Однажды в копеечной газете я прочел известие, что в кабинете изобретений знаменитого американского учёного Эдисона имеется химический состав, который делает предметы невидимыми.

Не помня себя от радости, я бурно подпрыгнул со стула и крикнул:

-- Правильно!.. Теперь я знаю, что делать!..

Перед окном с вязаньем в руках сидела Анета. Я бурно обнял ее за талию и закружил по комнате с поцелуями:

-- Дорогая!.. Теперь мы будем богаты, а стало быть счастливы, и выполним все, все, о чем мечтали...

Анета пыталась освободиться и изумленно смотрела на меня круглыми большими глазами:

-- Сумасшедший.

Я бросил ее, поспешно надел пальто, чтоб не терять ни одной драгоценной секунды, и коротко буркнул на прощанье:

-- Дорогая!.. Я удалюсь, может быть, на месяц, может быть, на полгода... Что бы ни случилось, -- будь верна мне и жди!.. Жди!..

"Вот она -- та шапка невидимка, о которой рассказывали мне сказки в детстве! -- думал я, помчавшись в сберегательную кассу, чтоб получить обратно вклад...

Не стану утомлять рассказом, как я, получив деньги, переправился через Швецию, а потом через Англию в Америку, -- эту страну золота, наживы и авантюр. Как я разыскал дом Эдисона и выкрал из кабинета знаменитого учёного десять литров жидкости, -- страшно даже выговорить, -- целых десять литров, делающих меня счастливцем!..

Перейду прямо к описанию своего возвращения в Россию.

Пропитав чудесным составом костюм и накрасив голову и руки, -- я победоносно поехал на корабле зайцем, вполне резонно рассудив, что теперь нет оснований тратиться на билет... Клянусь, ни один заяц в мире не ехал с таким комфортом, как я!.. Я свободно разгуливал, где хотелось, пил бесплатно дорогие вина из буфета и каждое утро позволял себе маленькое удовольствие: мне понравилась жена капитана, прелестная англичанка с белокурыми волосами, и я позволял себе целовать ее украдкой. Кажется, она на это не оставалась в претензии...

Было только одно неудобство: я не имел, где спать, -- боясь быть застигнутым врасплох, и -- кроме того -- спал не раздеваясь... Приходилось кочевать с места на место. Однажды я даже провел ночь в складном капитанском кресле, -- а на утро ко мне на колени ввалился сам капитан и разбудил... Он был очень удивлен, встретив невидимое препятствие. Может быть, это и послужило основанием для диковинных рассказов, что на корабле поселился дух.

Еще иногда я скучал в одиночестве. Однажды ночью я попробовал заговорить с одним из пассажиров, -- похлопал его по плечу и спросил: "Ну, что, братец, выпьем сегодня виски?..". Но бедняга так перепугался невидимого собеседника, что от страха выпрыгнул бы за борт, если б я не удержал его за шиворот. С той поры я решил молчать и утешался мыслью, что потом с лихвой вознагражу себя за лишения.

К чести моей, скажу, что с экипажем и пассажирами корабля я поступал, как истый джентльмен... Вместе со мной ехали очень богатые люди. Но я не взял ни у кого, ни одного стерлинга, ни одного доллара, хотя меня и соблазняли маленькие золотые круглые монетки, от которых я совсем отвык у себя на родине. На прощанье мне очень хотелось крепко пожать руку капитану, славному и доброму малому, -- но я вспомнил, что -- чего доброго -- могу впутаться еще в какую-нибудь неприятную историю, и решил скромно сойти на берег...