Романъ.

Часть первая.

I.

Покушеніе.

На дворѣ замка графини Варбургъ замѣтно было сильное смятеніе, прислуга толпилась на аллеѣ, осѣненной большими столѣтними деревьями. Аллея эта вела къ громаднымъ пристройкамъ, гдѣ помѣщались конюшни.

-- Все кончено! прошептала графиня стоя у однаго изъ высокихъ оконъ своей комнаты и съ направленнымъ вниманіемъ смотря внизъ на дорогу. Казалось, она ждала чего-то необыкновеннаго. Лицо ея выражало нетерпѣніе и мрачнымъ огнемъ горѣли ея глаза. Она была еще во цвѣтѣ лѣтъ: красивая брюнетка съ блѣднымъ правильнымъ лицомъ и роскошнымъ станомъ.

-- Кажется, и въ самомъ дѣлѣ случилось несчастіе, продолжала она,-- вотъ и Куртъ. Онъ живъ... онъ идетъ одинъ...

Не забота о какомъ-либо близкомъ, любимомъ существѣ волновала графиню Варбургъ въ то время, какъ управляющій имѣніями ея подходилъ къ замку, не она заставляла эту гордую красавицу съ такимъ нетерпѣніемъ и напряженнымъ вниманіемъ смотрѣть внизъ на дорогу. Нѣтъ, скорѣе дикая радость, адское торжество были написаны въ эту минуту на ея демонски-красивомъ лицѣ.

Куртъ фонъ-Митнахтъ, раззорившійся дворянинъ, давно уже управлялъ графскими имѣніями. Онъ явился въ замокъ Варбургъ въ скоромъ времени по прибытіи второй супруги покойнаго графа, нынѣшней графини, и по ея рекомендаціи графъ сдѣлалъ его своимъ управляющимъ. Это былъ мущина лѣтъ за сорокъ съ черной бородой и рослой стройной фигурой. Теперь направляясь къ порталу замка, онъ выглядѣлъ блѣднымъ и разстроеннымъ. Безпорядокъ въ костюмѣ и видъ его показывали, что онъ или былъ сброшенъ лошадью или вообще съ нимъ случилось какое либо несчастье. Повелительнымъ тономъ отдалъ онъ кое-какія приказанія конюхамъ и быстро вошелъ въ замокъ.

-- Онъ идетъ -- я горю нетерпѣніемъ, кажется, ему удалось, задыхаясь прошептала графиня и быстро отошла отъ окна. Богатое фіолетовое шелковое платье тяжелыми складками лежало на полу и длинный шлейфъ его шелестилъ по паркету. Графиня была въ сильно возбужденномъ состояніи. Лихорадочно горѣли ея глаза, въ лицѣ и въ жестахъ ея виднѣлось нетерпѣніе, по временамъ нервно вздрагивала она всѣмъ своимъ высокимъ, гордымъ станомъ.

Но вотъ явился наконецъ тотъ, кого она ожидала и чей приходъ привелъ ее въ такое сильное волненіе. Видно, не малую важность имѣло для графини извѣстіе, которое долженъ былъ передать управляющій.

Куртъ фонъ-Митнахтъ съ шумомъ распахнулъ портьеру и фамильярно вошелъ въ комнату, точно онъ не управляющій, а мужъ или интимный другъ графини.

-- Все кончено? тихо обратилась къ нему графиня Камилла Варбургъ.

-- Никого нѣтъ по близости? мрачно и вполголоса спросилъ управляющій.

-- Никого, Куртъ. Ты пришелъ одинъ -- тебѣ удалось.

-- Она жива! отвѣчалъ онъ тѣмъ же мрачнымъ, зловѣщимъ тономъ. Лошади понесли. Мнѣ удалось устроить все такъ, какъ я разсчитывалъ.

-- Такъ она ранена, выброшена изъ экипажа?

-- Ни то, ни другое!

Графиня въ ужасѣ отшатнулась, ошеломленная этой неожиданной вѣстью. Она заранѣе уже вкушала сладость торжества и вдругъ такое страшное разочарованіе.

-- Однако, всѣ бѣжали туда, сказала она. Со двора, какъ будто, доносился ко мнѣ въ комнату шумный говоръ и смятеніе.

-- Мнѣ удалось устроить все какъ нельзя лучше -- но дѣвочка осталась цѣла и невредима, какъ будто бы какая то невидимая высшая сила охраняла ее.

-- Какой вздоръ Куртъ! просто ты нерѣшительно и неэнергично взялся за это дѣло.

-- Сначала выслушай, а потомъ уже обвиняй меня! отвѣчалъ управляющій глухимъ голосомъ. Обѣ новыя, русскія лошади были запряжены въ шоры, Лили и молочная сестра ея Марія Рихтеръ сѣли въ легкій открытый экипажъ, я же одинъ помѣстился на козлахъ сдерживать дикіе порывы лошадей,-- ты ихъ вѣдь знаешь.

-- Знаю, но знаю также и ту цѣль, которой я принесла жертву, заплативъ за нихъ три тысячи таллеровъ,-- и сегодня отъ тебя зависѣло привести мой планъ въ исполненіе.

-- Мы поѣхали. Я сильно сдерживалъ лошадей. Чѣмъ бѣшеннѣе мчались они, тѣмъ веселѣе и довольнѣе остановилась Лили. Только теперь на возвратномъ пути воспользовался я удобнымъ случаемъ, чтобы дать имъ воли. Я ослабилъ возжи, лошади, почувствовавъ это, понеслись. Я дѣлалъ видъ, будто стараюсь удержать ихъ, но тщетно! Какъ вихрь неслись они по аллеѣ, съ неимовѣрною быстротою мчался легкій экипажъ, какъ перышко увлекаемый впередъ двумя сильными, горячими дикими животными. Марія Рихтеръ съ крикомъ ужаса прижалась къ Лили.

-- А, Лили? торопливо спросила графиня, и въ тонѣ ея слышалось нетерпѣніе, она выпрыгнула изъ экипажа?

-- Лили сначала какъ будто испугалась, но это продолжалось не долго, черезь минуту она уже вполнѣ владѣла собой и представляла совершенный контрастъ со своей подругой, между тѣмъ какъ та блѣдная, испуганная, безпомощно прижалась къ Лили, послѣдняя оставалась спокойной. Это спокойствіе въ подобную минуту имѣло въ себѣ что то грандіозное! Она хотѣла схватить возжи, въ то время какъ я выскочилъ изъ экипажа и былъ отброшенъ къ самымъ деревьямъ на землю. Но ей не удалось поймать ихъ, возжи спустились внизъ ударяясь о заднія ноги лошадей, что еще болѣе горячило послѣднихъ. Какъ будто хотѣли они нестись на край свѣта, какъ будто никакая земная сила не могла остановить ихъ, такъ стремительно мчались они по аллеѣ, увлекая за собою экипажъ. Каждую минуту ожидалъ я, что вотъ, вотъ,-- будетъ онъ разломанъ, разбитъ въ дребезги.

-- Хорошо, славно! что же дальше?

-- Далѣе слѣдуетъ чудесная, неожиданная развязка этой сцены, жестокая насмѣшка судьбы надъ всѣми нашими разсчетами. Я никогда не повѣрилъ бы возможности подобной развязки, еслибы самъ не былъ свидѣтелемъ этого чуда. Обѣ дѣвушки сидѣли прижавшись другъ къ другу и крѣпко держались за спинку экипажа, ни та, ни другая не думала прыгать внизъ -- раздался громкій крикъ о помощи, лошади неслись прямо на каменную стѣну, замыкающую собою большую аллею.

Еще одна минута и обѣ дѣвушки неминуемо погибли бы вмѣстѣ съ экипажемъ я лошадьми.-- Какъ вдругъ лошади неожиданно завернули въ боковую аллею, которая ведетъ къ конюшнямъ. Дорога эта была хорошо знакома имъ, что, повидимому, успокоило ихъ немного, правда онѣ все еще бѣшенно неслись впередъ, но громкое ржаніе ихъ доказывало, что они завидѣли вдали и узнали свою конюшню. Нѣсколько секундъ спустя, не успѣлъ еще лѣсничій, Губертъ схватить лошадей за узду, и не успѣли еще сбѣжаться туда конюхи, какъ экипажъ уже стоялъ передъ дверьми конюшни. Лили и ея спутница были спасены. Обѣ остались цѣлы и невредимы!

-- Странная, почти невѣроятная вещь, пробормотала графиня, нимало не скрывавшая своего неудовольствія.

-- Лили, какъ ни въ чемъ не бывало, спокойно выпрыгнула изъ экипажа и, замѣтивъ у входа въ паркъ лѣсничаго Губерта, пошла къ нему, вѣроятно желая о чемъ-нибудь переговорить съ нимъ. Марія Рихтеръ напротивъ этого выглядѣла слабой и утомленной, она была въ такомъ изнеможеніи, что едва передвигала ноги и просила у Лили позволенія удалиться въ свою комнату: ей нужно было отдохнуть, оправиться отъ страха и волненія. Лили охотно согласилась исполнить ея просьбу, сама же не переставала шутить и смѣяться надъ минувшимъ приключеніемъ...

-- Она обладаетъ рѣдкимъ мужествомъ и удивительнымъ присутствіемъ духа, никогда, ни въ какомъ случаѣ ее не покидающимъ, таковъ же былъ и отецъ ея, сказала графиня.

-- Я приказалъ распречь лошадей. Тутъ я успѣлъ еще замѣтить, что Лили собралась вмѣстѣ съ лѣсничимъ Губертомъ идти въ паркъ, кажется онъ привезъ ей секретное посланіе изъ города, я видѣлъ давича, какъ онъ возвратился оттуда.

-- Изъ города! Вѣроятно отъ милѣйшаго ея кузена ассесора фонъ-Вильденфельса, дальняго родственника или какого-то тамъ кузена покойной графини. Ты себѣ представить не можешь, какъ противенъ мнѣ этотъ человѣкъ.

-- И, не смотря на то, онъ въ скоромъ времени женится на счастливой обладательницѣ милліоннаго наслѣдства и на ея богатомъ приданомъ!

-- Не бывать этому,-- запальчиво и рѣшительнымъ тономъ сказала графиня, а то все пропало!

-- Разумѣется. Милліонъ перейдетъ въ руки своихъ законныхъ владѣльцевъ откуда онъ никогда болѣе не вернется сюда, въ этомъ можешь быть увѣрена! Тогда ужъ конечно онъ будетъ для тебя безвозвратно потерянъ! Что я говорю милліонъ? Гораздо больше, милліонъ остался послѣ смерти графа, а теперь на него наросло еще четверть милліона процентовъ. Не особенно то мило было со стороны графа въ своемъ завѣщаніи не отказать тебѣ ничего изъ этого милліона и надѣлить тебя однимъ замкомъ Варбургъ, доходы котораго, сама знаешь, не очень-то велики!

-- Онъ назначилъ Лили ближайшей наслѣдницей, меня-же только вслучаѣ ея смерти, такъ какъ милліонъ этотъ достался ей отъ ея матери, графини Анны, моей подруги, которую народъ чтитъ какъ святую, съ иронической усмѣшкой продолжала графиня Камилла, "я ненавижу эту тварь, эту Лили", злобно прошептала она, "я ненавижу ее!"

-- А между тѣмъ быстро приближается то время, когда Лили будетъ имѣть полное право забрать въ руки свое прекрасное наслѣдство! Этотъ ассесоръ Вильденфельсъ, признаюсь, не дуракъ, онъ зѣвать не станетъ и поспѣшитъ жениться на золотой рыбкѣ! Такая невѣста съ милліоннымъ приданымъ -- для всякаго находка!

-- Это ему не удастся! Клянусь Богомъ, пока я жива, я не допущу этого,-- вскричала графиня, вскочивъ съ мѣста и гордо выпрямляя свой стройный, дарственный станъ.

-- Они и не просятъ твоего разрѣшенія. Ты не можешь встать между ними, не можешь помѣшать имъ любить другъ друга! Послѣ тогдашняго столкновенія съ тобою у смертнаго одра графа, господинъ ассессоръ, конечно, не явится уже больше въ замокъ.

-- Все это время онъ путешествовалъ, вчера, вернувшись изъ города, ты сказалъ мнѣ, что онъ на дняхъ только пріѣхалъ туда.

-- Въ настоящую-же минуту преданный и услужливый егерь Губертъ, другъ дѣтства молодой графини и ея молочной сестры, преподаватель верховой ѣзды и стрѣльбы, передаетъ ей любовное письмецо или какое-нибудь секретное извѣстіе.

-- Мнѣ нужно знать, какого она рода.

-- Что намѣрена ты сдѣлать?-- спросилъ фонъ-Митнахтъ.

-- Пойду, послушаю, что за секретное извѣстіе привезъ лѣсничій Губертъ молодой графинѣ изъ города, рѣшительно пояснила графиня Камилла.

Съ этими словами она вышла изъ комнаты и быстрыми шагами стала спускаться по лѣстницѣ, которая вела въ паркъ.

Былъ прекрасный лѣтній вечеръ, своей прохладой и тѣнью освѣжившей всю природу послѣ знойнаго, душнаго дня. Огромный паркъ замка прилегалъ къ ближайшему лѣсу, не отдѣляясь отъ него никакой оградой, такъ что лоси, козули и другая лѣсная дичь свободно заходили иногда пастись на его роскошныхъ полянахъ, а такъ же и зимою являлись туда за посыпавшимся для нихъ мѣстами кормомъ.

Графиня осторожно прошла открытой дверью въ садъ и быстро оглядѣлась кругомъ. Никого не было по близости. Торопливо пошла она по густой тѣнистой аллеѣ, которая скоро привела ее къ широкой зеленѣющей стѣнѣ изъ густо переплетшихся вѣтвей высокихъ, выхоленныхъ и искусно подстриженныхъ деревьевъ, стѣна эта окружала собою ротонду, чрезъ которую вела аллея, начинавшаяся какъ разъ у того входа въ паркъ, о которомъ говорилъ графинѣ ея управляющій.

Стѣна эта была какъ нельзя болѣе удобна для шпіонскихъ замысловъ графини: забравшись туда, можно было, не будучи никѣмъ замѣченнымъ, отлично видѣть и слышать все, что происходило въ аллеѣ и, внутри ротонды, уставленной красивыми мраморными скамейками.

Графиня Камилла не ошиблась въ своихъ разсчетахъ. Въ эту самую минуту на аллеѣ, ведущей въ ротонду, показалось стройная, граціозная фигура молоденькой шестнадцати-лѣтней Лили. Рядомъ съ ней шелъ лѣсничій Губертъ, красивый молодой человѣкъ лѣтъ 24-хъ, съ небольшой рыжеватой бородкой. Зеленый охотничій костюмъ и высокая шляпа съ небольшимъ перомъ чрезвычайно шелъ къ нему.

Нарядъ молодой дѣвушки былъ весьма простъ, но въ то же время изященъ. Легкая соломенная шляпа граціозно сидѣла на ея пышныхъ бѣлокурыхъ локонахъ. Свѣтлое платье ловко обхватывало ея стройный, гибкій станъ и вся фигура ея дышала той безъискуственной прелестью, которая возбуждаетъ во всякомъ невольный восторгъ. Лицо ея всегда безпечно веселое, ясное и спокойное какъ у ребенка, оживленное задорнымъ смѣхомъ юности, противъ котораго не устоять никому, казалось теперь озабоченнымъ. Съ напряженнымъ вниманіемъ слушала она шедшаго рядомъ съ нею лѣсничаго, не спуская съ него своихъ большихъ, карихъ глазъ, отѣненныхъ длинными темными рѣсницами, одинъ взглядъ которыхъ заставлялъ сердце молодаго человѣка сильно биться. Маленькій изящный ротикъ съ алыми какъ кораллъ губками и нѣжныя, розовыя щеки ея были восхитительны, а невыразимая прелесть разлита была по всему ея личику.

Легкая косынка, спустившись съ плечъ, висѣла у нея на рукѣ. Другою она придерживала слегка платье, изъ подъ котораго заманчиво выглядывала маленькая стройная ножка.

Ни въ лицѣ, ни въ фигурѣ Лили не было и тѣни той кичливой гордости, которая такъ обыкновенна въ дѣвушкѣ ея званія.

Наивная, какъ ребенокъ, она сіяла только красотою и молодостью, сама того не замѣчая, милліонерша, предметъ зависти и злобы для своей алчной мачихи, она и не подозрѣвала своего богатства, и искренняя и любящая, она не имѣла даже понятія о лжи и обманѣ, она вѣрила притворнымъ ласкамъ своей мачихи, и всей душой отвѣчала на нихъ.

Увидя Лили, графиня Камилла проворно спряталась межь деревьями, стѣною окружавшими ротонду. Затаивъ дыханіе прислушивалась она къ разговору приближавшихся молодыхъ людей, и взоры ея были прикованы къ нѣжной фигурѣ прелестной дѣвушки. Дикимъ зловѣщимъ огнемъ горѣли ея глаза, подобно тому, какъ у хищнаго звѣря подстерегающаго свою добычу и блѣдное, обольстительно -- прекрасное лицо ея въ эту минуту имѣло въ себѣ что-то демонское.

О, какой поразительный контрастъ представляли эти обѣ женщины. Одна -- олицетвореніе невинности, надъ нѣжной прелестной головкой которой, казалось, парилъ ея ангелъ-хранитель, другая -- олицетвореніе алчности, злобы, въ союзѣ съ дьяволами, нашептывавшими ей свои пагубные совѣты.

-- На дняхъ только вернулся господинъ ассесоръ, донесъ Лили молодой лѣсничій Губертъ, и голосъ его дрожалъ отъ волненія, которое съ нѣкоторыхъ поръ постоянно испытывалъ онъ въ присутствіи молодой графини.

-- Ну что Губертъ, какъ нашли вы моего милаго кузена? Ничего, онъ здоровъ? спросила Лили.

-- О, да, какъ нельзя лучше.

-- Что, у него по прежнему такіе же маленькіе свѣтлые усики, которыми онъ такъ гордился -- ха, ха, ха, засмѣялась Лили.

-- Усы стали гораздо больше, господинъ ассесоръ отростилъ себѣ бороду.

-- Бороду! Ахъ, интересно бы взглянуть, какъ-то онъ теперь выглядитъ!

-- Господинъ ассесоръ окликнулъ меня изъ окна въ то время, какъ я проходилъ мимо по улицѣ и позвалъ къ себѣ, а я и не зналъ даже, что господинъ ассесоръ уже вернулся изъ путешествія.

-- Онъ, конечно, спрашивалъ обо мнѣ, Губертъ?

-- Да, и очень жалѣлъ, что не можетъ пріѣхать въ замокъ, но дѣлать нечего, сказалъ онъ, приходится покориться обстоятельствамъ. Господинъ ассесоръ теперь опять состоитъ при городскомъ судѣ, ему очень хотѣлось бы однакожъ поговорить съ вашимъ сіятельствомъ, такъ какъ ему нужно передать вамъ какія-то важныя извѣстія.

-- Важныя извѣстія? Какія же это, Губертъ?

-- Господинъ ассесоръ ничего не говорилъ мнѣ объ этомъ, онъ поручилъ мнѣ только спросить ваше сіятельство, согласны ли вы будете послѣ завтра, въ воскресенье, подъ вечеръ придти туда на верхъ къ тремъ старымъ дубамъ, тамъ будетъ ждать васъ господинъ ассесоръ на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ былъ онъ однажды, нѣсколько лѣтъ тому назадъ вмѣстѣ съ покойной графиней и вашимъ сіятельствомъ.

-- Да, помню, ахъ, моя милая мама очень любила кузена Бруно! Теперь же, какъ давно не видала я его, какъ давно не говорила я съ нимъ. Наконецъ вѣдь это необходимо сдѣлать ради тѣхъ важныхъ извѣстій; ужъ конечно не безъ основанія Бруно ищетъ свиданія со мною? онъ долженъ имѣть на то уважительныя причины. Да, и что тутъ особеннаго? Такъ и слѣдуетъ поступить мнѣ; а то какъ же еще? въ раздумьи говорила Лили, и нахмурившееся личико ея имѣло озабоченный видъ. Что сказали вы на это моему кузену? обратилась она затѣмъ къ лѣсничему.

-- Я обѣщалъ, явиться завтра къ господину ассесору съ отвѣтомъ.

-- И отлично сдѣлали, любезный Губертъ, вотъ вамъ и мой отвѣтъ: Передайте отъ меня ассесору, что я согласна придти ради важныхъ извѣстій, вѣроятно касающихся нашихъ семейныхъ дѣлъ, тѣмъ болѣе, что я такъ давно не видала его, а онъ не желаетъ переступать порогъ замка.

Графиня не проронила ни одного слова изъ вышеприведеннаго разговора. То, что она слышала вполнѣ удовлетворило ее. Блѣдное, мраморное лицо ея вспыхнуло, торжествующая улыбка пробѣжала но ея тонкимъ губамъ и злобною радостью сверкнули ея глаза; въ нихъ блеснула какая-то, по видимому, ужасная мысль. Должно быть, новый адскій планъ зародился въ изобрѣтательномъ умѣ этого демона.

Лили и Губертъ были въ ротондѣ, и молодая дѣвушка, казалось, хотѣла уже отпустить своего собесѣдника.

Легкими, неслышными шагами, какъ тѣнь, быстро выскочила графиня изъ за деревьевъ и подъ покровомъ наступающей ночи спѣшила никѣмъ незамѣченною вернуться въ замокъ.

Чрезъ нѣсколько минутъ по другой аллеѣ парка легкіе шаги Лили приближались уже къ открытому входу въ замокъ. Молодая дѣвушка шла опустивъ головку, погруженная въ свои мысли, какъ вдругъ почти у самыхъ дверей неожиданно столкнулась съ шедшей ей на встрѣчу графиней. Лили вздрогнула отъ испуга, но узнавъ мачиху съ веселой, привѣтливой улыбкой поздоровалась съ нею.

-- Бѣдное дитя мое! ласково обратилась къ молодой дѣвушкѣ графиня, съ нѣжностью протягивая ей обѣ руки, точно была для нея истинной, любящей матерью. Я ищу тебя, мнѣ сказали сейчасъ, что съ тобой случилось несчастіе. Эти дикія лошади завтра же будутъ отосланы.

-- О, нѣтъ, зачѣмъ же, милая мама, возразила Лили, ничего вѣдь особеннаго не случилось, я отдѣлалась только легкимъ испугомъ, который къ тому же не имѣлъ никакихъ послѣдствій! Не надо отсылать этихъ лошадей, я такъ люблю на нихъ ѣздить! Онѣ вовсе не страшны, попривыкнувъ къ ихъ нраву, можно будетъ отлично справляться съ ними! Я испугалась только сначала! Ты знаешь вѣдь, какъ все это вышло?

-- Да, отчасти! Мнѣ говорили, да ужъ мнѣ было не до того: я такъ боялась за тебя! Такъ взволновало меня все это, что я до сихъ поръ еще не могу успокоиться!

-- Господинъ фонъ-Митнахтъ самъ повезъ насъ, говоря, что боится довѣрить дикихъ лошадей и мою жизнь кучеру. Но и его искусство не могло предовратить несчастья. Около того мѣста, гдѣ кормятъ козулей, у стараго каменнаго моста съ львиными головами, лошади вдрутъ понесли: вѣроятно кабанъ перебѣжалъ имъ дорогу, иначе ничѣмъ не могу объяснить я этаго внезапнаго бѣшенства лошадей, такъ какъ до тѣхъ поръ онѣ шли какъ нельзя лучше. Теперь же ихъ невозможно было удержать. Спасемте жизнь нашу, графиня! закричалъ мнѣ фонъ-Митнахтъ, намъ нужно выпрыгнуть изъ экипажа, и съ этими словами онъ быстро соскочилъ съ козелъ. Марія, въ испугѣ, хотѣла послѣдовать его примѣру, но я удержала ее; мнѣ кажется, это было бы для насъ вѣрною смертью.

-- У тебя хватило присутствія духа выбрать лучшее, оно всегда выручаетъ тебя изъ бѣды, милая Лили!

-- Нѣтъ, мама, насъ спасъ Господь, съ чувствомъ отвѣчала Лили, и въ этихъ немногихъ словахъ, сказанныхъ отъ чистаго сердца, отразилась вся глубокая вѣра ея ясной, дѣтски-невинной души.

-- Правда твоя, милое дитя мое! Теперь я совершенно спокойна: я вижу, что ты здорова, испугъ и волненіе, къ счастію, не имѣли для тебя никакихъ дурныхъ послѣдствій.

-- На меня никакихъ, милая мама, но бѣдной Маріи пришлось очень плохо! Она была совсѣмъ больна и пошла къ себѣ на верхъ. Позволь мнѣ сходить провѣдать ее.

И простившись съ графиней, Лили поспѣшила въ замокъ, и бѣгомъ пустилась по широкимъ каменнымъ ступенямъ лѣстницы, которая вела въ комнату ея подруги.

Графиня нѣсколько минутъ простояла на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ оставила ее Лили. Пристально слѣдила она своими демонскими глазами за удалявшейся дѣвушкой, которая въ невинной простотѣ сердца и не подозрѣвала притворства и коварства своей мачихи. Маска спала теперь съ лица Камиллы: за минуту до того свѣтившееся материнскою заботливостью и нѣжнымъ участіемъ, оно снова приняло мрачное, зловѣщее выраженіе.

-- Ты идешь на свою погибель! прошептала она, умереть должна ты, ни одного дня нельзя терять болѣе. Куртъ правъ! Значитъ въ воскресенье -- странно! Въ воскресенье умерла и мать твоя! Если ты пойдешь -- то уже не вернешься болѣе...

II.

Тайна замка.

Замокъ Варбургъ лежалъ въ разстояніи трехъ-часоваго пути отъ города. Оттуда можно было попасть въ него двумя путями: одинъ, извилистою лентою пролегалъ по горамъ почти у самаго берега Балтійскаго моря, въ этомъ мѣстѣ скалистаго, съ ущельями и пропастями. Другой -- моремъ, былъ гораздо ближе, удобнѣе и пріятнѣе, особенно въ жаркое время. Какое наслажденіе въ прекрасный лѣтній день прокатиться по морю на легкой парусной лодочкѣ, любуясь живописными видами гористыхъ береговъ.

Такого же мнѣнія былъ вѣроятно и молодой человѣкъ, лѣтъ двадцати-шести, красивый и статный, въ темносѣромъ лѣтнемъ костюмѣ и въ легкой соломенной шляпѣ, который стоя на берегу, всего въ нѣсколькихъ шагахъ отъ города, крикнулъ рыбаку Енсу изъ Варбургской деревни, уже отчаливавшему свой челнокъ отъ берега:

-- Эй! любезнѣйшій! Не возьмете ли меня съ собою за деньги и за доброе спасибо?

-- Куда же вы желаете? спросилъ рыбакъ.

Енсъ, уже не первой молодости съ типичнымъ лицомъ, сразу обличавшимъ въ немъ перевозчика, сильно загорѣвшимъ отъ солнца, немного худощавымъ, съ густою черной бородой и такими же бакенбардами.

-- Сегодня такъ славно на водѣ! кажется, вы направляетесь въ Варбургъ, въ такомъ случаѣ прихватите меня съ собою, назадъ же вернусь я пѣшкомъ, тогда вечеромъ будетъ попрохладнѣе.

День былъ воскресный и уже клонился къ вечеру, такъ что Енсу не было никакого расчета оставаться въ городѣ, гораздо выгоднѣе для него было перевезти горожанина; заработокъ хоть небольшой, да вѣрный, а тутъ, Богъ вѣсть, быть можетъ и того не получишь. Руководясь подобными соображеніями, Енсъ проворно опять причалилъ челнокъ къ ровному песчаному берегу.

-- Влѣзайте въ лодку и заплатите восемь грошей за перевозъ, сказалъ онъ.

-- Согласенъ, отвѣчалъ молодой человѣкъ. Васъ зовутъ Енсъ, такъ кажется, значится на лодкѣ -- вотъ, получите впередъ деньги, Енсъ, и попируйте на нихъ въ портерной въ Варбургѣ.

-- Пировать въ портерной -- да, да, какъ же, замѣтилъ Енсъ, почесывая затылокъ, нѣтъ ужъ видно, приходится отложить на это попеченіе! Господи, какъ давно не бывалъ я въ портерной! Мнѣ нужно кормить жену и дѣтей, а на рыбномъ промыслѣ далеко не уѣдешь, дѣла изъ рукъ вонъ какъ плохи!

Молодой человѣкъ, отдавъ деньги, усѣлся на заднюю скамейку у руля. Рыбакъ посмотрѣлъ на монету, она оказалась талеромъ, и Енсъ полѣзъ уже было въ карманъ, за сдачей, но господинъ приказалъ ему получить все.

-- Покорно благодарю, съ веселымъ, довольнымъ видомъ пробормоталъ Енсъ, проворно сунулъ полученный талеръ въ карманъ своихъ широкихъ, запачканныхъ дегтемъ, холстинныхъ шароваръ и быстро отчалилъ челнокъ отъ берега. Молодой, щедрый пассажиръ Енса, казался на видъ здоровымъ и сильнымъ. Большіе, прекрасные глаза его свѣтились умомъ и добротою, наружность, манеры, обращеніе -- все обличало въ немъ человѣка высокаго образованія съ хорошимъ положеніемъ въ свѣтѣ. Красиво отпущенныя, довольно большіе темно-русые усы очень шли къ нему. Въ костюмѣ не было ничего изысканнаго, бросающагося въ глаза, только руки его были затянуты въ тонкія лайковыя перчатки.

Енсъ натянулъ парусъ и помѣстился на маленькой скамейкѣ по другую сторону руля, держа въ рукѣ парусную веревку. День былъ знойно-жаркій. Легкій вѣтерокъ слегка волновалъ зеркальную поверхность воды и, ударяя въ большой, сравнительно съ лодкой, парусъ, подгонялъ крошечный челнокъ, который тихо и нѣжно скользилъ по волнамъ.

Позади, на берегу, остались городскіе дома, большіе корабли съ огромными мачтами, высокія колокольни церквей; по мѣрѣ того какъ Енсъ со своимъ молодымъ пассажиромъ подвигались впередъ, все это мало по малу скрывалось у нихъ изъ глазъ. Передъ ними разстилалась теперь безграничная водяная равнина съ небольшими сверкающими на солнцѣ волнами. Иногда показывался гдѣ-нибудь на горизонтѣ парусъ, или дымъ парохода, хоть немного оживляя собою эту обширную водяную равнину, тихую и безжизненную какъ пустыня.

Вдали проносились тучки, кругомъ же небо было чисто и безоблачно и солнце ярко свѣтило, обдавая землю своимъ палящимъ зноемъ.

Енсъ не пускался въ открытое море, все время держался онъ берега, который изъ ровнаго песчанаго постепенно переходилъ въ крутой и скалистый съ ущельями и пропастями. Неоднократно посматривалъ рыбакъ въ ту сторону, гдѣ сидѣлъ его пассажиръ, видимо желая заговорить съ послѣднимъ, но все еще не рѣшаясь.

-- Вы не господинъ ли ассесоръ суда тамъ въ городѣ? брякнулъ онъ наконецъ, мнѣ что то знакомо ваше лицо, какъ будто я гдѣ-то уже васъ видѣлъ.

-- Вы не ошиблись, Енсъ,-- я дѣйствительно ассесоръ Вильденфельдъ.

-- Ну да, я такъ и думалъ, отвѣчалъ рыбакъ, немножко перемѣнились вы съ тѣхъ поръ, какъ видѣлъ я васъ тогда на судѣ, но тому уже полгода. Помните, по дѣлу управляющаго замка, которому, мы бѣдняки, слишкомъ много работали; ему вздумалось тогда потребовать прежнихъ привилегій замка, отрытыхъ имъ гдѣ-то въ старыхъ бумагахъ. Но, слава Богу, онъ остался съ носомъ.

-- Тамъ все еще прежній управляющій? спросилъ ассесоръ.

-- Да, господинъ фонъ-Митнахтъ, онъ былъ еще при жизни покойнаго графа. Къ счастію за нѣсколько лѣтъ до того, графиня Анна упросила графа отказаться отъ всѣхъ старинныхъ привилегій въ пользу бѣдныхъ Варбургскихъ поселянъ, и документъ этотъ нашелся! Судъ отказалъ управляющему, такъ и пропали даромъ всѣ его хлопоты.

-- Такъ вы обязаны этимъ графинѣ Аннѣ?

-- Да, это была ангельская душа! Боже, зачѣмъ суждено ей было такъ рано умереть! О, какъ тяжело было всѣмъ намъ разстаться съ нею, такъ бы кажется и вырылъ ее изъ могилы! Послѣ нея все пошло иначе.

Между тѣмъ вѣтеръ усиливался и челнокъ быстро несся по волнамъ. Енсъ продолжалъ держаться берега, который дѣлался все выше и скалистѣе, образуя въ этомъ мѣстѣ широкую бухту. На другомъ концѣ ея, внизу на береговой равнинѣ, лежала Варбургкая деревня, вдали, на возвышеніи красиво рисовался замокъ съ обширными службами. Туда-то и направился челнокъ Енса, ловко пересѣкая бухту, что значительно сокращало путь, такъ какъ огибать широкую бухту было бы слишкомъ долго.

Быстро приближались рыбакъ со своимъ пассажиромъ къ цѣли ихъ поѣздки. Передъ ними рельефно выдѣлялись теперь известковые, береговые утесы съ трещинами и оврагами и живописно поросшія лѣсомъ высоты.

Даже въ тихую погоду съ шумомъ плескались здѣсь волны, ударяясь о груду скалистыхъ обломковъ. Вдругъ рыбакъ нагнулся и пристально сталъ глядѣть на берегъ.

-- Сѣдой Витъ опять тамъ, шепнулъ онъ и въ тонѣ его голоса звучалъ почтительный страхъ. "Старый Витъ показался, значитъ къ ночи быть бурѣ!" Тутъ рыбакъ повернулся въ другую сторону и тревожно посмотрѣлъ на небо. "Да, вонъ тамъ какія страшныя громовыя тучи", прибавилъ онъ.

-- Старый Витъ? Кто же это? спросилъ ассесоръ:

-- Это старый, вѣрный слуга покойнаго графа. Онъ является всякій разъ передъ бурей, предостерегать насъ, рыбаковъ, всегда такъ часа за два до ея наступленія. Подъ конецъ онъ былъ тоже рыбакомъ, и вотъ въ одну ночь онъ выѣхалъ въ море и не вернулся. Видите вы его тамъ внизу въ тѣни, на скалѣ? продолжалъ Енсъ, указывая на берегъ. Онъ стоитъ на остроконечной верхушкѣ утеса! До него долетаютъ водяныя брызги.

-- И вправду, точно будто человѣкъ, сознался ассесоръ.

-- Видите ли вы теперь, какъ онъ киваетъ, дѣлаетъ знаки? Онъ объявляетъ о приближеніи бури, продолжалъ Енсъ, да его знаетъ тутъ каждый ребенокъ и всякій понимаетъ, что значитъ, когда онъ показывается тамъ на утесѣ.

-- Но, вы конечно не думаете, чтобъ это былъ дѣйствительно человѣкъ? ее такъ ли, Енсъ? какъ могъ бы онъ попасть туда? А духи и призраки не существуютъ.

-- Конечно это онъ! посмотрите хорошенько. Отсюда его отлично видно.

-- Это, ничто иное, какъ обломокъ скалы или тѣнь.

Енсъ тихо засмѣялся и нетерпѣливо махнулъ рукой.

-- Ни то, ни другое! отвѣчалъ онъ, это старый Витъ! Обломокъ скалы или пень не можетъ сегодня стоять тамъ, но завтра скрыться и послѣ завтра опять появиться на прежнемъ мѣстѣ.

Ассесоръ замолчалъ. Все это, понятно, казалось ему страннымъ, непостижимымъ. Между тѣмъ вѣтеръ все усиливался. Бурно бушевало море, волны съ шумомъ ударялись о скалистый берегъ, и брызги далеко летѣли къ верху, обливая остроконечный утесъ, изрытый ущельями, на темномъ фонѣ котораго рельефно выдѣлялась бѣлая масса, дѣйствительно казавшаяся человѣческимъ существомъ и молодому ассесору, хоть онъ и увѣренъ былъ въ противномъ.

Дикій и въ тоже время живописный видъ берега, величіе бушующаго моря, странная, загадочная фигура на скалѣ, все это производило на молодаго человѣка, какое-то страшное, тяжелое впечатлѣніе.

-- Если вы думаете, что это дѣйствительно человѣкъ или призракъ стараго Вита, то отчего же до сихъ поръ ни одинъ изъ васъ не прослѣдилъ его, отчего никто не попытался осмотрѣть это мѣсто и убѣдиться, дѣйствительно ли есть тамъ кто нибудь, или это только такъ кажется отсюда?... и почему бѣлая фигура эта бываетъ видна именно передъ бурей? спросилъ ассесоръ, между тѣмъ какъ челнокъ подгоняемый вѣтромъ, быстро несся по волнамъ, сильно покачиваясь изъ стороны въ сторону.

-- Но кто-же можетъ пробраться туда? Ни одинъ человѣкъ не въ состояніи подойти къ тому мѣсту ни сухимъ путемъ, ни съ моря, отвѣчалъ Енсъ, подъ нимъ все трещины, да обрывы, съ берега значитъ попасть туда никакъ нельзя, да и съ моря тоже, ни одна лодочка не можетъ пристать въ этомъ мѣстѣ къ берегу: ужъ больно много здѣсь камней, еле прикрытыхъ водою. Гдѣ-же человѣку взобраться туда, гдѣ является сѣдой Витъ.

На скалѣ все еще свѣтилась бѣлая фигура.

Оба собесѣдника замолчали. Варбургская деревня была уже близко. Вскорѣ челнокъ ихъ причалилъ къ берегу, съ этаго мѣста не было уже видно утеса съ бѣлымъ призракомъ стараго Вита.

Въ деревнѣ, населенной по преимуществу рыбаками и перевозчиками, царила воскресная тишина. Нѣсколько рыбаковъ сидѣло на берегу, починяя свои развѣшанныя для просушки сѣти.

Ассесоръ ловко выпрыгнулъ на берегъ. Енсъ еще разъ поблагодарилъ его за щедрую плату и указалъ ему на дорогу, которая круто поднималась въ гору и вела къ лѣсу, а тамъ уже чрезъ лѣсъ къ замку. Но молодой человѣкъ не нуждался въ его указаніяхъ, онъ самъ отлично зналъ эту дорогу. Ласково кивнувъ головой услужливому перевозчику, ассесоръ весело сталъ взбираться по хорошо знакомой ему горной тропинкѣ,

Тучи все болѣе и болѣе сгущались, и горизонтъ казался одной сплошной свинцовой массой. Воздухъ былъ удушливо жаркій.

Бруно снялъ шляпу и отеръ потъ со лба.

Былъ шестой часъ. Въ семь часовъ, какъ передалъ ему Губертъ, обѣщалась Лили прійти къ тремъ дубамъ, выслушать отъ кузена важное извѣстіе, которое онъ хотѣлъ передать ей. Въ его распоряженіи было, значитъ, еще около двухъ часовъ. Менѣе чѣмъ въ часъ могъ онъ дойти до назначеннаго мѣста; остальное время онъ рѣшился употребить на отдыхъ и по горной песчаной тропинкѣ забравшись на верхъ, не доходя лѣса, устроить привалъ. Ему необходимо было отдохнуть и собраться съ мыслями.

Какъ славно было на верху: полной грудью вдыхалъ Бруно свѣжій, чистый горный воздухъ, любуясь прелестнымъ видомъ, растилавшимся оттуда на море. Подлѣ самой дороги увидѣлъ онъ природную дерновую скамью, съ наслажденіемъ усѣлся на нее, положилъ шляпу въ сторону и принялся мечтать о своей ненаглядной Лили, которую онъ любилъ горячо и искренно. Горя, нетерпѣніемъ признаться этой чудной дѣвушкѣ въ своей любви и узнать, отвѣчаетъ ли она взаимностью, онъ задавалъ себѣ теперь вопросъ, не сдѣлать ему этого сегодня же. Какъ вдругъ подъ самымъ уходомъ его раздался тихій, почти безумный хохотъ.

Бруно осмотрѣлся кругомъ: эта неожиданная помѣха бѣсила его, да и смѣхъ-то былъ такой непріятный.

-- Это я, мой пригожій молодой баринъ, другаго никого нѣтъ, послышался чей-то тихій, хриплый голосъ, это я, Лина Трунцъ, деревенская нищая! Ахъ милосердый Боже! вся-то деревня не краше нищихъ, мой пригожій молодой баринъ, а тутъ-то еще между всѣми слыву я за нищую, нищая -- изъ нищихъ, ха, ха, ха, хороша, значитъ! Чтожъ, не я первая, не я послѣдняя, хоть бы скорѣе только насталъ конецъ всей этой каторгѣ!

Дряхлая, сгорбленная старушонка сидѣла на дорогѣ въ нѣсколькихъ шагахъ отъ Бруно. Костлявыя руки ея тряслись отъ старости. Въ одной держала она палку, въ другой нѣсколько собранныхъ въ лѣсу хворостинокъ. Вся одежда ея буквально состояла изъ лохмотьевъ. Изъ подъ стараго худаго платка, покрывавшаго ей голову и костлявую, жилистую шею, выбивалисъ жидкія пряди спутанныхъ сѣдыхъ волосъ, худое, сморщенное лицо ея цвѣтомъ своимъ напоминало мѣдь.

Бруно, сжалившись надъ бѣдной старушкой, полѣзъ въ карманъ за милостыней.

-- Который же вамъ годъ? спросилъ онъ.

-- Право и сама не знаю, не считала, мой пригожій, молодой баринъ. Куда это вы? Въ замомъ вѣрно? спросила нищая съ благодарностью принимая отъ молодаго человѣка монету и проворно кладя ее въ карманъ.

-- Нѣтъ, не въ замокъ, отвѣчалъ Бруно.

-- А я уже думала, что туда! Тамъ идетъ теперь кутерьма, богатымъ людямъ все вѣдь можно, произнесла старуха съ такою непреодолимою горечью, почти со злобою, что Бруно невольно взглянулъ на нищую и сталъ прислушиваться къ ея словамъ, а, нашъ братъ принужденъ всю жизнь голодать и побираться милостыней! Да, пока жива еще была покойная госпожа, старая Лина могла ходить туда всякій день, той никогда она не мѣшала, но теперь...

-- Что же, развѣ теперь тамъ стало иначе?

-- Иначе! теперь тамъ хозяйничаетъ сущій дьяволъ! Прихожій молодой баринъ вѣроятно не знаетъ этого.

-- Нѣтъ, старушка, что хотите вы сказать?

-- Это тайна, отвѣчала старуха, нагнувшись къ самому уху Бруно. Теперешняя графиня не женщина, не человѣкъ, она высасываетъ кровь изъ тѣхъ, кто стоитъ ей поперегъ дороги, всѣ они должны умереть, и они вовсе не замѣчаютъ, какъ мало по малу таютъ они, какъ все придвигаются они къ смерти, не замѣчаютъ они даже и того, кто отнимаетъ у нихъ жизнь! Что бы ей когда нибудь попробовать высосать кровь изъ меня, продолжала старуха, впадая въ свой прежній тонъ и скаля зубы, но должно быть я ей не по вкусу, мнѣ впрочемъ было бы это очень кстати.

-- Не женщина, не человѣкъ -- улыбаясь повторялъ за нею Бруно. Что за исторіи случаются у васъ тутъ въ Варбургѣ! Тамъ внизу -- является старый Витъ, а здѣсь -- на верху.

-- Да, старый Витъ! это тоже одна изъ тайнъ замка! важно замѣтила старуха, сопровождая слова свои многозначительнымъ жестомъ. Съ него то и началась очередь, ужъ, конечно, это ея же штуки, онъ былъ правой рукой покойнаго графа, ну вотъ въ концѣ концовъ и сталъ ей поперегъ дороги! Всегда былъ здоровенный -- развѣ не захворалъ онъ какъ разъ тогда, когда она гостила тамъ на верху? захворалъ и долженъ былъ убраться изъ замка. Онъ выглядѣлъ тогда какъ будто въ жилахъ его не было ни кровинки -- она высосала ему кровь.

-- Гмъ! вырвалось у Бруно, съ трудомъ скрывавшаго недовѣрчивую улыбку, которая такъ и просилась ему на губы; разсказъ старухи, не смотря на свой баснословный характеръ, все-таки интересовалъ его. Бруно держался того мнѣнія, что во всякой лжи всегда есть доля правды, и вотъ эту-то долю правды и хотѣлось ему отыскать въ нелѣпыхъ обвиненіяхъ, которыя народное суевѣріе взводило на графиню Камиллу. Развѣ старый Витъ что-нибудь говорилъ объ этомъ? спросилъ онъ старуху:

-- Никогда не говорилъ онъ объ этомъ, они и сами-то не знаютъ и не чувствуютъ даже этого! продолжала деревенская нищая. Но всѣ старые люди знаютъ, что именно гонитъ его духъ туда на верхъ. И притомъ она красива, но всегда блѣдная какъ смерть. Жалко мнѣ барышню, дочку-то покойной госпожи графини, царство ей небесное!

При имени покойной графини, старуха выпустила изъ рукъ палку, положила хворостъ въ сторону и набожно сложила свои костлявыя руки.

-- Почему же это жалѣете вы молодую графиню? спросила Бруно.

-- Теперь наступаетъ ея очередь, это вѣрно! До сихъ поръ не смѣла она подступиться къ ней, ныньче только исполнилось ей шестнадцать лѣтъ, но это время дѣвочка была отъ нея въ безопасности!

-- Но знаете ли что, моя милая? строго обратился къ ней Бруно, вы вѣдь взводите тяжелое обвиненіе на графиню. Чѣмъ можете вы доказать свои слова?

-- Я вовсе и не дѣлаю изъ этого тайны! Да и всякій здѣсь знаетъ это! Это чистая правда, мой пригожій молодой баринъ! Начнемъ со стараго Вита: послѣ того какъ ушелъ онъ изъ замка, онъ поселился внизу въ деревнѣ и принялся рыбачить, чтобы заработать еще хотя пару грошей. Тамъ, внизу, ему какъ будто стало лучше. Но и тамъ не давали они ему покоя, ей мѣшало то, что онъ былъ еще живъ, ей хотѣлось совсѣмъ доканать его, и вотъ, должно быть, ночью, высосала она изъ него послѣднюю кровь, когда онъ въ одно воскресенье выѣхалъ въ море на лодкѣ и тамъ поднялась буря, у него не было больше силъ и онъ не вернулся.

-- Въ воскресенье?

-- Да, въ воскресенье случилось это!

-- Въ воскресенье умерла и графиня Анна!

-- Въ воскресенье всегда бываетъ это, должно быть это ея день, въ этотъ день, должно быть, могущество ея бываетъ въ полной силѣ.

Какъ-то странно взволновали Бруно послѣднія слова деревенской нищей -- сегодня тоже было воскресенье, а она боялась за Лили.

-- Но кто-же раскрылъ тайну замка, старушка? спросилъ онъ

-- Раскрылъ-то. Довольно долго не замѣчали мы ея, а потомъ ужъ всѣмъ стала она ясна, какъ Божій день! Взглянуть на ту-то, такъ оно ужъ и видно.

Первымъ былъ, значитъ слуга Витъ, тогда же прошелъ слухъ, что графиня Анна захворала, а гостья осталась ходить за нею -- гостья, это теперешняя госпожа-то! Покойная госпожа была всегда здорова, мой пригожій молодой баринъ, всегда здорова къ счастью для насъ бѣдняковъ, вдругъ начала она блѣднѣть и хирѣть, казалось, ни кровники не было въ ней больше, когда она умерла; я вѣдь тоже видѣла ее въ часовнѣ: ахъ, Боже мой! и при одномъ воспоминаніи объ этомъ слезы потекли изъ полу-потухшихъ глазъ старухи.

-- Ахъ, какъ страшно она выглядѣла! Вся изсохшая, совсѣмъ желтая, какъ кожа! Ни капельки крови не было больше во всемъ тѣлѣ, это была вторая! Настала очередь и третьяго! Покойный графъ былъ третьимъ! Не удалось ли ей обворожить его, не допустилъ ли онъ одурачить себя и не сдѣлалъ ли онъ ее графиней? Изъ деревень ни одинъ не пошелъ туда, когда играли свадьбу! Всѣ плакали и горевали еще по графинѣ Лилѣ! И что же случилось? Графъ былъ высокій, крѣпкій, бодрый мужчина, злобная дикая лошадь была въ рукахъ его кроткой, послушной овечкой... любаго кабана могъ одолѣть онъ одинъ на одинъ! Не захворалъ-ли онъ также въ прошломъ году? Не была-ли и изъ него высосана кровь, когда онъ умеръ?

Я была въ часовнѣ -- одинъ только разъ послѣ смерти покойной графини и была я на верху -- я видѣла покойнаго графа! Весь изсохшій, совсѣмъ желтый, какъ воскъ! Тоже ни капельки крови не было больше во всемъ тѣлѣ.

Бруно также видѣлъ трупъ графа на одрѣ смерти, чего отнюдь не желала графиня, такъ что дѣло дошло даже до крупной ссоры, и онъ вспомнилъ теперь, что относительно послѣдняго обстоятельства старуха конечно была права.

-- Да, мой пригожій, молодой баринъ, сказала деревенская нищая и быстро собравъ хворостъ, съ помощью костыля своего поднялась съ мѣста, долго ли еще будетъ она по прежнему безчинствовать тамъ на верху,-- да и управляющій -- должно быть онъ тоже сродни дьяволу -- одного съ нею поля ягода, люди сказывали, они другъ съ другомъ на ты: служанка ея разъ слышала,-- посмотримъ-ка, много-ли времени пройдетъ до слѣдующей, и не будетъ ли это наша дорогая барышня; ну, счастливый путь, мой пригожій, молодой баринъ.

И она заковыляла дальше внизъ по дорогѣ въ деревню и все еще ворчала что-то себѣ подъ носъ, но что именно -- Бруно разобрать не могъ.

-- Весь высохшій, совсѣмъ желтый, какъ воскъ, ни кровинки не было тогда больше во всемъ тѣлѣ, безсознательно твердилъ онъ, невольно задумываясь надъ страннымъ разсказомъ старухи.

-- Счастливый путъ, еще разъ повторила нищая; онъ быстро поднялся съ мѣста, его тянуло въ лѣсъ, туда, къ тремъ дубамъ -- тамъ встрѣтитъ онъ Лили! На крыльяхъ радости стремился онъ на встрѣчу своей милой; забыты были всѣ тревоги и опасенія! Исчезли всѣ мрачныя, ужасныя картины передъ прелестнымъ образомъ ненаглядной дѣвушки, которую послѣ долгой разлуки, надѣялся онъ сейчасъ увидѣть Лили и Бруно фонъ-Вильденфельсъ.

III.

Лили и Бруно фон-Вильденфельсъ.

Въ седьмомъ часу вечера Лили вмѣстѣ съ молочной сестрой своей, Маріей Рихтеръ отправилась въ паркъ.

Обѣ молодыя дѣвушки были однихъ лѣтъ, однаго роста, одной фигуры, обѣ бѣлокурыя, съ длинными, пышными локонами, обѣ ходили въ совершенно одинакихъ или очень подходящихъ костюмахъ, такъ что издали ихъ легко можно было принять одну за другую.

Въ тотъ день, какъ родилась Лили, покойная графиня услыхала, что въ одно время и даже въ одинъ часъ съ нею, внизу въ деревнѣ, одна бѣдная вдова Рихтеръ разрѣшилась и тоже дѣвочкой. Тотчасъ же распорядилась она, чтобы мать и новорожденное дитя имѣли все необходимое и пользовалась хорошимъ заботливымъ уходомъ. Несмотря на все это бѣдная вдова Рихтеръ умерла. Графиня взяла маленькую сиротку Марію къ себѣ въ замокъ, и вполнѣ замѣнила ей мать, любила и берегла ее не меньше родной дочери. Обѣ дѣвочки были вскормлены одною кормилицей, росли и воспитывались на равныхъ правахъ, какъ двѣ родныя сестры и горячо любили другъ друга.

Послѣ смерти графини Марія Рихтеръ осталась по прежнему жить въ замкѣ, такъ какъ мачиха Лили ничего не имѣла противъ этого.

Но жизнь ея была теперь уже далеко не та, что прежде, при графинѣ Линѣ и Марія неоднократно выражала желаніе оставить замокъ, и итти на мѣсто въ гувернантки, такъ какъ благодаря свой пріемной матери, она наравнѣ съ Лили, получила очень хорошее образованіе, но Лили и слышать не хотѣла объ этомъ и на отрѣзъ объявила, что она ни за что не разстанется со своей милой Маріей, своимъ вѣрнымъ другомъ и дорогой сестрой. Но хоть во многомъ онѣ и походили другъ на друга, за то лица и характеры ихъ были совершенно различны. Межъ тѣмъ, какъ пухлыя, румяныя щечки Лили дышали свѣжестью и здоровьемъ, лицо Маріи было прозрачно-блѣдное, съ тонкими, нѣжными чертами; въ то время, какъ Лили была характера живаго, веселаго, подъ часъ даже шаловливаго, Марія была серьезна, задумчива и часто только грустной улыбкой отвѣчала на звонкій дѣтскій смѣхъ подруги.

Обѣ дѣвушки рука объ руку шли по тѣнистымъ аллеямъ парка, направляясь въ огромный, мѣстами ненроходимо густой лѣсъ, въ ту его сторону, гдѣ была хорошенькая маленькая горка съ тремя высокими развѣсистыми дубами, прелестное, живописное мѣстечко, которое такъ любила покойная графиня.

-- Я такъ рада, что ты со мною, Марія, это для меня большое утѣшеніе! Мнѣ почти кажется что дурно поступаю, идя на свиданіе съ Бруно, но онъ только что вернулся изъ путешествія и, хочетъ передать мнѣ какое-то важное извѣстіе, вѣроятно, что нибудь, касающееся моихъ родныхъ, а ты вѣдь знаешь, что мама, сама не понимаю почему какъ-то не ладитъ съ моими родными, съ родными моей милой покойной мамаши хотѣла я сказать, да и меня старается отдалить отъ нихъ.

-- Это и мнѣ не разъ бросалось въ глаза, отвѣчала Марія.

-- Но я хочу попросить Бруно, помириться съ мама; таинственность эта и сегодня-то ужасаетъ меня.

-- Не знаю право, Лили, должна-ли я предостеречь тебя или нѣтъ; нѣсколько разъ уже собиралась я сказать тебѣ это, да не рѣшилась, боялась, что ты назовешь вздоромъ, тихо и тревожно обратилась Марія къ своей подругѣ, которую она любила, какъ родную сестру. Графиня часто имѣетъ въ себѣ для меня что-то страшное.

-- Мнѣ кажется, ты не понимаешь мама, отвѣчала Лили.

-- Вчера я опять смотрѣла на нее въ то время, какъ она считала себя никѣмъ незамѣченною, глаза ея были устремлены на тебя -- и я испугалась выраженія ея блѣднаго лица, повѣришь-ли Лили, кровь застыла въ моихъ жилахъ, мнѣ страшно стало за тебя, моя дорогая.

-- Ну, полно тебѣ сантиментальничать, милая Мари! смѣясь сказала Лили, перебивая вѣрную подругу.

-- Ну, скажи на милость, кто же можетъ всегда, каждую минуту обдумывать выраженіе своего лица! Правда въ лицѣ мамы по временамъ проглядываетъ какое-то жесткое, ледяное выраженіе, и глаза ея бываютъ иногда и въ самомъ дѣлѣ злые, но въ сущности то она очень добра къ намъ, милая Мари, и съ нашей стороны было бы очень нехорошо не цѣнить этого, часто она бываетъ даже очень ласкова!

-- Именно въ такія минуты, когда она ласкова, тогда то и пугаетъ она меня, я не могу иначе, я должна сказать тебѣ это, должна открыть тебѣ свое сердце! Прежде все это я принимала только на свой счетъ, думала, что я ей противна, потому-то неоднократно и желала я лучше уѣхать, какъ ни тяжело было бы мнѣ разстаться съ тобою; теперь же смотрю я на это иначе.

-- Просто, тебѣ чудится все это, милая Мари, ужь очень у тебя пылкая фантазія. Но, иди-же домой. Вотъ и три дуба и, мнѣ кажется, Бруно ждетъ меня уже.

-- Да, вонъ онъ стоитъ тамъ на верху, прислонившись къ одному изъ дубовъ -- это онъ, я узнаю его. Я не буду мѣшать тебѣ, Лили, я вернусь сейчасъ въ замокъ; но что это значитъ, моя дорогая, что сердце мое такъ тревожно ноетъ за тебя, отчего это такъ тяжело мнѣ разстаться теперь съ тобою, такъ бы кажется и не оторвалась отъ тебя.

-- Это не первый разъ случается съ тобою, успокоивала Лили свою возлюбленную сестру, часто находятъ на тебя Мари такія странныя мысли и опасенія! Полно, успокойся, моя милочка, что же можетъ тутъ со мной случится? До свиданія! Merci за то, что проводила меня до этаго славнаго мѣстечка, гдѣ ждетъ меня Бруно.

Сестры разстались. Марія была въ сильно тревожномъ настроеніи, непостижимая тоска душила ее, сердце ея страшно ныло, она не въ силахъ была подавить въ себѣ какого-то неопредѣленнаго страха за свою Лили, страха, въ которомъ она сама не отдавала себѣ отчета, но который тѣмъ не менѣе тяжелымъ камнемъ ложился на ея нѣжную, впечатлительную душу, какъ предчувствіе чего-то недобраго. Она отдала бы все на свѣтѣ, лишь бы только ей можно было теперь остаться съ Лили. Порывисто обняла она сестру и крѣпко держала ея нѣсколько минутъ въ своихъ объятіяхъ, словно защищая ее отъ кого-то, словно кто нибудь отнималъ у ней ее ненаглядную Лили, и слезы блистали въ ея большихъ прелестныхъ глазахъ.

Лили нѣжно поцѣловала ее, смѣясь надъ напрасной тревогой своей вѣрной подруги. Марія сдѣлала надъ собою усиліе:, послѣдній разъ поцѣловала она Лиди и быстро повернула назадъ въ замокъ, съ трудомъ преодолѣвая въ себѣ безпокойство. Лили же, не помня себя отъ радости, быстро взбѣжала на холмикъ.

Бруно бросился ей на встрѣчу, нѣжно взялъ ее за руки и дружески пожалъ ихъ, съ любовью останавливая свой взоръ на прелестной молодой дѣвушкѣ.

-- Наконецъ-то вижу я тебя опять, моя милая Лили, сказалъ онъ, и какъ радъ я, что ты такая-же свѣженькая и веселенькая, какъ и прежде!

-- А ты какъ перемѣнился Бруно, съ удивленіемъ вскричала Лили, пристально всматриваясь въ мужественно-прекрасное лицо молодаго человѣка, я едва тебя узнала!

-- Не мудрено, давненько вѣдь мы съ тобой не видались, шутка-ли, цѣлыхъ полгода я путешествовалъ-то, смѣясь отвѣчалъ Бруно.

-- Былъ ты у своей матери въ Вѣнѣ?

-- Былъ и тамъ, и привезъ отъ нея сердечный привѣтъ тебѣ, Лили!

-- Очень благодарна ей за память! Ахъ, Бруно, твоя мать такъ добра!

-- Она стала очень, очень стара и совсѣмъ не хотѣла отпускать меня -- теперь я долженъ перейти къ дѣлу.

-- Да, вотъ что, милый Бруно, перебила его Лили, съ какой-то строгою важностью, которая вовсе къ ней не пристала и выглядѣла едва ли не комичной. Еслибъ не это важное извѣстіе я ни за что бы не рѣшилась прійти сюда, и ты долженъ сегодня же обѣщать мнѣ, опять бывать въ замкѣ, такъ-то будетъ лучше.

-- Я понимаю тебя, Лили! Въ замкѣ тѣмъ не менѣе я все таки бывать не могу, развѣ только ради какого нибудь исключительнаго случая, но ты должна отправиться въ одно мѣсто, гдѣ совершенно свободно и съ особеннымъ удовольствіемъ могу я видѣться и говорить съ тобою! Вотъ тебѣ и извѣстіе: мать моя очень скучаетъ одна и проситъ тебя подольше погостить у ней.

-- Ахъ, какъ было бы это прелестно, какъ рада бы была я этому -- но мама!

-- Ты, думаешь, она не позволитъ. Но отчего-же? Вѣдь моя мать кажется родная кузина твоей матери и въ настоящее время, твоя единственная ближайшая родственница!

-- Все это вѣрно, милый Бруно, но я боюсь.

-- Однимъ словомъ, Лили, ты не должна оставаться дольше въ замкѣ, сказалъ Бруно, безпокойнымъ тономъ.

Лили съ улыбкой взглянула на своего кузена.

-- И ты также безпокоишся? спросила она Бруно колебался съ минуту, сообщить ли Лиди то, что узналъ онъ сегодня о ея мачихѣ. Но послѣ нѣкотораго раздумья онъ предпочелъ пока умолчать объ этомъ.

-- Я боюсь за твое здоровье, за твое спокойствіе, моя дорогая, серьезно отвѣчалъ онъ, я сильно о тебѣ безпокоюсь.

Лили засмѣялась.

-- Ну, скажи на милость, что-же можетъ со мною случиться, сказала она, вы точно будто всѣ сговорились, говорить мнѣ одно и тоже.

-- Сговорились? съ кѣмъ?

-- Марія также все безпокоится и все боится за меня.

-- Тѣмъ серьезнѣе должна ты отнестись къ словамъ моимъ, милая Лили, твоя вѣрная подруга Марія, можетъ быть, дальновиднѣе тебя, ты же, дорогая моя -- наивная довѣрчивая душа, ты всюду и во всемъ видишь только одно хорошее. Предостереженія твоей доброй, любящей сестры еще болѣе побуждаютъ меня, открыть тебѣ мои опасенія.

-- Пожалуй вы и меня то заразите своимъ вѣчнымъ страхомъ и подозрительностью, вскричала Лили. Но довольно, оставь этотъ вздоръ Бруно, мнѣ надоѣло уже слышать его и отъ Мари то, у насъ много есть о чемъ говорить и безъ этого- мы такъ давно не видались съ тобою!

-- Вѣрь мнѣ, моя дорогая, заговорилъ Бруно, такимъ пылкимъ страстнымъ тономъ, что сердечко молодой дѣвушки сильно забилось, въ мигъ стала она совершенно серьезна и затаивъ дыханіе прислушивалась къ словамъ своего кузена. Я люблю тебя такъ, какъ никто тебя не любитъ и не можетъ любить, продолжалъ Бруно, выслушай меня милая Лили, я давно уже таю въ своемъ сердцѣ это чувство. Ты должна быть моей, только тогда могу быть я спокоенъ и счастливъ! Въ рукахъ твоихъ мое счастіе. Отъ твоего рѣшенія зависитъ спокойствіе моей жизни! Ни разу еще слово любви не было произнесено между нами, но ты должна была давно чувствовать, что не одна братская привязанность влечетъ меня къ тебѣ, теперь настала для тебя минута услышать это изъ моихъ устъ: я безконечно люблю тебя, моя радость, ты для меня дороже жизни!

Бруно нѣжно обвилъ своею сильною рукой тонкую талію Лили; головка ея склонилась къ нему на плечи: какъ пугливая птичка, ищущая защиты, трепетала она въ страстныхъ объятіяхъ красиваго молодаго человѣка, который въ эту минуту открывалъ ей свое сердце.

-- Скажи, любишь ли ты меня также? Согласна ли ты быть моей, моей на вѣки? страстно шепталъ Бруно.

-- Да, сердце мое давно уже принадлежитъ тебѣ! признавалась Лили, и крупныя слезы струились по щекамъ ея, слезы любви и счастья, ахъ мой милый Бруно, не сердись на меня за то, что я плачу, это на половину отъ радости, что ты опять со мною, что ты меня такъ любишь, что мы на вѣки будемъ принадлежать одинъ другому. Въ тоже время мнѣ больно, что въ такую прекрасную минуту нѣтъ у меня ни отца, ни матери, чтобы порадоваться моему счастію!

-- Ты думаешь о своихъ родителяхъ, и я тоже, серьозно сказалъ Бруно, я очень любилъ твою мать и твоего отца, графа, но я замѣню тебѣ всѣхъ, Лили, моя любовь съ избыткомъ вознаградитъ тебя за ту, которой ты такъ рано лишилась. Я буду твоей защитой, твоей опорой! Со мною пройдешь ты свой жизненный путь! передъ нами открывается счастливая будущность, такъ какъ мы любимъ другъ друга.

-- Съ тобою готова я хоть на край свѣта, объявила Лили, улыбаясь сквозь слезы и съ безконечной любовью и блаженствомъ смотря на своего возлюбленнаго, о тебѣ одномъ мечтала я въ часы уединенія, къ тебѣ стремилось мое сердце, ты былъ всегда предметомъ моихъ интимныхъ бесѣдъ съ Маріей, которая давно уже знаетъ мою тайну.

Въ эту самую минуту Лили страшно вздрогнула и испуганно осмотрѣлась кругомъ. Хоть было еще и не поздно, но уже темнѣло, такъ небо было обложено тучами.

-- Ты ничего не слыхалъ, шепнула она жениху, мнѣ послышался здѣсь въ кустахъ шорохъ.

-- Я ничего не слыхалъ, вѣрно пробѣжала козуля или что-нибудь въ этомъ родѣ, отвѣчалъ Бруно.

-- Навѣрно, что можетъ быть другое? успокоивала себя Лили, мнѣ вовсе нестрашно, такъ себѣ немножко испугалась отъ неожиданности; этотъ шумъ такъ внезапно прервалъ мои прекрасныя, золотыя мечты.

-- Это былъ блаженный часъ, Лили, теперь мы знаемъ, что принадлежимъ другъ другу.

-- На вѣки! на вѣки! О, какъ я счастлива! повторяла Лили не помня себя отъ радости. Но теперь ты долженъ сказать мама, пожалуйста безъ отговорокъ! ты сказалъ давича, если случится какой нибудь исключительный случай, теперь насталъ именно такой случай и ты придешь, не правдали?

Бруно далъ слово.

-- Теперь я должна итти домой, продолжала Лили, уже темнѣетъ. Ты пойдешь лѣсомъ?

-- Я провожу тебя, отвѣчалъ Бруно.

-- Нѣтъ, милый Бруно, не надо, тебѣ не по дорогѣ, или ужь не думаешь ли ты спуститься въ деревню и ѣхать водой? Пожалуйста, не дѣлай этого, посмотри, какія страшныя тучи, вѣрно будетъ буря.

-- Какая ты заботливая, милая Лили, какъ ты безпокоишься обо мнѣ, моя ненаглядная!

-- Обѣщай мнѣ это, то всю ночь не засну все буду бояться, чтобъ чего съ тобой не случилось. Я не поѣду на лодкѣ, я пойду пѣшкомъ.

-- Сегодня такъ рано стемнѣло, будь остороженъ Бруно, слышишь ли? Ну, прощай. До счастливаго свиданія!

Молодые люди простились, обмѣнявшись первымъ поцѣлуемъ, который давала Лили мужчинѣ, въ знакъ того, что она отнынѣ принадлежала ему. и что сердца ихъ были уже связаны, тѣмъ святымъ союзомъ, который долженъ былъ навѣки слить обѣ жизни ихъ во едино.

Еще разъ попытался Бруно уговорилъ свою прелестную невѣсту, принять его услуги.

Но Лили настояла чтобы онъ, не теряя ни минуты, шелъ скорѣй въ городъ, вѣдь и безъ того, говорила она вернешься ты домой очень поздно: теперь ужь часовъ восемъ, а до города вѣрныхъ часа три ходьбы.

Какъ ни уговаривалъ ее Бруно, все-таки пришлось въ концѣ концовъ уступитъ ея желанію. Еще одинъ послѣдній прощальный привѣтъ, и женихъ и невѣста разстались.

Бруно торопливо пошелъ по дорогѣ въ городъ, а Лили вышла на тропинку, которая вела въ замокъ.

-- Я не боюсь! весело крикнула она еще разъ своему возлюбленному. Покойной ночи! Покойной ночи!

Эхо громко повторило ея крикъ, послѣдній прощальный привѣтъ, который, послала она своему милому!

На дворѣ быстро стемнѣло; страшныя, грозныя тучи заволокли все небо. По широкой дорогѣ, которая вела въ городъ сначала лѣсомъ, а потомъ, полемъ, разомъ сдѣлалось такъ темно, что въ шагахъ десяти нельзя было отличить человѣка отъ дерева. Поднялся сильный вѣтеръ, который съ каждой минутой дѣлался все порывистѣе. Полилъ сильный дождь и крупный капли его съ шумомъ ударялись о листву дерева. Раздались первые раскаты грома:, сначала вдали, потомъ все блииже и ближе. Гроза наступила гораздо скорѣе, чѣмъ ожидалъ Бруно.

Лили навѣрно еще не дошла до замка мелькнуло въ головѣ его, отъ трехъ дубовъ до замка было вѣрныхъ четверть мили. Значитъ она была еще въ лѣсу въ такую ужасную погоду въ такой громъ и молнію. Къ тому же дорога шла мимо опаснаго мѣста, гдѣ находился крутой обрывъ въ ущелья известковыхъ скалъ.

Ужасная тоска сдавила его сердце, не теряя ни минуты повернулъ онъ назадъ къ тремъ дубамъ, чтобы догнать Лили и проводить ее до дому. Онъ отошелъ уже на большое разстояніе отъ того мѣста, гдѣ они разстались но, можетъ быть, ему удастся догнать ее... Онъ шелъ такъ скоро, какъ только позволяли ему страшная темнота лѣса, мѣстами прерываемая яркимъ синеватымъ блескомъ молніи; онъ громко звалъ Лили; но крика его не было слышно за глухими раскатами грома и за шумомъ вѣтра.

Была ужасная ночь. Страшно ревѣла буря и бушевало море; казалось это былъ поединокъ между ними, ужасный поединокъ на жизнь и на смерть. Порой бѣшеный шумъ буруна пересиливалъ ревъ бури, потомъ громъ снова усиливался и заглушалъ все остальное.

Ассесору фонъ-Виндельфельсу невольно вспомнился старый Витъ, предвѣщавшій непогоду и блѣдная графиня, по народному повѣрью, высасывавшая кровь изъ тѣхъ лицъ, которыхъ хотѣла погубить. Въ воображеніи его промелькнулъ образъ этой женщины и какимъ страшнымъ показался онъ ему теперь!

Лили должна какъ можно скорѣе уѣхать изъ замка, онъ боялся за нее; странно было въ самомъ дѣлѣ, чтобы въ такое короткое время съ тѣхъ поръ какъ поселилась тамъ графиня Камилла, могло умереть трое и всѣ одинаковою смертью: всѣ день изо дня чахли, становились сухими, жолтыми какъ кожа! И ни кровинки не оставалось въ ихъ тѣлѣ...

Что была это за тайна замка, что за личность была эта блѣдная женщина, которая даже и въ Бруно при послѣдней встрѣчѣ пробудила какой-то суевѣрный страхъ? Отчего теперь, идя одинъ по лѣсу, онъ думалъ обо всемъ этомъ совсѣмъ иначе, чѣмъ еще недавно?

Онъ жестоко упрекалъ себя, зачѣмъ послушался Лили, зачѣмъ не проводилъ ее до дому. Но когда они разстались не было еще ни бури, ни такого мрака. Все это случилось въ какія нибудь нѣсколько минутъ.

Вотъ Бруно уже дошелъ до трехъ дубовъ, этихъ мрачныхъ великановъ, шумно качавшихъ своими могучими верхушками подъ сильнымъ напоромъ бури. Вдругъ онъ вздрогнулъ, изъ глубины лѣса послышался ему страшный крикъ, крикъ, который привелъ въ ужасъ даже этого молодаго, сильнаго безстрашнаго человѣка Онъ сталъ прислушиваться; но крикъ этотъ не повторился болѣе; слышни были только глухіе раскаты грома.

Вѣроятно Бруно ошибся; это былъ, навѣрно, крикъ, какого-нибудь звѣря, который молодой человѣкъ въ томъ возбужденномъ состояніи въ какомъ онъ находился. принялъ за человѣческій.

Онъ пошелъ дальше, искалъ, звалъ Лили, но отвѣта не было вѣрно его невѣста была уже дома! Страшный крикъ болѣе не повторялся, значитъ это былъ дѣйствительно крикъ оленя или козули.

Бруно все бѣжалъ по дорогѣ въ замокъ. Но онъ прошелъ уже значительное разстояніе, Лили же все не было. Вѣроятно она была уже въ замкѣ.

Съ облегченнымъ сердцемъ повернулъ онъ назадъ. Но пройдя нѣсколько шаговъ наткнулся во мракѣ лѣса на какую-то темную массу, невидимому на человѣка. Въ это самое мгновеніе блеснула молнія.

Бруно увидѣлъ передъ собой лѣсничаго Губерта, блѣднаго, разстроеннаго. Рыжая борода и волосы его были всклокочены, онъ былъ почти страшенъ въ эту минуту.

-- Это вы, лѣсничій! Ночь-то прескверная, сказалъ Бруно.

Въ отвѣтъ на это, Губертъ пробормоталъ нѣсколько несвязныхъ словъ, которыхъ Бруно не могъ разобрать.

-- Вы не видѣли, благополучно ли дошла молодая графиня до замка?

Губертъ опять-таки пробормоталъ нѣсколько несвязныхъ словъ и торопливо пошелъ дальше.

-- Онъ вѣрно меня не узналъ, какой онъ сегодня странный, подумалъ Бруно.

Теперь онъ не такъ уже безпокоился о своей невѣстѣ; вѣдь Губертъ шелъ по той же дорогѣ, не на далекомъ разстояніи отъ Лили, еслибы съ ней случилось какое-нибудь несчастіе, онъ услышалъ бы крикъ и поспѣшилъ бы на помощь.

Успокоивая себя подобными мыслями, Бруно, не обращая вниманія на дождь и бурю, быстро подвигался по дорогѣ въ городъ. Онъ пришелъ туда далеко за полночь, промокши до костей, но безъ всякаго приключенія.

Мысленно пожелавъ еще разъ покойной ночи своей милой невѣстѣ, онъ спокойно легъ спать, не подозрѣвая какое ужасное горе принесетъ ему завтрашнее утро.

IV.

Паденіе въ пропасть.

Сильное, непреодолимое безпокойство весь этотъ вечеръ мучило молодаго лѣсничаго Губерта Бухгардта.

Домикъ лѣсничаго, въ которомъ онъ родился и гдѣ отецъ его провелъ большую часть своей жизни, лежалъ среди лѣса. Тамъ и послѣ смерти отца оставался жить Губертъ, вмѣстѣ со своею престарѣлой матерью и почти слѣпой сестрою, которыхъ онъ долженъ былъ содержать.

Графъ сдѣлалъ его лѣсничимъ и постоянно заботился о томъ, чтобы семейство стараго Бухгардта ни въ чемъ не нуждалось.

Ребенкомъ молодой Бухгардтъ по цѣлымъ днямъ бывалъ въ замкѣ, играя съ Лили и съ ея молочной сестрой, и всѣ привыкли звать его просто Губертомъ, какъ роднаго; такъ продолжали звать его и впослѣдствіи, когда уже онъ сталъ взрослымъ мужчиной и поступилъ на мѣсто своего отца.

Сдѣлавшись юношей, онъ, по желанію покойнаго графа, обучалъ маленькую графиню верховой ѣздѣ, а впослѣдствіи также и стрѣльбѣ. Такъ росла и крѣпла дружба между молодымъ Губертомъ и обѣими дѣвушками въ замкѣ. Онъ пользовался ихъ полнѣйшимъ довѣріемъ.

Губертъ отъ природы былъ очень добрый, любящій, вѣрный своему долгу. Онъ считалъ своей священной обязанностью содержать старую мать и полу-слѣпую, почти ни къ какой работѣ не способную сестру, которая съ трудомъ могла только прясть и вязать, въ этомъ случаѣ вмѣсто зрѣнія ей помогали осязаніе и привычка. Въ послѣднее же время съ нимъ произошла большая перемѣна. Онъ сталъ молчаливъ и сосредоточенъ, не находилъ себѣ мѣста въ домѣ, по цѣлымъ днямъ проводилъ въ лѣсу и выглядѣлъ такимъ мрачнымъ и угрюмымъ, какимъ до сихъ поръ еще не бывалъ.

Старушка-мать его давно замѣтила, что съ молодымъ человѣкомъ происходитъ что-то странное, но что именно, она понять не могла. Въ описанное нами злополучное воскресенье, вечеромъ, Губертъ по обыкновенію отправился въ лѣсъ, несмотря на то, что тамъ ему вовсе нечего было дѣлать и не слушая предостереженій матери, которая уговаривала его остаться, такъ какъ въ воздухѣ висѣла гроза.

Бѣдная старушка, стоя у окна своей маленькой комнатки, съ упрекомъ поглядѣла ему вслѣдъ и грустно покачала головой. На простомъ, ветхомъ столѣ стоялъ еще кофейникъ и подносъ съ чашками. Рядомъ сидѣла съ прялкою полу-слѣпая Софія, хотя она была всего нѣсколькими годами старше Губерта, но выглядѣла уже не молодой женщиной.

Обстановка домика лѣсничаго была весьма убогая. Мать и дочь одѣты были очень бѣдно, въ простыхъ, старомодныхъ платьяхъ изъ домашней пряжи.

Вся квартира состояла изъ трехъ маленькихъ комнатъ. Переднюю комнату и другую, крошечную, рядомъ занимали мать съ дочерью, задняя служила спальней и кабинетомъ для Губерта.

-- Опять онъ уходитъ! съ тяжелымъ вздохомъ заговорила старушка, всплеснувъ руками, и ума не приложу, что съ нимъ такое дѣлается!

-- У него завелась любовь, матушка, я вѣдь давно говорила это, замѣтила Софія, останавливая на минуту жужжащее колесо прялки, развѣ ты не видишь, что у него голова идетъ кругомъ.

-- Любовь? съ чего ты взяла это? Я ничего подобнаго не замѣчаю, вижу только, что онъ съ каждымъ днемъ дѣлается все молчаливѣе и угрюмѣе.

-- Я все знаю!

-- Развѣ онъ говорилъ тебѣ?

-- Нѣтъ, говорить-то не говорилъ! Но онъ воображаетъ, что я ужь совсѣмъ ослѣпла, а я еще кое-что вижу лѣвымъ глазомъ, отвѣчала сестра Губерта; недѣли двѣ тому назадъ нашла я на полу въ его комнатѣ что-то черное, я подняла и увидѣла что то была женская перчатка.

-- Женская перчатка!

-- Я оставила ее на томъ же мѣстѣ, какъ будто и не видѣла, потомъ она куда-то скрылась, вѣрно онъ спряталъ. Недавно нечаянно увидѣла я, что онъ стоитъ въ своей комнатѣ и что-то цѣлуетъ. Я не могла разглядѣть издали, что прижималъ онъ къ своимъ губамъ, я замѣтила только, что онъ положилъ эту вещь подъ счетную книгу -- это какой-то портретъ, матушка.

-- Чей же это?

-- Я видѣла только, что это фотографическая карточка, разглядѣть же ее я не могла. Но поди къ нему въ комнату, приподыми книгу, тамъ ты увидишь карточку и разглядишь, чей это портретъ.

-- Не хорошо мы, по-настоящему, дѣлаемъ, стараясь крадучись вывѣдать его тайну, замѣтила старая, честная лѣсничиха. Но мнѣ очень хотѣлось бы знать, кого это избрало его сердце. Я ничего не имѣю противъ того, чтобы Губертъ женился на доброй, порядочной дѣвушкѣ, онъ, вѣроятно, считаетъ насъ въ этомъ случаѣ помѣхой, но я докажу ему, что онъ ошибается, я уговорю его не жертвовать для нихъ своимъ счастіемъ. Да и зачѣмъ! Развѣ добрая жена можетъ мѣшать матери! Я съ радостью уступлю ей первенство въ домѣ, мнѣ ужъ и пора на покой. Мы съ тобой можемъ переѣхать въ верхнюю комнатку, на чердачокъ, а онъ пусть живетъ здѣсь съ молодой женой.

-- Твоя правда, это-то вѣрно и дѣлаетъ его такимъ молчаливымъ и угрюмымъ согласилась Софья. Дѣйствительно, нужно сказать ему это! Объ насъ нечего ему хлопотать, мы мѣшать ему не будемъ, его счастіе для насъ дороже всего и я съ своей стороны буду очень рада, если онъ найдетъ себѣ добрую жену, какой онъ вполнѣ заслуживаетъ.

И старушка-мать отправилась въ комнату сына.

Крикъ удивленія вырвался изъ груди ея при взглядѣ, на карточку.

-- Софія, да вѣдь это молодая графиня! вскричала старушка.

-- Лили? удивленно переспросила сестра Губерта.

-- Царь небесный, какъ попалъ къ нему ея портретъ?

-- Теперь мнѣ все ясно! Ея, значитъ, была и перчатка, такая крошечная, нѣжная!

-- И этотъ-то портретъ цѣловалъ онъ, Софія?

-- Да, матушка, этотъ, его-то онъ и положилъ подъ счетную книгу!

Старая лѣсничиха принялась разглядывать фотографическую карточку Лили, очень похожую и чистой, хорошей работы.

-- Какъ похожа молодая графиня, ну точно живая! прошептала она.

-- Я объясню тебѣ даже, какъ и добылъ онъ этотъ портретъ, сказала Софія. Нѣсколько времени тому назадъ, Лили снималась у какого-то фотографа въ городѣ. Я припоминаю, что Губертъ вскорѣ послѣ того ѣздилъ въ городъ, вѣроятно за карточками. Навѣрно онъ попросилъ фотографа приготовить для него одну лишнюю.

Старая лѣсничиха казалась сильно озабоченной.

-- Пусть такъ, сказала она, но что ему въ этомъ портретѣ? Ужь не влюбленъ ли онъ въ молодую графиню? Вотъ несчастіе-то! Какъ смѣетъ онъ поднять взоры свои на графиню! А все отъ того, что они почти-что росли вмѣстѣ! Я говорила покойному мужу, что этого ее слѣдуетъ дѣлать, что изъ этого добра не выйдетъ, онъ не вѣрилъ мнѣ, онъ смѣялся надъ моими опасеніями!

-- Но вѣдь это чистая глупость! Какъ онъ могъ позволить себѣ влюбиться въ графиню! замѣтила Софія.

-- Какъ могъ позволить! повторила мать. Но развѣ сердце спрашивается разсудка? Не онъ первый, не онъ и послѣдній, но подобныя вещи никогда до добра не доводятъ! Молодая графиня всегда такъ ласкова и снисходительна, она обращается съ нимъ, какъ съ другомъ, ну, вотъ онъ и забралъ себѣ Богъ знаетъ что въ голову!

-- Но вѣдь, долженъ же онъ понимать, что ему никогда и думать нельзя жениться на графской дочери, ему простому охотнику?

-- Онъ долженъ понимать это, да, но Боже милосердый, вѣдь сердце любитъ не спросясь, оправдывала мать сына. Это бываетъ сплошь, да рядомъ. Помнишь въ Берендорфѣ? Не женился ли молодой баронъ на бѣдной, простой, деревенской дѣвушкѣ?

-- Да, но это все же какъ то сноснѣе, матушка!

-- Много труда и борьбы стоило ему уговорить стараго барона согласиться на этотъ бракъ! Это все же сноснѣе, говоришь ты, но развѣ это не одно и тоже. И ничего нѣтъ удивительнаго, что молодой человѣкъ влюбился въ такое личико, продолжала вдова, любуясь портретомъ.

-- Она хороша, какъ картинка! И всегда такая привѣтливая, какъ и покойная графиня, всегда веселая,-- и конечно ужь всегда ласковая къ Губерту! Дай Господи, чтобы это не привело ни къ какому несчастью, молилась старушка и положила портретъ на прежнее мѣсто.

Теперь въ рукахъ у нихъ была разгадка странной перемѣны, происшедшей съ нѣкоторыхъ поръ въ Губертѣ. Но разгадка эта готовила бѣдной матери только заботу и безпокойство! Молча вернулась она въ свою комнатку, сѣла къ окну и задумчиво принялась смотрѣть въ лѣсъ. Неужели никогда не увидитъ она истинной радости отъ дѣтей.

Тутъ бѣдная, полуслѣпая дочь, эта ужь довольно несчастлива! А тамъ Губертъ, своимъ безразсуднымъ поведеніемъ, тоже готовившій себѣ несчастье!

Онъ пошелъ въ ту сторону, гдѣ вдали росли три дуба на дворѣ. Очень рано стемнѣло, такъ какъ все небо было обложено черными тучами.

Съ безпокойствомъ смотрѣла лѣсничиха на ночную мглу лѣса -- ея сынъ, ея единственная надежда и подпора, кормилецъ своей несчастной сестры, давно уже исчезъ между деревьями -- отчего сердце матери сжималось такой страшной тоской -- ужь не было ли это предчувствіемъ?

Но вернемся къ Лили. Безконечно счастливая любовью Бруно, она спѣшила въ замокъ. Ея чистое, невинное дѣтское сердце было такъ переполнено, что ей хотѣлось какъ можно скорѣе увидѣться съ Маріей и излить передъ нею свою душу.

Этотъ часъ, который провела она здѣсь у трехъ дубовъ, былъ счастливѣйшимъ въ ея жизни! Послѣ послѣдняго прощальнаго привѣта, Бруно скоро исчезъ вдали. Лили шла теперь одна по дорогѣ, которая съ каждой минутой, дѣлалась все темнѣе и темнѣе. Но молодая дѣвушка и не замѣтила этого. Въ душѣ у ней было такъ ясно и свѣтло, звѣзда любви свѣтила ей, передъ ней носился милый образъ Бруно, ей столько нужно было передумать, перечувствовать, окружающій внѣшній міръ не существовалъ для нея въ эту минуту. Она не знала ни страха, ни опасности; не разъ приходилось ей по вечерамъ, темнымъ лѣсомъ, возвращаться въ замокъ и на лошади и пѣшкомъ и одной и съ Маріей. А тутъ еще въ такой блаженный день, какъ сегодня! Она съ радостью еще нѣсколько часовъ проболтала бы со своимъ милымъ, вмѣсто того, чтобы идти въ замокъ.

Но когда поднялась буря и гроза, малодая дѣвушка невольно остановилась, тревожно думая о томъ, какъ то дойдетъ ея Бруно до дома. Еще какихъ нибудь полчаса, и она будетъ уже въ замкѣ; а онъ то бѣдный какой длинный путь предстоитъ ему еще. Вдругъ, какъ и давича во время разговора съ Бруно, Лили услыхала легкій шорохъ въ кустахъ у самой дороги, по которой она шла. Она тревожно осмотрѣлась кругомъ. Не было такъ темно, что она ничего не могла видѣть.

-- Есть тутъ кто-нибудь? смѣло спросила Лили. Подойдя ближе она убѣдилась что это былъ человѣкъ. Онъ шелъ ей на встрѣчу.

-- Это вы Губертъ? съ облегченнымъ вздохомъ сказала Лили, хорошо, что я не изъ робкихъ, а то вы могли бы меня испугать.

-- Я желалъ бы проводить васъ, графиня, произнесъ Губертъ такимъ взволнованнымъ голосомъ, что Лили съ удивленіемъ взглянула на него- такимъ она его еще никогда не видала.

-- Какими судьбами вы очутились здѣсь, Губертъ? спросила она.

-- Я былъ у трехъ дубовъ, отвѣчалъ онъ.

-- И вы пришли подслушивать? это не совсѣмъ то мило съ вашей стороны, Губертъ, это значитъ злоупотреблять довѣріемъ! Такъ вѣрно и давича, когда я слышала шорохъ въ кустахъ, это тоже были вы, стыдитесь Губертъ, этого я отъ васъ ужь никакъ не ожидала!

-- Я и самъ не знаю, что привело меня къ тому мѣсту, какая-то невидимая сили влекла меня сюда; но я не могъ иначе, сказалъ Губертъ, не могъ иначе.

Лили была страшно поражена такимъ страннымъ поведеніемъ всегда скромнаго и почтительнаго лѣсничаго; но, сама не знала она почему только ей было какъ-то страшно оставаться съ нимъ одной въ лѣсу.

-- Я не желаю, чтобы вы провожали меня, Губертъ, сказала она, я хочу одна итти въ замокъ.

-- Но мнѣ такъ бы хотѣлось, о Боже, въ замѣшательствѣ произнесъ Губертъ.

Это было уже слишкомъ.

-- Вернитесь назадъ и ступайте домой, Губертъ, строго и рѣшительно сказала Лили, поведеніе лѣсничаго съ каждой минутой удивляло ее болѣе и болѣе. Я хочу итти одна! Слышите ли? Я хочу итти одна!

Губертъ не двигался съ мѣста.

-- Вы не хотите, заикаясь пробормоталъ онъ.

-- Я рѣшительно не желаю чтобы вы меня провожали! громко вскричала Лили, въ подобныя минуты она умѣла быть смѣлой и рѣшительной.

-- Я хотѣлъ сказать вамъ, что привело меня сюда.

-- Я ничего не хочу слышать! ступайте къ себѣ домой! приказала графиня.,

-- Въ такомъ случаѣ смотрите, чтобы не случилось несчастія! простоналъ Губертъ и быстро бросился въ сторону.

-- Что это съ нимъ такое? спрашивала себя Лили, онъ никогда еще такимъ не былъ! Что значатъ его замѣшательство, его странныя, безсвязныя рѣчи? Смотрите, чтобы неслучилось несчастія! закричалъ онъ мнѣ на прощанье. Что все это значитъ? О Боже, вѣдь я ему кажется ничего не сдѣлала! Хоть теперь въ лѣсу и темно и страшно, но съ нимъ какъ-то еще страшнѣе.

Бодро пошла она впередъ. Вотъ уже она приближалась къ той части дороги, которая шла у самыхъ обрывовъ известковыхъ утесовъ, круто спускавшихся въ море.

Но Лили не боялась. Она такъ хорошо знала эту мѣстность, что даже и ночью безъ всякой опасности могла обойти обрывы. На обрывѣ, правда, не было перилъ, и стоило только вступить на него, чтобы неминуемо упасть въ бездну. Но дорога здѣсь шла немного отступя отъ обрыва и отдѣлялась отъ него цѣлымъ рядомъ деревьевъ. Надо было только держаться тропинки, не отступать въ сторону за эту черту на мѣсто поросшее мхомъ и верескомъ. Тамъ гибель была уже неизбѣжна.

Но въ эту ужасную ночь, дорога мимо обрывовъ была чрезвычайно опасна. При страшной темнотѣ и сильныхъ порывахъ вѣтра не трудно было сбиться съ настоящей тропинки и попасть на край обрыва. Но Лили, занятая своимъ Бруно и его словами и не думала объ опасности. Плотно закутавшись въ платокъ, она храбро шла впередъ, и только старалась держаться поближе къ деревьямъ.

Но вотъ въ ту минуту, какъ шла она около самаго того мѣста, гдѣ дорога ближе всего подходила къ обрыву, вдругъ услышала она позади себя чьи-то шаги. которые въ тоже мгновеніе были заглушены глухими раскатами грома.

Не успѣла Лили оглянуться, какъ кто-то съ сверхъестественной силой схватилъ ее. Въ ту же минуту бѣдняжка почувствовала, что страшный врагъ, во мракѣ ночи напавшій на нее, толкаетъ ее все ближе и ближе къ пропасти.

Какая ужасная минута! Лили чувствовала, что врагъ слишкомъ силенъ для нея, что ей съ нимъ не справиться, и что въ слѣдующую за тѣмъ минуту она должна неминуемо погибнуть. Но присутствіе духа не покидало ее хотя волосы становились у ней дыбомъ отъ ужаса!

Въ отчаяніи звала она на помощь, но раскаты грома и завываніе вѣтра заглушали голосъ.

-- Помоги мнѣ! Боже, помоги мнѣ! еще разъ крикнула она, кто бы вы ни были, сжальтесь! Отпустите меня!

Но просьба осталась неуслышанной, ужасный призракъ ночи, напавшій на нее, для того, чтобы обречь ее вѣрной смерти, не зналъ состраданія.

Она пробовала обороняться! Она боролась съ нимъ! Смертельный страхъ придалъ ей какую-то сверхъестестественную силу она оборонялась, но врагъ былъ сильнѣе все дальше и дальше толкалъ онъ ее къ поросшему мхомъ, верескомъ и молоденькими деревцами, краю крутаго обрыва, куда не осмѣливался вступать никто, такъ какъ часто большія глыбы земли падали отъ сюда въ море.

Въ эту самую минуту сверкнула молнія и блѣдный лучъ ея освѣтилъ на одно мгновеніе эту ужасную сцену, страшную борьбу разыгравшуюся на краю пропасти при свѣтѣ молніи Лили узнала своего страшнаго врага, хотѣвшаго столкнуть ее въ бездну, гдѣ ее ожидала вѣрная смерть, крикъ ужаса вырвался изъ груди ея, и съ поблѣднѣвшихъ губъ молодой дѣвушки сорвалось одно имя, имя существа, желавшаго ея гибели, но крики ея замерли среди раскатовъ грома и завываній бури. Эти минуты ужаса рѣшили борьбу. При видѣ врага у Лили опустились руки, она чувствовала, что силы оставляютъ ее. Ужасный врагъ продолжалъ толкать ее въ пропасть; она ухватилась, за молоденькое деревцо, стоявшее у самой бездны: она все еще надѣялась на спасеніе; но руки ужаснаго существа продолжали толкать ее. Молоденькое деревцо не выдержало напора, большая глыба земли оторвалась въ томъ мѣстѣ, гдѣ сидѣли корни, деревцо нагнулось къ пропасти. Лили чувствовала, что она падаетъ въ бездну.

Раздался ужасный крикъ, на минуту заглушившій ревъ бури, ужасный крикъ, вопль несчастнаго о помощи, послѣдній мучительный признакъ погибающей человѣческой жизни.

Въ ту же минуту, казалось, что и темная тѣнь другаго существа тоже наклонялась къ пропасти, казалось она тоже готова была низринуться въ бездну и собственною жизнью поплатиться за свое гнусное дѣло, призракъ ночи тоже вслѣдствіе обрушившейся глыбы земли потерялъ равновѣсіе и чуть было не упалъ въ пропасть. Но онъ въ ту же минуту отшатнулся назадъ, успѣлъ во время ухватиться за толстое старое дерево, способное выдержать его тяжесть.

Но Лили упала внизъ. Умолкъ послѣдній крикъ несчастной и тишина настала у пропасти, только продолжался шумъ буруна, вѣтеръ свирѣпствовалъ въ вершинахъ деревъ и слышались раскаты грома. Непроницаемая ночь покрыла ужасную глубину, въ которой исчезла Лили -- алчныя волны внизу уже приняли милое, прекрасное дитя въ свои шумящія объятія и унесли его въ море, въ ужасное, коварное море, неотдающее обратно своихъ жертвъ живыми.

V.

Темное дѣло.

Марія Рихтеръ возвратилась въ свою комнату на верху замка. Здѣсь ждала она возвращенія Лили. Она уже впередъ знала, что Лили разскажетъ ей о встрѣчѣ своей съ Бруно, откроется ей такъ какъ она была ея единственною повѣренною. Вѣдь давно уже она ей призналась, что очень любитъ своего двоюроднаго брата и Марія находила это весьма естественнымъ, такъ какъ и ей самой ассесоръ нравился болѣе всѣхъ мужчинъ, съ которыми она имѣла случай познакомиться. Бруно былъ серіозенъ, спокоенъ, и вмѣстѣ съ тѣмъ привѣтливъ, поражая необыкновенною вѣжливостью и вниманіемъ. Онъ не разсыпался въ краснорѣчіи и пустой лести, но что онъ говорилъ тому можно было вѣрить, это было его убѣжденіемъ. Марія видѣла изъ окна, что небо все болѣе и болѣе покрывалось тучами. Она посмотрѣла на часы. Былъ еще только девятый часъ, не такъ поздно, чтобы такъ стемнѣть. Лили не было еще видно! Марія стала безпокоиться, тѣмъ болѣе, что поднялась непогода, предвѣщавшая грозу и еи казалось, что она уже вдали слышитъ первые раскаты грома. Графиня ничего не знаетъ объ уходѣ Лили, думала Марія, да вообще никто въ замкѣ кромѣ меня не знаетъ объ этомъ. Она тихонько сошла внизъ и никѣмъ незамѣченная вышла изъ замка. Скоро стало совсѣмъ темно и безпокойство Маріи усилилось. Лили очень запоздала! Можетъ быть она вмѣстѣ съ Бруно подъ защитою деревьевъ ожидала пока пройдетъ гроза и дождь? Это было бы неосторожностью со стороны Лили, разсуждала Марія, потому что молнія, какъ уже доказано, отыскиваетъ всегда высокія деревья лѣсовъ и аллей, чтобъ разбить ихъ. Дождь падалъ большими каплями, но Марія не обращала на него никакого вниманія, она прислушивалась и всматривалась въ ночную мглу, но ничего не могла видѣть, ни слышать. Темнота была слишкомъ велика, шумъ вѣтра и деревьевъ слишкомъ силенъ и при томъ гроза быстро приближалась. Страхъ Маріи, нетерпѣливо ожидающей своей подруги, съ каждой минутой все увеличивался. Всевозможныя предположенія возникали у нея въ умѣ. Что ей дѣлать? Лили не была труслива, это она знала, но, въ такую погоду было страшно въ лѣсу! Однако минута проходила за минутой, а Лили все не было. Марія не въ состояніи была ждать, она пошла по дорогѣ, ведущей къ тремъ дубамъ. Ей показалось, что кто-то идетъ; она, что было силы, стала звать Лили, но отвѣта не было? Она вѣроятно ошиблась, никто не показывался. "Боже мой! что мнѣ дѣлать, стонала Марія, въ отчаяніи ломая руки -- ее все еще нѣтъ!" Я должна ее отыскать -- пойду къ тремъ дубамъ. Любовь и тревога за Лили преодолѣли въ сердцѣ Маріи страхъ къ лѣсу и страшной непогодѣ. Стало какъ бы не много тише, но все еще время отъ времени слышались раскаты грома. Для дѣвушки и къ тому же еще для такого боязливаго, нѣжнаго существа, какъ Марія, было конечно большой отвагою, одной въ такую непогоду рѣшиться идти въ лѣсъ. Но такъ было нужно! Всегда боязливая Марія въ эту минуту не знала страху, ее влекло въ лѣсъ на встрѣчу Лили. Быть можетъ милой сестрѣ ея угрожала опасность. Марія должна была бѣжать туда: спасти ее, или умереть съ нею; но послѣ нѣсколькихъ шаговъ въ темнотѣ ей стало страшно. Она шла все быстрѣе и быстрѣе. Прошла уже мимо того мѣста, гдѣ дорога приближалась къ обрыву, а о Лили не было ни слуху ни духу. Марія спѣшила дальше -- громко звала она Лили, пользуясь минутою, когда буря и громъ утихали, но напрасно, отвѣта не было. Было уже около 9-ти часовъ, когда Марія подошла къ тремъ дубамъ, но ни Лили, ни Бруно тамъ не оказалось. Марія не могла долѣе обуздать своего ужаса и мучительнаго страха. Что могло случиться? Оставалось предположить одно: вѣроятно Лили другою, болѣе дальнею дорогою воротилась въ замокъ. Гроза удалялась и мало по малу стало свѣтлѣе. Преодолѣвая страхъ, Марія стремительно бросилась бѣжать, какъ будто что нибудь понуждало ее къ побѣгу. Была ли то страшная ночь и буря или неизвѣстность о Лили. Подобно стаѣ птицъ, летящихъ надъ лѣсомъ, спѣшила Марія по дорогѣ между деревьями, ея маленькія ножки едва касались земли, сильный вѣтеръ развѣвалъ ея легкое платье и игралъ ея бѣлокурыми локонами. Все быстрѣе и быстрѣе бѣжала она, какъ будто ее преслѣдовали, она едва дышала, но не давала себѣ и минуты отдыха; теперь, когда она знала, что одна въ страшномъ лѣсу, ей было такъ ужасно въ немъ, что она бѣжала не останавливаясь, какъ бы преслѣдуемая фуріями. Наконецъ она достигла открытой поляны вблизи замка, освѣщенныя окны котораго свѣтились передъ нею; она остановилась, чтобы собраться ей съ духомъ. То былъ ужасный путь. Марія содрогнулась и боязливо оглядѣлась кругомъ; но лѣсъ лежалъ во мракѣ, повсюду царствовала глубокая тишина, ни малѣйшаго шороху не слышалось между деревьями, буря утихла, пошелъ дождь, гроза миновала. Марія вернулась въ замокъ и тотчасъ же отправилась на верхъ въ комнаты Дили. Тамъ она нашла только служанку, стлавшую постель. Лили тамъ не было, служанка весь вечеръ не видала ее. Подобное извѣстіе привело Марію въ оцѣпѣненіе: она вполнѣ разсчитывала найти Лили въ замкѣ, такъ какъ ее не было въ лѣсу. Что то теперь будетъ? Гдѣ Лили? Безъ сомнѣнія съ нею случилось какое нибудь несчастіе. Заблудиться она не могла, даже въ самую темную ночь она должна была найти хорошо знакомую тропинку къ замку. Съ минуту Марія простояла въ нерѣшимости, было около половины десятаго. Нѣтъ, не было никакого сомнѣнія, что съ Лили приключилось какое нибудь несчастіе, потому что и Бруно долженъ былъ бы теперь уже давно быть на обратномъ пути въ городъ, а дорога эта шла противоположною стороною замка. Вблизи же трехъ дубовъ во всемъ лѣсу не было ни одного дома, ни человѣческаго жилья, кромѣ домика лѣсничаго, но и до него отъ трехъ дубовъ, было также далеко, какъ и до замка. "Что если Лили была оглушена молніею, а можетъ быть и убита", промелькнуло въ головѣ Маріи. Быстро поспѣшила она въ покои графини. Другаго выбора не было! Она должна была узнать все и доставить помощь Лили.

Когда служанка доложила графинѣ, что ее желаетъ видѣть Марія, удивленная Камилла вышла къ ней уже одѣтая въ ночной пеньюаръ и велѣла ей войти въ залъ.

-- Что такое случилось? спросила она, видимо испуганная разстроеннымъ видомъ Маріи -- и на кого ты похожа, дитя мое?-- Марія, шатаясь вошла въ залъ -- страхъ и волненіе окончательно лишили ее самообладанія, она не могла болѣе удержать слезъ и рыдая упала на колѣни передъ графинею.

-- Ахъ, графиня, случилось несчастіе, воскликнула она, поднимая съ мольбой руки къ крайне удивленной Камиллѣ.

Какъ обольстительно хороша была графиня въ эту минуту. Бѣлый ночной пеньюаръ, отдѣланный дорогими кружевами, роскошными складками облегалъ ея высокую стройную фигуру, и если бы мущина увидѣлъ ее въ эту минуту, онъ повѣрилъ бы чудесному очарованію, которое ее окружало. Полное блѣдное лицо тонко, изящно очерченное, съ черными, огненными глазами, было какъ бы окаймлено густой массой роскошныхъ волосъ, которыя кудрявыми змѣйками распускались по ея бѣлоснѣжной шеѣ, пушистыми волнами падали до самой таліи. На лицѣ этомъ не было замѣтно и слѣда волненія, оно было спокойно, подобно мрамору и только едва замѣтно вздрагивали тонкія, коралловыя губы маленькаго изящнаго рта. Ужаснымъ холодомъ вѣяло отъ всего этого лица, при взглядѣ на него невольно припоминалась голова Медузы, волоса которой были змѣи, и всякій, кто смотрѣлъ на нее превращался въ камень. Графиня протянула свою бѣлую руку къ стоявшей передъ нею на колѣнахъ Маріи и ласково подняла ее.

-- Что привело тебя сюда ко мнѣ, милое дитя мое, и въ такомъ видѣ, сказала она, твое платье промокло, твои локоны спутаны -- откуда это ты?

-- Изъ лѣсу! О, Боже -- я искала Лили, съ нею вѣрно случилось несчастіе!

-- Ты искала Лили въ лѣсу? спросила графиня, и въ такую грозу.

-- Въ шесть часовъ вышли мы изъ замка и дошли до трехъ дубовъ, тамъ Лили хотѣла поговорить съ господиномъ ассесоромъ Бруно.

-- Съ господиномъ ассесоромъ фонъ Вильденфельсъ? Странно! прервала ее графиня, это не прилично, что же дальше?

-- Господинъ ассесоръ долженъ былъ сообщить Лили нѣчто важное и хотѣлъ, какъ мнѣ послышалось, непосѣщать больше замка. Я повернула назадъ.

-- Развѣ ассесоръ фонъ-Вильденфельсъ былъ у трехъ дубовъ?

-- Да, графиня, я его узнала. Лили говорила съ нимъ въ то время, какъ я пошла обратно къ замку, было семь часовъ и еще совсѣмъ свѣтло, въ восемь часовъ Лили могла уже вернуться; я ждала болѣе чѣмъ до половины девятаго, но страхъ за Лили не давалъ мнѣ покоя: я пошла искать ее!

-- Доброе дитя, съ участіемъ сказала графиня, въ такую погоду!

-- Гроза продолжалась. Я побѣжала въ темный лѣсъ.

-- Ты ничего не видала? ничего не слыхала? поспѣшно спросила графиня.

-- Ничего кромѣ шума бури и раскатовъ грома. Я звала Лили, я дошла до дубовъ -- но все было напрасно. Тогда я побѣжала обратно въ замокъ, въ надеждѣ найти ее здѣсь, однако она еще не возвращалась, уже половина десятаго, графиня, съ нею вѣрно случилось несчастіе, иначе и быть не можетъ -- она вѣроятно убита молніею или задѣла за сукъ и разшиблась.

-- Сохрани Боже, дитя мое! Но я вполнѣ понимаю твое безпокойство; меня также сильно тревожитъ такое продолжительное отсутствіе Лили, я сейчасъ же прикажу обыскать лѣсъ.

-- О, да! пожалуста, графиня! умоляла Марія, а я дрожу отъ страха!

-- Спокойствіе, дитя мое, спокойствіе. Въ такомъ волненіи ничего не сдѣлаешь, сказала графиня и позвонила.

Вошла горничная.

-- Позовите ко мнѣ управляющаго! приказала она. Служанка удалилась исполнять приказаніе госпожи, а графиня принялась успокоивать Марію.

Чрезъ нѣсколько минутъ явился господинъ фонъ-Митнахтъ.

-- Ужасное событіе, заставило меня попросить васъ къ себѣ, господинъ фонъ-Митнахтъ, сказала графиня. Мнѣ только что сообщила Марія, что дочь моя около семи часовъ пошла въ лѣсъ и до сихъ поръ еще не возвращалась. Мнѣ страшно за нее, быть модетъ съ нею случилось какое нибудь несчастіе, пожалуста распорядитесь, чтобы люди съ фонарями обыскали весь лѣсъ.

-- Ваше приказаніе будетъ исполнено немедленно, Ваше Сіятельство, отвѣчалъ управляющій, но было бы хорошо, если бы фрейлейнъ Марія могла приблизительно указать направленіе, но которому пошла молодая графиня, а то лѣсъ такъ обширенъ...

-- Кажется, къ тремъ дубамъ, сказала ты, пошла моя дочь.

-- Да, къ тремъ дубамъ, графиня. Нельзя ли и мнѣ тоже вмѣстѣ съ другими итти искать Лили, просила Марія.

-- Ты такъ безпокоишься, что я должна исполнить твою просьбу, не смотря на то, что уже ночь; господинъ фонъ-Митнахтъ возьметъ тебя съ собою.

Управляющій поклонился и вмѣстѣ съ Маріей вышелъ изъ зала графини. Немедленно позвали нѣсколькихъ конюховъ, кучера и работника, бывшаго въ замкѣ. Двое изъ слугъ взяли фонарь, на дворѣ къ нимъ присоединился садовникъ также съ фонаремъ. Господинъ фонъ-Митнахтъ руководилъ шествіемъ, которое кромѣ него, состояло изъ шести человѣкъ. Марія шла рядомъ съ господиномъ фонъ-Митнахтъ. Дождь пересталъ, на дворѣ стало значительно свѣтлѣе прежняго. Гроза прошла, вѣтеръ также почти утихъ. По небу быстро неслись еще темныя тучи и по временамъ заслоняли собою луну, изъ лѣсу несся пріятный душистый запахъ. Гроза и дождь освѣжили и оживили природу, послѣ долгой засухи и дневнаго жара. Въ воздухѣ было довольно свѣжо, почти холодно такъ велико было пониженіе температуры послѣ грозы. Отправившіеся на поиски, шли по дорогѣ, ведущей къ тремъ дубамъ; проходя между деревьями, садовникъ, шедшій впереди, неожиданно наткнулся на человѣка. Быстро окликнулъ онъ его и засмѣялся, узнавъ въ немъ лѣсничаго Губерта.

-- Вы были, во время грозы, въ лѣсу, лѣсничій? закричалъ ему господинъ фонъ Миттнахтъ.

-- Да, я былъ въ лѣсу, отвѣчалъ Губертъ, который теперь, какъ казалось, былъ немного покойнѣе.

-- Вы видѣли молодую графиню? спросилъ господинъ Миттнахтъ.

-- Молодую графиню -- какъ молодую графиню? заикался Губертъ и пристально смотрѣлъ кругомъ на слугъ съ фонарями.

-- Ну, да, вѣдь вы уже слышите, что я спрашиваю о молодой графинѣ, мы отправляемся искать ее въ лѣсу, потому что графиня не вернулась еще въ замокъ!

-- Еще не вернулась въ замокъ? спросилъ блѣдный и смущенный Губертъ.

-- Такъ вы не видали графини? Вы ничего не видали? озабоченно обратилась къ нему Марія, но видъ его испугалъ молодую дѣвушку, еще такимъ она его никогда не видывала. Онъ былъ блѣденъ, какъ мертвецъ. Рыжіе волосы и борода его были всклокочены, съ платья его текла вода.

-- Слышалъ ли я что нибудь? Да, я слышалъ крикъ; отвѣчалъ лѣсничій, но это было можетъ быть съ часъ тому назадъ, во время грозы.

-- Крикъ! Вы не могли разобрать откуда? въ одинъ голосъ спросили Марія и управляющій.

-- Мнѣ кажется оттуда! отвѣчалъ лѣсничій, указывая пальцемъ въ ту сторону, откуда по его мнѣнію слышался крикъ.

-- Это значитъ со стороны скалъ, сказалъ господинъ фонъ-Митнахтъ.

-- О, Боже! такъ оттуда! вскричала Марія, пойдемте же скорѣе.

-- Возьмите съ собою троихъ людей и ступайте по той дорогѣ къ тремъ дубамъ, лѣсничій, распоряжался управляющій, а я съ тремя пойду по этой дорогѣ къ обрыву, смотрите, Обыщите каждое деревцо, каждый кустикъ.

Губертъ, кучеръ съ фонаремъ и двое конюховъ, отправились по указанной дорогѣ; фонъ-Митнахтъ пошелъ съ Маріею по дорогѣ, по которой шли обѣ дѣвушки вечеромъ. Его сопровождали; работникъ, садовникъ и конюхъ, двое послѣднихъ несли фонари. Какое-то ужасное впечатлѣніе производили эти люди, во мракѣ ночи съ фонарями блуждавшіе по лѣсу. Скоро оба отряда потеряли другъ друга изъ виду, такъ какъ дороги расходились въ совершенно противоположныя стороны. Марія громко звала Лили, далеко раздавался крикъ управляющаго, но отвѣта не было. Лѣсъ былъ погруженъ въ глубокое, мрачное безмолвіе и только глухо и страшно отдавалось эхо.

Садовникъ съ фонаремъ шелъ впереди, конюхъ съ другимъ освѣщалъ и обыскивалъ кусты, которые росли у дороги. Такимъ образомъ подошли они къ роковому мѣсту, гдѣ близь дороги лежали крутыя, обрывистыя, известковыя скалы.

Вдругъ садовникъ нагнулся.

-- Что это такое, вскричалъ онъ, поднимая что-то съ дороги, это кажется шляпа и вуаль молодой графини.

Слова эти произвели ужасное дѣйствіе на всѣхъ среди мрачной ночной обстановки лѣса, при шумѣ прибивающихъ волнъ.

Марія подбѣжала къ садовнику, взяла у него изъ рукъ шляпу, и поднесла ее къ фонарю.

-- Это шляпа и вуаль молодой графини!

-- Но какимъ образомъ очутилась здѣсь шляпа молодой графини, спросилъ управляющій, подходя ближе, можетъ быть, буря сорвала ее съ головы и въ темнотѣ молодая графиня не могла ее найти.

-- А вотъ ея платокъ, сказала Марія, поднимая его, да, это платокъ Лили, такой же мокрый, какъ и шляпа и на него уже наступили, а тамъ и обрывъ.

-- Неужели молодая графиня въ темнотѣ слишкомъ близко подошла къ обрыву, замѣтилъ фонъ-Митнахтъ, вѣдь это было бы ужасно!

-- Нѣтъ, это невозможно! Лили хорошо знаетъ дорогу, даже ночью; она никогда не ходитъ по той сторонѣ, утверждала Марія, потомъ она въ отчаяніи стала звать Лили.

-- Да здѣсь, вотъ здѣсь и видно! Наверху оторванъ большой кусокъ земли! въ эту минуту вскричалъ садовникъ, Господи помилуй, молодая графиня упала внизъ!

Раздирающій душу крикъ вырвался изъ груди Маріи. Съ ужасомъ смотрѣла она на то мѣсто, куда указывалъ садовникъ.

Фонъ-Митнахтъ подошелъ и удостовѣрился въ истинѣ словъ послѣдняго.

-- Но здѣсь мохъ совершенно помятъ, ихъ вѣрно было двое, замѣтилъ конюхъ, освѣщая то мѣсто, гдѣ происходила борьба.

Тѣмъ временемъ и лѣсничій съ остальными людьми вернулись со своихъ поисковъ.

Когда Губертъ услышалъ о найденныхъ вещахъ и объ оторванномъ кускѣ земли, онъ стоялъ, какъ бы пораженный громомъ.

Управляющій и садовникъ стали разсматривать мѣсто.

-- Не ходите сюда всѣ! приказалъ фонъ-Митнахтъ, вы затопчите слѣды

-- Здѣсь слѣды всѣ видны и на дорогѣ, но дождь ихъ уже сгладилъ, сказалъ садовникъ, молодая графиня вѣдь не ходила же взадъ и впередъ, тутъ слѣды не однаго человѣка! Это можно ясно видѣть вотъ и здѣсь на мху, ихъ по крайней мѣрѣ было двое.

Марія содрогнулась; въ подобныя минуты невообразимое и невозможное кажется намъ возможнымъ. Она вообразила, что Лили погибла здѣсь вмѣстѣ съ Бруно.

-- Здѣсь совершено преступленіе, пояснилъ вдругъ садовникъ, въ этомъ я убѣжденъ. Господинъ управляющій, взгляните сюда, здѣсь происходила борьба.

-- Вы ошибаетесь, я не могу себѣ это представить, кто могъ бы быть здѣсь въ лѣсу?

-- Это извѣстно одному Богу, отвѣчалъ уже пожилой садовникъ, но несчастіе, происшедшее здѣсь не было случайнымъ. На землѣ отпечатались слѣды маленькихъ ногъ молодой графини; она упиралась, я полагаю вотъ здѣсь, гдѣ оторванъ большой кусокъ земли. Это убійство и больше ничего!

Марія внѣ себя отъ горя и отчаянія обратилась къ управляющему, спрашивая его не видать ли еще чего-нибудь, что навело бы на слѣдъ Лили.

-- Ничего, объявилъ фонъ-Митнахтъ, нѣтъ болѣе никакого сомнѣнія, она упала внизъ.

Марія закрыла лицо руками и громко зарыдала.

-- Да, ясно, что все это случилось не само собою, сказалъ графскій кучеръ, и конюхи согласились съ нимъ.

-- Ну! лѣсничій, сказалъ управляющій.

Отвѣта не послѣдовало.

Всѣ оглянулись Губерта не было, онъ исчезъ.

-- Гдѣ же онъ? спросилъ фонъ-Митнахтъ. Никто не зналъ куда онъ дѣвался. Кто нибудь останется сторожить это мѣсто, сказалъ управляющій, шляпа и вуаль, а также и слѣды все должно остаться какъ и было. Если здѣсь дѣйствительно совершено преступленіе, то это очень важно.

-- Но всѣ мы уже здѣсь ходили, сказалъ кучеръ, слѣдовъ почти что больше и не различить.

-- Однако слѣды были, и здѣсь еще видны отпечатки ногъ молодой графини, сказалъ садовникъ.

-- Останьтесь здѣсь вмѣстѣ съ нимъ, обратился управляющій къ садовнику, указывая на работника; главное чтобы все осталось такъ какъ есть. Я сію же минуту вернусь въ замокъ, и извѣщу обо всемъ графиню, чтобы съ разсвѣтомъ можно было уже отправить верховаго нарочнаго въ городъ.

-- Развѣ нѣтъ никакой возможности спасти ее? спросила Марія сквозь слезы, умоляю васъ господинъ Миттнахтъ.

Управляющій пожалъ плечами.

-- Человѣческая помощь ничего не можетъ тутъ сдѣлать фрейленъ, сказалъ онъ серіозно и съ участіемъ, обрывъ крутъ и ведетъ въ пучину моря. Если молодая графиня, что уже болѣе не подлежитъ никакому сомнѣнію, упала туда, по собственной-ли винѣ или по винѣ другихъ, все равно, нечего и думать о томъ, чтобы отыскать несчастную.

Садовникъ и работникъ согласились остаться сторожить здѣсь на ночь. Управляющій же приказавъ положить шляпу и вуаль на то самое мѣсто, гдѣ ихъ нашли, отправился вмѣстѣ съ Маріей и съ остальными людьми въ замокъ.

Графиня, повидимому сильно взволнованная, сидѣла еще въ своей залѣ, ожидая возвращенія управляющаго, ей хотѣлось узнать какой успѣхъ имѣли поиски въ лѣсу. Когда, Марія и фонъ-Митнахтъ воротились и извѣстили ее о случившемся -- она была очень поражена.

-- Я едва могу повѣрить этому, сказала она; кто могъ-бы покуситься на жизнь Лили, которая ко всѣмъ ее окружающимъ, кто бы они ни были, была всегда привѣтлива, снисходительна и щедра? Нѣтъ это невозможно!

Управляющій, въ подтвержденіе своихъ словъ, приводилъ доказательства, на которыхъ основывалъ свои догадки.

-- Ужасно! прошептала графиня, такъ во время грозы было совершено это тёмное дѣло! Я раздѣляю твою скорбь, милое дитя, обратилась она къ Маріи, которая такъ была удручена горемъ, что не могла удерживаться отъ рыданій. Я глубоко потрясена! Лили была всегда мнѣ милой дочерью! Я вдругъ должна ея лишиться, лишиться такимъ ужаснымъ образомъ!

-- И нѣтъ никакой надежды на помощь? тихо горевала Марія.

-- Никакой! подтвердилъ управляющій; въ этомъ мѣстѣ дорога идетъ у самаго обрыва.

-- Какая ужасная картина! прошептала графиня.

-- Такъ какъ люди предполагаютъ здѣсь убійство, что я долженъ былъ оставить сторожей на мѣстѣ, гдѣ случилось несчастіе и кромѣ того необходимо донести о случившемся въ городъ.

-- Развѣ это необходимо, фонъ-Митнахтъ? вѣдь нѣтъ никакого доказательства преступленія.

-- Есть, графиня! сказала Марія и слѣды это доказываютъ, а также и то, что Лили, защищаясь во время борьбы, потеряла сначала шляпу, а потомъ платокъ.

-- Сдѣлайте какъ вы сказали, господинъ фонъ-Митнахтъ, но было бы хорошо, еслибы вы сами отправились въ городъ и донесли бы обо всемъ въ судъ, обратилась графиня къ управляющему, это вы можете сдѣлать завтра утромъ. Я сама съ разсвѣтомъ отправлюсь на мѣсто преступленія, хотя мнѣ и больно, очень больно видѣть это пагубное мѣсто. Что за ужасный вечеръ! А я ничего и не предчувствовала! Лили поступила опрометчиво, отправившись на свиданіе къ тремъ дубамъ. Но я слишкомъ далека отъ мысли упрекать ее за это, я слишкомъ потрясена этимъ ужаснымъ происшествіемъ, этимъ темнымъ дѣломъ, которое лишило меня моей любимицы, а тебя, милое дитя -- сестры! Иди спать! Покойной ночи, господинъ управляющій. Потрудитесь устроить все такъ, какъ я сказала. Утромъ вы сами сдѣлайте оффиціальный докладъ о случившемся. Пусть меня разбудятъ пораньше. Я намѣрена утромъ же сама осмотрѣть все подробно.

Ущелье на берегу моря.

Старая вдова Бугхардъ и ея полу-слѣпая дочь, сидя въ темной комнатѣ домика лѣсничаго, съ возрастающимъ безпокойствомъ ожидали возвращенія Губерта. Непогода, бушевавшая на дворѣ, еще болѣе увеличивала опасенія его старой матери и сеетры.

-- Его все еще нѣтъ! сказала первая, смотря изъ окна въ лѣсъ, въ которомъ глухо раздавались ужасные раскаты грома, ничего не видно!

-- При такой бурѣ и грозѣ становится всегда такъ страшно, что спрятался бы куда-нибудь подальше, а тутъ еще забота о Губертѣ, сѣтовала Софи, спокойно сидѣвшая на своемъ старомъ, деревянномъ стулѣ въ углу, не понимаю, что ему только за охота быть въ такую погоду въ лѣсу. Онъ совсѣмъ смокнетъ, да и дѣлать-то ему нечего въ такія ночи.

Мать тяжело вздохнула.

-- Ему что-то не сидится дома, прошептала она, вѣрно что-нибудь засѣло ему въ голову, о, Господи! что-то будетъ.

-- Вотъ онъ идетъ, мама, сказала полуслѣпая Софи, у которой за то былъ тонкій слухъ.

-- Это дождь падаетъ на деревья!

Тщетно мать и дочь ждали возвращенія Губерта. Проходили минута за минутой, а его все еще не было.

Гроза наконецъ миновала. Старыя шварцвальдскія часы пробили десять. На дворѣ стало свѣтлѣе, по временамъ такъ свѣтло, что вдова лѣсничаго могла видѣть всю поляну передъ домомъ, такъ какъ луна выглядывала уже изъ-за темныхъ облаковъ фантастической формы.

Приближалась уже полночь; безпокойство матери и сестры лѣсничаго возрастало съ каждой минутой. Наконецъ вдова увидѣла на полянѣ Губерта.

-- Слава Богу! сказала мать со вздохомъ облегченія, наконецъ-то онъ идетъ!

-- Ты накрыла ему на столъ въ его комнатѣ и поставила ужинъ? спросила дочь.

-- Какъ и всегда, когда его вечеромъ не бываетъ дома, отвѣтила старушка. Наконецъ-то ты, Губертъ! Слава Богу, что пришелъ.

-- Зачѣмъ же вы меня ждали, сердито сказалъ Губертъ.

-- Мы боялись за тебя, тебя такъ долго не было, ласково отвѣчала стерушка-мать.

-- Случилось несчастіе, угрюмо сказалъ онъ, послѣ нѣкотораго молчанія.

-- Несчастіе? Гдѣ же? Молнія ударила во что-нибудь? въ одинъ голосъ спросили мать и дочь.

-- Молодая графиня упала въ пропасть, отвѣчалъ Губертъ и вошелъ въ домъ.

-- Милосердный Создатель! вскричала вдова лѣсничаго.

Софія отъ ужаса всплеснула руками.

-- Графиня! Губертъ, поди же разскажи намъ все. Боже! вотъ ужасное несчастіе-то! Неужели она умерла? Неужели нельзя было спасти ее?

-- Если она упала въ бездну, кто ее спасетъ, раздался глухой голосъ Губерта, отправлявшагося прямо черезъ сѣни въ свою комнату, въ то время, какъ мать стояла въ открытыхъ дверяхъ передней комнаты; она умерла!

-- Но какъ же это случилось, Губертъ? спросила Софія.

-- А я-то почему знаю.

-- Ну, поди же и разскажи все! просила сестра.

-- Что тамъ разсказывать! она упала, вотъ все, что я знаю, отвѣчалъ Губертъ какимъ-то мрачнымъ, совсѣмъ не свойственнымъ ему тономъ, я хочу идти къ себѣ въ комнату; я усталъ и промокъ до костей.

Онъ не подошелъ ни къ матери, ни къ сестрѣ, а прямо отправился въ заднюю комнату, которая была ему въ одно время и спальней и кабинетомъ.

При одномъ взглядѣ на комнату, можно было догадаться, что тутъ жилъ охотникъ: на стѣнахъ висѣли рога, охотничьи ножи и ружья; на комодѣ, рядомъ со счетными книгами лѣсничаго и съ письменными приборами, лежали замѣчательно большіе кабаньи зубы, стѣна надъ кроватью была увѣшана разнымъ стариннымъ оружіемъ, доставшимся въ наслѣдство отъ отца и которымъ и до сихъ поръ интересовался Губертъ.

Онъ не зажегъ свѣчи, которая стояла на столѣ рядомъ съ ужиномъ, но открылъ окно, такъ какъ въ комнатѣ было очень душно и, стоя у окна, смотрѣлъ на лѣсъ.

-- Молодая графиня умерла! говорила между тѣмъ разстроенная, старая вдова лѣсничаго, запирая въ сѣни дверь; какая ужасная новость!

-- Онъ не хочетъ разсказать обстоятельнѣе, сказала Софья.

-- Онъ самъ не свой, я это замѣтила по его голосу, онъ едва говорилъ, Боже сохрани, пожалуй еще заберетъ себѣ въ голову что-нибудь не доброе, сказала старушка-мать, пусть его успокоится.

-- Но какимъ образомъ могла молодая графиня очутиться у пропасти, раздумывала Софья, это непостижимо. Я тоже не понимаю этого, но мы послѣ узнаемъ. Она умерла. Царь милосердный, не даромъ у меня сегодня цѣлый вечеръ было такъ тяжело на сердцѣ. Какая грустная новость! Какъ жалко мнѣ добрую, милую, молодую графиню. О! зачѣмъ суждено было ей умереть такъ рано. Она всегда была такая привязанная, любящая и привѣтливая, прибавила Софія. Когда она со мною встрѣчалась, она каждый разъ останавливалась, какъ бывало покойная графиня, протягивала мнѣ руку и спрашивала, какъ мы съ тобой поживаемъ, не терпимъ ли нужды и всегда наказывала, чтобы мы ѣли сколько угодно дичи, увѣряя, что мамаша ничего не имѣетъ противъ этого. И не надо ли намъ чего для посѣва, о! этотъ ангелъ, бывало, позаботится обо всемъ. Я не могу себѣ представить, не могу повѣрить, что она умерла и къ тому же еще такою ужасною смертью, сказала Софія, и содрогнулась при мысли о разщелинахъ скалъ и о водѣ, которая туда сбѣгала.

-- Замокъ посѣтило сильное горе, сказала лѣсничиха, со взоромъ; обращеннымъ къ небу, не даромъ люди говорятъ, что тамъ одинъ покойникъ смѣняетъ другаго. Сначала старый Витъ, потомъ графиня Анна, потомъ графъ, а теперь и молодая графиня, послѣдняя! Все состояніе достанется теперешней графинѣ. Она получитъ все: замокъ, власть, а также и милліонъ, который графиня Анна и графъ завѣщали молодой графинѣ. Уже полночь, пойдемъ спать, Софья. Хотя послѣ всего случившагося и не сомкнешь глазъ, однако все-таки отдохнешь, сказала старушка, и пошла въ смежную комнату, служившею имъ спальнею.

Дочь пошла за нею, поставивъ прялку въ уголъ, изъ котораго она не выходила по цѣлымъ днямъ. Только что лѣсничиха хотѣла лечь, какъ вдругъ услышала какъ бы щелкъ взводимаго курка изъ комнаты Губерта, которая была рядомъ и гдѣ до сихъ поръ было все тихо. Сердце матери, какъ говорятъ, вѣщунъ: оно тотчасъ же подсказало ей, что съ ея сыномъ что нибудь случилось, что ему угрожаетъ опасность. Можетъ быть, она придетъ еще во время, успѣетъ помѣшать несчастію.

Безъ свѣчи, не сказавши ни слова Софьѣ, бросилась она въ комнату Губерта.-- Сильно толкнула она дверь и ужасное зрѣлище представилось ея взорамъ. Губертъ стоялъ, освѣщенный луною, у самаго окна съ пистолетомъ въ рукахъ:, онъ только что намѣревался спустить курокъ, чтобы лишить себя жизни. Страшное предчувствіе матери не обмануло ее. При этомъ зрѣлищѣ, старушка едва не лишилась чувствъ; еще одинъ моментъ, и выстрѣлъ размозжилъ бы голову Губерту.

-- Помогите; Софья! закричала вдова прерывающимся отъ волненія голосомъ, собравъ послѣднія силы, бросилась она къ сыну и вырвала у него пистолетъ. Раздался выстрѣлъ, но онъ раздробилъ только небольшое зеркало, висѣвшее на стѣнѣ у окна.

-- Побойся Бога, Губертъ! что ты дѣлаешь! вскричала старушка и въ тонѣ ея слышались рыданія. Пожалѣй свою старую мать! неужели я должна буду дожить до такого горя? подумай о своей несчастной сестрѣ!

Въ первую минуту, Губертъ готовъ уже былъ вспылить, но слезы престарѣлой матери, повидимому, тронули его,-- выстрѣлъ и шумъ привлекли туда и Софью. Но она не могла понять, что тутъ такое случилось, не могла видѣть этой ужасной потрясающей сцены, бѣдняжка была слѣпа. Въ отчаяніи звала она то мать, то брата.

-- Сынъ мой! милый сынъ мой! что ты хотѣлъ сдѣлать! вскричала въ слезахъ старушка, заключая Губерта въ свои материнскія объятія, Господь допустилъ меня придти во время, Господь помогъ мнѣ отвратить несчастіе. Да будетъ благословенно Его святое имя.

-- Оставь меня, мама, торопливо и угрюмо отвѣчалъ Губертъ, оставь меня.

-- Ты все еще хочешь причинить мнѣ это страшное горе! Неужели я должна видѣть сына своего умирающимъ отъ своей собственной руки. Дай мнѣ сперва закрыть глаза, чтобы не дожить до такой бѣды.

-- Сжалься, Губертъ! умоляла Софья.

-- Что же вамъ нужно? вѣдь ничего не было! сказалъ Губертъ отстраняя мать и сестру. Чего вы тутъ плачете и кричите, я не могу этого слышать!

-- Я не пережила бы такого несчастья! продолжала вдова лѣсничаго, это разбило бы мнѣ сердце.

-- Пожалѣй хоть нашу бѣдную мать запальчиво обратилась Софья къ брату. Неужели ты хочешь, чтобъ горе и нужда разомъ посѣтили нашъ домъ.

-- Памятью отца твоего заклинаю тебя, сынъ мой, не налагай на себя рукъ, не дѣлай этого ужаснаго грѣха, сказала старушка, теперь уже немножко спокойнѣе, но такимъ угражающимъ тономъ, что даже Губертъ казался пораженнымъ. Отецъ твой до конца жизни шелъ по пути чести и съ вѣрою въ Бога и нашего Спасителя, перешолъ въ вѣчность -- не осрами его честнаго имени!

-- Хорошо матушка -- довольно!

-- Обѣщай мнѣ, чтобы я была спокойна, что ты меня старуху, которая стоитъ уже одной ногой на краю могилы, не сдѣлаешь матерью самоубійцы! продолжала лѣсничиха и голосъ ея звучалъ гнѣвно и укоризненно. Приди въ себя и молись, чтобы Господь отогналъ отъ тебя искусителя и простилъ тебѣ твои грѣшныя помышленія! я тоже буду молится.

-- Ступай спать, сказалъ Губертъ, ничего подобнаго больше не случится.

-- Дай мнѣ твою руку и обѣщай мнѣ, тогда я повѣрю! Не увлекайся, не поддавайся искушенію; это злой духъ тебя смущаетъ! Отгони отъ себя дурныя мысли; нѣтъ такой глубокой, тяжолой ночи, за которой не послѣдовало бы утро. Ты какъ мущина, далъ мнѣ свою руку, я могу быть теперь спокойна, ты не нарушишь слова, даннаго матери. Я все знаю! я знаю, что тебя печалитъ смерть молодой графини, это и мнѣ причиняетъ горе; но кто же избавленъ отъ подобнаго испытанія, сынъ мой? Не должна ли была и я видѣть отца твоего умирающимъ и схоронить его? и я не смѣла отчаяваться.

-- Хорошо, матушка, этаго никогда болѣе не случится, отвѣчалъ Губертъ, все еще угрюмый, самъ на себя не похожій, не бойся, я обѣщалъ.

Старушка съ дочерью воротились въ свою комнату, съ какимъ тяжелымъ сердцемъ легли онѣ въ постель. Мать молилась о душевномъ спокойствіи сына, который долго еще ходилъ взадъ и впередъ по своей комнатѣ. Материнскимъ окомъ видѣла она впереди несчастіе и желала себѣ смерти, но затѣмъ опять называла подобное желаніе грѣхомъ. Можетъ быть, говорила она, Господь и поможетъ мнѣ успокоить сына.

Въ такомъ то безпокойствѣ и ужасѣ прошла ночь въ домикѣ лѣсничаго. Точно также и Марія Рихтеръ провела ночь безъ сна въ слезахъ и отчаяніи.

Остальныя лица въ замкѣ, казалось, наслаждались безмятежнымъ сномъ, по крайней мѣрѣ, огни скоро погасли какъ въ спальнѣ графини, такъ и въ комнатахъ управляющаго. Въ началѣ седьмаго часа господинъ фонъ-Митнахтъ приказалъ кучеру заложить карету, такъ какъ погода была пасмурна и дождлива, и передъ своимъ отъѣздомъ онъ велѣлъ разбудить графиню, согласно ея приказанію. Графиня была уже вставши, когда вошла къ ней служанка: до того велико было, по видимому ея горе, что она не могла даже спать. Тоска о дочери терзала ей душу и влекла ее къ мѣсту, гдѣ было совершено убійство, въ возможность котораго она все еще не хотѣла вѣрить. Скоро послѣ отъѣзда господина фонъ-Митнахта въ городъ, она отправилась одна пѣшкомъ, къ тому мѣсту дороги, гдѣ у пропасти все еще сидѣло двое слугъ, сторожившихъ здѣсь цѣлую ночь. Они почтительно встали, когда подошла графиня и сообщили ей, что втеченіи ночи ничего не случилось, все было тихо, какъ въ могилѣ. Графиня сама убѣдилась въ существованіи, теперь конечно уже едва замѣтныхъ, слѣдовъ, можно было только видѣть, что мохъ и верескъ у дороги потоптаны, она увидѣла также и то мѣсто, отъ котораго была оторвана большая масса земли. Графиня попробовала встать на болѣе твердое мѣсто и посмотрѣть въ глубину пропасти, это ей удалось, но ничего не было видно, ни малѣйшаго слѣда Лили, она упала между трещинами скалъ и исчезла безслѣдно.

Видъ этаго мѣста, какъ замѣтили слуги, произвелъ очень сильное впечатлѣніе на графиню, она повидимому была глубоко потрясена и безпрестанно подносила къ лицу кружевной платокъ, чтобы осушить слезы, которыхъ были полны ея глаза. Когда она увидѣла шляпу съ вуалемъ и платокъ, волненіе ея достигло крайней степени: она приказала отнести обѣ вещи къ ней въ замокъ. Но старый садовникъ почтительно замѣтилъ, что судъ долженъ найти все какъ оно было ночью. Это возраженіе садовника видимо не понравилось графинѣ, однако она уступила и глубоко потрясенная всѣмъ видѣннымъ и слышаннымъ, тихо вернулась въ замокъ и сейчасъ же ушла въ свои покои, приказавъ не безпокоить ее ничѣмъ.

Около одиннадцати часовъ къ замку подъѣхала карета и остановилась у главнаго подъѣзда. Графиня подошла къ окну и скрытая за шелковыми занавѣсами, смотрѣла внизъ. Это была та самая карета, въ которой фонъ-Митнахтъ отправился въ городъ. Онъ проворно выскочилъ изъ экипажа и помогъ выйти двумъ мужчинамъ. Первый изъ нихъ въ черномъ пальто и въ высокой черной шляпѣ, должно полагать, былъ судебный чиновникъ изъ города: онъ былъ незнакомъ графинѣ. При видѣ же втораго она сильно вздрогнула: это былъ ассесоръ фонъ Вильденфельсъ. Этотъ ненавистный ей человѣкъ, къ которому она чувствовала невольный страхъ, принадлежалъ тоже къ судебной коммиссіи, потому что первый господинъ обращался съ нимъ чрезвычайно вѣжливо. За нимъ слѣдовалъ господинъ со сверткомъ подъ мышкой. Это вѣрно, былъ секретарь или что нибудь въ этомъ родѣ такъ какъ фонъ-Митнахтъ не обращалъ на него никакого вниманія, онъ занимался только съ двумя первыми. Явился Бруно! графиня этого не ожидала. Это было ей въ высшей степени непріятно: ея какъ бы окаменѣлое лицо, ея задумчиво прищуренные глаза, выдавали ее.

Но задумчивость и волненіе графини продолжались только минуту! Къ ней снова вернулись ея обычное спокойствіе и рѣшимость. Вслѣдъ за тѣмъ слуга доложилъ графинѣ о фонъ-Митнахтъ и о трехъ постороннихъ господахъ. Она приказала пригласить ихъ въ залъ и сама отправилась туда же, посмотрѣвъ мимоходомъ въ зеркало. Когда она вошла въ залъ, всѣ четверо были уже въ сборѣ, при появленіи графини, они вѣжливо поклонились. Она же слегка и разсѣянно привѣтствовала ихъ съ видомъ утомленнымъ и разстроеннымъ, вполнѣ соотвѣтствующимъ подобному случаю. "Вы господа вѣроятно изъ суда", сказала она важно и вполголоса. "Такъ точно графиня, позвольте мнѣ вамъ отрекомендоваться", сказалъ господинъ въ золотыхъ очкахъ, тотъ что первый вышелъ изъ кареты, "я государственный прокуроръ, Шмидтъ". Графиня слегка наклонила голову. Должность судебнаго слѣдователя исполняетъ въ этомъ дѣлѣ господинъ ассесоръ фонъ Вильденфельсъ, продолжалъ профессоръ, указывая на Бруно, выглядѣвшаго очень разстроеннымъ.

Графиня и молодой ассесоръ обмѣнялась короткимъ взглядомъ, они знали и чувствовали въ какомъ отношеніи находились они другъ къ другу.

-- Я уже имѣю удовольствіе, пробормотала графиня, слегка наклонивъ голову, когда ей представляли Бруно. "Секретарь, господинъ Ленцъ, заключилъ прокуроръ сцену представленія". Чрезвычайно печальное дѣло привело насъ сюда, графиня. Мы пріѣхали изслѣдовать несчастіе или преступленіе лишившее васъ дочери.

-- Ужасное происшествіе, котораго никто и непредвидѣлъ, отвѣчала графиня, прошу садиться и выслушать отъ меня все, что я могу сообщить объ этомъ. Я знаю не многое. Дочь моя, ничего не сказала мнѣ о прогулкѣ, которую она предприняла вечеромъ въ сопровожденіи своей молочной сестры. Этого несчастія не случилось-бы, если-бы господинъ ассесоръ фонъ-Вильденфельсъ, предпочелъ разговоръ со своею двоюродною сестрою въ замкѣ.

-- Я слышу упрекъ въ вашихъ словахъ, графиня, серьезно сказалъ Бруно, но вѣдь вы знаете причину, по которой я прекратилъ свои посѣщенія.

-- Тотъ поступокъ, господинъ ассесоръ, не относился къ моей дочери, какъ же я могла имѣть что-нибудь противъ того, чтобы вы посѣщали замокъ.

-- При томъ же я вполнѣ убѣжденъ, что преступленіе, если бы оно не было приведено въ исполненіе въ тотъ вечеръ, было бы только отложено, твердо прибавилъ Бруно.

-- Вы также думаете, что тутъ совершено преступленіе? спросила графиня.

-- Это ясно вытекаетъ изъ всего сказаннаго вами, отвѣчалъ прокуроръ.

-- Это ужасно! прошептала графиня, и въ тонѣ ея слышалось глубокое потрясеніе...

-- Не подозрѣваете-ли вы, что могло послужить поводомъ къ преступленію или не имѣете-ли въ виду преступника? снова обратилась она послѣ нѣкотораго молчанія къ присутствующимъ?

-- Пока еще ничего нельзя сказать объ этомъ графиня, наша обязанность предварительно сдѣлать обыскъ и опредѣлить ближайшія обстоятельства дѣла. По совѣту господина судебнаго слѣдователя, которому извѣстна та мѣстность, продолжалъ прокуроръ, указывая на Бруно, мы прежде всего послали отыскать нѣсколько отважныхъ людей, которые бы согласились сдѣлать обыскъ пропасти, можетъ быть молодая графиня еще жива.

При послѣднихъ словахъ графиня должна была собрать всѣ свои силы, чтобы владѣть собою.

-- Можетъ быть какой нибудь счастливый случай и доставить возможность спасти графиню, продолжалъ прокуроръ, въ такомъ случаѣ отъ нея самой узнаемъ мы въ точности о ходѣ дѣла и о преступникѣ. Между тѣмъ какъ подобныхъ людей ищутъ въ окрестностяхъ, мы прежде всего отправились сюда, въ замокъ, чтобы объявить вамъ, какъ помѣщицѣ и владѣтельницѣ Варбурга, что мы съ этой же минуты въ силу судебной власти приступимъ къ слѣдствію, и въ то же время всепокорнѣйше просить васъ сообщить намъ все, что вамъ извѣстно, мы все это внесемъ въ протоколъ.

Секретарь приказалъ слугѣ подать чернилицу и перо, затѣмъ развернулъ свои бумаги и разложилъ ихъ на столѣ.

-- Господа, я могу сообщить вамъ немногое, отвѣчала графиня, совершенно спокойная и вполнѣ владѣя собой, вчера вечеромъ, когда я уже собиралась ложиться спать, доложили мнѣ о приходѣ Маріи Рихтеръ, молочной сестры моей дочери. Она проводила Лили до трехъ дубовъ, вамъ это, навѣрно, извѣстно, господинъ ассесоръ, и затѣмъ вернулась назадъ. Приближалась гроза. Марія Рихтеръ стала безпокоиться о Лили, она сообщила мнѣ, что напрасно среди ночи, въ бурю побѣжала она къ тремъ дубамъ, она не нашла тамъ Лили, и сказала, что, должно быть, съ ней случилось несчастіе. Я поручила тотчасъ же управляющему съ нѣсколькими слугами обыскать лѣсъ, что и было сдѣлано.

-- Въ которомъ часу? спросилъ прокуроръ.

-- Часовъ около десяти. Слуги взяли съ собою фонари, продолжала графиня, въ лѣсу попался имъ лѣсничій Губертъ Бурхардтъ, онъ говорилъ имъ, что слышалъ страшный крикъ; прокуроръ и Бруно молча переглянулись, послѣдній тоже слышалъ этотъ крикъ.

-- Слуги раздѣлились на двѣ партіи и обыскали лѣсъ. Часу въ двѣнадцатомъ явился управляющій и донесъ мнѣ, что молодая графиня, должно быть, упала съ обрыва, такъ какъ тамъ нашли ея шляпу и платокъ, и въ этомъ мѣстѣ вырвана была большая глыба земли, далѣе, что возникло подозрѣніе о совершеніи здѣсь преступленія, и наконецъ, что лѣсничій Губертъ, подойдя къ тому мѣсту и узнавъ о находкѣ, по тихоньку скрылся, такъ что, когда управляющій обратился было къ нему, желая оставить его сторожемъ на означенномъ мѣстѣ, его тамъ уже не было.

Бруно и прокуроръ опять переглянулись: Бруно также встрѣтилъ въ лѣсу Губерта и нашелъ его необыкновенно разстроеннымъ.

-- Вотъ все, что могу я сообщить вамъ, господа, заключила графиня... Я сама давича ходила на то мѣсто, тамъ и до сихъ поръ сторожатъ двое слугъ. Теперь предоставляю вамъ опредѣлить: было ли тутъ преступленіе или же только несчастный случай. Если тутъ было дѣйствительно преступленіе, дай Богъ, что бы вамъ удалось привести къ отвѣтственности низкаго преступника, который такъ безжалостно обрекъ на ужаснѣйшую смерть, такое невинное, милое существо и всѣмъ въ замкѣ причинилъ такую неизъяснимую скорбь!

-- Мы употребимъ всѣ старанія, чтобы освѣтить это темное дѣло, графиня, отвѣчалъ прокуроръ. Затѣмъ всѣ трое простились съ графиней и сошли внизъ въ галлерею, гдѣ ожидалъ ихъ фонъ-Митнахтъ, чтобы вести къ роковому мѣсту.

-- Замѣчательно красивая дама, эта графиня, тихо сказалъ прокуроръ ассесору; подобной бѣлизны лица, подобной глубины черныхъ глазъ я никогда еще не видывалъ и при томъ это неподражаемое...

Онъ остановился, передъ нимъ стоялъ Митнахтъ.

Отправились къ обрыву.

Дорогою управляющій, съ своей стороны, разсказалъ о ходѣ ночныхъ поисковъ.

-- Хорошо, что вы оставили тамъ двоихъ сторожей, замѣтилъ прокуроръ, во-первыхъ, несчастная могла дать какіе-нибудь признаки жизни, во-вторыхъ, все останется такъ, какъ было.

Управляющій привелъ ихъ къ тому мѣсту дороги, гдѣ лежали шляпа и вуаль Лили, а у самой пропасти и платокъ.

Какое тяжелое, подавляющее впечатлѣніе произвелъ на Бруно видъ этихъ вещей! Онъ, всегда такой твердый и спокойный, былъ теперь удрученъ горемъ. Только послѣ тяжелой борьбы рѣшился онъ взяться за слѣдствіе. Но разсудокъ и сила воли одержали верхъ надъ чувствомъ: онъ видѣлъ необходимость раскрыть ужасную тайну ночи, похитившую у него дорогую невѣсту.

Именно потому и поручено было ему это дѣло, что не за долго до катастрофы онъ видѣлъ Лили и говорилъ съ нею и къ тому же отлично зналъ замокъ Варбургъ, его жителей и окрестности.

Онъ скоро овладѣлъ собою; долгъ взялъ верхъ надъ горемъ.

На мѣстѣ несчастія, кромѣ двухъ сторожей, стояли еще двое какихъ-то мужиковъ и нѣсколько любопытныхъ изъ сосѣдней деревни.

Прокуроръ прежде всего обратился къ садовнику.

-- Вы сторожили тутъ? спросилъ онъ.

-- Такъ точно, господинъ судья.

-- Все находится въ томъ же видѣ, какъ нашли ночью?

-- Да, все, господинъ судья, вотъ здѣсь только слѣды не такъ ужь ясны.

-- Не видѣли ли вы чего-нибудь ночью или утромъ, и не слышали ли вы изъ пропасти крика или стона?

-- Ничего не слышалъ и не видѣлъ я, господинъ судья. Кто туда упадетъ, тотъ ужь болѣе не пикнетъ, отвѣчалъ старый садовникъ.

-- Это тѣ люди, которые согласились спуститься въ пропасть? спросилъ прокуроръ, указывая на двухъ сильныхъ мужиковъ, стоявшихъ въ сторонѣ.

-- Да, отвѣчали тѣ, снимая шапки. Я ночной сторожъ Варбурга, прозванный Нахтфогтомъ (ночнымъ фогтомъ), такъ какъ мое имя -- Фогтъ. А вотъ это -- Штейнъ-Клопфервильмъ, отвѣчалъ одинъ изъ нихъ.

Начали съ того, что секретарь, по указанію прокурора и Бруно, карандашемъ внесъ въ протоколъ подробное описаніе мѣстности и найденныхъ вещей. Было замѣчено все до мельчайшихъ подробностей. Шляпа Лили была немного помята. Еслибы ее сорвалъ вихрь, она не осталась бы лежать посреди дороги, но была бы снесена вѣтромъ въ пропасть или же поднята на деревья, гдѣ и зацѣпила бы вуалемъ за сукъ. Платокъ еще яснѣе доказывалъ, что не случай, и не буря сорвали его съ плечъ молодой графини. Видно было, что онъ заколотъ былъ спереди, но булавка или брошь были оторваны съ такою силою, что; на платкѣ въ этомъ мѣстѣ образовалась дыра. Онъ былъ помятъ и мѣстами запачканъ, должно быть на него наступили. По самымъ несомнѣннымъ доказательствомъ того, что здѣсь происходила ожесточенная борьба, а слѣдовательно было совершено преступленіе, служило то обстоятельство, что на дорогѣ и на мху замѣтны были слѣды нѣсколькихъ ногъ.

И такъ, подъ прикрытіемъ ночи и подъ защитою грозы, совершено было убійство и такое ужасное убійство, что даже привыкшіе видѣть всякаго рода преступленія-прокуроръ и секретарь -- и тѣ не могли удержаться отъ содраганія, при видѣ зіяющей пропасти и при мысли объ ужасной борьбѣ за жизнь, борьбѣ, которая произошла здѣсь двѣнадцать, четырнадцать часовъ тому назадъ.

Шляпа съ вуалью и платокъ были признаны за вещи Лили всѣми, кто только зналъ молодую графиню.

Начался осмотръ ущелья на краю обрыва. Возлѣ самой разщелины, отъ которой оторвалась глыба земли, вмѣстѣ съ молодымъ деревомъ, ясно отпечатлѣлся слѣдъ маленькой ножки Лили, здѣсь она упиралась твердо и отчаянно, это былъ послѣдній слѣдъ. Здѣсь она, вмѣстѣ съ оторванной массой земли, упала въ бездну. Пропасть эта была собственно трещина въ скалѣ, потому что на противуположной сторонѣ ея возвышался мѣловой утесъ, и ущелье, такимъ образомъ, примыкало къ скаламъ, одной неразрывной цѣпью покрывавшимъ весь берегъ. Внизу, у подошвы скалъ, бушевало и волновалось море, и съ того мѣста, гдѣ стояли присутствующіе, если смотрѣть черезъ другой выступъ скалы, можно было видѣть голубыя, слегка колеблющіяся волны. Въ ущелье, между этими двумя скалами, упала Лили. Во время грозы приливъ волнъ былъ великъ, вода въ морѣ высока, теченіе сильно, а потому, очень можетъ быть, что въ такое время вода проникла въ ущелье и унесла съ собою трупъ упавшей жертвы.

Нахтфогтъ и Штейнъ-Клопфервильмъ объявили, что во время бури и при высокой водѣ всѣ ущелья часто переполняются водою, и что поэтому, кто знаетъ, не вошло ли и сегодня ночью море въ ущелье.

Несмотря на то, оба выразили желаніе попробовать спуститься въ пропасть, такъ какъ имъ обѣщана за то щедрая плата.

Въ нѣсколькихъ мѣстахъ скалы пробовали они спуститься въ ущелье. Но напрасно! Самыя попытки пробраться туда были крайне опасны; и прокуроръ, заглянувъ въ пропасть, объявилъ, что было бы безуміемъ спускаться туда, это значило идти на вѣрную смерть. Бруно самъ убѣдился въ невозможности исполненія подобнаго предпріятія.

Несмотря на то, Штейнъ-Клопфервильмъ отважился спуститься такъ далеко, что могъ видѣть дно ущелья, и объявилъ, что на днѣ ея нѣтъ никакого трупа.

Почти въ ту же минуту Нихтфогтъ, съ опасностью собственной жизни лазившій по обрыву, нашелъ на камнѣ золотую брошь, сдѣланную въ видѣ пряжки и усыпанную мелкими брилліантами. Она была сильно согнута и должно быть порядочно сильно вырвали ее изъ платка, если она могла залетѣть такъ далеко. Брошка также была признана всѣми.

Послѣ многихъ, тщетныхъ попытокъ сойти въ ущелье, Штейнъ-Клопфервильмъ вернулся назадъ и объявилъ, что сверху, со стороны скалъ, невозможно спуститься въ пропасть, но снизу, съ моря, это, по всей вѣроятности, удастся скорѣе.

Бруно взялъ съ собою нѣсколькихъ изъ присутствовавшихъ и спустился съ ними къ морю. Прокуроръ же съ остальными остался на верху.

Небо, между тѣмъ, совсѣмъ прояснилось, море было покойно, и только небольшой, теплый вѣтерокъ слегка колыхалъ гладкую, голубоватую поверхность водъ. На берегу нашлось четверо или пятеро рыбаковъ, охотно согласившихся попытаться проникнуть въ ущелье съ моря.

Бруно, со своими спутниками, вошелъ въ одну изъ лодокъ, остальныя лодки поѣхали за ними. Всѣ отправились къ тому мѣсту скалы, гдѣ находилось ущелье. Скоро удалось имъ найти ту трещину, куда упала Лили. Но всѣ старанія рыбаковъ проникнуть туда были напрасны. Они добрались только до бѣлаго камня, на половину поднимавшагося изъ моря, на половину покрытаго водою, но онъ мѣшалъ имъ идти дальше. Поѣздка ихъ была однако же не совсѣмъ напрасна. Они узнали, что ночью, во время бури и грозы, вода въ морѣ очень поднялась и на значительную высоту подступила къ берегамъ, доказательствомъ чего служили темныя полосы, оставшіяся на мѣловыхъ утесахъ, а потому и несомнѣнно было, что волны изрыли ущелье и унесли въ море несчастную жертву.

Такой оборотъ дѣла заставилъ Бруно отказаться отъ дальнѣйшихъ попытокъ пробраться въ ущелье.

VII.

Свидѣтель.

Такимъ образомъ, было уже доказано, что здѣсь, при самыхъ ужасныхъ и таинственныхъ обстоятельствахъ, совершилось убійство; оставалось только разоблачить тайну, его окружавшую.

Задача эта выпала на долю Бруно, исправлявшаго должность судебнаго слѣдователя.

Ассесоръ фонъ Вильденфельсъ, а равно и прокуроръ самымъ учтивымъ образомъ отказались отъ любезнаго приглашенія графини отобѣдать въ замкѣ и предпочли закусить въ деревенскомъ трактирѣ, послѣ чего прокуроръ вернулся въ городъ, пожелавъ ассесору успѣха.

Какъ дорога была фонъ-Вильденфельсу покойница, никто не зналъ; онъ вообще былъ скрытенъ и не любилъ никому открывать своихъ тайнъ.

Графиня, подъ впечатлѣніемъ ужаснаго происшествія, казалось, совершенно забыла свою ссору и вражду съ Бруно или, быть можетъ, пріостановила ее только на время. Такъ или иначе, но она предложила ему, черезъ управляющаго, на время слѣдствія, занять нѣсколько комнатъ въ замкѣ. Но Бруно отказался и отъ этого приглашенія, говоря, что у него есть на то особыя причины.

Причины эти стали вдругъ ясны всякому болѣе или менѣе проницательному человѣку, когда Бруно съ секретаремъ отправились въ домикъ лѣсничаго и просили позволенія, вмѣстѣ со своимъ помощникомъ, помѣститься на верху.

-- Мнѣ здѣсь такъ удобно, говорилъ онъ, никто не мѣшаетъ, да и я никого не буду безпокоить.

Здѣсь же намѣренъ былъ онъ выслушивать свидѣтельскія показанія.

Губерта не было дома, когда пришли туда фонъ-Митнахтъ и Бруно съ секретаремъ.

Вдова лѣсничаго удивилась такому странному желанію господъ поселиться на чердачкѣ и убѣждала ихъ лучше занять любую комнату внизу. Но Бруно отказался и рѣшительно объявилъ, что беретъ себѣ три верхнія комнаты, которыя онъ сейчасъ же и занялъ. Первую комнату сдѣлалъ онъ пріемной для свидѣтелей, вторую взялъ себѣ, третью отдалъ секретарю.

Добрая старушка засуетилась, принялась убирать комнаты и устанавливать кое-какую мебель, такъ что въ короткое время все было приведено въ порядокъ и Бруно поселился въ домикѣ лѣсничаго, поблагодаривъ управляющаго за его любезность.

Фонъ-Митнахтъ вернулся въ замокъ не совсѣмъ-то въ духѣ; несмотря на всѣ старанія, ему никакъ не удалось выпытать ни отъ Бруно, ни отъ секретаря, на кого они имѣютъ подозрѣніе.

Между тѣмъ, въ замкѣ, въ деревнѣ и въ окрестностяхъ быстро разнеслась вѣсть о прибытіи судей для слѣдствія.

Изъ своего убѣжища Бруно украдкой наблюдалъ за обитателями домика лѣсничаго. Странное безпокойство матери и дочери не ускользнуло отъ его вниманія. Но онъ пока не придавалъ этому никакого значенія: онъ рѣшился дѣйствовать безъ предубѣжденій, не принимая въ разсчетъ ни личныхъ чувствъ, ни внѣшнихъ впечатлѣній и обращая вниманіе только на факты. Прежде всѣхъ намѣренъ былъ онъ допросить Губерта, не потому только, что встрѣтилъ его вблизи того мѣста, гдѣ совершено было преступленіе, но главнымъ образомъ вслѣдствіе того, что ему хотѣлось узнать, не извѣстно ли Губерту что-нибудь о случившемся, можетъ быть даже не знаетъ ли онъ и преступника. Бруно отогналъ отъ себя всякое подозрѣніе на лѣсничаго; онъ зналъ, что Губертъ всегда пользовался расположеніемъ и полнѣйшимъ довѣріемъ Лили, а слѣдовательно, разсуждалъ Бруно, онъ не имѣлъ никакого повода къ совершенію преступленія.

Только къ вечеру вернулся домой Губертъ; все бродилъ онъ, должно быть, по лѣсу.

Мать, первымъ долгомъ, сообщила ему о прибытіи изъ города судебнаго слѣдователя, но для него это была уже не новость; когда же она прибавила, что онъ поселился у нихъ на верху, Губертъ сильно вспылилъ.

-- Здѣсь, у насъ въ домѣ? Это еще что такое? Развѣ не нашлось другаго мѣста? кричалъ онъ такъ громко, что старушка и Софія не на шутку перепугались, вѣдь его могъ услышать слѣдователь!

-- Ужь много они узнаютъ! продолжалъ онъ такимъ тономъ, какъ будто зналъ болѣе другихъ.

Бруно, по всей вѣроятности, слышалъ голосъ лѣсничаго, такъ какъ въ ту же минуту явился Ленцъ и объявилъ Губерту, что господинъ ассесоръ проситъ его къ себѣ. Вмѣстѣ съ тѣмъ, онъ взялъ у старушки нѣсколько свѣчей, за которыя тутъ же и заплатилъ.

Губертъ пошелъ на верхъ. Онъ былъ мраченъ и раздражителенъ, говорилъ рѣзко и отрывисто.

-- Подите сюда, Губертъ, сказалъ Бруно, сядьте вонъ тутъ, мнѣ нужно предложить вамъ нѣсколько вопросовъ. Вы, вѣроятно, знаете, что я присланъ сюда въ качествѣ судебнаго слѣдователя.

-- Господину ассесору лучше бы не говорить вчера вечеромъ съ молодою графиней или, по крайней мѣрѣ, проводить бы ее до замка, злобно отвѣчалъ Губертъ, тогда не надо было бы никакого слѣдствія, все равно ничего не узнаютъ!

-- Съ этихъ поръ смотрите на меня, лѣсничій, не какъ на ассесора Бруно фонъ-Вильденфельсъ, а какъ на судебнаго слѣдователя, и отвѣчайте на мои вопросы, сказалъ Бруно, стараясь скрыть досаду на неприличное поведеніе Губерта. Почему вы сейчасъ сказали, что все равно ничего не узнаютъ?

-- Всякій можетъ думать, что ему угодно.

-- Вчера вечеромъ, во время грозы, слышали вы крикъ, такъ вы, по крайней мѣрѣ, сказали управляющему, гдѣ вы были, когда слышали крикъ?

-- Недалеко отъ того мѣста, гдѣ я васъ встрѣтилъ.

-- Вы выглядѣли чрезвычайно разстроеннымъ и не обратили вниманія на мои слова, отчего это?

-- Этого я и самъ теперь не знаю, но у меня тогда вѣрно была на то причина.

-- Что дѣлали вы такъ поздно въ лѣсу?

-- Я лѣсничій, и моя обязанность бродить по лѣсу, я дѣлаю это по воскреснымъ днямъ также, какъ и въ будни.

-- Лѣсъ такъ великъ, какимъ образомъ очутились вы именно на томъ мѣстѣ?

-- Я и самъ не знаю!

-- Вамъ попалась молодая графиня на возвратномъ пути?

-- Да!

-- Опишите мнѣ, гдѣ видѣли вы графиню?

-- По дорогѣ отъ трехъ дубовъ къ замку.

-- На какомъ мѣстѣ?

-- Еслибы я встрѣтилъ ее на томъ мѣстѣ, гдѣ она убита, этого бы не случилось!

-- Такъ вы на этомъ мѣстѣ не видѣли, не встрѣчали болѣе молодой графини?

-- Нѣтъ!

-- Васъ еще позже видѣли въ лѣсу; управляющій и прислуга встрѣтили васъ, вамъ поручили вести одну партію на обыскъ, что вы нашли?

-- Ничего!

-- Что же вы дошли до трехъ дубовъ, когда по другой дорогѣ дѣлали обыскъ?

-- Нѣтъ, до дубовъ не дошли! Мы услышали голоса и крики другихъ и думали, что они нашли молодую графиню.

-- Вы поспѣваете, господинъ Лендъ? обратился Бруно къ секретарю.

Тотъ утвердительно кивнулъ головой и перо его продолжало летать по бумагѣ.

-- Вы полагали, что ничего не найдете, что другіе нашли что-нибудь у обрыва, продолжалъ Бруно, вы вовсе не проходили мимо обрыва?

-- Можетъ быть, навѣрно не знаю.

-- Вы тамъ ничего не нашли?

-- Нѣтъ, было слишкомъ темно!

-- Вы видѣли молодую графиню, вы говорили съ нею?

-- Нѣтъ, отвѣчалъ Губертъ.

Онъ не хотѣлъ сказать, не хотѣлъ сознаться. что она отказалась идти съ нимъ, что она прогнала его, да еще кому сознаться-то -- счастливому сопернику, котораго предпочли ему, сопернику, который, по мнѣнію его, былъ виноватъ въ смерти Лили, потому что, не имѣй онъ свиданія съ нею вечеромъ, ее не застигла бы гроза и смерть у обрыва. Этимъ-то мнѣніемъ и объясняется странное поведеніе Губерта относительно Бруно.

-- Такъ вы не сочли нужнымъ обыскать всю дорогу, но сейчасъ же ушли къ другимъ, къ обрыву, продолжалъ Бруно, почему же вы вдругъ исчезли?

-- Самъ не знаю, только я не могъ остаться тамъ.

-- Вы не могли тамъ оставаться, и это было бы весьма естественно, еслибы вы принимали живое участіе въ поискахъ, вѣдь молодая графиня всегда благоволила къ вамъ, всегда дарила васъ полнѣйшимъ довѣріемъ, вы почти выросли съ нею, вы были, такъ сказать, товарищемъ ея дѣтскихъ игръ! И вотъ, въ этомъ ужасномъ происшествіи, вызвавшемъ сочувствіе людей, которымъ оказывали менѣе предпочтенія, людей почти чужихъ, вы принимали такъ мало участія, что преспокойно удалились?

-- Я долженъ былъ уйти, я не въ силахъ былъ долѣе оставаться у обрыва! Но я не понимаю, къ чему предлагаете вы мнѣ подобные вопросы, возразилъ Губертъ, странно право.

-- Вы увидите, что не одинъ вы подверглись допросу, будутъ спрошены и многіе другіе, однимъ словомъ всѣ, имѣющіе какое-либо отношеніе къ молодой графинѣ или къ самому происшествію.

-- Также и графиня и другія высокопоставленныя лица?

-- Также! Передъ судомъ всѣ равны, никакой разницы быть не можетъ.

-- Тогда я доволенъ.

-- Не можете ли вы дать какія-нибудь показанія, Губертъ?

-- Я не знаю ничего больше.

-- Въ такомъ случаѣ вы можете удалиться, заключилъ Бруно допросъ.

Губертъ всталъ, сухо пожелалъ ассесору доброй ночи и вышелъ.

Бруно былъ пораженъ перемѣной, въ эти нѣсколько дней совершившейся съ молодымъ лѣсничимъ. Онъ былъ неузнаваемъ! Его видъ, его поведеніе производили крайне непріятное впечатлѣніе, и Бруно никакъ не могъ подыскать никакого къ тому объясненія, сколько ни ломалъ онъ голову надъ рѣшеніемъ этого вопроса.

Слѣдствіе доставило ему нѣкоторое развлеченіе, которое если и не могло облегчить его горя, то все же отвлекло мысли его въ другую сторону. Теперь же когда по уходѣ Губерта секретарь отправился къ себѣ въ спальню и Бруно остался одинъ въ своей комнатѣ, ужасная тайна ночи снова поглотила всѣ его мысли. Онъ никакъ не могъ представить себѣ, что Лили умерла, не могъ повѣрить, что невѣста его потеряна для него на вѣки, навсегда разлучена съ нимъ!

Сколько тяжелыхъ, горькихъ впечатлѣній пережилъ онъ въ теченіе этого роковаго дня, сколько ужасныхъ происшествій привелось узнать ему въ это короткое время! И теперь снова выступалъ на первый планъ вопросъ, гдѣ найти преступника?

Губертъ, по мнѣній Бруно, не имѣлъ ни малѣйшаго повода къ такому ужасному дѣлу!

Но кому же это смерть Лили была выгодна, кто могъ бы желать ея смерти?

Графиня! Невольно пришла она ему на умъ въ эту минуту, а вмѣстѣ съ тѣмъ и разсказъ деревенской нищенки "всегда по воскресеньямъ, говорила старуха, совершаетъ она свое ужасное дѣло, въ воскресенье, вѣроятно, у нея является власть"; вспомнился ему и милліонъ, который по смерти Лили долженъ былъ достаться ей.

Но Бруно старался отогнать отъ себя эти мысли! Онъ хотѣлъ дѣйствовать безъ всякихъ предубѣжденій. Да и какъ могла графиня во время грозы незамѣченной выйти изъ замка, какъ могла она подкараулить Лили, какъ могла она столкнуть ее въ пропасть, нѣтъ, нѣтъ, это было немыслимо!

А все-таки эта блѣдная, таинственная женщина возбудила въ немъ и сегодня что то похожее на ужасъ. Было ли это ощущеніе только слѣдствіемъ холоднаго, отталкивающаго вида графини, или ему способствовало также и народное повѣрье?

На слѣдующее утро Бруно продолжалъ допросы. Первая, но его приглашенію явилась въ домикъ лѣсничаго Марія Рихтеръ. Она была такъ взволнована, такъ удручена горемъ, что Бруно узналъ въ ней самое, а можетъ быть и единственное, вѣрное и преданное сердце, какимѣ обладала Лили. Онъ горячо пожалъ руку Маріи и не находилъ словъ успокоить ее, онъ и самъ нуждался въ утѣшеніи. Когда же она залилась слезами, онъ тоже почувствовалъ на глазахъ своихъ двѣ крупныя, горячія слезы.

Допросъ продолжался недолго. Марія описала ему свою прогулку съ Лили и всѣ событія того роковаго вечера, все это было уже извѣстно слѣдователю, а болѣе она ничего не знала.

Марія, до самаго пріѣзда суда, думала, что смерть у обрыва была общимъ удѣломъ, какъ Лили такъ и Бруно. Это она тутъ же на допросѣ высказала ассесору и тотъ былъ весьма удивленъ подобнымъ мнѣніемъ. Какъ вѣрному другу Лили и повѣренной ея тайнъ, Бруно разсказалъ Маріи все, что произошло между ними у трехъ дубовъ.

Марія не отвѣчала ни слова, она была теперь углублена въ себя и, видимо, рада была скорѣе уйти изъ домика лѣсничаго! Казалось какія-то новыя, совсѣмъ иныя мысли зародились въ настоящую минуту у нея въ головѣ.

Послѣ молочной сестры убитой графини, въ квартиру слѣдователя явился г. фонъ-Митнахтъ, тоже вызванный къ допросу. За тѣмъ отобраны были показанія отъ кучера и садовника. Но всѣ они не сообщили ничего новаго, ничего такого, что могло бы пролить какой нибудь свѣтъ на это темное дѣло.

Только что успѣли удалиться всѣ эти свидѣтели и Бруно принялся вторично перечитывать показанія управляющаго, какъ вдругъ въ дверь сильно постучали.

-- Посмотрите-ка, господинъ Ленцъ, кто тамъ, сказалъ ассесоръ. Секретарь пошелъ отпирать двери. Онъ увидѣлъ передъ собою высокаго, широкоплечаго, немного сгорбленнаго мужчину съ добродушнымъ, безбородымъ лицомъ. На немъ былъ старый, длинный суконный кафтанъ, полотняные брюки и старые башмаки. Совершенно выгорѣвшій черный бархатный жилетъ доходилъ до самаго горла и былъ наглухо застегнутъ. Въ одной рукѣ держалъ онъ грязную и помятую шляпу, а въ другой палку. Можно было замѣтить, однакожъ, что костюмъ этотъ былъ своего рода праздничный.

Онъ не сразу вошелъ въ комнату. Прежде всего онъ сунулъ свое доброе, улыбающееся лицо въ дверь и вопросительно взглянулъ на присутствующихъ.

-- Что вамъ здѣсь нужно, любезный? спросилъ Ленцъ, лѣсничаго здѣсь на верху нѣтъ.

-- Я это знаю! фамильярно отвѣчалъ странный посѣтитель! мнѣ и не нужно господина лѣсничаго, мнѣ нужно того господина изъ города, который производитъ здѣсь слѣдствіе объ убійствѣ дитяти покойнаго графа.

При этихъ словахъ Бруно обернулся. Кто вы такой? спросилъ онъ, пристально смотря на вошедшаго уже между тѣмъ незнакомца.

-- Я пастухъ Гильдебрандъ, отвѣчалъ тотъ, подходя ближе, а вы сударь вѣроятно...

-- Да, я судебный слѣдователь?

Ленцъ заперъ дверь и вернулся на свое мѣсто.

-- Ага, да! Хорошо, что я нашелъ васъ, сударь, тихимъ, мѣрнымъ тономъ сказалъ пастухъ, неловко кланяясь. Потомъ онъ поставилъ въ уголъ палку, возлѣ нея положилъ шляпу и опять подошелъ къ Бруно. Всѣ слова и движенія его были обдуманы, что далеко не рѣдкость между стариками крестьянами, а добрая, привѣтливая улыбка почти все время не сходила съ его лица! Вотъ видите-ли, я пришелъ насчетъ молодой графини! Я кое-что видѣлъ и слышалъ и рѣшилъ, что слѣдуетъ мнѣ сходитъ сюда и сообщить все это господину слѣдователю.

-- Это правда, Гильдебрандъ, хорошо что вы это сдѣлали, отвѣчалъ Бруно, что же вы можете сообщить мнѣ?

-- Я коровій пастухъ въ Варбургѣ, обстоятельно и почти фамильярно началъ Гальдебрандъ, подойдя еще ближе къ Бруно и нагнувшись къ нему, такъ какъ Бруно сидѣлъ и высокому Гельдебранду неособенно-то было удобно разговаривать съ нимъ стоя, третьяго дня, въ воскресенье, собрался я идти къ дочери, моя дочь замужемъ и живетъ въ деревнѣ, у нея хорошій мужъ, зовутъ его Енсъ.

-- Вы говорите о Енсѣ, рыбакъ, Гильдебрандъ?

-- Да, да, вы его тоже знаете? это моей дочери мужъ, когда выберется у меня свободный денекъ, я отправляюсь къ ней въ деревню. Въ воскресенье, въ то самое время, какъ я тамъ былъ, Енсъ пришелъ домой такой веселый.

Бруно невольно улыбнулся, онъ зналъ или угадывалъ причину его веселости.

-- Онъ что-то заработалъ на сторонѣ, и вотъ онъ велѣлъ принести изъ портерной бутылку пива, одинъ онъ туда не ходитъ, надобно же подѣлиться съ женою, Енсъ хорошій мужъ.

-- Все это прекрасно, милѣйшій Гильдебрандъ; но вѣдь вы хотѣли намъ сообщить что то касающееся молодой графини!

-- А вотъ подождите, разскажу все по порядку! За пивомъ незамѣтно прошло время и былъ уже девятый часъ, когда я отправился во свояси. Начиналась гроза, но мнѣ надо было итти! Была страшная непогода! На верху я свернулъ на большую дорогу, ведущую мимо трехъ дубовъ къ замку, потомъ я подумалъ про себя, пойду-ка лучше кустами, это будетъ ближе. Мнѣ попались еще двое; но тѣ остались идти по дорогѣ.

-- Еще двое? Кто же это были? нетерпѣливо спросилъ Бруно, между тѣмъ какъ Ленцъ записывалъ показанія пастуха.

-- Я могъ ихъ узнать по голосу; они разговаривали между собою, это была молодая графиня и лѣсничій Губертъ Бухгардтъ!

-- На дорогѣ отъ трехъ дубовъ къ замку?

-- Да, да, какъ разъ тамъ!

-- Вблизи того мѣста, гдѣ дорога идетъ мимо обрыва, не такъ-ли Гильдебрандъ?

-- Нѣтъ, не много раньше!

-- Вы не ошиблись, Гильдебрандъ, вѣдь было очень темно!

-- Ужасная темень, хоть глазъ выколи, но я слышалъ какъ разговаривали, а также слышалъ и имена, а покойнаго графа дочку-то, молодую графиню я сейчасъ же узналъ по голосу! Будьте покойны, баринъ, ошибки здѣсь быть не могло! Они говорили громко, особенно молодая графиня.

-- Вы помните, о чемъ они говорили?

-- Слово въ слово! Я не хочу, чтобы вы меня провожали, я желаю идти одна, сказала молодая графиня громко и съ такимъ негодованіемъ, какого я никогда еще не замѣчалъ въ ней!-- Я вамъ хотѣлъ только сказать, что привело меня сюда, возразилъ лѣсничій.-- Не хочу ничего болѣе слышать, ступайте къ себѣ домой, приказала молодая графиня, громко и раздражительно, по всему видно было, что она была очень сердита!-- тогда произойдетъ несчастье, вскричалъ лѣсничій.

-- Это вы точно слышали, Гильдебрандъ? спросилъ Бруно, крайне удивленный этимъ показаніемъ. Послѣднее было чрезвычайно важно: казалось, оно должно было наконецъ пролить свѣтъ на это темное дѣло, тѣмъ болѣе, что Губертъ сказалъ давича, что онъ не говорилъ съ Лили.

-- Тогда произойдетъ несчастье, это были его послѣднія слова, утверждалъ пастухъ Гильдебрандъ, оказавшійся самымъ главнымъ свидѣтелемъ, потомъ все стихло.

-- Больше вы ничего не слыхали?

-- Немного погодя, какъ будто бы крикъ, больше ничего?

-- Сколько времени приблизительно прошло отъ послѣднихъ словъ лѣсничаго до крика? Припомните-ка хорошенько, Гильдебрандъ отъ этого зависитъ многое.

-- Сколько времени, пожалуй отъ того мѣста, молодая графиня успѣла пройти шаговъ тысячу, когда раздался крикъ а можетъ быть и меньше. Я не обратилъ на это особеннаго вниманія, кто бы могъ подумать, что случится нѣчто подобное, отвѣчалъ пастухъ.

-- Вы не проходили мимо обрыва?

-- Сохрани Боже, я пошелъ кустами.

-- Можете-ли вы клятвой подтвердить свои показанія, Гильдебрандъ?

-- Дать клятву? отчего же нѣтъ? Это все истинная правда, дѣйствительно случилось все то, что я сейчасъ показалъ вамъ.

-- Господинъ Ленцъ, прочтите свидѣтелю его показанія и пусть онъ подпишется.

Показанія были прочтены, но подписаться Гильдебрандъ не могъ; такъ какъ, по словамъ его, онъ разучился уже писать буквы. Пришлось ограничиться тремя крестами.

Бруно и Ленцъ должны были засвидѣтельствовать его знаки, потомъ его отпустили. Онъ подалъ Бруно и секретарю свою жесткую загорѣлую руку и ушелъ.

Показанія этого свидѣтеля были очень важны: они, такъ сказать, служили опорой для дальнѣйшаго слѣдствія. И здѣсь, какъ и во многихъ уголовныхъ дѣлахъ, неожиданный случай, если и не совсѣмъ открылъ, то все-таки освѣтилъ это темное дѣло. Противъ лѣсничаго Губерта Бурхардта нашлось достаточно подозрѣній, чтобы породить и поддерживать въ Бруно мысль о его виновности.

Но прежде всего онъ рѣшился еще разъ выслушать его и вскорѣ послѣ ухода Гильдебранда, поручилъ Ленцу привести къ нему на верхъ лѣсничаго.

Губертъ былъ дома. Сначала онъ отказался идти на верхъ, но Ленцъ съумѣлъ уговорить его; такъ что въ концѣ концовъ онъ, хоть не совсѣмъ то охотно, но все-таки поднялся въ пріемную слѣдователя.

Старый, опытный секретарь Ленцъ былъ еще болѣе Бруно убѣжденъ въ виновности Губерта, а потому при вторичномъ допросѣ лѣсничаго онъ старался не проронить ни одного слова, подозрѣваемаго въ преступленіи, Губерта.

-- Хорошо ли вы помните то показаніе, которое дали вы вчера, лѣсничій? спросилъ Бруно.

-- О, да! что я разъ сказалъ, то уже не забываю, отвѣчалъ Губертъ.

-- Вы остаетесь при своемъ показаніи, лѣсничій?

Страшенъ былъ въ эту минуту видъ Губерта; мертвенно блѣдное лицо его представляло рѣзкій контрастъ съ рыжею бородою, впалые глаза горѣли лихорадочнымъ блескомъ и мраченъ былъ взглядъ ихъ, обращенный на Бруно.

-- Конечно! отвѣчалъ онъ, отчего бы мнѣ и не остаться при своемъ показаніи?

-- Подумайте лучше, согласовалось ли все то, что вы сказали съ дѣйствительностью! увѣщевалъ его Бруно.

-- Тутъ нечего и думать, все было такъ, какъ я сказалъ! отвѣчалъ Губертъ.

-- Вы помните слова! "Я не желаю, чтобы вы меня провожали, я хочу идти одна" сказалъ Бруно, возвышая голосъ и зорко наблюдая за лѣсничимъ.

Дѣйствіе этихъ словъ было удивительно. Губертъ пристально смотрѣлъ на Бруно, какъ бы не вѣря своимъ ушамъ.

-- Знакомы ли вамъ эти слова? "Я хотѣлъ вамъ только сказать, что привело меня сюда", продолжалъ Бруно, знаете ли вы, кто отвѣчалъ вамъ на это! "Я не хочу ничего болѣе слышать, вернитесь къ себѣ домой!

-- Кто вамъ это сказалъ? спросилъ онъ глухимъ голосомъ.

-- "Тогда произойдетъ несчастіе!" это были ваши послѣднія слова!

-- Вы знаете -- даже и это? спросилъ Губертъ какъ бы въ оцѣпенѣніи.

-- Къ чему сказали вы эти послѣднія слова, лѣсничій? Что они означали? продолжалъ Бруно.

При этомъ вопросѣ, къ Губерту вернулось, повидимому, его прежнее мрачное негодованіе.

-- Что они значатъ? То и значатъ, что случится несчастіе! Но я не подразумѣвалъ при этомъ несчастія у обрыва!

-- Отчего же вы исчезли когда другіе нашли мѣсто, гдѣ лежали вещи молодой графини?

-- Чтобы лишить себя жизни!

-- Вы хотѣли лишить себя жизни? спросилъ Бруно, которому слова эти показались важными, почему это?

-- Потому что не хотѣлъ жить болѣе, послѣ того, какъ умерла молодая графиня.

-- Но вѣдь смерть молодой графини не могла служить для васъ, лѣсничій, поводомъ къ тому, чтобы лишить себя жизни!

-- Вы такъ думаете,-- я же думаю иначе; никто ни кому не указъ! грубо отвѣчалъ Губертъ.

-- Или вы боялись, быть можетъ, что на васъ падетъ подозрѣніе и чтобы избавиться отъ всего вы рѣшились покончить съ собою?

-- На меня? Подозрѣніе? удивленно спросилъ Губертъ, какъ бы озаренный внезапною мыслью. Онъ сразу понялъ теперь, почему такъ осаждалъ его своими допросами слѣдователь.

-- Согласитесь сами, что странно во всякомъ случаѣ и даже удивительно слышать отъ васъ о желаніи лишить себя жизни! продолжалъ Бруно. Какой поводъ имѣли вы къ этому? Вы вполнѣ обезпечены, имѣете хорошее мѣсто, не знаете нужды, здоровы, чего же вамъ еще?

-- Да! Сытъ-то я бывалъ всегда, это правда, отвѣчалъ Губертъ, но вѣдь этого, наконецъ, недостаточно, у человѣка кромѣ желудка есть еще сердце и голова! Не у однихъ васъ, и у меня также, въ этомъ мы схожи! А если есть голова и сердце, есть и и мысли и не у однихъ у васъ, и у меня тоже! Но теперь, у насъ у обоихъ ничего больше не осталось въ жизни, въ заключеніе сказалъ Губертъ и слова его звучали какъ-то трогательно, теперь все кончено! Она умерла!

Бруно вопросительно взглянулъ на лѣсничаго: онъ былъ самъ не свой, путался въ словахъ, словомъ выглядѣлъ просто помѣшаннымъ. А потому ассесоръ пока отпустилъ его.

-- Странный человѣкъ! пробормоталъ Бруно по уходѣ Губерта, какая странная перемѣна! его узнать невозможно! Нѣтъ никакого сомнѣнія, онъ и есть преступникъ!

VIII.

Призракъ стараго Вита.

Тамъ, гдѣ море съ шумомъ ударялось о крутые береговые утесы, гдѣ ропотъ волнъ не умолкалъ ни на минуту, тамъ природа создала неприступное мѣстечко, оберегаемое моремъ и скалами.

Съ незапамятныхъ временъ ни одно человѣческое существо не посѣщало этихъ ущелій, этого берега у подножія высокихъ, крутыхъ скалъ.

Однакожъ, что это такое въ полумракѣ вечера шевелилось тамъ у подошвы горъ? Что это, почти такое же бѣлое, какъ и окружающіе его мѣловые утесы, двигалось между нагроможденными другъ на друга, обломками скалъ, у самаго моря. Человѣкъ ли былъ это? Неужели природа не достигла своей цѣли и, вопреки всѣмъ страшнымъ преградамъ ея, смѣлый обитатель земли все-таки проникъ сюда. Какже ходили слухи, что никто не можетъ пробраться въ это заповѣдное мѣсто, въ ущельи и на берегъ моря, у подошвы скалъ, не поплатившись жизнью за свою смѣлость! значитъ это была басня, продуктъ народнаго суевѣрія?

Кажется это былъ человѣкъ! Онъ шевелился, руки его были до локтей опущены въ воду, прибитую сюда моремъ во время бури, онъ вытаскивалъ оттуда рыбу и клалъ ее въ мѣшокъ, который лежалъ тутъ же рядомъ, на половину въ водѣ.

Мѣстечко это приходилось какъ разъ у подножія тѣхъ скалъ, гдѣ отъ времени до времени показывался старый Витъ. Сначала рыбаки, видя что онъ киваетъ имъ, пробовали добраться до того мѣста, гдѣ стоялъ онъ на обломкахъ утеса, но всегда принуждены бывали отказаться отъ своего намѣренія. Къ тому же, только что подходили они ближе къ утесу, какъ призракъ стараго Вита исчезалъ, какъ будто не хотѣлъ онъ завлекать ихъ въ эти опасныя мѣста, гдѣ угрожала имъ смерть, и киванье его, было, по всей вѣроятности, только привѣтствіемъ, но вовсе не знакомъ, чтобы они шли къ нему к взяли его оттуда.

Вышеописанную нами фигуру, сидѣвшую на немного и круто выдавшемся изъ подъ воды камнѣ, едва можно было признать за человѣка. Сѣдые, длинные волосы, прядями спускавшіеся у него на плечи, издали и въ полумракѣ можно было принять за развѣваемый вѣтромъ тростникъ. Длинная бѣлая борода закрывала почти все лицо. Одежда его вся побѣлѣла отъ прикосновенія къ мѣловымъ скаламъ, такъ что невозможно было узнать ея настоящаго цвѣта. Ноги его были обнажены до самыхъ колѣнъ. Но вотъ взошла луна и блѣднымъ волшебнымъ свѣтомъ озарила живописную бухту между утесами, бѣлыя скалы съ мрачными ущельями, тихо волнующееся море и странное призрачное существо тамъ внизу у подошвы скалъ.

При блѣдномъ лунномъ свѣтѣ скалистый, усѣянный ущельями берегъ выглядѣлъ еще живописнѣе, еще величественнѣе. Легкія волны отливали серебромъ: весело прыгали онѣ перегоняя другъ друга и играя плескались о береговыя скалы, разсыпаясь милліонами жемчужныхъ брызгъ, которыя долетали до страннаго старика, спокойно и безстрашно продолжавшаго свою работу.

Но вотъ лунный свѣтъ прямо упалъ на него. По лицу онъ выглядѣлъ очень старымъ -- но вѣроятно эти сѣдины, эти глубокія морщины были преждевременны, тяжелые слѣды горя и лишеній, такъ какъ тѣло его отнюдь нельзя было назвать ни дряхлымъ, ни изможденнымъ. Сѣдые волосы, длинными прядями падавшіе ему на плечи и бѣлая длинная борода почти сплошь покрывали всю его голову, выдавались только высокій лобъ, носъ, глаза и ротъ. Въ настоящую минуту лицо его выражало усердіе: старательно продолжалъ онъ вытаскивать изъ воды рыбу. Должно быть набралъ онъ уже ея не мало, мѣшокъ былъ почти полонъ.

Вдругъ одинокій старикъ поднялъ голову и повернувшись въ сторону скалъ, принялся прислушиваться потомъ всталъ съ камня, до половины покрытаго водою, такъ что бѣдняжка весь вымокъ. Медленно и осторожно сталъ онъ взбираться по обломкамъ утесовъ къ мрачной разщелинѣ скалъ, которая была такъ широка и высока, что туда смѣло могло войти нѣсколько человѣкъ разомъ.

Въ этой мрачной разщелинѣ, повидимому, глубоко уходившей внизъ, исчезла призрачная фигура стараго Вита.-- Это могъ быть только онъ, рыбаки узнали его и увѣряли, что это былъ онъ, а кромѣ его ни души не видно было никогда на этомъ непроходимомъ, негостепріимномъ мѣстѣ.

Берегъ, сталъ по прежнему пустыннымъ и бѣзлюднымъ. Мертвая тишина ночи нарушалась только плескомъ волнъ, да изрѣдка крикомъ чайки или другой какой нибудь морской птицы.

Вдали, мѣстами, то выплывалъ, то исчезалъ парусъ, блестящая рыбка играла на поверхности воды и снова потомъ уходила въ глубину, морскія утки вереницей пролетали мимо и охотно забирались на пустынный, скалистый берегъ для того, чтобы войти въ дѣлежъ со старымъ отшельникомъ и полакомиться вкусной рыбкой, богатымъ даромъ моря. А тамъ по прежнему было тихо и спокойно.

Но вотъ старикъ опять вышелъ изъ разщелины и сталъ карабкаться по камнямъ внизъ къ берегу, тамъ онъ взвалилъ на плечи мѣшокъ съ рыбой и снова тѣмъ же путемъ вернулся назадъ къ разщелинѣ скалъ.

Она была освѣщена луной и, заглянувъ туда, можно было видѣть цѣлую галлерею, изъ которой, затѣмъ, другія, болѣе низкія разщелины вели въ пещеры.

Старикъ, какъ мы уже сказали, вернулся въ разщелину скалъ. Онъ пошелъ въ большое, на подобіе грота, отверстіе съ сѣрыми причудливой формы стѣнами, съ которыхъ постоянно капала вода. Главная пещера была по видимому очень высока и какъ бы высѣчена въ мѣловой скалѣ, однакожъ она не была дѣломъ рукъ человѣческихъ и одной природѣ обязана была своимъ образованіемъ.

Неровное дно пещеры состояло изъ известняка и всегда было сырое, такъ какъ во время бури и прилива море прибивало сюда много воды, и часто на значительную высоту наполняло пещеру, удивительно только какъ могъ старый Витъ въ подобномъ случаѣ спасать свою жизнь. Кромѣ того еще тихонько и едва замѣтно пробивалась сюда вода изъ сосѣдней боковой трещины.

Къ этой то трещинѣ и направился старикъ съ кулемъ рыбы за плечами. Тамъ слышался уже плескъ и журчаніе воды. Черезъ трещину эту вошелъ онъ въ одну изъ сосѣднихъ боковыхъ пещеръ, гдѣ съ шумомъ пробивался стекавшій со скалъ ручеекъ, ища отсюда выхода въ море, свѣтлый, прозрачный ручеекъ съ прѣсною, годною для питья водою.

Старику пришлось идти въ бродъ. Все болѣе и болѣе погружался онъ въ непроницаемый мракъ, окружавшій узкій и длинный проходъ. Но старый Витъ должно быть хорошо зналъ эту дорогу; онъ бодро и скоро подвигался впередъ.

Вода мало по малу все прибывала, а отверстіе въ скалѣ дѣлалось все ниже и уже, къ тому же скалистое дно потока было очень скользко и круто подымалось вверхъ; но старикъ не останавливался передъ всѣми этими препятствіями, онъ смѣло карабкался все дальше и дальше. Вскорѣ чрезъ отверстіе, почти все наполненное водою и снаружи поросшее папоротникомъ и мхомъ, вылѣзъ онъ на чистый воздухъ и очутился теперь въ одномъ изъ овраговъ между мѣловыми скалами, мѣстами покрытомъ роскошною растительностью.

Склоны горъ были, конечно, большею частью обнаженные, кое гдѣ только покрытые мхомъ и травою; внизу же у подошвы въ изобиліи росли всевозможные кустарники и травы.

