-- Слышали, кузина, опять стучат внизу, теперь уже погромче, чем в первый раз, -- говорил маленький старичок лет семидесяти, сгорбленный и очень слабый на вид, подходя к двери соседней комнаты.
-- Опять вы прерываете мне самый сладкий сон, Николай, -- укоризненно отвечал женский голос, -- какой вы беспокойный! Бог знает что вам все время слышится.
-- Не сердитесь, Мариетта, -- сказал старичок, -- я еще не успел сомкнуть глаз, а уже два раза слышал стук, это, наверное, внизу.
-- Уж слишком вы боитесь и тревожитесь, Николай! Я ровно ничего не слышу. Ступайте, спите! Долго ли вы еще будете проводить ночи без сна до рассвета? -- вскричала кузина. Это совсем не дело. У вас, кажется, и лампа еще горит. Да, да, я вижу свет в двери.
Упреки и увещевания старухи вдруг перебил такой стук в дверь, что Мариетта привскочила на постели, а старичок вздрогнул всем телом.
-- Святая Дева Мария! -- пробормотал он. -- Это мой последний час, они нашли меня, они до тех пор искали, пока, наконец, открыли мое убежище. Теперь я пропал...
Старик подошел к столу, на котором стояла лампа и лежал открытый рукописный молитвенник. Он закрыл книгу и хотел потушить свет. В эту минуту вышла из своей спальни в фантастическом ночном костюме встревоженная Мариетта.
-- Ради бога, Николай, не тушите лампу, это только навлечет на нас большие подозрения. Ведь свет, наверное, уже давно заметили! -- вскричала Мариетта, коренастая и еще довольно крепкая женщина лет шестидесяти. -- Стойте тут, я посмотрю кто стучится!
Она подошла к окошку и отворив его, выглянула на улицу.
-- Какой-то мужчина, -- шепнула она старику, в ожидании стоявшему позади нее, -- в отличном белом плаще. Что вам угодно, господин? -- крикнула она.
-- У вас здесь живет патер Лаврентий, мне нужно сию минуту видеть его, отворите!
При имени патер Лаврентий худенький дряхлый старичок чуть не упал на колени, а старая Мариетта сильно испугалась, но живо оправилась, поскольку всегда была энергична, как мужчина.
-- Вы ошибаетесь, господин, здесь нет никакого патера! -- вполголоса отвечала она.
-- Не скрывайте! Говорите скорее, живет ли у вас какой-нибудь старик?
-- Живет, господин, только его зовут Николай Орле.
-- Так пустите меня к нему! Я должен сейчас же поговорить с ним. Скорей отворяйте, вам обоим грозит большая опасность.
-- Наступил мой последний час, -- жалобно сказал старик, держась за стол, чтобы не упасть.
-- Нечего делать, Николай, я должна впустить его! Не выдавайте себя страхом. Садитесь и возьмите книгу, вот так, мне кажется этот знатный господин в шляпе с дорогим пером не хочет сделать вам никакого зла.
Мариетта взяла лампу, сошла вниз и отворила запертую на задвижку входную дверь. Незнакомец в белом плаще переступил порог.
-- Не бойтесь, -- шепнул он, -- я не враг патера.
-- Слава тебе, Господи. Пожалуйте, господин, -- пригласила Мариетта и, светя незнакомцу, забыла запереть дверь.
Генрих Конде быстро взбежал по лестнице и вошел в комнату, где в боязливом ожидании сидел патер Лаврентий. Взглянув на его лицо, измученное болезнью, лишениями и страхом, принц почувствовал глубокое сострадание к старику.
Старушка широко раскрыла глаза, увидев богато расшитый костюм незнакомца, попросившего ее оставить их вдвоем. Она ушла к себе в спальню. Николай с изумлением смотрел на гостя, стараясь припомнить его. Принц взял стул, попросил старика сидеть и заглянул в книгу, лежавшую перед ним на столе.
-- Я помешал вашей молитве, патер Лаврентий, -- сказал он, -- но вы не будете на меня сердиться, когда я скажу вам, что вы в большой опасности, и я пришел спасти вас.
-- Скажите, пожалуйста, благородный господин, не кузен ли вы короля? Не благородный ли вы принц Генрих Конде? -- спросил все еще дрожащим голосом старик.
-- Не стану скрывать от вас, но вы должны быть со мной откровенны. Клянусь, вам не придется раскаяться! Вы -- патер Лаврентий?
-- Я чувствую доверие к вам, высокий принц. Да, я несчастный старый патер Лаврентий. В продолжение пяти лет я нигде не могу найти себе покоя. Я призывал смерть, но мне не хотелось умирать на чужой стороне, и я вернулся, чтобы закрыть глаза на родине!
-- Вас увидели и узнали, патер Лаврентий. Вам здесь больше нельзя оставаться. Сегодня же ночью вы должны уйти, я дам вам приют гораздо безопаснее.
-- Надо расстаться с кузиной... Господи, неужели я нигде не найду покоя? -- жалобно промолвил он.
-- Не беспокойтесь, я сам буду вашим защитником. Знаете ли вы герцога д'Эпернона?
-- Нет, благородный принц, никогда не слыхал этого имени.
-- А маркизу де Вернейль или маркиза де Шале?
-- Да, маркиза знаю. О, теперь я все понял! Так это он проехал вчера мимо меня. Он выдаст меня страшному Кончини и безжалостной Элеоноре Галигай.
-- В настоящую минуту уже выдал!
-- Так я погиб! Итальянец-лакей, столкнувший в Гавре в воду другого несчастного патера, похожего на меня, придумает мне теперь какую-нибудь мучительную смерть...
