ВВЕДЕНИЕ
Топографы следовали за нашими храбрецами, чтобы начертить карту этой местности; офицеры Генерального штаба позднее составили топографическое и статистическое описание районов, занимаемых нашими войсками. Кроме этого, 4 взвода топографов каждую весну отправлялись из Тифлиса по распоряжению князя Варшавского (Паскевича), чтобы делать съемки и описания закавказских областей. Управляющие областей и районов получили в то время предписание подать сведения о территории, которой они управляли, чтобы затем иметь возможность сравнить эти сведения с теми, что были собраны нашими офицерами.
Съемки плана значительной части Кавказа осуществлялись по мере того, как туда проникали наши экспедиции. Об остальных районах мы были более или менее осведомлены по рассказам горцев, преданных нашему правительству, а также по докладам офицеров штаба, которые, переодевшись, проникали туда с риском для жизни, или офицеров, попавших в плен к горцам и затем бежавших оттуда.
Генералы Сухтелен, Сакен, Гастфорт, Панкратьев и Волховский, которые успешно руководили мероприятиями Генштаба в этом районе с 1826 г., представили столь дорогие карты закавказских областей, а также и пограничных районов, занятых нашими войсками в период последних военных действий с Персией и Турцией. Им мы обязаны более точными знаниями о Кавказе. Благодаря неустанной заботе нашего правительства, можно ожидать, что вся эта столь интересная область, наконец, будет изучена.
Направленный в 1830 г. приказом его превосходительства графа Чернышева в Отдельный Кавказский корпус, я отправился в Тифлис с намерением собрать во время моего пребывания в Грузии материалы, необходимые для того, чтобы составить затем историческое, топографическое, статистическое и этнографическое описание областей, расположенных между Кубанью, Тереком, Араксом и Риони. Обстоятельства благоприятствовали моим начинаниям. Три экспедиции, в которых я участвовал, во время двухлетней службы в этом районе, позволили мне проехать и увидеть часть земель, расположенных за Кубанью, большую часть Линии, горы с обеих сторон Военно-Грузинской дороги, Лезгистан, Шекинскую провинцию (Нуха), Кубинскую провинцию, Ширван, Баку, а также Дербентскую область, Табасаран, Каракайдакскую область, Северный Дагестан, Елизаветпольский район и значительную часть Грузии.
Я собрал все материалы, имеющиеся в архивах Тифлисского штаба, так же как и сообщения, которые мои товарищи по службе и гражданские чиновники, к которым я обращался, мне передали. Я добавил к этому самые новые описания этих районов, составленные офицерами и топографами с 1829 по 1834 год. По возвращении моем в Петербург, генерал-адъютант Нейдгарт, бывший в то время генерал-квартирмейстером, предоставил в мое распоряжение богатую библиотеку и архивы Генштаба; а начальник Генштаба Отдельного Кавказского корпуса Панкратьев дополнил мои сведения. Наконец, объединив все эти источники с тем, что было собрано мною, я систематизировал и переработал их в единое сочинение, которое, сколь бы оно ни было несовершенным, имеет, по крайней мере, те преимущества, что оно более точно и подробно чем все то, что мы имеем на сегодняшний день относительно Кавказа.
Опишу в нескольких словах маршрут, по которому я продвигался во время написания этого сочинения, а также источники, к которым я обращался. Укажу и авторов, которые способствовали моим историческим изысканиям, с той целью, чтобы мои читатели могли судить -- на достаточные ли авторитеты я полагался.
Описание края, столь обширного, как тот, о котором я говорю сейчас, требует, особенно в отношении статистики, внимания и аккуратности; в частности, чтобы это не стало нудным. Поэтому, в начале своего сочинения я ограничился тем, что описал в общих чертах Кавказ, не описывая подробно каждый район и каждый народ в отдельности.
Такие авторы как Гюльденштедт, Потоцкий, Биберштейн и Клапрот указали мне направление моих исторических исследований о кавказских народах. Эти же авторы, а также Броневский, дали мне некоторые этнографические детали, а данные по геологии и топографии окрестностей Эльбруса были заимствованы у академика Купфера. Я познакомился с трудами почти всех авторов, которые писали о Кавказе с давних пор. К описанию каждого народа я добавил примечания, в которых указал на источники, откуда были почерпнуты эти сведения.
Данные, которые были собраны о закавказских провинциях и о нижних долинах Кавказа, благодаря тому, что я мог свободно пользоваться архивами Тифлисского и Санкт-Петербургского Генштаба, столь полны и точны, как только можно пожелать. Иначе дело обстоит с высокогорными районами, которые для нас в большей степени до сих пор -- "терра инкогнита", попытаюсь объяснить почему.
Многие авторы, которые писали о Кавказе, считали, что при посредстве кунака можно пересечь Кавказ "от начала до конца". Что, если попытаться проникнуть туда в одиночку, переодевшись горцем? Но есть одно обстоятельство, само по себе ничтожное, но которое делает подобное переодевание крайне опасным. Европейская обувь очень сдвигает пальцы ног; именно по этому признаку кавказцы различают своих соплеменников и чужих. Капитан Новицкий, который в 1830 г. пересек земли черкесов, переодевшись горским слугой, был распознан по строению его стопы и лишь чудом избежал смерти.
Для отважного путешественника, который хочет исследовать внутренние районы кавказской территории, есть еще один путь: выучить татарский язык и явиться к ним как мусульманин-перебежчик, которого преследует наше правительство, или в качестве русского солдата-дезертира. Но, этот способ почти не оставляет надежды вернуться когда-либо к себе, потому что если он будет жить с горцами близ наших границ, он не сможет исследовать высокогорные районы, а, в противном случае, горцы никогда бы его не отпустили.
Собственно говоря, Кавказ еще ждет своего историка и своего Вальтера Скотта; однако, наш (Бестужев) Марлинский в своих повестях "Аммалат-Бек", "Письма из Дагестана", "Рассказ офицера, бежавшего из плена у горцев", дал нам более верное представление о Кавказе, о нравах и образе жизни горцев, чем многие путешественники, которые исписывают целые тома об этом регионе.
Поскольку во французском алфавите нет букв для передачи гортанных звуков, которые часто встречаются в существительных и именах собственных в черкесском, осетинском и татарском языках, в этой работе рядом с каждым именем собственным я писал в скобках труднопроизносимые слова по-русски, чтобы более понятно донести смысл названия гор, рек, населенных пунктов. Эти названия я приводил в том варианте, как они встречаются на наших картах, но часто я приводил и те наименования, которые используются горцами.
Работая над сочинением, введение к которому было изложено выше, я имел своей единственной целью рассказать подробно о крае столь интересном во всех отношениях. Мною были собраны воедино все сведения, которые накопились в наших архивах, они были приведены в систему и дополнены наблюдениями, сделанными мною во время двухлетнего пребывания на Кавказе. Вся заслуга в создании этого сочинения принадлежит моим товарищам, которые собрали большую часть сведений, а также моим командирам, которые любезно предоставили мне все возможности, чтобы скоординировать эти данные.
Буду счастлив, если мне удалось пролить новый свет на край, столь мало известный до сего дня, или исправить ошибки, которые встречаются в работах моих предшественников, писавших о Кавказе. Мною подготовлены все материалы для аналогичного описания закавказских провинций, что я и не премину сделать, если этот мой труд получит одобрение сиятельных особ, которые соизволят обратить на него внимание.
Санкт-Петербург, 28 ноября 1834 г.
Иван Бларамберг, Генштаба штабс-капитан.