Оврагъ, до котораго, по одному ему извѣстной дорогѣ, добрался старикъ, былъ далеко не такъ крутъ и глубокъ, какъ тотъ, куда упала Лили, и изъ него хоть и съ трудомъ, но все же можно было вылѣзть на верхъ. Для старика, казалось это было дѣломъ привычнымъ: ловко карабкался онъ по менѣе крутой сторонѣ обрыва, цѣпляясь за выступы и коренья. Вверху только можно было замѣтить, что этотъ болѣе ровный и мелкій оврагъ, внизу котораго протекалъ ручей, недалеко лежалъ онъ отъ того, гдѣ погибла Лили.

Взобравшись наверхъ, старикъ остановился немного чтобы перевести духъ,-- теперь онъ опять на нѣсколько часовъ вышелъ на землю. Казалось онъ хотѣлъ, чтобы никто не видѣлъ его, чтобы никто не зналъ, что онъ отъ времени до времени является сюда на верхъ, когда бываетъ нужно сходить въ ближайшій городъ за необходимыми припасами, и до сихъ поръ дѣйствительно удавалось ему оставаться никѣмъ не замѣченнымъ.

Съ мѣшкомъ за плечами пошелъ онъ черезъ лѣсъ, а потомъ по дорогѣ, которая полями и лугами вела въ городъ.

Было уже свѣтло, когда старый Витъ приближался къ цѣли своего путешествія.

Это былъ не тотъ городъ, гдѣ находился судъ и куда Варбургскіе рыбаки моремъ возили рыбу на рынокъ, это былъ маленькій городокъ по другую сторону отъ Варбурга, въ него нельзя было попасть съ моря.

Послѣ двухъ-часоваго пути старикъ достигъ, цѣли своего путешествія. На городской площади уже собрались крестьяне и торговцы. Они только что выставляли свои товары для продажи. Къ одному, должно быть, уже знакомому ему торговцу и подошелъ старикъ, высыпалъ ему въ чанъ свою рыбу и получилъ за это немного денегъ. Потомъ, сдѣлавъ кое-какія закупки, старый Витъ двинулся въ обратный путь къ морскому берегу. Онъ очень спѣшилъ, какъ будто боялся прозѣвать что-нибудь или точно кто-нибудь дожидался его тамъ въ уединенномъ убѣжищѣ внизу у подошвы скалъ. Въ Варбургскомъ лѣсу, близь своего жилища, набралъ онъ нѣсколько какихъ-то травъ и хворосту, положилъ все это въ мѣшокъ и перекинувъ его за плечи, ловко и осторожно принялся спускаться въ оврагъ. Скоро исчезъ онъ въ глубинѣ его, какъ разъ въ томъ мѣстѣ, гдѣ ручеекъ пробиваясь сквозь разщелины скалъ, журча катился въ море. Немного погодя, старый Витъ опять показался, у подошвы скалъ, вблизи самаго берега. Онъ положилъ мѣшокъ съ хворостомъ на сухое мѣсто, взялъ полную охапку и вернулся въ пещеру. Тамъ, на почернѣвшихъ уже камняхъ развелъ онъ огонь, поставилъ на него небольшой котелокъ къ ключевою водою, насыпалъ туда собранныя имъ въ лѣсу травы и отправился въ сосѣднюю пещеру. Здѣсь въ задней части ея, гдѣ царствовалъ полумракъ, на небольшомъ возвышеніи, на импровизированной мягкой постели изъ сухихъ камышей, лежала молодая дѣвушка. Старый Витъ, тихонько и осторожно подошелъ къ постели и наклонившись надъ лежавшей, пристально и озабоченно сталъ всматриваться въ нее.

Молодая дѣвушка лежала неподвижно, какъ мертвая. Глаза ея были закрыты, бѣлокурые локоны въ безпорядкѣ разсыпались по постели. На лбу и на головѣ видны были открытыя раны; заботливая рука обмыла ихъ и постаралась унять кровь, но по временамъ она все-таки капала на блѣдное личико бѣдняжки.

Такъ какъ въ пещерѣ этой было довольно свѣжо, то старикъ покрылъ безчувственную дѣвушку одѣяломъ.

Была ли въ ней еще жизнь? Надѣялся ли отшельникъ спасти ее? Конечно, надежда была очень и очень слабая! Жизнь ея висѣла на волоскѣ! Раны были глубоки!

На шеѣ и на рукахъ кожа была содрана и виднѣлись большія царапины. Ни крика, ни стона не вырвалось изъ поблѣднѣвшихъ устъ бѣдняжки и только слабое, едва замѣтное дыханіе давало знать, что искра жизни тлѣла еще въ этомъ прекрасномъ, молодомъ тѣлѣ. Безъ чувствъ, безъ сознанія, какъ мертвая, лежала несчастная на постели. Само небо послало ей на помощь этого добраго старика, который съ отеческою любовью и заботливостью неутомимо ухаживалъ за нею, употребляя всѣ зависящія отъ него мѣры для того, чтобы спасти ее. Теперь приложивъ новые холодные компрессы къ ранамъ, онъ пошелъ въ сосѣднюю пещеру, гдѣ разведенъ былъ огонь и заглянулъ въ котелокъ, готово-ли лекарство. Это былъ темно-зеленый бальзамъ изъ принесенныхъ имъ изъ лѣсу травъ. Онъ снялъ котелокъ съ огня, далъ простынуть лекарству, затѣмъ налилъ немного его въ холодную воду и этою смѣсью продолжалъ дѣлать примочки къ ранамъ.

Какъ попала эта безчувственная, израненная дѣвушка въ пещеру стараго Вита. Кто была наконецъ эта дѣвушка, за которой, уже нѣсколько дней, заботливо ухаживалъ добрый старикъ, какъ отецъ за родною дочерью.

На утро послѣ той ужасной ночи, въ которую погибла Лили, когда свирѣпствовала гроза и море бушевало съ такою силою, что прибивало волны къ самымъ скаламъ и вода проникла въ первую пещеру, старый Витъ, какъ только море немного поуспокоилось, вышелъ изъ своего убежища. Горячей молитвой старикъ возблагодарилъ Бога за то, что не погибъ онъ жалкою смертью во время непогоды въ пещерахъ, вѣдь ему рано было еще умирать, говорилъ онъ, цѣль его жизни не была еще исполнена.

Когда волненіе моря мало по малу утихло, онъ по краю утесовъ полѣзъ къ огромному, гигантскому оврагу между скалами. Скаты были такъ страшно круты, что никогда ни одному человѣку сверху не удавалось спуститься внизъ; и съ низу также невозможно было взобраться на верхъ. Отъ одного взгляда съ высоты въ глубину его могла закружиться голова. Со стороны моря скалы не были покрыты ни какой растительностью, тутъ торчали только обнаженные мѣловые утесы; овраги же были поросши цвѣтущею зеленью.

Старый Витъ заглянулъ въ этотъ глубокій и огромный оврагъ: ему хотѣлось посмотрѣть, какія опустошенія произвела въ немъ вода за ночь.

Не въ далекомъ разстояніи отъ себя увидѣлъ онъ молодое, вырванное съ корнемъ деревцо и возлѣ него какъ будто свѣтлое платье. Что было это такое? не былъ ли это кусокъ матеріи, во время бури снесенный вѣтромъ въ оврагъ?

Старый Витъ подошелъ поближе. Возлѣ самаго вырваннаго съ корнемъ и сброшеннаго въ оврагъ деревца лежало человѣческое существо -- молодая дѣвушка, вся въ крови, быть можетъ разбитая и мертвая; въ первую минуту онъ не могъ разобрать этого хорошенько.

Подойдя ближе къ безчувственной дѣвушкѣ, старикъ въ ужасѣ всплеснулъ руками и всталъ на колѣни, чтобъ осмотрѣть раны.

Вода ночью проникала до того мѣста, гдѣ лежала несчастная, волны обрызгали ее и омыли раны, но вѣрно, не хватило у нихъ силы унести ее съ собою вонъ изъ оврага.

Теперь кровь снова такъ сильно текла изъ раны, что блѣдное личико и шея безчувственной дѣвушки были буквально залиты ею.

Не теряя ни минуты, старый Витъ проворно всталъ, осторожно поднялъ дѣвушку на руки и отнесъ ее въ свою пещеру, гдѣ и положилъ ее на постель изъ камышей, на возвышеніи, куда никогда не проникала вода, даже во время сильной бури. Съ трогательной заботливостью ухаживалъ онъ за бѣдняжкой, въ которой теплилась еще искра жизни, просиживалъ ночи у ея изголовья, освѣжалъ ея раны и употреблялъ всѣ возможныя мѣры для того, чтобъ спасти жизнь бѣдняжки. Но раны, повидимому, были неособенно опасны, скорѣе, казалось какое-нибудь внутреннее поврежденіе или сотрясеніе мозга подтачивало жизнь найденной въ оврагѣ дѣвушки: уже нѣсколько сутокъ, лежала она въ пещерѣ стараго Вита и несмотря на то, что старикъ употреблялъ всѣ усилія чтобы спасти несчастную, она оставалась все въ томъ же безчувственномъ состояніи; ни разу не пошевельнулась она, ни крика, ни стона не сорвалось съ ея губъ, дыханіе было также слабо, едва замѣтно, однимъ словомъ не видно было никакихъ признаковъ возвращающейся жизни.

IX.

Арестъ лѣсничаго.

На другой день послѣ послѣдняго допроса свидѣтелей, немного неуклюжая наемная карета ѣхала по дорогѣ изъ города къ Варбургскому замку или лучше сказать къ лежащему среди лѣса домику лѣсничаго. На главномъ мѣстѣ сидѣли Бруно и еще какой-то очень приличный господинъ въ черномъ, наглухо застегнутомъ пальто. Противъ нихъ сидѣли двое полицейскихъ.

-- У васъ есть дѣло тамъ внизу въ деревнѣ, докторъ Гагенъ? спросилъ Бруно своего спутника.

-- Да, потому то я и радъ былъ воспользоваться вашимъ любезнымъ предложеніемъ, отвѣчалъ тотъ, кого Бруно называлъ докторомъ Гагеномъ.

Это былъ красивый мущина лѣтъ подъ пятьдесятъ съ тонкими, правильными чертами лица смуглаго, южнаго типа. Костюмъ его былъ весь черный, простой, но приличный.

-- Я могъ бы моремъ отправиться въ рыбачью Варбургскую деревеньку, продолжалъ онъ, но я не особенно то люблю ѣздить по водѣ, сказать правду, я немножко побаиваюсь этой стихіи! Но вернемся къ нашему разговору, господинъ ассесоръ! Въ мое короткое пребываніе въ городѣ, я успѣлъ много наслышаться о васъ, вы, говорятъ, искусный криминалистъ? {Свѣдующій въ уголовныхъ дѣлахъ.}

-- Оставьте комплименты, господинъ докторъ, отвѣчалъ Бруно, я убѣжденъ, что мнѣ многаго еще не достаетъ для этого; къ тому же я уже слишкомъ простъ и добродушенъ! Опытный криминалистъ во всякомъ человѣкѣ, за котораго онъ ручаться не можетъ, видитъ преступника или что-нибудь въ этомъ родѣ! Впрочемъ въ настоящемъ дѣлѣ напасть на виновнаго было далеко не трудно, всѣ улики на лицо, и опять-таки я обязанъ этимъ открытіемъ не своей проницательности, а показанію свидѣтеля, я вамъ уже это разсказывалъ.

-- И теперь вы, какъ я вижу, намѣрены арестовать бѣднягу? сказалъ докторъ.

-- Сегодня утромъ въ засѣданіи, по прочтеніи протоколовъ рѣшено было подвергнуть лѣсничаго аресту, настоящее же слѣдствіе будетъ производиться уже въ городѣ, и тогда вѣроятно все это дѣло выйдетъ на чистую воду.

-- Странно! замѣтилъ въ раздумьи докторъ Гагенъ, во всякомъ случаѣ трупъ погибшей молодой особы долженъ былъ найтись.

-- Повѣрьте, господинъ докторъ, я дѣлалъ всевозможныя попытки отыскать трупъ; но всѣ старанія мои были безуспѣшны. Не забудьте, докторъ, что въ ту ужасную, бурную ночь, море сильно бушевало, вода проникла въ оврагъ и можетъ быть унесла трупъ въ море!

-- Не забывайте и вы также, господинъ ассесоръ, что тутъ возможенъ и другой случай: можетъ быть, молодая графиня при паденіи повисла на какомъ-нибудь выступѣ или деревѣ обрыва!

-- Мы все обыскали; но нигдѣ не нашли. Быть можетъ вы и правы и въ такомъ случаѣ, вѣроятно, лѣсничій досталъ трупъ и зарылъ его гдѣ-нибудь въ землю, не даромъ же онъ все время вертѣлся вблизи того мѣста, гдѣ совершено преступленіе, сознайтесь, это очень даже подозрительно.

-- Но вѣдь вы мнѣ, помнится, разсказывали, что шляпа съ вуалью, а также платокъ и брошь нашлись на томъ мѣстѣ?

-- Видно онъ не успѣлъ захватить ихъ, а то молодая графиня исчезла бы безслѣдно и судъ не могъ бы ничего подѣлать.

-- Но что же могло побудить этаго молодаго человѣка къ такому гнусному дѣлу?

-- Это и для меня пока еще тайна.

-- Нужно бы постараться разузнать хорошенько не былъ ли онъ подкупленъ кѣмъ-нибудь совершить преступленіе!

-- Подкупленъ, господинъ докторъ? удивленно спросилъ Бруно.

-- Я говорю только, что не мѣшало бы развѣдать объ этомъ, ну скажите на милость, какой поводъ могъ...

-- Вспомните тотъ важный разговоръ, который удалось подслушать пастуху.

-- Это конечно весьма важное обстоятельство, согласился докторъ Гагенъ.

Акцентъ его былъ несовсѣмъ правильный, онъ часто затруднялся въ произношеніи нѣкоторыхъ словъ, такъ что не трудно было угадать въ немъ иностранца, хоть онъ видимо и старался скрыть это предательское обстоятельство.

Докторъ Гагенъ недавно еще поселился въ городѣ и до сихъ поръ имѣлъ весьма незначительную практику, повидимому, онъ намѣренъ былъ сдѣлаться врачемъ для бѣдныхъ, такъ какъ послѣдніе по преимуществу обращались къ нему.

-- Вотъ что еще, продолжалъ Гагенъ, вы, я слышалъ, знакомы съ владѣтелями замка.

-- Не только знакомъ, я даже прихожусь дальнимъ родственникомъ графскому Варбургскому дому!

-- Вотъ какъ; это со стороны нынѣшней графини?

-- Нѣтъ, господинъ докторъ, я былъ въ родствѣ съ покойной графиней.

-- Значитъ не съ фрейлейнъ Камиллой фонъ-Франкенъ; такъ, такъ, вполголоса, какъ бы про себя, замѣтилъ Гагенъ, потому то вы и въ траурѣ! Теперь понимаю! Вамъ замокъ хорошо значитъ извѣстенъ.-- Теперешняя графиня Варбургъ сама управляетъ своими имѣніями?

-- Нѣтъ, у ней есть управляющій, который еще при жизни графа былъ въ замкѣ, отвѣчалъ Бруно.

-- Вы можетъ быть знаете имя этого управляющаго?

-- Да, его легко запомнить, его зовутъ фонъ-Митнахтъ!

При этомъ имени неподвижное, безстрастное лицо доктора подернулось легкой судорогой; вѣки его едва замѣтно дрогнули.

-- Такъ, такъ, фонъ-Митнахтъ, повторилъ онъ, странное имя! Его трудно забыть! Покойный графъ Варбургъ былъ конечно очень богатъ?

-- Пожалуй, что такъ, согласился Бруно, онъ завѣщалъ теперешней графини помѣстья, а дочери своей -- милліонъ.

-- Милліонъ, ага, вотъ какъ, сказалъ Гагенъ, покачавъ головой, порядкомъ-таки!

-- Вы сейчасъ назвали дѣвичью фамилію теперешней графини, господинъ докторъ; вы ее развѣ знаете?

-- Странный случай, улыбнулся Гагенъ; недавно только, незадолго до переѣзда моего сюда въ городъ, случайно узналъ я это имя! Самъ не знаю, какимъ образомъ попала мнѣ въ руки какая-то старая газета и тамъ прочелъ я объявленіе о бракосочетаніи графа Варбургъ съ фрейлейнъ Камиллой фонъ-Франкенъ.

-- Газетѣ этой, должно быть, вѣрныхъ два года, около этого времени приблизительно была свадьба покойнаго графа, сказалъ Бруно.

-- Потому-то я и называю это случайностью!

-- И вы такъ хорошо запомнили имя?

-- Да, потому что я намѣренъ поселиться въ этой мѣстности, а можетъ быть также и оттого, что обладаю въ нѣкоторомъ родѣ замѣчательною памятью, отвѣчалъ Гагенъ.

Вскорѣ послѣ того оба спутника разстались: карета подъѣхала къ тому мѣсту лѣса, откуда шла дорога внизъ, въ деревню. Докторъ долженъ былъ выйти изъ экипажа и пѣшкомъ уже добраться до цѣли своего путешествія. Онъ любезно поблагодарилъ Бруно. Тотъ дружески пожалъ ему на прощанье руку: новый врачъ иностранецъ очень нравился ему. Карета, покачиваясь изъ стороны въ сторону, ѣхала дальше и Бруно теперь уже молча продолжалъ свой путь.

Черезъ полчаса карета остановилась у домика лѣсничаго. Изъ нея вышелъ Бруно въ сопровожденіи обоихъ полицейскихъ. Всѣ трое вошли въ домъ, экипажъ же отъѣхалъ къ конюшнямъ дожидаться тамъ ассесора, которому надо было сегодня же вернуться въ городъ.

Едва успѣлъ Бруно войти, въ комнату, гдѣ выслушивалъ онъ показанія свидѣтелей, какъ въ дверь тихо и торопливо постучали, и вслѣдъ за тѣмъ на порогѣ показалась старушка, заливаясь слезами. То была мать Губерта. За нею слѣдомъ шла полуслѣпая дочь ея. Отъ слезъ она не могла ничего видѣть; ощупью пробиралась бѣдняжка, спотыкаясь на каждомъ шагу.

-- Вы хотите взять его! О, Боже мой! рыдала старушка раздирающимъ душу голосомъ, его арестуютъ! О, мнѣ не пережить такого несчастья! Имѣйте состраданіе хоть къ бѣдной старухѣ-матери!

-- Успокойтесь немножко и выслушайте меня хладнокровно! обратился растроганный Бруно ко вдовѣ лѣсничаго, которая въ отчаяніи ломала руки. Я глубоко сочувствую вашему горю, бѣдная женщина! Я вижу, какъ сильно вы страдаете, и могу себѣ представить, что происходитъ въ вашемъ материнскомъ сердцѣ! Но на счетъ сына вашего ничего еще не рѣшено, приказано только арестовать его, чтобы можно было производить слѣдствіе.

-- Разъ ужь онъ арестованъ, онъ погибъ! рыдала старушка, а Софія бросилась передъ Бруно на колѣни и въ отчаяніи ломая руки, умоляла его не увозить ея брата.

Бруно былъ глубоко потрясенъ всей этой сценой; но ничто не могло помѣшать ему въ исполненіи долга.

-- Встаньте! ласково обратился онъ къ Софіи и подалъ ей руку, чтобы помочь ей подняться съ колѣнъ, если братъ вашъ окажется невиннымъ, я первый вступлюсь за него! А пока еще на немъ и на немъ одномъ только лежитъ подозрѣніе въ совершеніи преступленія!

-- Какъ могъ онъ убить молодую графиню, когда онъ такъ любилъ ее! рыдала вдова лѣсничаго, да, я знаю, онъ любилъ ее -- и это его несчастіе!

Бруно удивленно посмотрѣлъ на мать Губерта.

-- Что вы сказали? спросилъ онъ, вашъ сынъ любилъ молодую графиню?

-- Теперь вы можете узнать это! продолжала старушка, мы нашли это и теперь все ясно, нужно сказать вамъ это! Да, онъ любилъ молодую графиню.

Эти слова неожиданно объяснили все!

-- Почему вы это думаете? спросилъ Бруно.

Вдова лѣсничаго подала ему фотографическую карточку, которую принесла она съ собою и все это время держала въ рукахъ.

Бруно взялъ карточку. Это былъ портретъ Лили! Какъ же попалъ онъ къ Губерту?

-- Мы нашли его внизу, въ комнатѣ сына, объяснила старушка, Софія же продолжала плакать, онъ такъ любилъ ее, что хотѣлъ самъ себя лишить жизни, когда въ воскресенье ночью погибла молодая графиня, онъ не хотѣлъ жить дольше! Хорошо, что я подоспѣла во время и успѣла вырвать у него пистолетъ, пуля ударила въ зеркало. Теперь вы все знаете!

Этотъ новый оборотъ дѣла произвелъ дѣйствіе совершенно противоположное тому, какого ожидала старушка. Материнское сердце ея вѣрило, что открытіе это послужитъ доказательствомъ невинности ея сына, Бруно же иначе думалъ объ этомъ. Теперь находилъ онъ еще болѣе вѣроятнымъ, что Губертъ былъ убійцей Лили; внезапно нашелъ онъ объясненіе этому страшному, загадочному происшествію.

Губертъ любилъ Лили! Онъ зналъ о свиданіи, навѣрно подслушалъ ихъ разговоръ, подкараулилъ Лили, встрѣтился и обмѣнялся съ нею тѣми странными словами, которыя слышалъ пастухъ Гильдебрандъ и которыя до сихъ поръ оставались непонятными. Такъ значитъ ревность побудила Губерта къ тому ужасному, отчаянному поступку, и совершивъ его, онъ безпокойно бродилъ въ окрестностяхъ, пока наконецъ у себя дома не сдѣлалъ попытку лишить себя жизни.

-- Сжальтесь! Освободите его, онъ и такъ уже несчастливъ! со слезами умоляла Бруно старушка, ну, можно ли обвинять его за то, что онъ поднялъ на нее глаза? Но въ этомъ и вся его вина. Какъ могъ онъ рѣшиться на такое ужасное дѣло! Теперь вы и сами должны чувствовать, что онъ невиненъ!

-- Успокойтесь, бѣдная женщина! Вы мать лѣсничаго, и это дѣлаетъ понятнымъ вашу скорбь! Но я тутъ ничего не могу сдѣлать, не могу же я отмѣнить рѣшеніе суда относительно вашего сына. То что считаете вы доказательствомъ его невинности, еще болѣе усиливаетъ лежащее на немъ подозрѣніе.

-- Господи, Боже мои! Неужели ты совсѣмъ покинулъ меня? въ невыразимомъ отчаяніи твердила старушка. Клянусь вамъ, Губертъ невиненъ!

-- Я долженъ исполнить свою обязанность и отвезти его въ городъ, отвѣчалъ Бруно, мнѣ искренне жаль васъ и дочь вашу, но я тутъ ничего не могу подѣлать! если сынъ вашъ невиненъ, это обнаружится при слѣдствіи.

-- Такъ никакого спасенія -- никакой жалости говорила мать Губерта, закрывая руками свое омоченное слезами лицо.

-- Пойдемъ же матушка, обиженнымъ, негодующимъ тономъ уговаривала ее Софья, ты видишь, что тутъ не помогаютъ ни слезы, ни просьбы! но Царь небесный докажетъ его невинность.

И она насильно потащила безутѣшную старушку вонъ изъ комнаты.

Въ эту самую минуту въ дверяхъ показался Губертъ.

-- Что вы тутъ дѣлаете? сердито вскричалъ онъ, это что еще такое? никакъ, вы вздумали просить за меня! Ни слова больше! Теперь я самъ даже желаю быть арестованнымъ! я требую слѣдствія!

Смѣло вошелъ онъ въ комнату. Твердая рѣшилось написана была на его блѣдномъ, разстроенномъ лицѣ. Въ эту минуту онъ выглядѣлъ почти страшнымъ, глаза его дико сверкали, волоса были растрепаны, рыжеватая борода всклокочена, судорожно подергивались его губы, а голосъ его дрожалъ отъ волненія.

Бруно пристально взглянулъ на вошедшаго. Видъ его былъ далеко не располагающій. Въ этотъ моментъ въ немъ скорѣе было что то страшное! Дикою страстью горѣли его глаза и дерзкое, вызывающее выраженіе не сходило съ его лица.

Онъ любилъ Лили! Бруно чувствовалъ, что каждый взглядъ, каждая черта лица этого человѣка говорила ему: я твой смертельный врагъ. Но это не могло имѣть вліянія на его рѣшеніе, оно было уже принято.

Мать и дочь вышли изъ комнаты. Лѣсничій и слѣдователь остались вдвоемъ. Видъ Губерта еще болѣе поддерживалъ въ Бруно увѣренность въ его виновности. Онъ не былъ удрученъ горемъ, не склонялся подъ бременемъ своей вины, онъ былъ только наполненъ неукротимой злобы, онъ не могъ перенести мысли, что находится теперь въ полной власти того, кого Лили предпочла ему!

И за что это? За что она его оттолкнула? Зачѣмъ былъ онъ только сыномъ лѣсничаго, а тотъ его счастливымъ соперникомъ?

Онъ такъ безгранично любилъ Лили! Въ глубинѣ души таилъ онъ ея образъ, какъ святыню! Мысль объ обладаніи ею никогда даже и не приходила ему въ голову; видѣть ее, говорить съ нею, было для него высшимъ наслажденіемъ, болѣе онъ ничего не желалъ.

И вотъ, все это имѣло такой ужасный конецъ!

-- Вамъ бы лучше, лѣсничій, сознаться во всемъ! строго сказалъ Бруно, я думаю, это могло бы смягчить вашу вину! Вы были тогда въ возбужденномъ состояніи, вы дѣйствовали, въ пылу страсти, вы любили покойницу и такъ какъ не могли обладать ею, то вздумали убить сначала ее а потомъ и себя, все это судьи сочтутъ обстоятельствомъ, смягчающимъ вину, а слѣдовательно и приговоръ.

-- Мнѣ не въ чемъ сознаваться! Я невиненъ! отвѣчалъ Губертъ, вотъ все, что я могу сказать вамъ! И все же я теперь обезчещенъ, мое честное, незапятнанное имя опозорено! Меня считаютъ теперь убійцей, теперь я требую слѣдствія!

-- На васъ однихъ лежитъ подозрѣніе въ совершеніи преступленія!

-- Потому я и желаю быть арестованнымъ! вскричалъ Губертъ, пылая гнѣвомъ, не о чемъ больше и разговаривать!

Въ эту самую минуту въ дверь постучались и въ комнату вошелъ докторъ Гагенъ. Быстрымъ взглядомъ оглядѣлъ онъ присутствующихъ и сразу смекнулъ, въ чемъ дѣло.

-- Прошу извиненія, господинъ ассесоръ! обратился онъ къ Бруно.

-- Отправляйтесь внизъ, къ тѣмъ двумъ чиновникамъ! сказалъ Губерту ассесоръ, пусть подадутъ карету!

Губертъ молча вышелъ изъ комнаты.

Докторъ Гагенъ посмотрѣлъ ему вслѣдъ.

Этотъ смуглый господинъ, весь въ черномъ, производилъ какое-то странное, почти загадочное впечатлѣніе, особенно въ эту минуту здѣсь, въ домѣ, гдѣ царили скорбь и отчаяніе.

-- Я, вѣрно, помѣшалъ вамъ? спросилъ онъ.

-- Нѣтъ, отвѣчалъ Бруно, мнѣ не о чемъ больше говорить съ арестованнымъ.

-- Я пришелъ просить у васъ позволенія ѣхать вмѣстѣ съ вами, въ городъ, сказалъ Гагенъ; темное, ужасное дѣло, слѣдствіе и самая личность подозрѣваемаго, откровенно сказать, интересуютъ меня! Мнѣ хотѣлось бы по дорогѣ наблюдать за нимъ, изучить его физіономію!

-- Можете, сколько угодно, докторъ Гагенъ.

-- За этимъ-то я и явился сюда! Мнѣ очень нравятся подобныя, характерныя лица, они хороши для изученія! Еще одно хотѣлъ я спросить у васъ, дорогой мой господинъ ассесоръ, не нашли ли вы чего-нибудь такого, что говорило бы въ пользу молодаго человѣка. Вѣдь это онъ, кажется, былъ здѣсь сейчасъ?

-- Да, онъ! Въ пользу его ничего не нашлось, а противъ него порядочно-таки наберется!

-- Такъ, такъ, гм! въ раздумья пробормоталъ Гагенъ. Нечаянно вспомнился мнѣ одинъ случай, происходившій, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, кажется, въ Парижѣ. Дѣло вотъ въ чемъ. Одинъ почтенный, высокопоставленный господинъ, пэръ Франціи, весь въ чинахъ и орденахъ, имѣлъ сына, которому должно было достаться огромное наслѣдство отъ дѣда. Старый дворянинъ завѣщалъ свое состояніе не сыну, а внуку. Старикъ умеръ. Внукъ его былъ еще несовершеннолѣтнимъ. И вотъ, нѣсколько лѣтъ спустя, мальчикъ вдругъ пропалъ безъ вѣсти. Никто не зналъ, куда онъ дѣвался. Отецъ обѣщалъ огромныя суммы тому, кто отыщетъ его сына. Наконецъ, въ маленькомъ ручьѣ, по дорогѣ въ Фонтенебло, нашли трупъ мальчика. Онъ былъ жертвой преступленія. Отецъ былъ безутѣшенъ. Всѣ власти приняли живое участіе въ этомъ дѣлѣ. Началось слѣдствіе. Вскорѣ отыскали какого-то бродягу, котораго, въ день преступленія, видѣли, вмѣстѣ съ мальчикомъ, на дорогѣ къ мельницѣ; при немъ нашли и кошелекъ убитаго. Подозрѣніе, разумѣется, пало на него. Онъ увѣрялъ, что онъ невиненъ, что кошелекъ этотъ богатый мальчикъ подарилъ ему, и что онъ распростился съ нимъ близъ мельничнаго рва. Кто могъ ему повѣрить? Несчастнаго засадили въ тюрьму, осудили, казнили, и что же оказалось? Одинъ изъ слугъ отца, между тѣмъ уже успѣвшаго забрать въ свои руки всѣ богатства покойнаго, на смертномъ одрѣ сознался, что онъ заманилъ мальчика далеко отъ замка, къ мельничному рву и, по уходѣ бродяги, видѣли, какъ туда пришелъ отецъ мальчика и столкнулъ въ глубокій ручей, въ мельничный ровъ собственнаго сына изъ-за того, чтобы завладѣть его наслѣдствомъ! Подумайте только! Отецъ убилъ родное дитя изъ-за презрѣннаго богатства! Развѣ это не возмутительно? И бѣдный бродяга пострадалъ совершенно невинно!

Бруно, съ каждой минутой, все внимательнѣе и внимательнѣе слушалъ Гагена. Въ концѣ разсказа онъ нахмурился; пытливо смотрѣлъ онъ въ лицо доктора, какъ будто желалъ угадать его мысли, какъ будто же ладъ проникнуть, что скрывалось за этимъ разсказомъ.

-- И настоящій случай, конечно, требуетъ отъ насъ величайшей осторожности, сказалъ онъ, часто надо искать преступника совсѣмъ не тамъ, гдѣ кажется онъ съ перваго взгляда, хотѣли вы намекнуть мнѣ, и я обѣщаю вамъ, что въ этомъ случаѣ слѣдствіе обнаружитъ истину!

-- Истину! Не обѣщайте слишкомъ много, мой дорогой господинъ ассесоръ! Истина скрывается часто такъ глубоко, что намъ, людямъ, съ нашей близорукостью, ни за что не добраться до нея! Мнѣ бы очень хотѣлось помогать вамъ въ этомъ дѣлѣ своей опытностью, у меня есть кое-какія свѣденія по этой части. Надѣюсь, вы не обидитесь на меня, не перетолкуете моихъ словъ въ дурную сторону.

-- Въ подобномъ случаѣ должно съ благодарностью принимать всякую помощь, какъ часто приходится намъ, судьямъ, обращаться къ содѣйствію публики, для того, чтобы что-нибудь развѣдать, часто -- чтобы только напасть на слѣдъ! Но карета уже подана! Пойдемте, пожалуйста, отправимтесь сейчасъ же, мнѣ надо еще заѣхать въ замокъ.

-- Въ замокъ? спросилъ Гагенъ.

-- Сообщить графинѣ, что преступникъ уже найденъ.

-- Или же подозрѣваемый въ преступленіи, возразилъ Гагенъ.

-- И что я собираюсь арестовать его. Графиня здѣсь хозяйка и я считаю своимъ долгомъ показать ей приказъ объ арестѣ и извѣстить ее о моемъ намѣреніи привести его въ исполненіе.

Докторъ Гагенъ одобрительно кивнулъ головой и пристально наблюдалъ за выраженіемъ лица Бруно, при послѣднихъ словахъ его: на немъ написана была твердая рѣшимость и какая-то строгая, почти мрачная важность; видно было, что визитъ Бруно къ графинѣ, на который ему стоило не мало труда рѣшиться послѣ всего случившагося, имѣлъ другую, тайную, болѣе важную цѣль, чѣмъ та, которую назвалъ онъ доктору.

Съ этими словами оба собесѣдника вышли изъ комнаты и стали спускаться по лѣстницѣ.

Въ это самое время внизу, въ сѣняхъ домика лѣсничаго, разыгралась трогательная сцена.

Силою воли, Губертъ подавилъ въ себѣ волненіе и съ замѣчательнымъ хладнокровіемъ явился къ чиновникамъ, которые должны были арестовать его. Туда же пришла старушка-мать и полу-слѣпая сестра лѣсничаго проститься съ нимъ, послѣдній разъ взглянуть на своего кормильца.

Старушка, рыдая, заключила его въ свои материнскія объятія, въ отчаяніи поникла она головою къ нему на плечо, потомъ спрятала лицо свое на груди его и заплакала раздирающимъ душу голосомъ.

Даже Губертъ разчувствовался; съ трогательною ласкою обнялъ онъ мать, мрачное, дерзкое выраженіе лица исчезла, слеза прошибла его, онъ старался утѣшить бѣдную, старую мать свою.

-- Полно плакать, матушка, говорилъ онъ дрожащимъ голосомъ, успокойся, правда всплыветъ наружу! Участь моя зависитъ не отъ одного человѣка, не отъ одного приговора! Пусть будетъ произведено слѣдствіе, я хочу въ городъ, чтобы скорѣе все это кончилось.

-- Ты не вернешься оттуда, я не увижу тебя болѣе, твердила старушка прерывающимся отъ рыданій голосомъ.

-- Я невиненъ, матушка! Невинность моя обмнаружится -- меня отпустятъ -- успокойся! отвѣчалъ Губертъ, обнимая также и несчастную сестру свою.

Въ эту минуту Бруно съ докторомъ были уже внизу. Губертъ не хотѣлъ показаться передъ ними слабымъ. Быстро вырвался онъ изъ объятій матери и сестры и проворно съ однимъ изъ полицейскихъ влѣзъ въ карету. Другой сѣлъ рядомъ съ кучеромъ на козлы. Бруно съ Гагеномъ заняли свои мѣста. Противъ доктора сидѣлъ арестованный.

Въ ту самую минуту, какъ лошади тронулись, раздались раздирающіе душу вопли матери и дочери, которыя въ отчаяніи ломали себѣ руки, лишившись теперь, кто знаетъ, быть можетъ и навсегда, своего кормильца.

-- Господи, неужели ты судилъ мнѣ быть матерью убійцы? вскричала несчастная старушка, заливаясь слезами, и слова эти произвели потрясающее впечатлѣніе на всѣхъ сидѣвшихъ въ каретѣ, нѣтъ, нѣтъ, онъ невиненъ! Да поможетъ Господь ему и намъ!

X.

Бруно и графиня.

Въ то время какъ вышеописанная сцена происходила въ домикѣ лѣсничаго, Марія Рихтеръ явилась въ покои графини и велѣла служанкѣ доложить о себѣ.

Графиня сидѣла за письменнымъ столомъ въ своемъ кабинетѣ, когда вошла Марія.

Графиня Камилла была вся въ черномъ. Глубокій трауръ необыкновенно шелъ къ ней, еще рѣзче выдѣляя замѣчательную матовую бѣлизну ея кожи и чудный блескъ ея глубокихъ, черныхъ глазъ. Она была поразительно хороша въ этомъ костюмѣ.

Марія тоже была въ траурѣ.

При входѣ ея графиня любезно встала съ мѣста и привѣтливо поздоровалась съ молодой дѣвушкой.

-- Что тебѣ нужно, дитя мое? ласково обратилась она къ Маріи, ты такая блѣдная, разстроенная, ты такъ сильно удручена горемъ; я хорошо понимаю это. Я и сама не знаю покоя со времени того ужаснаго пронзшествія, которое нанесло всѣмъ намъ такой страшный, неожиданный ударъ!

-- Я пришла просить у васъ, графиня, позволеніи, оставить замокъ, сказала Марія, невольно потупивъ свои покраснѣвшіе отъ слезъ глаза передъ ослѣпительной красотой графини; или, быть можетъ, что-нибудь другое заставило ее опустить глаза? Марія не могла выносить жгучаго остраго взгляда графини, она чувствовала къ ней невольный страхъ, какой-то инстинктъ побуждалъ ее остерегаться этой женщины съ блѣдными и неподвижными, какъ мраморъ, чертами.

-- Ты хочешь оставить замокъ, дитя мое? спросила Камилла.

-- Вы знаете, графиня, что я давно уже собиралась это сдѣлать; давно уже рѣшилась я не злоупотреблять болѣе вашей добротой! Я многому училась и могу сама заработывать себѣ кусокъ хлѣба.

-- Ты, кажется хотѣла тогда поступить въ какой нибудь порядочный домъ гувернанткой,

-- Я тоже думаю сдѣлать и теперь, графиня!

-- Обдумай хорошенько свое намѣреніе, дитя мое, я должна тебѣ сознаться, что оно мнѣ не особенно-то нравится; мнѣ кажется не совсѣмъ приличнымъ отпустить молочную сестру Лили въ чужой домъ трудиться изъ-за куска хлѣба.

-- Честнымъ трудомъ добывать себѣ хлѣбъ, нисколько не стыдно, графиня.

-- Пожалуй ты и права, дитя мое, но что скажутъ люди? о, ты не знаешь, какъ въ большинствѣ случаевъ смотрятъ, на эти вещи! Пожалуй еще обвинятъ меня; скажутъ, что я прогнала тебя!

-- Я обо всемъ подумала, графиня! Я хочу ѣхать такъ далеко, что подобное предположеніе не можетъ имѣть мѣста. Я еще по другой причинѣ желала бы уѣхать, какъ можно дальше. То счастливое, невыразимо прекрасное время, которое провела я здѣсь въ этомъ домѣ, осталось позади меня, оно прошло и никогда уже болѣе не вернется, вѣдь нѣтъ уже въ живыхъ той, которая любила меня какъ родную сестру, прерывающимся отъ волненія голосомъ произнесла Марія: слезы душили ее, она съ трудомъ удерживалась отъ рыданій; мнѣ хотѣлось бы уѣхать далеко, далеко отсюда, чтобы ничто не напоминало мнѣ болѣе о прошломъ, мнѣ нуженъ новый край, новые люди, такъ я начну новую жизнь, похоронивъ напередъ старую!

-- Куда же ты собираешься ѣхать, дитя мое?

-- Въ Америку, графиня! Совсѣмъ прочь отсюда! Вы знаете, у меня нѣтъ ни родныхъ, ни друзей! Въ цѣломъ свѣтѣ нѣтъ человѣка, кому была бы я дорога, кого интересовала бы моя участь. До меня никому нѣтъ дѣла! Я всѣмъ чужая! Ни съ кѣмъ раздука не будетъ тяжела для меня.

-- Даже и со мной? спросила Камилла.

-- Я вамъ многимъ обязана, графиня, я глубоко цѣню вашу доброту и отъ души благодарю васъ за то, что столько времени терпѣли вы меня въ замкѣ, отвѣчала Марія. Нѣжная и любящая, она не смотря на то, даже въ минуту разлуки, когда забывается всякая ссора и вражда, не чувствовала ни малѣйшей симпатіи къ графинѣ, ей не жалко было разстаться съ нею, какъ ни старалась она быть ласковой съ нею она не могла найти ни одного задушевнаго слова для этой холодной, безсердечной женщины, которая даже въ подобную минуту предложила ей послѣдній вопросъ такимъ ледянымъ тономъ, что у бѣдной дѣвушки морозъ пробѣжалъ по кожѣ; позвольте же мнѣ теперь въ минуту разлуки поблагодарить васъ за все что вы для меня сдѣлали, графиня, довольно сухо продолжала она.

-- Такъ въ Америку! я удерживать тебя не стану, дитя мое, можетъ быть ты найдешь тамъ счастье! Я понимаю, что происходитъ въ душѣ твоей, знаю, какъ тяжело тебѣ оставаться здѣсь, послѣ того какъ сестры твоей нѣтъ уже между нами, мнѣ и самой часто, когда я остаюсь одна, дѣлается такъ невыносимо, такая страшная тоска сжимаетъ мнѣ сердце, что такъ бы кажется и бѣжала вонъ изъ этого дома, послѣ того какъ въ немъ нѣтъ уже моей дочери! Но мнѣ тяжело отпустить тебя одну, въ такую дальнюю сторону, я такъ успѣла полюбить тебя за это время, я все буду безпокоиться о тебѣ, все буду бояться, чтобы съ тобой не случилось чего дурнаго. Ты должна обѣщать мнѣ, что въ такомъ случаѣ будешь откровенна со мною и обратиться прямо ко мнѣ, сказала графиня, протягивая Маріи на прощанье руку.

Марія положила свою крошечную нѣжную ручку, въ бѣлую, изящную ручку Камиллы, отчего это она слегка вздрогнула при этомъ прикосновеніи, при этихъ ласковыхъ словахъ графини?

Рука графини была холодная и влажная. При прикосновеніи къ ней Марія испытывала то-же ощущеніе, какъ если бы она дотронулась до мрамора или до мертвеца.

-- Ты нашла уже себѣ кругъ дѣятельности, дитя мое? спросила графиня.

-- Нѣтъ, я прежде всего отправлюсь въ Гамбургъ, оттуда на пароходѣ въ Англію, а въ Лондонѣ я надѣюсь уже найти мѣсто въ Америку.

-- Ты вступаешь въ чуждый тебѣ міръ.

-- Я оставляю эту прекрасную страну, оставляю Европу, съ тѣмъ, чтобы никогда уже болѣе не возвращаться въ нее.

-- Когда же думаешь ты уѣхать?

-- На будущей недѣлѣ, графиня, а пока еще позвольте мнѣ пользоваться вашей добротой! Я намѣрена на небольшую скопленную мною сумму заготовить себѣ все нужное для путешествія, а также и для поступленія на мѣсто; когда все будетъ въ порядкѣ, я оставлю замокъ. Я заранѣе пришла спросить вашего согласія, чтобы вы не подумали, что я втихомолку дѣлаю какія либо приготовленія, я желаю, чтобы все это дѣлалось открыто.

-- Позволь, милое дитя мое, прибавить тебѣ кое-что къ твоему небольшому капиталу! сказала графиня и вынувъ изъ письменнаго стола свертокъ золотыхъ монетъ, подала его молочной сестрѣ Лили, вся фигура которой въ эту минуту такъ живо напомнила ей ея несчастную падчерицу, что графиня невольно была тронута.

-- Благодарю васъ, графиня, отвѣчала Марія, у меня вполнѣ хватитъ на мои нужды, пожалуйста, не давайте мнѣ много денегъ! Лучше я обращусь къ вамъ, когда понадобится.

-- Ты всегда была такая ужь не въ мѣру гордая, дитя мое, сказала графиня, видимо разсерженная отказомъ Маріи. Еще не мало толчковъ дастъ тебѣ въ жизни твоя гордость, не всегда можно поступать такъ, какъ хочется, не всегда можно исполнять свои капризы, нужно соображаться съ людьми и съ обстоятельствами, но я и не думаю вовсе сердиться на тебя за это, продолжала графиня, кладя свертокъ на письменный столъ; у тебя, какъ кажется свои взгляды на жизнь, и потому я уступаю въ этомъ случаѣ твоему желанію, можешь не брать теперь этихъ денегъ, и обратиться ко мнѣ, если тебѣ что-нибудь понадобится. Во всякомъ случаѣ, ты увѣдомишь меня, въ какомъ отелѣ остановишься ты въ Гамбургѣ, чтобы хоть до тѣхъ поръ, пока ты еще на континентѣ, не порвалась связь между нами.

На этомъ мѣстѣ разговоръ графини съ Маріей былъ прерванъ, въ комнату торопливо вошелъ управляющій, должно быть онъ ничего не зналъ о присутствіи Маріи, такъ какъ явился весьма безцеремонно и даже безъ доклада.

Графиня, гордо выпрямившись во весь свой роскошный ростъ, бросила на него уничтожающій взглядъ за эту опрометчивость, которая здѣсь въ присутствіи Маріи могла быть даже опасной.

Встрѣча съ Маріей была пренепріятнымъ сюрпризомъ для господина фонъ-Митнахта, онъ надѣялся застать графиню одну.

-- Прошу извиненія, ваше сіятельство,-- сказалъ онъ, живо оправившись отъ замѣшательства, я ожидалъ встрѣтить здѣсь только служанку и хотѣлъ приказать ей доложить обо мнѣ, я пришелъ сюда по одному крайне важному дѣлу. Графиня, должно быть нашла эту причину уважительной, и простила своему управляющему его опрометчивость, она не сдѣлала ему ни одного упрека и обратилась прежде всего къ Маріи, какъ бы отдавая ей преимущество.

-- Теперь я знаю все, дитя мое, снисходительнымъ тономъ сказала она, надѣюсь, что до отъѣзда твоего мы еще не разъ увидимся и поговоримъ съ тобою, Марія поняла, что разговоръ конченъ; она поспѣшила проститься съ графиней, поклонилась и управляющему и вышла изъ комнаты.

-- Эти безразсудства опять навлекутъ бѣду, задыхаясь прошептала графиня оставшись вдвоемъ со своимъ наперсникомъ.

-- При ней ничего! презрительно отвѣчалъ фонъ-Митнахтъ, движеніемъ головы указывая на портьеру, за которой скрылась Марія, но подойди къ окну и погляди на улицу! Ты увидишь кое-что, что объяснитъ тебѣ мой приходъ.

Графиня вопросительно взглянула на управляющаго.

-- Какую вѣсть принесъ ты мнѣ, Куртъ? нетерпѣливо спросила она.

Фонъ-Митнахтъ, вмѣсто отвѣта, жестомъ указалъ ей на окно, его мрачное лицо предвѣщало, что-то недоброе.

-- Посмотри сама! сказалъ онъ, можетъ быть я и ошибся.

Графиня подошла къ окну и выглянула на улицу.

Тамъ медленно взадъ и впередъ проѣзжала карета, гдѣ сидѣли Губертъ съ двумя полицейскими, Бруно же съ докторомъ остановились передъ замкомъ и что-то долго глядѣли на него, какъ будто разсматривая его старинную архитектору.

-- Что это? прошептала графиня, невольно отскакивая отъ окна.

-- Ассесоръ Вильденфельсъ везетъ арестованнаго въ городъ, отвѣчалъ фонъ-Митнахтъ.

-- Кто это съ нимъ? почти беззвучно спросила графиня, неподвижно стоя у окна и пристально смотря внизъ.

Фонъ-Миттнахтъ подошелъ къ ней.

-- Уйди прочь, они идутъ сюда! въ сильномъ волненіи, задыхаясь прошептала графиня и отошла отъ окна.

-- Сказать, чтобы зажгли стѣнныя лампы? Желаешь ты огня? спросилъ фонъ-Митнахтъ.

-- Ничего, ничего не надо; пробормотала блѣдная графиня, казалось, она видѣла что-то недоброе въ этомъ неожиданномъ посѣщеніи! Волненіе ея выдавало всю важность внезапнаго появленія этой странной загадочной личности.

Управляющій вышелъ изъ комнаты, въ которой царствовалъ уже вечерній полумракъ. Явилась служанка и доложила о господинѣ ассесорѣ фонъ-Вильденфельсъ.

Графиня тѣмъ временемъ успѣла уже-оправиться отъ своего волненія.

-- Принять! коротко приказала она. Вслѣдъ за тѣмъ на порогѣ показался Бруно.

Графиня, должно быть, ожидала не одного ассесора, но также и его спутника; она видимо обрадовалась когда Бруно одинъ вошелъ въ ея кабинетъ. Онъ явился одинъ! къ ней снова вернулось ея обычное самообладаніе.

-- Я счелъ долгомъ извѣстить васъ, графиня, что я намѣренъ привести въ исполненіе приказъ суда объ арестѣ лѣсничаго Губерта Бухгардта, сказалъ Бруно послѣ любезнаго, но сухаго поклона, на лѣсничемъ лежитъ подозрѣніе въ совершеніи убійства молодой графини.

-- Очень благодарна вамъ за ваше вниманіе, отвѣчала графиня, все еще находившаяся въ мучительномъ недоумѣніи, которое она всячески старалась преодолѣть. Какъ разъ на вашу долю, выпала тяжелая задача, розыскать убійцу! Я знаю, вамъ тяжело было переступить порогъ замка, это видно уже изъ того, что вы предпочли встрѣтиться у трехъ дубовъ съ моей милой, бѣдной Лили, я и не подозрѣвала этого намѣренія, не предчувствовала я и несчастія. О, какъ охотно, приняла бы я васъ въ замокъ! Да, откровенно, съ радостью первая протянула бы я вамъ руку для примиренія, я забыла бы все, что было тогда между нами, еслибъ я только знала, что у васъ было дѣло къ Лили, что вы любили Лили! Да, теперь я знаю все, продолжала графиня, видимо сильно взволнованная. Я слишкомъ поздно узнала это! Слишкомъ поздно для того, чтобы спасти такую дорогую для насъ жизнь!

Бруно наблюдалъ за выраженіемъ лица графини при этихъ словахъ, онъ пришелъ сюда, полный мрачнаго недовѣрія, ему не легко было сдѣлать этотъ шагъ; но онъ твердо рѣшился на него, онъ долженъ былъ убѣдиться, есть ли какое нибудь основаніе въ его подозрѣніяхъ, неизвѣстность томила его!

-- Прошу садиться, господинъ ассесоръ, любезно пригласила Бруно графиня, граціознымъ движеніемъ своей бѣлой, изящной руки указывая ему на кресло. Бруно взглянулъ на нее, она была чудно хороша въ эту минуту!

Никогда еще не казалась она ему такъ прекрасна; какая то таинственная, чарующая прелесть разлита была во всей ея высокой, роскошной фигурѣ, окруженной вечернимъ полумракомъ. Блѣдное лицо ея носило печать глубокой скорби, и черные, непроницаемые глаза, нѣкогда съ такимъ грознымъ, уничтожающимъ взглядомъ остановившіеся на Бруно, были подернуты облакомъ печали.

И эта-то женщина пользовалась такой дурной славой въ народѣ; ее причисляли къ числу тѣхъ существъ, что высасываютъ кровь у предметовъ своей дикой, пожирающей страсти или у тѣхъ, кого хотятъ они погубить.

Какой вздоръ! На этомъ блѣдномъ лицѣ лежало цѣлое море скорби и печали! Въ этихъ прекрасныхъ чертахъ была бездна доброты, ума и сочувствія, и Бруно долженъ былъ сознаться, что только зависть и невѣжество могли выдумать про нее такія вещи, какія слышалъ онъ отъ деревенской нищей!

Правда, для многихъ это загадочное лицо, эти непроницаемые глаза имѣли въ себѣ что то таинственное, онъ хорошо понималъ это, но при видѣ ея, въ воображеніи его мало по малу исчезли тѣ мрачныя краски, въ которыхъ рисовало не народное суевѣріе.

-- Такъ вамъ удалось разгадать это темное дѣло, сказала она. Я въ душѣ очень жалѣла васъ, я понимаю какъ невыразимо тяжело было вамъ исполнять эту печальную задачу!

-- Лѣсничій Губертъ Бухгардтъ въ минуту ослѣпленія, въ припадкѣ безумной страсти рѣшился совершить убійство, и поводъ къ этому для меня теперь ясенъ, онъ любилъ Лили!

-- Я давно уже боялась этого! тихо сказала графиня, чрезмѣрная доброта Лили свела молодаго человѣка съ ума, онъ перетолеовалъ ее въ свою пользу.

-- И потомъ хотѣлъ лишить себя жизни, прибавилъ Бруно.

-- Вы узнали и это, послѣ того конечно не могло уже быть никакого сомнѣнія! Несчастный молодой человѣкъ! Каково теперь его бѣдной матери и сестрѣ! Какое горе!

-- Мнѣ тяжело было исполнять мою обязанность.

-- О, я вполнѣ вѣрю этому! И не смотря на то, что Губертъ лишилъ меня Лили, я все-таки считаю своимъ долгомъ позаботиться о его матери и сестрѣ, вѣдь онѣ бѣдняжки не виноваты въ его безумномъ, гибельномъ поступкѣ!

-- Это благородное намѣреніе, графиня!

-- Вы не повѣрите, какъ пустъ и скученъ теперь для меня этотъ большой замокъ, съ тѣхъ поръ, какъ нѣтъ въ немъ моей рѣзвой птички, моей веселой, живой Лили, продолжала графиня, и слезы блистали въ ея черныхъ глазахъ; на каждомъ шагу замѣчаю я отсутствіе моей дочери съ ея увлекательнымъ смѣхомъ, съ ея звонкимъ голоскомъ, съ ея веселымъ дѣтскимъ нравомъ! Ахъ, вы и представить себѣ не можете, какую ужасную утрату понесла я со смертью Лили, оставшись одна въ этомъ мрачномъ замкѣ! Теперь я чувствую себя совершенно одинокой!

Бруно находилъ эту жалобу вполнѣ справедливой и естественной. Какъ мы уже сказали, онъ пришелъ сюда съ тяжелымъ недовѣріемъ на сердцѣ; но мало по малу это мрачное чувство разсѣялось при видѣ той трогательной скорби, которую съ такимъ неподражаемымъ искусствомъ умѣла розыграть графиня, что ей повѣрилъ бы даже человѣкъ болѣе опытный и хитрый, чѣмъ Бруно.

-- Вы знаете вѣдь, какіе жестокіе удары судьбы пришлось пережить мнѣ въ замкѣ, продолжала она дрожащимъ отъ волненія голосомъ, все время моего пребыванія здѣсь, въ этомъ домѣ, было почти непрерывнымъ рядомъ тяжелыхъ испытаній; какую ужасную нравственную борьбу вынесла я! Не много радостныхъ дней выпало мнѣ на долю! Сколько безсонныхъ ночей приходилось просиживать мнѣ у постели больныхъ и какихъ дорогихъ больныхъ! Одинъ видъ ихъ страданій каждый разъ отрывалъ у меня часть собственной жизни! Мало того, мнѣ пришлось схоронить ихъ, принять ихъ послѣдній вздохъ! Какъ вы думаете, легко мнѣ было это? можетъ быть, сердце мое обливалось кровью, быть можетъ, я испытывала такія страданія, о которыхъ другіе и понятія не имѣютъ! А тѣ другіе еще смѣютъ осуждать меня за мою холодность, неизбѣжный результатъ того жестокаго прошлаго. Но вы теперь поймете все! Я сочла своимъ долгомъ сказать вамъ это сегодня, о мнѣніи другихъ я не забочусь.

-- Очень вамъ благодаренъ за ваши слова, графиня, отвѣчалъ Бруно, вы забываете то, что произошло тогда между нами!

-- Что произошло тогда? Ничего серьезнаго! Пустое столкновеніе, которое вполнѣ объясняется моей тогдашней раздражительностью! Неужели въ виду новаго тяжелаго удара судьбы должны мы помнить о подобныхъ пустякахъ! Нѣтъ, нѣтъ, господинъ фонъ-Вильденфельсъ, давайте мириться, вотъ вамъ моя рука! Вы любили Лили -- общее горе должно сблизить и примирить насъ! Забудемъ прошлое!

Бруно нагнулся поцѣловать бѣлую какъ мраморъ руку графини -- онъ не видѣлъ, какимъ торжествомъ блеснули въ эту минуту черные глаза блѣдной красавицы.

-- Это примиреніе по смерти Лили для меня благодѣяніе! сказалъ Бруно.

-- Посѣщайте почаще замокъ, покои, гдѣ жила и порхала наша птичка, гдѣ раздавался ея звонкій голосокъ, продолжала графиня, вы всегда будете у меня желаннымъ гостемъ, съ вами съ однимъ могу я отвести душу, поговорить о милыхъ умершихъ.

Бруно обѣщалъ воспользоваться ея любезнымъ приглашеніемъ и объявилъ, что онъ долженъ теперь проститься съ нею.

-- Кажется, когда вы подходили къ замку, съ вами былъ какой-то совсѣмъ незнакомый мнѣ господинъ? какъ бы мимоходомъ спросила графиня.

-- Да, докторъ Гагенъ, нашъ новый городской врачъ, отвѣчалъ Бруно.

-- Я сегодня въ первый разъ вижу его!

-- Онъ былъ внизу въ деревнѣ у одного бѣднаго больнаго! Докторъ Гагенъ неутомимъ въ исполненіи своей обязанности, продолжалъ Бруно, онъ является всюду, гдѣ только нужна его помощь, ни ночь, ни погода, ни дальній путь не могутъ остановить его.

-- Какой достойный! Какой человѣколюбивый! подтвердила Камилла.

Бруно распрощался съ графиней.

Въ эту самую минуту вошла горничная съ канделябромъ въ рукахъ и зажгла нѣсколько стѣнныхъ лампъ.

-- Посвѣти господину ассесору, приказала графиня, еще разъ снисходительно поклонившись Бруно, и тотъ въ сопровожденіи служанки торопливо вышелъ изъ комнаты.

Камилла осталась одна. Торжествующимъ взглядомъ проводила она удалявшагося Бруно и дьявольская усмѣшка пробѣжала по ея блѣдному лицу. Въ одну минуту спала съ нея маска, снова явилась она въ своемъ настоящемъ ужасномъ свѣтѣ; куда дѣвались мнимая доброта, нѣжная грусть, которыми такъ ловко съумѣла она отвести глаза Бруно, теперь опять это былъ демонъ, безсердечный, алчный, безчеловѣчный демонъ, для достиженія своей цѣли, не отступавшій ни передъ какими средствами, какъ бы ни были они гнусны и возмутительны!

То что привело къ ней сообщника ея плановъ, и что на минуту испугало ее даже, было ничто иное какъ случайное сходство! Городской врачъ для бѣдныхъ былъ это.

Неподвижно, какъ статуя, стояла графиня въ своемъ кабинетѣ на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ оставилъ ее Бруно. Ужасна была ея торжествующая усмѣшка, ея жгучій, пронизывающій взглядъ и все ея блѣдное обольстительно прекрасное лице!

Внизу раздался стукъ колесъ отъѣзжавшей кареты.

"Преступникъ нашелся", съ какимъ то дьявольскимъ злорадствомъ прошептала графиня.

Этого-то Губерта судьба избрала къ тому, чтобы навязать ему роль убійцы! Дуралей любилъ! И изъ-за этой любви гибнетъ онъ.

XI.

Пещера Вита на берегу моря.

Прошло нѣсколько недѣль. Однажды рано утромъ, дорогой черезъ поле близъ того городка, куда ходилъ въ тотъ разъ старый Витъ, шелъ старикъ съ длинными сѣдыми волосами и такой же бородой. Рядомъ съ нимъ шла тоже уже пожилая крестьянка. Оба о чемъ то очень оживленно разговаривали. Они только что вышли изъ города. Старикъ былъ босикомъ, на головѣ его надѣта была старая шапка, вся запачканная мѣломъ, такъ что трудно было опредѣлить ея настоящій цвѣтъ, тоже самое можно было сказать и о старомъ его кафтанѣ и поношенныхъ, полотняныхъ шароварахъ, завернутыхъ кверху до колѣнъ. За спиной несъ онъ мѣшокъ съ кое-какими небольшими закупками, сдѣланными имъ въ городѣ. Осыпанный мѣломъ костюмъ старика ничуть не бросался въ глаза его спутницѣ, скорѣе, она вѣрно приняла его за отростившаго себѣ волосы и бороду стараго рабочаго съ мѣловой ломки.

-- Не здѣсь, не въ этомъ городѣ, изъ котораго мы теперь идемъ, говорила крестьянка, здѣсь его нѣтъ; по ту сторону, въ другомъ городѣ живетъ онъ.

-- Какъ вы его назвали-то? что-то не припомню, память-то ужь плоха стала. Дѣло къ старости.

-- Докторъ Гагенъ, вотъ какъ зовутъ его! Добрый, милый баринъ! Вѣдь пришелъ среди ночи, когда у дочки моей прихворнула малютка! Среди ночи пѣшкомъ, да и лекарство еще принесъ съ собою.

-- Докторъ Гагенъ, значитъ, повторилъ старикъ.

-- Онъ изъ словъ дочки то моей понялъ, чѣмъ боленъ ребенокъ, продолжала крестьянка, и хотѣлъ поскорѣе подать помощь, а то, пока сходили бы еще въ городъ въ аптеку, пожалуй было бы уже поздно.

-- Гдѣ же живетъ онъ въ городѣ то? спросилъ старикъ.

-- Сейчасъ у рынка, передъ дверями еще скамейка, на дверяхъ вывѣска и тутъ же звонокъ.

-- И пѣшкомъ среди ночи!

-- Такой дальній путь и ему нисколько это не трудно, онъ радъ сдѣлать все, что только въ его силахъ. Моя дочка хотѣла заплатить ему за все, но бѣдна то она тоже. Онъ взялъ деньги только за лекарство, и что же, представьте себѣ! На утро стелетъ дочка-то моя постель ребенку, и находитъ тамъ эти деньги, завернутыя въ бумажку; онъ подарилъ ихъ значитъ ребенку!

-- Добрѣйшій человѣкъ! проворчалъ себѣ подъ носъ старикъ.

-- У него нѣтъ ни жены, ни дѣтей, онъ живетъ совсѣмъ одинъ, со старушкой ключницей. Должно быть не много-то у него достатковъ, онъ всегда ходитъ пѣшкомъ, нѣтъ у него ни лошади, ни кареты, но будьте увѣрены, тѣ, что сами не много имѣютъ, самые чувствительные и добросердечные!

-- Они сами понимаютъ, каково нуждаться то, замѣтилъ старикъ.

-- Теперь я должна идти въ ту сторону, въ деревню, сказала крестьянка и простившись со старикомъ, побрела дальше, а онъ повернулъ на дорогу, которая вела къ Варбургскому лѣсу.

Это былъ старый Витъ. Онъ казался сильно озабоченнымъ, еще ниже опустилъ онъ свою сѣдую голову и старческое лицо его было мрачно и задумчиво.

-- Какъ будто кто подослалъ ко мнѣ эту женщину, бормоталъ старикъ дорогой, точно самъ Богъ надоумилъ ее разсказать мнѣ это о докторѣ! Добрѣйшій человѣкъ, должно быть! Онъ идетъ ко всякому больному, хоть бы даже къ нищему! Изъ человѣколюбія дѣлаетъ онъ это, и даже не беретъ платы! Да, значитъ есть еще добрые люди на свѣтѣ, не всѣ еще значитъ вымерли! лучше бы было, еслибы онъ жилъ въ этомъ городѣ, въ тотъ то не больно хочется идти мнѣ, это было бы первый разъ въ цѣлыхъ полтора года,-- но нужды нѣтъ! придется сходить, а то пожалуй, она у меня и ножки протянетъ, бѣдняжка все еще въ томъ же положеніи, ничего до сихъ поръ не помогаетъ, пропущу этакъ денька два такъ она пожалуй еще умретъ отъ голода и истощенія, и по сейчасъ все еще безъ сознанія, можетъ быть, онъ ей и поможетъ.

Онъ вошелъ въ лѣсъ и скоро добрался до обрывовъ.

Вдругъ старикъ невольно остановился -- онъ какъ бы замеръ на мѣстѣ -- по другую сторону оврага, тамъ гдѣ пролегала мимо ихъ дорога въ замокъ, у однаго изъ обрывовъ стояла графиня. Она была въ черномъ шелковомъ платьѣ. На головѣ у нея накинутъ былъ черный вуаль.

Неподвижно прислонился старый Витъ къ дереву и, затаивъ дыханіе, смотрѣлъ на Камиллу, она не замѣчала его, все вниманіе ея, повидимому, обращено было на обрывъ.

Неопредолимый страхъ охватилъ его при этомъ внезапномъ появленіи графини.

Онъ боялся блѣдной графини, онъ хорошо зналъ, до какихъ ужасныхъ размѣровъ доходила въ ней ненависть и жажда мести, онъ зналъ также, что она далеко не такая, какъ прочіе люди, что она дьяволъ, принявшій на себя образъ женщины.

Онъ даже не пошевельнулся и она не видѣла его. Немного погодя, она отошла отъ обрыва и пошла дальше. Казалось, она была одна. Старый Витъ скрылся за деревьями, проворно спустился онъ въ одинъ изъ овраговъ, постоянно служившій ему дорогой въ его жилище, и въ этотъ разъ тѣмъ же путемъ вернулся онъ въ свою пещеру, гдѣ жилъ отшельникомъ вдали отъ свѣта и людей, такъ что всѣ считали его умершимъ, и когда появлялся онъ на скалѣ, его принимали за призракъ.

Пещера стараго Вита, давно уже служившая ему жилищемъ, состояла изъ нѣсколькихъ отдѣленій. Намъ знакомъ уже первый гротъ, изъ котораго чрезъ трещины въ скалѣ можно было пробраться въ прочія отдѣленія, и въ которомъ старый Витъ всегда разводилъ огонь. Мы знаемъ также и прилегавшую къ этому гроту съ одной стороны боковую пещеру, гдѣ горный ручеекъ искалъ себѣ выхода въ море, а съ другой стороны отдѣленіе немного повыше, гдѣ на камышахъ и травѣ лежала Лили.

Отсюда сквозь трещину можно было пройти въ третье отдѣленіе, гдѣ въ скалѣ находилось полукруглое отверстіе, на подобіе небольшаго окошечка, такъ что здѣсь не было такъ темно, какъ въ первыхъ двухъ. На самомъ концѣ этого отдѣленія была тоже постель изъ сухихъ вѣтвей и листьевъ и у окошечка, родъ небольшой кладовой.

Въ этомъ то отдѣленіи собственно и помѣщался старый Витъ.

Прежде онъ почти ни въ чемъ не нуждался и почти никогда не показывался на глаза людямъ, теперь же съ тѣхъ поръ, какъ въ пещерѣ его находилась Лили, онъ уже неоднократно бывалъ въ дальнемъ городкѣ, за тѣмъ и за другимъ, что по его мнѣнію, могло спасти жизнь трудно больной дѣвушкѣ.

Тамъ и сямъ лежали разные припасы, которыхъ прежде никогда не бывало въ его пещерѣ, бутылки съ виномъ, стклянки съ лекарствами и много тому подобеыхъ вещей. Тутъ же стояла и миска съ сушеной и вареной рыбой, которою почти исключительно питался старый Витъ, и пищу эту онъ обыкновенно заготовлялъ себѣ сразу на нѣсколько дней.

Вернувшись изъ города въ свою пещеру добрый старикъ тихо и осторожно подошелъ къ постели молодой дѣвушки, о которой уже около двухъ недѣль неусыпно заботился онъ какъ о родной дочери. Онъ засталъ ее все въ томъ же положеніи, въ какомъ нашелъ ее въ оврагѣ и въ какомъ оставилъ ее недавно передъ уходомъ въ городъ.

Все еще была она безъ сознанія и старикъ начиналъ уже опасаться, что больной, вмѣсто выздоровленія дѣлается хуже и что всѣ старанія его спасти бѣдняжку, пожалуй, пропадутъ даромъ. Правда кровавыя раны и царапины на рукахъ и на шеѣ давно уже зажили, обѣ глубокія раны на головѣ и на лбу, тоже не представляли уже болѣе никакой опасности и онъ надѣялся въ скоромъ времени залечить и ихъ; но казалось, ужасное паденіе въ пропасть произвело сильныя поврежденія въ самомъ организмѣ молодой дѣвушки, и старый Витъ начиналъ уже отчаиваться въ ея спасеніи. Она была совсѣмъ какъ мертвая и только слабое дыханіе показывало, что жизнь еще не совсѣмъ угасла въ ея безчувственномъ тѣлѣ. Изрѣдка также слегка поворачивала она головку, но дѣлала это совершенно безсознательно, такъ какъ до сихъ поръ еще ни разу не приходила она въ чувство.

Старый Витъ налилъ въ стаканъ немного воды, прибавилъ туда вина и влилъ нѣсколько капель въ ротъ больной, объ дѣлалъ это каждый день, чтобы хоть немного подкрѣпить ея силы и тѣмъ предохранить ее отъ истощенія. Съ отеческою любовью и заботливостью ухаживалъ онъ теперь за молодой дѣвушкой, которую чудесный случай отдалъ ему въ руки -- не найди онъ ее и не поселись самъ здѣсь въ пещерахъ, куда прибитъ онъ былъ бурею во время одной изъ поѣздокъ на море за рыбой -- Лили давно уже погибла бы въ оврагѣ.

Мысль о преступленіи и въ голову не приходила старому Виту, паденіе Лили въ пропасть онъ объяснялъ несчастнымъ случаемъ. Но отчего же онъ не далъ знать въ замокъ о ея спасеніи. Можетъ быть потому, что тамъ его считали уже умершимъ и онъ не хотѣлъ показываться на глаза обитателямъ замка и открывать имъ убижище? Нѣтъ не одна эта причина заставляла его молчать о спасеніи Лили; онъ могъ бы попытаться отнести больную дѣвушку изъ пещеръ въ замокъ и тихонько никѣмъ незамѣченнымъ вернуться къ себѣ въ свою одинокую келью. Но какой то инстинктъ удерживалъ его отъ этого шага, онъ рѣшился лучше сдѣлать другую попытку для спасенія Лили, которую любилъ онъ какъ родную дочь. При взглядѣ на нее живо вспоминалось ему счастливое старое время, доброта и ласки графа и покойной графини; всей душой стремился онъ излить на дочери всю благодарность, какою обязанъ онъ былъ ея родителямъ. Вѣдь она была единственное дитя благородныхъ и добродѣтельныхъ владѣльцевъ замка преждевременно сошедшихъ въ могилу, неужели же и ее должна была постигнуть та же участь?

Старый Витъ, стоя у постели Лили, набожно сложилъ свои огромныя костлявыя руки и молился въ полумракѣ пещеры; его худощавый согбенный лѣтами и горемъ станъ, его длинные сѣдые волосы и большая бѣлая борода все это имѣло въ себѣ что-то сверхъестественное, что то призрачное и впечатлѣніе это еще болѣе усиливалось присутствіемъ блѣдной, лежащей на постели дѣвушки; казалось, это была очарованная принцесса, въ пещерѣ среди скалъ, оберегаемая сѣдовласымъ старцемъ.

Добрый старикъ молился о спасеніи Лили. Онъ сдѣлалъ все, что отъ него зависѣло! Самоотверженно просиживалъ онъ цѣлыя ночи у ея изголовья, и для спасенія ея жизни испробовалъ всѣ средства, какими могъ онъ только располагать.

Теперь же принужденъ онъ былъ разстаться съ нею! Онъ сознавалъ необходимость прибѣгнуть къ докторской помощи, пока еще не потухла въ ней послѣдняя искра жизни.

Ему тяжело было отдать ее въ чужія руки, уступить уходъ за нею постороннимъ людямъ, и однакожъ онъ долженъ былъ сдѣлать это; съ наступленіемъ вечера старый Витъ собрался въ путь. Тихо и осторожно взялъ онъ безчувственную Лили на руки и медленно сталъ пробираться по своей обычной дорогѣ сквозь трещины скалъ, черезъ быстрый ручей. Дорога была весьма опасна, особенно для того, кто несъ такую дорогую ношу, о жизни которой онъ хлопоталъ болѣе, чѣмъ о своей собственной; но другаго пути не было.

Нагнувшись переходилъ онъ въ бродъ ручей, осторожно держа на рукахъ Лили, чтобы какъ-нибудь не ушибить ее о скалистые утесы. Свѣсившіяся ноги молодой дѣвушки и платье попадали въ воду и совершенно вымокли, добрый старикъ, несмотря на всѣ свои старанія не могъ предохранить ее отъ этого.

Онъ благодарилъ Бога и за то, что удалось ему благополучно выбраться изъ скалы на свѣжій воздухъ, на поросшее роскошной растительностью дно оврага. Слава Богу! самая опасная часть пути была уже пройдена.

Не теряя ни минуты, принялся онъ по знакомому мѣсту взбираться наверхъ. Это было не легкой задачей для старика! Но онъ обладалъ удивительной для его лѣтъ силой, которая еще болѣе возрасла отъ житья его среди скалъ, у моря. Крѣпко придерживалъ онъ одной рукой Лили и медленно взбирался на верхъ, отъ времени до времени цѣпляясь другою рукою за края обрыва, чтобы не потерять равновѣсія. Не разъ угрожала ему опасность вмѣстѣ съ дорогою ношею своею скатиться внизъ въ пропасть.

Но трудная задача его наконецъ увѣнчалась успѣхомъ! Счастливо выбрался онъ наверхъ вмѣстѣ съ Лили. Набожно перекрестившись и поблагодаривъ Бога за благополучное совершеніе самой трудной и опасной части пути, онъ присѣлъ на траву и положилъ возлѣ себя Лили; ему нужно было хоть нѣсколько минутъ отдохнуть и собраться съ духомъ.

Между тѣмъ наступила уже ночь, чудная, лѣтняя, теплая, благоуханная, тихая ночь.

Отдохнувъ немного, старикъ поднялся съ мѣста. Тревожно осмотрѣлся онъ по сторонамъ и сталъ прислушиваться. Въ лѣсу никого не было. Глубокая, мертвая тишина царила кругомъ.

Старый Витъ снова взялъ больную на руки и быстро пошелъ черезъ лѣсъ на дорогу, которая вела внизъ въ Варбургскую рыбачью деревеньку. Было около полуночи, когда выбрался онъ на эту дорогу.

Легкій прохладный вѣтерокъ дулъ съ моря. Онъ освѣжилъ немного старика и подкрѣпилъ его силы.

Черезъ нѣсколько времени достигъ онъ деревни. Тамъ было тихо и безлюдно. Рыбаки давно уже спали въ своихъ маленькихъ хижинкахъ.

Витъ не пошелъ черезъ деревню, чтобы не наткнуться на сторожа или на какого-нибудь запоздавшаго гуляку; но обошелъ кругомъ прямо къ берегу, гдѣ къ плоту привязано было нѣсколько рыбачьихъ челноковъ. Въ одинъ изъ нихъ положилъ онъ Лили и отвязалъ его отъ плота. Привычный къ этому дѣлу, ловко оттолкнулъ онъ лодку отъ берега и затѣмъ уже вскочилъ въ нее самъ.

Больной очень мягко и покойно было лежать на днѣ челнока: подъ ней разостланъ былъ парусъ. Старый Витъ схватилъ весло и принялся грести по направленію къ отдаленному городу.

На морѣ было совсѣмъ тихо и только легкій ветерокъ колыхалъ зеркальную поверхность воды. Было не очень то свѣтло, такъ какъ небо подернулось облаками; но не тѣми мрачными облаками, что предвѣщаютъ грозу, а бѣлыми волнистыми облачками, толпившимся другъ къ другу словно кудрявые, играющіе барашки.

Лодка, управляемая искусной рукою опытнаго гребца, быстро неслась по морю. Въ нѣкоторомъ отдаленіи виднѣлось нѣсколько челноковъ съ рыбаками, выѣхавшими на ночь ловить рыбу, но они не могли видѣть стараго Вита.

Было уже около двухъ часовъ, когда онъ подъѣхалъ къ тому берегу, гдѣ лежалъ городъ. Здѣсь онъ долженъ былъ дѣйствовать, какъ можно осторожнѣе; чтобы не наткнуться на ночнаго сторожа или на кого-нибудь въ этомъ родѣ. Появленіе его здѣсь, среди ночи, съ такой странной ношей, должно было броситься въ глаза всѣмъ и каждому, его разумѣется окликнули бы и задержали, чего онъ всячески старался избѣжать.

Убѣдившись, что по близости никого не было, онъ причалилъ лодку и выскочилъ на берегъ, затѣмъ онъ опять поднялъ на руки больную, теперь уже вполнѣ походившую на покойницу, такъ что старикъ не на шутку испугался.

Неужели онъ опоздалъ? Неужели умерла она въ эту ночь, когда онъ сдѣлалъ послѣднюю попытку спасти ее?

Онъ приложилъ ухо къ ея губамъ, кажется, она еще дышала.

Давно уже не бывалъ онъ въ этомъ городѣ, но онъ зналъ его, что называется, вдоль и поперегъ: быстро направился онъ къ рынку разными маленькими, узкими, темными переулками, гдѣ надѣялся онъ не встрѣтить ни одного сторожа.

Благополучно, никѣмъ незамѣченный старикъ дошелъ до рынка, тихо и осторожно добрался онъ до дома, передъ которымъ стояла скамейка. На нее положилъ онъ больную. Еще разъ съ трогательнымъ безпокойствомъ заглянулъ онъ въ ея блѣдное лицо, потомъ подошелъ къ дверямъ -- тутъ онъ замѣтилъ небольшую вывѣску съ именемъ доктора и ручку звонка.

Прочитавъ имя и убѣдившись, что онъ попалъ куда слѣдовало, старый Витъ сильно позвонилъ, затѣмъ проворно отскочилъ отъ дверей и быстро скрылся во мракѣ ночи.

XII.

Приговоръ.

За нѣсколько дней до описаннаго нами выше поступка Вита въ городѣ, начались судебныя пренія по поводу совершеннаго въ Варбургѣ убійства.

Губерта засадили въ одну изъ тюремныхъ камеръ, помѣщавшихся въ боковомъ флигелѣ большаго зданія суда. Отсюда каждый разъ, когда происходили судебныя пренія, водили его черезъ дворъ въ залъ засѣданія.

Начался обстоятельный допросъ свидѣтелей. Вызваны были всѣ, кто могъ дать хоть малѣйшее показаніе по поводу этого дѣла. Но никто изъ нихъ не обнаружилъ ничего новаго. Подозрѣніе въ совершеніи преступленія лежало на одномъ Губертѣ, и не нашлось ни одного свидѣтеля, который могъ бы открыть что-нибудь въ его пользу.

Въ числѣ слушателей находился и докторъ Гагенъ: съ видимымъ интересомъ слѣдилъ онъ за допросомъ свидѣтелей.

Въ качествѣ свидѣтелей явились на судъ также и мать и полуслѣпая сестра подсудимаго:, они были такъ убиты горемъ, что едва могли говорить. Предсѣдатель принужденъ былъ сначала дать имъ время успокоиться и затѣмъ уже приступилъ къ допросу. Публика была сильно тронута.

Но показанія и здѣсь на судѣ не могли уничтожить подозрѣнія, обрушившагося на голову ихъ несчастнаго кормильца, на присяжныхъ и судей онѣ произвели даже обратное дѣйствіе, точно также какъ и тогда на Бруно -- и они нашли въ словахъ обѣихъ женщинъ только подтвержденіе вины подсудимаго.

Самъ Губертъ не скрывалъ правды. Когда прочли ему главный пунктъ обвиненія: именно, что незадолго до совершенія преступленіи видѣли его вмѣстѣ съ молодой графиней, что между ними произошла ссора и послѣднимъ словомъ его было: "тогда случится несчастье", онъ долженъ былъ согласиться со всѣмъ этимъ, и свое первоначальное отрицаніе этой сцены объяснялъ желаніемъ скрыть этотъ разговоръ отъ ассесора фонъ-Вильденфельдъ.

Показаніе его не произвело никакого дѣйствія. Съ убѣдительной точностью прокуроръ выставилъ поводъ къ преступленію и яркими красками обрисовалъ и самое преступленіе. Любовь Губерта къ Лили, его ревность, его странныя, загадочныя слова, наконецъ его покушеніе на самоубійство -- все это обличало въ немъ преступника.

Таковъ былъ результатъ судебныхъ преній, на второй день засѣданія. На третій день они были уже кончены и объявленъ былъ приговоръ. Не только заинтересованные въ этомъ дѣлѣ, но даже и все мѣстное населеніе было въ лихорадочномъ ожиданіи...

Весь городъ раздѣлился на двѣ партіи: одна за, другая -- противъ подсудимаго.

Большинство было противъ угрюмаго, рыжебородаго лѣсничаго и открыто называло его убійцей. Только немногіе возвышали голосъ въ его пользу; послѣдніе, полагали, что любящій человѣкъ неспособенъ на такое ужасное преступленіе противъ предмета своей страсти, и что даже еслибы онъ и сдѣлалъ это, онъ по крайней мѣрѣ самъ бросился бы въ пропасть вмѣстѣ съ любимой дѣвушкой, чтобы умереть за одно съ нею.

Когда же, вѣрившіе въ виновность Губерта возражали имъ и спрашивали, кто же въ такомъ случаѣ убилъ молодую графиню, кто столкнулъ ее въ пропасть, кто боролся съ нею у обрыва и безъ всякаго состраданія предалъ молодое, невинное созданіе ужаснѣйшей смерти, на это не могли они найти никакого отвѣта! преступленіе было совершено и подозрѣніе падало на одного Губерта! Всѣ улики были противъ него. Кто можетъ заглянуть въ душу человѣка!

Въ такомъ положеніи были дѣла подсудимаго на второй день вечеромъ по окончаніи засѣданія. Экзекуторъ отвезъ его назадъ въ камеру. Это было мрачное, ужасное помѣщеніе! крѣпкія двери заперты были тяжелымъ засовомъ, единственное небольшое окошечко выходившее на дворъ, задѣлано было желѣзною рѣшоткой, низенькій потолокъ выведенъ былъ полукругомъ на подобіе свода. Въ комнатѣ не было ничего, кромѣ желѣзной печи, жесткой постели, скамьи, да стола, на которомъ стояла кружка съ водою. Окно выходило на дворъ, какъ разъ на то мѣсто, гдѣ всегда происходила казнь. Она совершалась теперь уже не публично, но на заднемъ дворѣ.

Губертъ выглянулъ на дворъ и понялъ назначеніе этого мѣста -- но видъ его не ужаснулъ арестанта, онъ былъ спокоенъ и готовъ на все! Даже прежняя дерзость и упорство его исчезли, за время ареста и слѣдствія; теперь, казалось, онъ ничего болѣе не боялся, ничего болѣе не желалъ. Смерть не пугала его, онъ и безъ того хотѣлъ умереть.

Но вотъ, когда въ камерѣ уже стемнѣло, за дверью послышались чьи-то шаги и голоса, Губертъ думалъ, что сторожъ несетъ ему огня. Дверь отворилась и въ камеру вошелъ докторъ Гагенъ. Губертъ видѣлъ его уже разъ въ домикѣ лѣсничаго и въ каретѣ, въ то время, какъ ѣхали они въ городъ; но кто такой былъ смуглый, странный господинъ, оставалось для него тайной. За нимъ слѣдомъ вошелъ сторожъ, молча поставилъ онъ маленькую лампочку на столъ и сейчасъ же вышелъ изъ камеры.

Губертъ все еще стоялъ у окна.

-- Я докторъ Гагенъ, обратился къ нему вошедшій господинъ.

-- Вѣрно тюремный врачъ? спросилъ Губертъ.

-- Ну, нѣтъ, я интересуюсь только большими уголовными процессами, отвѣчалъ Гагенъ, и изслѣдываю ихъ; мнѣ доставляетъ особенное удовольствіе выслушивать обвиненія и защиты и самому напередъ составлять свое мнѣніе! Знаете какое мнѣніе составилъ я о васъ?

-- Гдѣ же мнѣ знать! скажите, тогда и узнаю.

-- Я присутствовалъ при самыхъ интересныхъ процессахъ въ Парижѣ, Лондонѣ, Брюсселѣ, Вѣнѣ и Берлинѣ, продолжалъ докторъ Гагенъ, мнѣ случалось слѣдить за многими дѣлами, гдѣ подозрѣніе было еще сильнѣе и все таки въ концѣ концовъ оказывалось совсѣмъ другое.-- Я посѣщалъ всѣ замѣчательныя тюрьмы въ свѣтѣ и говорилъ съ величайшими преступниками.

-- Потому-то явились вы и ко мнѣ сюда! Неужели я и въ самомъ дѣлѣ принадлежу къ числу величайшихъ преступниковъ? спросилъ Губертъ.

-- Вы принадлежите къ особому роду ихъ и, сказать правду, къ роду далеко не лишенному интереса! Вы убійца изъ любви. Это своего рода психологическая загадка! любовь требуетъ обладанія -- а вы отправили на тотъ свѣтъ существо, которымъ желали обладать.

-- И вы пришли взглянуть на меня какъ на звѣря какого? замѣтилъ Губертъ.

-- Полноте, мы ѣхали вмѣстѣ сюда въ городъ, этого было мнѣ вполнѣ достаточно для того, чтобы вглядѣться въ васъ и изучить вашу физіономію, отвѣчалъ Гагенъ.

-- Что же въ такомъ случаѣ привело васъ сюда ко мнѣ? спросилъ лѣсничій.

-- Ваше дѣло интересуетъ меня! Должно сознаться, я и самъ, то вѣрю въ вашу виновность, то опять сомнѣваюсь въ ней. Неужели не можете вы сообщить ничего болѣе; ничего такого, что пролило бы наконецъ свѣтъ на это темное дѣло?

-- Если вы присутствовали на засѣданіяхъ, то должны знать, все что могу я сообщить по этому дѣлу.

-- Въ такомъ случаѣ, боюсь, чтобы не имѣло оно самыхъ плохихъ результатовъ для васъ, съ мрачною задумчивостью сказалъ Гагенъ. Самъ не знаю почему но мнѣ жаль вашей молодой жизни.

-- Если меня осудятъ, знайте, господинъ докторъ, что я осужденъ невинно! твердымъ, спокойнымъ тономъ возразилъ Губертъ, смерть не страшна мнѣ; я и безъ того желалъ ее еще въ ту ночь, когда погибла молодая графиня -- жаль только мнѣ мою бѣдную мать.

-- Неужели не нашли вы никакого объясненія несчастію, случившемуся съ молодой графиней? неужели ни на кого не имѣете вы подозрѣнія.

-- Я знаю только то, что я не совершалъ преступленія! Если бы мнѣ вздумалось столкнуть молодую графиню въ пропасть изъ за того, что она не могла быть, моей, я и самъ бросился бы туда же за ней или вы можетъ быть не вѣрите этому?

-- Сказать вамъ правду, я не вѣрю вашей любви; но моему мнѣнію, все это ничто иное, какъ комедія!

-- Комедія? удивленно спросилъ Губертъ.

-- Да комедія! или вы виновны, и въ такомъ случаѣ вы не любили молодую графиню, или же вы невинны.

-- И въ этомъ случаѣ я также не любилъ ее.

-- Вы давича сказали мнѣ, что вы невинны -- но, какъ видите, для доказательства своей невинности вы выбрали неудачное средство, придуманная исторія о любви вашей молодой графинѣ никуда не годится -- кто повѣритъ вашей любви, тотъ въ силу вашего же показанія повѣритъ также и вашей виновности! Плохое же оправданіе придумали вы!

-- Я сказалъ только правду!

-- Хорошо -- положимъ, что такъ, допустимъ даже, что вы невинны; продолжалъ докторъ Гагенъ, но въ такомъ случаѣ вы должны же объяснить, кого считаете вы преступникомъ!

-- Этого я не могу сдѣлать!

-- На кого имѣете вы подозрѣніе!

-- Если господа судьи не имѣютъ подозрѣнія ни на кого другаго, какъ только на меня, какже могу я простой невѣжда мужикъ, знать болѣе ихъ?

-- Оставьте колкости, лѣсничій, они вамъ ни къ чему не послужатъ!

-- Клянусь Богомъ я невиненъ! громко и торжественно воскликнулъ Губертъ, поднимая правую руку къ небу, видитъ Богъ, будь я преступникъ, я не медлилъ бы ни минуты, я прямо бы сознался, мнѣ жизнь не дорога нисколько. Но я невиненъ въ смерти молодой графини и не знаю также, кто совершилъ преступленіе; по дорогѣ тогда не встрѣтилъ я никого болѣе.

Гагенъ задумался. Нѣсколько минутъ длилось молчаніе.

-- Дѣло ваше однакожъ становится все интереснѣе, сказалъ послѣ нѣкотораго раздумья докторъ, я съ нетерпѣніемъ ожидаю конца! Очень жаль мнѣ, что ничего болѣе не можете сказать вы по поводу этого преступленія! Очень часто бываетъ, что невинные гибнутъ и изъ за того только, что несчастнымъ стеченіемъ обстоятельствъ улики противъ нихъ, а они не могутъ дать никакихъ показаній, которыя пролили бы настоящій свѣтъ на преступленіе. Одно только очевидно: настоящій убійца дѣйствовалъ ловко и крайне осторожно; что тутъ совершено убійство, это не подлежитъ никакому сомнѣнію! настоящій убійца умѣлъ, что называется, схоронить концы въ воду; къ счастію этого негодяя, наказаніе за него его судьба возложила на васъ и вамъ не легко будетъ убѣдить присяжныхъ въ своей невинности. Но, не падайте духомъ и надѣйтесь на Бога, защитника невинныхъ! Мужайтесь!

И докторъ, Гагенъ простился съ заключеннымъ. Губертъ остался одинъ въ камерѣ. Снова углубился онъ въ свои мрачныя мысли, строго и угрюмо было выраженіе его лица.

-- Онъ и вправду невиненъ, прошепталъ Гагенъ, выходя изъ тюрьмы, быть не можетъ, чтобы онъ совершилъ убійство!

На слѣдующій день должна была рѣшиться участь подсудимаго. Съ какимъ нетерпѣніемъ ожидалъ Губертъ приговора, неизвѣстность томила его. Онъ не боялся смерти, но эти дни и недѣли допроса, тяжелаго, мучительнаго колебанія между жизнью и смертью были невыносимы.

Губертъ провелъ безсонную ночь; сторожа за дверями слышали, какъ онъ все время ходилъ по комнатѣ и думали, что это нечистая совѣсть не даетъ ему покоя.

О, что это была за безконечно длинная ночь! нетерпѣливо прислушивался онъ къ глухому бою большихъ тюремныхъ часовъ, бившихъ четверти, и каждая четверть часа казалась для него вѣчностью. Образъ Лили все время носился у него передъ глазами.

-- И говорятъ еще, что я убилъ тебя, воскликнулъ онъ этому дорогому образу, говорятъ, что я наложилъ на тебя руку, на тебя ангельское созданіе! Одинъ Богъ знаетъ какъ я любилъ и теперь еще люблю тебя. Ты не хотѣла и не могла быть моею, потому-то я и хотѣлъ лишить себя жизни, себя одного, что было мнѣ въ ней безъ тебя! И вдругъ Тебѣ суждено было умереть!

Затѣмъ, Губертъ перенесся мыслію къ своей старой матери и безпомощной сестрѣ, что-то будетъ съ ними, когда онъ умретъ?

Въ такихъ то тяжелыхъ, безотрадныхъ мысляхъ засталъ его разсвѣтъ, разсвѣтъ того роковаго дня, въ который должна была рѣшиться его участь. Жизнь Губерта была уже не въ его рукахъ, она зависѣла теперь отъ произвола другихъ, которые могли распорядиться ею по своему усмотрѣнію.

Пробилъ наконецъ часъ, въ который должно было начаться засѣданіе. Губертъ отведенъ былъ въ зало суда, гдѣ присутствовали уже свидѣтели. Въ числѣ послѣднихъ были мать и сестра лѣсничаго. Бѣдная старушка при видѣ сына, залилась слезами. Онъ долженъ былъ отвернуться, онъ не могъ выносить ея взгляда, и однакожъ онъ былъ невиненъ, какъ утверждалъ онъ самъ.

Прокуроръ Шмидтъ въ длинной рѣчи выставилъ вину подсудимаго, въ такихъ живыхъ краскахъ изобразилъ онъ преступленіе его, что никто уже болѣе не могъ сомнѣваться въ томъ, что Губертъ и есть настоящій убійца.

Тщетно назначенный подсудимому отъ суда защитникъ пытался обратить вниманіе судей на тѣ немногіе слабые пункты, которые говорили въ его пользу, на предложенные имъ предсѣдателемъ вопросы о виновности подсудимаго, присяжные единогласно отвѣчали: "виновенъ". Теперь участь его была рѣшена.

Предсѣдатель суда прочелъ приговоръ. Губертъ осужденъ былъ на смерть отъ руки палача.

Страшный, раздирающій душу вопль вырвался изъ груди несчастной старой матери осужденнаго, и она упала безъ чувствъ на скамью.

Губертъ спокойно выслушалъ приговоръ.

Когда же услыхалъ онъ крикъ и взглянулъ на скамью свидѣтелей, онъ вздрогнулъ и едва устоялъ на ногахъ.

Но это продолжалось всего нѣсколько секундъ. Мигомъ поборолъ онъ волненіе и опять въ совершенствѣ владѣлъ собой.

На предложенный ему предсѣдателемъ вопросъ, не имѣетъ ли онъ сказать еще чего-нибудь, Губертъ твердымъ голосомъ объявилъ, что онъ невиненъ.

Но приговоръ былъ произнесенъ.

Въ числѣ слушателей въ этотъ разъ былъ докторъ Гагенъ. Когда прочтенъ былъ приговоръ и засѣданіе было кончено, онъ быстро всталъ и вышелъ изъ залы.

-- Если сюда не вмѣшается какой нибудь особенный случай, проворчалъ онъ, "тогда лѣсничій Губертъ Бухгардтъ погибъ и пожалуй еще разъ повторится та же исторія что и съ бѣднымъ бродягой".

XIII.

Наслѣдница милліона.

Въ то время, какъ судъ произносилъ ужасный приговоръ надъ несчастнымъ Губертомъ, графиня Камилла въ лихорадочномъ ожиданіи стояла у окна своей комнаты. Съ минуты на минуту должны были вернуться изъ суда управляющій и Марія Рихтеръ. Кромѣ того графиня послала сейчасъ одного изъ слугъ верховымъ нарочнымъ въ городъ, приказавъ ему узнать, какой приговоръ произнесъ судъ надъ лѣсничимъ; такъ какъ, по словамъ ея, она боялась, что онъ будетъ самый тяжелый и хотѣла сейчасъ же сдѣлать кое-что для матери и сестры безумца, вѣдь онѣ были ничѣмъ не виноваты.

Наконецъ увидѣла она, что фонъ-Митнахтъ вмѣстѣ съ Маріей Рихтеръ возвращаются въ замокъ.

Графиня одна была въ своихъ покояхъ; служанокъ она удалила. Она такъ горѣла нетерпѣніемъ узнать какъ можно скорѣе результатъ судебныхъ преній, что сама вышла на встрѣчу управляющему и ждала его уже въ передней.

Вошелъ фонъ-Митнахтъ.

Онъ былъ одѣтъ, что называется, съ иголочки. Костюмъ его вполнѣ придавалъ ему видъ богатаго и знатнаго дворянина помѣщика. Черный, щегольской сюртукъ сшитъ былъ по послѣдней модѣ. Тоже самое можно было сказать о безукоризненно бѣломъ жилетѣ съ массивной золотой цѣпью, о рейтузахъ изъ тончайшей англійской кожи, о ботфортахъ и щегольской шляпѣ, которую граціозно держалъ онъ въ рукѣ; его холодное, невозмутимо-спокойное, энергичное лицо, обрамленное черной бородой, было непроницаемо, ни хорошаго ни дурнаго нельзя было прочесть въ этихъ почти неподвижныхъ чертахъ. На широкомъ, костлявомъ лицѣ и во всей мускулистой фигурѣ этого человѣка было что-то грубое, мужиковатое, плохо гармонировавшее съ тѣмъ джентльменскимъ видомъ, который старался онъ придать себѣ какъ костюмомъ, такъ и манерами.

-- Ну, что, узналъ результатъ? спросила графиня и лихорадочный блескъ глазъ ея выдавалъ ея нетерпѣніе.

-- Принесъ только относительно убійцы, не относительно милліона, отвѣчалъ фонъ-Митнахтъ, досадно, что пока еще и думать нечего о выдачѣ денегъ! Я слышалъ, что до этаго долга еще пѣсня, такъ какъ родъ смерти настоящей наслѣдницы...

-- Приговоръ -- каковъ приговоръ? спросила графиня, отправляясь съ фонъ-Митнахтомъ въ свой кабинетъ, гдѣ она могла быть спокойна, что никто ее не подслушаетъ.

-- Лѣсничій осужденъ на смерть!

Графиня свободно вздохнула -- довольная улыбка пробѣжала но блѣдному лицу ея -- теперь все было кончено!

-- Такъ осужденъ, тихо сказала она, "скоро же однако"

-- Это можно было предвидѣть заранѣе. Относительно денегъ я тоже навелъ справки такъ себѣ осторожно, исподволь, неофиціально, а частнымъ образомъ въ буфетѣ, гдѣ я встрѣтилъ давича однаго изъ совѣтниковъ -- о выдачѣ денегъ и думать нечего.

-- Это что еще значитъ? сердито спросила графиня.

-- А то, что родъ смерти настоящей наслѣдницы долженъ быть сперва опредѣленъ гораздо точнѣе или же нужно дождаться извѣстнаго срока.

-- Я желаю обстоятельно знать весь разговоръ!

-- Это что еще за повелительный тонъ позволяешь ты себѣ съ нѣкоторыхъ поръ относительно меня, строго сказалъ фонъ-Митнахтъ и въ тонѣ его голоса слышалась даже угроза. Это что такое? Или ты забыла, что ты безъ меня ничто?

-- Если бы я не привыкла къ этимъ страннымъ рѣчамъ, которыя по временамъ приходится мнѣ выслушивать отъ тебя, я бы въ свою очередь спросила тебя, кому обязанъ ты своимъ положеніемъ и всѣмъ что ты только имѣешь! съ принужденной улыбкой сказала графиня.

-- Изволь, я отвѣчу тебѣ на этотъ вопросъ! Что касается положенія -- я почти ничто, а имѣть я до сихъ поръ ровно ничего не имѣю! вызывающимъ тономъ сказалъ Митнахтъ, но, разумѣется, я разсчитываю получить кое-что въ будущемъ.

-- Къ чему всѣ эти счеты? прошептала графиня.

-- Ты права, мы нужны другъ другу, дѣла наши подвинутся впередъ, только тогда если мы будемъ дѣйствовать сообща, смотри не забывай этого.

-- Я хочу знать разговоръ о деньгахъ!

-- Милліонъ большею частію отданъ въ ростъ въ надежныя руки, частію подъ закладныя, частію въ государственный банкъ, разсказывалъ мнѣ чиновникъ, когда я незамѣтнымъ образомъ завелъ рѣчь о деньгахъ, какъ управляющему мнѣ было удобно сдѣлать это, невозбудивъ въ собесѣдникѣ своемъ ни малѣйшаго подозрѣнія! Здѣсь мы встрѣчаемся съ затруднительнымъ случаемъ, и выдача денегъ будетъ зависѣть отъ рѣшенія дворянской опеки, сказалъ старый, опытный чиновникъ.-- Но вѣдь преступленіе доказано и убійца сейчасъ осужденъ, возразилъ я.-- Все это такъ, говоритъ, но хоть убійство и доказано, однако убитая-то наслѣдница, до сихъ поръ еще не найдена и дѣло тутъ значитъ выходитъ далеко не такъ чисто и ясно, какъ при обыкновенныхъ убійствахъ!

-- Однако же нужно опредѣлить время, должно же взять во вниманіе и наслѣдниковъ покойной! Ты не спрашивалъ объ этомъ Куртъ?

-- Ты слишкомъ недальновидна, ты не понимаешь что въ подобномъ дѣлѣ нельзя дѣлать много вопросовъ, чтобы не выказать нетерпѣнія!

-- Ты могъ бы его и выказать!

-- Глупости! вспылилъ фонъ-Митнахтъ,-- или потому ты такъ нетерпѣлива, что желаешь наконецъ выплатить мнѣ такъ давно обѣщанныя суммы, въ такомъ случаѣ ты права!

Графиня запальчиво вскочила съ мѣста и бросила уничтожающій взглядъ на Митнахта.

-- Это что еще? чуть слышно спросила она, къ чему говоришь ты мнѣ это, безумный?

-- Оставимъ нѣжности! презрительно перебилъ ее фонъ-Митнахтъ, мы оба хорошо знаемъ, что нашли мы другъ въ другѣ, знаемъ мы также и то, что никогда не чувствовали мы любви другъ къ другу; никогда не позволяли мы себѣ этой роскоши! Мы встрѣтились, поняли другъ друга и сошлись, но опять таки скажу, не любовь связала насъ! Мы оба не понимаемъ этого чувства! И отлично! Мы сошлись на извѣстныхъ условіяхъ; выполнимъ ихъ и мы опять свободны. Тебѣ извѣстны мои условія; ты знаешь, чего добиваюсь я: я жду назначенной мнѣ отъ тебя награды за мою долголѣтнюю дружбу, тогда мы и разстанемся, а до тѣхъ поръ я твой союзникъ. Чѣмъ скорѣе разсчитаешься ты со мною, тѣмъ скорѣе избавишься отъ меня! Но пока еще я тебѣ все таки нуженъ. У меня было еще одно дѣло въ городѣ.

-- Навести справки о докторѣ Гагенѣ? напомнила ему графиня.

-- Такъ, такъ! и это я тоже исполнилъ неофиціально, а такъ себѣ исподволь. Онъ недавно еще переѣхалъ туда и живетъ совершеннымъ бобылемъ, вдвоемъ со старушкой экономкой. Въ городѣ всѣ удивляются, какъ это поселившись тамъ только недавно, онъ уже заваленъ дѣломъ,-- но это объясняется тѣмъ, что онъ безвозмездно лечитъ бѣдныхъ и даже ночью готовъ итти какую угодно даль на помощь къ больному.

-- Я полагаю, это ни болѣе, ни менѣе, какъ сходство!

-- Разумѣется, ни что иное, какъ случайное сходство съ принцемъ.

-- Къ чему называть имена! торопливо и почти шепотомъ перебила графиня своего друга и сообщника.

-- Тогда ему было лѣтъ двадцать шесть, прошло лѣтъ около десяти, значитъ теперь, если бы онъ дѣйствительно былъ живъ, ему могло бы быть самое большее лѣтъ тридцать шестью а докторъ Гагенъ, какъ я сегодня убѣдился, вглядѣвшись въ него хорошенько, по крайней мѣрѣ лѣтъ на десять старше, къ тому же у него нѣтъ ни той величественной осанки, ни тѣхъ аристократическихъ манеръ, что поражали всѣхъ въ господинѣ, на котораго отчасти похожъ онъ лицомъ, однимъ словомъ, это не онъ.

-- Странное однако же сходство, пробормотала Камилла. Вонъ кто-то скачетъ на дворъ, внезапно вскричала она, заслыша лошадиный топотъ, который сразу отогналъ отъ нея потокъ мыслей, занимавшихъ ее въ эту минуту.

Фонъ-Митнахтъ подошелъ къ одну.

-- Это лакей Максъ, сказалъ онъ.

-- Я посылала его въ городъ, узнать приговоръ,

-- Онъ идетъ на верхъ!

Фонъ-Митнахтъ проворно отошелъ отъ окна и всталъ въ почтительномъ отдаленіи отъ графини. Tête-à-tête съ нею онъ былъ другомъ и сообщникомъ, а при людяхъ долженъ былъ разыгрывать роль управляющаго.

Вслѣдъ за тѣмъ въ комнату вошелъ слуга Максъ. Онъ отвѣсилъ низкій поклонъ своей госпожѣ и въ почтительной позѣ остановился у дверей. Это былъ еще очень молодой человѣкъ съ свѣжимъ румянымъ гладкимъ лицомъ. Онъ былъ одѣтъ въ желтоватую ливрею съ большими пуговицами, украшенными графскимъ гербомъ.

-- Вы изъ города, сказала графиня и въ ея гордой, величественной осанкѣ, въ ея повелительномъ взгядѣ было что-то царственное.

-- Ну, чтоже, какой отвѣтъ принесли вы мнѣ?

-- Лѣсничій осужденъ на смерть, а его мать и сестра еще въ городѣ.

-- Вы говорили съ ними, Максъ?

-- Точно такъ, ваше сіятельство! Вдова лѣсничаго совсѣмъ не могла говорить, она была словно помѣшанная, а дочь сказала, что онѣ съ матерью не могутъ уѣхать изъ города, такъ какъ мать не хочетъ вернуться въ домикъ лѣсничаго, она хочетъ остаться тамъ, гдѣ ея сынъ.

-- Бѣдная женщина! Она достойна сожалѣнія! съ состраданіемъ сказала графиня, обращаясь къ управляющему, который стоятъ въ сторонѣ, оставался нѣмымъ свидѣтелемъ этого разговора. Вамъ нужно будетъ привести ее изъ города, куда дѣнется она тамъ, бѣдняжка?

-- Она ни зачто не хочетъ ѣхать! Да вотъ еще, докладывалъ слуга, сейчасъ разнесся въ городѣ слухъ, который, если онъ только справедливъ, чего я никакъ не могъ добиться, можетъ передѣлать весь процессъ.

-- Слухъ? какой это слухъ? спросила графиня.

-- Говорятъ, что ея сіятельство молодая графиня нашлась! отвѣчалъ слуга.

Ни одинъ мускулъ не дрогнулъ въ лицѣ графини, ни малѣйшимъ движеніемъ не выдала она волненія, которое, естественно должно было вызвать въ ней это неожиданное извѣстіе, такъ хорошо умѣла она владѣть собою въ подобныя минуты.

-- Молодая графиня нашлась? тихо спросила она.

-- Такъ сказывали люди!

-- Когда же?

-- Ночью! Подъ утро!

-- Графиня вопросительно взглянула на фонъ-Митнахта.

-- Вамъ извѣстно что нибудь объ этомъ слухѣ? спросила она его.

-- Къ сожалѣнію нѣтъ, ваше сіятельство! съ вѣжливымъ поклономъ отвѣчалъ управляющій, слегка пожимая плечами.

-- И мнѣ до сихъ поръ еще не дали знать объ этомъ, мнѣ, ближайшей родственницѣ! вскричала графиня, развѣ еще разъ дѣлали попытку проникнуть въ оврагъ? Вы ничего не знаете объ этомъ, господинъ фонъ-Митнахтъ?

-- Ничего, ваше сіятельство! Никакой попытки не дѣлали больше, здѣсь непремѣнно было бы извѣстно! Не разъ уже возникали по поводу этого невозможные слухи, но всѣ они также быстро и утихали. Я думаю, что и въ этотъ разъ будетъ то-же самое! отвѣчалъ графскій управляющій.

-- И я также думаю, ваше сіятельство, замѣтилъ слуга.

-- Я желаю знать, на чемъ основывается этотъ слухъ; разскажите мнѣ подробно въ чемъ дѣло, обратилась графиня къ слугѣ, гдѣ узнали вы это?

-- Сейчасъ отъ людей на рынкѣ.

-- Что же говорили люди?

-- Они говорили о приговорѣ и нѣкоторые полагали, что лѣсничему въ концѣ концовъ все-таки удастся еще спасти себѣ жизнь, такъ какъ молодая графиня вѣдь, говорятъ, найдена и еще жива!

-- Еще жива? спросила графиня, и послѣ двухъ недѣль!

-- Одни говорятъ, что это молодая графиня, другіе же думаютъ, что это посторонняя, докладывалъ слуга.

-- Гдѣ же она? спросила графиня.

-- Говорятъ, что найденную барышню пріютилъ у себя въ домѣ докторъ, тотъ что недавно еще поселился въ городѣ!

-- Значитъ, она у доктора Гагена?

-- Совершенно вѣрно, ваше сіятельство, именно такъ называли мнѣ его.

-- А гдѣ же нашли ее?

-- Мнѣ самому кажется это не совсѣмъ-то вѣроятнымъ, сказалъ слуга, но я передаю только то, что слышалъ отъ людей; они разсказываютъ, будто молодую графиню ночью, или подъ утро нашли лежащею на скамьѣ передъ домомъ доктора, говорятъ, что она была вся мокрая, съ одежды ея капала вода, какъ будто передъ тѣмъ только что вынули ее изъ моря! Графиня недовѣрчиво и разочарованно покачала головою, сдѣлавъ при этомъ печальную физіономію.

-- Я вижу, что обманчивую надежду, вызвало давича въ сердцѣ моемъ это извѣстіе, сказала она, полагаютъ, что это молодая графиня, но, по моему, это невозможно.

-- Очень невѣроятно! очень баснословно! подтвердилъ и фонъ-Митнахтъ, вся мокрая на скамейкѣ среди большаго города?

-- Вдругъ сильно позвонили, такъ разсказываютъ люди, къ новому доктору нерѣдко звонятъ ночью, такъ какъ бѣдные за частую зовутъ его, продолжалъ слуга, но въ этотъ разъ вышло какъ-то странно, позвонили только разъ, но ключница доктора сейчасъ же вскочила съ постели и побѣжала къ окошку взглянуть, кто такой былъ тамъ на улицѣ и вотъ она увидѣла, что передъ домомъ на скамьѣ лежитъ какая-то дѣвушка и никого около нея нѣтъ; старушка пошла отворить ей. Оказалось, что-то было безчувственная больная, которая, говорятъ, и есть наша молодая графиня. Люди полагаютъ, что она кое-какъ дотащилась до дому, собрала послѣднія силы чтобы позвонить и затѣмъ уже безъ чувствъ упала на скамью.

-- Навѣрно это какая-нибудь безпріютная больная, которая, наслышавшись о человѣколюбіи новаго доктора, ночью пришла къ нему за помощью, сказала графиня, не случилось ли еще чего-нибудь, нѣтъ ли еще какихъ новостей изъ города?

-- Больше никакихъ, ваше сіятельство.

-- Хоть я теперь уже не питаю ни малѣйшей надежды, однако все-таки наведу объ этомъ справки, сказала графиня, движеніемъ головы приказывая слугѣ удалиться.

Максъ съ низкимъ поклономъ вышелъ изъ комнаты, графиня опять осталась вдвоемъ съ фонъ-Митнахтомъ.

-- Какая безсмыслица! пробормотала Камилла.

-- И говорить то не стоитъ! хладнокровно отвѣчалъ управляющій, пустой слухъ, и больше ничего!

-- Но всѣ эти слухи не только сами по себѣ безпокоятъ меня, въ нихъ есть даже какъ будто какое-то страшное предзнаменованіе! тихо сказала графиня.

-- Ни о какомъ безпокойствѣ не можетъ быть здѣсь и рѣчи! съ увѣренностью замѣтилъ фонъ-Митнахтъ, все это людскія бредни! Просто какая-нибудь особа въ крайности отправилась ночью за помощью къ врачу для бѣдныхъ, а они изъ этого сочинили цѣлый романъ! Знаю я это! Представь себѣ только уже двѣ недѣли какъ Лили въ пропасти -- еслибъ даже не убилась она при паденіи, какъ могла она столько времени прожить тамъ, какъ могла она наконецъ выбраться изъ оврага? Да еще вдобавокъ вся мокрая, говорятъ, съ платья текла вода -- ну точь въ точь, какъ въ сказкѣ! Какъ еще не выдадутъ ее за русалку или за что-нибудь въ этомъ родѣ!

-- И не смотря на это, меня все-таки, сама не знаю отъ чего -- тревожитъ это извѣстіе, призналась графиня, да еще къ тому же въ домѣ человѣка, который съ перваго же взгляда поразилъ меня своимъ страннымъ сходствомъ.

-- Такіе поразительные случаи встрѣчаются сплошь да рядомъ, и другой на твоемъ мѣстѣ быть можетъ даже и незамѣтилъ бы этого сходства, или во всякомъ случаѣ не обратилъ бы на него ни малѣйшаго вниманія! отвѣчалъ фонъ-Митнахтъ.

-- Лучше всего, Куртъ, сегодня же разузнать хорошенько обо всемъ, сказала графиня, съѣзди отъ моего имени къ доктору Гагену, поговори съ нимъ объ этомъ слухѣ и постарайся увидѣть найденную дѣвушку.

-- Марія Рихтеръ, ты знаешь, хочетъ ѣхать сегодня вечеромъ, я думаю взять ее съ собою въ городъ.

-- Пожалуй! Мнѣ все равно! Для меня важно только, чтобы ты разузналъ хорошенько объ этомъ слухѣ! Милліонъ теперь уже нашъ -- нужно всѣми силами постараться не выпускать его изъ рукъ!

Управляющій простился съ графиней и отправился къ Маріи Рихтеръ сообщить ей, что къ вечеру онъ отвезетъ ее въ городъ. Такъ какъ всѣ приготовленія въ отъѣзду были уже кончены, то она рѣшила ѣхать сегодня же, чтобы поскорѣе избавиться навсегда отъ всѣхъ грустныхъ воспоминаній и мучительныхъ впечатлѣній, которыя приходилось ей испытывать здѣсь на каждомъ шагу. Сильно разстроилъ ее также и приговоръ суда надъ лѣсничимъ: сердце ея разрывалось на части при видѣ безутѣшнаго горя его бѣдной матери и несчастной, убогой сестры.

И однако же когда насталъ часъ разлуки, какъ тяжело ей было разстаться навсегда со старымъ замкомъ, гдѣ провела она все свое дѣтство! Тихонько одна отправилась она въ старый склепъ, помѣщавшійся въ самомъ концѣ сада. Здѣсь рядомъ стояли гробницы членовъ графской фамиліи. Всѣ они были тутъ на лицо, кромѣ Лили, одной ей не суждено было лечь возлѣ родителей, одной ея не хватало въ этомъ безмолвномъ семейномъ кругу!

Марія преклонила колѣна передъ прахомъ графа и графини и простилась съ ними. Мысленно поблагодарила она ихъ за все, что они для нея сдѣлали, съ тоскою вспомнила она прошлое, и невыносимо тяжело стало ей на сердцѣ, когда подумала она о томъ, какъ все это вдругъ перемѣнилось, и крупныя слезы катились по ея блѣдному лицу. Теперь уѣзжала и она отсюда! И она оставляла теперь замокъ, и съ нею лишался онъ послѣдней коренной своей обитательницы, жившей здѣсь съ самаго дѣтства, въ настоящее время тутъ хозяйничали совсѣмъ чужіе, вѣдь теперешняя графиня была всегда чужою для Маріи.

Тяжела была для нея разлука съ ея покойными благодѣтелями! Она горько плакала -- никогда больше не вернется она сюда!

Простилась она также и съ могилой своей родной матери похороненной внизу въ деревнѣ, матери, которой она никогда не знала и все-таки до сихъ поръ постоянно приходила поклоняться ея праху, и всегда заботилась объ ея могилкѣ.

Ей казалось, какъ будто и она сама идетъ на смерть! Да почти и можно было назвать это смертью, вѣдь все прошлое намѣрена была схоронить она и начать новую жизнь! То было ея собственное желаніе, добровольно рѣшилась она на этотъ шагъ!

Она простилась также и со всѣми въ замкѣ: съ графиней, съ прислугой, никого не забыла она, начиная отъ хозяйки и кончая послѣднимъ слугой, и всѣмъ тяжела была разлука съ нею; всѣ любили ее и вотъ вдругъ узнали всѣ, что она уѣзжаетъ отсюда навѣки и никто уже больше не увидитъ ее никогда: вѣдь она сама сказала, что ѣдетъ въ Америку, какъ можно дальше отсюда, чтобы не видѣть и не слышать ничего такого, что напоминало бы ей о прошломъ, она хотѣла порвать всякую связь со старой жизнью, чтобы туда въ новый свѣтъ не доходило къ ней болѣе никакого извѣстія о томъ мірѣ, который она теперь такъ охотно оставляла.

Настала минута отъѣзда. Марія сказала всѣмъ послѣднее прости, чемоданъ съ ея вещами взвалили кучеру на козлы, молодая дѣвушка вскочила въ карету, вслѣдъ за нею влѣзъ туда фонъ-Митнахтъ и лошади тронулись.

Графиня все еще стояла наверху, у открытаго окна и рукою посылала прощальный привѣтъ, уѣзжающей дѣвушкѣ, прислуга же стояла въ отдаленіи внизу, и грустнымъ, ласковымъ взглядомъ смотрѣла вслѣдъ удалившемуся экипажу -- въ цѣломъ замкѣ не было человѣка, который не крикнулъ бы "счастливый путь", милой одинокой сироткѣ, отправлявшейся въ такую дальнюю дорогу, въ чужіе, незнакомые края, въ Америку!

XIV.

Незнакомая дѣвушка.

По окончаніи засѣданія, на которомъ рѣшена была участь лѣсничаго, Бруно изъ суда отправился прямо къ себѣ, въ одинъ изъ лучшихъ отелей, гдѣ остановился онъ пока, до пріисканія себѣ постоянной квартиры. Едва успѣлъ онъ прійти домой, какъ въ дверь къ нему тихонько постучали.

-- Войдите! закричалъ Бруно.

Дверь отворилась и въ комнату съ вѣжливымъ поклономъ вошелъ докторъ Гагенъ.

Ничто не могло такъ удивить Бруно въ настоящую минуту, какъ приходъ этаго страннаго господина, котораго менѣе всего ожидалъ онъ видѣть у себя въ квартирѣ и еще въ такое время!

-- Извините, что я побезпокоилъ васъ, господинъ ассесоръ, сказалъ докторъ, все въ томъ же черномъ костюмѣ и съ черной шляпой въ рукахъ, затянутыхъ въ черныя лайковыя перчатки, у меня есть до васъ большая просьба!

-- Я весь къ вашимъ услугамъ, господинъ докторъ! Прошу садиться! любезно отвѣчалъ Бруно.

Гагенъ поблагодарилъ его и видимо спѣшилъ объяснить цѣль своего неожиданнаго визита.

-- Неоднократно имѣлъ я случай испытать на себѣ вашу любезность и предупредительность, продолжалъ онъ, не разъ оказывали вы мнѣ разныя услуги, надѣюсь, что въ этотъ разъ не откажетесь вы исполнить мою просьбу: мнѣ очень хотѣлось бы спросить вашего совѣта въ одномъ странномъ, загадочномъ дѣлѣ и посвятить васъ въ одну тайну, которая мнѣ самому кажется почти чудесной и во всякомъ случаѣ необъяснимой!

-- Что это за тайну хотите вы довѣрить мнѣ, дорогой мой господинъ докторъ? Очень благодаренъ вамъ за довѣріе, котораго удостоиваете вы меня, и котораго я по настоящему ничѣмъ пока еще не заслужилъ. Но будьте увѣрены, что я во всякое время готовъ помо, гать вамъ и дѣломъ и совѣтомъ!

-- Очень радъ, что вы согласны исполнить мою просьбу! Дѣло идетъ объ одномъ загадочномъ приключеніи и вы одни можете сколько-нибудь объяснить его! Будьте такъ добры, пойдемте со мною!

-- Идти съ вами? Куда же это? спросилъ Бруно.

-- Не дальше какъ ко мнѣ на квартиру!

-- Съ большимъ удовольствіемъ, сказалъ Бруно, хоть просьба доктора оказалась ему такой æe странной и загадочной, какъ и самая его личность.

Онъ взялся за шляпу.

-- Я готовъ! сказалъ онъ.

Оба вышли изъ отеля. Бруно зналъ, что Гагенъ живетъ почти у самаго рынка, и его очень удивило, что докторъ повелъ его къ себѣ не ближайшей дорогой черезъ главную улицу города, а разными узкими, пустыми переулками, однакожъ онъ не спросилъ у проводника своего, почему именно избралъ онъ этотъ болѣе далекій и неудобный путь.

Наконецъ добрались они до дому, а чрезъ небольшія, холодныя сѣни съ каменнымъ поломъ вошли въ квартиру Гагена. Навстрѣчу имъ вышла экономка доктора, очень симпатичная старушка съ добрымъ честнымъ лицомъ.

Комната, куда ввелъ докторъ Гагенъ своего гостя, была довольно высокая и большая, и имѣла одну только дверь. Единственное окошко ея было завѣшено темными гардинами, такъ что въ комнатѣ царствовалъ полумракъ. Въ заднемъ углу стояла кровать, какъ будто постель больнаго и на ней, какъ показалось Бруно, лежалъ кто-то, закутанный до самыхъ плечъ одѣяломъ.

Вся эта обстановка комнаты поразила Бруно. Вопросительно взглянулъ онъ на Гагена. Что это значило? Неужели любовь къ человѣчеству доходила въ немъ до самопожертвованія? Неужели изъ состраданія къ несчастнымъ готовъ онъ былъ лишать себя самыхъ необходимыхъ жизненныхъ удобствъ и даже покоя, обративъ собственную квартиру въ госпиталь?

Гагенъ вмѣсто отвѣта молча подошелъ къ окошку и откинулъ немного занавѣсъ, такъ что свѣтъ падалъ теперь прямо на постель. Затѣмъ, не говоря ни слова подошелъ онъ къ ассесору, взялъ его за руку и подвелъ къ кровати.

На постели лежала бѣлокурая молодая дѣвушка съ блѣднымъ безжизненнымъ лицомъ, на которомъ лежала уже печать смерти.

При взглядѣ на нее Бруно замѣтно вздрогнулъ.

-- Боже мой -- что это такое! вскричалъ онъ глухимъ голосомъ, наклонившись къ дѣвушкѣ и пристально всматриваясь въ ея блѣдное, прелестное личико.

Гагенъ не спускалъ глазъ съ Бруно, внимательно слѣдилъ онъ за всѣми движеніями молодаго человѣка.

-- Быть можетъ я ошибся -- быть можетъ это только случайное сходство? продолжалъ Бруно, какъ будто все еще сомнѣваясь, нѣтъ, нѣтъ, какое тутъ сходство!

-- Это Лили! Это молодая графиня!

-- Вы увѣрены, что это молодая графиня? спросилъ Гагенъ.

-- Скажите мнѣ только сначала, какъ попала къ вамъ покойница? Какъ могла она до сихъ поръ такъ хорошо сохраниться? обратился Бруно къ доктору, невольно понизивъ голосъ.

-- Прежде всего отвѣтьте мнѣ, и вы также признаете эту дѣвушку за молодую графиню Варбургъ? въ свою очередь спросилъ тотъ.

-- Лицо сильно перемѣнилось, такое блѣдное, худое, страдальческое, но еслибы даже смерть еще болѣе обезобразила его, я все-таки узналъ бы ее! Да, это графиня!

-- Она не умерла! Въ ней есть еще искра жизни!

-- Она жива? вскричалъ Бруно, дрожащимъ отъ волненія голосомъ! она жива!

И онъ преклонилъ колѣна передъ безжизненнымъ тѣломъ дорогаго, любимаго существа и хотѣлъ схватить ея руку.

Но Гагенъ удержалъ его и молча приложилъ палецъ къ губамъ, давая этимъ понять Бруно, чтобы онъ говорилъ тише.

-- О, ради Бога, скажите мнѣ только одно, будетъ ли она жива? Сжальтесь, докторъ, употребите въ дѣло все ваше искусство, умолялъ Бруно Гагена.

-- Надежда очень слабая! Я сдѣлаю все, что только въ моихъ силахъ, отвѣчалъ тотъ.

-- Какъ попала сюда молодая графиня? Какимъ чудомъ была спасена она?

-- Все это покрыто глубокимъ, непроницаемымъ мракомъ!

-- Разскажите мнѣ все! вполголоса умолялъ Бруно всегда спокойнаго, невозмутимаго доктора.

-- Почти нечего и разсказывать-то, господинъ ассесоръ! Сегодня ночью, такъ часу въ третьемъ, вдругъ раздался сильный звонокъ ко мнѣ въ квартиру. Меня часто требуютъ по ночамъ и моя добрая экономка всегда при первомъ же звонкѣ проворно вскакиваетъ съ постели. Она подошла къ окну, которое выходитъ на улицу, и отворила его, чтобы взглянуть, кто такой тамъ зоветъ меня, и вотъ, видитъ она на скамьѣ, подъ окномъ, лежитъ дѣвушка, блѣдная и неподвижная, какъ мертвая, она походила на ангела, разсказывала старушка, ей стало такъ странно на душѣ, какъ будто случилось нѣчто сверхъестественное. Она пошла отворять. Я наскоро одѣлся и пошелъ за ней. На скамейкѣ, дѣйствительно, нашли мы безжизненную дѣвушку. Никого около нея не было. Однакожъ несомнѣнно, что эта, при смерти больная, жизнь которой виситъ на волоскѣ, не могла одна, безъ посторонней помощи придти сюда, навѣрно ее принесли, такъ какъ это безжизненное состояніе, быть не можетъ, чтобы началось только сегодня ночью, оно продолжается вѣрныхъ недѣли двѣ-три, и во всякомъ случаѣ, не менѣе нѣсколькихъ дней.

-- Непостижимо! задумчиво пробормоталъ Бруно, со напряженнымъ волненіемъ слѣдовавшій за каждымъ словомъ доктора, да еще позвонили, говорите вы, разумѣется, значитъ, кто нибудь принесъ сюда бѣдную Лили.

-- Несчастная дѣвушка была вся мокрая, точно будто сейчасъ только вынута изъ воды, и экономка моя первымъ долгомъ должна была передѣть ее во все сухое и затѣмъ уже уложила въ постель. На бѣльѣ незнакомки старушка увидала богато вышитый вензель съ графской короной; вотъ мнѣ потому-то и пришло въ голову что пожалуй эта незнакомая дѣвушка и есть молодая графиня Варбургъ!

-- Это она! Это Лили! Она должна быть спасена! Она будетъ жива!

-- Никто какъ Богъ! Я же съ своей стороны сдѣлаю все, что только будетъ отъ меня зависѣть! сказалъ Гагенъ. Я пригласилъ васъ сюда для того, чтобы прежде всего посвятить васъ въ эту тайну и услышать отъ васъ, признаете ли вы незнакомую дѣвушку за молодую графиню Варбургъ, за тѣмъ уже съ вашею помощью постараться найти какое-нибудь объясненіе этому по истинѣ загадочному и таинственному происшествію! Посмотрите-ка сюда, продолжалъ Гагенъ, подводя Бруно къ изголовью больной и указывая ему на большія еще незажившія раны на лбу и на головѣ, мнѣ кажется, это можетъ пролить совершенно новый свѣтъ на преступленіе, свѣтъ впрочемъ еще болѣе слабый и неясный, такъ что дѣло выходитъ теперь еще загадочнѣе!

-- Раны! пробормоталъ Бруно, какъ будто острымъ инструментомъ нанесенныя раны! Вы правы, ужасно, преступленіе дѣлается черезъ это еще темнѣе еще запутаннѣе! Невольно приходитъ мнѣ теперь въ голову, что Лили врядъ ли была сброшена въ пропасть, что вуаль, шляпа, платомъ и брошь только для виду положены были у обрыва, что слѣды поддѣланы и глыба земли нарочно брошена въ оврагъ, что бы скрыть преступленіе и чтобы внезапюе исчезновеніе молодой графини всѣ объяснили несчастнымъ паденіемъ въ пропасть.

-- И я тоже думаю, подтвердилъ Гагенъ, а то какъ могла бы графиня изъ пропасти или даже еще изъ моря, чрезъ нѣсколько недѣль внезапно попасть сюда?

-- Нѣтъ, нѣтъ, до сихъ поръ ее скрывали гдѣ-нибудь и напослѣдокъ только ночью притащили сюда!

-- Но почему же именно сюда ко мнѣ, господинъ ассесоръ, не можете ли вы придумать какого-либо объясненія этому мрачному окончанію ужаснаго преступленія. Зачѣмъ же сюда ко мнѣ, чтобы я подалъ пособіе больной? Это послѣднее обстоятельство для меня непостижимо, оно совершенно приводитъ меня въ тупикъ! Кто могъ это сдѣлать? Ужь разумѣется не тотъ, кто наложилъ на графиню свою преступную руку! Быть не можетъ чтобы тому, кто нанесъ ей эти ужасныя раны, пришло въ голову принести ее сюда, для того, чтобы она была спасена!

-- Вы правы! это дѣйствительно загадка! Но, мнѣ кажется, здѣсь возможно одно предположеніе! кто же какъ не лѣсничій Губертъ посягнулъ на жизнь мололодой графини и только случайно не убилъ ее совершенно? Кто же, какъ не родные его: мать и сестра принесли полумертвую дѣвушку сюда ночью въ надеждѣ еще спасти ее!

-- Это, пожалуй, и возможно, но не совсѣмъ-то вѣроятно; извините, что я противорѣчу вамъ, господинъ ассесоръ, если бы вдова Бухгардтъ и дочь ея знали о преступленіи, я увѣренъ, онѣ давно уже принесли бы ее сюда, а не сегодня только ночью!

-- Но, можетъ быть, онѣ теперь только нашли ее, можетъ быть теперь только узнали онѣ о ея мѣстопребываніи отъ преступника.

-- Отъ преступника? повторилъ докторъ Гагенъ, вы развѣ все еще считаете лѣсничаго Губерта убійцей?

-- Онъ осужденъ!

-- Осужденъ! Такъ что же! Вспомните бѣднаго бродягу вполголоса замѣтилъ Гагенъ.

-- Вы должны дать знать о своей находкѣ или лучше сказать о спасеніи молодой графини, господинъ докторъ.

-- Завтра утромъ сдѣлаю это, отвѣчалъ Гагенъ, мнѣ хотѣлось только услышать отъ васъ подтвержденіе моего предположенія. Лучше всего было бы, конечно, еслибы удалось отобрать показаніе отъ больной, но объ этомъ пока еще и думать нечего, въ настоящую минуту; я даже не могу обѣщать, что къ ней снова вернется полное сознаніе.

Бруно еще разъ подошелъ къ постели и съ озабочевнымъ видомъ посмотрѣлъ на Лили, онъ боролся между страхомъ и надеждой, да, это была она, онъ узналъ ее, хоть она и перемѣнилась такъ страшно противъ прежняго!

Такъ прелестное, любимое имъ существо было не въ ужасной пропасти! Она лежала здѣсь передъ нимъ, она не погибла! Ему оставалась все-таки надежда на спасеніе своего сокровища.

Этой неожиданной доброй вѣстью обязанъ былъ онъ Гагену и этотъ новый случай послужилъ звеномъ дружбы между Бруно и докторомъ.

Послѣдній разъ взглянувъ на свою невѣсту, дѣйствительно походившую теперь на спящаго ангела, и мысленно простившись съ нею, Бруно подалъ руку доктору и вмѣстѣ съ нимъ вышелъ изъ обширной, прохладной, тихой комнаты, гдѣ лежала такъ внезапно и неожиданно найденная молодая графиня, которую всѣ считали уже умершей.

Дружески простились хозяинъ съ гостемъ, крѣпко пожавъ другъ другу руки. Затѣмъ Гагенъ проводилъ ассесора до подъѣзда и выпустилъ его на улицу. Начинало уже смеркаться. Докторъ вернулся въ комнату больной, куда опять пришла и экономка его. Онъ далъ ей кой-какія предписанія относительно ухода за больной дѣвушкой. Вскорѣ послѣ того заботливая, предусмотрительная экономка доктора принесла туда маленькую лампочку и поставила ее такъ, чтобы свѣтъ не мѣшалъ больной. Вдругъ раздался звонокъ. Гагенъ самъ пошелъ узнать, кто его требовалъ.

Между тѣмъ на дворѣ стало уже порядкомъ темно, однако, отворивъ подъѣздъ, докторъ сейчасъ же разглядѣлъ, что къ нему звонилъ какой-то господинъ очень прилично одѣтый, пріѣхавшій въ экипажѣ, ожидавшемъ его у подъѣзда.

-- Господинъ докторъ Гагенъ? спросилъ онъ, подходя къ дверямъ.

-- Такъ точно, сударь, онъ самый и есть! Вамъ угодно меня?

-- Только одинъ вопросъ, господинъ докторъ, если позволите, отвѣчалъ тотъ, входя въ освѣщенныя сѣни.

-- Съ кѣмъ имѣю я честь говорить? спросилъ Гагенъ.

-- Мое имя фонъ-Митнахтъ, я управляющій имѣніями графини Варбургъ!

-- Очень пріятно! чѣмъ могу я служить вамъ? сказалъ докторъ съ легкимъ поклономъ и ввелъ гостя въ свой кабинетъ, гдѣ уже горѣлъ огонь.

-- Особый случай привелъ меня къ вамъ, господинъ докторъ.

-- Вы слышали о печальномъ событіи, постигшемъ замокъ? Недавно разнесся по городу слухъ, будто здѣсь, сегодня ночью, передъ вашимъ домомъ найдена полумертвая дѣвушка, съ одежды которой струилась вода, какъ будто вышла она изъ моря. Говорятъ, что найденная и есть молодая графиня; хоть я этому и не могу повѣрить, все же долгъ повелѣваетъ мнѣ навести справки и попросить васъ показать мнѣ найденную дѣвушку, если она все еще въ вашемъ домѣ; я непремѣнно долженъ видѣть ее, чтобы убѣдиться, справедливъ-ли этотъ слухъ и можетъ-ли графиня питать надежду еще разъ увидѣть свою дочь живою или мертвою.

Гагенъ былъ непріятно удивленъ тѣмъ обстоятельствомъ, что вѣсть эта дошла до фонъ-Митнахта и до графини, но только на одно мгновеніе можно было прочесть это впечатлѣніе на его смугломъ, старообразномъ лицѣ, затѣмъ оно приняло опять свое обычное невозмутимое спокойное выраженіе.

-- Мой приходъ и вопросъ кажутся неприличны вамъ? спросилъ фонъ-Митнахтъ.

-- Позвольте мнѣ напередъ объяснить вамъ въ чемъ дѣло, отвѣчалъ Гагенъ. Состояніе найденной у моего подъѣзда дѣвушки...

-- Такъ это не сказка, а правда! перебилъ его фонъ-Митнахтъ.

-- Да, правда! состояніе найденной дѣвушки такъ опасно, что я серьезно боюсь допускать къ ней кого бы то ни было: малѣйшее безпокойство можетъ стоить ей жизни -- я врачъ по призванію, всей душой преданный своему дѣлу, врачъ, который принимаетъ одинаково живое участіе во всѣхъ своихъ паціентахъ, кто бы они не были, и сердце котораго искренно болитъ но тѣмъ изъ нихъ, жизнь которыхъ въ опасности.

-- Не бойтесь, я буду остороженъ и не позволю себѣ ничего такого, что могло бы потревожить больную сказалъ фонъ-Митнахтъ, надѣюсь, что вы не откажете мнѣ въ моей просьбѣ и не принудите меня уйти ни съ чѣмъ.

Гагенъ холодно улыбнулся.

-- Я ни къ чему не принуждаю васъ, сударь, замѣтилъ онъ слегка покачавъ головой,-- напротивъ я готовъ провести васъ къ больной.

-- А бѣлье и платье въ самомъ дѣлѣ были мокрыя? спросилъ фопъ-Митнахтъ.

-- Совсѣмъ мокрыя! они сушатся тамъ на дворѣ.

-- Странно, однакожъ еще страннѣе то, что, говорятъ, вы нашли одну безжизненную больную и ни кого около нея!

-- Да, одну ее, подтвердилъ Гагенъ, и провелъ управляющаго въ комнату, гдѣ лежала больная.

Съ этой минуты, докторъ незамѣтно слѣдилъ за каждымъ взглядомъ, за каждымъ движеніемъ человѣка, который, какъ сейчасъ же догадался Гагенъ, былъ присланъ къ нему графиней и старался теперь описать ему скорбь, которую внесла въ замокъ смерть молодой графини.

При входѣ въ большую, слабо освѣщенную комнату, гдѣ лежала больная, фонъ-Митнахтъ замолчалъ. Въ заднемъ углу на постели сейчасъ же замѣтилъ онъ ту, которую считали всѣ молодой графиней, однакожъ онъ вопросительно указалъ на нее пальцемъ. Докторъ утвердительно кивнулъ головой.

-- Она все еще безъ сознанія? спросилъ фонъМитнахтъ.

-- Какъ мертвая! тихо подтвердилъ Гагенъ.

-- Никакой надежды на спасеніе?

-- Надежда очень слабая! Врядъ ли можно ожидать выздоровленія! шепотомъ отвѣчалъ докторъ.

Фонъ-Митнахтъ подошелъ къ самой постели -- по знаку доктора, экономка на нѣсколько минутъ навела свѣтъ лампы на блѣдное безжизненное лицо дѣвушки.

Гагенъ внимательно и вмѣстѣ съ тѣмъ осторожно наблюдалъ за выраженіемъ лица управляющаго въ эту минуту.

Послѣдній пристально посмотрѣвъ на больную, съ видомъ полнѣйшаго убѣжденія отрицательно покачалъ головой, и лицо его выражало обманутое ожиданіе, когда онъ обратился къ доктору.

-- Это не она! шепнулъ онъ.

Затѣмъ онъ бросилъ на больную еще одинъ долгій, испытующій взглядъ -- и снова съ недовѣрчивой улыбкой отрицательно покачалъ головой.

-- Это совершенно посторонняя, даже вовсе незнакомая мнѣ дѣвушка! понизивъ голосъ сказалъ онъ Гагену, благодарю васъ, теперь я вполнѣ убѣдился, что это не графиня. Съ перваго взгляда, правда, какъ будто, есть нѣкоторое сходство, но оно сейчасъ же исчезаетъ, какъ только вглядишься по пристальнѣе. Это не она! это какая то незнакомая дѣвушка, которой я никогда и въ глаза не видалъ.

-- Такъ все же есть нѣкоторое сходство? замѣтилъ докторъ.

-- Самое пустяшное, какое нерѣдко встрѣчается у молодыхъ дѣвушекъ въ этомъ возрастѣ, въ особенности, когда лицо утратитъ уже жизнь, продолжалъ фонъ-Митнахтъ, нѣтъ, нѣтъ, это не подлежитъ никакому сомнѣнію, кому же лучше знать молодую графиню, какъ не мнѣ, это не она! Я такъ впрочемъ и думалъ! Вѣдь это было бы совсѣмъ невѣроятнымъ событіемъ; какъ могла упавшая въ пропасть черезъ нѣсколько недѣль вдругъ найтись? и гдѣ же? здѣсь среди города! какъ могла она попасть сюда, вѣдь никто не въ состояніи пробраться въ тотъ оврагъ? мнѣ, въ самомъ дѣлѣ, какъ то странно было слышать, будто нашлась безжизненная дѣвушка, съ которой струилась вода, словно въ ночь эту она снова вышла изъ моря, гдѣ она до сихъ поръ лежала, мнѣ казалось это чудеснымъ, сказочнымъ, ну согласитесь сами, не правъ ли я? точь въ точь какъ сказаніе объ Ундинѣ, вамъ оно вѣроятно извѣстно?

-- Не знаю, право, отвѣчалъ Гагенъ, выходя вмѣстѣ съ фонъ-Митнахтомъ изъ комнаты больной.

-- Ундина это прелестное человѣческое существо, дѣвушка, или сама бросившаяся въ воду изъ за несчастной любви, или же кѣмъ нибудь другимъ брошенная въ море, откуда по временамъ выходитъ она на берегъ для того, чтобы взять съ собою въ глубину моря другое человѣческое существо, прекраснаго юношу! Ундину всегда представляютъ въ видѣ бѣлокурой дѣвушки съ длинными волнистыми волосами, съ которыхъ точно также какъ и съ одежды струится вода, но вѣдь это только сказка -- въ дѣйствительности же такихъ чудесъ не бываетъ и въ наше время не вѣрятъ никакимъ сказкамъ, смѣясь прибавилъ фонъ-Митнахтъ уже за дверью въ сѣняхъ.

-- О, полноте, сударь, возразилъ докторъ, и въ наше время случаются настоящія чудеса, и въ наши дни вѣрятъ сказкамъ, хотя и другаго рода.

-- Вѣроятно съ этой дѣвушкой случилось какое либо несчастіе или что нибудь въ этомъ родѣ-только будьте увѣрены, господинъ докторъ, что это не графиня, это совсѣмъ незнакомая личность!

-- Это нисколько не уменьшитъ моихъ стараній спасти жизнь несчастной! она будетъ пользоваться такимъ заботливымъ уходомъ, какимъ была бы окружена и графиня!

-- Прекрасное правило для врача; желаю вамъ, успѣха, господинъ докторъ Гагенъ, очень вамъ благодаренъ за вашу любезность, извините за безпокойство. Теперь я могу извѣстить графиню объ этомъ слухѣ и передать ей, что здѣсь вышла ошибка, заключилъ фонъ-Митнахтъ разговоръ и любезно раскланявшись съ докторомъ, вышелъ изъ дому. Онъ приказалъ кучеру завернуть въ сосѣдній переулокъ и ждать его тамъ, такъ какъ ему сперва надо было обдѣлать еще одно дѣльце. Марія Рихтеръ давно отвезена была имъ на желѣзную дорогу и въ настоящее время вѣроятно уже ѣхала въ Гамбургъ.

Докторъ Гагенъ вернулся къ себѣ въ кабинетъ и безпокойно принялся ходить взадъ и впередъ по комнатѣ. Дѣло становилось все темнѣе и запутаннѣе. Онъ вполнѣ убѣжденъ былъ, что фонъ-Митнахтъ дѣйствительно считаетъ найденную больную чужою незнакомой дѣвушкой. Теперь все дѣло было въ томъ, чтобы спасти ея жизнь, еслибы это удалось; тогда быть можетъ, свѣтъ наконецъ и проникъ бы въ этотъ мрачный лабиринтъ.

Но вѣдь Бруно призналъ же ее за графиню, хоть первую минуту онъ и сомнѣвался; но затѣмъ съ увѣренностью объявилъ, что это была она. Вензель на бѣльѣ, точно также, какъ и платье могли служить доказательствомъ, хоть и невозможно было подъискать какое либо объясненіе всѣмъ этимъ событіямъ или найти связь между ними.

Вдругъ, черезъ нѣсколько часовъ въ кабинетъ Гагена въ испугѣ вбѣжала экономка.

-- Господинъ докторъ -- бѣлье и платье украдены! вскричала она, сейчасъ хотѣла я затворить калитку и взять со двора вещи, смотрю ихъ нѣтъ, я туда, сюда, обыскала весь дворъ, нигдѣ нѣтъ, словно въ воду канули! Вѣрно кто-нибудь укралъ ихъ!

Гагенъ самъ отправился на дворъ вслѣдъ за экономкой и увидѣлъ, что она говоритъ правду: въ самомъ дѣлѣ видно воръ забрался на дворъ черезъ отворенную калитку и унесъ тонкое бѣлье и платье.

XV.

Роковое намѣреніе.

Марія Рихтеръ отправилась въ Гамбургъ. Никто не провожалъ ее! Какъ только она вышла изъ кареты и отдала чемоданъ свой носильщику, фонъ-Митнахтъ наскоро простился съ нею и уѣхалъ.

Бѣдная Марія! Въ цѣломъ свѣтѣ не было у нея человѣка, который любилъ бы ее, кому была бы она дорога, некого было оставлять ей здѣсь, некому было сказать ей сердечный прощальный привѣтъ, никто, знала она, не будетъ тосковать по ней. Она отправлялась одна въ далекій, чуждый ей міръ и никто о ней не заботится, никому не было до нея дѣла.

Грустныя, тяжелыя думы и сравненія тѣснились у нея въ головѣ, при взглядѣ на прочихъ путешественниковъ, вокругъ каждаго изъ нихъ любовь собрала родныхъ и знакомыхъ. Съ тоскою на сердцѣ замѣчала она на лицахъ всѣхъ ихъ нѣжную заботливость. Тяжело было ей видѣть, какъ любящія матери давали наставленія своимъ уѣзжающимъ дѣтямъ, и братъ напутствовалъ сестру послѣднимъ добрымъ дружескимъ совѣтомъ.

А она, одна одинешенька, безъ родныхъ, безъ друзей, сидѣла въ углу большаго, ярко-освѣщеннаго зала. О ней никто не заботился, никому не было до нея дѣла, никто не зналъ ея.

Марія съ трудомъ удерживала слезы, готовыя брызнуть изъ глазъ ея подъ вліяніемъ этихъ грустныхъ мыслей! Она старалась быть твердой. Что за стыдъ плакать, убѣждала она себя, что за ребячество! Да и къ чему? Какая польза, жалѣть, убиваться о томъ, что потеряно на вѣки? Она была совсѣмъ одинокая, всѣмъ чужая въ этомъ мірѣ, никѣмъ не любимая, все хорошее прошло для нея безвозвратно, ничего другаго не оставалось ей теперь дѣлать, какъ забыть это прошлое и бодро и мужественно привести разъ принятое намѣреніе въ исполненіе!

-- Стоитъ только нѣсколько времени прожить вдали отсюда, думала она, а тамъ я уже попривыкну къ своему одиночеству, вѣдь не всѣмъ хорошо живется на свѣтѣ, многимъ приходится терпѣть еще болѣе горя.

Марія чувствовала на себѣ любопытные взоры, обращенные на нее со всѣхъ сторонъ обширнаго зала, тамъ и сямъ шептались о ней -- нѣкоторые, быть можетъ, и жалѣли ее, видя ее одну-одинешеньку, въ траурѣ. Но вотъ раздался звонокъ -- надо было садиться въ вагонъ. Марія выбрала себѣ одинъ дамскій купе, вошла въ него и пожелавъ добраго вечера всѣмъ своимъ спутницамъ, тихо помѣстилась въ углу и пристально принялась смотрѣть въ окно.

Вотъ она уѣзжала прочь отсюда съ тѣмъ, чтобы никогда уже болѣе не возвращаться! Какъ тяжело было ей теперь! Правда, она не оставляла здѣсь родительскаго дома, она его никогда не знала, но вѣдь все же тутъ была ея родина! И она должна была ее покинуть, покинуть на вѣки! Образъ Лили снова предсталъ у нея передъ глазами -- ей не суждено было даже принять послѣдній вздохъ своей дорогой сестры, своего вѣрнаго друга, не суждено было даже видѣть ее мертвую, сказать послѣднее прости праху любимаго существа, послѣднимъ поцѣлуемъ и искренней, горячей слезой напутствовать ее въ могилу!

Но вотъ раздался свистъ локомотива,-- скрипя двинулись вагоны -- поѣздъ тронулся -- еще одинъ взглядъ могла она бросить на освѣщенный луною городъ, и на темнѣющіе вдали лѣса; въ той сторонѣ долженъ былъ лежать Варбургъ, внизу маленькая рыбачья деревенька, гдѣ жили ея настоящіе родители, которыхъ она совсѣмъ не знала и никогда даже не видала, вверху на горѣ замокъ, по ту сторону страшный оврагъ, гдѣ погибла ея радость -- еще разъ; кивнула головой, мысленно пославъ послѣдній прощальный привѣтъ всѣму этому выглянула она изъ окна еще разъ -- съ шумомъ мчался поѣздъ, унося ее все дальше и дальше, все болѣе и болѣе исчезали окутанныя ночною мглою поля и луга ея отчизны; съ быстротою вѣтра неслась она на встрѣчу новаго, чуждаго ей міра, который долженъ былъ стать для нея второй родиной.

Всю ночь просидѣла она у окна, грустно смотря въ даль, въ то время какъ остальныя ея спутницы крѣпко спали, забившись въ уголокъ она не могла въ этомъ случаѣ подражать ихъ примѣру -- сонъ бѣжалъ ея глазъ, она думала о своемъ будущемъ.

Подъ утро поѣздъ подъѣхалъ къ городу, гораздо больше и богаче того, изъ котораго выѣхала Марія. Но здѣсь онъ стоялъ всего нѣсколько минутъ и затѣмъ продолжалъ свой путь.

Къ вечеру пріѣхала Марія въ Гамбургъ, и остановилась въ томъ самомъ отелѣ, который заранѣе назвала она графинѣ, такъ какъ ей разъ рекомендовалъ его кто-то изъ знакомыхъ.

Она была сильно утомлена; немного подкрѣпила себя пищею и затѣмъ уже весь вечеръ не выходила изъ своей комнаты. На другой же день намѣрена была она черезъ посредничество американскаго консула или какимъ-либо другимъ путемъ хлопотать о полученіи мѣста въ Нью-Іоркѣ. Вслучаѣ, еслибы это удалось ей, она прямо поѣхала бы въ Америку; иначе же приходилось ей отправиться сначала въ Англію, въ Лондонъ и оставаться тамъ до пріисканія мѣста.

Измученный, безсонной ночью и всѣми тяжелыми дневными впечатлѣніями, организмъ ея требовалъ отдыха: она крѣпко заснула. Освѣжительный сонъ подкрѣпилъ ея силы. На утро едва успѣла она кончить свой простой, незатѣйливый туалетъ, какъ въ дверь ея комнаты постучали.

Марія отворила. Вошелъ разнощикъ депешъ и спросилъ здѣсь ли живетъ фрейлейнъ Марія Рихтеръ.

-- Это я! отвѣчала Марія, удивленная тѣмъ, что ее уже отыскивали здѣсь въ чужомъ, незнакомомъ городѣ, на другой же день по ея пріѣздѣ.

-- У меня есть телеграмма къ вамъ, сказалъ разсыльный, подавая ей депешу и попросилъ ее росписаться въ полученіи.

Марія подписала свое имя на роспискѣ. По уходѣ разсыльнаго она развернула телеграмму.

Она была очень коротенькая. Вотъ ея содержаніе:

"Маріи Рихтеръ. Вернись сейчасъ же. Лили нашлась. Пріѣзжай съ ночнымъ поѣздомъ сюда въ городъ. Карета ждетъ тебя. Будь не въ траурѣ, а въ свѣтломъ платьѣ. Камилла фонъ-Варбургъ".

Марія не спускала глазъ съ телеграммы. Не сонъ ли былъ это? Лили нашлась? И, должно быть, живая, такъ какъ въ депешѣ приказано ей было снять трауръ и надѣть то свѣтлое платье, которое она всегда такъ любила, потому что и Лили носила такое же; она не одѣвала его уже болѣе съ того рокового дня, въ который Лили погибла въ своемъ.

Нѣсколько разъ перечитывала Марія депешу -- внизу стояла подпись самой графини -- нельзя было терять ни минуты, надо было ѣхать! Что такое случилось? въ тоскливомъ ожиданіи спрашивала себя Марія. Телеграмма не представляла никакого удовлетворительнаго объясненія, и Марія, сосредоточившая все свое вниманіе на самомъ содержаніи депеши и не замѣтила, что она дана была не въ ближайшемъ къ Варбургу городѣ, а въ другомъ, болѣе отдаленномъ.

"Лили нашлась!" Въ этихъ немногихъ словахъ заключалась вся суть депеши.

Эта радостная вѣсть вызвала въ сердцѣ молодой дѣвушки цѣлую бурю чувствъ.

Въ головѣ ея возникалъ вопросъ за вопросомъ и ни на одинъ изъ нихъ она не могла дать отвѣта!

Какимъ образомъ нашлась Лили? Что такое тамъ вообще случилось? Все это оставалось для нея пока еще тайной!

Она должна была узнать все, должна была увидѣть Лили! Какъ могла она оставаться вдали отъ больной, быть можетъ умирающей сестры! Она нуждалась теперь въ нѣжномъ, заботливомъ уходѣ, въ преданномъ сердцѣ! Кто же кромѣ Маріи могъ доставить ей все это! Вѣдь въ замкѣ теперь не было у нея ни одного преданнаго ей человѣка. Любви графини Марія не особенно-то довѣряла. Да, она должна была ѣхать какъ можно скорѣе въ замокъ, она была нужна теперь тамъ, не даромъ же депеша звала ее немедленно назадъ въ Варбургъ!

Безъ малѣйшаго колебанія рѣшилась она послѣдовать этому приглашенію.

Она была еще такое короткое время въ Гамбургѣ, что не успѣла даже включить свое имя въ списокъ пріѣзжихъ.

Вѣсть съ родины пришла къ ней такъ быстро и неожиданно, что она ни о чемъ другомъ не могла болѣе думать, какъ о возвращеніи въ отчизну.

И Лили была жива. Марія должна была снять трауръ и одѣться опять въ свѣтлое. Можетъ быть, какимъ-то чудомъ спасенная отъ вѣрной смерти, Лили была такъ слаба, что трауръ могъ испугать ее? Быть можетъ она изъявила желаніе видѣть свою молочную сестру, вѣрно оттого-то и телеграфировала ей тотчасъ же графиня. Въ короткое время ея отсутствія, какъ разъ послѣ ея отъѣзда, произошла, значитъ, развязка. И бѣдный Губертъ, въ которомъ Марія принимала живое участіе и вполнѣ увѣренная въ его невинности, искренно жалѣла, что его постигла такая жестокая участь, быть можетъ, и онъ теперь также былъ спасенъ.

Всѣ эти мысли безпорядочно тѣснились въ головѣ Маріи и побуждали ее къ скорому отъѣзду. Быть можетъ, даже ей удастся еще привести все дѣло къ благополучному исходу, хотя она здѣсь въ дали и не въ состояніи была уяснить себѣ тѣхъ или другихъ частностей случившагося.

Не медля ни минуты, она вынула изъ чемодана свое любимое, свѣтлое платье, которое было сшито ей весною, наравнѣ съ Лили, совершенно такого же цвѣта, фасона и съ такой же отдѣлкой, какъ это всегда бывало прежде. Живо переодѣлась она въ это платье, а траурное убрала въ чемоданъ.

Такъ точно предписано было ей въ депешѣ, и Марія, въ радостномъ ожиданіи, послѣдовала распоряженію графини.

Взволнованная до глубины души радостнымъ извѣстіемъ о спасеніи своей дорогой сестры, Марія вѣрила только въ возможность всего хорошаго, ей и въ голову не приходило, что ее могло ожидать какое-либо несчастіе. Чрезъ нѣсколько часовъ послѣ полученія телеграммы, она сидѣла уже въ вагонѣ, на поѣздѣ, который долженъ былъ отвезти ее обратно на родину.

* * *

На другой день послѣ произнесенія приговора надъ лѣсничимъ, Бруно, сильно взволнованный, явился въ замокъ. Графиня приняла его съ очаровательною любезностью.

-- Очень рада видѣть васъ у себя, господинъ ассесоръ, сказала она, мучительный процессъ наконецъ конченъ! Мнѣ доносятъ, что мать и сестра лѣсничаго все еще въ городѣ, не можете ли вы позаботиться о томъ, чтобы бѣдняжки вернулись сюда въ свой лѣсной домикъ?

-- Процессъ конченъ, но онъ можетъ еще возобновиться и на этотъ разъ дѣло приметъ, пожалуй, совсѣмъ другой оборотъ. Я поспѣшилъ сюда сообщить вамъ, графиня, одну вѣсть, которая, надѣюсь, обрадуетъ васъ точно также, какъ и меня: Лили нашлась, сказалъ Бруно.

И его всегда такое спокойное лицо свѣтилось теперь счастіемъ и надеждой.

-- Васъ, можетъ быть, обмануло слабое сходство, господинъ ассесоръ, съ видомъ глубокаго сожалѣнія отвѣчала графиня, мы, люди, созданы уже такъ, что всегда охотно вѣримъ тому, чего пламенно желаемъ. Но я уже потеряла всякую надежду! Когда вчера донесли мнѣ, что ночью нашлась, среди города, молодая дѣвушка и что ходятъ слухи, будто это молодая графиня, я сейчасъ же послала туда своего управляющаго хорошенько разузнать обо всемъ, онъ видѣлъ найденную дѣвушку!

-- И что же онъ сказалъ?

-- Что это чужая, незнакомая дѣвушка!

-- Нѣтъ, нѣтъ, онъ ошибся графиня, это Лили, я узналъ ее.

-- Не предавайтесь пустой, обманчивой надеждѣ, мой милѣйшій господинъ ассесоръ, чѣмъ дольше продолжится ваше заблужденіе, тѣмъ тяжелѣе и больнѣе будетъ потомъ разочарованіе, тономъ живаго участія убѣждала его Камилла.

-- О, вѣрьте мнѣ, графиня, тутъ не можетъ быть ни малѣйшаго сомнѣнія! Это Лили! На бѣльѣ вышитъ вензель W съ короной.

-- Это еще не доказательство, господинъ ассесоръ. Мало ли у кого на бѣльѣ вензель W съ короной, наконецъ, на этой дѣвушкѣ надѣта, быть можетъ, и краденая вещь. Я не могу повѣрить вамъ послѣ того, какъ господинъ фонъ-Митнахтъ, ночью вернувшись изъ города отъ доктора, въ домѣ котораго находится найденная дѣвушка, съ полной увѣренностью объявилъ мнѣ, что это не Лили, а какая-то чужая. Ну, подумайте только, господинъ ассесоръ, можно ли въ самомъ дѣлѣ предаваться надеждѣ увидѣть опять нашу милую, незабвенную Лили, жертву ужаснаго преступленія, похищенную волнами жестокаго моря, не оставившаго намъ даже ея трупа и унесшаго его на какой-нибудь отдаленный берегъ?

-- И я также не могу найти объясненія всему случившемуся, отвѣчалъ Бруно, но я твердо увѣренъ, что это Лили.

-- Какъ хотѣлось бы мнѣ раздѣлять ваше мнѣніе, господинъ фонъ-Вильденфельсъ, вы сами это знаете! Какъ хотѣлось бы мнѣ тоже предаваться надеждѣ, которую питаете вы, но я боюсь, что намъ вдобавокъ еще придется имѣть дѣло съ искусно устроеннымъ подлогомъ!

-- Съ подлогомъ? удивился Бруно.

-- Конечно, господинъ ассесоръ, я серьезно опасаюсь этого!

-- Но я не знаю, гдѣ долженъ я искать подлога?

-- Признаюсь вамъ, я не удовольствовалась объясненіями своего управляющаго, я хотѣла сама своими глазами убѣдиться въ истинѣ. Сегодня утромъ отправилась я въ городъ къ новому врачу, инкогнито, не сказавъ доброй старушкѣ-экономкѣ доктора своего имени; самого же его не было дома.

-- И вы видѣли найденную дѣвушку?

-- Да, видѣла, отвѣчала графиня, это не наша Лили, господинъ ассесоръ! прибавила она, отрицательно покачавъ головой.

-- Я не могъ ошибиться -- это невозможно! при взглядѣ на нее, сердце сейчасъ подсказало мнѣ: это Лили!

-- Обманъ чувствъ, господинъ фонъ-Вильденфельсъ, я понимаю это! Вы видѣли не то, что дѣйствительно было у васъ передъ глазами, а то, чего яіелало ваше сердце! Со мною было почти тоже самое, что и съ вами! я не вѣрила объясненіямъ управляющаго, я не вѣрила даже своимъ собственнымъ глазамъ, не нашедшимъ въ дѣвушкѣ этой никакого настоящаго сходства съ моей дочерью, я все-таки старалась убѣдить себя, что это Лили: такіе же бѣлокурые волосы, такія же маленькія, нѣжныя руки, наконецъ слабое сходство въ чертахъ лица.

-- Сходство большое! возразилъ Бруно.

-- Но только это не наша несчастная Лили, господинъ ассесоръ, убѣдительно сказала графиня, боюсь что тутъ придется намъ имѣть дѣло съ подлогомъ, который еще болѣе запутаетъ это, и безъ того уже такое темное дѣло. Замѣтили ли вы на лбу и на головѣ еще не вполнѣ зажившія раны?

-- И мнѣ также бросились въ глаза, согласился Бруно.

-- Вы не задавали себѣ потомъ вопроса, какимъ образомъ, по прошествіи нѣсколькихъ недѣль, могла она быть спасена изъ оврага или изъ моря? вы не спрашивали себя, почему тотъ, кто донесъ ее до скамьи подъ окнами докторской квартиры, скрылся, какъ бы желая придать всему дѣлу видъ чего-то сверхъестественнаго? спрашивали-ли вы себя, господинъ ассесоръ, почему платье и бѣлье ея были мокры?

-- Я долженъ сознаться, графиня, что не въ силахъ былъ придумать никакого объясненія всему этому.

-- Тутъ возможно только одно объясненіе: вѣроятно, гдѣ-нибудь по близости была дѣвушка, немного похожая на Лили. Мысль эта пришла мнѣ въ голову именно въ то время, какъ вернулась я домой отъ доктора; при внимательномъ осмотрѣ найденной дѣвушки, по нѣкоторымъ примѣтамъ я убѣдилась, что это не могла быть Лили! Нѣтъ, повторяю вамъ, господинъ ассесоръ, не можетъ быть, чтобы это была Лили, такъ какъ ей не достаетъ одной вѣрной примѣты моей дочери! Здѣсь, гдѣ-нибудь въ окрестностяхъ, должно полагать, была дѣвушка, нѣсколько похожая на Лили и вотъ, узнавъ, что Лили, по всей вѣроятности, была унесена моремъ и что она наслѣдница большаго капитала, кто-нибудь рѣшился употребить эту дѣвушку для своихъ корыстолюбивыхъ цѣлей и выдать ее за будто бы спасенную Лили, съ ея ли вѣдома или нѣтъ, пока еще опредѣлить невозможно. Вотъ видите ли, это служитъ ключемъ ко всему загадочному приключенію! Явились охотники до милліона! И должна сознаться, что видно большое искусство въ дальнѣйшемъ выполненіи этого замысла! Дѣвушкѣ нанесли раны, чтобы придать ей видъ, какъ будто бы она упала и тяжело ранена. До сихъ поръ гдѣ-нибудь скрывали ее и затѣмъ уже, вчерашнюю ночь, принесли въ городъ и подкинули къ доктору, напередъ окунувъ ее въ воду, чтобы окружить все дѣло еще большей таинственностью.

Бруно задумался и лицо его приняло строгое выраженіе.

-- Это совершенно новая точка зрѣнія, замѣтилъ онъ, по то сходство, о которомъ вы говорите, невозможно! Вы брали съ собою фрейлейнъ Марію, когда ѣздили смотрѣть найденную дѣвушку, графиня?

-- Къ сожалѣнію я не могла этого сдѣлать, Марія, молочная сестра Лили, несмотря на мои увѣщанія, уѣхала вчера изъ замка, она намѣрена поступить въ гувернантки.

-- Она давно уже, кажется, хотѣла это сдѣлать!

-- А теперь смерть Лили, такъ потрясла ее, что она рѣшилась во что бы то ни стало уѣхать какъ можно дальше отсюда. Она объявила мнѣ, что желаетъ ѣхать въ Америку.

-- Какъ жаль! мнѣ очень хотѣлось бы слышать мнѣніе фрейлейнъ Маріи о найденной дѣвушкѣ.

-- Я, господинъ ассесоръ, такъ твердо увѣрена, что это не Лили, что даже случайное, небольшое сходство дѣвушки съ нею не возбуждаетъ во мнѣ надежды, что это и есть Лили.

-- Я же никакъ не могу отказаться отъ этой надежды, я остаюсь при своемъ мнѣніи!

-- Въ такомъ случаѣ подождемте той минуты, когда вернется къ ней сознаніе; я полагаю, что минута не заставитъ себя долго ждать, вѣдь голодъ и жажда энергически заявятъ себя.

-- Еслибы только удалось привести ее въ сознаніе, еслибы только могла она говорить, тогда бы, конечно, все разъяснилось! Я еще не теряю надежды, извините, графиня, что я противорѣчу вамъ -- вопреки всему, я все еще думаю, что это Лили!

-- Пусть время рѣшитъ этотъ вопросъ! сказала графиня, глубоко сожалѣю, что ваша и моя надежда не осуществятся! но я очень благодарна вамъ за то, что вы пришли сообщить мнѣ это извѣстіе и высказать свое мнѣніе.

Бруно простился съ графиней и вернулся въ городъ. Всю дорогу слова Камиллы не выходили у него изъ головы. Напрасно искала она на найденной дѣвушкѣ какой-то вѣрной примѣты, отсутствіе которой послужило для нея непреложнымъ доказательствомъ того, что это была не Лили! Какого рода могла быть эта примѣта? ловкимъ, искусно сдѣланнымъ подлогомъ считала графиня это новое происшествіе?

Вернувшись въ городъ, Бруно первымъ долгомъ отправился къ Гагену, передать доктору всѣ слова графини и просить его еще разъ показать ему больную. Гагенъ ничего не отвѣчалъ на это, онъ вообще не любилъ много говорить. Охотно согласился онъ исполнить желаніе Бруно и проводилъ его въ комнату, гдѣ лежала больная все еще безъ всякихъ признаковъ жизни кромѣ легкаго, едва замѣтнаго дыханія.

-- Боже мой, какъ можно только не узнать Лили! восклинулъ Бруно, всплеснувъ руками, это она! это непремѣнно должна быть она! И графиня перестанетъ уже сомнѣваться, какъ только моя бѣдная, милая Лили придетъ въ сознаніе! Во мнѣ тоже возникло было подозрѣніе, но теперь, опять увидѣвъ больную, я остаюсь при своемъ мнѣніи, это Лили.

На другой день, рано утромъ, фонъ-Митнахтъ верхомъ поѣхалъ въ городъ, не въ ближайшій къ Варбургу, а въ другой, болѣе отдаленный; онъ повезъ на телеграфную станцію депешу, призывавшую Марію Рихтеръ обратно въ замокъ.

Мы видѣли уже, какъ отнеслась Марія къ этой телеграммѣ и знаемъ, что она приняла роковое намѣреніе вернуться въ Варбургъ.

Въ замкѣ никто не зналъ, что Марію Рихтеръ ждали ночью, это, повидимому, намѣрены были сохранить въ тайнѣ, такъ какъ поздно вечеромъ не посылали за нею на желѣзную дорогу кучера, а фонъ-Митнахтъ самъ, безъ кучера, отправился въ городъ.

Это случалось довольно часто и потому никого не удивило; нерѣдко ѣздилъ онъ въ городъ, по дѣламъ или въ гости, и въ такихъ случаяхъ всегда имѣлъ обыкновеніе ѣздить одинъ.

Была чудная, теплая, свѣтлая лѣтняя ночь. Вся прислуга замка, всегда послѣ десяти часовъ почти уже свободная, высыпала на дворъ: кто усѣлся на стоявшую у задняго флигеля замка скамейку, кто отправился гулять въ садъ, куда графиня почти и не заглядывала. Комнаты, гдѣ помѣщалась прислуга, находились въ задней, угловой башенкѣ, стоявшей почти особнякомъ. Только въ томъ случаѣ, если графиня чувствовала себя нездоровой, должна была одна изъ служанокъ оставаться у нея ночью.

Фонъ-Митнахтъ имѣлъ нѣсколько комнатъ въ нижнемъ этажѣ замка; остальныя же, еще при жизни покойнаго графа, представляли изъ себя складъ рѣдкихъ коллекцій всевозможнаго оружія.

Сама графиня поселилась въ бель-этажѣ, но не въ тѣхъ обширныхъ покояхъ, гдѣ жила графиня Анна. Камилла выбрала себѣ небольшое, но хорошенькое помѣщеніе и убрала его по своему вкусу, уставивъ самыми лучшими вещами изъ старинной, дорогой мебели замка.

Лили и Марія Рихтеръ, по смерти графа, должны были занять его комнаты, но онѣ предпочли остаться въ своемъ прежнемъ помѣщеніи, въ верхнемъ этажѣ замка.

Теперь весь бель-этажъ, за исключеніемъ комнатъ графини Камиллы, былъ совершенно пустой, необитаемый, и когда, въ двѣнадцатомъ часу, Камилла отпустила прислугу, сказавъ, что ей болѣе ничего не понадобится, послѣ чего та отправилась въ свое помѣщеніе, весь обширный замокъ совсѣмъ какъ бы вымеръ. Кромѣ графини ни одной души не было теперь въ этихъ огромныхъ комнатахъ, даже и фонъ-Митнахта, помѣщавшагося внизу, не было дома.

Но вотъ въ пустыхъ, необитаемыхъ покояхъ показался свѣтъ. Онъ, видимо, переходилъ съ одного мѣста на другое, какъ будто кто-нибудь ночью ходилъ по комнатамъ, гдѣ жили покойные графъ и графиня.

Весь обширный замокъ былъ погруженъ во мракъ и безмолвіе, изрѣдка прерываемое глухимъ ворчаніемъ какой-нибудь сонной собаки, да крикомъ совы.

Ясно можно было видѣть съ улицы, какъ въ бельэтажѣ замка свѣтъ переходилъ изъ одной комнаты въ другую. Только нельзя было разглядѣть съ низу, кто это ночью бродилъ тамъ по пустымъ покоямъ, такъ какъ занавѣсы были спущены, видна была только одна тѣнь.

Это была графиня. Длинный шлейфъ ея тяжелаго, чернаго шелковаго платья шелестилъ по паркету; на головѣ у нея была накинута черная, кружевная вуаль, зашпиленная подъ подбородкомъ, рѣзко выдѣляя замѣчательную, матовую бѣлизну ея лица. Въ правой рукѣ она держала канделябръ съ нѣсколькими зажженными свѣчами.

Это она нарушала глубокую, мертвую тишину замка, она бродила по его пустыннымъ заламъ и комнатамъ покойныхъ графа и графини. Она была страшна въ эту минуту. Обольстительно-прекрасное лицо ея исказилось злобнымъ, демонскимъ выраженіемъ и жгучимъ, зловѣщимъ взглядомъ ея глубокихъ, непроницаемыхъ глазъ.

Что влекло ее теперь ночью въ эти покои? Чего искала она въ пустыхъ флигеляхъ замка, обитатели которыхъ уже умерли?

Пройдя цѣлую анфиладу комнатъ, она вошла во флигель покойной графини Анны и отправилась прямо въ ту комнату, гдѣ умерла графиня. Быстро раскрыла она ящики дорогаго письменнаго стола и начала перерывать всѣ хранившіяся тамъ бумаги, какъ будто искала чего-то.

Должно быть, она не нашла того, чего искала, снова убрала она бумаги и пошла дальше, казалось, она не находила покоя. Она остановилась въ кабинетѣ графа. И здѣсь тоже принялась она перерывать всѣ ящики, глаза ея быстро перебѣгали съ листка на листокъ, ея тонкіе, бѣлые пальцы ловко вытаскивали изъ потайныхъ ящиковъ различныя бумаги, она искала секретныхъ писемъ, замѣтокъ; но и здѣсь не нашлось ничего подобнаго. Камилла рѣшилась сжечь всѣ бумаги, хранившіяся въ письменныхъ столахъ покойныхъ графа и графини.

Но вотъ большіе башенные часы замка пробили полночь.

Графиня прекратила свою работу.

Въ эту самую минуту долженъ былъ подходить къ городу поѣздъ, на которомъ ѣхала Марія, если только депеша застала ее еще въ Гамбургѣ и если молодая дѣвушка въ точности исполнила предписанія графини.

Черезъ часъ экипажъ, который долженъ былъ привезти Марію съ поѣзда, могъ быть уже близъ замка, такъ какъ фонъ-Митнахтъ имѣлъ привычку ѣздить очень скоро.

Вѣроятно, у графини было другое, болѣе важное дѣло, потому что она не стала теперь жечь въ каминѣ бумаги, которыя хотѣла уничтожить, чтобы разомъ избавиться отъ могущихъ случиться тутъ писемъ и замѣтокъ, которыхъ она, повидимому, боялась. Она отложила исполненіе своего плана до другаго, болѣе удобнаго случая.

Она поспѣшно вернулась въ свои покои. Поставивъ канделябръ на мраморный столикъ, она взяла легкій платокъ и тихо вышла изъ комнаты.

Кромѣ ея никого не было болѣе въ замкѣ, никто, значитъ, не видѣлъ ея, никто не слыхалъ, что она, еще не далеко за полночь, спускалась по широкимъ ступенямъ замковой лѣстницы и затѣмъ вышла въ паркъ черезъ открытыя еще главныя ворота, которыя въ подобныхъ случаяхъ фонъ-Митнахтъ всегда запиралъ самъ по возвращеніи домой.

Какъ мрачный призракъ ночи, тихо подвигалась высокая, черпая фигура графини по уединенному парку и скоро исчезла во мракѣ лѣса.

XVI.

Воскресшая изъ мертвыхъ.

Приговоръ, произнесенный надъ несчастнымъ лѣсничимъ, объявленъ былъ недѣйствительнымъ и дѣло назначено было къ вторичному пересмотру, благодаря ходатайству защитника, придравшагося къ несоблюденію какой-то формы въ самомъ производствѣ дѣла. Опять прошло нѣсколько недѣль, а никакого рѣшительнаго результата все еще не было.

Около этаго времени, жившій въ городѣ ландратъ {Засѣдатель земскаго суда.} того округа давалъ пиръ, на который приглашена была вся мѣстная аристократія.

Ландратъ, господинъ фонъ-Эйзенбергъ, былъ очень друженъ съ покойнымъ графомъ Варбургомъ: часто охотились они вмѣстѣ, и почти каждую недѣлю ландратъ бывалъ въ гостяхъ у графа. А потому и теперь графиня получила пригласительный билетъ къ нему на вечеръ.

Сверхъ того, ландартъ довелъ свою любезность до того, что даже самъ съѣздилъ въ Варбургъ лично просить графиню удостоить его своимъ посѣщеніемъ.

Напрасно отговаривалась Камилла трауромъ, напрасно придумывала она всевозможные предлоги, чтобы не быть на праздникѣ, ничего не помогло; въ концѣ концовъ она все-таки должна была обѣщать, хоть на часъ, украсить праздникъ своимъ присутствіемъ.

Пиръ былъ данъ, что называется, на славу. Большое ярко-освѣщенное зало и небольшія изящныя гостиныя красиваго дома ландрата быстро наполнились гостями. Фонъ-Эйзенбергъ и жена его выходили въ переднюю и любезно встрѣчали вновь пришедшихъ.

Съ каждой минутой число гостей все увеличивалось, знакомые располагались группами, смѣялись, болтали, передавали другъ другу разныя новости. Среди изящныхъ черныхъ фраковъ пестрѣли военные мундиры, дамы были въ самыхъ модныхъ туалетахъ, сверкавшихъ драгоцѣнными каменьями.

Въ числѣ приглашенныхъ былъ и докторъ Гагенъ, что, быть можетъ, поразило многихъ изъ гостей ландрата, такъ какъ большинство изъ нихъ знало Гагена только по имени.

При входѣ доктора, ландратъ съ необыкновенной любезностью и предупредительностью вышелъ къ нему на встрѣчу, что невольно бросилось въ глаза всѣмъ. Вѣдь докторъ Гагенъ собственно былъ ничто иное, какъ городской врачъ для бѣдныхъ! Какъ же это ландратъ не только пригласилъ его къ себѣ на вечеръ, гдѣ присутствовала вся знать, но даже относился къ нему съ особымъ почтеніемъ?

Господинъ фонъ-Эйзенбергъ подвелъ доктора къ своей супругѣ.

-- Мнѣ хотѣлось бы, съ согласія его свѣтлости... началъ онъ.

-- Извините, почтеннѣйшій господинъ ландратъ, перебилъ гость, я докторъ Гагенъ!

-- И здѣсь, сегодня? удивленно спросилъ фонъ-Эйзенбергъ.

-- Пожалуйста! Здѣсь и всюду!

-- И такъ -- господинъ докторъ Гагенъ! представилъ ландратъ своего гостя супругѣ, которая между тѣмъ, повидимому, была уже посвящена въ тайну, она тоже съ необыкновенной любезностью и съ особеннымъ вниманіемъ обратилась къ доктору и обмѣнялась съ нимъ нѣсколькими привѣтливыми словами.

Послѣ того, докторъ опять постарался найти случай еще разъ поговорить съ хозяиномъ, и просилъ фона-Эйзенберга не открывать никому его настоящаго имени, всѣмъ и каждому долженъ онъ быть извѣстенъ подъ именемъ доктора Гагена.

Фонъ-Эйзенбергъ съ почтительною улыбкой увѣрилъ своего высокаго гостя, что желаніе его будетъ непремѣнно исполнено.

Послѣ этого разговора ландратъ отошелъ отъ доктора: ему нужно было привѣтствовать новыхъ гостей, Гагенъ же отправился въ залъ, гдѣ не особенно-то много было личностей, знавшихъ его или желавшихъ съ нимъ познакомиться.

Тутъ сейчасъ же подошелъ къ нему ассесоръ фонъ-Вильденфельсъ и дружески пожалъ ему руку. Затѣмъ оба, горячо о чемъ то разговаривая, отправились въ сосѣднюю, почти пустую гостиную.

Всѣ съ удивленіемъ и любопытствомъ смотрѣли имъ въ слѣдъ. Ассесоръ фонъ-Вильденфельсъ былъ знакомъ со всею городского знатью и чрезвычайно любимъ былъ въ обществѣ; только въ послѣднее время онъ никуда не показывался и сегодня въ первый разъ видѣли его опять въ обществѣ. Всѣхъ поразило, что онъ находится почти въ дружескихъ отношеніяхъ съ новымъ врачемъ, о которомъ, по настоящему, никто не зналъ откуда онъ, и что онъ за человѣкъ. Начались толки, но ни Бруно, ни Гагенъ не обратили на это ни малѣйшаго вниманія.

-- Я давно уже съ нетерпѣніемъ жду васъ, докторъ, сказалъ Бруно, взявъ Гагена подъ руку и отправляясь съ нимъ въ пустую гостиную, ну, каковы дѣла сегодня?

-- Надѣюсь на хорошій исходъ! Сегодня въ первый разъ была она въ полной памяти!

-- Слава Богу! Въ полной памяти! Теперь можно вполнѣ надѣяться, что Лили будетъ жива, не такъ ли, докторъ?

-- Да, если этому не помѣшаетъ какой-нибудь непредвиденный случай. Только не думайте, господинъ ассесоръ, что вамъ на дняхъ же можно будетъ видѣть выздоравливающую и тѣмъ болѣе говорить съ нею!

-- Я охотно готовъ ждать столько времени, сколько вы найдете нужнымъ, увѣрялъ Бруно, я и тѣмъ уже безконечно счастливъ, что могу теперь надѣяться на сохраненіе ея жизни и за это обязанъ я вамъ, докторъ, вѣчною благодарностью! И это молодая графиня! Не правда ли, теперь исчезло всякое сомнѣніе?

-- До сихъ поръ первыя показанія выздоравливающей были немного не ясны, какъ вы легко можете себѣ представить, отвѣчалъ Гагенъ. Когда она въ первый разъ открыла глаза, казалось, она все еще была въ тяжеломъ снѣ, она никакъ не могла объяснить себѣ, гдѣ она, что съ нею, или же не въ силахъ была еще думать объ этомъ. Вчера уже она назвала свое имя, тихо, чуть слышно, но для меня все таки понятно. Сначала, казалось, она смотрѣла то на меня, то на мою экономку, и видно было, что силы не позволяли ей еще ни спрашивать, ни припоминать, но сегодня она уже все болѣе и болѣе вспоминала о случившемся.

-- Даже и о томъ, гдѣ была она все это время?

-- Объ этомъ она пока еще ничего не говорила, только на вопросъ мой, кто виновенъ въ случившемся съ нею несчастіи, она съ такимъ ужасомъ шепнула мнѣ одно имя, что я серьезно испугался за нее и не о чемъ больше не говорилъ съ нею, чтобы, излишнею торопливостью не испортить всего дѣла и опять не лишиться уже достигнутыхъ мною счастливыхъ результатовъ, которые стоили мнѣ столькихъ трудовъ!

-- Что же это за имя назвала молодая графиня?

-- Позвольте мнѣ пока еще умолчать объ этомъ, господинъ ассесоръ, вы сами, надѣюсь, скоро услышите все изъ устъ выздоравливающей, кто знаетъ, можетъ быть, первыя показанія были только слѣдствіемъ болѣзненнаго состоянія, быть можетъ, произнесены они были только въ бреду; нужно подождать, что будетъ дальше.

-- Смотрите, сейчасъ въ зало вошла графиня съ господиномъ фонъ-Эйзенбергомъ, сказалъ Бруно.

-- Пока еще не говорите ей ничего о состояніи нашей больной!

-- У васъ есть на то какая нибудь причина, докторъ? Графиня все еще не вѣритъ.

-- Оставьте ее пока при ея сомнѣніи, тогда тѣмъ сильнѣе будетъ впечатлѣніе внезапной встрѣчи графини съ мнимо умершей, отвѣчалъ Гагенъ.

-- Графиня насъ замѣтила. Вернитесь въ зало и сдѣлайте милость, представьте меня графинѣ, просилъ Гагенъ.

Бруно исполнилъ желаніе доктора и подвелъ его къ графинѣ.

Фонъ-Эйзенбергъ украдкой улыбался, когда Бруно произносилъ имя доктора Гагена. На минуту принялъ онъ участіе въ разговорѣ графини съ Бруно и докторомъ, докторъ не замѣчалъ, какимъ пытливымъ недоумѣвающимъ взглядомъ всматривалась Камилла въ черты Гагена. Какъ-то случайно разговоръ пересталъ быть общимъ: фонъ-Эйзенбергъ заговорилъ о чемъ-то съ Бруно; графиня же продолжала разговаривать съ докторомъ Гагепомъ. Между прочимъ разговоръ коснулся найденной дѣвушки.

-- Для меня непостижимо, какъ можетъ вообще человѣкъ жить столько времени безъ пищи и питья, сказала графиня.

-- Однакожъ это часто случается въ тяжкихъ болѣзняхъ, графиня, отвѣчалъ Гагенъ.

-- На головѣ у найденной дѣвушки оказались раны, но мнѣ кажется, они произведены нарочно, искусственно, очень можетъ быть, что это безчувственное состояніе вызвано было какимъ-нибудь одуряющимъ средствомъ, имѣющимъ продолжительное дѣйствіе.

-- Такихъ средствъ нѣтъ, развѣ только ядъ; но въ такомъ случаѣ въ результатѣ былъ бы не продолжительный обморокъ, а прямо уже смерть.

-- Она не выглядѣла мертвой, въ лицѣ ея была еще жизнь!

-- О, многоуважаемая графиня, съ легкой усмѣшкой замѣтилъ докторъ, наблюдая за дѣйствіями своихъ словъ на Камиллу, существуютъ яды, которые отъ отравленія ими даютъ видъ спокойно спящаго, но есть и такіе, которые, особенно если даютъ ихъ медленно и постепенно, дѣлаютъ отравленнаго похожимъ на мумію, совсѣмъ изсохшимъ, желтымъ какъ кожа, какъ бы безъ кровинки въ тѣлѣ; все зависитъ отъ того, какого рода ядъ.

-- Странная тема для разговора, съ принужденною улыбкой замѣтила графиня.

-- Но далеко не безъинтересная! Въ то время еще какъ готовился я въ медики и позже я спеціально занимался изученіемъ ядовъ и ихъ разнообразнаго дѣйствія на организмъ.

-- У васъ была какая нибудь причина для того, чтобы такъ интересоваться этимъ? спросила графиня.

-- Въ наше время такъ часто случаются отравленія, что изученіе это все болѣе и болѣе становится интереснымъ и важнымъ для врача! Да и для всякаго даже, не только что медика, развѣ не интересно узнать, что наука можетъ опредѣлить присутствіе яда въ трупахъ даже много лѣтъ спустя?

-- Это конечно, большой успѣхъ! И это распространяется на всѣ яды? спросила графиня.

-- На большинство общеупотребительныхъ! На эти то изслѣдованія и опредѣленія обратилъ я особенное вниманіе.

При послѣднихъ словахъ Гагена, графиней, видимо, овладѣло безпокойство -- она поспѣшила прекратить разговоръ. Къ счастію для Камиллы, къ ней въ эту минуту подошелъ фонъ-Эйзенбергъ для того, чтобы вести ее къ столу.

За столомъ она почти ничего не ѣла и невольно взглядъ ея то и дѣло обращался въ ту сторону, гдѣ сидѣлъ новый врачъ. Рано уѣхала она домой.

-- Это онъ, шептала графиня на возвратномъ пути въ замокъ, это долженъ быть онъ, никакого сомнѣнія быть не можетъ! Еще болѣе чѣмъ сильное сходство въ чертахъ лица, выдаютъ его тѣ странныя, загадочныя слова, которыя слышала она отъ него сейчасъ и его острые, проницательные взгляды! Ты должна бояться его, Камилла, вдвойнѣ бояться, такъ какъ найденная больная въ его рукахъ! Онъ можетъ еще, пожалуй, играть важную роль въ борьбѣ и я твердо увѣрена, что не нечаянный случай привелъ къ нему спасенную! Мы должны его бояться -- кого боятся, того ненавидятъ! мрачно продолжала графиня и блѣдное лице ея выражало холодную рѣшимость -- а кого ненавидятъ, того должно уничтожить, стереть съ лица земли, если хочешь быть покойной! Тутъ надо дѣйствовать осторожно! Вредить можетъ онъ тебѣ только, если достанетъ здѣсь оружіе противъ тебя -- пока ты еще ничего не проиграла! И если противники приведутъ тебя въ замѣшательство, тогда должна ты нанести имъ послѣдній, рѣшительный ударъ, который бы окончательно уничтожилъ ихъ!

На слѣдующее утро позвала она къ себѣ управляющаго. Фонъ-Митнахтъ сейчасъ же замѣтилъ, что графиня была въ сильномъ волненіи.

-- Я убѣдилась, что этотъ докторъ Гагенъ есть дѣйствительно та самая личность, которую угадала я въ немъ съ перваго раза, сказала Камилла, это онъ, мы не можемъ болѣе сомнѣваться! А мы знаемъ, что онъ такое для насъ! Ты слишкомъ безпеченъ, какъ могъ ты не узнать его?

-- Чего хочетъ онъ отъ насъ? рѣзко спросилъ фонъ-Митнахтъ, письмо твое не имѣло никакого дѣйствія, а отъ удара шпаги онъ не умеръ -- вотъ и все, если ты дѣйствительно говоришь правду, что онъ живъ, что это онъ.

-- Я знаю это! я заключила это изъ его словъ! Не забывай только, что найденная теперь въ его рукахъ! Онъ взялъ ее къ себѣ для того, чтобы уничтожить насъ! задыхаясь прошептала графиня и блѣдное лице ея приняло то демонское выраженіе, которое дѣлало ее такой страшной.

-- Такъ скоро эти вещи не дѣлаются! сказалъ фонъ-Митнахтъ.

-- Обрати вниманіе на стеченіе обстоятельствъ! Бруно фонъ Вильденфельсъ вѣдь другъ доктора! на обоихъ ихъ должны мы смотрѣть какъ на своихъ враговъ!

-- Жаль, что тогда дѣло кончилось не смертью принца.

-- Тсъ! Говори тише! Къ чему называть имена! запальчиво перебила графиня своего управляющаго.

-- Что дѣло кончилось не его смертью, продолжалъ фонъ-Митнахтъ, я разсчитывалъ на это! Но мнѣ все же не вѣрится, чтобы человѣкъ этотъ былъ онъ.

-- Такъ наведи справки! Ты самъ долженъ понимать, какъ это важно! Намъ необходимо знать, съ кѣмъ имѣемъ мы дѣло, кто нашъ противникъ. Это первое условіе! Ты можешь разузнать объ этомъ въ городѣ.

-- Ты придаешь всему дѣлу ужъ слишкомъ большое значеніе!

-- Ну что, если найденная поправится, что если придетъ она въ сознаніе? торопливымъ шепотомъ спросила графиня.

-- Она болѣе не очнется, я этому не вѣрю!

-- Ну, а если очнется? Ты разсчитываешь всегда на лучшее, я же на худшее!

-- Ничего еще пока не рѣшено, ничего еще не случилось! Вовсе тутъ нечего сомнѣваться ни минуты въ томъ, что мы должны выиграть борьбу изъ за милліона; иначе, все случившееся было бы сдѣлано даромъ!

-- Тише! Идутъ! вполголоса остановила его Камила.

Дѣйствительно къ нимъ приближались чьи-то торопливые шаги. Вслѣдъ затѣмъ въ комнату вошелъ слуга графини.

-- Прошу извиненія, ваше сіятельство, сказалъ онъ, сейчасъ вернулись изъ города телѣги, отвозившія туда хлѣбъ, одинъ изъ конюховъ привезъ извѣстіе, что найденная, говорятъ, очнулась.

-- Та дѣвушка, значитъ, выздоровѣетъ, многозначительнымъ тономъ обратилась графиня къ управляющему.

-- Въ городѣ ходятъ слухи, будто это ея сіятельство молодая графиня, продолжалъ слуга, говорятъ, что она воскресла изъ мертвыхъ.

-- Если та дѣвушка пришла въ сознаніе, то скоро все откроется, сказала только графиня.

Слуга удалился.

-- Ты слышалъ! Мое опасеніе уже сбылось, едва только успѣла я его высказать, шептала Камилла, теперь все должно рѣшиться! Теперь окажется, что я недаромъ приняла свои мѣры! Она воскресла изъ мертвыхъ! Тутъ нужна твердая, непоколебимая рѣшимость, тутъ нужна желѣзная энергія, Куртъ.

-- Ты меня знаешь, мрачно отвѣчалъ фонъ Митнахтъ.

-- Прежде всего наведи справки объ этомъ врачѣ! Горизонтъ нашъ омрачается тучами. Впереди грозятъ намъ опасности!

-- Опасности удвоиваютъ мужество! Будь покойна! Я узнаю все что нужно, отвѣчалъ фонъ-Митнахтъ и вышелъ изъ комнаты графини.

XVII.

Кто такой новый врачъ.

-- Вся деревня, господинъ фонъ-Эйзенбергъ, крайне бѣдна, а потому не въ состояніи ничѣмъ помочь деревенскимъ нищимъ, ужъ я не говорю о старикѣ, онъ можетъ еще скорѣе достать себѣ кое-что на свои нужды, говорилъ докторъ Гагенъ ландрату, у него въ кабинетѣ въ канцеляріи земскаго судьи, ну, а бѣдняжка, Анна Трунцъ!

-- Позвольте замѣтить вашей...

-- Я докторъ Гагенъ, помните это, господинъ фонъ-Эйзенбергъ! перебилъ ландрата его собесѣдникъ, докторъ Гагенъ для всѣхъ и каждаго, всегда и всюду!

Фонъ-Эйзенбергъ съ легкою улыбкой любезно поклонился въ знакъ согласія.

-- Позвольте замѣтить вамъ, докторъ Гагенъ, что деревня эта принадлежитъ къ владѣніямъ графини фонъ-Варбургъ, ея обязанность, значитъ, заботиться о тамошнихъ бѣднякахъ. И я вполнѣ убѣжденъ, что графиня не замедлитъ сдѣлать это, какъ только узнаетъ о бѣдственномъ положеніи нѣкоторыхъ изъ ея крестьянъ!

-- Я и самъ также убѣжденъ въ этомъ! подтвердилъ Гагенъ, странно только, что эта нищая, которая уже нѣсколько дней какъ больна и не можетъ оставаться въ той жалкой конурѣ тамъ въ ратушѣ, гдѣ лежитъ она на соломѣ, рядомъ съ пожарными лѣстницами и насосами, эта нищая однакоже отказывается принять помощь отъ графини, это странно, говорю я!