-- Нет, патер, вы под моим покровительством!
-- Ах, высокий господин! Хоть вы и принц, но от Кончини и Элеоноры вам и себя самого не защитить!
-- Может быть это и так, патер Лаврентий, поэтому будем очень осторожны. Никто не должен знать, что я вас нашел. Доверьтесь мне вполне, я не из любопытства пришел сюда. Равальяк, убийца короля, признался вам...
-- Да, благородный принц, и за это признание меня и преследуют. Не понимаю, как узнал об этом Кончини! Я подозреваю, что нас подслушал тюремный сторож, его нашли утром в день казни отравленным в соседней камере.
-- Так он и его убил...
-- Мне с большим трудом удалось скрыться ночью после казни от сыщиков, которых он за мной послал. Я бежал пешком к морю, скрываясь от людей. Он напал на мой след и послал в погоню итальянца. В Гавре я упросил одного доброго капитана спрятать меня на своем корабле и переправить в другую страну. Когда мы вышли из гавани, до нас дошло известие, что утонул какой-то патер. Я догадался, что несчастного приняли за меня. Пять лет я прожил за морем.
-- И вы надеялись, что больше вас не узнают, патер Лаврентий? Скажите мне, пожалуйста, что вам говорил убийца короля... или, быть может, вы связаны клятвой?
-- Нет, благородный принц. Равальяк взял с меня слово молчать только до его смерти. Он все надеялся, что Кончини сдержит слово -- даст ему возможность бежать. После его смерти я должен был отомстить за него...
-- Отомстить за него. Так мое страшное предчувствие не обмануло меня! У него были сообщники?
-- Я вам все скажу, благородный принц! Но ради всех святых, пожалейте меня и будьте осторожны! Не выдавайте того, что я вам скажу, это ужасная тайна, которая может стоить вам жизни!
В эту самую минуту со двора послышался голос, отдававший приказание, и двор осветился красноватым пламенем...
-- Это что? -- вскричал принц, и подошел к окну.
Во дворе стояли двое с факелами, а один молодой человек, которого принц видел на вечере у маршала, всходил на крыльцо...
-- Черт возьми! -- проворчал принц Конде, -- они уже тут... живо расправляется этот Кончини...
-- Вот теперь и вы погибли вместе со мной, высокий принц! -- жалобно проговорил старик.
-- Главная беда в том, что вы не успели передать мне признания Равальяка... Нет ли другого выхода из дома?
-- Есть, пойдемте скорее!.. Сыщики уже на дворе, я слышу... Мы пойдем через спальню кузины и еще одну смежную комнату в ту часть дома, которая выходит на улицу... но уже поздно... сыщики идут по лестнице...
Принц быстро захлопнул дверь и запер на задвижку, потом, схватив за руку старика, увлек его за собой в комнату изумленной Мариетты.
Нельзя было терять ни минуты. Принц запер за собой и эту дверь. Патер Лаврентий дрожал всем телом.
-- Они идут... -- прошептал он. Старуха в испуге сложила руки.
-- Святая Дева! Тогда все пропало!
-- Здесь есть выход на улицу, -- скороговоркой сказал принц Конде, -- мы пройдем этим ходом.
-- Невозможно, господин, эти комнаты не заняты, и дверь в них заперта на ключ! -- вскричала старая Мариетта.
На лестнице между тем уже слышны были шаги сыщиков.
-- Надо выломать эту дверь, больше ничего не остается, патер Лаврентий!
Принц налег плечом на дверь, она затрещала, но не поддалась. Мариетта стала помогать Генриху Конде. Дверь наконец с треском отворилась. Дорога была свободна.
-- Ступайте, впустите их, -- сказал герцог старухе. -- Пока вы будете объяснять, что патера здесь нет, мы успеем выбраться на улицу.
Мариетта наскоро простилась со стариком, поклонилась принцу и, затворив за ним дверь, вышла в первую комнату.
-- Я вам обязан спасением, благородный принц, -- прошептал патер Лаврентий, идя за руку с Генрихом Конде по темным нежилым комнатам. -- Благодаренье Господу, что он привел вас ко мне.
Они осторожно спустились по лестнице. Люди с факелами, стоявшие на дворе, не заметили, как старик с принцем вышли через открытую калитку на улицу.
Мариетта отворила дверь сыщикам. В комнату с легким поклоном вошел молодой красавец виконт д'Альби.
-- Извините, что я беспокою вас ночью, -- сказал он, -- здесь должен быть патер Лаврентий.
-- Вы ошибаетесь, господин. Здесь никогда не жил патер, а несколько дней тому гостил больной старичок, только его звали Николаем Орле.
-- Вы правду говорите? -- спросил Этьен.
-- Посмотрите сами, господин. И зачем же вампонадобился патер? Святых отцов не требуют в такую позднюю пору. Или умирает кто-нибудь?
-- Патера велено арестовать, -- ответил молодой беарнец, пытливо оглядывая комнату.
-- Арестовать... святая Мария! Что же он такое сделал?
-- Его подозревают в отравлении тюремного сторожа.
-- О, так вас обманули, господин! Благочестивый отец... и такой старик...
-- Я должен исполнить данное мне приказание!
-- Так обыщите и мою комнату, -- сказала Мариетта, отворяя дверь в спальню.
Этьен вошел, но там никого не было. Возвратясь, он заметил на полу белую перчатку, поднял ее и увидел вышитые на краю буквы Г. К. под красивой короной.
Виконт спрятал ее в карман, простился со старой Мариеттой и ушел вместе с сыщиками.