Когда Мэнни очнулся, оставалось меньше часа до солнечного восхода.
— Ты ни минуты не спала, Нэлла? Теперь мне надо одеться и написать еще несколько слов президенту и правительству…
Заря загоралась в небе, и лучи ее проникали через решетку окна. Мэнни, одетый, снова лежал на постели, и Нэлла сидела возле него. Она внимательно, жадно смотрела на него: ей так мало пришлось его видеть.
— Спой мне песню, моя Нэлла.
— Это будет песня только для тебя и — о тебе, Мэнни.
Стены тюрьмы слышали на своем веку много песен тоски, надежды; но едва ли когда-нибудь там раздавался такой чистый, прекрасный голос, полный такого чувства…
В расцвете молодости страстной
Любовь ты отдал за борьбу,
Чтоб волей непреклонно-властной
Идее покорить судьбу.
Творец и вождь, великий в жизни,
В ее трудах, ее боях,
Ты новый мир открыл отчизне
На неизведанных путях.
Побед и славы в искупленье
Свободу отдал ты свою.
Ты долгих лет узнал томленье,
Тоски холодную змею.
Ты ждал, спокойный и суровый.
Твой враг пред скованным дрожал.
И ты дождался: жизни новой
Могучий голос прозвучал.
Ты в ней любовь и ласку встретил,
Союзом с нею победил.
И сердцем гордым ей ответил, —
Ее безмерно полюбил.
Но мыслью строгою своею,
Но волей, твердой, как алмаз,
Не в силах был ты слиться с нею,
И — наступил решенья час.
Навек уходишь ты из строя,
Чтоб ей открыть свободный путь:
Булат, что закален для боя,
Разбить лишь можно, не согнуть.
О прежних жертвах не жалея,
Ты большую приносишь вновь.
Сильна, как жизнь, твоя идея,
Сильней, чем смерть — твоя любовь!
Последние слова оборвались в рыдании, слезы градом хлынули из глаз Нэллы, и она не могла видеть одного быстрого движения Мэнни…
К восходу солнца он заснул, тихо, радостно, среди поцелуев любимой женщины, со словами:
— Нэлла… Нэтти… победа!..