-- Что могло побудить къ этому помѣшанную старуху? спросилъ фонъ-Эйзенбергъ.

-- Меня самаго удивляетъ это! Но главное дѣло въ томъ, что она больна, и что не только человѣколюбіе, но даже и законъ запрещаетъ оставлять больную долѣе въ такомъ мрачномъ, сыромъ, нездоровомъ помѣщеніи! Ей необходима медицинская помощь и я охотно готовъ подать ее этой бѣднягѣ, только сдѣлайте милость, похлопочите, чтобы деревенскую нищую приняли сюда въ больницу.

-- Это, по настоящему, нельзя, возразилъ фонъ-Эйзенбергъ.

-- Я взялъ бы ее къ себѣ, но вы, я думаю, слышали, что верхнія комнаты въ моемъ маленькомъ домикѣ уступилъ я вдовѣ Варбургскаго лѣсничаго и ея полуслѣпой дочери.

-- Да, я знаю, господинъ докторъ, что вы пріютили у себя несчастныхъ, непремѣнно желавшихъ остаться въ городѣ, по близости содержащагося въ тюрьмѣ молодаго лѣсничаго!

-- И вотъ мнѣ негдѣ теперь помѣстить у себя деревенскую нищую! Лина Трунцъ внесла бы необходимую плату за пользованіе ея въ больницѣ.

-- Я догадываюсь, кто заплатилъ бы за нее; но я думаю, что на этотъ разъ можно сдѣлать исключеніе и помѣстить сюда въ больницу нищую старуху безплатно.

-- Благодарю васъ, господинъ фонъ-Эйзенбергъ, радостно сказалъ Гагенъ, дружески пожимая руку ландрату. Я сейчасъ же отправляюсь позаботиться о томъ, чтобы бѣдная больная доставлена была сюда и отвезена въ больницу. Прощайте, господинъ фонъ-Эйзенбергъ!

Гагенъ простился съ ландратомъ и тотъ любезно проводилъ его черезъ сосѣднюю комнату, гдѣ сидѣлъ писарь, до самыхъ сѣней; такой чести не оказывалъ онъ еще никогда ни одному посѣтителю.

-- Чудакъ! улыбаясь пробормоталъ фонъ-Эйзенбергъ, вернувшись въ свой кабинетъ и снова усѣвшись за письменный столъ, совершенный чудакъ! Но сколько въ немъ безграничнаго человѣколюбія, сколько полнѣйшей готовности жертвовать собою! Деньгами онъ нисколько не дорожитъ, втайнѣ дѣлаетъ онъ добро, гдѣ только можетъ и въ этомъ случаѣ ему ни по чемъ никакая сумма. Хорошо только, что при несмѣтныхъ богатствахъ своихъ, онъ такъ мало тратитъ на себя, за то многихъ еще можетъ онъ осчастливить. Ни слуги, ни экипажа не держитъ онъ, онъ обходится безъ всякой прислуги. Одно только хочетъ онъ завести себѣ -- это верховую лошадь.

Фонъ-Эйзенбергъ покачалъ головой и затѣмъ снова принялся за свои, прерванныя приходомъ доктора Гагена, занятія.

Черезъ нѣсколько времени въ дверь постучался писарь.

-- Одинъ господинъ желаетъ говорить съ господиномъ ландратомъ, сказалъ онъ, входя въ кабинетъ своего начальника. Писарь былъ уже въ преклонныхъ годахъ; на лицѣ его можно было прочесть слѣды нужды и горя.

-- Вы знаете этого господина? спросилъ ландратъ.

-- Да, это управляющій графскими Варбургскими имѣніями, фонъ-Митнахтъ!

-- Попросите войти этого господина!

Писарь вышелъ. Вслѣдъ за тѣмъ фонъ-Митнахтъ показался на порогѣ ландратскаго кабинета. Онъ вполнѣ имѣлъ видъ знатнаго господина; въ обычной смѣлости его было даже что-то нахальное. Одѣтъ онъ былъ весьма щегольски и заботливо выхоленная черная борода его подъ подбородкомъ была раздѣлена на двое и разчесана на обѣ стороны.

-- Можно войти? спросилъ онъ, притворяя за собою дверь.

-- Хоть я и сильно занятъ, какъ вы сами знаете, мой милѣйшій господинъ фонъ-Митнахтъ, однакоже я, само собою разумѣется, не откажусь принять давнишняго управляющаго имѣніями моего покойнаго друга, графа фонъ-Варбургь. Что привело васъ сюда ко мнѣ?

-- Одинъ вопросъ! Только одинъ вопросъ, господинъ фонъ-Эйзенбергъ!

-- Садитесь и объясните, въ чемъ дѣло. Какъ здоровье графини? спросилъ всегда внимательный ландратъ.

-- Покорно благодарю, графиня совершенно здорова!

-- Вы, вѣроятно, пришли узнать кое-что о той найденной дѣвушкѣ, которую всѣ въ народѣ считаютъ за молодую графиню Варбургъ, я долженъ сознаться вамъ, что я не раздѣляю надежды когда-нибудь найти несчастную дочь моего покойнаго друга, и сказать правду, я не замѣтилъ въ той дѣвушкѣ сходства съ молодой графиней, которую я вѣдь прежде довольно часто видѣлъ и очень хорошо зналъ! Милая и любезная особа была молодая графиня.

-- Только отдѣльныя личности, незнавшія хорошо молодой графини вѣрятъ нелѣпому слуху, будто найденная незнакомая дѣвушка и есть погибшая въ пропасти графиня.

-- Мнѣ интересно только знать, чѣмъ разрѣшится эта загадка. Найденная все еще находится на попеченіи господина доктора Гагена; какъ только придетъ она въ сознаніе, ей будетъ сдѣланъ допросъ, и тогда обнаружится, кто она и какимъ образомъ тогда такъ внезапно очутилась она здѣсь ночью, сказалъ фонъ-Эйзенбергъ, до сихъ поръ для меня непостижимо все это дѣло; я не въ состояніи отвѣчать на ваши вопросы и не могу сообщить вамъ никакого свѣденія но этому дѣлу, я до сихъ поръ знаю не болѣе васъ, господинъ фонъ-Митнахтъ! И наконецъ, что всего удивительнѣе, никто вѣдь до сихъ поръ не розыскивалъ ее ни здѣсь, ни въ дальнихъ округахъ: не было ни одного объявленія, ни одной справки, ни одной замѣтки въ газетахъ! Вѣдь, должно полагать, были же у нея родные, не съ неба же она свалилась, должна же она имѣть родину, однимъ словомъ, я тутъ ровно ничего не понимаю.

-- Подождите, господинъ фонъ-Эйзенбергъ, все еще объяснится! Но мой вопросъ, что привелъ меня сюда къ вамъ, не касается найденной дѣвушки! Графиня, съ первой же минуты, кажется, убѣдилась, что это не молодая графиня.

-- Объяснитесь, господинъ фонъ-Митнахтъ.

-- Странный вопросъ, можетъ быть скажете вы, и все-таки я предложу его вамъ! Неоднократно встрѣчался я съ новымъ врачомъ, съ докторомъ Гагеномъ, также и въ ресторанѣ у рынка, куда имѣетъ онъ обыкновеніе заходить иногда, и вотъ мнѣ показалось, какъ будто врачъ этотъ вовсе не врачъ! Пусть останется это между нами, господинъ фонъ-Эйзенбергъ! Я самъ не понимаю, почему пришло мнѣ въ голову, что это не обыкновенный врачъ!

Фонъ-Эйзенбергъ постарался скрыть свою загадочную улыбку.

-- Такъ, вотъ что показалось вамъ! Но, скажите на милость, кто же въ такомъ случаѣ можетъ быть нашъ новый врачъ? спросилъ онъ.

-- Я самъ разсчитывалъ узнать это отъ васъ, это и служитъ цѣлью моего прихода! Я явился сюда просить васъ по секрету откровенно отвѣтить на мой вопросъ: кто же собственно этотъ врачъ?

-- Кто этотъ врачъ? Я могу откровенно отвѣтить вамъ только, мой милѣйшій господинъ фонъ-Митнахтъ, что это докторъ Гагенъ, ничего больше!

-- Ничего другаго не скрывается за этимъ именемъ?

-- Еслибъ даже и было что-нибудь подобное, я все же считалъ бы себя не вправѣ открывать это другимъ, уклончиво отвѣчалъ фонъ-Эйзенбергъ.

-- Но скажите пожалуйста, не можетъ же быть, чтобъ тутъ была тайна? воскликнулъ фонъ-Митнахтъ, не удержавшись на этотъ разъ отъ своего обычнаго рѣзкаго тона.

Фонъ-Эйзенбергъ пожалъ плечами.

-- Еслибы и было что-нибудь подобное, отвѣчалъ онъ, въ такомъ случаѣ господинъ этотъ, ужъ конечно, долженъ былъ имѣть на то свои причины, и тайну его слѣдовало бы. уважать!

-- Вы допускаете возможность этого, но развѣ вообще дозволяется присвоивать себѣ чужое имя или титулъ?

-- Отнюдь нѣтъ! Но я вѣдь говорю вамъ, что докторъ Гагенъ и въ самомъ дѣлѣ врачъ, ничего больше не въ состояніи я сообщить вамъ объ его личности! Я знаю его только, какъ доктора Гагена, добраго, искуснаго, самоотверженнаго врача, съ меня довольно и этого.

Фонъ-Митнахтъ порывисто всталъ съ мѣста, видимо досадуя на несговорчивость ландрата.

-- Извините, что побезпокоилъ васъ, многоуважаемый господинъ фонъ-Эйзенбергъ, сказалъ онъ, честь имѣю кланяться!

И наскоро поклонившись, онъ быстро вышелъ изъ комнаты.

-- Онъ обидѣлся, пробормоталъ ландратъ по уходѣ фонъ-Митнахта; зачѣмъ же явился онъ ко мнѣ сюда съ подобнымъ вопросомъ! Не мое дѣло сообщать объ этомъ всѣмъ и каждому, да и какая имъ забота? Онъ новый врачъ въ городѣ и зовутъ его докторомъ Гагеномъ и кончено. Кто этимъ не довольствуется, пусть ломаетъ себѣ голову.

Вскорѣ послѣ того подъѣхала карета ландрата и фонъ-Эйзенбергъ отправился куда-то въ сосѣднюю деревню.

Писарь остался одинъ въ канцеляріи. Онъ отложилъ въ сторону работу и грустно задумался о своей бѣдности. Скуднаго жалованья его едва хватало на самое необходимое и очень часто въ послѣднихъ числахъ мѣсяца приходилось ему питаться сухимъ хлѣбомъ и водой.

Но вотъ въ дверь постучались и вслѣдъ за тѣмъ кто-то вошелъ въ комнату.

Писарь вздрогнулъ, такъ внезапно выведенный изъ своего раздумья. Фонъ-Митнахтъ вошелъ въ комнату и притворилъ за собою дверь.

-- Вы одни, не такъ-ли? обратился онъ къ писарю.

-- Да, одинъ! повторилъ послѣдній.

-- Не хотите ли заработать золотую монету? спросилъ фонъ-Митнахтъ, кладя ее на столъ передъ писаремъ, у котораго глаза разбѣжались при видѣ такихъ большихъ денегъ.

-- Я? Заработать золотую монету? сказалъ онъ. Этого бы мнѣ очень даже хотѣлось, но какимъ манеромъ?

-- Самымъ простымъ, другъ мой, гораздо легче, чѣмъ вы думаете, отвѣчалъ фонъ-Митнахтъ, вы ведете реестръ жителямъ города и округа?

-- Да, я! отвѣчалъ писецъ.

-- Чтобы получить золотую монету, вамъ надо будетъ позволить мнѣ заглянуть немножко въ эти списки.

-- Если вамъ нужно только это, господинъ фонъ-Митнахтъ, то извольте, я сейчасъ же съ удовольствіемъ исполню ваше желаніе, за этимъ дѣло не станетъ, сказалъ писецъ и проворно вынулъ изъ стола большую толстую книгу, это для округа, продолжалъ онъ, кладя ее на столъ, затѣмъ взялъ другую: а это для города до М., прибавилъ онъ, а тутъ вотъ до Z.

-- Мнѣ надо только кое-что посмотрѣть въ книгахъ.

-- Вамъ трудно будетъ найти, скажите мнѣ только, что вамъ нужно, я сейчасъ же открою, предложилъ писецъ.

-- Хорошо, и это можно, только не говорите никому!

-- Сохрани Боже, будьте покойны, господинъ фонъ-Митнахтъ, я и вообще-то не люблю много разговаривать.

-- Откройте: Гагенъ, докторъ! приказалъ фонъ-Митнахтъ.

Писецъ безъ дальнѣйшихъ разсужденій поспѣшилъ исполнить желаніе щедраго господина, давшаго ему возможность такъ легко заработать золотую монету. Онъ явился передъ писцомъ какъ добрый геній, неожиданно избавляя его на время отъ всѣхъ заботъ.

Съ большимъ усердіемъ напалъ писецъ перелистывать толстую книгу, пока наконецъ не нашелъ названнаго ему имени.

-- Вотъ здѣсь! сказалъ онъ, указывая на страницу: Гагенъ, докторъ.

Фонъ-Митнахтъ нагнулся и взглянулъ въ книгу. Онъ прочиталъ что было написано противъ имени доктора и на его лицѣ выразилось удовольствіе -- теперь онъ зналъ все, что ему было нужно.

-- Хорошо, сказалъ онъ писцу, теперь положите книги на мѣсто и берите вашу золотую монету, вы ее заслужили.

-- О! еслибы я каждый день могъ оказывать такія услуги! отвѣчалъ съ улыбкой писецъ. Я вѣчно буду вамъ благодаренъ, господинъ фонъ-Митнахтъ.

-- Кто знаетъ, можетъ быть и еще встрѣтится такой случай, сказалъ фонъ-Митнахтъ направляясь къ выходу.

Долго еще послѣ его ухода писецъ смотрѣлъ съ выраженіемъ неописаннаго блаженства на свое сокровище, и наконецъ порывисто прижалъ къ губамъ блестящую золотую монету.

Между тѣмъ фонъ-Митнахтъ ѣхалъ назадъ въ замокъ.

Онъ былъ весь поглощенъ своими мыслями и мрачно глядѣлъ впередъ по дорогѣ, предоставивъ лошади идти какъ ей угодно.

Въѣхавъ во дворъ замка онъ бросилъ поводья подбѣжавшему конюху и пошелъ прямо въ покои графини.

-- Ты пріѣхалъ изъ города? Узналъ ты все? спросила она его сгорая отъ нетерпѣнія.

-- Только не отъ хитрой лисицы Эйзенберга, а отъ его голоднаго писца, котораго мнѣ удалось соблазнить золотой монетой.

-- И ты узналъ все, что хотѣлъ?

-- Я заставилъ писца поискать въ книгахъ. Онъ здѣсь!

-- Онъ здѣсь! повторила едва слышно графиня. Слова, казалось, съ трудомъ выходили изъ ея горла.

-- Клянусь моей душой, у него здоровая натура! сказалъ фонъ-Митнахтъ полу-гнѣвно, полу-насмѣшливо.

-- Теперь тебѣ должно быть ясно почему найденная у него. Слышалъ ты еще что-нибудь?

-- Только то, что она жива и въ полномъ разсудкѣ. Больше ничего.

-- Онъ говорилъ со мной о ядѣ -- я боюсь его мщенія, прошептала графиня.

-- Да, онъ не пощадилъ бы насъ, если бы мы были въ его власти, сказалъ съ демонской улыбкой фонъ-Митнахтъ.

-- Онъ долженъ умереть, Куртъ, продолжала графиня. Мнѣ кажется, что онъ знаетъ слишкомъ много. Я боюсь этого таинственнаго доктора. Онъ насъ уничтожитъ, если мы его не предупредимъ.

-- Умереть! Это очень хорошо! Ты такъ думаешь? пробормоталъ мрачно Митнахтъ. Но это вѣдь можетъ показаться страннымъ.

-- Онъ не долженъ больше жить; это свидѣтель, котораго мы должны бояться.

-- Ну такъ что же? Я не боюсь ни его, ни кого другаго. Что можетъ онъ доказать?

-- Ты значитъ не знаешь хода дѣла.

-- Я знаю только конецъ, что онъ живъ. И что произошло между мной и имъ это его дѣло.

-- Онъ не безъ причины пріѣхалъ сюда, не безъ причины перемѣнилъ имя. Я говорю тебѣ онъ поклялся погубить насъ.

-- Онъ умретъ, если я это замѣчу. Если бы мнѣ пришлось его бояться, тогда онъ погибъ.

-- Вотъ это хорошо, Куртъ, не медли рѣшеніемъ, сказала графиня. Надо принять рѣшительныя мѣры. Если онъ умретъ, намъ нечего больше опасаться.

XXVIII.

Блѣдная графиня.

На слѣдующій день было воскресенію.

Внизу, въ Варбургѣ, въ корчмѣ шло веселье. Настала ночь и вся остальная деревня была уже объята молчаніемъ, а между тѣмъ звуки контрабаса, скрипокъ и флейтъ раздавались еще въ воздухѣ, сопровождаемые веселыми криками деревенскихъ парней.

Была прекрасная, тихая ночь и многіе изъ обитателей Варбурга стояли подъ окнами корчмы, любуясь танцами молодежи.

Въ это время два человѣка шли къ замку. Это были каменьщикъ, шедшій внизъ, въ сосѣднюю деревню, гдѣ онъ жилъ и ночной сторожъ, который былъ обязанъ каждую ночь два раза обходить вокругъ замка.

До ихъ слуха достигли веселые звуки скрипокъ и флейтъ и гудящій голосъ котрабаса, но они, не обращая на нихъ вниманія, спокойно шли своей дорогой.

-- Ты пойдешь мимо замка, Вильмъ? спросилъ сторожъ высокаго и широкоплечаго каменьщика.

-- Нѣтъ, не мимо замка, отвѣчалъ тотъ, я хочу пройти внизу, паркомъ.

-- Мнѣ все равно идти внизу или вверху, такъ я пойду вмѣстѣ съ тобой, замѣтилъ сторожъ. Мнѣ, не знаю, право какъ-то тяжело ходить тамъ, около замка. Я не трусъ, никто не можетъ упрекнуть меня въ этомъ, но со смерти графа, а особенно барышни, я просто не знаю, что такое дѣлается.

-- Что же такъ? спросилъ камнетесъ.

-- Тамъ, въ замкѣ, что-то не ладно.

-- Не ладно? Что ты хочешь сказать?

-- Никто, кромѣ меня, этого не видитъ и не слышитъ, кто же, вѣдь, станетъ шататься около замка въ полночь, но право тамъ, въ замкѣ, что-то не чисто.

-- Что же это такое?

-- Этого я и самъ хорошенько не знаю. Старая Лина Трунцъ говорила всегда, что графиня ходитъ по ночамъ по замку, особенно ночью въ воскресенье и въ этомъ-то вся ея сила.

-- Ну да, старикъ Фейтъ говорилъ тоже, что она сосетъ кровь у людей.

-- Объ этомъ никто не можетъ говорить, но что вѣрно, то вѣрно, сказалъ сторожъ въ пол-голоса, входя въ паркъ. Она ходитъ по всему замку ночью, я это видѣлъ своими глазами не разъ, а десять разъ.

-- Почему же бы ей не ходить по замку, вѣдь онъ ей принадлежитъ?

-- Къ чему же ей ходить ночью по комнатамъ. Нѣтъ, тутъ что-нибудь не чисто. Повсюду тихо и спокойно, а между тѣмъ у нея свѣтъ переходитъ изъ комнаты въ комнату, отъ окна къ окну!

-- Но почему ты знаешь, что это она?

-- Я видѣлъ самъ. Я сначала тоже не зналъ, кто это скитается по замку. Сначала я думалъ, что это кто-нибудь изъ прислуги, но что могли дѣлать слуги въ замкѣ ночью цѣлые часы? Но разъ случайно я узналъ кто это былъ. Я шелъ близко замка и видѣлъ какъ сама графиня шла со свѣчей мимо открытаго окна. Боже мой! она была блѣдна, какъ смерть.

-- Да, замѣтилъ камнетесъ, кто можетъ сказать, что съ ней? Должно быть и на самомъ дѣлѣ тутъ что-нибудь не ладно.

-- Это всѣ говорятъ!

Въ это время они оба сошли съ главной аллеи парка, ведшей къ замку и направились по боковой дорожкѣ. Сторожъ былъ очень доволенъ, что ему не приходится дѣлать воскресный обходъ одному.

Прежде, когда была жива графиня Анна, другой духъ господствовалъ въ замкѣ, но теперь все измѣнилось и въ деревнѣ старые люди разсказывали удивительныя вещи.

Камнетесъ и сторожъ, углубись въ паркъ, шли среди густаго мрака, царствовавшаго въ тѣни высокихъ елей и лиственницъ, преобладавшихъ въ этомъ мѣстѣ и которыя окружали находившійся тутъ графскій склепъ. На широкихъ аллеяхъ и лужайкахъ луна разливала свой яркій свѣтъ, но здѣсь, въ тѣни деревьевъ, все было мрачно и темно. Между стволами деревьевъ можно было ясно видѣть освѣщенный луной замокъ и поэтому сторожъ, идя здѣсь, не нарушалъ своего долга.

Вдругъ онъ дернулъ за руку своего спутника.

Было уже за полночь.

Сторожъ молча указалъ на ярко освѣщенную лужайку, находившуюся между замкомъ и тѣмъ мѣстомъ, гдѣ стояли они, скрытые въ тѣни деревьевъ.

Притянувъ къ себѣ камнетеса, сторожъ прижался къ стволу толстой ели, гдѣ они могли видѣть все вокругъ, не будучи замѣчены.

Отъ стараго, сѣраго замка, виднѣвшагося вдали среди группы деревьевъ, вилась черезъ лужайку дорожка, по которой двигалась человѣческая фигура, что-то несшая въ рукахъ.

-- Видишь ты ее? спросилъ тихо сторожъ.

-- Это графиня! отвѣчалъ камнетесъ.

-- Она идетъ теперь въ паркъ.

-- Увидитъ она насъ?

-- Нѣтъ, дорожка проходитъ не около насъ, стой только спокойно и она насъ не замѣтитъ.

-- Я хотѣлъ бы знать, что заставляетъ ее идти ночью въ паркъ.

-- Тамъ, позади насъ находится склепъ.

-- Зачѣмъ же ей идти въ склепъ?

-- Развѣ я знаю? Мы попробуемъ посмотрѣть.

-- Боже мой! Она выглядитъ настоящимъ привидѣніемъ!

-- Молчи! Чтобы она насъ не замѣтила! шепнулъ еще тише сторожъ.

И они оба прижались въ волненіи къ стволу дерева. Страхъ началъ пробирать и камнетеса. Это неожиданное, таинственное ночное явленіе произвело и на него сильное впечатлѣніе. Это была графиня, это было несомнѣнно! Всѣ слышанные имъ въ деревнѣ разсказы получали неожиданно подтвержденія. Значитъ, это были не выдумки. Но что это могло значить, что графиня идетъ ночью въ склепъ? Неужели она не знаетъ никакого страха? И чего она ищетъ ночью среди мертвыхъ?

Между тѣмъ графиня приближалась, не подозрѣвая, что двѣ пары глазъ устремлены на нее.

Въ одной рукѣ она несла маленькій подсвѣчникъ, двѣ свѣчи котораго были однако погашены. Въ другой рукѣ она держала нѣсколько предметовъ, которыхъ нельзя было хорошо разглядѣть. Сторожу показалось, что это были молотокъ и щипцы.

Графиня шла твердымъ и спокойнымъ шагомъ и скоро углубилась подъ тѣнь деревьевъ.

Не оставалось больше никакого сомнѣнія. Слова сторожа были справедливы. Она направлялась къ склепу, величественно и мрачно стоявшему среди столѣтнихъ деревьевъ парка.

Сторожъ и его спутникъ не трогались съ мѣста, ожидая пока графиня дойдетъ до склепа, чтобы не выдать себя неосторожнымъ движеніемъ.

Не обмѣнявшись ни однимъ словомъ, они однако единодушно рѣшили, что они должны узнать и увидѣть, что будетъ дѣлать блѣдная графиня среди мертвыхъ въ полночный часъ.

Вскорѣ графиня скрылась между деревьевъ и немного спустя послышался стукъ открывавшейся двери.

Графиня вошла въ жилище мертвыхъ. Тогда оба вышли изъ своей засады и осторожнымъ обходомъ приблизились ко входу въ склепъ. Шумъ вѣтра въ вѣтвяхъ деревьевъ заглушалъ ихъ шаги.

Подойдя къ сложенному изъ массивныхъ камней склепу, они увидѣли, что въ отворенную дверь видѣнъ лучъ свѣта. Въ тоже время они услышали шумъ, похожій на звукъ, происходящій при отвинчиваніи винтовъ.

Чувство страха невольно овладѣло подошедшими. Но они должны были знать, что дѣлаетъ графиня среди гробовъ. Любопытство побѣдило страхъ и они подошли гь двери склепа.

Тутъ, черезъ открытую дверь, они могли ясно видѣть все происходившее внутри.

Графиня поставила на плиты пола зажженныя свѣчи и, при помощи принесенныхъ ею съ собой инструментовъ, отвинчивала крышку одного изъ гробовъ. Это былъ гробъ графини Анны; рядомъ стоялъ гробъ графа, далѣе лежали его родители и сестры.

Сторожъ и камнетесъ, широко раскрывъ глаза, въ ужасѣ смотрѣли, при невѣрномъ свѣтѣ свѣчей, на графиню, наклонившуюся надъ громаднымъ гробомъ.

Что дѣлала она ночью въ склепѣ? Зачѣмъ нарушала она покой мертвыхъ? Чего искала она въ этомъ мѣстѣ покоя и мира въ ночной тишинѣ?

Развинтивъ гробъ графини Анны, она подняла крышку его, напрягая всѣ свои силы.

Что она увидѣла и что она дѣлала, этого не могли замѣтить наблюдавшіе за ней люди, но страшно было смотрѣть на нее среди гробовъ. Въ своемъ бѣломъ платьѣ, она рѣзко выдѣлялась въ окружавшемъ ее полумракѣ и казалась существомъ загробнаго міра. Чего искала она у труповъ?

Въ эту минуту вѣтеръ ворвался въ широко растворенную дверь и погасилъ стоявшія на полу свѣчи. Только лучи мѣсяца продолжали проникать внутрь склепа и освѣщали графиню своимъ блѣднымъ свѣтомъ.

Сторожъ и его спутникъ были теперь вполнѣ убѣждены, что передъ ними стоитъ это таинственное существо вампиръ, сосущій кровь людей, который въ извѣстное время долженъ возвращаться въ свой гробъ, изъ котораго онъ вышелъ, чтобы начать дѣло уничтоженія.

Страшно и зловѣще было это зрѣлище. Блѣдное лицо графини было ясно видно. Она была такъ чудно хороша и въ тоже время такъ ужасна, когда она устремила свой горящій, гнѣвный взоръ на лежавшую передъ ней мертвую, набальзамированную графиню Анну.

Наконецъ она опустила крышку этого гроба и подошла къ гробу графа. И этотъ она также открыла, чтобы взглянуть на трупъ. Графъ весь высохъ уже и пожелтѣлъ, и казался еще ужаснѣе и безобразнѣе отъ своего богатаго мундира.

Въ ту минуту, когда графиня подняла крышку втораго гроба, сильный порывъ вѣтра захлопнулъ дверь и скрылъ отъ глазъ любопытныхъ внутренность склепа.

-- Значитъ, это правда, что она должна воскресныя ночи проводить въ гробу, шепнулъ сторожъ своему спутнику, теперь я это видѣлъ своими собственными глазами.

-- Да, она открыла гробъ, отвѣчалъ Вильмъ, и мнѣ показалось, что туда что-то легло.

-- Она не выходитъ! Свѣтъ потухъ, дверь заперта, она останется тамъ на всю ночь, она не можетъ уйти. Только когда запоютъ первые пѣтухи, она будетъ снова свободна, снова вернется къ людямъ.

-- Что еслибы намъ войти туда и посмотрѣть? сказалъ нерѣшительно камнетесъ.

-- Зачѣмъ? Ни за что на свѣтѣ я не рѣшился бы на это! отвѣчалъ сторожъ. Я не трусъ, но вѣдь тутъ не поможетъ никакая храбрость.

-- Я такъ пошелъ бы...

-- Нѣтъ, идемъ прочь, идемъ! прервалъ его сторожъ. И тебѣ и мнѣ пора домой. Теперь уже, я думаю, часъ.

Спустя нѣсколько минутъ, друзья были уже далеко отъ склепа. Выйдя изъ парка, они раздѣлились и каждый пошелъ своей дорогой домой.

Вскорѣ послѣ этого и графиня вышла изъ склепа и, заперевъ снова дверь, направилась къ замку по освѣщенной луной лужайкѣ.

XIX.

Это не Лили!

Прошло двѣ недѣли со дня праздника даннаго фонъ-Эйзенбергомъ, стало быть почти четыре недѣли съ того времени, какъ докторъ Гагенъ принялъ къ себѣ найденную дѣвушку.

Въ одинъ свѣтлый теплый сентябрьскій день по дорогѣ ведущей изъ города въ замокъ катилась элегантная открытая коляска. Въ коляскѣ рядомъ съ ассесоромъ фонъ-Вильденфельсъ сидѣла молодая красивая дама вся закутанная не смотря на теплую погоду. Золотистые волосы вырывались густыми волнами изъ подъ ея шляпы. Лицо ея было блѣдно и обличало недавнюю тяжолую болѣзнь. Ея глаза, отѣненныя длинными рѣсницами были, лишены блеска и съ безпокойствомъ смотрѣли на Бруно.

-- Не безпокойтесь, моя дорогая Лили, говорилъ онъ. Прошу васъ, глядите на все спокойнѣе.

Лили! Это была спасенная отъ смерти Лили! но какъ она измѣнилась! долгая тяжелая болѣзнь и паденіе въ пропасть не осталось безъ послѣдствій. Куда дѣвались ея веселая улыбка, смѣющіеся блестящія глаза куда дѣвался румянецъ ея щекъ, ея веселый смѣхъ. Черты лица еще можно было узнать, но вообще она чрезвычайно измѣнилась и стала поразительно похожа на Марію Рихтеръ.

Лили боязливо схватила за руку Бруно.

-- Я боюсь того, что меня ждетъ, сказала она. Мама ни разу не пришла навѣстить меня пока я была больна и, какъ ты говоришь, она даже не вѣритъ что это я.

-- Она должна будетъ въ этомъ убѣдиться! отвѣчалъ Бруно.

-- Я чувствую ты самъ боишься этой встрѣчи.

-- Нѣтъ, дорогая Лили, я боюсь только за тебя.

-- Мама не захочетъ узнать меня -- даже и тогда когда я назову ей того кто хотѣлъ меня убить.

-- Я долженъ сказать тебѣ Лили, что я самъ думаю что ты ошиблась, замѣтилъ Бруно. Подумай, тогда вѣдь было такъ темно, ты была въ такомъ волненіи, къ тому же вообще ночью трудно разглядѣть черты человѣка.

Лили тихонько покачала головой.

-- Нѣтъ, я въ этомъ твердо увѣрена, сказала она, я ясно увидѣла его когда блеснула молнія... но я не могу больше думать объ этой минутѣ, это слишкомъ меня волнуетъ.

-- Я даже думаю, что мы слишкомъ рано ѣдемъ въ Варбургъ, замѣтилъ Бруно. Но ты сама этого хотѣла.

-- Я хотѣла видѣть мама, положить конецъ безпокойству, которое меня терзаетъ при мысли о ней, поэтому то я и просила тебя свезти меня въ Варбургъ Я должна видѣть мама, говорить съ ней, я должна высказать все, что я знаю, чтобы это дѣло наконецъ объяснилось,-- а теперь по дорогѣ въ замокъ на меня нападаетъ страхъ, котораго я сама не могу понять!

-- Это послѣдствія долгой разлуки. Я не сомнѣваюсь что твоя мама будетъ въ восторгѣ увидѣть тебя живой и здоровой.

-- Я не знаю, что меня безпокоитъ, и я должна ѣхать туда. Мама должна все узнать, пусть она убѣдится, что я Лили, чему она не хотѣла вѣрить. Теперь все кажется какимъ то сномъ. Когда я въ первый разъ пришла въ себя, мнѣ показалось, какъ будто я воскресла. Когда я очнулась, мнѣ показалось что на мнѣ лежитъ какая-то тяжесть, а моя голова была такъ слаба, что я не могла ничего припомнить, ни о чемъ думать.

-- Что подумала ты, когда увидала себя въ чужомъ мѣстѣ? спросилъ Бруно.

-- Сначала ничего! Я не знала гдѣ я, мнѣ все еще казалось что я сплю. Когда я проснулась, мнѣ стало такъ тяжело на сердцѣ, какъ будто я должна была снова уснуть чтобы болѣе не просыпаться.

-- Ты не подумала тогда обо мнѣ? спросилъ Бруно.

-- О, да! ты былъ первый о комъ я вспомнила, и ради кого я должна была остаться жить. Ты, мой Бруно, далъ мнѣ мужество побороть желаніе снова погрузиться въ сонъ или безпамятство, ты вѣдь одинъ у меня на свѣтѣ. Внутренній голосъ говоритъ это мнѣ, продолжала Лили съ грустью въ голосѣ. Марія уѣхала далеко, какъ ты мнѣ говорилъ, а мама...

-- Ты вздрагиваешь, каждый разъ, когда произносишь ея имя.

-- Я боюсь ее! боязливо шепнула Лили, прижимаясь къ Бруно.

-- Мы можемъ еще вернуться! сказалъ Бруно.

-- Нѣтъ, нѣтъ! она должна видѣть меня, должна узнать, что я не чужая, что я Лили.

-- Послушай, Лили! во всякомъ случаѣ ты не оставайся въ замкѣ, ты должна вернуться къ моей матери, которая такъ тебя любитъ. По окончаніи процесса покинь замокъ и эту страну, я боюсь за тебя, и послѣ всего случившагося, мое единственное желаніе, это привезти тебя къ моей доброй старой матери -- а потомъ мы могли бы отпраздновать нашу свадьбу.

Печальная улыбка скользнула по лицу Лили.

-- Все это хорошо, О! какъ хорошо! сказала она тихо. Но я думаю, что этого не будетъ.

-- Это должно быть Лили. Я буду стараться объ этомъ.

-- Ты такъ добръ, такъ вѣренъ, ты готовъ защищать меня, жертвуя своей жизнью, но все будетъ иначе! продолжала Лили. Въ эту минуту, она казалось говорила какъ ясновидящая, погруженная въ магнетическій сонъ... нѣчто ожидаетъ меня въ замкѣ... но только объ одномъ прошу тебя... не давай мнѣ увидѣть его... его.

И Лили боязливо прижалась къ Бруно, всѣми силами старавшемуся успокоить ее.

-- Умоляю тебя, не оставайся въ замкѣ, сказалъ онъ. Я вижу твой постоянно возрастающій страхъ, котораго у тебя прежде никогда не было -- основателенъ онъ или нѣтъ, но я ни въ какомъ случаѣ не могу оставить тебя въ замкѣ, такъ какъ ты моя, моя по голосу твоего сердца, моя дорогая невѣста, воскресшая изъ мертвыхъ! Графиня, твоя мать, не имѣла ничего противъ нашего союза, я объ этомъ говорилъ съ ней. Разгони-же твои печальныя мысли! Какъ должны мы благодарить Бога за твое чудесное спасеніе, на которое никто не смѣлъ надѣяться! Что же еще можетъ случиться? Ничего такого что могло-бы разлучить насъ, Лили.

Въ эту минуту коляска подъѣхала къ замку. Лили съ боязливымъ видомъ взглянула на окна.

Бруно поспѣшно выскочилъ изъ коляски и помогъ выйти Лили, которая была еще очень слаба.

Вышедшій имъ на встрѣчу слуга Максъ, при видѣ ихъ казалось былъ удивленъ, и въ недоумѣніи глядѣлъ то на Лили, то на Бруно.

-- Это я, Максъ, графиня! Развѣ вы меня не узнаете? спросила Лили.

Слуга не зналъ, что ему отвѣчать.

-- Вы молодая графиня? сказалъ онъ наконецъ нѣтъ, этого быть не можетъ! Вы скорѣе похожи на Марію Рихтеръ.

-- Онъ не узнаетъ меня, шепнула Лили Бруно, направляясь къ лѣстницѣ.

На верху лѣстницы ихъ встрѣтила служанка графини, прислуживавшая прежде Лили. Она тотчасъ же узнала ее и плача отъ радости покрыла поцѣлуями маленькую дрожащую руку Лили.

Эта встрѣча произвела благопріятное впечатлѣніе на Лили. Было значитъ существо въ замкѣ, которое ее съ разу узнало!

Но не смотря на это Лили все-таки была объята непонятнымъ страхомъ. Силы покинули ее до такой степени, что она едва держалась на ногахъ и должна была призвать на помощь всю свою силу воли, чтобы не лишиться чувствъ.

-- Боже мой! вскричала служанка, какъ вы перемѣнились и похудѣли, графиня, но слава Богу вы спасены. Теперь стало быть прочь трауръ! Если вы позволите, я пойду доложить о васъ графинѣ.

-- Да, ступайте, отвѣчалъ за Лили Бруно.

Служанка поспѣшила въ комнаты графини.

-- Что это тамъ за шумъ? спросила увидя ее графиня. Что это значитъ?

-- Молодая графиня! отвѣчала въ радостномъ волненіи служанка. Здѣсь молодая графиня! Она спасена!

Графиня въ ужасѣ вскочила.

-- Что ты говоришь? вскричала она, молодая графиня?...

-- Да, ваше сіятельство? здѣсь молодая графиня и господинъ ассесоръ! отвѣчала служанка.

Въ эту минуту приподнялась портьера, въ салонъ вошла Лили поддерживаемая Бруно.

-- Она жива!... Это она! прошептала чуть слышно графиня. Но въ ту-же минуту, она придала своему лицу выраженіе радостной надежды и пошла на встрѣчу вошедшимъ.

-- Мое дитя спасено? спросила она. Вы привели мнѣ мою дочь? значитъ это правда? она жива!

-- Это я, мама! сказала приближаясь къ ней Лили.

Въ ту-же минуту графиня отскочила назадъ и съ изумленіемъ взглянула на молодую дѣвушку.

-- Что это значитъ? вскричала она, это не Лили! Нѣтъ, это не моя дочь!

Лили испугалась услыша эти слова. Максъ вошедшій въ сопровожденіи другаго слуги взглянулъ съ видомъ сомнѣнія на Лили и покачалъ головой.

-- Мама! вскричала Лили. Узнай-же меня! Отчего ты не хочешь узнать меня? Это я Лили! Я вернулась.

-- Нѣтъ это не моя Лили! Нѣтъ, нѣтъ этого быть не можетъ! Ледянымъ голосомъ сказала графиня.

Наступила минута тяжелаго молчанія.

-- Я это предчувствовала, этого боялась! шепнула Лили,

-- Будь спокойна, Лили, вмѣшался тутъ Бруно, графиня не замедлитъ признать тебя. Тутъ не можетъ быть никакого сомнѣнія. Графиня взгляните на нее еще разъ. Неужели только я одинъ могъ признать ее. Лили спасена, графиня и она возвращается чтобы назвать настоящаго преступника.

-- Настоящаго преступника? спросила графиня.

-- Она узнала его въ эту ужасную ночь.

-- Что это значитъ? развѣ лѣсничій не виновенъ?

-- Фонъ-Митнахтъ столкнулъ меня въ пропасть! сказала Лили.

-- Фонъ-Митнахтъ? управляющій? спросила съ изумленіемъ графиня... О! теперь не можетъ быть болѣе никакого сомнѣнія! Это или помѣшенная или обманщица! предостерегаю васъ господинъ фонъ-Вильденфельсъ, вы готовы сдѣлаться жертвой неслыханнаго обмана. Съ самаго начала мнѣ показалось невѣроятнымъ это таинственное спасеніе. Теперь же я вполнѣ убѣждена что это не моя дочь. Я понимаю, ей позабыли сказать имя лѣсничаго и она назвала первое попавшееся ей имя -- осмѣлилась обвинять моего управляющаго! Это просто не слыханно.

-- Пойдемъ отсюда! вскричала Лили. Она не хочетъ признать меня! О, Боже мой!

-- Этотъ обманъ былъ такъ ловко устроенъ, что даже вы попались на удочку, господинъ ассесоръ! продолжала графиня. Неужели вы и теперь считаете эту дѣвушку моей дочерью? Неужели вы можете думать..

-- Это не обманъ! Это я, Лили! вскричала бѣдная дѣвушка. А фонъ Митнахтъ, тотъ негодяй, который столкнулъ меня въ пропасть!

-- Схватите обманщицу! приказала графиня слугамъ, пусть она понесетъ достойное наказаніе за дерзкое обвиненіе фонъ Митнахта въ этомъ чудовищномъ преступленіи!

Слуги было двинулись исполнить волю графини, но Бруно остановилъ ихъ повелительнымъ движеніемъ руки

-- Не могу болѣе! вскричалъ онъ съ гнѣвомъ. Вы не хотите признать Лили, продолжалъ онъ обращаясь къ графинѣ, этотъ поступокъ рѣшаетъ дѣло. Между нами теперь все кончено. Что же касается до фонъ Митнахта, то онъ дастъ отчетъ въ своихъ поступкахъ судьѣ. Точно также судъ разсудитъ васъ и Лили.

Съ этими словами онъ вышелъ поддерживая полубезчувственную молодую дѣвушку.

XX.

Замыселъ.

Неожиданное появленіе Лили въ замкѣ и произошедшая вслѣдъ за этимъ описанная нами сцена, спустя нѣсколько минутъ были извѣстны всему замку и вызвали конечно большіе споры между прислугой.

Часть съ Максомъ во главѣ не признавала Лили, другая же подъ предводительствомъ узнавшей молодую графиню служанки была противнаго мнѣнія.

Кучеръ и садовникъ видѣвшіе ассесора и его спутницу, подтвердили, что это ни коимъ образомъ не могла быть графиня.

Кухарка, одинъ изъ рабочихъ и конюхи были, на оборотъ, одного мнѣнія со служанкой, видѣвшей Лили и говорившей съ ней, и утверждали, что они также узнали молодую графиню.

-- Неужели вы думаете, что это можетъ быть графиня? вскричалъ Максъ.

-- Это скорѣе Марія Рихтеръ, замѣтилъ садовникъ.

-- Что-то они быстро улепетнули изъ замка! прибавилъ кучеръ.

-- Что за безуміе! возразила служанка, говорившая съ Лили. Это была молодая графиня! Это также вѣрно какъ то, что вы передо мной! Неужели ужъ я не знаю молодой графини!

-- Пусть ее говоритъ! замѣтилъ Максъ, обращаясь къ кучеру. Я не хуже ея зналъ графиню. Теперь я былъ на верху вмѣстѣ съ Францемъ и самъ слышалъ какъ графиня сказала этой дѣвушкѣ, что она ее не знаетъ.

-- Что тамъ ни говорите, вскричала служанка, а это она. Она только немного измѣнилась, это отъ долгой болѣзни, но все-таки это она, молодая графиня!

Конюхи поддержали мнѣніе служанки, увѣряя, что они тоже съ разу узнали молодую графиню.

-- Позвольте! вскричалъ Максъ. Дайте мнѣ предложить вамъ одинъ вопросъ. Вы конечно помните, что тогда, въ іюлѣ на графинѣ было надѣто свѣтлое лѣтнее платье. Я какъ теперь его вижу.

-- И я тоже!

-- И я тоже! раздалось со всѣхъ сторонъ.

-- Значитъ это вы знаете, продолжалъ Максъ, хорошо! Графиня была тогда въ свѣтломъ лѣтнемъ платьѣ -- а теперь?

-- А сегодня она надѣла другое! возразили противники.

-- Она купила другое платье вотъ и все! сказала служанка. Это только новое доказательство того, что я права. Въ новомъ платьѣ она и выглядитъ немного иначе чѣмъ прежде, вотъ въ чемъ вся и перемѣна!

-- А я вамъ говорю, что еслибы это была она, она надѣла бы то свѣтлое платье. Я ни одной минуты не думалъ, что это молодая графиня. Да и графиня сама назвала ее обманщицей и погрозила ей судомъ. Она видите увѣряла, что Губертъ невиненъ, а ее столкнулъ въ пропасть господинъ фонъ-Митнахтъ. А вѣдь онъ въ это время былъ въ замкѣ.

Въ то время, какъ этотъ разговоръ шелъ среди прислуги, фопъ-Митнахтъ находился въ комнатахъ графини.

Онъ нашелъ графиню въ небываломъ волненіи.

-- Она была здѣсь! сказала она ему поспѣшно въ полголоса.

-- Что же дальше? Я видѣлъ ее, отвѣчалъ фонъМитнахтъ съ полнымъ спокойствіемъ.

-- Вильденфельсъ привелъ ее сюда. Она тебя обвиняетъ.

-- Это помѣшанная! проворчалъ Митнахтъ.

-- Я это и сказала. Но она стояла на своемъ и сказала, что будетъ жаловаться въ судъ.

-- Что же ты тогда сдѣлала?

-- Я назвала ее обманщицей.

-- И это вѣрно. Это скоро будетъ доказано, сказалъ фонъ Митнахтъ съ угрожающимъ и рѣшительнымъ видомъ. Она обманщица и хочетъ завладѣть милліономъ графини.

-- Теперь ты видишь, что мой планъ былъ хорошъ! сказала графиня съ торжествующимъ видомъ. А ты считалъ его безполезнымъ. Марія Рихтеръ была бы опаснымъ для насъ свидѣтелемъ -- а теперь она въ далекой Америкѣ. Только одно еще необходимо если мы хотимъ побѣдить.

-- Я знаю о комъ ты говоришь! о докторѣ!

-- Да, онъ долженъ умереть! Нечего больше медлить, сказала графиня. Тогда всякая опасность будетъ устранена.

-- Это очень трудное дѣло, замѣтилъ мрачно фонъ-Митнахтъ. Очень трудное. Онъ чрезвычайно остороженъ.

-- Я говорю тебѣ только одно: онъ долженъ замолчать навсегда! шепнула графиня.

Эта женщина со своей чудной красотой была безсердечнымъ злодѣемъ, который не колеблясь, хладнокровно приносилъ человѣческую жизнь въ жертву своимъ планамъ и замысламъ.

Она подошла къ письменному столу и. открывъ извѣстный ей одной потайной ящикъ, вынула оттуда старательно завернутый въ бумагу порошокъ и подала его своему сообщнику.

-- Мы теперь у цѣли, сказала она тихо, наступила послѣдняя рѣшительная битва. Намъ только два исхода: или мы побѣдимъ, или -- мы погибли! Возьми это! Этого будетъ съ него довольно.

-- Если бы это можно было всыпать въ какое-нибудь кушанье! пробормоталъ фонъ-Митнахтъ. Этотъ докторъ Гагенъ человѣкъ опытный, надо придумать что-нибудь получше.

-- Только его мы должны бояться! Больше никого, продолжала графиня. Я говорю тебѣ, что онъ все знаетъ. Если существуетъ человѣкъ, который насъ можетъ погубить, такъ это онъ!

-- У тебя есть еще этого порошка въ ящикѣ, перебилъ ее Митнахтъ. Ты лучше бы убрала его во время. Мнѣ кажется это опаснымъ.

-- Предоставь это мнѣ, Куртъ. Позаботься только объ одномъ, это употребить въ дѣло нѣмое оружіе. которое у тебя въ рукѣ. Но не позабывай, что онъ говорилъ мнѣ на праздникѣ о ядахъ, я увидѣла тогда же къ чему онъ это все говоритъ. Зачѣмъ онъ говоритъ, что спеціально изучаетъ яды, и что можно открыть ядъ въ трупѣ даже спустя нѣсколько лѣтъ.

Фонъ-Митнахтъ ничего не отвѣчалъ.

-- Теперь дѣло главнымъ образомъ въ томъ, продолжала графиня, чтобы ядъ не былъ найденъ. Съ приближеніемъ къ цѣли увеличивается и опасность, Куртъ, но все будетъ хорошо, если ты будешь рѣшителенъ и благоразуменъ.

Въ эту минуту казалось въ Митнахтѣ произошла внезапная перемѣна. Онъ сунулъ рѣшительно порошекъ въ карманъ и направился къ выходу изъ комнаты.

-- Ты ѣдешь? спросила графиня.

-- Сегодня вечеромъ рѣшится...

-- Я знаю... Иди! прервала его графиня.

-- Она знаетъ!.. прошепталъ фонъ-Митнахтъ, выходя изъ комнаты и направляясь въ занимаемую имъ часть замка. Это понятно!.. она не хочетъ ничего знать, предоставляетъ все мнѣ, чтобы въ случаѣ неудачи выйти сухой изъ воды!..

Въ этотъ же вечеръ, около девяти часовъ, въ маленькой выходившей на дворъ комнаткѣ виноторговли находившейся на рыночной площади, сидѣло нѣсколько человѣкъ, передъ каждымъ стояла его бутылка или стаканъ вина.

Уже не въ первый разъ собирались они здѣсь и у каждаго было свое обычное мѣсто.

Къ этому обществу, собиравшемуся здѣсь каждый вечеръ на часъ или на два принадлежалъ съ недавняго времени и докторъ Гагенъ, котораго ввелъ сюда ассесоръ Вильденфельсъ.

Скоро докторъ сдѣлался своимъ человѣкомъ въ этой маленькой задней комнатѣ, такъ какъ онъ каждый день находилъ разсказать что-нибудь интересное изъ своихъ многочисленныхъ путешествій.

Такъ и въ этотъ вечеръ мы находимъ его въ этой комнатѣ, разсказывающаго собесѣдникамъ свои приключенія въ Парижѣ.

Онъ сидѣлъ спиной къ отворенной двери ведущей въ другія комнаты и попивалъ по немногу красное вино изъ стоявшаго передъ нимъ стакана.

Въ сосѣдней комнатѣ послышались шаги. Новый посѣтитель подошелъ было къ открытой двери, но узнавъ доктора Гагена, быстро поворотилъ назадъ и вышелъ въ сосѣднюю комнату.

Тамъ онъ сѣлъ за столъ и потребовалъ себѣ бутылку вина.

Этотъ новый посѣтитель былъ фонъ-Митнахтъ. Его хорошо знали въ виноторговлѣ, такъ какъ онъ часто бывалъ здѣсь когда пріѣзжалъ въ городъ, кромѣ того у него былъ въ городѣ родственникъ, одинъ изъ офицеровъ, съ которымъ онъ не разъ заходилъ выпить вмѣстѣ бутылку вина.

Вскорѣ пришелъ лейтенантъ Брандтъ, родственникъ Митнахта и дружески поздоровавшись съ нимъ представилъ его сидѣвшимъ тутъ знакомымъ офицерамъ. Скоро между ними завязался оживленный разговоръ, какъ и слѣдовало ожидать, о появленіи молодой графини, которую считали погибшей.

Фонъ-Митнахтъ старался увѣрить своихъ новыхъ знакомыхъ въ томъ, что найденная дѣвушка вовсе не графиня. Впрочемъ и безъ того, таинственное, чудесное спасеніе графини многимъ казалось невѣроятнымъ.

Въ это время въ виноторговлю вошелъ какой-то человѣкъ и спросилъ доктора Гагена, говоря, что его жена опасно больна.

Гагенъ всегда былъ готовъ оказывать помощь больнымъ; поэтому онъ тотчасъ же вышелъ, сказавъ своимъ собесѣдникамъ число которыхъ уже уменьшилось, что онъ еще зайдетъ сюда отъ больной, такъ какъ было еще рано.

Фонъ-Митнахтъ, котораго докторъ не замѣтилъ выходя, слышалъ эти слова и въ тоже время увидѣлъ, что стаканъ доктора почти полный остался на столѣ Это было очень для него важно.

Въ его головѣ тотчасъ же созрѣлъ цѣлый планъ, для исполненія котораго нужно было только улучить удобную минуту, воспользоваться первымъ благопріятнымъ случаемъ.

Вскорѣ послѣ ухода доктора отворилась входная дверь и показался ассесоръ фонъ-Вильденфельсъ. Онъ подошелъ къ столу офицеровъ такъ какъ онъ зналъ нѣкоторыхъ изъ нихъ.

Одинъ изъ знакомыхъ офицеровъ, поздоровавшись съ нимъ, хотѣлъ было представить ему своихъ товарищей и назвалъ уже имя лейтенанта Брандта, какъ вдругъ Бруно, увидѣвъ фонъ-Митнахта, схватилъ свою шляпу и направился къ выходу.

Лейтенантъ Брандтъ принялъ это за оскорбленіе себѣ и обратился къ Бруно съ требованіемъ объясненія его страннаго поступка.

-- Какъ могъ я хотѣть оскорбить васъ, когда я васъ совсѣмъ не знаю! отвѣчалъ останавливаясь Бруно. Я только не могу быть въ обществѣ, гдѣ находятся такіе господа.

Съ этими словами онъ указалъ на фонъ-Митнахта.

Фонъ-Митнахтъ вскочилъ и поднялся сильный шумъ. Офицеры приняли частью сторону Бруно, частью сторону Митнахта.

-- Это мой родственникъ, вскричалъ лейтенантъ Брандтъ, и вашими словами вы оскорбили также и меня. Вотъ моя карточка...

-- Повторяю вамъ, что я и не думалъ оскорблять васъ! отвѣчалъ Бруно спокойнымъ тономъ, хотя было видно, что ему стоило большаго труда сдержаться.

Фонъ-Ильменау, одинъ изъ знакомыхъ Бруно офицеровъ, вмѣшался, стараясь примирить стороны, но всѣ его усилія были напрасны. Брандтъ все болѣе и болѣе горячился.

-- Если вы считаете себя оскорбленнымъ, я готовъ обмѣняться съ вами карточками, сказалъ наконецъ, теряя терпѣніе, Бруно. Я не могу позволить, чтобы вы оскорбляли меня въ присутствіи этихъ господъ. Я принимаю вашъ вызовъ. Господинъ фонъ-Ильменау будетъ такъ добръ, что завтра условится обо всемъ съ вашими секундантами.

Съ этими словами Бруно поклонился офицерамъ и вышелъ.

Брандтъ хотѣлъ было тоже идти, но товарищи, зная его горячій характеръ, удержали его еще нѣкоторое время.

Весьма естественно, эта шумная сцена привлекла вниманіе остальныхъ посѣтителей. Собесѣдники доктора, дожидавшіеся его возвращенія, не желая быть зрителями скандала, взялись за шляпы и поспѣшили уйти.

Фонъ-Митнахтъ, еще въ самомъ началѣ ссоры, поднялся съ своего мѣста и вышелъ въ сосѣднюю комнату, говоря, что не хочетъ быть причиной скандала въ подобномъ мѣстѣ.

Онъ ходилъ взадъ и впередъ по комнатѣ и не думалъ вмѣшиваться въ бурный разговоръ, происходившій между Бруно и Брандтомъ.

Казалось, никто не замѣчалъ его, такъ какъ ссора привлекла вниманіе всѣхъ.

Когда собесѣдники доктора вышли, для чего они должны были пройти мимо Миттнахта, такъ какъ другаго выхода не было, Митнахтъ осторожно заглянулъ въ заднія комнаты, чтобы убѣдиться, что тамъ нѣтъ болѣе никого.

Тамъ, дѣйствительно, было пусто; на столѣ стояли еще стаканы, но только стаканъ доктора былъ еще полонъ виномъ, рядомъ съ нимъ стояла начатая бутылка.

Болѣе удобный случай не могъ представиться!

Убѣдившись, что за нимъ никто не слѣдитъ, фонъ-Митнахтъ поспѣшно подошелъ къ столу и, вынувъ изъ кармана данный ему графиней порошокъ, быстро высыпалъ его въ стаканъ доктора.

Порошокъ мгновенно распустился въ винѣ, не измѣнивъ его цвѣта и не давъ ни малѣйшаго осадка.

Затѣмъ, онъ сунулъ бумагу, въ которой былъ порошокъ, въ карманъ и, убѣдившись, что онъ не просыпалъ ничего на столъ, вышелъ въ сосѣднюю комнату, гдѣ снова началъ ходить взадъ и впередъ, до тѣхъ поръ, пока ассесоръ не ушелъ.

Тогда онъ снова вернулся къ столу офицеровъ.

-- Не думай, чтобы я ушелъ изъ трусости! сказалъ онъ, обращаясь къ Брандту. Я только не хотѣлъ заводить ссоры въ обществѣ твоихъ товарищей!

Брандтъ поспѣшилъ увѣрить его, что онъ и не думалъ считать его трусомъ и сообщилъ ему о своемъ поединкѣ съ Вильденфельсомъ.

Это извѣстіе, казалось, очень обезпокоило Митнахта.

-- Къ чему такая горячность! сказалъ онъ. Я самъ долженъ былъ и хотѣлъ вызвать его, но ты меня предупредилъ.

-- Если мнѣ не удастся, тогда ты можешь вызвать его. Я ненавижу и презираю этого человѣка!

-- Прошу васъ, лейтенантъ Брандтъ, сказалъ Ильменау, не отзываться такъ о Вильденфельсѣ; онъ мнѣ другъ и я не могу позволить, чтобы въ моемъ присутствіи его оскорбляли.

Брандтъ и Митнахтъ поднялись съ своихъ мѣстъ.

-- Я думаю, намъ слѣдуетъ сегодня разстаться, сказалъ первый. Прощайте баронъ! продолжалъ онъ, обращаясь къ барону Альгейму, своему другу, прошу васъ условиться обо всемъ съ фонъ-Ильменау. Прощайте господа!

Съ этими словами онъ вышелъ въ сопровожденіи Митнахта.

Пройдя нѣкоторое разстояніе, Митнахтъ простился съ молодымъ офицеромъ и обѣщалъ ему, что, въ случаѣ, если тому не удастся убить Бруно, онъ замѣнитъ его.

-- Всѣ мои дуэли были счастливы, сказалъ Митнахтъ. Поэтому-то мнѣ и досадно, что ты напрасно подвергаешься опасности изъ-за меня. Впрочемъ, теперь ужь ничего не перемѣнишь!

-- Все равно, возразилъ Брандтъ, я давно уже его знаю и съ перваго раза я почувствовалъ къ нему непріязнь. Сегодня только представился удобный случай. Да и наконецъ я самъ не худо стрѣляю!

-- Ты выберешь пистолеты?

-- Конечно! Въ городскомъ лѣсу можно найти мѣсто удобное для встрѣчи. Прощай! Спокойной ночи! Я надѣюсь, ты скоро обо мнѣ услышишь.

Съ этими словами они разстались. Храбрый офицеръ и не подозрѣвалъ чью руку онъ жметъ и чьимъ защитникомъ сбирается онъ быть.

Когда Брандтъ отошелъ довольно далеко, фонъ-Митнахтъ вернулся къ виноторговлѣ и, спрятавшись въ тѣни стоящаго напротивъ дома, сталъ наблюдать за проходящими.

Спустя нѣсколько минутъ вернулись въ виноторговлю двое изъ собесѣдниковъ доктора, тѣ самые., которые ушли, опасаясь скандала.

Наконецъ, спустя четверть часа, подошелъ еще человѣкъ, въ которомъ Митнахтъ узналъ доктора Гагена. Посѣтивъ больную, онъ возвращался къ своимъ друзьямъ.

На это то и разсчитывалъ фонъ-Митнахтъ.

Когда докторъ прошелъ, онъ оставилъ свой наблюдательный постъ и вернулся въ Варбургъ.

XXI.

Слѣдствіе.

Новое направленіе процесса Губерта Бурхардта, произвело въ городѣ сильное впечатлѣніе.

По городу ходилъ разсказъ, что по словамъ спасенной дѣвушки, называющей себя молодой графиней, виновникъ преступленія былъ не лѣсничій.

Многіе, въ томъ числѣ и фонъ-Эйзенбергъ, счи тали это невѣроятнымъ, тѣмъ болѣе, что владѣлица Варбурга отказалась признать найденную за свою падчерицу.

Среди самыхъ разнорѣчивыхъ слуховъ, никто не могъ узнать ничего достовѣрнаго.

Прежде чѣмъ другая сторона успѣла что-нибудь предпринять, отъ графини поступила въ судъ просьба, ускорить процессъ противъ лѣсничаго и выяснить, что за личность молодая дѣвушка, называющая себя падчерицей графини и привлечь къ отвѣтственности тѣхъ, кто подстрекнулъ ее на это, такъ какъ, по мнѣнію графини, дѣвушкѣ не могъ придти въ голову такой ловкій обманъ, и что она тутъ была только орудіемъ въ чужихъ рукахъ.

Вскорѣ и со стороны Лили поступила просьба объ изслѣдованіи этого дѣла.

Вслѣдствіе этой двойной просьбы, было назначено судебное разбирательство дѣла.

Въ видахъ возстановленія истины, было вызвано, ко дню суда, большое число свидѣтелей изъ числа лицъ, знавшихъ молодую графиню.

Въ назначенный день открылось засѣданіе суда.

-- Вы утверждаете, что вы графиня Варбургъ? обратился предсѣдатель съ вопросомъ къ Лили.

-- Да, я дочь покойнаго графа Варбурга и графини Анны, отвѣчала Лили голосомъ, изобличавшимъ сильное внутреннее волненіе.

-- Лѣсничій Губертъ Бурхардтъ обвиняется въ томъ, что онъ ночью столкнулъ въ пропасть графиню Варбургъ; вы же, напротивъ, утверждаете, что истинный преступникъ другое лицо. Повторите ваше показаніе.

-- Лѣсничій не виновенъ! Меня столкнулъ въ пропасть управляющій замка Варбургъ, фонъ-Митнахтъ.

-- Разскажите намъ, какъ было дѣло.

-- Во время грозы, я шла одна по дорогѣ въ замокъ, которая въ одномъ мѣстѣ идетъ надъ самой пропастью, начала Лили. На дорогѣ я встрѣтила лѣсничаго Губерта. Онъ хотѣлъ было проводить меня, но я не позволила ему этого. Было очень темно, я помню каждый мой шагъ, всю дорогу. Когда я была на томъ мѣстѣ, гдѣ дорога ведетъ надъ пропастью, Вдругъ я почувствовала, что меня кто-то схватилъ и потащилъ къ краю дороги. Я употребляла всѣ усилія, чтобы освободиться, я боролась съ напавшимъ на меня человѣкомъ, но мои силы были слишкомъ слабы. Я не могла болѣе противиться.

-- Вы говорите, что было темно, замѣтилъ предсѣдатель, какъ же вы могли разглядѣть лицо преступника?

-- Въ ту минуту, когда онъ толкнулъ меня въ пропасть, молнія ярко блеснула и я ясно увидѣла лицо фонъ-Митнахта. Да, это былъ онъ! Далѣе я ничего не помню.

Этотъ короткій, простой разсказъ произвелъ впечатлѣніе на слушателей.

-- Дѣло происходило въ субботу, 23-го іюля, сказалъ предсѣдатель. Только 7-го августа вы были найдены на скамейкѣ противъ дома доктора Гагена. Можете вы объяснить, что было съ вами въ этотъ промежутокъ времени.

-- Нѣтъ, этого я не могу! отвѣчала Лили.

-- Вы не можете также объяснить, какъ вы попали въ городъ?

-- Нѣтъ!

-- Приведите обвиняемаго! приказалъ предсѣдатель.

Губертъ еще не видѣлъ Лили, но только слышалъ, что она жива. Отъ этой встрѣчи ожидали многаго.

Когда Губертъ вошелъ въ залъ, въ своей арестантской одеждѣ, Лили, со слезами на глазахъ, пошла къ нему на встрѣчу и протянула ему руку.

-- Губертъ! сказала она дрожащимъ голосомъ. Сегодня мы опять свидѣлись. Вы страдаете изъ-за меня!

-- Графиня жива! вскричалъ Губертъ. Она спасена! О! тогда все хорошо! Я прошу васъ, графиня, простите мнѣ тѣ слова, которыя я вамъ тогда сказалъ въ ту ночь!

-- Я уже давно простила, Губертъ! Я не сержусь на васъ болѣе.

-- О! Теперь пусть будетъ, что будетъ, мнѣ все равно! вскричалъ онъ, съ сіяющимъ отъ счастія лицемъ.

Видно было, что эти слова вырвались у него изъ глубины сердца.

-- Вы невинно пострадали изъ-за меня, Губертъ, но теперь васъ оправдаютъ.

-- Признаете вы, что стоящая передъ вами особа, никто иная, какъ графиня Варбургъ? спросилъ обвиняемаго предсѣдатель.

-- Конечно! Кто же это можетъ быть, какъ не графиня? Слава Богу, я ее хорошо знаю.

-- Вы увѣрены, что видѣнное вами, при свѣтѣ молніи, лицо не было лицо лѣсничаго? спросилъ предсѣдатель, обращаясь къ Лили.

-- Нѣтъ, это не былъ Губертъ! отвѣчала она. Я готова въ этомъ поклясться.

Губертъ былъ уведенъ и слѣдующими свидѣтелями были его мать и полу-слѣпая сестра.

-- Признаете вы, что эта особа графиня Варбургъ? спросилъ ихъ предсѣдатель.

-- Господи! Благодарю Тебя! вскричала старая вдова обливаясь слезами и покрывая поцѣлуями руки Лили. Наша графиня спасена! Да, это наша молодая графиня.

Сестра Губерта также признала Лили не колеблясь ни одной минуты.

-- Какъ же вы узнали графиню, когда вы едва видите! спросилъ ее одинъ изъ судей.

-- Я узнала графиню по голосу! Да, это никто другой, какъ наша графиня!

Эти показанія сильно говорили въ пользу Лили и увѣрили многихъ въ ея правотѣ, но для судей это не имѣло большой цѣны, такъ какъ для Губерта и его родныхъ было выгодно признать графиню, такъ какъ этимъ признаніемъ уничтожалось взведенное на Губерта обвиненіе.

Послѣ графини рѣшительно, непризнавшей Лили, главною свидѣтельницей была Марія Рихтеръ, молочная сестра Лили.

Но было извѣстно, что спустя двѣ недѣли послѣ паденія Лили въ пропасть, Марія Рихтеръ уѣхала въ Америку или Англію и слѣдовательно ее невозможно было вызвать въ качествѣ свидѣтельницы.

Вызвана была прислуга замка, но ея показанія раздѣлились. Слуга Максъ, кучеръ и садовникъ не признавали графини, тогда какъ кухарка, служанка Минни и конюхи утверждали противное.

Обѣ стороны говорили съ одинаково твердой увѣренностью.

Не смотря на всѣ усилія Лили, не смотря на замѣчанія предсѣдателя, что продолжительная болѣзнь можетъ сильно измѣнить черты, Максъ, кучеръ и садовникъ твердо держались своего мнѣнія.

-- Но Максъ! вскричала въ безпокойствѣ Лили. Неужели вы меня не признаете? Даже если дѣйствительно болѣзнь сдѣлала меня неузнаваемой, то вѣдь вы должны узнать мой голосъ. Развѣ это вѣроятно, что одни узнаютъ меня, другіе не узнаютъ? Взгляните на меня еще разъ! Это ужасно что мнѣ приходится слышать такія слова.

-- Если вы дѣйствительно графиня, сказалъ Максъ, какъ-бы желая подвергнуть Лили испытанію, то вы должны хорошо знать, что происходило въ замкѣ. Когда умеръ господинъ графъ, молодая графиня пришла разъ ночью въ одинадцать часовъ въ залу гдѣ стояло тѣло, кого она тамъ нашла?

-- Васъ! васъ однихъ! отвѣчала тотчасъ же Лили.

Максъ съ удивленіемъ взглянулъ на нее.

-- Да, это такъ! сказалъ онъ. Но это могла знать также Марія Рихтеръ за которую я скорѣе готовъ васъ принять. Это говоритъ также и садовникъ. Но вотъ еще! Въ прошломъ году Неронъ, старая охотничья собака покойнаго графа былъ боленъ -- знаете вы, что съ ней случилось? этого никто не можетъ знать.

Всѣ взглянули съ ожиданіемъ на Лили. Этотъ экзаменъ волновалъ всѣхъ слушателей.

-- Бывшій помощникъ садовника Яковъ, сказала Лили не мало не колеблясь, хотѣлъ бросить бѣднаго Нерона въ воду съ камнемъ на шеѣ, такъ какъ онъ говорилъ что Неронъ никогда не выздоровѣетъ. Я увидѣла это и позвала васъ Максъ, а вы отняли у Якова бѣдную собаку и привели ее ко мнѣ.

-- Это вѣрно! долженъ былъ сознаться Максъ.

-- Но вѣдь графиня могла разсказать это Маріи Рихтеръ, замѣтилъ садовникъ.

-- Вы остаетесь при своемъ убѣжденіи, что это не графиня Варбургъ? спросилъ предсѣдатель.

-- Да, остаюсь, отвѣчалъ Максъ.

-- И я! сказалъ кучеръ.

-- И я! заключилъ садовникъ.

Допросъ этихъ свидѣтелей былъ оконченъ. Ихъ показанія произвели сильное впечатлѣніе даже на Лили. Она была въ неописанномъ волненіи. Она не ожидала такого исхода. Если всѣ эти люди не вѣрили, что она дѣйствительно графиня, то какъ было требовать этой вѣры отъ другихъ?

Она начинала приходить въ отчаяніе. Ее не хотѣли признать! Кто же она тогда? Неужели она до такой степени измѣнилась, что ее невозможно болѣе узнать?

Наконецъ выступилъ свидѣтель фонъ-Митнахтъ.

При видѣ этого человѣка Лили вздрогнула всѣмъ тѣломъ. Его видъ былъ для нея невыносимъ, всѣ ужасы той ночи снова возставали передъ ней во всей своей страшной дѣйствительности. Этотъ былъ тотъ человѣкъ, который бросилъ ее въ пропасть, его лицо видѣла она при свѣтѣ молніи...

Фонъ-Митнахтъ былъ изящно одѣтъ и имѣлъ видъ человѣка, стоящаго выше подобнаго обвиненія.

Поклонившись судьямъ, онъ сталъ спокойно ожидать вопросовъ.

-- Вы управляющій замка Варбурга? спросилъ его предсѣдатель послѣ обычныхъ вопросовъ о его имени, лѣтахъ и т. п. Съ которыхъ поръ вы находитесь въ замкѣ?

-- Уже пять лѣтъ. Пять лѣтъ тому назадъ покойный графъ назначилъ меня на эту должность, давъ мнѣ тысячу талеровъ жалованья и квартиру. Покойный графъ питалъ ко мнѣ полное довѣріе.

-- Вы женаты?

-- Нѣтъ, я никогда не былъ женатъ.

-- До полученія мѣста графскаго управляющаго, вы вели довольно подвижную жизнь, разскажите намъ ее вкратцѣ, сказалъ предсѣдатель.

-- Я не знаю, къ чему можетъ служить вамъ исторія моей жизни, отвѣчалъ Митнахтъ, но я охотно исполню ваше требованіе. Мои родители умерли очень рано и оставили меня безъ всякихъ средствъ. Я былъ тогда офицеромъ и не будучи въ состояніи жить, какъ того требовало мое положеніе, я принужденъ былъ выдти въ отставку.

-- Давно это было?

Фонъ-Митнахтъ на минуту задумался,

-- Это было тому назадъ лѣтъ двадцать-пять, сказалъ онъ наконецъ.

-- Вы были тогда безъ средствъ, что стали вы дѣлать?

-- Я принималъ участіе во многихъ войнахъ. Я былъ въ чинѣ капитана въ иностранномъ легіонѣ, который формировали англичане на Гельголандѣ во время крымской войны, я дрался въ Мексикѣ за несчастнаго императора Максимиліана. Я служилъ въ папскихъ войскахъ.

-- Вы принуждены были скрываться, тому назадъ лѣтъ десять. Что было тому причиной?

-- Это было въ Парижѣ. Во время ссоры я неосторожно употребилъ оружіе и былъ принужденъ бѣжать, чтобы избѣгнуть преслѣдованія.

-- Гдѣ вы жили послѣ этого?

-- Въ Лондонѣ, потомъ въ Вѣнѣ, до тѣхъ поръ, пока не поступилъ управляющимъ въ Варбургъ, гдѣ я, смѣю надѣяться, заслужилъ довѣріе владѣльцевъ.

-- Вы показали раньше, что не можете признать эту особу за графиню Варбургъ? Остаетесь ли вы при вашемъ мнѣніи?

-- Милостивые государи! сказалъ, возвышая голосъ, Митнахтъ, моя честь, на которой до сихъ поръ не было ни малѣйшаго пятна, затронута легкомысленнымъ или умышленно ложнымъ обвиненіемъ, которое взводитъ на меня эта дѣвушка! Со мной это случается первый разъ въ моей жизни, поэтому-то я и потребовалъ, чтобы судъ разъяснилъ это дѣло. Когда въ городѣ пронесся слухъ, что найдена молодая дѣвушка, называющая себя молодой графиней, моя госпожа, графиня, несмотря на все невѣроятіе этого слуха, ухватилась за него, какъ за свою надежду. Но что же нашла она? Одинъ только обманъ! Нѣтъ! я повторяю слова графини, эта дѣвушка мнѣ совершенно незнакома!

-- Гдѣ вы находились въ воскресенье вечеромъ, когда совершено было преступленіе?

-- Въ своей комнатѣ, въ замкѣ. Это можетъ засвидѣтельствовать конюхъ, приходившій ко мнѣ за приказаніями на утро, какъ разъ передъ началомъ грозы. На другой день утромъ графиня прислала рано за мной и поручила мнѣ отыскать ея падчерицу. Я самъ принялъ участіе въ поискахъ. Извѣстно уже, каковъ былъ результатъ ихъ.

Предсѣдатель обратился къ Лили.

-- Вы по прежнему утверждаете, что узнали въ эту ночь господина Митнахта? спросилъ онъ.

-- Да, отвѣчала Лили, Губертъ невиненъ. Что бы фонъ-Митнахъ ни говорилъ, все-таки истинный преступникъ онъ! Я хорошо видѣла его лицо.

-- Знаете вы какой-нибудь поводъ къ преступленію? имѣлъ ли фонъ-Митнахтъ причины ненавидѣть васъ или что-либо подобное?

-- Нѣтъ, я этого не знаю! Онъ всегда прежде быль внимателенъ ко мнѣ и любезенъ.

-- Я хорошо знаю молодую графиню, сказалъ Митнахтъ, и все болѣе и болѣе убѣждаюсь въ существованіи обмана. Передъ вами стоитъ не графиня, а ея молочная сестра, Марія Рихтеръ. Ея отъѣздъ быль притворнымъ, изъ желанія завладѣть богатымъ наслѣдствомъ рѣшилась она розыграть роль погибшей графини, тѣмъ болѣе, что между ними было нѣкоторое сходство. Подумайте, развѣ возможно, чтобы человѣкъ, упавшій въ пропасть и пролежавшій тамъ безъ! чувствъ двѣ недѣли, могъ дойти до города, позвонить у дверей доктора и упасть тутъ же, полумертвымъ, на скамью! Во всемъ этомъ нѣтъ и слѣда вѣроятія!

-- Но кто же я тогда? вскричала въ отчаяніи Лили, видя, что слова Митнахта произвели сильное дѣйствіе на судей. Почему же мнѣ никто не вѣритъ? Я прошу, по крайней мѣрѣ, чтобы были вызваны докторъ Гагенъ и ассесоръ Вильденфельсъ.

Эта просьба была уважена и засѣданіе суда закрылось.

Разбирательство дѣла было отложено до появленія новыхъ свидѣтелей, доктора, ассесора и Маріи Рихтеръ.

XXII.

Дуэль.

Бруно вернулся домой въ сильномъ волненіи. Всю ночь не могъ онъ заснуть. Нанесенное ему оскорбленіе требовало отмщенія, но въ то-же время онъ думалъ о Лили, которой такъ необходима была его помощь и поддержка.

Что будетъ съ ней если онъ будетъ убитъ? Конечно у ней оставался еще одинъ вѣрный другъ -- докторъ, но Бруно понималъ, что его смерть разобьетъ сердце молодой дѣвушки.

Онъ рѣшился не говорить ни слова о предстоящей дуэли, ни Лили, что было бы безуміемъ при ея неокрѣпшемъ еще здоровья, ни доктору.

Онъ не зналъ, что Гагенъ не могъ не узнать о поединкѣ, воротясь въ виноторговлю послѣ посѣщенія больной.

Какъ мы уже видѣли Гагенъ вскорѣ послѣ ухода Митнахта и Брандта вернулся къ ожидавшимъ его друзьямъ.

Конечно первымъ дѣломъ они сообщили ему о ссорѣ и предстоящей вслѣдствіи этого дуэли.

Гагенъ былъ чрезвычайно изумленъ услышавъ это, такъ какъ онъ зналъ спокойный характеръ и хладнокровіе Вильденфельса и былъ увѣренъ, что его не легко вызвать на подобный поступокъ.

-- Вы не ошибаетесь? спросилъ онъ. Вы навѣрно знаете что это ассесоръ Вильденфельсъ?

-- Да, да, ассесоръ и лейтенантъ Брандтъ, они обмѣнялись карточками, а всякій знаетъ что это значитъ!

-- Гм! удивительно!... прошепталъ онъ, механически поднося ко рту свой стаканъ вина.

Послѣ перваго же глотка онъ вдругъ выплеснулъ вино въ открытое окно и спросилъ себѣ другую бутылку, такъ какъ вино въ стаканѣ имѣло какой-то странный противный вкусъ.

Онъ не обратилъ на это вниманія и наливъ себѣ другой стаканъ, началъ разговаривать съ своими собесѣдниками о разныхъ вещахъ, но видно было что ихъ разсказъ о дуэли занималъ всѣ его мысли, такъ какъ онъ противъ обыкновенія ничего не разсказывалъ и, выпивъ стаканъ вина, поспѣшно вышелъ.

Этотъ неожиданный случай еще болѣе усложнялъ и безъ того уже запутанныя обстоятельства.

Едва Гагенъ успѣлъ дойти до дому, какъ внезапно почувствовалъ себя нездоровымъ. Сначала онъ не обратилъ на это вниманія и легъ въ постель думая что нездоровье пройдетъ само собой, но ночью ему стало хуже и онъ даже потерялъ сознаніе. Это привело въ страхъ старую экономку и она вся въ слезахъ бросилась къ первому попавшемуся доктору. Докторъ немедленно же явился и осмотрѣвъ Гагена сказалъ, что у него припадокъ холеры, и что вообще необходимъ тщательный уходъ, чтобы болѣзнь не приняла опаснаго направленія.

На другой день по городу распространился слухъ, что докторъ Гагенъ заразился при посѣщеніи холерной больной и сдѣлался такимъ образомъ жертвой своего усердія.

Впрочемъ опасность для его жизни скоро миновалась и онъ только увидѣлъ себя принужденнымъ провести нѣсколько дней въ постели, вслѣдствіи чего засѣданіе суда, на которомъ онъ долженъ былъ давать свои показанія было отложено.

Утромъ на другой день послѣ ссоры, Ильменау явился къ Бруно.

-- Ну, что, вы уже условились обо всемъ? неправда ли? спросилъ Бруно, здороваясь съ нимъ и усаживая его въ кресло.

-- Все устроено: баронъ Альгеймъ и лейтенантъ Валькеръ будутъ секундантами Брандта, ваши же будемъ я и фонъ-Блюмъ. Встрѣча завтра утромъ въ семь часовъ въ городскомъ лѣсу, пистолеты, шестьдесятъ шаговъ, вамъ стрѣлять первому. На всякій случай съ нами будетъ докторъ Мюллеръ.

-- Значитъ все покончено. Я хотѣлъ бы еще пригласить доктора Гагена.

-- Это теперь невозможно.

-- Почему же?

-- Вашъ докторъ неожиданно захворалъ холерой.

-- Гагенъ болѣнъ? вскричалъ въ изумленіи и испугѣ Бруно.

-- Такъ мнѣ говорили, я не знаю подробностей.

-- Это для меня очень печальное извѣстіе! сказалъ Бруно.

-- Богъ дастъ дѣло не дойдетъ до того, чтобы вамъ понадобился докторъ, да и вѣдь тамъ будетъ же Мюллеръ.

-- Я не объ этомъ безпокоюсь. Гагенъ мой близкій другъ.

-- А! это другое дѣло.

-- Я хотѣлъ бы узнать, что съ нимъ.

-- Хотите я провожу васъ до дому доктора, это мнѣ будетъ но дорогѣ.

Экономка Гагена встрѣтила Бруно съ заплаканными глазами и опухшимъ отъ безсонницы лицомъ. Она сказала ему, что къ больному не велѣно было никого пускать, и что онъ все еще не вполнѣ пришелъ въ себя.

Тогда Бруно рѣшился увидѣть Лили. Онъ нашелъ ее въ одной изъ заднихъ комнатъ дома, и она очень обрадовалась увидя его. Она и не подозрѣвала о случившемся и не знала, что Бруно пришелъ проститься съ ней, быть можетъ навсегда.

Эта мысль лежала также тяжелымъ камнемъ на душѣ Бруно, когда онъ думалъ о неопредѣленномъ повоженіи Лили, о ея будущности.

Хотя Бруно старался тщательно скрывать свои мысли, но Лили все-таки поняла, что у него есть что-то на душѣ. Она думала, что это послѣдствія встрѣчи съ графиней въ замкѣ, и хотя самой ей овладѣли мрачныя предчувствія, она старалась все-таки успокоить любимаго человѣка.

-- Не бойся ничего! сказала она. Все скоро объяснится и кто жe тогда станетъ отвергать мое право? У меня нѣтъ никого кромѣ тебя и доктора Гагена, но повѣрь мнѣ: Богъ ведетъ все къ лучшему!

-- И я тоже не сомнѣваюсь, что это или умышленное или ошибочное упорство графини не будетъ имѣть никакихъ послѣдствій -- но теперь вотъ захворалъ докторъ Гагенъ.

-- Онъ выздоровѣетъ! Да и у меня останешься еще ты!

У Бруно едва не сорвалось съ языка: "меня ты можешь лишиться завтра же утромъ, моя бѣдная дорогая Лиди!" Но онъ смолчалъ, чтобы не огорчать еще болѣе и безъ того удрученную горемъ молодую дѣвушку.

-- О! не безпокойся милый Бруно! продолжала Лили. На дняхъ будетъ новое засѣданіе суда и тогда все объяснится. А когда все будетъ кончено, когда лѣсничій будетъ освобожденъ и виновность управляющаго доказана, тогда свези меня къ твоей матери, такъ какъ я не хочу и не могу вернуться въ замокъ! Это было бы мнѣ тяжело, Бруно, ты можешь это понять.

-- Это весьма естественно послѣ всего случившагося. Я очень пораженъ поведеніемъ твоей мачихн.

Одинъ вопросъ мучаетъ мени теперь, дѣйствительно ли графини не узнала тебя или она дѣлаетъ это съ умысломъ. Я не смѣю вѣрить подобной испорченности.

-- Меня тоже волнуетъ это сомнѣніе, Бруно. Я никогда не сомнѣвалась, что мама искренно любитъ меня, не смотря даже на слова Маріи, которая не вѣрила этому. Но эта ужасная встрѣча! Я теперь не знаю что и думать! Все-таки я скорѣй готова вѣрить, что мама дѣйствительно не узнала меня.

-- Дай Богъ, чтобы тебѣ не пришлось вынести худшихъ испытаній! вскричалъ Бруно. Мы добьемся того, что она принуждена будетъ признать тебя за свою падчерицу.

-- Что съ тобой, Бруно? спросила Лили, замѣтившая его волненіе. Ты сегодня какъ-то особенно взволнованъ и печаленъ? Что это значитъ?

-- Когда мы снова свидимся, тебѣ не придется уже болѣе жаловаться на меня за это.

-- Ты скоро придешь? скоро?

-- Да, я надѣюсь. А теперь я долженъ проститься съ тобой.

-- Проститься? Боже мой!

-- Что же тутъ особеннаго, что я хочу съ тобой проститься?

-- Ты сказалъ это такимъ тономъ, что можно было подумать, что ты собираешься ѣхать на долго!

-- Этого нельзя знать.

-- Развѣ ты чего-нибудь ожидаешь?

-- Нѣтъ, я хотѣлъ только сказать, что нельзя знать, что можетъ случиться. Можетъ быть мнѣ придется ѣхать куда-нибудь по обязанностямъ службы и что-нибудь подобное. Но довольно! Прощай Лили!... Если бы только Гагенъ выздоровѣлъ!

Лили долго смотрѣла въ слѣдъ Бруно. Она не знала, что его ожидаетъ, но чувствовала, что онъ сегодня былъ совсѣмъ другимъ человѣкомъ чѣмъ обыкновенно, и прощанье съ нимъ было ей очень тяжело.

На другое утро, когда фонъ-Ильменау вошелъ къ Бруно, онъ засталъ его уже на ногахъ. Въ теченіи ночи онъ приготовилъ на всякій случай письма къ матери и къ доктору Гагену, которыя и передалъ своему другу съ просьбой переслать ихъ по адресу въ случаѣ его смерти.

Обмѣнявшись нѣсколькими словами они вышли и сѣли въ стоявшую передъ домомъ карету, гдѣ ожидалъ ихъ лейтенантъ фонъ-Блюмъ, взявшій съ собой пару пистолетовъ для предстоящей дуэли.

Черезъ нѣсколько времени они были уже на назначенномъ для поединка мѣстѣ.

Все было тихо въ этотъ утренній часъ. Листья деревъ, окрашенные наступающей осенью въ желтый и красный цвѣтъ не шевелились и густой туманъ окутывалъ окрестность.

Карета остановилась на широкой аллеѣ, ведущей къ берегу вблизи стоявшаго уже тамъ другаго экинаяіа. Пройдя нѣсколько шаговъ по аллеѣ, они увидѣли ожидавшихъ ихъ Брандта, его секундантовъ и доктора Мюллера.

Послѣ обычныхъ привѣтствій баронъ Альгеймъ вышелъ на средину аллеи и обратился къ обоимъ противникамъ съ слѣдующими словами:

-- Господа! прежде чѣмъ предоставить оружію рѣшить споръ, я считаю своимъ долгомъ спросить васъ не считаете ли вы возможнымъ покончить дѣло какимъ-либо другимъ способомъ?

-- Я признаю себя удовлетвореннымъ, сказалъ заносчивымъ тономъ Брандтъ, если господинъ ассесоръ извинится передо мной на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ онъ оскорбилъ меня!

-- Я отвѣчаю за моего друга, такъ какъ онъ не желаетъ говорить болѣе со своимъ противникомъ, сказалъ Ильменау. Я предлагаю прекратить безполезныя переговоры и приступить къ дѣлу безотлагательно.

Бруно не обратилъ никакого вниманія на дерзкія слова Брандта. Онъ былъ совершенно спокоенъ и приготовленъ ко всему.

Ильменау и Альгеймъ осмотрѣли внимательно пистолеты и зарядили ихъ; въ то время какъ Валькеръ и Блюмъ отмѣривали на аллеѣ шестьдесятъ шаговъ и остріемъ сабли провели по чертѣ на мѣстахъ гдѣ должны были стоять противники.

Всѣ эти приготовленія были скоро кончены. Бруно и Брандтъ заняли назначенныя имъ мѣста.

-- Господа! раздался снова голосъ Альгейма, который вмѣстѣ съ Ильменау отошелъ на нѣсколько шаговъ въ сторону. Первому стрѣлять господину фонъ-Вильденфельсу. Въ случаѣ если его выстрѣлъ останется безъ послѣдствій, стрѣляетъ лейтенантъ Брандтъ.

Послѣдовала короткая тяжелая пауза.

-- Господа! Дуэль начинается! объявилъ баронъ Альгеймъ.

Бруно медленно поднялъ руку и началъ прицѣливаться. По лицу своего противника онъ видѣлъ, что ему нечего ждать пощады, и благоразуміе приказывало ему предупредить опасность.

Но въ то же время онъ чувствовалъ, что не въ состояніи хладнокровно цѣлить въ человѣка, хотя бы онъ былъ и его врагъ. Поэтому онъ поднялъ дуло пистолета вверхъ и выстрѣлилъ на воздухъ.

-- Этотъ ассесоръ слишкомъ великодушенъ въ подобномъ случаѣ, это болѣе чѣмъ ошибка! сказалъ въ полголоса Блюмъ своему сосѣду Валькеру.

Брандтъ прицѣлился въ свою очередь. Онъ мѣтилъ въ грудь Бруно, но отъ волненія въ моментъ выстрѣла рука его дрогнула и пуля пролетѣла мимо.

Баронъ снова скомандовалъ. Бруно видѣлъ, что противникъ цѣлилъ въ его грудь, кромѣ того онъ зналъ, что по условію дуэль должна продолжаться до тѣхъ поръ, пока одинъ изъ противниковъ не будетъ раненъ или убитъ.

Поэтому онъ рѣшился положить конецъ дуэли ранивъ слегка своего противника, что ему было легко, такъ какъ онъ еще въ университетѣ отличался своимъ умѣньемъ стрѣлять.

Онъ прицѣлился въ лѣвую руку Брандта и спустилъ курокъ.

Въ ту же минуту баронъ Альгеймъ бросился къ Брандту.

-- Вы ранены! вскричалъ онъ, увидя на рукавѣ его кровь.

-- Пустяки! Царапина! отвѣчалъ презрительнымъ тономъ лейтенантъ. Я требую, чтобы дуэль продолжалась!

Онъ прицѣлился въ Бруно во второй разъ. Понимая, что тотъ ранивъ въ руку предостерегъ его, онъ рѣшился цѣлить лучше, зная, что на этотъ разъ промахъ будетъ для него гибеленъ.

Медленно и осторожно поднялъ онъ руку и прицѣлился въ голову Бруно. Тотъ не шевельнулся и спокойно смотрѣлъ на направленное въ него дуло пистолета.

Блеснулъ выстрѣлъ. Въ ту же минуту Бруно пошатнулся и прежде чѣмъ Ильменау успѣлъ подбѣжать къ нему, упалъ на песокъ. Въ это же время подоспѣлъ докторъ, тогда какъ Брандтъ въ сопровожденіи барона съ гордымъ видомъ побѣдителя оставилъ мѣсто поединка.

Докторъ покачалъ головой осмотрѣвъ рану Бруно, пуля проникла ему въ голову около виска и кровь струею лилась изъ раны.

-- Кажется ему не долго осталось жить! сказалъ наконецъ докторъ накладывая на рану временную перевязку.

По окончаніи перевязки Валькеръ, Блюмъ и Ильменау осторожно снесли раненаго въ карету, которая тронулась шагомъ, чтобы толчки не могли безпокоить Бруно.

Лейтенантъ Брандтъ узнавъ о состояніи противника въ то же утро по совѣту опытнаго въ этихъ дѣлахъ Альгейма, сообщилъ обо всемъ случившемся своему командиру.

XXIII.

Спустя короткое время послѣ событія, описаннаго нами въ предъидущей главѣ, мы встрѣчаемъ доктора Гагена, уже выздоровѣвшаго, въ зданіи суда куда онъ былъ приглашенъ для сдачи показаній.

Графиня была также въ свою очередь приглашена.

Въ назначенный часъ свидѣтели заняли свои мѣста; рядомъ съ Лили сѣлъ докторъ Гагенъ и его экономка, которая также была вызвана.

На скамьѣ подсудимыхъ сидѣлъ Губертъ лѣсничій. Разбирательство имѣло въ виду главнымъ образомъ тяготѣвшее надъ нимъ обвиненіе и признаніе личности молодой графини было только побочнымъ актомъ въ этой ужасной драмѣ.

Предсѣдатель открылъ засѣданіе и слово было предоставлено графинѣ Варбургъ.

Повторивъ сказанное ею на предыдущемъ засѣданіи она продолжала:

-- Взгляните на эту дѣвушку! пусть всѣ, кто зналъ мою несчастную дочь, обратятъ вниманіе на мои вопросы. Гдѣ бѣлокурые локоны моей дочери? Гдѣ свѣжія черты ея розоваго круглаго лица? Неужели возможно, чтобы я ошиблась? Неужели возможно, чтобы я не узнала моей дорогой дочери, потерю которой я оплакиваю?.. Я обращаюсь къ вамъ молодая дѣвушка, сказала она обращаясь къ Лили мягкимъ ласковымъ голосомъ. Кто бы вы ни были, заклинаю васъ сказать истину! Я убѣждена, что вы не однѣ виновны, что васъ побудили на этотъ обманъ другіе, назовите ихъ! Раскайтесь, еще не поздно отвратить грозящее вамъ наказаніе.

Лили блѣдная и дрожащая едва не лишилась чувствъ при этихъ словахъ графини.

-- Позвольте мнѣ, сказалъ поднимаясь докторъ Гагенъ, въ качествѣ врача протестовать противъ такого обращенія съ этой молодой особой, которая еще не вполнѣ оправилась отъ своей болѣзни.

-- Вы должны давать ваши объясненія только судьямъ, сказалъ графинѣ предсѣдатель, поддерживая слова Гагена.

Графиня при этихъ словахъ отвернулась отъ Лили.

-- Я не признаю эту дѣвушку моей дочерью, сказала она твердымъ голосомъ. Я считаю ее обманщицей или помѣшанной. Очень сожалѣю, что не удалось отыскать Марію Рихтеръ, молочную сестру моей дочери, ея показаніе разсѣяло бы всѣ недоразумѣнія.

Лили безсильно опустилась на стулъ услыша эти слова и закрыла руками орошенное слезами лицо.

Глаза лѣсничаго мрачно и угрожающе устремились на графиню, и его кулаки невольно сжались подъ вліяніемъ овладѣвшаго имъ волненія, при видѣ такой глубокой испорченности.

Предсѣдатель взялъ лежавшую на столѣ бумагу.

-- Вашему показанію, графиня, сказалъ онъ, прямо противорѣчитъ письменное показаніе господина ассесора фонъ Вильденфельса. Онъ положительно утверждаетъ, что эта молодая особа никто иная какъ графиня Варбургъ.

-- Господинъ Вильденфельсъ былъ долгое время въ отсутствіи, возразила графини, и но возвращеніи видѣлъ мою дочь только разъ, и то вечеромъ. Поэтому ему легко было впасть въ ошибку...

-- Докторъ Гагенъ, сказалъ пресѣдатель, объясните намъ, можетъ ли человѣкъ, вслѣдствіи паденія опаснаго для жизни, быть двѣ или четыре недѣли въ безчувственномъ состояніи?

-- Можетъ! отвѣчалъ докторъ. Не только четыре недѣли, но даже и долѣе.

-- Возможно ли, чтобы человѣкъ въ такомъ положеніи могъ лежать безъ всякой помощи двѣ недѣли и не умереть?

-- И это возможно.

-- Въ третьихъ, возможно ли и объяснимо ли, чтобы человѣкъ въ такомъ состояніи могъ пройти разстояніе отдѣляющее замокъ Варбургъ отъ города и затѣмъ снова упасть безъ чувствъ?

-- Нѣтъ, это невозможно!

-- Вдова Вильгельмина Андерсъ, вы экономка доктора Гагена, продолжалъ предсѣдатель, пойдите вы хорошо ночь, въ которую вы нашли эту молодую особу?

-- Да!

-- Разскажите намъ какъ было дѣло.

-- Я ночью около двухъ часовъ услышала, что кто-то звонитъ. Я подошла къ окну и увидала, что на скамьѣ у дверей лежитъ молодая дѣвушка.

-- Замѣтили вы въ ней признаки жизни? спросилъ предсѣдатель.

-- Нѣтъ, она лежала какъ мертвая. Вышелъ докторъ и я внесла ее въ домъ и положила на постель. Еще много дней послѣ этого она лежала безъ движенія.

-- Принимала ли она лекарство?

-- Да, лекарство и немного бульона.

-- Какъ произошло пробужденіе?

-- Очень медленно. Сначала она только слегка двинула рукой, потомъ, черезъ день, открыла глаза, но не могла еще пошевелиться.

-- Какія были ея первыя слова?

-- Она боязливо оглядѣлась вокругъ и спросила: гдѣ я? потомъ она стала спрашивать въ какой она части замка, говоря, что комната ей незнакома.

-- Вы хорошо разслышали, что она сказала "замокъ"?

-- Да, она часто это повторяла. Я не знала, что отвѣчать и позвала доктора. Она спросила свою мама, потомъ требовала, чтобы позвали графиню. Мало-помалу, она начала припоминать и скоро вспомнила про свое паденіе. Когда докторъ ее спрашивалъ, какъ это случилось, она, видимо, боялась чего-то и не отвѣчала. Только узнавъ, что она не въ замкѣ, сказала она, что ее столкнулъ управляющій графини, фонъ-Митнахтъ.

-- Скажите докторъ, обратился къ Гагену предсѣдатель, не можетъ ли быть слѣдствіемъ паденія пораженіе мозга? Разстройство умственныхъ способностей?

-- Да, это возможно?

-- Не замѣчали ли вы у этой молодой особы какія-либо слѣды разстройства мозга?

-- Нѣтъ, я считаю ея выздоровленіе полнымъ.

-- По словамъ свидѣтельницы Андерсъ, она нашла дѣвушку на скамейкѣ лежащую безъ чувствъ, слѣдовательно, ее кто-нибудь принесъ, сказалъ предсѣдатель. Замѣтили вы тогда кого-нибудь?

-- Нѣтъ, никого. Я не могу это никакъ объяснить. Впрочемъ, не одно это необъяснимо. Графиня Варбургъ, да будетъ позволено мнѣ называть такъ эту особу, пока вы не докажете, что она не графиня, была принесена, это очевидно. Я замѣтилъ у нея на головѣ рану, очевидно нанесенную, острымъ оружіемъ. Откуда же взялась эта рана? При паденіи ея не возможно было получить. Остается предположить, что графиня не упала на дно пропасти, а задержалась на какомъ-нибудь уступѣ; тогда, убійца, увидя это, вытащилъ ее и ударилъ по головѣ острымъ орудіемъ, потомъ онъ, вѣроятно, бросилъ ее гдѣ-нибудь, считая мертвой; ея потомъ нашелъ кто-нибудь и принесъ въ городъ, а самъ скрылся боясь быть обвиненнымъ въ убійствѣ графини. Это единственное возможное объясненіе.

-- Что говорила вамъ больная, когда она очнулась? опросилъ предсѣдатель. Не помнила ли она чего нибудь изъ того, что было съ ней раньше?

-- Нѣтъ! она ничего не помнила съ самой минуты паденія, когда она лишилась чувствъ.

-- Свидѣтельница Андерсъ, продолжалъ предсѣдатель. Вы снимали платье съ больной, какая была мѣтка на бѣльѣ?

-- Графская корона надъ буквой W.

-- Да. это дѣйствительно было такъ, подтвердилъ докторъ. Удивительнѣе всего это то, что въ тотъ самый вечеръ, когда господинъ фонъ-Митнахтъ пришелъ ко мнѣ увидѣть больную, это бѣлье пропало безслѣдно со двора моего дома.

-- Это похоже на обвиненіе моего управляющаго въ кражѣ бѣлья! сказала графиня гордымъ и презрительнымъ тономъ.

-- Бѣлье исчезло со двора не болѣе какъ черезъ полчаса послѣ ухода фонъ-Митнахта, и всѣ мои розыски остались безплодны, продолжалъ Гагенъ не обращая вниманія на слова графини.

Эти слова произвели сильное впечатлѣніе на всѣхъ присутствовавшихъ.

-- Къ этому, я долженъ прибавить, продолжалъ Гагенъ, глядя спокойно въ глаза графини, что этотъ господинъ фонъ-Митнахтъ нѣсколько лѣтъ тому назадъ въ Парижѣ доказалъ свою способность къ убійству. Его поступокъ тогда могъ быть названъ покушеніемъ на убійство, графиня, да на убійство съ согласія и одобренія своей соумышленницы. Онъ воткнулъ кинжалъ въ грудь одного безоруженаго человѣка и только чудомъ спасся тотъ отъ смерти. Человѣкъ способный на такое дѣло, единственно изъ алчности, такъ какъ тогда не было другой и побудительной причины, этотъ человѣкъ способенъ на все! Графиня которой судьба послала такія тяжкія испытанія, эта графиня, говорю я, неизмѣримо богата. У ней болѣе милліона. Графиня, увѣряетъ что непризнанная ею падчерица называетъ себя ею ради овладѣнія этимъ богатствомъ. Но вѣдь видно что за несчастною дѣвушкой не скрывается, никто. Неужели-же она сама узнавъ о своемъ сходствѣ съ графиней, рѣшилась сыграть ее роль? Неужели возможно предположеніе что эта дѣвушка незнакомая никому, явилась къ намъ съ края свѣта, какъ разъ послѣ смерти настоящей графини чтобы овладѣть ея наслѣдствомъ? Я прошу поэтому судъ наложить запрещеніе на этотъ милліонъ, пока молодая графиня не докажетъ своей личности.

Слова Гагена произвели сильное впечатлѣніе и показаніе графини стало многимъ подозрительнымъ.

Она почувствовала, что надо дѣйствовать рѣшительно, иначе все пропало.

-- Господинъ, предсѣдатель! сказала она гордо, поднимаясь съ своего мѣста, я горячо желаю разрѣшенія этого запутаннаго дѣла; я полагаю, что существуетъ единственное средство узнать наконецъ истину Это средство -- вынутъ тѣло моей дочери изъ пропасти, гдѣ оно лежитъ. Я берусь сдѣлать невозможное, я берусь поднять мою дочь изъ бездны, чего бы это мнѣ не стоило, чтобы только пролить свѣтъ на это дѣло. Черезъ восемь дней, я прошу господъ судей на мѣсто дороги, гдѣ упала моя несчастная дочь.

Послѣ короткаго совѣщанія, судьи согласились на предложеніе графини и засѣданіе было закрыто.

XXIV.

Прощанье.

Къ тяжкимъ ударамъ судьбы, обрушившимся на несчастную Лили прибавился еще одинъ -- извѣстіе объ опасности, угрожающей жизни ея дорогаго Бруно.

Этотъ ударъ былъ самый ужасный. Она чувствовала себя одинокой и беззащитной. Докторъ Гагенъ старался всѣми силами утѣшить и ободрить ее, но все-таки онъ былъ для нея чужой человѣкъ. Развѣ она могла постоянно разсчитывать на его гостепріимство?

Съ какимъ безпокойствомъ и страхомъ ожидала она извѣстія о здоровье Бруно. Его рана была очень опасна, такъ что докторъ Мюллеръ, не довѣряя своимъ силамъ, пригласилъ на помощь Гагена.

Однажды, спустя нѣсколько дней послѣ описанныхъ нами событіи, когда Гагенъ вернулся отъ Бруно, Лили показалось, что онъ какъ то мраченъ и озабоченъ.

-- Ему хуже? спросила Лили дрожащимъ голосомъ.

-- Нѣтъ, большой перемѣны не замѣтно.

-- О! Боже мой! вскричала Лили, ломая руки. Неужели онъ долженъ умереть?

-- Успокойтесь графиня! сказалъ докторъ, не надо отчаяваться! Вѣдь я около васъ!

-- О, вы такъ добры! Я это чувствую... Но Бруно...

-- Вамъ ближе! докончилъ докторъ. Я знаю, что узы глубокой любви связываютъ васъ съ нимъ. Но прошу васъ, будьте спокойнѣе.

-- Вы приносите мнѣ печальныя новости?...

-- Я могу свезти васъ къ Бруно, онъ тоже этого хочетъ, но, прежде всего, я долженъ просить васъ быть какъ можно хладнокровнѣе, всякое волненіе опасно для больного.

-- Что бы ни случилось, обѣщаю вамъ, что я не забуду вашего совѣта. Видите я теперь совсѣмъ уже спокойна.

-- Въ такомъ случаѣ пойдемте, сказалъ Гагенъ

Спустя нѣсколько времени докторъ ввелъ Лили въ комнату раненаго. Она чувствовала, что ее привели проститься. Ея сердце разрывалось на части, но она сдерживала свое горе, помня слова доктора.

-- Моя дорогая Лили! раздался слабый голосъ Бруно.

Онъ лежалъ на постели съ повязанной головой блѣдный, худой, истощенный тяжелой болѣзнью. Куда дѣвались его сила и здоровье!

-- Какъ ты страдаешь мой Бруно! прошептала

Лили, схватывая его руку; болѣе она не могла говорить и слезы градомъ хлынули изъ ея глазъ.

-- Я хотѣлъ еще разъ увидѣть тебя, сказалъ онъ, я боялся что мнѣ придется долго еще пролежать здѣсь, или... онъ не договорилъ, но этого "или" было достаточно чтобы наполнить ужасомъ и горемъ душу Лили.

-- Ты хочешь меня покинуть! вскричала она падая на колѣни. О! зачѣмъ ты не берешь меня съ собой!

-- Будь спокойна Лили, не убивайся такъ. Намъ надо еще много переговорить, а мои силы не велики, сказалъ Бруно. Меня пугаетъ, что я не могу защитить тебя теперь, когда защита тебѣ всего нужнѣе. Гагенъ, другъ мой, обѣщался сдѣлать для тебя все возможное, но все-таки мнѣ тяжело быть прикованнымъ къ постели въ то время, когда рѣшаются важные для тебя вопросы. Ты сама много страдала, но не обвиняй меня за случившееся, не въ моей власти было отклонить его. Смерть страшна мнѣ только потому, что я долженъ покинуть тебя здѣсь одну. Но успокойся-же, ради Бога, успокойся!

-- Нѣтъ! это не можетъ быть! нѣтъ! вскричала въ отчаяніи Лили. Небо не будетъ такъ жестоко. Заклинаю васъ! обратилась она къ Гагену, съ умоляющимъ видомъ. Скажите мнѣ вѣдь спасенье еще возможно? не правда-ли? Не отнимайте у меня послѣдней надежды.

-- Конечно возможно! отвѣчалъ Гагенъ. пока въ больномъ есть искра жизни, нельзя отчаиваться спасти его. Я часто видѣлъ что Богъ спасаетъ того кто приговоренъ людьми.

-- Слышишь, Бруно! я буду день и ночь молить Бога и онъ не отниметъ у меня мою послѣднюю опору, мое счастье!

-- Слушай, Лили! Сказалъ Бруно съ печальной улыбкой. Я долженъ многое сказать тебѣ. Вы, Гагенъ, слушайте мои слова. Я знаю въ какомъ положеніи дѣло я знаю что графиня но старому продолжаетъ не признавать тебя. Я знаю что мое отсутствіе было для тебя большей потерей. Меня утѣшала только мысль, что ты находишься подъ защитой этого благороднаго человѣка, продолжалъ онъ протягивая руку доктору Гагену. Въ замкѣ ты погибла бы. Чего ради этотъ Митнахтъ хотѣлъ убить тебя!

-- Это можно объяснить, замѣтилъ Гагенъ. Если вспомнить, что графиня была особеннымъ образомъ связана съ этимъ Митнахтомъ, за долго до появленіи ея въ замкѣ.

-- Это очень важно для насъ?

-- Не такъ важно какъ это сначала кажется, сказалъ Гагенъ. Мы можемъ дѣлать предположенія, вѣрить тому и другому, но все это не будутъ доказательства, а они-то только и нужны для судей.

-- Теперь все дѣло въ томъ, чтобы отыскать эту дѣвушку, Марію Рихтеръ, ея показанія для насъ важнѣе всего. Она должна непремѣнно рѣшить дѣло. Если этого не случится, все погибло. Тогда станетъ возложнымъ невозможное -- что тебя и всѣ твои права уничтожитъ одно слово графини.

-- Да, вы правы! сказалъ докторъ. Опасность нельзя отрицать.

-- Да, слова Маріи были бы очень важны, милый Бруно, но гдѣ же ее найти теперь? она уѣхала уже болѣе четырехъ недѣль! О! если бы она была здѣсь!

-- Быть можетъ удастся найти ее и привезти сюда! сказалъ Бруно едва слышнымъ голосомъ. Боже мой! и не могу тутъ ничего сдѣлать! я долженъ только мучаться, видя мое безсиліе придти къ тебѣ на помощь!

-- Предоставьте же мнѣ! сказалъ Гагенъ. Я сдѣлаю все, что въ моихъ силахъ, чтобы отклонить опасность отъ головы графини. Я сочту священнымъ долгомъ доставить побѣду правдѣ.

-- Благодарю васъ! теперь я могу спокойно умереть.

-- Бруно! Бруно! Эти слова разбиваютъ мнѣ сердце вскричала Лили.

-- Я не хочу обманывать тебя Лили! мои силы съ каждымъ днемъ слабѣютъ и я вижу что скоро наступитъ конецъ. Храни тебя Богъ моя бѣдная, дорогая Лили!... Я писалъ моей матери... обѣщай мнѣ, что ты поѣдешь къ ней... скажи ей какъ тяжело мнѣ умирать... скажи что мои послѣднія мысли... были о ней и... о тебѣ... проси ее... молиться за... меня...

При послѣднихъ словахъ прерывистый голосъ Бруно сталъ едва слышнымъ.

Лили, закрывъ лицо платкомъ, тихо рыдала.

Гагенъ схватилъ ее за руку и повелъ вонъ изъ комнаты больнаго, впавшаго въ забытье.

-- Это не смерть! шепнулъ онъ ей. Онъ хочетъ спать, онъ очень утомленъ. Не отчаивайтесь, надежда еще не погибла!

XXV.

Тысяча талеровъ награды.

Во всѣхъ мѣстныхъ газетахъ появились объявленіе отъ графини слѣдующаго содержанія:

"Тысяча талеровъ награды обезпечиваю я тому, кто съумѣетъ спуститься въ пропасть, находящуюся на берегу моря, въ моемъ помѣстьѣ.

Графиня Камилла Варбургъ".

Это надѣлало много шуму и вскорѣ было только и разговоровъ, что о пропавшей молодой графинѣ, о тысячѣ талеровъ награды и о Змѣиной пропасти, какъ называли въ народѣ мѣсто гибели графини.

Значительная награда была большой приманкой и со всѣхъ сторонъ приходили здоровые и сильные люди, желавшія заработать тысячу талеровъ. Стеченіе было такъ велико, что графиня должна была принять особыя мѣры для водворенія порядка.

Садовникъ былъ поставленъ на сторожѣ внизу у замка и направлялъ всѣхъ желавшихъ заработать награду къ Змѣиной пропасти, гдѣ стоялъ Максъ для указанія мѣста.

Обоимъ имъ досталось не мало работы.

Однажды кучка людей изъ деревни Варбургъ стояла на дорогѣ не далеко отъ пропасти и смотрѣла на проходившихъ мимо нихъ искателей награды. Въ этой кучкѣ находились между прочимъ рыбакъ Іонсъ съ сосѣдней деревни, ночной сторожъ замка и его пріятель каменьщикъ.

-- Еслибы это было такъ легко, замѣтилъ Вальмъ. мы давно сдѣлали бы это и безъ тысячи талеровъ. Намъ никто не далъ бы и тысячи грошей.

-- Да развѣ кто-нибудь сможетъ опуститься въ Змѣиную пропасть? прибавилъ ночной сторожъ. Въ другія -- это дѣло другое, я самъ лазилъ въ нихъ въ молодости за ягодами, но вѣдь пропасть пропасти рознь.

-- Сюда приходило ужь довольно народу, но всѣ скоро ворочались назадъ, оставя надежду на тысячу талеровъ, продолжалъ Вальмъ.

-- Что, вы, должно быть, изъ Варбурга? спросилъ подходя Максъ, обращаясь къ разговаривавшей группѣ. Что же, никто изъ васъ не хочетъ попытаться слѣзть туда внизъ?

-- Клянусь душой, нѣтъ! отвѣчалъ Іонсъ, махнувъ рукой.

-- Никто не сойдетъ туда живымъ! замѣтилъ ночной сторожъ. Это невозможно. Мы было пробовали прежде, да увидѣли, что тутъ можно только сломать даромъ шею.

-- Вы должно быть будете ждать, пока у васъ не возьмутъ изъ подъ носа награду!

-- Чтожь! пускай, господинъ Максъ! Намъ жизнь дороже тысячи талеровъ, сказалъ сторожъ. Это много денегъ, страшно много денегъ, но когда видишь смерть передъ глазами, это ничего не значитъ.

-- Вотъ вы увидите, какъ это сдѣлаютъ другіе.

-- Что же, нашли вы ужь кого-нибудь? спросилъ Вальмъ.

-- Никто еще не говорилъ мнѣ о своемъ намѣреніи, но вотъ тамъ идутъ двое, у которыхъ, какъ кажется, хватитъ на это храбрости.

-- Это не Грантъ ли и Цюльке изъ деревни по ту сторону города? спросилъ сторожъ.

-- Да, это они, подтвердилъ Іонсъ, набивая табакомъ свою трубку.

Въ это время двое новопришедшихъ подошли къ разговаривавшимъ.

-- Это-то и есть Змѣиная пропасть? спросилъ одинъ изъ нихъ, Цюльке, бѣлокурый молодой человѣкъ, съ виду сильный и здоровый. Спутникъ его, Грантъ, выглядѣлъ слабѣе его.

-- Да, это она и есть, отвѣчалъ сторожъ.

-- И падчерица графини тамъ все еще лежитъ? спросилъ Грантъ.

-- Да, поэтому-то графиня и хочетъ отыскать ее тамъ.

-- Значитъ она тамъ лежитъ! Что же, никто изъ васъ не хочетъ заработать тысячу талеровъ? продолжалъ Грантъ.

-- Нѣтъ, не надо намъ этого! отвѣчали вмѣстѣ Іонсъ, Вальмъ и сторожъ.

-- Ну, тогда я это сдѣлаю.

Всѣ взглянули на него полуизумленно, полунедовѣрчиво.

-- Ты хочешь спуститься туда? спросилъ Іонсъ.

-- Да, хочу, чтобы получить тысячу талеровъ, отвѣчалъ улыбаясь Грантъ. Дѣло будетъ сдѣлано. Цюльке и я! Мы подѣлимъ деньги! Ты готовъ, Цюльке?

-- Да, еще бы! отвѣчалъ тотъ хладнокровно.

-- Ну, хотѣлъ бы я на это посмотрѣть! сказалъ недовѣрчиво Вальмъ.

-- Хорошо ли вы осмотрѣли мѣсто? спросилъ смѣльчаковъ сторожъ.

-- Чего тутъ еще смотрѣть! отвѣчалъ Грантъ. Дѣло будетъ сдѣлано.

-- Можетъ быть, кто-нибудь предупредилъ ужь насъ? спросилъ Цюльке Макса.

-- Нѣтъ, никто еще не рѣшился окончательно.

-- Когда же надо будетъ спускаться?

-- 25-го, т. е. въ понедѣльникъ.

-- Можете быть спокойны, сказалъ Гранду Вальмъ. Никого больше не найдется, будьте увѣрены.

-- Вамъ слѣдовало бы хорошенько прежде подумать, сказалъ добродушно сторожъ. Вы вѣдь не здѣшніе, не знаете хорошо этой пропасти?

-- Чего тутъ обдумывать и знать? возразилъ Грантъ. Въ понедѣльникъ увидимъ какъ это дѣлается.

Съ этими словами онъ ушелъ въ сопровожденіи своего товарища.

-- Это плохо кончится, замѣтилъ сторожъ своему другу. Они совсѣмъ вѣдь не знаютъ мѣстности.

Между тѣмъ сдѣлалось уже довольно темно и разговаривавшіе начали мало но малу расходиться. Вскорѣ Максъ остался одинъ на своемъ посту, какъ разъ на томъ мѣстѣ, гдѣ была найдена шляпа Лили и гдѣ въ ту бурную ночь произошла роковая борьба. Вдругъ около него въ деревьяхъ послышался шумъ.

Максъ оглянулся въ изумленіи. Онъ увидѣлъ вышедшаго изъ за деревьевъ человѣка. Онъ не могъ разглядѣть его лица, такъ какъ оно было закрыто нахлобученной на лобъ шляпой и поднятымъ воротникомъ чернаго сюртука.

-- Какой хорошій вечеръ! замѣтилъ незнакомецъ, не здѣсь-ли змѣиная пропасть?

-- Вы теперь ничего не увидите, уже слишкомъ поздно. Не подходите такъ близко! крикнулъ Максъ.

-- Не надо такъ бояться! сказалъ со смѣхомъ незнакомецъ, и этотъ смѣхъ звучалъ такъ особенно, что вниманіе Макса удвоилось. Это былъ не работникъ, не рыбакъ, не крестьянинъ, а скорѣе городской житель. Максъ никогда еще его не видѣлъ и не могъ къ тому же разглядѣть его лицо, Не былъ-ли это тоже искатель награды?

-- Ну что нашли вы кого-нибудь? спросилъ онъ указывая рукой на пропасть.

-- Да, въ понедѣльникъ придетъ нѣсколько человѣкъ попытать счастье, отвѣчалъ Максъ. Не идите-же такъ близко къ краю. Я долженъ идти сейчасъ въ замокъ.

-- Подождите немного, одно только слово. Скажите, что значитъ вся эта исторія съ наградой и лазаньемъ внизъ? Къ чему все это?

-- Развѣ вы не знаете? Молодая графиня упала въ пропасть и ее хотятъ вынуть оттуда при судьяхъ. Это будетъ въ понедѣльникъ.

-- Молодая графиня? спросилъ недовѣрчивымъ тономъ незнакомецъ. Вы шутите. Развѣ вы не графскій слуга? Да, это я вижу по ливреѣ. Вы сказали графиня?

-- Конечно, графиня.

-- Если вы дѣйствительно хотите найти кого нибудь, то эта попытка будетъ безъ результата, засмѣялся незнакомецъ.

-- Безъ результата? Вы хотите сказать, что море унесло тѣло графини? Но, тогда бы ее нашли. Море все выкидываетъ назадъ на берегъ.

-- Но развѣ вы не знаете, что графиня жива? Она теперь въ городѣ. Передъ судомъ вы не признали молодую графиню также какъ и ваша госпожа. Но это было не ваше истинное мнѣніе. Вы были подкуплены графиней, не правда -- ли?

-- Подкупленъ? Я? Зачѣмъ?

-- Чтобы дать это показаніе.

-- Вы съ ума сошли? хотѣлъ было сказать Максъ, но слова замерли на его губахъ. У незнакомца въ рукахъ было золото и онъ пересыпалъ его изъ одной руки въ другую.

-- Что если я заплачу вамъ за ваше показаніе лучше чѣмъ графиня? что тогда? спросилъ незнакомецъ. Что дала вамъ графиня за то чтобы вы показали противъ вашего убѣжденія?

-- Ничего! вскричалъ Максъ. Я показалъ на судѣ не противъ моего убѣжденія.

Незнакомецъ тихо засмѣялся.

-- Я заплачу вамъ во сто разъ болѣе, если вы скажете истину, сказалъ онъ, и когда вы, кромѣ того признаетесь, что графиня васъ подкупила. Я дамъ вамъ такую сумму денегъ, что вамъ нечего будетъ болѣе служить и вы будете въ состояніи жить, какъ вамъ угодно. И...

-- Какъ? Вы дадите? вскричалъ съ изумленіемъ Максъ.

-- Я заплачу вамъ чистымъ золотомъ, если вы признаетесь, что были подкуплены.

-- Конечно, я это сдѣлаю! Вѣдь, значитъ, не нужно чтобы это было справедливо? спросилъ Максъ.

-- Нѣтъ! Я готовъ заплатить только за истину. Если васъ подкупила графиня, скажите мнѣ это, и я награжу васъ такъ, что вамъ нечего бояться ея гнѣва.

-- Нѣтъ, графиня не подкупала меня.

-- Значитъ вы по убѣжденію не признали графини?

-- Да. Но теперь другое дѣло! За такую награду я готовъ признать графиню, только-бы мнѣ заплатили.

-- Свидѣтельство такого человѣка не поможетъ графинѣ, другъ мой! сказалъ незнакомецъ.

Въ ту-же минуту, онъ исчезъ безслѣдно среди деревьевъ.

Максъ невольно вздрогнулъ.

-- Тутъ дѣло не чисто! прошепталъ онъ, это навѣрное былъ ни кто иной какъ искуситель.

Постоявъ еще нѣсколько времени и видя, что вокругъ все тихо, онъ пошелъ назадъ въ замокъ.

XXVI.

Гдѣ Марія Рихтеръ?

Послѣ свиданія съ Лили, Бруно не умеръ, какъ онъ былъ увѣренъ, на оборотъ, онъ началъ подавать надежды, что его сильная натура одержитъ верхъ надъ смертью.

Между тѣмъ докторъ Гагенъ продолжалъ дѣло своего друга. Онъ старался объяснить, какъ могла попасть Лили изъ пропасти на скамью передъ его домомъ. Не смотря на всѣ его старанія, человѣкъ сдѣлавшій это не находился.

Гагенъ, осторожно и незамѣтно для всѣхъ, досталъ себѣ помощника въ этомъ дѣлѣ опытнаго инспектора полиціи Неймана, который тоже употреблялъ всѣ усилія чтобы пролить свѣтъ на это загадочное происшествіе. Онъ понималъ что таинственное появленіе Лили, главнѣйшій пунктъ въ этомъ дѣлѣ и если удастся разъяснить его, исчезнутъ всѣ сомнѣнія судей въ ея личности.

Однажды вечеромъ Гагенъ сообщилъ своей экономкѣ, что онъ ѣдетъ на нѣсколько дней и отправился на станцію къ вечернему поѣзду. Не входя въ залу онъ взялъ билетъ перваго класса и тотчасъ-же сѣлъ въ вагонъ, такъ что его никто не замѣтилъ.

Вскорѣ появился на платформѣ и Нейманъ, который не былъ на этотъ разъ въ своей формѣ и походилъ на кавалериста въ статскомъ платьѣ.

Увидя его, Гагенъ открылъ дверцу купэ и Нейманъ тотчасъ-же вошелъ, поклонившись по военному.

-- Сядьте Нейманъ, сказалъ Гагенъ и заприте дверь, мнѣ надо съ вами переговорить. Вы знаете мое намѣреніе?

-- Да, ваша свѣтлость, вы хотите найти молочную сестру графини, Марію Рихтеръ.

-- Оставте пока свѣтлость въ покоѣ, теперь я зовусь докторомъ Гагеномъ.

Нейманъ поклонился въ знакъ согласія.

-- Намъ важнѣе всего найти Марію Рихтеръ, продолжалъ Гагенъ. Ея свидѣтельство имѣло бы громадное значеніе.

-- Я былъ вчера въ замкѣ.

-- Васъ узнали?

-- Нѣтъ.

-- Значитъ вы были тотъ господинъ, который вечеромъ вышелъ изъ экипажа недалеко отъ обрыва и пошелъ къ замку?

-- Онъ самый!

-- Я тамъ былъ, чтобы убѣдиться много-ли людей хочетъ заработать тысячу талеровъ, меня то же не узнали. Я разузнавалъ о Маріи Рихтеръ отъ слугъ замка.

-- Что же вы узнали?

-- Что Марія Рихтеръ уѣхала изъ замка недѣль шесть тому назадъ. Фонъ Митнахтъ провожалъ ее въ городъ.

-- Одинъ?

-- Нѣтъ, кажется еще былъ слуга. Она уѣхала съ намѣреніемъ ѣхать въ Гамбургъ.

-- Что же намъ докажетъ что она дѣйствительно уѣхала?

-- До сихъ поръ только одно неважное обстоятельство. Въ тотъ день когда по словамъ слугъ Марія Рихтеръ уѣхала, былъ взятъ на ночной поѣздъ одинъ билетъ до Гамбурга.

-- Но вѣдь билетъ въ Гамбургъ берутъ часто.

-- Нѣтъ, кассиръ помнитъ что этотъ билетъ взяла молодая дама въ черномъ траурномъ платьѣ и вся заплаканная. Это описаніе подходитъ къ Маріи Рихтеръ, значитъ она дѣйствительно уѣхала.

-- А Митнахтъ не ухалъ тоже?

-- Нѣтъ, онъ вернулся въ замокъ.

-- Въ Гамбургѣ мы узнаемъ была-ли тамъ она изъ книгъ отелей или отъ полиціи. Не приходило-ли писемъ отъ нея въ замокъ?

-- Нѣтъ.

-- Быть можетъ, Марія Рихтеръ проѣхала черезъ Гамбургъ.

-- Въ такомъ случаѣ намъ придется узнавать куда она направилась.

-- На долго дали вамъ отпускъ?

-- Безъ срока.

-- Вы извѣстны въ Гамбургѣ? спросилъ Гагенъ послѣ минутнаго молчанія.

-- Да.

-- Значитъ тамъ полиція признаетъ васъ за инспектора?

-- Да, конечно.

Водворилось молчаніе, и скоро Гагенъ и его спутникъ, утомленный ѣздой уснули.

На другой день они были уже въ Гамбургѣ. Тотчасъ-же оба они принялись за розыски.

Докторъ отправился въ американское консульство, въ конторы пароходовъ, но всѣ его поиски были безуспѣшны, ни имени, ни наружности пропавшей не помнилъ никто.

Возвратившись въ отель, онъ нашелъ тамъ Неймана, который, въ ожиданіи его, ходилъ взадъ а впередъ по комнатѣ.

-- Нашли вы что нибудь? спросилъ его Гагенъ.

-- До сихъ поръ не много. Я не могъ попасть на какой-либо вѣрный слѣдъ. Въ полиціи ничего не знаютъ о Маріи Рихтеръ.

-- Значитъ я не напрасно опасался, что она только проѣдетъ черезъ Гамбургъ!

-- Извините, если я не соглашусь съ вами!

-- Почему вы такъ думаете?

-- Мнѣ кажется, что я напалъ на слѣдъ. Я осмотрѣлъ всѣ отели, но это не привело ни къ чему. Тогда я вспомнилъ о маленькой гостинницѣ подъ названіемъ "Эрцгерцогъ" гдѣ обыкновенно останавливались дамы и семейства. Я пошелъ туда и узналъ отъ Привратника, что дѣйствительно, въ названный мною день, къ нимъ пріѣзжала молодая дама вся въ траурѣ. Но онъ больше ни разу но видалъ ее и не помнитъ когда она уѣхала. Она занимала восьмой номеръ и противъ этого номера въ книгѣ пустое мѣсто. Стало быть, Марія Рихтеръ, если это была она, не хотѣла давать своего имени.

-- Странно что привратникъ не видалъ болѣе дамы въ траурѣ, замѣтилъ Гагенъ.

-- Можетъ быть это завтра объяснится.

-- Вы нашли какое-нибудь средство?

-- Я хочу распросить слугу отеля, который смотритъ за комнатами, сегодня я не могъ его видѣть.

-- Я пойду съ вами. Жаль что мы не остановились въ "Эрцгерцогѣ".

-- Тамъ не такъ хорошо какъ здѣсь.

-- Мнѣ это все равно. Только бы найти Марію Рихтеръ.

На другой день утромъ, докторъ и полицейскій отправились вмѣстѣ на розыски.

Но и слуга гостинницы зналъ не много болѣе привратника. Онъ сказалъ только что на другой день послѣ пріѣзда, молодая дама получила депешу и тотчасъ же уѣхала, снявъ свое траурное платье. Куда же она ѣхала этого онъ не зналъ.

Справившись на телеграфѣ, Нейманъ узналъ что дѣйствительно въ этотъ день была получена телеграмма на имя Маріи Рихтеръ. Къ несчастію это извѣстіе не принесло большой пользы, такъ какъ въ книгѣ названіе мѣста откуда пришла телеграмма было написано такъ неразборчиво что его нельзя было прочесть.

Въ этотъ же день Гагенъ вернулся въ Варбургъ съ курьерскимъ поѣздомъ, оставивъ Неймана въ Гамбургѣ продолжать поиски, такъ какъ онъ не потерялъ еще надежды отыскать слѣдъ пропавшей.

XXVII.

Трупъ въ пропасти.

Наступило утро 25-го сентября, когда должно было въ присутствіи суда вынуть изъ пропасти тѣло графини.

Съ самаго ранняго утра цѣлыя толпы любопытныхъ тѣснились къ обрыву, такъ что полицейскіе съ трудомъ поддерживали порядокъ.

Прекрасный солнечный осенній день еще болѣе способствовалъ увеличенію толпы, которая скоро достигла нѣсколькихъ тысячъ.

Наконецъ прибылъ судъ, встрѣченной графиней на томъ самомъ мѣстѣ, гдѣ произошло паденіе Лили,

-- Мнѣ удалось, господа, обратилась къ нимъ графиня, найти двухъ рѣшительныхъ людей, которые теперь на вашихъ глазахъ спустятся внизъ чтобы удостовѣриться лежитъ-лч тамъ еще трупъ моей несчастной дочери.

Брантъ и Цюльке подошли къ судьямъ и сняли шапки.

-- Ваше имя? спросили ихъ.

-- Брантъ!.. Я Цюльке!.. отвѣчали они.

-- Вы добровольно рѣшились спуститься въ пропасть.

-- Да, это совсѣмъ не такъ трудно, какъ сначала казалось.

-- Въ такомъ случаѣ приступайте къ дѣлу.

Брантъ и Цюльке вытащили изъ лѣсу приготовленный заранѣе толстый корабельный канатъ и укрѣпили одинъ конецъ его къ толстому дереву.

-- Да они просто слезутъ туда по веревкѣ! Это каждый могъ бы сдѣлать, вскричалъ находившійся въ толпѣ Вильмъ.

-- Проклятіе! какъ я это не догадался, пробормоталъ ночной сторожъ, сжимая въ ярости кулаки.

-- Да, это теперь легко! согласился также Гансъ.

Не смотря однако на эти увѣренія, дѣло было далеко не легкое. Даже одинъ взглядъ въ эту зіяющую пропасть заставилъ бы многихъ отступить въ страхѣ. Человѣку не обладающему необыкновенной силой и ловкостью нечего было и думать браться за это дѣло.

Тысячи глазъ слѣдили со вниманіемъ за приготовленіями къ смѣлой попыткѣ!

Но вотъ все было кончено и смѣльчаки начали спускаться и скоро исчезли изъ глазъ толпы, только графиня и судьи стоявшіе на краю пропасти могли еще ихъ видѣть.

Мертвое молчаніе воцарилось вокругъ; никто казалось не смѣлъ говорить громко, только изрѣдка легкій шепотъ пробѣгалъ по толпѣ.

Во время этого тягостнаго ожиданья къ зрителямъ присоединились ландратъ и докторъ Гагенъ, которымъ полицейскіе поспѣшили очистить дорогу сквозь толпу.

Они молча обмѣнялись поклонами съ графиней и судьями. Казалось, никто не смѣлъ нарушить торжественное молчаніе.

Наконецъ изъ глубины послышался голосъ одного изъ смѣльчаковъ.

-- Они идутъ! Они идутъ назадъ! раздалось въ толпѣ.

-- Не можетъ быть, чтобъ успѣли въ такое короткое время спуститься и подняться! послышались также одиночные голоса.

-- Это два хитреца! замѣтилъ Вильмъ они и не были на днѣ, а кто же пойдетъ провѣрять ихъ?

-- Да это вѣрно! подтвердилъ сторожъ завидовавшій смѣльчакамъ, которымъ предстояло получить такую большую награду.

Вотъ показалась на краю обрыва голова, потомъ руки и на дорогу выскочилъ обливаясь потомъ Брантъ.

Всѣ глаза устремились на него, глубокая тишина воцарилась вокругъ, всѣ ждали что онъ скажетъ.

-- Тамъ внизу лежитъ трупъ! произнесъ онъ обращаясь къ судьямъ.

-- Это должно быть молодая дѣвушка продолжалъ Брантъ, она лежитъ на уступѣ скалы въ десяти футахъ отъ дна пропасти.

-- Боже мой! Моя дочь! вскричала блѣднѣя графиня.

-- Мужайтесь графиня! сказалъ ей фонъ-Эйзенбергъ. Я понимаю, это для васъ ужасный часъ, но вѣдь вы сами этого хотѣли!

-- Можете вы поднять оттуда трупъ? спросилъ одинъ изъ судей.

-- Да, я поэтому и вернулся одинъ, мой товарищъ обвяжетъ тѣло веревкой и мы вытащимъ его сюда.

-- Такъ сдѣлайте же это

Двое полицейскихъ подошли на помощь Бранту и началось медленное поднятіе... Приближалась развязка роковой драмы. Каждый чувствовалъ это.

-- Осторожнѣй! кричалъ Брантъ, не тяните скоро. Мой товарищъ лѣзетъ въ слѣдъ за трупомъ чтобы помѣшать ему зацѣпиться за какой нибудь выступъ; онъ не можетъ лѣзть скоро вѣдь это не легкая работа.

Наконецъ вылѣзъ изъ пропасти усталый Цюльке и вслѣдъ за нимъ показался привязанный къ концу каната трупъ, который тотчасъ же осторожно положили на мохъ.

-- Это графиня! раздалось со всѣхъ сторонъ.

Дѣйствительно, хотя нельзя было разглядѣть лица изуродованнаго при паденіи, то вся фигура, волосы вьющіеся густыми локонами, наконецъ платье, все напоминало графиню.

Впечатлѣніе, произведенное появленіемъ трупа было подавляющее. Только одинъ Гагенъ не призналъ въ несчастной графини, остальные же всѣ ни минуты въ этомъ не сомнѣвались.

Всѣ хотѣли увидѣть поближе тѣло несчастной и полицейскіе съ трудомъ удерживали натискъ толпы.

-- Узнаете вы въ этомъ трупѣ вашу умершую дочь? спросилъ одинъ изъ судей, обращансь къ графинѣ.

-- Да, отвѣчала она твердо. Куда перенесутъ теперь тѣло?

-- Сначала въ городъ. Этого требуетъ законъ. Потомъ можно будетъ возвратить его по требованію родныхъ.

-- Какъ? увезутъ тѣло моей дочери? вскричала графиня. Ея мѣсто въ фамильномъ склепѣ рядомъ съ другими дорогими мнѣ гробами.

-- О! Я понимаю ваше горе! сказалъ почтительнымъ тономъ фонъ-Эйзенбергъ, но что же дѣлать? требованія закона должны быть исполнены!

Между тѣмъ изъ замка была приведена карета, трупъ былъ положенъ въ нее, одинъ изъ полицейскихъ сѣлъ рядомъ съ кучеромъ и экипажъ медленно тронулся по направленію къ городу.

XXVIII.

Она сумасшедшая!

Такъ какъ въ городѣ не было никакого мѣста, гдѣ выставляли бы покойниковъ, какъ напримѣръ Моргъ въ Парижѣ, точно также какъ не было и анатомическаго театра, то трупъ былъ отнесенъ въ комнату при церкви, гдѣ ставили обыкновенныхъ покойниковъ.

Зала была пуста. Трупъ былъ положенъ сначала на скамью и сейчасъ же подвергнутъ осмотру судебнаго врача. Но этотъ осмотръ не далъ ничего новаго. Врачъ могъ только подтвердить что причиною смерти было паденіе въ пропасть. Съ трупомъ не оставалось ничего больше дѣлать и это объясненіе причины смерти было ожидаемо всѣми.

Но этимъ еще не все кончилось. Привели множество свидѣтелей и въ числѣ ихъ и тѣхъ, которые такъ долго утверждали что найденная въ городѣ была графиня; между тѣмъ трупъ былъ снова одѣтъ въ прежнее платье и бѣлье съ графскимъ гербомъ, и странное дѣло, большинство свидѣтелей, называвшихъ сначала найденную въ городѣ графиней, теперь утверждали что мертвая настоящая графиня. Даже служанки, бывшія въ замкѣ при графинѣ до послѣдней минуты и съ жаромъ утверждавшія что живая -- графиня, при взглядѣ на трупъ со слезами должны были сознаться, что это трупъ графини, хотя лицо и нельзя было узнать.

Показаніе ассесора фонъ-Вильденфельса нельзя было ожидать, такъ какъ онъ былъ настолько болѣнъ, что почти отчаивались въ его выздоровленіи.

Такимъ образомъ спасенной отъ смерти графинѣ предстояло тяжелое испытаніе.

Докторъ Гагенъ понималъ, что случилось и главной его заботой было дать возможность Лили остаться побѣдительницей въ борьбѣ, и онъ еще не терялъ надежды, что ему это удастся.

Онъ боялся за нее, такъ какъ она была въ сильномъ отчаяніи, очень понятномъ послѣ того что случилось. Болѣе всего мучила ее боязнь за Бруно. Однако теперь Гагенъ могъ подать ей на этотъ счетъ небольшую надежду. Но этотъ слабый лучь надежды значитъ очень мало въ сравненіи съ ужаснымъ извѣстіемъ о находкѣ трупа въ безднѣ.

Когда Гагенъ, со всѣми предосторожностями передалъ Лили о случившемся, она была страшно поражена.

-- Трупъ! прошептала она наконецъ, а въ какомъ мѣстѣ?

-- Посторонніе люди принесли его изъ пропасти, повторилъ Гагенъ, который принималъ теперь живѣйшее участіе въ судьбѣ Лили.

-- И въ этомъ трупѣ...

-- Узнали графиню, договорилъ Гагенъ, и ничего не долженъ скрывать отъ васъ, вы должны все знать.

-- Это ужасно! безпомощно прошептала Лидли, это невозможно!

-- Бываютъ дѣла, при которыхъ кажется что теряешь разсудокъ. Вы молодая, неопытная дѣвушка, но вы не должны терять мужества! Отчаиваться не отъ чего, все еще можетъ поправиться.

-- Но объясните мнѣ все это! вскричала Лили!

-- Я и самъ еще не нашелъ этого объясненія, графиня; по крайней мѣрѣ я не могу сказать ничего навѣрно.

-- Заклинаю васъ, скажите мнѣ, что теперь будетъ! Неужели никто теперь не признаетъ меня, никто не хочетъ мнѣ помочь... неужели я совсѣмъ погибла и брошена всѣми?

Лили закрыла лицо руками.

-- Нѣтъ, графиня, вы не всѣми брошены! возразилъ Гагенъ, вы во всякомъ случаѣ можете разсчитывать на меня!

-- О, вы также оставите меня, вы также начнете во мнѣ сомнѣваться, я знаю, я чувствую это! вскричала со слезами Лили.

-- Нѣтъ графиня, если бы весь свѣтъ оставилъ васъ и сталъ клеветать на васъ, то и тогда я останусь на вашей сторонѣ! Этимъ я не только исполню священную клятву, данную мною фонъ-Вильденфельсу, но буду слѣдовать моему внутреннему влеченію, которое заставляетъ меня защищать ваши права.

-- Вы только сами подвергнетесь за это осужденію.

Гагенъ засмѣялся.

-- О, конечно это меня не остановитъ, отвѣчалъ онъ.

-- Но вы также не будете въ состояніи снасти меня.

-- Это другой вопросъ. Борьба неравная и вы находитесь въ такомъ положеніи, что можете мало по малу потерять всѣхъ защитниковъ, отвѣчалъ Гагенъ, да, я не скрываю этого отъ васъ. Но это не должно приводить васъ въ отчаяніе. Мы должны уяснить себѣ дѣло. Знаете ли вы, графини, что это борьба -- борьба за вашъ милліонъ.

-- Боже мой! я съ радостью готова отказаться отъ этихъ денегъ.

-- Нѣтъ, въ настоящее время это ничего не измѣнитъ. Я не могу поступить иначе, я долженъ отнять у васъ послѣднюю вѣру въ ту, которой вы вѣрили до сихъ поръ, я долженъ объяснить вамъ истинное положеніе дѣлъ, какъ ни тяжело мнѣ разочаровывать ваше юное сердце и уничтожать въ васъ вѣру въ людей. Это должно быть графиня, это не моя вина. Это борьба между графиней, вашей мачихой, и вами, и причина этой борьбы ваше богатство.

-- Презрѣнныя деньги! съ отчаяніемъ вскричала Лили!

-- Да, презрѣнныя деньги, вы правы, графиня! Я самъ былъ нѣкогда жертвой подобной борьбы и потому знаю по опыту, что это такое. Тогда также причина была деньги и ничего больше, которыми хотѣли завладѣть не пренебрегая никакими средствами. Я еще живъ и эта борьба, въ которой мои противники уже думали быть побѣдителями, эта борьба еще не кончена, она снова возгорается, снова въ новомъ видѣ, продолжалъ Гагенъ и его лицо оживилось, а глаза засверкали, и поэтому то я приму вашу сторону, поэтому то я не могу равнодушно видѣть вашихъ страданій.

-- Если я хорошо поняла, то моя борьба одинакова съ вашей? спросила Лили.

-- Да. Выслушайте меня до конца. Графиня, какъ мнѣ давно извѣстно, совершенно узнала васъ, но оклеветала для того, чтобы получить ваше состояніе, такъ какъ за вашей смертью оно переходитъ къ ней.

-- Но найденный трупъ?

-- Это пока для меня загадка. Но во всякомъ случаѣ нельзя скрыть что это неожиданное обстоятельство отдаетъ перевѣсъ въ руки графини.

-- Что же мнѣ дѣлать? вскричала Дили. Мнѣ не нужны деньги, я хочу только прекратить эту ужасную неизвѣстность, кончить эту страшную борьбу.

-- Чтобы ни случилось графиня, не теряйте мужества и положитесь на меня, я не оставлю васъ.

Въ эту минуту послышался звонъ колокольчика и вошедшая вслѣдъ за этимъ старая служанка Гагена, сказала что какой то господинъ желаетъ его видѣть.

Гагенъ простился съ Лили и пошелъ къ себѣ въ кабинетъ. Онъ былъ очень удивленъ, найдя тамъ судебнаго доктора Феттера.

-- Здравствуйте любезный собратъ! сказалъ онъ, протягивая руку Гагену, мнѣ надо переговорить съ вами но дѣлу.

-- По дѣлу? говорите, что такое! отвѣчалъ Гагенъ, приглашая доктора садиться.

-- Вы уже знаете какой новый оборотъ приняло это дѣло съ графиней Варбургъ.

-- Я еще не знаю въ чемъ дѣло.

-- Нѣтъ? Развѣ вамъ ничего не сообщали? Въ такомъ случаѣ я скажу вамъ что дѣло идетъ объ освидѣтельствованіи умственныхъ способностей находящейся въ вашемъ домѣ, физически здоровой, молодой особы.

-- Объ освидѣтельствованіи?

-- Конечно, и къ сожалѣнію очень возможно, что результатомъ будетъ признаніе разстройства умственныхъ способностей этой особы.

Гагенъ недовѣрчиво поглядѣлъ на доктора.

-- Неужели же я не замѣтилъ бы уже, если она сумасшедшая! спросилъ онъ.

-- Я вполнѣ уважаю ваши знанія и опытность, любезный собратъ, по позвольте замѣтить вамъ, что видя постоянно эту особу, вы невольно почувствовали къ ней состраданіе, вы глядѣли на это дѣло другими глазами, чѣмъ сталъ бы глядѣть человѣкъ совершенно посторонній и безпристрастный.

-- Это можетъ быть, согласился Гагенъ.

-- Я зналъ, что какъ человѣкъ безпристрастный вы согласитесь со мною. То, о чемъ я говорю, есть не болѣе какъ естественное слѣдствіе всего происшедшаго. Подумайте только хорошенько. Развѣ возможно предположить что либо другое? Мнѣ уже нѣсколько времени казалось что это интересная физіологическая загадка, совершенно особый родъ умственнаго разстройства; вы знаете также, хорошо какъ и я, какъ много существуетъ видовъ этой болѣзни и какъ многіе бываютъ имъ подвершены такъ что не только они, но и окружащіе не подозрѣваютъ этого, пока вдругъ не дѣлается значительнаго ухудшенія, которое даетъ увидѣть болѣзнь, скрывавшуюся уже много лѣтъ.

-- Все это совершенно вѣрно! снова согласился Гагенъ.

-- Очень естественно, если послѣ всего происшедшаго невольно приходитъ въ голову, что тутъ мы имѣемъ дѣло съ такимъ именно случаемъ и я хочу убѣдиться такъ ли это. Не замѣтили ли вы сами чего нибудь, что подтвердило бы эту догадку?

-- Нѣтъ, твердо отвѣчалъ Гагенъ, я рѣшительно могу сказать, что нечего и думать о чемъ либо подобномъ, тутъ нѣтъ ни малѣйшихъ слѣдовъ помѣшательства или даже временнаго разстройства умственныхъ способностей и я убѣжденъ, что думать объяснить дѣло такимъ образомъ значитъ стоять на ложной дорогѣ.

-- Позвольте вамъ замѣтить что этого рода больные бываютъ часто такъ благоразумны, что невольно вводятъ доктора въ сомнѣніе. Въ этомъ же случаѣ я тѣмъ болѣе стою за эту идею, что она первому пришла мнѣ въ голову и я думаю, что съумѣю доказать ея справедливость.

При этихъ словахъ Гагенъ испугался. Докторъ высказалъ свой приговоръ въ такой рѣшительной формѣ, что можно было всего бояться, такъ какъ докторъ Феттеръ былъ всѣмъ извѣстенъ за человѣка упрямаго, ни за что не отказывавшагося отъ разъ высказаннаго мнѣнія. Такіе люди не смотря на доброту и честность очень часто бываютъ крайне опасны.

-- Прошу васъ, мой уважаемый собратъ, сказалъ Гагенъ не противорѣча ему прямо, чтобы не возбудить упрямства, прошу васъ прежде всего произвести освидѣтельствованіе. Мой домъ во всякое время къ вашимъ услугамъ.

-- Я такъ и думалъ! весело вскричалъ Феттеръ, ударивъ Гагена по плечу, я зналъ это. Послушайте, продолжалъ онъ, я нахожу что вы очень ловко взялись за дѣло, чтобы пріобрѣсти себѣ практику. Вы сначала помогаете бѣднымъ. А скажите, васъ зовутъ ночью?

-- Очень часто.

-- И вы идете всюду?

-- Не бойтесь, чтобы я повредилъ вамъ этимъ, смѣясь возразилъ Гагенъ.

-- Повредить? Мнѣ? вскричалъ Феттеръ. Ха, ха, ха, этого я не боюсь, вѣдь я здѣсь уже двадцать лѣтъ. Но возвратимтесь снова къ причинѣ моего сегодняшняго посѣщенія, я сдѣлаю незамѣтное для нея освидѣтельствованіе умственныхъ способностей молодой дѣвушки и надѣюсь что буду въ состояніи придти къ какому нибудь рѣшенію. Говорила ли она вамъ когда нибудь о своемъ прошедшемъ?

-- Очень часто.

-- Но всегда какъ графиня Варбургъ?

-- Всегда.

-- Это странно! Очень часто подобные разговоры обнаруживаютъ то, чего нельзя было узнать другимъ способомъ, замѣтилъ докторъ Феттеръ, но я не оставляю надежды, что мнѣ удастся разъяснить эту непонятную исторію.

-- Этимъ вы окажете большую услугу! отвѣчалъ Гагенъ.

-- О, мнѣ очень часто удавалось въ подобныхъ случаяхъ. Пойдемте! Представьте меня молодой дѣвушкѣ, хотя бы какъ вашего родственника.

Гагенъ повиновался и повелъ доктора къ Лили, которой представилъ его какъ своего друга.

-- Какая она хорошенькая! прошепталъ докторъ, затѣмъ обернулся къ Лили и взялъ ее за руку, стараясь незамѣтно послушать пульсъ.

-- Я совершенно спокойна и здорова, докторъ Феттеръ, сказала Лили.

Докторъ вздрогнулъ.

-- Какъ вы меня знаете? спросилъ онъ.

-- Конечно, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, когда я еще была маленькая вы были у насъ въ замкѣ, у меня былъ коклюшъ.

-- Совершенно вѣрно, совершенно вѣрно! Но, у васъ удивительная память! Это было такъ давно! Вѣроятно вы послѣ этого видали меня?

-- Да, я едва ли бы узнала васъ, если бы не видала васъ послѣ того, проѣзжая но городу.

Казалось что Феттеръ не особенно повѣрилъ объясненію, хотя замѣчаніе о кожлюшѣ было совершенно справедливо, но докторъ Феттеръ вспомнилъ что сумасшедшіе очень часто бываютъ одарены какъ бы двойнымъ зрѣніемъ и говорятъ о такихъ вещахъ, которыя казалось не должны бы были быть имъ извѣстны.

Онъ поговорилъ съ Лили еще нѣсколько времени, заставилъ ее разсказать все, что она знала про знаменитый вечоръ грозы и наблюдалъ за нею. На слѣдующій день онъ снова явился къ Гагену, но не говорилъ ни слова о своихъ замѣчаніяхъ, а только передалъ ему, что въ два часа дня Лили должна быть въ церкви, такъ какъ рѣшено показать ей найденный въ пропасти трупъ графини, и этимъ способомъ вызвать какое-нибудь другое показаніе у этой таинственной дѣвушки.

Казалось въ этотъ день все должно было рѣшиться, такъ какъ около трупа былъ не только докторъ Феттеръ, но еще нѣсколько юристовъ, которые должны были быть свидѣтелями сцены, которая произойдетъ. Графиня также была приглашена и пріѣхала аккуратно въ назначенный часъ.

Найденный въ пропасти трупъ стоялъ посреди часовни, на возвышеніи и былъ покрытъ бѣлымъ покрываломъ.

Въ глубинѣ этой небольшой часовпи былъ маленькій алтарь, на которомъ стояло распятіе, освѣщенное свѣтомъ двухъ канделябръ, которые оставляли въ полумракѣ остальную часть часовни.

По всей вѣроятности надѣялись, что торжественность этаго мѣста должна произвести сильное впечатлѣніе на нечистую совѣсть. Надо было ожидать, что неожиданный видъ трупа вырветъ у живой признаніе.

Рѣшительная минута приближалась. Всѣ зрители уже собрались, недоставало только актеровъ.

Вдругъ на лѣстницѣ послышались шаги.

Дверь отворилась и вошелъ Гагенъ въ сопровожденіи Лили.

Гагенъ сейчасъ же понялъ всю опасность и важность этой минуты, онъ увидѣлъ стоящую въ сторонѣ графиню, за тѣмъ доктора и другихъ свидѣтелей странной сцены! Живая Лили была приведена къ мертвой! И графиня не побоялась быть третьей при этомъ свиданіи.

Тогда одинъ изъ присутствующихъ снялъ покрывало съ трупа.

Хотя Лили была приготовлена, но это зрѣлище произвело на нее сильное впечатлѣніе.

Каждый ожидалъ, что она съ ужасомъ отвернется отъ трупа, что ужасное зрѣлище заставитъ ее отступить, по произошло нѣчто совсѣмъ другое.

При взглядѣ на трупъ, Лили громко вскрикнула и всплеснувъ руками бросилась къ возвышенію, на которомъ лежала покойница.

-- Это Марія! Марія умерла! раздирающимъ голосомъ вскричала она, это Марія Рихтеръ!

Эти слова поразили доктора Гагена, которому показалось, что онъ въ одно мгновеніе понялъ все, не владѣя собою онъ взглянулъ на графиню, которая холодно и спокойно присутствовала при этой ужасной сценѣ и полузакрывъ глаза, смотрѣла на свою падчерицу.

Всѣ остальные присутствующіе съ жаднымъ вниманіемъ слѣдили за происходившей сценой.

-- Марія! дорогая моя Марія! ты умерла! рыдала Лили.

Было ли это результатомъ безумія? Или это была истинная сворьбь? Были ли эти слова доказательствомъ сумасшествія, были ли эти слезы и жалобы истины исходили ли они изъ сердца той, которая рыдала надъ трупомъ? Сочтетъ ли докторъ Феттеръ эту сцену новымъ доказательствомъ болѣзни мозга, причина которой покрыта мракомъ?

Наступило всеобщее молчаніе.

Предполагаемая цѣль, очевидно, не была достигнута. Приведенная къ трупу дѣвушка дѣйствительно была взволнована, но совсѣмъ иначе, чѣмъ ожидали. Надѣялись, что видъ трупа заставитъ ее сознаться, а она объявляла, что это трупъ ея молочной сестры, Маріи Рихтеръ.

-- И такъ вы но прежнему утверждаете, что вы графиня, сказалъ одинъ изъ юристовъ, вы думаете объяснить дѣло говоря, что лежащая передъ вами покойница -- Марія Рихтеръ?

-- Это Марія Рихтеръ! Я узнаю ее! отвѣчала Лили.

-- До сихъ поръ я еще не говорила объ одномъ наружномъ знакѣ, по которому легко узнать мою дочь, графиню, и который долженъ уничтожить послѣднія сомнѣнія, сказала графиня, моя дочь имѣла на нравомъ плечѣ родимое пятно величиною съ вишню! Я прошу господъ докторовъ поискать этотъ знакъ на трупѣ.

При этихъ словахъ Лили отшатнулась и съ удивленіемъ взглянула на графиню.

-- Что ты говоришь! вскричала она, у меня было такое пятно?

Графиня не отвѣчала.

-- Это неправда! вскричала съ отчаяніемъ Лили, не у меня, а у Маріи Рихтеръ было такое пятно!

Но никто не слушалъ ея.

-- Слова графини справедливы! сказалъ докторъ Феттеръ, на правомъ плечѣ находится темное родимое пятно величиною съ вишню.

-- Выслушайте меня! съ ужасомъ и отчаяніемъ вскричала Лили, клянусь вамъ, что это Марія Рихтеръ! Графния, моя мачиха и ея управляющій фонъ-Митнахтъ поклялись погубить меня. Этотъ управляющій толкнулъ меня въ пропасть и моя мачиха также хотѣла моей смерти, такъ какъ она клевещетъ на меня.

-- Она сумасшедшая, холодно сказала графиня, или самая наглая обманщица.

-- Они оба хотѣли моей смерти, моей погибели! вскричала Лили, съ мольбою протянувъ руки къ присутствующимъ, я сама не думала этого, но теперь къ ужасу моему узнала, что это такъ! Я стояла имъ поперегъ дороги. Я должна была умереть или исчезнуть!

Кто повѣритъ этому? Докторъ Феттеръ съ сомнѣніемъ слѣдилъ за каждымъ словомъ и жестомъ молодой дѣвушки.

Графиня между тѣмъ простилась со всѣми и удалилась.

Никто изо всѣхъ присутствующихъ, кромѣ Гагена, не вѣрилъ словамъ Лили и когда докторъ Феттеръ шепнулъ: Она сумасшедшая, то его слова встрѣтили гораздо больше вѣры, чѣмъ всѣ жалобы несчастной дѣвушки.

Трупъ былъ снова покрытъ и всѣ оставили залу. Гагенъ подошелъ къ Лили и вывелъ ее на чистый воздухъ.

Когда черезъ нѣсколько дней послѣ этого, собралось засѣданіе суда но дѣлу исчезнувшей графини, то докторъ Феттеръ заявилъ, что по его мнѣнію мнимая графиня сумасшедшая, но что онъ надѣется, что хорошій уходъ за нею въ домѣ сумасшедшихъ можетъ повести къ излѣченію.

Услыша этотъ приговоръ Лили страшно поблѣднѣла и не въ состояніи была произнести ни слова.

Напрасно старался докторъ Гагенъ доказать неосновательность словъ казеннаго врача, напрасно приводилъ онъ различныя доказательства совершенной ясности ея разсудка, его слова только возбудили упрямое противорѣчіе Феттера.

Было рѣшено, что мнимая графиня Варбургъ будетъ отправлена въ сумасшедшій домъ.

При этомъ рѣшеніи Лили громко вскрикнула и упала безъ чувствъ на руки доктора Гагена.

Съ невыразимымъ состраданіемъ глядѣлъ онъ на блѣдное и прелестное личико невинной дѣвушки, побѣжденной въ неравной борьбѣ.

Графиня торжествовала!...

XXIX.

Сумасшедшій домъ Св. Маріи.

На небольшой возвышенности, покрытой лѣсомъ, виднѣлось большое каменное зданіе, окруженное высокой каменной стѣной. Желѣзные ворота были всегда заперты, окна дома задѣланы рѣшетками.

Глубокое молчаніе царствовало вокругъ этого уединеннаго зданія. Внутри же двора, въ извѣстные часы дня, можно было видѣть самое необычайное зрѣлище. Это было сборище людей всѣхъ возрастовъ, мущинъ и женщинъ, которые ходили, говорили сами съ собою, размахивали руками, но казалось были совершенно незнакомы другъ съ другомъ.

Костюмы ихъ были самые необычайные. Тутъ стоялъ сѣдой старикъ накинувъ на себя плащъ, точно Цезарь свою тогу и декламировалъ стихи, тамъ молодая женщина громко смѣялась и пѣла. Одного взгляда на это общество было достаточно чтобы понять, что вы находитесь въ сумасшедшемъ домѣ. Дѣйствительно, это былъ сумасшедшій домъ Св. Маріи, находившійся въ десяти миляхъ отъ Варбурга, въ который помѣщали всѣхъ окрестныхъ больныхъ мозгомъ.

Докторъ этого учрежденія и его помощникъ, жили въ одной части зданія, а больные помѣщались въ другой, подъ присмотромъ сторожей и сидѣлокъ.

Директоръ заведенія сидѣлъ въ кабинетѣ слушая донесеніе своего помощника, когда вошелъ инспекторъ чтобы спросить не прикажетъ ли чего нибудь директоръ. Инспекторъ былъ высокій старикъ, который отъ долгаго обращенія съ безумными, самъ по наружности походилъ на человѣка не въ своемъ умѣ, сходство съ которымъ особенно увеличивалось отъ безпокойнаго выраженія его глазъ.

-- Надѣта ли горячечная рубашка на шестьдесятъ пятый номеръ? спросилъ директоръ.

-- Да, господинъ директоръ, утромъ съ нимъ былъ припадокъ бѣшенства, а теперь онъ лежитъ какъ мертвый.

-- Есть у васъ свободныя мѣста?

-- Да, есть два мѣста въ нижнемъ этажѣ.

-- О, не тамъ, я спрашиваю есть ли свободное мѣсто въ отдѣльныхъ комнатахъ.

Инспекторъ подумалъ не много.

-- Въ номерѣ шестьдесятъ шестомъ есть одна свободная постель, отвѣчалъ онъ.

-- Въ этой комнатѣ умерла вчера молодая женщина о которой я сейчасъ докладывалъ вамъ, вмѣшался докторъ.

-- Хорошо! мнѣ дали знать что сегодня явится къ намъ новая паціентка, она считаетъ себя графиней и, какъ мнѣ пишутъ, съ перваго взгляда ее низачто нельзя принять за сумасшедшую, прибавилъ директоръ, сколько больныхъ въ шестьдесятъ шестомъ номерѣ?

-- Трое, новая больная будетъ четвертой.

-- Кто тамъ сидѣлка?

-- Дора Вальдбергеръ.

-- Вальдбергеръ, хорошо, скажите ей, что у нея будетъ новая больная, за которой она должна смотрѣть какъ можно внимательнѣе. Это мнѣ пишетъ докторъ Феттеръ.

-- Въ такомъ случаѣ не лучше было бы помѣстить одну? замѣтилъ инспекторъ.

-- Нѣтъ, помѣстите ее въ шестьдесятъ шестой померъ, рѣшилъ директоръ и отпустилъ своего помощника.

Въ то время, какъ этотъ разговоръ происходилъ въ кабинетѣ директора сумасшедшаго дома, карста запряженная парой, катилась по дорогѣ, которая вела къ этому дому изъ Варбурга.

На козлахъ сидѣлъ кучеръ, а въ каретѣ двое: Лили и докторъ Гагенъ, которому довѣрили отвезти молодую дѣвушку въ сумасшедшій домъ Св. Маріи и передать тамъ директору.

Медленно подвигалась карета по тихой дорогѣ и вдали, на возвышеніи, уже виднѣлось каменное зданіе, окруженное стѣной. Когда экипажъ въѣхалъ наконецъ во дворъ заведенія, какъ его окружили нѣсколько женщинъ, которыя недружелюбно глядѣли на пріѣхавшихъ, только одна изъ нихъ дружески кивнула головой.

Это были тихія сумасшедшія, выпущенныя на прогулку, тѣмъ не менѣе видъ ихъ испугалъ Лили и она невольно схватила Гагена за руку.

-- Вы знаете что теперь предстоитъ вамъ и чего нельзя измѣнить, графиня, прошепталъ Гагенъ. Не теряйте мужества, повторяю вамъ, что не все еще потеряно, что я еще буду бороться за васъ.

-- Все напрасно, мнѣ не на что больше надѣяться, также тихо отвѣчала Лили, съ ужасомъ глядя на окна съ рѣшетками, о, Боже мой, неужели это правда! это ужасно!

Она отвернулась и закрыла лицо руками; Гагенъ слышалъ какъ она тихо плакала и это разрывало ему сердце.

-- Не плачьте, графиня, вы и такъ уже пролили слишкомъ много слезъ, сказалъ Гагенъ, соберитесь съ мужествомъ! Я обѣщаю вамъ, что я безъ устали буду трудиться чтобы освободить васъ, что я наконецъ обнаружу истину! Силой тутъ ничего нельзя сдѣлать, надо дѣйствовать осторожно, хитрить.

-- Еслибы только Бруно остался живъ.

-- Я надѣюсь на это.

-- Онъ еще не знаетъ ничего, что со мной случилось.

-- Ему еще нельзя было говорить объ этомъ.

Лили задумалась. Въ эту минуту карета остановилась.

Наступила рѣшительная минута. Гагенъ вышелъ и помогъ выйти Лили. На дворѣ тамъ и сямъ стояли сумасшедшіе.

Здѣсь должна была она остаться между этими людьми.

Гагенъ позвонилъ. Почти въ туже минуту сторожъ отворилъ дверь.

-- Проведите насъ къ директору, сказалъ Гагенъ.

Тогда сторожъ провелъ ихъ въ пріемную и пошелъ доложить о посѣтителяхъ директору.

-- Прошу васъ войти! раздался рѣзкій голосъ.

Гагенъ пропустилъ Лили впередъ и послѣдовалъ за нею. Въ кабинетѣ былъ директоръ и его помощникъ.

Гагенъ назвалъ себя.

-- А, вы привезли молодую даму, которая должна нѣсколько времени пользоваться здѣсь деревенскимъ воздухомъ, сказалъ директоръ, милости просимъ.

Лили не могла болѣе владѣть собою, не могла сдерживать долѣе своего отчаянія и залилась слезами.

-- О чемъ вы плачете, сударыня, вы очень пріятно провелете здѣсь время для вашего подкрѣпленія.

-- Вы ошибаетесь на счетъ меня! сказала Лили, снова овладѣвая собою и говоря твердымъ голосомъ, я очень хорошо знаю, гдѣ я, и что предстоитъ мнѣ. Я чувствую себя очень несчастной, такъ какъ я жертва коварной интриги.

Директоръ паклонилъ голову, какъ бы желая сказать: это я часто слышу! Мы это знаемъ! Затѣмъ онъ пригласилъ Лили и Гагена сѣсть.

-- Не правда-ли, это та самая молодая особа, о которой мнѣ писалъ докторъ Феттеръ? сказалъ онъ.

При этомъ имени Лили невольно вздрогнула.

-- Да, это она, отвѣчалъ Гагенъ.

-- Какъ вамъ извѣстно я долженъ вести списки всѣхъ находящихся въ этомъ домѣ, продолжалъ директоръ, какъ ваше имя, сударыня? спросилъ онъ раскрывая толстую книгу.

-- Графиня Варбургъ, отвѣчала Лили.

-- Да, совершенно вѣрно, согласился директоръ, которому было написано объ этомъ пунктѣ помѣшательства, въ такомъ случаѣ вы поможете мнѣ, прибавилъ онъ обращаясь къ Гагену.

-- Очень сожалѣю, отвѣчалъ послѣдній, пожимая плечами, но я не могу прибавить вамъ ничего болѣе.

-- Въ такомъ случаѣ мы пока довольствуемся этимъ сказалъ директоръ закрывая книгу, вписавъ въ нея предварительно возрастъ Лили и какого она исповѣданія.

-- Молодая особа поступаетъ къ вамъ, сказалъ тогда Гагенъ, но я прошу васъ обратить на нее особенное вниманіе.

-- Конечно, уважаемый собратъ, конечно, не сомнѣвайтесь въ томъ, что молодой особѣ будетъ оказываемо здѣсь всевозможное вниманіе, возразилъ директоръ.

-- Графиня, безъ сомнѣнія, будетъ имѣть отдѣльную комнату.

-- Да, конечно, если это будетъ нужно.

-- Графиня будетъ свободно гулять.

-- Очень жаль, отвѣчалъ директоръ, пожимая плечами, но, я долженъ отказать въ этомъ, хотя молодая дама будетъ гулять у насъ по двору, сколько это понадобится для ея здоровья.

-- И такъ, я плѣнница! прошептала Лили.

-- Мой вѣрный помощникъ, сказалъ директоръ, указывая на него, проводитъ васъ.

-- Я пойду вмѣстѣ, объявилъ Гагенъ.

-- Какъ вамъ угодно! Но, я надѣюсь, что буду имѣть удовольствіе еще увидѣть васъ послѣ этого.

Гагенъ выразилъ свое согласіе и оставилъ кабинетъ, вмѣстѣ съ Лили и молодымъ докторомъ, наружность котораго далеко не внушала довѣрія. Но, еще болѣе непріятное впечатлѣніе произвелъ на Лили и Гагена видъ сидѣлки, Доры Вальдбергеръ.

Когда докторъ отворилъ дверь на лѣстницу, Лили вгдрогнула и схватила Гагена за руку. Въ ту же минуту, до ушей ихъ донесся громкій, безумный хохотъ.

Онъ звучалъ такъ ужасно, что даже Гагенъ вздрогнулъ. Докторъ замѣтилъ это.

-- Это одинъ больной, совсѣмъ внизу, сказалъ онъ.

-- Это отвратительно, прошептала Лили.

-- Не бойтесь, это скоро пройдетъ, прибавилъ докторъ.

Этотъ домъ производилъ ужасное впечатлѣніе своими длинными, таинственными корридорами, въ которыхъ со всѣхъ сторонъ раздавались какіе то странные звуки.

-- Ко всему этому шуму очень легко привыкнуть, продолжалъ докторъ, онъ неизбѣженъ въ домѣ гдѣ живетъ столько всевозможнаго народу. Прошу васъ подняться еще на одну лѣстницу.

-- Еще одну лѣстницу? Почему же не здѣсь? спросилъ Гагенъ.

-- Нѣтъ мѣста! лаконически отвѣчалъ докторъ.

Тутъ на встрѣчу имъ вышла Дора Вальдбергъ.

-- Дора, эта молодая дама поступаетъ къ вамъ, сказалъ докторъ.

-- Я уже знаю въ 67 номеръ, отвѣчала сидѣлка, имѣвшая въ своей наружности что то мужское. Пройдя впередъ она открыла дверь въ номеръ 67. Дверь была не заперта на ключь, а только притворена. Отворивъ дверь сидѣлка отступила назадъ, чтобы осмотрѣть новую паціентку.

Лили вошла въ комнату, Гагенъ послѣдовалъ за ней.

-- Но здѣсь четыре постели? сейчасъ же вскричалъ онъ.

-- Четыре постели? спросилъ докторъ, но вѣдь въ комнатѣ больше никого нѣтъ.

Конечно въ это время въ комнатѣ никого не было.

-- Нѣтъ-ли комнаты съ одной постелью и болѣе удобной?

-- Къ сожалѣнію все занято.

-- Меня огорчаетъ не комната, а то что мнѣ приходится здѣсь оставаться! сказала Лили.

-- Окно съ рѣшеткой! продолжалъ Гагенъ

-- Вездѣ! предосторожность! прошепталъ докторъ.

-- Надѣюсь, что вы постараетесь облегчить время пребыванія здѣсь, для этой молодой дамы, умоляющимъ тономъ обратился Гагенъ къ доктору и сидѣлкѣ! она нуждается въ этомъ болѣе, чѣмъ кто либо здѣсь! Могу ли я надѣяться на это?

Оба стали горячо увѣрять что сдѣлаютъ все отъ нихъ зависящее, въ особенности сидѣлка, которая призывала въ свидѣтели своихъ словъ Бога и всѣхъ святыхъ.

Тогда Гагенъ повернулся къ Лили и протянулъ ей руку. Лили благодарила его за все, что онъ сдѣлалъ для нея и просила спасти Бруно и передать ему ея послѣдній поцѣлуй.

-- Будьте тверды, графиня, шепнулъ ей Гагенъ, которому также было крайне тяжело разставаться съ Лили, и полагайтесь на Бога, все исправится.

Лили еще разъ пожала ему руку, затѣмъ вошла въ комнату, гдѣ ей предстояло прожить можетъ быть долго.

Но когда Гагенъ ушелъ, а сидѣлка также оставила комнату, Лили съ отчаяніемъ всплеснула руками и упала на колѣни, чтобы молитвою подкрѣпить себя.

Между тѣмъ Гагенъ съ трудомъ оторвался отъ Лили, судьба которой сильно огорчала его, думая о томъ, что скажетъ онъ своему другу, когда тотъ спроситъ его о невѣстѣ.

Онъ снова вернулся въ кабинетъ директора и объявилъ что за молодую особу ежемѣсячно будутъ платить большую сумму и сейчасъ же заплатилъ за первый мѣсяцъ впередъ.

-- По крайней мѣрѣ она здѣсь въ безопасности отъ нихъ, думалъ онъ садясь въ карету, чтобы ѣхать обратно, отъ тѣхъ, которыхъ я поклялся побѣдить. А теперь я всѣ силы употреблю на то, чтобы борьба окончилась въ нашу пользу.

XXX.

Милошъ.

Спустя нѣсколько недѣль послѣ описанныхъ нами событій, однажды вечеромъ въ сильную бурю, какой то незнакомецъ шелъ со станціи желѣзной дороги въ городъ неся подъ плащемъ небольшой ручной чемоданъ.

Судя по его походкѣ, незнакомецъ долженъ былъ быть еще не старъ.

Казалось что онъ былъ въ городѣ чужой. На углу одной улицы онъ остановился чтобы прочитать ея названіе, довольно ярко освѣщенное фонаремъ. Въ эту минуту свѣтъ фонаря упалъ также и на его лицо и можно было увидать что это молодой человѣкъ лѣтъ около двадцати восьми. Типъ его лица и длинные бакенбарды выдавали въ немъ иностранца. Рѣзкія черты лица, большіе, темные глаза и необъяснимая смѣсь выраженія ума и твердости, составляли въ общемъ очень интересную наружность.

-- Это Блюменштрассе, пробормоталъ онъ. Въ такомъ случаѣ это здѣсь, въ томъ домѣ у котораго стоитъ бѣлая скамья, но что если ее убрали?

Шелъ сильный дождь, но путешественникъ, казалось, не обращалъ на него никакого вниманія. Улицы были пусты и мрачны.

Вдругъ незнакомецъ остановился, онъ увидѣлъ передъ однимъ изъ домовъ скамью.

Онъ подошелъ ближе и старался прочесть надпись на дверяхъ, но было черезчуръ темно. Тѣмъ не менѣе, должно быть, онъ рѣшилъ, что пришелъ туда, куда надо, такъ какъ сейчасъ же позвонилъ.

Почти въ ту же минуту дверь отворилась и въ ней показалась голова старой служанки Гагена.

-- Кто тутъ? спросила она, а, теперь вижу, а то такая тьма, хоть глазъ выколи. Вы желаете видѣть господина доктора?

-- Да, доктора Гагена, отвѣчалъ незнакомецъ.

-- Въ такомъ случаѣ войдите, только сначала оботрите ноги.

Незнакомецъ исполнилъ приказаніе и затѣмъ вошелъ въ переднюю.

Въ эту минуту самъ Гагенъ отворилъ дверь кабинета,

Увидя гостя, котораго онъ казалось сейчасъ же узналъ, Гагенъ пробормоталъ какое то привѣтствіе и сейчасъ же ввелъ его въ теплый и ярко освѣщенный кабинетъ.

Войдя незнакомецъ снялъ шляпу.

-- Я не зналъ гдѣ мнѣ остановиться, ваша свѣтлость, прошепталъ онъ.

-- Остановись здѣсь Милошъ, отвѣчалъ Гагенъ.

Названный Милошемъ осторожно поставилъ чемоданъ въ уголъ, положилъ на стулъ плащь и шляпу и остался въ изящномъ, темнозеленомъ охотничьемъ кафтанѣ, какіе носятъ егеря высокопоставленныхъ особъ, и лѣсничій.

-- Ты только что пріѣхалъ, Милошъ? спросилъ Гагенъ.

-- Точно такъ, ваша свѣтлость.

-- Ты прямо изъ Парижа?

-- Да, ваша свѣтлость.

-- Получилъ-ли ты мое послѣднее письмо и исполнилъ ли мое порученіе?

-- Все исполнилъ, ваша свѣтлость. Хотя я не могъ ихъ исполнить такъ скоро, какъ хотѣлъ, поэтому я здѣсь только сегодня. Задержка произошла по причинѣ Леона Брассара, остальное же все я исполнилъ въ одинъ день, дѣло же молодаго Брассара задержало меня, но какъ я узналъ наконецъ онъ уже нѣсколько лѣтъ какъ не живетъ болѣе въ Парижѣ.

-- Былъ ли ты на квартирѣ, гдѣ онъ прежде жилъ?

-- Въ Латинскомъ кварталѣ, въ улицѣ Гренель, номеръ 44, какъ вы мнѣ сказали адресъ, ваша свѣтлость.

-- И что ты тамъ нашелъ?

-- Стараго Брассара, слѣпаго и въ нищетѣ?

-- Какъ слѣпаго и въ нищетѣ?

-- Точно такъ ваша свѣтлость, его жена умерла и Леонъ бросилъ его.

-- Онъ посѣщалъ университетъ?

-- Старикъ жаловался, что его исключили.

-- Значитъ онъ дѣлалъ какія нибудь шалости? спросилъ Гагенъ, котораго очевидно сильно интересовала судьба молодаго Брассара.

-- Не одно это, онъ взялъ у старика все его небольшое состояніе и убѣжалъ съ нимъ.

Это извѣстіе казалось испугало Гагена, нѣсколько мгновеній онъ не могъ произвести ни слова, такъ былъ онъ пораженъ.

-- Это тебѣ сказалъ самъ Брассаръ? спросилъ онъ, какъ бы не вѣря возможности подобнаго случая.

-- Точно такъ, ваша свѣтлость, старый Брассаръ запретилъ мнѣ говорить вамъ объ этомъ, но я получилъ приказаніе отыскать молодаго Брассара и мой долгъ велѣлъ мнѣ передать все, что я узналъ относительно него. Онъ взялъ у старика ночью одиннадцать тысячъ франковъ, и съ ними исчезъ, такъ что никто не знаетъ гдѣ онъ теперь.

-- Это ужасно! прошепталъ Гагенъ едва слышно, мои опасенія оправдываются, материнскія черты сказываются въ немъ.

-- Я отправился въ медицинскій факультетъ, продолжалъ Милошъ, тамъ мнѣ сказали что пріятелемъ Брассара былъ нѣкто де-Фламаганъ, извѣстный негодяй. Этого Фламагана я нашелъ наконецъ въ клозери де-Лила, танцующимъ канканъ. Я заговорилъ съ нимъ и какъ кажется понравился ему, тогда мнѣ удалось навести разговоръ на молодаго Брассара. Ого, вскричалъ онъ полусердито, полупрезрительно, вы также знаете этого мошенника?

-- Стой Милошъ! перебилъ Гагенъ донесеніе своего вѣрнаго слуги, кончай скорѣе! Нашелъ ли ты Леона Брассара?

-- Нѣтъ, ваша свѣтлость.

Наступило непродолжительное молчаніе. Гагенъ былъ очевидно огорченъ, но онъ скоро овладѣлъ собою.

-- Почему этотъ Фламаганъ назвалъ своего бывшаго друга мошенникомъ? спросилъ онъ.

-- За то что тотъ отнялъ у него возлюбленную, одну танцовщицу.

Снова наступило молчаніе.

-- Старый Брассаръ терпитъ теперь нужду? спросилъ Гагенъ.

-- По видимому, да. ваша свѣтлость.

-- До него не доходило никакихъ извѣстій о молодомъ Брассарѣ?

-- Нѣтъ! Ни отъ него, ни отъ Фланагана мнѣ не удалось ничего узнать, но въ Ліонѣ мнѣ удалось найти брошенную Брассаромъ танцовщицу Рейвету, она думала, что онъ отправился въ Вѣну, чтобы продолжать свои занятія и еще лучше изучить нѣмецкій языкъ, хотя онъ и безъ того хорошо говорилъ на немъ.

-- Что она еще говорила?

-- Не много хорошаго, ваша свѣтлость, она была брошена имъ въ нуждѣ. Далѣе, слѣдъ его совершенно пропалъ. Рейнета утверждала, тѣмъ не менѣе, что въ Германіи Брассаръ долженъ былъ назваться нѣмецкимъ именемъ.

-- Такъ это все! Дѣйствительно, немного и много за то дурнаго, сказалъ сильно взволнованный Гагенъ. Но, несмотря на всѣ предосторожности, этого надо было опасаться, тихо прибавилъ онъ.

-- Я привезъ векселя на парижскихъ банкировъ, ваша свѣтлость, продолжалъ Милошъ, вынимая изъ кармана кожанный бумажникъ и подавая его доктору, послѣдній равнодушно бросилъ его на столъ, хотя тамъ была громадная сумма.

-- Милошъ, задумчиво продолжалъ онъ, могу я разсчитывать на твою вѣрность?

-- Я жизнью буду радъ пожертвовать для вашей свѣтлости, отвѣчалъ Милошъ.

-- Ты не разъ доказывалъ мнѣ твою вѣрность, а также ловкость и хитрость, сказалъ тогда Гагенъ, прежде всего ты долженъ будешь сдѣлать видъ, будто ты меня совершенно не знаешь, ты будешь писать мнѣ, а лично являться только тогда, когда это можно будетъ сдѣлать совершенно незамѣтно. Это самое главное.

-- Слушаю, ваша свѣтлость.

-- Ты никому не будешь говорить обо мнѣ. Здѣсь всѣ, даже моя служанка, знаютъ меня только какъ доктора Гагена.

-- Я не забуду этого, ваша свѣтлость.

-- Я дамъ тебѣ очень важное порученіе, продолжалъ Гагенъ, понижая голосъ, мнѣ необходимо знать, что происходитъ въ одномъ замкѣ, находящемся отсюда въ четырехъ миляхъ. Хозяйка этого замка, графиня Варбургъ, нуждается въ лѣсничемъ и егерѣ, такъ какъ прежній арестованъ.

-- Понимаю, ваша свѣтлость.

-- Ты отправишься туда завтра и навѣрно получишь мѣсто, такъ какъ ты ловокъ и имѣешь красивую наружность, но ты долженъ устроиться такъ, чтобы жить не въ домикѣ лѣсничаго, а въ замкѣ, и долженъ будешь обратить особенное вниманіе на двухъ особъ: на графиню и на ея управляющаго, фонъ-Митнахта.

-- Понимаю, ваша свѣтлость.

-- Ты долженъ только наблюдать и, время отъ времени, доносить мнѣ о томъ, что ты замѣтишь, цѣль моего порученія ты узнаешь впослѣдствіи и поймешь, что это было необходимо.

-- А мое имя, ваша свѣтлость? Мои бумаги?

-- Назови себя хоть Францемъ Милошемъ, что же касается бумагъ, то о нихъ особенно заботиться не станутъ. Ночь провели въ гостинницѣ, а завтра рано утромъ отправляйся въ Варбургъ.

-- Я могу сейчасъ идти, ваша свѣтлость?

-- Нѣтъ еще, отвѣчалъ Гагенъ; онъ подошелъ къ своему письменному столу и, написавъ чекъ на одного изъ своихъ парижскихъ банкировъ въ пятнадцать тысячъ франковъ, сталъ писать письмо.

"Мой дорогой, старый Брассаръ! Получите по прилагаемому здѣсь чеку на банкира Фульда, это мой долгъ вамъ, не отказывайтесь, я хочу, чтобы ваша старость была покойна; ступайте къ моему знакомому глазному врачу Мэндрипу, передайте ему мой поклонъ и скажите, что я прошу его вылечить ваши глаза. Надѣюсь, что, при свиданіи, найду васъ въ хорошей обстановкѣ! Расположенный къ вамъ..."

Затѣмъ слѣдовалъ знакъ, котораго непосвященный не могъ бы понять, послѣ этого Гагенъ положилъ письмо и чекъ въ конвертъ и написалъ адресъ господину Брассару, Парижъ, Гренельская улица, No 44.

Онъ поднялся и отдалъ письмо Милошу, который уже снова завернулся въ плащъ.

-- Черезъ десять домовъ отсюда есть почтовое отдѣленіе, ты пойдешь мимо него, отдай тамъ это письмо, приказалъ Гагенъ.

Милошъ взялъ свою шляпу и чемоданъ и поклонившись Гагену, поспѣшно оставилъ домъ.

Оставшись одинъ въ кабинетѣ, Гагенъ нѣсколько мгновеній простоялъ въ нерѣшительности и задумчивости.

-- Какое горе! прошепталъ онъ, я боюсь что этотъ юноша принесетъ мнѣ еще болѣе горя и мученій, чѣмъ я терпѣлъ до сихъ поръ; чтобы тамъ ни было онъ мой сынъ, моя плоть и кровь... Дай Богъ, чтобы не случилось ничего хуже этого перваго удара, поразившаго меня такъ неожиданно!

На слѣдующее утро Гагенъ отправился къ Бруно. Онъ нашелъ его готовымъ оставить постель, такъ какъ состояніе его здоровья улучшалось съ каждымъ днемъ.

Бруно уже зналъ все что случилось, Гагенъ разсказалъ ему все, какъ только это позволило состояніе его здоровья, и желаніе помочь Лили и скорѣе видѣть ее, можетъ быть сильно помогло его выздоровленію.

Гагенъ нашелъ Бруно въ отличномъ состояніи. Рана закрылась и общее состояніе значительно улучшилось, но этому онъ ничего не возразилъ на желаніе молодаго человѣка отправиться черезъ нѣсколько дней въ больницу Св. Маріи.

Конечно это было еще немного рано, такъ какъ малѣйшая простуда могла имѣть очень дурныя послѣдствія, но Гагенъ понималъ, что удерживать Бруно было бы безполезно. Хотя онъ не могъ освободить своей дорогой Лили, но по крайней мѣрѣ хотѣлъ утѣшить ее.

Двое друзей еще болѣе сблизились во время болѣзни Бруно, а неутомимыя заботы Гагена еще крѣпче связали ихъ. Бруно съ каждымъ днемъ все болѣе и болѣе привязывался къ таинственному Гагену, который тоже самое испытывалъ относительно выздоравливающаго, который былъ все еще очень слабъ, но во всякомъ случаѣ опасность миновалась и при хорошемъ уходѣ онъ долженъ былъ скоро совсѣмъ поправиться.

Вслѣдствіе всего сказаннаго, понитно, что Гагенъ постоянно просилъ своего друга быть какъ можно осторожнѣе и не ранѣе ѣхать къ Лили, какъ почувствовавъ себя совершенно здоровымъ.

Бруно обѣщался и просилъ Гагена поѣхать съ нимъ, когда онъ первый разъ выѣдетъ на воздухъ. Затѣмъ разговоръ былъ прерванъ приходомъ фонъ-Блюма и Ильменау, которые пришли справиться о здоровьи Бруно и были очень рады найдя его вставшимъ съ постели. Они горячо благодарили Гагена за его заботы, но онъ по обыкновенію выслушалъ эти похвалы очень холодно и поспѣшилъ уйти навѣщать своихъ больныхъ.

Усталый возвратился онъ вечеромъ домой и сѣлъ за ужинъ, приготовленный его старой служанкой, затѣмъ перешелъ въ кабинетъ, гдѣ уже былъ зажженъ, огонь.

Когда уже совсѣмъ стемнѣло раздался звонокъ и почти въ туше минуту въ кабинетъ вошелъ Милошъ.

-- Какъ ты скоро! вскричалъ Гагенъ.

-- Я пришелъ съ донесеніемъ, ваша свѣтлость.

-- Ты былъ сегодня весь день въ замкѣ?

-- Да, съ утра. Распросивъ меня графиня приняла меня къ себѣ на службу.

-- Я знаю, хотя и не былъ тамъ, что ты былъ остороженъ въ отвѣтахъ. Управляющій фонъ Митнахтъ все еще въ замкѣ?

-- Точно такъ ваша свѣтлость. Фонъ-Митнахтъ живетъ внизу, но не выходитъ изъ своихъ комнатъ.

-- Такъ значитъ онъ все еще разыгрываетъ арестованнаго, прошепталъ Гагенъ, гдѣ тебя помѣстили?

-- Домъ лѣсничаго оставленъ для матери и сестры прежняго лѣсничаго и мнѣ дали комнату въ замкѣ, недалеко отъ квартиры управляющаго отвѣчалъ Милошъ.

-- Хорошо, какъ кажется все идеіъ по моему желанію. Слышалъ ли ты что нибудь относительно умершей графини?

-- Отъ прислуги, да! умершую графиню принесли въ склепъ.

-- У графини была молочная сестра, Марія Рихтеръ, не слыхалъ ли ты также объ ней чего нибудь?

-- Это та молодая дѣвушка, которая уѣхала въ Америку?

-- Именно! Ты долженъ обращать большое вниманіе на все, что ты узнаешь относительно ея.

Въ эту минуту снова раздался звонокъ и служанка пошла отворить.

-- Поди въ сосѣднюю комнату, приказалъ Гагенъ.

Милошъ едва исполнилъ данное ему приказаніе, какъ въ дверь постучались и вслѣдъ за этимъ въ кабинетъ вошелъ съ легкимъ поклономъ полицейскій инспекторъ Нейманъ.

-- А, это вы! опять возвратились? сказалъ Гагенъ.

-- Да, сегодня, утромъ, отвѣчалъ Нейманъ; но вдругъ онъ замолчалъ и внимательно взглянулъ въ сосѣднюю комнату, дверь которой была пріоткрыта. Онъ замѣтилъ въ ней какую то тѣнь.

Ни слова не говоря, онъ жестомъ обратилъ вниманіе Гагена на это обстоятельство.

-- Ахъ, смѣясь сказалъ Гагенъ, это тѣнь моего секретаря Милоша, который пріѣхалъ вчера изъ Парижа и не подумалъ о томъ, что даже его тѣнь можетъ возбудить вниманіе. Милошъ мой довѣренный человѣкъ, господинъ инспекторъ, я прошу васъ говорить при немъ все, что вы хотите, я даже очень радъ, что ему придется присутствовать при нашемъ разговорѣ, такъ какъ онъ будетъ помогать въ Варбургѣ нашимъ трудамъ! Милошъ, поди сюда!

Милошъ сейчасъ же повиновался и Гагенъ представилъ его инспектору.

-- Вы пріѣхали изъ Гамбурга? спросилъ онъ послѣ этого.

-- Точно такъ, изъ Гамбурга.

-- И вы, не смотря на всѣ старанія, не могли ничего болѣе узнать.

Инспекторъ вопросительно взглянулъ на Гагена. какъ будто эти слова навели его на новую мысль.

-- Можетъ быть, ваша свѣтласть... нерѣшительно спросилъ онъ.

-- Вы думаете, что я узналъ что нибудь? да я думаю, что мы не должны больше искать.

-- Это удивляетъ меня, ваша свѣтлость.

-- Или вы открыли что нибудь новое?

-- Я попросилъ бы вашу свѣтлость сначала сообщить мнѣ что здѣсь случилось.

-- Въ пропасти нашли трупъ и я полагаю, что Марія Рихтеръ не далеко уѣхала, что по всей вѣроятности это ея трупъ, хотя, его хотятъ выдать за трупъ графини.

Нейманъ покачалъ головой.

-- Это дѣло дѣлается все необычайнѣе и запутаннѣе.

-- Мое предположеніе пока, не имѣетъ доказательствъ, да объ нихъ нечего и думать, пока мы не знаемъ куда уѣхала Марія Рихтеръ, сказалъ Гагенъ, я говорю основываясь лишь на моемъ убѣжденіи и на восклицаніи вырвавшемся при видѣ трупа у той, которую я считалъ графиней. Да, Милошъ, слушай внимательнѣе, ты говорилъ мнѣ, что трупъ графини поставили въ склепъ, я считаю этотъ трупъ, трупомъ молочной сестры графини, которая имѣла съ послѣдней нѣкоторое сходство. Но скажите мнѣ сначала, господинъ инспекторъ, что вы узнали за это время?

-- Мнѣ кажется, что я почти нашелъ доказательство дѣйствительнаго отъѣзда Маріи Рихтеръ въ Америку, отвѣчалъ инспекторъ.

-- Это было бы положительно чудомъ! Гововорите

-- Я ждалъ возвращенія парохода, на которомъ Марія Рихтеръ уѣхала изъ Гамбурга въ Нью-Іоркъ... Наконецъ онъ пришелъ. Это былъ пароходъ Фризія. Сейчасъ же по возвращеніи парохода я отправился наводить справки, сначала я узналъ только то, что одинъ богатый американецъ, жившій долгое время съ семействомъ въ Европѣ, возвратился назадъ въ Америку и увезъ съ собой гувернантку нѣмку. Какъ имя этой гувернантки, я не могъ узнать на пароходѣ и узналъ только то, что Американецъ былъ мистеръ Книгбурнъ и ѣхалъ въ Нью-Іоркъ изъ Бона.

-- Изъ Бона?

-- И теперь я прошу вашу свѣтлость обратить особенное вниманіе на мѣсто, изъ котораго была отправлена депеша.

-- Вы правы! депеша дѣйствительно была изъ Бона, согласился Гагенъ. Марія Рихтеръ была приглашена въ Бонъ.

-- Я обратился къ одному изъ офицеровъ парохода и оказалось, что онъ говорилъ съ мистеромъ Киггбурномъ и его молодой гувернанткой, но никогда не слыхалъ ея имени, такъ какъ ее постоянно звали просто "мисъ". Но по его описанію, эта молодая особа должна была быть никто иная, какъ та, которую мы ищемъ. Она была постоянно задумчива и одинъ разъ въ разговорѣ сказала что у нея нѣтъ больше никого въ Европѣ и что поэтому она навсегда простилась съ нею.

-- Это дѣйствительно странно! согласился Гагенъ.

-- Я отправился въ Бонъ, заключилъ Нейманъ свой разсказъ, чтобы убѣдиться въ справедливости слѣда и тамъ все что я узналъ подтвердилось. Нѣкто мистеръ Кингбурнъ, американецъ, прожилъ лѣто въ Бонѣ, а осенью отправился обратно въ Америку, взявъ съ собой гувернантку нѣмку. По описанію опять таки это была Марія Рихтеръ. Кромѣ того, я еще узналъ, что она пріѣхала въ Бонъ передъ самымъ отъѣздомъ Кингбурна. Вотъ все что я могъ узнать.

-- Теперь мои сомнѣнія снова возбуждены, сказалъ Гагенъ, чей же въ такомъ случаѣ трупъ нашли въ пропасти?

-- Развѣ ее нельзя было совсѣмъ узнать?

-- Платье, бѣлье, волосы, ростъ, даже одинъ знакъ на плечѣ, все заставило многихъ узнать въ трупѣ графиню -- но лицо было неузнаваемо, такъ оно пострадало при паденіи. Я почти начинаю сомнѣваться чтобы намъ удалось найти объясненіе.

-- Мнѣ кажется, замѣтилъ Нейманъ, что прежде всего надо убѣдиться дѣйствительно ли гувернантка Кингбурновъ -- Марія Рихтеръ.

-- Вы узнали адресъ Кингбурновъ?

-- Къ сожалѣнію, нѣтъ.

-- Въ такомъ случаѣ ему нельзя написать.

-- Но я найду его! Я могу завтра же отправиться въ Америку, сказалъ полицейскій коммисаръ.

-- Хорошо! поѣзжайте и во чтобы то ни стало, узнайте дѣйствительно ли гувернантка Кингбурновъ Марія Рихтеръ. Поѣзжайте со всѣми удобствами, господинъ инспекторъ, таково мое желаніе! Я завтра же дамъ вамъ чекъ на Лондонъ или Нью-Іоркъ. Въ настоящее же время примите мою благодарность за ваши труды.

Инспекторъ откланялся и ушелъ.

Тогда Гагенъ обратился къ Милошу.

-- Ты все слышалъ, сказалъ онъ, ты знаешь теперь достаточно, чтобы понять что тебѣ дѣлать. Будь остороженъ! Прежде всего надо проникнуть, въ тайну окружающую эта Марію Рихтеръ.

Милошъ также былъ скоро отпущенъ и оставилъ домъ доктора черезъ заднюю дверь.

XXXI.

Ночь въ замкѣ.

Фонъ-Митнахтъ былъ освобожденъ изъ подъ домашняго ареста, такъ какъ та, которая обвиняла его была сама отправлена въ сумасшедшій домъ.

Само собою разумѣется, что ея обвиненію не придавали ни малѣйшей вѣры и значенія. Фонъ Митнахтъ вышелъ изъ дѣла какъ невинно оклеветанный.

Только одного еще недоставало для полнаго благополучія графини: это полученія наслѣдства послѣ умершей падчерицы!

И со стороны замка никто не требовалъ этого открыто, такъ какъ процессъ еще не былъ оконченъ.

Въ то время какъ графиня должна была сдерживать свою алчность, терпѣніе управляющаго казалось уже лопнуло. Онъ только и думалъ о томъ, какъ бы скорѣе получить свою часть и уѣхать изъ замка. Онъ мечталъ о тѣхъ наслажденіяхъ, которыя дастъ ему обладаніе полумилліономъ.

Онъ готовъ былъ принести все въ жертву этому желанію; ему надоѣло ждать! Довольно онъ былъ слугой, теперь настало время сдѣлаться господиномъ. Узнавъ, что графиня ѣздила въ городъ, онъ цѣлый день ждалъ, что она придетъ къ нему, затѣмъ слѣдующій день, но вечеромъ онъ не могъ уже долѣе терпѣть!

Не приказывая доложить о себѣ, онъ прямо прошелъ въ комнаты графини. Въ передней никого не было. Онъ поспѣшно вошелъ въ гостиную, гдѣ графиня сидѣла за письменнымъ столомъ.

Когда портьера зашумѣла и показалась мрачная фигура фонъ-Митнахта, графиня встала и въ сильномъ волненіи пошла ему навстрѣчу.

Казалось она ожидала какого-то несчастія, и вопросительно взглянула на Митнахта, лицо котораго выражало ярость.

-- Что случилось? въ полголоса спросила она.

-- Случилось? Если ты не знаешь, что вчера случилось, то я ничего не знаю, но узнаю! отвѣчалъ онъ.

-- Я не понимаю, что ты хочешь сказать! возразила графиня.

-- Во первыхъ, это была глупость пустить въ замокъ чужаго!

-- Ты говоришь про новаго лѣсничаго?

-- Ужасная неосмотрительность! Развѣ около тебя еще мало проходимцевъ? Мнѣ это все равно! Впрочемъ я здѣсь долго не останусь, такъ что это мнѣ все равно, грубо продолжалъ онъ, мое терпѣніе лопнуло, я хочу вонъ отсюда.

-- Ты хочешь вонъ отсюда, Куртъ?

-- Да, хочу и какъ можно скорѣе.

-- Въ Америку, не такъ ли?

-- Можетъ быть! уклончиво отвѣчалъ Митнахтъ.

-- Кстати, я вчера узнала, что полицейскій инспекторъ Нейманъ ищетъ Марію Рихтеръ.

-- Что мнѣ за дѣло до того, что ты вчера узнала! съ досадой вскричалъ Митнахтъ, мнѣ нужно только то, что ты вчера получила!

Графиня бросила пронзительный взглядъ на своего управляющаго и поняла для чего онъ пришелъ къ ней, и что значилъ его мрачный видъ.

-- Ты кажется думаешь, что я получила наслѣдство, но ты сильно ошибаешься, холодно отвѣчала она.

-- Все равно, ты можешь получить его когда хочешь! Я требую моихъ денегъ и пришелъ за ними. Я хочу получить мою часть!

Въ первый разъ фонъ-Митнахтъ высказывалъ такое рѣшительное требованіе и это взорвало графиню.

-- Ты не подумалъ, что говоришь, Куртъ, гордо сказала она, я еще сильнѣе хочу отдѣлаться отъ тебя, чѣмъ ты получить деньги. Но и еще не получила денегъ, о которыхъ ты говоришь и но неволѣ должна терпѣть твое присутствіе въ замкѣ.

-- Я мало забочусь о томъ, что ты думаешь, и кромѣ того тебѣ хорошо извѣстно, что если а захочу, то ты возьмешь ихъ назадъ, потому что ты въ моихъ рукахъ, не забывай этого.

-- Ступай вонъ! внѣ себя вскричала графина, я запрещаю тебѣ ходить сюда, если ты хочешь говорить мнѣ такія грубости! продолжала она уже болѣе спокойно и овладѣвая собою, но ты напрасно воображаешь испугать меня твоими угрозами. Не мнѣ, а тебѣ надо бояться! Не мнѣ, а тебѣ можетъ придтись отвѣтить за все!

Услыша эти слова фонъ-Митнахтъ презрительно засмѣялся.

-- Не шути пожалуйста, сказалъ онъ, я давно знаю эту твою манеру.

-- Сколько я по твоему мнѣнію должна тебѣ? перебила его графиня.

-- Во первыхъ, ты должна мнѣ за мое молчаніе! Неужели же тебѣ надо напоминать, за что именно! Ты думаешь, что если я дѣло съ Лили...

-- Молчи! прошипѣла графиня.

-- Ты думаешь, что менѣе меня виновата? Мы подѣлимся, Камилла, какъ прежде, замѣть, мы подѣлимся по ровну. А затѣмъ припомни объ одномъ порошкѣ, который ты дала мнѣ.

-- Что ты хочешь этимъ сказать?

-- Развѣ это не былъ ядъ? тихо продолжалъ фонъ-Митнахтъ, развѣ его не было достаточно, чтобы отравить весь замокъ! Этотъ безцвѣтный порошекъ люди зовутъ стрихниномъ! Отличное средство избавиться отъ ненавистной особы, скоро или медленно, смотря по желанію...

Графиня протянула впередъ руки, какъ бы защищаясь.

-- Ты демонъ! вскричала она, тогда какъ лицо ея выразило страшную ненависть.

-- Ты и мнѣ охотно прибавила бы въ чай или въ кушанье этого полезнаго порошка, но Куртъ фонъ-Митнахтъ человѣкъ осторожный, онъ не ѣстъ и не пьетъ ничего, что идегь отъ тебя! Не перебивай меня! Ты должна понять наши взаимныя отношенія. Помнишь ли ты стараго Фейта? Это былъ вѣрный и честный слуга. Онъ замѣтилъ въ тебѣ врага своего господина, котораго ты съумѣла привязать къ себѣ твоимъ дьявольскимъ искусствомъ! Помнишь ли ты какъ старый Фейтъ вдругъ началъ хворать! Ты конечно приготовляла ему какое нибудь освѣжительное питье? А когда онъ хотѣлъ замѣтить, что ты прибавляешь старому графу въ вино нѣчто другое, чѣмъ то, что предписываютъ доктора, тогда старому Фейту вдругъ стало хуже, вампиръ высосалъ у него всю кровь, какъ говорили въ народѣ, и старикъ оставилъ замокъ, да и было давно пора, а не то не остаться бы ему въ живыхъ! Но онъ долженъ былъ умереть, такъ какъ могъ быть опаснымъ свидѣтелемъ когда умеръ графъ, не задолго передъ этимъ потерявъ свою жену, твою дорогую подругу! Прелестный порошекъ! Невозможно повѣрить, что за чудесное дѣйствіе заключается въ немъ. Цѣлое войско, цѣлый городъ, можно при помощи его уничтожить въ одинъ день, но ты поступаешь предусмотрительно, и даешь въ день лишь немного, я знаю, у тебя сострадательное сердце, но это немного дѣйствуетъ хоть и медленно, за то вѣрно! Съ другимъ порошкомъ, который ты послала принцу въ письмѣ тебѣ не посчастливилось...

-- Ни слова болѣе, негодяй! вскричала графиня дрожащимъ отъ гнѣва голосомъ.

-- Я почти кончилъ, продолжалъ фонъ-Митнахтъ, бросая на нее злобный взглядъ, теперь я снова возвращусь къ себѣ, намъ пора разстаться, это мы оба чувствуемъ! Это былъ проклятый часъ въ моей жизни, когда сатана толкнулъ меня на твою дорогу. Ты обратила на меня вниманіе, Лучше бы на моемъ мѣстѣ былъ мой смертельный врагъ! Ты, ты одна виновата во всемъ! Въ твоей головѣ возникли всѣ наши дѣла. Конечно, я былъ авантюристъ, человѣкъ, служившій всѣмъ, это такъ! Но я не былъ преступникомъ! Я не былъ убійцей! Это ты, змѣя, сдѣлала меня ими! Да! Ты одна виновата во всемъ! Проклятіе мнѣ, что я унизился до этого, проклятіе и позоръ тебѣ, зато что ты принудила меня къ этому!

-- Ты дуракъ! Неужели ты думаешь, что подобная защита спасла бы тебя отъ смерти, еслибы я признала Лили и предала тебя суду? съ гнѣвомъ спросила графиня, ты забываешь, что ты былъ и теперь еще находишься въ моей власти! Еще одно слово и я выдамъ тебя правосудію.

-- Безумная фурія! вскричалъ фонъ Митнахтъ, сжимая кулаки, не объ такомъ концѣ ты мечтала!

-- Въ моей власти уничтожить тебя! Или ты думаешь, что твоимъ словамъ повѣрятъ? Надъ тобою будутъ смѣяться и презирать тебя, вотъ и все!

-- Ты не будешь торжествовать, это я говорю тебѣ! Не раздражай меня болѣе! Ты прежде умрешь, чѣмъ я буду твоей жертвой! прошепталъ Митнахтъ съ угрозой поднимая руки, не забывай этого! Кто не дрожа исполнялъ твои планы, тотъ не дрожа отправитъ тебя самою въ адъ, изъ котораго ты бѣжала.

-- Неужели ты думаешь, что я тебя боюсь? презрительно возразила графиня, берегись! Я уничтожу тебя прежде чѣмъ ты успѣешь опомниться! Я раздавлю тебя, какъ ядовитую гадину, прежде чѣмъ ты успѣешь ужалить!

-- Ошибаешься! Я опережу тебя! съ неописанною яростію вскричалъ фонъ Митнахтъ и выхвативъ изъ кармана кинжалъ, бросился на графиню.

Это было ужасное мгновеніе. Въ комнатѣ наступили уже сумерки. Исполненный ярости Митнахтъ направилъ кинжалъ прямо въ грудь графини, отступившей отъ ужаса.

-- Безумный... что ты дѣлаешь? съ ужасомъ прошептала она.

-- Хочу освободить отъ тебя землю! отвѣчалъ фонъ Митнахтъ, этимъ я искуплю всѣ мои грѣхи!

-- Остановись!

-- Ты должна умереть!

Въ это мгновеніе, когда жизнь ея висѣла на волоскѣ, не будучи въ состояніи произнести ни слова, графиня съ ужасомъ указала жестомъ на дверь.

Къ гостиной приближались шаги.

Управляющій обернулся.

Графиня воспользовавшись этимъ, быстрымъ движеніемъ вырвала у него изъ рукъ кинжалъ, тогда какъ сквозь портьеру въ гостиной мелькнулъ свѣтъ.

-- Оставь меня! едва слышно шепнула графиня и обернулась, въ комнату вошла со свѣчами служанка. Управляющій бросился мимо нея, такъ что она даже перепугалась, она поставила свѣчи на мраморный столъ и начала зажигать стѣнныя лампы.

При появленіи служанки графиня сейчасъ же вполнѣ овладѣла собой, она незамѣтно опустила кинжалъ въ свой письменный столъ.

На этотъ разъ эта ужасная сцена прошла незамѣченной, такъ какъ служанка не видѣла ничего.

Но что, если она повториться? Что если этотъ человѣкъ, ослѣпленный яростью и жадностью снова предприметъ что нибудь противъ нея, забывъ всякую осторожность? Она не была болѣе въ безопасности отъ него! Онъ никогда не дѣйствовалъ такъ какъ въ этотъ день, но теперь отъ него надо было всего опасаться. Всего, самаго худшаго. Въ своей безсильной ярости, онъ былъ способенъ самъ выдать себя суду, лишь бы уничтожить и ее.

Она должна была во чтобы то ни стало избавиться отъ него. Но какъ достать громадную сумму, которую онъ требовалъ. Она не боялась Митнахта, но боялась того, что онъ знаетъ.

Съ нетерпѣніемъ ждала она ночи. Надо было принять предосторожности для своей безопасности. Ей надо было теперь всего бояться и графиня рѣшилась прежде всего удовлетворить требованіямъ фонъ Митнахта. А избавившись отъ него она была увѣрена, что найдетъ другое средство сдѣлать безвредными его угрозы.

Наконецъ наступила ночь. На дворѣ было темно и холодно. Въ каминахъ еще вездѣ горѣлъ огонь.

Графиня позвонила и отпустила прислугу.

Въ большихъ комнатахъ замка наступила тишина.

На, часахъ замка пробило полночь.

Тихонько отворивъ дверь на лѣстницу, графиня стала прислушиваться,-- вездѣ было тихо.

Вернувшись къ себѣ, графиня открыла потайной ящикъ въ письменномъ столѣ и вынувъ изъ него какой то порошокъ, насыпала его въ хрустальный бокалъ и снова заперевъ ящикъ, взяла въ руки кружку и подсвѣчникъ и пошла по корридору въ комнаты покойнаго графа.

Въ пустыхъ комнатахъ было очень холодно и шаги графини громко отдавались по паркету, сквозной вѣтеръ почти задувалъ огонь свѣчи.

Графиня шла мимо большаго стѣннаго зеркала и нечаянно взглянула въ него, ея собственное отраженіе казалось испугало ее. Почему этотъ видъ могъ испугать холодную и безсердечную графиню, такъ что нѣсколько мгновеній она не могла пошевелиться.

Ея высокая фигура съ блѣднымъ лицомъ и черными, сверкающими глазами, освѣщенная яркимъ свѣтомъ свѣчи, походила на привидѣніе, скользившее по залѣ. Но не это было причиной ея испуга. У нея въ головѣ неожиданно промелькнуло одно воспоминаніе, нѣсколько лѣтъ тому назадъ, въ Парижѣ, она была одинъ разъ у бывшей въ то время въ модѣ гадальщицы-цыганки и та предсказала ей, что она умретъ черезъ годъ послѣ того, какъ неожиданно увидитъ себя въ зеркалѣ со свѣчею въ рукѣ. Воспоминаніе объ этихъ словахъ, давно забытыхъ ею, сильно взволновало графиню, такъ какъ дѣйствительно она совершенно неожиданно увидала себя въ зеркалѣ со свѣчею въ рукахъ.

Но черезъ нѣсколько мгновеній, она насмѣшливо улыбнулась и отвернувшись, пошла дальше.

Наконецъ она пришла въ кабинетъ графа; подошедши къ его письменному столу, въ которомъ былъ вложенъ ключъ, она вынула изъ ящика всѣ бывшія въ немъ бумаги, затѣмъ отворила маленькій потайной ящичекъ и положила въ него порошокъ, который принесла съ собою, затѣмъ снова закрыла ящикъ.

Въ то время какъ она собирала бумаги покойнаго графа, въ открытую дверь мелькнула человѣческая тѣнь, графини не видѣла и не слышала ничего, будучи слишкомъ погружена въ свое занятіе.

До сихъ поръ наблюдатель за ночными дѣйствіями графини не показывался, теперь онъ заглянулъ въ комнату. Это былъ Милошъ, новый лѣсничій. Онъ явился какъ разъ во время, чтобы увидѣть какъ графиня брала бумаги, затѣмъ, когда она сдѣлала видъ, что хочетъ повернуться, онъ исчезъ также беззвучно, какъ и явился.

Графиня не замѣтила его. Да и какъ можно было предположить чтобы въ это время кто нибудь могъ быть въ комнатахъ покойнаго графа, куда никто не ходилъ кромѣ нея.

Окончивъ свое дѣло, графиня съ довольнымъ видомъ оставила кабинетъ. Снова послышались ея шаги по пустымъ, большимъ комнатам, снова таинственный свѣтъ замелькалъ въ окнахъ покойнаго графа.

Придя въ свой флигель графиня увидала, что въ одномъ каминѣ еще есть огонь.

Она поставила подсвѣчникъ на столъ, бросила бумаги покойнаго графѣ въ каминъ и взявъ щипцы мѣшала уголья до тѣхъ поръ, пока не осталось ничего кромѣ пепла.

Но этотъ поступокъ не остался въ тайнѣ! Милошъ и здѣсь подсматривалъ.

Окончивъ свою ночную работу, графиня возвратилась къ себѣ въ гостиную и только немного спустя она отправилась въ свою роскошную спальню, въ которой каждую ночь горѣла стѣнная лампа съ бѣлымъ матовымъ колпакомъ.

Но странная вещь, сонъ графини былъ безпокоенъ, ей все снились какіе то непріятные и ужасные сны, она часто вскакивала съ постели, глядѣла кругомъ, широко раскрывая глаза и прислушивалась, затѣмъ снова ложилась и только подъ утро, заснула спокойно.

Часть вторая.

I.

Въ Нью-Іоркѣ.

На Бродвэѣ, лучшей и роскошной улицѣ Нью-Іорка находится много театровъ, и концертныхъ залъ, между которыми Аполло считается самымъ лучшимъ.

Въ одинъ изъ холодныхъ зимнихъ вечеровъ множество экипажей съ разряженными дамами и мущинами подъѣзжали къ этому дому, въ которомъ давался балъ, на который, съѣзжалось лучшее Нью-Іорское общество.

Громадная театральная зала была превращена въ бальную. Громадныя зеркала отражали огни множества люстръ и казалось что длинный рядъ гостей не имѣлъ конца. Вся зала была роскошно украшена тропическими растеніями, всюду сверкали бриліанты, шелкъ и бархатъ.

Главная зала все болѣе и болѣе наполнялась, точно также, какъ и сосѣднія комнаты, въ которыхъ играли въ карты, но точно также много народу смотрѣло изъ ложъ на веселье и танцы высшаго круга.

Оркестръ, находившійся въ концѣ залы, былъ совершенно скрытъ за деревьями.

Экипажи между тѣмъ все еще подъѣзжали съ новыми гостями. Изъ красивой, четырехмѣстной кареты вышла богато одѣтая дама, въ сопровожденіи двухъ мущинъ въ бальныхъ костюмахъ.

Оба господина казались между собою въ большой дружбѣ, одинъ изъ нихъ былъ еще молодой человѣкъ и походилъ на ирландца, другой, болѣе пожилыхъ лѣтъ, былъ очевидно иностранецъ. Онъ былъ одѣтъ очень изысканно и носилъ большую черную бороду. Его темные глаза бѣгали почти безпокойно. Что касается пріѣхавшей съ ними дамы, одѣтой въ бѣлое платье съ бѣлыми цвѣтами, то она была положительная красавица. Она не была ни американка, ни англичанка, по ея чернымъ, блестящимъ глазамъ, чернымъ волосамъ и смуглому цвѣту лица видно было, что въ жилахъ ея течетъ южная кровь. Дѣйствительно, красавица была испанка, бывшая балетная танцовщица, которую ея пріятельницы звали Эглантиной, но теперь превратившаяся въ мисъ Бэллу.

Число ея поклонниковъ было громадно, но она для каждаго умѣла найти привѣтливую улыбку и любезное слово.

При выходѣ ея изъ уборной ирландецъ наклонился къ другому господину, которому прелестная испанка подала руку.

-- Видали ли вы другую такую красавицу, какъ мисъ Бэлла, господинъ, фонъ-Арно? прошепталъ онъ. Какой бюстъ! какія губки! Какіе глазки! можно сойти съ ума, когда такой взглядъ устремится на васъ.

-- Макъ-Алланъ! раздался голосъ испанки, будьте такъ добры, сходите за моимъ вѣеромъ, который я забыла въ уборной.

Услужливый ирландецъ поспѣшилъ исполнить просьбу красавицы, которая шла по залѣ подъ руку со своимъ кавалеромъ, повсюду возбуждая восторгъ своей красотой, но нѣкоторые мущины съ недоумѣніемъ поглядывали на ея кавалера. Что касается дамъ, то большинство изъ нихъ не могли скрыть своего негодованія, что бывшая танцовщица, осмѣливается являться на балу, гдѣ собралось лучшее общество.

Вдругъ одинъ изъ спутниковъ красавицы, тотъ котораго ирландецъ назвалъ фонъ-Арно, увидѣлъ что то, что произвело на него сильное впечатлѣніе. Это что то былъ господинъ, разговаривавшій съ однимъ изъ высшихъ сановниковъ Соединенныхъ Штатовъ.

-- Знаете вы этого господина? спросилъ фонъ-Арно ирландца.

-- Одинъ изъ нихъ главный полицейскій начальникъ здѣшняго Штата, другаго я не знаю, онъ долженъ быть иностранецъ.

-- Постарайтесь узнать, кто этотъ иностранецъ и что онъ дѣлаетъ въ Нью-Іоркѣ, продолжалъ фонъ-Арно, но не говорите ни слова ни обо мнѣ, ни о моемъ порученіи.

Макъ-Алланъ улыбаясь взглянулъ на собесѣдника, какъ бы говоря: чѣмъ я заслужилъ, чтобы меня считали такимъ дуракомъ?

-- Если этотъ иностранецъ полицейскій инспекторъ Нейманъ, продолжалъ онъ, то постарайтесь подслушать его. Я пройду съ сеньорой въ нашу ложу.

Ирландецъ поклонился испанкѣ и ея спутнику, въ которомъ читатель вѣроятно уже узналъ бывшаго управляющаго фонъ-Митнахта, и поспѣшно смѣшался съ толпою гостей.

Неожиданное появленіе въ Нъю-Іоркѣ полицейскаго инспектора произвело на Митнахта сильное впечатлѣніе. Онъ невольно поминутно оглядывался въ ту сторону, гдѣ увидалъ его и къ удивленію сеноры Бэллы поспѣшно пошелъ вонъ изъ залы.

-- Куда вы такъ спѣшите, Куртъ, спросила танцовщица.

-- Мы хотѣли идти въ ложу, Бэлла, я что нна будь съѣмъ и надѣюсь, что моя прелестная спутницне откажется выпить стаканъ шампанскаго, тихо отвѣчалъ Митнахтъ, но видъ его былъ немного разсѣянъ. Его занимало только одно желаніе узнать обмануло ли его замѣчательное сходство или онъ дѣйствительно видѣлъ полицейскаго инспектора.

Что привело его въ Нью-Іоркъ? Неужели тамъ сдѣлали какое нибудь открытіе, которое вызвало преслѣдованіе фонъ-Митнахта, нынѣ г. фонъ-Арно, который игралъ теперь большую роль въ тѣхъ кружкахъ Нью-Іорка, гдѣ главную роль играетъ развратъ и карточная игра?

Однако фонъ-Митнахтъ побѣдилъ свое безпокойство и оставивъ залу направился со своей спутницей къ заранѣе взятой ложѣ.

Здѣсь онъ могъ наблюдать за всѣмъ, что происходило въ залѣ не будучи самъ видимъ.

Онъ приказалъ подать шампанскаго, чокнулся съ сесторой и выпилъ, но любимый напитокъ не доставлялъ ему удовольствія, одинъ выходъ изъ неизвѣстности, какой бы онъ ни былъ, могъ успокоить его волненіе. Узнай онъ что его ищутъ и его волненіе уступило бы мѣсто твердой рѣшимости, бывшей его достоинствомъ.

Но что такое могло случиться? Графиня должна была молчать, а она была единственная его соучастница. Онъ уже съ нетерпѣніемъ ждалъ другой половины полу-милліона, слѣдовавшаго ему, такъ какъ жизнь, которую онъ велъ, стоила страшныхъ денегъ.

Напрасно старалась мисъ Бэлла насмѣшливыми замѣчаніями поправить расположеніе духа своего собесѣдника, онъ по прежнему оставался разсѣянъ и недоволенъ.

-- За наказаніе, сегодня ночью вы должны будете поставить за меня тысячу долларовъ на трефовую даму, смѣясь сказала Бэлла.

-- Вотъ идетъ Макъ-Алланъ! вскричалъ вмѣсто отвѣта фонъ-Митнахтъ.

-- У васъ глаза и уши только для него, Куртъ.

-- Онъ принесетъ одно интересное свѣдѣніе.

-- А! вотъ какъ, и это секретъ?

-- Вы можете выслушать его.

Въ эту минуту дверь отворилась и ирландецъ вошелъ въ ложу.

-- Прежде всего дайте мнѣ промочить горло, сказалъ онъ, наливая себѣ стаканъ и выпивая его залпомъ.

-- Вы говорили съ обоими господами? спросилъ фонъ-Митнахтъ.

-- Сначала съ обоими, а потомъ съ нѣмцемъ, онъ полицейскій инспекторъ и его имя Нейманъ.

-- Такъ это онъ!

-- Вы его хорошо знаете, фонъ-Арно? спросилъ ирландецъ, бросая на своего собесѣдника испытующій взглядъ.

-- По наружности только, я видѣлъ его разъ, тогда онъ искалъ одного господина...

-- Теперь онъ ищетъ молодую дѣвушку.

-- А, такъ онъ здѣсь по случаю любовнаго приключенія?

-- Нисколько любезный Арно, нисколько.

-- Въ такомъ случаѣ я хочу съ нимъ познакомиться, смѣясь замѣтила Бэлла, онъ долженъ быть рѣдкій человѣкъ.

-- Онъ ищетъ одну даму? продолжалъ фонъ-Митнахтъ, т. е. преслѣдуетъ ее по службѣ?

-- Этого я не знаю, только не думаю, отвѣчалъ Макъ-Алланъ, онъ ищетъ молодую дѣвушку, которую онъ прослѣдилъ до сюда, чтобы удостовѣриться, что она жива.

-- Онъ не называлъ ее по имени?

-- Нѣтъ, онъ сказалъ только, что думалъ найти здѣсь одного господина, по имени Кингбурна, и что молодая дѣвушка гувернантка въ домѣ этого Кингбурна.

Теперь фонъ-Митнахтъ зналъ все, что ему было надо. Но одно мгновеніе онъ задумался, въ то время какъ ирландецъ чокался съ испанкой и пилъ шампанское. Вдругъ лицо его приняло насмѣшливое выраженіе.

-- Мы подшутимъ надъ нимъ Макъ-Алланъ, сказалъ онъ. Подите къ нему и предложите отвести его къ Кингбурну.

-- Но я уже сказалъ ему, что не знаю никакого Кингбурна.

-- Все равно, скажите что вы не поняли его, а теперь хотите свести къ этому Кингбурну.

-- Но если онъ мнѣ не повѣритъ?

-- Онъ повѣритъ, когда вы скажете ему, что молодая гувернантка въ домѣ вашего друга зовется Марія Рихтеръ, запомните хорошенько это имя, Макъ-Алланъ. Вы ошибались, когда давича говорили, что онъ пріѣхалъ не изъ любви. Онъ ищетъ молоденькую гувернантку потому, что любитъ ее и хочетъ увезти назадъ.

-- Хорошо, я готовъ, сказалъ ирландецъ, вставая.

-- Еще одно, Макъ-Алланъ. Замѣтьте что онъ будетъ писать или телеграфировать въ Европу, продолжалъ Митнахтъ, и постарайтесь узнать къ кому и что будетъ имъ писать?

Макъ-Алланъ поспѣшно повиновался и, въ то время какъ Митнахтъ снова развеселился и сталъ пить шампанское съ Бэллой, снова спустился внизъ въ залу.

Митнахтъ слѣдилъ за нимъ взглядомъ и видѣлъ какъ онъ снова подошелъ къ Нейману и вошелъ съ нимъ въ нишу, чтобы спокойно переговорить.

-- Скажите пожалуйста, сказалъ Макъ-Алланъ, послѣ нѣсколькихъ незначительныхъ словъ, ошибся ли я, что вы давича упоминали про имя Кингбурга?

-- Конечно! Я вѣроятно не ясно произнесъ это имя! Развѣ вы знаете мистера Кингбурга? сказалъ полицейскій инспекторъ, здѣшній мировой судья не слыхалъ о немъ.

-- Я думаю! смѣясь замѣтить Макъ-Алланъ, это очень естественно. Книгбурнъ не живетъ въ Нью-Іоркѣ.

-- Нѣтъ? Вы развѣ знаете его?

-- Онъ мой лучшій другъ и еще не такъ давно я гостилъ у него въ имѣніи цѣлую недѣлю.

-- Въ имѣніи? Гдѣ же это?

-- Немного далеко отсюда. Около Питсбурга.

-- Но къ нему можно написать!

-- Мистеръ Кингбурнъ недавно возвратился изъ Европы, гдѣ онъ былъ съ семействомъ и привезъ оттуда молодую гувернантку, нѣмку.

-- Нѣмку!

-- Я съ разу не совсѣмъ понялъ что вы говорили.

-- Я дурно говорю по-англійски.

-- О нѣтъ, г. Нейманъ, только ваше произношеніе не совсѣмъ такое, какъ здѣшнее. Только теперь мнѣ пришло въ голову, что можетъ быть вы говорили про эту самую нѣмку.

-- Очень можетъ быть, сударь, очень можетъ быть, вскричалъ Нейманъ, не помните ли вы ея имени?

-- Ее звали мисъ Рихтеръ, мисъ Мэри Рихтеръ!

-- Тысячу разъ благодарю васъ, это та, которую я ищу! Сомнѣваться невозможно, это она! Это извѣстіе столь же важно, какъ и неожиданно.

-- Вы вѣроятно ищете родственницу. Или можетъ быть родители поручили вамъ найти слѣды дочери?

-- Нѣчто въ этомъ родѣ, сударь, я не могу сообщить вамъ въ чемъ именно дѣло. Тѣмъ не менѣе я очень радъ, что по вашей добротѣ напалъ на ея слѣдъ, и кромѣ меня вамъ будутъ многіе благодарны.

-- Въ Европѣ?

-- Да, въ Германіи! Я сейчасъ же телеграфирую объ этомъ важномъ извѣстіи. Но вотъ что еще сударь, продолжалъ Нейманъ, вы очень обяжете меня, если сообщите точный адресъ Кингбурна.

-- Вы хотите ѣхать туда?

-- Да на дняхъ, непремѣнно!

-- Его мнѣніе лежитъ въ десяти миляхъ за Питсбургомъ, у большаго Питсбургскаго озера. Имѣніе простирается на много миль дальше. Когда пріѣдете къ Кингбурну, передайте ему мой дружескій поклонъ.

-- Съ удовольствіемъ, но я еще не знаю вашего имени.

-- Ахъ извините, сказалъ Макъ-Алланъ, и поспѣшно вынувъ изъ бумажника карточку передалъ ее Нейману.

Послѣдній прочиталъ имя и поклонился.

-- Очень вамъ благодаренъ, г. фонъ-Арно! сказалъ онъ.

Въ поспѣшности Макъ-Алланъ далъ не свою карточку, но ничего не возразилъ, на данное ему, чужое имя.

-- Желаю вамъ всякаго успѣха сказалъ онъ, прощаясь съ Нейманомъ, бывшимъ въ восторгѣ отъ неожиданнаго открытія и сейчасъ же вслѣдъ за этимъ оставившимъ балъ.

-- Все удалось отлично! говорилъ ирландецъ, возвращаясь въ ложу гдѣ сидѣли Бэлла и Митнахтъ, нашъ общій другъ отправляется въ Питсбургъ, въ имѣніе Кингбурна, искать гувернантку, Марію Рихтеръ.

-- Идемте домой! сказала тогда испанка.

Всѣ встали и экипажъ фонъ-Митнахта скоро привезъ ихъ въ загородную виллу сеноры.

Уже до пріѣзда ихъ, тутъ собралось многочисленное общество, состоявшее изъ аристократіи полусвѣта и мущинъ всѣхъ классовъ общества, которые собирались въ салонахъ Эглантины, попытать свое счастіе въ игрѣ.

Одинъ господинъ, котораго звали маркизомъ, уже держалъ банкъ.

Но пріѣздъ Митнахта оживилъ игру. Громадныя суммы стали ставиться на зеленый столъ.

Съ лихорадочно сверкающими глазами слѣдили стоявшія у стола дамы и мущины за картами, падавшими изъ рукъ банкомета, рѣшавшими ихъ судьбу.

Игра продолжалась до утра и долго еще вилла танцовщицы свѣтилась огнями

II.

Марія Рихтеръ найдена.

Выйдя счастливо изъ комнаты, гдѣ вмѣсто Лили онъ нашелъ сумасшедшую, Гедеонъ Самсонъ, сейчасъ же обратился въ Дорѣ съ вопросомъ гдѣ молодая дѣвушка.

-- Вы про кого говорите? про мнимую графиню? равнодушно спросила Дора.

-- Про кого же я могу говорить, какъ не про больную, которая до сихъ поръ была здѣсь? съ гнѣвомъ отвѣчалъ Гедеонъ. Гдѣ она?

-- Я не знала что вы хотѣли ее видѣть, возразила Дора, я отвела ее, по ея желанію ко вновь приведенной больной, такъ какъ онѣ знакомы другъ съ другомъ.

-- Къ бѣшенной? поспѣшно вскричалъ Гедеонъ.

-- Да, коротко отвѣчала Дора.

-- Вы сами взбѣсились, яростно вскричалъ Гедеонъ или вы потеряли остатокъ сознанія?

-- Остановитесь, г. Самсонъ, перебила его сидѣлка, я поступила такъ потому, что думала принести обѣимъ пользу.

-- И, сколько я помню, вы вечеромъ отвели туда же бѣшенную старую вдову?

-- Да, она тоже тамъ!

Гедеонъ не сказалъ больше ни слова, но поспѣшно вырвалъ у сидѣлки ключи и бросился по корридору.

Дора съ ненавистью взглянула въ слѣдъ уходящему, она всегда дѣлала все, что ей хотѣлось, и не одинъ докторъ оставлялъ больницу по ея милости! Кромѣ того ему самому неловко было бы поднимать исторію, такъ какъ его могли спросить для чего онъ очутился ночью въ комнатѣ больной, что было противно правиламъ дома.

Мещу тѣмъ, Гедеонъ поспѣшно добѣжалъ до дверей комнаты для бѣшенныхъ, но не могъ найти нужнаго ключа.

-- Помогите! раздался за дверями слабый голосъ. Неужели никто не придетъ спасти меня! Помогите!

Это былъ голосъ Лили! Въ лихорадочномъ волненіи онъ пробовалъ одинъ ключь за другимъ.

Дора медленно шла по корридору радуясь, что Гедеонъ не находитъ ключа.

-- Сюда! закричалъ онъ, откройте дверь! Развѣ вы не слышите, что зовутъ на помощь.

Дора подошла къ двери.

-- Для чего же вы вырвали у меня ключи, сказала она.

-- Откройте же, я вамъ приказываю!

-- Помогите! ради Бога помогите! снова раздался голосъ Лили.

-- Тутъ вѣрно случилось несчастіе, замѣтила Дора, я слышу голосъ бѣшенной.

-- И вы помѣстили ихъ вмѣстѣ?

Дверь была наконецъ была открыта и свѣтъ фонаря, который держала въ рукахъ Дора, проникъ въ комнату.

Ужасная картина представилась тогда взорамъ.

Лили лежала на полу полумертвая отъ страха, а на одномъ изъ стульевъ билась, привязанная за руку, бѣшенная. Ремень еще держался, но она такъ страшно рвалась, что вся рука была въ крови. На постели лежала мертвая Софія.

Увидя входящихъ, Лили бросилась было имъ навстрѣчу, но снова упала безъ силъ.

Гедеонъ вырвалъ фонарь изъ рукъ сидѣлки.

-- Посмотрите сами на послѣдствія вашего легкомыслія! Я сейчасъ же долженъ доложить обо всемъ директору! вскричалъ онъ. Свяжите прежде всего бѣшенную, она вывихнетъ себѣ руку. Полъ покрытъ кровью. Другая сумасшедшая умерла.

Тутъ Дора подошла ближе.

-- Умерла? спросила она, впрочемъ она и такъ недолго бы протянула.

Затѣмъ она схватила бѣшенную и силою посадивъ на желѣзный стулъ, въ одно мгновеніе крѣпко привязала находившимся у стула множествомъ ремней. Безумная кричала въ безсильной ярости. Видъ ея былъ ужасенъ. Ея ногти, губы я зубы были покрыты кровью, на шеѣ у нея были раны, волосы растрепаны, платье разорвано, глаза, казалось, хотѣли выскочить изъ орбитъ.

-- Въ комнатѣ нѣтъ огня! принесите лампу и зажгите огонь въ фонарѣ надъ дверями, а также приведите сюда безумную изъ отдѣльной комнаты и привяжите на постели.

Дора конечно не могла не исполнить его приказанія, но она не торопилась. Тогда Гедеонъ, держа въ рукахъ фонарь, подошелъ къ Лили и хотѣлъ поднять ее, но Дора опередила его и поднявъ на руки безчувственную дѣвушку понесла ее съ собою.

-- Куда? вскричалъ Гедеонъ.

-- Куда? конечно назадъ въ ея комнату и я прошу, чтобы впередъ никто не ходилъ туда въ непоказанное время.

Она унесла Лили, а Гедеонъ яростно сжалъ кулаки.

-- Погоди ты, проклятая! прошипѣлъ онъ. Ты раскаешься въ своихъ словахъ.

Онъ подошелъ къ бывшей недалеко ручькѣ звонка и позвонилъ.

Черезъ нѣсколько минутъ явился инспекторъ.

Гедеонъ приказалъ убрать мертвую.

Явились двое сторожей и унесли покойницу.

Вскорѣ послѣ этого возвратилась Дора съ безумной, которая напала на Гедеона въ комнатѣ Лили. Она отнесла ее въ комнату для бѣшенныхъ и привязала къ постели, затѣмъ вымыла сама слѣды крови на полу.

Гедеонъ далъ ей нѣсколько приказаній и затѣмъ ушелъ, а вскорѣ послѣ этого наступило утро.

Нѣсколько часовъ спустя въ больницу явился Бруно справиться о Лили.

-- Вы пришли какъ разъ во время, сударь, чтобы присутствовать при строгомъ слѣдствіи, сказалъ ему инспекторъ.

-- Что это за слѣдствіе? спросилъ Бруно.

-- Слѣдствіе относительно прискорбнаго обстоятельства, случившагося прошлою ночью! Но войдите въ пріемную, я доложу о васъ.

-- Кого касается это прискорбное происшествіе? спросилъ Бруно, поблѣднѣвъ отъ страшнаго предчувствія.

-- Въ заведеніи есть покойница! отвѣчалъ инспекторъ и оставилъ Бруно, чтобы доложить о немъ.

Директоръ сейчасъ же принялъ его.

Бруно въ сильномъ волненіи вошелъ въ дѣловой кабинетъ директора, гдѣ уже были Гедеонъ и Дора.

-- Очень радъ васъ видѣть, г. фонъ-Вильденфельсъ, вскричалъ директоръ, я произвожу слѣдствіе и полагаю, что вы принимаете участіе въ обѣихъ особахъ, которыхъ оно касается, въ особенности мнимой графини Варбургъ.

-- Что случилось? графиня умерла? съ неописаннымъ безпокойствомъ вскричалъ Бруно.

-- Мнимая графиня жива, но другая безумная, къ сожалѣнію, была найдена мертвой въ комнатѣ для бѣшеныхъ, отвѣчалъ директоръ. Прошу васъ, садитесь! Я не нахожу въ поступкахъ сидѣлки Доры Бальдбергеръ ничего такого, что могло бы подать поводъ къ обвиненію ея въ неисполненіи своего долга, обратился затѣмъ директоръ къ Гедеону. Все дѣло заключается въ несчастномъ совпаденіи обстоятельствъ.

-- Сидѣлка должна была спросить позволенія прежде чѣмъ помѣщать вмѣстѣ различныхъ больныхъ, возразилъ Гедеонъ, или по крайней мѣрѣ, зная опасность этой бѣшенной, не оставлять ихъ однѣхъ.

-- Это дѣйствительно упущеніе, но вы слышали, что у сидѣлки были въ это время еще другія обязанности, которыхъ невозможно было отложить, заступился директоръ за Дору.

-- Господинъ Самсонъ сердится на меня совсѣмъ по другой причинѣ, возразила Дора, сегодня я еще промолчу, но въ другой разъ разскажу все.

-- Я требую чтобы вы сейчасъ же сказали, что вы знаете! дрожащимъ отъ гнѣва голосомъ вскричалъ Гедеонъ.

-- Мнимая графиня жаловалась мнѣ, что господинъ Самсонъ приходилъ къ ней ночью, объявила Дора.

-- Мало ли что говорятъ безумныя! поспѣшно вскричалъ Гедеонъ, это все ваши интриги! Если я хожу ночью къ сумасшедшимъ, то значитъ это нужно.

-- Да, въ этомъ случаѣ, Дора Вальдбергеръ, господинъ Самсонъ совершенно правъ, за больными надо наблюдать днемъ и ночью.

-- Графиня не больна и не ранена? спросилъ Бруно.

-- Нѣтъ, отвѣчала Дора, по ея желанію я помѣстила ее въ комнату, гдѣ была Софія Бургардъ. Ночью на эту безумную и еще на другую напалъ припадокъ бѣшенства, онѣ вступили между собою въ борьбу, въ которой одна нашла смерть, будь и по близости, ничего этого конечно не случилось бы.

-- Значитъ Софія Бургардъ умерла? спросилъ Бруно.

-- Въ сущности это благодѣяніе, замѣтилъ директоръ, она была бѣшенная, и можетъ быть, страдала бы еще долго. Во всякомъ случаѣ, на будущее время я буду строго наказывать малѣйшее упущеніе, замѣтьте это, Дора Вальдбергеръ! На этотъ разъ я вамъ прощаю, беря въ разсчетъ, что до сихъ поръ вы себя вели безукоризненно.

-- Могу я видѣть графиню? обратился Бруно къ директору.

-- Больная спокойна? спросилъ послѣдній.

-- Она очень взволнована и испугана происшествіями прошедшей ночи! отвѣчалъ Гедеонъ.

-- Въ такомъ случаѣ, я при всемъ желаніи не могу дозволить вамъ видѣть ея, сказалъ директоръ. Въ такихъ случаяхъ нужна величайшая осторожность. Вы видите какія послѣдствія имѣетъ малѣйшее упущеніе. Мнѣ очень жаль, что вы пріѣхали напрасно, но невозможно ухудшить положеніе больной какимъ-нибудь неосторожнымъ поступкомъ.

-- Мое посѣщеніе не сдѣлаетъ вреда бѣдной графинѣ, я только хочу убѣдиться каково ея положеніе, возразилъ Бруно, даю вамъ слово, что мое появленіе не сдѣлаетъ ей вреда.

-- Это невозможно. Мы сами, постоянно обращаясь съ больными, не можемъ заранѣе сказать какое впечатлѣніе произведетъ на нихъ то или другое обстоятельство, отвѣчалъ директоръ; но я хочу вамъ доказать, что мы всегда рады сдѣлать все возможное, а также и убѣдить васъ, что ночное происшествіе не имѣло другихъ послѣдствій. Вы увидите больную, но говорить съ ней я не могу вамъ дозволить.

Бруно принужденъ былъ довольствоваться этимъ, такъ какъ не имѣлъ возможности добиться лучшаго.

Дора привела его къ комнатѣ Лили и подвела къ маленькому окошечку въ двери. Лили спала. Бруно убѣдился, что она невредима и въ полной безопасности въ своей маленькой комнаткѣ.

Вотъ гдѣ должна была проходить молодость прелестной дѣвушки, которой жизнь, казалось, сулила одно счастье!

Но не все еще погибло! Бруно еще не оставлялъ надежды.

Богатство, оставленное отцомъ, принесло ей одно несчастіе. Будь она бѣдна, никто не начиналъ бы противъ нея такихъ ужасныхъ преслѣдованій, приведшихъ ея въ сумасшедшій домъ.

Бруно былъ въ страшномъ отчаяніи, но ничего не въ состояніи былъ сдѣлать! Всѣ его старанія хотя нѣсколько усладить несчастія любимой женщины, остались до сихь поръ безплодны. Точно также его старанія взять ея изъ дома сумасшедшихъ и отдать на попеченія его матери, остались безуспѣшны.

Теперь его послѣдняя надежда была на Гагена и на его старанія раскрыть всю интригу, для чего прежде всего надо было узнать жива ли Марія Рихтеръ.

-- Несчастная, думалъ Бруно глядя на невѣсту, помоги тебѣ Богъ. Я не могу остаться съ тобой, не могу сказать тебѣ. какъ горячо я тебя люблю, но твое сердце должно чувствовать это! Тяжелое время пройдетъ и мы будемъ счастливы вмѣстѣ!

Бросивъ послѣдній взглядъ на дѣвушку, Бруно долженъ былъ наконецъ уйти. Сидѣлка снова проводила его внизъ.

Бруно опять зашелъ къ директору, сказалъ ему какъ нашелъ больную, затѣмъ пошелъ взглянуть на трупъ несчастной сестры Губерта.

Вернувшись домой поздно вечеромъ онъ нашелъ у себя Гагена, съ нетерпѣніемъ ожидавшаго его.

Поздоровавшись съ Бруно, докторъ сейчасъ же вынулъ изъ кармана бумагу.

-- Извѣстіе отъ полицейскаго инспектора? спросилъ Бруно.

-- Прочитайте! отвѣчалъ Гагенъ, бывшій очевидно въ хорошемъ расположеніи духа.

Бруно развернулъ бумагу, это была телеграмма изъ Нью-Іорка, короткая, но многозначущая.

"Марія Рихтеръ найдена. Нейманъ."

-- Гагенъ! вскричалъ онъ, держа телеграмму въ рукахъ, возможно ли это? Эта находка рѣшитъ все! Телеграфируйте Нейману, чтобы онъ во чтобы то ни стало привезъ сюда Марію Рихтеръ.

-- Я уже сдѣлалъ это, отвѣчалъ Гагенъ, и долженъ вамъ признаться, что меня удивляетъ это извѣстіе!

-- Меня оно также удивляетъ! согласился Бруно, чей же трупъ былъ въ такомъ случаѣ выданъ за трупъ Лили, про который она утверждала, что это трупъ ея молочной сестры?

-- Этотъ вопросъ точно также удивляетъ меня и я въ неописанномъ волненіи, сказалъ Гагенъ, такъ что мнѣ хочется самому поѣхать туда.

-- Это было бы самое лучшее, Гагенъ! Но относительно этого извѣстія сомнѣній быть не можетъ, оно написано въ слишкомъ рѣшительномъ тонѣ. Слѣдъ, который онъ преслѣдовалъ отъ Гамбурга, оказался вѣренъ.

-- Мы завтра же получимъ новыя свѣдѣнія, такъ какъ я телеграфировалъ, чтобы онъ увѣдомилъ о подробностяхъ. Я въ неописанномъ безпокойствѣ. Это обстоятельство по всей вѣроятности поставитъ все дѣло на новый путь.

Тогда Бруно разсказалъ своему другу о томъ, что произошло въ домѣ сумасшедшихъ и о смерти сестры Губерта.

-- Когда онъ убѣжалъ, онъ поручилъ мнѣ свою сестру, сказалъ Гагенъ, но не въ моей власти было отстранить это несчастіе! Когда я былъ въ послѣдній разъ въ сумасшедшимъ домѣ, мнѣ показалось, что управленіе этимъ заведеніемъ крайне неудовлетворительно, надѣюсь, что по этому происшествію будетъ произведено строгое слѣдствіе и ихъ заставятъ держать больше сидѣлокъ и сторожей.

-- Кажется, что бывшему лѣсничему удалось благополучно бѣжать, а теперь онъ успокоится на счетъ единственнаго близкаго человѣка, оставленнаго имъ здѣсь, замѣтилъ Бруно.

-- Она была неизлѣчима, я самъ убѣдился въ этомъ, а что за жизнь ей приходилось вести! Ея жизнь была однимъ мученіемъ, такъ что смерть положитель- мое освобожденіе. Губертъ можетъ теперь спокойно искать себѣ новаго отечества. Если ему удастся счастливо добраться до Нью-Іорка, то онъ также будетъ искать слѣды Маріи Рихтеръ. Но знаете что, вдругъ перебилъ Гагенъ самъ себя, знаете что меня безпокоитъ? Я уже говорилъ вамъ, что этотъ Митнахтъ уѣхалъ. Графиня его отпустила и онъ убрался неизвѣстно куда.

-- Если онъ дѣйствительно получилъ большую сумму, то вѣроятно отправился въ Парижъ, повеселиться! Удивительно, что графиня такъ неожиданно отпустила его.

-- Его исчезновеніе мнѣ крайне подозрительно. Все что ни дѣлаетъ этотъ человѣкъ имѣетъ цѣль, но на этотъ разъ и не могу угадать его намѣренія.

Друзья поговорили еще нѣсколько времени обо всѣхъ этихъ событіяхъ и затѣмъ разстались.

Но напрасно ждалъ Гагенъ на слѣдующій день отвѣта на свою депешу, прошелъ и еще день, а никакого извѣстія не было получено.

Безпокойство друзей увеличивалось. Гагенъ телеграфировалъ еще разъ и снова не получилъ отвѣта.

Однако, дней десять спустя, изъ Нью-Іорка неожиданно пришло письмо, адресованное къ Гагену, отъ имени мистера Кингбурна. Въ этомъ письмѣ было высказано намѣреніе Маріи Рихтеръ не оставлять болѣе Америки. Кромѣ того, онъ давалъ понять, что мисъ Рихтеръ не можетъ особенно довѣрять совершенно незнакомому человѣку, называющему себя г. Нейманомъ. Въ заключеніе было сказано, что мистеръ Кингбурмъ зимой не будетъ жить въ своемъ имѣніи въ Питсбургѣ, а переѣдетъ въ Нью-Іоркъ. Письма или депеши проситъ отправлять въ Нью-Іоркъ. на имя его секретаря, Боба, до востребованія.

Это письмо давало достаточныя объясненія. Нейману не удалось уговорить Марію Рихтеръ ѣхать въ Европу и можетъ быть онъ даже уже возвращается назадъ, почему и не отвѣтилъ на депеши.

Тогда Гагенъ объявилъ Бруно, что рѣшился отправиться самъ въ Нью-Іоркъ, такъ какъ надо было во что бы то ни стало привезти Марію Рихтеръ и ея разсказомъ разсѣять мракъ, окружающій случившееся съ Лили.

Приготовившись по отъѣзду онъ послалъ въ Нью-Іоркъ, мистеру Бобу, слѣдующую депешу:

"Ѣду въ Нью-Іоркъ".

Что касается Неймана, то отъ него не было больше никакихъ извѣстій, это еще болѣе убѣдило Бруно, что личное присутствіе тамъ Гагена необходимо.

Друзья простились. Бруно пожелалъ Гагену счастливаго пути и скораго возвращенія вмѣстѣ съ Маріей Рихтеръ, хотя ему и было тяжело разставаться съ другомъ, но зато его поддерживала надежда на скорое окончаніе несчастій любимой женщины.

III.

Новая жертва вампира.

Послѣ бѣгства Губерта, его домикъ былъ переданъ новому лѣсничему, Милошу, который, по приказанію графини, сейчасъ же переселился въ него.

Милошу показалось что это приказаніе было слѣдствіемъ недовѣрія къ нему, хотя графиня обращалась съ нимъ по прежнему. Это была гордая владѣтельница Варбурга, которая держала себя очень далеко отъ своихъ подчиненныхъ. Ея приказанія были лаконичны и она не допускала ни малѣйшей короткости съ прислугой.

Послѣ удаленія фонъ-Митнахта, эта ледяная холодность обращенія увеличилась еще болѣе и прислуга только изрѣдка видѣла графиню.

Поселившись въ домикѣ лѣсничаго, Милошъ былъ лишенъ всякой возможности наблюдать за происходящимъ въ замкѣ и слѣдовательно не могъ достичь своей цѣли. Хотя онъ пользовался всякимъ случаемъ, чтобы пройти въ замокъ, но пользы отъ этого не было никакой.

Тѣмъ ее менѣе, ободренный первоначальнымъ успѣхомъ, Милошъ не покидалъ надежды. Онъ хотѣлъ узнать еще больше и съ этимъ намѣреніемъ однажды вечеромъ оставилъ свой домикъ и отправился въ замокъ.

Когда онъ пришелъ туда была уже ночь. Въ предыдущіе дни была оттепель, а въ эту ночь снова подморозило. Небо было хотя и облачно, но можно было надѣяться, что оно прояснится.

Графиня ушла въ свои внутреннія комнаты. Ночь наступила. Въ замкѣ царствовала тишина.

-- А, это ты, измѣнникъ! прошептала графиня, которая глядѣла изъ за занавѣса своего неосвѣщеннаго будуара. Такъ значитъ я не ошибаюсь! Я знаю теперь что ты слуга Этьена, я знаю также, что ты передалъ ему все, что подсмотрѣлъ здѣсь. Ты ходишь къ нему съ доносами по ночамъ. Хорошо же, ты поплатишься за это, измѣнникъ!

Улыбка торжества мелькнула на ея лицѣ при этихъ словахъ.

Милошъ приближался. Блѣдная графиня слѣдила за каждымъ его шагомъ, какъ змѣя подстерегающая добычу, вампиръ замка, вышедшій изъ своей гробницы, чтобы своей ледяной рукой вырывать изъ среды людей тѣхъ, кого онъ хочетъ взять съ собою въ могилу, нашелъ себѣ новую жертву, которая ничего не подозрѣвая стремилась туда, гдѣ ее караулилъ отвратительный призракъ, въ человѣческомъ видѣ.

Правъ ли былъ народъ, утверждая что вампиръ, принадлежащій на половину къ мертвымъ, на половину къ живымъ, долженъ въ полночь возвращаться въ могилу? По разсказамъ крестьянъ, таинственное существо, которое они звали вампиромъ, могло умертвить сотни людей, такъ какъ по мѣрѣ высасыванія крови онъ чувствовалъ къ ней все болѣе и болѣе жажды и вмѣстѣ съ тѣмъ пріобрѣталъ новыя силы къ жизни, для поддержанія которой нужны были все новыя жертвы. Были ли правы крестьяне утверждая, что въ замкѣ живетъ вампиръ и передавая шепотомъ, что этотъ вампиръ сама блѣдная графиня?

Да! они были правы. Милошъ также долженъ былъ узнать это. Такъ какъ чего могла искать теперь графиня въ уединенно стоявшемъ въ паркѣ склепѣ для покойниковъ?

Она спустилась съ лѣстницы и вышла изъ замка, не обращая никакого вниманія на холодъ, какъ будто вмѣсто крови у нея въ жилахъ былъ ледъ.

Въ черномъ шелковомъ платьѣ, съ открытой спереди шеей, только съ однимъ легкимъ вуалемъ на головѣ, шла она по морозу, держа въ рукакъ подсвѣчникъ съ тремя зажженными свѣчами.

Она казалась движущимся трупомъ, такъ была она блѣдна, и въ таже время такъ прекрасна, что, поспѣшно спрятавшійся за выступъ стѣны, Милошъ былъ пораженъ и очарованъ.

Что хотѣла она дѣлать? Куда она шла среди ночи? Милошъ долженъ былъ узнать это, долженъ былъ слѣдовать за ней.

Но вдругъ его охватило странное чувство, что то влекло его къ этой рѣдкой красотѣ и въ тоже время отталкивало какъ отъ чего-то нечеловѣческаго, а между тѣмъ его господинъ предостерегалъ его противъ нея! Но Милошъ чувствовалъ что у него есть съ этой женщиной какая-то таинственная связь, хотя въ тоже время помнилъ свою обязанность наблюдать за графиней.

Она поспѣшно шла по парку, Милошъ слѣдовалъ за нею въ благоразумномъ разстояніи.

Наконецъ онъ увидалъ, что она направляется къ склепу. Что могла она тамъ искать? Что могло ее влечь въ уединенное мѣсто, гдѣ покоились мертвые предки графовъ Варбургъ?

Онъ долженъ былъ это узнать, увидать своими глазами. Ночной вѣтеръ, дувшій между деревьями, благопріятствовалъ ему, заглушая шумъ шаговъ.

Въ эту минуту часы въ замкѣ пробили полночь, графиня поспѣшно открыла ключемъ дверь склепа и исчезла въ немъ.

Нѣсколько мгновеній Милошъ стоялъ въ нерѣшимости, онъ слышалъ слухи которые ходили насчетъ блѣдной графини, вампира. Неужели она пришла въ это время чтобы лечь въ могилу и такимъ образомъ оправдать ходившее о ней повѣрье?

Милошъ долженъ былъ, во чтобы то ни стало, убѣдиться въ этомъ! И какой могъ быть у нея видъ, когда она лежала мертвая?

Онъ послѣдовалъ своему влеченію, не подозрѣвая что станетъ черезъ это жертвой вампира.

Подойдя къ двери и заглянувъ въ склепъ, Милошъ увидѣлъ что графиня вынула одну свѣчу изъ подсвѣчника и ушла въ самый конецъ склепа.

Она была къ нему спиной и наклонилась. Онъ быстро воспользовался этой минутой, чтобы незамѣтно проскользнуть въ склепъ и спрятался за одной гробницей, чтобы наблюдать оттуда что будетъ.

Графиня поставила подсвѣчникъ на одну изъ гробницъ въ концѣ склепа, затѣмъ, казалось, начала искать на другой годъ или имя. Потомъ вдругъ обернулась, взглянула на полуоткрытую дверь и поспѣшно вернулась не спуская съ нея глазъ.

Изъ за своего прикрытія Милошъ наблюдать за каждымъ ея движеніемъ. Она подошла къ двери, вышла въ нея и заперла на ключь.

Милошъ все еще не предчувствовалъ что ему предстоитъ и думалъ что графиня вернется, такъ какъ оставила въ склепѣ подсвѣчникъ.

Но вдругъ имъ овладѣло неописанное безпокойство, когда онъ услышалъ удаляющіеся шаги графини. Хотя въ склепѣ и былъ слабый свѣтъ, тѣмъ не менѣе Милошъ не могъ побѣдить невольнаго чувства ужаса, оставшись одинъ среди мертвыхъ.

Колеблющійся свѣтъ въ глубинѣ склепа угрожалъ погаснуть отъ движенія воздуха, происходившаго отъ того, что въ стѣнѣ были два небольшія, крестообразныхъ отверстія.

Вдругъ склепъ погрузился въ темноту -- вѣтеръ погасилъ огонь! У Милоша были съ собой спички, но въ эту минуту его только занимала мысль выбраться изъ склепа.

Онъ подошелъ къ двери, стараясь открыть ее, но она была заперта.

Онъ снова началъ разсчитывать на то, что графиня вернется. Онъ сталъ прислушиваться, но снаружи до него доносился только шумъ вѣтра между деревьями.

Милошъ ждалъ -- глухо донесся до него бой часовъ въ замкѣ, пробило часъ ночи.

Неужели графиня не вернется? онъ попробовалъ взглянуть въ крестообразное отверстіе, но никого не увидалъ.

Часъ проходилъ за часомъ. Наконецъ стало разсвѣтать. Свѣтъ начинающагося дня проникъ въ склепъ. Милошъ надѣялся что найдетъ окно, черезъ которое легко выйдетъ на свободу, но теперь къ ужасу своему увидалъ, что кромѣ двухъ, уже видѣнныхъ имъ, крестообразныхъ отверстій въ погребѣ нѣтъ ничего.

Но онъ все еще не сознавалъ всей опасности, которой подвергался, такъ какъ разсчитывалъ, что въ теченіе дня кто нибудь изъ прислуги пройдетъ мимо, такъ что его освободятъ. Или можетъ быть графиня ходитъ въ склепъ каждую ночь?

Не смотря на бывшія въ стѣнѣ отверстія, воздухъ въ склепѣ былъ такой тяжелый, что Милошъ началъ чувствовать дурноту. Онъ поспѣшилъ къ отверстію, подышать чистымъ воздухомъ и въ тоже время ему показалось что кто то подходитъ къ склепу.

Но вездѣ было тихо. Между тѣмъ голодъ и жажда начали мучить Милоша; онъ закричалъ -- никто не слыхалъ его.

Неужели ему не удастся выбраться въ теченіи дня, неужели ему придется провести еще ночь въ этомъ ужасномъ мѣстѣ!

Онъ снова началъ кричать, на этотъ разъ еще громче, но все напрасно.

Онъ вернулся къ двери и началъ стучать изо всей силы, но дверь не подавалась.

Такимъ образомъ прошелъ день и наступилъ вечеръ, волненіе еще болѣе усилило голодъ. Между тѣмъ въ склепѣ, въ которомъ и днемъ былъ очень слабый свѣтъ сдѣлалось совершенно темно.

Тогда Милошъ зажегъ одну свѣчу, въ оставленномъ графиней подсвѣчникѣ, такъ какъ темнота была для него невыносима среди мертвецовъ. Онъ чувствовалъ не страхъ, но какое то неопредѣленное волненіе, все болѣе и болѣе увеличивавшееся.

Наступила ночь, длинная, ужасная ночь! Но Милоша поддерживала надежда, что графиня снова вернется.

Милошъ ждалъ съ лихорадочнымъ волненіемъ; всякій шорохъ казался его возбужденному воображенію, шумомъ шаговъ, онъ не чувствовалъ усталости! Да и гдѣ могъ бы онъ лечь, на холодный, сырой полъ или на гробницы?

На часахъ пробило полночь.

Въ эту минуту послышалось какъ будто кто то трогаетъ дверь.

Милошъ радостно вздрогнулъ, но графиня не показывалась. Онъ напрасно прождалъ до утра, свѣча погасла и въ подсвѣчникѣ осталась всего одна.

Снова настало утро, снаружи за ночь выпалъ снѣгъ. Милоша начиналъ страшно мучить голодъ, но еще болѣе жажда! Еслибы онъ хоть могъ достать черезъ отверстіе рукой до земли, чтобы захватить горсть снѣга, чтобы хоть сколько нибудь освѣжить пылающій языкъ, но отверстіе было слишкомъ мало!

Милошъ собралъ всѣ силы и закричалъ, но звукъ его голоса замеръ въ отдаленіи пустаго парка.

Въ одномъ углу склепа стоялъ короткій ломъ и молотокъ. По всей вѣроятности, эти инструменты были забыты послѣ послѣднихъ похоронъ. Милошъ хотѣлъ воспользоватьси ими, чтобы увеличить отверстіе въ стѣнѣ, но принявшись за работу онъ увидалъ что склепъ сдѣланъ изъ громадныхъ камней, отколоть отъ которыхъ хоть небольшой кусокъ понадобилось бы цѣлый день, а между тѣмъ Милошъ чувствовалъ, что силы его слабѣютъ.

Тогда онъ схватилъ молотокъ и хотѣлъ попробовать отбить замокъ у двери, но и тутъ не имѣлъ никакого успѣха.

Съ отчаяніемъ бросилъ онъ инструменты, страхъ смерти началъ овладѣвать имъ, онъ чувствовалъ что погибъ, такъ какъ время отъ времени имъ уже начинала овладѣвать неописанная слабость.

Онъ попробовалъ еще разъ крикнуть на помощь, но снова безполезно.

Страшный призракъ голодной смерти возсталъ передъ нимъ.

Вдругъ ему мелькнула новая мысль, послѣдняя попытка спастись.

Въ склепѣ было уже темно, Милошъ поспѣшно схватилъ послѣднюю свѣчу и зажегъ ее. Новая надежда придала ему мужество.

Дрожащей рукой взялъ онъ свѣчу, освѣтившую его страшно измѣнившееся лицо, поднесъ ее къ двери, затѣмъ взялъ бывшіе въ склепѣ деревянные подмостки на которые ставили гроба, и съ помощью молотка разломалъ ихъ. Глухо отдавались въ склепѣ удары молотка. Обломки дерева Милошъ поднесъ къ двери и устроилъ нѣчто въ родѣ костра, затѣмъ послѣ долгихъ стараній ему удалось поджечь этотъ костеръ, въ надеждѣ что загорится дверь и такимъ образомъ ему будетъ можно выйти на свободу.

Костеръ ярко пылалъ, но дверь не загоралась, тогда имъ овладѣло страшное предчувствіе, онъ поспѣшно ударилъ молоткомъ по двери и предчувствіе его оправдалось, дверь оказалась желѣзной. Теперь Милошъ понялъ, что онъ погибъ безвозвратно.

Гробовое молчаніе снова водворилось въ склепѣ и измученный Милошъ упалъ безъ чувствъ.

Прошло много времени, пока наконецъ онъ снова пришелъ въ себя.

Съ безпокойствомъ оглядѣлся онъ вокругъ, ужасъ выразился на его лицѣ и онъ поспѣшно вскочилъ на ноги.

-- Помогите, вскричалъ онъ, Матерь Божія, спаси меня!

Онъ схватилъ догорающую свѣчу и подбѣгалъ къ отверстію въ стѣнѣ.

-- Помогите, закричалъ онъ, спасите меня! Я умираю отъ жажды! Воды! Сжальтесь! Одинъ глотокъ воды! Я въ склепѣ! Помогите!

Голосъ отказывался служить ему, онъ не могъ больше кричать. Только едва слышные стоны срывались съ его губъ, пока наконецъ совсѣмъ не смолкли.

Но на этотъ разъ мольбы несчастнаго, казалось, достигли человѣческаго уха. Черезъ паркъ шелъ человѣкъ -- это былъ ночной сторожъ.

Онъ остановился прислушиваясь -- ошибся онъ или нѣтъ? Что за крики слышалъ онъ? Человѣкъ ли это кричалъ? Сторожу почти казалось что эти звуки донеслись до него изъ подъ земли. Онъ уже хотѣлъ идти назадъ, какъ вдругъ взглядъ его упалъ на склепъ и къ его ужасу онъ увидалъ свѣтъ въ отверстіи стѣны.

Свѣтъ въ склепѣ! Это изумило сторожа. Затѣмъ ему захотѣлось взглянуть въ склепъ, что тамъ дѣлается.

Онъ три раза перекрестился и заглянулъ внутрь склепа, но въ ту же минуту съ ужасомъ отскочилъ. Такого зрѣлища онъ не ожидалъ.

Онъ думалъ увидать графиню, а вмѣсто того передъ нимъ была новая жертва вампира. Это былъ новый лѣсничій! Но какой ужасный видъ былъ у него! Почти такой же какъ у стараго Фейта, когда онъ искалъ спасенія въ деревнѣ.

Лѣсничій былъ почти неузнаваемъ. Его губы что-то шептали, но что именно, нельзя было понять, свѣча дрожала у него въ рукахъ, ноги едва держали его.

Въ эту минуту свѣча погасла, и ужасное видѣніе исчезло.

Сторожъ нерѣшительно пошелъ отъ склепа, не зная что ему дальше дѣлать.

IV.

Вѣренъ до гроба.

Возвратимтесь снова къ тому утру, когда бѣдная Лили, измученная событіями прошедшей ночи, вернулась наконецъ маленькую комнатку. Она была страшно измучѣна къ случившимся и безъ силъ опустилась на постель.

Смерть бѣдной Софіи Бургардтъ сильно опечалила ее.

Погребеніе сестры лѣсничаго было совершено рано утромъ въ совершенной тишинѣ, такъ что Лили узнала объ этомъ только изъ разговора двухъ сторожей и тихо помолилась у себя въ комнатѣ за покойницу.

Ужасъ, который Лили чувствовала къ мѣсту, гдѣ жила, еще болѣе увеличился послѣ всего происшедшаго, а между тѣмъ, кто знаетъ, сколько еще времени ей надо было прожить въ этомъ домѣ? Пока еще не было видно конца ея мученіямъ! Она боялась всѣхъ окружающихъ, не только сумасшедшихъ, но также и Дору и доктора, который такъ неожиданно явился одинъ разъ въ ея комнату. Даже въ запертой комнатѣ она не была въ безопасности! Каждую ночь она заставляла дверь столомъ и стуломъ.

Съ нетерпѣніемъ ждала она Бруно, но ни онъ, ни Гагенъ не приходилъ къ ней. Она не знала что перваго не пустили къ, ней, но она знала что Бруно любитъ ее также сильно, какъ она его и что онъ не броситъ ее въ несчастій.

Лили была твердо увѣрена въ его любви и эта увѣренность была ея единственнымъ утѣшеніемъ и поддержкой. Съ нетерпѣніемъ ждала она каждый день его посѣщенія. Но напрасно смотрѣла она на дорогу изъ за своего рѣшетчатаго окна. Никто не ѣхалъ и не шелъ, дорога была пуста.

Такъ проходилъ день за днемъ и Лили едва знала какой идетъ мѣсяцъ. Печальные вечера и ночи были безконечны и Лили все не могла привыкнуть къ крикамъ, часто нарушавшимъ безмолвіе ночи.

Напрасно старалась она убѣдить сидѣлку, что совершенно здорова и скоро увидѣла, что подобныя старанія совершенно безполезны. Дора Вальдбергеръ внушала Лили неописанный страхъ и ей казалось, что въ этой сидѣлкѣ она имѣетъ врага.

Наконецъ наступила хорошая погода, хотя все еще было холодно, но по крайней, мѣрѣ солнце стало заглядывать въ окна. Снѣгъ растаялъ и наступила весна.

Сумасшедшихъ началъ выводить въ извѣстное время гулять, хотя было еще холодно, но всѣ спѣшили воспользоваться позволеніемъ выходить. Лили также сошла внизъ подышать чистымъ воздухомъ и постоять у рѣшетки, посмотрѣть на дорогу.

По обѣ стороны широкой дороги, которая вела отъ воротъ къ подъѣзду, находились двѣ маленькія бесѣдки по обѣ стороны желѣзныхъ воротъ. Въ одной изъ нихъ Лили любила гулять, чтобы не видать вокругъ себя сумасшедшихъ, толпившихся въ саду. Тутъ она могла спокойно глядѣть за рѣшетку и предаваться своимъ мыслямъ, пока колоколъ не призоветъ ея, какъ и всѣхъ другихъ сумасшедшихъ, обратно въ домъ.

Такимъ образомъ стояла она одинъ разъ у рѣшетки, какъ вдругъ ей послышались приближавшіеся, поспѣшные шаги.

За Лили тутъ никто не наблюдалъ, сумасшедшіе не заботились о ней, а надсмотрщики знали, что она ведетъ себя спокойно.

Она стала невольно прислушиваться и ею овладѣла надежда, что можетъ быть это Бруно или Гагенъ.

Вдругъ около себя она услышала дорогой голосъ.

-- Наконецъ я могу тебя видѣть и говорить съ тобою наединѣ, говорилъ голосъ.

-- Дорогой Бруно! радостно вскричала Лили протягивая сквозь рѣшетку свою маленькую ручку, наконецъ то ты пришелъ.

-- Я былъ здѣсь въ это время два раза, Лили, но меня не пускали къ тебѣ, по крайней мѣрѣ не позволяли съ тобой говорить.

-- Ты былъ здѣсь!

-- Развѣ ты думала, что я тебя забылъ?

-- Нѣтъ, нѣтъ, прости меня, дорогой Бруно, этого я не думала, я знаю что ты меня любишь.

-- Наконецъ сегодня я имѣлъ счастье найти тебя здѣсь и мы можемъ переговорить, хотя и черезъ рѣшетку.

-- О, какъ я желала тебя видѣть.

-- Я не спрашиваю, какъ ты себя чувствуешь, моя дорогая, я знаю какъ ты страдаешь, но утѣшься, я надѣюсь, что скоро все кончится благополучно. Сестра Губерта умерла, а самъ онъ бѣжалъ въ Америку.

-- Губертъ бѣжалъ?

-- Да, и его не поймали.

-- Это хорошо, Бруно, онъ также страдалъ безвинно.

-- Онъ найдетъ себѣ тамъ новое отечество и я желаю ему всего хорошаго, здѣсь же онъ не оставилъ ничего, о чемъ могъ бы жалѣть, такъ какъ даже сестра его умерла! Сколько ты должна была тогда выстрадать, бѣдная Лили!

-- О, Боже мой! Я не въ состояніи вспомнить объ этомъ!

-- Я понимаю и знаю, что въ этомъ домѣ тебѣ ужасно жить.

-- Ужасно, Бруно! прошептала Лили.

-- Ты живешь въ постоянномъ страхѣ и безпокойствѣ?

-- О, если это только въ твоей власти, Бруно, то скорѣе освободи меня отсюда, произнесла Лили умоляющимъ голосомъ, произведшимъ, сильное впечатлѣніе на Бруно, если только есть какое нибудь средство, какая нибудь возможность освободить меня отсюда, то сдѣлай это, Бруно, такъ какъ я чувствую что умираю.

-- Я надѣюсь, что наконецъ произойдетъ что нибудь рѣшительное, отвѣчалъ Бруно, Марія Рихтеръ найдена.

-- Найдена? не можетъ быть Бруно! Это ошибка.

-- Но полицейскій инспекторъ Нейманъ нашелъ ея въ Нью-Іоркѣ!

-- Въ такомъ случаѣ это другая Марія Рихтеръ!

-- Гагенъ самъ поѣхалъ въ Нью-Іоркъ, чтобы привезти Марію Рихтеръ.

-- Оставь эту надежду, Бруно! Ты говоришь о невозможномъ. Марія умерла!

-- Ты могла ошибиться, Лили!

-- Никогда! Повѣрь мнѣ, Марія умерла, она не вернется и все что дѣлаетъ докторъ Гагенъ по этому поводу, совершенно безполезно, Маріи нѣтъ на этомъ свѣтѣ!

Страхъ охватилъ Бруно при этихъ словахъ, поколебавшихъ его послѣднюю надежду.

-- Въ такомъ случаѣ все погибло! прошепталъ онъ.

-- Спаси меня, освободи меня отсюда какимъ бы то ни было способомъ! Мнѣ не нужны деньги, мнѣ нужна только свобода и ты! Пусть мои враги оставятъ мнѣ только мою жизнь я буду вполнѣ счастлива! Поѣзжай въ замокъ, скажи это.

-- Это не поможетъ теперь, дорогая Лили! всѣ эти пути не могутъ привести къ цѣли! Просьбы моей матери, чтобы ей передали тебя на попеченіе, также остались безплодны.

-- Значитъ я погибла! Я чувствую, что умру здѣсь.

Бруно задумался. Слова Лили глубоко проникали ему въ душу, онъ готовъ былъ все для нея сдѣлать.

-- Есть одно средство освободить тебя, тихо сказалъ онъ наконецъ.

-- Говори, назови мнѣ его! Сжалься надо мною, мнѣ здѣсь не только тяжело, но и опасно оставаться я во что бы то ни стало, должна уйти отсюда. Я готова быть нищей, бросить все, жить вдали отъ родины, лишь бы ты былъ со мною.

-- Дорогая моя! Вѣрь мнѣ что я буду тебѣ вѣренъ до гроба, взволнованно прошепталъ Бруно.

-- Ты говоришь, что есть средство освободить меня.

-- Да, освободить тебя силой или хитростью, бѣжать съ тобою!

Въ первую минуту Лили испугалась, затѣмъ лицо ея приняло рѣшительное выраженіе.

-- Да, бѣжимъ, сказала она, съ тобой, подъ твоей защитой я готова идти на край свѣта! Но твоя старуха мать, твое положеніе...

-- Все это придется оставить!

-- Это тяжело! въ нерѣшимости прошептала Лили.

-- Все остальное, кромѣ матери мнѣ не жаль бросить! отвѣчалъ Бруно.

-- А что если взять ее съ нами?

-- Она слишкомъ стара и слаба.

-- Въ такомъ случаѣ я должна остаться здѣсь, съ отчаяніемъ прошептала Лили, для меня нѣтъ больше спасенія!

-- Подождемъ только возвращенія Гагена.

-- Не жди Маріи, это напрасно.

-- А если такъ, то я освобожу тебя, ты не должна мучиться здѣсь долѣе! рѣшительно сказалъ Бруно. Я не могу долѣе видѣть твоихъ страданій. Ты права, говоря что здѣсь невозможно оставаться долѣе.

Въ эту минуту раздался звонъ колокола, призывавшаго сумасшедшихъ обратно въ комнаты.

-- Мы должны проститься, Бруно, шепнула Лили.

-- Скоро намъ не придется болѣе разставаться, отвѣчалъ Бруно.

-- Ахъ, дай Богъ чтобы твои слова сбылись!

-- Положись на Бога и на меня, ты не должна здѣсь болѣе страдать, моя бѣдная Лили!

-- Я должна уйти, прощай!

-- Одно слово! остановилъ ее Бруно, когда мнѣ понадобится что нибудь передать тебѣ, то я принесу записку и положу сюда въ бесѣдку, такъ что ты можешь взять ее незамѣтно.

-- Отлично! такимъ образомъ я буду постоянно съ тобою въ сношеніяхъ.

-- Если я буду часто приходить сюда, то могу возбудить подозрѣніе, но письма не найдетъ никто кромѣ тебя. Я буду класть его подъ эту перекладину, заключилъ Бруно, указывая мѣсто внизу рѣшетки.

-- Благодарю! прощай! еще разъ прошептала Лили, затѣмъ поспѣшила изъ бесѣдки черезъ дворъ къ дверямъ, въ которыхъ исчезали послѣднія сумасшедшія.

Бруно съ отчаяніемъ поглядѣлъ ей вслѣдъ и далъ себѣ слово все сдѣлать, всѣмъ пожертвовать, чтобы спасти ее отъ ужасной участи. Но прежде всего онъ все-таки хотѣлъ дождаться возвращенія Гагена или какихъ нибудь извѣстій о немъ.

Когда Лили исчезла, онъ повернулся и пошелъ къ своему экипажу, ожидавшему его въ нѣкоторомъ отдаленіи.

Хотя влюбленные думали, что имъ удалось переговорить незамѣтно ни для кого, тѣмъ не менѣе былъ свидѣтель ихъ свиданія.

Гедеонъ Самсонъ стоялъ у окна своей комнаты, бывшей во флигелѣ и видѣлъ происходившее въ бесѣдкѣ, такъ какъ она была изъ акацій, а деревья еще не покрылись зеленью и вслѣдствіе этого все что происходило въ бесѣдкѣ было видно снаружи.

Первымъ его движеніемъ было броситься внизъ и разстроить свиданіе плѣнившей его дѣвушки съ любимымъ ею человѣкомъ, но онъ сдержался, какое то предчувствіе говорило ему, что онъ можетъ извлечь выгоды изъ этого свиданія и онъ только рѣшился на будущее время наблюдать за бесѣдкой у рѣшетки.

V.

Негръ Бобъ

Въ одинъ темный, дождливый вечеръ изъ одного богатаго дома въ Нью-Іоркѣ, на Бродвэѣ вышелъ человѣкъ закутанный въ широкій плащъ и шляпу съ большими полями,

Пройдя нѣсколько улицъ, онъ вышелъ наконецъ на четыреутольную площадь Томикинсъ, гдѣ всегда бываетъ громадное движеніе экипажей и пѣшеходовъ.

Проходя мимо газоваго фонаря, незнакомецъ взглянулъ на часы. Было почти десять часовъ.

Только теперь началось самое сильное движеніе по улицамъ. Въ то время какъ у насъ въ этотъ часъ лучшіе магазины уже запираютъ, въ Нью-Іоркѣ въ это время начинается самая усиленная торговля и большинство публики только теперь отправляется въ театры или въ гости.

Незнакомецъ въ темномъ плащѣ вошелъ въ открытую стеклянную галлерею, которая вела вовнутрь одного дома и началъ медленно ходить по ней взадъ и впередъ, какъ бы ожидая кого то.

Въ эту минуту пробило десять часовъ и къ стеклянной галлереѣ медленно приблизился человѣкъ. Это былъ негръ, которыхъ очень много въ Нью-Іоркѣ, среди рабочаго класса, одѣтый очень бѣдно и грязно. Онъ былъ замѣчательно высокъ и широкоплечъ. Его лицо было кругло, носъ широкъ и приплюснутъ, губы толсты. Въ зубахъ у него была коротенькая глиняная трубка.

По наружности ему можно было дать около сорока лѣтъ и судя по костюму было очевидно, что онъ находится не въ блестящемъ положеніи, онъ принадлежалъ къ нисшему классу Нью-Іорка, и былъ нѣчто въ родѣ венеціанскаго браво, очевидно значительно превосходя италіанцевъ силой и рѣшительностью.

Негръ заглянулъ въ галлерею и сейчасъ же замѣтилъ въ концѣ ея господина въ плащѣ и шляпѣ съ широкими полями.

Онъ подошелъ къ нему.

-- Добрый вечеръ, милордъ, пробормоталъ онъ, стараясь разглядѣть лицо незнакомца, здѣсь дорога на рынокъ?

-- Вы Бобъ? въ полголоса и отрывисто спросилъ тогда незнакомецъ.

-- Къ вашимъ услугамъ, милордъ, я негръ Бобъ, отвѣчалъ черный.

Милордъ внимательно оглядѣлъ негра.

-- Вы мнѣ кажетесь не совсѣмъ годнымъ для приличной работы, замѣтилъ онъ.

-- Не совсѣмъ годнымъ! что же дѣлать, если у меня немного можетъ быть оборванный видъ! Дѣла ныньче плохи! Не могу же я одѣваться какъ вы, милордъ! Слава Богу если не умрешь съ голоду, а объ покупкѣ платья нечего и думать.

-- Кто прислалъ васъ сюда?

-- Одинъ важный господинъ, ирландецъ, какъ я узналъ по его произношенію.

-- А за кого вы меня считаете?

-- За еще болѣе важнаго господина, иностранца!

-- Изъ чего вы заключаете то и другое.

-- Послѣднее по вашему произношенію, а первое -- это ясно, что важный господинъ былъ посланъ еще болѣе важнымъ.

-- Мнѣ кажется вы отчаянная голова.

-- Точно такъ, милордъ, вы не ошиблись!

-- Знаете вы въ чемъ дѣло?

-- Нѣтъ еще, милордъ, но надѣюсь узнать здѣсь, я горю нетерпѣніемъ доказать вамъ, чего я стою на дѣлѣ.

-- Вы получите за это дѣло столько денегъ, что купите себѣ лучшее платье.

-- Слава Богу, что я наконецъ встрѣтился съ такимъ достойнымъ господиномъ, вскричалъ Бобъ, почтительно снимая шапку.

-- Пойдемте дальше, здѣсь ходитъ слишкомъ много народу, прошепталъ господинъ въ плащѣ и прошелъ на маленькій дворъ, гдѣ никого не было.

-- Значитъ дѣло важное? тайное? спросилъ Бобъ.

-- Во всякомъ случаѣ такое, которое должно остаться между нами.

-- О, Бобъ молчаливъ какъ могила, и что въ немъ всего лучше, это то что даже выпивъ, онъ никогда не болтаетъ!

-- Это значитъ, что вы часто пьете...

-- Рѣдко, очень рѣдко, милордъ, но еслибы кто-нибудь изъ моихъ собратьевъ сказалъ, что онъ совсѣмъ не пьетъ, то вы можете въ лицо ему сказать, что онъ негодяй и лжецъ.

-- Хорошо, вы купите себѣ приличное платье, такъ какъ вы должны выдать себя за моего секретаря! Поэтому я сегодня же дамъ вамъ немного впередъ...

-- Этимъ вы еще вѣрнѣе будете держать меня въ рукахъ...

-- Я дамъ вамъ пятьдесятъ долларовъ, на эти деньги вы купите себѣ приличное платье и шляпу...

-- Я не знаю можно ли достать совсѣмъ хорошее за эти деньги, замѣтилъ Бобъ, почесывая себѣ за ухомъ.

-- Ну, берите тогда шестьдесятъ долларовъ, только я посмотрю самъ, одѣнетесь ли вы такъ, какъ надо! Приходите завтра въ Кэстль-Гарденъ.

-- Отлично, милордъ, все будетъ исполнено, благодарю за деньги.

-- Изъ Ливерпуля пріѣдетъ пароходъ The star.

-- The star! Я его знаю, милордъ, мой пріятель Джонъ, служитъ тамъ нагрузчикомъ.

-- На этомъ пароходѣ пріѣдетъ одинъ господинъ, по имени докторъ Гагенъ, запомните хорошенько это имя, чтобы сейчасъ же узнать его, когда его будутъ вызывать.

-- Запомню, милордъ! Докторъ Гагенъ.

-- Подойдите къ нему и представтесь какъ мистеръ Бобъ, мой уполномоченный.

-- Мистеръ Бобъ! хорошо! но...

-- Вы хотите сказать, что не знаете имени того, чьимъ уполномоченнымъ должны назвать себя! Запомните себѣ для этого имя мистера Кингбурна.

-- Значитъ милордъ зовется мистеръ Кингбурнъ! сказалъ Бобъ, снова приподнимая шапку.

-- Вы возьмете доктора Гагена и проводите въ гостинницу, я не хочу видѣть его!

-- Какъ, милордъ?

-- Я не хочу ничего о немъ знать, но это не измѣняетъ дѣла! Если онъ спроситъ васъ, есть ли въ моемъ домѣ гувернантка по имени мисъ Мери Рихтеръ, то вы скажите да. Запомните также хорошенько это имя, Бобъ! Мисъ Мери Рихтеръ.

-- Не безпокойтесь объ этомъ! У меня отличная память. Но вотъ въ чемъ главное дѣло! Что если докторъ Гагенъ захочетъ во что бы то ни стало видѣть мистера Кингбурна и мисъ Мери Рихтеръ?

-- Тогда пустите его идти куда хочетъ!

-- Къ вашей свѣтлости я не могу его отвезти, такъ какъ не знаю гдѣ вы живете, ха, ха, ха!

-- Это вамъ также не надо знать, Бобъ, довольно того, что вы уже знаете.

-- Гм! мнѣ этого достаточно, если только этого будетъ достаточно для доктора Гагена.

-- Онъ ищетъ Мери Рихтеръ, чтобы увезти ее назадъ въ Европу, но дѣвушка не желаетъ этого. Если же онъ начнетъ угрожать судомъ, то расправьтесь съ нимъ коротко.

-- Такъ, такъ, снова замѣтилъ Бобъ, и вопросительно взглянулъ въ лицо своему собесѣднику.

-- О такомъ старомъ и богатомъ молодцѣ никто не пожалѣетъ.

Говоря это незнакомецъ замѣтилъ, что слово "старый и богатый", произвели на негра свое впечатлѣніе.

-- Понимаю, милордъ, сказалъ онъ съ довольнымъ видомъ, понимаю!

-- А гдѣ вы живете, чтобы я могъ снова найти васъ?

-- На Блэквелѣ, совсѣмъ на берегу, No 117.

-- Я спрашиваю это для того, чтобы по окончаніи дѣла передать вамъ остальные сто сорокъ долларовъ, прибавилъ незнакомецъ въ плащѣ.

-- Да! Очень вамъ благодаренъ, милордъ! Но я разсчитываю всегда такъ: деньги по окончаніи работы? Кто принесетъ ихъ въ Блеквель, No 117, то получитъ доказательство, что дѣло сдѣлано.

-- Хорошо!

-- Еще одно! Мнѣ кажется, милордъ, что это дѣло не совсѣмъ безопасно и за него не много было бы дать всего не двѣсти, а триста долларовъ!

-- Хорошо, вы получите еще двѣсти сорокъ долларовъ, когда...

-- Когда все будетъ кончено, хотите вы сказать! Вотъ какъ будетъ это сдѣлано, прибавилъ онъ, подходя ближе къ незнакомцу. Вода вещь опасная, и около Блэквеля происходитъ не мало несчастій съ неосторожными! Сказавъ это онъ испытующе поглядѣлъ на незнакомца.

-- Вы теперь знаете все, отвѣчалъ тотъ.

-- Совершенно все.

-- Только не забудьте одѣться хорошенько, а то испортите все дѣло!

-- Все будетъ какъ слѣдуетъ! спокойной ночи, милордъ!

Незнакомецъ въ плащѣ и шляпѣ съ широкими полями поспѣшно кивнулъ головой негру и вышелъ изъ галлереи.

Бобъ остался въ галлереѣ на мгновеніе, чтобы полюбоваться на данное ему золото, такъ какъ его грязныя руки давно не держали такой суммы.

-- Мистеръ Кингбурнъ, бормоталъ онъ, пусть меня повѣсятъ если его въ самомъ дѣлѣ зовутъ Кингбурнъ. Хе, хе, хе, это не мѣшало бы узнать. Шестьдесятъ долларовъ теперь и двѣсти сорокъ потомъ! Я во что бы то ни стало долженъ узнать кто это! Онъ кажется богатъ и иностранецъ! Идемъ за нимъ!

Выйдя поспѣшно изъ галлереи, онъ увидалъ не въ далекѣ передъ собою шляпу съ широкими полями незнакомца и осторожно пробирался за нимъ, пока тотъ не завернулъ за уголъ.

Тутъ Бобъ прибавилъ шагу, чтобы не потерять незнакомца изъ виду въ короткомъ переулкѣ.

Но въ ту минуту, какъ онъ поворачивалъ въ свою очередь за уголъ передъ носомъ его вдругъ очутился кулакъ.

-- Куда это? спросилъ тихій голосъ.

Бобъ увидалъ что его перехитрили, что человѣкъ въ плащѣ, такъ какъ это былъ онъ, былъ ловчѣе его.

-- Въ одну лавку, которая въ этой улицѣ, милордъ, не потерявшись отвѣчалъ онъ.

-- Въ здѣшнихъ лавкахъ для васъ дорого, возразилъ незнакомецъ, ворочайтесь назадъ и идите на берегъ, тамъ гдѣ есть таверны и дешевыя лавки.

-- Мнѣ было любопытно, милордъ! сознался Бобъ.

-- Идите назадъ, вы знаете достаточно!

Бобъ повиновался и повернулъ обратно за уголъ, а незнакомецъ продолжалъ свою дорогу.

Но негръ не отказался отъ своего намѣренія преслѣдовать незнакомца и на этотъ разъ дѣлалъ это такъ осторожно, что тотъ не замѣтилъ его.

Тогда Бобъ увидалъ, что незнакомецъ вдругъ вошелъ въ одинъ домъ. Теперь негръ надѣялся достичь своей цѣли и медленно и осторожно сталъ подходить къ дому, чтобы не дать себя снова перехитрить. Терпѣливо простоявъ въ небольшомъ разстояніи отъ дома около получаса и не видя чтобы тотъ, кто назвалъ себя мистеромъ Кингбурномъ, выходилъ изъ дома, такъ что можно было подумать, что онъ тутъ живетъ, Бобъ рѣшился наконецъ подойти къ дому.

Но со стыдомъ сейчасъ же отошелъ, такъ какъ узналъ что этотъ домъ проходной и имѣетъ выходъ на другую улицу.

-- Эге! съ досадой пробормоталъ Бобъ, отправляясь къ берегу рѣки, гдѣ были дешевыя лавки, ты вѣрно очень состарѣлся Бобъ, что тебѣ далъ такой урокъ этотъ иностранецъ! Какой позоръ!

Скоро онъ вышелъ на одну близкую къ берегу улицу, наполненную тавернами, танцовальными залами и лавками. Здѣсь больше всего бывали матросы и Бобъ вошелъ въ одну изъ лавокъ съ платьемъ, не закрывавшуюся цѣлую ночь.

Люди въ родѣ Боба могутъ купить въ подобныхъ лавкахъ весь костюмъ, хотя и не новый, но все-таки еще достаточно приличный. Такимъ образомъ Бобъ купилъ себѣ сюртукъ, панталоны, жилетъ и шляпу, и заплатилъ за все это вмѣстѣ съ галстухомъ, двадцать долларовъ и гордо вышелъ изъ лавки.

VI.

Таверна "Веселый Обжора".

Недалеко отъ громаднаго моста, соединяющаго предмѣстье Броклинъ, съ собственно Нью-Іоркомъ, одинъ предпріимчивый нѣмецъ открылъ таверну, скоро по лучившую большую извѣстность.

Капитаны кораблей, матросы, рабочіе, маклера, нищіе составляли обычное пестрое общество посѣтителей таверны "Веселый Обжора", и наполняли ее громкимъ говоромъ на всевозможныхъ языкахъ.

Самъ хозяинъ, маленькій, толстенькій человѣкъ обыкновенно спокойно сидѣлъ за выручкой, а всѣ приказанія посѣтителей исполняли хорошенькія служанки, принадлежавшія къ различнымъ національностямъ. Большія двери таверны бывали постоянно открыты, когда не было слишкомъ холодно, такъ какъ въ тавернѣ было всегда жарко, а главное страшно накурено.

Вся большая зала таверны была наполнена столами, скамейками и стульями, а на стѣнахъ были устроены газовые рожки, ярко освѣщенные окна таверны были видны еще съ моста.

Въ тавернѣ была цыганская музыка. Старый венгерецъ, тоже можетъ быть цыганъ, во всякомъ случаѣ привыкшій съ дѣтства вести цыганскую жизнь, лежалъ на подмосткахъ, устроенныхъ въ концѣ залы, и держалъ въ рукахъ гитару. Большая сѣдая борода покрывала ему грудь. Онъ былъ одѣтъ въ бѣлую рубашку, бархатные панталоны и башмаки, а на шеѣ висѣла цѣпочка съ амулетомъ. Его жена сидѣла на заднемъ планѣ и играла на арфѣ. Двое сыновей, красивые молодые люди играли на скрипкахъ, а двѣ дочери, шестнадцати и восемнадцати лѣтъ замѣчательно красивыя, со смуглыми лицами, большими черными глазами и черными, густыми волосами играли одна на арфѣ, другая на гитарѣ.

Войдемъ въ эту таверну съ однимъ господиномъ, котораго мы знаемъ, и который наканунѣ пріѣхалъ въ Нью-Іоркъ на пароходѣ "The star", однимъ словомъ съ докторомъ Гагеномъ. Онъ былъ одѣтъ какъ всегда во все черное.

Войдя въ таверну онъ остановился на мгновеніе при видѣ суматохи и шума, царствовавшаго въ тавернѣ.

Не ошибся ли онъ? Онъ еще разъ вышелъ на улицу и посмотрѣлъ на вывѣску -- нѣтъ! Это дѣйствительно была таверна "Веселый Обжора", впрочемъ названіе веселой дѣйствительно шло къ ней. Тутъ онъ долженъ былъ встрѣтить одно лицо, отъ котораго ожидалъ важныхъ свѣдѣній.

Онъ вошелъ въ залу. Почти всѣ столы были уже заняты и всеобщее вниманіе было обращено на стараго негра, который пѣлъ и танцовалъ, тогда какъ другой игралъ на гитарѣ, а двѣ молодыя дѣвушки негритянки также танцовали какой-то безумный танецъ.

На заднемъ концѣ залы было пусто. Тогда Гагенъ сѣлъ около стола, за которымъ сидѣлъ всего одинъ посѣтитель и спросилъ себѣ стаканъ вина.

Сидѣвшій за столомъ недовѣрчиво поглядѣлъ на него. Гагенъ внутренно улыбнулся, затѣмъ заговорилъ съ нимъ.

-- Вы хорошо знаете Нью-Іоркъ? спросилъ онъ.

-- Я здѣсь родился! односложно отвѣчалъ спрошенный.

-- Можетъ быть вы знаете здѣсь мистера Кингбурна? спросилъ Гагенъ.

-- Кингбурна? Дѣйствительно я случайно знаю его, отвѣчалъ уже болѣе любезно незнакомецъ, такъ какъ конечно никто не можетъ знать здѣсь всѣхъ.

-- И такъ, вы знаете мистера Кингбурна?

-- Кингбурна -- да, дѣйствительно, это богатый торговецъ сукномъ въ Бродвэѣ!

-- Въ Бродвэѣ -- торговецъ сукномъ? Я полагалъ, что мистеръ Кингбурнъ богатый землевладѣлецъ въ Питсбургѣ и живетъ здѣсь только зимою!

-- Очень можетъ быть, онъ такъ богатъ, что можетъ имѣть землю въ Питсбургѣ и жить тамъ лѣто.

Въ эту минуту разговоръ прекратился. Къ столу подошелъ человѣкъ, при видѣ котораго Гагенъ вскочилъ.

-- Губертъ, вскричалъ онъ, васъ ли я вижу?

-- Въ первую минуту я тоже глазамъ своимъ не вѣрилъ, что вижу васъ, докторъ.

-- Да, это я самъ! Васъ привелъ сюда значитъ простой случай? Садитесь со мной! Я пріѣхалъ только вчера, чтобы самому искать Марію Рихтеръ.

-- Такъ вотъ для чего вы здѣсь.

-- Во всякомъ случаѣ, я постарался бы розыскать васъ здѣсь, дружески сказалъ Гагенъ, находившій Губерта сильно измѣнившимся, точно у него гора съ плечь свалилась. Я пріѣхалъ сюда потому, что для графини имѣетъ важное значеніе вопросъ жива ли еще Марія Рихтеръ. Не узнали ли вы что-нибудь о ней.

-- Я искалъ, г. докторъ, но напрасно.

-- Однако я сейчасъ слышалъ, что здѣсь живетъ одинъ Кингбурнъ.

-- Вы можетъ быть думаете про богатаго торговца въ Бродвэѣ?

-- Да, вы угадали.

-- Ну, такъ это не онъ.

-- Вы у него были?

-- Да, у него въ домѣ нѣтъ никакой гувернантки, у него только двое сыновей, а другаго Кингбурна нѣтъ въ Нью-Іоркѣ.

-- Значитъ это вѣрно, что тотъ Кингбурнъ, котораго я ищу живетъ въ Питсбургѣ, замѣтилъ Гагенъ. Вотъ еще что: не встрѣчали ли вы гдѣ-нибудь полицейскаго инспектора Неймана?

-- Нѣтъ, г. докторъ. Онъ значитъ сюда не пріѣдетъ? спросилъ Губертъ.

-- Не безпокойтесь, я также напрасно искалъ его.

-- Можетъ быть онъ уже уѣхалъ назадъ?

-- Этого я не думаю, отвѣчалъ Гагенъ, и разсказалъ Губерту о депешѣ и письмѣ Кингбурна.

-- Значитъ его нѣтъ здѣсь въ Нью-Іоркѣ.

-- Нѣтъ онъ живетъ здѣсь гдѣ то въ отелѣ, но человѣкъ недовѣрчивый, не хочетъ имѣть никакихъ сношеній съ иностранцами и сдѣлалъ своимъ довѣреннымъ негра.

-- Негра? съ удивленіемъ спросилъ Губертъ.

-- Да, и такого, который тоже кажется мнѣ довольно страннымъ, продолжалъ Гагенъ, онъ встрѣтилъ меня вчера, представился какъ мистеръ Бобъ, котораго послалъ самъ мистеръ Кингбурнъ, по полученіи моей депеши, затѣмъ этотъ Бобъ просилъ меня придти сегодня вечеромъ въ эту таверну.

-- А, такъ вотъ вы чего здѣсь ждете.

-- Да, но я долженъ сказать, что меня немного удивляетъ приглашеніе въ подобное мѣсто, хозяинъ моей гостинницы принялъ такой странный видъ когда я его спросилъ про таверну "Веселый Обжора". Затѣмъ сказалъ: вы очень позабавитесь тамъ, но я совѣтую вамъ одѣться какъ можно проще и въ особенности остерегайтесь долго говорить съ тамошними красавицами.

-- Вы сказали, что этотъ мистеръ Бобъ -- негръ, замѣтилъ Губертъ, по моему всѣ эти негры очень таинственны.

-- Въ этомъ вы правы, Губертъ, можетъ быть онъ хочетъ поговорить со мною здѣсь откровеннѣе, а то вчера, онъ сказалъ мнѣ только что мистеръ Кингбурнъ очень богатъ и что у него есть гувернантка, мисъ Мэри Рихтеръ.

-- Въ такомъ случаѣ вы у цѣли, докторъ!

-- Да, я надѣюсь на это. Я ожидаю что сегодня узнаю гдѣ живетъ этотъ Кингбурнъ и когда можно будетъ говорить съ Маріей Рихтеръ, сказалъ Гагенъ, не спуская глазъ со входной двери, но теперь я долженъ сообщить вамъ извѣстіе, хотя и печальное, но могущее служить" утѣшѣніемъ...

-- Моя сестра... съ испугомъ вскричалъ Губертъ.

-- Ваша сестра избавилась отъ своихъ мученій.

Видно было что это извѣстіе произвело на Губерта сильное впечатленіе.

-- Несчастная была неизлѣчима, продолжалъ Гагенъ, пусть же она покоится въ мирѣ.

-- И она также, печально проговорилъ Губертъ, теперь у меня нѣтъ больше никого на свѣтѣ!

-- Точно также какъ и у меня, Губертъ. Я одинъ въ свѣтѣ. Но передъ вами еще цѣлая жизнь, такъ какъ вы молоды. Что вы думаете предпринять?

-- Я хочу далѣе углубиться въ страну и получить гдѣ-нибудь мѣсто у богатаго землевладѣльца.

Въ эту минуту разговоръ былъ прерванъ громкимъ шумомъ, раздавшимся въ сосѣдней комнатѣ. Можно было разобрать слова:

-- Это онъ! Долой его! Бейте собаку, чернаго дьявола, затѣмъ шумъ такъ усилился, что уже ничего нельзя было разобрать.

Губертъ вскочилъ.

-- Дѣло идетъ о негрѣ, сказалъ онъ, вонъ летитъ его шляпа, онъ старается защищаться, его разбили до крови.

-- Есть здѣсь другой выходъ? спросилъ Гагенъ сидѣвшаго не далеко отъ него посѣтителя.

-- Да, тамъ въ сосѣдней комнатѣ есть тоже выходъ, было ему отвѣтомъ.

Гагенъ также всталъ.

-- Это мистеръ Бобъ! вскричалъ онъ узнавъ сейчасъ же негра.

-- Мистеръ Бобъ? Его убьютъ! вскричалъ Губертъ и бросился въ сосѣднюю залу въ сопровожденіи Гагена. Въ этой залѣ толпа посѣтителей глядѣла какъ двое напали на негра. Ему уже приходилось плохо и видъ его былъ ужасенъ. Кровь текла у него изо лба и онъ упалъ между стуломъ и столомъ.

Губертъ пробился сквозь толпу.

-- Неужели никто не поможетъ негру? вскричалъ онъ, двое противъ одного. И повинуясь только своему внутреннему побужденію защитить слабаго, онъ бросился къ нему на помощь.

-- Да, это дѣйствительно мистеръ Бобъ, вскричалъ Гагенъ, его кажется убили, а всѣ стоятъ и любуются на это.

Едва противники Боба увидали, что къ нему подоспѣла помощь, какъ поспѣшно бросились на Губерта, крича что то, чего онъ не могъ понять.

Всѣ со вниманіемъ слѣдили за новой дракой, не думая подавать помощи побѣжденному Бобу.

Губертъ, отличавшійся большой силой, мгновенно схватилъ бывшаго къ нему ближе нападающаго и такъ сильно оттолкнулъ его, что тотъ безъ чувствъ растянулся на полу, одолѣть другого было уже гораздо легче, но въ ту минуту, какъ Губертъ готовился уже совершенно отдѣлаться отъ него, случилось обстоятельство, совершенно измѣнившее дѣло.

Изъ толпы зрителей вдругъ отдѣлился матросъ, громаднаго роста и закричалъ что то, чего Губертъ снова не могъ понять, тогда матросъ засучилъ рукава и бросился на защитника Боба.

Казалось что на этотъ разъ Губерту придется совершенно плохо, потому что матросъ былъ настоящимъ геркулесомъ, но тутъ снова случилось обстоятельство, никѣмъ не предвидѣнное.

Въ то время какъ Губертъ такъ храбро напалъ на противниковъ Боба, Гагенъ поспѣшно вышелъ изъ таверны и пройдя два дома встрѣтилъ полисмена. Узнавъ въ чемъ дѣло полисменъ сейчасъ же поспѣшилъ въ ближайшій полицейскій постъ и взявъ оттуда десять человѣкъ отправился въ таверну въ сопровожденіи Гагена.

Это неожиданное появленіе полиціи мгновенно обратило въ бѣгство матроса и не прошло двухъ минутъ какъ порядокъ уже водворился.

Рана мистера Боба оказалась очень легкой и поблагодаривъ полисменовъ, немного удивленныхъ участіемъ, которое иностранецъ принималъ въ такой личности какъ Бобъ, Гагенъ вышелъ вмѣстѣ съ Бобомъ и Губертомъ изъ таверны.

Мистеръ Бобъ позволилъ довести себя до рѣки и смылъ съ себя кровь. Затѣмъ принялся жаловаться на свои несчастія.

-- Вѣроятно меня приняли за другого, говорилъ онъ, или же это были заклятые враги всякаго цвѣтного! Что вы на это скажете милордъ! Я вхожу ничего не подозрѣвая и вдругъ на меня кидаются. Теперь я не могу показаться въ этомъ видѣ мистеру Кингбурну.

-- Скажите мнѣ только его адресъ, сказалъ Гагенъ, тогда я завтра утромъ буду у него, больше мнѣ ничего не нужно.

Мистеръ Бобъ сдѣлалъ видъ какъ будто не разслышалъ этихъ словъ и продолжалъ свои жалобы.

-- Адресъ мистера Кингбурна! повторилъ Гагенъ.

-- Я васъ провожу къ нему завтра утромъ, милордъ, вы здѣсь иностранецъ и не найдете его.

-- На это есть экипажи и проводники, возразилъ Гагенъ.

-- Вамъ надо будетъ ѣхать въ лодкѣ. Приходите завтра, я васъ провожу. Въ четыре садятся за столъ, сказалъ онъ задумчиво. Это неслыханно перебилъ онъ самъ себя, такое нападеніе! я еще не могу придти въ себя.

-- Въ четыре часа садятся за столъ, сказали вы, напомнилъ Гагенъ.

-- Да, въ семь окончатъ обѣдъ -- приходите въ семь часовъ ко мнѣ въ Блэквель, No 117.

-- Въ Блэкведь, No 117, повторилъ Гагенъ, глада на Губерта, чтобы тотъ запомнилъ это.

-- Этотъ господинъ вашъ знакомый? спросилъ негръ.

-- Да, мой соотечественникъ, желающій ѣхать внутрь страны, отвѣчалъ Гагенъ.

-- Такъ, такъ, замѣтилъ Бобъ, приходите же завтра въ семь часовъ, я буду ждать васъ. Спокойной ночи! Боже мой, моя шляпа. И кровь -- я никуда не могу показаться...

Его жалобы замолкли вдали.

-- Губертъ, сказалъ тогда Гагенъ, вы пойдете со мной завтра въ Блэквель!

VII.

Капеланъ.

Среди ночи въ замкѣ вдругъ раздался сильный стукъ.

Что такое случилось?

Слуги спали. Разбуженный стукомъ, лакей Максъ подошелъ къ окну, стараясь разглядѣть кто стучитъ.

-- Кто тутъ? сердито закричалъ онъ.

-- Это я! ночной сторожъ! былъ отвѣтъ.

-- Что вамъ надо? отчего вы стучитесь.

-- Отворите Максъ, я долженъ сказать вамъ нѣчто важное!

Между тѣмъ остальная прислуга, услыша разговоры также начала просыпаться. Женщины уже одѣлись, отворили дверь и уже разговаривали со сторожемъ.

-- Какъ въ склепѣ? почти въ одинъ голосъ вскричали онѣ.

-- Человѣкъ это или духъ, отвѣчалъ сторожъ, я видѣлъ его и онъ показался мнѣ новымъ лѣсничимъ, хотя онъ страшно измѣнился.

-- Въ склепѣ? спросилъ въ свою очередь Максъ. Вы вѣроятно видѣли привидѣніе, сторожъ! Какъ могъ лѣсничій попасть ночью въ склепъ?

-- Въ склепѣ есть человѣкъ и я долженъ сказать объ этомъ! отвѣчалъ сторожъ, въ склепѣ былъ свѣтъ.

Женщины невольно почувствовали страхъ.

-- Есть ли у васъ ключь отъ склепа? спросилъ Максъ у служанокъ.

-- Нѣтъ, онъ у графини, а теперь ее нельзя безпокоить.

-- Мы должны во что бы то ни стало, попасть въ склепъ! рѣшительно сказалъ сторожъ, я не могу оставить это такъ. Ключь надо достать, во чтобы то ни стало.

-- Сторожъ правъ. Пойдемте наверхъ и доложимъ о происшедшемъ, сказалъ Максъ.

Служанки еще колебались.

-- Графиня разсердится, сказала горничная.

-- Мы должны достать ключь, повторилъ сторожъ, идемте.

-- Пойдемте, надо также разбудить садовника.

Горничная рѣшилась наконецъ идти будить графиню, хотя знала что она не любитъ, чтобы ея безпокоили ночью, но случившееся было такъ важно, что отложить было невозможно.

Горничная тихонько постучалась въ дверь спальни.

Графиня вѣроятно еще не спала.

-- Кто тутъ? сейчасъ же спросила она.

-- Простите меня ваше сіятельство, но я пришла просить у васъ ключа отъ склепа.

-- А, такъ это ты, сказала графиня, и отворила дверь, на ней былъ надѣтъ бѣлый пенюаръ, что тебѣ надо? О какомъ ключѣ ты говоришь?

-- Я прошу прощенія, я не хотѣла васъ безпокоить, но сторожъ говоритъ, что ему нуженъ ключь отъ склепа, онъ видѣлъ тамъ свѣтъ и человѣка.

-- Какія глупости! сердито сказала графиня, какъ могъ живой человѣкъ попасть въ склепъ?

-- Можетъ быть это какой нибудь воръ, ваше сіятельство. Впрочемъ сторожъ говоритъ будто онъ узналъ новаго лѣсничаго.

-- Новаго лѣсничаго? въ склепѣ? спросила графиня.

-- Сторожъ хочетъ открыть склепъ, говоря что онъ обязанъ посмотрѣть, что тамъ дѣлается, и я думала...

-- Во всякомъ случаѣ это необычайный случай! сказала наконецъ графиня, надо осмотрѣть склепъ и привести въ замокъ того, кого тамъ найдутъ! Я не вѣрю чтобы это была правда!

Сказавъ это она подала горничной ключь.

-- Сейчасъ же скажи мнѣ, если кого нибудь найдутъ, сказала она.

Между тѣмъ Максъ разбудилъ въ это время садовника и его помощника, которые присоединились къ остальнымъ и всѣ вмѣстѣ отправились къ склепу.

Когда сторожъ открылъ дверь и первый вошелъ въ склепъ онъ въ ужасѣ отступилъ, при видѣ представившагося ему зрѣлища. Онъ не ошибся! На полу лежалъ подсвѣчникъ, рядомъ съ нимъ лежалъ лѣсничій, а около двери было обгорѣлое дерево.

Максъ и садовникъ подошли къ лежащему и освѣтили ему лицо -- дѣйствительно это былъ новый лѣсничій, Милошъ. Но какой ужасный былъ у него видъ! Мущины молча обмѣнялись взглядомъ.

Въ эту минуту Милошъ пришелъ въ себя и широко открылъ глаза.

-- Воды! вскричалъ онъ, дайте мнѣ напиться!

-- Мы отнесемъ его въ замокъ, сказалъ садовникъ, какъ давно вы здѣсь?

-- Я самъ не знаю! Дайте воды! Я умираю отъ жажды! Былъ единственный отвѣтъ Милоша.

-- Какъ попали вы сюда? спросилъ Максъ.

-- Воды! сжальтесь! воды! хоть одинъ глотокъ!

-- Впередъ! снесемъ его въ замокъ, сказалъ Максъ.

Четверо мущинъ взяли Милоша, который былъ такъ слабъ, что не могъ самъ идти.

Когда они пришли къ замку -- женщины выбѣжали навстрѣчу, посмотрѣть на чудо. Это дѣйствительно былъ Милошъ, новый лѣсничій. Его внесли въ людскую и прежде всего дали напиться, а горничная отправилась къ графинѣ, донести о случившемся.

На слѣдующій день, когда Милошъ поправился настолько, что могъ стоять, его позвали къ графинѣ.

-- Что вамъ нужно было въ склепѣ? строго спросила она, развѣ у васъ есть двойной ключь? Во всякомъ случаѣ, вы знаете, что я могу отдать васъ подъ судъ; графиня подождала немного, но Милошъ молчалъ, однако я не хочу губить вашей молодости и довольствуюсь тѣмъ что отпускаю васъ! Вы должны сегодня же оставить замокъ.

Милошу нечего было возражать на это, и онъ былъ слишкомъ гордъ, чтобы сказать что нибудь.

Молча оставилъ онъ графиню, а на дворѣ замка уже была приготовлена телега, везти его въ городъ.

Въ ту минуту какъ Милошъ выѣзжалъ со двора, туда въѣзжалъ почтовый экипажъ, въ которомъ сидѣлъ человѣкъ, казалось узнавшій Милоша.

Это былъ мущина лѣтъ около пятидесяти, съ большими, безпокойными глазами, которыми онъ казалось хотѣлъ пронизать человѣка на сквозь, и съ непріятнымъ, неподвижнымъ лицомъ.

Выйдя изъ экипажа онъ спросилъ дома ли графиня и на утвердительный отвѣтъ велѣлъ доложить о себѣ, но при видѣ довольно скромнаго костюма пріѣзжаго, слуга былъ въ нерѣшимости.

-- Ваша госпожа знаетъ меня! Передайте графинѣ мою карточку, повелительно сказалъ пріѣзжій.

Лакей прочиталъ: Филиберъ, капеланъ.

-- Будьте такъ добры, поднимитесь на лѣстницу, сказалъ тогда лакей, я сейчасъ доложу о васъ.

Медленными шагами поднялся пріѣзжій по лѣстницѣ и вошелъ въ пріемную, внимательно осматривая ея, хотя старинное, но богатое убранство.

Почти въ ту же минуту лакей снова вошелъ въ пріемную и сказалъ что графиня сейчасъ придетъ.

Когда графиня вошла въ комнату, на губахъ ея была презрительная улыбка.

-- Вы здѣсь, Филиберъ! сказала она, а ничего не знала о вашемъ пріѣздѣ и въ послѣднемъ письмѣ вы не говорили мнѣ о вашемъ намѣреніи оставить Парижъ!

Пріѣзжій поклонился и поднесъ къ губамъ руку графини.

-- Кто графиня, хоть разъ узнавшій васъ, въ состояніи долго быть въ разлукѣ съ вами? прошепталъ онъ.

-- Остановитесь! перебила его графиня, довольно, я все это знаю.

-- Эти слова выходятъ у меня изъ глубины души и служатъ выраженіемъ моего къ вамъ уваженія, моего...

-- Полноте, Филиберъ, скажите лучше, что привело васъ сюда?

-- Извините меня, Камилла, отвѣчалъ Филиберъ, если я вмѣсто отвѣта предложу вамъ въ свою очередь вопросъ: Произошло ли со времени смерти графа какое нибудь сближеніе?

-- Сближеніе? съ кѣмъ?

-- Съ его свѣтлостью!

-- Какой вопросъ! Между имъ и мною невозможно никакое сближеніе.

-- Подъѣзжая сюда я видѣлъ егеря его свѣтлости. Я не думаю чтобы ошибся, хотя у него очень больной видъ.

-- Да, онъ оставилъ замокъ на всегда! Его приставили чтобы наблюдать за мной.

-- Вотъ какъ! Значитъ его свѣтлость живетъ по близости?

-- Говорятъ, но отвѣчайте же на мой вопросъ, Филиберъ.

-- Я пріѣхалъ остаться съ вами, Камилла, быть вашимъ защитникомъ, совѣтникомъ, капеллтаномъ здѣшняго замка! Кто больше всего заслужилъ этотъ постъ, какъ не тотъ, кто все знаетъ, что было въ прошедшемъ, кому можете вы скорѣе открыть ваше сердце, какъ не мнѣ.

-- Мнѣ кажется что вамъ слѣдовало бы спросить сначала моего согласія, сказала графиня.

-- Неужели это было необходимо для меня, пользующагося такъ давно вашимъ довѣріемъ! Я пріѣхалъ изъ Парижа и привезъ вамъ нѣкоторыя извѣстія, которыя заинтересуютъ васъ, Камилла, такъ какъ касаются особы, которая несмотря на всѣ обстоятельства, если судить по вашимъ письмамъ, не забыта вами, и не будетъ забыта, такъ какъ трогаетъ ваше материнское сердце, прибавилъ Филиберъ, гораздо тише, пристально глядя какое впечатлѣніе произведутъ эти слова.

-- Вы говорите про Леона?

-- Да, про Леона, котораго вы не видали кромѣ какъ въ его раннемъ дѣтствѣ. Я увидалъ его за васъ! но я не хотѣлъ довѣрить бумагѣ того, что его касалось, такъ какъ не могъ быть увѣренъ, что письмо не попадетъ въ чужія руки! О Леонѣ, котораго его свѣтлость взялъ у женщины, воспитывавшей его.

-- Гдѣ же онъ?

-- Я нахожусь въ счастливой возможности сообщить вамъ все и успокоить ваше материнское сердце. Леонъ живъ!

-- Въ такомъ случаѣ онъ долженъ послужить орудіемъ моей мести, съ угрозой прошептала графиня.

-- Его свѣтлость помѣстилъ Леона подъ надзоръ своего бывшаго довѣреннаго камердинера, продолжалъ Филиберъ, не обращая вниманія на замѣчаніе графини, старый Брассаръ воспиталъ его.

-- Значитъ онъ въ Парижѣ у Брассара?

-- Нѣтъ, Леона у него нѣтъ, онъ уѣхалъ въ Вѣну; въ Парижѣ онъ изучалъ медицину.

-- Тоже медицину?

-- Также какъ его свѣтлѣйшій отецъ, который, поправившись отъ тяжкой болѣзни, занялся медициной и естественной исторіей.

-- Какъ вы узнали, что Леонъ въ Вѣнѣ?

-- Отъ стараго Брассара.

-- Развѣ вы его искали, Филиберъ?

-- Онъ почти ослѣпъ и не узналъ меня, а я выдалъ себя за товарища Леона.

-- Сказалъ вамъ Брассаръ его адресъ?

-- Нѣтъ, онъ самъ не зналъ его, Леонъ давно не давалъ о себѣ ничего знать, старикъ былъ очень лакониченъ и не сказалъ ничего больше.

-- Въ такомъ случаѣ надо найти его въ Вѣнѣ, сказала графиня, конечно такъ чтобы онъ самъ ничего не подозрѣвалъ. Вы понимаете меня, Филиберъ! Леонъ не долженъ знать о своихъ отношеніяхъ ко мнѣ?

-- Онъ считаетъ стараго Брассара своимъ отцемъ.

-- Тѣмъ лучше! Когда вы ѣдете? рѣзко продолжала она.

-- Я ѣду, когда прикажетъ моя госпожа, отвѣчалъ онъ.

-- Какъ можно скорѣе, Филиберъ. Мнѣ очень нужно найти Леона и привлечь его сюда. Но все это должно быть покрыто непроницаемой тайной, никто не долженъ...

-- Какой напрасный страхъ, Камилла! перебилъ Филиберъ, развѣ я когда-нибудь проговаривался? Развѣ а не былъ всегда вѣрнымъ рабомъ вашихъ очаровательныхъ прелестей? Вы знаете ваше таинственное могущество, кто можетъ устоять противъ него?

-- Вамъ представится случай на дѣлѣ доказать ваши слова, Филиберъ, сказала графиня, отдохните нѣсколько дней, затѣмъ поѣзжайте въ Вѣну, васъ тамъ не знаютъ и вамъ легко удастся найти Леона. Займите себѣ комнаты около капеллы замка, завтра послѣ обѣдни я познакомлю васъ со всѣми жителями замка.

Графиня позвонила въ колокольчикъ къ камердинеру.

-- Проводите господина капеллана въ комнаты рядомъ съ капеллой, сказала она вошедшему камердинеру, съ сегодняшняго дня вы состоите при немъ!

Филиберъ поклонился графинѣ и послѣдовалъ за слугой.

-- Леонъ Брассаръ, прошептала графиня оставшись одна. Леонъ Брассаръ. Этотъ Филиберъ невольно навелъ меня на новый планъ, что если я употреблю сына на то, чтобы онъ уничтожилъ отца, котораго онъ не знаетъ, что если я превращу Леона въ орудіе моей мести и ненависти? Эта мысль мнѣ очень нравится! Да, это будетъ такъ! Ничѣмъ другимъ я не могу такъ поразить этого ненавистнаго человѣка, какъ его же сыномъ!..

Между тѣмъ Милошъ пріѣхалъ въ это время въ городъ и стучался у дверей Гагена.

Когда старая служанка открыла дверь, то всплеснула руками отъ ужаса и удивленія.

-- Боже мой? вы ли это! вскричала она, какой у васъ видъ, я едва васъ узнала! Идите и садитесь скорѣе! Я сейчасъ подамъ вамъ вина и мяса.

-- Если хотите дать, то дайте! отвѣчалъ Милошъ, Гдѣ г. докторъ?

-- Развѣ вы этого не знаете?

-- Нѣтъ, развѣ что-нибудь случилось? вскричалъ онъ.

-- Докторъ уже два дня какъ уѣхалъ въ Америку.

-- Въ Америку?

-- И я не знаю, когда онъ вернется.

Узнавъ это, Милошъ не остался въ домѣ Гагена, а нанялъ маленькій рыбачій домикъ на берегу моря, чтобы лучше поправиться на морскомъ воздухѣ.

Между тѣмъ въ деревнѣ передавали изъ устъ въ уста, что новый графскій лѣсничій имѣетъ совсѣмъ такой видъ, какъ нѣкогда старый Фейтъ, и какъ онъ, также хочетъ поправиться въ деревнѣ. Мущины при этомъ предостерегали Милоша отъ участи Фейта, изчезнувшаго безслѣдно.

VIII.

Сумасшедшая.

Вслѣдствіе разговора съ Лили, свидѣтелями котораго мы были; Бруно рѣшился во чтобы то ни стало освободить свою невѣсту.

Гагенъ уѣхалъ и около него не было ни одного человѣка, которому онъ могъ бы довѣриться. Онъ скоро пришелъ къ тому убѣжденію, что ни ночью, ни вечеромъ не могъ пробраться въ больницу, не подкупивъ сидѣлку, да и то онъ не былъ увѣренъ что у нея есть ключи отъ всѣхъ дверей и отъ воротъ.

Онъ не сомнѣвался, что ему удастся подкупить Дору Вальдбергеръ, но это средство было ему противно и онъ сталъ думать не найдетъ ли чего нибудь лучшаго.

Это была тяжелая задача. Но Лили слѣдовало освободить во что бы то ни стало. Она созналась ему, что эта жизнь для нея невыносима и эти слова рѣшили дѣло.

Что если онъ попробуетъ освободить ее въ то время когда она выходитъ погулять? Если поставить по близости экипажъ, то этотъ планъ можетъ удаться и кромѣ того, другого не представлялось.

Если Лили удастся перебраться черезъ рѣшетку изъ бесѣдки, въ то время какъ онъ будетъ ждать ее, то все можетъ устроиться.

Онъ хотѣлъ сначала дать знать Лили о своемъ планѣ и для этого написалъ ей письмо. Изъ предосторожности письмо было безъ обращенія и безъ подписи.

"Прежде всего тысячу разъ заочно цѣлую тебя. Завтра въ это время ты будешь свободна. Приходи завтра въ извѣстное мѣсто, я буду ждать тебя. Тогда съ моей помощью ты перелѣзешь черезъ рѣшетку. Лошади будутъ ждать насъ. Ты хорошая наѣздница. Я съ нетерпѣніемъ считаю часы. До скораго свиданія!"

Онъ сложилъ письмо и отправился на желѣзную дорогу, по которой надо было сдѣлать большую часть пути до сумасшедшаго дома.

Войдя въ вагонъ Бруно, нашелъ уже сидѣвшаго тамъ ландрата, ѣхавшаго въ окрестности города. Онъ раскланялся съ Бруно и пригласилъ сѣсть рядомъ.

-- Вы вѣроятно ѣдете въ сумасшедшій домъ? спросилъ ландратъ во время разговора, что, тамъ все по старому? Я слышалъ, что его свѣтлость также сильно интересуется этимъ дѣломъ и для объясненія его уѣхалъ въ Америку...

-- Его свѣтлость? съ удивленіемъ спросилъ Бруно.

Изъ этого вопроса ландратъ понялъ, что несмотря на свою близость съ докторомъ, Бруно не зналъ его тайны.

-- Извините, я хотѣлъ сказать докторъ Гагенъ! понравился ландратъ.

-- Да, докторъ человѣкъ самоотверженный, отвѣчалъ Бруно.

-- Никто не знаетъ этого лучше меня, перебилъ Бруно ландратъ, еслибы вы знали какія суммы онъ втихомолку раздаетъ бѣднымъ! Объ этомъ никто не знаетъ и не слышитъ и докторъ не желаетъ, чтобы кто нибудь замѣтилъ или узналъ про это! Вы вѣроятно знаете, что къ веснѣ недалеко отъ города будетъ открытъ новый госпиталь для больныхъ и престарѣлыхъ? Между нами будь сказано, его строитъ докторъ Гагенъ! Онъ черезъ меня купилъ это мѣсто. Такіе поступки не часты, любезный фонъ-Вильденфельсъ, и заслуживаютъ всеобщаго удивленія. Но я говорю вамъ объ этомъ по секрету, такъ какъ докторъ не желаетъ, чтобы кто либо зналъ объ этомъ. А теперь онъ въ Америкѣ. Въ это ужасное время года! А онъ самъ далеко не пользуется хорошимъ здоровьемъ. И какъ мнѣ говорили онъ уѣхалъ искать молочную сестру графини.

-- Совершенно вѣрно, г. фонъ-Эйзенбергъ.

-- А достигъ ли онъ своей цѣли?

-- Я еще не получалъ отъ него никакихъ извѣстій

Вскорѣ послѣ этого они доѣхали до станціи, на которой долженъ былъ выйти ландратъ.

Бруно проѣхалъ еще немного далѣе. Когда онъ остался одинъ ему снова пришли въ голову странныя слова ландрата. Онъ говорилъ о какой то свѣтлости. Развѣ Гагенъ былъ не тотъ, за кого онъ себя выдавалъ? Бруно уже давно замѣтилъ что его окружала какая то таинственность -- но свѣтлость? Или ландратъ просто оговорился? Кто же такой былъ этотъ докторъ, котораго Бруно звалъ другомъ? Въ прошедшемъ этого человѣка также было не мало таинственнаго, это замѣтилъ самъ Бруно изъ собственныхъ словъ Гагена. Вѣрно было также то, что онъ уже прежде зналъ графиню, мачиху Лили, но какого рода были ихъ отношенія, этого Бруно не зналъ.

Но немногіе слова фонъ-Эйзенберга дали Бруно пищу для всевозможныхъ догадокъ и предположеній.

Погруженный въ такія мысли Бруно пріѣхалъ въ маленькій городокъ, лежавшій недалеко отъ сумасшедшаго дома.

Бруно оставилъ станцію и подумалъ, что для бѣгства будетъ очень удобно воспользоваться желѣзной дорогой и рѣшилъ вмѣсто верховыхъ лошадей привезти карету и въ ней доѣхать до станціи.

Нанявъ экипажъ, онъ остановился во ста шагахъ отъ дома, на мѣстѣ которое уже зналъ кучеръ, съ которымъ онъ всегда ѣздилъ.

Когда Бруно подошелъ къ сумасшедшему дому, то часъ прогулки больныхъ еще не наступилъ.

Бруно незамѣтно дошелъ до того мѣста рѣшетки, у котораго была бесѣдка изъ деревьевъ, все еще не покрытыхъ листьями и положилъ письмо на условленное мѣсто. Онъ не хотѣлъ ждать прихода Лили, такъ какъ боялся возбудить подозрѣнія, которыя могли повредить исполненію его плана.

Положивъ письмо, онъ сейчасъ же пошелъ обратно, сѣлъ въ карету и поѣхалъ обратно въ городъ, гдѣ рѣшился остановиться до завтра въ гостинницѣ.

Бѣгство должно было состояться на другой день, въ четыре часа, когда въ это время уже начинаетъ темнѣть и по всей вѣроятности бѣгство Лили не будетъ замѣчено до шести, т. е. до времени обѣда сумасшедшихъ.

Бруно рѣшилъ ѣхать съ Лили по ближайшей дорогѣ въ Вѣну, гдѣ сейчасъ же обвѣнчаться съ ней, надѣясь что это обстоятельство измѣнитъ все, во всякомъ случаѣ избавитъ Лили отъ ужаснаго пребыванія въ домѣ сумасшедшихъ. Если же нѣтъ, то онъ рѣшился поѣхать съ женою путешествовать и такимъ образомъ спасти ее отъ преслѣдованій графини. Конечно онъ долженъ былъ при этомъ бросить службу, но эту жертву онъ охотно приносилъ, лишь бы спасти Лили.

Вечеромъ и на другое утро Бруно сдѣлалъ послѣднія приготовленія къ отъѣзду. Своей матери онъ уже написалъ, сообщая что можетъ быть поѣдетъ съ Лили въ далекій путь.

Планъ его былъ, по его мнѣнію, хорошо задуманъ и долженъ имѣть успѣхъ! Только бы удалось вырвать Лили изъ этого ужаснаго мѣста, а тамъ все пойдетъ хорошо.

Наконецъ наступило время ѣхать и Бруно сѣлъ въ карету.

Было около половины четвертаго, когда Бруно подъѣхалъ къ цѣли. Кучеръ остановился не въ далекѣ и долженъ былъ сейчасъ же, какъ только Бруно сядетъ съ Лили въ карету, ѣхать какъ можно скорѣе на станцію.

Еще разъ повторивъ кучеру всѣ необходимыя инструкціи, Бруно подошелъ къ рѣшеткѣ.

Онъ былъ въ сильномъ волненіи. Черезъ какія-нибудь четверть часа все должно было рѣшиться.

Сумасшедшія еще гуляли. Погода была великолѣпная.

Бруно подошелъ къ бесѣдкѣ, но она была еще пуста. Лили тамъ не было.

Это показалось ему страннымъ, но онъ говорилъ себѣ, что вѣроятно Лили уже замѣтила его и скоро придетъ.

Онъ сталъ такимъ образомъ, чтобы его видно было со всего двора, среди большаго количества сумасшедшихъ, онъ нигдѣ не могъ увидать Лили.

Ужасъ охватилъ его -- неужели его письмо попалось кому-нибудь въ руки? Или можетъ быть Лили вдругъ захворала и не могла придти.

Неописанное нетерпѣніе и безпокойство овладѣли имъ.

Онъ стоялъ у рѣшетки и искалъ Лили глазами. Но Лили не являлась! Скоро должно было пробить четыре часа, а тамъ сумасшедшія должны были идти въ домъ. Ѣхать на станцію также было пора, чтобы успѣть поспѣть на поѣздъ.

Бруно напрасно ждалъ -- время шло, а Лили не являлась. Что такое случилось? Такъ какъ только что-нибудь особенное могло удержать молодую дѣвушку.

Пробило четыре часа.

Время прогулки окончилось! Сумасшедшія должны были возвратиться въ свои комнаты. Большинство шли сами, остальныхъ уводили сторожа и сидѣлки.

И такъ планъ бѣгства не удался. Терпѣніе Бруно лопнуло. Онъ рѣшился узнать что случилось. Онъ находилъ только одну причину отсутствія Лили: неожиданную болѣзнь.

Онъ рѣшительно подошелъ къ воротамъ и позвонилъ.

-- Мнѣ нужно видѣть директора! сказалъ онъ отворившему дверь.

-- Директоръ уѣхалъ въ городъ по важному дѣлу, былъ отвѣтъ.

-- Въ такомъ случаѣ я хочу видѣть его помощника.

Сторожъ таинственно улыбнулся.

-- Этого я также не могу сдѣлать, отвѣчалъ онъ, г. Самсона нѣтъ болѣе въ заведеніи.

-- Нѣтъ болѣе здѣсь? Съ какого же времени? сказалъ Бруно съ удивленіемъ.

-- Съ прошедшей ночи.

-- Что такое здѣсь случилось? вскричалъ съ удивленіемъ Бруно.

-- Это болѣе не тайна, г. Самсонъ убѣжалъ съ одной сумасшедшей.

-- Съ сумасшедшей? Въ прошлую ночь?

-- Онъ ее увезъ и она пропала безслѣдно!

-- Кто эта сумасшедшая? Со страшнымъ безпокойствомъ вскричалъ Бруно.

-- Это была хорошенькая молодая дѣвушка, выдававшая себя за графиню!

Бруно думалъ что упадетъ, услышавъ эти слова.

-- Вы не ошибаетесь? спросилъ онъ наконецъ, пропала дѣйствительно эта молодая дѣвушка.

-- Будьте увѣрены, что это она, г. Гедеонъ Самсонъ увезъ мнимую графиню и никто не знаетъ гдѣ они, по всей вѣроятности они уѣхали утромъ по желѣзной дорогѣ.

Лили съ докторомъ? Передъ Бруно лежала новая загадка!

-- Ихъ вѣроятно не будутъ особенно преслѣдовать, такъ какъ эта сумасшедшая была изъ тихихъ и г. докторъ можетъ теперь ухаживать за ней самъ, ха, ха, ха, прощайте сударь.

Сказавъ это сторожъ заперъ ворота.

Бруно не въ состояніи былъ пошевелиться. Неожиданный ударъ страшно поразилъ его!

Лили бѣжала съ докторомъ! Но развѣ могъ Бруно допустить чтобы она измѣнила ему!

IX.

-- Это вы, Губертъ! Вы очень аккуратны! говорилъ Гагенъ бывшему лѣсничему, когда онъ входилъ въ номеръ доктора ровно въ шесть часовъ вечера. Вы хотите отвезти меня на лодкѣ въ Блэквиль, такъ какъ вы хорошій гребецъ. Вы знаете гдѣ это?

-- Да, докторъ! Островъ Блэквель лежитъ какъ разъ напротивъ города, отвѣчалъ Губертъ, я вчера нарочно былъ тамъ.

-- Отлично! Идемте! сказалъ Гагенъ беря шляпу и перчатки.

-- Идите сюда, сказалъ Губертъ, когда они вышли, указывая на широкую улицу, такимъ образомъ мы прямо пройдемъ къ рѣкѣ.

-- Я вижу что вы уже ознакомились съ городомъ, сказалъ Гагенъ, слѣдуя за нимъ.

Въ этотъ вечеръ надъ Нью-Іоркомъ лежалъ густой туманъ, который казалось все болѣе увеличивался, такъ что свѣтъ отъ фонарей былъ едва видѣнъ.

-- Вы были на островѣ, Губертъ? спросилъ Гагенъ.

-- Онъ довольно великъ, и по большой части состоитъ изъ камня. Арестанты отламываютъ иногда громадные куски.

-- Арестанты! повторилъ Гагенъ.

-- Да, въ Блэквелѣ находится рабочій домъ, потомъ госпиталь и ночлежный домъ для бѣдныхъ.

-- Неужели островъ такъ великъ, что на немъ могутъ помѣщаться всѣ эти учрежденія и еще много домовъ.

-- Да, островъ дѣйствительно великъ, но я ее видалъ на немъ много домовъ, точно также какъ я не видалъ на немъ хорошихъ домовъ.

-- Гм, значитъ мистеръ Кингбурнъ живетъ не тутъ?

-- Вѣроятно. Но я обошелъ не весь островъ, я только хотѣлъ узнать его положеніе, чтобы знать куда везти васъ сегодня вечеромъ.

-- Сегодня страшный туманъ, замѣтилъ Гагенъ, смотрите чтобы не случилось на водѣ какого-нибудь несчастія.

-- Объ этомъ не безпокойтесь, докторъ, мы доберемся до мѣста благополучно.

Въ это время они подошли къ берегу, гдѣ стояло множество лодокъ различныхъ величинъ, отдававшихся въ наемъ по часамъ.

Черезъ нѣсколько минутъ Гагенъ и Губертъ уже плыли по рѣкѣ. Губертъ гребъ, а Гагенъ сидѣлъ на рулѣ.

-- Мнѣ очень пріятно, что я могу сопровождать васъ, сказалъ Губертъ, какъ бы невольно, такъ лучше! Все-таки насъ теперь двое! Меѣ кажется, что иностранцы должны здѣсь сами защищать себя! И по правдѣ сказать мнѣ здѣсь не очень то понравилось!

-- Я также радъ, что вы со мной, Губертъ, дружески отвѣчалъ Гагенъ, мы не чужіе и при всякомъ случаѣ можемъ подать другъ другу помощь, еслибы случилось что-нибудь неожиданное, чего въ чужомъ мѣстѣ нельзя предвидѣть. Однажды въ Парижѣ я случайно попалъ въ кабакъ, гдѣ собирались самыя подонки общества. На меня сейчасъ же обратили вниманіе и когда я вышелъ, радуясь, что наконецъ выбрался оттуда, на меня напали двое молодцовъ. Къ счастію у меня былъ съ собою револьверъ.

-- Здѣсь тоже необходимо носить оружіе! замѣтилъ Губертъ.

-- И револьверъ спасъ меня, оба нападавшіе оставили меня, принявъ за полицейскаго и мнѣ удалось счастливо выбраться изъ этого квартала. Но видите ли вы что-нибудь, Губертъ, въ этомъ туманѣ? На встрѣчу намъ идетъ лодка.

-- У меня хорошее зрѣніе! Но дѣйствительно туманъ ужасный, отвѣчалъ Губертъ.

Мимо нихъ проѣзжало много лодокъ, но чѣмъ болѣе приближались они къ острову, тѣмъ становилось пустыннѣе и тише вокругъ ихъ. Вдали, по набережной города слабо свѣтились фонари, и на островѣ также мелькали кое-гдѣ слабые огоньки.

Вода кругомъ казалась черной и на ней лежалъ густой слой бѣлаго тумана. Глубокое молчаніе царствовало вокругъ, слышенъ былъ только шумъ веселъ Губерта.

Между тѣмъ берегъ острова дѣлался все яснѣе, наконецъ они подошли къ нему.

Тамъ и сямъ сверкали огни, доказывавшіе близость домовъ.

-- Остановитесь здѣсь, Губертъ, здѣсь долженъ быть No 110, сказалъ Гагенъ, мистеръ Бобъ живетъ въ No 117.

-- Идти мнѣ съ вами? спросилъ Губертъ.

-- Нѣтъ, ждите меня здѣсь въ лодкѣ, отвѣчалъ Гагенъ, я пойду одинъ.

Сказавъ это онъ вышелъ на берегъ, оставивъ Губерта въ лодкѣ.

Мѣстность казалась пустынной и уединенной, въ нѣкоторомъ отдаленіи стоялъ полуразрушенный домъ.

Гагенъ простоялъ нѣсколько мгновеній, стараясь оглядѣться, но туманъ мѣшалъ этому. Еслибы онъ не получилъ депеши Неймана и письма Кингбурна, то безъ сомнѣнія подумалъ бы, что попалъ въ такое мѣсто въ слѣдствіе мистификаціи. Кромѣ того негръ сдѣлалъ на него странное впечатлѣніе.

Все дѣло казалось ему въ эту минуту страннымъ и сомнительнымъ, и онъ уже хотѣлъ вернуться обратно и сначала розыскать полицейскаго инспектора, какъ вдругъ кто то пришелъ къ нему навстрѣчу.

-- А, это вы, милордъ, раздался немного глухой голосъ и передъ Гагеномъ появился негръ, я ждалъ васъ, мистеръ Книгбурнъ уже извѣщенъ и ожидаетъ васъ! Мы выбрали счастливый день, сегодня онъ въ отличномъ расположеніи духа, что не часто съ нимъ случается.

-- Но скажите мнѣ, мистеръ Бобъ, сказалъ Гагенъ не трогаясь съ мѣста, здѣсь, въ этой мѣстности не можетъ жить человѣкъ, который какъ мистеръ Кингбурнъ имѣетъ большое состояніе.

Негръ засмѣялся.

-- Все это объяснится ко всеобщему удовольствію, милордъ, сказалъ онъ, только прошу васъ слѣдовать за мной.

-- Я долженъ вамъ сознаться, что мнѣ здѣсь не особенно нравится, но я не боюсь, такъ какъ у меня съ собой заряженный револьверъ.

-- О, не безпокойтесь, здѣсь совершенно безопасно, возразилъ Бобъ, неужели бы я сталъ здѣсь жить, еслибы тутъ было не безопасно.

-- Такъ вы дѣйствительно здѣсь живете?

-- Да, въ No 117.

-- А мистеръ Кингбурнъ?

-- Мы сейчасъ придемъ къ нему.

Но несмотря на всѣ старанія увидать домъ, въ которомъ могъ бы жить Кингбурнъ, Гагенъ не видалъ ничего кромѣ низкихъ хижинъ.

-- Что это будетъ? думалъ Гагенъ слѣдуя за негромъ, который быстрыми шагами шелъ впередъ.

Вдругъ онъ повернулъ на право и толкнувъ ногою калитку, пригласилъ Гагена войти на грязный дворъ. Но терпѣніе Гагена очевидно истощалось.

-- Что я буду дѣлать тутъ на дворѣ? сердито спросилъ онъ.

-- Тутъ насъ ждетъ лодка, милордъ.

-- Но вѣдь я сказалъ вамъ, что у меня есть здѣсь своя лодка.

-- Это все равно, милордъ, она подождетъ пока вы вернетесь обратно. Но неужели же вы думаете, что мистеръ Кингбурнъ можетъ здѣсь жить! Ха, ха, ха! вы его не знаете, милордъ! Мистеръ Кингбурнъ милліонеръ, онъ живетъ по царски.

-- Значитъ мы поѣдемъ къ нему?

-- Да, мы могли бы идти, но я предпочитаю ѣхать. Пожалуйте, милордъ, прошу васъ, сказалъ мистеръ Бобъ, и повелъ Гагена снова къ водѣ, сегодня немного темно и туманно, это мнѣ очень досадно, такъ какъ въ такую погоду все производитъ совсѣмъ другое впечатлѣніе. Все кажется почти таинственно, не правда ли? Будь я иностранецъ, мнѣ точно также бы казалось, но я здѣсь живу и каждый день хожу или ѣзжу къ мистеру Кингбурну, который жить безъ меня не можетъ. Все идетъ черезъ мои руки и ни одинъ иностранецъ не попадаетъ въ домъ, не будучи мною представленъ! Онъ большой оригиналъ, какъ я уже сказалъ, но что можно противъ этого сказать? Впрочемъ надо замѣтить, что мистеръ Кингбурнъ опытомъ наученъ быть недовѣрчивымъ и живетъ онъ точно въ крѣпости. Впрочемъ вы все увидите сами. И знаете причину всего этого? То, что у него хорошенькая жена, ха, ха, ха! У мистера Кингбурна хорошенькая жена и его мучитъ страхъ, чтобы она не измѣнила ему. Онъ сторожитъ ее и запираетъ съ дѣтьми точно въ монастырѣ! Только я, негръ, кажусь ему безопаснымъ. Поэтому онъ безгранично довѣряетъ мнѣ!

Этотъ разсказъ немного увеличилъ довѣріе Гагена, такъ какъ объяснялъ все.

-- Но вѣдь мистеръ Кингбурнъ ѣздитъ съ женой въ Европу? Это могло бы дать случай совершенно безнаказанно приблизиться къ его женѣ.

-- Не думайте этого, милордъ, съ жаромъ вскричалъ мистеръ Бобъ. Никто не можетъ къ ней приблизиться, никто -- но видите вы эти мостки?

-- Да, вижу.

-- У нихъ стоитъ моя лодка. Прошу васъ, милордъ.

-- Нѣтъ, идите впередъ, спокойно, но рѣшительно отвѣчалъ Гагенъ, я не знаю мостковъ, у которыхъ навѣрно нѣтъ перилъ, а теперь не такъ свѣтло, чтобы было безопасно идти по нимъ не зная дороги! Я пойду за вами, мистеръ Бобъ.

-- Какъ вамъ угодно, милордъ, сейчасъ же согласился негръ. Прошу васъ, слѣдуйте за мною, впрочемъ здѣсь нѣтъ никакой опасности, такъ какъ мостки стоятъ на землѣ, а на концѣ моя лодка.

Бобъ вошелъ на мостки. Гагенъ слѣдовалъ за нимъ. Мостки состояли изъ двухъ положенныхъ въ рядъ досокъ, которыя гнулись, когда по нимъ шли. Но подъ ними была еще земля, какъ Гагенъ могъ убѣдиться самъ, такъ что бояться было дѣйствительно нечего. Негръ шелъ кромѣ того впередъ, такъ что Гагенъ могъ наблюдать за нимъ, сзади же онъ не хотѣлъ оставить его, боясь неожиданнаго нападенія; Гагенъ рѣшился быть крайне осторожнымъ и не рисковать.

Мистеръ Бобъ казался хорошо знакомымъ съ мѣстностью, такъ какъ онъ скоро дошелъ до конца мостковъ и вскочилъ въ лодку.

Гагенъ слѣдовалъ за нимъ, но въ ту минуту какъ онъ ступилъ на конецъ мостковъ, доска бывшая у него подъ ногами вдругъ опустилась внизъ, онъ хотѣлъ стать на другую, но и та точно также пошатнулась, такъ что онъ потерялъ всякую точку опоры и упалъ въ воду.

Въ это же самое мгновеніе онъ получилъ сильный ударъ по головѣ доской или весломъ.

Въ ту же минуту негръ точно гіена выскочилъ изъ лодки въ мелкую воду, потащилъ Гагена изъ воды на сухое мѣсто. Затѣмъ онъ поднялъ его на плечи и при несъ на грязный дворъ, а оттуда къ грязной хижинѣ внутри которой были однѣ голыя стѣны.

Положивъ передъ домомъ безчувственнаго Гагена. онъ самъ вошелъ въ домъ и скоро вернулся, неся въ рукахъ маленькую зажженную лампочку.

Опустившись на колѣни передъ Гагеномъ, онъ началъ обыскивать его карманы.

Ужасное зрѣлище представлялъ этотъ негодяй, на клонившіеся при свѣтѣ маленькой лампы надъ своей неподвижно лежавшей, жертвой. Когда онъ нашелъ полный кошелекъ, его круглое, черное лицо выразило адскую радость

Вдругъ ему послышался на водѣ шумъ, онъ поспѣшно вскочилъ и сталъ прислушиваться, его глаза безпокойно бѣгали изъ стороны въ сторону, но онъ не увидалъ и не услышалъ ничего болѣе.

Тогда онъ снова наклонился, снялъ съ лежащаго часы, цѣпочку и другія цѣнныя вещи, затѣмъ полюбовавшись на нихъ, онъ отнесъ лампу въ домъ, затѣмъ вернувшись обратно, снова взялъ на руки Гагена, потащилъ его обратно къ водѣ и бросивъ въ рѣку, ногою оттолкнулъ отъ берега. Послышался громкій плескъ, затѣмъ казалось что брошенный въ воду пришелъ въ себя, такъ какъ изъ подъ воды раздался слабый крикъ о помощи, но теченіе уже отнесло его дальше, раздался еще глухой крикъ, еще новый плескъ и затѣмъ все стихло.

Мистеръ Бобъ вернулся обратно въ свое логовище въ которомъ оставилъ на время добычу, но не могъ ее оставить тамъ совсѣмъ, такъ какъ эта хижина служила мѣстомъ ночлега для нѣсколькихъ другихъ, подобныхъ ему негодяевъ, когда у нихъ не было въ карманѣ ни гроша, чтобы отправиться въ таверну.

Войдя обратно въ хижину, гдѣ на полу лежала сюлома слуяшвшая постелями, Бобъ взялъ оставленныя вещи.

При взглядѣ на часы и цѣпочку, Бобъ сдѣлалъ довольное лицо, такъ какъ та и другая были тяжелы и стоили дорого, затѣмъ полюбовался на дорогое кольцо и булавку, послѣ чего, положилъ всѣ вещи въ кошелекъ.

Вдругъ онъ началъ, какъ безумный, скакать вокругъ стола, дѣлая ужасныя гримасы и щелкая пальцами и языкомъ.

Въ эту минуту онъ положительно походилъ на дьявола. Онъ скакалъ и гримасничалъ отъ радости при видѣ добычи, купленной цѣною крови.

Затѣмъ вдругъ переставъ скакать онъ сунулъ вещи и деньги въ дальній карманъ и загасилъ лампу.

Выйдя изъ дома, дверь котораго осталась открытой онъ пошелъ къ воротамъ и вышелъ на дорогу.

Придя на берегъ онъ нашелъ тамъ лодку и отправился на ней обратно въ городъ.

Было восемь часовъ, когда онъ снова вышелъ на берегъ. Вѣроятно свободнаго времени у него было много, такъ какъ онъ отправился въ таверну и спросилъ себѣ ѣсть.

Онъ былъ страшно доволенъ собой и смѣялся каждый разъ когда дотрогивался рукою до кармана, въ которомъ лежала его добыча, какъ человѣкъ сдѣлавшій какое нибудь хорошее дѣло.

Въ девять часовъ онъ всталъ, вышелъ изъ таверны и отправился по лабиринту улицъ, къ площади Томкинсъ.

Еще не было десяти часовъ, когда онъ дошелъ до стеклянной галлереи, въ которой происходилъ его первый разговоръ съ мнимымъ мистеромъ Кингбурномъ, и вошелъ въ нея. Оглядѣвшихъ вокругъ, онъ не нашелъ того, кого искалъ.

Вдругъ появился тотъ, кого онъ ждалъ. Это былъ все тотъ же незнакомецъ, въ широкомъ, темномъ плащѣ и шляпѣ съ широкими полями.

Бобъ подошелъ къ нему и снялъ шапку.

-- Къ услугамъ вашей милости, сказалъ онъ. Бобъ здѣсь!

-- Идите за мной, на маленькій дворъ.

Оба вышли изъ галлереи.

-- Кончено, объявилъ въ полголоса негръ.

-- Иностранецъ? докторъ Гагенъ?

-- Все въ порядкѣ! Это былъ онъ, милордъ! Два часа тому назадъ онъ утонулъ, по несчастному случаю, онъ упалъ съ мостковъ въ ту минуту, какъ хотѣлъ соскочить въ лодку, мостки погнулись подъ нимъ, онъ упалъ въ воду и къ несчастію ударился головою о весло, которое я хотѣлъ подать ему, чтобы онъ могъ удержаться на водѣ, такъ что онъ лишился чувствъ и пошелъ ко дну.

-- Довольно! безъ подробностей! мнѣ нужны довазательства, перебилъ его незнакомецъ.

-- Все къ услугамъ вашей милости, сказалъ Бобъ вынимая изъ кармана кольцо Гагена, довольно этого?

-- Вы его обокрали! пробормоталъ незнакомецъ.

-- Къ чему было оставлять это на трупѣ? Не возьми я, взялъ бы другой, тотъ кто вытащитъ его изъ воды, а кольцу все равно у кого оно.

Человѣкъ въ плащѣ поглядѣлъ на кольцо, Бобъ показалъ ему также кошелекъ. Этого казалось было ему достаточно.

-- Вотъ ваши остальныя деньги, сказалъ онъ давая негру нѣсколько монетъ, у васъ теперь много денегъ Бобъ, что думаете вы съ ними дѣлать?

-- Это я вамъ могу сказать, милордъ! отвѣчалъ негръ скаля зубы, я поѣду обратно въ Новый-Орлеанъ, это давно мое завѣтное желаніе, тамъ гораздо лучше, чѣмъ здѣсь. Въ Новомъ Орлеанѣ я родился и туда хочу ѣхать снова, даже сегодня же.

-- Это вы отлично дѣлаете, замѣтилъ незнакомецъ, еще плотнѣе закутываясь въ плащь и знакомъ простившись съ негромъ пошелъ обратно.

Бобъ подошелъ къ фонарю и сосчиталъ золото, данное ему человѣкомъ въ плащѣ, сумма была вся сполна. Ои.ъ осторожно положилъ деньги въ карманъ и въ свою очередь исчезъ въ толпѣ.

X.

Филиберъ

Капелланъ замка вступилъ въ свою должность и уже служилъ обѣдню въ присутствіи всѣхъ жителей замка.

Графиня также появилась на своемъ мѣстѣ. Слуги стояли на заднемъ планѣ.

Капелланъ вступилъ въ свою должность. Всѣ видѣли въ немъ новаго совѣтника графини въ духовныхъ дѣлахъ. У него была комната, непосредственно рядомъ съ церковью. До сихъ поръ дѣла его, очевидно, были не въ блестящемъ положеніи, но теперь онъ могъ надѣяться на лучшую участь.

Когда утренняя служба была окончена и графиня вернулась къ себѣ, изъ города пріѣхалъ верховой, каждый день привозившій письма.

По штемпелю графиня увидала, что одно изъ писемъ изъ Нью-Іорка, слѣдовательно отъ Митнахта.

Какъ только дѣвушка, принесшая письма, вышла, графиня поспѣшно распечатала письмо, оно было дѣйствительно отъ Митнахта.

Графиня сильно поблѣднѣла прочитавъ немногія строки письма. Митнахтъ писалъ про деньги. Онъ рѣшительно требовалъ уплаты и писалъ что истратилъ все до копѣйки.

Все до копѣйки! Въ нѣсколько мѣсяцевъ онъ истратилъ сто тысячъ таллеровъ. Онъ требовалъ всей своей доли и угрожалъ, что въ случаѣ ея отказа, онъ принужденъ будетъ возвратиться, чтобы лично выразить свое требованіе.

Это письмо произвело сильное впечатлѣніе на графиню, чего должна была она ожидать, если не пошлетъ денегъ? Ей надо было непремѣнно удовлетворить его требованіе. Она еще не получила милліона Лили, но Митнахтъ этому не повѣритъ. Слѣдовательно Митнахта необходимо было удовлетворить.

Она гнѣвно смяла письмо и бросила въ огонь камина.

Въ эту минуту почти неслышно отворилась дверь, скрытая обоями, на порогѣ появился новый Капелланъ и нѣсколько мгновеній молча наблюдалъ за графиней.

Она не замѣтила его, погруженная въ мрачныя мысли, а онъ съ восторгомъ глядѣлъ на ея чудесную красоту, покорявшую всѣхъ, кого она только хотѣла, всѣхъ, кромѣ одного Митнахта.

Это была сирена завлекавшая путника, чтобы погубить его въ волнахъ... Ни разу еще не терпѣла она неудачи, когда хотѣла плѣнить кого нибудь, ея прошедшее служило этому доказательствомъ и насмѣшливая улыбка мелькнула на ея губахъ, когда она подумала сколькихъ влюбленныхъ видѣла она у своихъ ногъ. Въ Варбургѣ она также побѣдила. Графъ тоже былъ плѣненъ ея красотой и заплатилъ за это смертью.

Вдругъ, не будучи въ состояніи долѣе владѣть собою, Филиберъ бросился къ ея ногамъ.

-- Какъ, вы здѣсь? спросила графиня, но къ удивленію она не была разсержена, хотя увидѣла что Филиберъ вошелъ черезъ потайную дверь, она обратилась къ нему не съ гнѣвомъ, но ея лицо даже прояснилось, когда она наклонилась къ стоявшему передъ ней на колѣняхъ и протянувъ руку сказала: встаньте, Филиберъ, что вы дѣлаете?

-- Я умоляю тебя... полюби меня... я умираю отъ любви къ тебѣ... Филиберъ съ жадностью сталъ покрывать поцѣлуями протянутую ему руку.

-- Что еслибы васъ услышали? Встаньте, Филиберъ! Вспомните ваше званіе, мѣсто которое вы занимаете въ замкѣ! сказала графиня, но по прежнему мягко.

-- Званіе! мѣсто! Да, вы правы Камилла, онъ всталъ, его лицо вздрагивало, вы правы, но развѣ я не могу...?

-- Тише, Филиберъ! Успокойтесь! Этого съ вами еще никогда не бывало.

-- Моя любовь все растетъ, Камилла!

-- Садитесь сюда и успокойтесь. Чего вы хотите? Я не прогнала васъ, я оставила васъ около себя и сдѣлала моимъ духовнымъ совѣтникомъ.

-- Благодарю! горячо благодарю за это! Но гдѣ фонъ-Митнахтъ, Камилла?

-- Онъ былъ долго моимъ управляющимъ, отвѣчала Камилла.

-- Гдѣ онъ?

-- Я думаю что онъ уѣхалъ въ Америку

-- Онъ вернется?

-- Не думаю!

-- Его нѣтъ около васъ и я благодарю за это небо, Камилла, я ненавидѣлъ его

-- Ненавидѣлъ? почему?

-- Я не знаю -- можетъ быть изъ ревности! шепотомъ добавилъ онъ.

Графиня принудила себя засмѣяться.

-- Надѣюсь вы не думаете чтобы я когда нибудь любила этого человѣка? ледянымъ тономъ спросила она.

-- Я не знаю почему я его боялся, Камилла, но я не могъ видѣть его! Понимали-ли вы намеки въ моихъ письмахъ? Вы его не любили, но онъ любилъ васъ?

-- Онъ былъ для меня несносенъ!

Несносенъ! съ видимымъ удовольствіемъ повторилъ Филиберъ.

-- Мнѣ было трудно отдѣлаться отъ него и я боюсь, что онъ вернется, сказала графиня.

-- О, я ненавидѣлъ всегда этого авантюриста, которому вы покровительствовали, Камилла, но теперь онъ не должненъ болѣе къ вамъ возвращаться..

-- Погодите. Прежде всего намъ надо узнать гдѣ Леонъ Брассаръ. Вамъ это легче узнать, чѣмъ всякому другому. Когда вы пріѣхали сюда, вы увидали человѣка, котораго вы узнали...

-- Егеря его свѣтлости.

-- Можетъ быть онъ знаетъ гдѣ Леонъ Брассаръ.

-- Онъ -- да! Вы правы! Отъ него я это узнаю.

-- Ищите его въ городѣ, въ домѣ доктора Гагена. Если вамъ удастся узнать гдѣ Леонъ, то я докажу вамъ мою благодарность.

-- Ваше желаніе очень естественно, Каймила, а для меня оно приказаніе, отвѣчалъ Филиберъ, я сейчасъ же ѣду въ городъ, къ егерю.

Черезъ полчаса Филиберъ былъ уже на дорогѣ въ городъ.

Пріѣхавъ, туда онъ сейчасъ же отправился въ домъ доктора Гагена. На звонъ ему отворила старая прислужница и объявила что докторъ Гагенъ уѣхалъ.

-- Не знаете-ли вы въ такомъ случаѣ нѣтъ ли здѣсь въ домѣ или по близости егеря, по имени Милоша? продолжалъ онъ.

-- Егеря? въ домѣ его нѣтъ, отвѣчала старуха, онъ живетъ пока въ рыбачьей деревнѣ Варбургъ. Боже мой, сколько ныньче народу спрашиваетъ о немъ, продолжала она съ удивленіемъ, должно быть у него большое знакомство.

-- А кто же о немъ спрашивалъ?

-- Часъ тому назадъ о немъ справлялась какая то молоденькая дама, по видимому актриса, которая поѣхала къ нему, а теперь вы.

-- И такъ въ деревнѣ Варбургъ, благодарю васъ, моя милая, сказалъ Филиберъ уходя.

Возвратившись къ своему экипажу, онъ приказалъ везти себя въ деревню, но, не доѣзжая до нея, вышелъ изъ кареты и пошелъ пѣшкомъ.

Подойдя къ маленькому домику одного рыбака, онъ спросилъ о графскомъ лѣсничемъ. Рыбакъ указалъ домъ, бывшій не подалеку. Филиберъ подошелъ къ нему и постучался въ дверь.

Дверь отворилась и на порогѣ показался Милошъ, все еще больной и худой. Казалось онъ узналъ капеллана, такъ какъ низко поклонился и просилъ его войти.

-- Вы здѣсь живете, другъ мой, сказалъ Филиберъ входя, наконецъ то я васъ нашелъ. Вы кажетесь очень больнымъ, Милошъ.

-- Теперь мнѣ уже лучше! отвѣчалъ Милошъ.

-- Вы узнали меня, сынъ мой, это очень радуетъ меня! Я только что пріѣхалъ изъ Парижа, по одному особенному дѣлу. Я отъ стараго Брассара.

-- Путь не близкій, ваше преподобіе.

-- И я пріѣхалъ для того чтобы отыскивать сына Брассара! Леонъ уѣхалъ и бросилъ отца! Говорятъ, что онъ въ Вѣнѣ, что вы знаете объ этомъ?

-- Я также слышалъ это.

-- Знаете вы гдѣ теперь Леонъ Брассаръ?

-- Нѣтъ, ваше преподобіе.

-- Отъ кого же вы узнали, что онъ въ Вѣнѣ.

-- Отъ одной бывшей танцовщицы, по имени Рейнета, которую Леонъ увезъ съ собой изъ Парижа, а затѣмъ бросилъ! Она хотѣла отыскать его, но это будетъ довольно трудно

-- Танцовщица Рейнета, это все что вы знаете, сынъ мой?

-- Все.

-- Вы все еще на службѣ или въ сношеніяхъ съ его свѣтлостью, можетъ быть онъ знаетъ болѣе?

-- Не больше, чѣмъ я вамъ сказалъ.

-- Значитъ старому Брассару не узнать ничего больше, печально замѣтилъ Филиберъ, я и самъ желалъ бы наконецъ узнать гдѣ молодой человѣкъ? Я надѣялся узнать что нибудь отъ васъ, но ошибся! Или вы что нибудь скрываете отъ меня, сынъ мой? Это было бы несправедливо, вы знаете какимъ довѣріемъ удостоиваетъ меня даже его свѣтлость! Онъ живетъ здѣсь по близости?

-- Развѣ вы этого не знали?

-- Я недавно узналъ это и могъ бы пойти къ нему.

-- Въ настоящее время это невозможно. Его свѣтлость уѣхалъ.

-- Вотъ какъ! А гдѣ онъ живетъ?

-- Это тайна.

-- Мнѣ вы это можете сказать, или вы не знаете кто у васъ спрашиваетъ объ этомъ?

-- О да, ваше преподобіе. И я полагаю что могу быть съ вами откровеннымъ.

-- Значитъ его свѣтлость живетъ инкогнито?

-- Да, подъ именемъ доктора Гагена.

-- Я такъ и думалъ, поспѣшно сказалъ Филиберъ, я даже почти зналъ объ этомъ и вы не будете раскаиваться въ вашемъ довѣріи ко мнѣ.

-- Его свѣтлость не желаетъ называться иначе, какъ докторомъ Гагеномъ и въ городѣ никто ничего ее знаетъ.

-- Это останется между нами, сынъ мой!'

-- Г. докторъ Гагенъ вдругъ уѣхалъ!

-- А вамъ какъ я вижу не совсѣмъ хорошо живется въ его отсутствіе, у васъ совсѣмъ больной видъ, сынъ мой. Желаю вамъ хорошенько поправиться! Да хранитъ васъ Матерь Божія.

Милошъ поблагодарилъ капеллана, котораго прежде часто видалъ у своего господина, а Филиберъ, простившись съ нимъ, поспѣшилъ обратно въ замокъ. Вдругъ ему пришло въ голову, что старая служанка Гагена говорила объ иностранкѣ, похожей на актрису, справлявшейся объ Милошѣ, и что самъ Милошъ говорилъ про танцовщицу Рейнету, онъ подумалъ что можетъ быть танцовщица ищетъ молодаго Брассара и также надѣялась узнать объ этомъ отъ Милоша, такъ какъ спрашивала о немъ.

Онъ быстро вернулся къ каретѣ, ждавшей его въ лѣсу и велѣлъ снова ѣхать въ городъ.

Вскорѣ Филиберъ былъ опять въ городѣ и приказалъ возить себя въ гостинницы, чтобы узнать о пріѣзжихъ. Его догадки и надежды не обманули его. Въ одной изъ гостинницъ между именами пріѣзжихъ онъ нашелъ имя дѣвицы Рейнеты Полино, изъ Парижа.

Онъ сейчасъ спросилъ дома ли она и узналъ что хотя она и собирается ѣхать, но теперь еще дома.

Филиберъ сейчасъ пошелъ къ указанному номеру и постучался. Рейнета сама отворила дверь. Несмотря на то что ея бурное прошлое наложило печать на ея лицо, Рейнета была еще довольно красива и умѣла одѣться къ лицу.

При видѣ посѣтителя, въ которомъ она сейчасъ же узнала духовное лицо, Рейнета пришла въ удивленіе и вопросительно глядѣла на Филибера.

Филиберъ представился и прямо объявилъ что принялъ по дѣлу Леона Брассара.

-- Леона! итого подлаго обманщика! вскричала вспыльчивая парижанка. Вы вѣроятно явились отъ его имени, чтобы посовѣтовать мнѣ успокоиться и удалиться! Но не думайте чтобы это вамъ удалось, я ищу невѣрнаго и найду его.

-- Послѣднее никому не будетъ такъ пріятно, какъ мнѣ, сударыня, отвѣчалъ Филиберъ.

-- Послѣднее? съ удивленіемъ повторила Рейнета.

-- Ну да, то что вы найдете его!

-- Какъ, вы тоже его ищете?

-- Да, тоже! И надѣюсь услышать отъ васъ гдѣ Леонъ Брассаръ?

-- Это была ошибка. Я думала что вы пришли по порученію этого постыднаго измѣнника, который обманулъ меня своими сладкими обѣщаніями, продолжала Рейнета, опуская глаза, который соблазнилъ меня, а потомъ бросилъ! Да, господинъ архидіаконъ или кто вы...

-- Капелланъ, сударыня.

-- Да, господинъ капелланъ, злодѣй бросилъ меня, уговоривъ сначала ѣхать съ нимъ. О, иго ужасно! Но онъ мнѣ заплатитъ за это. рыжій дьяволъ!

Филиберъ видѣлъ что Рейнета сильно взволнована и разсержена, и, попадись ей Леонъ Брассаръ, маленькія ручки безжалостно вцѣпились бы въ него.

-- Вашъ гнѣвъ вполнѣ справедливъ...

-- О! тысячу разъ справедливъ!

-- Но не мое дѣло рѣшать это, я пришелъ сюда не какъ судья, вы должны лично рѣшить ваши дѣла съ г. Леономъ Брассаромъ.

-- Наконецъ я близка теперь къ моей цѣли!

-- Вы знаете гдѣ онъ?

-- Я узнаю это черезъ нѣсколько часовъ.

-- Мнѣ очень интересно было бы узнать какъ вы думаете это устроить.

-- Въ деревнѣ Варбургъ живетъ нѣкто Милошъ, который былъ у меня нѣсколько времени тому назадъ, я думаю обратиться къ нему.

-- Это едвали приведетъ васъ къ цѣли! Милошъ не знаетъ гдѣ Леонъ Брассаръ, я сегодня былъ у него.

-- А почему пришли вы теперь ко мнѣ? спросила Рейнета.

-- По догадкамъ, сударыня. Я узналъ въ домѣ доктора Гагена, что одна молодая особа спрашивала о Милошѣ...

-- Онъ сказалъ мнѣ тогда, что служитъ у доктора.

-- А отъ Милоша я узналъ про васъ! Вы можете избавить себя отъ поѣздки къ нему, онъ ничего не знаетъ про Леона Брассаръ.

-- А между тѣмъ его слѣды ведутъ сюда! Я пріѣхала изъ Вѣны, гдѣ я повсюду напрасно искала это.

-- И не смотря на всѣ усилія вамъ не удалось ничего узнать?

-- Въ Вѣнѣ его нѣтъ больше, а то ему бы не уйти отъ меня! Онъ назвался другимъ именемъ, можетъ быть для того чтобы скрыться отъ меня, а можетъ быть и по какой-нибудь другой причинѣ! До сегодняшняго дня мнѣ не удалось узнать этого имени, но наконецъ я узнала, что онъ поселился въ здѣшней мѣстности, какъ врачъ для сумасшедшихъ, такъ какъ въ Вѣнѣ онъ спеціально занимался душевными болѣзнями.

-- Врачъ сумасшедшихъ!

-- Теперь я узнала, что въ десяти миляхъ отсюда есть больница для сумасшедшихъ и рѣшилась посѣтить ее. Я обыщу всѣ сумасшедшіе дома въ Германіи!

-- У васъ есть энергія, сударыня.

-- Я говорю вамъ, что я найду Леона, хотя бы онъ забрался въ адъ.

Филиберъ понялъ, что ему не найти лучшей помощницы, чтобы найти Леона, какъ эта брошенная возлюбленная, которая рѣшилась преслѣдовать его до края свѣта. Онъ рѣшился соединиться съ нею для общей цѣли.

-- Сударыня, сказалъ онъ, будемте дѣйствовать вмѣстѣ! Хотя розыскивая Брассара мы преслѣдуемъ разныя цѣли, но главное, что у насъ есть общаго, это желаніе найти его.

-- Предоставьте мнѣ остальное, я васъ увѣряю, что обманутая возлюбленная -- лучшій полицейскій коммисаръ, отвѣчала Рейнета.

-- Вы знаете, что Леонъ Брассаръ отправился въ сѣверную Германію. Знаете, что онъ назвался другимъ именемъ, знаете что онъ докторъ сумасшедшихъ, это три важные пункта, я почти увѣренъ, что вамъ удастся найти его. Вы будете продолжать здѣсь ваши розыски, не такъ ли?

-- Конечно.

-- Въ такомъ случаѣ вы позволите мнѣ черезъ нѣсколько времени снова придти къ вамъ, чтобы узнать о результатѣ вашихъ розысковъ.

-- Если я буду тогда здѣсь, то вы все узнаете!

Филиберъ поблагодарилъ оставленную возлюбленную Брассара и простился съ ней.

Онъ оставилъ ее съ увѣренностью, что Леонъ находится въ этой мѣстности, и что ему не уйти отъ Рейнеты, розыскивающей его съ такимъ изумительнымъ постоянствомъ.

XI.

Похищеніе.

Возвратимся еще разъ къ тому дню, когда Бруно отнесъ свое письмо въ домъ сумасшедшихъ и положилъ его на условленное мѣсто.

Едва только онъ положилъ письмо и ушелъ обратно къ своему экипажу, какъ Гедеонъ Самсонъ поспѣшно вышелъ изъ дома и пошелъ въ бесѣдку.

Изъ своего окна онъ видѣлъ все. Придя въ бесѣдку, онъ сейчасъ же нашелъ письмо, поспѣшно развернулъ его и прочелъ.

Казалось, что ему въ одно мгновеніе пришелъ въ голову новый планъ. Его непріятное лицо выразило удовольствіе, его сѣрые глаза засверкали и улыбка мелькнула на губахъ.

Поспѣшно положивъ письмо въ карманъ, онъ взглянулъ на часы и убѣдился, что если поторопится, то еще успѣетъ выполнить свой планъ.

Онъ вернулся обратно въ свою комнату и сѣвъ за письменный столъ началъ писать письмо, поддѣлываясь подъ почеркъ Бруно.

Это вполнѣ удалось ему. Когда подлогъ былъ оконченъ онъ довольно усмѣхнулся, видя что поддѣлки невозможно узнать.

Бросивъ въ печку настоящее письмо, онъ взялъ подложное и понесъ его положить на то самое мѣсто, гдѣ лежало письмо Бруно. Затѣмъ, какъ будто ни въ чемъ не бывало, вернулся къ себѣ въ комнату и помѣстился у окна, такимъ образомъ чтобы видѣть бесѣдку и наблюдать за успѣхомъ своего обмана. Если обманъ удастся, то онъ могъ разсчитывать на исполненіе своего страстнаго желанія обладать тою, которая все болѣе и болѣе плѣняла его своей красотой. Онъ ни минуты не зналъ покоя. Образъ Лили днемъ и ночью преслѣдовалъ его. Онъ долженъ былъ назвать ее своею! Страстное желаніе, овладѣвшее имъ, должно было найти удовлетвореніе, оно сдѣлалось единственной цѣлью его жизни!

И вдругъ удовлетвореніе было такъ близко отъ него!

Онъ слышалъ какъ пробили часы, слышалъ какъ отворились двери больницы и сумасшедшія вышли на прогулку. Лили также оставила свою маленькую комнатку, чтобы подышать чистымъ воздухомъ, поддерживаемая кромѣ того надеждой увидать Бруно.

Выйдя изъ дома, она прямо направилась къ бесѣдкѣ у рѣшетки. Исполненная ожиданія, спѣшила она на то мѣсто, гдѣ такъ недавно имѣла счастіе видѣться съ Бруно. Осторожно оглядѣвшись вокругъ и видя, что за ней никто не наблюдаетъ, Лили вошла въ бесѣдку.

Ея взглядъ сейчасъ же упалъ на то мѣсто въ рѣшеткѣ, гдѣ лежало письмо. Бруно не пришелъ, но за то написалъ.

Поспѣшно и радостно схватила она письмо и тутъ же начала читать.

Въ немъ было слѣдующее:

"Тысячу разъ заочно цѣлую тебя. Завтра въ это время ты будешь свободна и со мной! Положись во всемъ на доктора".

Лили испугалась... зналъ ли Бруно, кому онъ довѣрилъ ее? Она боялась этого доктора.

"Гедеонъ Самсонъ дѣйствуетъ по моему порученію! Онъ уже хотѣлъ одинъ разъ освободить тебя, но ты помѣшала этому. Въ эту ночь онъ выведетъ тебя изъ заведенія, слѣдуй за нимъ не колеблясь, онъ доставитъ тебя ко мнѣ. Самое позднее утромъ мы будемъ вмѣстѣ. Я внѣ себя отъ радости и считаю часы. До свиданія. Твой Бруно".

Она должна была довѣриться Гедеону Самсону! Она еще разъ прочитала письмо. Бруно писалъ ей, Бруно ждалъ ее, Гедеонъ долженъ былъ отвести ее къ нему. Значитъ Бруно переговорилъ съ Гедеономъ. Значитъ она была къ нему такъ несприведлива?

Лили удивленно покачала головой, пряча записку на груди и задумчиво стояла въ бесѣдкѣ. Какой то внутренній голосъ предостерегалъ ее противъ Гедеона, при одномъ взглядѣ на него она всегда чувствовала отвращеніе и страхъ. А теперь она должна была довѣриться ему.

Если бы самъ Бруно не написалъ ей этого, она никогда не повѣрила бы, что этотъ человѣкъ можетъ помочь ея освобожденію, а теперь, въ эту самую ночь, она навсегда оставитъ ужасный домъ.

Но скоро сомнѣнія уступили мѣсто радости. Наконецъ то она будетъ свободна, снова увидитъ Бруно и никогда болѣе не разстанется съ нимъ. Она взглянула черезъ рѣшетку, но ни его, ни его кареты не было видно.

Но скоро безпокойство снова овладѣло ею. Она даже начала думать правда ли это, такъ пугалъ ее образъ Гедеона. Но затѣмъ она снова говорила себѣ, что было бы несправедливо относительно Бруно, колебаться хоть одно мгновеніе. Можетъ быть она была несправедлива къ Гедеону, можетъ быть онъ былъ совсѣмъ не такъ дуренъ, какъ она представляла его себѣ.

Она утѣшала себя мыслями о Бруно! Онъ ждалъ ее завтра! Но гдѣ?

Лили снова вынула письмо и перечитала его, но тамъ не было сказано гдѣ они встрѣтятся. Безъ сомнѣнія Бруно уговорился объ этомъ съ Гедеономъ. Но какъ удалось ему добиться его помощи? Могъ ли онъ, освободивъ ее продолжать оставаться въ больницѣ? Не долженъ ли онъ былъ бросить мѣсто, за то что оказалъ ей помощь?

Лили оставила бесѣдку и начала ходить взадъ и впередъ по двору. Даже сумасшедшія и все окружающее стало казаться ей не такъ ужасно съ той минуты, какъ она стала надѣяться на освобожденіе. Она чувствовала только состраданіе къ несчастнымъ, а не страхъ и отчаяніе, такъ какъ черезъ нѣсколько часовъ надѣялась бытъ на свободѣ! Она въ первый разъ, со времени своего заключенія, свободно вздохнула, ея сердце сильно билось отъ волненія и ожиданія! Она не помнила себя отъ радости, что оставитъ наконецъ это ужасное мѣсто.

Между тѣмъ наступилъ конецъ прогулкѣ. Сумасшедшія возвратились въ домъ. Лили также вернулась въ свою маленькую комнатку. Дора заперла за ней дверь. Знала ли она о томъ, что должно произойти ночью? О ней въ письмѣ не говорилось, а ея Лили почти также боялась, какъ и Гедеона.

Въ это время года рано темнѣетъ. Лампы были зажжены; у Лили въ комнатѣ не было огня и она должна была довольствоваться свѣтомъ изъ корридора черезъ маленькое окошечко, такъ какъ изъ предосторожности въ комнатѣ сумасшедшихъ не ставили лампъ.

Лили считала минуты. Въ письмѣ было сказано, что ее освободятъ ночью, но часъ не былъ опредѣленъ. Ночь обѣщала быть темная и бурная. Послѣ десяти часовъ, Лили начала прислушиваться къ малѣйшему шуму, такъ какъ въ корридорахъ дѣлалось все тише и тише.

Теперь Гедеонъ могъ придти каждую минуту. Тѣмъ не менѣе, при мысли о немъ Лили по прежнему чувствовала какой-то неопредѣленный страхъ, можетъ быть это ночь производила на нея такое впечатлѣніе своимъ мракомъ и сильнымъ вѣтромъ?

Часы пробили одиннадцать. Сердце Лили билось отъ ожиданія все сильнѣе и сильнѣе.

Вдругъ ей послышалось, что по корридору кто то идетъ, затаивъ дыханіе стала она прислушиваться, дѣйствительно кто то шелъ! Вѣроятно это шелъ за ней Гедеонъ. Дора ушла въ комнату для бѣшенныхъ и должна была провести тамъ всю ночь. Глубокое молчаніе царствовало во всемъ домѣ, только вѣтеръ свистѣлъ на дворѣ, да кричала гдѣ-то сумасшедшая, вѣроятно разбуженная непогодой.

Около двери послышались тихіе шаги. Лили не ошиблась, къ ней кто то шелъ!

Сердце дѣвушки замерло отъ ожиданія, теперь должно было все рѣшиться. Ея жизнь, ея счастіе зависѣли отъ удачи бѣгства, а между тѣмъ какъ легко было ему не удаться! Мимо сколькихъ сторожей надо было пройти, сколько дверей отворить, прежде чѣмъ выйти на свободу.

Она говорила себѣ, что Бруно правъ, и что никто кромѣ доктора не въ состояніи былъ бы освободить ее.

Ключь тихо повернулся въ замкѣ, и также тихо отворилась дверь.

Это былъ Гедеонъ. Лили сразу узнала его длинное лицо, рыжіе волосы и бороду.

Было около полуночи. Слабый свѣтъ проникъ изъ корридора въ комнату Лили.

-- Графиня, послышался тихій голосъ, графиня! Пора! Идите, я провожу васъ.

-- Куда мы отправляемся, г. Самсонъ? Я боюсь! дрожащимъ голосомъ отвѣчала Лили.

-- Въ городъ, на станцію желѣзной дороги, я провожу васъ къ г. фонъ-Вильденфельсу, съ которымъ мы все уже устроили. Завтра утромъ мы его встрѣтимъ на одной изъ дальнихъ станцій.

-- А вы долго останетесь со мной?

-- Такъ уже условлено.

-- А что будетъ здѣсь?

-- Здѣсь? съ презрительной улыбкой отвѣчалъ Гедеонъ, подходя ближе къ Лили, я уже давно хотѣлъ бросить это мѣсто. Завтра я также уѣду, вотъ и все!

Когда Гедеонъ подошелъ къ ней такъ близко, что Лили хорошо видѣла блескъ его сѣрыхъ глазъ, она невольно отступила назадъ.

-- Скорѣе, намъ некогда терять времени, графиня идите за мной! Всѣ двери открыты, чтобы намъ не было задержки, прошепталъ Гедеонъ, наклоняясь къ самому уху молодой дѣвушки, если тутъ пройдетъ какой нибудь сторожъ и увидитъ что двери отперты, тогда г. фонъ-Вильденфельсъ напрасно будетъ ждать насъ! Онъ вамъ писалъ, не такъ ли? Идите скорѣе и не отставайте отъ меня. Скоро будетъ полночь, поѣздъ проходитъ здѣсь въ два часа! намъ нельзя терять ни минуты. Не бойтесь, я съ вами, и защищу васъ.

Лили протянула свои дрожащія руки, взглядомъ поручая свою душу Богу, затѣмъ пошла за человѣкомъ, котораго прислалъ самъ Бруно.

Гедеонъ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ. Лили не отставала отъ него, въ корридорахъ было тихо и пусто, Лампы распространяли очень слабый, колеблющійся свѣтъ.

Проходя по корридору, въ которомъ были комнаты тяжело больныхъ, они въ каждой слышали то стоны, то крики или пѣніе. Слава Богу, Лили оставляла наконецъ ужасный домъ.

Подойдя къ двери на лѣстницу, Гедеонъ тихонько отворилъ ее, пропустилъ Лили впередъ, затѣмъ осторожно заперъ дверь за собой. Точно также поступилъ онъ со второй дверью и съ той, которая вела на дворъ. Былъ ли это случай, что имъ не попалось ни одного сторожа или же Гедеонъ принялъ свои мѣры?

Никто не шелъ! Сторожъ внизу также ничего не видѣлъ и не слышалъ. Лили дрожала отъ возбужденія и страха.

Наконецъ Гедеонъ отворилъ тяжелую входную дверь.

Въ ту минуту, какъ онъ вложилъ ключъ въ замокъ, въ коморкѣ сторожа что то зашевелилось.

-- Проклятіе! вскричалъ Гедеонъ, собака не спитъ. Скорѣе бѣгите вонъ.

Быстро открывъ дверь, онъ вытолкнулъ Лили на свободу. На дворѣ было темно, а въ подъѣздѣ горѣлъ большой фонарь, свѣтъ котораго падалъ прямо въ лицо Гедеону, тогда дверь къ сторожу отворилась и показалось заспанное лицо человѣка, разбуженнаго отъ крѣпкаго сна.

Гедеонъ взглядомъ остановилъ его.

-- Это я! тихо сказалъ онъ, что вамъ надо?

-- Ничего, мнѣ послышался шумъ у дверей, отвѣчалъ сторожъ.

-- Ложитесь и спите; я самъ запру двери, когда вернусь, сказалъ Гедеонъ.

Сторожъ повиновался. Ему нечего было спрашивать, что такое хочетъ дѣлать докторъ, уходя ночью изъ дома. Ключь торчалъ въ замкѣ и по возвращеніи онъ могъ запереть замокъ.

Сторожъ вернулся обратно, но подошелъ къ окну, чтобы взглянуть на передній дворъ.

Лили стояла у самой стѣны согнувшись подъ окномъ, на ней была надѣта шляпа и теплый платокъ, но не смотря на это она дрожала отъ холода и страха.

Затворивъ дверь, Гедеонъ подошелъ къ ней.

-- Идите скорѣе, шепнулъ онъ, схвативъ ее за руку, чтобы перевести черезъ дворъ до воротъ, но въ тоже мгновеніе снова толкнулъ ее къ стѣнѣ подъ окно, такъ какъ изъ окна сторожа яркій свѣтъ освѣтилъ дворъ. Думавшій обо всемъ, Гедеонъ рѣшилъ что сторожъ могъ стоять у окна и видѣть что онъ уводитъ сумасшедшую.

Лили вздрогнула.

-- Молчите ради Бога! шепнулъ Гедеонъ, мы не можемъ идти теперь прямо черезъ дворъ.

Онъ пошелъ съ нею вдоль стѣны и обогнувъ уголъ вошелъ на задній дворъ. Здѣсь также были ворота, черезъ которые обыкновенно ходила прислуга.

На дворѣ было темно и ворота заперты, а ключь висѣлъ въ комнатѣ, гдѣ спалъ другой сторожъ.

Гедеонъ подвелъ Лили къ воротамъ, шепнулъ ей чтобы она ждала и ушелъ. Онъ тихонько вошелъ въ кухню,

затѣмъ также тихо прошелъ черезъ нее въ комнату сторожа, безъ шума отворивъ дверь.

Сторожъ лежалъ на постели и спалъ. При шумѣ шаговъ онъ зашевелился.

-- Миллеръ, это ты? спросилъ онъ думая что вошелъ товарищъ.

-- Гмъ! глухо отвѣчалъ Гедеонъ.

Сторожъ удовольствовался этимъ и снова заснулъ.

Гедеонъ подошелъ къ стѣнѣ, снялъ висѣвшій на гвоздѣ ключь и снова вышелъ.

Теперь послѣднее затрудненіе было устранено.

Онъ поспѣшно вернулся, открылъ ворота и выйдя съ Лили, снова заперъ ихъ за собой.

Выйдя изъ воротъ, Лили прямо очутилась на кладбищѣ сумасшедшихъ. Тутъ лежали несчастныя, переставшія наконецъ страдать. Могила рядомъ съ могилой стояли передъ глазами Лили, но нигдѣ не было на нихъ ни креста, ни памятника, ни вѣнка, ни одного цвѣтка! Холодно и пусто было вокругъ, только суровой вѣтеръ шелестилъ засохшими листьями...

Бѣдная Софія также покоилась тутъ. Лили печально послала ей прощальный поклонъ и молча молилась за ея душу, поспѣшно проходя черезъ кладбищѣ подъ руку съ Гедеономъ.

Вдругъ ее охватилъ тайный ужасъ; она была одна съ Гедеономъ, вполнѣ въ его власти! Что если онъ вдругъ нападетъ на нее? никто не услышитъ ея криковъ! но она побѣдила свой страхъ. Она не думала чтобы Гедеонъ могъ написать подложное письмо и мысль что она скоро увидитъ Бруно, придавала ей новое мужество.

Теперь они шли вдоль стѣны, вышли изъ подъ деревьевъ, окружающихъ сумасшедшій домъ и вышли наконецъ на дорогу, ведущую къ маленькому сосѣднему городку.

Между тѣмъ былъ уже часъ ночи. Гедеонъ торопилъ свою спутницу. Онъ шелъ рядомъ съ Лили, ни на минуту не спускавшей съ него глазъ. Но ея безпокойство казалось совершенно неосновательно. Гедеонъ не думалъ обращаться къ ней со словами любьви и казался совершенно измѣнившимся.

Наконецъ они пришли въ городъ, въ тотъ самый городъ, въ которомъ въ эту ночь былъ Бруно, радуясь что завтра освободитъ свою невѣсту. Если бы онъ только подозрѣвалъ что въ это самое время Лили спѣшитъ по улицамъ города къ желѣзной дорогѣ! Еслибы только какой нибудь добрый геній шепнулъ дѣвушкѣ: не иди дальніе! Твой Бруно здѣсь! Не вѣрь твоему спутнику, останься здѣсь!

Но этотъ голосъ не раздался, и Бруно не зналъ что произошло ночью въ домѣ сумасшедшихъ.

Лили вмѣстѣ съ Гедеономъ пришла на станію. Было давно пора. Онъ взялъ билеты. Лили не знала куда. Затѣмъ оба сѣли въ купэ, гдѣ къ счастію уже сидѣло двое путешественниковъ, мущина и дама. Теперь Лили совершенно перестала безпокоиться и бояться; она съ радостью стала ждать завтрашняго дня. Всякая опасность прошла, Гедеонъ дѣйствительно везъ ее къ жениху.

Онъ не говорилъ съ нею ни слова, только не спускалъ съ нея глазъ.

До полудня слѣдующаго дня, они ѣхали безъ остановки.

Только доѣхавъ до города, Гедеонъ сдѣлалъ остановку. Они вышли изъ вагона и отправились въ гостинницу. Лили, тѣмъ охотнѣе слѣдовала за Гедеономъ, что надѣялась увидаться здѣсь съ Бруно.

Въ гостинницѣ они заняли отдѣльныя комнаты, но эти комнаты соединялись между собою и были расположены совершенно отдѣльно отъ остальныхъ, что Лили скоро узнала. Ей даже показалось, что во всей гостинницѣ не было болѣе путешественниковъ, тогда какъ хозяинъ и прислуга жили во флигелѣ.

Все это показалось ей подозрительнымъ, но она старалась оттолкнуть эти мысли, такъ какъ Гедеонъ сказалъ ей, что Бруно можетъ придти каждую минуту

Она пообѣдала и ждала, но часъ за часомъ проходилъ, наступилъ вечеръ, а Бруно все не было!

Лили стала бояться; она была одна въ пустой гостинницѣ и въ чужомъ городѣ, гдѣ не знала никого. Темнота наступила и Лили не могла скрыть своего безпокойства, такъ какъ Гедеонъ ни на минуту не оставлялъ ее.

-- Бруно не идетъ, а я не останусь здѣсь на ночь, объявила она наконецъ, я боюсь здѣсь.

-- Куда же вы теперь отправитесь? Нѣтъ, нѣтъ, графиня, вы должны остаться, отвѣчалъ Гедеонъ такимъ измѣнившимся тономъ, что Лили испугалась, чего вамъ здѣсь недостаетъ?

-- Я сама не знаю, но что то тянетъ меня вонъ отсюда!

-- Глупости! Я очень радъ что привезъ васъ сюда и теперь вы должны отблагодарить меня.

-- Вчера вы обѣщались мнѣ отвезти меня къ Бруно а теперь...

-- А теперь вы должны удовольствоваться моимъ покровительствомъ, маленькая, хорошенькая графиня.

-- До сихъ поръ я принимала ваше покровительство, а теперь благодарю за него и хочу уйти отсюда, такъ какъ мнѣ страшно здѣсь.

-- Бросьте этотъ капризъ, Лили!

-- Я ни за что не хочу здѣсь оставаться! рѣшительно объявила Лили.

-- Не раздражайте меня! Вы въ моихъ рукахъ, вы убѣжали изъ сумасшедшаго дома, не забыйте этого, съ угрозой прибавилъ онъ, я слѣдилъ за вами до сюда, если же вы подымите шумъ или принудите меня къ этому, то я снова отвезу васъ въ сумасшедшій домъ!

Лили съ изумленіемъ взглянула на стоявшаго передъ ней Гедеона, глаза которого безпокойно сверкали, а лицо было блѣдно отъ волненія.

-- Не раздражайте меня! повторилъ онъ, вы еще въ моей власти! Закричите только, или позовите кого нибудь и я снова отвезу васъ въ сумасшедшій домъ.

Лили почувствовала ужасъ.

-- А Бруно? едва слышно прошептала она, значитъ вы обманули меня?

-- Онъ пріѣдетъ къ намъ!

-- Я знаю теперь, что это ложь, въ сильномъ возбужденіи вскричала Лили, я теперь все понимаю, вы обманули меня! Но я ни минуты дольше не останусь здѣсь! И требую чтобы вы сейчасъ же выпустили меня отсюда!

-- Какія глупости! Васъ отвезутъ обратно въ сумасшедшій домъ. Бѣгите со мной, умоляю васъ!

-- Никогда, вскричала Лили, отпустите меня Гедеонъ Самсонъ, а не то я позову на помощь.

-- Ни одинъ крикъ твой не будетъ услышанъ! Ты должна быть моею! страстно прошепталъ Гедеонъ, схватывая Лили за руку. Ты должна быть моею! заклинаю тебя! Я не могу жить безъ тебя, я люблю тебя! Бѣги со мной! Я отвезу тебя въ безопасное мѣсто, я...

-- Остановитесь! ни слова болѣе! вскричала Лили.

-- Сжалься надо мною! будь моей!

-- Никогда! ни за какія сокровища на свѣтѣ! Вы знаете кому принадлежитъ мое сердце! вы знаете это, такъ какъ обманули меня, употребивъ во зло имя моего жениха! Я вѣчно буду ему вѣрна! Меня соединяетъ съ нимъ священная клятва. Я люблю его одного!

-- Брось его, будь моей! онъ не заслуживаетъ твоей любви, онъ не можетъ любить тебя такъ, какъ я! Выслушай меня, Лили! Я долженъ обладать тобою, твой образъ не даетъ мнѣ ни минуты покоя.

-- Я никогда не могу быть вашей! Ни шага далѣе, Гедеонъ Самсонъ! Вы обманули меня, но я забуду и прощу все, только отпустите меня, умоляю васъ!

-- Я люблю тебя -- и если я погибну черезъ это, то не могу иначе.

-- Выслушайте меня, Гедеонъ Самсонъ, повѣрьте мнѣ, что я никогда не могу быть вашей! сказала Лили спокойнѣе, чтобы вы ни предприняли, какія бы клятвы и угрозы вы не произносили, онѣ не производятъ на меня никакого впечатлѣнія, такъ какъ моя любовь навсегда принадлежитъ другому! Уведите меня отсюда, отведите меня къ нему, исполните мою просьбу, докажите мнѣ этимъ вашу любовь, сдѣлайте меня счастливой, отведите меня къ Бруно, и никогда, клянусь вамъ, ни одно слово обвиненія или упрека не сорвется съ моихъ губъ!

Гедеонъ мрачно глядѣлъ передъ собою!

-- Хорошо, сказалъ онъ, вдругъ, пусть будетъ такъ!

-- Тогда я вѣчно буду вамъ благодарна! Идемте, исполните мою просьбу и я ни слова не скажу обо всемъ происшедшемъ.

-- Пусть будетъ такъ! я сдѣлаю это! сказалъ Гедеонъ, я уведу тебя отсюда, ты вѣдь хочешь этого?

-- Но куда, куда? поспѣшно вскричала Лили, такъ какъ выраженіе голоса Гедеона привело ее въ ужасъ,

-- Ты увидишь это! Моей ты не можешь быть -- но ты не должна принадлежать никому другому! Иди. Но не требуй чтобы я бросилъ тебя въ объятія твоего жениха, моего соперника, ты еще не знаешь меня! Иди теперь, сумасшедшая, я приказываю тебѣ!

XII.

Приказъ объ арестѣ.

Губертъ сидѣлъ въ лодкѣ, которую прикрѣпилъ къ берегу и ждалъ возвращенія Гагена.

Погода была самая непріятная. Вода казалась совершенно черною, берегъ былъ пустъ и непривѣтливъ. Только вдали, сквозь туманъ, кое-гдѣ свѣтился огонекъ.

Нашелъ ли Гагенъ негра? Губертъ раскаявался, что не пошелъ съ докторомъ и говорилъ себѣ, что изъ всего города это мѣсто казалось самымъ подозрительнымъ. Какое-то предчувствіе говорило ему, что тутъ не все въ порядкѣ и что Гагенъ лучше бы сдѣлалъ, еслибы не ѣздилъ.

Эти мысли внушили ему безпокойство, которое все болѣе увеличивалось по мѣрѣ того, какъ время проходило, а Гагенъ не возвращался. Конечно посѣщеніе Кингбурна, къ которому негръ долженъ былъ отвести

Гагена, не могло занять мало времени, но Губерту казался очень подозрительнымъ самъ мистеръ Бобъ. Какое-то необъяснимое чувство, которое иногда безъ всякаго повода предостерегаетъ насъ противъ какого-нибудь человѣка, говорило ему, что мистеръ Бобъ не заслуживаетъ ни малѣйшаго довѣрія. А теперь, по мѣрѣ того какъ время проходило, это чувство все болѣе и болѣе въ немъ усиливалось, но всякія предостереженія уже опоздали, такъ какъ Гагенъ давно уже ушелъ. Куда онъ пошелъ? Губертъ видѣлъ только, какъ онъ исчезъ въ туманѣ и ничего болѣе. Нашелъ ли онъ No 117, встрѣтилъ ли его мистеръ Бобъ, все это было совершенно неизвѣстно Губерту.

Терпѣніе Губерта лопнуло. Онъ выскочилъ на берегъ и сталъ всматриваться и прислушиваться, но кругомъ все было пусто и тихо.

Озабоченность его еще болѣе увеличилась. Было уже болѣе восьми часовъ. Онъ рѣшился отыскать No 117 и постараться найти Гагена или негра. Не будь такого тумана, онъ могъ бы видѣть все вокругъ.

Убѣдившись, что лодка крѣпко привязана, онъ пошелъ по берегу, оглядываясь кругомъ.

Наконецъ онъ дошелъ до того двора, черезъ который раньше Гагенъ прошелъ съ Бобомъ. Толкнувъ калитку, онъ очутился на большомъ, грязномъ дворѣ, который шелъ до рѣки.

Нигдѣ не было никого видно, дворъ казался пустымъ и на вопросъ Губерта: "Есть тутъ кто-нибудь?" не послѣдовало никакого отвѣта. Губертъ вернулся къ маленькому домишкѣ. Такъ какъ дверь въ него также не была заперта, то онъ хотѣлъ войти, но на порогѣ нога его стукнулась обо что-то и, къ его удивленію, въ ту жe минуту раздался выстрѣлъ.

Что это было такое? Губертъ былъ не трусъ и съ юности привыкъ обращаться съ оружіемъ. Онъ наклонился, подъ его ногами лежалъ револьверъ, изъ котораго послѣдовалъ выстрѣлъ.

Губертъ поднялъ его, поглядѣлъ и узналъ револьверъ Гагена.

Можетъ быть Гагенъ былъ обокраденъ въ этой Западнѣ! Въ домѣ не было огня. Дверь была открыта. На полу лежалъ револьверъ Гагена.

Хотя Губертъ не принадлежалъ къ числу людей боязливыхъ, которые при малѣйшемъ случаѣ приходятъ въ волненіе и не знаютъ на что рѣшиться, тѣмъ не менѣе въ эту минуту, въ этомъ незнакомомъ, страшномъ мѣстѣ, невольный ужасъ охватилъ его. Неизвѣстность и темнота были можетъ быть отчасти причиною его нерѣшительности. Безъ сомнѣнія Гагенъ былъ заманенъ въ этотъ домъ, онъ сталъ защищаться, у него вырвали револьверъ и бросили, а потомъ забыли о немъ.

Не было ничего мудренаго, если этотъ мрачный домъ ловушка. Дверь была открыта, внутри дома темно, что было мудренаго, если хорошо направленный ударъ сдѣлаетъ его безвреднымъ.

Но Губертъ въ тоже время не сомнѣвался, что Гагенъ находится въ этомъ домѣ.

Онъ быстро рѣшился. Во чтобы то ни стало, онъ долженъ освободить доктора! Было бы постыдной трусостью, еслибы онъ не рѣшился войти въ домъ.

Крѣпко сжавъ револьверъ, онъ переступилъ черезъ порогъ.

-- Эй, закричалъ онъ, кто бы тутъ ни былъ, не думайте напасть на меня, я безъ разговоровъ убью всякаго,

Еслибы у него былъ огонь! Отвѣта не послѣдовало. Въ домѣ было такъ темно, что Губертъ почти ничего не могъ различить. Наконецъ онъ различилъ въ глубинѣ комнаты очагъ и около него лѣстницу въ верхній этажъ. Вцизу, по обѣимъ сторонамъ входной двери было еще нѣсколько дверей. Губертъ открылъ двери и осмотрѣлъ комнаты, ища Гагена, но на соломѣ никого не было. Онъ вернулся назадъ въ переднюю и уже хотѣлъ подняться вверхъ, чтобы наверху также все осмотрѣть, какъ вдругъ ему послышались голоса снаружи.

Нѣсколько человѣкъ разговаривали въ полгодоса.

Можетъ быть это возвращались назадъ обитатели дома? Можетъ быть они унесли Гагена? Губертъ сталъ прислушиваться, но не могъ различить словъ, онъ слышалъ только, что эти люди ходили туда и сюда, затѣмъ ему вдругъ показалось, что снаружи мелькнулъ свѣтъ фонаря.

Губертъ остановился внизу у лѣстницы, чтобы подождать, что будетъ. Положеніе его было не блестяще, такъ какъ, повидимому, около дома было не менѣе пяти или шести человѣкъ, хотя у него былъ для защиты револьверъ, но было также легко предположить, что у людей, жившихъ тутъ, также могли быть револьверы и ничего не было мудренаго, если они подстрѣлятъ его.

-- Все кругомъ занято? послышалось Губерту.

-- Да, все, былъ отвѣтъ.

-- Что это значило? Неужели они уже знали, что Губертъ въ домѣ и окружили его?

-- Теперь идите въ домъ! раздалось приказаніе, и забирайте все, что найдете въ логовищѣ.

Что это было? Забрать? Губертъ вздрогнулъ -- значитъ, это была полиція?

Въ эту минуту въ домъ вошло четверо, съ фонарями въ рукахъ. Это были люди, въ родѣ нашей тайной полиціи. Они со всѣхъ сторонъ окружили домъ, давно пользовавшійся дурной славой. Но они явились слишкомъ рано. Въ это время всѣ еще птички летали на свободѣ, но полицейскіе разставили часовыхъ, которые пропускали бы всѣхъ, но никого бы не выпускали.

Губертъ хотѣлъ подойти къ полицейскимъ, но одинъ изъ нихъ уже замѣтилъ его.

-- Сюда, тутъ есть одинъ, закричалъ онъ, бросьте оружіе, обратился онъ къ Губерту, бросьте оружіе и сдайтесь, вы видите, что всякое сопротивленіе было бы безуміемъ, весь домъ окруженъ!

-- Вы ошибаетесь, отвѣчалъ Губертъ, отдавая револьверъ, я не здѣшній, я ищу доктора Гагена, которому принадлежитъ этотъ револьверъ...

Но полицейскій его не слушалх.

-- Все это объяснится въ полиціи, куда васъ отведутъ, а пока вы арестованы! Стойте здѣсь и не дѣлайте попытки бѣжать.

-- Это что значитъ! Вы хотите меня арестовать? внѣ себя вскричалъ Губертъ, это наконецъ переходитъ всякія границы!

-- Стойте теперь спокойно, остальное устроится потомъ! сказалъ ему другой полицейскій, не разговаривайте напрасно, вы должны идти со мной въ полицію.

Понявъ, въ какую исторію онъ попалъ, Губертъ готовъ былъ сквозь землю провалиться. Вмѣсто того, чтобы найти Гагена, Боба или какого-нибудь обитателя лачужки, его самого нашли въ ней и считали за одного изъ негодяевъ, на которыхъ устроили облаву. Правда, онъ могъ оправдаться отъ этого обвиненія, но, сказавъ свое настоящее имя, ему предстояла ужасная вещь, быть выданнымъ, какъ бѣглецъ, какъ обвиняемый въ убійствѣ и снова быть отправленнымъ въ Европу, въ тюрьму, и эта мысль была для него ужасна.

Полицейскіе обыскали, между тѣмъ, весь домъ и, не найдя больше никого, оставили его. Они донесли стоявшему снаружи предводителю, что нашли только одного и получили приказаніе сейчасъ же посадить его въ лодку, съ двумя полицейскими, и отвезти въ полицію. Домъ казался опять такимъ же пустымъ, какъ и прежде, такъ какъ окружавшіе его полицейскіе были искусно спрятаны. Въ теченіи ночи много изъ подозрительныхъ обитателей дома попались въ ловушку, но мистеръ Бобъ не возвратился на мѣсто своего подвига; какъ будто предчувствуя что то, онъ безслѣдно исчезъ, по всей вѣроятности онъ сдержалъ свое обѣщаніе и отправился въ Новый Орлеанъ, такъ какъ въ Нью-Іоркѣ ему было неудобно оставаться и онъ нуи дался въ новой аренѣ для своей дѣятельности.

Губертъ обратился къ своимъ провожатымъ и раз сказалъ имъ все случившееся, чтобы они, по крайней мѣрѣ, хоть начали искать Гагена, но они не слушали его. Онъ принужденъ былъ сѣсть съ ними въ лодку и отправиться въ городъ, въ полицію.

Здѣсь онъ также разсказалъ все происшедшее, прося искать Гагена, но и тутъ его словамъ придавали мало вѣры, хотя была найдена лодка, въ которой пріѣхалъ Гагенъ и возвращена ея владѣльцу.

Разсказъ о докторѣ Гагенѣ и негрѣ былъ сочтенъ за выдуманный и Губертъ былъ посаженъ на ночь подъ арестъ, чуть не сходя съ ума отъ отчаянія.

Его посадили въ маленькую, четырехъ-угольную комнатку, съ рѣшетчатымъ отверстіемъ вмѣсто окна и гдѣ уже сидѣло до него десять человѣкъ, притомъ воздухъ былъ до того тяжелъ, что Губертъ боялся задохнуться, но чтобы сдѣлать пребываніе тутъ еще невыносимѣе, ночью появились цѣлые легіоны крысъ, не дававшихъ Губерту сомкнуть глазъ ни на одно мгновеніе.

Но еще болѣе, чѣмъ всѣ эти наружныя неудобства, мучила Губерта мысль о томъ, что у него не было бумагъ. Онъ могъ назваться, фальшивымъ именемъ, но сильно опасался, что это не поможетъ ему возвратить себѣ свободу.

Утромъ всѣ заключенные были мало по мру выведены и наконецъ дошла очередь до Губерта.

Его привели въ комнату, гдѣ, за столомъ, заваленнымъ бумагами, сидѣлъ какой-то господинъ, который началъ его допрашивать.

-- Зачѣмъ вы были на Блэквелѣ? спросилъ онъ.

Губертъ разсказалъ все, что съ нимъ было.

-- Дѣйствительно, тамъ вытащили изъ воды полумертваго человѣка, но подозрѣваютъ, что это вы сами бросили его въ воду.

-- Это докторъ Гагенъ?

-- Иностранецъ, также какъ и вы! Какъ имя найденнаго? обратился господинъ къ одному изъ писарей.

Спрошенный подалъ красивый бумажникъ, на который начальникъ бросилъ взглядъ.

-- Да, такъ, докторъ Гагенъ, сказалъ онъ.

-- Въ такомъ случаѣ я прошу васъ спросить его! Слава Богу, что онъ спасенъ! вскричалъ Губертъ.

-- Его нельзя ни о чемъ спрашивать, такъ какъ онъ еще безъ сознанія. Скажите ваше имя, званіе и что васъ привело сюда.

-- Меня зовутъ Губертъ, я отправляюсь внутрь страны, чтобы наняться на какую-нибудь ферму, отвѣчалъ Губертъ.

-- Мистеръ Ватерфильдъ, вдругъ обратился начальникъ къ одному изъ своихъ помощниковъ, дайте мнѣ приказъ объ арестѣ.

Губертъ вздрогнулъ -- случилось то, чего онъ боялся -- его могли узнать.

-- Ваши бумаги! сказалъ начальникъ.

-- У меня нѣтъ ихъ съ собой, отвѣчалъ Губертъ.

-- Въ названномъ вами жилищѣ, гдѣ уже былъ сдѣланъ обыскъ, также не нашли никакихъ бумагъ, гдѣ же онѣ у васъ?

Губертъ не могъ на это ничего отвѣтить, въ эту минуту начальнику подали требуемую имъ бумагу.

Губертъ поблѣднѣлъ, его глаза остановились, это была ужасная минута.

-- Губертъ Бургардтъ, прочиталъ начальникъ, лѣсничій, двадцати-шести лѣтъ, все вполнѣ подходитъ, обвиняется въ убійствѣ.

Губертъ зашатался это обвиненіе преслѣдовало его точно проклятіе! Къ чему послужитъ ему, если онъ станетъ утверждать здѣсь о своей невинности? Кто повѣритъ ему?

-- Сознайтесь, что вы Губертъ Бургардъ, сказалъ чиновникъ.

-- Да, глухимъ голосомъ отвѣчалъ Губертъ;

-- Сообщите о поимкѣ консулу, Ватерфильдъ, и скажите, что, впредь до разрѣшенія, лѣсничій Губертъ Бургардтъ будетъ содержаться здѣсь, приказалъ чиновникъ.

Все погибло! Въ одно мгновеніе несчастный снова былъ жертвою тюрьмы! И виною этого было его желаніе оказать помощь доктору Гагену. Что предстояло ему теперь? Выдача и перевозка обратно въ Европу. Напрасно избѣгъ онъ всѣхъ опасностей, побѣдилъ всѣ препятствія, всѣ его планы и надежды были разбиты въ одно мгновеніе! Лучше смерть, думалъ онъ, чѣмъ незаслуженная тюрьма.

Его отвели обратно туда же, гдѣ онъ провелъ ночь и онъ имѣлъ достаточно времени думать о превратности своей судьбы.

Желаніе умереть все болѣе и болѣе росло въ немъ и онъ былъ близокъ къ отчаянію.

Проходилъ день за днемъ, а объ Губертѣ, казалось, забыли. Никто не заботился о немъ. Два раза въ день ему приносили ѣду, но онъ не могъ ничего узнать о томъ, что ему предстоитъ. Что будутъ съ нимъ дѣлать? Дали ли знать объ его поимкѣ? Что съ нимъ будетъ?

Прошло еще нѣсколько дней, когда наконецъ вечеромъ въ комнату къ нему вошелъ какой-то неизвѣстный господинъ, въ сопровожденіи нѣсколькихъ полицейскихъ, это былъ консулъ, который долженъ былъ распорядиться объ отправкѣ Губерта въ Европу.

-- Вы лѣсничій Губертъ Бургардтъ? спросилъ онъ, да, описаніе подходитъ. Вы должны отправиться обратно въ Европу, я передамъ васъ коммисару, который доставитъ васъ туда.

И такъ, для Губерта не было болѣе спасенія!

-- Гдѣ долженъ я ждать его? спросилъ онъ. Здѣсь я не въ состояніи быть долѣе, господинъ консулъ.

-- Ваше требованіе справедливо, отведите арестованнаго на пароходъ "Бременъ", отправляющійся черезъ двѣ недѣли, пусть онъ ждетъ тамъ коммисара, приказалъ консулъ, пароходъ стоитъ далеко отъ берега, такъ что нечего бояться бѣгства.

Два полицейскихъ были назначены исполнить это приказаніе. Наконецъ-то Губертъ долженъ былъ оставить ужасную арестантскую! Уже это одно казалось ему благодѣяніемъ.

Онъ поблагодарилъ консула и послѣдовалъ за но лицейскими. Онъ ничего не слышалъ о Гагенѣ и не зналъ живъ ли онъ.

Чтобы отвезти Губерта на пароходъ, полицейскіе сѣли съ нимъ въ лодку. Когда они подъѣхали къ пароходу, на встрѣчу имъ вышелъ офицеръ, которому полицейскіе сообщили кого привезли.

-- Хорошо, сказалъ офицеръ, только, я предупреждаю, что мы здѣсь не намѣрены разыгрывать роль тюремщиковъ! Онъ можетъ оставаться у насъ на пароходѣ, я ничего не имѣю противъ этого. каюта у насъ есть свободная, но сторожить его долженъ остаться кто-нибудь изъ васъ.

Это предложеніе нисколько не было пріятно для полицейскихъ, они вопросительно переглянулись, затѣмъ начали между собою разговаривать въ полголоса. Но, нечего дѣлать, одному изъ нихъ приходилось исполнить роль тюремщика и остаться въ каютѣ съ Губертомъ.

-- Если нельзя иначе, господинъ офицеръ, то я останусь стеречь арестанта, отвѣчалъ одинъ изъ нихъ.

-- Хорошо, идите, я покажу вамъ каюту, сказалъ офицеръ.

Губертъ и оба полицейскіе послѣдовали за нимъ. Онъ спустился въ каюты и въ концѣ длиннаго корридора открылъ дверь въ каюту, съ двумя койками для спанья. Несмотря на небольшое пространство каюты, въ ней все было чисто и въ порядкѣ, такъ что Губертъ вздохнулъ свободно, войдя въ нея.

-- Вотъ ваша каюта, сказалъ офицеръ, для каждаго изъ васъ есть по койкѣ. Сторожить арестанта ваша обязанность.

Сказавъ это офицеръ ушелъ. Другой полицейскій также удалился, простившись со своимъ товарищемъ и Губертъ остался въ каютѣ вдвоемъ со своимъ сторожемъ.

Губертъ былъ въ полномъ отчаяніи. Возвращеніе въ Европу было для него тяжелѣе смерти. Его бѣгство было напрасно! Въ тяжеломъ отчаяніи сидѣлъ онъ, не шевелясь, его сторожъ замѣтилъ это и дружески заговорилъ съ нимъ, тогда Губертъ разсказалъ ему всю свою странную судьбу.

Когда онъ кончилъ разсказъ, его сторожъ покачалъ головой.

-- Чудеса бываютъ на свѣтѣ, сказалъ онъ, но вы арестантъ и я долженъ сторожить васъ.

Эти слова были вполнѣ естестественны. Губертъ чувствовалъ, что спасеніе для него невозможно и его отчаяніе стало еще тяжелѣе.

XIII.

Важное извѣстіе.

Графиня употребила всѣ усилія и послала черезъ одинъ Гамбургскій банкирскій домъ требуемыя Митнахтомъ деньги, но не получивъ еще милліона Лили она могла собрать всего сто тысячъ.

Митнахтъ былъ сильно разочарованъ получивъ гораздо меньше, чѣмъ ожидалъ, но такъ какъ онъ все таки получилъ хоть часть, то могъ терпѣливо ждать остальныхъ. Ему надо было много, такъ какъ онъ жилъ по княжески! У него были отличные экипажи и четверка лошадей, любовница, стоившая ему очень дорого, прекрасная испанка, кромѣ того онъ былъ страстный игрокъ, часто проигрывавшій тысячи въ одну ночь.

На всякій случай фонъ-Митнахтъ принялъ другое имя. Онъ назвался господиномъ фонъ Арно и былъ повсюду извѣстенъ подъ этимъ именемъ. Его лошадямъ удивлялись, его богатству завидовали, его любовница ласкала его, стараясь вытянуть у него какъ можно больше.

Что же касается его самого, онъ не жалѣя бросалъ на всѣ стороны деньги, добытыя цѣною преступленія, надѣясь что графиня, даже и по уплатѣ слѣдующихъ ему по уговору денегъ, все-таки будетъ для него вѣчнымъ источникомъ дохода. Не напрасно же служилъ онъ ей столько времени? Въ свою очередь графиня начала понимать какъ неудобенъ и разорителенъ для нея этотъ сообщникъ.

Послѣднее письмо Митнахта доказало ей, чего она можетъ отъ него ожидать, если будетъ не въ состояніи или не захочетъ исполнять его требованій, а между тѣмъ этимъ требованіемъ не видно было конца. Графиня знала своего сообщника, но все-таки не ожидала этого. Теперь она начала понимать что даже заплативъ весь полъ-милліонъ, она не будетъ покойна отъ новыхъ требованій.

Графиня боялась Митнахта, до сихъ поръ сама себѣ въ этомъ не сознаваясь, такъ какъ если подобная мысль и приходила ей, то она сейчасъ же отгоняла ее говоря себѣ, что Митнахтъ въ ея рукахъ. Чѣмъ могъ онъ ей повредить? Если его требованія станутъ чрезмѣрны, то она просто на просто можетъ отказать ему.

Однако она не сдѣлала этого. Прежде всего она хотѣла дождаться результата съ милліономъ, ей самой хотѣлось скорѣе получить деньги, разбогатѣть! Всѣ ея желанія были направлены къ полученію этихъ денегъ. Получи она ихъ и она достигаетъ цѣли, къ которой стремилась съ той минуты, когда познакомилась съ покойнымъ графомъ и графиней и услышала о ихъ богатствѣ, а затѣмъ она ни минуты болѣе не останется на холодномъ сѣверѣ, она продастъ Варбургъ получитъ за него большія деньги и прибавивъ ихъ къ милліону Лили, отправится жить въ южныя страны.

Таковы были тайные планы и намѣренія графини. Со своимъ богатствомъ она будетъ вести беззаботную жизнь и всѣ мущины будутъ у ея ногъ.

Оставался только Гагенъ, котораго она боялась гораздо болѣе Митнахта. Онъ всегда становился у нея поперегъ дороги и казалось не успокоится до тѣхъ поръ, пока не достигнетъ какой то тайной цѣли! Графиня боялась его. Въ минуты спокойствія его образъ вдругъ являлся ей и какой то внутренній голосъ кричалъ: берегись!

Почему поселился онъ въ ближайшемъ къ замку городѣ? Почему назвался онъ чужимъ именемъ и ни слова не упоминалъ о прошедшемъ? Почему взялъ онъ Лили къ себѣ въ домъ, а теперь уѣхалъ въ Америку?

-- Это не случай! говорила она себѣ, но чего же мнѣ бояться? Пусть онъ преслѣдуетъ свои планы, для меня онъ чужой! Но почему же онъ глядѣлъ на меня такимъ испытующимъ взглядомъ? Его взглядъ былъ дерзокъ и я удивляюсь, какъ тогда же не замѣтила этого ему! Но скоро онъ не въ состояніи будетъ мнѣ вредить, скоро онъ будетъ въ моихъ рукахъ, не подозрѣвая этою! У него есть сынъ, я найду этого сына, и тогда не буду больше бояться его отца, тогда намъ придется перемѣниться ролями! Ему нельзя будетъ угрожать мнѣ. Его сынъ погибнетъ прежде меня. Да, продолжала съ демонской улыбкой блѣдная графиня, однимъ ударомъ я измѣню все, Этьенъ! Я знаю тебя! Я знаю что ты любишь своего сына, любишь какъ можетъ быть немногіе! Этотъ сынъ будетъ въ моихъ рукахъ орудіемъ противъ тебя! Берегись затронуть меня! Въ тотъ же часъ я разобью твое родительское сердце!

Въ эту минуту въ дверь постучался и вошелъ камердинеръ.

-- Что такое? спросила графиня.

-- Сейчасъ пріѣхалъ въ замокъ какой то господинъ и проситъ васъ видѣть, называя себя директоромъ больницы Св. Маріи, для сумасшедшихъ.

Графиня приказала принять посѣтителя.

-- А! торжествующимъ тономъ сказала она оставшись одна, все кончено! Онъ пріѣхалъ чтобы сообщить мнѣ о случившимся.

Камердинеръ отворилъ дверь, и въ комнату поспѣшно вошелъ директоръ сумасшедшаго дома.

-- Простите меня, графиня, вскричалъ онъ, что я безпокою васъ, но я привезъ вамъ важное извѣстіе.

-- Вѣроятно о мнимой графинѣ? спросила Камилла, жестомъ приглашая директора садиться.

Директоръ поблагодарилъ, но не сѣлъ.

-- Да, о мнимой графинѣ, такъ какъ другая сумасшедшая, которой вы интересовались, какъ вамъ извѣстно, уже умерла.

-- Да, а это знаю! А теперь? Неужели вы привезли мнѣ извѣстіе о второй смерти?

-- Извѣстіе о смерти? съ удивленіемъ переспросилъ директоръ, а затѣмъ странно засмѣялси, нѣтъ, графиня, я привезъ совершенно противуположное извѣстіе...

-- Вы возбуждаете мое любопытство! перебила его графиня, очевидно ошибшаяся.

-- Я пріѣхалъ чтобы сообщить вамъ о похищеніи, графиня, да, это дѣйствительно заслуживаетъ удивленія! Подобнаго еще до сихъ поръ ничего не случалось! продолжаль директоръ въ сильномъ волненіи.

-- О похищеніи?

-- Да, о похищеніи мнимой графини!

Графиня подумала о Бруно.

-- Это неслыханно! сказала она.

-- Неслыханно! Это настоящее слово, графиня, совершенно неслыханно и до сихъ поръ никогда еще не случалось! прибавилъ директоръ.

-- Но какъ могло это случиться? Неужели же надзоръ за больными до такой степени плохъ? вскричала графиня, сильно разсерженная полученнымъ извѣстіемъ.

-- Нѣтъ графиня, надзоръ безукоризненъ! въ свою очередь вскричалъ директоръ.

-- Въ такомъ случаѣ подобное происшествіе должно бы было быть невозможнымъ! Но подумайте только, какія это можетъ имѣть послѣдствія.

-- Я внѣ себя, графиня, положительно внѣ себя! Такого случая еще никогда не было.

-- Но какъ могъ кто нибудь пробраться въ ваше заведеніе?

-- Вы хотите сказать изъ заведенія, графини...

-- Когда это случилось?

-- Въ прошлую ночь!

-- И похищеніе удалось?

-- Совершенно!

-- Сумасшедшей не нашли, не вернули обратно?

-- Нѣтъ.

-- Я должна вамъ признаться, что все это для меня совершенно непонятно и что этотъ случай бросаетъ очень странный свѣтъ на ваше заведеніе и сильно вредитъ ему, г. директоръ.

-- Я самъ этого боюсь, да, да!

-- Подобные случаи должны бы были быть внол невозможны.

-- Однако больныхъ сторожили отлично.

-- Случившееся опровергаетъ это! Какъ могъ ночью попасть въ заведеніе чужой?

-- Чужой? спросилъ директоръ, въ свою очередь удивленный, чужой? Объ этомъ я ничего не знаю!

-- А похититель сумасшедшей?

-- А, я вамъ еще не сказалъ, кто былъ похититель, графиня, поспѣшно сказалъ директоръ, личность его дѣлаетъ бѣгство понятнѣе. Похититель, мой помощникъ, докторъ Гедеонъ Самсонъ, молодой человѣкъ, иностранецъ...

-- Похититель докторъ?

-- Конечно! Я взялъ Гедеона Самсона послѣ внезапной смерти моего прежняго доктора. Я взялъ его, такъ какъ онъ изучалъ душевныя болѣзни въ Вѣнѣ.

-- И похититель этотъ молодой человѣкъ? Я боюсь что за нимъ скрывается другая личность, многозначительнымъ тономъ замѣтила графиня.

-- Извините, графиня, если я не соглашусь съ вами! возразилъ директоръ, тутъ никого больше не скрывается, кромѣ любви. Гедеонъ Самсонъ до такой степени влюбился въ эту сумасшедшую, что уже разъ ночью ходилъ въ ея комнату, чтобы признаться ей въ любви, какъ мнѣ сказала сидѣлка. Это затмѣніе, графиня, необъяснимое увлеченіе сердца. И похищеніе, которое не удалось бы никому, удалось только одному доктору.

-- Я удивляюсь молодому человѣку!

-- Что дѣлать, любовь!

-- Но это очень опасное дѣло. Надо въ тихомолку употребить всѣ средства чтобы найти сумасшедшую и ея похитителя, и вернуть ихъ обратно.

-- Только бы мнѣ найти сумасшедшую, доктора же я не могу больше оставить, объявилъ директоръ, я уже пригласилъ себѣ другого, а Гедеонъ Самсонъ можетъ оставаться гдѣ ему угодно, мнѣ нужна только сумасшедшая. Я уже отправилъ по тихоньку на розыски нѣсколькихъ сторожей и между прочимъ старшую сидѣлку, Дору Вальдбергеръ и надѣюсь что черезъ нѣсколько дней все снова придетъ въ порядокъ.

-- Если вы такъ думаете, то я не стану сомнѣваться!

-- Я пріѣхалъ сюда только для того, графиня, чтобы передать вамъ о случившемся...

Въ эту минуту дверь отворилась и въ комнату вошелъ Филиберъ.

Увидя посторонняго, онъ почтительно поклонился.

-- Капелланъ замка! сказала графиня директору. Директоръ сумасшедшаго дома Св. Маріи, обратилась она къ вошедшему.

Филиберъ снова поклонился и казалось очень интересовался разговоромъ.

Директоръ между тѣмъ сталъ прощаться.

-- Желаю вамъ успѣха и прошу употребить всѣ старанія чтобы поправить случившееся, сказала графиня, подумайте о славѣ вашего заведенія. Ваша честь велитъ вамъ поправить это дѣло.

Директоръ ушелъ, оставивъ графиню въ самомъ мрачномъ настроеніи. Она обернулась къ капеллану.

-- Откуда вы, Филиберъ? мрачно спросила она.

-- Отъ француженки Рейнеты! Я принесъ важное извѣстіе, Камилла, за которое вы поблагодарите меня. Но я вижу, что часть вамъ уже извѣстна, но только самая ничтожная часть!

-- Или вы нашли гдѣ Леонъ Брассаръ?

-- Онъ найденъ, графиня!

-- Найденъ? но не ошиблись ли только вы снова?

-- У меня есть великолѣпная помощница, брошенная возлюбленная Леона Брассара. Ей удалось найти его раньше, чѣмъ я думалъ.

-- А гдѣ онъ?поспѣшно спросила графиня, гдѣ онъ.

-- Вы не повѣрите мнѣ, Каммила! Удивительно, какъ иногда судьба сводитъ людей! Не болѣе десяти миль отсюда жилъ, не знаемый вами, не подозрѣваемый его свѣтлостью, тотъ, которымъ вы естественно такъ интересуетесь...

-- Здѣсь по близости? Леонъ Брассаръ?

-- Конечно не подъ этимъ именемъ! Я уже говорилъ вамъ, что онъ назвался чужимъ именемъ.

-- А гдѣ онъ! какъ его имя?

-- Гедеонъ Самсонъ.

-- Докторъ изъ сумасшедшаго дома?

-- Да, это Леонъ Брассаръ,

Графиня поспѣшно спросила это, видно было какъ сильно интересовалъ ея отвѣтъ.

Нѣсколько мгновеній она не могла сказать ни слова.

-- Докторъ Гедеонъ Самсонъ, никто иной, какъ Леонъ Брассаръ, продолжалъ капелланъ, это положительно доказано, Камилла, Рейнета убѣдилась въ этомъ.

-- И не нашла Гедеона Самсона!

-- Вы уже знаете это! Нѣтъ, его не нашла, но въ его комнатѣ, между другими портретами нашла свою карточку и это уничтожило послѣднія сомнѣнія.

-- А гдѣ теперь эта Рейнета?

-- Она ищетъ его, такъ какъ онъ убѣжалъ съ хорошенькой сумасшедшей! Это довело гнѣвъ Рейнеты до послѣднихъ предѣловъ и не слушая ничего, она стремилась только къ одному: найти своего похитителя и я убѣжденъ, что Леонъ Брассаръ не скроется отъ нея!

-- Я желаю видѣть эту парижанку и переговорить съ нею. Вы знаете Филиберъ, какъ я хочу привезти сюда Леона Броссара и не терять его болѣе изъ вида, поэтому сейчасъ же поѣзжайте за этой Рейнетой.

Филиберъ поцѣловалъ руку графини и поспѣшилъ исполнить ея приказаніе.

-- Странная игра случая! прошептала графиня. Леонъ и Лили! Ихъ надо вернуть!

XIV.

Спасеніе

Когда негръ столкнулъ въ воду ограбленнаго Гагена, ему послышалось какъ будто послѣдній глухо вскрикнулъ.

Мистеръ Бобъ не ошибся! Гагенъ дѣйствительно вскрикнулъ. Но негръ не заботился объ этомъ, зная что въ этомъ мѣстѣ рѣка глубока и что брошенному въ воду не откуда ждать спасенія, теченіе было очень сильно, а берега высоки и кромѣ того туманъ окутывалъ все.

Попавъ въ холодную воду, Гагенъ снова пришелъ въ себя. Холодная ванна мгновенно оживила его и хотя сильная боль въ головѣ мѣшала ему вполнѣ припомнить что съ нимъ было, тѣмъ не менѣе онъ настолько пришелъ въ себя, что вполнѣ понялъ угрожавшую ему опасность.

Собравъ всѣ силы онъ старался доплыть до берега, но доплывъ до него, не могъ на него взобраться, тѣмъ болѣе что теченіе было сильно, даже у берега.

Гагенъ уже чувствовалъ, что долго бороться будетъ не въ состояніи, силы оставили его и онъ очутился подъ водою, но еще не лишился чувствъ и собравъ остатокъ силъ, вынырнулъ еще разъ.

По счастливой случайности одна изъ лодокъ съ по лицейскими, ѣздившими на Блэквель, проѣзжала какъ разъ мимо него, одинъ изъ полицейскихъ замѣтилъ утопавшаго и велѣлъ направить лодку на него.

Гагенъ былъ спасенъ. Его подняли въ лодку, но истощенный физическими и нравственными страданіями онъ потерялъ сознаніе и спасшіе его уже думали что вытащили мертвеца.

Мы уже видѣли что полиція окружила вертепъ на Блэквелѣ, двое изъ нихъ получили приказаніе отнести вытащеннаго изъ воды въ госпиталь, чтобы тамъ употребить всѣ средства для приведенія его въ чувство.

Докторъ объявилъ что найденный не умеръ, но что вслѣдствіе долгаго пребыванія въ холодной водѣ у него сдѣлалась горячка.

Послѣ обыска кармановъ спасеннаго, было рѣшено, что его обокрали, такъ какъ при немъ не нашли ничего кромѣ небольшой записной книжки, въ родѣ бумажника съ разными замѣтками и вложенными въ нея нѣсколькими письмами. По этимъ письмамъ узнали о личности спасеннаго и препроводили эти свѣдѣнія въ полицію.

Докторъ госпиталя употребилъ всѣ усилія, чтобы спасти Гагена, можетъ быть этому усердію много помогло то, что онъ узналъ изъ записной книжки о личности больнаго.

Черезъ нѣсколько дней больному стало наконецъ легче, онъ пришелъ въ себя и первыми его словами было: какъ его спасли, гдѣ онъ и что съ Губертомъ. Въ госпиталѣ ему не могли дать отвѣта на послѣдній вопросъ, но когда докторъ увидалъ что неизвѣстность безпокоитъ больнаго, то онъ самъ отправился разузнавать о Губертѣ и узналъ все, что намъ уже извѣстно.

Когда Гагенъ узналъ объ этомъ, онъ пришелъ въ сильное волненіе и безпокойство. Благодаря ему бѣдный Губертъ снова попалъ въ прежнее тяжелое положеніе! Узнавъ что Губертъ отправленъ на пароходъ "Бременъ", онъ спросилъ когда онъ уходитъ. Когда ему сказали, что пароходъ простоитъ еще недѣли двѣ то онъ немного успокоился. Ему было время поправиться и тогда уже подумать что сдѣлать.

Къ удивленію доктора, Гагенъ сталъ быстро поправляться, тякъ что скоро могъ встать съ постели. Еще нѣсколько дней и онъ могъ уже выходить.

Сейчасъ же какъ только Гагенъ началъ поправляться, такъ онъ роздалъ значительныя суммы денегъ, не только тѣмъ, кто спасъ его, но и больнымъ въ госпиталѣ. Когда Гагена спросили о причинѣ его пребыванія за островѣ, то онъ все разсказалъ. Боба тотчасъ же начали розыскивать, но напрасно, его слѣдовъ нигдѣ не могли найти.

Но изъ хода всего дѣла Гагенъ понялъ что за негромъ скрывался кто то другой.

Ему только было непонятно знаніе Бобомъ его намѣреній хотя онъ вспомнилъ что, по разсказамъ Губерта, вмѣстѣ съ нимъ пріѣхалъ въ Америку бывшій управляющій графини, фонъ-Митнахтъ, тѣмъ не менѣе онъ не могъ найти объясненіе случившагося, такъ какъ Нейманъ также сообщилъ ему, что Марія Рихтеръ найдена, но Неймана не было болѣе въ Нью-Іоркѣ. Уѣхалъ ли онъ обратно? Знаетъ ли Митнахтъ, что Марію Рихтеръ отыскиваютъ? Былъ ли въ Нью-Іоркѣ Кингбурнъ?

Всѣ эти вопросы тщетно занимали Гагена. Онъ только принялъ рѣшеніе относительно Губерта, безвинно страдавшаго изъ за него.

Послѣдній былъ на "Бременѣ" уже недѣлю. Онъ ничего не слышалъ болѣе о Гагенѣ и покорился наконецъ своей участи. Коммисаръ изъ Европы все еще не пріѣзжалъ.

Однажды вечеромъ Губертъ задумчиво сидѣлъ въ каютѣ, тогда какъ сторожъ уже легъ спать.

Въ маленькой каютѣ было темно, и сторожъ вынулъ ключь изъ замка двери, такъ что Губертъ не могъ отворить ее изнутри, но снаружи это можно было сдѣлать.

Наверху на палубѣ также было тихо, матросы уже спали, такъ что наверху остались одни часовые.

Губертъ слышалъ что его сторожъ спалъ, такъ какъ онъ довольно громко храпѣлъ. Пробило десять часовъ. Глубокое молчаніе царствовало вокругъ, только легкій плескъ воды нарушалъ тишину ночи. Губертъ могъ ясно слышать этотъ плескъ, такъ какъ сидѣлъ у самой стѣны.

Вдругъ ему послышались удары веселъ по водѣ, можетъ быть это офицеры возвращались съ берега или просто какая нибудь лодка плыла мимо.

Губертъ сталъ прислушиваться, голосовъ ее было слышно, и шумъ казалось снова замолкъ.

Тогда онъ снова погрузился въ свои мысли. Однимъ ударомъ всѣ его планы и надежды были разбиты! Ему было суждено влачить жизнь въ тюрьмѣ. Короткое время свободы быстро пролетѣло.

Вдругъ Губерту послышались шаги въ корридорѣ около каюты и затѣмъ показалось, что дверь ея открылась. Это было сдѣлано такъ тихо, что сторожъ Губерта ничего не слышалъ и продолжалъ спать.

Ошибался ли Губертъ или дѣйствительно кто то тихонько вошелъ въ каюту?

Вдругъ онъ почувствовалъ что кто то положилъ ему руку на плечо.

-- Молчите, Губертъ! тихо прошепталъ голосъ, который онъ сейчасъ же узналъ. Онъ вскочилъ и лучь надежды мелькнулъ передъ нимъ.

Его взяли за руку и повели къ двери. Какъ ни тихи были ихъ шаги, но шумъ ихъ достигъ наконецъ до слуха сторожа, который повернулся на постели, но не проснулся совсѣмъ.

Губертъ осторожно слѣдовалъ за своимъ освободителемъ изъ каюты, дверь которой была снова неслышно закрыта.

Въ корридорѣ было темно, но когда они подошли къ лѣстницѣ на палубу, то слабый свѣтъ отъ лампы достигъ до нихъ.

Тогда Губертъ увидалъ того, кто велъ его за руку. Онъ не ошибся, это дѣйствительно былъ Гагенъ.

-- Тише! ни слова! снова сказалъ онъ, видя что Губертъ хочетъ благодарить его, въ лодкѣ тоже не говори ни слова о томъ что произошло.

Въ это время они поднялись на неосвѣщенную палубу.

Пройдя нѣсколько шаговъ Губертъ вздрогнулъ -- въ двухъ шагахъ отъ него стоялъ на часахъ матросъ.

Гагенъ поспѣшно схватилъ Губерта за руку и провелъ мимо часоваго, который не окликнулъ ихъ и спокойно пропустилъ мимо. Они подошли къ лѣстницѣ, опущенной къ водѣ. Около нея стояла большая лодка, съ четырьмя гребцами. Губертъ долженъ былъ спуститься первымъ, Гагенъ послѣдовалъ за нимъ.

Съ этой минуты, до пріѣзда на берегъ, они не обмѣнялись ни однимъ словомъ.

Заплативъ гребцамъ, Гагенъ и Губертъ поспѣшно вышли на берегъ.

-- Теперь мы можемъ говорить, сказалъ наконецъ Гагенъ. По моей милости вы были въ ужасномъ положеніи.

-- Прежде всего позвольте поблагодарить васъ за мое освобожденіе, докторъ.

-- Я не освободилъ бы васъ, Губертъ, еслибы думалъ что вы виновны, замѣтилъ Гагенъ, а затѣмъ разсказалъ все, что произошло въ тотъ вечеръ, когда Губертъ попался въ руки полиціи.

-- Негодяй негръ! пробормоталъ Губертъ, онъ мнѣ сразу не понравился! Но мы должны найти стараго разбойника.

-- Это намъ не удастся, такъ какъ онъ во время скрылся со своей добычей, отвѣчалъ Гагенъ, его нѣтъ болѣе въ Нью-Іоркѣ.

-- Ясно что за этимъ негромъ скрывается другое лицо, замѣтилъ Губертъ, только бы узнать это, а тамъ уже дѣло пойдетъ само собой! Это никто другой какъ Митнахтъ!

-- Я самъ такъ думаю.

-- А этотъ мистеръ Кингбурнъ еще не нашелся?

-- Нѣтъ.

-- Я теперь начинаю думать, что это имя Книгбурна также выдумка.

-- Нѣтъ, это невозможно, этотъ мистеръ Кингбурнъ, прошлымъ лѣтомъ пріѣхалъ сюда изъ Гамбурга, его имя записано въ пароходной книгѣ.

-- Въ такомъ случаѣ его можно найти здѣсь въ книгѣ для пріѣзжающихъ, а кромѣ того имя нѣмки гувернантки.

-- Мы завтра же справимся объ этимъ.

Губертъ снова поблагодарилъ Гагена за спасеніе и послѣдовалъ за нимъ въ гостинницу.

Только теперь, обдумывая свое бѣгство, Губертъ былъ удивленъ, что оно удалось доктору такъ легко, безъ всякихъ препятствій. Ему было непонятно почему часовой на пароходѣ не окликнулъ ихъ, да и многія другія обстоятельства навели на мысль, что докторъ не совсѣмъ обыкновенный человѣкъ. Губертъ говорилъ себѣ, что этотъ докторъ, живя просто, въ тоже время располагаетъ громадными средствами и такимъ же вліяніемъ.

Но онъ не могъ найти никакого объясненія всему этому; поблагодарилъ Бога, что такъ счастливо избѣгъ опасности, и спокойно легъ спать.

Проснувшись на другой день утромъ онъ поспѣшно одѣлся и отправившись въ комнату Гагена, нашелъ его уже совсѣмъ готовымъ.

-- Идемъ, сказалъ онъ, прежде всего я хочу посмотрѣть книгу пріѣзжающихъ, чтобы узнать про Кингбурна и его гувернантку.

Придя въ бюро гдѣ пріѣзжающіе должны записывать свои имена, Гагенъ и Губертъ обратились къ одному изъ клерковъ. Едва Гагенъ показалъ свои бумаги, какъ клеркъ съ поспѣшностью объявилъ, что сейчасъ сообщитъ ему все, чего онъ желаетъ. Гагенъ назвалъ тогда пароходъ и приблизительное время пріѣзда мистера Кингбурна съ семействомъ и гувернанткой.

Клеркъ сейчасъ же открылъ одну изъ книгъ и началъ просматривать фамиліи, вдругъ онъ жестомъ попросилъ Гагена взглянуть.

Гагенъ прочелъ и былъ видимо удивленъ.

Но какъ бы не вѣря своимъ глазамъ подозвалъ Губерта

Тотъ подошелъ и въ свою очередь прочиталъ:

-- Мистеръ Кингбурнъ съ супругой, двумя дочерями одинадцати и восьми лѣтъ, Анной и Гарьетъ, и гувернаткой мисъ М. Рихтеръ!..

Ошибки никакой не было, тутъ дѣйствительно стояло: мисъ М. Рихтеръ. И такъ молочная сестра Лили не умерла, какъ она утверждала и это еще болѣе увеличивало загадку. Марія Рихтеръ дѣйствительно уѣхала въ Америку, какъ это узналъ Нейманъ въ Гамбургѣ.

-- И такъ мое путешествіе увѣнчается успѣхомъ, сказалъ Гагенъ Губерту, мы имѣемъ доказательство, что Марія Рихтеръ жива! Непонятно только то, какъ могла графиня принять найденную въ пропасти за свою молочную сестру. Какъ могъ докторъ найти на плечѣ покойницы указанной графинею знакъ? А между тѣмъ вотъ доказательство, что Нейманъ былъ правъ, что Марія Рихтеръ жива. Чей же трупъ былъ найденъ въ пропасти? Отчего его сходство съ графиней было такъ велико, что даже люди, каждый день видѣвшіе Лили, признали трупъ за нея?

-- Фрейлейнъ Марія Рихтеръ должна быть жива, такъ какъ эти книги не лгутъ, замѣтилъ Губертъ.

Гагенъ снова обратился къ клерку.

-- Еще одинъ вопросъ, сказалъ онъ, незамѣтно давая ему деньги за труды, еще одинъ вопросъ! Вы вѣроятно можете также сказать куда отправился мистеръ Кингбурнъ.

-- О, да, это стоитъ противъ имени, отвѣчалъ клеркъ. Мистеръ Кингбурнъ, сенаторъ, въ Вашингтонъ.

-- Теперь мы узнали все что надо, сказалъ Гагенъ, благодарю васъ, сударь.

Клеркъ низко поклонился Гагену, тогда какъ другихъ отпускалъ очень сухо.

Губертъ и Гагенъ оставили бюро.

-- Скоро мы будемъ у цѣли, сказалъ Гагенъ, завтра мы ѣдемъ въ Вашингтонъ и тамъ найдемъ молочную сестру графини. Если все такъ случится, какъ мы думаемъ, то я сейчасъ же увезу ее обратно въ Европу, чтобы она была свидѣтельницей въ пользу оклеветанной графини.

XV.

Леонъ и Лили.

Бруно былъ въ неописанномъ волненіи и безпокойствѣ, когда оставилъ сумасшедшій домъ, узнавъ необъяснимое извѣстіе, что докторъ Гедеонъ Самсонъ увезъ ночью Лили.

-- Можетъ быть она оставила заведеніе при помощи доктора для того, чтобы скорѣе увидаться со мною? думалъ Бруно. Можетъ быть, тронутый безвинными страданіями Лили, докторъ рѣшился освободить ее, даже рискуя потерять мѣсто?

Иначе не могло быть! Ни малѣйшей мысли объ измѣнѣ Бруно не приходило въ голову. Онъ былъ вполнѣ увѣренъ въ любви Лили и съ негодованіемъ отвергъ бы всякое подобное предположеніе.

Онъ не понималъ только почему докторъ и Лили не искали его въ сосѣднемъ городѣ. Но онъ говорилъ себѣ, что въ письмѣ не было сказано гдѣ онъ.

Тогда онъ возвратился къ себѣ и сталъ ждать и отыскивать Лили, но она и докторъ пропали безслѣдно. Послѣ этого онъ отправился по желѣзной дорогѣ и началъ наводить справки на всѣхъ станціяхъ, но нигдѣ ничего не узналъ. Онъ снова отправился въ городокъ около дома сумасшедшихъ и сталъ разспрашивать во всѣхъ гостинницахъ, но также безплодно, тогда онъ вернулся къ себѣ, надѣясь что Лили и докторъ пріѣдутъ наконецъ къ нему.

Онъ ждалъ ихъ со все увеличивавшимся нетерпѣніемъ.

Вдругъ онъ услышалъ стукъ въ двери своего номера, онъ отослалъ лакея и поэтому пошелъ отворить самъ, въ надеждѣ увидать передъ собою Гедеона Самсона, но вмѣсто него онъ увидалъ человѣка, котораго менѣе всего ожидалъ: полицейскаго инспектора Неймана.

-- Какъ, вы здѣсь? Съ удивленіемъ спросилъ Бруно.

-- Я пріѣхалъ сегодня рано утромъ, я только что сейчасъ былъ въ квартирѣ доктора Гагена и узналъ что онъ уѣхалъ въ Америку.

-- Конечно, вслѣдствіе вашей депеши.

-- Но въ моей депешѣ не сказано было ничего кромѣ того, что Марія Рихтеръ найдена. Это не давало доктору еще никакого повода предпринимать такой далекій путь.

-- Вы не получили его телеграммы?

-- Нѣтъ!

-- Здѣсь есть даже письмо отъ секретаря мистера Книгбурга.

-- Все это была только грубая мистификація! перебилъ Нейманъ, обманъ, автора котораго я не могъ найти и который кажется для меня непонятенъ. Тутъ навѣрно скрывается кто то другой.

-- Разскажите мнѣ все! сказалъ Бруно, заставляя Неймана сѣсть. О какой мистификаціи вы говорите?

-- Письмо, полученное вами, написано тѣми же негодяями, которые нагло обманули меня! Получено-ли какое нибудь извѣстіе отъ доктора?

-- Нѣтъ, до сихъ поръ ничего!

-- Тогда надо бояться самаго худшаго! Я уже сказалъ вамъ, что не могу найти объясненія всему этому, кромѣ того, что Маріи Рихтеръ нѣтъ у мистера Кингбурна въ Америкѣ, что этотъ слѣдъ былъ фальшивый.

-- Фальшивый! Я давно такъ думалъ. Графиня справедливо утверждала, что Маріи Рихтеръ нѣтъ въ живыхъ.

-- Я сильно безпокоюсь насчетъ доктора Гагена!

-- Разскажите же мнѣ почему вы телеграфировали, что Марія Рихтеръ найдена?

-- Это было въ высшей степени необыкновенно! началъ Нейманъ, я и теперь еще не знаю, какъ это случилось! Я повсюду искалъ слѣдовъ гувернантки и между прочимъ обратился къ одному тамошнему юристу, мистеру Вуду. Однажды вечеромъ, когда я разговари валъ съ мистеромъ Вудомъ на одномъ балу но подпискѣ, ко мнѣ подошелъ одинъ господинъ, вмѣшался въ разговоръ, и сказалъ, что онъ будто бы хорошо знаетъ мистера Кингбурна.

-- Не возбудило ли это въ васъ недовѣріе.

-- Нисколько, такъ какъ я не могъ предположить, чтобы этотъ господинъ могъ звать мои намѣренія и имѣлъ интересъ вредить мнѣ. Слушайте дальше. Американецъ сказалъ мнѣ, что его другъ Кингбурнъ вернулся въ концѣ августа изъ Европы и привезъ оттуда съ собою нѣмку гувернантку.

-- Вы его спрашивали про нея?

-- Да, онъ описалъ мнѣ ея какъ молодую дѣвушку.

-- Но ея имя! Зналъ-ли онъ ея имя!

-- Да! Онъ назвалъ ея мисъ Мери Рихтеръ.

-- Это дѣйствительно непонятно! согласился Бруно.

-- Очень довольный такимъ открытіемъ и не подозрѣвая мистификаціи, я послалъ къ вамъ телеграмму.

-- Когда же вы узнали обманъ?

-- Слишкомъ поздно! Я сталъ отыскивать Кингбурна.

-- Развѣ американецъ не далъ вамъ его адреса?

-- Конечно. Онъ сказалъ мнѣ, что у его друга большое имѣніе въ Питсбургѣ, а на зиму онъ переѣзжаетъ въ Нью-Іоркъ. Въ Нью-Іоркѣ я не могъ его найти и отправился въ Питсбургъ, но и тамъ не нашелъ ничего. Напрасно наводилъ я справки и объѣздилъ всѣ окрестности Питсбурга, никто не слыхалъ тамъ имени Кингбурна и я убѣдился, что меня обманули, давъ невѣрныя свѣдѣнія.

-- Я также не понимаю этого, сказалъ Бруно. И такъ вы ничего не нашли?

-- Я только убѣдился, что попалъ на ложный слѣдъ, что Маріи Рихтеръ нѣтъ въ Америкѣ и надо теперь только узнать гдѣ она, отвѣчалъ инспекторъ, въ Гамбургѣ слѣдъ ея теряется, какъ уже извѣстно доктору Гагену, въ Гамбургѣ Марія Рихтеръ неожиданно получила телеграмму, вслѣдствіе которой сейчасъ же уѣхала. Куда? Во всякомъ случаѣ не въ Америку.

Въ эту минуту пришелъ слуга Бруно и подалъ ему только что полученное письмо,

-- Отъ Гагена! радостно вскричалъ Бруно, изъ Нью-Іорка. Это для васъ также интересно. Послушайте, что пишетъ онъ.

"Любезный другъ! Послѣ нѣкоторыхъ, довольно непріятныхъ приключеній, я узналъ наконецъ, что Нейманъ, котораго я здѣсь не нашелъ, не ошибся, говоря что Марія Рихтеръ въ Америкѣ! Дѣвушка жива дѣйствительно. Завтра я поѣду за ней въ Вашингтонъ, гдѣ живетъ сенаторъ Кингбурнъ."

Бруно остановился и вопросительно взглянулъ на Неймана.

-- Ну, что вы на это скажете? спросилъ онъ.

Нейманъ пожалъ плечами.

-- Это новая загадка! сказалъ онъ.

Бруно поспѣшно дочиталъ письмо про себя и положилъ его въ карманъ.

-- Вамъ вѣроятно по ошибкѣ назвали не то мѣсто, или можетъ быть вы ослышались, сказалъ онъ.

-- Я не могъ ослышаться, такъ какъ Питсбургъ и Вашингтонъ положительно не имѣютъ никакого сходства, развѣ только этотъ господинъ ошибся. Но во всякомъ случаѣ докторъ Гагенъ долженъ быть остороженъ, я боюсь за него. Въ Нью-Іоркѣ онъ подвергается безчисленнымъ опасностямъ, и это новое извѣстіе, въ высшей степени удивляющее меня, все-таки меня не убѣждаетъ.

-- На этотъ разъ извѣстіе должно быть справедливо, такъ какъ докторъ пишетъ мнѣ, что узналъ его въ бюро, гдѣ записываются имена всѣхъ пріѣзжихъ. Вы вѣроятно тамъ не были?

-- Да, признаюсь, что не былъ!

-- Тамъ онъ все нашелъ: Мистеръ Кингбурнъ, сенаторъ, въ Вашингтонъ, гувернантка М. Рихтеръ.

-- Это другое дѣло. Въ такомъ случаѣ я преслѣдовалъ истинный слѣдъ и только случайно далъ себѣ сбиться, съ огорченіемъ замѣтилъ инспекторъ. Я буду очень радъ, если Марія Рихтеръ дѣйствительно наконецъ отыщется.

Въ то время какъ этотъ разговоръ происходилъ въ квартирѣ Бруно, а онъ самъ напрасно ждалъ извѣстій о Лили, послѣдняя была съ Гедеономъ Самсономъ, котораго съ этой минуты мы станемъ звать его настоящимъ именемъ Леона Брассара; они все еще были въ томъ же городѣ, гдѣ Лили напрасно ждала пріѣзда Бруно.

Надежды Леона назвать Лили своею, были разбиты. Онъ думалъ, что она согласится наконецъ удовлетворить его желаніямъ, но она съ презрѣніемъ оттолкнула его и только его обѣщаніе, отвести ее къ Бруно, могло ее заставить молчать и слѣдовать за нимъ.

Но Леонъ придумалъ планъ, который, въ случаѣ удачи долженъ былъ снова отдать Лили въ его власть. Не смотря на отказъ Лили, страсть его не уменьшалась, ни днемъ, ни ночью не находилъ онъ покоя, неужели же теперь, имѣя ее въ своей власти, могъ онъ такъ легко отказаться отъ нея. У него не хватало мужества употребить силу изъ боязни, что крики Лили о помощи будутъ услышаны, поэтому онъ рѣшился быть осторожнымъ.

Лили не давала ему покоя требованіями ѣхать.

-- Какъ только стемнѣетъ, мы уѣдемъ отсюда, отвѣчалъ Леонъ, лицо котораго не выдавало его намѣреній, а до тѣхъ поръ вы должны имѣть терпѣніе, насъ могли преслѣдовать и будетъ всего безопаснѣе ѣхать ночью.

Наконецъ къ дому подъѣхала карета.

-- Развѣ мы поѣдемъ не по желѣзной дорогѣ? спросила Лили.

-- Нѣтъ, въ экипажѣ будетъ безопаснѣе.

-- Но какъ долго мы проѣдемъ?

-- Всю ночь, рано утромъ мы будемъ на мѣстѣ.

Лили согласилась, она больше не боялась Леона, къ тому же въ каретѣ былъ кучеръ, который услышалъ бы ея крики. Леонъ повелъ ее внизъ. Оба сѣли въ карету. Кучеру вѣроятно были уже заранѣе отданы всѣ нужныя приказанія, такъ какъ Леонъ не сказалъ ему ни слова. Карета была закрыта и лошади тронулись. Снаружи и внутри катеты было темно. Лили рѣшилась во чтобы то ни стало не спать, къ тому же надежда на скорое свиданіе съ Бруно настолько поддерживало ее, что она не чувствовала никакой усталости. Леонъ прижался въ уголъ кареты и казалось спалъ, по крайней мѣрѣ не шевелился. Или можетъ быть она ошиблась и онъ также бодрствовалъ, ожидая только минуты, когда она заснетъ?

Карета ѣхала очень быстро. Въ полночь они остановились въ какой то деревнѣ. Лошадямъ необходимъ былъ отдыхъ. Путешественники не выходили.

Къ утру они доѣхали до маленькаго городка, въ которомъ должны были пересѣсть въ другую карету.

Новому кучеру Леонъ отдалъ приказанія шепотомъ и Лили видѣла, какъ онъ бросилъ на нее недовѣрчивый взглядъ.

Путь казался дальше, чѣмъ сказалъ Леонъ, такъ какъ наступилъ уже день, а они все еще не были у цѣли.

На вопросъ Лили, скоро ли они пріѣдутъ, Леонъ отвѣчалъ что черезъ часъ. Отъ ожиданія Лили не могла ничего ѣсть, и ея волненіе было такъ велико, что она не чувствовала ни холода ни жажды.

Часъ за часомъ проходилъ, а они все еще не пріѣхали. Леонъ утѣшалъ Лили, говоря, что они принуждены такъ ѣхать, чтобы избѣжать преслѣдованій.

Послѣ полудня Леонъ объявилъ, что они близки къ цѣли.

Неописанная радость охватила Лили. Наконецъ то она освободится отъ непріятнаго сообщества своего спутника, наконецъ то пробьетъ часъ ея свиданія съ Бруно, котораго она ждала съ такимъ нетерпѣніемъ! Она выглянула изъ окна, чтобы взглянуть видѣнъ ли городъ, въ которомъ жилъ Бруно.

Но что это было такое? Она не знала этой мѣстности! Гдѣ она была? Неужели это окрестности такъ хорошо знакомаго ей города? По какой это дорогѣ ѣхала карета?

Вдругъ она вскрикнула.

-- Что это такое? куда это вы меня везете? гдѣ мы?

Леонъ прикинулся удивленнымъ и тоже выглянулъ.

-- Чему вы удивляетесь? сказалъ онъ насмѣшливо. Неужели вы дѣйствительно воображали, что я отпущу на свободу сумасшедшую? Я очень радъ, что привезъ васъ обратно въ добромъ здоровьи!

Лили съ ужасомъ поглядѣла на него, ей показалось, что все это бредъ. Но нѣтъ, это была истина, ужасная истина... Этотъ злодѣй везъ ея не къ Бруно, а обратно въ сумасшедшій домъ! Онъ стоялъ передъ нею! Это была не ошибка, Лили видѣла его. Съ ужасомъ закрыла она лицо руками.

Леонъ Брассаръ былъ, казалось, въ восторгѣ отъ удачи своего плана. Этого Лили не ожидала.

-- Къ чему вы кричите? мы на мѣстѣ! вы должны обратно вернуться сюда! Да, продолжалъ онъ шепотомъ и его глаза приняли нѣжное выраженіе, да еслибы ты отдалась мнѣ, глупая дѣвушка, тогда ты была бы свободна и вела бы со мною веселую жизнь. Ты захотѣла иначе. Хорошо! Въ такомъ случаѣ возвращайся обратно въ сумасшедшій домъ.

-- Это безжалостный обманъ, но не спѣшите торжествовать Гедеонъ Самсонъ, потому что я изобличу ваши планы!

Леонъ Брассаръ тихо засмѣялся.

-- Что ты задумала? сказалъ онъ, неужели же ты воображала, что я отвезу тебя въ объятія твоего дружка. Вотъ смотри, у меня есть его письмо къ тебѣ, которое я нашелъ. Онъ хотѣлъ бѣжать съ тобой.

-- Письмо Бруно?...

-- А ты, маленькая дурочка, воображала, что я отвезу тебя къ нему? продолжалъ Леонъ, ты должна быть моею и здѣсь, въ сумасшедшемъ домѣ, ты моя!

Карета остановилась передъ желѣзными воротами.

Лили была въ страшномъ отчаяніи. То, что она сейчасъ узнала, произвело на нея неописанное впечатлѣніе. Она холодно и спокойно вышла изъ кареты вслѣдъ за Леономъ. Она болѣе не дрожала, твердая рѣшимость овладѣла ею. Слова и образъ дѣйствія Леона въ первую минуту привели ее въ ужасъ, но теперь она рѣшилась дѣйствовать противъ него.

Леонъ позвонилъ. Ворота отворились.

-- Какъ! господинъ Самсонъ? вскричалъ сторожъ и больная также? Ну, славный скандалъ!

-- Отворите! коротко приказалъ Леонъ, затѣмъ вошелъ съ Лили на дворъ и направился къ подъѣзду главнаго зданія.

Всѣ сидѣлки и сторожа сбѣжались смотрѣть на это неожиданное явленіе и тихонько перешептывались между собою.

-- Дора Вальдбергеръ! сказалъ Леонъ- отведите обратно въ ея комнату привезенную мною больную.

-- Нѣтъ! Я сначала требую, чтобы меня отвели къ директору, рѣшительно сказала Лили.

Въ эту минуту дверь пріемной отворилась и въ ней появилось полу-удивленное, полу-любопытное лицо директора.

-- Какъ, сказалъ онъ, вы снова здѣсь? это хорошо!

-- Я привезъ мнимую графиню обратно въ заведеніе, никто кромѣ меня не замѣтилъ ея бѣгства, отвѣчалъ Леонъ, слѣдуя за директоромъ въ пріемную, куда Дора вела также Лили.

-- Вы? вы ея преслѣдовали и догнали? съ удивленіемъ сказалъ директоръ.

-- Не вѣрьте ему, онъ лжетъ! вскричала Лили.

-- Я первый замѣтилъ, что мнимой графинѣ удалось бѣжать изъ заведенія.

-- Но какъ же она это устроила? спросилъ ли ректоръ,

-- Я не знаю отъ кого она достала ключи, знаю только, что ей удалось бѣжать, будь она еще въ заведеніи, я постарался бы помѣшать ея бѣгству, но я могъ ея догнать лишь далеко отсюда.

-- Не вѣрьте ему! снова вскричала Лили. Этотъ злодѣй лжетъ! Онъ самъ отворилъ двери, обманувъ меня.

-- Это слова безумной, г. директоръ, въ полголоса сказалъ Леонъ директору.

-- Онъ увелъ меня отсюда, продолжала Лили, да, вы должны все знать, г. директоръ, такъ какъ я въ полномъ разсудкѣ, онъ увелъ меня отсюда ночью и затѣмъ, когда я съ презрѣніемъ отвергла его любовь, онъ снова обманомъ привезъ меня сюда! Онъ одинъ виноватъ во всемъ случившемся.

-- Дора Вальдбергеръ, обратился директоръ къ сидѣлкѣ, можетъ ли быть, чтобы въ ту ночь больная могла достать всѣ ключи?

-- Невозможно, г. директоръ, это штука г. Самсона, который уже давно заглядывался на мнимую графиню, отвѣчала Дора, нелюбившая Леона.

Леонъ засмѣялся, чтобы скрыть свое бѣшенство.

-- Я предоставляю рѣшить вамъ г. директоръ, сказалъ онъ, привезъ ли бы я обратно сумасшедшую, еслибы я же самъ увезъ ея.

-- Вы не привезли бы меня, еслибы я не оттолкнула васъ. Неужели же вы хотите, чтобы я повторила то, что вы мнѣ говорили?

-- Дора Вальдбергеръ, отведите больную обратно въ ея комнату, сказалъ директоръ, я очень радъ, что вся эта прискорбная исторія окончилась такимъ образомъ. У васъ, кажется, докторъ, большое дамское знакомство, продолжалъ директоръ, обращаясь къ Леону, когда Дора вывела Лили, вчера здѣсь вторично была одна молодая француженка и въ сильномъ волненіи спрашивала о васъ. Для меня это не годится, и во всякомъ случаѣ, послѣ происшествія съ мнимой графиней, я не могу оставить васъ у себя.

-- Очень радъ, сударь, презрительно отвѣчалъ Леонъ. Вы не можете оставить меня здѣсь, что же, хозяйничайте съ вашей Дорой, дѣла у васъ далеко пойдутъ

Онъ насмѣшливо расхохотался и вышелъ.

XVI.

Бэлла и ирландецъ.

-- Не уходите, Куртъ, посидите у меня еще, говорила прелестная испанка фонъ-Митнахту, уходившему отъ нея ранѣе обыкновеннаго.

Комната, въ которой испанка принимала своего друга, была роскошно отдѣлана. Стѣны были обиты ковромъ и украшены овальными зеркалами. Потолокъ былъ весь покрытъ рѣзьбою, а съ верху спускалась люстра съ матовыми шарами. Мягкій коверъ покрывалъ полъ и заглушалъ шумъ шаговъ. По стѣнамъ стояли низкіе турецкіе диваны. Мраморные столы были уставлены множествомъ бездѣлушекъ. Около мраморнаго камина стоялъ ангелъ, также изъ бѣлаго мрамора, и поддерживалъ тяжелую портьеру, скрывавшую входъ въ нишу.

Въ этой нишѣ стоялъ образъ Божьей Матери, передъ которымъ постоянно теплилась лампада. По другую сторону камина такая же портьера скрывала входъ въ спальню прелестной испанки, отдѣланную съ самой утонченной роскошью.

Въ стѣнѣ былъ скрытъ инструментъ, игравшій, по желанію Бэллы, веселыя или серьезныя пьесы.

Смѣясь стояла хозяйка этого жилища около Митнахта, удерживая его.

На ней было роскошное платье, выписанное изъ Парижа, вполнѣ обрисовывавшее прелестныя формы Бэллы.

-- Не уходите, Куртъ, побудьте еще у меня, говорила она.

-- Другой разъ, Бэлла, завтра! отвѣчалъ Митнахтъ, лицо котораго было очень мрачно.

-- Неужели я такъ мало для васъ значу, Куртъ?

-- Я долженъ поѣхать по одному приглашенію, Бэлла.

-- Что будетъ мой салонъ безъ васъ?

-- Плутовка! смѣясь сказалъ Митнахтъ, хотя видно было, что онъ принуждаетъ себя и что ему не до смѣха.

-- Неужели вы въ самомъ дѣлѣ уходите?

-- Завтра мы снова увидимся, Бэлла.

-- Ну, я не знала, что вы такъ сердиты, Куртъ! До свиданья!

Бэлла послала ему воздушный поцѣлуй и пошла въ другія комнаты.

Вскорѣ внизу послышался стукъ отъѣзжающаго экипажа. Митнахтъ возвратился обратно въ городъ. Между тѣмъ Бэлла взяла въ будуарѣ со стола бархатный футляръ и открывъ его стала разсматривать лежавшій тамъ жемчугъ. Бэлла имѣла множество драгоцѣнностей, которыя прятала въ шкапу, вдѣланномъ въ стѣну будуара и скрытомъ ковромъ.

Въ эту минуту отворилась та самая дверь, въ которую только что ушелъ Митнахтъ.

Въ будуаръ вошелъ безъ доклада ирландецъ, который, казалось, принадлежалъ къ интимнымъ друзьямъ хозяйки.

Макъ-Алланъ былъ еще молодой человѣкъ, но видъ у него былъ самый истощенный и не смотря на изящный костюмъ, онъ казался движущимся трупомъ.

-- Это что? спросилъ онъ, отъ него?

-- Отъ нѣкоего джентльмена, по имени Куртъ фонъ-Арно, иронически отвѣчала Бэлла; посмотри сюда, Макъ-Алланъ, но не бери съ него примѣра, онъ дурно исполняетъ свой долгъ. Не правда ли, это прелестная вещь?

-- Дрянь, отвѣчалъ ирландецъ.

-- Ты правъ, засмѣялась Бэлла, это подарокъ годится развѣ для моей горничной.

-- Это не стоитъ двухсотъ долларовъ! замѣтилъ Макъ-Алланъ, бросая бѣглый взглядъ на футляръ. Я говорю тебѣ, съ этимъ Арно дѣло покончено, онъ выжатъ какъ лимонъ, у него нѣтъ больше ничего, я уже нѣсколько дней замѣтилъ это.

-- Поэтому онъ уѣхалъ сегодня.

-- Мнѣ давно кажется, что этотъ Арно преступникъ, преслѣдуемый европейской полиціей. Онъ носитъ чужое имя и пріобрѣлъ свои деньги преступленіемъ, я говорилъ это тебѣ еще на балу.

-- Можетъ быть ты и правъ, Макъ-Алланъ.

-- Отчего же другаго его видимая забота о полицейскомъ, къ которому онъ послалъ меня? Я могъ бы найти этого полицейскаго и обратить его вниманіе на Г. фонъ-Арно, ха, ха, въ концѣ концевъ это заслужить мнѣ награду.

-- Нѣтъ еще, Макъ-Алланъ! сначала мы должны убѣдиться справедливы ли наши предположенія относительно состоянія его финансовъ, замѣтила осторожная Бэлла, это кажется мнѣ благоразумнѣе. Если у него ничего нѣтъ, то дѣлай съ нимъ что хочешь, мнѣ все равно.

-- А для меня непріятенъ его высокомѣрный видъ. Довольно посмотрѣть на это ожерелье, чтобы убѣдиться, что у него ничего нѣтъ, это подарокъ бѣдняка.

-- Въ такомъ случаѣ дѣлай съ нимъ что хочешь, я хочу отъ него избавиться, вскричала испанка, и вынувъ маленькій золотой ключъ, который она постоянно носила на груди, открыла шкафъ, скрытый ковромъ.

Бэлла только что хотѣла поставить въ него футляръ, когда вошла горничная.

Бэлла поспѣшно опустила коверъ.

-- Какой то господинъ, спрашиваетъ господина Арно, сказала горничная, онъ привезъ ему важное извѣстіе.

-- Кто этотъ господинъ?

-- Клеркъ одного банкирскаго дома.

-- Послушаемъ, что онъ скажетъ, рѣшила Бэлла.

Между тѣмъ ирландецъ, убѣдившись что Бэлла не вынула ключъ изъ шкапа, поспѣшно обратился къ ней.

-- Его уже ищутъ! прошепталъ онъ, вѣрно что нибудь важное и спѣшное, а то его не стали бы здѣсь искать.

Горничная ввела молодаго человѣка, хорошо одѣтаго.

-- Вы ищете г. фонъ-Арно? спросила его испанка.

-- Мнѣ сказали у него дома, что я безъ сомнѣнія найду г Арно у васъ, и и позволилъ себѣ...

-- Дѣйствительно г. фонъ-Арно только что- ушелъ; и такъ какъ мы принадлежимъ къ числу его друзей, то я прошу васъ сказать мнѣ въ чемъ дѣло, я передамъ ему.

-- Я хотѣлъ сообщить г. фонъ-Арно о присылкѣ ему денегъ изъ Европы. Онъ уже давно ждалъ этой присылки и моимъ долгомъ было извѣстить его.

-- Присылка изъ Европы! Очень хорошо, я скажу г. фонъ-Арно. А какъ велика сумма?

-- Сорокъ тысячъ долларовъ.

-- Хорошо, благодарю васъ отъ имени г. фонъ-Арно.

Клеркъ объявилъ, что завтра утромъ онъ снова отправится къ г. фонъ-Арно и затѣмъ ушелъ.

-- Его источники еще не изсякли! замѣтила Бэлла, снова оставшись вдвоемъ съ ирландцемъ.

-- Что значатъ для него эти деньги, возразилъ Макъ-Алланъ, на долго ли ему ихъ хватитъ?

-- Онъ говорилъ мнѣ какъ-то, что получилъ въ наслѣдство пятьсотъ тысячъ, будемъ осторожны, Макъ-Алланъ, у него, очевидно, еще есть кое-что.

Вскорѣ горничная доложила, что гости уже начали собираться и Макъ-Алланъ повелъ прекрасную испанку въ пріемныя комнаты, гдѣ уже собралось много мущинъ и нѣсколько дамъ, чтобы провести ночь за сомнительными развлеченіями, при которыхъ шампанское лилось рѣкой.

Около двухъ часовъ ночи гости стали разъѣзжаться, а въ три -- въ виллѣ испанки все уже было тихо и сама она заперлась въ спальнѣ.

Когда прислуга Бэллы также заснула внизу, на дворѣ залаялъ большой водолазъ, но сейчасъ же замолчалъ и тишина снова водворилась.

Вдругъ послышался слабый стукъ, какъ будто кто-то лѣзъ въ окно.

Затѣмъ снова все стихло.

Никто не слышалъ этого шума, такъ какъ въ домѣ по прежнему было все тихо. Сама Бэлла уже спала на своей роскошной постели.

Тогда въ окнѣ будуара появилась темная тѣнь. Комната была слабо освѣщена свѣтомъ лампады, проникавшимъ изъ ниши, однако достаточно, чтобы стоявшій на карнизѣ у окна могъ разсмотрѣть внутренность комнаты. Убѣдившись, что будуаръ пустъ, онъ осторожно разрѣзалъ одно стекло алмазомъ на множество кусочковъ и началъ осторожно ихъ вынимать. Нѣсколько кусковъ со звономъ упали въ садъ.

Стоявшій на карнизѣ неподвижно остановился и ждалъ не услышитъ ли кто-нибудь шуму, но все было тихо.

Тогда онъ просунулъ руку въ отверстіе и открылъ задвижку, затѣмъ, отворивъ окно, влѣзъ въ будуаръ.

Тогда, въ полусвѣтѣ, можно было видѣть, что вошедшій зачернилъ себѣ лицо, а также надѣлъ возможно дурное платье, чтобы, на всякій случай, сдѣлать себя неузнаваемымъ.

Поставивъ ноги на коверъ, онъ сталъ прислушиваться, видъ его былъ ужасенъ.

Въ виллѣ было тихо.

Тогда онъ подкрался къ стѣнѣ, гдѣ скрывался за ковромъ маленькій, несгараемый шкапъ съ драгоцѣнностями Бэллы.

Она оставила ключь въ замкѣ, чего никогда не случалось. Маленькій, золотой ключикъ тихо перевернулся и дверь отворилась.

Тогда воръ поспѣшно сталъ класть въ карманы драгоцѣнности испанки. Онъ оставилъ въ шкапу только двѣ серебряныя вазы для фруктовъ, которыя были для него слишкомъ тяжелы и послѣдній подарокъ Арно, казавшійся ему не довольно дорогимъ. Затѣмъ онъ бросилъ на полъ носовой платокъ и такъ же тихо вылѣзъ въ окно, какъ и влѣзъ.

На этотъ разъ послышался шумъ, какъ будто кто-то оборвался съ карниза и упалъ на землю, но и этотъ шумъ не разбудилъ въ домѣ никого.

Вдругъ упавшій увидѣлъ, что на верху одно окно вдругъ ярко освѣтилось.

Не теряя болѣе ни минуты, онъ поспѣшно побѣжалъ черезъ садъ и счастливо выбрался на свободу.

Въ эту минуту въ комнатахъ испанки раздался крикъ. Эглантина проснулась, ея разбудилъ не шумъ, а мысль, вдругъ пришедшая ей въ голову, что на ней не было, какъ всегда, золотаго ключика.

Она сейчасъ же вскочила съ постели, набросила на себя пенюаръ и, зажегши свѣчу, отворила дверь въ будуаръ.

Холодный вѣтеръ встрѣтилъ ея, она бросилась къ шкапу, подняла коверъ и громкій крикъ раздался въ комнатѣ.

Испанка увидѣла, что шкапъ пустъ, что ея сокровища украдены.

Страшная ярость овладѣла ею, она бросилась въ звонку и громко позвонила.

Затѣмъ снова бросилась къ шкапу, бросила съ гнѣвомъ на полъ послѣдній подарокъ Митнахта и въ эту минуту увидѣла лежащій на полу платокъ.

Какъ тигрица бросилась она на него, подняла съ земли и поглядѣла на мѣтку, это былъ платокъ г. фонъ-Арно. Такъ это былъ онъ! Теперь она стала спокойнѣе.

Въ это время въ комнату стали приходить полу-заспанные полу-испуганные слуги.

Бэлла приказала обыскать весь садъ и вокругъ, но было очевидно, что воръ былъ не чужой, такъ какъ собака внизу не пропустила бы чужаго. Оказалось также, что часть карниза у окна обвалилась.

Испанка отдала слугамъ приказаніе молчать о случившемся и когда наступило утро, поѣхала въ городъ, къ Митнахту.

Когда Митнахту доложили о пріѣздѣ Бэллы, онъ съ удивленіемъ поспѣшилъ ей на встрѣчу.

-- Я пріѣхала къ вамъ съ вопросомъ, Куртъ, сказала она, испытующе глядя въ лицо Митнахту, съ такимъ важнымъ вопросомъ, что я даже не могла спать.

-- Говорите пожалуйста, садитесь! сказалъ Митнахтъ испанкѣ, подавая ей кресло.

-- Гдѣ вы были ночью, Куртъ?

-- У французскаго консула, отвѣчалъ съ удивленіемъ Митнахтъ, но почему вы меня объ этомъ спрашиваете?

-- У васъ видъ очень усталый.

-- Да, немудрено, потому что вечеръ продолжался до четырехъ часовъ.

-- Вы устроили со мной шутку?

-- Шутку? этого я не зналъ!

-- Сознайтесь, Куртъ, васъ узнали! о, другъ мой, когда дѣлаютъ такія вещи, влѣзаютъ въ окно и...

-- Что значатъ ваши слова, Бэлла? съ удивленіемъ спросилъ Митнахтъ.

-- Вы знаете этотъ платокъ, Куртъ? спросила испанка, подавая платокъ, найденный на полу въ будуарѣ.

-- Это мой платокъ, я его вчера потерялъ!

-- Потеряли -- и, вѣроятно, ночью?

-- Я, право, не понимаю, что значатъ ваши слова, ваши взгляды?

-- Этотъ платокъ лежалъ, въ четыре часа ночи, въ моемъ будуарѣ, сказала испанка, глядя въ лицо Митнахту, у меня разбито стекло...

-- Какъ, вы думаете, что а такимъ путемъ входилъ въ въ вашу комнату.

-- Конечно, чтобы пошутить надо мной! Чтобы наказать меня за непростительную небрежность! Я оставила вчера ключь въ шкапу съ драгоцѣнностями...

-- Говорите яснѣе! что такое случилось?

-- Ночью у меня взяли всѣ мои драгоцѣнности!

-- Это очень странно, что вы думаете на меня....

-- Но платокъ... я думала это шутка, я надѣялась...

-- На этотъ разъ ваши надежды были обмануты, сказалъ вдругъ холодно Митнахтъ, еслибы я хотѣлъ придти къ вамъ, то мнѣ не было необходимости влѣзать черезъ окна! Ищите кого-нибудь другаго!

Сказавъ это, онъ повернулся и оставилъ Бэллу одну.

И такъ, это былъ не онъ... и еще это униженіе! Испанка была въ лихорадочномъ волненіи. Она бросила платокъ и вернулась въ свой экипажъ.

Что теперь дѣлать? Ея обокрали, ея лучшія вещи похитили. Правду ли говорилъ этотъ Арно или же хотѣлъ дарить ея драгоцѣнности другимъ красавицамъ? Нѣтъ! это не могъ быть онъ. Но кто же? Воръ навѣрно былъ не чужой.

Вдругъ имя Макъ-Аллана невольно пришло ей въ голову. Да, это навѣрно сдѣлалъ онъ. Онъ одинъ видѣлъ, какъ она забыла ключь.

Ирландецъ навѣрно похитилъ ея вещи. Онъ принадлежалъ къ числу людей, прошедшихъ черезъ огонь и воду. Ему можно было все довѣрить, все поручить, но съ нимъ надо было быть осторожнымъ. Если привлечь его въ судъ, то Бэлла могла опасаться, что ничего не получитъ отъ него. Только хитростью могла она получить обратно свои вещи и Бэлла задумалась, какъ это сдѣлать.

Уже по дорогѣ она составила планъ, и сейчасъ же приступила къ его исполненію, чтобы спасти хотя то, что еще можно спасти. Также надо было помириться съ Митнахтомъ, который былъ очевидно оскорбленъ.

XVII.

Посланный графини.

Новый капелланъ былъ преданный слуга, это графиня знала.

Она знала его уже много лѣтъ, и ея прошедшее было хорошо извѣстно ему.

Графиня имѣла на него неограниченное вліяніе и умѣла имъ пользоваться, и ея первымъ порученіемъ было розысканіе Леона Брассара.

Теперь ей прежде всего хотѣлось найти этого юношу. Всѣ ея планы и желанія сосредоточивались на его отысканіи, тѣмъ не менѣе, пославъ за нимъ Филибера, она была увѣрена въ успѣхѣ.

На слѣдующій же день Филиберъ нашелъ Рейнету въ маленькомъ городкѣ, близь котораго стоялъ сумасшедшій домъ. Онъ уже видѣлся съ нею, поэтому она нисколько не удивилась его появленію.

-- Что вы скажете на это, встрѣтила она Филибера, онъ бѣжалъ и я нигдѣ не могу его найти, вчера я снова была въ сумасшедшемъ домѣ, видѣлась на этотъ разъ съ директоромъ и объяснила ему цѣль моего посѣщенія... Все напрасно! Онъ самъ ничего не знаетъ о похитителѣ.

-- Что же вы теперь думаете дѣлать? спросилъ Филиберъ.

-- Слѣдовать за нимъ на ближайшемъ поѣздѣ. О, я вамъ даю слово, что Леону отъ меня не уйти! вскричала бывшая танцовщица.

-- Развѣ вы знаете въ какую сторону онъ отправился.

-- Я скажу вамъ сейчасъ, что я думаю, капелланъ. Леонъ не можетъ далеко уѣхать съ сумасшедшей, они сейчасъ же обратили бы на себя вниманіе! Я даже того мнѣнія, что рано или поздно онъ снова привезетъ ее сюда. Я думаю, что вамъ слѣдуетъ остаться здѣсь, приходить, время отъ времени, въ сумасшедшій домъ и если Леонъ вернется, то не дайте ему ускользнуть. Я же въ это время буду искать въ окрестностяхъ.

-- Я согласенъ на это, отвѣчалъ Филиберъ, приступимте къ дѣлу.

Черезъ часъ Рейнета уже уѣхала. Она хотѣла во что бы то ни стало найти Леона и, какъ замѣтилъ Филиберъ, она дѣлала это не изъ любви къ нему, а въ надеждѣ получить отъ него порядочную сумму, такъ какъ прежде онъ сорилъ деньгами.

На слѣдующій день Филиберъ отправился въ сумасшедшій домъ и тутъ, къ своему крайнему удивленію и удовольствію, узналъ, что докторъ, вмѣстѣ съ сумасшедшей, вернулся обратно въ заведеніе.

-- Гдѣ же докторъ? спросилъ посланный графини.

-- Наверху, у себя въ комнатѣ, отвѣчалъ сторожъ, хотите я провожу васъ?

Это счастливое обстоятельство сильно обрадовало Филибера. Онъ послѣдовалъ за сторожемъ по корридорамъ и скоро дошелъ до двери комнаты, въ которой Леонъ собиралъ свои немногочисленныя вещи.

Филиберъ постучался.

-- Это тутъ? войдите! вскричалъ Леонъ.

Тогда дверь отворилась и появился, Филиберъ, удививъ неожиданнымъ посѣщеніемъ Леона, глядѣвшаго на него большими глазами.

Филиберъ заперъ за собой дверь и подошелъ къ Леону.

-- Кто вы такой? Что вамъ здѣсь надо? вскричалъ Леонъ.

-- Мнѣ надо видѣть васъ и говорить съ вами г. Леонъ Брассаръ.

Леонъ видимо испугался, неожиданно услыша свое настоящее имя.

-- Не бойтесь, господинъ Брассаръ. продолжалъ онъ, я пришелъ не съ дурными намѣреніями и очень радъ, что наконецъ нашелъ васъ.

-- Кто вы? отрывисто спросилъ Леонъ.

-- Я пріѣхалъ изъ Парижа.

Это замѣчаніе снова, казалось, произвело на Леона непріятное впечатлѣніе.

-- Я капелланъ въ замкѣ графини Варбургъ. Я зналъ васъ еще ребенкомъ, господинъ Брассаръ.

-- Но чего же вамъ отъ меня угодно г. капелланъ.

-- Мнѣ поручено привезти васъ къ графинѣ, которая желаетъ васъ видѣть и говорить съ вами.

-- Я не знаю графини. Та ли это самая, за падчерицу которой выдаетъ себя находящаяся здѣсь сумасшедшая? спросилъ Леонъ.

-- Да, это она. Теперь я понимаю въ чемъ дѣло! Вы преслѣдовали сумасшедшую, догнали ее и доставили сюда обратно...

-- Конечно; г. капелланъ.

-- И вы все-таки желаете оставить заведеніе?

-- Мои намѣренія невѣрно истолковали.

-- Въ такомъ случаѣ вамъ будетъ тѣмъ легче слѣдовать за мною въ Варбургъ.

-- Вы пріѣхали изъ Парижа...

-- Да, изъ Парижа, но теперь я прямо изъ Варбурга! Я видѣлъ въ Парижѣ вашего старика-отца.

Лицо Леона снова омрачилось и онъ бросилъ злой взглядъ на капеллана.

-- Онъ не зналъ гдѣ вы, продолжалъ послѣдній, больше онъ мнѣ ничего не сказалъ.

-- Я все еще не знаю, почему вы искали меня въ Парижѣ и теперь ищете здѣсь, сказалъ Леонъ.

-- Вы все это узнаете.

-- Я также не знаю, гдѣ имѣлъ честь въ дѣтствѣ быть вамъ извѣстнымъ?

-- Я былъ духовникомъ вашей матери.

-- А что нужно отъ меня вашей графинѣ?

-- Она интересуется вами, отвѣчалъ Филиберъ. Она желаетъ видѣть васъ, г. Брассаръ.

-- Или, лучше сказать, желаетъ видѣть доктора сумасшедшихъ? вдругъ спросилъ Леонъ, она желаетъ знать какова мнимая графиня.

-- Все это скажетъ вамъ сама графиня, вы оставляете заведеніе, вы свободны, что же можетъ вамъ помѣшать слѣдовать за мною?

Леонъ задумался.

-- Пожалуй, сказалъ онъ наконецъ, но сегодня уже поздно, мы переночуемъ въ городѣ, а завтра рано утромъ отправимся въ путь.

-- Экипажъ, въ которомъ я пріѣхалъ, отвезетъ насъ въ городъ. Идемте.

Филиберъ былъ въ восторгѣ, что нашелъ Леона.

Между тѣмъ, Леонъ уложилъ все въ чемоданы и приказалъ одному сторожу отнести ихъ въ карету, куда онъ послѣдовалъ за нимъ, вмѣстѣ съ капелланомъ.

Когда на слѣдующее утро они явились на станцію желѣзной дороги, чтобы продолжать путь, случилось обстоятельство, котораго не предвидѣлъ ни тотъ, ни другой. Съ громкимъ крикомъ кинулась Рейнета къ Брассару, которому эта неожиданная встрѣча была далеко не пріятна.

-- Леонъ! Это ты! Наконецъ-то я нашла тебя! громко и съ воодушевленіемъ вскричала она. Я не ошиблась, онъ нашелся. Ну, Леонъ? Что ты скажешь?

-- Я попрошу тебя только не кричать, больше ничего, съ досадой отвѣчалъ онъ.

-- Это единственныя слова, которыя ты нашелъ, увидя меня? вскричала Рейнета. Ты не извиняешься, не радуешься. Развѣ ты не знаешь, что случилось? Въ такомъ случаѣ я напомню тебѣ...

-- Только не здѣсь! Что это за преслѣдованія! рѣзко сказалъ Леонъ.

-- Послушайте, что говоритъ этотъ измѣнникъ! Развѣ это ты мнѣ обѣщалъ, въ этомъ клялся? Ты увезъ меня, а потомъ постыдно бросилъ!

-- Мои средства изсякли, милое дитя! Даже и теперь у меня нѣтъ столько денегъ, чтобы дать тебѣ на обратный путь! Для чего ты имѣла глупость ѣхать сюда?

-- Твои средства изсякли! Лжешь! вскричала Рейнета, и не разсчитывай, чтобы я повѣрила тебѣ.

-- Я не знаю, что меня заставляетъ переносить подобныя сцены, вскричалъ Леонъ, мнѣ кажется, вы имѣете достаточно доказательствъ того, что ваше общество для меня непривлекательно...

-- Ха, ха, ха... непривлекательно! съ яростью вскричала Рейнета, ты такъ легко не отдѣлаешься отъ меня.

Въ эту минуту Филиберъ счелъ полезнымъ вмѣшаться, такъ какъ обѣ партіи все болѣе раздражались и отъ француженки можно было всего ожидать. Кромѣ того, громкій разговоръ могъ привлечь публику, что было далеко не пріятно для Филибера.

-- Переговоримте обо всемъ дорогой, обратился онъ къ Рейнетѣ, только не сердитесь и не плачьте; все устроится.

-- Съ этимъ негодяемъ? никогда! съ гнѣвомъ вскричала Рейнета.

-- Успокойтесь только, продолжалъ Филиберъ. Вы видите, что г. Леонъ Брассаръ знать васъ не хочетъ.

-- Онъ измѣнилъ мнѣ!

-- Успокойтесь, успокойтесь!

-- Онъ хочетъ меня бросить здѣсь, въ чужой странѣ, когда самъ увезъ меня изъ Парижа.

Леонъ, между тѣмъ, совершенно отступился, предоставляя Филиберу утѣшать Рейнету, а самъ отправился въ вагонъ, куда за нимъ послѣдовалъ Филиберъ съ француженкой.

-- Все устроится, говорилъ капелланъ, только надо переговорить спокойно! Вы сами должны сознаться, что на возобновленіе прежнихъ отношеній нечего разсчитывать.

Рейнета громко плакала.

-- Вы сами не захотѣли бы продолженія отношеній, непріятныхъ для одного.

Рейнета заплакала еще громче.

-- Поэтому лучше всего разстаться друзьями. Видите ли, если вы получите значительную сумму...

Рейнета, казалось, начала прислушиваться.

-- Значительную сумму для вашего утѣшенія и возвращенія въ Парижъ, тогда, мнѣ кажется, вы можете быть этимъ довольны.

Рейнета перестала плакать, тогда какъ Леонъ равнодушно смотрѣлъ въ окно вагона, какъ будто этотъ разговоръ нисколько не интересовалъ его.

-- Выслушайте меня спокойно, продолжалъ Филиберъ въ полголоса, обращаясь къ Рейнетѣ, чтобы до пріѣзда въ Варбургъ все устроить. Онъ говорилъ себѣ, что графиня охотно согласится принести маленькую жертву, лишь бы добиться желаемаго. Выслушайте меня спокойно. Вы сдѣлаете благоразумно, если удовольствуетесь деньгами. Эти слова, можетъ быть, кажутся вамъ сухи и холодны, но онѣ практичны, на любовь же вамъ нечего болѣе разсчитывать.

-- Нѣтъ. Г. капелланъ, вы правы, на любовь я тутъ не могу разсчитывать! да я и не хочу его любви, я хотѣла только доказать ему, что не всегда удастся ему безнаказанно обижать бѣдную дѣвушку.

-- Вы достаточно это доказали, возвращайтесь обратно въ Парижъ.

-- Да, я это сдѣлаю какъ можно скорѣе.

-- Это рѣшеніе радуетъ меня! Вы проводите насъ до Варбурга, тамъ я опишу графинѣ положеніе дѣлъ и вамъ будутъ даны нужныя деньги.

-- Я всѣмъ пожертвовала для этого недостойнаго! вскричала Рейнета.

-- Я этому вѣрю! Но вамъ не придется черезъ это страдать. Вамъ дадутъ нѣсколько сотъ таллеровъ.

-- Скажите на франки, это будетъ для меня понятнѣе.

-- Хорошо, вамъ дадутъ тысячу франковъ и дѣло будетъ кончено.

Леонъ искоса взглянулъ на капеллана.

-- Это едва покрываетъ мои расходы, г. капелланъ, но и и этимъ довольна, чтобы только имѣть возможность скорѣе уѣхать въ Парижъ и забыть этого измѣнника, сказала Рейнета, еслибы вы только знали, чего онъ мнѣ ни обѣщалъ...

-- Оставьте это, не отвлекайтесь отъ нашего разговора. И такъ, дѣло рѣшено.

-- Мнѣ приходится соглашаться

-- И вы также, г. Леонъ Брассаръ?

Леонъ съ удивленіемъ взглянулъ на капеллана.

-- Это что значитъ? спросилъ онъ, у меня нѣтъ тысячи франковъ, какъ могли вы...

-- Предоставьте мнѣ позаботиться объ этомъ, перебилъ его посланный, эти тысяча франковъ до васъ не касаются.

-- Въ такомъ случаѣ, объясните мнѣ. до кого же это касается?

-- Я позабочусь, чтобы графиня заплатила ихъ.

-- Это милостыня? продолжалъ Леонъ.

-- Нѣтъ, это будетъ плата за оказанную услугу г. Брассаръ, поправилъ его Филиберъ, не ломайте себѣ надъ этимъ голову, предоставьте мнѣ все!

Плата за услугу? Леонъ не понималъ ровно ничего. Графиня послала за нимъ, графиня заплатитъ за него тысячу франковъ... что это такое? Онъ даже никогда не слыхалъ имени этой графини! Что ей было отъ него нужно?

Черезъ нѣсколько часовъ онъ долженъ былъ все узнать. Любопытство начало мучить его.

Поѣздъ пришелъ наконецъ въ городъ, изъ котораго надо было ѣхать до замка Варбурга въ экипажѣ.

Скоро всѣ трое уже ѣхали въ каретѣ въ замокъ и Рейнета, казалось, вполнѣ успокоилась.

Было уже за полдень, когда они пріѣхали къ замку.

Капелланъ вышелъ изъ кареты, Рейнета слѣдовала за нимъ и наконецъ шествіе замыкалъ Леонъ.

Филиберъ провелъ Рейнету къ себѣ, а Леона оставилъ въ одной изъ бывшихъ комнатъ Митнахта, и затѣмъ отправился къ графинѣ.

Онъ велѣлъ доложить о себѣ и былъ сейчасъ же принятъ.

-- Вы привезли Леона Брассара? спросила графиня, оставшись съ нимъ вдвоемъ.

-- Онъ въ замкѣ и ждетъ когда вы примете его.

-- Онъ здѣсь?..

-- И также молодая дѣвушка, о которой я говорилъ, я уговорилъ ее ѣхать въ Парижъ и обѣщалъ отъ васъ тысячу франковъ.

-- Это вполнѣ то, чего я желала, Филиберъ. Дайте ей деньги и отправьте ее.

Сказавъ это, графиня вынула изъ письменнаго стола деньги и подала Филиберу.

-- А Леонъ Брассаръ? спросилъ онъ.

-- Я хочу переговорить съ нимъ, пришлите его сюда.

Филиберъ отправился прямо къ Рейнетѣ и передалъ ей деньги. Казалось она была очень довольна, такъ какъ сейчасъ же поѣхала обратно въ городъ.

Послѣ этого Филиберъ пошелъ къ Леопу.

-- Прошу васъ слѣдовать за мной, сказалъ онъ.

-- Къ кому, г. капелланъ.

-- Къ графинѣ Варбургъ.

Леозъ пошелъ за нимъ, ни слова не спросивъ про Рейнету.

Когда капелланъ вошелъ въ гостиную съ Леономъ, графиня устремила на послѣдняго пристальный взглядъ.

Еще не зная кто онъ, графиня видѣла Леона въ домѣ умалишенныхъ, но не обратила на него тогда вниманія, теперь онъ получилъ для нея неожиданный интересъ.

Леонъ былъ человѣкъ отвратительной наружности! Рыжія волосы, блѣдное лицо, покрытое веснушками, жесткая, рыжая борода, сѣрые косые глаза, все это не могло произвести пріятное впечатлѣніе на человѣка, видѣвшаго его въ первый разъ. Леонъ также видѣлъ графиню только мелькомъ, теперь же она произвела на него совершенно иное впечатлѣніе. Она была прекрасна, восхитительно прекрасна и походила на одушевленную мраморную статую, Леонъ невольно преклонился передъ этой величественной красотой.

-- Вы докторъ изъ больницы Св. Маріи? спросила графиня.

-- Да, я былъ тамъ докторомъ! отвѣчалъ онъ.

-- Какъ былъ? Развѣ вы уже ушли оттуда?

-- Больная, выдающая себя за вашу падчерицу, бѣжала неизвѣстно какимъ образомъ, я послѣдовалъ за нею и привезъ ея.

-- То-есть вы ее увезли?

-- Еслибы я сдѣлалъ это, то я достаточно за это поплатился. Больную же взяли обратно...

-- Она снова въ сумасшедшемъ домѣ?

-- Конечно, графиня! Мнѣ же отказали!

-- Значитъ вы теперь свободны?

-- Совершенно.

-- Ваше имя Леонъ Брассаръ, вы изъ Парижа, какъ я слышала. Я также жила прежде въ Парижѣ и интересуюсь всѣми кто оттуда. Есть у васъ родители?

-- Только старикъ отецъ.

-- А ваша мать?

-- Вѣроятно давно умерла, я никогда не зналъ ее и отецъ никогда не говорилъ мнѣ о ней, отвѣчалъ Леонъ.

-- Знаете вы, гдѣ провели ваше дѣтство?

-- Да, въ домѣ моего отца.

-- Вы не видали и не слыхали тамъ ничего особеннаго?

-- Нѣтъ, графиня, отецъ жилъ со мной очень уединенно и къ намъ никто не ходилъ.

Графиня казалось была обрадована. Леонъ ничего не подозрѣвалъ о своемъ происхожденіи.

-- Очень можетъ быть, продолжала она, что я рано или поздно рѣшусь взять къ себѣ сумасшедшую, которая выдаетъ себя за мою падчерицу, но для этого мнѣ понадобится хорошій докторъ. Если вы согласны остаться въ замкѣ, то передайте ваше согласіе г. капеллану, я буду очень рада видѣть васъ здѣсь.

-- Въ замкѣ? спросилъ Леонъ.

-- Да, такъ долго, какъ вамъ будетъ угодно.

-- Я не заслужилъ такой доброты! вскричалъ Леонъ.

-- Согласитесь остаться въ замкѣ, тогда рано или поздно вамъ можетъ представиться случай быть полезнымъ, г. Брассаръ.

-- Я остаюсь! дрожащимъ голосомъ сказалъ Леопъ.

Графиня подошла къ дверямъ и позвала Филибера.

-- Леонъ Брассаръ согласенъ остаться у насъ въ замкѣ, сказала она. Вы будете обѣдать за моимъ столомъ и г. капелланъ помѣститъ васъ въ комнатахъ управляющаго.

Леонъ поклонился графинѣ, ея непроницаемые черные глаза остановились на немъ, затѣмъ она кивнула ему головой и онъ оставилъ комнату въ сопровожденіи Филибера, самъ не понимая что съ нимъ случилось.

-- Это онъ! прошептала графиня, хотя въ немъ нѣтъ ни малѣйшаго сходства съ нимъ, но тѣмъ лучше! Только надо бросить это имя Леона Брассара, а то оно сразу все откроетъ этому доктору Гагену! Онъ удержитъ имя Гедеона Самсона, чтобы служить моимъ цѣлямъ! Теперь я не боюсь тебя больше, Этьенъ! Теперь можешь возвращаться изъ Америки. Если тебѣ удастся спастись отъ Митнахта, то берегись угрожать мнѣ! Теперь у меня въ рукахъ есть средство сдѣлать тебя безвреднымъ! Ты еще не подозрѣваешь кого я захватила въ свои руки! Попытайся только вредить мнѣ и я строго отмщу тебѣ. Твоей ненависти ко мнѣ придется бороться съ твоей любовью къ сыну!

XVIII.

Разочарованіе.

Узнавъ гдѣ живетъ сенаторъ Кингбурнъ, Гагенъ въ тотъ же день отправился вмѣстѣ съ Губертомъ въ Вашингтонъ, чтобы узнать дѣйствительно ли Кингбурнъ живетъ тамъ.

Они отправились по желѣзной дорогѣ и оба были въ сильномъ волненіи, такъ какъ наконецъ должны были найти молочную сестру Лили. Гагенъ рѣшился во чтобы то ни стало увезти Марію Рихтеръ въ Европу и Губертъ говорилъ ему, что она не колеблясь ни минуты согласится ѣхать, какъ только узнаетъ цѣль поѣздки.

-- Фрейлейнъ Марія очень добра, говорилъ Губертъ, она всегда была готова на всякую жертву для графини, такъ какъ любила ее точно родную сестру.

-- Въ такомъ случаѣ я самъ думаю, что она согласится ѣхать, такъ какъ дѣло идетъ о томъ, чтобы разъяснить загадочное обстоятельство и помочь бѣдной графинѣ.

-- Вы знаете все также какъ и я, г. докторъ, сказалъ Губертъ, вы знаете не только то, что меня подозрѣвали безвинно, но вы знаете также, кто сдѣлалъ это дѣло. Да, теперь я могу сказать, что никто иной какъ нынѣшняя графиня заставила фонъ-Митнахта убить свою падчерицу, чтобы воспользоваться ея богатствомъ.

-- Вы также это думаете?

-- Въ тюрьмѣ я понялъ все! Я такъ много думалъ обо всемъ этомъ, что пришелъ къ убѣжденію, что все это дѣло не чисто. Деревенскіе жители правду говорятъ, что тутъ что то не такъ. Но что именно, кто узнаетъ это?

-- Я, Губертъ! твердо отвѣчалъ Гагенъ, я хочу и узнаю это, даю тебѣ слово, а я всегда держу свои обѣщанія. Какъ бы ни запутано казалось это дѣло, я распутаю его. Но противъ такихъ людей надо дѣйствовать медленно и осторожно. Я въ тихомолку собираю доказательства, чтобы выступить наконецъ вдругъ и наказать виновныхъ, напавъ на нихъ въ расплохъ.

-- Если кому-нибудь удастся открыть все это, то конечно только вамъ докторъ, такъ какъ вы не жалѣете ничего, чтобы добиться успѣха! Тотъ кто пренебрегаетъ смертельной опасностью, тотъ долженъ имѣть успѣхъ.

-- Смертельной опасностью! смѣясь повторилъ Гагенъ, это не первая такая опастность. которой мнѣ случилось подвергнуться въ моей жизни. Но это ничто въ сравненіи съ тѣмъ, когда во мнѣ поколебали вѣру въ человѣчество, поэтому я все сдѣлаю чтобы сорвать маску съ тѣхъ, кто равнодушно играетъ человѣческой жизнью, чтобы только достичь своей цѣли.

-- Я не знаю, такъ ли я понимаю, но и вы также страдали черезъ графиню? сказалъ Губертъ.

-- Прошедшее погребено. Но вся мои жизнь посвящена тому, чтобы открыть преступленія, совершенныя въ Варбургѣ. Я стремлюсь связать всѣ обстоятельства и объяснить то, что въ нихъ есть таинственнаго и необъяснимаго. У меня еще нѣтъ достаточно доказательствъ для этого, но, будьте увѣрены, что я пріобрѣту ихъ. Тогда ваша невинность будетъ также доказана и это обстоятельство не изъ послѣднихъ причинъ моего старанія открыть преступниковъ.

-- Вы сдѣлаете большой шагъ впередъ, когда найдете молочную сестру графини. Вы предприняли благородное дѣло и Богъ поможетъ вамъ окончить его...

Послѣ долгаго путешествія, наконецъ вечеромъ, они пріѣхали въ Вашингтонъ.

Проведя ночь въ гостинницѣ, на слѣдующее утро Гагенъ спросилъ гдѣ живетъ сенаторъ Кингбурнъ и сейчасъ же узналъ, что онъ принадлежитъ къ числу уважаемыхъ жителей города, и ведетъ большія дѣла, имѣя громадное состояніе.

Отправившись въ указанную улицу, Гагенъ очень скоро нашелъ роскошный домъ сенатора, внизу котораго была контора.

Гагенъ вошелъ и спросилъ сенатора Кингбурна. Тогда его сейчасъ же ввели въ маленькую комнату, рядомъ съ конторой.

Сенаторъ, уже старый человѣкъ, вопросительно взглянулъ на него.

-- Что вамъ угодно? любезно спросилъ онъ, вы желаете говорить со мной.

-- Одно очень важное обстоятельство привело меня къ вамъ, г. сенаторъ, отвѣчалъ Гагенъ, извините меня пожалуйста за безпокойство.

-- Вы иностранецъ, я слышу это по вашему выговору. Моя жена тоже нѣмка, и я очень радъ видѣть всякаго нѣмца.

-- Вы прожили лѣто въ Германіи, г. сенаторъ...

-- Да, г. докторъ, въ Боннѣ. Моя жена дочь тамошняго профессора Броуна, каждые три года мы ѣздимъ провести одно лѣто у нашихъ нѣмецкихъ родственниковъ.

-- Вы привезли съ собою гувернантку нѣмку...

-- Совершенно вѣрно. Вы не родственникъ ли ея?

-- Нѣтъ, господинъ сенаторъ, даже не знакомый, тѣмъ не менѣе я имѣю необходимость говорить съ молодой особой и даже увезти ее обратно въ Европу.

-- Какъ это странно! Можетъ быть она получила наслѣдство? Но мисъ Рихтеръ говорила мнѣ, что у нея нѣтъ никого родныхъ.

-- Нѣтъ, не наслѣдство, а совершенно другое обстоятельство принуждаетъ меня искать фрейлейнъ Рихтеръ, отвѣчалъ Гагенъ. Мнѣ нужно предложить ей одинъ вопросъ величайшей важности, послѣдствіемъ котораго можетъ быть обратный отъѣздъ мисъ Рихтеръ въ Европу.

-- Это будетъ очень непріятно для меня, а въ особенности для дѣтей, которые сильно привязались къ своей гувернанткѣ.

-- Мнѣ очень жаль, что я принужденъ доставить вамъ непріятность, но я убѣжденъ, что вы согласитесь со мною когда я скажу, что дѣло идетъ о жизни человѣка! Молочная сестра вашей гувернантки подвергается опасности потерять свое имя и имущество и только показанія фрейлейнъ Рихтеръ могутъ измѣнить дѣло, г. сенаторъ.

-- Нашъ долгъ велитъ намъ помогать притѣсняемымъ! Прошу васъ, пожалуйте ко мнѣ. вы можете свободно переговорить съ миссъ Рихтеръ.

Гагенъ былъ пріятно пораженъ любезнымъ пріемомъ сенатора и видѣлъ себя наконецъ у цѣли. Онъ самъ только разъ видѣлъ Марію Рихтеръ, но его дѣло было достаточно важно чтобы говорить самому за себя.

Мистеръ Кингбурнъ оставилъ вмѣстѣ съ нимъ контору и повелъ его по внутренней лѣстницѣ къ себѣ въ квартиру, отдѣланную со вкусомъ и роскошью. Онъ открылъ дверь въ пріемную и, позвавъ служанку, приказалъ попросить въ пріемную мисъ Рихтеръ, затѣмъ оставилъ Гагена одного, чтобы не мѣшать ему.

Гагенъ былъ въ весьма понятномъ волненіи, ожидая свиданія съ такъ долго отыскиваемой дѣвушкой.

Вдругъ дверь отворилась и въ комнату вошла высокаго роста дама, уже не особенно молодая, съ черными волосами и рѣзкими чертами лица.

Была ли это жена сенатора?

-- Вы пріѣхали изъ Германіи и желаете говорить со мною, сударь, сказала вошедшая.

-- Я имѣю сильное желаніе говорить съ фрейлейнъ Маріей Рихтеръ, отвѣчалъ Гагенъ.

-- Моя фамилія Рихтеръ, но не Марія, а Маргарита.

-- Это вы пріѣхали сюда лѣтомъ съ сенаторомъ, наставницей?

-- Да, сударь.

Гагенъ былъ такъ пораженъ и огорченъ этимъ неожиданнымъ извѣстіемъ, что нѣсколько мгновеній не могъ произнести ни слова.

-- Я вижу, сказала смѣясь гувернантка, что тутъ произошла ошибка! Фамилія Рихтеръ очень обыкновенна въ нашемъ общемъ отечествѣ, и вы нашли во мнѣ не ту, которую ожидали найти!

-- Да, я долженъ сознаться, что ошибся, вы не та особа, которую я надѣялся найти! отвѣчалъ Гагенъ, совершенно убитый неожиданнымъ разочарованіемъ. Вы меня извините за то что я такъ пораженъ, когда узнаете, что послѣ нѣсколькихъ мѣсяцевъ поисковъ я думалъ найти здѣсь наконецъ ту, которую искалъ и которая одна могла пролить свѣтъ на таинственное обстоятельство. А теперь я убѣжденъ, что Маріи Рихтеръ нѣтъ болѣе въ живыхъ.

Гагенъ снова вполнѣ овладѣлъ собою и попросилъ Маргариту Рихтеръ извиненія за безпокойство, въ это время въ комнату вошелъ сенаторъ и услышалъ о результатѣ свиданія.

-- Мнѣ отъ всего сердца жаль васъ, докторъ, сказалъ онъ, провожая Гагена внизъ, очень тяжело проѣхать напрасно такой далекій путь. Только я могу васъ предупредить, что вамъ будетъ трудно найти здѣсь слѣдъ той, которую вы ищете.

Гагенъ поблагодарилъ сенатора за дружескій совѣтъ и простился.

Затѣмъ онъ отправился въ гостинницу, гдѣ Губертъ съ нетерпѣніемъ ждалъ его.

-- Это было тяжелое разочарованіе, сказалъ Гагенъ, оставшись одинъ съ Губертомъ, это не Марія Рихтеръ!

-- Нѣтъ? спросилъ Губертъ поблѣднѣвъ.

-- Теперь я болѣе не сомнѣваюсь, что графиня была права, что Маріи Рихтеръ нѣтъ въ живыхъ, отвѣчалъ Гагенъ, послѣдняя вѣроятность найти ее уничтожилась и не привела ни къ какому результату; Маріи Рихтеръ нѣтъ въ Америкѣ, Маріи Рихтеръ нѣтъ въ живыхъ.

-- Такъ что вы теперь думаете, что найденный трупъ принадлежитъ фрейлейнъ Маріи?

-- Сейчасъ доказать этого нельзя! Но погодите, мы подвигаемся впередъ, сказалъ Гагенъ, а я уже пріучился быть терпѣливымъ.

Затѣмъ они скоро отправились въ Нью-Іоркъ, куда прибыли ночью.

Гагенъ нашелъ у себя письмо, которое было послано ему изъ Нью-Іорка въ Германію и оттуда обратно переслано въ Нью-Іоркъ.

-- Отъ Неймана! сказалъ онъ, развертывая письмо.

Губертъ стоялъ въ ожиданіи.

-- Нейманъ также ничего не нашелъ, сказалъ Гагенъ, читая письмо, онъ спрашиваетъ меня знаю ли я господина, визитная карточка котораго приложена къ письму, этотъ господинъ далъ ему свою карточку на одномъ балу и сказалъ, что онъ близкій другъ Кингбурна, который живетъ около Питсбурга. Замѣчательнѣе всего то, что этотъ господинъ сказалъ емк будто гувернантку Кингбурна зовутъ Марія Рихтеръ...

-- Это удивительно! согласился Губертъ.

-- Какъ могъ онъ знать имя? Несмотря на это Нейманъ не нашелъ въ Питсбургѣ ничего, продолжалъ Гагенъ, взявъ приложенную къ письму карточку, г. фонъ-Арно, Нью-Іоркъ, площадь Альсторъ, прочелъ онъ и задумался, фонъ-Арно... я не помню, чтобы когда-нибудь слышалъ это имя.

-- Я также не знаю его, сказалъ Губертъ.

-- Во всякомъ случаѣ сообщеніе Неймана очень важно и настолько интересно, что стоитъ узнать какимъ образомъ этотъ господинъ Арно узналъ объ отношеніяхъ и имени Маріи Рихтеръ, и что онъ предполагалъ говоря, что Кингбурнъ живетъ около Питсбурга, и что онъ за личность. Завтра я разъясню это. Спокойной ночи Губертъ.

Губертъ отправился въ свою комнату. Письмо Неймана взволновало его также сильно, какъ и Гагена и онъ не могъ объяснить себѣ хода дѣла. Невозмояіно было предположить, чтобы существовалъ другой Кингбурнъ, точно также привезшій изъ Германіи гувернантку, такъ какъ было доказано, что пріѣхавшій лѣтомъ изъ Бонна Кингбурнъ былъ сенаторъ изъ Ваппінгтона, а пріѣхавшая съ нимъ гувернантка называлась мисъ М. Рихтеръ.

Какъ Гагенъ такъ и Губертъ не много спали ночью. Теперь всѣ ихъ розыски должны были скоро окончиться. Гагену надо было только узнать кто этотъ г. фонъ Арно, и что онъ зналъ о Маріи Рихтеръ, а затѣмъ всѣ ихъ дѣла были бы окончены.

На слѣдующій день, когда наступилъ часъ визитовъ, Гагенъ приказалъ привезти себѣ карету и по ѣхалъ на площадь Альсторъ.

Карета остановилась передъ красивымъ домомъ. Отъ швейцара онъ узналъ, что г. Арно занимаетъ бельэтажъ, и что теперь онъ дома.

Гагенъ поднялся по широкой, устланной ковромъ лѣстницѣ и былъ введенъ лакеемъ въ пріемную, гдѣ онъ спросилъ его имя.

-- Мое имя ровно ничего не значитъ въ дѣлѣ, отвѣчалъ Гагенъ, господинъ фонъ-Арно меня еще не знаетъ, скажите только, что я пріѣхалъ по важному дѣлу.

Лакей ушелъ и, скоро возвратившись, ввелъ Гагена въ гостиную.

Едва вошелъ онъ въ нее, какъ отворилась другая дверь и въ нея вошелъ изящно одѣтый господинъ, который при видѣ Гагена невольно отскочилъ назадъ и его смуглое лицо омрачилось... Гагенъ не умеръ и явился къ нему!

Гагенъ былъ также въ высшей степени удивленъ этой неожиданной встрѣчей. Затѣмъ онъ холодно засмѣялся

-- А, такъ вы г. Митнахтъ! сказалъ онъ, я уже зналъ, что вы отправились въ Нью-Іоркъ, но не зналъ, что вы измѣнили имя и приняли другое! Теперь совершенно понятно откуда взялъ Нейманъ свои свѣдѣнія о молочной сестрѣ графини.

-- Я не понимаю, чего отъ меня хотятъ, мрачно сказалъ Митнахтъ! я полагаю, что мы другъ друга знаемъ и не нуждаемся въ объясненіяхъ.

-- Сейчасъ узнаете въ чемъ дѣло, г. Митнахтъ. Вы спрашиваете, чего мнѣ отъ васъ надо. Мнѣ надо предложить вамъ одинъ вопросъ, гдѣ молочная сестра графини?

-- Спрашивайте кого хотите, а мнѣ-то что за дѣло до всего этого? Я хочу, чтобы меня оставили въ покоѣ, съ гнѣвомъ вскричалъ Митнахтъ. Къ чему вы преслѣдуете меня непрошенными посѣщеніями? Я хочу чтобы здѣсь у меня была неиспорченная репутація. Поэтому ни слова болѣе! Намъ не объ чемъ говорить между собою.

Сказавъ это Митнахтъ поспѣшно вышелъ.

Гагенъ зналъ теперь достаточно. Поведеніе Митнахта нисколько не оскорбило его, такъ какъ такой человѣкъ не могъ ничѣмъ оскорбить. Непонятно осталось лишь то, почему Нейманъ не узналъ бывшаго управляющаго графини.

Гагенъ сошелъ внизъ и скоро возвратился въ гостинницу.

XIX.

Смерть новой жертвы.

Послѣ долгаго дождливаго времени наконецъ въ февралѣ мѣсяцѣ снова наступили свѣтлые, ясные хотя еще холодные дни.

Туманъ не поднимался надъ моремъ, ясное и голубое небо растилалось надъ полями Варбурга, и на морѣ уже появились большія суда.

Лѣсъ еще не былъ покрытъ листьями и по дорогѣ изъ лѣсу ѣхала къ деревнѣ карета. На козлахъ рядомъ съ кучеромъ сидѣлъ камердинеръ Максъ, слѣдовательно экипажъ былъ графскій.

Максъ соскочилъ съ козелъ и открылъ дверцу кареты.

Изъ кареты вышла графиня, а за нею капелланъ въ полномъ облаченіи и оба пошли но дорогѣ, ведущей въ деревню. Тутъ графиня остановилась на мгновеніе, любуясь видомъ моря, освѣщеннаго яркими лучами солнца.

Затѣмъ оба они продолжали путь пѣшкомъ, и стали спускаться внизъ къ деревнѣ, оставивъ экипажъ дожидаться.

-- Я забыла сказать вамъ, Филиберъ, начала графиня, когда никто не могъ ея слышать, кромѣ шедшаго рядомъ капеллана, что никто не долженъ знать имени Леона Брассара, пусть онъ остается по прежнему Гедеономъ Самсономъ.

-- Я уже давно думалъ, что никто не долженъ знать, что Леонъ Брассаръ живетъ въ замкѣ, отвѣчалъ Филиберъ, а въ особенности его свѣтлость не долженъ знать, кто въ замкѣ, а то его свѣтлость...

-- Говорите докторъ Гагенъ, а не свѣтлость.

-- А то докторъ Гагенъ, услышавъ только его имя, сразу узнаетъ, что тотъ, кого онъ ищетъ, у насъ.

-- Поэтому то я и желаю, чтобы его знали подъ именемъ Гедеона Самсона, скажите ему самому объ этомъ.

-- Это будетъ ему пріятно, такъ какъ я замѣтилъ, что онъ имѣетъ какія то причины скрывать свое настоящее имя.

-- Хорошо, что этотъ Милошъ, къ которому мы отправляемся не останется въ живыхъ, продолжала графиня. Онъ былъ слуга Гагена, шпіонъ и ему даже въ деревнѣ могло удаться узнать, что Леонъ Брассаръ въ замкѣ.

-- Дѣйствительно ли онъ умираетъ, этого рыбакъ не могъ мнѣ сказать, онъ только передалъ мнѣ желаніе умирающаго принять причастіе и долгъ зоветъ меня къ его постели. Очень можетъ быть, что укрѣпляющія кушанья и напитки, которые вы послали ему сдѣлаютъ чудо и больной поправиться.

-- Я не желаю этого для насъ, тихо сказала графиня ледянымъ тономъ, мнѣ не нравится имѣть близко отъ себя шпіона.

-- Предоставимъ Богу рѣшить это, отвѣчалъ капелланъ.

Въ это время они подошли къ первымъ домамъ деревни.

-- Знаете вы, гдѣ отпущенный егерь? спросила графиня.

-- Въ домѣ приходившаго ко мнѣ рыбака, по имени Буровъ, отвѣчалъ Филиберъ и обратился съ вопросомъ, гдѣ этотъ домъ къ шедшей мимо маленькой дѣвочкѣ.

У оконъ и полуоткрытыхъ дверей другихъ домовъ появились любопытныя лица. Но странная вещь! При видѣ графини всѣ головы исчезали и изъ глубины хижинъ, откуда не было ихъ видно слѣдили взглядами за шедшей мимо госпожей Варбурга.

Графиня давно не была въ деревнѣ, а именно съ того самаго времени, когда точно также ходила навѣщать больнаго старика Фейта.

Проходя по срединѣ деревни, графиня вдругъ увидала молодую липу, огороженную рѣшеткой.

-- Что это значитъ? спросила она Филибера, показывая на дерево, которому могло быть лѣтъ семнадцать, тутъ есть какая то надпись, прочитайте.

-- Эту липу посадила покойная графиня Анна, послѣ рожденія дочери, прочиталъ Филиберъ, благодарньте деревенскіе жители ухаживаютъ за деревомъ ихъ благодѣтельницы въ вѣчное воспоминаніе о ней! Пусть оно зеленѣетъ и цвѣтетъ.

Графиня поблѣднѣла и въ глазахъ ея сверкнулъ гнѣвъ.

-- Какая глупость! сказала она, это дерево только мѣшаетъ стоя среди дороги. Его надо взять прочь.

Въ это время она съ капелланомъ дошли до дома Бурова и вошли на дворъ, гдѣ никого не было кромѣ ихъ спутницы, маленькой дѣвочки.

-- Здѣсь живетъ больной, сказала она, указывая на дверь налѣво.

Капелланъ подошелъ къ двери и открылъ ея, затѣмъ пропустилъ графиню войти впередъ, въ узкую комнатку, въ которой стояла только кровать, столъ и стулъ.

На постели лежалъ больной Милошъ, на столѣ еще стояли кушанья и напитки, присланные ему изъ замка. Онъ страшно измѣнился и очевидно умиралъ отъ чахотки. Еще недавно свѣжій и здоровый юноша, послѣ ночей, проведенныхъ въ склепѣ, превратился въ умирающаго, котораго уже нельзя было спасти. Сначала онъ какъ будто немного поправился, но это было только временное облегченіе и скоро онъ снова принужденъ былъ слечь въ постель.

Графиня подошла къ столу и посмотрѣла, что было съѣдено и выпито изъ присланнаго ею.

Милошъ былъ неспокоенъ, его грудь быстро поднималась и опускалась, а черныя глаза устремились на графиню, затѣмъ на капеллана. Онъ хотѣлъ приподняться, но отъ волненія сильно закашлялся. Онъ хотѣлъ поблагодарить за присланныя кушанья. Красота графини снова поразила его, онъ хотѣлъ говорить, но слова замерли у него на губахъ, онъ только могъ протянуть къ ней свои исхудалыя руки.

-- Мнѣ сказали, что вы больны, сказала графиня, вы требовали капеллана замка, котораго уже знаете.

Милошъ не слушалъ словъ, онъ наслаждался видомъ блѣдной графини, казалось что это исполнялись его мечты, его щеки снова покрылись краской, а глаза засверкали. Графиня отошла назадъ, а Филиберъ приблизился къ больному. Его исповѣдь была коротка, такъ какъ ему было трудно говорить.

-- Я любилъ, безумно любилъ ея, говорилъ Милошъ указывая на графиню, и это была моя смерть, я чувствую это...

Капелланъ былъ изумленъ этимъ признаніемъ больнаго, и такъ и этотъ также любилъ графиню! И ему также эта любовь принесла смерть, какъ и многимъ другимъ.

Капелланъ сталъ причащать больнаго, графиня же вышла на чистый воздухъ, не будучи въ состояніи дышать въ спертой атмосферѣ маленькой комнаты. Выйдя изъ дома она медленно пошла назадъ черезъ деревню.

Милошъ проводилъ графиню глазами, когда она уходила... наконецъ она исчезла... онъ видѣлъ ее въ послѣдній разъ...

Благословивъ больнаго, капелланъ также оставилъ его и пошелъ за графиней, чтобы вмѣстѣ съ ней возвратиться въ замокъ въ экипажѣ.

Оставшись одинъ. Милошъ безъ силъ опустился на подушки и лежалъ не шевелясь, онъ приготовился къ смерти и ему не о чемъ было болѣе заботиться въ этомъ свѣтѣ. На слѣдующую ночь съ нимъ сдѣлался бредъ.

-- Это ты, чудесное созданіе, говорилъ онъ въ бреду такъ громко, что рыбакъ и его жена ясно слышали его слова. Ты идешь ко мнѣ! Ты остаешься со мной! Около меня? Погибай весь міръ! Я держалъ ее въ моихъ объятіяхъ! Вы зовете ея графиней!... Она моя! Да, оставайся со мной... я отдамъ жизнь за эту ночь... тутъ слова сдѣлались непонятны, затѣмъ послышался довольный смѣхъ, потомъ снова тихій шепотъ, такъ что страхъ началъ овладѣвать рыбакомъ и его женой, и они начали шептать молитвы.

Къ утру Милошъ сталъ спокойнѣе, бредъ оставилъ его, но заснуть онъ не могъ, а лежалъ съ открытыми глазами, не узнавая никого.

Днемъ изъ города пріѣхалъ докторъ, но онъ не могъ уже ничѣмъ помочь, а только подтвердилъ что Милошу остаетея жить всего нѣсколько часовъ, затѣмъ возвратился въ городъ, такъ какъ присутствіе его не могло принести пользы.

Вечеромъ въ комнату больнаго собралось много деревенскихъ жителей.

-- Когда я ее вчера увидала, сказала одна изъ деревенскихъ женщинъ, то я сразу угадала что ему не жить! Вы всѣ видѣли какъ она шла, точно призракъ смерти, чтобы посмотрѣть на свою жертву. Сегодня у насъ воскресенье, въ эту ночь Вампиръ имѣетъ особенное могущество и возьметъ свою новую жертву.

При этихъ словахъ, невольный ужасъ охватилъ всѣхъ.

Въ эту минуту раздался точно изъ могилы голосъ умирающаго.

-- Видите ли вы ее? Она идетъ? Она беретъ меня! Это она, блѣдная графиня... а, какъ хороша... какъ хороша...

Затѣмъ онъ громко вскрикнулъ, въ послѣдній разъ.

-- Вы сами слышали! сказала прежняя старуха, подойдя къ постели, чтобы закрыть глаза умершему, сегодня Воскресенье, она взяла его.

-- Дѣйствительно ли онъ умеръ? спросилъ хозяинъ хижины, подходя къ постели, на которой неподвижно лежалъ Милошъ.

-- Да, она взяла его! Подайте теперь сюда свѣчу и посвѣтите ему въ лицо! сказала старая Лина Трунцъ.

Ночной сторожъ взялъ въ руки свѣчу.

-- Подите сюда и посмотрите на него, продолжала Лина. Развѣ у него не такой же видъ какъ у покойнаго графа и графини? Онъ совершенно высохъ и желтъ какъ пергаментъ. У него во всемъ тѣлѣ нѣтъ ни капли крови.

-- Да, она говоритъ правду, подтвердили другія женщины, посмотрите сюда! Онъ совсѣмъ высохъ и пожелтѣлъ.

Черезъ три дня умершій былъ похороненъ и вся деревня присутствовала на его похоронахъ.

Но это казалось разсердило графиню, а можетъ быть она также не могла перенести, чтобы жители деревни чтили графиню Анну, какъ святую.

Какъ бы то ни было, въ деревню вдругъ пришло приказаніе срубить липу, посаженную посреди улицы, такъ какъ она мѣшала проѣзду.

Это было очень тяжелое приказаніе для жителей деревни, но нечего дѣлать, надо было повиноваться.

Они осторожно выкопали липу и перенесли на церковный дворъ, гдѣ снова посадили и обнесли рѣшеткой.

XX.

Могущество денегъ

Пріѣхавъ черезъ нѣсколько дней въ домъ сумасшедшихъ, Бруно узналъ что Лили снова вернулась и ему удалось переговорить съ нею у рѣшетки.

Со слезами на глазахъ разсказала ему Лили обо всемъ происшедшемъ и Бруно былъ счастливъ, что благодаря энергіи Лили, все еще устроилось такъ счастливо.

-- Ты не повѣришь, Бруно, чего я только не перенесла, заключила она свой разсказъ, и какъ мнѣ ни ужасенъ этотъ домъ, я все-таки радовалась, когда попала сюда, освободясь изъ рукъ этого человѣка.

-- Онъ безъ сомнѣнія нашелъ мое письмо къ тебѣ и передѣлалъ его, замѣтилъ Брупо.

-- Теперь за мною смотрятъ еще строже. Но съ сегодняшняго дня къ намъ поступилъ новый докторъ и мнѣ кажется, что онъ лучше Гедеона Самсона. Онъ рѣшилъ особенно наблюдать за мной, когда я сказала ему, что я совершенно здорова, и я надѣюсь, что онъ будетъ справедливѣе.

-- Это можетъ быть будетъ для тебя лучше, моя бѣдная, дорогая Лили! я говорю, можетъ быть, потому что полнаго облегченія ты не можешь ожидать, пока не разъяснятся всѣ возведенныя на тебя обвиненія, отвѣчалъ Бруно.

-- По крайней мѣрѣ мнѣ будетъ легче здѣсь жить и можетъ быть меня скоро совсѣмъ выпустятъ, тогда ты отвезешь меня въ Вѣну, къ твоей дорогой матушкѣ и наконецъ мы осуществимъ всѣ наши надежды!

-- Дай Богъ! Меня только безпокоитъ продолжительное отсутствіе Гагена. Вотъ уже шесть недѣль, какъ онъ уѣхалъ, инспекторъ Нейманъ давно уже вернулся, а его все еще нѣтъ.

-- Отчего онъ мнѣ не повѣрилъ! какъ часто я говорила тебѣ, что моей бѣдной Маріи нѣтъ уже болѣе въ живыхъ, что всѣ попытки найти ея будутъ безуспѣшны, сказала тихо Лиля. Докторъ Гагенъ напрасно поѣхалъ въ Америку, онъ не найдетъ тамъ Маріи!

-- Только бы не случилось съ нимъ какого нибудь будь несчастія!

-- Но скажи же Бруно, прощаешь ты меня теперь? Ты вѣдь знаешь что я поступила такъ только въ надеждѣ соединиться съ тобой.

-- Я знаю все; какъ могу я обвинять тебя? но что что съ тобой? чего ты испугалась?

-- Смотри, тамъ кажется кто то идетъ!

-- Да это какая то женщина.

-- Она идетъ сюда?

-- Это сидѣлка!

-- Дора Вальдбергеръ! Я такъ и думала. Сегодня рано утромъ она ушла въ замокъ Варбургъ, чтобы сообщить, что я опять здѣсь. Она вѣрно разсчитывала что-нибудь получить за это извѣстіе.

-- Она была у графини? сказалъ Бруно охваченный мрачными предчувствіями. Берегись ее!

-- О! теперь я ее не такъ боюсь какъ прежде, Бруно, новый докторъ далъ мнѣ другую комнату, правда на самомъ верху, но за то безъ желѣзной рѣшетки на окнахъ, кромѣ того онъ обѣщалъ присматривать за мной и если я попрошу, онъ поручитъ меня другой сидѣлкѣ. Теперь я совсѣмъ спокойна съ тѣхъ поръ какъ здѣсь нѣтъ больше Гедеона Самсона.

-- Куда онъ дѣвался?

-- Я этого не знаю, Бруно,-- но пока прощай, мы должны разстаться, чтобы Дора меня не увидала.

-- Зачѣмъ могла она ходить въ замокъ? сказалъ Бруно, это мнѣ не нравится. Эти сношенія съ графиней кажутся мнѣ подозрительными. Мнѣ кажется теперь, что не безъ причины ты была тогда помѣщена въ одну комнату съ обѣими бѣшенными. Гагенъ правду говорилъ, тутъ видѣнъ во всемъ какой то планъ. Дѣло идетъ о тебѣ и о твоемъ наслѣдствѣ, всѣ средства будутъ испытаны, чтобы только погубить тебя и овладѣть этимъ милліономъ; помни же объ этомъ и будь всегда на сторожѣ, моя дорогая Лили. Мужайся! Время испытанія скоро пройдетъ. Прощай моя дорогая, храни тебя Господь!

Съ этими словами они разстались. Кивнувъ въ послѣдній разъ своему жениху, Лили оставила бесѣдку у рѣшетки.

Спустя короткое время въ больницу явилась и Дора Вальдбіфгеръ въ лучшемъ расположеніи духа.

Было еще свѣтло, когда она поднявшись по лѣстницѣ, вошла въ свою комнату.

Заперевъ тщательно дверь, ина подошла къ столу и вынувъ изъ кармана кошелекъ, начала вынимать изъ него одну за другой золотыя монеты. Глаза ея сверкали неописанной радостью и алчностью.

Эти деньги были ею только что получены. Уже второй разъ графиня награждала ее такъ щедро. Въ первый разъ ей было заплачено за обѣщаніе помѣстить молодую графиню въ комнату Софіи Бургардъ, а теперь же за хорошее извѣстіе. Графиня узнала что Лили снова въ домѣ умалишенныхъ.

Что происходило въ замкѣ между графиней и Дорой Вальдбергеръ и о чемъ онѣ говорили, этого никто не могъ знать, но можно было сказать навѣрно, что дѣло шло о чемъ нибудь важномъ, такъ какъ графиня не поскупилась и не малое число золотыхъ монетъ перешло въ кошелекъ надзирательницы.

Золото! Это слово волшебно звучитъ для тѣхъ, кто выросъ среди бѣдности и лишеній.

Дора Вальдбергеръ съ молодости знавала цѣну каждому грошу и въ теченіи многихъ лѣтъ жившая только своимъ скуднымъ жалованьемъ, любила деньги, даже болѣе, она боготворила ихъ!

Говорятъ что у каждаго человѣка есть своя слабая сторона, пользуясь которой всякій легко можетъ управлять имъ.

Графиня скоро нашла слабую сторону надзирательницы и съ этой минуты была увѣрена въ ея безусловномъ повиновеніи.

Между тѣмъ время назначенное для прогулки помѣшанныхъ прошло и больные начали возвращаться по своимъ комнатамъ.

Дора Вальдбергеръ поспѣшно схватила и спрятала деньги подъ подушку, гдѣ онѣ были въ полной бозопасности, такъ какъ кромѣ нея никто не входилъ въ ея комнату. Сдѣлавъ это, она снова принялась за свои занятія. Заперевъ сумасшедшихъ въ ихъ комнатахъ, она пошла къ бѣшеннымъ.

Лили также вошла въ свою маленькую комнату наверху, данную ей новымъ докторомъ и имѣвшую уже то большое преимущество, что окно ея не было задѣлано рѣшеткой, такъ что бѣдная дѣвушка не имѣла передъ глазами постояннаго напоминанія ея неволи.

Дверь была заперта за нею. Уже наступалъ вечеръ и Лили легла на постель, чтобы отдохнуть.

Съ того времени какъ Гедеонъ Самсонъ вышелъ изъ заведенія и на его мѣсто поступилъ новый докторъ, Лили чувствовала себя въ большей безопасности, ей казалось что черезъ этого доктора будетъ возможно ея освобожденіе, такъ какъ онъ обѣщалъ наблюдать за нею и она чувствовала къ нему полное довѣріе, считая его честнымъ человѣкомъ... Она благодарила Бога за такое измѣненіе своего положенія и спокойно заснула.

На слѣдующій день погода сдѣлалась такая холодная и дождливая, что сумасшедшихъ не выпускали гулять.

Чтобы хоть немного подышать свѣжимъ воздухомъ Лили открыла у себя окно и стала глядѣть на дорогу, по которой Бруно долженъ былъ пріѣхать чтобы говорить съ ней.

Въ ту минуту какъ она наклонилась впередъ, чтобы поглядѣть на бесѣдку, дверь ея комнаты вдругъ отворилась. Лили обернулась и увидѣла поспѣшно вошедшую Дору, но прежде чѣмъ молодая дѣвушка успѣла отойти отъ окна, сидѣлка была уже около нея.

-- Что вы здѣсь дѣлаете? вскричала Дора и Лили почувствовала, что она схватила ее и какъ казалось хотѣла толкнуть въ окно, Боже мой, что вы дѣлаете, вы упадете изъ окна... Какая неосторожность помѣстить эту сумасшедшую въ комнату съ окномъ безъ рѣшетки!

-- Отпустите же меня! хотѣла сказать Лили и отойти отъ открытаго окна, но не могла этого сдѣлать, Дора крѣпко держала ее и толкала изъ окна. Въ смертельномъ страхѣ Лили успѣла только схватиться за раму.

Она громко вскрикнула, чувствуя что Дора толкала ее въ окно.

-- Помогите! закричала въ свою очередь Дора, помогите! Она погибла! Сумасшадшая хочетъ выброситься изъ окна.

Это была ужасная минута. Окно было очень высоко и паденіе угрожало Лили неминуемой смертью, такъ какъ ей пришлось бы упасть на камни, а между тѣмъ Дора Вальдбергеръ казалось употребляла всѣ усилія, чтобы столкнуть несчастную. У нея было готовое оправданіе, зачѣмъ сумасшедшую помѣстили въ комнату съ окномъ безъ рѣшетки! Она держала сумасшедшую, но наконецъ той удалось вырваться и броситься внизъ.

Что случилось съ Дорой? Не напалъ ли на нее неожиданный припадокъ безумія? Казалось, что въ эту минуту она сама не понимаетъ, что дѣлаетъ, такъ какъ употребляла всѣ силы, чтобы вытолкнуть Лили въ окно.

-- Помогите! съ отчаяніемъ кричала Лили.

Но внизу на дворѣ никого не было, а внутри тоже казалось никто не слыхалъ ея криковъ.

Сидѣлка кричала, изъ ея восклицаній можно было вывести, что она думаетъ, будто Лили хочетъ выскочить изъ окна, а не она, Дора, толкаетъ ея.

Между тѣмъ Лили чувствовала, что не долго будетъ въ состояніи бороться съ Дорой, которая обладала замѣчательной силой. Лили съ отчаяніемъ звала на помощь, а сидѣлка старалась поднять ее, продолжая кричать объ опасности оконъ безъ рѣшетокъ.

Но въ ту минуту, когда Лили казалась уже погибшей, внизу подъ окномъ появилось нѣсколько мущинъ и женщинъ.

-- Держи ее крѣпче! тащи назадъ! кричали они. Принесите сюда скорѣе соломы, матрасы!

-- У сумасшедшей исполинская сила! съ яростью закричала Дора, внѣ себя отъ того, что ей помѣшали.

Въ ту же минуту дверь распахнулась и въ комнату вошелъ новый докторъ, сильный мущина лѣтъ тридцати. Онъ въ одно мгновеніе увидѣлъ всю опасность положенія и рѣшительно подошелъ къ окну.

-- Она хочетъ броситься въ окно! вскричала Дора.

-- Назадъ! сказалъ докторъ, схвативъ Лили и оттолкнувъ сидѣлку. Приди я минутой позже и она погибла бы.

-- Не я, а она сумасшедшая! прошептала Лили, указывая на Дору.

-- Закройте окно! приказалъ докторъ, я не думалъ, чтобы дѣвушка была такъ больна.

Лили была не въ состояніи оправдываться.

-- Отнесите больную на постель! приказалъ докторъ,

-- Только не эта сидѣлка! прошептала Лили, съ ужасомъ указывая на Дору.

-- Въ такомъ случаѣ идите, сказалъ докторъ послѣдней, я пришлю другую сидѣлку, такъ какъ больную не слѣдуетъ раздражать.

XXI.

Планъ испанки.

Былъ вечеръ слѣдующаго дня послѣ того, когда испанка напрасно ѣздила къ Митнахту за своими драгоцѣнностями.

По одной изъ улицъ, недалеко отъ аллеи Мадисонъ и Центральнаго парка, шла дама, закутанная съ головою въ темный шелковый платокъ. Очевидно она шла по секрету, такъ какъ выбирала самыя малолюдныя и темныя улицы.

Было около восьми часовъ вечера. Въ улицѣ около парка было очень мало прохожихъ. Незнакомка осторожно пробиралась въ тѣни домовъ, она казалась молодой и очевидно принадлежала къ богатому классу общества, такъ какъ подъ платкомъ видно было элегантное платье.

Она быстро повернула въ боковую улицу и подошла къ дому, въ которомъ должно было быть много жильцевъ; такъ какъ подъѣздъ былъ отворенъ и въ него постоянно ходили туда и сюда.

Дама вошла въ домъ и поднялась на два этажа. Хотя домъ былъ устроенъ съ обычнымъ американскимъ комфортомъ, но очевидно онъ не принадлежалъ къ числу лучшихъ домовъ. Дама подошла къ двери и пожала пуговку электрическаго звонка.

Позвонивъ, она стала внимательно прислушиваться, но въ квартирѣ не слышно было ни малѣйшаго шума и никто не выходилъ отворить дверь, очевидно, что тамъ никого не было.

Тогда дама вынула изъ кармана ключь и отворила имъ дверь.

Поспѣшно войдя въ слабо-освѣщенную переднюю она снова затворила за собою дверь и вынула ключь.

Очевидно она была хорошо знакома съ расположеніемъ комнатъ, такъ какъ не колеблясь вошла въ довольно большую комнату, отдѣленную портьерой отъ небольшой спальни.

Въ спальнѣ было темно, но въ первой комнатѣ горѣла лампа, такъ что очевидно хозяинъ ушелъ не надолго.

Убѣдившись, что хозяинъ не спитъ, и что занавѣсы у оконъ спущены, вошедшая сбросила съ себя платокъ.

Это была испанка Бэлла. Не теряя ни секунды, она начала обыскивать шкапы, комоды и чемоданы. Ни одного уголка не оставила она нетронутымъ, но въ тоже время ставила все на прежнее мѣсто. Поспѣшность, съ которой она дѣйствовала, доказывала важность ея занятія. Ея глаза сверкали, а на искаженномъ гнѣвомъ лицѣ не было и слѣдовъ обычной улыбки; она искала свои драгоцѣнности. Она не обратилась къ суду, такъ какъ думала, что сама поможетъ себѣ гораздо больше.

Хозяинъ этого жилища ушелъ и можетъ быть не подозрѣвалъ, что въ его домѣ производятъ обыскъ, поэтому Бэлла сильно боялась, чтобы что-нибудь не выдало ея присутствія.

Однако всѣ ея старанія найти что-нибудь были безплодны. Она не могла осмотрѣть только нѣсколькихъ маленькихъ ящиковъ въ письменномъ столѣ, ключей отъ которыхъ она не нашла.

Тогда она зашла свѣчу и пошла въ спальню. Тутъ она также обыскала все, но тоже ничего не нашла, кромѣ платка запачканнаго сажей.

При видѣ этого платка, который для другого не имѣлъ бы никакого значенія, Бэлла довольно улыбнулась, казалось, что онъ подтверждалъ ея мнѣніе.

-- Это онъ! Мои драгоцѣнности у него, прошептала она, онъ ихъ хорошо припряталъ, теперь только надо за нимъ хорошенько подсматривать. Только я одна могу вернуть себѣ мои вещи. Въ квартирѣ ихъ у него нѣтъ, теперь я убѣдилась въ этомъ, но также и въ томъ, что воръ онъ, а не кто-нибудь другой. Онъ хитеръ и ловокъ, но не настолько, чтобы удалить отъ себя всякое подозрѣніе, платокъ выдаетъ его! На всякій случай онъ замазалъ лицо сажей, чтобы его нельзя было узнать и бросилъ на полъ платокъ Арно, чтобы навлечь мое подозрѣніе на него. Я убѣждена, что моя хитрость выручитъ меня. Онъ и не подозрѣваетъ, что я знаю кто воръ и буду слѣдить за нимъ въ его собственномъ жилищѣ, чтобы вырвать у него добычу.

Вдругъ Белла вздрогнула.

Послышался звонокъ, кто-то пришелъ.

Белла поспѣшно вернулась обратно въ первую комнату и поставивъ свѣчу на прежнее мѣсто снова вернулась въ спальню, чтобы спрятаться тамъ.

Раздался второй звонокъ, затѣмъ Бэллѣ послышалось, что шаги удаляются. Но почти сейчасъ же шаги возвратились и послышались голоса. Вдругъ Бэлла замѣтила, что свѣтильня свѣчки, которую она загасила, еще дымится.

Не теряя ни минуты, она снова вошла въ первую комнату и, поспѣшно сжавъ пальцами свѣтильню, снова бросилась обратно въ спальню.

Едва успѣла она опустить за собою портьеру, какъ Макъ-Алланъ уже отворялъ дверь и пропустивъ впередъ Митнахта, вошелъ самъ вслѣдъ за нимъ.

Бэлла вздохнула свободно, ей удалось еще довольно счастливо скрыться въ свое убѣжище, оба вошедшіе ее видали ее, она же, стоя за темной портьерой могла все видѣть и слышать, что будетъ происходить въ первой комнатѣ.

-- Я очень счастливъ, что встрѣтилъ васъ, дорогой фонъ-Арно, говорилъ Макъ-Алланъ, я уходилъ всего на полчаса. Садитесь пожалуйста! Что васъ привело ко мнѣ. Сначала закурите сигару.

Митнахгь сѣлъ въ кресло и воспользовался предложеніемъ ирландца. Оба закурили сигары.

-- У меня есть къ вамъ просьба, Макъ-Алланъ, началъ Митнахтъ, лицо котораго было очень мрачно, случай свелъ меня сегодня съ однимъ человѣкомъ, съ которымъ я не могу жить въ одномъ мѣстѣ, съ человѣкомъ, который мнѣ такъ ненавистенъ, что двоимъ намъ нѣтъ мѣста на этомъ свѣтѣ.

-- Ого, дѣло очень важно, замѣтилъ ирландецъ, кто же этотъ бѣднякъ, котораго вы поклялись погубить?

-- Я долго считалъ его умершимъ, и вдругъ онъ снова появился передъ мною. Его зовутъ Гагенъ, но имя ничего не значитъ, вы его не знаете. Главное дѣло въ томъ, что одинъ изъ насъ долженъ очистить мѣсто. Я пришелъ просить вашего совѣта, вы человѣкъ опытный.

-- Что же, я совѣтовалъ бы вамъ заманить его куда-нибудь и тамъ покончить съ нимъ.

-- Это не такъ легко сдѣлать, этотъ Гагенъ очень недовѣрчивъ.

-- Въ такомъ случаѣ вызовите его на дуэль среди общества и если онъ откажется, то вы имѣете полное право тутъ же убить его. Я убѣждецъ, что это не навлечетъ на васъ никакихъ непріятностей.. Сколько я помню, лордъ Стоуэръ точно также поступилъ съ однимъ французомъ и его приговорили только къ пустому штрафу. Вы знаете лорда Стоуэра, онъ часто держитъ банкъ у нашей общей пріятельницы...

-- Кстати! перебилъ Митнахтъ ирландца, знаете ли вы о случившемся въ виллѣ сеноры?

-- Нѣтъ. Что съ ней случилось? спросилъ Макъ-Алланъ.

-- Негодяй! сквозь зубы пробормотала Бэлла.

-- Съ ней ничего, но ея драгоцѣнности украдены.

-- Ея драгоцѣнности? Это ужасно.

-- Теперь она ищетъ вора и покражу, но я сильно сомнѣваюсь, чтобы она получила хоть что-нибудь.

-- Надо ей помочь, это наша обязанность.

-- Я не буду васъ болѣе задерживать. Устройте какъ хотите, чтобы я встрѣтился съ этимъ докторомъ гдѣ-нибудь, вотъ вамъ его адресъ, заключилъ Митнахтъ вставая, я буду вамъ очень благодаренъ. Одинъ изъ насъ долженъ умереть, а такъ какъ я еще хочу жить, то умереть долженъ онъ.

-- Это вполнѣ уважительная причина! сказалъ смѣясь ирландецъ и проводивъ Митнахта до лѣстницы возвратился назадъ.

Испанка стояла за портьерой и наблюдала за всѣмъ. Теперь она убѣдилась что ея драгоцѣнности были не у него въ квартирѣ, оставалось узнать только гдѣ онѣ.

Макъ-Алланъ подошелъ къ столу, вынулъ изъ одного ящика деньги, затѣмъ погасилъ лампу и въ свою очередб ушелъ.

Тогда Бэлла также вышла изъ своего убѣжища.

До сихъ поръ она ничего не нашла, ничего не увидала. Ирландецъ былъ хитеръ и вѣроятно въ ту же ночь спряталъ украденное въ безопасное мѣсто.

Когда шаги на лѣстницѣ замолкли, Бэлла въ свою очередь вышла изъ квартиры, заперевъ дверь. Сойдя внизъ на улицу она снова закуталась въ свой платокъ, она еще видѣла какъ ирландецъ завернулъ за уголъ и поспѣшно пошла за нимъ.

Макъ-Алланъ былъ въ широкомъ плащѣ и высокой шляпѣ.

Противъ обыкновенія онъ шелъ пѣшкомъ, а не ѣхалъ; Бэлла подумала что это не даромъ и рѣшилась слѣдить за нимъ. Она должна была узнать куда онъ отправляется. Сначала ей казалось что онъ идетъ въ ея виллу, но дойдя до аллей Мадисонъ, онъ повернулъ на другую дорогу, которая вела въ Центральный паркъ.

Что хотѣлъ онъ теперь дѣлать въ Центральномъ паркѣ, это должно было имѣть причину. Бэлла уже торжествовала, осторожно слѣдуя за ирландцемъ, она не сомнѣвалась болѣе, что онъ идетъ къ тому мѣсту въ Центральномъ паркѣ, гдѣ зарылъ ея вещи, чтобы снова взять ихъ.

Она должна была быть очень осторожной, такъ какъ Макъ-Алланъ два раза оборачивался, какъ бы предчувствуя опасность, но Бэлла была также осторожна какъ и онъ.

Когда онъ дошелъ до широкой дороги, ведущей въ паркъ, испанка пошла скорѣе, чтобы не потерять его въ лабиринтѣ дорожекъ, кромѣ того, въ паркѣ было довольно темно, несмотря на газовые фонари. Высокія деревья и кусты не всюду позволяли проникать свѣту.

Только по главной дорогѣ изрѣдка проѣзжали экипажи, спѣшившіе черезъ паркъ въ болѣе оживленныя части города.

Бэлла видѣла, какъ ирлапдецъ свернулъ на боковую дорожку.

Теперь она убѣдилась, что Макъ-Алланъ искалъ зарытаго тутъ сокровища.

Между тѣмъ Макъ-Алланъ вошелъ въ средину кустовъ и Бэлла потеряла его изъ виду, но въ тоже время боялась подойти слишкомъ близко.

Не прошло однако нѣсколькихъ минутъ, какъ Макъ-Алланъ возвратился обратно и пошелъ назадъ.

Напрасно, послѣ его ухода, бросилась Бэлла въ кусты, изъ которыхъ онъ вышелъ, она не нашла нигдѣ свѣже разрытаго мѣста и всѣ поиски ея были тщетны.

XXII.

Мать и сынъ.

-- Самъ новый докторъ сказалъ это мнѣ, говорилъ Филиберъ графинѣ, онъ считаетъ мнимую графиню совершенно здоровой и желаетъ наблюдать за ней, кромѣ того, онъ находитъ, что ей не мѣсто въ сумасшедшемъ домѣ.

-- Не мѣсто въ сумасшедшемъ домѣ! повторила графиня полунасмѣшливо, полусердито; ну, чтоже, въ такомъ случаѣ ее надо запереть въ тюрьму, какъ обманщицу! Это заключеніе въ сумасшедшій домъ замѣнило тюрьму только изъ уваженія ко мнѣ.

-- Какъ кажется, этотъ новый докторъ очень рѣшителенъ, продолжалъ Филиберъ, кромѣ того, я замѣтилъ, что онъ питаетъ къ сумасшедшей особенное участіе.

-- Ей счастье! Этотъ также влюбленъ.

-- Нѣтъ, тутъ не любовь, а участіе! Мнѣ показалось, какъ будто онъ повѣрилъ жалобамъ сумасшедшей, счелъ ихъ за правду и хочетъ произвести слѣдствіе.

-- Какое слѣдствіе можетъ онъ производить? сказала графиня.

-- Мнѣ тоже это показалось странно, но у него есть какая-то особенная мысль, и онъ дѣйствительно кажется рѣшился особенно наблюдать за мнимой графиней. Когда онъ услышалъ, что я здѣшній капелланъ, то такъ странно взглянулъ на меня своими большими глазами, какъ будто хотѣлъ прочесть мои тайныя мысли. Онъ совсѣмъ странный человѣкъ и вводитъ въ заведеніи новые порядки.

-- А что говоритъ о немъ сидѣлка Дора Вальдбергеръ? спросила графиня. Я слышала, что новый докторъ недоволенъ ею.

-- Одно обстоятельство было причиной этого. Я слышалъ объ этомъ не отъ доктора, а отъ сторожа. Мнимая графиня была переведена въ новую комнату, въ которой окно было безъ рѣшетки, это приказалъ докторъ! Одинъ разъ, днемъ, на прошлой недѣлѣ, Дора Вальдбергеръ вошла туда какъ разъ въ ту минуту, когда сумасшедшая хотѣла броситься изъ окна...

-- Но не бросилась! сказала графиня съ волненіемъ.

-- Сидѣлка боролась съ ней и ей едва удалось удержать безумную, которая уже была на подоконникѣ, такъ что внизу уже набросали подъ окномъ тюфяки на случай паденія, какъ вдругъ вошелъ новый докторъ... при этихъ словахъ графиня вздрогнула, какъ вдругъ вошелъ новый докторъ, повторилъ капелланъ, и сейчасъ же схватилъ ее и ему удалось удержать безумную.

-- Этотъ докторъ, кажется, вездѣ? спросила графиня, или онъ всегда только около этой сумасшедшей?

-- Кажется что такъ. Онъ кажется сказалъ что-то рѣзкое Дорѣ Вальдбергеръ, такъ какъ сумасшедшая утверждала, что сидѣлка хотѣла вытолкнуть ее въ окно...

-- Какое безуміе!

-- И передалъ сумасшедшую другой сидѣлкѣ. Конечно это обстоятельство сильно взбѣсило Дору.

-- Я нахожу это вполнѣ понятнымъ, такъ какъ это очень достойпая женщина. Удивительно, что докторъ больше вѣритъ безумной, чѣмъ опытной сидѣлкѣ.

-- Кажется что такъ, но онъ считаетъ сумасшедшую совершенно здоровой. Сколько я понялъ изъ его словъ, онъ хочетъ разъяснить какое-то темное дѣло, но узнавъ кто я, онъ не захотѣлъ продолжать.

Этотъ оборотъ дѣла, казалось, сильно взволновалъ графиню, хотя она и умѣла скрыть впечатлѣніе, произведенное на нее разсказомъ Филибера.

-- Пошлите ко мнѣ Леона Брассара, сказала она. мнѣ надо съ нимъ поговорить.

Филиберъ сейчасъ же отправился исполнять приказаніе графини.

-- Онъ беретъ ее подъ свою защиту, прошептала она оставшись одна, онъ очень легко можетъ дать дѣлу новый оборотъ, если объявитъ... но этого не должно быть! перебила она сама себя и лицо ея приняло рѣшительное выраженіе, этого не будетъ! Онъ замѣтилъ что нибудь и потому удалилъ эту Дору. Теперь она въ другомъ флигелѣ и докторъ можетъ безпрепятственно производить свои наблюденія... но вотъ идетъ Леонъ!

Бывшій докторъ больницы Св. Маріи вошелъ въ комнату графини.

Графиня взглянула на вошедшаго. Онъ не былъ дитя любви, нѣтъ! Онъ обязанъ былъ своимъ существованіемъ совсѣмъ другому чувству. Онъ никогда не зналъ своей матери... и не подозрѣвалъ что стоитъ передъ нею.

Какія чувства волновали въ эту минуту душу этой женщины, когда передъ нею стоялъ ея сынъ?

Ее занимала единственная мысль сдѣлать этого Леона Брассара орудіемъ своихъ плановъ. Любви или участія ея сердце не знало. Священнѣйшее чувство -- материнская любовь, было совершенно непонятно ей, и какъ бы въ наказаніе, ея сынъ имѣлъ такое ужасное лицо.

Леонъ подошелъ къ графинѣ, красота которой составляла поразительный контрастъ съ его безобразіемъ. При видѣ ея онъ былъ точно очарованъ. Онъ былъ ея рабомъ, какъ Филиберъ, какъ большинство людей, знавшихъ эту опасную красавицу.

-- Подойдите сюда, Леонъ, сказала графиня, показывая на кресло, садитесь.

Онъ сѣлъ.

-- Мнѣ надо переговорить съ рами, продолжала она, переговорить насчетъ друхъ важныхъ обстоятельствъ.

Леонъ сидѣлъ неподвижно и пристально глядѣлъ на свою собесѣдницу.

-- Во первыхъ: для всѣхъ вы должны быть не Леонъ Брассаръ, а докторъ Гедеонъ Самсонъ. Для всѣхъ, замѣтьте это хорошенько. Важныя причины заставляютъ меня звать васъ Гедеономъ Самсономъ...

При этихъ словахъ Леонъ подумалъ что графинѣ извѣстно нѣчто, что его безпокоило и видимо испугался.

-- Мнѣ все равно, сказалъ онъ наконецъ, пусть будетъ какъ вы желаете. Я давно уже зовусь Гедеономъ Самсономъ и никто не знаетъ меня подъ другимъ именемъ.

-- Отлично, г. Гедеонъ Самсонъ, относительно этого мы условились и для васъ будетъ лучше, если вы не измѣните этого рѣшенія, отвѣчала графини, теперь перейдемъ ко второму обстоятельству, оно не менѣе важно. Вы знаете что одна сумасшедшая, которой вы помѣшали убѣжать и которой вы обязаны своей отставкой, выдаетъ себя за мою умершую падчерицу.

-- Я знаю это, графиня.

-- Мнѣ кажется что въ больницѣ за этой несчастной плохой уходъ, кромѣ того я могла бы узнать, кто подговорилъ бѣдняжку устроить всю эту исторію, которая имѣла своимъ послѣдствіемъ процессъ. И такъ, есть двѣ причины перевести сюда больную и я обращаюсь къ вамъ! Я желала вашего присутствія для того чтобы имѣть около больной вѣрнаго и опытнаго врача.

-- Я все понимаю, графиня.

-- Теперь дѣло въ томъ, чтобы взять сюда больную, продолжала графиня. Съ вами, какъ я слышала, тоже дурно обошлись въ больницѣ. Директоръ заведенія не повѣрилъ вамъ, а вмѣсто того отказалъ вамъ.

-- Да, это правда! подтвердилъ Леонъ.

-- Для васъ будетъ удовольствіемъ взять больную изъ его заведенія и этимъ я думаю привязать васъ сюда.

-- Я съ перваго мгновенія моего прихода сюда уже привязанъ, отвѣчалъ Леонъ, я только и мечтаю о томъ чтобы служить вамъ...

-- Теперь вамъ представляется случай доказать ваше желаніе служить мнѣ.

-- Если мнимую графиню возьмутъ изъ сумасшедшаго дома, то это безгранично обрадуетъ меня, но какъ это сдѣлать, если директоръ, который самъ полусумасшедшій, не согласится на выдачу?

-- Въ такомъ случаѣ онъ будетъ за это наказанъ! вскричала графиня, даже болѣе! самое существованіе его заведенія будетъ невозможно.

-- Это также было бы для меня пріятно, замѣтилъ Леонъ.

-- Я предоставляю вамъ позаботиться объ этомъ, такъ какъ вамъ лучше всѣхъ знать какія злоупотребленія, дѣлаютъ вреднымъ дальнѣйшее существованіе заведенія, но все это только въ томъ случаѣ, если директоръ откажетъ мнѣ въ выдачѣ больной. Я твердо рѣшилась не оставлять ее болѣе въ заведеніи, послѣ того какъ я убѣдилась, что оно такъ дурно устроено. Но пусть это останется между нами.

-- Вотъ что мнѣ пришло вдругъ въ голову, вскричалъ онъ вставая, что еслибы вы, графиня, съ вашимъ богатствомъ и участіемъ къ несчастнымъ, сами устроили сумасшедшій домъ? Его можно было бы устроить среди лѣса..

Графиня подошла къ Броссару и съ улыбкой полошила ему руку на плечо.

-- Оставьте пока эти планы, юный медикъ, отвѣчала она, пока надо заботиться только о томъ, чтобы намъ отдали сумасшедшую, которая выдаетъ себя за графиню, это будетъ для васъ самымъ лучшимъ мщеніемъ. Если же директоръ откажетъ мнѣ, тогда предоставляю вамъ позаботиться закрыть его заведеніе.

-- Вы можете вполнѣ положиться на меня въ этомъ дѣлѣ! сказалъ Гедеонъ, глаза котораго засверкали отъ удовольствія.

-- Черезъ часъ вы поѣдете вмѣстѣ со мною въ больинцу Св. Маріи, я хочу скорѣе узнать результатъ, рѣшила графиня, я возьму васъ съ собою, чтобы доказать что имѣю къ вамъ полное довѣріе. Прикажите заложить карету, капелланъ также поѣдетъ съ нами.

Леонъ былъ очень доволенъ и сейчасъ же пошелъ отдать нужныя приказанія.

Черезъ полчаса всѣ трое уже ѣхали изъ замка на желѣзную дорогу.

Филиберъ, знавшій отношенія графини къ доктору, не зналъ какъ держать себя относительно него, но незамѣтный знакъ графини далъ ему понять чтобы онъ не показывалъ какія отношенія существуютъ между нею и Леономъ.

Когда они пріѣхали въ больницу, то графиня послала своего лакея узнать можно ли видѣть директора.

Лакей скоро вернулся обратно, говори что директоръ ждетъ графиню.

Графиня вышла изъ экипажа. Филиберъ и Леонъ послѣдовали за ней.

Когда графиня вышла изъ пріемной въ кабинетъ, капелланъ послѣдовалъ за нею, а Леонъ, котораго директоръ былъ не особенно радъ видѣть, остался въ пріемной. Веселая улыбка мелькнула на лицѣ Леона при мысли что онъ снова въ домѣ, изъ котораго долженъ былъ удалиться по милости директора.

Онъ чувствовалъ ненависть къ директору, къ новому доктору, ко всему заведенію, а когда онъ ненавидѣлъ кого нибудь, то употреблялъ всѣ силы чтобы отмстить. Въ то время какъ онъ ходилъ взадъ и впередъ по комнатѣ, графиня разговаривала съ директоромъ, тогда какъ въ глубинѣ кабинета неподвижно стояла Дора Вальдбергеръ.

-- Признаюсь вамъ, господинъ директоръ, начала графиня, что меня крайне удивила отставка прежняго доктора, я вполнѣ убѣждена, что только благодаря ему больная возвращена назадъ.

-- Мнѣ очень жаль... началъ директоръ, но капелланъ уже перебилъ его.

-- Попытка бѣжать не такъ опасна, какъ послѣдній случай о которомъ мы узнали, г. директоръ, сказалъ онъ.

-- Въ настоящее время въ заведеніи нѣтъ болѣе безопасности, продолжала графиня, я должна сознаться что сожалѣю несчастныхъ, попадающихъ въ этотъ домъ и я желаю взять къ себѣ ту больную, которая выдаетъ себя за мою падчерицу.

-- Надѣюсь, что благородное и великодушное намѣреніе графини, не встрѣтитъ съ вашей стороны препятствій, прибвилъ съ своей стороны капелланъ.

Директоръ сдѣлалъ сидѣлки знакъ выйти, затѣмъ обратился къ графинѣ и капеллану.

-- Мнѣ очень жаль что я долженъ отказать вамъ, сказалъ онъ, но я не въ состояніи отпустить больную, переданную въ мое заведеніе для наблюденія за ней. Это наблюденіе должно продолжаться и оно тѣмъ важнѣе что по словамъ моего новаго, очень ученаго помощника, она нимало не страдаетъ разстройствомъ умственныхъ способностей.

-- Я полагаю, что заключеніе городскихъ докторовъ болѣе заслуживаетъ довѣрія, чѣмъ мнѣніе вашего помощника, который, можетъ быть, обманутъ хитростью больной или же видѣлъ ее въ свѣтлыя минуты, но я пріѣхала не для того, чтобы разговаривать объ этомъ, а для того, чтобы спросить васъ, могу ли я взять къ себѣ больную.

-- Мнѣ очень жаль, что приходится вамъ отказывать, отвѣчалъ директоръ пожавъ плечами.

-- Вы рѣшительно отказываете мнѣ?

-- Подумайте хорошенько, г. директоръ, замѣтилъ капелланъ.

-- Мнѣ нечего обдумывать, я не могу отдать ввѣренной мнѣ больной, рѣшительно отвѣчалъ директоръ,

-- Но опасности, которымъ она подвергается? спросилъ Филиберъ, я не совѣтовалъ бы вамъ упорствовать.

-- Довольно, г. капелланъ, мы получили отвѣтъ! холодно сказала графиня, г. директоръ самъ долженъ знать, какъ далеко простирается его власть. Если случится еще подобный случай, то мы примемъ свои мѣры! это мое послѣднее слово.

Холодно поклонившись директору, она направилась къ выходу въ сопровожденіи капеллана.

Выйдя въ пріемную, она нашла тамъ Леона Брассара въ обществѣ Доры Вальдбергеръ.

Когда по знаку директора, Дора вышла изъ кабинета, то увидѣла передъ собою отставнаго доктора. Оба эти человѣка, бывшіе врагами во все время пока Леонъ былъ докторомъ заведенія, теперь казалось совершенно измѣнили взаимный взглядъ, Дора гораздо болѣе ненавидѣла новаго доктора, чѣмъ стараго, и Леонъ имѣлъ свои виды на сидѣлку.

-- Напрасно, сказала Дора наклонившись, она не выходитъ, онъ не выпускаетъ ее.

Она хотѣла пройти, но Леонъ остановилъ ее.

-- Еще одно слово, Дора, сказалъ онъ, когда она повернулась къ нему, надѣюсь что мы больше не въ ссорѣ другъ съ другомъ?

-- Съ вами нѣтъ, г. Самсонъ, но съ новымъ докторомъ у насъ не особенная дружба, отвѣчала Дора и на лицѣ ея выразилась ненависть.

Леонъ довольно и насмѣшливо улыбнулся.

-- Что теперь вы пожалуй желали бы видѣть меня на его мѣстѣ? тихо сказалъ онъ.

-- Что васъ привело сюда, г. Самсонъ?

-- Я только провожаю графиню, теперь я не поступлю сюда, если бы даже вашъ директоръ сталъ умолять меня объ этомъ, отвѣчалъ Леонъ, мы только хотѣли взять отъ него сумасшедшую. Графиня, изъ человѣколюбія, хочетъ сама устроить больницу для сумасшедшихъ, и тогда, я заранѣе предсказываю, вашему заведенію придетъ конецъ, для чего же мнѣ было бы вазиращаться сюда?

-- Графиня -- больницу? спросила Дора.

-- Конечно, она уже пригласила для этого меня и я пока живу въ замкѣ. Что если вамъ дадутъ въ новомъ заведеніи большее вознагражденіе?

Сидѣлка все болѣе и болѣе удивлялась.

-- Что, здѣсь знаютъ объ этомъ? тихо спросила она.

-- Пока еще ничего и я сказалъ вамъ объ этомъ по секрету, продолжалъ Леонъ, пока еще не рѣшено ничего положительно, все зависитъ отъ обстоятельствъ. Если намъ отдадутъ графиню, то дѣло разстроится.

-- Нѣтъ, ее не отдадутъ, я слышала это.

-- Въ такомъ случаѣ ваша больница будетъ закрыта.

-- А этотъ новый докторъ! продолжала Дора, при немъ я ни за что не останусь! Это шпіонъ! Онъ за всѣмъ смотритъ! отъ него нѣтъ покоя даже ночью! Все онъ переиначилъ, ничѣмъ не угодишь!

-- Я уже сказалъ что это заведеніе скоро закроется замѣтилъ Леонъ Брассаръ, тѣмъ лучше для насъ съ вами Дора, на деньги графини, мы устроимъ новое.

Въ эту минуту двери отворились и въ пріемную вышла графиня съ капелланомъ.

Между тѣмъ слова Леона пробудили въ сердце Доры новыя надежды.

Директоръ хотѣлъ проводить графиню, но она холодно отказалась.

При видѣ графини, Дора низко поклонилась и схвативъ полу ея платья поцѣловала ее съ рабской преданностью.

Графиня сейчасъ же поняла, что ея сынъ успѣлъ склонить Дору на ихъ сторону. Она ничего не сказала только бросила на сидѣлку вопросительный взглядъ, который та казалось отлично поняла.

-- Онъ не отдаетъ ее, прошептала она, но это устроится иначе.

Графиня кивнула головой и пошла впередъ съ Филиберомъ, Леонъ слѣдовалъ за нею съ Дорой.

-- Это устроится, прошепталъ онъ.

-- Здѣсь я не могу дольше быть, отвѣчала сидѣлка, она хотѣла еще что то сказать, но въ эту минуту къ нимъ подошелъ сторожъ.

Вслѣдъ за этимъ графиня сѣла въ экипажъ вмѣстѣ со своими спутниками и оставила больницу.

XXIII

Старые враги.

Былъ дождливый, темный вечеръ. Двое мущинъ подошли къ гостинницѣ, въ которой жилъ Гагенъ съ Губертомъ.

Одинъ изъ пришедшихъ остался на улицѣ, а другой вошелъ въ гостинницу, прочиталъ списокъ пріѣзжихъ, затѣмъ обратился къ швейцару съ какимъ то вопросомъ.

-- Господинъ Гагенъ и его слуга или спутникъ уѣхали въ гавань, отвѣчалъ швейцаръ,

-- Какъ они уѣзжаютъ? продолжалъ господинъ.

-- Да, вѣроятно, но теперь они должно быть поѣхали справиться о времени, отхода судна, такъ какъ ихъ вещи еще здѣсь и докторъ Гагенъ еще возвратится.

Тогда, спрашивавшій поспѣшно возвратился къ осташемуся на улицѣ, одѣтому въ широкій плащь и шляпу съ большими полями

-- Его нѣтъ дома, но онъ можетъ каждую минуту вернуться, сказалъ ему тотъ, который разспрашивалъ швейцара.

-- Съ своимъ слугой? спросилъ Митнахтъ. Гм, гдѣ стоятъ лодки, на которыхъ возвращаются изъ гавани, Макъ-Алланъ?

-- Пойдемте, я васъ проведу, отвѣчалъ ирландецъ, вы вѣроятно хотите постараться увидать доктора Гагена.

-- Я рѣшилъ покончить это дѣло сегодня, мрачно сказалъ Митнахтъ.

-- Я думалъ что вы изберете иной путь, чтобы разсчитаться съ нимъ, сказалъ Макъ-Алланъ, идя съ Митнахтомъ по направленію къ гавани, я хотѣлъ познакомить этого Гагена съ испанкой и доставить вамъ случай встрѣтиться съ нимъ тамъ.

-- Это неудобно теперь, Макъ-Алланъ, мы должны спѣшить, вы слышали что онъ собирается ѣхать въ Европу, а этого не должно случится, съ угрозой прошепталъ Митнахтъ, такъ что ирландецъ съ боку поглядѣлъ на него.

-- Что же вы рѣшили? спросилъ Макъ-Алланъ.

-- Что будетъ удобно, смотря по обстоятельствамъ, отвѣчалъ Митнахтъ, онъ не долженъ уйти отъ меня! Вы знаете, что я вамъ вчера говорилъ! Я ни за что не долженъ упускать представляющагося случая освободиться отъ этого человѣка. Я вызову его и онъ не вернется въ Европу.

-- Вы имѣете поводъ бояться его? спросилъ ирландецъ.

-- Это бы ничего не значило, Макъ-Алланъ! Я ненавижу его!

-- Надѣюсь, что мы его найдемъ, замѣтилъ ирландецъ послѣ небольшаго молчанія, онъ не могъ проѣхать, мы замѣтили бы его.

Макъ-Алланъ привелъ Митнахта на берегъ, гдѣ было большое оживленіе несмотря на вечеръ. Кругомъ по берегу горѣло безчисленное множество фонарей, бросавшихъ свѣтъ на землю и на воду. Несмотря на дождь, на берегу тамъ и сямъ стояли группы людей, нагружавшихъ и разгружавшихъ лодки съ товаромъ. Слышенъ былъ громкій гулъ голосовъ, тамъ и сямъ ходили полицейскіе, только тогда вмѣшивавшіеся, когда поднимался гдѣ-нибудь шумъ или ихъ звали на помощь.

-- Здѣсь мы должны ждать, г. фонъ-Арно, прошепталъ ирландецъ, до сихъ поръ я еще не знаю личности розыскиваемаго вами.

-- Если онъ только пришлетъ своего слугу за вещами, прошепталъ Митнахтъ, тогда я опоздалъ. Проклятіе!

-- Посмотрите туда! вдругъ прошепталъ ирландецъ, тамъ подъѣзжаетъ лодка съ двумя пассажирами.

Въ это мгновеніе свѣтъ фонаря упалъ на обоихъ, сидѣвшихъ въ лодкѣ.

Митнахтъ сильно вздрогнулъ.

-- Это онъ! прошепталъ онъ, а рядомъ съ нимъ лѣсничій Губертъ.

-- Нашли значитъ! Черезъ нѣсколько минутъ они подойдутъ къ берегу, г. фонъ-Арно/

-- Пойдемте! сказалъ Митнахтъ, быстро рѣшившись и поспѣшно подошелъ къ одному полицейскому. Ирландецъ слѣдовалъ за нимъ.

-- Видите вы эту лодку? обратился Митнахтъ къ полицейскому, человѣкъ съ бородой, давно розыскиваемый и преслѣдуемый, лѣсничій Губертъ Бургартъ.

-- Вы убѣждены въ этомъ? спросилъ полицейскій.

-- Я требую вашей помощи и останусь около васъ, какъ свидѣтель! отвѣчалъ Митнахтъ.

-- А другой, съ безбородымъ, блѣднымъ лицомъ? тихо спросилъ Макъ-Адланъ.

-- Докторъ Гагенъ!

Между тѣмъ лодка подъѣхала къ пристани. Полицейскій позвалъ еще одного своего товарища, затѣмъ записалъ имя и показанія Митнахта.

Гребцы привязали лодку и дали выйти Гагену и Губерту.

Полицейскіе въ ту же минуту подошли къ нимъ.

-- Вы оба арестованы, сказалъ одинъ изъ полицейскихъ, вы должны сейчасъ же доказать кто вы.

Губертъ сильно испугался, даже Гагенъ былъ видимо непріятно пораженъ, затѣмъ, не замѣчая стоявшихъ въ сторонѣ, онъ обратился къ полицейскимъ.

-- Я... сказалъ онъ, и показалъ какую-то бумагу, слѣдующихъ словъ не было слышно, но Митнахтъ видѣлъ, какъ полицейскій поклонился.

Въ эту минуту ирландецъ шепнулъ что-то на ухо Митнахту и сейчасъ же отошелъ отъ него.

-- Я требую ареста обоихъ! вскричалъ Митнахтъ, подходя ближе, одинъ -- лѣсничій Губертъ Бургартъ, а его спутникъ...

Полицейскій обратился къ Митнахту и назвалъ какое-то имя.

-- Это подложныя бумаги, этотъ господинъ -- докторъ Гагенъ! Я утверждаю это! громко сказалъ Митнахтъ. Они должны доказать кто они.

Между тѣмъ, со всѣхъ сторонъ начали собираться любопытные.

-- Управляющій! мрачно прошепталъ Губертъ.

-- Я понимаю, господинъ Митнахтъ желаетъ намъ повредить, сказалъ Гагенъ, бросая гнѣвный взглядъ на своего противника.

Два смертельныхъ врага стояли другъ противъ друга, и въ эту минуту перевѣсъ былъ, казалось, на сторонѣ Митнахта. Гагенъ самъ чувствовалъ подозрительность своего положенія.

Хотя его, конечно, должны были отпустить, но онъ былъ такъ разсерженъ этимъ, а въ особенности арестомъ Губерта, что Богъ знаетъ что готовъ былъ бы дать, чтобы только освободиться сейчасъ же изъ этой исторіи.

Въ эту минуту онъ увидѣлъ, что къ нему подходилъ какой-то господинъ, котораго онъ не зналъ, но который, казалось, былъ знакомъ со всѣмъ происшедшимъ.

-- Я освобожу васъ и вашего спутника изъ непріятнаго положенія, сказалъ онъ такъ тихо, что полицейскіе ничего не слыхали, довѣрьтесь мнѣ! Я слышалъ раньше, кто вы!

Гагенъ поглядѣлъ на незнакомца, безъ сомнѣнія онъ разсчитывалъ получить за свою услугу хорошую плату. Онъ еще не успѣлъ отвѣтить ни слова, какъ вдругъ произошло нѣчто, давшее всему дѣлу совершенно новый оборотъ.

Оба полицейскихъ разговаривали въ эту минуту съ Митнахтомъ. Губертъ мрачно смотрѣлъ передъ собою. Вдругъ около самыхъ полицейскихъ началась сильная драка между пятью или шестью матросами. Шумъ былъ такъ великъ, угрозы такъ яростны, что казалось, будто эти люди собираются кусаться, въ ихъ рукахъ засверкали ножи и такъ какъ вблизи не было другихъ полицейскихъ, то одинъ изъ говорившихъ съ Митнахтомъ поспѣшно пошелъ посмотрѣть въ чемъ дѣло.

Но въ ту же минуту онъ былъ окруженъ дерущимися и не могъ выбраться.

Тогда второй полицейскій поспѣшно подошелъ къ шумѣвшимъ, чтобы освободить своего товарища, но въ слѣдующее мгновеніе и онъ былъ точно также окруженъ.

Тогда къ Гагену подошелъ тотъ же самый человѣкъ, который говорилъ съ нимъ раньше, это былъ Макъ-Алланъ, сообщникъ Митнахта, но ни Гагенъ, ни Губертъ не подозрѣвали этого, не зная ирландца.

Макъ-Алланъ тихо засмѣялся.

-- Дѣло сдѣлано! сказалъ онъ, беря за руки Гагена и Губерта. Вы свободны! Уходите! Такимъ способомъ я многихъ вывелъ уже изъ непріятнаго положенія.

Гагенъ и Губертъ послѣдовали за ирландцемъ.

-- Какъ, это вы устроили всю эту исторію? спросилъ Гагенъ.

-- Да, чтобы занять полицейскихъ и освободить васъ! смѣясь отвѣчалъ Макъ-Алланъ, когда я васъ отведу въ безопасное мѣсто, шумъ прекратится, все это была одна комедія, эти люди -- лучшіе друзья между собою и продержатъ полицейскихъ только столько, сколько надо.

-- Недурно устроено! сказалъ Губертъ, вздохнувъ свободно, видя, что избавился отъ опасности.

-- Все это хорошо, замѣтилъ Гагенъ, войдя съ ирландцемъ и Губертомъ въ боковую улицу, чтобы скрыться изъ глазъ полицейскихъ, но я не пойду дальше.

-- Не пойдете дальше? спросилъ услужливый Макъ-Алланъ, это совершенно въ вашей волѣ.

-- Но сначала скажите мнѣ кто вы и что заставляетъ васъ оказать намъ помощь? спросилъ Гагенъ.

-- Я очень часто оказываю такія услуги, и обыкновенно меня хорошо награждаютъ за нихъ, отвѣчалъ ирландецъ.

-- Такъ, такъ, вы этимъ живете, сказалъ Гагенъ, качая головой!

-- Если хотите, да. Теперь вы здѣсь въ безопасности.

-- А завтра? спросилъ Губертъ.

-- Вы оба хотите ѣхать? спросилъ Макъ-Алланъ.

-- Нѣтъ, только я. Мой спутникъ отправляется въ глубь страны, чтобы получить мѣсто на какой-нибудь большой фермѣ, отвѣчалъ Гагенъ.

-- Тогда все устроится безъ всякихъ столкновеній съ судомъ, смѣясь сказалъ ирландецъ, вы попали какъ разъ на того, на кого было нужно.

-- Дѣло идетъ не обо мнѣ; если вы только поможете Бургарду, то я послѣ завтра уѣду, сказалъ Гагенъ, съ судомъ же я раздѣлаюсь самъ.

-- Вы хотите ѣхать послѣ завтра? спросилъ Макъ-Алланъ, и полагаете, что успѣете къ тому времени раздѣлаться съ судомъ, когда васъ подозрѣваютъ въ томъ, что у васъ фальшивыя бумаги, и когда это подозрѣніе еще болѣе усиливается тѣмъ, что вы находитесь въ обществѣ бѣглеца? Развѣ это возможно! Вамъ ни за что не успѣть такъ скоро уѣхать, если только вамъ вздумается навязать себѣ на шею полицію.

-- На этотъ счетъ я спокоенъ, смѣясь отвѣчалъ Гагенъ, я очень скоро съумѣю разъяснить ошибку.

-- Какъ вамъ угодно. Но еслибы вы хотѣли послушаться меня, то я посовѣтовалъ бы вамъ сейчасъ же взять ваши вещи и устроиться такимъ образомъ, чтобы избѣжать всякаго столкновенія съ полиціей. Я хорошо знаю эти дѣла.

Губертъ вопросительно взглянулъ на Гагена.

-- И вы обѣщаетесь избавить насъ отъ этого? спросилъ послѣдній, очевидно изъ заботы о Губертѣ.

-- Я могу это сдѣлать и дѣлалъ очень часто, отвѣчалъ ирландецъ. Вы сейчасъ же оставите городъ и я провожу васъ въ гостинницу, она стоитъ немного уединенно, недалеко отъ берега Гудзона, но за то тамъ вы будете въ совершенной безопасности. Оттуда г. Бургардъ можетъ безпрепятственно продолжать путь во внутрь страны, а вы -- ожидать отхода парохода, не боясь, что васъ станутъ безпокоить. Скажите, нравится ли вамъ это?

Гагенъ взглянулъ на Губерта и увидѣлъ на его лицѣ желаніе во что бы то ни стало избавиться отъ полиціи.

-- Хорошо! сказалъ тогда Гагенъ, назовите намъ гостинницу и сколько вамъ понадобится вознагражденія.

-- Это я предоставляю рѣшить вамъ самимъ, отвѣчалъ Макъ-Алланъ, слегка поклонившись. Гостинница немного запущена, но все-таки довольно хороша. Я самъ отведу васъ. Почему? можете вы подумать. Потому что за каждаго посѣтителя хозяинъ платитъ мнѣ.

Гагенъ долженъ былъ сознаться, что хорошо одѣтый господинъ, съ которымъ онъ свелъ неожиданно знакомство, былъ человѣкъ очень ловкій, умѣвшій изо всего извлекать себѣ пользу.

-- Хорошо, сказалъ Гагенъ, ведите насъ въ эту гостинницу, я не хочу дольше здѣсь стоять.

-- Въ такомъ случаѣ надо взять ваши вещи. Вотъ ѣдетъ карета. Эй! закричалъ онъ кучеру, затѣмъ обратился къ Гагену, садитесь и назовите гостинницу, изъ которой надо взять ваши вещи.

Гагепъ сказалъ и сѣлъ съ Губертомъ въ карету. Губертъ былъ очень счастливъ, что благополучно избавился отъ опасности, на улицѣ онъ все еще боялся быть схваченнымъ полиціей, а теперь и эта опасность миновалась. Макъ-Алланъ также сѣлъ съ ними и скоро они пріѣхали въ указанную Гагеномъ гостинницу. Губертъ вышелъ изъ кареты и велѣлъ принести въ нее вещи, которыхъ, впрочемъ, было немного, затѣмъ Гагенъ заплатилъ по счету и въ тоже время далъ ирландцу сто долларовъ, тотъ низко поклонился и тогда назвалъ кучеру мѣсто или улицу, которая, казалось, привела послѣдняго въ удивленіе, такъ какъ онъ спросилъ еще что-то и ирландецъ долженъ былъ дать болѣе точныя объясненія. Ни Гагенъ, ни Губертъ ничего не поняли изъ этого разговора, такъ какъ онъ былъ веденъ очень скоро и неразборчиво, и имъ невозможно было понять ни одного слова.

Кучеръ сѣлъ на козлы и началось безконечное путешествіе.

Наконецъ сзади Центральнаго парка, тамъ, гдѣ городъ уже кончается, карета вдругъ остановилась.

-- Намъ надо еще немного пройти пѣшкомъ, сказалъ Макъ-Алланъ, но это недалеко. Я изъ предосторожности не хочу, чтобы кучеръ зналъ куда именно мы ѣдемъ.

Ирландецъ вышелъ изъ кареты первымъ, затѣмъ Гагенъ, заплатившій кучеру и наконецъ Губертъ, несшій багажъ.

Между тѣмъ наступилъ уже вечеръ и кругомъ было совершенно темно. Нехорошо знакомый съ этой мѣстностью человѣкъ могъ легко заблудиться. Дождь все еще шелъ и это еще болѣе увеличивало мракъ. Карета повернулась и поѣхала обратно къ городу.

-- Какая отвратительная погода, сказалъ ирландецъ, но черезъ четверть часа мы будемъ на мѣстѣ.

Здѣсь по близости не видно никакого дома, замѣтилъ Гагенъ, шедшій рядомъ съ Макъ-Алланомъ, тогда какъ Губертъ слѣдовалъ за ними... вѣтеръ и дождь намъ въ лицо.

-- Мы здѣсь за чертой города, объяснялъ ирландецъ, тамъ еще есть предмѣстье, но здѣсь васъ никто не узнаетъ и вы будете совершенно одни.

Гагенъ нашелъ положеніе гостинницы немного страннымъ, все было какъ то подозрительно, а Губертъ протеръ глаза, чтобы хорошенько всмотрѣться въ это не внушавшее довѣрія мѣсто.

Дорога къ гостинницѣ оказалась длиннѣе, чѣмъ говорилъ ирландецъ.

-- Отсюда вамъ будетъ очень удобно начать ваше путешествіе внутрь страны, сказалъ онъ Губерту, а для васъ еще удобнѣе, обратился онъ къ Гагену, вамъ нѣтъ надобности ѣздить въ городъ вы, можете прямо на лодкѣ доѣхать до парохода.

-- Какъ называется эта мѣстность? спросилъ Гагенъ.

-- Какъ называется эта мѣстность я и самъ не знаю, обыкновенно про нея говорятъ "на Гудзонѣ".

Въ это время Губертъ увидалъ въ нѣкоторомъ отдаленіи довольно большой домъ.

-- Это вѣроятно гостинница? спросилъ онъ.

-- Да, это она, отвѣчала Макъ-Алланъ.

Это было уже старое зданіе не далеко отъ берега Гудзона. Въ нижнемъ этажѣ нѣсколько оконъ были освѣщены и защищены отъ любопытныхъ взоровъ красными занавѣсками,

При взглядѣ на наружность этого дома, можно было сразу сказать что внутри его нельзя ждать большихъ удобствъ. Въ верхній этажъ вела наружная лѣстница, а подъ нею былъ входъ въ нижній, лѣстница была каменная. Макъ-Алланъ пошелъ впередъ, чтобъ указывать дорогу, за нимъ Гагенъ, а Губертъ съ вещами замыкалъ шествіе, снизу была стеклянная дверь, также завѣшенная красной занавѣской.

Когда Макъ-Алланъ отворилъ дверь, то послышался звонъ колокольчика.

Въ залѣ сидѣло нѣсколько человѣкъ за столомъ, заставленномъ стаканами. На звонъ явился хромой хозяинъ, съ круглымъ лицомъ, обрамленнымъ черной бородой и безпокойными, бѣгающими глазами.

-- Двое гостей! сказалъ ему Макъ-Алланъ, указывая на Гагена и Губерта, дайте имъ лучшія комнаты! Будь на своемъ посту, Джонъ-Ралей.

Хозяинъ поклонился и просилъ посѣтителей слѣдовать за нимъ. Онъ провелъ ихъ черезъ нѣсколько комнатъ и по лѣстницѣ поднялся въ слѣдующій этажъ.

Гагенъ и Губертъ шли впередъ, когда за ихъ спиной Макъ-Аллапъ объяснился съ хозяиномъ многозначительнымъ взглядомъ.

На верху было совершенно темно, хозяинъ взялъ съ собой лампу.

Въ передней было много дверей съ номерами.

-- Лучшія комнаты, Джонъ-Ралей, лучшія комнаты, вскричалъ Макъ-Алланъ. Для этихъ гостей ничто не будетъ слишкомъ хорошо!

Хозяинъ открылъ дверь въ довольно порядочную комнату, за которой была еще спальня.

-- Здѣсь довольно хорошо, сказалъ Гагенъ, я пробуду не больше двухъ дней, такъ такъ послѣ завтра я ѣду далѣе, а мой спутникъ уѣдетъ, можетъ быть даже завтра; Губертъ, поставьте вещи сюда! Есть здѣсь еще комната рядомъ?

-- Да, она отдѣляется отъ этой только стѣной, тамъ можетъ жить другой господинъ, отвѣчалъ Джонъ-Ралей и отворилъ дверь въ маленькую комнату съ одной постелью.

-- Хорошо! зажгите свѣчи! приказалъ Гагенъ и подайте намъ что нибудь поѣсть.

Хозяинъ зажегъ въ обѣихъ комнатахъ свѣчи и пошелъ внизъ принести заказанное Гагеномъ кушанье.

-- Благодарю васъ, сударь, обратился тогда Гагенъ къ ирландцу, полагаю что намъ будетъ здѣсь довольно удобно провести остальное время.

-- Я надѣюсь! Спокойной ночи! сказалъ Макъ-Алланъ кланяясь, вы здѣсь въ совершенной безопасности.

Послѣ этого онъ ушелъ. Гагенъ и Губертъ остались вдвоемъ.

XXIV.

Драгоцѣнности.

Гостинница, въ которую Макъ-Алланъ привезъ новыхъ гостей находилось, какъ мы уже слышали, недалеко отъ берега Гудзона, отъ котораго отдѣлялась только песчаными дюнами.

За одною изъ этихъ дюнъ, въ темнотѣ остановилась карета, съ трудомъ проѣхавшая черезъ песокъ, хотя была запряжена двумя хорошими лошадьми.

Въ этой мѣстности такіе экипажи рѣдкость, обыкновенно тутъ ѣздятъ одни только телѣги или маленькія повозки съ рыбой, запряженныя собаками, въ такое же позднее время не видно было ни души. Городскіе жители никогда или очень рѣдко являются сюда и часто на большомъ разстояніи не встрѣтишь ни живой души.

Изъ кареты вышелъ господинъ, закутанный въ плащъ и шляпу съ широкими полями.

-- Выйдя изъ кареты онъ пошелъ по направленію къ гостинницѣ.

Вдругъ онъ услышалъ шаги и остановившись увидѣлъ въ нѣкоторомъ отдаленіи человѣка, шедшаго по направленію къ дюнѣ, который казалось не замѣчалъ его.

Человѣкъ въ плащѣ немного наклонился, чтобы лучше разглядѣть шедшаго навстрѣчу.

-- Макъ-Алланъ! назвалъ онъ.

Ирландецъ остановился, но черезъ мгновеніе замѣтилъ уже того, кто его позвалъ.

-- Я только что шелъ посмотрѣть тутъ ли вы, г. фонъ Арно, сказалъ онъ, подходя ближе, какъ вы сами могли видѣть, все удалось вполнѣ, оба теперь тамъ, въ гостинницѣ. Я приготовилъ Джона Ралея, переговорите съ нимъ, онъ соглашается на все, когда ему хорошо платятъ.

-- А бывшій лѣсничій тоже наверху?

-- Да, въ комнатѣ рядомъ съ вашимъ непріятелемъ!

-- Этого молодца вы могли бы оставить полиціи, Макъ-Алланъ.

-- Это очень легко могло погубить все дѣло, отвѣчалъ ирландецъ, да и что вамъ о немъ безпокоиться, онъ завтра уйдетъ, онъ отправляется внутрь страны, такъ что вамъ остается будущая ночь для исполненія вашихъ плановъ.

-- Вы думаете хозяинъ будетъ согласенъ? спросилъ Митнахтъ.

-- На все, на что хотите, смѣясь сказалъ ирландецъ, онъ очень услужливъ! Я не даромъ выбралъ эту гостинницу. Только заплатите хорошенько, а Джонъ не будетъ вамъ препятствіемъ.

-- Я не останусь въ долгу ни у васъ, ни у хозяина, Макъ-Алланъ, съ вами я расплачусь сегодня же вечеромъ, сказалъ Митнахтъ.

-- Тѣмъ лучше! Я хочу еще разъ увидать мою родину и Лондонъ, которыхъ я не видалъ двадцать лѣтъ и ѣду на томъ же параходѣ, на которомъ думалъ ѣхать вашъ непріятель, отвѣчалъ ирландецъ, я очень радъ путешествію, все-таки перемѣна. Мнѣ надоѣла вѣчная картежная игра по вечерамъ.

-- Вы ѣдете только въ Лондонъ или далѣе?

-- Очень можетъ быть что я проѣду на континентъ. Почему вы объ этомъ спрашиваете? Развѣ у васъ есть какое нибудь дѣло?

-- Мы поговоримъ съ вами объ этомъ потомъ, я хотѣлъ бы дать вамъ одно порученіе. Но тамъ идетъ кто-то...

-- Это Джонъ Ралей, хозяинъ гостинницы. У него нѣтъ ничего святого! Онъ продалъ свою собственную дочь въ веселое заведеніе, чтобы только избавиться отъ лишняго рта. Жена его умерла и онъ заботится только о деньгахъ. Сюда, Джонъ!

Хозяинъ увидалъ обоихъ мущинъ и подошелъ къ нимъ, такъ какъ онъ шелъ скоро, то видно было что онъ хромаетъ.

-- Что за ужасная погода, сказалъ онъ, просто хоть умирай съ голоду въ нашей глуши. Добрый вечеръ! Говоря это онъ слегка приподнялъ шляпу.

-- Послушайте, Джонъ, вотъ этотъ господинъ хочетъ переговорить съ вами относительно пріѣхавшихъ сегодня гостей, сказалъ Макъ-Алланъ хозяину, онъ имѣетъ съ ними дѣла.

-- Я такъ и думалъ, замѣтилъ Джонъ, говорите пожалуйста, сударь.

-- Младшій изъ нихъ уѣдетъ завтра, сказалъ Митнахтъ въ полголоса, старшій не долженъ ѣхать пока я не переговорю съ нимъ.

-- Онъ старый врагъ этого господина, пояснилъ Макъ-Алланъ, вы можете прямо говорить съ Джономъ Ралеемъ. Господинъ желаетъ никогда болѣе не встрѣчаться со своимъ врагомъ.

-- Понимаю, милордъ, понимаю.

-- Я хочу его вызвать, объяснилъ Митнахтъ, но еще не сегодня, а завтра ночью.

-- Главное дѣло въ томъ, чтобы отдѣлаться здѣсь отъ него навсегда, прибавилъ ирландецъ, милордъ находитъ, что для нихъ двоихъ на землѣ мало мѣста, этимъ все сказано, и такъ какъ онъ собирается ѣхать въ Европу, то объ немъ никто не станетъ справляться, родныхъ же у него никого нѣтъ.

Джонъ Ралей кивнулъ головой.

-- Вы поглядите только на него, смѣясь сказалъ Макъ-Алланъ, указывая Митнахту на хозяина, стоявшаго съ видомъ ожиданія, какъ отлично понимаетъ все этотъ человѣкъ. Знаете ли вы, чего онъ теперь ждетъ, объ чемъ думаетъ?

-- Когда я приду завтра ночью, отвѣчалъ Митнахтъ, то принесу съ собой вознагражденіе.

-- Ха, ха, ха! вы угадали! смѣясь сказалъ ирландецъ.

-- Не спѣшите, милордъ, замѣтилъ Джонъ, я еще ничего не сдѣлалъ, а кто дѣлаетъ такія дѣла, тотъ не забудетъ отдать вознагражденіе.

-- Какъ онъ знаетъ человѣческое сердце! вскричалъ Макъ-Алланъ. Но однако до завтра, Джонъ Ралей, спокойной ночи.

-- Прощайте, милордъ, отвѣчалъ хозяинъ, и пока Митнахтъ съ ирландцемъ возвращались къ дюнѣ, онъ, хромая, направился обратно къ дому.

-- Это человѣкъ, котораго можно употребить на все! говорилъ по дорогѣ Макъ-Алланъ, если вы въ его домѣ, или по близости, отправите на тотъ свѣтъ вашего противника, то Джонъ позаботится о томъ, чтобы онъ исчезъ безъ слѣда; подъ его домомъ течетъ канава, впадающая въ Гудзонъ и она унесетъ все, что должно исчезнуть. По крайней мѣрѣ я такъ слышалъ.

Они дошли въ это время до кареты и сѣли въ нее.

-- Вы ѣдете домой? спросилъ Макъ-Алланъ, въ такомъ случаѣ высадите меня у моей квартиры.

-- Хорошо, отвѣчалъ Митнахтъ и приказалъ своему кучеру сначала довезти ирландца, а потомъ уже ѣхать домой. Карета покатилась. Сильныя лошади быстро довезли ее до города.

-- Теперь скажите, Макъ-Алланъ, сколько вы хотите за сегодняшнюю услугу? спросилъ Митнахтъ.

-- Я знаю, что вы умѣете цѣнить заслуги, отвѣчалъ ирландецъ.

Митнахтъ вынулъ изъ кармана бумажникъ и ждалъ пока карета подъѣдетъ къ фонарю, чтобы различить деньги. Онъ вынулъ нѣсколько крупныхъ бумажекъ и подалъ Макъ-Аллану.

-- Тысячу разъ благодарю васъ, фонъ-Арно, желаю вамъ успѣха.

Митнахтъ молча кивнулъ головой.

-- Я еще увижу васъ до вашего отъѣзда, сказалъ онъ.

Въ это время карета доѣхала до дому, гдѣ жилъ Макъ-Алланъ, ирландецъ вышелъ и первымъ его дѣломъ по приходѣ домой было пересчитать полученныя отъ Митнахта деньги. Оказалось, что онъ получилъ тысячу долларовъ. Путешествіе въ Лондонъ и обратно было оплачено со всѣми путевыми издержками, а ему было необходимо ѣхать въ Лондонъ, чтобы продать украденныя у испанки драгоцѣнности, представлявшія изъ себя капиталъ не менѣе какъ въ тридцать тысячъ долларовъ. Въ Нью-Іоркѣ ихъ неудобно было продать, тогда какъ въ Лондонѣ это можно отлично устроить.

Положивъ деньги въ письменный столъ и заперевъ его, Макъ-Алланъ взглянулъ на часы. Было уже болѣе десяти часовъ.

Онъ погасилъ огонь и снова ушелъ изъ дома. Дождь все еще шелъ, онъ крѣпче завернулся въ плащь и направился къ тому мѣсту пятой аллеи, отъ котораго можно войти въ Центральный паркъ, въ которомъ въ это время было совершенно темно.

Макъ-Алланъ не боялся идти по почти пустымъ аллеямъ, въ которыхъ не горѣло ни одного фонаря. У него былъ всегда съ собой заряженный револьверъ и малѣйшая попытка подойти къ нему, была бы встрѣчена съ его стороны выстрѣломъ.

Войдя въ паркъ, Макъ-Алланъ направился въ ту боковую аллею, въ которой мы уже видѣли его, когда его преслѣдовала испанка.

Свѣтъ фонарей не проникалъ въ это мѣсто, но ирландецъ казался отлично знакомымъ съ мѣстностью, такъ какъ онъ прямо дошелъ до небольшаго домика сторожа и подошелъ къ его окну. Внутри было темно, сторожъ вѣроятно уже спалъ. Домикъ стоялъ вблизи широкой главной аллеи, которая вела къ лучшему мѣсту въ паркѣ, называемому "The Mail" и тутъ еще виднѣлись тамъ и сямъ пѣшеходы и ѣдущіе; тутъ было гораздо свѣтлѣе, такъ какъ аллею освѣщало множество газовыхъ фонарей.

Убѣдившись что сторожъ спитъ, онъ пошелъ къ маленькому сараю, находившемуся за домомъ, и вошелъ въ него, такъ какъ онъ былъ открытъ.

Тутъ стояли разныя лопаты, палки и т. п. вещи. Макъ-Алланъ взялъ заступъ, но дѣлалъ все такъ осторожно, что сторожъ ничего не могъ слышать.

Тогда онъ снова вышелъ изъ сарая и черезъ кусты возвратился на отдаленную аллею, съ которой Бэлла подсматривала за нимъ, но ничего не видѣла.

Онъ свернулъ съ дорожки и дошелъ черезъ кусты до небольшой лужайки. Тутъ онъ подошелъ къ старому вязу, подъ которымъ лежало много листьевъ.

Взявъ заступъ, онъ сначала разбросалъ листья, потомъ началъ копать подъ ними землю.

По близости никого не было, кто бы за нимъ наблюдалъ, поэтому онъ съ полнымъ вниманіемъ принялся за работу.

Онъ усердно копалъ, ни его руки, не привыкшія къ такой работъ, скоро устали, кромѣ того, онъ вообще не отличался силой, но земля была въ этомъ мѣстѣ мягкая, такъ какъ онъ самъ, не задолго передъ этимъ, зарылъ тутъ драгоцѣнности испанки. Когда наконецъ онъ дорылся до шкатулки, но еще не успѣлъ ее вынуть, на ближайшей аллеѣ вдругъ раздался женскій крикъ:

-- Помогите! меня кусаютъ! сюда! громко кричалъ голосъ, тысячу долларовъ, кто спасетъ меня!

Макъ-Алланъ вскочилъ, онъ ясно слышалъ крикъ, а услышавъ про награду, которую обѣщала кричавшая, онъ оставилъ заступъ около ямы и вынувъ револьверъ поспѣшилъ на помощь.

-- Помогите! раздалось еще разъ, помогите!

Макъ-Алланъ поспѣшно выбѣжалъ на аллею, но въ эту минуту ему послышалось, что крикъ о помощи раздался гораздо дальше. Онъ поспѣшилъ по этому направленію, но тутъ все затихло и въ темнотѣ онъ не могъ ничего различить.

Неужели кричавшая могла такъ скоро исчезнуть? Или нападавшіе убили ее и она замолкла?

Но тутъ Макъ-Аллану надо было подумать о своей собственной безопасности, поэтому, не заботясь о дальнѣйшей судьбѣ кричавшей, онъ поспѣшно вернулся къ ямѣ подъ вязомъ.

Вставъ на колѣни, онъ наклонился въ яму, чтобы вынуть шкатулку съ драгоцѣнностями, но вдругъ ужасъ охватилъ его. Онъ напрасно ощунывалъ дно ямы, шкатулка не попадалась ему подъ руки, онъ сталъ рыть землю еще глубже, но все напрасно, шкатулка пронала!

Макъ-Алланъ заскрипѣлъ зубами, онъ еще не находилъ объясненія случившагося, но у него мелькнуло предчувствіе.

Онъ снова сталъ рыть, но наконецъ бросилъ напрасный трудъ и вдругъ недалеко отъ себя онъ услышалъ ироническій смѣхъ.

Онъ вздрогнулъ; прежній крикъ о помощи и этотъ торжествующій смѣхъ принадлежали одному человѣку. Его перехитрили! Онъ узналъ этотъ голосъ, или ему по крайней мѣрѣ показалось, что онъ узналъ его. Онъ сжалъ кулаки; за нимъ, очевидно, наблюдали шагъ за шагомъ и подсматривавшей удалось похитить у него все.

Этотъ смѣхъ вывелъ его изъ себя. Ярость выразилась на его блѣдномъ лицѣ и выхвативъ револьверъ онъ бросился къ тому мѣсту, гдѣ раздался смѣхъ, рѣшившись оружіемъ наказать того, кто вырвалъ у него его покражу.

Но было слишкомъ поздно! Послышался стукъ колесъ.

Макъ-Алланъ поспѣшилъ къ ближайшей экипажной биржѣ, взялъ лучшую карету и приказалъ кучеру ѣхать какъ можно скорѣе, назвавъ ему адресъ виллы испанки.

Кучеръ погналъ лошадей и черезъ четверть часа Макъ-Алланъ входилъ въ подъѣздъ виллы испанки.

Служанка, принявшая его была удивлена его лихорадочной поспѣшностью.

-- Что случилось? спросила она, снимая съ него верхнее платье.

-- Дома ли сенора? спросилъ ирландецъ.

-- Конечно! Она наверху въ пріемныхъ комнатахъ! Гости уже собрались, отвѣчала служанка.

Она была дома? А между тѣмъ Макъ-Аллану показалось. что онъ слышалъ ея голосъ, ея смѣхъ. Неужели же онъ ошибся?

-- Не уѣзжала ли куда-нибудь сенора и давно ли вернулась? спросилъ онъ снова.

-- Этого я не знаю, отвѣчала дѣвушка, сенора была сначала въ будуарѣ, а теперь въ гостиной!

Ирландецъ поспѣшно поднялся по лѣстницѣ и вошелъ въ ярко-освѣщенныя комнаты. Костюмъ его былъ, послѣ всего происшедшаго, въ нѣкоторомъ безпорядкѣ, тогда какъ другіе гости, мущины и дамы, были въ самыхъ элегантныхъ костюмахъ, но онъ не замѣчалъ ничего и въ волненіи даже не кланялся никому изъ знакомыхъ.

Наконецъ онъ увидалъ передъ собою испанку, она насмѣшливо улыбалась, на ней былъ надѣтъ богатый брилліантовый уборъ, подаренный ей однимъ богатымъ негоціантомъ и составлявшій самую лучшую изъ всѣхъ ея драгоцѣнностей... и теперь Макъ-Алланъ видѣлъ на ней эти роскошныя серьги, ожерелье и браслеты.

-- А, Макъ-Алланъ, вскричала она, увидавъ ирландца, который не могъ оторвать глазъ отъ ея брилліантовъ, что случилось? Какой у васъ видъ?

Отъ злобы и удивленія, ирландецъ не въ состояніи былъ произнести ни слова.

-- Боже мой! Вамъ дурно? сказала Бэлла, стоявшая рядомъ съ лордомъ Стоуэромъ, который насмѣшливо глядѣлъ на поблѣднѣвшаго отъ злобы ирландца и казалось зналъ причину его ярости.

Тогда Макъ-Алланъ овладѣлъ собою и заставилъ себя улыбнуться.

-- Со мной ничего, сенора, мнѣ только сказали сейчасъ, что вы подвергались нападенію въ Центральномъ паркѣ, сказалъ онъ.

-- И вы безпокоились обо мнѣ?

-- Мнѣ говорили будто васъ видѣли и слышали, продолжалъ ирландецъ съ насмѣшкой.

-- И вы заботились обо мнѣ, Макъ-Алланъ, какъ вы добры! насмѣшливо отвѣчала Бэлла, но теперь вы видите, что я здорова и вся исторія въ паркѣ могла быть недоразумѣніемъ, такъ какъ кто ходитъ въ это время года и еще такъ поздно въ Центральный паркъ, сказала испанка. Но такъ какъ вы принимаете во мнѣ такое участіе, то я могу порадовать васъ, мои брилліанты, о дерзкой пропажѣ которыхъ вы вѣроятно знаете, нашлись благодаря одному счастливому случаю.

-- Это рѣдкость! проговорилъ ирландецъ, что это за случай, если можно узнать?

-- Просто глупость воровъ! отвѣчала испанка. Укравъ такія вещи надо вести себя умнѣе, чѣмъ велъ себя тотъ, кто укралъ мои сокровища! Но онъ долженъ радоваться, что я довольствуюсь тѣмъ, что ко мнѣ вернулись мои вещи, а не передаю его въ руки правосудія. Неправда ли, Макъ-Алланъ? Я слышала, что вы ѣдете въ Европу, въ Ирландію и въ Лондонъ. Можетъ тамъ такіе люди какъ вы, на что-нибудь годятся! Желаю вамъ счастливаго пути! Пойдемте, милордъ, обратилась она къ своему кавалеру и повернулась къ ирландцу спиной, а Макъ-Алланъ счелъ за лучшее сейчасъ же удалиться.

XXV.

Лучъ надежды.

-- Это борьба за милліонъ, г. докторъ Вильмъ, говорилъ Бруно новому доктору больницы Св. Маріи, въ комнатѣ у котораго онъ былъ, вотъ вамъ и разгадка всей загадки.

-- Я долженъ вамъ сознаться, что еще не понимаю всего дѣла, отвѣчалъ Вильмъ, молодой человѣкъ съ ясными глазами и открытымъ, честнымъ лицомъ. Вы говорите мнѣ, что помѣщенная въ заведеніе больная настоящая графиня, вы говорите мнѣ дальше, что отдача ее сюда есть только послѣдствіе ошибки на счетъ состоянія ея ума.

-- Повторяю вамъ, что это борьба, въ которой многіе долго не будутъ знать на чьей сторонѣ правда.

-- Вы упоминали также о молочной сестрѣ графини...

-- Всѣ старанія найти ее послѣ ея отъѣзда были напрасны! Теперь положительно доказано, что Марія Рихтеръ не ѣздила дальше Гамбурга, и на этой недѣлѣ я жду доктора Гагена обратно изъ Америки, этотъ благородный человѣкъ нарочно ѣздилъ въ Нью-Іоркъ, чтобы разъяснить наконецъ это темное обстоятельство.

-- И онъ также ничего не нашелъ?

-- Ничего, кромѣ увѣренности, что Марія Рихтеръ умерла и что она никогда не была въ Америкѣ, отвѣчалъ Бруно, повторяю вамъ, что передъ нами цѣлый хаосъ вопросовъ и обстоятельствъ, чтобы объяснить которые нѣтъ ни одной дороги. Но теперь намъ надо только то, чтобы вы убѣдились въ томъ, что мнимая больная здорова. Она настоящая графиня, вамъ я могу это сказать, все что говорятъ другіе основано на ошибкѣ, она графиня и только жадность ея мачихи къ ея деньгамъ вызвала всѣ эти ужасы.

-- Мнѣ все-таки непонятно, гдѣ можетъ быть молочная сестра, сказалъ докторъ, если ее нигдѣ не нашли, то она должна же была гдѣ-нибудь умереть.

-- Да, несчастная умерла! Графиня узнала въ найденномъ трупѣ Марію Рихтеръ, но ей не повѣрили.

-- Но какъ же могло случиться, чтобы эта дѣвушка, которая по вашимъ словамъ уѣхала въ Гамбургъ, могла вдругъ очутиться тутъ?

-- Это до сихъ поръ тайна. Извѣстно только то, что Марія Рихтеръ не ѣздила въ Америку, а неожиданно была вызвана изъ Гамбурга телеграммой.

-- И графиня указываетъ на бывшаго управляющаго Варбурга, на этого Митнахта, какъ на того, кто столкнулъ ее въ пропасть? спросилъ докторъ.

-- Да, графиня утверждаетъ это положительно, но никто не вѣритъ ей, никто не считаетъ ее графиней, и это самое ужасное, казалось бы это одно могло свести съ ума. Да, поставьте себя на ея мѣстѣ, когда на нее клевещутъ, зовутъ безумной. Даже тѣ люди, которые были на ея сторонѣ, высказались что она не графиня такъ какъ въ промежутокъ, о которомъ я вамъ разсказывалъ, она сильно измѣнилась.

-- Въ промежутокъ! задумчиво повторилъ докторъ, этотъ промежутокъ самое странное и непонятное во всемъ этомъ дѣлѣ.

-- Я не могу спорить съ вами.

-- Гдѣ могла быть графиня въ это, довольно продолжительное время? Найдите отвѣтъ на этотъ вопросъ. Можете ли вы допустить, чтобы женщина, да еще такая нѣжная, могла провести почти двѣ недѣли въ пропасти, не умеревъ? Можете ли вы объяснить какимъ образомъ она вдругъ ночью попала въ домъ вашего друга?

-- Все это старые вопросы, на которые нѣтъ отвѣта. Объ эту тайну разбивается все. Это обстоятельство рѣшило дѣло графини противъ нея. Никто не считалъ возможнымъ, чтобы женщина могла пробыть такъ долго безъ помощи и явиться ночью къ дому моего друга.

-- Я вамъ долженъ сознаться, что мою увѣренность уменьшаетъ это обстоятельство, согласился докторъ.

-- Но что если я скажу вамъ, что я снова узналъ графиню, я ея женихъ, то это уничтожитъ ваши сомнѣнія! вскричалъ съ жаромъ Бруно, и вы сами согласитесь, что по вашимъ наблюденіямъ, графиня совершенно здорова умственно.

-- Это правда!

-- Остановимтесь на этомъ докторъ Вильмъ, это очень важно, такъ какъ тутъ можетъ быть только два случая или она графиня, и тогда значитъ тѣ, которые обвиняютъ ее, клеветники, или же она не графиня, но это невозможно.

-- Она не сумасшедшая! сказалъ Вильмъ, всѣ мои наблюденія не открыли въ ней ни малѣпшаго признака умственнаго разстройства,

-- Вы благородный человѣкъ! сказалъ Бруно, протягивая доктору руку. Ваше появленіе въ этомъ домѣ пробудило первый лучь надежды во мнѣ и въ графинѣ. Скажите сами, не было ли бы для васъ торжествомъ, узнать то, въ чемъ до сихъ поръ ошибались всѣ другіе и открыть преступленіе. Мнѣ кажется, что сама судьба привела васъ сюда, чтобы наконецъ освѣтить это мрачное дѣло. Я не ошибаюсь въ васъ, я увѣренъ что вы не успокоитесь раньше, чѣмъ добьетесь истины, вы поможете бѣдной графинѣ.

-- Вы не ошиблись, г. фонъ-Вильденфельсъ, отвѣчалъ Вильмъ, пожимая протянутую ему руку, вы не ошиблись во мнѣ, я считаю своей обязанностью узнавать истину и оказывать помощь страждущимъ.

-- Въ такомъ случаѣ вамъ удастся помочь графинѣ! Пойдемте къ ней и наблюдайте за ней во время ея свиданія со мной. Вы знаете что я близкій родственникъ графини, и что я люблю ее, вы рѣшите, есть ли въ ней хоть слѣдъ умственнаго разстройства.

Тогда Вильмъ оставилъ съ Бруно свою комнату и отправился къ Лили. Онъ самъ открылъ дверь, затѣмъ пропустивъ Бруно впередъ, вошелъ вслѣдъ за нимъ.

Лиля съ радостью поспѣшила на встрѣчу жениху.

-- Я уже знала что ты здѣсь, вскричала она, я видѣла какъ ты пришелъ! Въ моей печальной жизни, твой приходъ всегда бываетъ праздникомъ.

Это свиданіе было такъ нѣжно и трогательно, что докторъ принужденъ былъ убѣдиться, что Лили не можетъ быть сумасшедшая.

-- Мнѣ надо многое тебѣ разсказать, Бруно, продолжала Лили, прежде всего, знаешь ли ты, что новый докторъ внимательно наблюдаетъ за мной? Онъ человѣкъ справедливый, я вполнѣ довѣряю ему. Да, онъ единственный человѣкъ во всемъ заведеніи, къ которому я могу чувствовать довѣріе! Ахъ! онъ пришелъ съ тобой, ты говорилъ съ нимъ.

-- Да и я могу только одобрить твое довѣріе, отвѣчалъ Бруно. Ты можешъ ему довѣриться, такъ какъ онъ вполнѣ благородный человѣкъ.

-- Слава Богу, я не ошиблась! Наконецъ то хоть одно человѣческое существо думаетъ обо мнѣ хорошо! сказала Лили, да, сердце сказало мнѣ, какъ только и увидала доктора, что я могу надѣяться на его помощь и я не обманулась! А теперь, дорогой Бруно, я должна разсказать тебѣ нѣчто совсѣмъ чудесное, докторъ можетъ это слышать и можетъ быть вмѣстѣ съ тобой найдетъ связь всего этого.

-- Развѣ случилось что-нибудь, чего я не знаю? спросилъ Бруно.

-- Нѣтъ, не то чтобы случилось, то, что я хочу тебѣ разсказать можетъ быть было просто сномъ. Тѣмъ не менѣе этотъ сонъ можетъ быть имѣетъ болѣе важное значеніе, чѣмъ это маѣ показалось съ перваго раза, можетъ быть онъ послужитъ объясненіемъ для того времени, которое я провела въ пропасти.

-- Это было бы большимъ счастіемъ, дорогая Лили вскричалъ Бруно, подойдите сюда докторъ, будьте свидѣтелемъ этого разсказа. Мы только что сейчасъ говорили, какъ жаль что ты не можешь ничего сказать объ этомъ времени.

-- А теперь Богъ послалъ мнѣ этотъ чудесный сонъ, который можетъ быть объяснитъ все! отвѣчала Лили, протягивая руки, это былъ чудесный сонъ, такъ что когда я проснулась, то мнѣ показалось, что я не спала, а пережила все это, я увѣрена, что это указаніе свыше, такъ какъ теперь мнѣ кажется, что я знаю гдѣ была въ то время, какъ будто память вдругъ возвратилась ко мнѣ.

-- Разсказывай! вскричалъ Бруно съ нетерпѣніемъ. Даже докторъ былъ видимо заинтересованъ.

-- Во снѣ я вдругъ перенеслась къ тому ужасному времени, когда я стала жертвой Митнахта, начала Лили, не думайте докторъ, чтобы я сказала что нибудь, въ чемъ я не могла бы дать отвѣта Богу, не думайте также, чтобы мои мысли были въ безпорядкѣ. Меня столкнулъ въ пропасть фонъ-Митнахтъ и его же жертвой пала несчастная Марія! прибавила она тихо, съ невольнымъ ужасомъ.

-- Этотъ бывшій управляющій уѣхалъ теперь за границу, сказалъ Бруно Вильму.

-- Во снѣ я видѣла себя не въ пропасти, Бруно, продолжала Лили, и казалось что она находится въ какомъ-то воодушевленіи, я видѣла себя въ какомъ то полутемномъ подземельи, я вдыхала свѣжій и пріятный воздухъ, я слышала ропотъ моря и чувствовала себя такъ хорошо, что не въ состояніи тебѣ описать. Мнѣ казалось что подземелье это устроено въ мѣловой скалѣ, на берегу моря и я лежу на сухихъ вѣтвяхъ. Вдругъ стало немного свѣтлѣе и около меня раздались шаги, когда я открыла глаза, то увидѣла передъ собою старика въ старомъ, выпачканномъ мѣломъ платьѣ, съ длинными сѣдыми волосами и такой же бородой, падавшей до колѣнъ. Онъ подошелъ ко мнѣ и я узнала его въ лицо. Черты лица измѣнились, но все-таки я узнала старика, жившаго въ мѣловой пещерѣ. "Фейтъ!" радостно вскричала я, такъ какъ старый слуга моего отца, былъ добрый человѣкъ и я знала его еще ребенкомъ. "Фейтъ, какъ попали вы сюда?" -- "Я не умиралъ графиня, отвѣчалъ онъ, я живу здѣсь въ мѣловой пещерѣ, но никто не долженъ этого знать. Я не показываюсь больше наверхъ, для тѣхъ кто наверху, я мертвъ. Но я живъ, какъ вы сами видите это".

-- Странный сонъ! согласился Бруно, который, также какъ докторъ, съ напряженнымъ вниманіемъ слѣдилъ за разсказомъ, продолжай дорогая Лили, конечно это сонъ, но онъ очень необыкновененъ.

-- Это не пустой сонъ! продолжала Лили, слушай дальше! "Но, Фейтъ, снова обратилась я въ старику, который походилъ на горнаго духа, какъ можете вы жить здѣсь внизу?" -- "Отлично, графиня, я питаюсь рыбою, которую выбрасываетъ сюда приливъ".-- "Такъ это вы, спросила я тогда, появляетесь здѣсь на утесѣ предостерегая рыбаковъ во время бури?" -- "Да, это я самъ, отвѣчалъ онъ, рыбаки думаютъ что это мой духъ. "Но какъ можете вы предостерегать ихъ отъ бури, когда ее еще нѣтъ?" спросила я.-- "Я скажу вамъ это графиня, чайки даютъ мнѣ знать объ этомъ за нѣсколько часовъ, тогда я выхожу туда на камень и подаю сигналъ".-- "Но уйдемте изъ этой пещеры. Фейтъ, сказала я, намъ лучше вернуться къ остальнымъ людямъ. "Нѣтъ, это будетъ для насъ дурно, отвѣчалъ онъ, и для меня и для васъ графиня, такъ какъ наверху намъ грозитъ смерть!" Тутъ старый Фейтъ какъ будто вдругъ исчезъ, но я все еще лежала въ пещерѣ, когда я уже совсѣмъ проснулась, мнѣ все еще казалось, что я лежу въ пещерѣ, такъ какъ въ комнатѣ было темно и когда я наконецъ поняла гдѣ я, то у меня какъ будто повязка упала съ глазъ Да. вскричала я, да, это правда! я была въ пещерѣ.

Лили замолчала. Бруно и докторъ ни разу не прерывали ея разсказа. Задумчиво и серьезно слѣдили они за всѣми ея словами.

Наступило непродолжительное молчаніе.

-- Что вы скажете на это докторъ? заговорилъ наконецъ Бруно.

-- Я не знаю мѣстности и связи событій и для меня, все это кажется простымъ сномъ, отвѣчалъ докторъ.

-- Клянусь вамъ, что это не пустой сонъ! вскричала Лили, это не можетъ быть пустымъ сномъ! Я чувствую что нашла наконецъ объясненіе! Я сама долго ломала себѣ голову, чтобы нонить гдѣ могла я быть въ промежутокъ этого времени, а теперь мнѣ кажется что все вдругъ разъяснилось.

-- Это часто кажется такъ послѣ сновъ, замѣтилъ Вильмъ.

-- Я вижу, что вы мнѣ не вѣрите! Но ты Бруно, хоть ты покрайней мѣрѣ вѣрь мнѣ! вскричала Лили умоляющимъ голосомъ.

-- Я долженъ сознаться тебѣ, что и мнѣ это все болѣе и болѣе кажется сномъ, дорогая Лили, отвѣчалъ Бруно, такъ какъ твое исчезновеніе и потомъ неожиданное появленіе были такъ чудесны... но стой! перебилъ онъ самъ себя, какъ будто ему что то пришло въ голову, что дало другое направленіе его мыслямъ, я самъ одинъ разъ лѣтомъ, передъ началомъ грозы, видѣлъ внизу человѣка на камнѣ! Неужели старый Фейтъ дѣйствительно живетъ тамъ внизу въ мѣловыхъ пещерахъ, если онъ живъ, то ты спасена, но это такъ необычайпо, что я не въ состояніи вѣрить.

-- Да, очень фантастично! замѣтилъ Вильмъ.

-- А я клянусь вамъ, что этотъ сонь истина! вскричала Лили.

-- Хорошо, если ты такъ твердо въ этомъ убѣждена, то я не стану тебѣ противорѣчить, сказалъ Бруно, до сихъ поръ считалось невозможнымъ проникнуть въ эту мѣстность, такъ какъ приливъ тамъ очень силенъ и весь берегъ усѣянъ камнями. Тѣмъ не менѣе я еще разъ попытаюсь проникнуть туда, къ мѣловымъ холмамъ и обыскать тамъ все.

-- Ахъ, да, сдѣлай это мой дорогой Бруно, вели знакомымъ съ этой мѣстностью попытаться пробраться туда въ тихую погоду, вскричала Лили, мнѣ кажется что тамъ все объяснится! Этотъ сонъ и новый докторъ моя единственная надежда, а я нуждаюсь въ надеждѣ.

-- Я знаю это, моя дорогая! Но положись на меня! Что только человѣкъ можете сдѣлать, я все сдѣлаю, такъ какъ счастье моей жизни неразлучно съ твоимъ.

Влюбленные простились.

-- На этотъ разъ мнѣ не такъ тяжело разставаться съ тобою, мой милый Бруно, сказала Лили, такъ какъ теперь я отпускаю тебя съ надеждой! Но не оставляй меня слишкомъ долго томиться въ неизвѣстности между страхомъ и надеждой.

Бруно обѣщался дѣйствовать какъ возможно скорѣе и простился съ Лили.

Когда докторъ быстро отворилъ дверь комнаты Лили, то сильно толкнулъ кого то, стоявшаго за ней.

Это была Дора Вальдбергеръ.

-- Что вы здѣсь дѣлаете? сердито спросилъ Вильмъ, запирая за собою дверь, послѣ того какъ Бруно вышелъ въ корридоръ и также недовѣрчиво глядѣлъ на сидѣлку.

-- У меня есть здѣсь дѣло! коротко отвѣчала Дора.

-- Здѣсь у дверей? рѣзко сказалъ Вильмъ, развѣ я не запрещалъ вамъ ходить сюда? Вы ходите подслушивать! Не заставьте меня повторять вамъ это еще разъ, а то вы будете отпущены: если хотите оставаться, то берегитесь. А теперь идите отсюда!

Дора повиновалась съ затаенной яростью.

Докторъ проводилъ Бруно до воротъ.

XXVI.

Уединенная гостинница.

Комнаты гостинницы на берегу Гудзона не имѣли въ себѣ ничего ужаснаго, правда, онѣ были очень просты, но въ тоже время не имѣли въ себѣ ничего такого, что могло бы возбудить недовѣріе.

Комната Губерта была маленькая, съ однимъ окномъ, въ ней стояла постель, столъ съ диваномъ, нѣсколько стульевъ и шкафъ; въ углу стоялъ старый умывальникъ, это составляло всю обстановку комнаты. Но занавѣсы, постель и салфетка на столѣ были очень чисты.

У Гагена были двѣ комнаты, пріемная и спальня. Въ послѣдней могло броситься въ глаза то, что стѣны и потолокъ были необычайно темны и закопчены, но въ ней точно также не было ничего, что могло бы внушить недовѣріе.

Въ пріемной, кронѣ дивана, стояло кресло, столъ простой и письменный, комодъ и шкафъ. Комната была, какъ и у Губерта, въ одно окно, но гораздо больше. Въ спальнѣ въ углу стояла большая желѣзная печка, которая отопляла обѣ комнаты, кромѣ того двѣ постели и два умывальника, диванъ и нѣсколько стульевъ. Въ комнатѣ пахло немного дымомъ, но это не бросалось въ глаза, къ тому же могли недавно топить печь и надымить.

Между тѣмъ хозяинъ принесъ холодной говядины, хлѣба и все что нужно для пунша. Ставя все это на столъ, онъ имѣлъ случай заглянуть въ денежную сумку Гагена, изъ которой тотъ въ эту минуту вынималъ что то.

-- Вы пробудете не долго? спросилъ онъ, накрывая на столъ.

-- Одинъ изъ насъ ѣдетъ завтра. Неправда ли, Губертъ, вы отправляетесь завтра? спросилъ Гагенъ.

-- Да, я хотѣлъ бы такъ сдѣлать, отвѣчалъ Губертъ.

-- Я же отправлюсь въ Европу съ первымъ пароходомъ. Когда онъ идетъ?

-- Послѣ завтра. Вы можете ѣхать на пароходъ прямо отсюда на лодкѣ и вамъ не придется тогда ѣхать черезъ городъ, отвѣчалъ Джонъ Ралей, только что возвратившійся послѣ разговора съ Митнахтомъ и Макъ-Алланомъ.

-- Я полагаю, что каждый уѣзжающій долженъ записаться въ Кэстль-Гарденѣ.

-- При пріѣздѣ, да, милордъ, это необходимо, но при отъѣздѣ совсѣмъ другія правила, въ особенности если у васъ немного багажа.

-- Здѣсь все, сказалъ Гагенъ, указывая на вещи.

Хозяинъ бросилъ любопытный взглядъ на вещи.

-- Это не составить никакихъ препятствій. А другой господинъ, поѣдетъ по желѣзной дорогѣ?

-- Да, я отправляюсь внутрь страны! отвѣчалъ Губертъ.

-- Въ такомъ случаѣ вамъ также не надо возвращаться обратно въ городъ. Вы можете сѣсть здѣсь же, тутъ есть маленькая станція. Кушайте пожалуйста, господа.

Джонъ Ралей поставилъ все на столъ и ушелъ.

Тогда Гагенъ пригласилъ Губерта ѣсть, и тотъ, взявъ свою часть на тарелку, налилъ въ стаканъ пуншу и ушелъ къ себѣ въ комнату, чтобы не стѣснять далѣе Гагена.

Между тѣмъ по уходѣ Губерта, Гагенъ, неизвѣстно почему, сталъ себя чувствовать какъ то не по себѣ.

Было уже одиннадцать часовъ. Внизу въ общей залѣ казалось еще были посѣтители. Гагенъ заперъ дверь и хотѣлъ идти въ спальню.

Подойдя случайно къ окну, онъ взглянулъ внизъ и увидалъ хромого хозяина съ фонаремъ въ рукахъ. Въ эту минуту видъ этого человѣка показался Гагену такимъ отвратительнымъ, что его охватилъ невольный ужасъ.

Джонъ Ралей шелъ около дома и свѣтъ фонаря падалъ на него. Невольно Гагену пришла въ голову мысль, что онъ одинъ въ незнакомомъ мѣстѣ, далеко отъ города и совершенно беззащитенъ, хотя у него былъ съ собою заряженный револьверъ, но что то говорило ему, что въ этомъ домѣ револьверъ будетъ для него плохой защитой. Во всякомъ случаѣ, говорилъ онъ себѣ, было крайнимъ легкомысліемъ, что я послѣдовалъ въ этотъ уединенный домъ за незнакомымъ человѣкомъ, который, по собственнымъ словамъ, изъ-за денегъ готовъ былъ сдѣлать все. Почему же теперь ему казалось здѣсь такъ страшно, или это было дѣйствіе ночи? Или причиною этого была непривлекательная наружность хозяина и мрачная, пустынная мѣстность?

Теперь, во всякомъ случаѣ, было уже поздно. Тѣмъ не менѣе, съ каждой минутой, въ Гагенѣ все увеличивалась увѣренность, что онъ лучше бы сдѣлалъ, еслибы остался въ городѣ.

Тогда онъ погасилъ одну свѣчу, сѣлъ на диванъ и рѣшился не спать до утра.

Онъ просидѣлъ такимъ образомъ около часу и ясно слышалъ, что внизу еще пьютъ и разговариваютъ, вдругъ ему послышались шаги.

Онъ всталъ и сталъ прислушиваться -- шаги осторожно приближались къ его двери.

Онъ тихонько всталъ и подошелъ къ двери, держа револьверъ на готовѣ.

Затѣмъ онъ вдругъ отворилъ дверь.

Передъ нимъ стоялъ Губертъ.

-- Я только что хотѣлъ постучаться, сказалъ онъ, но такъ лучше. Я смотрѣлъ что за люди внизу, такъ какъ это показалось мнѣ необходимымъ.

-- Въ этомъ случаѣ вы раздѣляете мои чувства, Губертъ.

-- Здѣсь въ домѣ не совсѣмъ обыкновенно, замѣтилъ Губертъ, конечно, можно ошибиться, но я рѣдко обманываюсь, и во всякомъ случаѣ слѣдуетъ быть осторожнѣе. Внизу, въ залѣ, сидятъ люди, которые очень похожи на воровъ и разбойниковъ, я не могъ услышать о чемъ они говорятъ, но я видѣлъ, что они играютъ въ карты.

-- Вы замѣтили еще что-нибудь, Губертъ?

-- Домъ мнѣ кажется такимъ же подозрительнымъ какъ и гости. Внизу течетъ какая-то канава подъ самымъ домомъ и около лѣстницы есть въ нее отверстіе, которое днемъ было закрыто досками, теперь оно открыто и внизу течетъ черная, вонючая вода, стоитъ только оступиться туда...

-- Все дѣло въ концѣ концовъ не такъ опасно какъ кажется, замѣтилъ Гагенъ, во всякомъ случаѣ мы будемъ на сторожѣ и ночью не станемъ близко подходить къ люку. Каждый изъ насъ останется въ своей комнатѣ, но спать не станемъ, и если что случится, можемъ позвать другихъ на помощь.

-- Да, такъ будетъ лучше, я для того и пришелъ сюда, чтобы предостеречь васъ, сказалъ Губертъ, я безпокоился о васъ. На меня едва ли кто станетъ нападать, такъ какъ съ меня немного можно взять, но вы -- дѣло другое.

-- Благодарю васъ за вашу заботливость, Губертъ, и такъ рѣшено, что каждый изъ насъ будетъ на сторожѣ у себя въ комнатѣ.

Губертъ вернулся къ себѣ въ комнату, а Гагенъ снова сѣлъ на диванъ. Около двухъ часовъ ночи внизу все стало тихо, послѣдніе посѣтители, казалось, оставили домъ и хозяинъ вездѣ погасилъ огонь.

Въ домѣ все стихло и во всю остальную ночь не случилось ничего такого, что могло бы возбудить подозрѣніе.

Когда наступило утро, Гагенъ легъ въ постель, смѣясь надъ своими напрасными опасеніями. Губертъ также заснулъ.

Черезъ нѣсколько часовъ, когда Гагенъ проснулся, Губертъ былъ уже около него, а хозяинъ принесъ завтракъ, освѣдомившись хорошо ли спали гости.

-- Мнѣ кажется, сказалъ Гагенъ, обращаясь къ Губерту, когда они снова остались одни, что мы были несправедливы къ хозяину и его дому. Очень часто въ такихъ гостинницахъ безопаснѣе жить, чѣмъ въ самыхъ роскошныхъ. Уѣзжайте спокойно Губертъ, завтра я также наконецъ оставлю Нью-Іоркъ.

Губертъ повиновался этому приказанію и уложивъ свой небольшой багажъ пришелъ проститься съ Гагеномъ.

-- Желаю вамъ счастливаго пути и хорошаго мѣста, Губертъ, сказалъ докторъ, пожимая Губерту руку. Вы честный, трудолюбивый человѣкъ, я убѣжденъ, что счастіе будетъ вамъ здѣсь благопріятствовать. Дайте о себѣ вѣсть, и если вамъ что-нибудь понадобится, то прямо обращайтесь ко мнѣ. Дай вамъ Богъ счастія, отъ всей души желаю вамъ его.

И такъ, Гагенъ остался одинъ въ гостинницѣ, а Губертъ отправился къ маленькой станціи желѣзной дороги, дорогу къ которой ему указалъ хозяинъ.

Когда Гагенъ переговорилъ съ хозяиномъ о своемъ завтрашнемъ отъѣздѣ, то тотъ сказалъ ему, что пароходъ уходитъ вечеромъ, и что онъ позаботится о лодочникѣ, который доставитъ Гагена на пароходъ.

Всѣ приготовленія были окончены и Гагенъ рѣшилъ эту ночь спать спокойно, несмотря на то, что онъ остался одинъ, такъ какъ всѣ его опасенія разсѣялись въ теченіи дня.

Когда хозяинъ принесъ вечеромъ Гагену зажженныя свѣчи, то спросилъ его не надо ли затопить печку, такъ какъ на дворѣ было довольно холодно, говоря, что она больше не дымитъ. Получивъ разрѣшеніе, онъ сейчасъ же развелъ огонь, чтобы подтвердить справедливость своихъ словъ, и дѣйствительно, печка нисколько не дымила.

Въ комнатѣ распространилась пріятная теплота и Гагенъ, изнуренный событіями, рѣшился лечь въ постель.

Внизу въ общей залѣ никого не было. Джонъ Ралей ходилъ взадъ и впередъ и казался въ сильномъ безпокойствѣ. Онъ вышелъ изъ дома и увидалъ, что въ комнатахъ Гагена огонь погашенъ.

Была тихая и темная ночь. Джонъ Ралей вернулся обратно въ свою комнату и снялъ сапоги, затѣмъ въ однихъ чулкахъ поднялся на лѣстницу и сталъ прислушиваться, вездѣ было тихо. Богатый иностранецъ, приведенный Макъ-Алланомъ, казалось спалъ.

Тогда Джонъ спустился обратно внизъ и взявъ потайной фонарь, отправился въ уголъ гдѣ стояли бочки, бутылки и всякія хозяйственныя принадлежности, онъ взялъ круглый кусокъ дерева, обитый по концамъ кожей, который вѣроятно служилъ для затыканія отверстія въ бочкахъ. Взявъ съ собою этотъ кусокъ, онъ снова отправился наверхъ, поднялся по лѣстницѣ и осторожно пробрался къ двери, которая вела въ комнаты Гагена.

У той части стѣны въ спальнѣ Губерта, у которой стояла печка, шла главная труба и принимала въ себя трубы отдѣльныхъ печекъ.

Въ главную трубу была сдѣлана желѣзная дверца, которая служила вѣроятно для чистки трубы.

Хозяинъ дошелъ до этого мѣста не произведя ни малѣйшаго шума. Такъ какъ на немъ не было сапогъ, то шаги его были совершенно неслышны.

Тогда онъ осторожно наклонился и открылъ желѣзную дверцу. Казалось, что онъ не въ первый разъ занимался этой ночной работой, такъ какъ отворилъ дверцу безъ малѣйшаго шума. Въ лицо ему пахнуло угаромъ. Онъ поставилъ фонарь на полъ и взялъ въ руку принесенную палку, чтобы найти ею отверстіе въ трубу отъ печки въ комнатѣ Гагена.

Это отверстіе быстро нашлось, тогда, просунувъ руку въ трубу, онъ взялъ принесенную толстую палку и заткнулъ ею отверстіе въ печку, которая еще топилась.

Теперь угаръ долженъ былъ наполнить спальню Гагена и смерть его была несомнѣнна... и Джонъ Ралей разсчитывалъ что получитъ двойную выгоду, во первыхъ онъ могъ присвоить большую сумму, которую везъ съ собою богатый путешественникъ и затѣмъ, черезъ эту "случайную" смерть, онъ думалъ получить обѣщанное значительное вознагражденіе.

Снова затворивъ дверцу, Джонъ Ралей услыхалъ какъ внизу кто-то вошелъ, потому что колокольчикъ былъ придѣланъ къ дверямъ. Неслышно сошелъ онъ съ лѣстницы, тогда какъ наверху сталъ распространяться сильный запахъ угара.

XXVII.

Адскій планъ

Немного дней спустя послѣ послѣдняго посѣщенія Бруно дома умалишенныхъ, Дора Вальдбергеръ шла по дорогѣ къ замку.

Она шла погруженная въ задумчивость и видимо торопилась. Лицо ея было мрачно, лобъ наморщенъ, и по глазамъ видно было, что ее что-то сильно занимало и вмѣстѣ съ тѣмъ приводило въ ярость. Она шла все скорѣе и скорѣе. На ней было какъ всегда темное платье и старый платокъ.

-- Теперь кончено, съ угрозой бормотала она, теперь ты узнаешь меня! Ты меня хочешь выгнать и старый дуракъ во всемъ слушается тебя. Погоди, ты раскаешься въ этомъ. Съ Дорой нельзя такъ обращаться. Если я уйду, то отъ всего вашего заведенія ничего не останется! Настанетъ его послѣдній день -- и мы съ Гедеономъ Самсономъ устроимъ новое! Онъ уже говорилъ мнѣ объ этомъ.

Въ это время Дора дошла до Вэрбургскаго лѣса и пошла по дорогѣ въ замокъ.

Подходя къ замку она увидала, что передъ нимъ остановилась карета, изъ которой вышелъ господинъ съ блѣднымъ, истощеннымъ лицомъ.

Онъ былъ одѣтъ очень изящно и походилъ на англичанина.

Онъ подалъ свою карточку камердинеру Максу, сказавъ что долженъ говорить съ графиней по очень важному дѣлу.

Тогда Дора рѣшила лучше подождать пока посѣтитель уѣдетъ, и повернула назадъ въ лѣсъ, чтобы лучше обдумать новые плапы.

Между тѣмъ Максъ, взявъ карточку пріѣзжаго, повелъ его въ пріемную и попросивъ подождать тутъ немного, отнесъ карточку въ комнаты графини, которая только что окончивъ свой туалетъ, бросила въ зеркало послѣдній взглядъ.

Взявъ карточку, графиня прочитала по англійски.

-- Мистеръ Макъ-Алланъ.

А внизу было приписано карандашемъ: "посланный г. фонъ-М."

-- Изъ Америки! прошептала графиня, повернувшись къ лакею спиной, отъ него... Знаете ли вы пріѣзжаго? снова обратилась она къ лакею, такъ какъ ей пришло въ голову не самъ ли это Митнахтъ.

-- Нѣтъ, ваше сіятельство, не знаю, отвѣчалъ Максъ.

Графиня задумалась на мгновеніе, пристально глядя на карточку.

Вдругъ она казалось рѣшилась.

-- Проводите этого господина въ гостиную, сказала она.

Камердинеръ поклонился и вышелъ.

-- Отъ него... снова прошептала Камилла фонъ-Варбургъ, и на ея блѣдномъ лицѣ изобразилось сильное волненіе, отъ него! Онъ присылаетъ посторонняго человѣка! Чего онъ хочетъ? Денегъ? Снова денегъ, ненасытный! Неужели же онъ посвятилъ его... нѣтъ, Куртъ не такъ безуменъ! Но съ другой стороны, давъ ему порученіе онъ долженъ былъ до извѣстной степени посвятить его въ положеніе дѣлъ... я должна узнать это! Мистеръ Макъ-Алланъ, снова прочла она, затѣмъ повернулась къ выходу изъ комнаты и пошла въ гостиную, гдѣ ее ждалъ ирландецъ, вставшій при ея появленіи.

-- Простите меня, графиня, сказалъ онъ ломанымъ нѣмецкимъ языкомъ, я не могъ проѣзжая... тутъ онъ совсѣмъ остановился, не находя нужнаго слова.

-- Говорите на вашемъ родномъ языкѣ, сказала графиня по англійски.

-- О, графиня, благодарю васъ за вашу любезность и снисходительность къ моему незнанію, и въ тоже время не могу не выразить своего удивленія, что вы такъ хорошо говорите на моемъ родномъ языкѣ.

-- Да, можетъ быть немного лучше, чѣмъ вы на моемъ, усмѣхнулась графиня, но я давно уже не имѣла случая говорить на немъ. Садитесь, сударь, и скажите, что привело васъ ко мнѣ.

Графинѣ было очень пріятно, что разговоръ будетъ вестись по англійски, такъ какъ прислуга не понимала его.

-- Я пріѣхалъ изъ за океана, графиня, изъ Америки, началъ Макъ-Алланъ, я скучалъ по своей родинѣ, Ирландіи, а въ особенности о Лондонѣ, которыхъ я не видалъ много лѣтъ и рѣшился проѣхать досюда.

-- Только досюда! спросила графиня.

-- Точно такъ, графиня, только досюда, и поѣду обратно прямо черезъ Гамбургъ въ Англію и оттуда обратно въ Америку. Я пріѣхалъ въ этотъ замокъ, чтобы видѣть его хозяйку и я не солгу если скажу, что щедро вознагражденъ за мое путешествіе тѣмъ, что видѣлъ и говорилъ съ первой красавицей въ свѣтѣ.

Графиня холодно засмѣялась, она много слыхала въ жизни подобныхъ комплиментовъ.

-- Я боюсь, сударь, сказала она, что это удовольствіе не вознаградитъ васъ вполнѣ, на вашей карточкѣ стояло: посланный г. фонъ-М...

-- Г. фонъ-Митнахта, который живетъ въ Америкѣ, подъ именемъ г. фонъ-Арно, графиня. Только наканунѣ моего отъѣзда, когда онъ сообщилъ мнѣ нѣкоторыя вещи и далъ одно порученіе, довѣрилъ онъ мнѣ это, продолжалъ Макъ-Алланъ, теперь я почти сожалѣю, что взялъ его порученіе, и его будетъ вина, если черезъ это посѣщеніе я навсегда потеряю спокойствіе сердечное! Да, если я не возвращусь въ Америку...

-- Г. фонъ-Митнахтъ живетъ въ Нью-Іоркѣ, перебила графиня ирландца, что вы имѣете сказать мнѣ отъ него?

-- Немного хорошаго, графиня! Жалобы, однѣ жалобы!

-- Что это значитъ? Развѣ моему бывшему управляющему плохо живется?

-- Да, очень плохо. Онъ утверждаетъ, что у него такъ много безпокойствъ, что онъ боится быть не въ состояніи пользоваться своимъ богатствомъ, когда наконецъ получитъ его.

Графиня отлично понимала на что намекалъ ирландецъ.

-- Ну, сказала она смѣясь, я не думаю чтобы г. Митнахтъ былъ такъ старъ. И къ тому же, если онъ будетъ продолжать тратить также много, какъ въ послѣдніе три мѣсяца или полгода, тогда его страхъ не будетъ имѣть основанія.

-- Я знаю, что передъ самымъ моимъ отъѣздомъ онъ получилъ отъ васъ порядочную сумму.

Онъ и это зналъ! Безпокойство начало овладѣвать графиней, она не знала, какъ далеко заходили его свѣдѣнія.

-- Когда г. фонъ-Митнахтъ заставилъ васъ совершить такое далекое путешествіе, то, безъ сомнѣнія, онъ сказалъ вамъ его причину, а такъ какъ я не могу понять ея, то желала бы услышать отъ васъ.

Макъ-Алданъ смущенно улыбнулся, этотъ негодяй хотѣлъ воспользоваться даннымъ ему порученіемъ для своихъ цѣлей и хотѣлъ оставить графиню въ неизвѣстности относительно степени своихъ знаній. Онъ, со свойственной ему опытностью въ этого рода дѣлахъ, сразу замѣтилъ, что графиню съ Митнахтомъ связываетъ какая-то тайна, и, собравъ въ городѣ свѣдѣнія, онъ полагалъ, что открылъ эту тайну. То, что другіе считали невозможнымъ, немыслимымъ, то сейчасъ же встрѣтило вѣру въ душѣ этого человѣка. Онъ сразу рѣшилъ, что графиня и Митнахтъ дѣлили милліонъ. И теперь онъ разсчитывалъ получить изъ такой большой суммы что-нибудь и на свою долю. Когда двое таинственнымъ образомъ дѣлятъ что-нибудь, и, тѣмъ болѣе, когда одинъ изъ нихъ постарался убраться въ безопасное мѣсто, тогда очевидно, что они сдѣлали что-нибудь. Этотъ выводъ былъ простъ и логиченъ.

-- Вы спрашиваете о причинѣ, графиня, сказалъ онъ, прикидываясь смущеннымъ, я не въ состояніи сказать вамъ ее. Все порученіе для меня очень тяжело и еслибы я его получилъ не отъ Митнахта...

-- Порученіе? Какого рода? прервала графиня ирландца.

-- Онъ поручилъ мнѣ просить денегъ.

Камилла поднялась съ холоднымъ и гордымъ видомъ.

-- Вы могли бы и не брать на себя подобнаго порученія, сказала она ледянымъ тономъ. Если господину Митнахту слѣдуетъ что-либо получить, онъ могъ бы обратиться за деньгами самъ.

-- Извините, кажется я невѣрно выразился, графиня, отвѣчалъ, не смутясь, Макъ-Алланъ, поднимаясь въ свою очередь. Дѣло идетъ тутъ о барышѣ отъ одного общаго дѣла, который слѣдовало бы раздѣлить.

Графиня выпрямилась и бросила на ирландца гнѣвный и презрительный взглядъ.

-- Довольно, милостивый государь, сказала она, я не могу больше вѣрить, что вы пришли по порученію Митнахта! Онъ служилъ у меня управляющимъ!

-- О, графиня, я повторяю только слова моего друга. Прошу извиненія, если я невольно оскорбилъ ваше сіятельство. Я не знаю, о какомъ дѣлѣ идетъ рѣчь, и какая связь существуетъ между вами и Митнахтомъ. Мой другъ находится теперь въ затруднительныхъ обстоятельствахъ и если вы не пошлете ему чрезъ меня помощь, я опасаюсь всего худшаго.

-- Вашъ пріѣздъ сюда совершенно излишенъ, милостивый государь. Отправляйтесь къ вашему другу и передайте ему, что онъ можетъ обратиться ко мнѣ самъ, если ему слѣдуетъ что-нибудь получить.

-- Я пользуюсь его полнымъ довѣріемъ, графиня. Я надѣюсь, что вы измѣните ваше намѣреніе и не отправите меня съ пустыми руками, продолжалъ ирландецъ. Я говорю это въ видахъ вашей же пользы. Фонъ-Митнахтъ очень вспыльчивъ и подобный поступокъ можетъ раздражить его.

-- Что вы говорите? Повторяю вамъ, что фонъ-Митнахтъ былъ не болѣе, какъ моимъ управляющимъ. Все, что ему слѣдовало получить, выплачено, кромѣ небольшой суммы, которую я не могу теперь выплатить, не говоря уже о томъ, что справедливость его требованій не доказана.

Макъ-Алланъ насмѣшливо улыбнулся.

-- О! Это совершенно измѣняетъ положеніе дѣла, сказалъ онъ. Но, во всякомъ случаѣ, я посовѣтовалъ бы вамъ не разставаться со мной такимъ образомъ. Я боюсь, не пришлось бы вамъ въ этомъ раскаиваться!

-- Довольно! Я слишкомъ долго васъ слушала, вскричала въ негодованіи графиня. Я теперь вижу, что вы просто хотѣли выманить у меня денегъ, прикрываясь именемъ Митнахта. Мнѣ больше нечего съ вами говорить. Будьте довольны и тѣмъ, что я не велѣла васъ арестовать.

Съ этими словами графиня вышла изъ салона.

Макъ-Алланъ, удивленный и смущенный поступкомъ графини, увидѣлъ себя вынужденнымъ уйти и вернулся къ ожидавшему его экипажу.

Въ то время, когда этотъ разговоръ происходилъ въ салонѣ замка, Леонъ Брассаръ увидѣлъ въ окно Дору Вальдбергеръ, которая, повидимому, шла не въ замокъ.

Подумавъ, что, вѣроятно, она ищетъ его. Леонъ Брассаръ поспѣшилъ выйти въ паркъ.

У входа въ паркъ онъ встрѣтилъ надзирательницу, шедшую, повидимому, въ сильномъ волненіи.

-- Вы меня ищете, Дора Вальдбергеръ? сказалъ онъ. Пойдемте въ эту аллею, тутъ насъ никто не увидитъ. Вы принесли новости изъ заведенія?

-- Да, новости, господинъ Гедеонъ! сказала со злобой Дора. Право есть съ чего взбѣситься, ну ужъ порядокъ тамъ! Этому бы надо положить конецъ.

-- Разскажите, что такое случилось.

-- Этотъ новый дикторъ, Вильмъ, губитъ заведеніе. Знаете съ кѣмъ онъ живетъ душа въ душу. Съ ассесоромъ! Съ такъ называемой графиней. Онъ готовъ для нихъ на все! Но отъ меня ничего не скроется. Недавно ассесоръ и Вильмъ были у сумасшедшей и она разсказывала имъ сонъ о какой-то пропасти въ мѣловыхъ скалахъ, гдѣ долженъ жить какой-то старикъ.

-- Новый докторъ все еще тамъ?

-- Между нами сейчасъ произошла ссора и я должна выйти.

-- Какъ? выйти изъ заведенія? спросилъ въ изумленіи Леонъ.

-- Да онъ это устроилъ.

-- А директоръ?

-- Тотъ самъ на половину помѣшался, Вильму не трудно было уговорить его.

-- Такъ, значитъ, вы въ самомъ дѣлѣ прогнаны? сказалъ Леонъ, чтобы еще болѣе усилить злобу и бѣшенство Доры, которая не могла помириться съ мыслію, что ее выгнали. Я думаю, что этого нельзя оставлять безнаказаннымъ и...

-- Да, господинъ Гедеонъ, да, эта проклятая больница должна погибнуть вмѣстѣ со своимъ докторомъ! Я отдала бы за это полъ-жизни. Требуйте отъ меня, что хотите, а готова на все!

-- Пока эта больница существуетъ, здѣсь не можетъ быть устроена никакая другая, и вы должны оставаться безъ куска хлѣба. Жаль, право мнѣ очень жаль васъ.

-- Говорю вамъ, что я или сойду съ ума или произойдетъ здѣсь кое-что, чему вы удивитесь.

-- Вы хотите погубить тѣхъ, кто оскорбилъ васъ, Дора, это такъ, продолжалъ съ дьявольскимъ разсчетомъ Леонъ, постарайтесь лучше уничтожить самое заведеніе. Первая больная въ нашей новой больницѣ должна быть -- эта мнимая графиня, это всего важнѣе, а остальные мнѣ рѣшительно все равно. Поступайте, какъ хотите, только смотрите, чтобы не погибла и помѣшанная.

-- Вы правы! пробормотала Дора Вальдбергеръ, съ трудомъ выговаривая слова. Да, вы правы, недавно мнѣ уже приходила мысль произвести тамъ перемѣну, только не такую, о которой думаютъ директоръ и новый докторъ! Я говорю вамъ, что вы скоро кое-что услышите!

-- Добудьте только намъ эту помѣшанную! Объ вашей будущности здѣсь позаботятся. Здѣсь вы получите мѣсто, соотвѣтствующее вашей опытности, напримѣръ, главной надзирательницы, съ хорошимъ содержаніемъ... Но, усмѣхнулся Леонъ, мы ничего не можемъ сдѣлать, пока существуетъ эта больница!

-- Она слишкомъ долго существуетъ! сказала злобно Дора. Я должна остаться тамъ еще недѣлю; кто можетъ заставить меня смотрѣть за сумасшедшими такъ же хорошо, какъ и прежде. Я не виновата, если имъ придетъ въ голову играть съ огнемъ?

-- Ваши поступки и намѣренія не касаются меня, сказалъ Леонъ, но я долженъ сказать, что вашъ гнѣвъ вполнѣ справедливъ.

-- Вы скоро обо мнѣ услышите, повторила еще разъ Дора Вальдбергеръ, направляясь къ выходу изъ парка; клянусь, что имъ не удастся восторжествовать надъ Дорой Вальдбергеръ!

ХXVIII.

Бруно ищетъ пещеру

Въ свѣтлый весенній день, черезъ Варбургсную бухту плыла лодка, направляясь къ рыбачьей деревнѣ.

Рядомъ съ рыбакомъ, державшимъ парусъ, сидѣлъ Бруно.

-- Значитъ, вы еще помните меня, Іонсъ? сказалъ онъ рыбаку.

-- Какъ же могъ я не узнать господина ассесора! сказалъ рыбакъ, весело ухмыляясь, такъ какъ онъ видѣлъ въ перспективѣ получку таллера, какъ и въ прошлое лѣто.

-- Іонсъ, вы должны мнѣ теперь оказать одну услугу, продолжалъ Бруно, дѣйствительно вынимая изъ кошелька таллеръ.

-- Благодарю васъ, господинъ ассесоръ! сказалъ рыбакъ, получивъ таллеръ и поднимая свою старую шляпу. Какую же услугу могу я вамъ оказать?

-- Мы сейчасъ будемъ у вашей деревни. Вы соберете всѣхъ рыбаковъ и приведете ихъ на берегъ. Слышите, всѣхъ, кто только будетъ въ деревнѣ, изъ знающихъ море и окрестный берегъ.

Іонсъ взглянулъ вопросительно на Бруно, какъ бы думая прочесть на его лицѣ объясненіе его непонятнаго желанія.

-- Сейчасъ вы все узнаете, сказалъ рѣшительно Бруно.

Въ это время лодка достигла берега и Іонсъ, свернувъ парусъ, помогъ ассесору выйти изъ лодки, а самъ тотчасъ же отправился въ деревню исполнять данное ему порученіе

Скоро около Бруно собралось человѣкъ двадцать Варбургскихъ рыбаковъ.

-- Слушайте, друзья! сказалъ обращаясь къ нимъ Бруно. Я созвалъ васъ для того, чтобы узнать есть ли у васъ довольно мужества, чтобы помочь мнѣ въ одномъ важномъ дѣлѣ. Я хочу именно изслѣдовать мѣловые скалы у подножія которыхъ такъ часто виденъ извѣстный всѣмъ вамъ призракъ стараго Фейта.

Рыбаки покачали головами съ мрачнымъ видомъ:

-- Этого никто не можетъ сдѣлать! сказалъ одинъ.

-- Это ужь не разъ пытались! проворчалъ другой.

-- Никто на это не рѣшится! объявилъ третій, старый Фейтъ не пуститъ туда!

-- Я никого не заставляю помогать мнѣ, сказалъ Бруно, каждый можетъ поступать какъ ему кажется лучше! Но я долженъ сказать вамъ, что не простое любопытство побуждаетъ меня сдѣлать эту попытку. Вы сейчасъ узнаете причину. Вы слышали, что молодая графиня Варбургъ, найденная въ городѣ послѣ ея несчастнаго паденія въ пропасть, не была признана. Вы знаете также, что ее отправили въ домъ умалишенныхъ, послѣ того какъ изъ пропасти былъ вынутъ трупъ, признанный за трупъ графини. Не мое дѣло судить было ли это справедливо или нѣтъ. Какъ бы то ни было, но несчастная, находящаяся теперь въ домѣ умалишенныхъ утверждаетъ, что она вспомнила, что происходило съ ней во время, прошедшее между ея паденіемъ и ея появленіемъ въ городѣ.

Рыбаки слушали Бруно съ возрастающимъ вниманіемъ.

-- Она говоритъ, продолжалъ Вруно, что она опомнилась въ пещерѣ мѣловой скалы и увидѣла тамъ старика, походившаго на горнаго духа, она разговаривала съ нимъ; это былъ старый Фейтъ. Я вижу вы недовѣрчиво качаете головами -- мнѣ и самому это казалось необычайнымъ: но вѣдь вы знаете что передъ бурей всегда показывается у подножія мѣловыхъ скалъ старый Фейтъ, а вѣдь духовъ и привиденій не существуетъ. Поэтому возможны только двѣ вещи: или то что вы называете привиденіемъ стараго Фейта есть ни что иное, какъ онъ самъ, или это не болѣе какъ обманъ чувствъ. Я рѣшился поэтому разузнать, нѣтъ ли пещеръ въ мѣловыхъ скалахъ и не живетъ ли тамъ кто нибудь. Я предлагаю все мое годовое жалованье тому, кто рѣшится помочь мнѣ въ этой попыткѣ.

Эти слова не остались безъ вліянія на нѣкоторыхъ изъ слушателей.

-- Кто согласенъ, тотъ пусть приведетъ свою лодку заключилъ Бруно. Море спокойно, слѣдовательно все благопріятствуетъ моему предпріятію. Если никто изъ васъ не рѣшится, мнѣ остается по примѣру графини прибѣгнуть къ помощи постороннихъ людей.

Не смотря на обѣщаніе щедрой награды большая часть рыбаковъ покачивали головами, говоря что это былъ бы только безполезный трудъ. Только четыре рыбака выразили желаніе помочь Бруно.

-- Значитъ насъ шестеро! сказалъ Бруно. Ваше рѣшеніе неизмѣнно?

-- Да! мы хотимъ ѣхать съ вами! раздалось въ отвѣтъ.

-- Такъ бери свою лодку Любке, сказалъ Іонсъ одному изъ рыбаковъ, твои оба брата сядутъ съ тобой, а ты Францъ, продолжалъ онъ обращаясь къ четвертому, можешь ѣхать со мной.

Остальные рыбаки остановились въ нѣкоторомъ отдаленіи и съ неудовольствіемъ поглядывали на приготовленія къ отплытію.

Въ это время старая нищая, Лина Трунць, приплелась тоже на берегъ опираясь на свою палку. Она хотѣла знать зачѣмъ Іонсъ сзывалъ на берегъ всѣхъ рыбаковъ.

Узнавъ о предстоящей попыткѣ, она казалось была въ высшей степени взволнована.

-- Господи Боже мой! вскричала она. Это не хорошо! это не приведетъ ни къ чему, кромѣ несчастій! Нѣтъ не ѣздите!... Вы хотите искать стараго Фейта? подумали-ли вы что хотите дѣлать! Вами вѣрно овладѣлъ нечистый!

Слова старой нищей звучали такъ зловѣще, что даже на Бруно они произвели непріятное впечатлѣніе.

-- Вы не найдете стараго Фейта, продолжала Лина. Онъ жертва той, что тамъ наверху въ замкѣ. Развѣ не довольно погибло и перетонуло людей? Они не слушаютъ!.. Дьяволъ наталкиваетъ ихъ на погибель.

Между тѣмъ лодки были готовы и рыбаки отъѣхали отъ берега, направляясь къ виднѣвшимся вдали мѣловымъ скаламъ.

Лодки плыли почти рядомъ и люди переговаривались, обсуждая гдѣ бы удобнѣе подойти къ скаламъ.

Море вокругъ было спокойно: казалось, также должно было быть и у скалъ; но по мѣрѣ приближенія стало видно, что прибой бушуетъ по прежнему и волны съ силой разбиваются объ источенныя водой скалы берега.

Привидѣніе стараго Фейта не показывалось; у подножія скалъ не было видно никого.

Обѣ лодки подъѣхали къ камнямъ, выставлявшимся изъ воды у самаго берега.

Попасть на берегъ можно было не иначе какъ черезъ эти камни, что было далеко не легкимъ дѣломъ такъ какъ между камнями билъ прибой и ихъ поверхность покрытая водорослями была скользка.

Бруно поднялся въ лодкѣ, выбирая между камнями тотъ, куда бы можно было выпрыгнуть. Что же касается до трехъ братьевъ Любке, то мужество ихъ повидимому покинуло при видѣ бьющихся о скалы волнъ и они медленно разъѣзжали взадъ и впередъ, не рѣшаясь приблизиться къ камнямъ.

Наконецъ Бруно нашелъ удобное мѣсто и смѣлымъ прыжкомъ выскочилъ изъ лодки на находившійся вблизи камень, менѣе другихъ источенный водою. Ему удалось удержаться на скользкой поверхности камня; проникнуть далѣе до берега было уже сравнительно легко.

Почти въ ту же минуту прыгнулъ и ловкій молодой рыбакъ Францъ. Но онъ былъ не такъ счастливъ какъ Бруно. Выбранный имъ камень былъ слишкомъ низокъ и набѣжавшій валъ съ силой ударилъ его по ногамъ, Францъ покачнулся, одну минуту онъ пытался было удержаться, но потерялъ равновѣсіе и рухнулся въ кипящія волны.

Обѣ лодки бросились къ мѣсту его паденія и Бруно съ берега слѣдилъ съ напряженнымъ вниманіемъ какъ молодой рыбакъ боролся съ волнами.

-- Помогите! Помогите! кричалъ онъ въ неописанномъ страхѣ. Я не могу плавать!.. Меня тянетъ внизъ!..

Прежде чѣмъ можно было предпринять что-нибудь для спасенія несчастнаго, какъ его голосъ затихъ и онъ исчезъ подъ водой.

Молодой, сильный человѣкъ и къ тому же искусный пловецъ въ нѣсколько мгновеній сдѣлался жертвой пучины. Можно было предположить, что онъ попалъ въ водоворотъ, увлекшій его на дно, такъ по крайней мѣрѣ думали рыбаки.

Между тѣмъ Бруно не могъ двинуться ни взадъ ни впередъ, такъ какъ прибой становился все сильнѣе и сильнѣе.

Можетъ быть, положивъ доски и можно было ловкому человѣку пробраться къ берегу, но рыбаки были такъ испуганы и подавлены смертью ихъ товарища, что нечего было и разсчитывать на ихъ помощь.

Они въ страхѣ думали только о томъ, какъ бы поскорѣе уѣхать отъ проклятаго мѣста.

-- Ступайте назадъ въ лодку! крикнулъ Іонсъ Бруно. Ступайте назадъ, или мы уѣдемъ безъ васъ!

Угроза рыбака и тяжелое впечатлѣніе, произведенное на Бруно страшною смертью одного изъ его спутниковъ, поколебали его рѣшимость. Выбравъ удобную минуту, когда лодку Іонса поднесло волной близко къ камню, онъ прыгнулъ въ нее назадъ.

Еще около часу рыбаки, по настоянію Бруно, пробыли около камней надѣясь найти хоть трупъ Франца, но всѣ поиски были безуспѣшны и они печально возвратились въ деревню.

Старая нищая Лина Трунцъ первая, встрѣтила ихъ на берегу и узнала печальную новость.

-- Вотъ! Вотъ видите! вскричала она. Что? Развѣ я вамъ не говорила, что это не приведетъ ни къ чему хорошему? Еще новая жертва! Слава Богу, по крайней мѣрѣ у него не осталось ни жены, ни дѣтей.

Бруно далъ рыбакамъ обѣщанную награду, хотя попытка и не была доведена до конца. Кромѣ того, онъ далъ денегъ на похороны несчастнаго Франца, когда, спустя недѣлю, его тѣло было найдено выброшеннымъ волнами на берегъ моря на далекомъ разстояніи отъ Варбурга.

XXIX.

Борьба на жизнь и смерть

Прежде чѣмъ посмотрѣть, что за ужасная сцена готовилась разыграться въ домѣ умалишенныхъ Св. Маріи, вернемся въ Америку, въ одинъ изъ отдаленныхъ кварталовъ Нью-Іорка, гдѣ находилась одинокая гостинница.

Мы уже видѣли, что оставшись вечеромъ одинъ въ гостинницѣ, Гагенъ велѣлъ затопить печку, такъ какъ было холодно, а самъ поспѣшилъ улечься спать чувствуя себя очень усталымъ. Предыдущую ночь ему почти не удалось уснуть, и поэтому онъ теперь надѣялся во снѣ почерпнуть новыя силы для предстоящей ему на другой день поѣздки.

Этотъ сонъ, по плану Джона Ралея, долженъ былъ сдѣлаться очень продолжительнымъ, тѣмъ сномъ безъ конца, который называютъ смертью.

Было десять часовъ, когда Гагенъ погасилъ лампу и полураздѣтый бросился на постель.

Въ домѣ было все тихо. Пріятная усыпляющая теплота охватила Гагена и почти въ ту æe минуту онъ уснулъ, побѣжденный усталостью.

Но этотъ сонъ продолжался не долго. Вдругъ онъ почувствовалъ, что онъ просыпается подъ вліяніемъ какого-то непонятнаго, тяжелаго чувства. Ему казалось, что его что-то душитъ... Къ счастію, онъ еще не много вдохнулъ угара и поэтому не вполнѣ лишился чувствъ, такъ что имѣлъ еще настолько силы, чтобы подняться и понять грозящую ему опасность.

Его голова болѣла невыносимо и онъ едва держался на ногахъ; онъ готовъ былъ лишиться сознанія, но чувство самосохраненія одержало верхъ. Онъ чувствовалъ, что ему необходимо выйти вонъ изъ этой комнаты, изъ этого дома, дохнуть свѣжимъ воздухомъ. Какая-то неодолимая сила влекла его отсюда, но въ тоже время онъ понималъ, что надо выйти такъ, чтобы его уходъ не былъ замѣченъ, такъ какъ онъ чувствовалъ, что угаръ былъ не случайностью невѣроятно, его пытались удушить. Онъ былъ увѣренъ, что ему грозитъ смертельная опасность, если онъ останется на ночь въ этомъ домѣ.

Не зажигая свѣчи и осторожно ступая, пробрался онъ до двери въ сосѣдней комнатѣ и началъ прислушиваться -- все было тихо по прежнему.

Время было удобно для бѣгства. Собравъ самыя необходимыя вещи и бросивъ все остальное, Гагенъ вышелъ и началъ осторожно спускаться но лѣстницѣ.

Въ ту минуту, когда онъ спустился въ сѣни, снаружи послышались чьито голоса; дверь отворилась и вошелъ Джонъ Ралей, въ сопровожденіи какого-то господина. Голосъ послѣдняго показался знакомымъ Гагену, но тутъ было не время раздумывать и припоминать и онъ едва успѣлъ скрыться подъ лѣстницей.

На его счастье, у вошедшихъ не было съ собой свѣта, только Джонъ Ралей несъ подъ полой свой потайной фонарь.

Разговоръ прекратился и оба пришедшіе начали осторожно подниматься по лѣстницѣ. Чтобы посвѣтить своему спутнику, Ралей пріоткрылъ слегка свой фонарь и освѣтилъ ступени лѣстницы, но лица обоихъ оставались въ тѣни и нельзя было узнать, кто былъ спутникъ Ралея, хотя Гагену этого очень хотѣлось, такъ какъ голосъ незнакомца показался ему похожимъ на голосъ Митнахта.

И Гагенъ не ошибся. Ночной посѣтитель былъ никто иной, какъ Митнахтъ.

-- Ну, что, мы одни? спросилъ онъ Ралея, когда тотъ вышелъ къ нему, услышавъ стукъ у дверей.

Джонъ Ралей не успѣлъ еще осмотрѣть денежную сумку Гагена, поэтому приходъ Митнахта былъ ему, видимо, непріятенъ.

-- Одни! совершенно одни, милордъ, отвѣчалъ онъ однако, съ почтительнымъ поклономъ.

-- Что, иностранецъ еще наверху?

-- Да, милордъ, онъ, кажется, только что легъ спать.

-- Мнѣ надо съ нимъ переговорить.

-- Да, милордъ, я знаю, что вы хотите ему сказать. Черезъ полчаса было бы ужь поздно, а теперь слишкомъ рано.

-- Что это значитъ? спросилъ Митнахтъ.

-- Иностранецъ хотѣлъ непремѣнно истопить печку въ своей спальнѣ, а она очень плоха, легко можно угорѣть.

Митнахтъ искоса взглянулъ на страннаго хозяина гостинницы.

-- Значитъ, онъ долженъ задохнуться? спросилъ онъ.

-- Это очень возможно! Онъ самъ того хотѣлъ! отвѣчалъ Джонъ Ралей.

-- Такъ пойдемте наверхъ.

-- Я боюсь, что теперь уже поздно, милордъ!

-- Но кто же вамъ велѣлъ сдѣлать это?

-- Самъ иностранецъ, милордъ, никто другой, какъ онъ самъ! Но я надѣялся, что это будетъ для васъ пріятно, такъ какъ я помню, вы говорили, что не можете жить вмѣстѣ съ нимъ. Но подождите еще четверть часа, тогда я схожу наверхъ и посмотрю.

-- Кто просилъ васъ мѣшать мнѣ? продолжалъ съ неудовольствіемъ Митнахтъ. Развѣ я не говорилъ вамъ, что я приду свести мои счеты съ этимъ иностранцемъ?

-- Я думалъ оказать вамъ услугу, милордъ, замѣтилъ Ралей. Я не зналъ, что вамъ это будетъ непріятно!

-- Пойдемте наверхъ! Я хочу посмотрѣть.

-- Какъ вамъ угодно! сказалъ Ралей, стараясь скрыть свое неудовольствіе. Тише, милордъ! осторожнѣе! продолжалъ онъ, вводя Митнахта въ сѣни гостинницы. Дайте мнѣ руку! Тутъ на лѣстницѣ совсѣмъ темно.

Вслѣдъ за тѣмъ, какъ мы уже видѣли, Джонъ Ралей пріоткрылъ свой фонарь и оба осторожно и медленно ступая, поднялись на лѣстницу.

-- Откройте дверь и впустите меня! приказалъ Митнахтъ, поднявшись наверхъ.

Ралей толкнулъ дверь, которая была только притворена и Митнахтъ услышалъ тяжелый запахъ угара. Въ эту же минуту Ралей открылъ свой фонарь и началъ поспѣшно оглядывать комнату, ища знакомую сумку, но ея не было нигдѣ видно.

-- Посвѣтите-ка мнѣ туда! сказалъ Митнахтъ, указывая на полу-открытую дверь въ спальню Гагена.

Джонъ Ралей подошелъ и просунулъ въ дверь руку съ фонаремъ, наводя свѣтъ его на постель. Она была пуста, хотя и видно было, что еще недавно на ней кто-нибудь лежалъ. Кое-гдѣ по комнатѣ лежали вещи Гагена, но самъ онъ исчезъ.

-- Что это значитъ! вскричалъ Митнахтъ. Постель пуста.

-- Пуста? Постель пуста? повторилъ Джонъ Ралей, входя поспѣшно въ спальню.

Одного взгляда было достаточно, чтобы убѣдиться въ справедливости словъ Митнахта.

-- Онъ убѣжалъ! вскричалъ Джонъ Ралей. Но онъ еще долженъ быть въ домѣ; когда мы вошли, я заперъ за собой дверь, раньше она была тоже заперта, значитъ ему невозможно было уйти! Пойдемте, милордъ... Мы перероемъ весь домъ, но отыщемъ его.

Джонъ Ралей былъ въ неописанномъ волненіи. Онъ чувствовалъ, что его дѣло пропало, что ему нечего болѣе разсчитывать на добычу, которую онъ уже, мысленно, считалъ въ своемъ карманѣ.

Съ фонаремъ въ рукѣ, бросился онъ обыскивать всѣ углы дома, такъ что Митнахтъ, незнакомый съ расположеніемъ дома, едва поспѣвалъ за нимъ. Но всѣ поиски были безполезны -- иностранецъ исчезъ.

Вдругъ Ралей, какъ бы припомнивъ что-нибудь, бросился сломя голову внизъ по лѣстницѣ.

-- Проклятіе! вскричалъ онъ въ бѣшенствѣ. Вторая дверь!.. Тамъ... внизу...

И онъ указалъ Митнахту на спускъ въ подвалъ, изъ котораго былъ выходъ наружу, о которомъ онъ совершенно позабылъ и оставилъ незапертымъ.

Блѣдный отъ бѣшенства, Ралей спустился въ подвалъ, Митнахтъ послѣдовалъ за нимъ. Тутъ опасенія Ралея вполнѣ подтвердились. Дверь наружу была открыта; было очевидно, что Гагенъ бѣжалъ именно этимъ путемъ.

Не говоря ни слова, Митнахтъ бросился изъ дому. Ночь была не такъ темна, какъ прошедшая, такъ что можно было видѣть вокругъ на довольно большое разстояніе.

Митнахтъ тотчасъ же замѣтилъ, вдалекѣ отъ гостинницы, человѣка, идущаго по направленію къ городу. Въ скоромъ времени онъ долженъ былъ достичь первыхъ домовъ предмѣстья.

Это не могъ быть никто иной кромѣ Гагепа и Митнахтъ, не медля ни минуты, бросился въ слѣдъ за нимъ.

Гагенъ, повидимому, не замѣчалъ, что его преслѣдуютъ, такъ какъ онъ шелъ хотя и довольно скоро, но все-таки видно было, что Митнахтъ догонитъ его раньше, чѣмъ онъ успѣетъ дойти до населеннаго мѣста.

Вскорѣ Митнахтъ былъ такъ уже близко, что Гагенъ замѣтилъ, что за нимъ идутъ и, обернувшись, тотчасъ же узналъ своего преслѣдователя.

-- Стойте! крикнулъ ему Митнахтъ. Защищайтесь!.. Теперь вамъ не уйти отъ меня! Защищайтесь же!.. Одинъ изъ насъ долженъ умереть... Я знаю, вы меня ненавидите, но моя непависть еще сильнѣе!.. Земля слишкомъ мала для насъ двоихъ!

-- Остановитесь, Митнахтъ! вскричалъ Гагенъ, видя, что тотъ бѣжитъ на него съ кинжаломъ въ рукѣ. Разъ я уже едва не сдѣлался вашей жертвой, берегитесь втораго раза!

-- Защищайтесь! крикнулъ въ бѣшенствѣ Митнахтъ. Тутъ не можетъ быть и рѣчи объ убійствѣ!.. Я вызываю васъ на поединокъ!

-- Назадъ! ни одного шага болѣе! сказалъ Гагенъ, вынимая револьверъ. Идите прочь, Митнахтъ, или а буду стрѣлять.

-- Ха, ха, ха! засмѣялся дьявольскимъ смѣхомъ Митнахтъ. Подобный случай не часто представляется... Стрѣляйте!..

-- Назадъ! Еще разъ говорю вамъ, назадъ!

Раздался выстрѣлъ, но Митнахтъ остался невредимъ.

Гагенъ выстрѣлилъ еще разъ, но хотя онъ былъ и хорошій стрѣлокъ, пуля опять пролетѣла мимо. митнахтъ, казалось, былъ заколдованъ.

Въ ту же минуту кинжалъ Митнахта вонзился въ грудь Гагена и онъ упалъ на землю, даже не вскрикнувъ.

Бросивъ взглядъ на трупъ своего врага, Митнахтъ оглянулся и видя, что вокругъ никого не видно, поспѣшно пошелъ по направленію къ городу, оставивъ Гагена лежать среди дороги.

Но вдругъ ему пришла мысль, что его врагъ, можетъ быть, только раненъ, а не убитъ. Тогда онъ вернулся и нѣсколько разъ погрузилъ свой кинжалъ въ грудь Гагена. Убѣдившись, что тотъ болѣе не шевелится, онъ оставилъ его и направился опять въ городъ.

Джонъ Ралей видѣлъ издали, какъ встрѣтились Митнахтъ и Гагенъ, даже до его слуха долетѣли нѣсколько словъ изъ ихъ разговора, но онъ не могъ разглядѣть, кто остался побѣдителемъ. Онъ услышалъ также два выстрѣла, которые очень испугали его; онъ опасался, что они могли быть услышаны на улицахъ предмѣстья полицейскими, которые конечно не замедлили бы явиться, чтобы узнать ихъ причину, а это могло имѣть для Джона Ралея непріятныя послѣдствія.

Вскорѣ за тѣмъ онъ увидѣлъ, что одинъ изъ боровшихся упалъ на землю, а другой сначала было поспѣшно удаляться, но потомъ вернулся и нагнулся надъ лежащимъ, какъ бы что-то ища на немъ.

Не былъ ли убитъ упавшій иностранецъ и не снималъ ли съ него его противникъ денежную сумку!

Это возбудило бѣшенство и алчность Ралея и, не не будучи въ состояніи выдержать долѣе, онъ бросился по дорогѣ къ мѣсту схватки. Между тѣмъ побѣдитель оставилъ опять своего лежавшаго врага и пошелъ къ городу.

Спустя нѣсколько минутъ Джонъ Ралей былъ около плававшаго въ крови Гагена. Открывъ свой потайной фонарь, онъ, при свѣтѣ его, узналъ богатаго иностранца и, поспѣшно ставъ около него на колѣни, началъ обыскивать его карманы. Но его поиски были безуспѣшны. Или Гагенъ хорошо спряталъ свои деньги или они были взяты побѣдителемъ, такъ, по крайней мѣрѣ, началъ думать Джонъ Ралей.

Вдругъ онъ прилегъ на землю около трупа, закрывъ поспѣшно свой фонарь. Ему послышались въ въ отдаленіи чьи-то голоса.

Убѣдившись, что слухъ не обманулъ его, онъ взвалилъ себѣ на плечи безчувственнаго Гагена и понесъ его назадъ въ гостинницу, чтобы тамъ въ безопасности обобрать его и скрыть его тѣло.

Положивъ Гагена на постель, которую тотъ занималъ еще такъ недавно, онъ началъ снимать съ него платье, чтобы хорошенько обыскать его.

Ему, казалось, жаль было оставить на трупѣ самую ничтожную вещь!

XXX.

Лили препятствуетъ своему спасенію.

Въ больницѣ Св. Маріи незамѣтно и въ тиши приготовлялась ужасная катастрофа.

Подобно тому, какъ внутри земли собираются раскаленныя массы лавы и горящія горы сначала колебля земную поверхность и потомъ уже извергаются потоками изъ кратеровъ огнедышащихъ горъ, все уничтожая на своемъ пути.

Такъ и въ этомъ домѣ работала какая-то таинственная сила, скоплялись уничтожающіе элементы. И все это было дѣломъ одного человѣка!

И какъ люди не въ силахъ воспрепятствовать губительному дѣйствію изверженія, такъ и здѣсь никто не могъ отклонить грозящую опасность.

Она была близка и неотразима.

Но въ вулканическихъ странахъ, по крайней мѣрѣ, можно, по разнымъ признакамъ, предугадать грозящее бѣдствіе, здѣсь никто не зналъ и не могъ знать о близкой катастрофѣ.

Дѣло истребленія подготовлялось скрытно. Въ рукахъ одного человѣка была участь сотенъ людей, ничего и не подозрѣвавшихъ.

Новый докторъ былъ честный, благородный человѣкъ, безгранично преданный своему долгу, употреблявшій всѣ усилія, чтобы помогать несчастнымъ, ввѣреннымъ его знанію.

Онъ обратилъ особенное вниманіе на Лили. Не со словъ Бруно, но основываясь на собственныхъ наблюденіяхъ пришелъ онъ къ убѣжденію, что она вполнѣ здорова и что не можетъ быть и рѣчи о ея умственномъ разстройствѣ.

Все дѣло молодой графини, окончившееся заключеніемъ ея въ домъ умалишенныхъ, очень интересовало его. Онъ вспомнилъ, что уже не разъ подобныя заведенія служили для достиженія безчестныхъ цѣлей, скрывая въ своихъ стѣнахъ жертвы преступленій.

Ему казалось, что теперь передъ нимъ находится именно такой случай, хотя онъ и не могъ найти ему никакого объясненія. Онъ не могъ распрашивать Лили о ближайшихъ подробностяхъ, общій ходъ дѣла былъ ему извѣстенъ по связи событій, но побудительныя причины оставались для него тайной.

Лили, съ своей стороны, благодарила Бога за то, что онъ сжалился надъ ней и послалъ ей такого человѣка. Онъ не былъ вовсе любезенъ и предупредителенъ. Повидимому, онъ даже былъ суровъ и неуступчивъ, скупъ на слова, но за то это былъ честный, твердый характеръ, незнакомый съ ложью и низкими страстями.

-- Такъ, значитъ, докторъ, вы объявили, что меня здѣсь несправедливо держатъ? сказала однажды Лили, когда докторъ пришелъ въ ея комнату.

-- Да, я заявлю, что у васъ нѣтъ и слѣдовъ разстройства мозга и что вы совершенно здоровы, отвѣчалъ онъ. Я много за вами наблюдалъ и теперь вполнѣ убѣдился, что для васъ нѣтъ мѣста въ этомъ домѣ.

-- О! какъ я благодарна вамъ за это слово! сказала Лили, тронутая до слезъ, протягивая доктору руку. Какъ благодарна я вамъ за вашу защиту, за то участіе, которое вы мнѣ выказывали...

-- Я принималъ въ васъ не болѣе участія, чѣмъ во всякомъ другомъ больномъ, котораго состояніе меня интересуетъ. Моей обязанностью было обращать на васъ болѣе вниманія, такъ какъ съ перваго взгляда мнѣ показалось уже, что вы нисколько не больны. И я не ошибся. Городской врачъ, пославшій васъ сюда, вѣроятно былъ введешь въ заблужденіе. Вы такъ же умственно здоровы, какъ и я, и было бы несправедливо удерживать васъ долѣе въ этомъ домѣ.

-- Значитъ, я могу надѣяться, что мнѣ позволено будетъ выйти отсюда?

-- Безъ сомнѣнія! И даже очень скоро. Что вамъ здѣсь дѣлать, когда вы совершенно здоровы? Предоставьте мнѣ заботу объ этомъ. Я говорилъ уже объ этомъ директору, онъ не совсѣмъ еще вѣритъ, но я надѣюсь убѣдить его. Предварительно я долженъ сообщить объ этомъ графинѣ Варбургъ. Директоръ намекнулъ мнѣ объ этомъ.

-- Моей мачихѣ? спросила Лили въ неописанномъ страхѣ... Прежде всего дайте знать объ этомъ господину фонъ-Вильденфельсу, чтобы онъ могъ увезти меня къ своей матери!... Я не хочу возвращаться въ замокъ... лучше смерть!

-- Успокойтесь, прошу васъ!.. Къ чему такое волненіе? Въ такомъ случаѣ лучше спокойно обсудить дѣло, замѣтилъ докторъ! Не забывайте, что прежде всего надо исполнить необходимыя формальности, предписанныя закономъ. На директорѣ заведенія и на мнѣ лежитъ большая отвѣтственность и въ такомъ случаѣ, какъ вашъ, мы должны быть осторожны, чтобы не нажить непріятностей. Поэтому, напримѣръ, мы должны немедленно дать знать о вашемъ состояніи судебному врачу, доктору Феттеру.

-- И ему тоже... Я не знаю отчего, я такъ боюсь его, съ тѣхъ поръ, какъ онъ такъ рѣшительно говорилъ противъ меня на судѣ.

-- Докторъ Феттеръ честный и достойный человѣкъ, котораго я въ высшей степени уважаю и цѣню!

-- Но вѣдь онъ же послалъ меня сюда?

-- Заблужденіе! Ошибка! Врачи часто ошибаются въ опредѣленіи болѣзней. Вы не можете понять, какъ бываетъ иногда трудно сдѣлать справедливое заключеніе, основываясь на какихъ-нибудь ничтожныхъ признакахъ. Будьте спокойны! Я самъ переговорю также и съ господиномъ ассесоромъ.

-- О! Какъ я благодарна вамъ за вашу доброту. Я навѣрно погибла бы, еслибы счастливый случай не послалъ мнѣ васъ! сказала съ чувствомъ Лили.

-- И наконецъ, я хочу увидѣть графиню Варбургъ, прибавилъ докторъ. По тому, что я о ней знаю, можно заключить, что эта дама принадлежитъ къ числу очень интересныхъ особъ.

-- Это другое дѣло! сказала въ пол-голоса Лили. Вы хотите видѣть ее и говорить съ ней, такъ какъ она васъ интересуетъ.

-- И кромѣ того, чтобы узнать, какъ приметъ она вѣсть о томъ, что вы совершенно здоровы. Мнѣ хотѣлось бы узнать, что за личность эта графиня, особенно послѣ того, что я узналъ о ней отъ васъ и отъ ассесора.

Съ этими словами докторъ вышелъ. Комната, занимаемая Лили, находилась къ одномъ изъ боковыхъ строеній, построенныхъ большей частью изъ дерева. Это обстоятельство и заставило Дору Вальдбергеръ избрать именно эту часть больницы мѣстомъ исполненія своего замысла; тѣмъ болѣе, что тутъ постоянно находилось большое количество керосину.

То обстоятельство, что она была переведена изъ этого отдѣленія въ другое, имѣло также важное значеніе, такъ какъ въ такомъ случаѣ подозрѣніе никакимъ образомъ не могло пасть на нее.

Еще только недѣлю оставалось ей пробыть въ заведеніи, поэтому ей надо было спѣшить исполненіемъ своего плана.

Ночь съ пятницы на субботу была выбрана Дорой для рѣшительнаго шага, если только ничто ей не помѣшаетъ.

Лили должна была остаться въ живыхъ, это условіе было поставлено Леономъ Брассаромъ, а Лили именно и жила въ той части зданія, которая была первою обречена на жертву. Поэтому надо было переселить ее въ другое мѣсто, гдѣ она могла быть легко спасена.

Но, несмотря на всѣ усилія Доры Вальдбергеръ уговорить Лили перемѣнить комнату, та оставалась непреклонна и отказывалась повиноваться иначе, какъ приказанію доктора, такъ какъ она думала, что Вальдбергеръ хочетъ перевести ее въ другое мѣсто только для того, чтобы снова получить власть надъ ней, а Лили знала, что ей нечего ждать отъ этой женщины чего-нибудь кромѣ дурнаго.

Однажды вечеромъ, когда становилось уже темно, Лили услышала, что дверь въ ея комнату отворяется. У Лили была лампа, преимущество, выпадавшее на долю немногихъ, и при свѣтѣ ея она увидѣла, что вошедшій былъ никто иной, какъ Дора Вальдбергеръ.

Лили съ испугомъ взглянула на нее.

-- Я пришла, чтобы увести васъ отсюда, сказала тихо надзирательница. Вы должны непремѣнно уйти отсюда.

-- Такъ скажите объ этомъ доктору, отвѣчала Лили, если онъ согласится, я готова взять другую комнату.

-- Здѣсь надо помѣстить одну тяжко больную. Вамъ приготовлена комната въ другой части дома. Не упорствуйте, это къ вашей же пользѣ.

-- Я повинуюсь только приказаніямъ доктора, сказала Лили. Не старайтесь уговорить меня, Дора Вальдсергеръ, я не пойду съ вами ни за что въ свѣтѣ!...

-- Такъ умирайжe! Ты сама того хочешь! прошептала неслышно надзирательница, видя, что ей не удастся побѣдить упорство Лили.

Лили вздохнула свободно, когда дверь наконецъ закрылась за ужасной старухой.

Она не подозрѣвала, что въ эту минуту она сама рѣшила свою участь. Она не рѣшилась слѣдовать за той, которая хотѣла спасти ее отъ смерти и теперь была предоставлена своей судьбѣ.

Она и не подозрѣвала, что грозитъ ей и сама препятствовала своему спасенію.

Теперь Дора Вальдбергеръ не могла уже измѣнить своего плана и Лили была обречена на смерть вмѣстѣ съ другими.

XXXI.

Морская прогулка

На берегу, недалеко отъ рыбачьей деревни, стояла одна изъ роскошныхъ лодокъ, принадлежавшихъ къ замку, которыя были сдѣланы по приказанію покойнаго графа.

Эти двѣ лодки были сдѣланы на манеръ венеціанскихъ гондолъ и отличались удобствомъ и роскошью отдѣлки.

Гондола, стоявшая у берега, была окрашена въ красный и бѣлый цвѣта и на носу ея находилось рѣзное изображеніе дельфина. Въ ея открытой съ боковъ каютѣ стояли два дивана, обитыхъ атласомъ, и нѣсколько низкихъ стульевъ вокругъ маленькаго круглаго стола, прикрѣпленнаго къ полу.

Двое братьевъ Любке, которымъ всегда поручалось управленіе гондолой, стояли одинъ на носу, другой на кормѣ ея.

Около двухъ часовъ дня графиня Варбургъ вышла изъ замка въ сопровожденіи капеллана, Леона Брасара и Макса, и направилась къ берегу, съ намѣреніемъ сдѣлать передъ обѣдомъ пебольшую прогулку по морю.

Это случилось въ первый разъ съ того іюльскаго дня, когда пропала молодая графиня. До сихъ поръ отъ замка было отнято всякое развлеченіе. Графиня показывала этимъ, что она все еще не можетъ утѣшиться въ своей потерѣ; даже и теперь она все еще ходила въ глубокомъ траурѣ.

Что же заставило графиню измѣнить ея рѣшеніе? Можетъ быть теплый весенній день манилъ ее подышать свѣжимъ морскимъ воздухомъ? Или можетъ быть была какая-нибудь другая причина, побудившая графиню доставить обитателямъ замка удовольствіе, котораго они давно были лишены.

Точно королева, гордая и могущественная даже и въ печали, шла она немного опередивъ капеллана и Леона Брасара, шедшихъ рядомъ.

И развѣ не была она госпожой всей окрестной страны. Развѣ не принадлежало ей все, что она видѣла вокругъ себя?

Но ея богатство было еще не полно. Ей еще не удалось получить милліонъ, составлявшій наслѣдство Лили. Ея послѣднее желаніе еще не было исполнено.

Пока помѣшанная въ больницѣ Св. Маріи жива, ея цѣль не можетъ быть достигнута!

Рыбаки и крестьяне, при видѣ идущей къ берегу графини, поспѣшили уйти подальше и у берега остались только бывшіе въ гондолѣ братья Любке, почтительно снявшіе шапки завидѣвъ свою госпожу. Казалось все бѣжало передъ этой блѣдной красавицей, какъ передъ какимъ-нибудь чудовищемъ.

Кивнувъ головой рыбакамъ, графиня вошла въ гондолу. Ея спутники послѣдовали за ней.

-- Поѣзжайте туда, черезъ бухту! приказала графиня. Я слышала, что недавно господинъ ассесоръ фонъ-Вильденфельсъ пытался выйти тамъ на берегъ и что при этомъ случилось какое-то несчастіе.

-- Да, ваше сіятельство, отвѣчалъ Петеръ Любке, молодой рыбакъ Францъ упалъ въ воду и утонулъ. Онъ такъ скоро пошелъ ко дну, что его нельзя было спасти. Онъ, должно быть, попалъ въ водоворотъ!

Гондола двинулась въ путь.

-- Вѣдь извѣстно, что на этомъ мѣстѣ нельзя выйти на берегъ, къ чему же напрасно пытаться и губить даромъ людей? замѣтила суровымъ тономъ графиня. Неужели для того только, чтобъ исполнить капризъ господина ассесора? Я думаю, что человѣческая жизнь стоитъ дороже. Я одного не понимаю, какъ это всегда находятся люди, готовые рисковать жизнью изъ-за такихъ пустяковъ!

-- Мнѣ говорили, графиня, что это былъ совершенно особенный случай, сказалъ Филиберъ, такъ какъ рыбаки колебались. Дѣло шло о разъясненіи одного суевѣрія. Такъ кажется? прибавилъ онъ обращаясь къ рыбакамъ.

-- Да, господинъ, такъ точно, отвѣчалъ Петеръ Любке. Это было сдѣлано для стараго Фейта.

-- Я объ этомъ уже слышалъ, сказалъ Леонъ Брасаръ съ насмѣшливой улыбкой. Я только не понимаю, какъ такой образованный человѣкъ, какъ ассесоръ, могъ интересоваться подобными вещами!

-- Это дѣйствительно непонятно, замѣтила графиня, но въ тоже время непростительно жертвовать для этого человѣческой жизнью! Что это за исторія со старымъ Фейтомъ? продолжала она, обращаясь къ Петеру Любке.

-- Это все правда, ваше сіятельство, отвѣчалъ сдержаннымъ, почти суровымъ тономъ рыбакъ. Старый Фейтъ ходилъ часто тамъ подъ скалами!

-- Какъ всякое суевѣріе укрѣпляется въ народѣ! это просто невѣроятно! сказала графиня, обращаясь къ Леону Брассару и Филиберу.

-- И какъ его трудно искоренить, прибавилъ со вздохомъ капелланъ.

-- Ну, чтоже, видѣли вы сами-то этого стараго Фейта? спросилъ Леонъ Брассаръ рыбака.

-- Даже не разъ, съ тѣхъ поръ какъ онъ, въ одно воскресенье, уѣхалъ ловить рыбу и больше не вернулся. По всей деревнѣ нѣтъ человѣка, который бы его хоть разъ не видѣлъ, отвѣчалъ Петеръ.

Въ это время гондола завернула въ бухту, гдѣ высились мѣловыя скалы.

-- Можемъ мы отсюда видѣть это мѣсто? спросила графиня.

-- Да, ваше сіятельство, но мы подъѣдемъ еще ближе. Онъ появляется всегда тамъ, подъ скалами, гдѣ бьетъ прибой. Господинъ ассесоръ самъ разъ видѣлъ его и хотѣлъ поэтому обыскать эти скалы. Но старый Фейтъ не позволяетъ приблизиться къ себѣ.

-- Кажется объ этомъ почтенномъ старцѣ сложилась цѣлая сага! сказала насмѣшливо графиня. И вы его въ самомъ дѣлѣ видѣли?

-- Да, ваше сіятельство, своими глазами видѣлъ! отвѣчалъ увѣренно Петеръ Любке. Старый Фейтъ дѣйствительно тамъ ходитъ, это чистая правда!

-- Хотѣла бы я видѣть этотъ призракъ! засмѣялась графиня.

-- Это вѣроятно тѣнь отъ какой-нибудь странной формы скалы, замѣтилъ Филиберъ. На такомъ разстояніи легко ошибиться.

-- Да, очень интересно было бы увидѣть это привидѣніе! прибавилъ Леонъ Брассаръ.

Въ эту минуту облако, покрывавшее большую часть неба, закрыло солнце. Цвѣтъ моря мгновенно измѣнился. Изъ темно-синяго онъ сдѣлался непріятнымъ сѣро-зеленымъ.

-- Тамъ! Онъ тамъ! вскрикнулъ вдругъ молодой Іостъ Любке.

Графиня и ея спутники невольно вздрогнули при этомъ крикѣ, хотя сами только что смѣялись надъ суевѣріемъ рыбаковъ.

Іостъ показалъ рукой на береговыя скалы.

-- Да! Это онъ! Къ вечеру будетъ буря! сказалъ понижая голосъ Петеръ Любке, съ испуганнымъ видомъ глядя на берегъ. Вотъ онъ тамъ стоитъ! Онъ опять показался!

Графиня съ выраженіемъ ужаса глядѣла на далекій берегъ.

Капелланъ молча стоялъ позади графини, не будучи въ состояніи произнести ни однаго слова. На лицѣ Леона Брассара исчезло выраженіе презрѣнія и насмѣшки.

Максъ крестился съ испуганнымъ видомъ.

Между камнями, о которые разбивались волны прибоя, какъ какой-нибудь горный духъ стоялъ человѣкъ съ длинными волосами и бородой. Это было привидѣніе стараго Фейта, какъ говорили рыбаки. Что могли говорить теперь графиня и капелланъ о суевѣріи народа, когда они своими глазами видѣли призракъ, надъ которымъ смѣялись?

Вдругъ тѣнь исчезла, и такъ быстро, что никто не могъ сказать что съ ней сдѣлалось. Ушла ли она въ воду или исчезла между скалами.

-- Рѣдкій обманъ чувствъ, сказалъ Филиберъ, первый нарушая молчаніе. Мнѣ кажется однако, что легко найти ему объясненіе. Солнце закрылось облаками, только на эти скалы падали еще его лучи, вѣроятно какой-нибудь особенной формы камень, при такомъ освѣщеніи и показался намъ человѣкомъ; кромѣ того, вѣдь вы замѣтили, что явленіе исчезло вмѣстѣ съ послѣднимъ лучемъ солнца.

-- Да, что нибудь подобное, сказала графиня, но по ея тону видно было, что она не очень то вѣритъ объясненіямъ капеллана. Очевидно, странный призракъ произвелъ на нее сильное впечатлѣніе.

Ей казалось, что она все еще видитъ передъ собой тѣнь стараго Фейта, какъ называли ее рыбаки, того самаго Фейта, который, благодаря ей, лишился всего, даже жизни.

Только на обратномъ пути она начала болѣе внимательно прислушиваться къ объясненіямъ капеллана и Леона Брассара, также старавшагося найти причину этого явленія. Казалось, ей хотѣлось заставить себя вѣрить имъ и смѣяться надъ суевѣріемъ народа, такъ склоннаго ко всему чудесному.

Но къ чему тогда разспрашивала она рыбаковъ, дѣйствительно ли нельзя достичь подножія этихъ скалъ? Почему же теперь она, повидимому, готова была повторить попытку Бруно, которую такъ недавно сама осуждала? Неужели она вѣрила вмѣстѣ съ народомъ въ существованіе выходцевъ съ того свѣта?

Пока гондола возвращалась къ Варбургу, небо совершенно заволокло тучами, и когда графиня и ея спутники поднимались по дорогѣ къ замку, поднялся сильный вѣтеръ, ночью перешедшій въ бурю. Слова Петера Любке оправдались.

Когда графиня вернулась въ замокъ, она узнала, что новый докторъ больницы Св. Маріи желаетъ ее видѣть. Она тотчасъ же вышла въ салонъ и съ улыбкой привѣтствовала ожидавшаго ее тамъ доктора Вильма.

Увидя графиню, докторъ былъ пораженъ ея чудной красотой, такъ неотразимо дѣйствовавшей на всѣхъ. Онъ долженъ былъ сознаться, что никогда ему еще не случалось видѣть такой красавицы.

-- Что вамъ угодно отъ меня, докторъ? спросила графиня съ самымъ любезнымъ видомъ, пригласивъ доктора сѣсть.

-- Я привезъ вамъ извѣстіе о той особѣ, которая называетъ себя вашей падчерицей, графиня, отвѣчалъ докторъ; я счелъ своей обязанностью предупредить васъ прежде чѣмъ дамъ дѣлу дальнѣйшій ходъ. Эта особа была, какъ душевно больная, отдана въ наши заведеніе, но я. послѣ тщательнаго наблюденія за ней, пришелъ къ убѣжденію, что она вполнѣ здорова.

-- Здорова, т. е. значитъ выздоровѣла!

-- Въ ней нѣтъ ни малѣйшаго слѣда умственнаго разстройства, прибавилъ докторъ.

-- Не сказала ли она теперь кто она, какое ея настоящее имя?

-- Она утверждаетъ, что она графиня Варбургъ.

-- Но вѣдь въ этомъ-то и состояла ея болѣзнь, докторъ. При первыхъ вашихъ словахъ я было обрадовалась, думая, что наконецъ-то прольется свѣтъ на это темное дѣло, но теперь я опять теряю надежду.

-- Я могу только здѣсь и въ городѣ заявить, что по моему убѣжденію, эта молодая особа вполнѣ здорова и что въ этомъ не можетъ быть никакого сомнѣнія. Все остальное до меня не касается.

-- Благодарю васъ за это извѣстіе, докторъ, сказала графиня. Я еще не знаю, какой оборотъ приметъ дѣло вслѣдствіе этого событія, но, во всякомъ случаѣ, я очень довольна, такъ какъ мнѣ было очень жаль эту бѣдную дѣвушку.

Эти слова были сказаны графиней такъ естественно, что доктору и въ голову не пришло сомнѣваться въ ихъ искренности.

Онъ исполнилъ то, что считалъ своей обязанностью и потому ему нечего было дѣлать больше въ замкѣ; ему оставалось только раскланяться и уйти, что онъ и не замедлилъ сдѣлать.

Графиня проводила его насмѣшливой улыбкой.

-- Твое извѣстіе не испугало меня, прошептала она. Я была приготовлена къ нему. Это ненавистное созданіе было въ большей безопасности въ больницѣ чѣмъ на свободѣ. О! теперь она скоро будетъ въ моихъ рукахъ! Она должна погибнуть! Пока она жива, мнѣ не достичь моей цѣли!

XXXII.

Хитрость Джона Ралея.

Какъ хищный звѣрь надъ своей добычей, какъ гіена надъ трупомъ на полѣ битвы, наклонился Джонъ Ралей надъ безчувственнымъ Гагеномъ и началъ поспѣшно снимать съ него одежду, при этомъ тщательно обыскивая карманы.

Онъ снялъ съ него старинные часы замѣчательной работы, съ тяжелою цѣпью, потомъ кольцо съ крупнымъ брилліантомъ. Мало по малу онъ раздѣлъ Гагена до рубашки, но денежная сумка, главный предметъ его поисковъ, не находилась.

Вдругъ внизу у дверей послышался сильный стукъ.

Что это значитъ? Кто это могъ стучать въ такое позднее время. Было уже два часа утра.

Ралей сталъ прислушиваться.

Стукъ раздался во второй разъ и при томъ съ такой силой, что казалось, будто стучавшіе хотѣли выломать дверь.

Ралей колебался, не зная отпереть ему или нѣтъ. Въ эту минуту помѣха была для него самой непріятной вещью въ мірѣ.

Но стукъ между тѣмъ все усиливался.

-- Эй! отворите! отворите! послышались наконецъ внизу крики стучавшихъ.

Ралей подошелъ къ окну и выглянулъ въ него. Одного взгляда для него было достаточно, чтобы узнать мундиры полицейскихъ.

-- А! Наконецъ-то вы проснулись! крикнули они, увидѣвъ его. Отворите же скорѣй!

Раздумывать было нечего, приходилось отворить двери незванымъ гостямъ.

-- Сейчасъ, господа! сказалъ въ окно Ралей. Сейчасъ отопру! Сію минуту!

Иностранецъ лежалъ полуодѣтый на полу безъ часовъ, денегъ, колецъ, находившихся уже въ карманѣ Ралея. Если полицейскіе найдутъ его въ такомъ положеніи, голова Джона Ралея не уцѣлѣетъ на плечахъ, онъ это очень хорошо понималъ.

Однако онъ скоро рѣшился. Поспѣшно положилъ онъ Гагена на софу, прикрылъ его, плащемъ и сунулъ награбленныя вещи въ одинъ изъ кармановъ его платья; потомъ онъ открылъ трубу въ печкѣ, чтобы дать выйти послѣднимъ слѣдамъ угара.

Но какъ ни быстро было все это сдѣлано, терпѣніе полицейскихъ истощилось и они начали выламывать дверь, такъ что Ралей, поспѣшившій имъ на встрѣчу, съ лампой въ рукѣ, нашелъ ихъ уже на лѣстницѣ.

-- Отчего вы не открывали? вскричалъ одинъ изъ полицейскихъ, вѣдь вы видѣли кто мы такіе?

-- Извините пожалуйста, я право спѣшилъ, я не думалъ, чтобы кто-нибудь могъ придти въ такое время, оправдывалои Джонъ Ралей.

Положеніе его было очень опасное. Не придумай онъ какую-нибудь правдоподобную хитрость и ему пришлось бы остатокъ этой ночи провести въ Нью-Іоркской тюрьмѣ.

-- Почему же вы не шли скорѣе? Вѣдь вы не спали, это видно потому, что вы совершенно одѣты? продолжалъ полицейскій. А! Да что это тутъ у васъ? Отчего у васъ платье въ крови?

-- Въ крови! Да, господа! Подите-ка сюда, да посмотрите, что случилось сегодня ночью! отвѣчалъ Джонъ Ралей, къ которому уже вернулось все присутствіе духа. Я самъ сбирался позвать полицію. Я хотѣлъ только прежде положить раненнаго на постель и осмотрѣть его раны и...

-- Раненнаго? прервалъ его полицейскій, какого раненнаго?

-- Дайте мнѣ разсказать все по порядку, двумя словами всего не объяснишь!..

-- Сведите-ка насъ къ этому раненному, тамъ и разскажете, какъ все было.

-- Несчастный, кажется, уже умеръ, замѣтилъ Джонъ Ралей, вводя полицейскихъ въ комнату, гдѣ лежалъ Гагенъ. У него въ груди двѣ раны. Я думаю, что надо бы послать за докторомъ. Вотъ онъ, видите, прибавилъ онъ, указывая на безчувственнаго Гагена. Онъ жилъ вчера въ моей гостинницѣ.

-- У васъ? Скажите тогда не видѣли ли вы у него этой сумки и этого револьвера? сказалъ полицейскій, показывая удивленному Ралею дорожную сумку Гагена и револьверъ, выроненный имъ изъ рукъ во время паденія.

-- Да! Да! Это его вещи! отвѣчалъ Джонъ Ралей.

-- Вы знаете тогда и его имя?

-- Нѣтъ, я не успѣлъ еще спросить его объ этомъ. Онъ пріѣхалъ ко мнѣ только вчера

-- Это, кажется, похоже на грабежъ! сказалъ полицейскій, осматривая Гагена. И какой здѣсь странный запахъ.

-- Пахнетъ дымомъ и угаромъ! замѣтили его спутники.

-- Какъ, на грабежъ? спросилъ Джонъ Ралей вызывающимъ тономъ. Ужь не считаете ли вы мою гостинницу разбойничьимъ притономъ? Берегитесь, я такой же свободный гражданинъ Соединенныхъ Штатовъ, какъ и вы! Не пришлось бы вамъ раскаиваться въ вашихъ словахъ.

-- Не безпокойтесь такъ, старый пріятель! замѣтилъ спокойно полицейскій, вы и ваша гостинница не на очень-то хорошемъ счету, я думаю, это вамъ извѣстно. Мнѣ только непонятно, какъ могъ попасть сюда этотъ человѣкъ?

-- Вѣроятно такъ ему хотѣлось! Или вы думаете, что я силой затащилъ его сюда? Можетъ быть и раны эти я ему нанесъ? вскричалъ раздраженнымъ тономъ Ралей, не могшій простить себѣ, что онъ не замѣтилъ на землѣ сумку Гагена, предметъ его желаній. Вчера вечеромъ приходилъ сюда какой-то господинъ, продолжалъ Ралей, и спрашивалъ его, но его тогда уже не было здѣсь, и я не видѣлъ даже какъ онъ и вышелъ. Тотъ, который спрашивалъ о немъ, ушелъ въ свою очередь, тогда мнѣ, не знаю почему, вдругъ стало страшно за моего постояльца, я зажегъ мой маленькій фонарь и вышелъ на дорогу.

Въ ту же минуту я услышалъ вдали крики и два выстрѣла, одинъ за другимъ.

Вглядѣвшись въ даль, я увидѣлъ, что на дорогѣ что-то лежитъ и какой-то человѣкъ поспѣшно идетъ по направленію къ городу.

Я бросился по дорогѣ и вскорѣ наткнулся на моего постояльца, плавающаго въ крови.

-- Да, мы тоже замѣтили на дорогѣ кровь! сказалъ полицейскій. Но онъ, кажется, еще живъ! прибавилъ онъ, замѣтивъ, что губы Гагена шевелятся. Мы не должны оставлять его здѣсь!

-- Да, но я тоже думаю, что едва ли можно будетъ нести его въ городъ въ такомъ положеніи. Я боюсь, что онъ не вынесетъ этого.

-- Въ этой комнатѣ нельзя оставаться, тутъ очень угарно, приготовьте-ка для раненнаго другую, да поскорѣй, сказалъ полицейскій, обращаясь къ Джону Ралею.

Спустя нѣсколько минутъ. Гагенъ былъ перенесенъ въ другую комнату, одинъ изъ полицейскихъ остался сторожить его, а остальные ушли въ городъ за докторомъ.

Раны Гагена оказались не опасны и докторъ, перевязывавшій его, объявилъ, что можно быть увѣреннымъ въ счастливомъ исходѣ.

Дѣйствительно, здоровье Гагена такъ быстро поправлялось, что черезъ нѣсколько дней онъ могъ уже дать показанія слѣдователю.

Хитрость Джона Ралея спасла его отъ всякой отвѣтственности, тѣмъ болѣе, что и въ словахъ Гагена не было ничего такого, что могло бы дать твердое основаніе подозрѣніямъ.

По указанію Гагена, полиція являлась ни квартиру Митнахта, но его уже тамъ не было, такъ какъ онъ уѣхалъ изъ Нью-Іорка на другой же день послѣ покушенія на жизнь Гагена.

Розыски ирландца были также безплодны, такъ какъ онъ уѣхалъ въ Европу и всякій слѣдъ его былъ потерянъ.

Слѣдствіе по этому дѣлу не привело ни къ какимъ результатамъ, тѣмъ болѣе, что его производили безъ особеннаго рвенія, только для формы, такъ какъ, по обстоятельствамъ дѣла, было видно, что это былъ скорѣе поединокъ, чѣмъ покушеніе на убійство или грабежъ, тѣмъ болѣе, что всѣ вещи и деньги Гагена были найдены при немъ.

Это происшествіе замедлило возвращеніе Гагена въ Европу. Хотя онъ и поправился очень скоро, но докторъ не совѣтовалъ ему рисковать и просилъ дождаться окончательнаго выздоровленія.

Ничто болѣе не удерживало Гагена въ Америкѣ. Относительно Маріи Рихтеръ, онъ убѣдился, что она никогда не пріѣзжала сюда.

Теперь онъ былъ увѣренъ, что она выѣхала изъ Гамбурга не въ Америку, а въ какое-нибудь другое мѣсто.

Мѣсто отправленія телеграммы, полученной ею, также могло быть не Боннъ, а какой-нибудь другой городъ.

Что же касается до Губерта, то онъ былъ уже внѣ всякой опасности, такъ какъ ему удалось уѣхать внутрь страны, гдѣ онъ надѣялся начать новую жизнь.

Гагена влекло къ тому мѣсту, гдѣ онъ такъ долго жилъ, помогая больнымъ и несчастнымъ и преслѣдуя свои тайныя цѣли, гдѣ, наконецъ, онъ встрѣтилъ Бруно, котораго онъ полюбилъ, какъ брата.

Конечно въ это время онъ имѣлъ случай узнать немного Америку или, по крайней мѣрѣ, городъ Нью-Іоркъ, но въ этомъ и заключалась вся польза отъ его поѣздки, за которую, къ тому же, ему пришлось слишкомъ дорого заплатить;

Съ наступленіемъ теплыхъ дней весны, Гагенъ оправился на столько, что могъ рѣшиться на переѣздъ черезъ Атлантическій океанъ, и скоро онъ оставилъ Нью-Іоркъ и отправился на одномъ изъ Гамбурскихъ пароходовъ.

Осторожность и подозрительность Гагена, еще болѣе усиленныя послѣдними событіями, были такъ велики, что онъ и тутъ считалъ возможнымъ новую попытку со стороны Митнахта.

Но его опасенія не оправдались. Остальные пассажиры парохода были самые мирные люди, не имѣвшіе ничего общаго съ Митнахтомъ.

Повидимому, тотъ прекратилъ наконецъ преслѣдованіе, будучи, вѣроятно, убѣжденъ въ смерти Гагена.

Гагенъ съ нетерпѣніемъ ожидалъ той минуты, когда ему можно будетъ, вмѣстѣ съ Бруно, снова приняться за прерванные розыски. Болѣе чѣмъ когда-нибудь чувствовалъ онъ стремленіе сорвать покровъ съ того темнаго дѣла, очевидно задуманнаго Митнахтомъ и графиней и благодаря которому столько бѣдствій обрушилось на несчастную Лили.

Все болѣе и болѣе приближался онъ къ своей цѣли. Въ теченіи своего пребыванія въ Америкѣ, составилъ онъ планъ дальнѣйшихъ розысковъ, которые должны были повести къ открытію тайны преступныхъ замысловъ графини.

Шагъ за шагомъ, ничего не боясь и ни передъ чѣмъ не отступая, когда дѣло шло о раскрытіи истины, двигался онъ до сихъ поръ впередъ.

Казалось, что онъ не достигъ еще никакихъ важныхъ результатовъ, что онъ былъ еще далекъ отъ цѣли. Но онъ собралъ уже въ тишинѣ довольно матеріаловъ, чтобы наконецъ разомъ выйти изъ своего наружнаго бездѣйствія и раздавить преступныхъ доказательствами ихъ виновности.

Онъ не подозрѣвалъ однако, что графиня была приготовлена и къ этому и спокойно ждала нападенія, готовясь отразить его.

Путешествіе Гагена кончилось безъ всякихъ приключеній. Сойдя въ Гамбургѣ съ парохода, онъ попробовалъ еще разъ узнать названіе мѣста, откуда послана была телеграмма, вслѣдствіе которой уѣхала Марія Рихтеръ. Затѣмъ онъ отправился по желѣзной дорогѣ въ Варбургъ.

XXXIII.

Разоренъ!

Возвратимтесь теперь обратно къ Митнахту, который вернулся, послѣ встрѣчи съ Гагеномъ, обратно въ городъ.

Выстрѣлы могли привлечь людей, а онъ не хотѣлъ, чтобы его нашли около плавающаго въ крови Гагена, поэтому онъ такъ спѣшилъ, что не замѣтилъ, какъ бумажникъ Гагена выпалъ у него изъ кармана.

Когда онъ дошелъ до предмѣстья, то услышалъ вблизи голоса и увидѣлъ пятерыхъ полицейскихъ, которые спѣшили на выстрѣлы. Онъ поспѣшно бросился въ боковой переулокъ, чтобы не встрѣтиться съ полиціей, но въ тоже время ему очень хотѣлось знать, что будетъ дальше.

Онъ рѣшился отправиться вслѣдъ за полицейскими на почтительномъ разстояніи, но такъ какъ его нападеніе могло какимъ-нибудь образомъ сдѣлаться извѣстнымъ, то, подумавъ немного, онъ рѣшилъ лучше скорѣе возвратиться въ городъ.

Вечеромъ онъ переговорилъ съ Макъ-Алланомъ, который долженъ былъ ѣхать на другой день и далъ ему всѣ нужныя инструкціи, надѣясь, благодаря угрозамъ, получить отъ графини остальныя деньги. Онъ думалъ, что милліонъ давно уже полученъ, а чтобы запастись на время деньгами, продалъ своихъ лошадей и экипажи.

Когда Митнахтъ возвратился къ себѣ, было около двухъ часовъ утра. Онъ собралъ свои вещи и, выйдя, сѣлъ съ ними въ наемный экипажъ, которому велѣлъ ѣхать въ маленькую гостинницу, находившуюся по дорогѣ въ виллу испанки.

Расплатившись съ извощикомъ, онъ спросилъ себѣ комнату. Прежде всего онъ хотѣлъ отдохнуть и уснуть нѣсколько часовъ.

Когда онъ на другой день проснулся, то прежде всего пересчиталъ оставшіяся у него деньги. Онъ собралъ все, что было можно и имѣлъ теперь около шести тысячъ долларовъ. Съ этими деньгами ему нужно было прожить до новой присылки графини.

-- Что же такое, рѣшилъ онъ, до сихъ поръ у меня все были деньги и я былъ несчастливъ за игорнымъ столомъ, поэтому теперь, когда у меня почти ничего не осталось, я поставлю остатки на карту. Я хочу вернуть деньги, проигранныя мошенникамъ-банкометамъ у испанки. И тогда, горе тебѣ, Камилла, если ты вздумаешь обмануть меня и не отдать моей доли. Ты не знаешь Курта фонъ-Митнахта! Берегись думать что-нибудь подобное, это будетъ твоей погибелью. Но нѣтъ, ты не осмѣлишься на это. Посѣщеніе Макъ-Аллана покажетъ тебѣ, что мое терпѣніе лопнуло. Я хочу мои деньги, я требую моей части. Я не хочу дольше ждать, и такъ я слишкомъ долго служилъ тебѣ. Я исполнялъ всѣ твои планы, теперь моя очередь получить вознагражденіе. То, что я сдѣлалъ, я сдѣлалъ не за тѣ пустыя деньги, которыми ты думала зажать мнѣ ротъ. Я хочу полмилліона, какъ было условлено между нами.

Вечеромъ онъ оставилъ отель, заплативъ по счету, и поѣхалъ со своими вещами на виллу испанки.

Бэлла была очень удивлена, когда ей доложили о пріѣздѣ Митнахта и онъ самъ вошелъ въ будуаръ. Въ ея глазахъ онъ былъ уже падшее величіе, съ той минуты, какъ его богатство стало видимо уменьшаться. Бывшая танцовщица награждала своимъ расположеніемъ только тѣхъ, кто могъ платить ей за это золотомъ и драгоцѣнностями, если же это прекращалось, то и ея привязанность вдругъ охладѣвала и это дѣлалось такъ быстро, что сегодняшній другъ дѣлался для нея на завтра совершенно незнакомымъ человѣкомъ.

-- А, господинъ фонъ-Арно! сказала она, смѣясь, но этотъ смѣхъ далеко не имѣлъ прежней пріятности. Вы еще здѣсь? А мнѣ говорили, что вы, по всей вѣроятности, исчезли вмѣстѣ съ вашимъ пріятелемъ, Макъ-Алланомъ... сдѣлались невидимы... ха, ха, ха...

-- Я дѣйствительно хочу сдѣлаться невидимымъ, но здѣсь, у васъ Бэлла. Вы должны взять меня.

-- Взять васъ? Что вы задумали, г. фонъ-Арно...

-- Я думаю, что могу ожидать и требовать отъ васъ этого, мрачно и рѣшительно перебилъ ее Митнахтъ, не жеманничайте некстати, моя милая. Мы знаемъ другъ друга. Вы возьмете меня къ себѣ, такъ какъ я долженъ найти мѣсто, гдѣ могъ бы прожить незамѣтно нѣсколько дней или недѣль.

-- А что если я скажу вамъ, что это не идетъ, что я не хочу этото? спросила испапка.

-- Тогда я отвѣчу, что такъ должно быть и будетъ. Я остаюсь.

-- А если я измѣню вамъ, чтобы поставить на своемъ? сказала испанка, съ такимъ видомъ, что нельзя было сомнѣваться въ серьезности ея словъ.

-- Тогда вы не получите никакой выгоды, Бэлла, спокойно отвѣчалъ Митнахтъ. Хотя я въ настоящее время нахожусь въ стѣсненныхъ обстоятельствахъ, но за то жду и получу большую сумму, изъ которой на вашу долю конечно кое-что придется.

-- Вы ожидаете такихъ большихъ денегъ и хотите скрываться? насмѣшливо спросила Бэлла.

-- Вы думаете, сколько я понялъ изъ вашихъ словъ, что я скрываюсь отъ моихъ кредиторовъ. Какія глупости. Я просто покончилъ съ однимъ старымъ непріятелемъ. Мы встрѣтились въ прошлую ночь, я напалъ на него, онъ выстрѣлилъ, я убилъ его.

-- Я бы желала, чтобы этимъ убитымъ былъ вашъ пріятель, негодяй Макъ-Алланъ, съ гнѣвомъ вскричала испанка. Знаете ли вы, что это онъ укралъ мои брилліанты?

-- Я думалъ, что вы получили обратно ваши драгоцѣнности.

-- Только отчасти. Ему все-таки удалось обмануть меня и убѣжать съ остальной покражей. Но горе ему, если только онъ попадется еще разъ на моемъ пути.

-- Мнѣ нечего съ нимъ дѣлить, я только далъ ему одно порученіе, вотъ и все.

-- Порученіе? вскричала испанка. Вы дали этому разбойнику порученіе? Если это порученіе касается денегъ, тогда вамъ было бы лучше выбросить ихъ въ воду.

-- Оставьте Макъ-Аллана въ покоѣ, дѣло теперь совсѣмъ не о немъ: а о томъ, что вы должны дать мнѣ комнату.

-- А моя прислуга! Какой скандалъ...

-- Полноте, моя милая, не играйте комедіи. Отдайте приказанія, вы должны принять и скрыть меня. Я хочу возвратить у васъ проигранныя деньги.

-- Ха, ха, ха! это интересно! вскричала испанка. Богачъ Арно, милліонеръ Куртъ сдѣлается игрокомъ, чтобы заработывать деньги, какъ обыкновенный авантюристъ.

-- Это не совсѣмъ вѣрно, поправилъ Митнахтъ молодую женщину, на которую видимо не могъ болѣе разсчитывать. Вы ошибаетесь. Я не хочу чужихъ денегъ, мнѣ только нужно возвратить свои.

-- Кончимте, сказала испанка. Попытайте счастія въ картахъ, а что касается помѣщенія, то ищите себѣ новаго, но пока я позволю вамъ остаться у меня.

Она подошла къ столу и позвонила. Вошла горничная.

-- Приготовьте этому господину комнату для пріѣзжающихъ на другомъ концѣ дома и проводите его туда, приказала Бэлла.

Горничная просила Митнахта слѣдовать за нею.

Онъ чувствовалъ, какъ опускались его фонды. Его лишь терпѣли въ домѣ женщины, получившей отъ него не одну тысячу. Онъ пересталъ быть украшеніемъ ея гостиной, еще немного и для него можетъ закрыться даже и комната для пріѣзжающихъ.

Но все это не производило на Митнахта никакого вліянія. Онъ вполнѣ предался мысли, что скоро получитъ полмилліона и снова начнетъ свою расточительную жизнь.

Съ наступленіемъ ночи въ салонахъ испанки началась игра. Банкъ держалъ испанецъ, пользовавшійся теперь особымъ расположеніемъ Бэллы. Онъ игралъ очень счастливо, такъ что банкъ былъ въ большомъ выигрышѣ.

Въ это время къ столу подошелъ Митнахтъ. Банкометъ увидѣлъ, что онъ поставилъ сто долларовъ на бубноваго валета -- и выигралъ. На этотъ и на слѣдующій вечера счастье не покидало Митнахта.

Бэлла замѣтила это и увидя, что банкометъ все еще считаетъ Митнахта за человѣка со средствами предупредила его.

На слѣдующій вечеръ счастіе вдругъ измѣнило Митнахту, онъ проигралъ, но утѣшалъ себя тѣмъ, что отыграется. Изъ его шести тысячъ долларовъ сдѣлалось двѣнадцать, но теперь эта сумма начала быстро таять и черезъ недѣлю у него въ карманѣ осталось только нѣсколько долларовъ.

Онъ хотѣлъ занять денегъ для продолженія игры, но другіе игроки не вѣрили ему или же были, можетъ быть, предупреждены.

Въ это же время испанка рѣшилась удалить его отъ себя.

Когда горничная пришла сообщить ему объ этомъ, то Митнахтъ пришелъ въ страшный гнѣвъ и бросился въ комнаты испанки, но ея не было дома и слуга сказалъ, что она отправилась къ мировому судьѣ.

Митнахтъ до крови прикусилъ себѣ съ досады губы, угроза была совершенно ясна. Онъ понялъ, что ему нечего тутъ болѣе дѣлать. Страшная ярость и ненависть къ испанкѣ овладѣли имъ.

-- Скажите вашей госпожѣ, чтобы она береглась снова встрѣтиться со мною, дрожащимъ голосомъ сказалъ Митнахтъ служанкѣ, я поступлю съ ней тогда такъ, какъ она этого заслушиваетъ. Горе ей, если я встрѣчу ее, она будетъ опозорена мною.

Вдругъ, какъ бы въ отвѣтъ на его слова, раздался ироническій смѣхъ.

Бэлла была дома! Митнахтъ вздрогнулъ. Затѣмъ онъ поспѣшно подошелъ къ двери и хотѣлъ отворить ее, но она была заперта, а вдали снова раздался насмѣшливый хохотъ.

-- Берегись! вскричалъ онъ, я не позволю тебѣ безнаказанно смѣяться надъ собою.

Когда наконецъ вечеромъ Митнахтъ оставилъ виллу испанки, то не зналъ куда ему идти. Онъ долженъ былъ ждать возвращенія ирландца, такъ какъ разсчитывалъ, что графиня пришлетъ съ нимъ денегъ, а съ полученіемъ денегъ снова все измѣнится.

Но гдѣ ждать этого времени?

Тогда Митнахту пришла въ голову уединенная гостинница Джона Ралея, гдѣ можно было спокойно ждать присылки графини.

Эта идея понравилась ему и онъ рѣшилъ сейчасъ же привести её въ исполненіе.

Онъ отправился по знакомой дорогѣ, думая, что исторія съ Гагеномъ уже забыта.

Подойдя къ гостинницѣ и услыша по голосамъ, что въ залѣ еще есть посѣтители, онъ рѣшился не входить, пока всѣ не уйдутъ.

Наконецъ, около двухъ часовъ ночи, послѣдніе гости ушли и Джонъ Ралей хотѣлъ уже запираться.

Въ эту минуту Митнахтъ подошелъ къ дверямъ.

-- Эй! сказалъ онъ въ полголоса, впустите меня!

Джонъ Ралей съ удивленіемъ взглянулъ на входившаго.

-- Какъ -- вы здѣсь? спросилъ онъ. Я ни за что въ свѣтѣ не могу впустить васъ, милордъ. Хорошая исторія случилась тогда ночью! Я чуть было не попалъ черезъ васъ въ славное удовольствіе. Вы знаете, что здѣсь была полиція? Это дѣлаетъ человѣка подозрительнымъ для другихъ. Нѣтъ, я ни за что не впущу васъ.

-- Не говорите пустяковъ, Джонъ, перебилъ его

Митнахтъ и взялся за дверь, чтобы войти въ полутемную переднюю.

-- Теперь запирайте, сказалъ онъ, войдя.

-- Ни за что, милордъ, вскричалъ Джонъ, нечего сказать, это было бы недурно! Я говорю вамъ, что не могу принять васъ.

-- Не будьте дуракомъ. Я не скрываюсь.

-- Я знаю, что вы хотите здѣсь скрыться, но это мѣсто не годится для васъ! Нѣтъ, совсѣмъ не годится.

-- Вотъ берите десять долларовъ и не разговаривайте больше. Говорю вамъ, что меня никто не преслѣдуетъ! сказалъ Митнахтъ, протягивая хозяину деньги, которыя тотъ нерѣшительно взялъ. Меня никто не ищетъ. Мой противникъ умеръ и...

-- Умеръ? Вы сильно ошибаетесь, милордъ, вскричалъ Джонъ. Онъ не умеръ, онъ снова выздоровѣлъ.

-- Снова выздоровѣлъ?

-- Также вѣрно, какъ то, что я васъ вижу передъ собой. Онъ пробылъ здѣсь подъ надзоромъ полицейскихъ до тѣхъ поръ, пока совсѣмъ не оправился.

-- Ему не судьба умирать! мрачно прошепталъ Митнахтъ.

-- Теперь вы знаете, милордъ, почему я не охотно принимаю васъ, не смотря на всю мою любовь къ деньгамъ. Вы сами видите, что это было бы опасно.

-- Все равно. Я хочу дождаться здѣсь возвращенія Макъ-Аллана. Вамъ нѣтъ никакой опасности взять меня, а когда ирландецъ вернется съ деньгами, я васъ не забуду, а теперь ни слова болѣе. Дайте мнѣ комнату наверху, я усталъ.

Джонъ Ралей заперъ дверь и стоялъ теперь рядомъ съ Митнахтомъ, который все еще имѣлъ видъ человѣка богатаго. Только мрачное выраженіе его лица доказывало, что онъ теперь въ стѣсненномъ положеніи. Джонъ Ралей сейчасъ же понялъ это.

Но на немъ было еще достаточно вещей, которыя по разсчету Джона могли служить ему для уплаты и поэтому онъ рѣшился впустить его.

-- Хорошо, милордъ, пусть будетъ по вашему, сказалъ онъ наконецъ со вздохомъ; исполняя ваше желаніе я подвергаюсь большому риску, но сдѣлаю это, разсчитывая на хорошее вознагражденіе.

-- Вамъ нечего бояться. Вознагражденіе вы получите, можетъ быть не сегодня и не завтра, но во всякомъ случаѣ не позже возвращенія ирландца, а до тѣхъ поръ вы должны продержать меня у себя. Ведите меня на верхъ.

-- Хорошо если все обойдется благополучно, замѣтилъ съ новымъ вздохомъ Джонъ. Я вамъ дамъ комнату, милордъ, но вы должны быть осторожны и никому не показываться.

Оба поднялись по лѣстницѣ. Митнахтъ занялъ небольшую комнату, въ которой останавливался Губертъ. Джонъ Ралей зажегъ свѣчи, тяжело вздохнулъ еще нѣсколько разъ и наконецъ ушелъ. Митнахтъ бросился на постель и заснулъ. Ему не о чемъ было заботиться или безпокоиться.

Черезъ недѣлю золотые часы съ цѣпочкой перешли въ руки хозяина, но у Митнахта было еще достаточно цѣнныхъ вещей.

Наконецъ, однажды вечеромъ, когда нетерпѣніе Митнахта достигло высшей степени и Джонъ Ралей снова началъ дѣлать ему затрудненія, по поводу его слишкомъ продолжительнаго пребыванія, Макъ-Алланъ явился въ гостинницу, такъ какъ Митнахтъ писалъ гдѣ найти его,

Смѣривъ съ головы до ногъ разореннаго, ирландецъ совершенно измѣнилъ обращеніе съ нимъ.

-- Такъ вотъ гдѣ я васъ нахожу! были его первыя слова.

Макъ-Алланъ былъ одѣтъ щегольски, а Митнахтъ уже началъ принимать видъ человѣка, средства котораго клонятся къ упадку.

-- Это по причинѣ Гагена! отвѣчалъ онъ. Ну что, ѣздили вы на континентъ за моими деньгами?

-- Вы еще должны мнѣ около сотни долларовъ, но, какъ я вижу, съ получкой придется подождать, замѣтилъ безсовѣстный ирландецъ.

-- Вы были у графини?

-- Въ замкѣ Варбургъ, конечно, мой милый. Но я желалъ бы лучше не бывать тамъ никогда.

-- Что сказала вамъ графиня? Посланы ли деньги? съ нетерпѣніемъ спросилъ Митнахтъ.

-- Вы дали мнѣ такое порученіе, какого я никогда болѣе не возьму, отвѣчалъ Макъ-Алланъ. Ваша графиня обошлась со мной грубо и дерзко. Я употреблялъ всѣ средства, я льстилъ, угрожалъ, но ваша графиня на все отвѣчала презрѣніемъ. Понимаете ли вы, мой милый, презрѣніемъ, которое относилось къ вамъ, а не ко мнѣ.

-- Какъ! она сдѣлала это? съ изумленіемъ спросилъ Митнахтъ. Она ничего не дала вамъ?

-- Она назвала васъ чѣмъ-то въ родѣ наглаго вымогателя, она была внѣ себя и я былъ очень счастливъ, когда выбрался отъ нея.

-- А мой полумилліонъ? Мои деньги? Она съ ума сошла! закричалъ Митнахтъ.

-- Вы сами видите, другъ мой! презрительно продолжалъ ирландецъ, я полагаю, что вы больше ничего не получите.

-- Разскажите мнѣ все. Она отказала вамъ въ деньгахъ? вскричалъ въ сильномъ волненіи Митнахтъ.

-- Она отказала очень рѣшительно, она въ особенности была возмущена тѣмъ, что вы требуете что-либо.

-- И вы сказали, что я васъ послалъ?

-- Конечно. Все сказалъ, но ваша графиня осталась непреклонна.

-- Она поплатится за это! Я ей покажу себя. Она думаетъ, что я далеко! съ угрозой вскричалъ Митнахтъ. Я ѣду къ ней самъ, и горе ей! Она хочетъ удержать мои деньги, хочетъ одна получить весь милліонъ! Да, это недурная, кругленькая сумма! Но погоди, злодѣйка, я приду и возьму себѣ мою часть.

-- Если только это вамъ удастся, другъ мой.

-- Позвольте мнѣ позаботиться объ этомъ самому, Макъ-Алланъ. Клянусь вамъ, что она не осмѣлится отказать мнѣ въ деньгахъ. Я ѣду какъ можно скорѣе, и горе ей, если у нея не готовы для меня деньги.

Когда ирландецъ выходилъ изъ гостинницы, хозяинъ съ любопытствомъ остановилъ его.

-- Ну что, какъ дѣла того, кто на верху? спросилъ онъ. Получаетъ онъ деньги?

-- Кто можетъ это знать? отвѣчалъ Макъ-Алланъ. Отъ меня, нѣтъ, я еще долженъ отъ него получить.

-- Я думалъ, что вы привезли ему деньги.

Ирландецъ покачалъ головой.

-- Въ такомъ случаѣ онъ долженъ оставить мой домъ! вскричалъ Джонъ Ралей.

На слѣдующій день хозяинъ явился къ Митнахту.

-- Надо вамъ еще что-нибудь съ меня получить? спросилъ послѣдній.

-- До сегодняшняго дня нѣтъ, но съ сегодняшняго дня будетъ за вами, также какъ и обѣщанное вами вознагражденіе.

-- Я далъ вамъ десять долларовъ, затѣмъ часы и цѣпочку въ полтораста долларовъ и полагаю, что этого вполнѣ достаточно за мое пребываніе здѣсь. Я сегодня же уѣзжаю.

Джонъ Ралей бранился и ворчалъ про пустыя обѣщанія, но съ Митнахта взять было нечего, а за свое житье въ гостинницѣ онъ заплатилъ съ излишкомъ.

Митнахтъ въ тотъ же день оставилъ гостинницу съ остатками своего имущества, которое продалъ тотчасъ же по пріѣздѣ въ городъ и получилъ столько, что могъ кое-какъ переѣхать черезъ океанъ и добраться до Варбурга.

Послѣ этого онъ рѣшился отправиться въ Европу съ первымъ же пароходомъ.

XXXIV.

Исторія жизни Гагена

Докторъ Гагенъ счастливо возвратился и былъ встрѣченъ Бруно съ распростертыми объятіями. Для Гагена, жившаго уединенно, было большимъ счастіемъ найти такого вѣрнаго друга, какъ Бруно, и онъ не скрывалъ этого.

Свиданіе друзей было настоящимъ праздникомъ и оба выражали надежды на лучшее будущее для Лили.

Имъ было много о чемъ разсказать другъ другу, въ особенности Гагену, который передалъ Бруно все, что случилось въ Нью-Іоркѣ.

Когда Гагенъ узналъ, что его слуга Милошъ также сталъ жертвою графини, то кровь бросилась ему въ лицо.

-- Милошъ также! сказалъ онъ. Положительно, другъ мой, теперь пора положить конецъ безобразнымъ поступкамъ этой женщины.

-- Я ждалъ васъ, Гагенъ, приготовивъ различные планы, отвѣчалъ Бруно, будемте дѣйствовать сообща.

Тогда Бруно разсказалъ сонъ Лили, ея увѣреніе что она была въ мѣловыхъ пещерахъ, о старомъ Фейтѣ и о своихъ безплодныхъ стараніяхъ проникнуть въ эти пещеры.

-- Эту попытку мы снова должны повторить вмѣстѣ, потому что, какъ ни невѣроятны кажутся эти слова графини, все-таки, надо узнать, не заключается ли въ нихъ хоть небольшая доля истины, сказалъ Гагенъ; теперь мы снова соединились и можемъ продолжать поиски. Относительно Маріи Рихтеръ также надо разузнать наконецъ истину. Я всѣми силами буду помогать вамъ и вашей невѣстѣ и надѣюсь, что мы скоро достигаемъ цѣли.

Между тѣмъ дружба ихъ все болѣе и болѣе увеличивалась, такъ что однажды вечеромъ Гагенъ обратился къ Бруно съ слѣдующими словами:

-- Вы подарили мнѣ свою дружбу, не зная обо мнѣ ничего кромѣ того, что я докторъ и что меня зовутъ Гагеномъ, сказалъ онъ, но тѣмъ дороже для меня ваша дружба. Но она ставитъ мнѣ въ обязанность откровенно разсказать вамъ мое прошедшее, что привело меня сюда и что должно остаться тайной для всѣхъ другихъ людей.

-- Не дѣлайте, докторъ, ничего, что было бы вамъ непріятно, дружески возразилъ Бруно. Для меня вполнѣ достаточно, что я знаю вашъ образъ мыслей и ваши поступки.

-- Нѣтъ, другъ мой, вы должны узнать исторію моей жизнй и то, кто я такой. Вы должны узнать, что оказали свое довѣріе и дружбу человѣку достойному ихъ. Никто насъ не услышитъ и не помѣшаетъ намъ. Я открою вамъ тайну моего прошлаго, но только съ тѣмъ условіемъ, что это открытіе не измѣнитъ ничего въ нашихъ отношеніяхъ.

Наливъ виномъ стоявшіе передъ ними стаканы, Гагенъ началъ разсказъ о своей бурной, нерадостной жизни:

-- Это печальная исторія о разбитомъ сердцѣ человѣка, жившаго среди блеска и богатства, началъ онъ, я знаю что въ нашъ вѣкъ матеріализма не многіе будутъ сочувствовать моимъ страданіямъ, но я знаю, что вы будете сочувствоватъ мнѣ и потому разскажу вамъ все. Я началъ жизнь съ горячо любящимъ сердцемъ, жаждавшимъ взаимной любви. Какъ многіе люди находятъ эту любовь въ счастливомъ обладаніи любимымъ существомъ! но я не ропщу на небо что на мою долю вмѣсто этого счастія выпало несчастіе и мученіе, которое оставитъ меня только вмѣстѣ съ жизнію... Мы перейдемъ къ разсказу о молодомъ принцѣ Этьенѣ Аналеско и молодой, прелестной графинѣ Камиллѣ фонъ-Франкенъ, продолжалъ Гагенъ, послѣ короткаго молчаніи; Бруно съ удивленіемъ взглянулъ на него, но Гагенъ задумчиво глядѣлъ впередъ. Молодой принцъ, Этьенъ Аналеско жилъ въ Парижѣ со своимъ баснословно богатымъ отцомъ. Старикъ отецъ далъ своему единственному сыну самое тщательное образованіе. Онъ умеръ когда Этьену было восемнадцать лѣтъ, оставивъ ему большія имѣнія въ Румыніи, дворецъ въ Парижѣ и громадный капиталъ. Нѣсколько дней въ Парижѣ только и говорили что о богатствахъ стараго князя и естественно, что юному наслѣднику не было покоя отъ всевозможныхъ авантюристовъ, наперерывъ ухаживавшихъ за нимъ и льстившихъ ему. Сначала это нравилось ему но скоро надоѣло, такъ какъ онъ понялъ причину всѣхъ этихъ ухаживаній. Онъ скоро понялъ всѣхъ окружавшихъ его, и вдругъ оставилъ Парижъ, предоставивъ собственной участи толпу окружавшихъ его прихлебателей. Онъ взялъ съ собой только одного изъ своихъ учителей и вѣрнаго слугу своего отца, Самсона Брассара и отправился путешествовать. Онъ проѣхалъ Германію, Швейцарію, Италію, Испанію и Англію и пропутешествовавъ нѣсколько лѣтъ вернулся обратно въ Парижъ. Наполеонъ III былъ въ это время императоромъ и при дворѣ собиралось самое избранное общество. Этьенъ былъ приглашенъ ко двору, и императоръ, а еще болѣе императрица при всякомъ случаѣ отличали молодаго принца.

Около этого времени, катаясь въ Булонскомъ лѣсу, Этьенъ встрѣтилъ молодую наѣздницу, одинъ взглядъ на которую привелъ его въ сильное волненіе и наполнилъ его сердце до сихъ поръ неизвѣстнымъ ему чувствомъ. Послѣ этой встрѣчи Этьенъ совершенно измѣнился. У него была только одна мысль, одна мечта, одно желаніе: это была прелестная, блѣдная незнакомка. Ея черныя глаза проникли глубоко въ его душу и съ этого времени, послѣ короткаго, обманчиваго счастія, начались муки, вѣчно преслѣдующія Этьена. Ему скоро удалось снова увидать прелестную незнакомку и узнать что она живетъ въ изящномъ отелѣ, въ улицѣ Сентъ-Онорэ, что у нея нѣтъ никого родныхъ, что она нѣмка, по имени Камилла фонъ-Франкенъ. Господинъ, обыкновенно сопровождавшій ее на прогулкахъ, носилъ мундиръ иностраннаго офицера. Этьенъ думалъ что онъ папскій зуавъ. Онъ узналъ, что этотъ господинъ повидимому пользовался расположеніемъ красавицы. Между тѣмъ его страсть къ молодой женщинѣ все увеличивалась. Онъ чувствовалъ что на вѣкъ потеряетъ душевное спокойствіе, если не пріобрѣтетъ ея расположенія. Красота, очарованіе этой женщины превосходили всякое описаніе. Она была идеаломъ женской красоты и вмѣстѣ съ тѣмъ казалась воплощеніемъ невинности. Узнавъ что графиня фонъ Франкенъ бываетъ у знатнаго италіанца, графа Таллини, Этьенъ познакомился съ нимъ и встрѣтилъ у него свою красавицу, окруженную множествомъ поклонниковъ, онъ былъ представленъ ей графомъ Таллини, который съумѣлъ при этомъ намекнуть на любовь къ ней молодаго человѣка; который долженъ былъ танцовать съ ней. Она созналась ему что уже давно замѣтила его въ Булонскомъ лѣсу и восхищалась его прелестными лошадьми, затѣмъ она пригласила его къ себѣ.

Когда молодой человѣкъ начиналъ бывать у нея, страсть его стала все увеличиваться. Ея красота, умъ и доброта очаровали его и онъ жилъ только для одной Камиллы. Она точно также вездѣ и всегда отличала его, хотя между ними еще не было ни слова сказано о любви и этотъ короткій промежутокъ былъ для Этьена блаженнѣйшимъ временемъ въ жизни, но за него онъ заплатилъ цѣлой жизнью страданій.

Гагенъ на мгновеніе замолчалъ. Бруно понималъ что онъ разсказываетъ не только свою собственную исторію, но также исторію графини Варбургъ, которая такъ долго была для всѣхъ покрыта мракомъ.

-- Однажды Этьенъ и Камилла рѣшились отправиться въ Венсенскій лѣсъ, взявъ съ собой только стараго слугу Самсона Брассара. Камилла съ удовольствіемъ соглашалась на все и какой то внутренній голосъ говорилъ Этьену: "она любитъ тебя!" И онъ былъ въ восторгѣ. Все чего онъ желалъ и о чемъ мечталъ казалось ему близкимъ. Они поѣхали вмѣстѣ въ Венсенскій лѣсъ. Камилла была очаровательна, въ черной амазонкѣ и шляпѣ съ длиннымъ вуалемъ, такъ что Этьенъ не могъ отвести отъ нея глазъ.

Былъ ясный, теплый взсенній день. Старикъ слуга ѣхалъ за ними въ нѣкоторомъ разстояніи. Этьенъ не видалъ никого и ничего кромѣ своей спутницы. Они сошли съ лошадей и отдавъ ихъ слугѣ пошли рука въ руку черезъ лѣсъ. Никто не видалъ и не слыхалъ ихъ. Камилла подняла вуаль и шла подъ руку съ Этьеномъ. Она молчала и задумчиво глядѣла впередъ. Онъ сталъ приставать къ ней съ разспросами о причинѣ ея задумчивости, она засмѣялась и снова замолчала. Межл тѣмъ они дошли до каменной скамейки среди лѣса и сѣли на нея. Этьенъ схватилъ руку Камиллы и, покрывая ее поцѣлуями, признался въ своей любви.

Уже въ то время эта женщина, которой тогда не было еще и двадцати лѣтъ, была опытной актрисой и интриганткой, она краснѣя созналась, что также любитъ Этьена, тогда какъ она никогда не любила и неспособна была любить кого бы то ни было кромѣ себя. Казалось что природа, надѣливъ ее всѣми наружными совершенствами, забыла вложить въ нее хоть одно внутреннее. Уже тогда Камилла фонъ-Франкенъ была тѣмъ же холоднымъ и эгоистичнымъ существомъ, какъ въ настоящее время графиня Камилла фонъ Варбургъ. Уже тогда она была способна совершенно хладнокровно пожертвовать для своихъ цѣлей жизнію человѣка, полюбившаго ее.

Каммила выслушала признаніе въ любви Этьена съ видимымъ волненіемъ и прошептала ему что также любитъ его, тогда онъ упалъ къ ея ногамъ и страстно цѣловалъ ея руки, даже платье, Онъ клялся ей въ вѣрности и снявъ съ пальца дорогое брилліантовое кольцо надѣлъ его ей на палецъ, какъ своей невѣстѣ. Она наклонилась къ нему, а онъ прижавъ ее къ своей груди, забылъ все на свѣтѣ.

Только вечеромъ возвратились они въ Парижъ и съ этого дня Этьенъ сталъ каждый день бывать у своей невѣсты. Еще до свадьбы онъ сдѣлалъ завѣщаніе въ которомъ оставлялъ все своей невѣстѣ. Въ тотъ день, когда онъ принесъ это завѣщаніе Камиллѣ, она отдалась ему вполнѣ. На слѣдующей недѣли должна была быть ихъ свадьба, но, при выходѣ Этьена отъ невѣсты, на него напалъ тотъ самый офицеръ въ иностранной формѣ, котораго Этьенъ видѣлъ съ Камиллой въ Булонскомъ лѣсу; не слушая никакихъ объясненій онъ тяжело ранилъ кинжаломъ въ грудь молодаго человѣка. Черезъ нѣсколько времени молодаго принца подняли на улицѣ безъ чувствъ и отвезли въ его дворецъ. Этотъ иностранный офицеръ, сдѣлавшій тогда первую попытку убить Этьена, попытку которую онъ возобновлялъ и послѣ этого, этотъ офицеръ былъ Куртъ фонъ-Митнахтъ, товарищъ и сообщникъ этой медузы.

-- Значитъ уже и тогда, около двадцати лѣтъ тому назадъ, этотъ Митнахтъ былъ сообщникомъ и повѣреннымъ графини? съ удивленіемъ спросилъ Бруно.

-- Да, онъ уже тогда былъ ея сообщникомъ и я не знаю, кто изъ нихъ былъ болѣе испорченъ, полагаю что Камилла. Она сдѣлала Митнахта своимъ орудіемъ и благодаря ей, обыкновенный авантюристъ превратился въ убійцу. Митнахтъ только рука, а она голова. Она поручила ему убить Этьена, какъ только добьеться отъ него завѣщанія въ ея пользу. Этотъ планъ конечно удался бы, еслибы не необыкновенно здоровая и крѣпкая натура Этьена. Долгое время онъ былъ близокъ къ смерти, но наконецъ рана стала заживать.

-- А что случилось съ убійцей спросиль Бруно.

-- Происшествіе съ Этьеномъ надѣлало много шуму въ Парижѣ, одни осуждали Митнахта, называя его поступокъ неслыханнымъ дѣломъ, другіе напротивъ оправдывали, говоря что его извиняетъ ревность, бывшая будто бы причиною убійства, но самъ Митнахтъ бѣжалъ за границу, не дожидаясь послѣдствій своего поступка.

Что касается Этьена, то онъ и не подозрѣвалъ чтобы случившееся съ нимъ, могло быть результатомъ приказаній Камиллы, которую онъ страстно любилъ. Она каждый день присылала узнавать о его здоровьи и какъ только ему стало лучше, сама пріѣхала къ нему, чтобы со слезами разсказать ему какъ много она выстрадала во времи его болѣзни, и Этьенъ вѣрилъ этимъ словамъ, вѣрилъ этимъ слезамъ. Рана закрылась, но оставила послѣ себя сильную слабость. Къ удивленію доктора, прежнее здоровье и силы не возвращались къ молодому человѣку, который не могъ понять причины этого и только гораздо позже узналъ ее, уже послѣ того, какъ у Камиллы родился мальчикъ, котораго она тотчасъ же послѣ рожденія удалила изъ своего дома. Эта причина была ужасна! Она открыла наконецъ глаза несчастному. Камилла рѣшила погубить Этьена, чтобы предъявить сдѣланное имъ завѣщаніе. Теперь мой разсказъ скоро будетъ оконченъ. При каждомъ письмѣ, цвѣткѣ, при каждой какой нибудь бездѣлушкѣ отъ невѣсты, Этьену дѣлалось хуже, что было совершенно непостижимо а между тѣмъ казалось будто кровь вытекла у него изъ жилъ.

-- Это ужасно! мрачно прошепталъ Бруно. Я начинаю понимать все. Ваши послѣднія слова напомнили мнѣ слова нищей въ деревнѣ Варбургъ.

-- Таинственныя слова, намекавшія на вампира, которыя сказала мнѣ старуха, когда разсказывала объ умершихъ графѣ и графинѣ, она говорила, что трупы совершенно высохли, и въ нихъ также не было ни капли крови. Тоже самое было съ Этьеномъ, и онъ неизбѣжно погибъ бы загадкой для пользовавшихъ его врачей, еслибы случай и нетерпѣніе Камиллы не были причиной того, что больной вдругъ узналъ все. Это открытіе было для него ужаснѣе смерти. Болѣзнь Этьена уже продолжалась болѣе года и онъ снова не былъ въ состояніи подняться съ постели, когда въ одинъ прекрасный день онъ подучилъ по обыкновенію отъ Камиллы маленькую, надушенпую записку. Слуга принесъ больному письмо на золотомъ подносѣ, Этьенъ взялъ его и увидѣлъ почеркъ Камиллы, но онъ былъ настолько слабъ, что не могъ распечатать письма и приказалъ слугѣ распечатать письмо и прочесть его вслухъ. Слуга подошелъ къ окну и открылъ письмо, но едва только успѣлъ онъ прочесть нѣсколько словъ, какъ долженъ былъ бросить письмо, потому что почувствовалъ страшную боль въ глазахъ и губахъ -- въ письмѣ заключался ядъ, предназначавшійся для больнаго Этьена, и только по ошибкѣ доставшійся лакею. Тогда Этьенъ вдругъ понялъ, что на его жизнь посягаетъ Камилла, чтобы пріобрѣсти его наслѣдство.

-- Боже, это ужасно! прошепталъ Бруно.

-- Избавьте меня отъ описанія того, что выстрадалъ Этьенъ послѣ этого открытія. Съ нимъ сдѣлалась нервная горячка, такъ что онъ чуть было не умеръ отъ нея. Снова придя въ себя, онъ понялъ все. Но ужасное открытіе имѣло на него большое вліяніе. Когда Этьенъ сталъ поправляться, а всѣ письма Камиллы были возвращаемы ей нераспечатанными, тогда она оставила Парижъ. Доказать ничего нельзя было, такъ какъ была только одна вѣроятность. Но для выздоравливавшаго Этьена этого было вполнѣ достаточно. Между тѣмъ безчеловѣчная мать уѣхала, бросивъ своего ребенка. Этьенъ отдалъ его на попеченіе своему вѣрному слугѣ Брассару и его женѣ. Камилла и Митнахтъ исчезли и хотя ихъ планъ относительно овладѣнія богатствомъ Этьена не удался, но здоровье его было сильно разстроено. Тогда онъ началъ самъ изучать медицину и когда его здоровье поправилось, сталъ употреблять свои знанія на пользу несчатныхъ. Я кончилъ, другъ мой. Этотъ Этьенъ Аналеско, исторію котораго я разсказалъ вамъ -- я самъ!

-- И такъ, въ этомъ простомъ домѣ скрывается принцъ? сказалъ Бруно и хотѣлъ прибавить нѣсколько словъ въ извиненіе своего прежняго образа дѣйствій.

-- Ни слова объ этомъ, другъ мой, перебилъ его князь, для васъ и для всѣхъ я былъ и останусь докторомъ Гагеномъ. Благодарю васъ за вашу дружбу и отъ души желаю еще болѣе скрѣпить ее.

-- Я очень радъ этому, ваша свѣтлость.

-- Пожалуйста безъ титуловъ. Чокнемтесь за нашу дружбу. Зовите меня Этьеномъ, я буду васъ звать Бруно.

Стаканы чокнулись, друзья выпили, потомъ крѣпко пожали другъ другу руки.

-- Еще одинъ вопросъ, Этьенъ, сказалъ Бруно, что сталось съ ребенкомъ?

-- До послѣдняго времени онъ жилъ въ Парижѣ у стараго Брассара, сыномъ котораго онъ вездѣ слыветъ и зовется Леономъ Брассаромъ, но недавно я узналъ, что старикъ Брассаръ былъ плохо вознагражденъ за свою любовь, отвѣчалъ Гагенъ, которому это признаніе казалось очень тяжелымъ, онъ бѣжалъ, забравъ съ собою все состояніе своего названнаго отца. Но я еще надѣюсь найти его и исправить, такъ какъ, естественно, что не смотря на все происшедшее, я все еще чувствую къ нему родительскую любовь. Я найду его, но онъ никогда не узнаетъ кто была его мать и что она со мною сдѣлала. Для этого я оставилъ его у Брассара и устроилъ такъ, что онъ считается отцомъ Леона. Теперь, Бруно, вы все знаете. Когда прошли года, я сталъ искать Камиллу фонъ-Франкенъ, эту красавицу съ каменнымъ сердцемъ. Голосъ народа зоветъ ее вампиромъ. Здѣсь наконецъ я снова нашелъ ее и снова около нея, ея негодяя сообщника. Она не была уже болѣе Камилла фонъ-Франкенъ, а графиня Камилла Варбургъ, которая, для достиженія этого, перешагнула не черезъ одинъ трупъ! Да, другъ мой, черезъ трупы. И я боюсь, что еслибы эти мертвые могли говорить, то они высказали бы страшныя обвиненія противъ этой женщины съ чудесно прекраснымъ лицомъ. Да, еслибы они могли говорить, то они были бы ужасными свидѣтелями. Довольно жертвъ! И въ тотъ день, когда мертвые заговорятъ, ваша невѣста будетъ избавлена отъ всѣхъ страданій, такъ безвинно обрушившихся на нее. Еще немного и мы достигнемъ цѣли!

Только поздно ночью простился Бруно со своимъ другомъ, княземъ Аналескомъ.

XXXV.

Тайное порученіе.

Вечерняя темнота начала распространяться надъ замкомъ Варбургъ. За чуднымъ, теплымъ днемъ, наступилъ великолѣпный вечеръ. Почти всѣ окна были открыты.

Въ вечернемъ полусвѣтѣ, проникавшемъ черезъ окно въ корридоръ соединявшій покой графини съ капеллой, шелъ какой-то человѣкъ. Въ его мрачной фигурѣ было что-то ужасное. Онъ осторожно шелъ къ покоямъ графини.

Это былъ капелланъ. Его блѣдное, безбородое лицо отражало страсть, бушевавшую въ его душѣ, страсть, которая нигдѣ не давала ему покоя, которая заставила его бросить Парижъ для Варбурга.

Филиберъ подошелъ къ двери въ будуаръ графини и сталъ прислушиваться, онъ различилъ какой-то слабый стукъ и шумъ: и такъ онъ не ошибся, графиня была въ этой комнатѣ.

Онъ задыхался, кровь бросилась ему въ голову, онъ не въ состояніи былъ удержать долѣе свои желанія.

Осторожно и безъ шума отворилъ онъ дверь и вошелъ въ будуаръ.

Но его ожиданія были обмануты, та, которую онъ думалъ застать въ расплохъ въ этой комнатѣ, только-что вышла въ другую, онъ опоздалъ одной минутой.

Разочарованіе выразилось на его лицѣ. Прелестный образъ графини Камиллы не отходилъ отъ него, день и ночь видѣлъ онъ его передъ собой и не находилъ ни минуты покоя.

Что долженъ былъ онъ дѣлать? Онъ послѣдовалъ непобѣдимому желанію и тихонько пробрался къ ней. Онъ долженъ былъ видѣться, долженъ былъ насладиться ея видомъ, иначе онъ не въ состояпіи былъ поступить и не отступилъ бы хотя бы ему тутъ угрожала смерть.

Онъ неслышно подошелъ къ двери въ сосѣдвюю комнату и приподнялъ портьеру, графиня стояла посреди комнаты и думала; возвратившійся изъ города слуга только что привезъ ей извѣстіе, что докторъ Гагенъ благополучно возвратился въ городъ.

Вдругъ она почувствовала, что ее кто-то обнялъ, она вздрогнула и отступила.

Передъ нею стоялъ капелланъ и прижималъ къ своимъ губамъ ея руку.

-- Сжальтесь! Простите! едва слышно прошепталъ онъ.

-- Откуда вы? съ гнѣвомъ спросила графиня.

Филиберъ показалъ рукой по направленію корридора.

-- Я погибаю, прошепталъ онъ. Гдѣ бы я ни былъ, твой образъ всегда передо мной! Я потерялъ сонъ! Камилла, выслушай меня, продолжалъ онъ, падая на колѣни передъ графиней, которая глядѣла на него съ досадой, Камилла выслушай меня. Взгляни на меня, подари мнѣ одно мгновеніе блаженства у твоихъ ногъ.

Въ первую минуту графиня хотѣла съ гнѣвомъ оттолкнуть его, но казалось, что она вдругъ передумала, такъ какъ принудила себя скрыть свое неудовольствіе.

У ея ногъ лежалъ рабъ ея красоты и, если она захочетъ, онъ будетъ въ ея рукахъ послушнымъ орудіемъ.

Презрѣніе сверкнуло въ ея черныхъ глазахъ.

-- И еслибы около тебя мнѣ угрожала смерть, продолжалъ онъ, то и тогда я пришелъ бы, чтобы сказать тебѣ о моей любви. Ты свободна, выслушай меня! Дай мнѣ одно мгновеніе полнаго блаженства, а не то я сойду съ ума отъ желанія назвать тебя своей.

-- Вы забываете, капелланъ, что грѣшите, когда любите, что вы не должны любить, сказала графиня.

-- Пусть я погибну, но я не могу иначе, эта любовь сильнѣе меня, дрожащимъ голосомъ сказалъ Филиберъ.

-- Хорошо, оставимъ это. Вы говорите о вашей любви ко мнѣ, но чѣмъ вы ее докажете? Одними пустыми словами?

-- Требуй отъ меня чего хочешь! Назначь мнѣ цѣну твоего расположенія! Позволь мнѣ служить тебѣ, Камилла. Я умру для тебя. Для меня не существуетъ на свѣтѣ ничего кромѣ тебя.

-- Встаньте Филиберъ, сюда могутъ войти служанки, сказала графиня, протягивая капеллану руку, чтобы поднять его. Я вижу, что придется велѣть заколотить дверь въ корридоръ, а то вы застанете меня когда-нибудь въ спальнѣ.

-- О, какъ бы я былъ радъ, еслибы это мнѣ удалось!

-- Выслушайте меня, Филиберъ. Успокойтесь.

-- Только одно слово состраданія!

-- Я прощаю васъ.

-- О, благодарю, благодарю! страстно прошепталъ капелланъ, поднимаясь.

-- Но вы должны дать мнѣ доказательство вашего расположенія, Филиберъ, продолжала графиня, а то я не вѣрю однимъ пустымъ словамъ и обѣщаніямъ.

-- Приказывай! Я сдѣлаю все.

-- Вы знаете, что князь живетъ въ городѣ подъ чужимъ именемъ.

-- Какъ докторъ Гагенъ, но его свѣтлость путешествуетъ.

-- Князь уже вернулся. Онъ не знаетъ, что вы здѣсь, еще меньше знаетъ онъ, что Леонъ Брассаръ живетъ въ замкѣ подъ именемъ Гедеона Самсона, и этого онъ ни за что не долженъ узнать.

-- Что же я долженъ сдѣлать?

-- Найти князя и постараться узнать его виды и планы, а главное узнать думаетъ ли онъ о Леонѣ, любитъ ли его. Вы меня понимаете, Филиберъ.

-- Вполнѣ. Я все узнаю.

-- Заговорите также съ княземъ о замкѣ, обо мнѣ и наблюдайте, какое это на него произведетъ впечатлѣніе.

Капелланъ отступилъ.

-- Вы хотите помириться съ нимъ, выйти за него? вскричалъ онъ.

Графиня холодно засмѣялась.

-- Это могло бы случиться! отвѣчала она и казалось находила большое удовольствіе въ испугѣ Филибера.

Его глаза широко раскрылись и приняли почти ужасное выраженіе.

-- Это могло бы случиться? прошепталъ онъ.

-- Если вы не помѣшаете! смѣясь прибавила графиня. Ступайте капелланъ, исполните мое порученіе.

Филиберъ былъ исполненъ усердія и не прошло четверти часа, какъ онъ уже ѣхалъ въ графской каретѣ въ городъ, чтобы исполнить данное ему, тайное порученіе, но прежде всего узнать насколько справедлива вѣроятность, про которую смѣясь упомянула графини.

Докторъ Гагенъ между тѣмъ снова взялся за свою практику. Бѣдные и такъ слишкомъ долго пробыли безъ него. Теперь онъ снова былъ туть и нашелъ очень много дѣла, такъ какъ къ нему являлись за помощью множество бѣдняковъ и онъ по прежнему днемъ и ночью готовъ былъ идти на зовъ несчастныхъ.

Бруно могъ только удивляться самоотверженной дѣятельности Гагена. Теперь онъ вполнѣ понялъ его слова. Гагенъ занимался для того, чтобы ознакомиться съ ядами и ихъ дѣйствіемь, но въ тоже время онъ по собственному опыту понялъ какъ несчастенъ всякій страдающій, и какъ увеличиваются его страданія если онъ при этомъ еще бѣденъ. Тогда онъ посвятилъ себя заботѣ о страждущемъ человѣчествѣ, онъ шелъ всюду, куда бы ни позвали его и никто изъ благословлявшихъ его бѣдняковъ не зналъ, что ему помогаетъ человѣкъ, который по своему положенію и богатству могъ бы только наслаждаться жизнію. Конечно, еслибы всѣ знали сколькимъ онъ помогаетъ, то можетъ быть поняли бы, что только очень богатый человѣкъ въ состояніи тратить такъ много, но большинство даже не знали отъ кого получаютъ помощь.

Въ тотъ день когда Филиберъ отправился изъ Варбурга въ городъ, Гагенъ, какъ всегда, вернулся домой только очень поздно и, наскоро подкрѣпивъ себя пищей, пошелъ въ кабинетъ, чтобы написать нѣсколько инеемъ въ Парижъ и въ Вѣну. Мысль о сынѣ мучила его и онъ хотѣлъ узнать истину.

Въ эту минуту раздался звонъ колокольчика. Старуха экономка отворила дверь и пришла доложить о пріѣздѣ капеллана.

Гагенъ взглянулъ на нее съ удивленіемъ -- капелланъ? Что за капелланъ?

Но онъ не успѣлъ еще ничего сказать, какъ въ комнату уже вошелъ, низко кланяясь, Филиберъ. Гагенъ вспомнилъ, что этотъ человѣкъ былъ въ прежнее время духовникомъ Камиллы.

Какъ попалъ онъ сюда? Ѣхалъ ли онъ изъ Парижа? Отъ стараго Брассара? Не привезъ ли онъ извѣстія о Леонѣ?

Старуха экономка заперла дверь. Гагенъ всталъ и пошелъ навстрѣчу вошедшему.

-- Позвольте мнѣ, ваша свѣтлость, прежде всего напомнить вамъ кто я.

-- Это безполезно, перебилъ его Гагенъ. Я еще помню васъ. Но оставьте свѣтлость въ покоѣ. Такъ какъ вы нашли меня, то должны знать, что здѣсь я живу подъ именемъ доктора Гагена. Вы пріѣхали изъ Парижа?

-- Точно такъ, отвѣчалъ Филиберъ.

-- Я припоминаю, что вамъ извѣстно мрачное и таинственное обстоятельство моего прошедшаго, капелланъ, продолжалъ Гагенъ, когда Филиберъ сѣлъ. То время, которое сдѣлало изъ меня другаго человѣка. Вы были духовникомъ графини Камиллы фонъ-Франкенъ.

-- Графиня вышла замужъ и уже овдовѣла. Она живетъ въ замкѣ, недалеко отсюда.

-- Я это знаю.

-- Видѣли ли вы графиню со времени вашего пріѣзда сюда?

-- Одинъ разъ и то какъ докторъ Гагенъ. Но что привело васъ ко мнѣ, г. капелланъ?

-- Мое желаніе увидать васъ. Я узналъ отъ стараго Брассара, съ которымъ видѣлся очень недавно, гдѣ и подъ какимъ именемъ вы живете.

-- Отъ стараго Брассара! Что же онъ вамъ еще говорилъ?

-- Онъ мало говорилъ о молодомъ человѣкѣ, порученномъ его заботамъ.

-- Мало! А зналъ ли онъ, гдѣ живетъ этотъ юноша? поспѣшно спросилъ Гагенъ.

-- Я вполнѣ понимаю волненіе, которое овладѣваетъ докторомъ Гагеномъ при имени этого молодаго человѣка.

-- Вы знаете тайну его рожденія, поэтому вамъ я могу прямо сознаться, что очень желаю его видѣть, а также узнать гдѣ онъ живетъ и при видѣ васъ я сначала думалъ, что вы пріѣхали сообщить мнѣ что-нибудь о немъ.

-- Я часто видалъ Леона Брассара и много творилъ съ нимъ.

-- Мое сильнѣйшее желаніе видѣть его здѣсь, наблюдать за нимъ, показать ему мою родину! Мое изтерзанное сердце жаждетъ свиданія съ нимъ. Я давно взялъ бы его къ себѣ, еслибы не... но оставимъ эти объясненія! Теперь к страстно желаю имѣть сына при себѣ и не оставляю надежды, что небо сжалится надо мною и не поразитъ меня въ сынѣ. Онъ былъ отданъ въ отличныя руки, что же касается образованія, то онъ получилъ все, что только возможно. Но можетъ быть ему недоставало родительской любви, такъ какъ несмотря на всю привязанность къ нему, старый Брассаръ все-таки ему не отецъ. Вы меня понимаете, капелланъ. Молодой человѣкъ выросъ безъ отца и матери. Я боюсь, что это должно было оставить на немъ слѣды. Но онъ еще очень молодъ и можетъ быть мнѣ удастся наполнить этотъ пробѣлъ въ его воспитаніи.

-- Значитъ докторъ Гагенъ любитъ молодого Брассара?

-- Какъ вы можете объ этомъ спрашивать, капелланъ? Это было бы неестественно, еслибы отецъ не любилъ сына. Я сознаюсь вамъ, что надежда на сына есть единственная свѣтлая точка на моемъ мрачномъ горизонтѣ, и небо будетъ очень жестоко если отниметъ у меня эту послѣднюю надежду. Вы не знаете гдѣ находится Леонъ, послѣ того какъ необдуманный и дурной шагъ разлучилъ его съ названнымъ отцемъ?

Филиберъ пожалъ плечами.

-- Къ сожалѣнію нѣтъ, тихо сказалъ онъ, затѣмъ продолжалъ громко: доктору Гагену извѣстно, что я былъ духовникомъ графини фонъ-Франкенъ, старинная привязанность теперь снова влечетъ меня къ графинѣ Варбургъ, и когда мое желаніе исполнится, то я скоро снова буду имѣть честь видѣть вашу свѣтлость, какъ капелланъ замка.

При этихъ словахъ Гагенъ вдругъ всталъ, казалось, что онъ желалъ разомъ прекратить непріятный для него разговоръ.

-- Оставимте это, капелланъ, сказалъ онъ Филиберу, который также всталъ.

-- Развѣ нѣтъ никакой надежды на примиреніе? тихо спросилъ онъ.

Гагенъ какъ будто не слыхалъ этого вопроса.

-- Вы ѣдете въ Варбургъ, чтобы быть тамъ капелланомъ, но вы лучше всего сдѣлаете, если не будете говорить тамъ о нашей встрѣчѣ, сказалъ онъ. Что же касается остального, то не мое дѣло разбирать ваши поступки.

-- Я былъ бы очень счастливъ, ваша свѣтлость, еслибы мнѣ удалось устроить сближеніе...

-- Мнѣ надо посѣтить еще одного тяжело больного, г. капелланъ, перебилъ его Гагенъ, всякій служитъ Богу по своему, и я желаю чтобы вы, при исполненіи вашихъ обязанностей были также душевно удовлетворены, какъ я.

Послѣ этого Гагенъ поклонился капеллану и тотъ принужденъ былъ уйти.

Разговоръ былъ оконченъ, тайное порученіе графини было исполнено.

Филиберъ простился и ушелъ. Онъ узналъ то, что хотѣлъ знать, т. е. что князь не имѣетъ ни малѣйшаго желанія сблизиться съ Камиллой и слѣдовательно не будетъ соперникомъ въ достиженіи расположенія Камиллы.

XXXVI.

Пожаръ въ сумасшедшемъ домѣ.

Новый докторъ больницы Св. Маріи возвратился вечеромъ изъ своего путешествія въ Варбургъ, гдѣ какъ мы уже знаемъ, онъ сообщилъ графинѣ, что переданная въ заведеніе мнимая графиня совершенно здорова умственно. Онъ былъ также въ томъ городѣ, гдѣ жилъ докторъ Феттеръ, но всѣ старанія молодого человѣка убѣдить Феттера въ томъ, что мнимая сумасшедшая вполнѣ здорова, не имѣли ни малѣйшаго успѣха.

Возвратившись въ сумасшедшій домъ, онъ сейчасъ же отправился въ комнату Лили, чтобы узнать объ ея здоровьи, потомъ онъ пошелъ въ помѣщенія помѣшанныхъ, осмотрѣлъ тяжело-больныхъ, все оказалось въ надлежащемъ порядкѣ. Даже и въ тѣхъ комнатахъ, которыя были поручены надзору Доры Вальдбергеръ, ничто не могло дать повода къ неудовольствію.

Въ это время она занималась раздачей больнымъ пищи и питья. Когда докторъ вошелъ, она сдѣлала видъ что не видитъ его и продолжала свое дѣло не обращая вниманія на его присутствіе.

Окончивъ свой обходъ, докторъ переговорилъ съ инспекторомъ и узнавъ, что въ его отсутствіи не произошло ничего особеннаго, пошелъ въ свою комнату такъ какъ было уже довольно поздно.

Въ заведеніи были уже зажжены лампы, по изъ экономіи ихъ огонь былъ такъ уменьшенъ, что большая часть корридоровъ была едва освѣщена.

Директоръ никогда не заходилъ ночью въ больницу: точно также и докторъ являлся сюда но ночамъ только въ рѣдкихъ случаяхъ, когда съ кѣмъ-либо изъ помѣшанныхъ дѣлались припадки бѣшенства или что-нибудь въ этомъ родѣ.

Обязанностью ипспектора было наблюдать за порядкомъ въ заведеніи. Для этого онъ обыкновенно въ десять часовъ вечера обходилъ весь домъ и затѣмъ уходилъ къ себѣ до слѣдующаго обхода, который происходилъ въ шесть часовъ утра.

Въ теченіи этого времени между десятью и шестью часами въ больницѣ оставались только надзиратели и надзирательницы. Женское отдѣленіе больницы было совершенно отдѣльно отъ мужскаго; каждое изъ нихъ занимало по два флигеля въ два этажа, и на ночь въ каждомъ флигелѣ находилось по надзирателю или надзирательницѣ, такъ что это время за всей больницей смотрѣли только четыре человѣка.

Но и эти четыре обыкновенно около полуночи садились гдѣ-нибудь въ углу и засыпали, такъ какъ имъ не было никакого дѣла въ теченіи всей ночи. Бѣшенные обыкновенно на ночь привязывались къ постелямъ, а остальные больные не требовали въ это время никакого надзора.

Въ ночь, слѣдовавшую за поѣздкой доктора, въ томъ флигелѣ, гдѣ помѣщалась комната Лили, дежурила Марія Биберштейнъ, въ другомъ же Дора Вальдбергеръ.

Марія Биберштейнъ, по обыкновенію, заснула вскорѣ послѣ обхода инспектора.

На мужской половинѣ надзиратели также не замедлили послѣдовать этому примѣру и дружно заснули крѣпкимъ сномъ.

Во всемъ заведеніи не спала только одна Дора Вальдбергеръ. Съ нетерпѣніемъ ожидала она полуночи. Наконецъ желанное время наступило и убѣдившись, что въ больницѣ всѣ уже спятъ, она приступила къ выполненію своего дьявольскаго умысла.

У многихъ, на ея мѣстѣ, не хватило бы духу въ послѣднюю минуту и онѣ отказались бы отъ своего преступнаго намѣренія, которое грозило неизбѣжной смертью столькимъ людямъ.

Но Дора Вальдбергеръ была совершенно спокойна и ея совѣсть молчала. Долгое обращеніе съ помѣшанными заглушило въ ней всякое человѣческое чувство. Въ ея душѣ жила только одна страсть и любовь къ деньгамъ. Состраданіе ей было незнакомо и изъ за лишняго таллера, она охотно рѣшилась бы на все. Скопленння ею деньги позволяли ей жить безъ труда, даже и лишившись мѣста, но она скорѣе позволила бы убить себя, чѣмъ тронула бы эти деньги.

Войдя осторожно во флигель, порученный Маріи Биберштейнъ, она остановилась и начала прислушиваться. Въ это время въ нѣкоторыхъ комнатахъ кричали и пѣли помѣшанные и она опасалась что это можетъ разбудить надзирательницу.

Но та спала слишкомъ крѣпко и ничего не слышала.

Тогда Дора Вальдбергеръ взошла въ верхній этажъ, гдѣ кромѣ комнатъ для больныхъ, находилось еще небольшое помѣщеніе для дровъ, гдѣ также сложены были запасы керосина и масла для лампъ. Взявъ охабку дровъ, Дора осторожно разложила ихъ небольшими кучками на деревянномъ полу корридора у стѣны которая была также деревянная и стало быть могла легко разгорѣться.

Строенія больницы были построены такъ тѣсно, что, въ случаѣ пожара въ одномъ изъ нихъ, гибель другихъ была почти неизбѣжна, такъ какъ больница была расположена вдали отъ жилыхъ мѣстъ и помощь не могла придти скоро.

Дора поспѣшно и осторожно разложила дрова на нѣсколько кучекъ и облила ихъ масломъ. Она не трогала керосина опасаясь, что его запахъ можетъ выдать ее.

Никто не подозрѣвалъ, какое страшное дѣло готовится въ темнотѣ ночи! Все благопріятствовало поджигательницѣ и она была уже близко у цѣли.

По мѣрѣ того какъ приготовленія подходили къ концу, росла и опасность для Доры Вальдбергеръ, но и этотъ случай она предвидѣла, она рѣшилась, если ее застанутъ за этимъ дѣломъ, притвориться помѣшанной, что легко могло ей удасться, такъ какъ она видѣла сотни больныхъ, знала едва-ли не всѣ роды душевныхъ болѣзней.

Но весь домъ спалъ и никто не могъ помѣшать ей довести дѣло истребленія до конца.

Разложивъ дрова, она подожгла одну кучку за другой. Сухое смолистое дерево, къ тому же еще политое масломъ, быстро вспыхнуло треща и дымясь.

Тогда Дора открыла окна чтобы дать выходъ дыму и устроить токъ воздуха для усиленія горенія ея маленькихъ костровъ, полъ подъ которыми начиналъ уже тлѣть.

Окинувъ затѣмъ довольнымъ взглядомъ свою работу, она поспѣшно вышла и возвратившись въ свой флигель стала оттуда наблюдать за развитіемъ огня.

Помѣшанныя и всѣ служащія въ домѣ, все еще спали ничего не подозрѣвая.

Каково должно было быть ихъ пробужденіе, когда они увидятъ себя окруженными волнами огненнаго моря! Какія страшныя сцены готовились розыграться среди ночнаго мрака!

Теперь уже почти невозможно было положить предѣлъ распространенію огня. Было уже поздно! Еще часъ и весь флигель будетъ объятъ пламенемъ!

Огонь распространялся съ ужасающей быстротой. Наконецъ дымъ перешелъ въ нижній этажъ и заставилъ проснуться спавшую крѣпкимъ сномъ Марію Биберштейнъ.

Но прежде чѣмъ она успѣла опомниться отъ сна и сообразить въ чемъ дѣло, на верху послышался громкій, отчаянный крикъ.

-- Пожаръ!... Помогите!... Пожаръ!... Пожаръ!...

Огонь уже проникъ въ комнаты, занимаемыя помѣшанными.

Надзирательница вскочила. Этотъ крикъ и ѣдкій запахъ дыма мгновенно объяснили ей грозящую опасность.

Съ громкимъ крикомъ бросилась она наверхъ. Крики о помощи были услышаны и въ другихъ частяхъ больницы, такъ какъ одинъ изъ надзирателей взбѣжалъ на верхъ почти въ одно время съ Маріей Биберштейнъ.

Ихъ глазамъ представился корридоръ, весь объятый пламенемъ. Изъ за волнъ огня неслись отчаянные крики и вопли помѣшанныхъ.

Черезъ минуту вся больница была на ногахъ. Со всѣхъ сторонъ бѣжали люди съ ведрами тушить огонь, принесена была и пожарная труба, но все-таки было очевидно, что несчастные, захваченные пламенемъ, погибнутъ прежде чѣмъ огонь будетъ потушенъ.

Четыре комнаты были отдѣлены огненной преградой, за которую нечего было и думать проникнуть. Крики несчастныхъ становились все громче и отчаяннѣе.

Вдругъ изъ пламени выбѣжали двѣ полуодѣтыя женщины; имъ удалось выломать дверь изъ комнаты и такимъ образомъ найти путь къ спасенію. Ноги несчастныхъ были до того покрыты обжогами, что онѣ едва могли стоять.

Ихъ тотчасъ же снесли въ отдѣльную часть больницы, гдѣ онѣ могли быть внѣ опасности.

Но не всѣ еще спаслись, двѣ больныя были еще во власти огня.

-- Больныя должны быть спасены! вскричалъ докторъ Вильмъ.

-- Помогите! Я задыхаюсь!... Помогите! раздался изъ пламени раздирающій душу крикъ.

Это былъ крикъ Лили. Докторъ тотчасъ же узналъ его.

-- Это мнимая графиня! сказала ломая руки Марія Биберштейнъ, которую можно было принять за помѣшанную. И рядомъ съ ней спитъ одна глухая старуха...

Глухая и Лили были еще за огненной стѣной... Будь огонь замѣченъ получасомъ позже, онѣ сдѣлались бы уже его жертвой.

Сильная струя пожарнаго насоса шипя била въ огонь: но все было напрасно, пламя росло какъ будто вода давала ему новую пищу.

Казалось несчастныя были обрѣчены на неизбѣжную смерть.

-- Веберъ! крикнулъ тогда докторъ одному изъ надзирателей, котораго онъ зналъ за смѣлаго и рѣшительнаго человѣка, хватитъ ли у васъ мужества слѣдовать за мной? Я хочу попытаться спасти этихъ несчастныхъ! Вы спасайте глухую, я возьму на себя графиню.

-- Я готовъ, господинъ докторъ! Идемте! отвѣчалъ надзиратель.

Смочивъ свое платье водой, докторъ бросился смѣло въ пламя, за нимъ послѣдовалъ надзиратель.

Глаза всѣхъ съ изумленіемъ и ужасомъ устремились вслѣдъ за смѣльчаками, которые мгновенно исчезли въ хаосѣ дыма и пламени.

На долю надзирателя выпала болѣе легкая задача, такъ какъ комната глухой находилась ближе чѣмъ комната Лили.

Прошло нѣсколько тяжелыхъ секундъ. Вдругъ изъ всѣхъ грудей вырвался крикъ радости. Среди пламени показался надзиратель съ обгорѣвшими волосамы и тлѣющимъ платьемъ, неся на рукахъ обезумѣвшую отъ ужаса глухую.

Не смотря на сильные обжоги, ему удалось проникнуть въ комнату несчастной и спасти ее отъ вѣрной смерти.

Взоры всѣхъ снова обратились къ пламени. Затаивъ дыханіе, глядѣли всѣ, что вотъ-вотъ появится изъ огня и мужественный докторъ.

Но напрасно! Минуты проходили, а онъ не показывался.

Еще разъ слышно было какъ вскрикнула Лили и затѣмъ все стихло.

Наступила зловѣщая мертвая тишина, прерываемая только трескомъ пламени.

Лили казалось погибла и вмѣстѣ съ ней самоотверженный человѣкъ, рисковавшій своею жизнью для ея спасенія.

Ничего не было видно и не слышно!

КОНЕЦЪ ВТОРОЙ ЧАСТИ.

Часть III

I.

Изслѣдованіе трупа.

Въ одинъ апрѣльскій вечеръ, по дорогѣ ведшей изъ города къ замку Варбургъ и рыбачьей деревнѣ, ѣхала старая, неуклюжая наемная карета. Извощикъ то и дѣло погонялъ своихъ невзрачныхъ лошадей.

Въ каретѣ сидѣло трое: докторъ Гагенъ, государственный стряпчій Шмидтъ и ученый химикъ Польлавъ.

-- Тутъ можетъ быть открывается какое нибудь преступленіе, говорилъ Гагенъ дорогой своимъ спутникамъ. Умершій получилъ мѣсто егеря въ замкѣ, но занималъ его очень не долго. Во время моего отсутствія, онъ, какъ мнѣ разсказывали, попалъ какъ-то въ склепъ замка и долгое время просидѣлъ въ немъ, не будучи въ состояніи выйти.

-- Можетъ быть это объясняетъ его болѣзнь, которая началась съ того времени, замѣтилъ Шмидтъ.

-- Что скажете вы на это, Польманъ? спросилъ Гагенъ.

-- Подобныя вещи могутъ имѣть иногда очень дурныя послѣдствія, ваша свѣтлость!

-- Теперь я только докторъ Гагенъ! Хорошо, примемъ, что это заключеніе въ склепѣ повредило его здоровью. Освободившись, онъ ушелъ въ деревню и тамъ нанялъ себѣ помѣщеніе у одного рыбака. По единогласному увѣренію всѣхъ кто его тамъ видѣлъ, онъ скоро оправился и былъ уже на пути къ полному выздоровленію. Но вдругъ онъ снова заболѣлъ и къ тому же при очень странныхъ обстоятельствахъ; я долженъ предположить, что онъ былъ отравленъ или самъ отравился. Во всякомъ случаѣ я думаю что хорошо было бы выяснить это.

-- Хорошо и необходимо! подтвердилъ стряпчій. Изслѣдованіе трупа вѣроятно объяснитъ все.

-- Положеніе больного ухудшалось очень быстро и въ скоромъ времени онъ умеръ, продолжалъ Гагенъ и по виду его трупа можно было предположить двѣ вещи: или онъ страдалъ долгой и тяжелой болѣзнію истощившей всѣ его силы, по это предположеніе невозможно, такъ какъ его болѣзнь была очень непродолжительна; видѣвшіе его тѣло говорятъ, что оно высохло и пожелтѣло какъ пергаментъ...

-- Это однако странно! сказалъ стряпчій.

-- Господинъ Польманъ сказалъ мнѣ сегодня, продолжалъ Гагенъ, что подобные же признаки даетъ смерть отъ отравленія ядами, получающимися изъ рвотныхъ орѣшковъ, стрихниномъ и бруциномъ, когда ихъ даютъ малыми пріемами.

-- Да, это именно такъ! подтвердилъ химикъ, къ тому же я долженъ прибавить, что какъ стрихнинъ, и бруцинъ, такъ и менѣе опасный игазуринъ легко могутъ быть найдены въ трупѣ.

-- Я самъ долго изучалъ яды, замѣтилъ Гагенъ, но чтобы изслѣдованіе было какъ можно вѣрнѣе и безпристрастнѣе, я не приму въ немъ участія и предоставлю его вполнѣ вамъ.

Въ эту минуту карета остановилась. Было около десяти часовъ и вокругъ царствовалъ глубокій мракъ.

-- Теперь намъ надо немного пройти пѣшкомъ, сказалъ Гагенъ выходя изъ кареты, я провелу васъ, я очень хорошо знаю дорогу внизъ въ деревню.

Вслѣдъ за Гагеномъ вышелъ стряпчій и наконецъ химикъ, державшій подъ мышкой небольшой ящикъ.

-- Предупредили вы могильщика? спросилъ Шмидтъ.

-- Нѣтъ, я не сдѣлалъ этого чтобы не разглашать о пашемъ намѣреніи. Чѣмъ меньше о немъ будутъ знать, тѣмъ лучше. Ночное время также этому благопріятствуетъ. Къ тому же могильщикъ здѣсь въ то же время и ночной сторожъ и я надѣюсь, что мы его теперь встрѣтимъ на дорогѣ. Я сообщу самъ графинѣ Варбургъ о результатахъ изслѣдованія. Мы могли бы извѣстить ее заранѣе и пригласить присутствовать при вскрытіи тѣла, но вѣдь она дама, и я повторяю, что для нея и для насъ будетъ лучше, если мы сдѣлаемъ свое дѣло въ тишинѣ и тайнѣ.

Съ этими словами Гагенъ, въ сопровожденіи своихъ обоихъ спутниковъ направился но дорогѣ, спускавшейся внизъ къ деревнѣ.

Не доходя немного до деревни, они увидѣли идущую имъ навстрѣчу высокую, широкоплечую фигуру, съ длинной, остроконечной палкой въ рукахъ.

Гагенъ остановился.

-- Вы ночной сторожъ Фохтъ изъ Варбурга? спросилъ онъ.

-- Да, это я! отвѣчалъ Фохтъ, такъ какъ это дѣйствительно былъ онъ, съ любопытствомъ и удивленіемъ смотря на Гагена и его спутниковъ, потому что въ такое позднее время тутъ обыкновенно никто не ходилъ.

-- Проводите насъ въ деревню, сказалъ Гагенъ. Вамъ предстоитъ тамъ работа, за которую вамъ хорошо заплатятъ.

-- Работа? Какая такая работа?

-- Ведите насъ только въ деревню, тамъ вы все узнаете.

Старый рыбакъ, деревенскій староста, собирался уже было улечься спать, когда къ нему вошли, въ сопровожденіи Фохта, Гагенъ и его два спутника.

Стряпчій подалъ старостѣ приказъ суда и онъ, вооружившись огнемъ, началъ медленно читать его содержаніе.

-- Какъ! Вы хотите выкопать тѣло Милоша? спросилъ онъ наконецъ съ удивленіемъ, которое выразилось при этихъ словахъ и на лицѣ сторожа.

-- Да, его надо изслѣдовать, сказалъ Гагенъ. Ночное время самое удобное для такого дѣла, потому то мы и пришли такъ поздно.

-- Такъ вы сейчасъ хотите сдѣлать это? спросилъ старый рыбакъ.

-- Да, сейчасъ. Еще нѣтъ одиннадцати часовъ, къ утру все можетъ быть кончено.

-- Ты слышишь, Фохтъ? продолжалъ рыбакъ, обращаясь къ сторожу. Видимо онъ былъ пораженъ страннымъ и необычайнымъ для него распоряженіемъ суда. Ни о чемъ подобномъ ему до сихъ поръ не приходилось слышать.

-- Да, я слышалъ, странное дѣло!

-- Но судъ приказываетъ; дѣлать нечего, это должно быть исполнено.

-- Я здѣшній могильщикъ, господа, я могъ бы взять это дѣло на себя, сказалъ Фохтъ, обращаясь къ Гагену.

-- Да, конечно, возьмите только еще на помощь человѣкъ трехъ, чтобы работа шла скорѣй.

-- Это хорошо, но какъ же мнѣ быть, я вѣдь долженъ кончить мой обходъ.

-- Кто-нибудь другой кончитъ его за васъ, ему заплатятъ за это. За работу вы получите десять талеровъ, а ваши помощники по пяти, сказалъ Гагенъ.

Эти слова произвели магическое дѣйствіе на Фохта и онъ моментально исчезъ отправившись на поиски за помощниками.

-- Я тоже долженъ быть при разрытіи могилы? спросилъ староста.

-- Нѣтъ, это не необходимо, сказалъ Шмидтъ, и буду тамъ какъ представитель суда.

Повидимому, этотъ необыкновенный случай все-таки сильно безпокоилъ стараго рыбака, такъ какъ онъ усиленно разспрашивалъ стряпчаго и его спутниковъ, стараясь узнать отъ нихъ въ чемъ именно дѣло, что и какъ. Но онъ не узналъ отъ нихъ ничего.

Спустя нѣсколько минутъ явился и ночной сторожъ въ сопровожденіи трехъ рыбаковъ съ лопатами и фонарями. Четвертый, а именно Іонсъ, былъ нанятъ имъ продолжать его обходъ.

-- Вы знаете въ чемъ дѣло? сказалъ Гагенъ обращаясь къ пришедшимъ.

-- Да, мы знаемъ, отвѣчали всѣ трое.

-- И вы согласны взяться за раскопку?

-- Да, конечно.

-- Въ такомъ случаѣ пойдемте сейчасъ же на кладбище, сказалъ Гагенъ. Ведите насъ Фохтъ. Пойдемте господа, прибавилъ онъ обращаясь къ Шмидту и Польману.

Простившись со старостой, они вышли и пошла вдоль деревни, всѣ обитатели которой давно уже спала крѣпкимъ сномъ.

Повсюду царствовала глубокая тишина, только кое-гдѣ раздавался по временамъ лай собаки. Впереди всѣхъ шелъ Фохтъ съ однимъ изъ рыбаковъ, за ними слѣдовали Шмидтъ, Гагенъ, стряпчій и химикъ, шествіе замыкали остальные два рыбака.

Вскорѣ послѣдніе дома деревни остались позади, а они подошли къ маленькому деревенскому кладбищу.

Войдя на священную землю, Фохтъ и его спутники почувствовали невольный страхъ при мысли, что они идутъ нарушать покой мертвыхъ.

-- Ну же, приступимъ къ работѣ! сказалъ Гагенъ, какъ бы инстинктивно понимая чувство, овладѣвшее рыбаками. Не думайте, что вы оказываете помощь несправедливому дѣлу. Это рѣшено судомъ какъ необходимое для раскрытія истины.

-- Да, это все такъ, замѣтилъ одинъ изъ рыбаковъ, но къ чему же все-таки тревожить мертвыхъ въ ихъ могилахъ.

-- Трупъ Милоша долженъ быть изслѣдованъ.

При этихъ словахъ рыбаки вздрогнули. "Вампиръ!" мелькнуло у каждаго изъ нихъ въ головѣ.

По народному повѣрью, человѣкъ, убитый вампиромъ, лежитъ въ гробу какъ живой, съ губами, окрашенными кровью, такъ какъ онъ, въ свою очередь, становится вампиромъ.

Чтобы убѣдиться въ этомъ и рѣшили вырыть тѣло Милоша, думали суевѣрные рыбаки.

-- Прочитаемъ прежде всѣ вмѣстѣ молитву, продолжалъ Гагенъ, мы приступаемъ къ дѣлу, угодному Богу! Покой мертвыхъ будетъ не надолго нарушенъ, такъ какъ сегодня же ночью вы снова зароете трупъ въ могилу.

Слова Гагена ободрили рыбаковъ и послѣ краткой молитвы они, не колеблясь, приступили къ работѣ. Поставивъ фонари на землю, такъ чтобы свѣтъ падалъ на могилу Милоша, они взялись за лопаты и начали разрывать землю.

Работа шла скоро;. не прошло и нѣсколькихъ минутъ, какъ одна изъ лопатъ съ глухимъ стукомъ ударилась о крышку гроба. Могила была неглубока и скоро гробъ былъ совершенно обнаженъ.

Тогда, по приказанію Гагена, Фохтъ отвинтилъ винты, которыми держалась крышка и вслѣдъ затѣмъ въ могилу спустились докторъ Гагенъ и химикъ съ фонаремъ и небольшимъ ящикомъ, который послѣдній принесъ съ собою.

Рыбаки сверху не могли видѣть, что дѣлалось въ могилѣ. Спустя нѣсколько минутъ, Гагенъ и Польманъ вылѣзли изъ могилы, снова закрывъ гробъ крышкой.

Фохтъ завинтилъ винты гроба и рыбаки начали засыпать могилу. Въ скоромъ времени все было приведено въ прежній видъ на могилѣ и работавшіе оставили кладбище.

Гагенъ тотчасъ же отдалъ рыбакамъ и сторожу обѣщанную награду, къ которой онъ сдѣлалъ еще порядочную прибавку, такъ что тѣ не знали какъ и выразить свою благодарность.

Затѣмъ докторъ и его два спутника сѣли въ ожидавшій ихъ экипажъ и отправились назадъ въ городъ, куда прибыли еще до разсвѣта.

Спустя дней десять послѣ этого, Гагенъ снова явился въ рыбачью деревню. Онъ отыскалъ тамъ домъ, гдѣ его бывшій слуга Милошъ прожилъ послѣднія недѣли своей жизни.

Тутъ онъ узналъ, что Милошу часто присылали кушанья и вино изъ замка, отъ которыхъ онъ конечно не отказывался. Рыбаки также говорили, что посланный изъ замка слуга всегда уносилъ назадъ посуду съ остатками пищи.

Собравъ эти свѣденія, Гагенъ отправился въ замокъ. Онъ пошелъ пѣшкомъ черезъ паркъ, между тѣмъ какъ экипажъ его, старая потертая карета, слѣдовалъ по дорогѣ.

Войдя въ замокъ, Гагенъ отдалъ лакею свою карточку, прося доложить о немъ графинѣ.

Прошло нѣсколько минутъ. Графиня медлила принять доктора. Быть можетъ она предчувствовала, что это свиданіе будетъ имѣть важныя послѣдствія.

Наконецъ она рѣшилась и, выйдя въ салонъ, велѣла ввести неожиданнаго гостя.

Ни одинъ мускулъ ея блѣднаго, прекраснаго лица не измѣнилъ ей. Нельзя было и подозрѣвать, какое сильное волненіе испытывала она въ эту минуту. Но она была готова ко всему и давно уже ожидала борьбы, которая только что начиналась. Она считала Гагена въ своей власти и думала, что по прежнему выйдетъ побѣдительницей изъ всѣхъ затрудненій.

На порогѣ салона показался Гагенъ. Какая встрѣча! Эту женщину, стоявшую теперь передъ нимъ, онъ когда-то любилъ со всѣмъ пыломъ страсти, тогда какъ она хладнокровно замышляла на его жизнь. Ея чудная красота, не смотря на прошедшіе двадцать лѣтъ, была также поразительна какъ и тогда.

Вампиръ! Гагенъ въ эту минуту невольно вспомнилъ объ этомъ пародномъ повѣрьи. Камилла не измѣнилась. Это была та же поразительная, блѣдная красота. таинственнымъ чарамъ которой не могъ противиться никто. Никто! Въ теченіе всей ея бурной жизни, Камилла встрѣтила только одного такого человѣка, но и онъ все-таки сдѣлался ея рабомъ.

Съ легкимъ поклономъ вошелъ Гагенъ въ салонъ и оглядѣлся вокругъ, чтобы убѣдиться, что въ немъ нѣтъ никого, кромѣ графини.

-- Мы знаемъ другъ друга! сказалъ онъ сдержаннымъ голосомъ. Я думаю, что наединѣ мы можемъ оставить наше инкогнито. Вы -- Камилла фонъ-Франкенъ, хотя теперь и носящая другое имя, я -- князь Этьенъ Аналеско, живущій здѣсь подъ именемъ доктора Гагена.

-- Я видѣла уже васъ въ обществѣ господина фонъ-Эйзенберга и мнѣ показалось тогда что я узнала васъ, ваша свѣтлость, но я такъ давно васъ не видѣла, что боялась ошибиться, отвѣчала графиня.

-- Мы знаемъ кто мы, стало быть пойдемъ прямо къ цѣли, продолжалъ холодно Гагенъ. Я пришелъ сюда, чтобы исполнить данное мнѣ порученіе.

-- Присядьте, ваша свѣтлость, сказала графина указывая на кресло.

-- Прошлое уже давно похоронено, сказалъ садясь Гагенъ. Я не буду напоминать вамъ о немъ, такъ какъ вы знаете все также хорошо какъ и я; видя меня теперь передъ собой, вы знаете послѣднее слово всего этого. Я пришелъ не къ Камиллѣ Франкенъ! Камилла Франкенъ уже давно, давно похоронена! Я пришелъ къ владѣтельницѣ Варбурга съ извѣстіемъ, которое можетъ имѣть важное значеніе.

-- Жду вашего сообщенія, ваша свѣтлость.

-- На мѣсто несчастнаго Губерта Бургардта, вы наняли егеря или лѣсничаго, по имени Милоша.

-- Милошъ былъ не мой слуга, а вашъ, ваша свѣтлость. Онъ поплатился тяжелой болѣзнью за несвоевременное любопытство и умеръ.

-- Эта болѣзнь не была причиной его смерти.

-- Нѣтъ? А я такъ именно слышала. Отчего же онъ умеръ?

-- Отъ яда! отвѣчалъ Гагенъ, не спуская глазъ съ графини и стараясь намѣтить какое впечатлѣніе произведутъ на нея его слова.

-- Отъ яда? повторила съ удивленіемъ графиня. Откуда же это узнали?

-- Трупъ Милоша былъ изслѣдованъ.

-- Трупъ? Но вѣдь онъ такъ давно похороненъ, ваша свѣтлость!

-- Это нисколько не измѣняетъ дѣла. Трупъ былъ вырытъ и во внутренностяхъ его, по изслѣдованіямъ одного опытнаго химика, оказались слѣды яда.

Въ первую минуту что неожиданное извѣстіе казалось встревожило графиню, но она тотчасъ же овладѣла собой.

-- Это меня чрезвычайно удивляетъ, сказала она. Разскажите мнѣ, ваша свѣтлость, какъ это можно было узнать, это очень интересно.

-- Интересно -- ну это какъ кому. Скорѣе это важно, такъ какъ по большей части это помогаетъ открывать тайны, которыя возбуждаютъ не интересъ, а ужасъ, отвѣчалъ ледянымъ томомъ Гагенъ, все не сводя глазъ съ графини. Въ трупѣ были найдены ясные слѣды одного растительнаго яда, но смотря на то, что спустя такое долгое время послѣ смерти очень трудно отыскивать эти яды. Найденный ядъ кристаллизуется четырехгранными безцвѣтными призмами. Онъ не имѣетъ ни малѣйшаго запаха, чрезвычайно горекъ, съ металлическимъ вкусомъ и трудно растворяется. Это былъ ядъ изъ рвотныхъ орѣшковъ.

Надо было только узнать который это былъ изъ трехъ ядовъ, заключающихся въ этихъ орѣшкахъ. О! наука очень далеко подвинулась! Это было легко узнать. Оказалось, что это былъ самый опаснѣйшій изъ трехъ ядовъ -- стрихнинъ.

Выраженіе безпокойства на мгновеніе мелькнуло на лицѣ графини при послѣднихъ словахъ Гагена.

-- Удивительно! сказала она. Какъ же это можно было узнать?

-- Изъ двухъ прочихъ, мазуринъ представляетъ кристаллы шелковистаго блеска, а бруцинъ хотя и схожъ болѣе со стрихниномъ, но призмы послѣдняго гораздо тоньше. Въ трупѣ Милоша, котораго вы не разъ имѣли доброту снабжать пищей, были найдены явственные слѣды стрихнина.

-- Я не знаю, ваша свѣтлость, какое отношеніе имѣетъ ко мнѣ ваше сообщеніе, сказала графиня, гордо поднимаясь. Какое мнѣ дѣло до этого слуги и его трупа? Я право не понимаю! Уже разъ, въ присутствіи ландрата, вы наводили разговоръ на яды, не знаю съ какою цѣлью.

-- Сегодня я говорилъ вамъ обо всемъ этомъ для того только, чтобы вамъ, какъ владѣлицѣ Варбурга, сообщить о вновь открытомъ преступленіи. Мое порученіе исполнено, отвѣчалъ спокойно Гагенъ, поднимаясь въ свою очередь.

-- Можетъ быть тутъ нѣтъ никакого преступленія, а просто самоубійство, такъ какъ этотъ слуга былъ въ то время въ крайней нуждѣ.

-- Будущее не замедлитъ объяснить все это, въ этомъ не можетъ быть сомнѣнія. Но сегодня моя роль окончена, сказалъ Гагенъ. Мнѣ остается теперь только откланяться и удалиться.

Съ этими словами онъ церемонно поклонился графинѣ и медленно вышелъ изъ салона. Скоро шаги его замолкли въ отдаленіи.

Нѣсколько времени графиня стояла молча, погруженная въ мрачную задумчивость.

-- Борьба начинается! шепнула она. Теперь будетъ борьба между мной и тобой. Это былъ вызовъ.

Она подошла къ окну и взглянула въ него.

-- Онъ садится въ карету... Хорошо, Этьенъ. Я принимаю вызовъ! прошептала блѣдная графиня, съ зловѣщей улыбкой. Берегись! Въ этой борьбѣ тебѣ не избѣжать пораженія и смерти! Побѣда будетъ на моей сторонѣ.

II.

Новый слѣдъ.

Спустя двѣ недѣли послѣ пожара въ домѣ умалишенныхъ, мы видимъ Бруно, занимающагося внимательнымъ пересмотромъ большой толстой книги.

Это былъ списокъ всѣхъ находящихся въ странѣ большихъ и малыхъ городовъ, мѣстечекъ, деревень и станцій, гдѣ только существуютъ почтовыя учрежденія. Этотъ списокъ былъ данъ Бруно на время однимъ изъ почтовыхъ чиновниковъ.

При помощи инспектора Неймана, Бруно получилъ несомнѣнныя доказательства того, что телеграмма, благодаря которой Марія Рихтеръ неизвѣстно куда уѣхала изъ Гамбурга, была послана не изъ Бонна. Между тѣмъ было очень важно узнать, откуда была отправлена эта телеграмма, а если возможно, также и ея содержаніе.

Надо было пересмотрѣть только мѣста, названіе которыхъ начиналось съ буквы Б. такъ какъ первая буква была довольно ясно видна на штемпелѣ телеграммы.

На первой же страницѣ одно названіе привлекло вниманіе Бруно. Сравнивъ его съ копіей штемпеля, онъ въ ту же минуту вскочилъ и схвативъ шляпу поспѣшилъ къ доктору Гагену.

-- Хорошая новость Этьенъ! вскричалъ онъ входя къ нему въ кабинетъ. Мнѣ кажется что я напалъ на новый слѣдъ!

-- Разскажите же въ чемъ дѣло? сказалъ Гагенъ, дружески здороваясь съ Бруно.

-- Я напалъ на слѣдъ пропавшей Маріи Рихтеръ. Кажется что я нашелъ мѣсто, откуда была послана телеграмма. Пять или шесть миль отсюда, находится маленькая желѣзнодорожная станція Баумъ.

-- Да Баумъ -- да, я припоминаю это названіе.

-- Ну, такъ взгляните-ко теперь на штемпель, обозначающій мѣсто подачи телеграммы.

-- Да, это дѣйствительно, также можетъ быть Баумъ какъ и Боннъ, согласился Гагенъ.

-- Я хочу сегодня-же съѣздить на эту станцію, продолжалъ Бруно, хочу узнать не оттуда ли была отправлена эта телеграмма. Если мое предположеніе оправдается, я распрошу телеграфистовъ не помнятъ-ли они кѣмъ была подана телеграмма. Быть можетъ даже возможно будетъ узнать ея содержаніе.

-- Да, это было бы очень хорошо Бруно, сказалъ Гагенъ. Если вы не ошибаетесь, то быть можетъ объяснится одна изъ самыхъ темныхъ сторонъ дѣла. Спѣшите другъ мой, если вы найдете телеграмму, многое станетъ ясно изъ того, чего мы не понимаемъ. Если она была послана графиней, Митнахтомъ, или ихъ креатурами, тогда не будетъ болѣе сомнѣнія что несчастная, найденная въ пропасти, дѣйствительно ни кто иная какъ Марія Рихтеръ. Ее значитъ тогда вызвали изъ Гамбурга и... И рядъ ужасныхъ злодѣяній увеличился еще однимъ, продолжалъ онъ мрачно, послѣ минутнаго молчанія. Молодая графиня была права! Необходимы только доказательства и быть можетъ вы сегодня же ихъ найдете!

Не теряя ни минуты, Бруно простился съ Гагеномъ и поспѣшилъ на станцію желѣзной дороги. Его нетерпѣніе достигло крайней степени. Нѣсколько минутъ, прошедшія до отхода поѣзда, показались ему цѣлымъ вѣкомъ.

Это возбужденіе, овладѣвшее имъ, было вполнѣ понятно! Дѣло шло о доказательствѣ того, что Марія Рихтеръ была вызвана телеграммой изъ Гамбурга. Графиня или Митнахтъ, думалъ онъ, встрѣтили ее около Варбурга и повезли въ замокъ.

Вблизи того мѣста, гдѣ Митнахтъ сбросилъ Лили въ пропасть, была схвачена и Марія Рихтеръ и также сброшена внизъ на мѣсто ея молочной сестры, которая въ это время была уже въ городѣ.

Бруно представилъ себѣ все это такъ живо, что невольно вздрогнулъ отъ ужаса! Это объясненіе было страшно, но вѣроятно. Въ то время, когда всѣ считали Марію Рихтеръ въ Америкѣ, она лежала на днѣ пропасти, ставъ жертвой чудовища, которое безъ того не могло достичь своей цѣли.

И этотъ адскій планъ вполнѣ удался! Несчастное созданіе послужило своей смертью преступнымъ цѣлямъ графини!

Наконецъ поѣздъ остановился на станціи Баумъ Это была небольшая станція, такъ какъ Баумъ былъ маленькій городокъ, насчитывавшій едва двѣ тясячи жителей. Но тѣмъ не менѣе здѣсь находилось почтовое отдѣленіе и телеграфъ.

Въ телеграфной конторѣ Бруно нашелъ одного молодаго телеграфиста, который, при видѣ его, всталъ и спросилъ что ему угодно.

-- Я пришелъ съ совершенно особенной цѣлью, отвѣчалъ Бруно. Можете вы подарить мнѣ нѣсколько минутъ? Дѣло идетъ не объ удовлетвореніи празднаго любопытства, но о рѣшеніи одного очень важнаго вопроса. Я не могу входить въ подробныя объясненія, это отняло бы слишкомъ много времени; я скажу вамъ только, что отъ вашего отвѣта зависитъ возможность раскрытія одного преступленія.

-- Спрашивайте, сказалъ телеграфистъ, я сообщу вамъ все, что мнѣ извѣстно, если только это не будетъ противно долгу.

-- Можете вы сказать мнѣ, не была ли отсюда отправлена телеграмма въ Гамбургъ въ то число, которое здѣсь выставлено, спросилъ Бруно, подавая чиновнику копію съ бланка Гамбургскаго телеграфа.

-- О, да! здѣсь обыкновенно посылается очень мало телеграммъ и къ тому же онѣ записываются, отвѣчалъ телеграфистъ, начиная перелистывать лежавшую передъ нимъ книгу. Да, дѣйствительно, въ этотъ день была подана телеграмма въ Гамбургъ.

Слова телеграфиста очень обрадовали Бруно. Онъ не ошибся на этотъ разъ и напалъ на вѣрный слѣдъ.

-- Въ Гамбургъ! сказалъ онъ. Не припомните ли вы также особы, которая подала эту телеграмму?

-- Принялъ Арнольдъ -- прочиталъ въ книгѣ телеграфистъ. Къ сожалѣнію я не могу ничего сообщить вамъ, эту телеграмму принималъ мой товарищъ Арнольдъ.

-- Не могу ли я увидѣть его?

-- Нѣтъ, Арнольдъ уже нѣсколько недѣль какъ взялъ отпускъ и уѣхалъ именно въ Гамбургъ. Тамъ у него живутъ родные.

-- А какъ скоро онъ вернется?

-- Черезъ восемь или десять дней. Черезъ десять дней срокъ его отпуска.

-- Какъ долго еще мнѣ придется ждать! Но еще одинъ вопросъ: вѣдь кажется при подачѣ телеграммъ оригиналъ всегда остается на телеграфѣ?

-- Да, конечно!

-- Такъ нельзя ли мнѣ будетъ взглянуть на оригиналъ этой телеграммы въ Гамбургъ?

-- Къ сожалѣнію, я принужденъ отказать вамъ въ этомъ! Этого я не имѣю права сдѣлать.

-- Но въ такомъ случаѣ не могу ли я узнать подпись или адресъ?

-- О, это конечно возможно.

Съ этими словами, телеграфистъ подошелъ къ стоявшему въ конторѣ шкафу и вынулъ изъ него связку бумагъ, которыя и началъ перебирать одну, за другой.

-- Это странно! замѣтилъ онъ, перебравъ всю пачку и принимаясь снова за пересмотръ. Я не нахожу этой телеграммы... Ахъ вотъ кажется она!...

Но что это значитъ? продолжалъ онъ, покачавъ головой. Вмѣсто оригипала телеграммы, здѣсь лежитъ записка Арнольда, гдѣ онъ пишетъ, что текста телеграммы нѣтъ, потому что податель ея вѣроятно нечаянно унесъ его съ собой.

-- Какъ все это разсчитано и обдумано! прошепталъ Бруно. Это не случай, это умыселъ.

-- Я ничего не могу сообщить вамъ болѣе, сказалъ телеграфистъ. Но мой товарищъ быть можетъ помнитъ обстоятельства пріема этой телеграммы. Зайдите сюда черезъ десять дней, тогда вы, очень можетъ быть узнаете все что вамъ надо.

Бруно поблагодарилъ услужливаго телеграфиста и вышелъ на платформу станціи, ожидать поѣзда въ Варбургъ.

Ему ничего болѣе не оставалось, какъ возвратиться домой.

Успѣхъ его поѣздка быль не великъ, но все таки это былъ шагъ впередъ, такъ какъ по крайней мѣрѣ теперь было болѣе чѣмъ вѣроятно, что пропавшая телеграмма была послана Митнахтомъ.

Съ этимъ вполнѣ былъ согласенъ и Гагенъ, когда Бруно разсказалъ ему результатъ своей поѣздки въ Баумъ.

-- Да, этотъ опытный мошенникъ укралъ у телеграфиста текстъ своей телеграммы, чтобы уничтожать всякую возможность напасть на слѣдъ, сказалъ Гагенъ. Да, другъ мой, вы видите теперь съ какими врагами мы имѣемъ дѣло. У нихъ все разсчитано, каждый шагъ взвѣшенъ. Побѣда надъ ними достанется не легко.

-- Но я еще не потерялъ надежды узнать что нибудь отъ другаго телеграфиста, замѣтилъ Бруно. Если бы удалось узнать что нибудь объ этой телеграммѣ, это было бы страшнымъ оружіемъ противъ Митнахта и графини.

-- Постарайтесь достичь этого! Я съ своей стороны также нашелъ оружіе противъ нихъ и еще болѣе страшное, сказалъ Гагенъ, и передалъ Бруно въ немногихъ словахъ о результатахъ изслѣдованія трупа Милоша.

-- Я чувствую, что мы не далеко отъ цѣли! вскричалъ Бруно. Правда, мы двигаемся шагъ за шагомъ, но за то вѣрно и твердо.

Бруно ждалъ съ нетерпѣніемъ пока пройдутъ десять дней, въ концѣ которыхъ долженъ былъ вернуться изъ отпуска телеграфистъ Арнольдъ. Наконецъ желанный день наступилъ.

Но, войдя въ телеграфную контору Баума, онъ былъ пораженъ увидя тамъ все того же телеграфиста.

-- Развѣ вашъ товарищъ Арнольдъ еще не вернулся? спросилъ онъ.

-- Нѣтъ еще! Это просто непонятно, вчера былъ срокъ его отпуска.

-- Писалъ онъ вамъ о причинѣ его задержки?

-- Ни одной строчки! Я просто не знаю, что! дѣлать! Надо бы сообщить объ этомъ начальству, а то мнѣ можетъ быть непріятность, но въ то же время если я это сдѣлаю, а Арнольдъ сегодня или завтра вернется, онъ пожалуй подумаетъ, что я хотѣлъ повредить ему. Но я все еще надѣюсь, что онъ вернется сегодня вечеромъ.

-- Странный случай!.. Меня просто преслѣдуетъ рокъ.

-- Его отсутствіе тѣмъ непонятнѣе, продолжалъ телеграфистъ, что онъ обыкновенно былъ аккуратенъ и усерденъ. Если хотите оставьте вашъ адресъ, я вамъ напишу немедленно, какъ только Арнольдъ вернется.

Бруно поспѣшно послѣдовалъ совѣту телеграфиста и оставивъ ему свою карточку, вернулся домой мрачный и задумчивый.

III.

Смерть благороднаго человѣка.

Вернемся назадъ къ ужасной катастрофѣ, постигшей больницу умалишенныхъ Св. Маріи.

Директоръ окончательно потерялъ голову, при видѣ быстраго распространенія огня.

Было послано за помощью въ ближайшій городъ, но большая часть зданія могла сгорѣть до прибытія оттуда трубъ, которыя къ тому же были далеко не въ блестящемъ положеніи.

Но, тѣмъ не менѣе, служащіе въ больницѣ съ изумительной энергіей не переставали по мѣрѣ силъ препятствовать распространенію огня. Внизу на дворѣ, у насоса стоялъ инспекторъ и наводилъ струю воды въ разбитыя окна зданія, тогда какъ остальные носили воду ведрами наверхъ.

По временамъ казалось что усилія людей одерживаютъ верхъ надъ разрушительной стихіей, но спустя минуту огонь, какъ бы смѣясь надъ ихъ усиліями, вспыхивалъ съ новой силой и яростью.

Приходилось довольствоваться тѣмъ, что по крайней мѣрѣ удалось помѣшать огню перейти на сосѣднія строенія. Что за ужасная картина была бы, еслибы загорѣлось все зданіе и пришлось бы выпустить на волю всѣхъ помѣшанныхъ!

Мы уже видѣли, что одному изъ надзирателей удалось спасти изъ огня старую, глухую женщину. Только одна Лили оставалась еще въ пламени.

Она первая проснулась и замѣтила угрожающую опасность.

-- Пожаръ, пожаръ! крикнула она, видя что ее комната наполняется дымомъ и въ корридорѣ слышенъ трескъ горящаго дерева.

Она бросилась къ двери и толкнула ее, думая выйти изъ своей комнаты, но напрасно! Дверь была заперта на ключъ.

Ужасъ овладѣлъ ею. А между тѣмъ кругомъ все было тихо. Никто не слыхалъ ея крика, никто и не подозрѣвалъ опасности, которая росла съ каждой минутой...

Наконецъ внизу послышались голоса и шаги. Это нибудь шелъ на помощь спасти несчастную отъ грозящей смерти.

Волненіе и ужасъ Лили достигли высшей степени. Пламя достигло уже ея комнаты и дверь начала загораться съ наружной стороны. Дымъ густыми клубами повалилъ въ комнату, угрожая задушить несчастную дѣвушку.

Крикъ отчаянія вырвался изъ груди Лили. Ей оставалось два пути къ спасенію, и оба были невозможны. Она могла или броситься въ окно на дворъ, или искать спасенія въ бѣгствѣ черезъ пылающій корридоръ, такъ какъ дверь уже очень обгорѣла и готовилась упасть, но сила огня не позволяла надѣяться на успѣхъ этой попытки.

Казалось, страшная, мучительная смерть была неизбѣжна.

Но въ ту минуту, когда Лили готова была лишиться чувствъ отъ удушающаго, ѣдкаго дыма, до ея слуха долетѣли слова:

-- Не падайте духомъ! Я иду къ вамъ!... помощь близка!...

Былъ ли это обманъ чувствъ или дѣйствительно нашелся смѣльчакъ, рискнувшій броситься въ середину пламени?

Нѣтъ! это былъ не обманъ! Среди языковъ пламени показалась человѣческая фигура, вся закопченная дымомъ въ горящемъ платьѣ.

Лили радостно вскрикнула, увидя мужественнаго человѣка, рѣшившагося спасти ее, рискуя своей собственной жизнью.

Она тотчасъ узнала его, не смотря на дымъ и на его закопченое лицо. Этотъ смѣлый, самоотверженный человѣкъ, былъ докторъ Вильмъ. Онъ пришелъ! Онъ вспомнилъ о ней!

-- Гдѣ вы? крикнулъ онъ... Скорѣй смочите платье водой, дайте и мнѣ немного если можно... платье уже горитъ...

Надежда на спасеніе придала Лили новыя силы. Схвативъ поспѣшно графинъ съ водой, она подала его вошедшему въ эту минуту въ ея комнату доктору.

-- Смочите только себя! крикнулъ онъ. Скорѣе!

-- У меня есть еще кружка съ водой, отвѣчала Лили, мнѣ будетъ довольно. Облейте себя... Ваше платье повсюду горитъ...

Вильмъ поспѣшилъ облить себя водой стараясь затушить горѣвшія мѣста. Но что могло помочь это ничтожное количество воды при второмъ переходѣ черезъ корридоръ, походившій на пылающую печь.

Лили послѣдовала его примѣру.

-- Пойдемте!... Да защититъ насъ Богъ! сказалъ Вильмъ, схвативъ на руки молодую дѣвушку.

Съ этими словами онъ снова неустрашимо кинулся въ пламя. Онъ не думалъ о своей жизни, его единственной мыслью было снасти Лили.

Она прижалась къ своему благородному спасителю, съ ужасомъ смотря вокругъ на пылающія стѣны и полъ корридора.

Не смотря на удушливый дымъ и жаръ, Вильмъ мужественно шелъ впередъ по пылающимъ доскамъ.

Вотъ впереди показались фигуры людей боровшихся съ пламенемъ, стало ясно слышно шипѣніе воды выливаемой на раскаленные уголья. Лили радостно вскрикнула; впереди было спасеніе, еще нѣсколько се вупдъ и всякая опасность миновала!...

Но вдругъ мужественный спаситель Лили пошатнулся.

Крикъ ужаса вырвался изъ груди несчастной. Казалось всѣ усилія самоотверженнаго человѣка пропали даромъ.

Онъ пошатнулся и опрокинулся въ пламя. Лили выскользнула изъ его рукъ и упала на горящій полъ.

Но въ ту минуту, когда онъ, осыпанный горящими головнями, задушенный дымомъ, лишился сознанія, Лили, замѣченная тушившими огонь людьми, была выхвачена изъ пламени и покрыта тотчасъ мокрымъ холстомъ, который тотчасъ же погасилъ ея горѣвшее уже во многихъ мѣстахъ платье.

По приказанію директора ее тотчасъ же перенесли въ отдаленную часть больницы, гдѣ одна изъ надзирательницъ уложила ее въ постель.

Всѣ усилія спасти доктора были напрасны. Хотя удалось съ опасностью жизни вынести его изъ пламени, но онъ очнулся только для того, чтобы почувствовать адскія муки своихъ страшныхъ обжоговъ.

Не успѣли донести его до комнаты, какъ онъ умеръ на рукахъ несшихъ его людей.

Спаситель Лили заплатилъ жизнью за ея спасеніе.

Вскорѣ послѣ этого изъ города пріѣхали три трубы, при помощи которыхъ къ утру удалось наконецъ одержать верхъ надъ огнемъ. Силы обитателей больницы работавшихъ нѣсколько часовъ подъ рядъ, совершена истощились, но прибывшіе изъ города работники замѣнили усталыхъ и когда наступилъ день, все бы* уже коичено и всякая опасность для больницы устранена.

Только теперь хватились Доры Вальдбергеръ, и несмотря на всѣ поиски, ее не могли найти.

Наконецъ послѣ долгихъ поисковъ, пожарные нашли подъ обломками совершенно обезображенный и почти обуглившійся трупъ сидѣлки. Вмѣстѣ съ тѣмъ розыски показали, что пожаръ былъ устроенъ преступной рукой, и что преступница нашла смерть, исполняя свое преступное дѣло.

Лили выздоровѣла, но благородный человѣкъ, спасшій ее, былъ черезъ нѣсколько дней опущенъ въ могилу, оплакиваемый всѣми знавшими его.

IV.

Трупъ графа.

Немного дней спустя послѣ посѣщенія Гагеномъ замка, вечеромъ по дорогѣ въ Варбургъ ѣхала карета, въ которой сидѣли двое мущинъ. Одного изъ нихъ мы знаемъ, это былъ Гагенъ, другой -- прокуроръ Веллеръ изъ города.

Оба разговаривали вполголоса, пока карета ѣхала къ Варбургу, но, вмѣсто того чтобы проѣхать къ замку, она повернула въ паркъ.

-- Надо сказать правду, ваша свѣтлость, что все это дѣло въ высшей степени странно и темно, говорилъ прокуроръ, у меня еще совсѣмъ нѣтъ свидѣтельскихъ показаній.

-- Я надѣюсь, что вскорѣ буду въ состояніи представить вамъ болѣе доказательствъ, г. прокуроръ, но сегодня надо только объяснить таинственное обстоятельство съ ядомъ. Анатомировать эти трупы уже есть важный шагъ. Необходимо обратить вниманіе на слова деревенской женщины Лины Трунцъ и двухъ рыбаковъ, видѣвшихъ трупъ покойнаго графа, которые въ одинъ голосъ говорятъ, что трупъ былъ совершенно высохшій, желтый, и казалось будто въ немъ не было ни капли крови, а вы слышали отъ врачей, что таковы именно послѣдствія медленнаго отравленія, точно тоже было съ умершимъ Милошемъ, въ трупѣ котораго нашли ясные слѣды стрихнина. Вслѣдствіи этого наружнаго сходства естественно приходитъ въ голову мысль, что причиною смерти графа было тоже отравленіе и было рѣшено объяснить наконецъ темные намеки и обвиненія.

-- А на кого надаетъ подозрѣніе, ваша свѣтлость?

Гагенъ пожалъ плечами.

-- Это должно показать слѣдствіе, г. прокуроръ, отвѣчалъ онъ. Если въ трупѣ найдется такой же ядъ, то будетъ ясно, что онъ употреблялся какимъ-нибудь обитателемъ замка. Но кѣмъ? Надо надѣяться, что это объяснится.

-- Бывали случаи, когда люди, для достиженія своихъ плановъ, не останавливались ни передъ какими средствами; случалось также, что причиною подобныхъ преступленій бывало умственное разстройство, выражавшееся потребностью убивать. Я не могу забыть одного случая, происшедшаго нѣсколько лѣтъ тому назадъ, въ то время, какъ я уже былъ прокуроромъ.

-- Разскажите пожалуйста, сказалъ Гагенъ.

-- Это было такое же темное и непонятное дѣло, какъ и здѣсь, продолжалъ Веллеръ. Въ аптекѣ, принадлежавшей въ высшей степени уважаемому человѣку, отцу многихъ дѣтей, произошло вдругъ нѣсколько смертныхъ случаевъ, при совершенно особенныхъ обстоятельствахъ. Умерла сестра аптекарши, провизоръ и сынъ аптекаря и было найдено, что ядъ брали изъ аптеки. Подозрѣніе падало то на того, то на другаго, но ни допросы, ни осмотры, ни слѣдствіе ничего не могли открыть. Въ это время умерла служанка, и умерла отъ того же самаго яду. Затѣмъ одна далекая родственница въ городѣ, послѣ того какъ побывала въ аптекѣ и опять таки отъ того же яду. И такъ какъ черезъ эту смерть аптекарь получилъ большое наслѣдство, то подозрѣніе пало на аптекаря. Но вдругъ счастливый случай неожиданно объяснилъ загадку. Развязка вышла такая, какой никто не ожидалъ. Виновной оказалась одиннадцатилѣтняя дочь аптекаря. Она тайно подмѣшивала ядъ въ кушанье умершихъ для того, какъ она говорила безъ малѣйшаго страха или раскаянія, чтобы видѣть какой у нихъ будетъ видъ послѣ смерти.

-- Да, это ужасный случай! согласился Гагенъ.

-- При смерти этихъ людей, ребенокъ не пролилъ ни одной слезы, она чувствовала только одно любопытство. Послѣ этого случая я ничего не считаю болѣе невозможнымъ.

-- Причиной было вѣроятно болѣзненное состояніе ребенка.

-- О наказаніи нечего было думать, дѣвочка была отдана въ одно учрежденіе, несчастный отецъ былъ болѣнъ... но мы кажется пріѣхали, ваша свѣтлость.

Въ это время карета остановилась передъ склепомъ.

-- Выйдемте, сказалъ Гагенъ, когда лакей открылъ дверцы. Здѣсь склепъ всей графской фамиліи. Я останусь здѣсь и буду ждать вашего возвращенія изъ замка.

Прокуроръ поклонился въ знакъ согласія и пошелъ къ замку въ сопровожденіи лакея.

Оставшись одинъ, Гагенъ сталъ задумчиво ходить взадъ и впередъ передъ склепомъ. Вечеръ уже наступилъ и солнце бросало желтоватый свѣтъ на деревья парка и на жилище мертвыхъ, а вокругъ царствовала полнѣйшая тишина.

Между тѣмъ прокуроръ пришелъ въ замокъ и послалъ съ лакеемъ свою карточку.

Лакей скоро вернулся и просилъ прокурора войти.

Войдя въ гостиную, онъ нашелъ тамъ графиню въ обществѣ человѣка, видъ котораго менѣе всего возбуждалъ довѣріе.

При первомъ взглядѣ на Камиллу, прокуроръ былъ пораженъ ея красотою и былъ принужденъ сознаться себѣ, что никогда не видалъ такой красавицы.

Поздоровавшись съ прокуроромъ, графиня представила ему капеллана, державшагося на заднемъ планѣ.

-- А теперь, продолжала графиня, скажите мнѣ, г. прокуроръ, чему я обязана честью вашего посѣщенія.

-- Меня привело сюда одно таинственное обстоятельство, важное не только для суда, но и для васъ самихъ, графиня, отвѣчалъ прокуроръ. Извините меня что я пріѣхалъ вечеромъ, но это имѣетъ причину, такъ какъ вечеромъ легче исполнить, не возбуждая вниманія, то дѣло, для котораго я пріѣхалъ.

Графиня внимательно слушала, хотя еще не подозрѣвала въ чемъ дѣло.

-- Дѣло? спросила она. Какое же?

-- Дѣло идетъ объ открытіи яда въ одномъ трупѣ и о подтвержденіи многочисленныхъ толковъ, утверждающихъ, будто трупъ покойнаго графа имѣлъ всѣ признаки отравленія.

-- Отравленія? почти съ ужасомъ спросила графиня, какъ могли это подумать?

-- Позвольте мнѣ исполнить мою обязанность. Относительно трупа покойнаго графа ходили такіе слухи...

-- Еще одинъ вопросъ, холодно и насмѣшливо перебила его графиня, позвольте узнать, съ какихъ поръ судъ обращаетъ вниманіе на слухи?

-- Въ этомъ случаѣ обвиненія не могли быть оставлены безъ вниманія, графиня, даже въ интересахъ замка, продолжалъ прокуроръ, не теряя хладнокровія. Повсюду стали громко говорить, что графъ умеръ неестественной смертью.

-- Неестественной смертью? Значитъ отъ яда! Что же думаютъ по этому поводу? гордо спросила графиня.

-- Полагаютъ возможнымъ, что какой-нибудь слуга или служанка, или другое лицо въ замкѣ, имѣли какую-нибудь причину отравить графа, отвѣчалъ прокуроръ. Вы не повѣрите какъ странны бываютъ иногда поводы преступленій. Несмотря на всю мою опытность мнѣ иногда случается ошибаться. Здѣсь также все дѣло очень туманно и запутанно -- и даже, вы сами, по всей вѣроятности, не подозрѣвали ни преступленія, ни преступника. Долгъ велитъ намъ отыскать истину и прежде всего узнать справедливы слухи или нѣтъ. Для этой цѣли я явился сюда просить позволенія взять трупъ графа въ его гробу въ городъ, для анатомированія.

-- Никогда! съ гнѣвомъ вскричала графиня. Я не позволю тревожить прахъ дорогаго покойника.

-- Совершенно понятно и естественно, что въ первую минуту ваши чувства возмущены моимъ требованіемъ, графиня, отвѣчалъ прокуроръ, но я получилъ приказаніе, которое необходимо исполнить во чтобы то ни стало, кромѣ того я убѣжденъ, что вы сами скоро согласитесь въ полезности этого поступка.

-- Это неслыханная вещь. Увезти отсюда тѣло моего дорогаго покойнаго мужа! съ гнѣвомъ повторила графиня.

-- Послѣ анатомированія, трупъ покойнаго будетъ привезенъ сюда обратно, графиня, поспѣшно сказалъ прокуроръ, не безпокойтесь чтобы у васъ отняли тѣло. Я понимаю ваши чувства и сочувствую имъ, но повторяю вамъ, что тѣло будетъ вамъ возвращено.

Графиня поняла, что сопротивляться было бы безполезно.

-- Пусть будетъ по вашему, сказала она. Я съ сокрушеннымъ сердцемъ соглашаюсь на это, я покоряюсь силѣ. Пойдемте, г. капелланъ, проводите меня, мы передадимъ гробъ г. прокурору въ самомъ склепѣ.

Филиберъ поклонился.

Графиня приказала горничной принести ключъ отъ склепа, и когда это было исполнено, отправилась въ склепъ въ сопровожденіи капеллана и прокурора.

Солнце только что начало скрываться надъ горизонтомъ, когда графиня, въ сопровожденіи своихъ спутниковъ вышла изъ замка и пошла по дорогѣ къ склепу, находившемуся въ паркѣ.

По дорогѣ въ склепъ, графиня имѣла время обдумать случившееся, анатомированіе трупа могло имѣть совершенно неожиданныя послѣдствія. Если въ трупѣ Милоша нашли слѣды яда, то было очень вѣроятно, что тоже самое будетъ и съ трупомъ графа.

-- Это тяжелый ударъ, графиня, говорилъ Филиберъ, и никто лучше меня не понимаетъ этого, но что дѣлать и сильные міра сего подвергаются испытаніямъ.

-- Это только справедливо, г. капелланъ, отвѣчала графиня.

Въ эту минуту они вошли на площадку гдѣ стоялъ экипажъ прокурора.

Въ то же самое время графиня увидала, задумчиво ходящаго передъ склепомъ, Гагена и узнала его.

Выраженіе неописанной ненависти мелькнуло въ ея глазахъ при видѣ этого человѣка.

Это былъ онъ! И конечно онъ же добился, чтобы трупъ было рѣшено анатомировать.

Онъ былъ обвинитель, онъ началъ нападеніе быстрѣе и опаснѣе чѣмъ она могла думать.

Когда Гагенъ въ свою очередь увидѣлъ подходящихъ, то остановился и молча поклонился, онъ также узналъ графиню и капеллана.

Графиня ничего не сказала, только холодно отвѣтила на поклонъ Гагена, затѣмъ подала капеллану ключъ отъ двери въ склепъ.

Филиберъ отворилъ дверь и широко распахнулъ ее, такъ что свѣтъ проникъ въ глубину склепа.

Графиня вошла въ склепъ, Филиберъ пропустилъ впередъ прокурора и хотѣлъ также дать пройти Гагену, но тотъ жестомъ поблагодарилъ его, отказываясь войти.

Въ это время къ склепу подъѣхалъ длинный, черный фургонъ, назначенный для перевозки трупа въ городъ.

Карета прокурора отъѣхала немного въ сторону, такъ что фургонъ подъѣхалъ къ самымъ дверямъ, тогда Гагенъ также вошелъ въ склепъ.

Видъ, представившійся ему, нисколько его не тронулъ. Около гробницы графа стояла на колѣнахъ графиня, а рядомъ съ нею капелланъ, вполголоса читавшій молитвы.

Въ эту минуту Гагену представилось, что точно также молилась бы Камилла на его собственной гробницѣ, еслибы ея планы имѣли успѣхъ... ему показалось, что на колѣнахъ стоитъ демонъ и строитъ планъ мщенія.

Въ склепъ между тѣмъ вошли четверо носильщиковъ, ожидавшихъ когда капелланъ кончитъ молитвы и графиня встанетъ.

По знаку прокурора они подошли къ гробу, поставили его на носилки, медленно вынесли изъ склепа и поставили въ фургонъ.

Тогда графиня также вышла изъ склепа, дверь котораго закрылъ Филиберъ. Затѣмъ, едва замѣтно поклонившись, она пошла обратно въ замокъ, рядомъ съ капелланомъ.

-- Кончено! Нельзя сказать, чтобы это было пріятное порученіе, замѣтилъ прокуроръ, идя съ Гагешщ садиться въ экипажъ.

-- Васъ приняли вѣроятно нелюбезно, можеи быть даже оскорбительно, сказалъ Гагенъ.

-- Графиня кажется очень разсержена и взволнована этимъ.

-- Очень можетъ быть, что это волненіе еще болѣе, увеличится, когда графиня услышитъ о результатѣ пред стоящаго анатомированія, г. прокуроръ. Я боюсь, что это приведетъ насъ къ изумительнымъ открытіямъ.

Гагенъ сѣлъ въ карету, прокуроръ послѣдовалъ за нимъ и оба возвратились въ городъ.

V.

Неудобный свидѣтель.

Пароходъ, на которомъ поѣхалъ въ Европу Митнахтъ, собравъ для этого всѣ свои остальныя деньги, чтобы силой заставить графиню отдать ему его часть, счастливо пришелъ въ Гамбургъ.

По пріѣздѣ въ Гамбургъ, у Митнахта оставалось всего десять таллеровъ, всѣ же его вещи были на немъ. На его счастіе была весна, такъ что ему не было холодно въ одномъ сюртукѣ, потому что больше у него ничего не было.

Митнахтъ не желалъ останавливаться въ Гамбургѣ, но во всякомъ случаѣ ему надо было до вечера ждать поѣзда, на которомъ ему надо было ѣхать.

Вечеромъ онъ отправился на станцію и вошелъ по привычкѣ въ залъ втораго класса. Онъ сѣлъ около стола и положилъ рядомъ съ собою шляпу. Кромѣ него и двухъ другихъ мущинъ. сидѣвшихъ въ другомъ концѣ зала и казавшихся служащими на желѣзной дорогѣ, не было никого.

Когда Митнахтъ взглянулъ на нихъ, то ему показалось, что онъ знаетъ одного изъ нихъ. Онъ началъ припоминать. Лицо было ему знакомо, по онъ не могъ никакъ вспомнить гдѣ онъ его видѣлъ.

Вскорѣ служащіе встали и разговаривая прошли мимо Митнахта, который наконецъ узналъ въ одномъ изъ нихъ телеграфиста и какъ разъ того самаго, который, полгода тому назадъ, принялъ отъ него депешу въ Баумѣ.

Между тѣмъ въ залу стали входить другіе пассажиры, а черезъ нѣсколько времени телеграфистъ Арнольдъ вернулся обратно въ залъ, но на этотъ разъ безъ своего спутника. Случайно, или желая убить время отъѣзда, онъ подошелъ къ столу, за которымъ сидѣлъ Митнахтъ, поклонился и сѣлъ рядомъ.

-- Я кажется не ошибаюсь, сказалъ онъ глядя на Митнахта, вы тотъ самый господинъ, который нѣсколько времени тому назадъ, въ концѣ Августа прошлаго года, подавалъ въ Баумѣ депешу въ Гамбургъ и случайно взялъ депешу съ собой.

Митнахтъ былъ непріятно пораженъ тѣмъ, что чиновникъ узналъ его, говоря себѣ что, рано или поздно, это могло повести къ непріятнымъ послѣдствіямъ; онъ всегда все обдумывалъ и не пропускалъ ни малѣйшаго обстоятельства.

-- Да, да, я отлично узнаю васъ, сказалъ Арнольдъ, вы немного постарѣли, но все-таки это вы.

-- Да, я теперь припоминаю о чемъ вы говорите, отвѣчалъ Митнахтъ, я дѣйствительно подавалъ одинъ разъ въ Баумѣ депешу, кто нибудь спрашивалъ объ этомъ?

-- Нѣтъ, послѣ я уже случайно узналъ что ваше имя фонъ-Митнахтъ и что вы управляющій въ Варбургѣ, я хотѣлъ написать вамъ тогда о взятой вами депешѣ, но потомъ оставилъ это такъ.

Митнахту было еще болѣе непріятно, что телеграфистъ знаетъ его имя, это могло повести къ самымъ непріятнымъ послѣдствіямъ, тогда какъ онъ думалъ скорѣе уѣхать обратно. Но всякая попытка солгать, только ухудшила бы его положеніе. Телеграфистъ, между тѣмъ, не безъ удивленія осматривалъ странный костюмъ графскаго управляющаго, не зная что онъ уже давно оставилъ свое мѣсто.

-- У васъ хорошая память, мрачно замѣтилъ онъ.

-- Да, дѣйствительно, отвѣчалъ Арнольдъ. Кого я видѣлъ одинъ разъ, того я узнаю черезъ нѣсколько лѣтъ. Онъ сдѣлалъ знакъ проходившему мимо лакею.

-- Подайте мнѣ чего нибудь закусить и стаканъ пива. Вы тоже возьмете что нибудь? обратился онъ къ Митнахту.

-- Да, подайте мнѣ также стаканъ пива, сказалъ Митнахтъ.

Такимъ образомъ маленькая сумма денегъ, которой было достаточно какъ разъ только на то, чтобы взять билетъ третьяго класса до ближайшаго къ Варбургу города, теперь уменьшилась и билетъ надо было брать до другой станціи.

Лакей принесъ требуемое и когда Арнольдъ вынулъ портмоне чтобы расплатиться, Митнахтъ увидалъ что оно биткомъ набито золотомъ и бумажками. Видъ денегъ имѣлъ громадную власть надъ Митнахтомъ, тѣмъ болѣе что теперь у него не было ничего.

-- Ха, ха, довольно засмѣялся Арнольдъ, хлопая по бумажнику, когда возвращаешься отъ стариковъ, то въ карманъ всегда кое-что попадетъ.

-- Вы были у вашихъ родителей?

-- Да, я бралъ отпускъ на нѣсколько недѣль, а завтра долженъ обратно возвратиться въ бюро. У моихъ родителей есть здѣсь небольшое имѣніе гдѣ я былъ теперь и они дали мнѣ на дорогу часть ихъ сбереженій.

-- Значитъ вы ѣдете обратно въ Баумъ?

-- Да, со слѣдующимъ поѣздомъ. И вы также вѣроятно, г. фонъ-Митнахтъ?

-- Конечно, отвѣчалъ онъ, поспѣшно оглядываясь вокругъ, не слыхалъ ли кто-нибудь его имени, такъ какъ въ залу набралось уже порядочно народу.

Въ эту минуту разговоръ ихъ прервался, къ столу подошелъ чиновникъ и Арнольдъ вскочилъ поздороваться съ нимъ, такъ какъ очевидно это былъ его старый знакомый.

Митнахтъ имѣлъ теперь время подумать о затруднительности своего положенія. Двѣ вещи были для него крайне неудобны: первая та, что телеграфистъ узналъ его, и вторая, что у него не было денегъ даже на столько, чтобы взять билетъ третьяго класса, тогда какъ у другаго была значительная сумма, что Митнахтъ сразу увидалъ опытнымъ глазомъ.

Что если онъ не поѣдетъ съ этимъ поѣздомъ?

Онъ потихоньку всталъ и дѣлая видъ что хочетъ пройтись немного, отошелъ отъ Арнольда, разговаривавшаго съ пріятелемъ. Онъ вышелъ на платформу и сталъ ходить взадъ и впередъ.

Между тѣмъ вагоны, назначенные для этого поѣзда, были уже готовы и кондукторъ отворилъ дверцы, такъ какъ до отхода поѣзда оставалось всего четверть часа.

Въ то время какъ Митнахтъ задумчиво шелъ мимо вагоновъ, кто-то вдругъ назвалъ его по имени. На его счастіе вблизи въ эту минуту никого не было.

Митнахтъ подошелъ къ одному вагону второго класса и увидѣлъ телеграфиста Арпольда, сидѣвшаго одного въ цѣломъ купэ.

-- Подите сюда, г. фонъ-Митнахтъ, сказалъ молодой человѣкъ, не предчувствуя кого онъ зоветъ, садитесь со мной, мы будемъ одни.

Эти слова казалось заставили Митнахта вдругъ рѣшиться.

-- Я сначала возьму билетъ, погодите немного, отвѣчалъ онъ и пошелъ назадъ къ кассѣ. Тамъ онъ взялъ билетъ втораго класса до такой станціи, до какой хватило его денегъ и вернулся обратно въ купэ, гдѣ сидѣлъ Арнольдъ.

Въ вагонъ не вошло больше ни одного пассажира и молодой человѣкъ радовался, что имъ будетъ удобно спать, не подозрѣвая, что этими словами онъ подписываетъ свой смертный приговоръ. Напротивъ него сидѣлъ человѣкъ, думавшій о средствахъ заставить навсегда замолчать неудобнаго свидѣтеля, знавшаго его имя. Но дѣло надо было сдѣлать осторожпо, такъ чтобы никто не подумалъ о нападеніи, а напротивъ того приняли бы за самоубійство.

Обстоятельства благопріятствовали ему, кромѣ того онъ рѣшился взять лишь столько денегъ, сколько необходимо для того, чтобы доѣхать до Варбурга, остальныя же оставить для отвлеченія подозрѣнія.

-- Около часу мы будемъ въ Баумѣ, сказалъ Арнольдъ, тамъ я оставлю васъ однихъ, г. фонъ-Митнахтъ, а въ ожиданіи этого надо постараться устроиться но удобнѣе.

Въ это время пришелъ кондукторъ и взявъ билеты, назвалъ станцію, до которой ѣхалъ Митнахтъ.

-- Какъ, вы ѣдете только до этой станціи? спросилъ Арнольдъ.

-- Да, у меня есть тамъ завтра утромъ дѣло, отвѣчалъ спрошенный, и сдѣлалъ видъ, что укладывается спать, тогда какъ Арнольдъ плотно закрылъ окна.

Арнольдъ хотѣлъ еще разговаривать со своимъ спутникомъ и сѣлъ противъ него, но Митнахтъ представился что усталъ, что ему хочется спать и поминутно закрывалъ глаза, давая лишь короткіе отвѣты.

Молодой человѣкъ, тоже почувствовавъ усталость, оставилъ Митнахта въ покоѣ, и скоро заснулъ.

Митнахтъ рѣшился уничтожить опасность, которую представлялъ для него человѣкъ знавшій его имя, а главное то, что онъ былъ отправителемъ таинственной телеграммы въ Гамбургъ, на имя Маріи Рихтеръ. Кромѣ того его плѣняли деньги и возможность сдѣлать это безнаказанно.

Митнахту было извѣстно, что послѣ напрасныхъ поисковъ за Маріей Рихтеръ въ Америкѣ, Гагенъ вернулся обратно домой. Не было никакого сомнѣнія, что, вмѣстѣ съ Бруно, онъ снова начнетъ продолжать розыки. Они знали о депешѣ. Если имъ удастся узнать въ Гамбургѣ, что она была подана въ Баумѣ, тогда несмотря на принятыя предосторожности, все дѣло выйдетъ на свѣтъ Божій, такъ какъ отъ Арнольда безъ труда узнаютъ имя отправителя депеши. Этого еще не случилось, никто еще ничего не спрашивалъ, но Гагенъ возвратился и это могло случиться каждый день, и во чтобы то ни стало надо было помѣшать этому. Счастливый случай отдавалъ опаснаго свидѣтеля въ руки Митнахта.

Арнольдъ уснулъ. Митпахтъ представлялся будто спитъ и потихоньку наблюдалъ за своей жертвой.

Былъ одиннадцатый часъ, когда поѣздъ подошелъ къ большой станціи.

Арнольдъ проснулся. Митнахть также всталъ.

-- Слѣдующія станціи будутъ все маленькія, и поѣздъ до Баума останавливается всего два раза, сказалъ Арнольдъ.

Первая изъ этихъ станцій была та, на которой Митнахту надо было выйти. Надо было скорѣе рѣшиться.

Поѣздъ снова тронулся. Оба путешественника снова легли, чтобы заснуть.

-- Теперь пора! рѣшилъ Митнахтъ, какъ только молодой человѣкъ закрылъ глаза, шумъ отъ движенія поѣзда заглушитъ даже крикъ о помощи. Въ это время въ окнѣ показалась голова кондуктора, проходившаго около окна вагона.

Митнахтъ не шевельнулся. Тѣнь скрылась изъ окна, еще нѣсколько минутъ и бояться будетъ нечего. Тѣнь шла очень быстро, а Арнольдъ продолжалъ спать.

Вдругъ Митнахтъ вскочилъ и бросившись на Арнольда началъ душить его за шею, проснувшійся юноша понялъ свое положеніе и напрягалъ всѣ силы, чтобы оттолкнуть отъ себя Митнахта, но тотъ отличался замѣчательной силой, его руки, какъ желѣзныя, впились въ шею Арнольда, такъ что онъ не могъ даже вскрикнуть.

Въ вагонѣ происходила короткая, но ужасная борьба. Рѣшимость Митнахта и его опытность въ этомъ дѣлѣ обезпечивали за нимъ побѣду. Арнольдъ чувствовалъ, что онъ погибъ. Лицо его посинѣло, онъ уже былъ близокъ къ задушенію, въ эту минуту ему удалось немного отнять руку Митнахта отъ своей шеи, такъ что онъ успѣлъ вдохнуть въ себя немного воздуху и глухо вскрикнуть, но это былъ послѣдній крикъ, силы уже начали оставлять его. Вмѣстѣ съ тѣмъ Митнахту нельзя было терять ни минуты, онъ собралъ всѣ силы и сдавилъ шею несчастнаго, руки Арнольда повисли, онъ захрипѣлъ. Митнахтъ побѣдилъ. Онъ держалъ въ рукахъ умирающаго.

Дѣло было кончено. Митнахтъ оглянулся на окно. Никто ничего не слышалъ, его спутникъ лежалъ точно спящій, одни открытые глаза доказывали, что онъ не спитъ, а умеръ.

Черезъ нѣсколько минутъ должна была быть станція, уже раздался свистокъ локомотива, была пора удалить мертвеца изъ вагона, и это была самая опасная часть всего дѣла, но у Митнахта былъ уже планъ.

Онъ открылъ окно и высунулся въ него. Станція была близко.

Кондукторъ не могъ видѣть со своего мѣста, если Митнахтъ осторожно откроетъ дверь.

Раздался новый свистокъ, время терять было нельзя.

Митнахтъ схватилъ свою жертву и вытолкнулъ въ дверь.

Поѣздъ покатился дальше, никто въ темнотѣ не видѣлъ дѣла Митнахта, который тихонько затворилъ дверь. Въ вагонѣ не осталось никакихъ слѣдовъ происшедшаго. Если Арнольдъ не умеръ отъ удушенія, въ чемъ Митнахъ не успѣлъ удостовѣриться, то безъ сомнѣнія нашелъ смерть при паденіи. До сихъ поръ все шло отлично, оставалось только избѣжать опасности при выходѣ на станціи.

Поѣздъ пошелъ уже тише. Въ темнотѣ виднѣлись строенія станціи.

Поѣздъ остановился. Митнахтъ поспѣшно отворилъ дверь самъ, выскочилъ изъ вагона и снова захлопнулъ дверь.

На этой станціи выходило и входило много пассажировъ, такъ что около вагоновъ поднялось большое движеніе.

Митнахтъ всталъ въ сторонѣ и сталъ смотрѣть, что будетъ, не спуская глазъ съ купэ, изъ котораго вышелъ.

Дверь отворили два господина и вошли въ купэ.

Пришелъ кондукторъ. Онъ спѣшилъ, имѣя много дѣла. Поспѣшно взявъ билеты онъ очевидно не подумалъ о прежнихъ пассажирахъ, билеты ихъ были у него и онъ можетъ быть даже, забылъ до какой станціи они ѣхали.

Время остановки прошло.

Митнахтъ успокоился и былъ очень доволенъ, что никто не подумалъ о немъ и о его спутникѣ.

Раздался свистокъ кондуктора, двери вагоновъ были поспѣшно закрыты, локомотивъ запыхтѣлъ и медленно тронулся. Кондуктора заняли свои мѣста. Служащіе стали уходить съ платформы, а сторожъ началъ гасить излишніе фонари.

Тогда Митнахтъ въ свою очередь оставилъ станцію и направился къ тому мѣсту, гдѣ сбросилъ телеграфиста. Скоро онъ исчезъ въ темнотѣ ночи.

VI.

Отчаянное рѣшеніе

Спасенная отъ пожара, по сильно испуганная всѣмъ случившимся, Лили была перенесена сидѣлкой въ неподвергавшуюся огню часть зданія и помѣщена въ маленькую комнатку перваго этажа.

Тутъ Лили была на время въ безопасности.

Сидѣлка сняла съ нея полуобгорѣвшее платье и уложила ее въ постель. Обжоги Лили были очень незначительны и на слѣдующій же день боль отъ нихъ должна была пройти,

Лили не могла спать, такъ сильно было ее волненіе, къ тому же только что пережитый ею страхъ не такъ легко было успокоить.

Когда на утро она узнала отъ сидѣлки, что опасность прошла и сгорѣла только часть зданія, но что благородный человѣкъ, спасшій ее, поплатился за это жизнью, то горе ея не зпало предѣловъ и она залилась горькими слезами.

Единственный человѣкъ изъ всего заведеніи, относившійся къ ней не враждебно, благородный и добрый умеръ. Теперь вокругъ нея снова не было ни одного человѣка, которому она могла бы довѣриться. Докторъ сдѣлалъ первую попытку доказать что она здорова, повинуясь въ этомъ случаѣ единственно желанію выяснить истину и теперь поплатился жизнію за попытку снасти Лили отъ погибели.

Этотъ ударъ былъ слишкомъ тяжелъ для Лили. Она еще не вполнѣ оправилась отъ пережитаго наканунѣ, а это извѣстіе отняло у нея всякую падежду. Конечно у нея еще оставался ея вѣрный Бруно и она знала его самоотверженную любовь, но въ стѣнахъ сумасшедшаго дома онъ не могъ ничѣмъ помочь ей.

Самъ Бруно вполнѣ довѣрялъ новому доктору и называлъ его благороднымъ человѣкомъ.

Когда онъ взялъ сторону Лили, имъ не руководило никакое личное чувство или цѣль, а одно желаніе, помочь несправедливо притѣсняемой.

Онъ защищалъ Лили отъ преслѣдованій Доры Вальдбергеръ, а теперь оба они сдѣлались жертвами неумолимой стихіи.

Лили принадлежала къ числу немногихъ больныхъ, которымъ было позволено присутствовать на похоронахъ доктора, а затѣмъ ее обратно отвели въ новое помѣщеніе. И никогда еще мысль провести цѣлую жизнь въ этомъ ужасномъ домѣ не казалась ей такой ужасной. Страшная тоска овладѣла ею и въ первый разъ она твердо рѣшилась употребить всѣ усилія чтобы оставить этотъ ужасный домъ и сдѣлать это безъ посторонней помощи.

Ея обжоги зажили, испугъ прошелъ и ничто не мѣшало ей предаться ея желанію бѣжать.

Но какъ устроить это? Ей надо было пріобрѣсти новое платье, но главное дѣло у нея не было столько денегъ, чтобы достаточно облегчить свое бѣгство.

Въ Бруно она не хотѣла обратиться, и рѣшила прямо бѣжать въ домъ Гагена, а оттуда отравиться въ Вѣну, прямо къ матери Бруно.

Такимъ образомъ она могла надѣяться навсегда избавиться отъ всѣхъ своихъ несчастій. Бѣгство было для нея единственнымъ спасеніемъ, стоило только добраться до Вѣны, а тамъ она обвѣнчалась бы съ Бруно и поѣхала съ нимъ путешествовать.

Чѣмъ болѣе думала она о бѣгствѣ, тѣмъ легче казалось оно ей. Между тѣмъ вѣсть о пожарѣ въ сумасшедшемъ домѣ не распространялась, о чемъ всѣми силами старался директоръ, такъ какъ подобное извѣстіе конечно повліяло бы на репутацію больницы. Къ счастію еще ни одна больная не пострадала.

Изъ ближайшаго города были вытребованы рабочіе и въ день похоронъ доктора и Доры Вальдбергеръ работа уже началась.

Лили изъ окна наблюдала это необычайное движеніе вокругъ больницы.

При такомъ движеніи было невозможно держать ворота всегда запертыми какъ прежде: напротивъ того, большую часть дня онѣ были открыты и запирались только на время прогулки сумасшедшихъ.

Лили наблюдала за всѣмъ съ лихорадочнымъ вниманіемъ и на этомъ основала свой планъ. Времени терять было нельзя, такъ какъ другаго такого благопріятнаго случая нельзя было бы дождаться. Лили приняла отчаянное рѣшеніе, но выбора для нея не было. Только бы удалось счастливо выйти изъ заведенія, остальнаго же она не боялась.

Но для успѣха надо было преодолѣть много препятствій. Прежде всего двери ея комнаты были всегда заперты. Во время прогулки пытаться бѣжать было, совершенно невозможно, такъ какъ тогда рыло еще свѣтло, а во вторыхъ, во время прогулки желѣзныя ворота запирались. Можно было легко спрятаться на дворѣ до конца прогулки сумасшедшихъ, но это также было неудобно, такъ какъ сидѣлка, затворяя двери, увидала бы, что она еще не вернулась въ домъ.

А между тѣмъ другого случая не представлялось, какъ Лили не придумывала.

На слѣдующій день Лили попробовала запереть сама за собою дверь, что обыкновенно дѣлала сидѣлка, и увидала что никто не обратилъ на это вниманія.

Тогда Лили сказала себѣ, что сидѣлка не знала не заперла ли которая нибудь изъ нихъ раньше ту или другую дверь.

Когда на слѣдующій день время прогулки прошло, Лили поспѣшила наверхъ одной изъ первыхъ. Войдя къ себѣ въ комнату, она поспѣшно закрыла ее за собой и заставила изнутри. Черезъ нѣсколько минутъ къ двери подошла какая то сидѣлка, потрогала за ручку и увидала что дверь заперта.

Она осталась довольна этимъ и пошла дальше, смотрѣть заперты ли другія двери.

Неописанная радость охватила Лили. Ея планъ казалось долженъ былъ удасться. Ключъ отъ двери былъ у нея и она рѣшила, какъ только стемнѣетъ, попробовать бѣжать. Ворота запирались теперь только послѣ семи часовъ, такъ что при наступающей темнотѣ ей могло удаться выбраться на свободу, по на этотъ разъ дѣйствительно, а не такъ какъ при помощи Гедеона Самсона.

Съ нетерпѣніемъ ждала она наступленія вечера. По корридору все еще ходили сидѣлки, каждую минуту какой нибудь изъ нихъ могло придти въ голову войти къ Лили.

Но если не случится ничего особеннаго, то дежурная сидѣлка должна была войти въ комнату Лили около восьми часовъ вечера, но въ это время, если бѣгство удастся, Лили будетъ уже далеко.

Наконецъ вечеръ наступилъ. Лили прислушалась, въ корридорѣ все было тихо.

Тогда молодая дѣвушка осторожпо отворила дверь.

Выглянувъ за дверь, Лили увидала, что корридоръ пустъ. Минута была благопріятна для бѣгства.

Лили вышла и заперла за собой дверь, затѣмъ поспѣшно пошла по корридору къ лѣстницѣ.

Дойдя до конца корридора, она увидала что дверь на лѣстницу заперта, Лили старалась открыть ее, но напрасно. Дверь была закрыта на ключъ.

Это было непреодолимое препятствіе.

Нѣсколько мгновеній Лили не знала что ей дѣлать. Неужели ея бѣгство должно было тутъ окончиться? А между тѣмъ отворить дверь безъ ключа было невозможно.

Вдругъ но ту сторону двери послышались шаги, можетъ быть ей удалось бы проскользнуть, если бы идущій не сейчасъ успѣлъ закрыть за собою дверь.

Не теряя ни минуты, она вошла въ комнату рядомъ, дверь которой была полуоткрыта, и заперла за собою дверь.

Вошла сидѣлка, но она заперла за собою дверь и казалось хотѣла остаться въ корридорѣ.

Лили испытывала ужасныя мученія въ своей засадѣ. Минута за минутой уходила, а она не могла бѣжать. Все болѣе и болѣе приближалось то время, когда больнымъ принесутъ ужинъ и когда запрутъ ворота. Лили видѣла что на этотъ разъ придется отложить исполненіе ея намѣренія, и когда сидѣлка прошла дальше, Лили поспѣшно пробралась въ свою комнату.

Она была въ большомъ огорченіи и разочарованіи, такъ какъ нечего было болѣе надѣяться бѣжать такимъ образомъ; сидѣлка, принеся ужинъ и найдя дверь не запертой, навѣрно возымѣетъ подозрѣніе.

Ея ожиданія оправдались; когда сидѣлка вошла, то найдя дверь незапертой на ключъ, она съ удивленіемъ спросила какъ могло это случиться, но Лили ничего не отвѣчала сидя съ отчаяніемъ на своей постели.

Сидѣлка не спрашивала болѣе и молча ушла поставивъ передъ Лили ужинъ и лампу и конечно заперевъ за собой дверь.

Теперь все погибло. Надежда, такъ недолго утѣшавшая Лили, была отнята у нея.

Тѣмъ не менѣе въ теченіе ночи она вѣроятно придумала что нибудь новое, такъ какъ на утро была снова весела. Она не хотѣла такъ легко отказаться отъ единственнаго плана спасенія.

Въ четыре часа, сумасшедшихъ по обыкновенію выпустили гулять на два часа, и въ этомъ случаѣ сидѣлки оставляли ключи въ замкахъ комнатъ, чтобы какъ только сумасшедшія вернутся, снова запереть ихъ не теряя времени на отыскиваніе ключей.

Лили подождала пока другія обитательницы корридора всѣ вышли на лѣстницу, а съ ними и сидѣлки, и тогда уже вышла сама, незамѣтно затворивъ дверь, она вынула ключъ и положила его внизу въ уголъ.

Затѣмъ она поспѣшила на лѣстницу, надѣвъ заранѣе теплый платокъ и шляпу.

Выйдя на дворъ, гдѣ гуляли сумасшедшія, Лили погрузилась въ свои мысли. Вдругъ она увидѣла нѣсколько досокъ, стоявшихъ прислоненными къ стѣнѣ. При взглядѣ на нихъ, Лили подумала, что они будутъ очень удобны для ея плана и убѣдившись, что за ней никто не наблюдаетъ, зашла за доски, совершенно скрывшія ее отъ всѣхъ.

Съ безпокойно бьющимся сердцемъ ждала она, что сторожъ снова откроетъ ворота послѣ ухода со двора послѣдней сумасшедшей. Все зависѣло отъ этой минуты. Если сидѣлка замѣтитъ отсутствіе Лили не раньше восьми часовъ, тогда все будетъ хорошо.

Сторожъ пришелъ и открылъ ворота. Еще четверть часа и будетъ достаточно темно.

Теперь надо было съумѣть воспользоваться благопріятной минутой. Рабочіе приходили и уходили. Сторожъ отошелъ отъ воротъ. Пробило шесть часовъ. Около семи часовъ съ небольшимъ шелъ поѣздъ.

Если ей удастся попасть на этотъ поѣздъ, то уже въ восемь часовъ она будетъ въ городѣ, гдѣ живутъ Гагенъ и Бруно.

Сообразивъ все это, она быстро скользнула къ воротамъ и очутилась на свободѣ. На встрѣчу ей попалось нѣсколько рабочихъ, но они не знали ея и кромѣ того на ней былъ платокъ и шляпа, такъ что они не обратили на нея никакого вниманія и вошли во дворъ, тогда какъ Лили пошла по дорогѣ къ городу.

Наконецъ-то она была свободна! Наконецъ-то она оставила этотъ ужасный домъ.

Быстро шла она по дорогѣ, торопясь придти во время къ поѣзду, ноги ея едва касались земли и она совершенно не чувствовала усталости.

Ея сердце сильно билось отъ радости и нетерпѣнія. Никто не преслѣдовалъ ея и никто не встрѣтился на дорогѣ. Она пришла на станцію незадолго до семи часовъ. На остатокъ денегъ она взяла билетъ и сѣла въ дамское отдѣленіе.

Между тѣмъ ей вдругъ припомнился ея сонъ про мѣловую пещеру и про старика Фейта и вдругъ ей пришло въ голову сдѣлать попытку убѣдиться былъ ли этотъ сонъ плодомъ ея фантазіи или же воспоминаніемъ о дѣйствительно случившемся. Ода хотѣла попытаться позвать стараго Фейта. Если ей удастся дозваться его, если она не ошиблась, то ея открытіе будетъ имѣть рѣшительное значеніе.

Мысль объ этомъ все болѣе укрѣплялась въ ней, ей казалось, что ея попытка навѣрно будетъ имѣть успѣхъ. Если выйти на маленькой станціи, не доѣзжая города, то отъ пропасти будетъ недалеко, она дойдетъ туда къ девяти часамъ, а такъ какъ она отлично знала дорогу и кромѣ того луна ярко свѣтила, то она ни мало не думала объ опасностяхъ своего предпріятія, ей только хотѣлось узнать истину относительно Фейта.

Если ея попытка не удастся, тогда она отправится въ городъ искать убѣжища въ домѣ Гагена.

Было немного болѣе восьми часовъ, когда поѣздъ подошелъ къ маленькой станціи передъ городомъ. Лили оставила вагонъ и пошла по дорогѣ къ морю.

Когда она вышла на дорогу, луна ярко освѣщала ее. Пройдя нѣсколько времени, она дошла до Варбургскаго лѣса.

При взглядѣ на этотъ лѣсъ, ею овладѣла тоска по родному дому, по беззаботно проведенному въ немъ времени. Какъ было хорошо прежде, когда еще живы были ея отецъ и дорогая мать. А теперь цѣлая пропасть лежала между ею и замкомъ.

Она оттолкнула отъ себя эти печальныя мысли и не хотѣла думать о прошедшемъ, она не хотѣла еще разъ возвращаться, хотя мысленно, къ ужаснымъ, пережитымъ ею, событіямъ.

Какъ мы уже сказали, она дошла до той части дороги, которая проходила черезъ лѣсъ, но даже и тутъ не было темно, такъ какъ лунный свѣтъ проникалъ сквозь деревья.

Наконецъ она дошла до пропасти и громко назвала Фейта.

-- Добрый Фейтъ, васъ зоветъ Лили. Если вы внизу, если мои надежды не обманываютъ меня, то подайте какой-нибудь знакъ. Слышите ли вы меня, Фейтъ! Фейтъ!

Эхо повторило ея крикъ, она прислушалась, отвѣта не было.

-- Фейтъ! Отвѣть мнѣ. Фейтъ! закричала она еще разъ.

-- "Фейтъ!" отчетливо повторило эхо.

Она подождала и ей послышалось, что въ кустахъ что-то шевелится.

-- Это вы? закричала она снова. Отвѣтьте, вы ли это, Фейтъ?

Шорохъ доходилъ до нея не изъ глубины пропасти, а съ боку, тамъ кто-то шелъ.

Не ошибалась ли она. Не обманывалъ ли ее невѣрный лунный свѣтъ? Нѣтъ, на краю пропасти что-то шевелилось. Шелъ какой-то человѣкъ.

-- Фейтъ! Это вы? еще разъ спросила Лили.

Отвѣта не было.

Вдругъ она вздрогнула. Человѣкъ, подходившій къ ней, былъ не старый Фейтъ.

Въ эту минуту лунный свѣтъ ударилъ ему прямо въ лицо и освѣтилъ блѣдное лицо, съ рыжими волосами.

-- Гедеонъ Самсонъ! прошептала Лили.

Да, она узнала его, это онъ шелъ къ ней черезъ лѣсъ.

Она уже слышала его непріятный смѣхъ, проходя недалеко онъ услыхалъ ея зовъ.

Не медля ни минуты, Лили бросилась бѣжать обратно по дорогѣ къ городу.

-- Эй, Лили, подожди немного! Мнѣ надо тебѣ кое-что сказать! раздалось сзади ея, но она не оборачивалась, не отвѣчала и не слушала ничего. Съ ужасомъ бѣжала она.

-- Возьми меня съ собой, мое сокровище! снова послышалось сзади Лили и она поняла, что Гедеонъ слѣдуетъ за ней. Ты не уйдешь отъ меня кричалъ онъ, ты звала стараго Фейта? Ха, ха, ха...

Между тѣмъ Лили бѣжала изо всѣхъ силъ, стараясь уйти отъ своего преслѣдователя.

-- Зачѣмъ ты бѣжишь? Тебѣ не уйти отъ меня! кричалъ Гедеонъ, или ты воображаешь, что я дамъ тебѣ теперь убѣжать, когда ты въ моей власти? Ты будешь моею.

Лили чувствовала, что разстояніе между нею и ея преслѣдователемъ все уменьшается.

Бѣдная дѣвушка собрала послѣднія силы и побѣжала еще быстрѣе. Казалось, что она не бѣжитъ, а летитъ, едва касаясь ногами земли, но долго ли могла она такъ бѣжать?

Она уже начала задыхаться, грудь ея тяжело дышала и кровь приливала къ головѣ, но она понимала, что погибла, если попадетъ во власть этого человѣка, такъ какъ знала его отвратительную страсть. Тотъ разъ она едва спаслась отъ него и то лишь благодаря тому, что онъ боялся, какъ бы не услыхали ея криковъ о помощи, теперь же она была одна и вокругъ не было ни живой души. Напрасно оглядывалась Лили, никого не было видно! Никто не могъ услышать ея криковъ.

Еще нѣсколько минутъ и она но въ состояніи будетъ бѣжать. Шаги Гедеона уже раздавались почти сзади нея, она почувствовала на себѣ его горячее дыханіе. Раздался отчаянный крикъ о помощи...

-- Къ чему ты кричишь, мое сокровище? насмѣшливо сказалъ Гедеонъ. Или ты воображаешь, что тебя кто-нибудь услышитъ? Стой и лучше добровольно покорись своей участи.

Лили чувствовала, что Гедеонъ схватилъ ее за платокъ, она сбросила его съ себя и снова побѣжала.

Но всѣ ея старанія были напрасны. Гедеонъ догналъ ее и схватилъ съ торжествующимъ смѣхомъ.

-- Къ чему все это! сказалъ онъ. Будь умница! Ты должна идти со мной.

-- Съ вами? куда? задыхаясь спросила Лили.

-- Куда же, какъ не въ замокъ, мое сокровище! Я самъ живу въ замкѣ, туда же отправишься и ты.

-- Въ замокъ? Никогда! вскричала Лили, снова стараясь вырваться.

Но ея сопротивленіе было сейчасъ же побѣждено. Онъ поднялъ ее на руки и понесъ.

Лили боролась съ нимъ въ смертельномъ страхѣ, она не вѣрила словамъ Гедеона Самсона. Куда понесетъ онъ ее? Гдѣ жилъ онъ самъ? Какъ могъ попасть онъ сюда?

Еще разъ съ отчаяніемъ позвала она на помощь и крякъ ея далеко пронесся въ тишинѣ.

Напрасно старалась бы она бѣжать, на этотъ разъ она была въ его власти, на этотъ разъ ей невозможно было освободиться отъ него. Ея силы были разбиты, она была не въ состояніи сопротивляться долѣе.

VII.

Ядъ.

Графиня знала какая ужасная опасность угрожала ей вслѣдствіе рѣшенія анатомировать трупъ графа, но ничто не показывало ея волненія и безпокойства.

Нѣсколько дней спустя послѣ взятія трупа, вечеромъ его снова привезли въ склепъ и при этомъ, въ присутствіи химика Польмана, былъ открытъ также и гробъ графини.

Камилла не присутствовала при этомъ, а отправила одного капеллана, который, по возвращеніи, сказалъ ей, что гробъ графини также открывали.

Съ того самаго вечера, когда взяли трупъ графа, графиня приказала своей горничной ложиться рядовъ со спальней, такъ какъ она чувствуетъ себя нехорошо.

Въ спальню графини нельзя было пройти иначе, какъ черезъ эту маленькую комнату, такъ что горничная стерегла ночью свою госпожу. Кромѣ того, на случай, еслибы пришлось послать за докторомъ, она приказала лакею Максу день и ночь быть въ ближайшей передней, черезъ которую надо было проходить на половину покойнаго графа и куда нельзя было войти иначе. Отдавъ всѣ эти приказанія, она спокойно ждала, что будетъ дальше.

Прошло около недѣли со взятія трупа, какъ однажды къ замку подъѣхала карета.

Изъ кареты вышли трое, которыхъ графиня всѣхъ знала. Это были прокуроръ, судебный стряпчій и химикъ.

Лобъ графини сильно наморщился, она сильно позвонила. Вошелъ Максъ.

-- Пріѣхали трое, сказала она лакею, я очень устала, скажите этимъ господамъ, что я совсѣмъ нездорова.

Лакей ушелъ. Графиня стала прислушиваться, что онъ говоритъ внизу съ посѣтителями.

Черезъ нѣсколько минутъ онъ снова возвратился.

-- Что еще? спросила графиня.

-- Господинъ прокуроръ приказалъ сказать, что дѣло идетъ о такомъ важномъ сообщеніи, что его нельзя отложить, отвѣчалъ лакей.

Графння поспѣшно пошла въ пріемную, на ея лицѣ видны были слѣды страшнаго гнѣва.

Трое посѣтителей поклонились, а прокуроръ сдѣлалъ нѣсколько шаговъ на встрѣчу графинѣ. Но прежде чѣмъ онъ успѣлъ раскрыть ротъ, графиня заговорила сильно взволнованнымъ голосомъ.

-- Для меня очень утомительны эти посѣщенія суда и я просила бы васъ окончить сегодня все, что вамъ нужно сдѣлать въ моихъ имѣніяхъ!

-- Вы несправедливы, графиня, отвѣчалъ прокуроръ, мы только исполняемъ нашъ долгъ. Я подумалъ, что вы должны узнать о результатахъ розысковъ.

-- Мы пріѣхали сюда не по своему желанію, а по необходимости, обратился къ ней Шмидтъ, необходимость, которой мы всѣ должны покориться. Мы обязаны были произвести изысканія и старались сдѣлать это какъ можно удобнѣе для васъ, и теперь пріѣхали сообщить вамъ о результатѣ.

-- Прошу васъ сообщить мнѣ сегодня все, холодно сказала графиня, жестомъ указывая на кресла и садясь сама, мои нервы не настолько крѣпки, чтобы устоять противъ всего этого. Я говорю о томъ, что произошло въ склепѣ.

-- А между тѣмъ, графиня, я долженъ сообщить вамъ, что наши предположенія вполнѣ подтвердились, отвѣчалъ прокуроръ, садясь, какъ ни тяжело для васъ все случившееся, я надѣюсь, что вы не откажете намъ въ содѣйствіи, узнавъ въ чемъ дѣло. Г. Шмидтъ разскажетъ все.

-- Было произведено нѣчто въ родѣ предварительнаго слѣдствія, началъ Шмидтъ. Выяснено, что тутъ совершено преступленіе, только преступникъ еще не найденъ, для этого то мы и обращаемся къ вамъ, чтобы вы сообщили намъ все, что вамъ извѣстно по этому дѣлу. Очень часто, повидимому, пустое обстоятельство ведетъ къ изумительнымъ открытіямъ.

-- Говорите, сударь, я со своей стороны постараюсь дать вамъ самые точные отвѣты и скажу все, что я знаю, отвѣчала графиня.

-- Опытный химикъ г. Пальманъ, сообщилъ намъ теперь о результатахъ его изслѣдованій, продолжалъ Шмидтъ.

Но едва Пальманъ началъ описывать свои изслѣдованія, какъ графиня пришла въ волненіе и перебила его.

-- Прошу васъ пощадить меня отъ этихъ ужасныхъ описаній, сказала она, довольно, если вы коротко сообщите о результатѣ.

-- Результатомъ было открытіе яда не только въ трупѣ графа, но и графини! сказалъ химикъ.

Эти слова, казалось, сильно взволновали графиню.

-- Ядъ! такъ это правда! прошептала она. Вы привезли мнѣ ужасное извѣстіе.

-- Теперь доказано, что графъ и графиня умерли отъ яда, сказалъ прокуроръ.

Въ первое мгновеніе графиня была страшно поражена этимъ извѣстіемъ, которое навлекало на нея страшную опасность, но только на одно мгновеніе. Ничто еще не было потеряно. Она снова стала попрежнему холодна и спокойна.

-- Это ужасное открытіе, господа, сказала графиня, но я отчасти приготовлена къ этому. Вы только подтверждаете мои подозрѣнія, которыя я имѣла уже сейчасъ послѣ смерти графа. До сихъ поръ я молчала изъ уваженія къ дорогому покойнику, но принесенное вами извѣстіе заставляетъ меня разсказать мои предположенія.

-- Говорите, графиня, такъ какъ случившагося нельзя измѣнить, замѣтилъ Шмидтъ.

-- Позвольте мнѣ сознаться вамъ въ томъ, что бросалось мнѣ въ глаза еще при жизни мужа, продолжала графиня. Когда я еще жила у моей покойной, дорогой подруги Анны, поведеніе графа бросалось мнѣ иногда въ глаза, такъ какъ каждый разъ послѣ его посѣщенія, дорогой больной дѣлалось хуже. До ея смерти мои наблюденія были однако довольно неполны, но послѣ онѣ болѣе подтвердились. Послѣ того, какъ по обѣщанію, данному моей покойной подругѣ, я отдала свою руку графу, меня поразило то, что онъ никогда не впускалъ меня въ свой кабинетъ. Одинъ разъ я не хотѣла пить вина, налитаго мнѣ моимъ супругомъ, но онъ принудилъ меня выпить и ночью я почувствовала себя очень дурно. Тогда я стала наблюдать за графомъ и нашла, что время отъ времени, по извѣстнымъ днямъ, онъ былъ мраченъ и разстроенъ и я убѣждена, что онъ принималъ ядъ. Я не могла пріобрѣсти доказательства, но тѣмъ не менѣе я увѣрена, что были дни, когда графъ чувствовалъ непреодолимое желаніе непремѣнно давать ядъ себѣ и другимъ.

-- Такіе случаи нерѣдки! согласился прокуроръ.

-- Мой мужъ умеръ наконецъ также, какъ и его первая супруга, моя пріятельница, продолжала графиня, я не стану описывать, что я выстрадала за это время. Доктора не могли побѣдить болѣзни, и теперь оказывается, что мои предчувствія были справедливы, что дѣйствительно ядъ былъ причиною смерти обоихъ.

-- Ваше показаніе очень важно и мы очень благодарны вамъ за него, графиня, сказалъ Шмидтъ, когда разскащица замолчала, для меня необъяснимо только одно обстоятельство и для него ваше показаніе не даетъ никакого объясненія. Я говорю про то, что въ трупахъ графа, графини и егеря Милоша найденъ одинъ и тотъ же ядъ.

-- Стрихнинъ! подтвердилъ Польманъ.

-- Во всѣхъ трехъ трупахъ одинъ и тотъ же ядъ! Дѣйствительно это очень странно, замѣтилъ прокуроръ.

-- Для меня это также необъяснимо, господа, сказала графиня, пожимая плечами. Можетъ быть здѣсь въ замкѣ кто-нибудь употребляетъ этотъ ядъ...

-- Это тоже возможно! согласился прокуроръ.

-- Это надо хорошенько изслѣдовать, продолжалъ Шмидтъ, допустивъ, что покойный графъ отравилъ себя и графиню въ припадкахъ умственнаго разстройства, какъ возможно предположить, чтобы столько времени спустя, отъ такого же яда умеръ другой житель замка? Тогда надо допустить, что оставшійся послѣ графа ядъ могъ какимъ-либо способомъ попасть въ кушанье, которое употреблялъ покойный Милошъ?

-- На этотъ вопросъ я не могу вамъ ничего отвѣтить, и могу только выразить надежду, что всѣ эти розыски наконецъ окончатся сказала графиня. Я ничѣмъ не могу помочь вамъ въ этомъ случаѣ, какъ только предложивъ произвести обыскъ въ замкѣ, тѣмъ болѣе, что мнѣ самой очень хочется узнать истину.

-- Ваше желаніе понятно, графиня, и мы поспѣшимъ воспользоваться вашимъ любезнымъ приглашеніемъ, сказалъ прокуроръ, очень можетъ быть, что обыскъ наведетъ насъ на истинный путь, который вообще не легко открыть въ подобныхъ случаяхъ.

-- Начните съ моихъ комнатъ, господа, сказала графиня, вставая. Не оставьте ничего...

-- Въ этихъ комнатахъ мы не ожидаемъ ничего найти, возразилъ Шмидтъ.

-- Я предоставляю рѣшеніе этого вопроса моему товарищу, сказалъ прокуроръ. Я слѣдую за вами. Начнемте обыскъ.

-- Куда можно здѣсь пройти, графиня, спросилъ Шмидтъ, указывая на дверь въ передней, напротивъ дверей на половину графини.

-- Въ покои моего умершаго супруга.

-- Въ такомъ случаѣ начнемте съ нихъ, рѣшилъ Шмидтъ.

-- Дѣлайте, что вамъ угодно, господа, отвѣчала графиня, Максъ, откройте всѣ двери въ комнатахъ покойнаго графа. Въ этихъ комнатахъ все осталось въ томъ самомъ видѣ, какъ было при покойномъ графѣ.

-- Тѣмъ лучше, прошепталъ прокуроръ.

Всѣ отправились на половину покойнаго графа и начался подробный обыскъ.

До кабинета графа не было найдено ничего особеннаго. Наконецъ приступили къ осмотру его письменнаго стола. Всѣ ящики подробно были осмотрѣны.

Но и тутъ не было найдено ничего подозрительнаго. Какъ вдругъ Шмидтъ замѣтилъ потайной ящикъ. Съ помощію графини, его удалось очень скоро открыть.

-- Что это тутъ такое? обратился Шмидтъ къ химику и передалъ ему довольно большое количество порошка, находившагося въ ящикѣ.

Польманъ не долго разсматривалъ его.

-- Это стрихнинъ! въ полголоса сказалъ онъ.

-- Мы нашли какъ бы подтвержденіе показанія графини, сказалъ Шмидтъ, но будемте продолжать обыскъ.

Обыскъ продолжался, весь замокъ былъ осмотрѣнъ, вся прислуга допрошена, но не открылось ничего, что могло бы объяснить происшедшее.

Графиня все время присутствовала при этомъ, желая доказать, какъ сильно желала она объяснить это дѣло.

Она отлично знала кому была обязана всѣми этими розысками, хотя на нея лично еще не пало подозрѣніи. Она говорила себѣ также, что тотъ, кто устроилъ все это, будетъ не особенно доволенъ результатомъ обыска, который отклонялъ отъ нея всякое подозрѣніе, но въ тоже время она знала, какъ ужасны могутъ быть для нея его показанія, знала, что онъ рѣшился уничтожить ее.

Но въ тоже время, она не боялась его.

Когда наконецъ всѣ трое, производившіе обыскъ, уѣхали, найдя подтвержденіе словъ графини, тогда она снова была въ полной безопасности. Она положительно отклонила отъ себя всякое подозрѣніе, опасность была устранена. Только одинъ Гагенъ могъ теперь погубить ее, она чувствовала что ея судьба была въ его рукахъ, но противъ него она обезопасила себя, и безъ страха смотрѣла въ будущее.

VIII.

Самоубійца.

Какъ ни были ловки и осторожны всѣ поступки графини Варбургъ, все-таки существовали нѣкоторыя побочныя обстоятельства, повидимому ничтожныя, которыя могли въ нѣсколько дней пріобресть громадную важность.

Открытіе многихъ преступленій происходило самымъ неожиданнымъ образомъ. Какой-нибудь незначительный случай, въ первую минуту даже не возбуждающій ничьего вниманія, иногда приводилъ къ раскрытію преступленія и уличенію виновныхъ.

Преступникъ, все обдумавшій и взвѣсившій заранѣе, пропускаетъ иногда какую-нибудь ничтожную подробность, а она то и ведетъ его къ гибели.

Графиня обратила все свое вниманіе на Гагена и опасность грозящую ей изъ города; она и не подозрѣвала, что въ маленькомъ городкѣ Баумѣ была бы рѣшена ея гибель, еслибы случай, на этотъ разъ, не отклонилъ нависшей надъ ея головой опасности.

Удайся Бруно увидѣть, какъ онъ надѣялся, телеграфиста Арнольда, тогда онъ узналъ бы, что таинственная телеграмма была послана Митнахтомъ отъ графини, что вслѣдствіи этого молочная сестра Лили выѣхала изъ Гамбурга и исчезла. Нѣтъ! Для Бруно Лили и Гагена ея судьба не была тайной.

Но опасность была устранена, а графиня даже и не знала кому она обязана спасеніемъ, не знала даже и о существованіи опасности.

Выйдя со станціи, Митнахтъ направился вдоль насыпи къ тому мѣсту, гдѣ онъ выбросилъ изъ вагона несчастнаго телеграфиста.

Была темная ночь. Только вдали около насыпи, мелькалъ огонь въ домикѣ верстоваго сторожа, который Митнахтъ осторожно обошелъ, чтобы не быть замѣченнымъ.

Почти за самымъ домикомъ на пескѣ, около пути, проложеннаго въ этомъ мѣстѣ на насыпи, лежало тѣло Арнольда.

Счастье благопріятствовало Митнахту; опоздай онъ одно мгновеніе выбросить несчастнаго и тотъ упалъ бы къ ногамъ сторожа, и безъ того было удивительно, что послѣдній не замѣтилъ паденія и не нашелъ человѣка лежавшаго въ нѣсколькихъ шагахъ отъ него.

Надо было возпользоваться этимъ благопріятнымъ случаемъ и Митнахтъ, осторожно и внимательно осмотрѣвшись вокругъ, тотчасъ же приступилъ къ дѣлу

Ему пришла въ голову мысль, хотя и не новая, но которая тѣмъ не менѣе вела къ цѣли. Онъ поднялъ Арнольда и оттащивъ его подальше отъ домика сторожа положилъ на полотнѣ дороги, такъ что его шея лежала на одномъ изъ рельсовъ.

Первый прошедшій поѣздъ долженъ былъ отрѣзать голову телеграфиста.

Найдя на рельсахъ обезглавленный трупъ, всякій невольно подумалъ бы, что передъ нимъ лежитъ самоубійца.

Со смертью Арнольда исчезала всякая возможность узнать и доказать кто былъ отправитель телеграммы на имя Маріи Рихтеръ изъ Баума въ Гамбургъ.

Уложивъ мертваго, Митнахтъ отошелъ въ сторону и сталъ ожидать поѣздъ, который долженъ былъ докончить это преступное дѣло.

Ожиданіе было непродолжительно. Скоро вдали показались огни локомотива, рѣзко выдѣлявшіеся среди ночной тьмы.

Сторожъ вышелъ изъ своего домика. Что если онъ пойдетъ осматривать свой участокъ? Митнахтъ невольно вздрогнулъ при этой, мысли. Всѣ его разсчеты могли быть разстроены въ послѣднюю минуту. Но сторожъ не двигался отъ домика; передъ послѣднимъ поѣздомъ онъ осмотрѣлъ путь и теперь не считалъ нужнымъ повторять это, будучи увѣренъ, что все въ исправности.

Огни становились все ярче и яснѣе и наконецъ съ грохотомъ промчался мимо поѣздъ. Едва послѣдніе вагоны пролетѣли мимо, какъ Митнахтъ поспѣшно бросился къ тому мѣсту, гдѣ онъ положилъ несчастнаго телеграфиста.

Все случилось такъ, какъ онъ ожидалъ. Голова Арнольда была совершенно отдѣлена отъ шеи и лежала въ нѣкоторомъ разстояніи отъ туловища.

Достойный ученикъ графини Варбургъ не ощутилъ и тѣни состраданія или раскаянія при видѣ своей жертвы. Хладнокровно оглядѣвъ обезображенный трупъ, онъ отошелъ и направился обратно къ станціи, чтобы со слѣдующимъ поѣздомъ продолжать путь.

Изъ предосторожности онъ не вошелъ на станцію, а сталъ ходить около нея, ожидая прихода поѣзда. Подумавъ немного, онъ рѣшилъ брать билетъ не до Варбурга, а до Баума или какой-нибудь другой изъ близкихъ станцій. Хотя онъ и очень измѣнился въ теченіи этого времени, но все-таки былъ слишкомъ извѣстенъ въ городѣ, чтобы не быть тотчасъ узнаннымъ, а этого онъ далеко не хотѣлъ. Доѣзжая же только до Баума или около него, онъ могъ остановиться въ гостинницѣ и потомъ, отдохнувъ отъ дороги, пройти пѣшкомъ въ Варбургъ.

Около четырехъ часовъ утра, когда уже начинало разсвѣтать, подошелъ наконецъ поѣздъ. Тогда Митнахтъ вошелъ на станцію и взялъ билетъ до одной изъ маленькихъ станцій передъ Варбургомъ. Спустя нѣсколько минутъ мѣсто его преступленія осталось далеко позади

Не прошло и часу со времени его отъѣзда, какъ на станцію прибѣжалъ верстовой сторожъ.

-- Тамъ кто-то лежитъ мертвый на правомъ пути вскричалъ онъ въ ужасѣ, обращаясь къ рабочимъ, съ разсвѣтомъ собравшимся на станцію для обычныхъ дневныхъ работъ.

Это извѣстіе, быстро распространившееся по станціи, поразило всѣхъ какъ громомъ; спустя десять минутъ около трупа собралась уже цѣлая толпа.

-- Это должно быть чиновникъ!.. Это очевидно! вскричала какая-то женщина.

-- Но онъ не изъ нашего города, замѣтилъ одинъ изъ рабочихъ.

-- Да и не изъ желѣзно-дорожныхъ, прибавилъ другой.

-- Онъ хотѣлъ видно покончить съ собой!.. Это должно быть телеграфный чиновникъ!

-- Да, онъ и положилъ голову на рельсы. Это вѣдь самая скорая смерть!..

-- А онъ не женатъ! замѣтила одна изъ женщинъ, взглядывая на правую руку покойника.

Пока росло число любопытныхъ, сторожъ разбудилъ начальника станціи.

-- Мертвый? спросилъ тотъ поспѣшно одѣваясь. Кто же это?

-- Я не знаю его, отвѣчалъ сторожъ.

-- Когда же это случилось?

-- Должно быть утромъ недавно, такъ какъ въ полночь я осматривалъ мой участокъ и ничего не замѣтилъ.

-- Онъ тамъ и лежитъ, гдѣ его нашли?

-- Я до него даже не дотрогивался.

-- Ведите меня туда. Позовите еще нѣсколько человѣкъ чтобы перенести трупъ.

-- О! всѣ уже и безъ того тамъ собрались.

Не теряя ни минуты, начальникъ станціи отправился на мѣсто происшествія, пославъ предварительно предупредить полицію.

Надо было спѣшить унести трупъ съ полотна дороги, такъ какъ черезъ полчаса долженъ былъ проходить поѣздъ.

Между тѣмъ толпа любопытныхъ все болѣе и болѣе росла. Дѣлались всевозможныя предположенія относительно покойника, но всѣ сходились въ томъ, что онъ самъ лишилъ себя жизни. Какъ разсчиталъ Митнахтъ, никому и въ голову не приходило заподозрить тутъ преступленіе.

-- Не похоже однако, чтобы нужда принудила его къ этому! сказалъ одинъ изъ зрителей.

-- Развѣ только отъ нужды люди убиваютъ себя? возразилъ другой. Мало ли что бываетъ! Изъ за женщинъ тоже пропадаетъ не мало людей...

-- Онъ откуда-нибудь пріѣхалъ, должно быть съ вечернимъ поѣздомъ и пришелъ сюда, чтобы тутъ покончить съ собой.

-- А! вотъ идетъ начальникъ станціи и полицейскій инспекторъ!

Толпа, по большой части состоявшая изъ станціонныхъ рабочихъ, почтительно разступилась и пропустила новопришедшихъ къ трупу, все еще лежавшему на рельсахъ.

Немедленно же было приступлено къ осмотру тѣла. Предположеніе, что несчастный самъ лишилъ себя жизни, получило при этомъ подтвержденіе, такъ какъ часы и деньги оказались нетронуты въ карманахъ мертваго.

По окончаніи осмотра, тѣло было по приказанію инспектора перенесено на станцію, гдѣ немедленно же былъ составленъ протоколъ о случившемся и отправленъ въ ближайшій судъ.

Въ тотъ же самый день, когда былъ найденъ трупъ, пришло извѣстіе, что пропалъ безъ вѣсти телеграфистъ Арнольдъ со станціи Баумъ, который долженъ былъ пріѣхать туда въ этотъ день. На другой же день выяснилось, что несчастный, кончившій свою жизнь подъ поѣздомъ, былъ дѣйствительно ни кто иной какъ Арнольдъ.

Его родителямъ было тотчасъ же дано знать въ Гамбургъ о печальномъ событіи... Каково было бѣднымъ старикамъ увидѣть обезображенный трупъ ихъ единственнаго сына!

Всѣ розыски были безуспѣшны и обстоятельства смерти несчастнаго Арнольда остались покрытыми тайной.

Тѣло его было увезено родителями въ Гамбургъ. Они хотѣли похоронить его въ родномъ городѣ, чтобы по крайней мѣрѣ имѣть возможность молиться на его могилѣ.

ІХ.

Молчи или твой сынъ погибнетъ!

Въ это время на долю Гагена выпало новое испытаніе.

Этотъ повидимому холодный, невозмутимый человѣкъ, похоронившій всѣ страсти, сохранилъ однако въ глубинѣ сердца одно желаніе: найти своего сына.

Конечно Леонъ Брассаръ былъ также сынъ той женщины, съ которой Гагенъ велъ безпощадную борьбу: и къ сыну могли перейти черты характера матери.

Уже разъ Леонъ поразилъ отца до глубины сердца своимъ поступкомъ, о которомъ принесъ вѣсть Милошъ. Но Гагенъ все еще надѣялся на возможность его исправленія, все еще думалъ спасти его отъ окончательной погибели.

Тогда думалъ онъ открыть ему тайну его рожденія, сказать ему: приди ко мнѣ сынъ мой! Я твой отецъ!

Отъ старика Брассара, Гагенъ узналъ чрезъ Милоша, что Леонъ уѣхалъ въ Германію.

Брассаръ описалъ подробно своему бывшему господину послѣдніе годы, въ теченіи которыхъ тотъ былъ далеко отъ своего сына. Онъ откровенно сознался, что Леонъ былъ склоненъ къ дурнымъ страстямъ, что онъ никогда не выказывалъ и слѣда любви или привязанности. Но въ то же время было неоспоримо, что Леонъ былъ очень талантливъ и обладалъ большими познаніями. Брассаръ ничего не говорилъ своему пріемному сыну о его рожденіи, такъ что тотъ не могъ и подозрѣвать кто былъ его настоящій отецъ.

Имѣя многочисленныя связи въ Вѣнѣ, куда какъ говорили направился Леонъ, Гагенъ думалъ легко напасть на слѣдъ сына. Для этого онъ просилъ одного изъ своихъ вліятельныхъ друзей произвести съ этой цѣлью розыски, но всѣ усилія были напрасны и привели только къ тому результату, что было доказано, что во всей Вѣнѣ въ то время не было ни одного человѣка, носившаго имя Лена Брассара.

Это было все, что Гагену удалось узнать о своемъ сынѣ. Но гдѣ же онъ былъ?..

Гагенъ однако не упалъ духомъ и рѣшилъ во чтобы ни стало отыскать Леона. Но прежде всего было необходимо воспользоваться ужасными открытіями, сдѣланными въ теченіи послѣднихъ недѣль.

Еще не все было сдѣлано; былъ правда найденъ ядъ, но не тотъ кто его подмѣшалъ. Судьба графини зависѣла отъ дальнѣйшихъ розысковъ Гагепа.

Прежде чѣмъ нанести замку рѣшительный ударъ, Гагенъ хотѣлъ распросить капеллана Филибера, который, какъ онъ думалъ, долженъ былъ знать гдѣ находится Леонъ Брассаръ. Съ этой цѣлью Гагенъ поѣхалъ въ наемной каретѣ въ замокъ.

Пріѣхавъ туда, онъ велѣлъ встрѣтившему его слугѣ доложить о немъ капеллану.

-- Его преподобіе теперь въ покояхъ ея сіятельства! сказалъ слуга.

-- Ну такъ ступайте и скажите ему, что мнѣ необходимо его видѣть, отвѣчалъ Гагенъ проходя въ пріемную.

Ему пришлось дожидаться не долго, спустя минуту въ дверяхъ показался капелланъ.

-- Чему обязанъ я честью видѣть вашу свѣтлость? спросилъ онъ почтительно кланяясь и приглашая Гагена садиться.

-- Я хотѣлъ бы сдѣлать вамъ одинъ вопросъ, и надѣюсь, что вы не откажетесь дать мнѣ отвѣтъ на него.

-- Все что въ моихъ силахъ, я готовъ сдѣлать, чтобы только исполнить желаніе вашей свѣтлости.

-- Мнѣ надо найти того молодого человѣка, о которомъ вы мнѣ говорили когда были у меня, вы помните это? Его зовутъ Леономъ Брассаромъ.

-- А! сказалъ кивнувъ головой капелланъ. Дѣло идетъ о Леонѣ Брассарѣ!

-- Да, и я хочу спросить васъ, не знаете ли вы гдѣ этотъ молодой человѣкъ.

-- Значитъ ваша свѣтлость ищетъ его?

-- И я его найду.

-- Послѣ такого долгаго времени вдругъ такое неожиданное рѣшеніе! замѣтилъ Филиберъ съ злораднымъ изумленіемъ. Да, да! Любовь прокладываетъ наконецъ себѣ дорогу, ваша свѣтлость!

-- Такъ знаете вы гдѣ живетъ Леонъ Брассаръ?

Капелланъ прикинулся смущеннымъ.

-- Я право не знаю... и думаю... началъ онъ запинаясь.

-- Что вы думаете?

-- Что я не могу сказать вашей свѣтлости того, что я знаю! отвѣчалъ Филиберъ.

-- Что это значитъ! сказалъ гнѣвно Гагенъ. Значитъ вы знаете гдѣ Леонъ?

-- Конечно, ваша свѣтлость!

-- И не хотите сказать этого мнѣ?

-- Я боюсь, что я не могу этого сдѣлать!

-- Вы не можете? Кто же вамъ мѣшаетъ?

-- Снѣ приказано молчать объ этомъ, ваша свѣтлость!

-- Странно! Вамъ запрещено... но кѣмъ же?

-- Къ сожалѣнію я не могу ничего сообщить объ этомъ вашей свѣтлости! отвѣчалъ Филиберъ.

Въ ту минуту поднялась портьера и въ пріемную вошла графиня.

-- Это я запретила ему говорить! сказала она ледянымъ и гордымъ тономъ

Гагенъ почувствовалъ, что это свиданіе будетъ имѣть важныя послѣдствія для него и для графини.

-- Оставьте насъ однихъ! сказалъ онъ послѣ минутнаго молчанія Филиберу, намъ надо переговорить о томъ, чего не долженъ слышать никто посторонній.

Капелланъ молча поклонился и вышелъ.

Нѣсколько мгновеній длилось молчаніе, это было затишье передъ бурей.

Лицомъ къ лицу встрѣтились два противника, боровшіеся на жизнь и смерть, и борьба которыхъ могла окончиться только со смертью одного изъ нихъ.

Графиня Варбургъ и опасный гость замка должны были свести между собой страшный счетъ, и казалось уже наступила роковая минута.

Гагенъ молча подошелъ къ неподвижно стоявшей графинѣ; къ нему вернулось его обычное гордое, невозмутимое спокойствіе. Видно было, что этотъ человѣкъ держалъ въ своей власти ту, на которую народъ смотрѣлъ съ опасеніемъ и ужасомъ.

-- Вы знаете кого вы видите передъ собой, Камилла фонъ-Франкенъ, сказалъ Гагенъ. Этьенъ Аналеско не умеръ, какъ того хотѣли вы и вашъ сообщникъ. Всѣ такъ хорошо обдуманныя попытки лишить его жизни не удались. Богъ хотѣлъ чтобы онъ жилъ, чтобы онъ сталъ мстителемъ за злодѣянія и судьей Камиллы фонъ-Франкенъ.

-- Камиллы фонъ-Франкенъ болѣе не существуетъ! прервала его графиня.

-- Для меня вы все еще Камилла фонъ Франкенъ, такъ какъ новое имя вы добыли себѣ преступленіемъ.

-- Остановитесь, ваша свѣтлость! вскричала гнѣвно графиня.

-- Для меня вы все еще Камилла фонъ-Франкенъ, повторилъ спокойнымъ и холоднымъ тономъ Гагенъ. Та самая Камилла фонъ-Франкенъ, которая въ сообществѣ съ однимъ искателемъ приключеній по имени Митнахтъ, замышляла противъ жизни Этьена Аналесво... Этотъ Митнахтъ, слѣпое орудіе вашей воли, два раза пытался убить меня. Разъ тогда въ Парижѣ, а другой, недавно въ Нью-Іоркѣ. Прежде вы хотѣли воспользоваться богатствомъ Этьена Аналеско, сдѣлавшаго завѣщаніе въ вашу пользу, теперь же, вамъ нужно было устранить опаснаго свидѣтеля.

-- Къ чему подобныя слова между нами, ваша свѣтлость? Мы и безъ того знаемъ другъ друга! Къ тому же ваши угрозы меня нисколько не страшатъ. И это къ счастью для васъ, такъ какъ если-бы мнѣ пришлось опасаться вашей ненависти и вашего мщенія, тогда...

-- Что тогда? спросилъ холодно Гагенъ, видя что графиня молчитъ.

-- Тогда я васъ больше уже не боялась бы, докончила графиня съ злобной усмѣшкой.

-- Вы знаете еще не все, чего вы должны бояться съ моей стороны, замѣтилъ Гагенъ. Вамъ было мало того, что вашъ сообщникъ смертельно ранилъ меня въ вашемъ же домѣ,-- вы хотѣли доказать мнѣ вашу любовь прекративъ мои мученія, для этого вы посылали мнѣ надушенные цвѣты и письмо -- эти духи были ядъ!

-- Князь!

-- Не играйте комедіи, Камилла фонъ-Франкенъ!... Да, это былъ ядъ. Я бы неминуемо погибъ, еслибъ случайно не поручилъ открыть ваше письмо слугѣ, тотъ внезапно заболѣлъ и такимъ образомъ вашъ планъ разстроился.

-- Остановитесь, ваша свѣтлость! Что значатъ эти безумныя обвиненія?

-- Еще наши счеты не окончены, Камилла фонъ-Франкенъ. Вы и вашъ сообщникъ совершили цѣлый рядъ преступленій.

-- Прошу васъ не сравнивать меня съ этимъ человѣкомъ, котораго вы называете моимъ сообщникомъ.

-- Конечно этотъ человѣкъ былъ только вашъ слуга, продолжалъ Гагенъ. Вы были душой всѣхъ этихъ преступныхъ замысловъ. Этотъ Митнахтъ былъ просто слѣпой исполнитель вашей воли, котораго вы за это по временамъ награждали деньгами. Но, спрашивается, кто былъ опаснѣе -- этотъ авантюристъ или вы?

-- Довольно, ваша свѣтлость! вскричала графиня дрожа отъ гнѣва. Мы знаемъ, чего можемъ ожидать другъ отъ друга.

-- Да, мы это знаемъ! Чего-нибудь другаго вы не должны ждать, Камилла фонъ-Франкенъ!... Послѣ того какъ вамъ не удалось убить Этьеня Аналеско и пришлось удовольствоваться только частью его богатства, вы оставили Парижъ, чтобы искать себѣ другую жертву, изъ которой вы, какъ сказочный вампиръ, могли бы высосать кровь до послѣдней капли. Я не знаю, сколько несчастныхъ попали въ ваши руки въ Берлинѣ, Вѣнѣ, Москвѣ и Петербургѣ, и заплатили жизнью за желаніе любить васъ; можетъ быть судъ откроетъ все это.

-- Берегитесь, князь! вы раскаятесь въ этихъ словахъ! вскричала графиня въ бѣшенствѣ.

-- Наконецъ я нахожу васъ здѣсь подъ новымъ звучнымъ именемъ. Ужасъ объялъ меня, когда я узналъ, что вскорѣ послѣ вашего пріѣзда умерла мучительной смертью владѣлица замка, а вы были съ ней очень дружны! Ее поразилъ тотъ самый ядъ, который вы послѣ подмѣшали несчастному Милошу. Не прерывайте меня, ваши слова не могутъ измѣнить ничего изъ случившагося. Выслушайте меня до конца! сказалъ Гагенъ почти повелительнымъ тономъ. И такъ графиня умерла. Но не довольствуясь выходомъ замужъ за графа, вы поспѣшили умертвить и его, васъ прельщало его огромное богатство. Народъ говоритъ: вампиръ высосалъ всю кровь изъ графа! Знаете вы, кто этотъ вампиръ? Кого называетъ народъ этимъ именемъ? Отравительницу Камиллу фонъ-Франкенъ.

-- Довольно! вскричала графиня, дѣлая шагъ впередъ. Я заставлю васъ бояться меня, до сихъ поръ вы меня плохо знали, Этьенъ Аналеско! Что же касается до яда, то вы ошибаетесь. Графъ хранилъ ядъ въ секретномъ ящикѣ своего стола, это подтвердилъ судъ.

Гагенъ презрительно улыбнулся.

-- Да, вы постарались отклонить подозрѣніе, Камилла фонъ-Франкенъ, сказалъ онъ, но все это напрасно. Я съумѣю доказать вашу виновность. Черезъ нѣсколько дней ваша участь будетъ рѣшена! Вашъ управляющій послалъ отъ вашего имени изъ Баума телеграмму въ Гамбургъ на имя Маріи Рихтеръ, молочной сестры молодой графини Варбургъ. Не въ Америку уѣхала Марія Рихтеръ, она здѣсь и спитъ уже вѣчнымъ сномъ.

Графини невольно вздрогнула при этихъ словахъ, она этого очевидно никакъ не ожидала. Это обстоятельство могло имѣть для нея важныя послѣдствія.

-- А ядъ, продолжалъ Гагенъ, вы принесли, когда еще Милошъ былъ въ замкѣ, въ комнаты, которыя занималъ при жизни графъ, и сами положили его въ потайной ящикъ письменнаго стола, чтобы заставить всѣхъ думать, что графъ самъ отравилъ свою жену и себя въ припадкѣ умопомѣшательства. Это было очень ловко придумано, но вы были тогда не одни, Камилла фонъ-Франкенъ, за вами слѣдили и ваша хитрость обратилась противъ васъ самихъ.

-- Презрѣнный шпіонъ заплатилъ жизнью за свою низость! замѣтила съ довольнымъ видомъ графиня.

-- Противъ подобныхъ людей какъ вы, хорошъ всякій образъ дѣйствій. Васъ пытались поставить въ невозможность вредить болѣе, такъ какъ уже слишкомъ многіе сдѣлались вашими жертвами.

Графиня поняла, что она во власти Гагена. Она неминуемо погибла, если онъ разскажетъ передъ судомъ все что онъ знаетъ.

Не смотря однако на близкую опасность, графиня не потеряла присутствія духа.

-- Какъ! вскричала она. Вы смѣете думать погубить меня, вы, Этьенъ Аналеско! Берегитесь! При первомъ же шагѣ я уже заставлю васъ раскаяться. Прежде чѣмъ погибнуть, я нанесу вамъ страшный ударъ, котораго вамъ не вынести!

-- Я не боюсь вашего мщенія, Камилла фонъ-Франкенъ! отвѣчалъ Гагенъ.

-- Да, когда оно направлено противъ васъ лично. Но если дѣло идетъ о Леонѣ Брассарѣ, вашемъ сынѣ? сказала графиня торжествующимъ тономъ.

-- О моемъ сынѣ? спросилъ Гагенъ. Судьбѣ угодно было, чтобы онъ былъ также и вашимъ.

-- Онъ теперь въ моихъ рукахъ. Откажитесь отъ вашихъ угрозъ или вы погубите собственнаго сына.

-- Вы отказываетесь сообщить мнѣ что-нибудь о моемъ сынѣ? спросилъ Гагепъ, скрывая овладѣвшее имъ волненіе.

-- Довольствуйтесь тѣмъ, что я вамъ сказала. Онъ въ моей власти. Мы имѣемъ на него равныя права.

-- И вы думаете, Камилла фонъ-Франкенъ, что это хотя на минуту поколеблетъ мою рѣшимость выдать васъ правосудію за ваши безчисленныя преступленія? Ваши угрозы для меня ничего не значатъ.

-- Тебѣ остался небольшой выборъ, Этьенъ Аналеско! сказала графиня и ея блѣдное лицо приняло страшное выраженіе. Молчи или твой сынъ погибнетъ!

-- Эти слова мнѣ не понятны! сказалъ Гагенъ.

-- Такъ знай же! Въ больницѣ для умалишенныхъ, гдѣ еще недавно былъ докторомъ Леонъ, недавно произошелъ пожаръ, при чемъ погибли двое, новый докторъ и надзирательница Дора Вальдбергеръ. Надзирательница подожгла домъ, но не одна. У ней былъ соучастникъ, помогавшій ей въ этомъ дѣлѣ, этотъ поджигатель и былъ Леонъ Брассаръ -- твой сынъ!

Это было уже слишкомъ даже для закаленаго въ несчастіяхъ Гагена.

-- Это твое дѣло! вскричалъ онъ. О! я это ясно вижу!

-- Онъ поджигатель! повторила угрожающимъ тономъ графиня. И онъ погибнетъ, если ты пойдешь противъ меня!

Гагенъ, не будучи въ состояніи скрывать долѣе свой ужасъ и отчаяніе, закрылъ молча лицо руками и медленно вышелъ.

Съ довольной улыбкой взглянула ему вслѣдъ графиня. Еще разъ, въ минуту страшной опасности, удалось ей отстранить роковой ударъ, готовый поразить ее.

X.

Графиня побѣждаетъ.

Возвратимся къ тому вечеру, въ который Лили встрѣтила Леона Брассара на краю пропасти. Это былъ тотъ самый вечеръ, въ который въ замкѣ происходилъ описанный въ предъидущей главѣ разговоръ.

Не смотря на всѣ усилія, Лили не могла спастись отъ своего преслѣдователя. За свою попытку отыскать стараго Фейта, она поплатилась этой встрѣчей, которая леденила кровь въ ея жилахъ.

-- Теперь ты моя! вскричалъ схватывая ее Леонъ Брассаръ. На этотъ разъ ты отъ меня не уйдешь!

-- Пустите меня! Чего вамъ отъ меня надо? молила Лили въ смертельномъ страхѣ.

-- О! это ты сейчасъ узнаешь, мое сокровище! Отчего ты дрожишь? Развѣ ты не знаешь, что я тебя люблю!

-- Если вы дѣйствительно меня любите, то пустите меня! Оставьте меня въ покоѣ!

-- Я не буду такъ глупъ! засмѣялся насмѣшливо Леонъ Брассаръ. Я очень радъ, что мнѣ посчастливилось найти тебя. Твоя красота какъ будто стала еще поразительнѣе, жизнь въ домѣ сумасшедшихъ нисколько тебѣ не повредила. О! ты будешь моей во чтобы то ни стало!

-- Оставьте меня! вскричала въ отчаяніи Лили. Ваше присутствіе не возбуждаетъ во мнѣ ничего кромѣ страха; я навѣки связана съ другимъ! Чего же вы хотите отъ меня?...

-- Я хочу взять тебя съ собой въ замокъ, мое сокровище!

-- Въ замокъ? спросила въ ужасѣ Лили.

-- Ну да, конечно.

-- Никогда! Никогда!... Лучше смерть!

-- Глупости! Куда же ты можешь пойти теперь? Вѣдь больница Св. Маріи частью сгорѣла. Я и безъ того хотѣлъ взять тебя оттуда, такъ какъ тамъ теперь нѣтъ надлежащаго надзора за больными.

-- Убейте меня, но только не ведите въ замокъ! вскричала умоляющимъ тономъ Лили, опускаясь на колѣни передъ Леономъ.

Но всѣ ея мольбы и просьбы были напрасны. Леонъ Брассаръ схватилъ ее на руки и, не смотря на ея сопротивленіе, понесъ по направленію къ замку.

Несчастная дѣвушка, полубезчувственная отъ ужаса и отчаянія, не была въ силахъ долѣе противиться. Какъ горько раскаивалась она въ своемъ безразсудномъ поступкѣ, который отдалъ ее во власть ея преслѣдователя.

Никто не могъ оказать ей помощи. Дорога и поле вокругъ были пусты, такъ какъ ночь уже наступила. При видѣ замка, ужасъ съ новой силой охватилъ Лили и она снова начала молить Леона не вести ее въ замокъ, гдѣ нѣкогда она провела столько счастливыхъ часовъ, но гдѣ теперь ее ожидала жизнь, исполненная страха и мученій.

Но Леонъ смѣялся надъ ея страхомъ и не обращалъ вниманія на ея мольбы.

Пройдя по боковой тропинкѣ къ одной изъ башень замка, которая давно уже была необитаема, онъ внесъ туда Лили и положивъ на диванъ тотчасъ же вышелъ, тщательно заперевъ за собою дверь.

Не теряя ни минуты, имъ поспѣшилъ въ покои графини и приказалъ камеристкѣ доложить о немъ ея госпожѣ.

Въ это время Леонъ Брассаръ, самъ того не подозрѣвая, былъ для графини очень важной особой, такъ что она тотчасъ-же велѣла ввести его.

На ея блѣдномъ лицѣ не было видно даже слѣда страха, никакая забота повидимому не волновала ее, а между тѣмъ надъ ея головой висѣла страшная опасность!

-- Должно быть что нибудь важное привело васъ ко мнѣ такъ поздно, сказала она привѣтливо встрѣчая Леона. По выраженію вашего лица, можно заключить, что произошло что нибудь особенное!

-- Да, графиня, дѣйствительно особенное, и даже такое, что навѣрно заслужитъ вашу благодарность! отвѣчалъ съ таинственнымъ видимъ Леонъ, подавая графинѣ ключъ.

-- Что это за ключъ, Леонъ? спросила она.

-- Ключъ отъ моего сокровища! отвѣчалъ съ улыбкой Леонъ.

-- Я ничего не понимаю!... объяснитесь!

-- Это ключъ отъ одной изъ комнатъ передней башни замка, графиня, а въ этой комнатѣ находится... Я не могу выразить это словами! Лучше будетъ если мнѣ будетъ дозволено проводить туда ваше сіятельство Только на одну минуту, не болѣе!

-- Мнѣ въ самомъ дѣлѣ очень любопытно узнать, что привело васъ сюда и къ тому-же такъ, по видимому, интересуетъ.

-- И я заранѣе убѣжденъ, что вы будете въ высшей степени удивлены, если исполните мою просьбу. Клянусь всѣми святыми, вы не раскаетесь въ этомъ!

-- Такъ пойдемте! Я согласна.

-- Благодарю васъ, графиня! Могу я взять тотъ подсвѣчникъ? Тамъ въ башнѣ очень темно.

-- Конечно, возьмите.

Леонъ поспѣшно взялъ подсвѣчникъ и вышелъ въ сопровожденіи графини.

Скоро они достигли ступеней лѣстницы, ведшей въ переднюю башню; поднявшись наверхъ, Леонъ съ таинственнымъ видомъ отперъ дверь и посторонился, чтобы дать графинѣ войти первой.

-- Вотъ помѣшанная изъ больницы Св. Маріи! сказалъ онъ входя въ свою очередь и указывая на Лили, которая стояла блѣдная какъ смерть, молча и неподвижно глядя на графиню.

-- Какъ! вы привели ее сюда, Леонъ, сказала въ изумленіи графиня. Это очень хорошо, несчастной вредно было оставаться въ томъ домѣ, гдѣ ея жизнь недавно подвергалась такой страшной опасности.

Лили была не въ состоявшій выговорить слова. Она съ ужасомъ видѣла соби во власти своего безпощаднаго врага, который употреблялъ всѣ усилія, чтобы погубить ее.

-- Въ состояніи-ли она теперь объяснить какое ее настоящее имя? спросила графиня, обращаясь къ Леону.

-- О, нѣтъ! Все по старому, графиня!

-- Быть можетъ вамъ посчастливится теперь возвратить ей разсудокъ. Вы вѣдь знаете ея болѣзнь, она не хочетъ отказаться отъ мысли, что она графиня Варбургъ. Я надѣюсь что вамъ удасться помочь ей, такъ какъ она будетъ вашей единственной больной, и слѣдовательно вамъ можно будетъ сосредоточить на ней все ваше вниманіе. До тѣхъ поръ она останется здѣсь, я назначу для ухода за ней одну изъ служанокъ замка.

Услышавъ эти слова, Лили закрыла лицо руками и рыдая, безсильно опустилась на диванъ.

-- Вы должны быть очень осторожны и внимательны! обратилась снова къ Леону графиня. Вы видите что больная находится въ сильномъ возбужденіи, повидимому леченіе въ больницѣ не принесло ей никакой пользы. Тѣмъ лучше что вы привели ее сюда. Посвѣтите мнѣ!

Леонъ Брассаръ взялъ подсвѣчникъ и направился къ выходу въ сопровожденіи графини. Выйдя изъ комнаты, онъ опять тщательно заперъ дверь на ключъ.

Графиня была чрезвычайно обрадована случившимся. Побѣда была-бы обезпечена за ней, если-бы ей удалось устроить такъ, чтобы Лили осталась въ замкѣ.

-- Вы завтра отправитесь въ городъ, Леонъ и сообщите о случившемся, сказала графини, возвращаясь въ свои комнаты. Постарайтесь чтобы больную оставили здѣсь. Этого не позволять безъ разрѣшенія городскаго врача.

На другой день въ замокъ явился Бруно. Онъ узналъ о бѣгствѣ Лили и о заключеніи ея въ замкѣ. Чего стоило ему свиданіе съ графиней, послѣ всего происшедшаго! Но было необходимо, во что бы то ни стало, освободить Лили изъ рукъ той, которая замышляла противъ ея жизни, чтобы овладѣть ея состояніемъ.

Бруно чувствовалъ, что тутъ всякія колебанія неумѣстны.

Графиня встрѣтила его съ гордою сдержанностью.

-- Потому что я принимаю васъ послѣ всего случившагося, сказала она, вы можете видѣть, что я не имѣла ничего противъ васъ. Первый враждебный шагъ былъ сдѣланъ вами.

-- Оставимъ пока прошлое графиня, отвѣчалъ Бруно, я не объ этомъ хочу переговорить съ вами. Недавно огонь уничтожилъ часть больницы Св. Маріи...

-- Я это знаю, господинъ ассесоръ, вслѣдствіи этого бывшій врачъ этой больницы перевелъ сюда больную, которая выдаетъ себя за графиню Варбургъ.

-- Молодая графиня находится въ замкѣ противъ воли.

-- Вотъ какъ! засмѣялась графиня. Послушайте, господинъ ассесоръ и судите сами. Эта дѣвушка, которую только немногіе благодаря ничтожному сходству признали за графиню, которая, однако продолжаетъ утверждать что она моя дочь, вдругъ стала бояться замка. Развѣ это возможно? Нѣтъ, она боится другого, она боится уличенія во лжи, боится доказательствъ что она, не та, за которую она себя выдаетъ!

-- Вы ошибаетесь! молодая графиня боится новаго покушенія на ея жизнь. Не мнѣ обсуждать обстоятельства ея дѣла, я пришелъ только чтобы побудить васъ не удерживать долѣе графиню силой.

-- Силой? Нисколько! Эта больная убѣжала изъ дома умалишенныхъ и направилась сюда сама. Я только исполнила свой долгъ, давъ ей на время пріютъ. Объ этомъ уже дано знать въ городъ. Если будетъ рѣшено возвратить ее въ больницу, я сдѣлаю это не колеблясь ни минуты.

-- Я прошу васъ, графиня, отпустить эту несчастную, которую вы не хотите признать вашей падчерицей.

-- Къ чему, господинъ фонъ-Вильденфельсъ? Для того чтобы она начала снова преслѣдовать и обвинять меня? Вы вѣрите ей и готовы оказывать помощь, но для меня она чужая.

-- Такъ предоставьте эту чужую вамъ дѣвушку ея судьбѣ! Я увезу ее далеко отсюда.

-- Нѣтъ, я остаюсь при моемъ рѣшеніи. Подождите опредѣленія суда. Если онъ распорядится взять отъ меня эту дѣвушку, она не останется въ замкѣ ни одной минуты лишней.

-- Хорошо! Я надѣюсь что судъ согласится на мою просьбу, сказалъ Бруно, вставая и прощаясь съ графиней.

Вскорѣ вернулся изъ города Леонъ Брассаръ съ пріятнымъ для графини извѣстіемъ. Судъ нашелъ, что помѣшанная можетъ оставаться въ замкѣ также хорошо какъ и въ больницѣ, тѣмъ болѣе, что послѣдняя очень пострадала отъ огня. Къ тому же можно были ожидать въ замкѣ лучшихъ результатовъ, такъ какъ здѣсь надзоръ могъ быть гораздо внимательнѣе, чѣмъ въ больницѣ, гдѣ одинъ докторъ приходился на нѣсколько сотъ больныхъ.

Городской врачъ, докторъ Феттеръ не далъ вѣры заявленію умершаго доктора больницы Св. Маріи, а согласился съ мнѣніемъ Леона, тѣмъ болѣе что эти льстило его самолюбію, доказывая его проницательность и ученость.

Графиня побѣдила!

XI.

Внутренняя борьба.

Дѣйствіе произведенное на Гагена угрозой графини было подавляющее.

Казалось, этотъ закаленный въ бѣдствіяхъ человѣкъ, могъ переносить твердо удары судьбы, но вдругъ надъ нимъ повисла страшная гроза. Ему предстояло новое испытаніе, новая борьба, грозившая разбить его сердце.

Его сынъ былъ въ рукахъ той женщины, которая ни передъ чѣмъ не останавливалась. Эта преступная мать готова была принести въ жертву своего сына, чтобы только достичь своей цѣли.

Въ ушахъ Гагена еще раздавались слова графини: Молчи, или твой сынъ погибнетъ!... Онъ поджигатель!

Возвратившись домой, Гагенъ заперся въ своемъ кабинетѣ и долго ходилъ взадъ и впередъ, понуривъ голову, погруженный въ мрачныя мысли.

Тяжелая, невыносимо тяжелая борьба начиналась въ его сердцѣ. Ему предстоялъ страшный выборъ, ужасный какъ и все, что задумывала или дѣлала графиня Варбургъ.

Исполни Гагенъ свой долгъ и его сынъ погибнетъ. Исчезнетъ его послѣдняя надежда!

Но развѣ она еще существовала?

Кого называлъ онъ своимъ сыномъ? Поджигателя!... Быть можетъ сама графиня толкнула его на это преступленіе? Она овладѣла имъ чтобы воспользоваться какъ оружіемъ противъ его отца.

Еще раньніе Леонъ бѣжалъ изъ Парижа, похитивъ большую часть денегъ его мнимаго отца. Это былъ первый шагъ на скользкомъ пути преступленія.

Но Гагенъ все еще надѣялся на его исправленіе, думалъ подѣйствовать на него убѣжденіемъ.

Теперь было уже поздно!.. Леонъ былъ въ рукахъ графини и надо было отложить всякую надежду.

-- Погибъ! погибъ безвозвратно! простоналъ Гагенъ... объ чемъ же ты еще думаешь Аналеско? Почему ты колеблешься? Потому что онъ твой сынъ? Потому что вмѣстѣ съ нимъ погибнетъ старый княжескій родъ? Тутъ не должно быть никакой борьбы... Я надѣялся признать его моимъ сыномъ и наслѣдникомъ, передать ему княжескую корону... но теперь уже поздно! Поздно!... Да, я перенесу и это, продолжалъ онъ глухимъ голосомъ, но ты, Каммила фонъ-Франкенъ. ты не восторжествуешь! Ты не знаешь Этьена Аналеско! Твой разсчетъ ложенъ. Всякій твой сообщникъ долженъ получить заслуженное наказаніе, будь это хоть мой сынъ. Справедливость выше всего. Леонъ поплатится за свое преступленіе, но и ты тоже!...

Но увидѣть, увидѣть его хотя бы одинъ разъ, вотъ чего я хотѣлъ бы! продолжалъ Гагенъ, останавливаясь. Это быть можетъ только усилитъ мое горе, но пусть будетъ что будетъ! Я долженъ говорить съ нимъ, объяснить ему тайну его рожденія. Съ моей стороны было бы трусостью отступать передъ этимъ шагомъ. Гдѣ же могу я найти его?

О! конечно въ замкѣ. Навѣрное эта женщина держитъ его тамъ. Значитъ я долженъ еще разъ увидѣть ее.

На другой день къ нему явился Бруно, чтобы разсказать о своей поѣздкѣ въ замокъ.

Гагенъ успокоилъ его.

-- Оставьте молодую графиню въ замкѣ, не опасаясь ничего, сказалъ онъ, съ ней не случится тамъ ничего дурнаго. Дни владычества графини уже сочтены!

-- Значитъ вы уже близко къ цѣли, Этьенъ?

-- Препятствія устранены, другъ мой, я вамъ уже говорилъ, что мои показанія на судѣ выяснятъ вполнѣ всѣ преступленія графини.

-- Но однако что то все еще смущаетъ васъ?

-- Вы правы, но я надѣюсь скоро сбросить съ души эту тяжесть. Леонъ Брассаръ нашелся.

-- Вашъ сынъ, Этьенъ?

-- Да, мой сынъ, котораго я увижу только для того, чтобы потерять навсегда. Онъ въ рукахъ графини Варбургъ, которая пользуется имъ для своихъ преступныхъ цѣлей.

-- И онъ? О! это ужасно!... Я понимаю, она хочетъ черезъ Лили и Леона держать насъ въ своей власти и помѣшать намъ вредить ей.

-- Но это не удастся ей, другъ мой!

-- Какъ? вы погубите вашего сына?

-- Онъ уже погибъ! Графиня обвиняетъ его въ поджогѣ больницы Св. Маріи. Но она черезъ это ничего не достигнетъ. Однако вы мнѣ не разсказали еще о вашихъ розыскахъ въ Баумѣ!

-- Вы не слышали развѣ о самоубійствѣ телеграфиста?

-- О самоубійствѣ? Нѣтъ! И конечно того именно телеграфиста, который былъ вамъ нуженъ?

-- Да, его нашли мертвымъ на рельсахъ, въ довольно большомъ разстояніи отъ Баума; причина самоубійства совершенно неизвѣстна.

-- Гм! сказалъ задумчиво Гагенъ, еслибы этотъ Митнахтъ не былъ по ту сторону океана, я подумалъ бы, что тутъ безъ него не обошлось. Эта смерть оказала такъ неожиданно помощь графинѣ. Она отнимаетъ у насъ всякую возможность доказать, кто былъ отправитель телеграммы. Но это ничего! У насъ и безъ того довольно доказательствъ. Отравленія доказаны и я беру на себя выяснить, что они были произведены графиней и ея сообщникомъ. Скоро, другъ мой, мы будемъ у цѣли. Есть вещи, съ которыми надо помириться, прежде чѣмъ черезъ нихъ идти впередъ.

Бруно понялъ эти слова. Онъ чувствовалъ, какъ тяжелъ былъ ударъ, поразившій Гагена.

-- Такая борьба рѣшается въ тиши, сказалъ онъ, прощаясь съ нимъ. Тутъ неумѣстны утѣшенія постороннихъ. Но кто такъ много перенесъ, какъ вы, тотъ выйдетъ побѣдителемъ и изъ этого испытанія.

Прошло нѣсколько дней. Предсказаніе Бруно сбылось. Къ Гагену вернулось все его присутствіе духа и спокойствіе. Борьба сердца окончилась и чувство справедливости взяло верхъ надъ любовью къ сыну.

Улыбка удовольствія скользнула но лицу графини, когда она увидѣла входящаго къ ней Гагена. Онъ до сихъ поръ не далъ еще показанія противъ нея, стало быть онъ покорился, думала она. На его спокойномъ лицѣ нельзя было однако ничего прочесть.

-- Ваше появленіе, ваша свѣтлость, доказываетъ мнѣ, что вы измѣнили ваше прежнее рѣшеніе, сказала сна, приглашая его садиться. Если вы останетесь въ мирѣ со мной, вы получите вашего сына.

-- Я хотѣлъ бы видѣть Леона Брассара, сказалъ Гагенъ, вмѣсто отвѣта.

-- Вы хотите видѣть вашего сына? это совершенно справедливое желаніе.

-- Знаетъ онъ о прошломъ?

-- До сихъ поръ нѣтъ, ваша свѣтлость. Леонъ Брассаръ считаетъ себя сыномъ вашего бывшаго слуги.

-- Гдѣ же Леонъ?

-- Взгляните сюда, ваша свѣтлость! сказала графиня, стоявшая у окна.

Внизу, передъ замкомъ, стоялъ Леонъ Брассаръ, готовясь сѣсть на лошадь, которую подводилъ ему конюхъ.

Гагенъ подошелъ къ окну. Онъ могъ ясно видѣть своего сына. Можетъ быть онъ хотѣлъ позвать его, броситься внизъ ему на встрѣчу...

Но было уже поздно. Леонъ вскочилъ на лошадь и быстро поскакалъ по дорогѣ въ городъ.

-- Вотъ, ваше желаніе исполнено, ваша свѣтлость сказала графиня, вы видѣли вашего сына.

-- Онъ мнѣ болѣе не сынъ! отвѣчалъ глухо Гагенъ.

Графиня вздрогнула.

-- Вы хотите сказать, что онъ еще не вашъ сынъ! Но это ваша вина, сказала она.

-- Онъ давно былъ бы уже моимъ сыномъ, еслибы у него была другая мать, а не вы, Камилла фонъ Франкенъ. Онъ былъ бы моимъ сыномъ, еслибы вы не сдѣлали его орудіемъ вашихъ преступныхъ замысловъ.

-- Этьенъ Аналеско. Отъ васъ еще зависитъ возвратить себѣ сына. Но не раздражайте меня! Ваши оскорбленія могутъ возбудить во мнѣ гнѣвъ и ненависть.

-- Сегодня вы видите меня въ послѣдній разъ! отвѣчалъ Гагенъ ледянымъ тономъ. Мы свидимся разъ тогда, когда вы будете отдавать на судѣ отчетъ въ вашихъ преступленіяхъ.

-- Какъ? значитъ вы рѣшились пожертвовать вашимъ сыномъ?

-- Онъ болѣе мнѣ не сынъ!

-- Хорошо! вскричала графиня. Какъ бы вамъ только не раскаяться въ вашемъ рѣшеніи раньше, чѣмъ вы думаете!

-- Я рѣшился во что бы то ни стало исполнить мой долгъ. Я самъ былъ бы преступникомъ, еслибы, жалѣя сына, сталъ скрывать истину. Если Леонъ вступилъ на путь порока, пусть онъ понесетъ заслуженное наказаніе. Отвѣтственность за это ляжетъ не на меня, а на васъ.

-- Такъ дѣлайте же, что вы задумали! сказала гнѣвно графиня. Мы знаемъ, чего мы можемъ ждать другъ отъ друга! Я не боюсь васъ! Вы знаете меня настолько, чтобы не сомнѣваться, что я не поколеблюсь исполнить мою угрозу. Да, вашъ сынъ погибнетъ! Еще вы не побѣдили, Этьенъ Аналеско! Не забывайте, что теперь дѣло идетъ о моей жизни, а я не продамъ ее дешево! Ступайте, жалуйтесь, доносите! Это будутъ только одни пустыя слова. У васъ нѣтъ и не можетъ быть доказательствъ!

-- Предоставьте мнѣ найти эти доказательства, Камилла фонъ-Франкенъ. Вы будете отвѣчать не за вредъ, причиненный мнѣ. но за ваши злодѣйскіе поступки съ покойными графомъ и графиней Варбургъ, съ Милошемъ, съ несчастной молодой графиней, съ Леономъ Брассаромъ. Не думайте о бѣгствѣ! Я буду сторожить васъ шагъ за шагомъ. Не смѣйте поднять руку на молодую графиню, это было бы только новымъ доказательствомъ вашей преступности!

Съ этими словами Гагенъ вышелъ. Прошло нѣсколько минутъ, прежде чѣмъ графиня успѣха опомниться.

-- Такъ умри! прошептала она наконецъ. На этотъ разъ ты не уйдешь отъ меня!

XII.

Нѣтъ спасенія!

На другой день послѣ свиданія Гагена съ графиней, при наступленіи ночи, изъ города Варбурга выѣхалъ всадникъ, направляясь къ замку.

Небо было покрыто облаками; мракъ все болѣе и болѣе сгущался. Повсюду царствовала мертвая тишина. Съ тяжелыхъ тучъ, нависшихъ надъ городомъ, по временамъ падали капли дождя.

Ночь уже вполнѣ наступила, когда всадникъ въѣхалъ въ лѣсъ. Тамъ было еще темнѣе, чѣмъ на дорогѣ, но всадникъ, казалось, хорошо зналъ мѣстность, такъ какъ онъ продолжалъ ѣхать по краю дороги, не замедляя бѣга лошади.

Вдругъ лошадь бросилась въ сторону, какъ бы испугавшись чего-нибудь

-- Это тутъ? спросилъ всадникъ, замѣтивъ на дорогѣ темную человѣческую фигуру.

-- Какое вамъ до этого дѣло? послышалось въ отвѣтъ. Поѣзжайте своей дорогой, свою я и безъ васъ найду.

Голосъ показался всаднику знакомымъ и онъ придержалъ лошадь.

-- Но кто же вы? спросилъ онъ.

Незнакомецъ пробормоталъ что-то въ отвѣтъ и исчезъ среди кустовъ, окаймлявшихъ дорогу.

-- Гм! Кто бы это могъ быть? прошепталъ всадникъ. Не думаю, чтобы это былъ кто-либо изъ слугъ замка.

Съ этими словами онъ пришпорилъ лошадь и снова пустился въ путь. Было около полуночи, когда онъ подъѣхалъ къ замку. Тутъ онъ свернулъ на боковую тропинку и приблизился къ замку съ задней стороны, черезъ паркъ. Въ замкѣ все, повидимому, спало, такъ какъ ни въ одномъ окнѣ не было видно свѣта.

Тогда всадникъ осторожно направилъ лошадь къ одной изъ переднихъ башень замка. Копыта лошади неслышно ступали по мягкой травѣ парка.

Поставивъ лошадь около самой стѣны башни, всадникъ всталъ на сѣдло, такъ что, вытянувшись во весь ростъ, онъ могъ достать рукою до окна башни.

Онъ осторожно постучалъ въ окно.

-- Лили! произнесъ онъ тихо.

Спустя нѣсколько секундъ окно быстро отворилось и въ немъ показалась головка Лили.

-- Кто тамъ? спросила она. Кто зоветъ меня?

-- Развѣ ты меня не узнаешь, Лили?

-- Это ты, Бруно, вскричала Лили, въ высшей степени удивленная и обрадованная.

-- Я долженъ видѣть тебя я говорить съ тобой.

-- Ахъ, какъ я счастлива, что вижу тебя.

-- Послѣ того, какъ я напрасно требовалъ тебя обратно у графини, я попытался проникнуть къ тебѣ этимъ способомъ.

-- Я благодарю небо, что вижу тебя, что могу выразить...

-- Не говори такъ громко, дорогая Лили, насъ могутъ услышать! прошепталъ Бруно.

-- Здѣсь, въ старой башнѣ, больше никого нѣтъ! О, Боже мой, Бруно, какъ все это случилось! сказала Лили и слезы показались у нея на глазахъ. Какъ счастлива была я прежде въ этомъ замкѣ, какъ беззаботно жила я, а теперь! Я здѣсь плѣнница. Я боюсь здѣсь еще больше, чѣмъ въ сумасшедшемъ домѣ.

-- Ты должна выйти отсюда.

-- Да, Бруно, ты правъ.

-- Я для этого пришелъ сюда. Ты не должна здѣсь долѣе оставаться.

-- Я заперта и не могу выйти отсюда. Этотъ ужасный Гедеонъ Самсонъ приставленъ наблюдать за мной, какъ за сумасшедшей.

-- Ты должна бѣжать какъ можно скорѣе.

Тогда Лили разсказала своему жениху, какъ она попала въ замокъ.

-- Повѣрь мнѣ, прошептала она, окончивъ разсказъ, старый Фейтъ живетъ въ мѣловыхъ пещерахъ.

-- Я самъ теперь такъ думаю, послѣ того, какъ видѣлъ его внизу, на холмѣ.

-- Повѣрь мнѣ, Бруно, это онъ спасъ меня и отнесъ тогда въ городъ, поэтому внизъ должна существовать дорога. Обѣщай мнѣ, во всякомъ случаѣ, постараться найти эту дорогу, мы должны узнать, что сталось со старымъ Фейтомъ, это занимаетъ меня день и ночь.

-- Я постараюсь, хотя первая попытка окончилась очень печально.

-- Только не съ моря, Бруно, въ пропасть должно быть дорога по сухому пути.

-- Я исполню твое желаніе, моя дорогая Лили, ни сначала обѣщаемъ другъ другу постараться хитростью или силой освободить тебя.

-- Черезъ дверь это невозможно, остается только одно средство, бѣжать черезъ это окно, отвѣчала Лили.

-- Это должно устроиться.

-- Да, Бруно, но сначала дай мнѣ сдѣлать послѣднюю попытку, открыто или инымъ способомъ освободиться отсюда. Если это удастся мнѣ, хорошо! Если же нѣтъ, приходи на слѣдующую ночь и я постараюсь, съ твоей помощью, спуститься.

-- Я не могу быть покоенъ, пока знаю, что ты здѣсь! Хотя мнѣ кажется, что близко время, когда съ преступницы будетъ снята маска, но во всякомъ случаѣ лучше, если ты освободишься изъ-подъ власти графини.

-- Значитъ, до слѣдующей ночи, Бруно.

-- Не теряй мужества. Завтра послѣ полуночи я снова приду сюда и ты оставишь свою тюрьму, прошепталъ Бруно и протянулъ Лили руку, до которой она едва могла достать.

-- Ты мое счастіе, мое единственное утѣшеніе! прошептала Лили, прощаясь, и послала ему рукой послѣдній поцѣлуй, послѣ того, какъ онъ вскочилъ въ сѣдло и быстро исчезъ во мракѣ парка.

Лили осторожно заперла окно и снова легла въ постель, но не могла спать. Ея разговоръ съ Бруно такъ сильно занималъ ее, что она заснула только подъ утро.

На слѣдующее утро, когда пришелъ Леонъ, Лили передала свое желаніе говорить съ графиней, говоря, что должна сообщить ей нѣчто важное.

Леонъ, казалось, былъ удивленъ этимъ желаніемъ Лили, но все-таки передалъ его графинѣ и уговорилъ ее отправиться въ башню.

При видѣ входящей графини, Лили должна была схватиться за столъ, чтобы не упасть, такое сильное впечатлѣніе произвелъ на нее видъ графини. Эта женщина, которую она прежде любила и звала матерью, которую даже защищала противъ нападокъ на нея своей молочной сестры, эта женщина приводила ее теперь въ неописанный ужасъ, который она едва была въ состояніи превозмочь.

Графиня замѣтила впечатлѣніе, которое произвело ея появленіе.

-- Вы выразили желаніе что-то сообщить мнѣ, сказала она, подходя къ молодой дѣвушкѣ; я надѣюсь, что ваши слова прольютъ наконецъ свѣтъ, на окружающій вашу особу мракъ.

Послѣ всего случившагося, Лили хотѣла сдѣлать еще попытку тронуть это каменное сердце. Она знала, что все будетъ напрасно, что графинѣ нужна ея жизнь, а главное -- ея деньги. Она знала, что ея попытка будетъ безплодна и все-таки хотѣла попробовать въ послѣдній разъ освободиться и покончить борьбу за милліонъ. Но каждое слово было для нея страшно тяжело.

-- Я попрошу доктора уйти на время, сказала она наконецъ, такъ какъ мои слова не должны быть слышимы третьимъ лицемъ.

-- Вамъ нечего бояться доктора, онъ можетъ все слышать, отвѣчала графиня, кромѣ того, что можете вы мнѣ сказать такого, чего уже докторъ не зналъ бы давно.

-- Тѣмъ не менѣе, я прошу, чтобы онъ ушелъ.

Графиня сдѣлала Леону знакъ, чтобы онъ вышелъ.

-- Говорите, теперь мы однѣ, сказала она.

-- Послѣ случившагося, я не могу иначе говорить съ вами, начала Лили слегка дрожащимъ голосомъ, я также не стараюсь болѣе убѣдить васъ, что я дѣйствительно ваша падчерица, такъ какъ знаю, что вы знаете это. но только не хотите вѣрить.

-- Что значатъ для меня эти слова! рѣзко возразила графиня, онѣ доказываютъ только, что ваше безуміе еще не прошло.

-- Выслушайте меня до конца! продолжала Лили. Я дѣлаю послѣднюю попытку. Возьмите все, что мнѣ принадлежитъ, возьмите мой милліонъ, я сама передамъ его вамъ, но перестаньте преслѣдовать меня

Графиня, казалось, не ожидала услышать это и въ первую минуту была озадачена.

-- Сжальтесь надо мною, отпустите меня! продолжала Лили умоляющимъ голосомъ. Кончите эту ужасную борьбу. Я откажусь, въ вашу пользу, отъ милліона, котораго вы еще не получали, такъ какъ все дѣло еще не достаточно выяснено. Я готова признать, гдѣ и какъ угодно, что милліонъ принадлежитъ вамъ. Мнѣ не надо ничего, кромѣ свободы, ничего, кромѣ окончанія этихъ преслѣдованій.

-- Чего вы думаете достичь этой просьбой, гордо отвѣчала графиня, я не знаю кто вы и развѣ вамъ неизвѣстно, что всѣ свидѣтели не признали васъ, назвали васъ неизвѣстной имъ дѣвушкой? Какъ же возможно, чтобы вы располагали милліономъ моей дочери? Это новая выдумка безумной и только доказываетъ мнѣ, что ваше положеніе все ухудшается.

Сказавъ это, графиня отворила дверь и впустила Леона, который съ насмѣшливой улыбкой поглядѣлъ на Лили.

-- Наблюдайте за больной хорошенько, сказала ему графиня. Только что происшедшая сцена доказала мнѣ, что умственное разстройство этой дѣвушки еще болѣе усилилось.

Лили поблѣднѣла и чуть не упала въ обморокъ: она поняла, что все погибло, что ея заключенію не будетъ конца, если Бруно не освободитъ ея.

-- Я слагаю на васъ отвѣтственность за все, продолжала графиня, эта дѣвушка отдана вашимъ попеченіямъ и вамъ будетъ съ ней много хлопотъ. Что же касается меня, то я не желаю, чтобы она меня болѣе безпокоила своими требованіями.

Сказавъ что, графиня повернулась и, вмѣстѣ съ Леономъ, вышла изъ комнаты, которую онъ заперъ на ключъ.

Оставшись одна, Лили упала на колѣни и стала молить Бога, чтобы онъ даровалъ успѣхъ ея плану бѣгства съ Бруно, такъ какъ, если и эта попытка не удастся, то она погибла.

Въ сильномъ безпокойствѣ, колеблясь между страхомъ и надеждой, ожидала она ночи.

Она положительно была не въ состояніи Оставаться здѣсь долѣе, такъ какъ не пережила бы этого заключенія. Близость бывшаго доктора умалишенныхъ, который былъ для нея ненавистенъ, не давала ей покоя ни днемъ, ни ночью, такъ какъ онъ могъ придти во всякое время и снова говорить о своей любви. Кромѣ того, она боялась ѣсть и пить и по большей части питалась однимъ хлѣбомъ, будучи убѣждена, что онъ безвреденъ.

Наконецъ наступилъ вечеръ. По приказанію доктора, огня ей не давали. Около восьми часовъ, ей принесли свѣжей воды, а послѣ того уже никто не приходилъ.

Время шло необыкновенно медленно. Она стояла у окна и глядѣла въ паркъ. По ея разсчетамъ должно было скоро наступить то время, когда пріѣдетъ ея женихъ. Изъ ея комнаты не было видно, спятъ ли уже въ замкѣ или еще нѣтъ.

Лили во всемъ полагалась на Бруно. Онъ былъ человѣкъ благоразумный и болѣе всего на свѣтѣ желалъ освободить свою невѣсту отъ всѣхъ страданій и опасностей.

Мало-по-малу, глаза ея привыкли къ темнотѣ, и она могла различить темные стволы деревьевъ парка, а также и часть дороги.

Вдругъ ей показалось, что кто то идетъ по направленію къ замку. Лили не могла узнать кто это, а только въ состояніи была различить, что это мущина и, отворивъ окно, услышала шумъ его шаговъ.

Это не могъ быть Бруно, такъ какъ онъ прямо направился бы къ угловой башнѣ.

Кто же былъ этотъ незнакомецъ, такъ таинственно пробиравшійся въ замокъ среди ночи.

Большія ворота, казалось, были уже заперты, такъ какъ Лили ясно слышала въ тишинѣ ночи скрипъ запиравшихся воротъ.

Лили стала прислушиваться, стуку не было слышно. Двери были заперты, слѣдовательно ночной гость не могъ попасть въ замокъ.

Въ это время Лили послышались шаги вдоль рѣшетки и затѣмъ все стихло, тогда она подумала, что, вѣроятно, незнакомецъ ушелъ. Можетъ быть также, что это былъ кто-нибудь изъ прислуги.

Тишина снова водворилась.

Въ это время въ паркѣ послышался слабый шорохъ и, черезъ нѣсколько мгновеній, Лили увидѣла между деревьями Бруно, который удерживалъ лошадь, чтобы оглядѣться, нѣтъ ли кого-нибудь кругомъ.

Лили взяла платокъ и махнула имъ изъ окна.

При видѣ этого, Бруно тихонько поѣхалъ къ башнѣ.

Сердце Лили нетерпѣливо билось, минута освобожденія приближалась. Если Бруно освободитъ ее, то она могла въ эту же ночь отправиться въ путь, въ Вѣну, къ его матери, подъ защитою которой хотѣла жить Лили.

Отъ этого часа зависѣло все. Лили снова махнула платкомъ, въ видѣ привѣтствія.

Наконецъ Бруно подъѣхалъ къ стѣнѣ.

-- Это ты! Возьми меня скорѣе! прошептала Лили, въ неописанномъ волненіи и радости.

Въ ту минуту, какъ Бруно хотѣлъ соскочить съ лошади, чтобы помочь своей невѣстѣ выбраться изъ окна, до нихъ донесся громкій стукъ.

Лили вздрогнула.

-- Кто-то идетъ! прошептала она.

Бруно отвелъ лошадь отъ башни подъ тѣнь деревьевъ.

Едва только зашелъ онъ подъ деревья, какъ со стороны замка послышались шаги и раздался стукъ отворяемой двери.

Нѣсколько человѣкъ поспѣшно шли.

Лили едва успѣла запереть окно.

Она увидѣла однако, что это были слуги съ фонарями.

Кто разбудилъ ихъ? Чью тѣнь видѣла Лили нѣсколько времени тому назадъ.

Она осталась у окна и увидѣла, что люди съ фонарями осматривали все вокругъ.

Они повернули къ парку, но, понявъ невозможность бѣгства, Бруно успѣлъ уже исчезнуть.

Бѣгство разстроилось. Послѣдняя надежда Лили была разбита, она слышала, какъ прислуга говорила, что графиня приказала каждую ночь особенно стеречь замокъ.

Лили не знала, что случилось, она поняла только, что кто-то узналъ про ея намѣреніе бѣжать. Изъ разговоровъ прислуги она однако увидѣла, что произошло еще что-то особенное, такъ какъ сама графиня встала ночью, и люди говорили, что тотъ, кто постучался, не былъ найденъ. По всей вѣроятности, они подразумѣвали того ночнаго гостя, котораго видѣла Лили.

-- Нѣтъ спасенія! прошептала Лили съ отчаяніемъ, теперь все погибло. Не было надежды какъ бы то ни было избавиться отъ этой жизни, которая была для нея невыносима.

Разбитая душой и тѣломъ, Лили вполнѣ предалась своему отчаянію.

Но кто же былъ ночной посѣтитель?

XIII.

Отецъ и сынъ

Въ день послѣдняго посѣщенія Гагеномъ замка, къ Леону Брассару пришло письмо, которое передалъ ему лакей.

Леонъ былъ очень удивленъ тѣмъ, что кромѣ капеллана и графини кто-нибудь зналъ его настоящее имя.

Онъ со всѣхъ сторонъ оглядѣлъ письмо, написанное незнакомымъ почеркомъ и наконецъ распечаталъ его.

Это могъ написать ему это короткое письмо, съ таинственнымъ приглашеніемъ? Письмо было безъ подписи и заключало въ себѣ слѣдующее:

"Приходите сегодня вечеромъ, въ семь часовъ, на лужайку на границѣ Варбургскаго лѣса, около дороги въ рыбацкую деревню. Вы узнаете тамъ важное извѣстіе".

Слѣдовало ли ему идти? Дѣло шло, какъ говорилось въ письмѣ, о важномъ извѣстіи. Таинственность плѣняла его и онъ рѣшился пойти.

Съ плѣнницей въ замкѣ онъ все еще не добился никакого результата, но не оставлялъ надежды когда-нибудь назвать Лили своею.

Онъ каждый день ходилъ въ башню и хотя Лили не обращала на него никакого вниманія, не глядѣла на него и не отвѣчала ему, онъ все-таки не переставалъ говорить ей о своей любви.

-- Неужели же я такъ отвратителенъ? говорилъ онъ въ тотъ день, когда получилъ вышеназванное нами письмо безъ подписи, вы не будете раскаиваться, если выслушаете меня, Лили. Вы не отвѣчаете, я знаю за что вы на меня сердитесь, за то, что я привелъ васъ сюда въ замокъ, но и безъ меня вы все равно были бы здѣсь. Я долженъ обладать вами, иначе я не нахожу нигдѣ покоя. И, тутъ Леонъ понизилъ голосъ, и если вы меня выслушаете, то все измѣнится, я подразумѣваю ваше пребываніе здѣсь, ваше сумасшествіе и все остальное!

-- Вы достойны презрѣнія! отвѣчала наконецъ Лили. Вы знаете, что я не безумная, вы называете меня по имени и тѣмъ не менѣе помогаете тѣмъ, кто держитъ меня здѣсь какъ безумную!

-- Слава Богу, это все-таки отвѣтъ.

-- Я должна сказать вамъ, что я думаю о васъ, какъ я васъ презираю, продолжала Лили. Есть ли на свѣтѣ другой такой презрѣнный человѣкъ? Вы знаете, что я страдаю безвинно, и позволяете дѣлать изъ себя орудіе моихъ страданій. Вашъ видь для меня ненавистенъ. Это послѣднія слива, съ которыми я къ вамъ обращаюсь.

Леонъ вполголоса засмѣялся, его блѣдное лицо съ рыжими волосами и бородой было ужасно.

-- Вы не можете оскорбить меня, вы дѣвушка и къ тому же такая прелестная дѣвушка, что любовь къ вамъ не даетъ мнѣ покоя, продолжалъ онъ смѣясь. Я не сержусь на васъ, мое сокровище, но вы все-таки должны остаться здѣсь. Вы удивляетесь, что я обхожусь съ вами какъ съ сумасшедшей? Но развѣ это не даетъ мнѣ возможность видѣть васъ ежедневно?

Лили отвернулась и больше не отвѣчала ни слова.

-- Вы сами себѣ вредите, Лили, продолжалъ Леонъ. Если вы будете ко мнѣ благосклонны, то все измѣнится къ лучшему. Но вы не хотите этого лучшаго, тогда будьте терпѣливы. Еслибы вы были моей, я давно бы сказалъ вамъ что надо сдѣлать, а иначе вы еще долго здѣсь пробудете. Или вы можетъ быть не хотите ничего другого? насмѣшливо продолжалъ онъ. Но вы во чтобы то ни стало будете моей, въ этомъ я клянусь вамъ.

Лили все болѣе и болѣе боялась Леона, котораго она научилась бояться еще въ сумасшедшемъ домѣ. Его испорченность была такъ велика, что онъ былъ способенъ на все, чтобы удовлетворить своей страсти. Ни просьбы, ни увѣщанія не могли подѣйствовать на сообщника графини. Онъ зналъ, что Лили та самая, за кого она себя выдаетъ, это доказывали всѣ его слова, и въ тоже время онъ былъ орудіемъ графини.

Какая разница была между нимъ и докторомъ замѣнившимъ его, который заплатилъ жизнію за свое самоотверженіе.

Было около семи часовъ, когда Леонъ оставилъ замокъ. Никто не наблюдалъ за нимъ, никто не зналъ куда онъ идетъ. Онъ былъ въ черномъ сюртукѣ и черной шляпѣ. Онъ шелъ медленно и осторожно глядѣлъ по сторонамъ.

Когда онъ вышелъ изъ лѣса на лужайку, то увидѣлъ въ нѣкоторомъ отдаленіи человѣка, стоявшаго облакотясь о дерево и смотрѣвшаго на море. Человѣкъ этотъ стоялъ къ Леону спиной и былъ также какъ и онъ одѣтъ весь въ черное. Тотъ ли это былъ, кто пригласилъ Леона придти сюда?

Въ эту минуту незнакомецъ обернулся, по всей вѣроятности услыша шумѣ шаговъ.

Это былъ докторъ Гагенъ.

Леонъ подошелъ къ нему.

При первомъ взглядѣ на Леона, Гагенъ былъ сильно взволнованъ, эта встрѣча произвела на него болѣе сильное впечатлѣніе, чѣмъ онъ ожидалъ. Онъ пришелъ съ тѣмъ, чтобы переговорить съ Леономъ совершенно спокойно, а теперь чувствовалъ, что родительское чувство пробудилось въ немъ съ неожиданной силой.

Предчувствовалъ ли Леонъ какая встрѣча предстояла ему?

Онъ уже видалъ раньше доктора Гагена и теперь старался угадать, что ему можетъ быть отъ него нужно. Можетъ быть онъ хочетъ говорить о Лили?

Онъ холодно поклонился Гагену и подошелъ ближе.

-- Это вы прислали мнѣ приглашеніе придти сюда, докторъ Гагенъ? спросилъ онъ.

-- Да. это я прислалъ вамъ письмо. Оно было не подписано по важнымъ причинамъ, Леонъ Брассаръ.

-- Откуда вы знаете мое имя? спросилъ Леонъ.

-- Это вы сейчасъ узнаете! Я написалъ, что имѣю сдѣлать вамъ важное сообщеніе, оно важнѣе чѣмъ вы можете предположить, такъ какъ касается вашей будущности, вашего рожденія.

Леонъ недовѣрчиво поглядѣлъ на Гагена.

-- Я долженъ вамъ сознаться, г. докторъ, что не очень люблю, чтобы другіе занимались моими дѣлами, заносчиво сказалъ онъ.

-- Я знаю причину вашей недовѣрчивости, Леонъ Брассаръ, вы хотите быть здѣсь какъ можно менѣе извѣстнымъ, а главное не хотите чтобы знали о вашемъ прошломъ. Не бойтесь стараго Брассара, онъ не преслѣдуетъ васъ за взятыя у него деньги, они возвращены ему.

Леонъ искоса взглянулъ на Гагена.

-- Отчего вы мнѣ это говорите? спросилъ онъ. Самсонъ Брассаръ мой отецъ. Это дѣло касается только насъ двоихъ, и въ него нечего путать другихъ.

Эти слова произвели тяжелое впечатлѣніе на Гагена.

-- Вы называете стараго Брассара вашимъ отцемъ?

-- Конечно! Развѣ вамъ извѣстно что-нибудь другое?

-- Другое, да! Старый Брассаръ только вашъ названный отецъ. Я пригласилъ васъ сюда для того, чтобы сообщить вамъ это, отвѣчалъ Гагенъ.

-- Брассаръ мнѣ не отецъ? съ удивленіемъ спросилъ Леонъ.

-- Старикъ Брассаръ взялъ васъ маленькимъ ребенкомъ, чтобы воспитать васъ и такъ вѣрно исполнилъ свой долгъ, что вы считали его вашимъ роднымъ отцомъ.

Леонъ помолчалъ нѣсколько мгновеній, наконецъ лицо его приняло непріятное, насмѣшливое выраженіе.

-- Гм! сказалъ онъ, хороши должно быть родители, которые отдали своего сына слугѣ. Вы гораздо лучше сдѣлали бы, еслибы не говорили мнѣ объ этомъ; такъ какъ хотя я и не нѣженъ, но все-таки это возбуждаетъ во мнѣ странныя мысли и было бы гораздо лучше, еслибы я не зналъ этого. Кромѣ того, чѣмъ докажете вы справедливость вашихъ словъ, господинъ докторъ?

-- Это очень легко доказать, Леонъ Брассаръ. Вашъ настоящій отецъ тосковалъ по васъ, искалъ васъ и наконецъ нашелъ здѣсь, но слишкомъ поздно.

-- Онъ тосковалъ обо мнѣ? перебилъ Леонъ. Не смѣшно ли это. Добрый отецъ соскучился по своемъ сынѣ, послѣ того какъ онъ пробылъ у Брассара двадцать лѣтъ!

-- Вы не въ состояніи судить объ этомъ, Леонъ Брассаръ.

-- Добрый отецъ! ха, ха, ха, насмѣшливо вскричалъ Леонъ. Если вы знаете этого достойнаго папашу и любезную мамашу, то прошу васъ, скажите имъ отъ моего имени, что не заботясь обо мнѣ столько времени, они могутъ продолжать дѣлать это и дальше. Кромѣ того, вы мнѣ разсказываете сказки. Мой отецъ Брассаръ. Или вы хорошо знаете того, кто выдаетъ себя за моего отца?

-- Вашъ отецъ желаетъ назвать васъ своимъ сыномъ, отдать вамъ все что у него есть и спасти васъ, если возможно, онъ желаетъ отклонить васъ отъ преступнаго пути, на который вы вступили.

-- Кто же этотъ добрый отецъ, желающій все это сдѣлать?

-- Я вижу что ты хочешь облегчить мнѣ тяжесть признанія. Твой отецъ -- это я!

-- Вы? съ удивленіемъ спросилъ Леонъ, но черезъ мгновеніе лицо его приняло недовѣрчивое и насмѣшливое выраженіе. Вы? Это очень странно!

Это была потрясающая сцена. Горе Гагена встрѣтило въ сынѣ только сомнѣніе и циническую насмѣшку.

-- Я твой отецъ, но я нашелъ тебя только для того, чтобы снова потерять, сказалъ Гагенъ, который въ первую минуту хотѣлъ было заключить сына въ свои объятія, но теперь точно какая-то невидимая сила оттолкнула его. Я хотѣлъ взять тебя къ себѣ сейчасъ же послѣ твоего рожденія, я предполагалъ открыто признать тебя моимъ сыномъ и сдѣлать тебя богатымъ и счастливымъ. Никакой несправедливости относительно тебя не было сдѣлано. Я взялъ тебя отъ твоей недостойной матери, и такъ какъ я самъ въ то время былъ близокъ къ смерти, то передалъ тебя попеченіямъ стараго Брассара. Теперь настало время открыть тебѣ, кто твой отецъ...

-- Къ чему это? перебилъ Леонъ. Какая теперь цѣль этого открытія?

-- Оно имѣло цѣлью облегчить мнѣ сердце. Оно имѣло цѣлью сдѣлать тебя счастливымъ, еслибы ты еще не такъ далеко зашелъ на пути преступленій, но теперь, я убѣжденъ, что уже поздно.

-- Вы для меня совершенно чужой человѣкъ, сударь, и я право не понимаю, почему вы изволите заниматься обвиненіемъ меня.

-- Ты отнимаешь у меня счастіе назвать тебя моимъ сыномъ и спасти тебя, такъ какъ теперь твоя судьба не въ моихъ рукахъ. Ты поджигатель, сообщникъ той сидѣлки сумасшедшаго дома...

Леонъ вздрогнулъ и съ ненавистью взглянулъ на отца.

-- Если вы звали меня сюда для того, чтобы раздражать и вызывать мой гнѣвъ, то для этого не было надобности разыгрывать комедіи съ отцомъ, сказалъ онъ дрожащимъ отъ ярости голосомъ, что вамъ за дѣло до моихъ поступковъ. Не совѣтую вамъ дѣлать второй разъ такого опыта, все равно, кто бы вы ни были. Если вы дѣйствительно мой родной отецъ, чего я не могу знать, то утѣшайтесь тѣмъ, что послѣ такого длиннаго промежутка я не хочу вдругъ повѣрить такому случаю. Меня нисколько не плѣняетъ сдѣлаться вдругъ вашимъ сыномъ, этимъ я полагаю между нами все кончено. Или вы думаете, что на свѣтѣ найдется хоть одинъ человѣкъ, который вдругъ сталъ бы называть отцомъ чужаго человѣка, оскорбившаго его, послѣ того какъ этотъ любящій отецъ двадцать лѣтъ знать не хотѣлъ сына? И вы еще говорите о любви и тоскѣ?...

-- Найденъ и потерянъ! прошепталъ Гагенъ, когда послѣ этихъ словъ Леонъ повернулся и быстро пошелъ прочь.

-- Леонъ! закричалъ онъ еще разъ почти механически, Леонъ...

Но Леонъ не слушалъ и поспѣшно уходилъ.

-- Какое ужасное свиданіе! сказалъ Гагенъ, внутренно вздрагивая. Это послѣдній ударъ поражающій меня. Я хотѣлъ и покончилъ съ нимъ.

Гагенъ не въ состояніи былъ двинуться съ мѣста и съ горькой улыбкой глядѣлъ вслѣдъ удаляющемуся.

-- Мнѣ кажется что мои дни сочтены, тихо продолжалъ онъ, и чего мнѣ еще искать на этомъ свѣтѣ? Моя послѣдняя надежда погибла. Мнѣ осталось исполнить только еще одинъ долгъ: сорвать маску съ преступницы и тогда все будетъ сдѣлано. Вся моя жизнь только одинъ рядъ разочарованій и тяжелыхъ испытаній. Теперь я мечтаю только о спокойствіи, о смерти. Я пережилъ послѣднее горе, потерялъ живаго сына. Все кончено, пора умирать. Никто не станетъ плакать на моей могилѣ и имя моихъ предковъ угаснетъ вмѣстѣ со мною...

XIV.

Демонъ.

Возвратимся обратно къ той ночи. когда Бруно пытался освободить Лили, но вдругъ долженъ былъ отказаться отъ этого, при видѣ идущихъ съ фонарями изъ замка людей.

Въ одиннадцать часовъ графиня легла въ постель и отпустила горничную, которая не спала болѣе около спальни графини съ тѣхъ поръ, какъ въ письменномъ столѣ покойнаго графа былъ найденъ ядъ. Максъ также не спалъ въ передней, и вообще вся прислуга снова заняла свои обычныя мѣста.

Странное безпокойство овладѣло графиней въ тотъ вечеръ, когда, отпустивъ горничную, она осталась одна въ спальнѣ накинувъ на себя бѣлый пенюаръ. Скоро ея неопредѣленное безпокойство воплотилось въ образъ Гагена.

Его одного могла она бояться. Она знала его рѣшимость. Онъ готовъ былъ пожертвовать сыномъ, чтобы только уничтожить ее.

Сынъ! Графиня вздрогнула. Зналъ ли уже Леонъ тайну своего рожденія? Она хотѣла открыть ему это и въ тоже время въ головѣ у нея мелькнулъ ужасный планъ. Злая улыбка мелькнула у нея на губахъ. Она рѣшилась сдѣлать сына орудіемъ своей злобы.

Она рѣшила на слѣдующій же день привести свой планъ въ исполненіе. Но странная вещь, эта мысль только на мгновеніе успокоила ее и ею снова стало овладѣвать прежнее безпокойство.

Кромѣ лампы на стѣнѣ, въ комнатѣ горѣли еще свѣчи, поставленныя горничной на столъ въ спальнѣ. Графиня только что хотѣла ихъ погасить, какъ вдругъ стала прислушиваться.

Что это было такое? Какъ будто кто-то старался открыть главную дверь.

Графиня ясно слышала какъ трогали ручку. Вся прислуга уже спала, никто кромѣ самой графини не слыхалъ страннаго шума.

Графиня неподвижно остановилась на коврѣ спальни, окна которой были закрыты тяжелыми шелковыми занавѣсами.

Кто могъ придти въ такое время?

Графиню охватилъ невольный ужасъ.

Между тѣмъ кругомъ все было тихо.

Она подошла къ одному изъ оконъ, отдернула занавѣсъ и осторожно отворивъ окно выглянула наружу.

Напрасно! Кругомъ не видно было ни души.

Кто же такой былъ у дверей? Она была увѣрена, что не ошибается.

Вдругъ шорохъ послышался не у дверей, а внизу подъ окномъ графини.

Она не шевелилась и затаила дыханіе. Что то должно было произойти, но что?

Вдругъ въ тишинѣ ночи раздался громкій стукъ.

На этотъ разъ она не ошиблась. Стукъ ясно донесся до ней, онъ раздался у воротъ въ паркъ.

Какъ будто охваченная предчувствіемъ, графиня схватила свѣчу и бросилась посмотрѣть сама, кто стучитъ.

Предчувствіе говорило ей, что она должна отпереть, прежде чѣмъ проснется прислуга.

Когда она вышла изъ спальни, самообладаніе и хладнокровіе уже возвратились къ ней. Она быстро спустилась съ лѣстницы и поспѣшила къ воротамъ.

Снова раздался громкій стукъ, который странно раздался въ пустыхъ корридорахъ замка.

Внутри въ воротахъ торчалъ ключь.

-- Кто тамъ? спросила графиня.

-- Это ты сама, отлично. Отвори, глухо раздалось изъ за воротъ.

При звукахъ этого голоса графиня отскочила, она узнала голосъ, но не вѣрила своимъ ушамъ.

-- Кто тамъ? снова повторила она.

-- Развѣ ты меня не узнаешь? снова послышалось за воротами.

Графиня поспѣшно отворила.

Въ открытую дверь появился человѣкъ, почти ужаснаго вида, съ всклокоченной бородой, въ поношенномъ платьѣ и измятой шляпѣ.

При видѣ его, графиня отступила, точно увидя привидѣніе.

-- Ты, это ты? спросила она съ удивленіемъ, точно видя цередъ собой выходца съ того свѣта.

-- Конечно я, кто же другой, рѣзкимъ голосомъ отвѣчалъ гость.

-- Или ты съ ума сошелъ? Явиться назадъ ночью и въ такомъ видѣ. Съ ужасомъ сказала графина.

-- Къ чему же ты оставила меня въ нуждѣ? Я хочу получить мои деньги. Я ихъ долженъ получить! сказалъ Митнахтъ, такъ какъ ночной посѣтитель былъ онъ.

-- Молчи, садовникъ услышалъ стукъ, я слышу какъ онъ отворяетъ у себя дверь, спрячься!

-- Для чего?

-- Спрячься! повелительно вскричала графиня, затѣмъ со свѣчей въ рукѣ подошла къ воротамъ.

-- Неужели никто не слышитъ? закричала она.

Она не ошиблась, садовникъ дѣйствительно слышалъ стукъ, а черезъ нѣсколько мгновеній на помощь ему явился Максъ.

-- Да, кто то стучалъ, я ясно слышалъ, сказалъ садовникъ.

-- Принесите фонари и обыщите все около замка! приказала графиня. Я хочу успокоиться. Съ сегодняшняго дня замокъ долженъ всю ночь стеречь особенный сторожъ.

Прислуга поспѣшила исполнить приказаніе сильно разсерженной госпожи, и взявъ фонари всѣ отправились осматривать вокругъ замка, но ничего подозрительнаго не было найдено.

Между тѣмъ графиня заперла двери въ замокъ изнутри.

Куртъ фонъ-Митнахтъ стоялъ въ это время подъ лѣстницей.

-- Что за безумный поступокъ! прошептала графиня. Что если тебя увидятъ; мы оба погибнемъ.

-- Какія глупости! Я пришелъ чтобы получить отъ тебя мои деньги. Чего ты медлишь? Или ты хочешь обмануть меня?

Графиня смотрѣла на Митнахта и не могла найти словъ отъ гнѣва.

-- За деньгами? прошептала она наконецъ, ты пришелъ за деньгами? А я думала, что ты скорѣе явился какъ разъ во время для того, чтобы вмѣсто денегъ, получить наказаніе. И еще въ такомъ видѣ?

-- Что же изъ этого. Я хочу получить съ тебя мои деньги и тогда конецъ дѣлу.

Графиня злобно засмѣялась.

-- Деньги! прошептала она. Я, чтобы успокоить тебя, послала тебѣ все что могла собрать, а ты все-таки вернулся. А между тѣмъ я еще не получила милліона.

-- Нѣтъ еще? Тѣмъ лучше! Въ такомъ случаѣ ты постараешься получить его на дняхъ. Я хочу получить наконецъ мою полную часть.

Эту новую опасность графиня встрѣтила со своимъ обычнымъ хладнокровіемъ.

-- Хорошо, пусть будетъ такъ! сказала она, но ты долженъ скрываться, никто не долженъ знать, что ты здѣсь. Надъ моей головой виситъ страшная опасность. Этотъ мнимый докторъ Гагенъ поклялся погубить меня. Если тебя увидятъ теперь здѣсь, то опасность увеличится.

-- Въ такомъ случаѣ спрячь меня, но позаботься получить деньги, я полагаю что мы довольно ждали! Или ты хочешь спрятать меня только для того, чтобы я не могъ узнать, что ты уже получила милліонъ.

-- Повѣрь, что я прежде всего удовлетворила бы тебя, лишь бы раздѣлаться съ тобою, прошептала графиня. Пойдемъ, ты будешь жить въ башнѣ, но берегись, будь остороженъ. Я еще разъ повторяю тебѣ, что малѣйшая неосторожность приведетъ къ такимъ результатамъ для тебя и меня... затѣмъ она сказала ему нѣсколько словъ на ухо.

-- Я остаюсь здѣсь до тѣхъ поръ, пока не буду вполнѣ удовлетворенъ, еще разъ сказалъ Митнахтъ.

Графиня казалось снова стала по прежнему спокойна и рѣшительна. Она сама отвела неожиданнаго и ненавистнаго гостя въ башню, затѣмъ простилась съ нимъ, еще разъ наказавъ всегда держать дверь закрытой. Относительно денегъ, она обѣщала ему сдѣлать все необходимое, какъ только это возможно будетъ сдѣлать не увеличивая опасности.

Митнахтъ заперся и сейчасъ же легъ въ постель, пока графиня возвращалась въ свою спальню, но спать она не могла, такъ какъ была въ сильномъ волненіи.

Еще долго стояла она задумавшись, стараясь уяснить себѣ положеніе дѣлъ и въ то же время рѣшившись, какъ надо теперь дѣйствовать.

На слѣдующій день къ ней явился Леонъ, чтобы по обыкновенію донести о состояніи здоровья мнимой больной.

Графиня приняла его сидя за письменнымъ столомъ.

-- Леонъ Брассаръ, сказала она, выслушавъ что въ состояніи больной нѣтъ никакихъ перемѣнъ, я давно хотѣла предложить вамъ одинъ вопросъ, но не слышитъ ли насъ кто нибудь?

-- Нѣтъ, графиня.

-- Хорошо, въ такомъ случаѣ я не стану болѣе откладывать этого важнаго разговора, продолжала графиня, жестомъ указывая на кресло, садитесь и выслушайте меня. Леонъ сѣлъ. Графиня приняла благосклонный видъ.

-- Вы знаете, что мнѣ извѣстно многое, относительно вашего прошлаго, такъ какъ я знаю стараго Брассара, и мой капелланъ, въ бытность его въ Парижѣ, зналъ многое такое, чего никто другой не могъ бы узнать. Говорилъ ли вамъ старый Брассаръ что либо о тайнѣ вашего рожденія.

-- Нѣтъ, графиня, отвѣчалъ Леонъ.

-- Въ такомъ случаѣ вы также не знаете, что Брассаръ только вашъ названный отецъ?

-- Объ этомъ я кое что узналъ, но еще не вполнѣ вѣрю этому.

-- Что же вы узнали?

-- Что у меня есть другой отецъ

-- Кто вамъ это сказалъ?

-- Докторъ Гагенъ.

-- Говорилъ ли онъ вамъ также, кто вашъ отецъ?

-- Онъ назвалъ отцемъ себя.

Графиня тихо засмѣялась.

-- Вѣрите-ли вы мнѣ, Леонъ? сказала она.

Леонъ поклонился.

-- Уже давно хотѣла я сообщить вамъ все то, что вамъ сдѣлали, что вы потеряли и что вамъ надо возвратить себѣ. Несправедливость, сдѣланная вамъ, возмутила меня и я считаю своимъ долгомъ открыть вамъ все. Докторъ Гагенъ сказалъ вамъ правду, но сколько я вижу не всю.

-- Такъ онъ дѣйствительно мой отецъ! поспѣшно спросилъ Леонъ, и видно было, что это извѣстіе далеко не особенно радуетъ его.

-- На это не такъ легко сразу отвѣчать, Леонъ Брассаръ. Вѣрно то, что васъ бросили съ самаго дня рожденія, и лишили богатства, имени и титула, продолжала графиня, слѣдя за впечатлѣніемъ своихъ словъ. Васъ отдали слугѣ, вмѣсто того чтобы сдѣлать изъ васъ князя.

-- Князя? повторилъ Леонъ, вскочивъ съ мѣста.

-- Вы этого не знали? подтвердила графиня.

-- Въ такомъ случаѣ этотъ докторъ Гагенъ не можетъ быть моимъ отцемъ, вскричалъ Леонъ, съ лихорадочнымъ волненіемъ слѣдившій за словами графини.

-- Докторъ Гагенъ! Развѣ вы не знаете кто этотъ мнимый докторъ Гагенъ?

-- Нѣтъ, графиня.

-- Страшно богатый князь, Этьенъ Аналеско. И вы его единственный сынъ. Вы должны были называться принцемъ Леономъ и благодаря богатству вести беззаботную жизнь... а вмѣсто того... мнѣ жаль васъ, когда я подумаю, какая печальная участь выпала на вашу долю.

Леонъ былъ пораженъ и едва вѣрилъ своимъ ушамъ.

-- Я очень сожалѣю васъ, Леонъ, продолжала графиня, съ вами поступили неслыханно и вдобавокъ еще тотъ, кто называетъ себя вашимъ отцемъ. Это крайне рѣдкій случай такого безчеловѣчнаго поступка. Нѣсколько дней тому назадъ, продолжала графиня, я говорила съ княземъ Аналеско, называющимъ себя докторомъ Гагеномъ, я говорила между прочимъ о васъ и упрекнула его зачѣмъ онъ до сихъ поръ не открываетъ вамъ тайну вашего рожденія. Онъ пришелъ въ сильный гнѣвъ и сказалъ: онъ больше мнѣ не сынъ!

-- Дѣйствительно я еще не былъ имъ, съ яростью вскричалъ Леонъ. До сихъ поръ я не зналъ его. Онъ хотѣлъ говорить мнѣ о своей отеческой любви и о желаніи меня видѣть, тутъ я разсмѣялся ему въ лицо, а теперь, онъ говоритъ что я ему больше не сынъ?

-- Я также не понимаю, что удерживало его назвать васъ своимъ сыномъ.

-- Теперь онъ является ко мнѣ, но не для того, чтобы признать меня своимъ сыномъ, а чтобы сказать, что теперь уже поздно, ты мнѣ больше не сынъ.

-- Да, даже больше! Это невѣроятно, неестественно!

-- Я знаю что вы хотите сказать, графиня.

-- Вы знаете?

-- Это сводитъ меня съ ума.

-- Онъ хочетъ предать васъ суду, какъ поджигателя, такъ какъ утверждаетъ будто вы, вмѣстѣ съ Дорой Вадьдбергеръ, составили планъ сжечь сумасшедшій домъ Св. Маріи. Онъ хочетъ подвергнуть васъ наказанію за это.

-- Этого не будетъ! вскричалъ Леонъ и глаза его засверкали отъ ярости. Клянусь моимъ спасеніемъ, этого не будетъ. Онъ мнѣ больше не отецъ, я ему не сынъ и не хочу быть его сыномъ. Но я не отвѣчаю за то, что можетъ случиться.

Онъ бросился изъ комнаты какъ безумный.

Графиня съ удовольствіемъ поглядѣла ему вслѣдъ, она торжествовала точно демонъ, заставляющій людей совершать преступленія.

XV.

Король петроля.

Разставшись съ Гагеномъ, Губертъ Бургардтъ безъ всякихъ приключеній дошелъ до маленькой станціи желѣзной дороги и отправился внутрь страны.

Онъ надѣялся найти мѣсто не имѣя бумагъ, и въ особенности ему хотѣлось поступить къ какому-нибудь соотечественнику.

Онъ ѣхалъ до вечера, и наконецъ остановился на одной маленькой станціи. Эта станція находилась въ городѣ, построенномъ всего десять лѣтъ, но уже успѣвшимъ разбогатѣть, благодаря близости многочисленныхъ источниковъ петроля.

Все населеніе города состояло изъ людей, такъ или иначе пріобрѣтавшихъ деньги благодаря петролю Занятія рабочихъ по добыванію и обработыванію петроля не легки, но за то хорошо оплачиваются, такъ что, по прошествіи нѣсколькихъ лѣтъ, работники составляютъ себѣ небольшое состояніе, предохраняющее ихъ на старости лѣтъ отъ нужды.

Это было именно такое мѣсто, какого искалъ Губертъ.

Въ гостинницѣ, куда онъ зашелъ поѣсть, онъ услышалъ имя человѣка имѣвшаго заводъ, очищавшій петроль, а отъ хозяина узналъ вмѣстѣ съ тѣмъ, что этотъ господинъ былъ самый богатый изъ всѣхъ заводчиковъ нетроля и даже прозванъ по этому случаю королемъ петроля, и подъ этимъ то именемъ услыхалъ о немъ Губертъ.

Король петроля! Это было для Губерта нѣчто новое.

-- Кто же этотъ король петроля? спросилъ онъ хозяина.

-- Это странный человѣкъ, который не женится изъ боязни, что не будетъ имѣть средствъ содержать жену и дѣтей, отвѣчалъ хозяинъ, у него богатѣйшіе источники во всей странѣ и его имя мистеръ Артизанъ.

-- Гдѣ же его имѣнія?

-- Не болѣе трехъ миль отсюда. Почти каждый день въ Артизанъ Роксъ, такъ называются владѣнія короля петроля, ѣздятъ телеги того господина, съ которымъ вы только что говорили, и привозятъ обратно громадныя наполненныя бочки, отвезя ихъ пустыми. Такъ идетъ изъ года въ годъ.

-- И этотъ богачъ такъ скупъ?

-- Это зависитъ отъ того, кто какъ умѣетъ взяться за него, добродушно замѣтилъ хозяинъ, такъ напримѣръ, тотъ, кто беретъ у него невыдѣланный петроль, года черезъ два будетъ богачемъ.

-- Какъ его зовутъ?

-- Викетъ, мистеръ Викетъ. Вы вѣроятно пришли искать работы?

-- Я готовъ дѣлать все.

-- Вы уже говорили съ мистеромъ Викетомъ, обратитесь только къ нему. Эй, мистеръ Викетъ, крикнулъ онъ, здѣсь есть для васъ человѣкъ, который ищетъ занятій.

-- Гм! пробормоталъ мистеръ Викетъ, искоса оглядывая Губерта.

-- Теперь подсядьте къ нему снова, сказалъ хозяинъ, у него служитъ много народу.

Губертъ былъ въ высшей степени обрадованъ. Онъ снова подошелъ къ Викету, съ которымъ уже говорилъ раньше и сѣлъ рядомъ съ нимъ.

-- Если у васъ есть свободное мѣсто, мистеръ Викетъ, сказалъ онъ на ломанномъ англійскомъ языкѣ, то прошу васъ возьмите меня.

-- Вы вѣрно пріѣзжій? спросилъ американецъ.

-- Да, мистеръ Викетъ, я правда еще не знаю какая у васъ работа, но для начала готовъ на все.

-- Есть у васъ бумаги?

Губертъ самъ почувствовалъ какъ измѣнился въ лицѣ.

-- Нѣтъ, мистеръ Викетъ, бумагъ у меня нѣтъ, но тѣмъ болѣе желанія работать.

-- Вы мнѣ нравитесь, идемте со мной, сказалъ американецъ. Мы посмотримъ, какъ пойдетъ дѣло и если вы будете годиться, то я возьму васъ и буду вамъ платить двадцать долларовъ въ недѣлю.

По мнѣнію Губерта это была громадная сумма. Онъ не зналъ, что въ этомъ маленькомъ мѣстечкѣ все было относительно такъ дорого, что восемдесятъ долларовъ въ мѣсяцъ было совсѣмъ не много.

Мистеръ Викетъ взялъ Губерта съ собою въ свое жилище, бывшее около самаго города и близь станціи желѣзной дороги. Тутъ стояли громадныя бочки петроля и были устроены различныя приспособленія для очищенія его, послѣ чего онъ разливался уже въ болѣе мелкія бочки и отвозился на желѣзную дорогу.

-- Умѣете ли вы писать? спросилъ Викетъ, и пошелъ съ Губертомъ въ сарай, гдѣ множество рабочихъ наполняли бочки очищеннымъ петролемъ.

-- Да, мистеръ Викетъ.

-- Вы должны нумеровать бочки и затѣмъ заносить номера въ книгу, вотъ и все.

-- Въ такомъ случаѣ, мистеръ Викетъ, если вамъ все равно, то я сейчасъ же примусь за работу, сказалъ Губертъ, и въ то время какъ его новый хозяинъ наблюдалъ за нимъ, началъ нумеровать поставленныя рядами бочки. Дѣло пошло у него очень быстро и такимъ образомъ онъ проработалъ до вечера.

Вечеромъ онъ явился къ мистеру Викету отдать отчетъ въ сданной на желѣзную дорогу партіи.

-- Вы остаетесь у меня, мистеръ Губертъ, сказалъ Викетъ. Я долженъ вамъ сдѣлать только одно замѣчаніе, я долженъ имѣть возможность положиться на васъ, такъ какъ, довѣряя вамъ бочки петроля, я ввѣряю вамъ громадныя суммы, поэтому будьте честны!

-- Вы можете быть покойны, мистеръ Викетъ, я не обману васъ ни на одинъ фунтъ петроля, отвѣчалъ Губертъ.

Усталый, но въ тоже время очень довольный тѣмъ, что нашелъ себѣ занятіе, Губертъ отправился въ отведенную для него маленькую комнату. Въ ней стояла постель, столъ, нѣсколько стульевъ. Въ первый разъ послѣ долгаго времени, Губертъ заснулъ спокойно, а на другой день рано утромъ уже былъ снова за работой.

Мистеръ Викетъ казалось былъ вездѣ и видѣлъ все. Усердіе и трудолюбіе Губерта понравились ему и съ каждымъ днемъ онъ показывалъ къ нему все болѣе и болѣе довѣрія. Нѣсколько разъ подвергалъ онъ испытанію его честность и каждый разъ это испытаніе еще болѣе увеличивало его довѣріе къ нему.

Такъ какъ для мистера Викета было очень выгодно, чтобы въ Артизанъ-Раксъ у него былъ человѣкъ преданный его интересамъ, то позвавъ къ себѣ однажды Губерта онъ переговорилъ съ нимъ на этотъ счетъ.

-- Вы мнѣ здѣсь очень полезны и почти незамѣнимы, мистеръ Губертъ, сказалъ онъ, но есть мѣсто гдѣ вы можете оказать мнѣ еще больше пользы, это у мистера Артизана. Я нѣсколько разъ замѣчалъ, что въ присылкахъ случаются неправильности...

-- Развѣ вы были недавно въ Артизанъ-Роксѣ? спросилъ Губертъ.

-- Да, я былъ тамъ. У мистера Артизана есть одинъ надсмотрщикъ, по имени Блэкъ, который мнѣ очень не нравится, пояснилъ мистеръ Викетъ, я говорю вамъ это по довѣрію. Этотъ Блэкъ, какъ кажется, набиваетъ свой карманъ, поэтому я рѣшился послать туда одного изъ моихъ людей, чтобы вполнѣ удостовѣриться. Согласны ли вы на это, мистеръ Губертъ?

-- Если я могу быть вамъ тамъ полезнымъ, то конечно, отвѣчалъ Губертъ.

-- Такъ это рѣшено, вы завтра же отправляетесь въ Артизанъ-Роксъ, какъ мой уполномоченный, чтобы контролировать пріемъ и отпускъ. Жалованье вы будете получать такое же, какъ теперь.

Губертъ на все согласился и на слѣдующій же день отправился въ Артизанъ-Роксъ, съ письмомъ мистера Викета.

По наружности мистеръ Артизанъ не много обѣщалъ, да и во всемъ имѣніи не было ни одного строенія, которое указывало бы на богатство хозяина.

Телеги мистера Викета, съ которыми пріѣхалъ Губертъ, остановились передъ сараемъ, гдѣ стояли предназначенныя для отвоза бочки, и когда Губертъ вошелъ туда, то прежде всего его вниманіе обратилъ на себя одинъ человѣкъ своимъ рѣзкимъ лицомъ. Этотъ человѣкъ, какъ сообщили люди Губерта, былъ надсмотрщикъ Блэкъ. У него было блѣдное лицо, съ черной бородой, придававшей ему почти ужасное выраженіе.

Но скоро вниманіе Губерта обратилъ на себя другой человѣкъ, который, сильно кашляя, подошелъ къ нимъ. Это былъ старикъ маленькаго роста, въ старой соломенной шляпѣ и холщевой рубашкѣ.

На вопросъ Губерта, кто этотъ маленькій, толстый человѣкъ, онъ къ удивленію своему узналъ, что это то и есть король петроля, мистеръ Артизанъ, знаменитый богачъ, который купилъ свои имѣнія уже давно, когда землю въ этой мѣстности давали чуть что не даромъ и только случайно открылъ источникъ петроля.

Послѣ этого слѣдующія раскопки открыли много источниковъ петроля, которые въ скоромъ времени превратили мистера Артизана въ милліонера, такъ какъ хотя онъ и бралъ за петроль довольно низкую плату, но количество добываемаго матеріала было такъ велико, а затраты ничтожны, что выгода получалась громадная.

При всемъ этомъ, король петроля тратилъ на себя очень мало. Онъ ѣлъ мало и дурно, пилъ только воду, работалъ съ ранняго утра, до поздняго вечера и не позволялъ себѣ ни малѣйшаго развлеченія. Онъ даже не одѣвался порядочно, а носилъ платье до тѣхъ поръ, пока оно не сваливалось у него съ плечъ.

Наружность короля петроля крайне удивила Губерта. Онъ ожидалъ найти богатаго, знатнаго господина, какіе не рѣдки въ Америкѣ, и вдругъ увидѣлъ скупаго, маленькаго, толстаго, незначительнаго человѣка, который казалось заботился обо всемъ съ томительномъ безпокойствомъ.

Между мистеромъ Артизаномъ и его управляющимъ была большая разница, не только въ наружности, но и въ характерѣ, и во всемъ, выражавшаяся во всякихъ мелочахъ. Въ то время какъ мистеръ Артизанъ, несмотря на свою скупость, отличался извѣстнымъ добродушіемъ, въ глазахъ и во всей наружности управителя была алчность, а его безпокойный взглядъ, далеко не говорилъ въ его пользу.

На Губерта онъ съ первой минуты произвелъ непріятное впечатлѣніе. Онъ едва ему поклонился, назвалъ себя посланнымъ мистера Викета и сейчасъ же обратился къ мистеру Артизану, которому передалъ письмо своего хозяина.

Прочитавъ письмо, мистеръ Артизанъ поглядѣлъ на Губерта.

-- Вы будете хорошо приняты, сказалъ онъ видимо осматривая его. Вы останетесь здѣсь на источникахъ!

-- Я получилъ такое порученіе, мистеръ Артизанъ.

-- Хорошо, мнѣ это также пріятно. Двое всегда лучше усмотрятъ, чѣмъ одинъ. Вотъ мой управляющій Блэкъ, съ которымъ вы будете вмѣстѣ заниматься, каждый для своего хозяина.

Король петроля позвалъ своего управителя.

-- Вотъ новый житель Артизанъ-Рокса, мистеръ Блэкъ, сказалъ онъ. Довѣренный мистера Викета останется у насъ.

-- Хорошо! пробормоталъ Блэкъ.

-- Если это вамъ удобно, то вы будете жить съ мистеромъ Блэкомъ, продолжалъ Артизанъ, затѣмъ повернулся къ другимъ работникамъ, такъ какъ распоряжался всѣмъ самъ.

Казалось что Блэку это не очень правилось.

-- Вотъ скупой-то, сказалъ онъ, обращаясь къ Губерту, не будь у него еще отдѣльныхъ имѣній, меня давно бы отправили къ чорту.

Губертъ ничего не отвѣчалъ на это, а просилъ указать ему, гдѣ находятся колодцы, и затѣмъ, такъ какъ уже наступалъ вечеръ, отправился вмѣстѣ съ управляющимъ къ деревянному домику, гдѣ внизу жили работники и работницы, а наверху была довольно большая комната для Блэка и Губерта.

У мистера Артизана былъ особенный домъ рядомъ, но онъ ничѣмъ не былъ лучше.

Когда они пришли въ комнату Блэка, онъ сейчасъ же предложилъ Губерту простой, но сытный ужинъ.

Губертъ согласился, но не иначе какъ заплативъ за свою долю, а по окончаніи ужина сейчасъ же легъ въ постель.

На слѣдующій день Губертъ принялся за работу, не заботясь о томъ, что происходитъ кругомъ. Онъ заботился и трудился для своего хозяина, нагружалъ и отправлялъ къ нему бочки и даже когда позволяло время, помогалъ мистеру Артизану и Блэку.

Мистеръ Артизанъ наблюдалъ за Губертомъ незамѣтно для него самаго, и казалось находилъ его все лучше и лучше.

Вскорѣ Губерту бросилось въ глаза, что Блэкъ былъ въ сильномъ безпокойствѣ каждый разъ, когда мистеръ Артизанъ бывалъ вмѣстѣ съ нимъ въ сараяхъ. Онъ насмѣхался надъ нимъ, удивлялся что такой богачъ можетъ заниматься всѣмъ самъ и вообще видимо ненавидѣлъ своего хозяина.

Въ слѣдующую ночь случилось обстоятельство, поразившее Губерта.

Оксмо десяти часовъ вечера Блэкъ и Губертъ по обыкновенію отправились въ свою комнату наверху и легли спать, такъ какъ встали въ этотъ день очень рано.

Когда Губертъ легъ и сталъ уже засыпать, Блэкъ хотѣлъ еще что-то разсказать про скупость своего хозяина, но такъ какъ Губертъ не отвѣчалъ, то и онъ также скоро замолчалъ.

Былъ второй часъ ночи, когда Губертъ вдругъ проснулся отъ какого-то шума. Хотя въ комнатѣ было темно, тѣмъ не менѣе онъ увидалъ, что Блэкъ одѣлся и тихонько пробирался къ дверямъ, какъ бы не желая будить своего сожителя.

Губертъ не шевелился и сдѣлалъ видъ будто спитъ, ожидая что будетъ дальше.

Блэкъ осторожно подошелъ къ двери, открылъ ее какъ можно тише и исчезъ въ темнотѣ. Затѣмъ онъ спустился по лѣстницѣ и вышелъ изъ дома.

Тогда Губерту показалось, что онъ слышитъ внизу голоса. Что это значило? Что могло происходить среди ночи? Почему Блэкъ ушелъ такъ осторожно? Съ кѣмъ встрѣтился онъ у дома?

Губертъ всталъ. Какая-то неопредѣленная сила какъ будто толкала его узнать въ чемъ дѣло.

Между тѣмъ голоса внизу затихли.

Тогда Губертъ подошелъ къ окну и тихонько отворилъ его.

На дворѣ было не совсѣмъ темно и онъ могъ ясно видѣть какъ Блэкъ, въ сопровожденіи еще двухъ человѣкъ, направился къ тому мѣсту, гдѣ Стояли еще несосчитанныя бочки петроля, наполненныя въ теченіи дня.

Вмѣстѣ съ тѣмъ Губертъ увидѣлъ стоявшую въ нѣкоторомъ отдаленіи телегу.

Что все это могло значить?

Чрезъ нѣкоторое время Губертъ разглядѣлъ, что всѣ трое начали катить одну наполненную петролемъ бочку къ телегѣ, за нею послѣдовало еще четыре. За тѣмъ всѣ трое переговорили между собою и Губерту показалось, что остальные два дали Блэку денегъ.

Это было неслыханное воровство, въ чемъ Губертъ ни минуты не сомнѣвался, такъ какъ никто не станетъ получать среди ночи честно заработанныя деньги. Очевидно было, что Блэкъ обкрадываетъ своего хозяина.

Послѣ этого, телега уѣхала не видимая болѣе никѣмъ, а Блэкъ осторожно возвратился назадъ, между тѣмъ Губертъ уже легъ.

Когда Блэкъ вошелъ, онъ спросилъ его, развѣ такъ уже поздно, что онъ всталъ.

-- Нѣтъ, спите, еще, я ходилъ смотрѣть все ли въ порядкѣ, отвѣчалъ онъ и снова легъ въ постель.

Теперь Губертъ удостовѣрился въ справедливости своихъ подозрѣній, онъ зналъ съ какимъ человѣкомъ имѣетъ дѣло, и въ то время, какъ Блэкъ заснулъ, какъ человѣкъ со спокойной совѣстью, Губертъ сталъ обдумывать, что ему дальше дѣлать. Онъ рѣшилъ ничего не говорить пока, а ждать, что будетъ дальше. На слѣдующую ночь ничего не случилось, но на послѣслѣдующую Губертъ снова услышалъ, что Блэкъ осторожно всталъ и вышелъ.

Можно было сказать, что управитель не терялъ времени даромъ.

Губертъ также всталъ и подошелъ къ окну. Насколько онъ могъ видѣть, внизу были прежніе два человѣка, они снова взяли четыре бочки и отдали деньги Блэку.

На этотъ разъ Губертъ не легъ. Онъ хотѣлъ прямо перейти къ дѣлу и предостеречь Блэка.

Когда послѣдній вошелъ, онъ былъ удивленъ, найдя Губерта вставшимъ.

-- Теперь всего еще два часа, я вставалъ потому, что у меня было дѣло, сказалъ онъ, вы же можете еще спать.

-- Послушайте, Блэкъ, вы ведете нечестное дѣло, спокойно отвѣчалъ ему Губертъ, бросьте это, подозрѣніе можетъ насть также и на меня! До сихъ поръ я ничего не говорилъ и не дѣлалъ противъ васъ и надѣюсь, что вы не оставите безъ вниманія моего предостереженія, котораго я повторять больше не стану.

-- Отлично, мистеръ Губертъ, отлично! сказалъ Блэкъ и легъ на кровать, какъ будто ничего не случилось. Надо подумать о старости. Что же касается мистера Артизана, то сколько бы у него не взяли петроля, онъ все-таки будетъ богачемъ.

-- Вы знаете мое мнѣніе, Блэкъ, не принуждайте же меня быть доносчикомъ, снова сказалъ Губертъ. Во всякомъ случаѣ вы берете то, что вамъ не принадлежитъ и я не долженъ молчать объ этомъ, чтобы не быть вашимъ соучастникомъ.

-- Въ такомъ случаѣ самое лучшее ничего не видѣть и не слышать! отвѣчалъ Блэкъ. Спокойной ночи, мистеръ Губертъ, право не стоитъ такъ много разговаривать о такихъ пустякахъ.

Послѣ этого онъ считалъ дѣло поконченнымъ и не подозрѣвалъ, что Губертъ рѣшился не молчать долѣе о воровствѣ.

Когда Губертъ замѣтилъ, что воровство продолжается, то отправился въ одинъ день къ Артизану, въ его домъ.

Артизанъ принялъ его очень дружелюбно.

-- Здравствуйте, сказалъ онъ, не имѣете ли вы какой-нибудь жалобы, мистеръ Губертъ? Можетъ быть вамъ наливаютъ неполныя бочки?

-- Дѣйствительно, я пришелъ съ жалобой, мистеръ Артизанъ, отвѣчалъ Губертъ, но не относительно чего-нибудь касающагося меня или моего хозяина. Я обязанъ сообщить вамъ, что у васъ совершаются вещи, которымъ не слѣдуетъ быть. При вашемъ богатствѣ потеря для васъ незамѣтна, но узнавъ объ этомъ, я все-таки обязанъ сообщить вамъ.

-- Потеря? Какая потеря? съ удивленіемъ спросилъ Артизанъ.

-- Встаньте въ первую ночь и пройдитесь, тогда застанете вора, который ночью продаетъ бочки петроля.

-- Продаетъ ночью? спросилъ съ удивленіемъ мистеръ Артизанъ. Что вы этимъ хотите сказать? Продаетъ ночью?

-- Конечно, мистеръ Артизанъ, тѣмъ болѣе, что еслибы вы случайно открыли это, то могли бы подумать, что я также замѣшанъ въ это дѣло.

-- Кто же этотъ воръ?

-- Это вы сами увидите, мистеръ Артизанъ, къ тому же вамъ необходимо поймать вора, чтобы имѣть доказательства, отвѣчалъ Губертъ, но во всякомъ случаѣ я не прошу васъ скрывать, что доносъ сдѣлалъ я, тѣмъ болѣе, что я предупреждалъ его, но онъ не хотѣлъ меня слушать, такъ пусть теперь винитъ самъ себя.

Мистеръ Артизанъ поблагодарилъ Губерта, пожалъ ему руку и сказалъ ему, что съ каждымъ днемъ все болѣе уважаетъ его.

На слѣдующую ночь мистеръ Артизанъ сталъ сторожить, съ однимъ работникомъ.

Около часу ночи, къ сараямъ осторожно подъѣхала телѣга, затѣмъ раздался рѣзкій свистъ и почти сейчасъ же появился Блэкъ.

Въ первую минуту мистеръ Артизанъ думалъ, что Блэкъ явился тоже ловить вора и хотѣлъ уже позвать его, чтобы онъ не испугалъ чужихъ людей, пріѣхавшихъ въ телегѣ, но они уже. подошли къ Блэку и довѣрчиво разговаривали.

Это произвело неописанное впечатлѣпіе на толстяка. Онъ взялъ ружье и былъ въ сильномъ волненіи, но при видѣ того, что они всѣ вмѣстѣ стали нагружать бочки на телегу, онъ поспѣшно вышелъ изъ дому.

-- Что такое здѣсь дѣлается, мистеръ Блэкъ? вскричалъ онъ. Что за нагрузка ночью? И еще вдобавокъ несвѣшенныхъ бочекъ? Снимайте сейчасъ же обратно и будьте довольны, что я не поступилъ съ вами хуже.

Изумленіе всѣхъ троихъ было громадно, но они не торопились исполнять приказаніе, угрюмо переглядываясь другъ съ другомъ. Только когда изъ дома вышелъ работникъ и они не знали много ли еще народу можетъ явиться на зовъ хозяина, они рѣшились исполнить приказаніе и сняли бочки обратно съ телеги и поспѣшно уѣхали.

Блжъ остался и глядѣлъ на хозяина мрачно и съ угрозой.

-- Славная исторія, мистеръ Блэкъ! сказалъ Артизанъ. Клянусь Богомъ, славная исторія! не даромъ я оказывалъ вамъ полное довѣріе.

Блэкъ ничего не отвѣчалъ.

-- Вѣроятно это уже давно такъ идетъ и вы похитили у меня такимъ образомъ значительную сумму, продолжалъ Артизанъ, я вѣрилъ вамъ и не подозрѣвалъ ничего дурнаго, въ то время, какъ вы обкрадывали меня. Вотъ и приходится молчать въ отвѣтъ на всѣ обвиненія.

-- Что же мнѣ говорить, грубо отвѣчалъ Блэкъ.

-- Вы правы, тутъ нечего сказать, такъ какъ, къ счастію, я такъ поймалъ васъ, что вы не въ состояніи отпереться. Но только не выводите меня изъ терпѣнія. Я даю вамъ десять дней, чтобы убраться отъ меня и будьте довольны, что я не ѣду въ городъ передать васъ мировому судьѣ.

-- Объ этомъ нечего бы было и говорить, вы не обѣднѣете отъ нѣсколькихъ бочекъ, къ тому же петроль течетъ прямо изъ земли. Вы достаточно уже получили за то, что вашъ участокъ содержитъ въ себѣ источники, дайте же и другимъ нажиться.

-- Нечего сказать, славныя причины, громко замѣтилъ Артизанъ, я вижу, что съ вами всякіе разговоры излишни. Черезъ десять дней, мистеръ Блэкъ, васъ не должно быть здѣсь. Я не стану разговаривать съ вами, такъ какъ мы совершенно различные люди. До отъѣзда вы будете исполнять ваши обязанности, такъ какъ мнѣ надо время, чтобы найти кого-нибудь вмѣсто васъ, но берегитесь возобновить вашу штуку, такъ какъ тогда я буду неумолимъ и передамъ васъ суду.

Блэкъ задыхался отъ ярости. Конечно онъ понималъ, что сказать хозяину могъ только одинъ Губертъ, но его злоба была не на него, а на богача-хозяина.

Послѣ всего сказаннаго, мистеръ Артизанъ повернулся и пошелъ въ домъ.

Блэкъ также пошелъ обратно къ Губерту въ свою комнату. Губертъ уже всталъ зная, что внизу должно что-нибудь происходить.

-- Старый негодяй, сердито сказалъ Блэкъ, относя этотъ эпитетъ къ хозяину.

-- Я предупреждалъ васъ, но вы не хотѣли слушать, теперь пеняйте на себя.

На слѣдующее утро Блэкъ не могъ скрыть своей ярости, но Губертъ не обращалъ на это никакого вниманія и занимался только своей обычной работой.

-- Погоди, старый негодяй, говорилъ себѣ Блэкъ, если ты не хочешь немного удѣлить мнѣ твоего богатства, то я возьму себѣ самъ. Я уйду, во прежде еще постараюсь вознаградить себя. У тебя навѣрно есть куча денегъ, но онѣ ни къ чему не служатъ тебѣ. Берегись, о тебѣ никто плакать не станетъ!

XVI.

Открытіе пещеръ.

Тамъ, гдѣ волны бьются вѣчно о скалы, за бѣлой полосой прибоя, у подножія мѣловыхъ скаль, давно уже не было видно знакомаго рыбакамъ призрака.

Въ теченіи нѣсколькихъ недѣль не разъ поднимались сильныя бури, но все не было видно стараго Фейта, который прежде неизмѣнно, передъ каждой бурей, предостерегалъ рыбаковъ о близкой опасности.

Напрасно смотрѣли рыбаки на мѣловыя скалы, ожидая благодѣтельнаго призрака, тамъ болѣе ничего не появлялось.

Старая нищая говорила, что вѣрно окончился срокъ его странствованій и на смѣну ему должна явиться другая жертва вампира.

Рыбаки молча, покачивали головами. Казалось, они чувствовали, что теперь въ ихъ жизни чего-то не достаетъ.

Волны, какъ и прежде, бились о камни у подножія скалъ и по прежнему никто не осмѣливался къ нимъ приблизиться.

На кучѣ тростника, въ знакомой намъ пещерѣ, лежалъ старикъ, съ длинной, сѣдой бородой, въ старомъ, изношенномъ платьѣ. Около него стояла кружка съ водой.

Старый Фейтъ лежалъ не шевелясь, дыханіе, подымавшее его грудь, показывало, что онъ еще живъ.

Казалось, онъ былъ въ тяжелой болѣзни. Его лицо сильно измѣнилось, глаза ввалились, онъ весь высохъ, такъ что оставалась только кожа да кости.

Уже нѣсколько недѣль лежалъ онъ здѣсь, одинокій и безпомощный, до сихъ поръ онъ могъ, по крайней мѣрѣ, протащиться къ ручью, впадавшему въ море, и достать тамъ себѣ свѣжей воды. Но теперь онъ не могъ даже подняться съ тростника, служившаго ему постелью.

Небольшіе запасы пищи, сдѣланные имъ, также истощились и онъ съ часу на часъ ожидалъ смерти.

Старый Фейтъ никому не дѣлалъ зла въ жизни, его не мучили угрызенія совѣсти, а однако что-то. казалось, мѣшало ему умереть спокойно.

Его душу тяготила тайна, которую онъ долженъ былъ унести съ собою въ могилу.

Раскрыть эту тайну было единственнымъ желаніемъ старика. Но никто не шелъ къ нему въ пещеру, никто кромѣ его не зналъ пути въ пропасть.

Рядомъ съ его ложемъ, на скалѣ виднѣлись буквы, написанныя кускомъ угля.

Видно было, что, чувствуя упадокъ силъ, Фейтъ хотѣлъ было записать свою тайну, чтобы хотя этимъ образомъ имѣть возможность передать ее людямъ, но силы его истощились и онъ успѣлъ написать только нѣсколько словъ. Тутъ же валялся на землѣ кусокъ угля, выпавшій изъ его ослабѣвшей руки.

На стѣнѣ было написано:

"Ты, который найдешь мой трупъ, знай, что я старый графскій слуга Фейтъ. Я жилъ долго въ этой пещерѣ, моя смерть близка и я хочу облегчить мою душу. Я видѣлъ, какъ нынѣшняя графиня Варбургъ, въ одно воскресенье, войдя въ комнату, гдѣ лежалъ больной графъ...

Тутъ слова прерывались. Силы оставили старика и, казалось, его тайна должна была умереть вмѣстѣ съ нимъ.

Наступали послѣдніе дни единственнаго человѣка, которому природа открыла тайну мѣловыхъ пещеръ. Быть можетъ его останки найдутъ черезъ цѣлыя сотни лѣтъ, когда скалы будутъ наконецъ разрушены силой природы или рукою человѣка.

Но нѣтъ! Провидѣніе рѣшило иначе!

Смутныя воспоминанія Лили о времени, проведенномъ ею въ пропасти, навели ея защитниковъ на новый слѣдъ, побудили къ новымъ розыскамъ. Но не было ли уже поздно?

Несмотря на неудачу своихъ первыхъ попытокъ найти стараго Фейта, Бруно не падалъ духомъ и не терялъ надежды отыскать старика.

Со стороны моря было невозможно проникнуть въ этомъ мѣстѣ на берегъ; упорство могло повести только къ новымъ несчастіямъ. Оставалось только попытать счастія со стороны земли.

Со времени поднятія изъ пропасти трупа, вѣра въ ея недоступность поколебалась.

Но все-таки трудно было найти охотниковъ на такую смѣлую попытку. И въ первый разъ, не назначь графиня такого значительнаго вознагражденія, врядъ ли ея поиски увѣнчались бы успѣхомъ.

Конечно и Бруно могъ бы прибѣгнуть къ этому средству, но для этого надо было разглашать повсюду о своемъ намѣреніи, чего онъ ни въ какомъ случаѣ не хотѣлъ дѣлать.

Поэтому онъ рѣшился самъ изслѣдовать обрывъ, думая найти мѣсто, болѣе другихъ удобное для спуска внизъ.

Однажды, стоя на самомъ краю пропасти, онъ услышалъ вдругъ, что вблизи кто-то въ полголоса насвистываетъ пѣсню. Въ тоже время послышался мелодическій звонъ колокольчиковъ, которые крестьяне обыкновенно вѣшаютъ на шею коровамъ. Изъ лѣсу, въ нѣсколькихъ шагахъ отъ Бруно, вышелъ мальчикъ лѣтъ пятнадцати, босоногій и одѣтый въ простые холщевые панталоны и синюю, шерстяную блузу.

Не замѣчая Бруно, онъ подошелъ къ краю обрыва и, засучивъ панталоны до колѣнъ, спокойно приготовился спускаться внизъ. Повидимому, дорога была ему знакома.

-- Эй, любезный! Что ты хочешь тамъ дѣлать? крикнулъ ему Бруно.

Мальчикъ поспѣшно обернулся къ нему.

-- Я хочу спуститься туда, чтобы достать вонъ той травы для коровъ, онѣ ее очень любятъ! отвѣчалъ онъ, послѣ первой минуты изумленія.

-- Да ты не сынъ ли стараго Гильдебранта?

-- Ну да, я Михель Гильдебрантъ, отвѣчалъ мальчикъ, видимо удивленный, что незнакомый господинъ знаетъ его отца.

Впрочемъ, въ тоже время это обстоятельство побудило его смотрѣть болѣе довѣрчиво на незнакомца.

-- И ты хочешь спуститься въ обрывъ? продолжалъ Бруно.

Михель кивнулъ утвердительно головой.

-- А развѣ это не опасно?

Тотъ только насмѣшливо улыбнулся въ отвѣтъ.

-- Я всегда слышалъ, что никто не можетъ спуститься туда внизъ, замѣтилъ Бруно.

-- Я ужь тамъ не разъ былъ, отвѣчалъ Михель. Въ другомъ мѣстѣ въ самомъ дѣлѣ нельзя спуститься, а въ этомъ можно.

-- А какъ ты думаешь, могу ли я это сдѣлать?

-- Почему же нѣтъ? Это очень даже легко.. Можно держаться за кусты... видите, вонъ тамъ...

Съ этими словами, мальчикъ указалъ изумленному Бруно на довольно явственные слѣды шаговъ внизъ по обрыву, между мелкимъ кустарникомъ.

-- Ступайте за мной, я укажу вамъ дорогу, продолжалъ Михель, начиная осторожно спускаться, придерживаясь за кусты.

-- Это твои тамъ слѣды? спросилъ Бруно, слѣдуя за нимъ.

-- Нѣтъ не мои, отвѣчалъ Михель. Прошлую осень я нашелъ тамъ много черники, ужь и тогда слѣды были.

-- Не знаешь ты, кто туда могъ ходить?

-- Старикъ, съ большой сѣдой бородой. Я разъ видѣлъ, какъ онъ спускался внизъ. У него былъ такой странный видъ.

-- Значитъ ты его не знаешь?

-- Нѣтъ. Я тогда испугался, что онъ меня увидитъ и спрятался за дерево. Онъ не былъ похожъ на обыкновеннаго человѣка.

Этотъ разсказъ мальчика былъ первымъ, хотя и слабымъ, подтвержденіемъ того, что старый Фейтъ дѣйствительно живетъ въ скалахъ и знаетъ дорогу въ пропасть.

-- Это былъ никто иной, какъ Фейтъ! подумалъ тотчасъ же Бруно. Къ тому же описаніе его наружности подходитъ къ мнимому призраку, котораго такъ часто видѣли рыбаки.

-- Я хорошо его видѣлъ, продолжалъ Михель. Онъ былъ весь сѣдой и руки и ноги были у него такія же голыя, какъ и у меня. Сначала я принялъ было его за нищаго, такъ какъ у него на спинѣ былъ старый мѣшокъ.

-- И этотъ старикъ спустился внизъ?

-- Да, вотъ какъ разъ тутъ же, гдѣ и мы. Ну! прибавилъ онъ, вдругъ останавливаясь, теперь держитесь крѣпче на ногахъ, здѣсь трудное мѣсто. Какъ бы вамъ въ сапогахъ не оступиться.

-- Слушай Михель, сказалъ Бруно, если мы счастливо сойдемъ внизъ, то ты получишь отъ меня таллеръ.

Михель едва вѣрилъ своимъ ушамъ, такъ восхитительно казалось ему это обѣщаніе.

-- А можешь ли ты оставить на верху твоихъ коровъ? спросилъ Бруно.

-- О, да, онѣ никуда не уйдутъ, да кромѣ того на нихъ надѣты колокольчики, отвѣчалъ Михель.

-- Видѣлъ ты послѣ того старика? продолжалъ Бруно, когда Михель, не помня себя отъ радости, снова принялся спускаться.

-- Нѣтъ, отвѣчалъ Михель, больше ни разу.

-- А говорилъ ты объ этомъ другимъ?

-- Только дома отцу; да онъ даже мнѣ и не повѣрилъ, и сказалъ тогда: "ты вѣрно во снѣ это видѣлъ Михель". А я вовсе не спалъ и въ самомъ дѣлѣ видѣлъ старика. Еще тогда я подползъ къ самому краю обрыва и видѣлъ, какъ старикъ спускался, потомъ онъ вдругъ пропалъ.

Слѣдуя шагъ за шагомъ за своимъ молодымъ провожатымъ, Бруно наконецъ достигъ дна обрыва.

-- Вотъ мы и внизу! сказалъ Михель.

-- Ты всюду здѣсь былъ, Михель?-- спросилъ Бруно, оглядываясь вокругъ себя.

Со всѣхъ сторонъ возвышались дикія, почти отвѣсныя скалы.

Въ нихъ не только не было пещеръ, но даже нельзя было замѣтить ни одной трещины. Повидимому, здѣсь невозможно было нигдѣ укрыться человѣку. Доступъ къ морю былъ также прегражденъ скалами.

-- Странно! прошепталъ Бруно. Гдѣ же могъ остаться здѣсь тотъ старикъ, котораго, ты видѣлъ? Здѣсь должно быть есть гдѣ нибудь пещера.

-- Нѣтъ, я не нашелъ здѣсь никакой пещеры.

-- Покажи-ка мнѣ, гдѣ тогда пропалъ этотъ старикъ.

-- Вотъ здѣсь! отвѣчалъ Михель, подводя Бруно къ протекавшему по дну ручью.

-- Куда же стекаетъ вода изъ ручья?

-- Она уходитъ вотъ тутъ въ трещину, которая должно быть доходитъ до моря.

-- До моря! Бруно поспѣшно наклонился и раздвинувъ руками кусты увидѣлъ, что ручей исчезаетъ въ трещинѣ достаточно большой, чтобы въ нее могъ пройти человѣкъ, согнувшись. Въ это время года воды въ ручьѣ было такъ мало, что она нисколько не помѣшала бы проникнуть внутрь скалы.

Конечно не всякій рѣшился бы пойти по этому узкому мрачному проходу, ведущему Богъ вѣсть куда.

-- Ты не ходилъ въ эту трещину Михель? спросилъ Бруно.

-- Нѣтъ! Я ее до сихъ поръ ни разу не замѣчалъ.

-- Я хотѣлъ-бы посмотрѣть, нельзя-ли черезъ это отверстіе пройти на берегъ моря.

-- Что-же, это можно попробовать, отвѣчалъ смѣлый мальчикъ. Я пойду впередъ. Я меньше васъ и мнѣ легче будетъ тамъ пройти.

Съ этими словами Михель вошелъ въ ручей и не колеблясь ни минуты, углубился въ мрачный проходъ. Бруно послѣдовалъ за нимъ не обращая вниманія на воду, тотчасъ же промочившую насквозь его тонкіе сапоги.

Внутри царствовалъ полнѣйшій мракъ.

-- Ну что, Михель, можно идти дальше? спросилъ Бруно

-- Да можно, отвѣчалъ мальчикъ, тутъ кажется только становится уже, но все таки идти можно.

-- Кажется теперь мы попали на настоящую дорогу! подумалъ Бруно, продолжая медленно подвигаться впередъ,

-- А! вотъ ужь и свѣтлѣе становится! крикнулъ вдругъ Михель, далеко опередившій Бруно. Тутъ цѣлая пещера, и широко и высоко.

Бруно прибавилъ шагу и вскорѣ былъ уже рядомъ съ Михелемъ въ пещерѣ, въ которую проникалъ свѣтъ изъ другой, значительно большей.

Пройдя сквозь большую пещеру, Бруно увидѣлъ себя на берегу моря какъ разъ на томъ мѣстѣ, гдѣ онъ такъ неудачно пробовалъ выйти на берегъ въ тотъ день, когда утонулъ несчастный Францъ.

Слова Лили оправдывались; оставалось только отыскать пещеру стараго Фейта.

Желая сохранить въ тайнѣ свои розыски, Бруно велѣлъ Михелю ждать его на берегу моря, а самъ возвратился одинъ въ пещеры. Войдя въ большую пещеру, онъ повернулъ не въ сторону ручья, а въ противоположную, гдѣ онъ еще раньше замѣтилъ въ стѣнѣ широкую трещину.

Эта трещина вела въ другую пещеру, гдѣ царствовалъ полумракъ.

-- Фейтъ! сказалъ тихо Бруно, входя въ пещеру. Фейтъ! Вы здѣсь?

Никто не отвѣчалъ. Но въ ту же минуту Бруно замѣтилъ въ отдаленіи у стѣны кучу тростника, на которой неподвижно лежалъ старикъ съ сѣдой бородой. Это былъ; стары и Фейтъ, Бруно узналъ его съ перваго взгляда.

-- Фейтъ! сказалъ Бруно подходя и трогая старика за руку.

Фейтъ не пошевелился. Казалось въ немъ угасла послѣдняя искра жизни.

-- Не умеръ ли онъ? подумалъ съ ужасомъ Бруно. Неужели я опоздалъ! Фейтъ! Фейтъ! вскричалъ онъ. Слышите вы?

Но старикъ по прежнему лежалъ неподвижно.

Бруно наклонился надъ нимъ. Его страхъ смѣнился надеждой, когда онъ замѣтилъ что Фейтъ подаетъ еще признаки жизни. Грудь старика медленно подымалась и опускалась.

Прежде всего необходимо было унести несчастнаго отсюда и поручить его попеченіямъ доктора. Бруно поспѣшно вышелъ изъ пещеры и не говоря ни слова мальчику о своей находкѣ, поднялся вмѣстѣ съ нимъ наверхъ обрыва.

-- Не говори сегодня никому о томъ, что мы были тамъ внизу, сказалъ Бруно, когда они были уже на дорогѣ, отдавая сіяющему отъ радости Михелю обѣщанный таллеръ.

-- О! да, конечно! я никому не буду говорить, отвѣчалъ мальчикъ.

-- Завтра или послѣ завтра, пожалуй, можешь говорить, но лучше будетъ, если ты пока объ этомъ не будешь разсказывать. Если ты промолчишь, я дамъ тебѣ еще таллеръ.

Мальчикъ обѣщалъ непремѣнно молчать и простившись съ Бруно побѣжалъ за своими коровами, которыя въ это время ушли такъ далеко, что звонъ ихъ колокольчиковъ былъ едва слышенъ.

Наконецъ, попытки Бруно увѣнчались полнымъ успѣхомъ!

Вернувшись въ городъ, онъ тотчасъ же велѣлъ нанять карету, собралъ нѣсколько одѣялъ, чтобы было чѣмъ укутать больнаго и захватилъ два фонаря, такъ какъ дѣло подвигалось уже къ вечеру.

Окончивъ поспѣшно всѣ эти приготовленія, Бруно выѣхалъ изъ города, взявъ съ собой только одного слугу на вѣрность и скромность которого онъ могъ положиться.

Солнце уже сѣло и начинало быстро темнѣть, когда карета приблизилась къ обрыву. Конечно вечеромъ путь внизъ былъ опаснѣе, но медлить было нельзя такъ какъ старый Фейтъ могъ умереть съ минуты на минуту. Быть можетъ теперь еще было возможно возвратить несчастнаго къ жизни.

Оставивъ карету въ нѣкоторомъ разстояніи отъ пропасти, Бруно взялъ одно изъ одѣялъ и фонари и направился въ сопровожденіи слуги къ тому мѣсту обрыва, гдѣ можно было спуститься внизъ.

Успѣхъ увѣнчалъ его усилія. Не смотря на мракъ затруднявшій и безъ того опасный спускъ, вскорѣ на краю пропасти показались Бруно и слуга, неся безжизненное тѣло стараго Фейта.

Подойдя къ ожидавшей ихъ каретѣ, они осторожно уложили несчастнаго старика на заднѣе сидѣнье, сами сѣли напротивъ чтобы поддерживать его и карета тронулась.

Бруно радовался въ душѣ благопріятному исходу своей попытки, такъ какъ во всякомъ случаѣ это должно было имѣть важныя послѣдствія.

Даже въ случаѣ того, если старый Фейтъ умретъ не сказавъ ничего, то и тогда самый фактъ его житья въ пропасти и существованія пути туда, былъ первымъ шагомъ къ объясненію внезапнаго появленія Лили въ городѣ, а также и того, гдѣ она провела время прошедшее со дня ея исчезновенія. Смутныя воспоминанія Лили были не болѣзненнымъ бредомъ, а дѣйствительностью.

Въ то же время необходимо было держать въ тайнѣ это удивительное открытіе; чтобы тѣмъ сильнѣе было бы произведенное имъ дѣйствіе. Для этого Бруно поспѣшилъ купить молчаніе слуги и кучера и сверхъ того обѣщалъ еще большую награду впослѣдствіи, чтобы побудить ихъ держать твердо свое обѣщаніе.

Была уже ночь, когда карета въѣхала въ городъ и остановилась передъ домомъ Гагена.

Слуга выскочилъ изъ кареты и позвонилъ. Дверь тотчасъ же отворилась и на порогѣ показалась экономка доктора, которая узнавъ Бруно, встрѣтила его привѣтливой улыбкой.

-- Докторъ дома, сказала она, онъ у себя въ кабинетѣ.

Спустя минуту, Бруно входилъ уже въ кабинетъ Гагена.

-- Я привезъ вамъ новаго паціента, Этьенъ, сказалъ онъ. И даже такого, съ которымъ вамъ будетъ не мало труда. Онъ очень близокъ къ смерти, если только ужь не умеръ.

-- Мы это сейчасъ узнаемъ, другъ мой, отвѣчалъ Гагенъ. Гдѣ же вашъ паціентъ?

Бруно отворилъ дверь и слуга тотчасъ же внесъ несчастнаго Фейта и положилъ его на софу.

Послѣ первой минуты изумленія, Гагенъ тотчасъ же догадался въ чемъ дѣло.

-- Вы достигли вашей цѣли? сказалъ онъ взглядывая на Бруно. Это вѣдь никто другой какъ старый Фейтъ?

-- Да, Этьенъ, это онъ! Но я боюсь, что я опоздалъ, онъ кажется уже умеръ.

-- Поздравляю васъ, другъ мой, это во всякомъ случаѣ очень важный успѣхъ. И вы нашли его тамъ, въ пещерахъ у моря?

-- Да, именно тамъ, гдѣ говорила Лили. Теперь можно объяснить всѣ таинственныя обстоятельства, дѣла. Только надо узнать живъ ли еще старикъ и можемъ-ли мы надѣяться получить отъ него объясненія.

Гагенъ подошелъ къ Фейту и началъ его осматривать.

-- Онъ еще не умеръ, сказалъ онъ. Не вся еще надежда потеряна. Предоставьте мнѣ заботу о немъ.

-- Отъ всего сердца, Этьенъ, если только вы согласны взять на себя этотъ трудъ.

-- Развѣ вы могли въ этомъ сомнѣваться?

Бруно позвалъ своего слугу и велѣлъ ему перенести Фейта въ назначенную для него заднюю комнату, гдѣ нѣкогда помѣщалась больная Лили.

Тамъ старикъ былъ уложенъ на постель и слуга получилъ отъ Бруно приказаніе остаться для присмотра за нимъ.

-- Мнѣ кажется, сказалъ Бруно Гагену, когда они вышли изъ комнаты больнаго, что лучше всего намъ было-бы молчать объ этой находкѣ.

-- Конечно! Это первое условіе, если мы хотимъ достичь нашей цѣли, подтвердилъ Гагенъ. Надо надѣяться что старикъ останется въ живыхъ. Это очень важно для насъ. Противъ такихъ опасныхъ враговъ какъ тѣ, съ которыми мы боремся, необходимо сильное оружіе, подавляющее доказательство. А теперь отдохните, вы очень устали и къ тому же намъ сегодня больше нечего дѣлать. Надѣюсь что при слѣдующемъ вашемъ посѣщеніи, я буду имѣть возможность сказать вамъ, что судьба враговъ въ нашихъ рукахъ и близка рѣшительная минута. Прощайте.

XVII.

Лили и графиня.

Лили лишилась послѣдняго мужества. Она не могла даже ни на что надѣяться.

Нескончаемая борьба надломила ея силы; она видѣла себя беззащитной въ рукахъ той, которую она давно считала своимъ смертельнымъ врагомъ.

Всѣ попытки къ освобожденію были напрасны. Она была и осталась плѣнницей, зависящей отъ произвола своего тюремщика.

Однажды, когда она тихо плача, стояла на колѣняхъ у своей постели опустивъ лицо на подушку, ей послышались вдали приближающіеся шаги.

Это была графиня и капелланъ замка.

-- Я отвѣчаю за справедливость моихъ словъ, говорилъ капелланъ идя съ графиней къ башнѣ. Его свѣтлость принялъ какое то энергическое рѣшеніе. И оно не въ пользу его сына.

-- Вы не были сами въ домѣ доктора Гагена? спросила графиня.

-- Нѣтъ, мнѣ удалось только добыть нѣкоторыя свѣдѣнія, графиня. Въ домѣ доктора происходитъ опять что-то необыкновенное, но что именно, я не могъ узнать.

-- Отъ кого вы это слышали?

-- Отъ одного изъ знакомыхъ доктора Гагена, который часто его видитъ. Наступаетъ рѣшительная минута, графиня, я не знаю въ чемъ состоитъ опасность, во Леонъ Брассаръ не можетъ болѣе надѣяться на примирѣніе съ отцемъ...

-- Тише, шепнула графиня своему спутнику. Мы подходимъ теперь къ комнатѣ, въ которой помѣщена помѣшанная изъ больницы Св. Маріи.

-- Вы желаете, графиня, чтобы я сопровождалъ васъ?

-- Да, конечно! Вы поможете мнѣ побѣдить упорство этой дѣвушки, которая или помѣшанная или ловкая обманщица. Я хочу наконецъ обнаружить истину. Вы вѣдь ходили уже къ ней чтобы исповѣдывать ее.

-- Она тогда не отказалась отъ своихъ намѣреній, графиня; она не жалѣла ни слезъ ни жалобъ, раз сказывая о своихъ несчастіяхъ и о томъ, какія гоненія она перенесла.

-- Откройте дверь, Филиберъ, я хочу положить конецъ этому невыносимому положенію, сказала графиня, подавая капеллану ключъ отъ комнаты Лили.

При видѣ входящей графини, Лили въ ужасѣ вскочила, отирая струившіяся по ея щекамъ слезы.

-- Дѣвушка плакала! сказала графиня, обращаясь къ капеллану. Быть можетъ это ее смягчило; тогда мы значитъ пришли во время.

-- Дитя мое, мы пришли чтобы еще разъ попытаться убѣдить васъ высказать истину, продолжала графиня обращаясь къ Лили, такимъ мягкимъ, добродушнымъ тономъ, что незнакомый съ обстоятельствами дѣла, ни на минуту не усумнился бы въ ея искренности. На Лили эта ложная доброта производила страшное, подавляющее впечатлѣніе.

Ваши увѣренія безполезны. Судъ нашелъ, выслушавъ безсчисленныхъ свидѣтелей, что вы или помѣшанная или обманщица. Это слово жестоко. Но я думаю что вы скорѣе были жертвой другихъ, неизвѣстныхъ мнѣ людей.

-- Да, это очень возможно, подтвердилъ капелланъ. Бѣдная дѣвушка сдѣлалась жертвой злыхъ людей!

-- Мнѣ жаль васъ, продолжала графиня, я обѣщаю ничего не предпринимать противъ васъ, если только вы рѣшитесь, въ присутствіи свидѣтелей, заявить, что вы не графиня Варбургъ и что васъ принудили другіе взять на себя эту роль. Я обѣщаю вамъ также полную безнаказанность за вашъ проступокъ, наконецъ, обѣщаю впередъ позаботиться о томъ, чтобы вы ни въ чемъ не нуждались.

-- О! Боже мой! простонала Лили, ломая руки. Вы не были моей матерью, хотя я васъ такъ называла; вы показывали что любите меня, и такой жестокости я никогда не думала встрѣтить въ васъ!

Филиберъ покачалъ головой, дѣлая видъ что его поражаетъ такая испорченность въ молодой дѣвушкѣ, которую не трогаетъ даже безпримѣрная доброта графини.

-- Да, я буду всегда о васъ заботиться, продолжала графиня. Я ставлю только одно условіе, чтобы вы не видѣлись больше съ тѣми людьми, которые натолкнули васъ на преступленіе. Когда вы признаніемъ докажете, что ваши умственныя способности не разстроены, вы будете свободны и я возьму на себя устроитъ вашу будущность.

-- Какое благородное великодушіе! вскричалъ капелланъ. Заклинаю васъ несчастная, откройте наконецъ истину, скажите кто вы!

Лили отвернулась, закрывъ лицо руками.

-- Послушайте моего совѣта! продолжалъ Филиберъ, мягкимъ, вкрадчивымъ голосомъ. Опомнитесь!... Не отталкивайте протянутую вамъ руку помощи.

-- Вы остаетесь при вашихъ увѣреніяхъ, сказала графиня. Не моя вина, если вы за нихъ пострадаете. Ваша участь зависитъ отъ васъ самихъ.

-- Молитесь и просите Бога, чтобы Онъ внушилъ вамъ благоразумное рѣшеніе, прибавилъ Филиберъ.

-- Мое рѣшеніе неизмѣнно! отвѣчала твердо Лили. Не старайтесь напрасно убѣдить меня. Или вы можетъ быть хотите, чтобы я сказала ложь, для того, чтобы получить тѣнь свободы? Вы не знаете, что произошло, вамъ извѣстно только то, что сообщила вамъ вторая жена моего несчастнаго отца. Я дочь графа Варбургъ, и всѣ ваши усилія заставить меня отказаться отъ этого имени будутъ напрасны. Я вижу, что мнѣ нѣтъ никакого спасенія, но я до послѣдней минуты не откажусь отъ моихъ правъ.

-- Какая черствость души! Какое упорство! вздохнулъ капелланъ.

-- Вы стоите на своемъ, вскричала графиня, такъ пусть же васъ постигнетъ то, чего вы заслужили. Я сдѣлала все, чтобы смягчить вашу участь, но всѣ мои попытки разбились о ваше упорство. Пойдемте, господинъ капелланъ, предоставимъ неисправимую ея судьбѣ. Конечно она должна оставаться здѣсь, пока не будетъ рѣшена ея участь.

-- Какъ это печально, что всѣ добрыя намѣренія разбиваются о такую закоснѣлость, замѣтилъ съ видомъ сожалѣнія Филиберъ, выходя вслѣдъ за графиней изъ комнаты Лили.

-- Быть можетъ необходимость заставитъ ее просить о томъ, что я ей сегодня напрасно предлагала, отвѣчала графиня.

Дверь въ комнату Лили закрылась.

Что предстояло еще несчастной? Она была въ рукахъ врага, который ни передъ чѣмъ не остановится, чтобы только погубить ее.

Страхъ и отчаяніе наполнили душу Лили. Она видѣла, что каждый день можетъ быть послѣднимъ днемъ ея жизни. Она погибла, если графинѣ удастся найти средство убить ее, не возбуждая этимъ ни чьихъ подозрѣній.

Между тѣмъ наступилъ вечеръ. Въ корридорѣ снова послышались шаги. Это была старая полу-слѣпая служанка, назначенная графиней для прислуживанія заключенной.

Она несла теперь по обыкновенію ужинъ для Лили. Затворивъ за собой дверь, она только что начала уставлять на столѣ приборъ и кушанья, какъ кто-то громко позвалъ ее у входа въ башню.

Поспѣшно разставивъ кое-какъ посуду, она бросилась вонъ изъ комнаты Лили, и въ торопяхъ забыла запереть на ключъ дверь, а только захлопнула ее.

Лили замѣтила это и лучь надежды мелькнулъ въ ея сердцѣ. Что, если она воспользуется этимъ счастливымъ случаемъ для бѣгства, не дожидаясь помощи Бруно, который уже давно не показывался?

Темнота вечера покровительствовала ея замыслу. Она была бы спасена, еслибы только ей удалось выйти изъ башни; оставить замокъ было гораздо легче, такъ какъ если даже наружныя двери и были бы заперты, то ихъ можно бы было легко отворить, такъ какъ ключи отъ нихъ никогда не вынимались изъ замковъ.

Лили думала только, ждать ли ей наступленія ночи или сейчасъ же выйти изъ башни. Послѣднее было опасно, такъ какъ въ такое время, проходя по замку, она могла еще встрѣтить кого-нибудь изъ слугъ. Ночью же она могла надѣяться пройти незамѣченной никѣмъ.

Съ лихорадочнымъ волненіемъ прислушивалась Лили не возвращается ли служанка.

Но время проходило, а служанка не возвращалась. Она повидимому позабыла, что оставила дверь незапертой.

Подобнаго благопріятнаго случая не могло больше представиться! Наступила ночь и въ замкѣ все успокоилось. Никакой шумъ не достигалъ болѣе до слуха заключенной.

Вдругъ ей послышался какой-то странный шумъ. Наканунѣ ночью, случайно проснувшись, она услышала отдаленный шумъ шаговъ и какое-то бормотанье. Теперь это было тоже самое. Откуда доносились эти звуки? Изъ замка? Нѣтъ! Это было едвали возможно, такъ какъ башня была совершенно отдѣлена отъ остальныхъ частей замка, ходьба и разговоръ въ комнатахъ котораго не могли быть здѣсь слышны.

Но скоро все стихло. Лили осторожно подошла къ двери и прислушалась. Тишина царствовала повсюду -- наступила удобная минута для попытки къ бѣгству.

Сердце Лили сильно билось, когда она переступала порогъ своей комнаты и вышла въ длинный и широкій сводчатый корридоръ башни.

Ей было знакомо расположеніе замка до малѣйшихъ подробностей. Она знала каждый поворотъ, каждый уголъ и теперь не смотря на мракъ была увѣрена, что не собьется съ дороги.

Но каково было ея отчаяніе, когда она, дойдя до конца корридора, наткнулась на запертую желѣзную дверь, которая обыкновенно всегда была открыта.

Значитъ служанка, позабывъ запереть дверь комнаты Лили, вмѣсто того заперла дверь башни, что одинаково дѣлало невозможной всякую попытку къ бѣгству.

Горе Лили было тѣмъ сильнѣе, что она совершенно не разсчитывала на это препятствіе и ударъ былъ совершенно неожиданный.

Надежда на спасеніе исчезла и несчастная снова увидѣла себя плѣнницей во власти ея злѣйшаго врага.

Въ эту минуту до ея слуха снова донесся шумъ шаговъ и на этотъ разъ такъ явственно, что она невольно вздрогнула; ей показалось также, что она слышитъ чей-то тихій голосъ.

Подходя къ двери своей комнаты, Лили услышала еще яснѣе шумъ шаговъ и звукъ голоса, они раздовались съ другаго конца корридора. Очевидно, кромѣ нея въ башнѣ былъ еще кто-нибудь, можетъ быть тоже плѣнникъ графини.

Онъ повидимому не находилъ сна и разговаривалъ самъ съ собой, ходя взадъ и впередъ по своей комнатѣ.

Но кто это могъ быть? Лили не могла узнать голоса, такъ какъ звуки доносились до нея слабо, хотя и ясно. Не была ли это та таинственная личность, которую встрѣтилъ на дорогѣ къ замку Бруно, въ ту ночь, когда онъ хотѣлъ освободить Лили?

XVIII.

Искуситель.

Мистеръ Артизанъ имѣлъ обыкновеніе въ концѣ каждаго мѣсяца ѣздить въ городъ для сведенія счетовъ. Онъ тогда, какъ это было всѣмъ извѣстно, привозилъ значительныя суммы въ Артизанъ-Роксъ и держалъ ихъ въ своемъ деревянномъ домѣ, гдѣ кромѣ него была только одна старая глухая служанка Лалла-Джекъ.

Въ домѣ находились кабинетъ, столовая, спальня, всѣ просто, даже бѣдно убранныя, и сверхъ того большое помѣщеніе для бочекъ съ петролемъ, рядомъ съ которымъ была небольшая комната, гдѣ мистеръ Артизанъ держалъ свои книги.

Вскорѣ послѣ отказа полученнаго Блэкомъ, наступилъ конецъ мѣсяца. Передъ отъѣздомъ, мистеръ Артизанъ позвалъ къ себѣ Губерта.

-- Вы знаете, сказалъ онъ, что мистеръ Блэкъ скоро уходитъ. Мнѣ необходимъ управляющій, на котораго я могъ бы положиться. Хотите вы занять эту должность?

-- Съ удовольствіемъ, мистеръ Артизанъ, но вѣдь я на службѣ у мистера Викета! отвѣчалъ Губертъ.

-- Я беру на себя переговорить съ мистеромъ Викетомъ. Если вы согласны, то съ этой минуты вы служите у меня, а не у него.

-- Очень вамъ благодаренъ, мистеръ Артизанъ. Я не хотѣлъ бы только, чтобы мистеръ Викетъ счелъ меня за неблагодарнаго человѣка.

Четверть часа спустя послѣ этого короткаго разговора, Губертъ былъ уже управляющимъ мистера Артизана.

Самъ же петрольный король уѣхалъ въ городъ въ своемъ легкомъ двухколесномъ шарабанѣ, такъ какъ онъ всегда ѣздилъ одинъ. Это Блэкъ зналъ лучше чѣмъ кто-нибудь другой, на этомъ и основалъ онъ свой планъ воспользоваться деньгами своего бывшаго хозяина, и однимъ ударомъ добыть большую сумму.

Вскорѣ послѣ отъѣзда мистера Артизана, онъ взялъ свое охотничье ружье и вышелъ, дѣлая видъ, что идетъ въ сосѣдній лѣсъ на охоту, что обыкновенно дѣлали всѣ въ свободное время.

Новый управляющій былъ уже нанятъ, и поэтому онъ не считалъ себя обязаннымъ присутствовать при работахъ.

Въ теченіи мѣсяца обыкновенно накоплялось много дѣлъ, такъ что мистеръ Артизанъ оставался долго въ городѣ и возвращался домой не раньше вечера.

Блэкъ рѣшился подстеречь его на возвратномъ пути черезъ лѣсъ, и подпустивъ на близкое разстояніе всадить ему пулю въ голову. Въ случаѣ удачи онъ думалъ спрятать тѣло гдѣ-нибудь въ лѣсу, и затѣмъ сѣвъ въ шарабанъ убитаго ѣхать съ своей добычей до какой-нибудь станціи желѣзной дороги.

Войдя въ лѣсъ онъ выбралъ тамъ удобное мѣсто, откуда онъ могъ видѣть дорогу не будучи самъ замѣченъ, такъ какъ его скрывала густая группа деревьевъ.

Тутъ онъ удобно расположился на травѣ среди деревьевъ и началъ спокойно ждать вечера. Заряженное ружье лежало около него и онъ но временамъ поглядывалъ на дорогу. Охотникъ подстерегаетъ дичь съ большимъ волненіемъ, чѣмъ Блэкъ ждалъ той роковой минуты, когда его бывшій хозяинъ подъѣдетъ на выстрѣлъ его ружья.

Все было тихо. Петрольный король медлилъ своимъ возвращеніемъ. Наконецъ до слуха Блэка донесся отдаленный стукъ колесъ приближающагося экипажа.

Блэкъ схватилъ ружье и съ нетерпѣніемъ ожидалъ когда экипажъ наконецъ поровняется съ нимъ.

-- Но что это значитъ? Онъ ясно разслышалъ звуки двухъ голосовъ. Неужели мистеръ Артизанъ возвращался не одинъ?

Дѣйствительно, вскорѣ, когда шарабанъ былъ уже близко, Блэкъ узналъ мистера Викета, сидѣвшаго рядомъ съ Артизаномъ. Оба они оживленно о чемъ-то разговаривали.

Блэкъ увидя это, поспѣшилъ оставить свою засаду и вернулся назадъ въ Артизанъ-Роксъ ближайшей дорогой черезъ лѣсъ, прежде мистера Артизана и его спутника.

На этотъ разъ, благодаря случайности, петрольный король избѣгнулъ опасности, о которой онъ и не подозрѣвалъ.

Мистеръ Викетъ пріѣхалъ дли того, чтобы устроить съ Артизаномъ одну торговую сдѣлку и кстати сказать Губерту, что онъ его охотно отпускаетъ. На слѣдующій день онъ возвратился въ городъ пѣшкомъ.

Теперь у мистера Артизана былъ новый управляющій и при томъ такой, которому онъ могъ вполнѣ довѣрять. Этимъ онъ повидимому былъ очень доволенъ.

Присутствіе Блэка, казалось, было ему непріятно, и онъ сказалъ ему, что онъ можетъ теперь уйти.

Но это не входило въ разсчетъ Блэка, и онъ объявилъ, что уйдетъ, но не раньше какъ черезъ нѣсколько дней, когда же именно, еще не знаетъ самъ.

Вечеромъ этого же дня, когда Губертъ, окончивъ свои занятія, вошелъ въ комнату, которую онъ такъ долго занималъ вмѣстѣ съ Блэкомъ, онъ встрѣтилъ въ ней послѣдняго.

-- Хорошо, что вы пришли, Губертъ, сказалъ Блэкъ. Мнѣ надо съ вами переговорить. Здѣсь мы одни, никто насъ не услышитъ. Хотите вы меня выслушать?

-- Почему же нѣтъ?

-- Слушайте же. У насъ съ вами нѣтъ ни гроша за душой.

-- Но мы здоровы и сильны, Блэкъ, это что-нибудь да значитъ!

-- Да, и мы должны разточать эту силу и здоровье на службѣ богатыхъ. Съ трудомъ добываемъ мы работу за скудную плату, пока мы здоровы, но когда мы состаримся и наши силы истощатся, у насъ не будетъ куска хлѣба и всякій будетъ гнать насъ отъ себя.

-- Это очень печально, во всякомъ случаѣ, замѣтилъ Губертъ.

-- Печально? Только печально? Вѣдь это голодпая смерть! продолжалъ Блэкъ, пытливо глядя на Губерта своими черными сверкающими глазами. Кто можетъ имѣть лучшее и не старается достичь его, тотъ не болѣе какъ оселъ!

-- И вы можете имѣть лучшее?

-- Какъ и вы, точно также! Развѣ мы не дураки? Развѣ мы не наталкиваемся каждый день на разные глупыя предразсудки? Кто далъ право Артизану быть нашимъ хозяиномъ и господиномъ?

-- Онъ хозяинъ и этого совершенно достаточно, сказалъ съ улыбкой Губертъ.

-- Но почему-же онъ хозяинъ? Почему онъ богатъ, а мы бѣдны? Вы скажете, что должны существовать и богатые и бѣдные? Но это нелѣпость! Развѣ мы не имѣемъ такого-же права быть богатыми какъ и самъ Артизанъ?

-- Конечно имѣемъ! Никто не мѣшаетъ вамъ разбогатѣть.

-- Въ томъ то и дѣло что мнѣ мѣшаютъ! Мнѣ мѣшаетъ Артизанъ, для обогащенія котораго я трудился. Я хочу пойти къ нему и потребовать мою часть.

-- Что? что вы хотите сдѣлать? спросилъ Губертъ, съ изумленіемъ и сомнѣніемъ въ голосѣ.

-- Я хочу потребовать отъ мистера Артизана мою часть и если онъ не отдастъ ее добровольно, то я возьму силой. И вы должны имѣть свою часть, Губертъ, у васъ вѣдь тоже ничего нѣтъ. Отбросьте глупыя мысли! Пойдемте сегодня вечеромъ къ Артизану, потребуемъ отъ него денегъ и раздѣлимъ между собой.

-- Что вы говорите Блэкъ! Но вѣдь это вымогательство, даже хуже, просто грабежъ!

-- Къ чему обращать вниманіе на имена, которые дали такимъ поступкамъ богатые. Мы возьмемъ только то, что принадлежитъ намъ по праву, у Артизана и безъ того довольно останется.

-- Оставьте это безумное намѣреніе Блэкъ! сказалъ Губертъ, думая что это возбужденіе было просто слѣдствіемъ полученнаго его товарищемъ отказа отъ мѣста.

-- Значитъ вы не одобряете моего намѣренія?

-- Ни въ какомъ случаѣ, Блэкъ!

-- Не вредите самому себѣ, Губертъ! Мы возьмемъ у богатаго плута что намъ надо и потомъ уйдемъ куда захотимъ.

-- Я не хочу ничего чужаго, Блэкъ!

-- Какъ хотите! Я не могу васъ принудить! сказалъ мрачно Блэкъ и сухо поклонившись, вышелъ изъ комнаты.

Когда шаги Блэка замолкли въ отдаленіи, зловѣщее предчувствіе проникло въ душу Губерта. Онъ началъ опасаться чтобы Блэкъ не привелъ въ исполненіе своей угрозы, и пошелъ въ самомъ дѣлѣ вымогать деньги, которыя будто бы слѣдовали ему но праву.

Чтобы узнать куда пошелъ Блэкъ, онъ вышелъ изъ своей комнаты и спустился внизъ. Но бывшій управитель уже исчезъ. Тогда Губертъ подошелъ къ дому занимаемому мистеромъ Артизаномъ; тутъ онъ встрѣтилъ нѣсколько рабочихъ которые на вопросъ его о Блэкѣ, отвѣчали что они видѣли какъ тотъ шелъ по дорогѣ въ городъ.

Это успокоило Губерта. Онъ подумалъ что Блэкъ отказался отъ своего безумнаго намѣренія и, не желая оставаться у своего бывшаго хозяина, ушелъ въ городъ.

Раньше Губертъ думалъ уже предупредить Артизана объ угрозахъ Блэка, но теперь, видя это безполезнымъ, отказался отъ своего намѣренія и спокойно вернулся въ свою комнату.

Блэкъ дѣйствительно ушелъ, но вскорѣ вернулся и пользуясь темнотой, сталъ ходить около Артизана-Рокса какъ хищный звѣрь, чующій добычу.

Уже давно его единственнымъ желаніемъ было разбогатѣть, чтобы не быть принужденнымъ служить другимъ и работать.

Ему было все равно какимъ-бы образомъ это не случилось.

Артизанъ былъ неизмѣримо богатъ, удайся Блэку завладѣть частью его богатства и онъ былъ-бы вполнѣ обезпеченъ на всю свою жизнь.

Съ этими мыслями, выждавъ когда все замолкло и около дома Артизана не было никого, онъ направился къ нему. Собаки сначала было залаяли, но потомъ замолчали узнавъ Блэка.

Дверь дома была не заперта и Блэкъ свободно проникъ до столовой, гдѣ въ это время сидѣлъ за ужиномъ мистеръ Артизанъ.

Петрольный король взглянулъ на вошедшаго съ изумленіемъ и видимымъ неудовольствіемъ.

-- Чего вамъ здѣсь еще надо? вскричалъ онъ.

-- Васъ! дерзко отвѣчалъ Блэкъ.

-- У меня не можетъ быть никакихъ дѣлъ съ вами. Я думалъ что между нами все уже покончено. Или васъ быть можетъ тяготятъ несправедливо пріобрѣтенныя деньги и вы хотите возвратить ихъ?

Блэкъ злобно усмѣхнулся.

-- Нѣтъ, я хочу еще прибавить къ нимъ немного! отвѣчалъ онъ.

Это взорвало Артизана.

-- Будьте довольны и тѣмъ, что я оставилъ безнаказаннымъ ваше воровство! вскричалъ онъ гнѣвно, уходите скорѣе отсюда, а то берегитесь!

-- Вы воображаете что я боюсь васъ? Я служилъ вамъ долго за истинно ничтожную плату, поэтому я нахожу, что могъ бы получить теперь отъ васъ нѣсколько тысячъ долларовъ. Какъ вы это находите?

-- Я еще не сошелъ съ ума! вскричалъ Артизанъ, для котораго ничего не было непріятнѣе, какъ если кто нибудь требовалъ отъ него денегъ. Мое терпѣніе истощилось! Ступайте вонъ, говорю вамъ!

-- Значитъ вы не хотите дать денегъ добровольно? спросилъ угрожающимъ тономъ Блэкъ.

Мистеръ Артизанъ невольно вздрогнулъ и съ безпокойствомъ взглянулъ на своего бывшаго управителя.

Въ эту минуту вошла въ комнату старая Лалла-Дженъ.

Это обстоятельство по видимому разстроило планы Блэка. Онъ бросилъ на Артизана взглядъ ненависти и вышелъ не говоря ни слова.

Было девять часовъ, ночь уже давно наступила.

Блэкъ остановился на минуту въ задумчивости, а потомъ направился къ стоявшему вдали домику, гдѣ жилъ Губертъ. Тотъ еще не ложился спать, такъ какъ въ окнахъ виднѣлся огонь.

Губертъ очень удивился увидя входящаго Блэка, котораго онъ считалъ уже ушедшимъ въ городъ.

-- Я не могу уйти! сказалъ Блэкъ, бросая на столъ свою шапку.

-- Вы еще долго оставались-бы здѣсь, еслибы не брались за безчестныя дѣла! замѣтилъ Губертъ. Вы одинъ во всемъ виноваты.

-- Ну еще виноватъ или нѣтъ! проворчалъ Блэкъ. Подумали вы о томъ, что и вамъ говорилъ?

-- Это все глупости!

-- И это тоже глупости, что мы можемъ разбогатѣть въ одну минуту? А? Если мы оба выйдемъ сегодня ночью отсюда, каждый съ полумилліономъ въ карманѣ, это тоже будетъ глупостью? Или вы думаете что у этого плута Артизана нѣтъ тамъ цѣлой кучи денегъ.

-- Конечно есть, но вѣдь эти деньги не наши!

-- Онѣ будутъ наши, если мы ихъ возьмемъ.

-- Что вы говорите. Блэкъ! Оставьте эти мысли. Развѣ мистеръ Артизанъ отдастъ деньги добровольно?

-- Онъ долженъ ихъ отдать, я беру это на себя! Мы раздѣлимъ его деньги и завтра будемъ уже далеко отсюда.

Губертъ испугался. Онъ увидѣлъ теперь, что не напрасно считалъ этого человѣка спосибнымъ на все. Что было ему теперь дѣлать?

-- Это опасный планъ, Блэкъ, сказалъ онъ, не говоря уже о томъ что онъ преступный. Вы не достаточно объ этомъ подумали.

-- Нѣтъ я все уже обдумалъ. Теперь дѣло только въ томъ, согласны ли вы помогать мнѣ?

-- Скорѣе я постараюсь отговорить васъ отъ этого.

-- Отговорить?

-- Да! одумайтесь, Блэкъ!... Откажитесь отъ этого плана, который только погубить васъ! Я понимаю что всякій хочетъ разбогатѣть, но развѣ нельзя достичь богатства честнымъ путемъ?

Блэкъ усмѣхнулся.

-- Честно или нѣтъ, мнѣ все равно, сказалъ онъ. Только бы были деньги въ кошелькѣ.

-- Подумайте, еще разъ говорю вамъ, послушайтесь моего совѣта, продолжалъ Губертъ, рѣшившійся удержать у себя на эту ночь Блэка, опасаясь чтобы онъ не вздумалъ привести въ исполненіе свой замыселъ. Здѣсь стоитъ еще ваша постель, лягте, усните, я увѣренъ, что къ утру вы измѣните ваше рѣшеніе.

-- Развѣ вы не боитесь меня? спросилъ Блэкъ, повидимому склоняясь на предложеніе Губерта.

-- Почему же я долженъ васъ бояться? возразилъ тотъ.

Блэкъ рѣшился остаться переночевать и бросился не раздѣваясь на свою побтель.

Губертъ хотѣлъ было не спать и наблюдать за Блэкомъ, но усталость побѣдила его и онъ уснулъ крѣпкимъ сномъ.

Убѣдившись что Губертъ спитъ, Блэкъ осторожно поднялся, стараясь не шумѣть, чтобы не разбудить спящаго. Было еще не поздно, но Губертъ былъ такъ утомленъ дневной работой, что спалъ какъ убитый.

Найдя ощупью свою шапку, такъ какъ было темно, Блэкъ осторожно ступая вышелъ изъ комнаты Губерта и неслышно спустился внизъ.

Тутъ его глаза невольно направились къ дому мистера Артизана.

Не колеблясь ни минуты, онъ подошелъ къ дому и твердою рукой отперъ дверь, которая не была заперта.

Въ передней было темно. Блэкъ пошелъ дальше Въ столовой было также темно, но сквозь пріоткрытую дверь изъ рабочей комнаты проникалъ лучъ свѣта.

Блэкъ отворилъ дверь и глазамъ его предстало ослѣпительное зрѣлище. Въ комнатѣ не было никого, но на столѣ, освѣщенномъ лампой, лежали груды золота серебра и банковыхъ билетовъ. Если даже въ душѣ Блэка было бы еще колебаніе, то оно навѣрно исчезло бы при видѣ денегъ.

Онъ поспѣшно подошелъ къ столу, чтобы овладѣть этими сокровищами. Артизанъ не слышалъ его прихода, да если бы даже и слышалъ, то это ни къ чему бы не повело, такъ какъ теперь никакая уже сила въ мірѣ не могла удержать Блэка.

Съ налившимися кровью глазами и сильно бьющимся сердцемъ, онъ началъ полными горстями набивать деньгами свои карманы.

Это выдало его присутствіе. Петрольный король былъ чутокъ къ звону золота. Этотъ магическій звукъ достигъ его ушей и далъ ему знать, что кто-то хочетъ воспользоваться его сокровищами.

Въ это время онъ былъ въ кладовой, гдѣ стояли бочки керосина, не колеблясь ни минуты, онъ бросился въ рабочую комнату.

Слова замерли на его губахъ, когда онъ увидѣлъ Блэка, спокойно продолжавшаго обирать деньги, не обращая вниманія на появленіе ихъ владѣльца.

-- Вонъ отсюда, воръ! Мошенникъ! крикнулъ наконецъ мистеръ Артизанъ

-- Молчать! Или я убью васъ! прошепталъ злобно Блэкъ.

-- Проклятая собака! Ты еще грозишь мнѣ!...Ты смѣешь въ моемъ присутствіи красть мои деньги!

Съ этими словами петрольный король бросился на Блэка, думая защитить свои сокровища.

Но что могъ сдѣлать онъ противъ рослаго и сильнаго грабителя! Однимъ ударомъ Блэкъ заставилъ его отлетѣть въ уголъ комнаты.

Но въ ту же минуту Артизанъ снова былъ уже на ногахъ и опять бросился на Блэка.

Блэкъ оставилъ деньги, чтобы встрѣтить новое нападеніе.

-- Я задушу тебя какъ бѣшеную собаку! вскричалъ онъ въ ярости. Ты самъ этого хотѣлъ!

Борьба продолжалась недолго. Блэкъ повалилъ на полъ Артизана, задыхавшагося отъ безсильной злобы, и заткнувъ ему ротъ платкомъ, связалъ его по рукамъ и по ногамъ.

Затѣмъ онъ поднялъ его и понесъ въ подвалъ, гдѣ хранились бочки.

Дьявольская улыбка скользнула по его лицу.

-- Ты не напрасно называешься петрольнымъ королемъ, сказалъ онъ мистеру Артизану, дѣлавшему отчаянныя усилія, чтобы освободиться. Я сейчасъ напою тебя этимъ керосиномъ до сыта! Другіе подумаютъ, что ты хотѣлъ зачерпнуть керосину и свалился нечаянно въ бочку.

Съ этими словами, Блэкъ развязалъ руки Артизана, вынулъ у него изо рта платокъ и опустилъ внизъ головой въ одну изъ бочекъ, стоявшую открытой.

Потомъ, не заботясь болѣе о судьбѣ несчастнаго, онъ вошелъ въ рабочую комнату и сталъ продолжать прерванное занятіе.

Набивъ всѣ карманы деньгами, онъ поднялъ валявшійся тутъ же пустой мѣшекъ и наполнилъ его на столько, сколько могъ поднять. Затѣмъ онъ вошелъ въ подвалъ и развязалъ ноги уже задохнувшагося мистера Артизана.

Потомъ, не будучи никѣмъ замѣченъ, вышелъ изъ дому и исчезъ среди ночнаго мрака, царствовавшаго вокругъ Артизанъ-Рокса.

XIX.

Новое преступленіе.

Старый Фейтъ лежалъ на постели въ задней комнатѣ дома доктора Гагена и казалось долженъ былъ умереть не придя ни разу въ полное сознаніе. Жизнь едва держалась въ немъ и по всей вѣроятности, его слабость много зависѣла отъ тѣхъ лишеній, которыя ему приходилось переносить во время жизни въ мѣловыхъ пещерахъ.

По наружности, онъ былъ еще сильный и здоровый старикъ. Еще теперь, лежа на постели, онъ былъ похожъ на спящаго горнаго духа, принявшаго человѣческій видъ. Его большая голова, съ длинными, бѣлыми волосами и длинная, доходившая почти до пояса борода, дѣлали странное и внушающее уваженіе впечатлѣніе. Блѣдное лицо, съ суровыми чертами, было неподвижно, глаза закрыты.

-- У него такой же видъ, какъ тогда, когда я нашелъ его внизу въ пещерѣ, сказалъ Бруно, пришедшій черезъ нѣсколько дней къ постели больнаго, вмѣстѣ съ Гагеномъ. Онъ какъ будто спитъ. Имѣете вы надежду сохранить ему жизнь, Этьенъ?

-- Слабую, другъ мой, отвѣчалъ Гагенъ. Въ такомъ старикѣ всегда можно ожидать, что онъ заснетъ совсѣмъ.

-- И съ нимъ вмѣстѣ погибнетъ объясненіе тайны, имѣющее такое важное значеніе для графини.

-- Я знаю это, но я во всякомъ случаѣ употребилъ бы всѣ силы, чтобы сохранить ему жизнь, отвѣчалъ Галенъ. Но теперь еще нельзя сказать ничего опредѣленнаго.

-- Подумайте Этьенъ, продолжалъ Бруно, выходя изъ комнаты больнаго, подумайте, какое впечатлѣніе могло бы имѣть это новое обстоятельство на графиню, котррая твердо убѣждена въ смерти этого старика и который долженъ знать о ней кое-что. Подумайте, какое впечатлѣніе произвело бы на нее внезапное появленіе мнимаго покойника. Сознаюсь вамъ, я сильно сожалѣю, что не пробрался въ пещеру ранѣе.

-- Будьте довольны пока, что вы узнали гдѣ находится ваша невѣста и нашли средство спасти ее.

Въ это время друзья вошли въ кабинетъ Гагена.

-- Что съ вами, другъ мой? спросилъ тогда Бруно, вы, кажется, сильно огорчены и взволнованы.

-- Я думалъ, что судьба уже утомилась меня преслѣдовать, что у меня нѣтъ ничего, въ чемъ я могъ бы быть тяжело уязвленъ и между тѣмъ судьба готовила мнѣ самый ужасный ударъ, какой только могъ постичь меня, отвѣчалъ Гагенъ. Вы знаете всю мою жизнь, Бруно, я вамъ скажу и послѣднее мое горе. Есть люди, которымъ не суждено никогда наслаждаться покоемъ, которымъ не суждено испытать никакихъ радостей. Къ числу такихъ людей принадлежу и я. Я могу найти покой только въ могилѣ и къ этому покою я стремлюсь всѣми силами, но мнѣ осталось исполнить еще одинъ долгъ: сорвать маску съ преступной Камиллы фонъ-Варбургъ.

Я уже говорилъ вамъ, продолжалъ онъ, послѣ небольшаго молчанія, что у меня былъ сынъ, котораго я отдалъ на попеченіе вѣрнаго Брассара. Уже раньше до меня дошло ужасное, извѣстіе, что Леонъ; не знавшій чей онъ сынъ, совершилъ ужасный поступокъ относительно своего названнаго отца, но несмотря на это, и все еще надѣялся спасти его, надѣялся передать ему мое имя и состояніе, чтобы, на закатѣ дней моихъ, имѣть около себя хоть одно любящее сердце. Я надѣялся, но судьба рѣшила иначе. Этотъ Леонъ Брассаръ тотъ самый докторъ изъ сумасшедшаго дома Св. Маріи, который находится теперь у графини, которая думаетъ удержать меня имъ отъ всякихъ враждебныхъ дѣйствій противъ нея. Графиня думала, ічто если она предложитъ мнѣ одно изъ двухъ, или молчать или погубить сына, то я выберу молчаніе. Завладѣвъ Леономъ, она думала, что обезоружила меня. Когда же и объявилъ ей, что меня ничто не удержитъ отъ исполненія моего долга, то она возбудила въ сердцѣ сына ненависть противъ его отца.

-- Говорили ли вы съ тѣхъ поръ съ Леономъ Брассаромъ, назвали ли себя его отцомъ?

-- Да, другъ мой, это была печальная встрѣча, нанесшая моему сердцу послѣднюю рану! отвѣчалъ Гагенъ. Я видѣлъ его и говорилъ съ нимъ. Онъ вполнѣ подпалъ роковому вліянію графини. У меня нѣтъ больше сына!

-- А знаетъ ли онъ, кто его мать? спросилъ Бруно.

-- Нѣтъ, другъ мой, до сихъ поръ не знаетъ. Видите ли, получивъ этотъ послѣдній ударъ, я рѣшился. Вы видите меня спокойнымъ. Я не жалуюсь, я не ропщу на Бога, я покончилъ со всѣмъ, что привязывало меня въ землѣ. Въ моей длинной жизни было очень мало радостей. Я встрѣтилъ въ васъ вѣрнаго друга и никогда не забуду этого и надѣюсь, что послѣ моей смерти вы вспомните иногда обо мнѣ...

-- Вы точно прощаетесь, Этьенъ! вскричалъ Бруно. Оставьте такія мрачныя мысли?

-- Вы думаете, что я намекаю на самоубійство? спросилъ Гагенъ, нѣтъ другъ мой, я буду до конца нести свой крестъ. Нѣтъ, какое-то предчувствіе заставляетъ меня говорить такимъ образомъ. Мнѣ кажется, что теперь, когда погибла моя послѣдняя надежда, мой послѣдній часъ близокъ.

-- Отгоните отъ себя эти мысли, другъ мой, съ сочувствіемъ сказалъ Бруно. Я надѣюсь еще долго видѣть васъ моимъ другомъ.

-- Я самъ желалъ бы прожить до тѣхъ поръ, пока не окончу мою борьбу съ Камиллой. Я готовлюсь сдѣлать суду такія открытія, которыхъ будетъ достаточно для того, чтобы сорвать маску съ преступницы и предать ее въ руки правосудія. Завтра я приведу это рѣшеніе въ исполненіе. У меня есть достаточно доказательствъ преступности графини и ея сообщника. Тогда бѣдная графиня Лили увидитъ наконецъ окончаніе своихъ страданій и это доставить мнѣ большую радость. Я буду радоваться на ваше взаимное счастіе и это будетъ единственнымъ утѣшеніемъ моей безполезной жизни!

-- Неужели можно назвать безполезной жизнь человѣка, оказывавшаго помощь тысячамъ людей? перебилъ Гагена Бруно. Что можетъ быть прекраснѣе помощи, оказываемой бѣднымъ и несчастнымъ. Не думайте, Этьенъ, чтобы я не зналъ о всѣхъ благодѣяніяхъ, которыя вы дѣлали, стараясь скрывать ихъ. Повѣрьте мнѣ, что ваша смерть повергнетъ въ горе тысячи людей, которые обязаны вамъ своимъ существованіемъ.

-- Вы слишкомъ высоко цѣните то, что и сдѣлалъ, другъ мой, возразилъ Гагенъ, я только старался, по возможности, протягивать руку помощи тѣмъ, кто въ ней нуждался.

-- Вы дѣлали гораздо болѣе! Будучи человѣкомъ столь знатнымъ и богатымъ, вы употребляли всѣ ваши богатства для другихъ. Вы отказались отъ вашего титула и положенія, чтобы подъ вымышленнымъ именемъ, безпрепятственно помогать несчастнымъ. Ваши поступки велики и возвышенны, и я не думаю, чтобы на свѣтѣ нашелся другой, подобный вамъ человѣкъ.

-- Стойте Бруно, смѣясь перебилъ его Гагенъ, вы кажется готовы сдѣлать изъ меня святаго при жизни. Подумаемъ лучше о томъ, чтобы на завтра я имѣлъ удачу.

-- Если я вамъ понадоблюсь, Этьенъ, то разсчитывайте на меня, какъ на самого себя, сказалъ Бруно, протягивая Гагену руку, чтобы проститься. Наконецъ-то мы у цѣли. Да поможетъ намъ Богъ.

Друзья разстались. Но почему въ этотъ день имъ было такъ тяжело разставаться? Можетъ быть причиною этого были слова Гагена о предчувствіи близкой смерти или же сочувствіе Бруно къ своему несчастному другу?

XX.

Неожиданное приглашеніе.

Проводивъ Бруно до дверей, Гагенъ вернулся въ кабмнетъ, чтобы прочесть полученныя въ это время письма.

Распечатавъ одно изъ нихъ онъ вдругъ вздрогнулъ и измѣнился въ лицѣ. Всѣ другія письма были незначительны, только это, очевидно, произвело на него большое впечатлѣніе. Это письмо было подписано именемъ Леона Брассара. Чего онъ еще хотѣлъ? Можетъ быть онъ передавалъ Гагену по порученію графини новую угрозу. Или можетъ быть, какъ при послѣднемъ свиданіи, сынъ хотѣлъ наговорить отцу обидныхъ и рѣзкихъ словъ.

Гагенъ прочиталъ письмо съ такимъ волненіемъ, какого давно не испытывалъ, и которое доказало ему, насколько онъ еще любилъ своего преступнаго сына. Можетъ быть онъ чувствовалъ раскаяніе? Можетъ быть онъ хотѣлъ вернуть себѣ отца? Можетъ быть въ его душѣ пробудилась сыновняя любовь? Или можетъ быть это письмо было плодомъ только разсчета? Можетъ быть онъ только хотѣлъ получить богатое наслѣдство?

Въ письмѣ было слѣдующее:

"Послѣ всего происшедшаго, вы конечно не ожидали получить отъ меня какое либо извѣстіе. Тѣмъ не менѣе я пишу вамъ эти строки съ намѣреніемъ добиться свиданія съ вами. Надѣюсь, что вы не откажете мнѣ въ исполненіи моего желанія? Свиданіе наше должно произойти сегодня же вечеромъ и въ мѣстѣ по возможности наиболѣе уединенномъ, что для васъ будетъ еще болѣе пріятно, чѣмъ для меня: поэтому я буду ждать васъ сегодня вечеромъ, около семи часовъ, за городомъ на берегу моря, гдѣ стоятъ Варбургскія лодки. Я самъ буду въ лодкѣ и буду ждать въ ней, исполните вы мою послѣднюю просьбу или нѣтъ?

Леонъ Брассаръ."

Ледянымъ холодомъ вѣяло отъ этихъ строкъ, но во всякомъ случаѣ этотъ языкъ былъ также далекъ отъ ненависти, какъ и отъ любви.

Гагенъ два раза перечиталъ письмо. Онъ искалъ между строкъ хоть лучъ надежды на возможность возвратить себѣ погибшаго сына, но онъ искалъ наирасно. Слогъ письма скорѣе всего былъ угрожающій и вызывающій. Сынъ требовалъ послѣдняго свиданія съ отцемъ, но съ какой цѣлью? Потребности любви и примиренія не было видно въ этихъ строкахъ.

И въ тоже время отеческое сердце, вопреки всѣмъ доводамъ разсудка, надѣялось на возможность возвращеніи сына. Развѣ не было возможно, что при всей своей испорченности, Леонъ почувствуетъ раскаяніе и будетъ желать возвратить себѣ любовь отца? И эта мысль взяла перевѣсъ надъ всѣми остальными. Можетъ быть было еще не поздно спасти Леона, вырвать его отъ пагубнаго вліянія графини и снова пріобрѣсти сына.

Тогда Гагенъ рѣшилъ быть въ семь часовъ на указанномъ мѣстѣ. До тѣхъ поръ надо было ждать еще нѣсколько часовъ и Гагенъ но обыкновенію отправился къ своимъ больнымъ. У него было такъ много дѣла, что некогда было болѣе думать о письмѣ. Множество больныхъ жаловались ему и умоляли о помощи.

Такимъ образомъ для него время проходили очень быстро. Окило пяти часовъ Гагенъ пріѣхалъ домой обѣдать. Старуха его экономка съ огорченіемъ замѣтила, что онъ почти ничего не ѣстъ и видимо чѣмъ-то сильно взволнованъ.

Около половины седьмаго онъ ушелъ изъ дома. Былъ чудный, ясный и теплый вечеръ. Солнце еще не зашло, когда Гагенъ вышелъ изъ города. Чѣмъ дальше шелъ онъ, тѣмъ вокругъ него становилось все тише и пустыннѣе, когда же онъ подошелъ къ назначенному мѣсту, то вокругъ не видно было ни живой души.

Леонъ хотѣлъ этого, и въ сущности это было гораздо лучше, чтобы никто не былъ свидѣтелемъ ихъ свиданія.

Свиданіе это должно было быть рѣшительнымъ, и Гагенъ шелъ на него исполненный надежды. Вечеромъ онъ снова перечелъ письмо и нашелъ, что въ послѣднихъ словахъ его ясно высказывалось намѣреніе Леона лишить себя жизни, такъ таинственно говорилъ онъ о послѣдней просьбѣ.

Эта мысль успокоила Гагена и онъ говорилъ себѣ, что хорошо сдѣлалъ, повинуясь приглашенію.

Подойдя къ берегу, онъ увидѣлъ много привязанныхъ лодокъ, но въ нихъ не сидѣло ни одного человѣка. Лодки слегка качались на волнахъ. Съ моря дулъ освѣжающій вѣтеръ и солнце, готовое спуститься за горизонтъ, казалось какимъ-то кровавымъ шаромъ. Вдали виднѣлись тамъ и сямъ маленькіе, бѣлые паруса рыбачьихъ лодокъ.

Гагевъ подошелъ къ самому берегу и только тутъ замѣтилъ лодку, быстро приближавшуюся къ берегу, а въ лодкѣ человѣка, державшаго весла. Легкая лодка шла очень скоро и Гагенъ сейчасъ же узналъ въ гребцѣ своего сына. Странно было только то, что онъ ѣхалъ безъ гребца.

Лодка подошла къ берегу.

-- Прокатимтесь немного, сказалъ Леонъ, на водѣ насъ никто не увидитъ и не услышитъ.

Какое-то непонятное чувство заставило Гагена на минуту остановиться въ нерѣшимости. Неужели отецъ боялся сына?

Но почти въ ту же минуту, какъ бы сердясь на себя за нерѣшимость, Гагенъ поспѣшно и рѣшительно вошелъ въ лодку, которая была очень легка и годилась только для хорошей погоды.

Странная встрѣча.

-- Вы писали мнѣ, Леонъ, сказалъ Гагенъ, вы видите, что я исполнилъ вашу просьбу.

-- Мнѣ нужно переговорить съ вами о дѣлѣ, чрезвычайно для меня важномъ, отвѣчалъ Леонъ, снова взявшись за весла и удаляя лодку отъ берега, такъ что черезъ нѣсколько минутъ она была уже далеко. Тогда онъ положилъ весла и предоставилъ лодку самой себѣ, а волны незамѣтно влекли ее все дальше и дальше отъ берега.

Гагенъ стоялъ въ лодкѣ и былъ сильно взволнованъ. Онъ ожидалъ проявленія чувствъ Леона. Его сердце еще не совершенно утратило надежду.

Леонъ также всталъ.

-- Наши отношенія въ подобной формѣ невыносимы для меня, сказалъ Гагенъ, можетъ быть желая облегчить сыну начало, я долженъ иначе говорить съ тобой. Ты хочешь задать мнѣ вопросъ, можетъ быть хочешь на этотъ разъ иначе обратиться ко мнѣ, чѣмъ при нашей послѣдней встрѣчѣ?

-- Вонросъ, да! Но ничего больше, отвѣчалъ Леонъ, одинъ короткій вопросъ, который рѣшитъ все.

Слова Леона заставили Гагена невольно отшатнуться, они звучали холодно и злобно. А когда Гагенъ взглянулъ теперь въ лицо Леона, то понялъ всю тщетность своихъ надеждъ на исправленіе своего погибшаго сына, такъ какъ его лицо имѣло ужасное, отталкивающее выраженіе.

-- Спрашивай! спокойно сказалъ тогда Гагенъ.

-- Съ того времени, какъ я знаю, что вы мой отецъ, во мнѣ родилось желаніе быть признаннымъ вашимъ сыномъ и пользоваться всѣми выгодами моего рожденія. Вы знаете, какъ долго я, по вашей винѣ, или любви, насмѣшливо поправился Леонъ, какъ долго я жилъ въ бѣдности и неизвѣстности. Мнѣ надоѣла эта жизнь. Вы мой отецъ. Вы князь. Я хочу имѣть состояніе и титулъ, принадлежащіе мнѣ по праву моего рожденія, вотъ что привело меня сюда, вотъ что я намѣренъ требовать отъ васъ.

Гагенъ спокойно выслушалъ эти слова. Теперь онъ зналъ, чего ему можно ждать. Не раскаяніе, и нелюбовь къ отцу привели сюда Леона, его привело желаніе пріобрѣсти богатство и знатное имя. Его глаза сверкали ненавистью и угрозой.

Въ первое мгновеніе это открытіе произвело на Гагена ужасное впечатлѣніе, но онъ быстро овладѣлъ собою.

-- Я хотѣлъ возстановить тебя во всѣхъ правахъ, которыя принадлежатъ моему сыну и передать тебѣ мой титулъ и состояніе, сказалъ онъ. Но твое поведеніе заставило меня отказаться отъ этого намѣренія. Ты показалъ себя недостойнымъ всего этого и еще сегодня я ожидалъ услышать отъ тебя нѣчто другое, а не эти слова.

-- Во всякомъ случаѣ я вѣдь вашъ сынъ? вызывающимъ голосомъ спросилъ Леонъ, тогда какъ лицо его исказилось гнѣвомъ. Его голосъ звучалъ глухо, кулаки были сжаты. Такимъ образомъ онъ стоялъ около Гагена въ маленькой лодкѣ, среди моря, начинавшаго покрываться мракомъ.

-- Да, конечно сынъ, но сынъ погибшій для меня, отвѣчалъ Гагенъ.

Леонъ громко расхохотался.

-- Погибшій! А по чьей винѣ? вскричалъ онъ. Кто бросилъ меня? Кто отнялъ у меня все, что мнѣ принадлежало? У меня есть къ вамъ еще одинъ вопросъ, который рѣшитъ все: согласны ли вы дать мнѣ титулъ князя, вашего сына? Согласны-ли вы дать мнѣ часть вашего состоянія, какую я потребую?

-- На такой вопросъ можетъ быть только одинъ отвѣтъ, твердо и спокойно сказалъ Гагенъ: если бы я подозрѣвалъ, зачѣмъ вы меня сюда зовете, то конечно меня не было бы здѣсь. По вашему письму я ожидалъ нѣчто другое, продолжалъ Гагенъ, вынимая изъ кармана письмо.

Какъ бы обезумѣвъ отъ ярости, точно тигръ, готовый броситься на добычу, взглянулъ Леонъ на Гагена налитыми кровью глазами.

-- Отвѣтъ! вскричалъ онъ, отвѣтъ.

-- Я уже отвѣтилъ, сказалъ Гагенъ, у котораго въ это самое мгновеніе вѣтеръ вырвалъ изъ рукъ письмо Леона, которое упало въ воду около самой лодки. Гагенъ наклонился черезъ бортъ, чтобы схватить бумагу, но въ тоже мгновеніе Леонъ кинулся на него и въ одно мгновеніе столкнулъ въ воду. Нападеніе было такъ быстро и неожиданно, что Гагенъ не успѣлъ схватиться за бортъ и потерялъ равновѣсіе. Одно мгновеніе, и ужасное дѣло было совершено.

Ни одного крика не сорвалось съ губъ Гагена въ то время какъ онъ падалъ въ воду, раздался только всплескъ воды; затѣмъ все стихло, Гагенъ скрылся подъ водой.

Поспѣшно оглянувшись по сторонамъ, Леонъ схватилъ весла, но никто не видѣлъ и не слышалъ того, что произошло.

Вдругъ около лодки показалась изъ воды голова Гагена, онъ съ молчаливымъ упрекомъ глядѣлъ на сына, который казалось былъ пораженъ.

Гагенъ только нѣсколько мгновеній боролся съ водой, затѣмъ его голова снова исчезла.

Точно гонимый фуріями спѣшилъ Леонъ къ берегу послѣ совершенія своего ужаснаго дѣла.

Онъ сильно гребъ, направляясь къ берегу, но не разъ казалось ему, что вдали онъ видитъ борющагося съ волнами Гагена, но онъ появлялся на поверхности воды лишь на одно мгновеніе и затѣмъ снова исчезъ.

Леонъ направилъ свою лодку къ рыбачьей деревнѣ и черезъ нѣсколько часовъ благополучно доѣхалъ туда. Лодку свою онъ сдалъ рыбаку, а самъ отправился въ замокъ.

XXI.

Она твоя мать.

За тихимъ, прелестнымъ вечеромъ послѣдовала бурная, дождливая ночь. Въ короткое время небо покрылось облаками и сдѣлалось такъ темно, что въ двухъ шагахъ ни эти не было видно.

Вѣтеръ подулъ съ страшною силой, дождь лилъ какъ изъ ведра. Никто не показывался изъ дома. Улицы, за часъ передъ тѣмъ полныя народомъ, вдругъ опустѣли.

Старая экономка Гагена еще не спала и все прислушивалась. Докторъ еще не возвращался. Очень могло случиться, что, возвращаясь домой, онъ былъ застигнутъ грозой и остался гдѣ-нибудь переждать ее.

Никогда старой Вильгельминѣ Андерсъ не было такъ страшно въ большомъ, опустѣломъ домѣ, какъ въ этотъ вечеръ. Кучеръ Фридрихъ былъ въ конюшнѣ. Во всемъ домѣ не было никого, кромѣ старой Вильгельмины и таинственнаго больнаго, доставленнаго доктору ассеcoромъ фонъ-Вильденфельсомъ и за которымъ въ теченіе дня ухаживалъ слуга ассесора, но къ вечеру онъ ушелъ, передавъ присмотръ за больнымъ Вильгельминѣ, которая сидѣла около него до десяти часовъ, а утромъ въ пять часовъ снова приходила на него посмотрѣть, не произошло ли съ нимъ какой-нибудь перемѣны.

Было уже гораздо больше одиннадцати часовъ, когда фрау Андерсъ, со свѣчей въ рукѣ, снова вошла къ больному.

Сильный вѣтеръ дулъ въ окна и лилъ сильный дождь. Казалось, что на улицѣ слышны были сотни голосовъ, наводившихъ уныніе. Въ эту ужасную ночь видъ старика, лежавшаго всегда съ закрытыми глазами, точно мертвый внушалъ старой Вильгельминѣ невольный ужасъ.

Однако она преодолѣла свой страхъ и вошла къ больному, держа въ рукахъ свѣчу. Тихо подошла она къ постели старика, который до сихъ поръ лежалъ точно мертвый, несмотря на то, что ему каждый день давали лекарство и разныя укрѣпляющія средства.

Рѣшившись не поддаваться страху, старуха подошла къ постели, но въ ту же минуту въ испугѣ отскочила назадъ: таинственный старикъ, лежавшій все время съ закрытыми глазами, теперь глядѣлъ на нее, широко раскрывъ ихъ.

Въ глазахъ его не было жизни, они казались стеклянными и были неподвижно устремлены на старую Вильгельмину.

Это неожиданное и быстрое измѣненіе въ положеніи больнаго, произвело сильное впечатлѣніе на фрау Андерсъ, но черезъ мгновеніе она уже успѣла побѣдить свой испугъ и даже обрадовалась, подумавъ, что больному лучше и что онъ пришелъ въ себя;

-- Вы не спите? спросила она стараго Фейта. Можете ли вы говорить или подать какой-нибудь знакъ?

Старикъ ничего не отвѣчалъ и не шевелился, лежа неподвижно, какъ мертвый, но съ открытыми глазами.

-- Только бы скорѣе пришелъ докторъ, подумала старуха, онъ рѣшилъ бы, что теперь дѣлать.

Она еще разъ постаралась заговорить съ Фейтомъ или добиться отъ него хоть знака, что онъ не спитъ, но все напрасно, не смотря на широко открытые глаза, онъ, казалось, ничего не видѣлъ и не слышалъ. Это только еще болѣе усилило, ужасъ этой ночи и старуха, вздыхая, оставила комнату больнаго, чтобы посмотрѣть не возвратился ли Гагенъ.

Было уже около одиннадцати часовъ, а Гагенъ не возвращался. Безпокойство старой экономки росло съ каждымъ часомъ.

Когда наступила полночь, старуха заснула, пересиленная усталостью. Но безпокойство и шумъ бури скоро снова разбудили ее. Она взглянула на часы. Было около трехъ часовъ. Сильнѣйшее безпокойство овладѣло ею. Что это значило? Докторъ все еще не возвращался.

Между тѣмъ буря немного успокоилась, и было уже близко утро. По всей вѣроятности Гагена задержалъ какой нибудь новый больной, въ то самое время, когда онъ возвращался домой.

Скоро начало разсвѣтать, и фрау Андерсъ открыла окно. Вѣтеръ былъ еще довольно силенъ, по дождь значительно уменьшился. Кругомъ все было тихо и безлюдно.

Около пяти часовъ всталъ кучеръ. Фрау Андерсъ пошла на дворъ и сказала кучеру, что докторъ еще не возвращался.

Улицы стали оживляться, а Гагена все не было.

Наконецъ, въ восемь часовъ, раздался громкій звонокъ.

Фрау Андерсъ поспѣшно бросилась отворять. Передъ нею стоялъ человѣкъ, видъ котораго невольно внушалъ ужасъ. Онъ былъ хорошо одѣтъ, но скорая ходьба привела его костюмъ въ безпорядокъ. Изъ-подъ шляпы виднѣлись рыжіе волоса, а на лицѣ была такая же борода.

Фрау Андерсъ невольно подумала, что молодой человѣкъ принесъ ей извѣстіе о докторѣ, но она сейчасъ же принуждена была увидѣть, что ошиблась.

Незнакомецъ, какъ кажется, не находилъ подходящихъ словъ. Его поведеніе было вообще очень странно, но наконецъ онъ спросилъ о докторѣ Гагенѣ.

Тогда фрау Андерсъ подумала, что вѣрно у незнакомца есть въ домѣ опасно-больной, и что это было причиной странности поведенія пришедшаго.

-- Господина доктора нѣтъ дома, отвѣчала она, я жду его со вчерашняго вечера. Если вы пришли звать доктора къ больному, то напишите только ваше имя и гдѣ вы живете, тогда, какъ только докторъ возвратится, я сейчасъ же скажу о васъ.

-- Это будетъ слишкомъ долго, замѣтилъ незнакомецъ, и старуха невольно вздрогнула, такъ ужасенъ былъ въ эту минуту его взглядъ.

Сказавъ это, незнакомецъ, въ которомъ читатель, безъ сомнѣнія, уже узналъ Леона, повернулся и пошелъ прочь.

Для чего приходилъ онъ? Не для того ли, чтобы услышать, что Гагенъ, можетъ быть, спасся? Или же имъ руководила непонятная сила, которая всегда влечетъ убійцу къ мѣсту, гдѣ жила его жертва?

Было еще рано, но Леонъ пошелъ въ сосѣдній ресторанъ, хозяинъ котораго былъ очень удивленъ при видѣ столь ранняго посѣтителя. Леонъ приказалъ подать себѣ стаканъ вина и кусокъ мяса, затѣмъ привелъ въ порядокъ свой туалетъ.

Лакей принесъ требуемое и Леонъ поспѣшно выпилъ вино, какъ бы желая забыться. Вино имѣло на него видимо хорошее вліяніе, такъ какъ лицо его прояснилось и блѣдность почти пропала, такъ что онъ уже спокойнѣе принялся за ѣду.

Черезъ довольно большой промежутокъ времени начали собираться другіе посѣтители завтракать. Леонъ вошелъ въ маленькую, отдѣльную комнату, сѣлъ въ уголъ и заснулъ.

Когда онъ проснулся, былъ уже второй часъ дня. Его оставили спокойно спать и зала снова опустѣла.

Казалось, что теперь Леона занималъ какой-то мрачный планъ. Онъ спросилъ бутылку вина и поспѣшно пилъ стаканъ за стаканомъ.

Уже вечеромъ оставилъ онъ ресторанъ и отправился въ гостинницу, гдѣ жилъ Бруно.

Когда Леонъ постучался къ Бруно, его лакея не было дома, такъ что отворилъ самъ Бруно, и былъ крайне удивленъ, неожиданно увидѣвъ передъ собою Леона Брассара, но затѣмъ удивленіе уступило мѣсто удовольствію, что Леонъ пришелъ къ нему, такъ какъ онъ хотѣлъ объяснить Леону, какъ несправедливо поступалъ онъ относительно Гагена.

Что касается Леона, то онъ пришелъ къ Бруно очевидно не съ добрымъ намѣреніемъ. Глаза его имѣли ужасное, отталкивающее выраженіе и самъ онъ очень походилъ на сумасшедшаго.

-- Я очень радъ, что вижу васъ, господинъ Леонъ Брассаръ, сказалъ Бруно, очень удививъ Леона, что знаетъ его настоящее имя.

-- Вы женихъ мнимой графини? мрачно спросилъ Леонъ.

-- Это странный вопросъ; почему вы мнѣ его дѣлаете?

-- Потому что я хочу знать!

Бруно понялъ, что Леонъ находится въ странномъ волненіи.

-- Я не знаю, что вы думаете о графинѣ, Леонъ Брассаръ, сказалъ онъ, но то обстоятельство, что вы живете въ замкѣ и согласились быть орудіемъ ея плановъ, заставляетъ меня думать, что вы не вѣрите словамъ графини. Но я хотѣлъ говорить съ вами не объ этомъ, такъ какъ все это должно рѣшиться на дняхъ.

Казалось, что слова Бруно только еще болѣе раздражили Леона.

-- Однако вы не можете запретить мнѣ любить эту дѣвушку, вызывающимъ тономъ вскричалъ онъ.

Бруно испытующе взглянулъ на Леона и нашелъ его очень страннымъ.

-- Оставимте это, перебилъ онъ. Я конечно не могу распоряжаться вашими чувствами, Леонъ Брассаръ, но я нахожу, что вы сегодня въ большомъ волненіи. Позвольте мнѣ переговорить съ вами, я знаю о вашемъ прошедшемъ больше, чѣмъ вы сами.

При этихъ словахъ Леонъ вздрогнулъ и пристально взглянулъ на Бруно.

-- Прежде всего я знаю, что докторъ Гагенъ -- князь Этьенъ Аналеско, и что князь вашъ отецъ, спокойно продолжалъ Бруно, садитесь, Леонъ Брассаръ, послушайтесь моего совѣта, я не желаю вамъ зла. Зная ваше прошедшее и то, что вы незаконный сынъ князя, я не только простилъ васъ, но и почувствовалъ къ вамъ нѣкоторый интересъ.

-- Вы знаете больше, чѣмъ я самъ? съ удивленіемъ спросилъ Леонъ.

-- Да, больше чѣмъ вы самъ, подтвердилъ Бруно, выслушайте меня. Вашей преданностью графинѣ Варбургъ вы совершенно отдѣлились отъ того, къ кому у васъ должно было быть естественное влеченіе, такъ какъ графиня ненавидитъ его и для удовлетворенія этой ненависти готова на все. Неужели вы хотите продолжать быть въ рукахъ графини орудіемъ противъ вашего роднаго отца. Одумайтесь Леонъ, пока еще не поздно. Вы сильно оскорбили князя, вы присоединились къ его врагамъ, не зная, какой ужасный ударъ наносите его измученному сердцу. Я очень радъ видѣть васъ и говорить съ вами, чтобы показать вамъ вашу несправедливость и заставить вернуться. Бѣгите отъ графини, которая сама попираетъ священнѣйшіе законы природы, которая не знаетъ никакихъ благородныхъ чувствъ, и обратитесь къ князю. Покажите ему, что вы раскаиваетесь въ томъ, что сказали и сдѣлали и я обѣщаю вамъ, что вы найдете въ немъ не только любящее сердце, но и обезпечите себѣ счастливую будущность. Графиня хочетъ только гибели князя и вашей, какъ ни ужасно и ни неестественно это. Князь желаетъ вамъ добра и ждетъ только малѣйшаго доказательства вашего возвращенія къ нему, одного слова раскаянія, чтобы принять васъ съ распростертыми объятіями, какъ сына.

Эти слова произвели необычайное впечатлѣніе на Леона, онѣ невольно взволновали его до глубины души, но то, чего отъ него требовалъ Бруно, стало уже невозможно... его лицо приняло мрачное, взволнованное выраженіе.

-- Вы знаете больше, чѣмъ я самъ? спросилъ онъ. Что же вы такое знаете?

-- Оставьте графиню, которая хочетъ вашей гибели, продолжалъ Бруно, это ужасная женщина, способная на всякое преступленіе.

-- Вы можете говорить все, что угодно, я все-таки буду служить ей, она слишкомъ хороша, чтобы можно было ей противиться.

-- Ослѣпленный! такъ знайте же: она ваша мать! быстро рѣшившись сказалъ Бруно.

Въ первое мгновеніе Леонъ какъ будто не могъ понять смысла того, что ему сказалъ Бруно.

-- Что вы говорите? прошепталъ онъ наконецъ, страшно поблѣднѣвъ.

-- Князь вашъ отецъ, а графиня ваша мать! Теперь рѣшите сами, чью сторону должны вы взять. Графиня обманула князя: который хотѣлъ жениться на ней, такъ какъ любилъ ее. Она злоумышляла на его жизнь, она не побоялась употребить сына орудіемъ противъ отца, чтобы уничтожить его.

-- И графиня знаетъ, что я ея сынъ? спросилъ Леонъ, съ отчаяніемъ.

-- Знаетъ и пользуется вами для своихъ адскихъ плановъ. Сердце этой женщины такъ черство, что она никогда не знала материнской любви, что она пользуется сыномъ, чтобы уничтожить отца.

-- И вы говорите истину? спросилъ Леонъ.

-- Совершенную истину, въ этомъ я клянусь вамъ. Остальное отецъ вамъ самъ разскажетъ.

Леонъ не слушалъ больше. Онъ стоялъ въ какомъ-то дикомъ отчаяніи. Ярость его, которую онъ думалъ вымѣстить на Бруно, теперь вся цѣликомъ обратилась на графиню Варбургъ.

Какъ безумный, бросился Леонъ вонъ изъ гостинницы, тогда какъ на улицахъ уже стало темнѣть. Онъ бѣжалъ, не зная куда, не спрашивая себя, что теперь будетъ.

Очевидно, что слова Бруно заставили его на что-то рѣшиться.

Кромѣ того, вліяніе, произведенное на него словами Бруно, было неописанно. Онъ убилъ отца, который нисколько не былъ виноватъ въ случившемся, а скорѣе виновата была та, которая заставила убить его. Да, графиня раздражила его до того, что довела до преступленія.

Эта мысль могла свести съ ума.

Леонъ Брассаръ спѣшилъ изъ города, самъ не зная куда, наконецъ онъ дошелъ до того мѣста, гдѣ наканунѣ Гагенъ сѣлъ къ нему въ лодку. Какое-то непонятное чувство заставляло его лишить себя жизни на томъ же мѣстѣ, гдѣ онъ убилъ отца.

Онъ бросился сѣсть въ лодку, какъ вдругъ ему пришла въ голову другая мысль. Его охватила злоба противъ графини, его матери. Онъ долженъ былъ жить, чтобы наказать эту мегеру за ея вину. Онъ долженъ былъ жить, чтобы проклясть ее, чтобы сказать ей, что черезъ нея онъ не только лишился счастливой будущности, но и сдѣлался убійцей своего отца.

Съ этими мрачными мыслями онъ отправился въ Варбургъ.

XXII.

Ужасный случай.

Среди глубокой ночи Губертъ вдругъ проснулся, разбуженный какъ будто какимъ-то непріятнымъ сномъ.

Онъ вскочилъ съ постели -- въ комнатѣ было темно. Онъ поспѣшно вспомнилъ все происшедшее. Еще вечеромъ Блэкъ говорилъ ему, что пробудетъ у него еще эту ночь.

Но что же было причиной, что Губертъ вдругъ проснулся.

Онъ сталъ прислушиваться, въ комнатѣ было тихо, не слышно было дыханія Блэка.

Сильный испугъ охватилъ Губерта. Онъ поспѣшно вскочилъ.

-- Блэкъ! закричалъ онъ. Вы тутъ?

Отвѣта не было.

Губертъ сталъ искать свѣчку и спички. Вскорѣ комната освѣтилась. Постель Блэка была пуста.

Это обстоятельство сильно испугало Губерта, хотя онъ еще не зналъ, что могло случиться.

Тѣмъ не менѣе, онъ поспѣшно вышелъ изъ дома и видя, что Блэка не видно нигдѣ, пошелъ къ дому мистера Артизана.

Войдя въ домъ, Губертъ прошелъ къ рабочему кабинету хозяина, въ окнахъ котораго былъ свѣтъ и постучался.

Отвѣта не было, кругомъ все было тихо.

Неужели мистеръ Артизанъ заснулъ за работой? Было уже давно за полночь, а такъ поздно онъ никогда не работалъ.

Губертъ постучался еще разъ, затѣмъ тихо отворилъ дверь -- комната была пуста. Дверь въ кладовыя была отворена и на полу еще виднѣлся предохранительный фонарь, который мистеръ Артизанъ всегда бралъ съ собой въ кладовую.

-- Мистеръ Артизанъ! вскричалъ Губертъ.

Все было тихо.

Невольное чувство страха охватило Губерта. Онъ подошелъ къ двери въ кладовыя и заглянулъ въ нее.

Вдругъ онъ вскрикнулъ -- изъ одной бочки торчали двѣ ноги.

-- Боже милосердый, вскричалъ онъ, схватывая фонарь, чтобы убѣдиться вполнѣ. Да, это мистеръ Артизанъ! Онъ захлебнулся петролемъ.

Не теряя ни минуты, Губертъ поставилъ фонарь въ сторону и началъ со всей силой тащить толстаго мистера Артизана изъ наполненной до половины бочки.

Но въ ту минуту, какъ онъ уже вынулъ трупъ, онъ вдругъ съ ужасомъ отскочилъ.

Ужасная мысль овладѣла имъ, что если на него вторично падетъ ужасное обвиненіе? Что если его сочтутъ за убійцу короля петроля?

Между тѣмъ, Губерту пришло въ голову, что убійца не можетъ быть никто кромѣ Блэка, который ненавидѣлъ и хотѣлъ мстить мистеру Артизану.

Губерту предстоялъ ужасный выборъ. Долженъ ли онъ позвать прислугу? Сказать ли, что онъ вынулъ трупъ мистера Артизана изъ колодца? Что будетъ съ нимъ, когда въ городъ дадутъ знать о случившемся?

Онъ погибъ! Онъ хотѣлъ сейчасъ же вернуться къ себѣ, но для этого надо было снова бросить мертваго обратно въ бочку, но на полу осталась лужа петроля и платье Губерта было совсѣмъ залито тѣмъ же петролемъ, и одинъ запахъ отъ его платья будетъ его обвинителемъ.

Что теперь дѣлать? Отступить онъ не могъ, къ тому же такая трусость была ему противна и онъ рѣшился дѣлать то, что велитъ ему долгъ.

Прежде всего надо было устроить все такъ, какъ онъ нашелъ.

На конторкѣ лежало много книгъ, денегъ не было и вообще не было ничего особеннаго.

Тогда Губертъ спустился внизъ и позвалъ рабочихъ и, поставивъ около дома десять человѣкъ сторожей, самъ велѣлъ заложить маленькую телегу и поѣхалъ въ городъ.

Когда онъ доѣхалъ до города, то утро уже наступило. Онъ спросилъ гдѣ живетъ мировой судья, который оказался еще молодымъ человѣкомъ.

Послѣ короткаго разсказа о случившемся, мировой судья послалъ въ Артнаанъ-Роксъ двухъ полицейскихъ чиновниковъ.

Губерту показалось, что судья на него глядитъ подозрительно, но ничего не сказалъ, услышавъ, что Губертъ управитель мистера Артизана.

Извѣстіе о смерти богача Артизана быстро распространилось по городу и служило безконечною темою для разговоровъ.

Мистеръ Викетъ былъ не только удивленъ, но и огорченъ случившимся, и такъ какъ эта перемѣна могла быть вредной для его дѣла, то онъ сейчасъ же поѣхалъ жъ Артизанъ-Роксъ.

По возвращеніи домой, Губертъ сейчасъ же провелъ чиновниковъ прямо въ кабинетъ и кладовыя, гдѣ все еще было въ прежнемъ видѣ.

Тогда сейчасъ же начался обыскъ.

Прежде всего осмотрѣны были книги, и въ кассѣ не хватило 3.448 долларовъ.

Вмѣстѣ съ тѣмъ было дознано, что Блэкъ ушелъ еще поздно вечеромъ и что старая служанка Лалла Яне исчезла.

Старуха конечно не могла быть убійцей, а развѣ только жертвой.

Не было ни малѣйшаго сомнѣнія въ томъ, что мистеръ Артизанъ убитъ. Бочка была слишкомъ высока, чтобы въ нее возможно было свалиться нечаянно и невольно подозрѣніе въ убійствѣ стало падать на Губерта, тогда, чтобы спасти себя, онъ упомянулъ о Блэкѣ и своихъ подозрѣніяхъ противъ него, но это только повредило ему во мнѣніи чиновниковъ.

Опасенія Губерта стали оправдываться. Онъ стремился къ роковой катастрофѣ.

-- Какъ ваше имя? спросилъ чиновникъ.

-- Губертъ.

-- А дальше?

-- Я зовусь просто Губертъ.

-- Откуда вы?

-- Изъ Нарбурга.

Полицейскій, вѣроятно, принялъ Варбургъ за городъ въ Германіи.

-- Гдѣ ваши бумаги? спросилъ онъ.

-- У меня нѣтъ бумагъ.

-- Это странно! Вы, можетъ быть, потеряли ихъ?

-- Нѣтъ, у меня ихъ совсѣмъ не было.

-- Вы должны остаться здѣсь, пока не объяснится все насчетъ вашихъ бумагъ и смерти мистера Артизана.

-- Неужели же вы думаете, что я убилъ мистера Артизана? съ отчаяніемъ вскричалъ Губертъ. Неужели я сталъ бы тогда самъ говорить объ этомъ?

-- Надѣюсь, что все откроется, отвѣчалъ полицейскій, въ настоящее же время я обязанъ арестовать васъ, пока все дѣло не объяснится.

-- Въ такомъ случаѣ, я прошу васъ вспомнить о томъ, что я вамъ говорилъ относительно бывшаго управителя Блэка.

-- Блэка, а также исчезнувшую служанку будутъ искать.

-- А если Блэка не найдутъ?

-- Тѣмъ хуже для васъ!

-- При этихъ обстоятельствахъ я желаю присоединится къ поискамъ за Блэкомъ и служанкой.

-- Это возможно допустить только подъ надзоромъ чиновника, и то въ томъ лишь случаѣ, если вы выскажете особенно уважительныя причины.

-- Я найду обоихъ, сказалъ Губертъ, и умоляю васъ дать мнѣ чиновника, чтобы я могъ начать поиски.

На время Губерта отвели въ надежное мѣсто и оставили тутъ подъ строгимъ присмотромъ. Полицейскіе, казалось, совѣтовались, можно ли исполнить его просьбу.

Это время Губертъ провелъ въ сильномъ безпокойствѣ, говоря себѣ, что каждую минуту можетъ открыться его прошедшее.

На слѣдующее утро его снова отвели къ судьѣ, который сообщилъ ему, что было рѣшено дозволить ему отыскивать беслѣдно исчезнувшаго Блэка. Въ тоже время ему сказали, что ему дадутъ въ спутники мистера Вакерсона, никому не извѣстнаго за полицейскаго.

Послѣдній былъ усердный и ловкій полицейскій, но вмѣстѣ съ тѣмъ человѣкъ добродушный, который сейчасъ же объявилъ Губерту, что предоставляетъ ему полную свободу и требуетъ лишь того, чтобы Губертъ не удалялся отъ него.

Губертъ далъ обѣщаніе не дѣлать ни малѣйшей попытки бѣжать, и оба отправились въ путь, сначала къ Артизанъ-Роксу.

Тутъ не случилось ничего новаго, кромѣ того, что одинъ рабочій сказалъ, что видѣлъ Блэка, идущаго по направленію къ источникамъ петроли. Что касается Лаллы Яне, то она еще не была найдена.

Если рабочій не ошибся, то значитъ Блэкъ былъ еще не далеко. Бѣгство было для него теперь затруднительно, такъ какъ вездѣ, гдѣ онъ могъ пройти, были отданы приказанія задержать его.

Что убійца былъ Блэкъ, Губертъ не сомнѣвался болѣе, съ той минуты, какъ было доказано, что Артизанъ не могъ самъ упасть въ бочку.

Губертъ вспомнилъ, что по ту сторону лѣса, около двухъ миль отъ Артизанъ-Рокса, была гостинница, уединенно стоявшая на озерѣ, на перекресткѣ двухъ дорогъ. Въ эту гостинницу Блэкъ очень любилъ ходить въ прежнее время.

Хозяинъ не зналъ Губерта и это давало возможность попробовать поймать Блэка въ гостинницѣ.

Губертъ сообщилъ свой планъ своему спутнику и сейчасъ же отправился съ нимъ въ путь.

Къ вечеру они дошли до уединенной гостинницы, въ которой кромѣ нихъ остановился на ночь фермеръ съ телегой.

Когда Губертъ и его спутникъ, слѣдовавшій за нимъ какъ тѣнь, вошли въ гостинницу, въ ней былъ только одинъ хозяинъ.

Губертъ сѣлъ со своимъ спутникомъ за столъ, потребовалъ рому и воды и спросилъ, могутъ ли они переночевать.

-- Конечно, милордъ, конечно, отвѣчалъ хозяинъ.

-- Если у васъ свободная комната около этой залы? спросилъ Губертъ.

-- У меня все свободно, кромѣ двухъ комнатъ, отвѣчалъ хозяинъ.

Двѣ комнаты были заняты, значитъ кромѣ фермера былъ еще гость.

-- Много ли у васъ здѣсь бываетъ народу? спросилъ полицейскій.

-- Дѣла идутъ все хуже и хуже, отвѣчалъ хозяинъ. Вы слышали, что богатый король петроля умеръ?

-- Да, мы слышали объ этомъ по дорогѣ, отвѣчалъ полицейскій, какъ это случилось?

-- Я еще не знаю, но одинъ посѣтитель разсказывалъ мнѣ кое-что, отвѣчалъ хозяинъ, говорятъ, мистера Артизана нашли въ бочкѣ?

-- У короля петроля есть кажется управитель Блэкъ? спросилъ Губертъ.

-- Вы знаете мистера Блэка? Я полагаю, что его уже нѣтъ въ Артизанъ-Роксѣ.

-- Значитъ его нѣтъ болѣе здѣсь?

-- Нѣтъ, онъ вѣроятно ушелъ, осторожно отвѣчалъ хозяинъ, но по его хитрому взгляду, Губерту показалось, что Блэкъ долженъ быть именно тутъ.

-- Я не знаю мистера Блэка, а только слышалъ о немъ, прибавилъ Губертъ.

-- Слышали? Что же вы слышали?

-- Онъ долженъ быть хорошій управитель.

-- О да, вы не ошиблись! подтвердилъ хозяинъ. Вы вѣроятно фермеръ?

-- Мы ищемъ хорошаго управителя, сказалъ тогда полицейскій, угадывая намѣреніе Губерта, мы пріѣхали сюда изъ далека и теперь возвращаемся домой.

-- Такъ, такъ, сказалъ хозяинъ, въ такомъ случаѣ мистеръ Блэкъ могъ бы вамъ очень пригодиться.

-- Скажите вы не знаете, что онъ теперь дѣлаетъ? спросилъ Губертъ.

-- Онъ еще свободенъ, отвѣчалъ хозяинъ.

-- Вы это навѣрно знаете? спросилъ полицейскій.

-- Я такъ думаю, такъ какъ здѣсь, на далекомъ разстояніи, нельзя найти никакого мѣста, милордъ.

-- Покажите намъ комнату на верху, я очень усталъ, сказалъ Губертъ вставая.

Онъ зналъ теперь достаточно, и когда они оба очутились на верху, въ комнатѣ изъ оконъ которой можно было наблюдать, что дѣлается вокругъ гостинницы, то Губертъ сказалъ своему спутнику, что убѣжденъ въ томъ, что Блэкъ еще и теперь недалеко и имѣетъ сношенія съ гостинницей, но запретилъ хозяину говорить объ этомъ.

-- Чтоже вы думаете теперь дѣлать? спросилъ полицейскій.

-- Мы должны поймать Блэка. Онъ негодяй, который добромъ не дастся, но все-таки мы должны схватить его.

-- Противъ него нѣтъ никакихъ доказательствъ.

-- Надо сначала взять его, а тамъ найдутся и доказательства, но прежде всего надо будетъ разузнать, гдѣ Лалла Яне.

-- Зачѣмъ вы гасите огонь, недовѣрчиво замѣтилъ полицейскій, когда въ комнатѣ вдругъ стадо темно.

-- Мы будемъ подсматривать! Блэкъ васъ не знаетъ, вы можете сначала переговорить съ нимъ, сказалъ Губертъ, хуже всего то, что намъ надо постоянно быть вмѣстѣ.

-- Да, это необходимо.

-- Иначе все устроилось бы гораздо легче, продолжалъ Губертъ, а теперь стоитъ Блэку меня увидать, чтобы въ немъ возникло подозрѣніе.

-- Я не думаю, что мы такъ скоро поймаемъ его, замѣтилъ полицейскій.

-- Развѣ вы не взяли меня?

-- Да, на васъ также лежить подозрѣніе.

-- А я утверждаю, что это подозрѣніе лежитъ не на мнѣ, а на этомъ Блэкѣ. Во всякомъ случаѣ вы знаете, что онъ долженъ быть арестованъ, для чего насъ и послали. Въ случаѣ нужды мы должны употребить силу. Если вы не хотите дѣлать этого, то я одинъ возьму его, такъ какъ вы не должны думать, чтобы я боялся. Теперь я понимаю его слова. Онъ хотѣлъ сдѣлать меня своимъ сообщникомъ, онъ хотѣлъ вмѣстѣ со мною обокрасть мистера Артизана. Дѣлайте что хотите, я же рѣшился схватить Блэка во что бы то ни стало.

Губертъ сѣлъ у окна и смотрѣлъ на площадку передъ гостинницей. Онъ тихонько открылъ окно и высунулся въ него. Внизу въ общей залѣ былъ еще свѣтъ, хозяинъ еще не спалъ, хотя было уже поздно. Казалось, что онъ ждетъ кого-то.

Вдругъ огонь погасъ и Губертъ ясно услышалъ, что хозяинъ затворяетъ дверь изнутри. Однако, спустя немного времени внизу послышались тихіе шаги, и вслѣдъ за этимъ Губертъ увидѣлъ хозяина, стоящаго внизу и глядящаго на окна, Губертъ наклонился и хозяинъ не могъ видѣть его.

Кромѣ главной двери, которую хозяинъ заперъ, была еще боковая дверь, черезъ которую онъ вышелъ изъ дома.

Убѣдившись, что вездѣ въ домѣ темно и тихо, хозяинъ пошелъ по тропинкѣ къ лѣсу.

Губертъ остался около окна и не шевелился.

Черезъ полчаса до него донесся говоръ тихихъ голосовъ. Онъ не ошибся, по тропинкѣ шли къ дому двое. Они говорили такъ тихо, что слышенъ былъ лишь слабый шепотъ.

-- Кто идетъ? тихо спросилъ полицейскій, вниманіе котораго также было возбуждено.

-- Молчите! прошепталъ Губертъ.

Оба человѣка подошли ближе. Губертъ спрятался за старой, грязной занавѣской и могъ наблюдать со своего поста, не будучи никѣмъ видимъ.

Радость выразилась на лицѣ Губерта, его ожиданія оправдались! Съ хозяиномъ шелъ дѣйствительно Блэкъ. Они горячо разговаривали, и теперь Губертъ могъ уже разобрать отдѣльныя слова.

-- Они останутся здѣсь до утра, тихо говорилъ хозяинъ, завтра рано утромъ ты можешь съ ними переговорить.

-- Развѣ ты ихъ не знаешь?

-- Они издалека.

-- Тѣмъ лучше! это идетъ...

Слова потерялись въ отдаленіи, такъ какъ они повернули за уголъ дома и скрылись изъ глазъ Губерта.

-- Птичка попалась въ западню, прошепталъ Губертъ чиновнику, завтра мы захватимъ ее.

Ни Губертъ, ни его спутникъ не ложились, а караулили, но во время ночи Блэкъ не уходилъ.

На утро хозяинъ явился и съ значительнымъ видомъ объявилъ, что ему удалось найти управителя.

-- Въ такомъ случаѣ пошлите его сюда, чтобы мы могли переговорить съ нимъ, сказалъ Губертъ.

Когда хозяинъ ушелъ, Губертъ сталъ за дверью, такъ что, войдя, Блэкъ не могъ сразу увидать его.

Вскорѣ въ дверь раздался стукъ. Полицейскій сказалъ, что можно войти и въ дверяхъ показался Блэкъ, но въ ту минуту какъ онъ хотѣлъ запереть за собой дверь, онъ увидалъ Губерта.

-- Это что такое? мрачно спросилъ онъ. Это вы?

-- Мы пріѣхали отвезти васъ въ городъ, отвѣчалъ Губертъ.

-- Въ городъ? Или вы ныньче стали полицейскимъ? съ угрозой сказалъ Блэкъ.

-- Не возражайте, сказалъ въ свою очередь полицейскій. Вы должны ѣхать съ нами, дать ваше показаніе.

-- Къ чему понадобилось мое показаніе, сердито возразилъ Блэкъ, вы вѣрно говорите про смерть мистера Артизана, я объ этомъ ничего не знаю, такъ какъ меня уже не было, когда онъ умеръ.

-- Все это отлично, но если вы не пойдете по доброй волѣ, то мы употребимъ силу.

Блэкъ понялъ, что приходится покориться.

-- Чортъ побери дурака хозяина, вскричалъ онъ, бросая въ то же время полный ненависти взглядъ на Губерта, не спускавшаго съ него глазъ, и къ тому же еще придется идти пѣшкомъ?

-- Только до Артизанъ-Рокса, а тамъ мы поѣдемъ, сказалъ полицейскій.

Послѣ этого всѣ трое сейчасъ же отправились въ путь къ имѣнію умершаго короля петроля.

-- Вы ничего не знаете про старую Лаллу Яне? спросилъ по дорогѣ Губертъ.

-- Какое мнѣ до нея дѣло, съ яростью отвѣчалъ Блэкъ. Я полагаю, что обязанъ этимъ путешествіемъ вамъ, но берегитесь, я не люблю шутокъ такого рода.

-- Вы должны знать, Блэкъ, что судья хочетъ весьма естественно разъяснить это темное дѣло, продолжалъ Губертъ. Вы не станете отрицать, что ушли отъ меня въ прошлую ночь потихоньку. Вы говорили мнѣ раньше подозрительныя слова, я сказалъ ему это.

Черезъ два часа всѣ трое пришли въ Артизанъ-Роксъ. Въ это утро была найдена старая Лалла Яне, которая все это время бродила по лѣсу. Она была въ большомъ страхѣ и чуть не умерла отъ голоду.

Когда Губертъ и Блэкъ съ полицейскимъ пришли въ домъ, то старуха только что сказала оставшимся тамъ полицейскимъ, что она бѣжала изъ страха мистера Блэка. Она видѣла какъ въ запрошлую ночь онъ поздно вечеромъ шелъ въ домъ мистера Артизана, она тихонько подкралась за нимъ, и тамъ видѣла какъ мистеръ Блэкъ забралъ себѣ въ карманы всѣ деньги, а также какъ онъ боролся съ мистеромъ Артизаномъ, и наконецъ побѣдилъ его, но тутъ она убѣжала, изъ страха что мистеръ Блэкъ можетъ и ей что-нибудь сдѣлать.

Это показаніе было громадной важности, такъ какъ вдругъ объясняло все происшедшее.

Спутникъ Губерта сѣлъ въ экипажъ, вмѣстѣ съ ними Блэкъ и старуха и всѣ отправились въ городъ.

Блэкъ былъ мраченъ и утверждалъ, что старуха просто спятила съ ума.

Хотя теперь Губертъ освободился отъ подозрѣнія относительно убійства мистера Артизана, тѣмъ не менѣе онъ былъ въ сильномъ безпокойствѣ при мысли, что въ это время въ городѣ могли узнать, что онъ бѣглый арестантъ, и далъ себѣ слово употребить теперь всѣ средства, чтобы бѣжать. Онъ не могъ и не хотѣлъ остававаться долѣе въ Артизанъ-Роксѣ, въ городѣ же ему угрожала на каждомъ шагу опасность и онъ рѣшилъ бѣжать.

Они пріѣхали въ городъ вечеромъ и Блэкъ былъ переданъ суду. Старуху служанку также взяли, и Губерта заставили вторично повторить его показаніе.

До сихъ поръ про него очевидно ничего не знали, и Губертъ благодарилъ за это Бога, не желая ни минуты долѣе оставаться въ городѣ. Въ ту же ночь, какъ только его освободили онъ сѣлъ на поѣздъ и поѣхалъ еще дальше въ глубь страны.

Блэкъ отпирался, говоря, что онъ, правда, взялъ деньги, но и не думалъ убивать мистера Артизана, а только защищался отъ его нападенія, и что его смерть просто несчастный случай, но такъ какъ противъ него было только показаніе полу-сумасшедшей старухи, а другой свидѣтель Губертъ исчезъ, то при помощи искуснаго защитника его приговорили не къ смерти, а къ десятилѣтнему тюремному заключенію.

XXIII.

Ночной гость.

Когда всѣ въ замкѣ заснули, графиня отправилась въ боковую башню въ нижнія ея комнаты.

Леона цѣлый день не видно было въ замкѣ, капелланъ уже давно ушелъ къ себѣ, точно также какъ и молоденькая компаньонка, которую графиня взяла къ себѣ съ нѣкотораго времени.

Филиберъ долженъ былъ замѣтить, что, кромѣ такъ называемой мнимой графини, въ замкѣ былъ еще таинственный гость, но онъ еще ничего не говорилъ объ этомъ.

Графиня шла какъ можно осторожнѣе, чтобы не разбудить кого-нибудь и не обратить вниманія на свое ночное путешествіе.

Внизу въ передней горѣла по обыкновенію большая лампа, которая гасилась только поздно ночью. У графини не было съ собой свѣчи, такъ какъ она очевидно и такъ отлично знала дорогу.

Дойдя до старой желѣзной двери, которая вела въ башню, она взяла принесенный съ собою ключъ и отворила дверь насколько могла тише, несмотря однако на всю ея осторожность дверь заскрипѣла, что могъ услышать Филиберъ. Тогда графиня рѣшила лучше не запирать болѣе дверь и вошла въ темный, со сводами корридоръ башни.

Она направилась не къ той комнатѣ, гдѣ была Лили, а дальше.

Она скользила по корридорамъ неслышно точно тѣнь и вошла въ ту комнату, въ которой жилъ таинственный гость, который незадолго до этого вечера явился въ замокъ ночью и былъ впущенъ самой графиней. Комната, въ которой ночью слышались шаги и голоса была цѣлью ея ночнаго путешествія.

Она слегка постучалась.

Почти въ ту же минуту дверь отворилась.

Въ комнатѣ было совершенно темно. Графиня снова затворила за собой дверь, но человѣкъ, встрѣтившій ее, сразу ея узналъ, такъ какъ его глаза успѣли привыкнуть къ мраку.

-- Наконецъ-то ты пришла, тихо сказалъ онъ. Я давно ждалъ тебя и завтра самъ бы пошелъ къ тебѣ.

-- Какое безумное намѣреніе! прошептала графиня. Я надѣялась, что ты не станешь поступать такъ необдуманно. Подумай какимъ опасностямъ ты подвергался.

-- Ты знаешь чего я хочу, ты знаешь, что я правъ, я требую моей доли...

-- Куртъ, перебила графиня ночнаго гостя.

-- Я не хочу больше ждать, продолжалъ Митнахтъ, такъ какъ это былъ онъ. Или ты воображаешь, что мнѣ очень интересно жить въ этой мышеловкѣ.

-- Ты изъ собственной выгоды долженъ скрываться, ты самъ хорошо это знаешь. Но тебѣ осталось ждать не долго! Наши дѣла идутъ очень хорошо. То, что тебѣ столько разъ не удавалось, сдѣлалось случайно и послѣднее препятствіе наконецъ устранено.

-- Князь? поспѣшно спросилъ Митнахтъ.

-- Случайно потонулъ вчера, такъ мнѣ по крайней мѣрѣ говорили.

-- Ты должна этому радоваться! замѣтилъ Митнахтъ. Онъ поклялся погубить меня и тебя, и казалось, былъ заколдованъ отъ пули и кинжала.

-- Теперь уже его больше нѣтъ. Намъ нечего его бояться.

-- Побѣда на нашей сторонѣ, если только онъ опять гдѣ-нибудь не появится живъ и здоровъ по прежнему.

-- На этотъ разъ этого не можетъ быть.

-- Ну такъ поторопись окончить счеты со мной.

-- Я еще не получила милліона! отвѣчала графиня. Лили еще жива, хотя она и въ моей власти. До сихъ поръ я не могла добиться выдачи денегъ, но теперь, я вижу, пора дѣйствовать рѣшительно.

-- Да, я тоже это думаю!

-- Что же ты тогда будешь дѣлать, Куртъ?

-- Получу мою часть и уѣду опять. И совѣтую тебѣ поторопиться, такъ какъ я вовсе не желаю долго ждать.

-- Зачѣмъ ты промоталъ деньги, которыя я тебѣ дала? Со сто тысячами таллеровъ ты могъ бы терпѣливо ждать уплаты остальной суммы. А вмѣсто того ты являешься вдругъ сюда точно какой-нибудь бродяга и я должна прятать тебя, чтобы не дать поводъ къ разнымъ толкамъ. Будетъ и этого! Теперь ты долженъ ждать, такъ какъ малѣйшій необдуманный шагъ можетъ выдать насъ и испортить все дѣло.

-- Теперь, когда Гагенъ умеръ, ты могла бы требовать выдачи денегъ.

-- Жадность лишаетъ тебя разсудка! Именно, относительно денегъ и надо быть вдвойнѣ осторожнымъ. Они будутъ получены, но когда, я еще не могу сказать. Чтобы удовлетворить твоимъ требованіямъ, я обременила долгами мое состояніе, я нуждаюсь изъ за этихъ огромныхъ уплатъ...

-- Нуждаешься?.. Въ шампанскомъ и устрицахъ? спросилъ насмѣшливо Митнахтъ. Я знаю тебя!

-- Да хоть бы и такъ? Развѣ я должна во всемъ спрашивать твоего разрѣшенія? сказала гордо графиня.

-- Развѣ я это говорилъ?..

-- Судя по твоей наглости, можно было это подумать, прервала его графиня. Развѣ ты не получаешь теперь все, что тебѣ надо?

-- Едва-едва.

-- Все что можно! Въ комнатѣ сосѣдней съ твоей есть вино, я сама ношу туда тебѣ кушанья, какія только возможно, и этого тебѣ не довольно?

-- Эта жизнь, какъ въ тюрьмѣ, мнѣ надоѣла.

-- Зачѣмъ же ты сюда шелъ?

-- Къ чему спрашивать! вскричалъ Митнахтъ. Развѣ ты этого не знаешь? Потому что у меня не было ни гроша денегъ.

-- Я никогда еще не видала тебя въ такомъ видѣ! сказала презрительно графиня. Ты не разъ являлся уже ко мнѣ просить денегъ, съ пустыми карманами, но хоть въ приличномъ платьѣ. И кто всегда пополнялъ твои пустые карманы? Но теперь ты вернулся совершенно другимъ человѣкомъ. Ты совсѣмъ опустился!

-- А благодаря кому? спросилъ вспыхнувъ Митнахтъ. Теперь по ночамъ, когда я вспоминаю прошлое, я тысячу разъ проклинаю ту минуту, когда я тебя встрѣтилъ въ первый разъ. Я былъ авантюристъ, хорошо! Я былъ наемный солдатъ, служившій подъ чужими знаменами сегодня здѣсь, завтра тамъ. Я былъ игрокъ! Но я не былъ преступникомъ, не былъ убійцей!

-- Молчи! Къ чему ты все это говоришь?

-- Я проклинаю тебя, когда вспоминаю о прошедшемъ.

-- Но вѣдь оно уже прошло! Одинъ только дуракъ думаетъ о томъ, чего уже нельзя измѣнить! сказала холодно графиня.

-- Ты обѣщала мнѣ тогда награду за наградой, только бы я сдѣлался твоимъ помощникомъ.

-- И развѣ я не исполнила своихъ обѣщаній?

-- Теперь, когда я сижу одинъ въ моей комнатѣ, все прошлое проходитъ передъ моими глазами, какъ живое.

-- Ого! ты кажется разыгрываешь раскаяніе? спросила графиня съ язвительной насмѣшкой. Напрасный трудъ! подобная глупость въ самомъ счастливомъ случаѣ приведетъ тебя на эшафотъ.

-- Ты хочешь сказать, что уже нельзя вернуться съ того пути, на который ты меня толкнула? Ты права! Развѣ одно преступленіе не влекло за собой неминуемо другаго? Благодаря тебѣ я зашелъ такъ далеко, что теперь долженъ дѣлать новыя преступленія для того только, чтобы отклонить отъ моей головы опасность!

-- Что значатъ эти упреки!

-- Ты еще не знаешь, что по дорогѣ сюда я долженъ былъ убить человѣка. Это былъ телеграфистъ изъ Баума, который тогда отправлялъ телеграмму къ Маріи Рихтеръ; онъ узналъ меня.

-- Онъ кажется самъ лишилъ себя жизни!

-- Нужда всему научитъ! Я устроилъ такъ, что всякій бы подумалъ о самоубійствѣ. Онъ долженъ былъ умереть!

-- Остановись, Куртъ! прервала его графиня, казалось, при словахъ Митнахта въ ея головѣ блеснула новая мысль. Ты знаешь, что здѣсь въ башнѣ заключена Лили. Она кажется замышляетъ бѣгство. Утромъ послѣ той ночи, когда ты вернулся, нашли подъ ея окномъ слѣды копытъ.

-- Она одна стоитъ намъ поперегъ дороги! сказалъ мрачно Митнахтъ.

-- Она по прежнему обвиняетъ тебя. Я употребила всѣ усилія, чтобы перевести ее сюда; но все-таки пока она жива намъ не получить милліона.

-- Если уже такъ далеко зашло, то все равно надо наконецъ покончить дѣло. Деньги должны быть получены.

Дьявольская улыбка скользнула по лицу графини, но Митнахтъ ничего не замѣтилъ, такъ какъ въ комнатѣ становилось уже темно.

-- Въ этомъ случаѣ, сказала графиня, прежде всего надо соблюдать крайнюю осторожность. Поспѣшность можетъ все испортить и даже навлечь на насъ неизчислимыя опасности.

-- Она исчезнетъ, также какъ и появилась, неожиданно и необъяснимо! замѣтилъ Митнахтъ, такъ тихо, что графиня едва разслышала его слова.

-- Что если она сдѣлаетъ попытку къ бѣгству и при этомъ безслѣдно исчезнетъ? сказала графиня. Предоставь мнѣ въ одну изъ ближайшихъ ночей вызвать такую попытку.

-- Предупреди меня объ этомъ заранѣе. Мнѣ надо обдумать.

-- Будь остороженъ, Куртъ, и тогда все намъ удастся! Тебѣ тѣмъ легче дѣйствовать, что никто не знаетъ, что ты здѣсь. Она убѣжитъ и пропадетъ безслѣдно. Это будетъ очень легко объяснить. Всѣ подумаютъ, что она, видя свой обманъ неудавшимся, рѣшилась бѣжать, чтобы не подвергнуться заслуженному наказанію.

Митнахтъ молчалъ.

-- Она исчезнетъ какъ и появилась, неизвѣстно какъ, продолжала графиня, и это не возбудитъ никакихъ подозрѣній. Не выдай только своего присутствія здѣсь. Будь остороженъ!

-- А ты постарайся, чтобы мое терпѣніе не истощилось! сказалъ Митнахтъ.

Графиня вышла изъ комнаты, гдѣ скрывался Митнахтъ.

Пройдя но темному корридору она заперла желѣзную дверь башни и начала уже подниматься по лѣстницѣ, ведущей въ ея комнаты, какъ вдругъ услышала, что внизу въ передней съ шумомъ отворилась входная дверь.

Графиня взглянула черезъ перила и увидѣла вошедшаго Леона Брассара. Онъ былъ повидимому въ страшномъ волненіи. Слуга, вышедшій ему на встрѣчу, при видѣ его отскочилъ въ испугѣ, но Леонъ не обратилъ на него вниманія. Казалось, онъ ничего не видѣлъ и не слышалъ.

Видя, что Леонъ направляется къ лѣстницѣ, графиня остановилась, думая, что онъ вѣроятно ищетъ ее, чтобы сообщить ей какое-нибудь извѣстіе.

Не касалось ли это извѣстіе Гагена? Не спасся ли онъ и на этотъ разъ, какъ этого опасался Митнахтъ?

Графиня и не подозрѣвала какова была истинная причина волненія Леона.

Онъ поспѣшно взбѣжалъ на лѣстницу, и не замѣчая графини прошелъ прямо въ салонъ, который былъ еще ярко освѣщенъ.

Рыжіе волосы Леона были всклокочены и безпорядочными прядями спускались къ нему на лобъ, его лицо было зеленаго цвѣта, глаза тусклы и неподвижны, вообще онъ какъ бы потерялъ всякую силу и энергію, казалось, его давила какая-то страшная тяжесть.

-- Вы меня ищете такъ поздно, Леонъ? спросила графиня, входя вслѣдъ за нимъ въ салонъ.

Блѣдное лицо Леона Брассара исказилось яростью при видѣ графини.

Та невольно отступила въ ужасѣ, предчувствуя недоброе.

-- Да, я тебя ищу! вскричалъ Леонъ Брассаръ. Я не могъ ждать до утра, моя грудь разорвалась бы, я бы задохнулся, если бы долженъ былъ молчать!

-- Что съ вами случилось? спросила графиня.

-- Могу ли я вернуть жизнь ему!.. продолжалъ Леонъ, не слушая словъ графини. Да! Это было бы твоей гибелью!.. Ты боишься, что князь живъ?.. Нѣтъ! Онъ умеръ!.. Я его убилъ. Но нѣтъ! я былъ только твоимъ орудіемъ! ты все задумала!.. Ты направила мою руку, ты одна!

-- Остановитесь! Вы съ ума сошли! вскричала въ ужасѣ графиня.

-- А! ты боишься какъ бы кто-нибудь не услышалъ! продожалъ Леонъ. Или ты отопрешься отъ того, что ты меня навела на это?.. И ты знала, что онъ мои отецъ! Что твоя вина, а не его, если онъ давно не призналъ меня своимъ сыномъ! И ты была такъ низка и преступна, что не поколебалась заставить меня поднять руку на отца, изъ-за того, что онъ хотѣлъ открыть твои злодѣйства!.. Ты это сдѣлала, ты, и однако ты знала, что я твой сынъ, проклятая! Ты не пощадила своей собственной крови!

-- Молчи! прервала его графиня. Это безумный бредъ!

-- Да! ты хотѣла бы сдѣлать меня помѣшаннымъ, такъ какъ ты боишься, что я донесу на тебя! Или ты думаешь, что я стану любить и уважать тебя, какъ мать? Хороша мать, которая дѣлаетъ сына орудіемъ своихъ позорныхъ замысловъ!

-- Я давно знаю, что ты мой сынъ! Но кто приказалъ тебѣ поднять руку на отца? Кто направилъ тебя на этотъ поступокъ? Кто сдѣлалъ тебя извергомъ, которому нечего ждать пощады отъ закона? спросила графиня.

Леонъ злобно усмѣхнулся.

-- Ты уже позабыла, что говорила и дѣлала? сказалъ онъ. Ты станешь еще отрицать, что подговорила меня убить князя? Не смѣши меня этими попытками выставить себя чистой и ни въ чемъ неповинной. Ты, ты, проклятая, дала мнѣ жизнь, чтобы потомъ сдѣлать меня отцеубійцей. Смѣй только солгать и я тебя сейчасъ же задушу! Пусть я самъ погибну, за то я отомщу за отца и за себя! Неужели ты не боишься Божьяго правосудія?

-- Ступай въ свою комнату и успокойся! сказала графиня повелительнымъ тономъ. Ты ничего не потерялъ отъ того, что будешь зваться моимъ сыномъ, а не сыномъ князя!

-- Твоимъ сыномъ? Да есть ли что-нибудь преступнѣе и позорнѣе этой мысли? Я проклинаю тебя! Если бы я только могъ возвратить жизнь моему отцу, я съ радостью отдалъ бы за это мою презрѣнную жизнь! вскричалъ въ бѣшенствѣ Леонъ Брассаръ, сжимая кулаки. Все будетъ прощено, для всякаго грѣшника будетъ Богъ милосердъ, но ты, ты будешь проклята на вѣки!

-- Ты хочешь перебудить и созвать сюда всю прислугу своими криками, глупецъ? спросила гнѣвно графиня.

-- Чего тебѣ еще бояться? продолжалъ Леонъ Брассаръ, со злобнымъ смѣхомъ. Неужели существуетъ что-нибудь такое, что тебя пугаетъ? Днемъ позже, чѣмъ слѣдовало, узналъ я, что ты моя мать, днемъ позже, что ты боишься моего отца, изъ-за своихъ же преступленій, что я всѣмъ прошлымъ обязанъ былъ тебѣ, а не ему... Но не слишкомъ поздно, чтобы возненавидѣть тебя всѣми силами души! Да! Я твой сынъ, я ненавижу и проклинаю тебя! Все что только ты ни задумывала, ни дѣлала, все это преступленія и злодѣйства... Хорошее наслѣдство ты мнѣ оставишь! О! Я долженъ былъ бы убить и тебя, чтобы дополнить мѣру! Это еще можетъ случиться... Я говорю тебѣ: берегись того, кому ты въ одинъ проклятый часъ дала жизнь!

Графиня увидѣла, что въ эту минуту она ничего не можетъ сдѣлать, что надо дать пройти взрыву бѣшенства Леона.

-- Завтра мы окончимъ этотъ разговоръ, сказала она гордо и спокойно. А пока я приказываю тебѣ выйти отсюда. Кто открылъ тебѣ тайну твоего рожденія?

-- Человѣкъ, къ которому я чувствовалъ такую же вражду, какъ и къ отцу. Ассесоръ Бруно фонъ-Вильденфельсъ!

Съ этими словами Леонъ вышелъ шатаясь изъ салона.

-- Такъ это онъ! прошептала графиня. Онъ хочетъ отнять у меня вѣрнѣйшее оружіе!.. Завтра я съ тобой поговорю! Завтра ты образумишься!.. Но я боюсь, что ты для меня потерянъ. Берегись упорствовать долѣе въ своемъ безуміи! Теперь надо только не дать тебѣ сойтись съ Вильденфельромъ, ты былъ бы слишкомъ опасенъ въ рукахъ моихъ враговъ!

XXIII.

Несчастія Губерта

Губертъ счастливо избѣжалъ опасности, страшной опасности, висѣвшей надъ его головой. Но онъ зналъ, что будутъ приняты всѣ мѣры для его поимки, хотя настоящій преступникъ былъ Блэкъ, а не онъ.

Поэтому онъ принужденъ былъ искать спасенія въ бѣгствѣ, стараться исчезнуть, затеряться въ толпѣ и въ другихъ мѣстахъ Америки искать себѣ средствъ къ существованію.

Черезъ день ѣзды онъ счелъ себя уже въ безопасности отъ преслѣдованій и сталъ отыскивать какую-нибудь работу, такъ какъ его рессурсы были очень незначительны и не удайся ему найти занятіе, ему скоро пришлось бы остаться безъ гроша денегъ.

Но его поиски были безплодны. Повсюду было много свободныхъ рабочихъ рукъ и на его просьбы ему вездѣ отвѣчали отказомъ

Тогда Губертъ рѣшился идти далѣе пѣшкомъ, ища работы, чтобы не лишиться своихъ послѣднихъ денегъ и не быть вынужденнымъ жить подаяніемъ.

Сознавая свое незнаніе условій американской жизни, Губертъ присоединился къ одному старому, сѣдобородому разнощику, съ которымъ онъ случайно сошелся на дорогѣ. Хотя изъ разговоровъ и выяснилось, что разнощикъ самъ плохо знаетъ эту мѣстность, не былъ здѣсь еще ни разу, но тѣмъ не менѣе онъ могъ быть полезенъ Губерту, какъ опытный и бывалый человѣкъ.

Поэтому Губертъ и рѣшился идти вмѣстѣ съ разнощикомъ, не смотря на то, чтъ вся наружность его не внушала большаго довѣрія.

Первый день пути прошелъ безъ особенныхъ приключеній. Къ вечеру, утомленные и разбитые, они присѣли отдохнуть на опушкѣ лѣса.

Въ это время вдали показался молодой человѣкъ, верхомъ на лошади, гнавшій передъ собою стадо быковъ. Повидимому вблизи находилась большая ферма.

Губертъ, который успѣлъ уже немного отдохнуть, рѣшился слѣдовать за всадникомъ, въ надеждѣ найти если не мѣсто, то, по крайней мѣрѣ, пріютъ на ночь.

Разнощикъ одобрилъ это намѣреніе и пошелъ, вмѣстѣ съ Губертомъ, искать ночлега. Тяжелый ящикъ, наполненный множествомъ разныхъ вещей, видимо тяготилъ старика, такъ что онъ, отъ усталости, едва могъ идти. Замѣтя это, Губертъ снялъ съ него ящикъ и взвалилъ на свои плечи, чѣмъ разнощикъ остался очень доволенъ.

Для сильнаго, молодаго лѣсничаго, ноша была не обременительна и онъ едва чувствовалъ ея тяжесть.

Уже смеркалось, когда они подошли къ группѣ красивыхъ бревенчатыхъ домовъ, обнесенныхъ высокимъ, крѣпкимъ частоколомъ.

Не обращая вниманія на собакъ, встрѣтившихъ ихъ бѣшеннымъ лаемъ, они вошли черезъ ворота на дворъ, среди котораго нѣсколько человѣкъ загоняли скотъ въ хлѣвъ. Одинъ изъ нихъ былъ, повидимомуу хозяиномъ фермы.

Губертъ, все еще несшій на плечахъ ящикъ разнощика, не замѣтилъ, какъ фермеръ, оглядѣвъ его съ головы до ногъ, свиснулъ какимъ-то особеннымъ образомъ и въ тоже время одинъ изъ работниковъ поспѣшно заперъ ворота въ частоколѣ.

-- Вы хозяинъ этой фермы? спросилъ Губертъ фермера на ломанномъ англійскомъ языкѣ.

-- Не скрывайтесь, пріятель! сказалъ ему фермеръ. Говорите по-нѣмецки, какъ и въ тотъ разъ! Я васъ тотчасъ узналъ, вы такъ мало измѣнились за это время.

-- Я дѣйствительно нѣмецъ, отвѣчалъ удивленный Губертъ, но я въ первый разъ прихожу сюда. Какъ же вы могли знать меня!

-- Онъ ищетъ работы, сказалъ разнощикъ, указывая на Губерта. Онъ опытный лѣсничій.

-- А! вы, значитъ, за одно думаете, что такъ лучше! замѣтилъ фермеръ. Снимите-ка вашъ ящикъ!

-- Это моего товарища, а не мой, сказалъ Губертъ, опуская бережно ящикъ на землю. Онъ не обратилъ вниманія на странныя слова фермера.

-- А! На этотъ разъ ящикъ не вашъ, продолжалъ фермеръ, ну, я думаю, у васъ все-таки найдется отъ него ключъ. Ей! Карлъ! крикнулъ онъ. Поди-ка сюда! Посмотри на этого человѣка, не тотъ ли это разнощикъ, который, въ прошломъ году, хотѣлъ насъ обокрасть.

Позванный, одинъ изъ сыновей фермера, подошелъ поближе.

-- Да, похоже на то, только вотъ борода...

-- Ну да бороду всегда можно сбрить или отростить, чтобы перемѣнить лицо, прервалъ фермеръ. Откройте-ка ящикъ, я посмотрю, не сидитъ ли тамъ, какъ и въ прошлый разъ, какой-нибудь молодецъ

Не говоря ни слова, разнощикъ открылъ ящикъ и показалъ его внутренность.

Губертъ не могъ придти въ себя отъ изумленія.

-- Да, продолжалъ фермеръ, вотъ также, прошлой осенью, явился сюда разнощикъ, двѣ капли воды вы, и попросилъ позволить ему переночевать. Здѣсь много шляется всякой сволочи, поэтому я не пустилъ разнощика въ домъ, а положилъ спать въ сараѣ -- тогда тотъ сталъ просить поставить въ домъ свой ящикъ, чтобы отъ сырости не испортились товары. Я согласился, а въ ящикѣ-то у него былъ спрятанъ мальчишка, который долженъ былъ ночью отпереть двери и впустить своего товарища, и вмѣстѣ обокрасть насъ. Хорошо, что это имъ не удалось. Моя жена была нездорова и не могла уснуть всю ночь, она-то и услышала шумъ. Мы поймали было обоихъ, да они вырвались и убѣжали, оставивъ намъ свой пустой ящикъ.

-- И этотъ разнощикъ, вы говорите, былъ похожъ на меня? спросилъ Губертъ.

-- Какъ двѣ капли воды!

-- А мы тоже хотѣли просить у васъ ночлега! сказалъ старикъ-разнощикъ.

-- О! что касается до этого, то можете быть спокойны, я васъ не выпущу отсюда! Завтра или послѣ завтра я свезу васъ въ городъ, пусть тамъ судьи разберутъ кто вы!

Губертъ смутился, онъ никакъ не ожидалъ, что дѣло приметъ такой оборотъ. Фермеръ замѣтилъ его смущеніе и это еще болѣе усилило его подозрѣнія.

-- Въ ящикѣ нѣтъ ничего подозрительнаго, вы можете его взять. Вы переночуете вотъ тутъ, въ сараѣ, сказалъ фермеръ. Карлъ, принеси ка имъ хлѣба и молока, да не позабудь хорошенько запереть, чтобы они какъ-нибудь не убѣжали.

-- Дѣлайте, что хотите! сказалъ невозмутимо разнощикъ.

Это неожиданное приключеніе было сильнымъ ударомъ для Губерта. Что ему предстояло? Въ городѣ ему пришлось бы сказать свое имя, тогда открылось бы, что онъ бѣжавшій преступникъ и ему не избѣжать бы выдачи.

Онъ не возражалъ, чувствуя всю безполезность этого и молча пошелъ за своимъ провожатымъ.

Одинъ изъ рабочихъ принесъ прекраснаго хлѣба и свѣжаго молока заключеннымъ. Затѣмъ двери сарая были тщательно заперты.

Не смотря на усталость, Губертъ не имѣлъ ни аппетита, ни сна. Слова фермера поразили его, какъ громомъ.

Не открыть ли, думалъ онъ, ему всю правду и просить не выдавать судьямъ?

Но это не послужило бы ни къ чему, такъ какъ фермеръ, навѣрное, не повѣрилъ бы его разсказу. Пытаться бѣжать? Но двери сарая были заперты, да и кромѣ того тутъ же былъ разнощикъ, который начиналъ казаться Губерту очень подозрительнымъ.

Случайное сходство подвергало снова несчастнаго Губерта опасности быть перевезеннымъ обратно въ Европу.

Разнощикъ былъ очень удивленъ перемѣной, происшедшей въ его спутникѣ.

-- Пейте и ѣшьте! сказалъ онъ ободрительнымъ тономъ. Я не понимаю, къ чему вы такъ все это принимаете къ сердцу. Чего тутъ бояться? Васъ отвезутъ завтра въ городъ и отпустятъ на всѣ четыре стороны, какъ только выяснится, что вы дѣйствительно въ первый разъ сюда пришли.

Губертъ не отвѣчалъ ни слова. Онъ попробовалъ было ѣсть, но куски останавливались у него въ горлѣ.

Между тѣмъ вокругъ все стихло. Кончивъ свой ужинъ, разнощикъ улегся на соломѣ, его примѣру послѣдовалъ и Губертъ.

Мало-по-малу утомленіе взяло верхъ и Губертъ уснулъ.

Ему видѣлся чудный сонъ, какого онъ давно уже не видѣлъ. Послѣднее время его сны были полны мрачныхъ, тягостныхъ видѣній, наполнявшими ужасомъ его душу, теперь же было совсѣмъ не то.

Онъ видѣлъ во снѣ Лили и его любовь къ ней разгорѣлась съ новой силой. Ему казалось, что ихъ не раздѣляетъ болѣе различіе состояній. Она была съ нимъ такъ любезна, она протягивала ему руку, смотрѣла на него такъ ласково своими голубыми глазами, что онъ былъ внѣ себя отъ радости.

Но вдругъ ихъ что-то раздѣлило... Лили исчезла... Онъ бросился за нею, называя ее по имени, но она, казалось, выскочила въ окно, такъ какъ онъ услышалъ стукъ и дребезжанье стеколъ... потомъ ему потянула въ лицо струя холоднаго воздуха. въ эту минуту онъ проснулся.

Онъ поднялся, дрожа отъ холода, и оглядѣлся вокругъ. Что это значило? Фонарь, висѣвшій подъ крышей, по-прежнему горѣлъ, но разнощика нигдѣ не было видно. Въ это же время Губертъ понялъ причину охватившаго его холода.

Небольшое окно въ стѣнѣ сарая было разбито и осколки стеколъ валялись на полу? Очевидно, разнощикъ убѣжалъ. Почему? Быть можетъ онъ не былъ увѣренъ, что избѣжитъ наказанія?

Минуту спустя, Губертъ все понялъ. Его карманъ былъ вывороченъ и висѣлъ наружу совершенно пустой. Разнощикъ укралъ остатки его сбереженій и бѣжалъ.

Но, быть можетъ, онъ еще не далеко, еще возможно его поймать и отнять у него покражу!

Губертъ поспѣшно вскочилъ на ноги. Въ ту же минуту на дворѣ послышались голоса и шаги нѣсколькихъ человѣкъ.

-- Вотъ онъ! Вотъ! раздался чей-то громкій голосъ. Вонъ онъ взбирается на частоколъ!.. Гдѣ же другой?

Раздался выстрѣлъ, другой... Фермеръ и его сынъ стрѣляли по бѣгущему разнощику.

-- Скорѣй за нимъ! Онъ бѣжитъ! Отоприте ворота!

Хотя уже свѣтало, но было еще настолько темно, что старому разнощику не трудно было уйти отъ преслѣдователей.

Скоро всѣ собрались опять на дворѣ фермы.

-- Онъ разбилъ окно! вскричалъ фермеръ, осматривая сарай. Должно быть оба они убѣжали.

-- Нѣтъ! возразилъ одинъ изъ сыновей, другой еще тутъ, въ сараѣ, онъ вѣрно не успѣлъ вылѣзть. Но ящикъ пропалъ, первый захватилъ вѣрно его съ собой.

Фермеръ и его оба сына вошли въ сарай, гдѣ былъ запертъ Губертъ.

-- Хорошо, что хоть вы у насъ остались! сказалъ Губерту фермеръ. Теперь видно, что я былъ правъ, задержавъ васъ. Старикъ убѣжалъ, но..

-- Убѣжалъ съ моими послѣдними деньгами, которыя онъ укралъ у меня, пока я спалъ! прервалъ его Губертъ.

-- Воронъ ворону глазъ выклевалъ! замѣтилъ фермеръ. Карлъ! продолжалъ онъ, обращаясь къ сыну, выведи-ка Лизе и запряги ее въ тележку, я ужь лучше сейчасъ поѣду въ городъ.

-- Заклинаю васъ Богомъ! вы ошибаетесь! вскричалъ Губертъ. Я не тотъ разнощикъ, который былъ у васъ въ прошломъ году.

-- Докажите это! Гдѣ ваши бумаги? Дайте мнѣ ихъ... У васъ ихъ нѣтъ? Ну, такъ нечего и говорить, я васъ не могу отпустить. Моя обязанность свезти васъ въ городъ, къ судьѣ. Если мое подозрѣніе окажется невѣрнымъ, тѣмъ лучше, я буду очень радъ.

Губертъ замолчалъ, видя, что ему не удастся поколебать рѣшимость этого человѣка.

Спустя нѣсколько минутъ, тележка была запряжена и Губертъ помѣстился на ней, рядомъ съ фермеромъ.

-- Смотрите! сказалъ ему тотъ, показывая револьверъ. При малѣйшемъ подозрительномъ движеніи, я размозжу вамъ черепъ. Поэтому сидите лучше спокойнѣе!

Съ этими словами фермеръ взялъ возжи и тележка покатилась по дорогѣ къ городу, до котораго было не болѣе шести миль.

Сильная лошадь быстро пробѣжала это разстояніе, скоро фермеръ и его плѣнникъ остановились передъ домомъ, гдѣ помѣщался мировой судья.

-- Ну, вотъ мы и пріѣхали, сказалъ фермеръ, выскакивая изъ тележки и привязывая лошадь. Слѣзайте!

Всякое колебаніе было неумѣстно.

Губертъ, молча, повиновался и, вслѣдъ за фермеромъ, вошелъ въ камеру судьи, которому, какъ видно, было не много дѣла, такъ какъ онъ былъ весь погруженъ въ чтеніе газетъ.

Судья, повидимому, зналъ фермера, такъ какъ, увидя его, онъ дружески протянулъ ему руку.

-- А! здравствуйте, мистеръ Велеръ, сказалъ онъ, кого это вы мнѣ привели?

Фермеръ въ краткихъ словахъ разсказалъ событія прошедшей ночи.

-- Зачѣмъ же вы захватили этого человѣка? спросилъ судья.

-- Помните вы исторію съ разнощикомъ, которая случилась у меня въ прошломъ году?

-- Еще бы! Конечно помню.

-- Ну, такъ я думаю, что этотъ человѣкъ и разнощикъ одно и то же лицо.

-- Это невозможно, мистеръ Велеръ! Тотъ разнощикъ уже давно сидитъ подъ замкомъ. Правда, этотъ человѣкъ довольно похожъ на него, но это вовсе не одно лицо.

-- Значитъ, я ошибся! сказалъ фермеръ, обращаясь въ Губерту. Я думаю, вы извините меня за мое подозрѣніе, всякій на моемъ мѣстѣ подумалъ бы то же. Между вами и тѣмъ мошенникомъ такое большое сходство!

-- Ну, значитъ все покончено! замѣтилъ судья, довольный, что ему удалось избавиться отъ разбора дѣла. Можете идти, заключилъ онъ, обращаясь къ Губерту.

Губертъ вздохнулъ свободно. Благодарю васъ! сказалъ онъ судьѣ и, взявъ свою шляпу, поклонился и вышелъ.

Когда онъ вышелъ на улицу, ему показалось, что у него камень скатился съ груди, опасность, грозившая неминуемой гибелью, была счастливо избѣгнута.

Онъ былъ опять свободенъ, но безъ гроша денегъмежду тѣмъ онъ съ вечера ничего не ѣлъ и начиналъ чувствовать голодъ.

На пальцѣ Губерта было старинное золотое кольцо, наслѣдство отца. Какъ ни тяжело ему было разстаться съ этой драгоцѣнностью, но дѣлать было нечего, надо было или продать кольцо или просить милостыню. Губертъ выбралъ первое и въ первой попавшейся лавкѣ продалъ свое кольцо за нѣсколько долларовъ.

Выйдя изъ города, онъ пошелъ по дорогѣ, которая, какъ онъ узналъ, вела въ Чикаго. Тамъ, ему говорили, легко будетъ достать работу. Съ этой надеждой онъ пустился въ путь и послѣ трехъ-дневной ходьбы былъ уже въ Чикаго, величина и оживленность котораго очень его поразили.

Походивъ по городу, онъ вошелъ въ одну изъ тавернъ, попроще, чтобы утолить свой голодъ.

Тамъ онъ нашелъ нѣсколько человѣкъ, одинъ изъ которыхъ оказался нѣмцемъ и, разговорившись съ Губертомъ, обѣщалъ доставить ему скоро отличное мѣсто.

Обрадованный этимъ, Губертъ, но просьбѣ своего новаго знакомаго, охотно заплатилъ за него содержателю таверны. Онъ не замѣтилъ, что въ это время одинъ изъ сидѣвшихъ вблизи посѣтителей не спускалъ глазъ съ него и его новаго знакомаго. Онъ ничего не подозрѣвалъ и не предчувствовалъ новой опасности.

Немного спустя нѣмецъ ушелъ и черезъ полчаса возвратился, въ сопровожденіи человѣка, съ виду похожаго на зажиточнаго фермера.

Этотъ фермеръ тотчасъ же объявилъ Губерту, что согласенъ дать ему мѣсто на своей фермѣ.

Губертъ былъ этимъ чрезвычайно обрадованъ, тѣмъ болѣе, что условія, предложенныя ему, были очень выгодны

-- Наконецъ, заключилъ фермеръ, вы должны, по здѣшнему обычаю, внести при поступленіи залогъ. Я не буду требователенъ, такъ какъ вы мнѣ нравитесь, и назначу залогъ только въ триста долларовъ.

При этихъ словахъ, всѣ надежды Губерта разлетѣлись въ прахъ.

-- Это условіе мнѣ не по силамъ! сказалъ онъ печально. У меня нѣтъ такихъ денегъ. Но если вы согласитесь взять меня безъ залога, вы можете быть увѣрены, что я не обману васъ ни на одинъ центъ.

-- Сколько же у васъ теперь есть? спросилъ фермеръ.

-- Не больше трехъ долларовъ.

Фермеръ, который во время разговоровъ усердно ѣлъ и пилъ, при этихъ словахъ Губерта, поднялся, не говоря ни слова, и вышелъ съ недовольнымъ видомъ изъ таверны, въ сопровожденіи приведшаго его нѣмца.

Губертъ также поднялся и направился было къ выходу, какъ вдругъ онъ былъ грубо остановленъ хозяиномъ таверны.

-- Э! не забудьте прежде расплатиться! крикнулъ тотъ.

-- Я ужь вѣдь заплатилъ вамъ за все, что я съѣлъ! отвѣчалъ съ удивленіемъ Губертъ.

-- А за это? сказалъ хозяинъ таверны, начиная перечислять все съѣденное и выпитое фермеромъ. Всего на шесть долларовъ, заключилъ онъ.

-- Спрашивайте деньги съ того, кто все это съѣлъ, возразилъ Губертъ. Какое мнѣ до этого дѣло?

-- Ну, это не такъ! вскричалъ хозяинъ. Вы вмѣстѣ съ нимъ ѣли и вы остались послѣднимъ, стало быть вамъ и платить!

-- Я не могу заплатить! У меня всего и денегъ, что три доллара.

Въ эту минуту, какой-то человѣкъ, сидѣвшій за однимъ изъ столовъ, вблизи Губерта, поднялся и, подойдя къ нему, сказалъ ему въ полголоса:

-- Идите за мной!

-- Такъ у этого негодяя нѣтъ денегъ, чтобы заплатить мнѣ! продолжалъ, злобно, кричать хозяинъ. Оборванная сволочь!

-- Что вамъ отъ меня надо? спросилъ рѣзко Губертъ незнакомца, взявшаго уже его за руку.

-- Пойдемте! Не упрямтесь! замѣтилъ, подходя, другой изъ посѣтителей.

-- Но кто же вы! вскричалъ Губертъ.

-- Мы -- полицейскіе агенты!

-- Заберите съ собой этого негодяя! кричалъ хозяинъ. Пусть пропадаютъ мои доллары!

Сопротивленіе было безуміемъ и Губертъ молча вышелъ изъ таверны въ сопровожденіи обоихъ полицейскихъ.

XXIV.

Гдѣ Гагенъ?

Послѣ ухода Леона Брассара, Бруно пошелъ къ доктору Гагену, справиться о положеніи стараго Фейта, на выздоровленіе котораго онъ все еще не потерялъ надежды.

Хотя собранныя Гагеномъ доказательства были настолько сильны, что онъ уже рѣшился изложить ихъ передъ судомъ, но все-таки показанія Фейта имѣли бы рѣшающее значеніе, особенно для объясненія таинственнаго спасенія Лили.

Въ домѣ доктора его встрѣтила, первой, старая экономка, видимо бывшая въ сильномъ волненіи и страхѣ.

-- Ну, что, какъ у васъ? спросилъ, здороваясь съ ней, Бруно. Больной еще не умеръ?

-- Нѣтъ, господинъ ассесоръ, все по прежнему, только онъ, сегодня, открылъ глаза, но... тутъ рыданія прервали ея слова.

-- Что случилось? Скажите!..

-- Ахъ!.. докторъ Гагенъ!..

-- Что же съ нимъ?.. Да говорите же! Ужь не захворалъ ли онъ?

-- Его нѣтъ! Онъ пропалъ, отвѣчала, плача, старуха. Онъ уѣхалъ вчера вечеромъ и до сихъ поръ еще не вернулся.

-- Да успокойтесь же! Все, навѣрное, скоро объяснится. Быть можетъ, доктору понадобилось, непредвидѣнно, куда-нибудь съѣздить! старался успокоить старуху Бруно, хотя самъ, невольно, испугался при этой неожиданной вѣсти.

-- Нѣтъ, господинъ ассесоръ! Этого никогда не бывало!.. Это не предвѣщаетъ ничего хорошаго.

Въ эту минуту Бруно пришли на память послѣднія слова Гагена, сказанныя имъ при прощаньи:

"Моя послѣдняя надежда погибла! Мнѣ кажется, что мой конецъ близокъ."

Но нечего было и думать о самоубійствѣ. Самъ Гагенъ говорилъ: "какъ можете вы, другъ мой, считать меня способнымъ на самоубійство! Тотъ, кто страдалъ такъ какъ я, несетъ терпѣливо свой крестъ до послѣдняго часа!"

Мрачное предчувствіе охватило Бруно. "Графиня!" подумалъ онъ невольно.

Она вѣдь знала чего ей можно ждать отъ Гагена, быть можетъ даже ей были извѣстны его ближайшія намѣренія.

Было удивительно во всякомъ случаѣ, что онъ исчезъ именно въ тотъ день, когда онъ рѣшился выступить открыто противъ графини.

Это могло быть дѣломъ ея рукъ, тѣмъ болѣе, что она уже не разъ подсылала своихъ сообщниковъ умертвить опаснаго для нея князя Аналеско.

Но гдѣ же былъ Гагенъ? Даже неизвѣстно было куда намѣревался онъ идти въ тотъ вечеръ. Экономка знала только что онъ ушелъ и болѣе не возвращался.

Не было ни письма, ни малѣйшей записки, которая могла бы объяснить это таинственное происшествіе.

-- Вы дали знать объ исчезновеніи доктора? спросилъ Бруно экономку.

-- Нѣтъ, господинъ ассесоръ, я съ часу на часъ ожидала его, я все надѣялась...

-- Завтра утромъ я зайду къ вамъ, и если докторъ еще не вернется, надо будетъ дать знать объ этомъ. На эту ночь я оставлю вамъ моего слугу.

Съ этими словами Бруно вышелъ и вернулся домой. Онъ былъ въ сильномъ волненіи. Это непонятное отсутствіе князя возбуждало въ немъ серьезныя опасенія. Неужели этотъ благородный человѣкъ сдѣлался жертвой неумолимой вражды?...

Рано утромъ Бруно былъ разбуженъ стукомъ въ дверь своей комнаты.

Онъ поспѣшно вскочилъ и накинувъ на плечи шлафрокъ отперъ дверь. На порогѣ показались Іонсъ, варбургскій рыбакъ, и хозяинъ отеля, который поспѣшилъ извиниться, что такъ рано потревожили господина ассесора.

-- Зачѣмъ вы пришли, Іонсъ, чего вамъ надо отъ меня? спросилъ Бруно, вводя рыбака въ свою комнату.

-- Я изъ суда, отвѣчалъ Іонсъ, меня послалъ къ вамъ господинъ директоръ. Вчера море выбросило на нашъ берегъ трупъ, такъ его надо взять. Сейчасъ придетъ и протоколистъ.

-- Трупъ? Какъ онъ выглядитъ, Іонсъ?

-- Онъ лежитъ совсѣмъ какъ живой, должно быть недолго пробылъ въ водѣ. Онъ выбритъ и кожа на лицѣ тусклая и желтоватая. Одѣтъ онъ во все черное.

Сердце Бруно болѣзненно сжалось. Гагенъ! Это Гагенъ! подумалъ онъ.

-- Это вы нашли тѣло, Іонсъ? спросилъ онъ.

-- Да, господинъ ассесоръ, я и Пакке, мы вчера вечеромъ закинули неводъ, часовъ около десяти. Стали вытаскивать его на берегъ, тогда и замѣтили, что близко на берегу лежитъ тѣло. Мы поскорѣй вытащили неводъ, я оставилъ Пакке караулить тѣло, а самъ поѣхалъ въ городъ на лодкѣ, чтобы донести объ этомъ. У покойника было много денегъ въ кошелькѣ, хорошіе старинные часы и онъ очень хорошо одѣтъ. Не похоже чтобы его хотѣли ограбить.

Въ эту минуту послышался снова стукъ и вошелъ протоколистъ ассесора.

-- Подождите меня минуту, сказалъ Бруно уходя чтобы одѣться.

Кончивъ на скоро свой туалетъ, онъ вышелъ и всѣ трое отправились черезъ городъ къ берегу, гдѣ ожидала ихъ лодка Іонса.

Бруно сосредоточенно молчалъ, Не было никакого сомнѣнія, что это тѣло, выкинутое моремъ, было именно тѣло Гагена. Но что же могло съ нимъ случиться?

Возникала новая ужасная тайна. Впрочемъ Бруно не сомнѣвался, что это злодѣяніе было дѣломъ рукъ графини. Но какъ могло ей удасться умертвить Гагена, который въ послѣднее время сталъ очень остороженъ? Кто и какъ совершилъ это преступленіе?

Бруно былъ такъ озлобленъ смертью друга, что далъ себѣ клятву, во чтобы то ни стало, силой или хитростью, погубить страшнаго демона, котораго народное суевѣріе называло вампиромъ.

-- Какое неожиданное безпокойство, господинъ ассесоръ, и именно въ воскресенье! замѣтилъ протоколистъ, когда всѣ трое усѣлись въ лодку и Іонсъ поднялъ парусъ, такъ какъ дулъ свѣжій попутный вѣтеръ. Но мнѣ все равно, продолжалъ онъ съ усмѣшкой, можно что-нибудь заработать.

Практическій писецъ думалъ только о лишней платѣ, предстоявшей ему за работу въ праздничное время.

Все почти населеніе деревни собралось на берегу, когда лодка подъѣхала къ мѣсту, гдѣ лежало выкинутое волнами тѣло. Всѣ почтительно разступились, чтобы дать дорогу ассесору и его спутникамъ.

-- Это никто другой какъ докторъ! Бѣдный докторъ Гагенъ! кричала старая Лина Трунцъ, пробравшаяся къ самому трупу.

Послѣднія сомнѣнія Бруно должны были разсѣяться когда онъ дѣйствительно увидѣлъ лежащаго на мокромъ пескѣ безжизненнаго Гагена.

Казалось ему передъ смертью пришлось вынести послѣднюю тяжелую внутреннюю борьбу. На его лицѣ лежала печать неописаннаго горя и отчаянія.

Всѣ подробности находки были тщательно записаны протоколистомъ и Бруно, обращаясь къ окружающимъ рыбакамъ, велѣлъ имъ поднять тѣло несчастнаго доктора.

-- Устройте какія-нибудь носилки, сказалъ онъ. Мы должны перенести тѣло въ замокъ.

-- Въ замокъ? раздалось со всѣхъ сторонъ.

-- Это земля графини Варбургъ. Ей слѣдуетъ рѣшить, похоронить ли доктора здѣсь или везти его въ городъ.

-- Ого! Такъ вотъ какъ! вскричала старая нищая. Все какъ слѣдуетъ быть! Развѣ сегодня не воскресенье?... Въ воскресенье умерла графиня Анна -- Богъ взялъ ея душу!... Въ воскресенье умеръ самъ графъ! Въ воскресенье пропала молодая графиня! Въ воскресенье умеръ здѣсь въ деревнѣ егерь! Въ воскресенье уѣхалъ въ море старый Фейтъ и больше не вернулся! Въ воскресенье лежитъ здѣсь на берегу трупъ! Это что-нибудь да значитъ!

Даже Бруно былъ пораженъ словами старой нищей.

-- И смотрите! продолжала она. Смотрите на его лицо, развѣ онъ не похожъ на прежнихъ?

"Сухой и желтый какъ пергаментъ, въ жилахъ какъ будто нѣтъ капли крови!" Эти слова невольно пришли на память Бруно.

Между тѣмъ рыбаки сколотили изъ досокъ подобіе носилокъ и положили на нихъ тѣло Гагена.

Бруно счелъ излишнимъ посылать за докторомъ, такъ какъ Гагенъ уже совершенно окоченѣлъ и не было ни малѣйшаго сомнѣнія въ его смерти.

Наконецъ, по знаку Бруно, печальное шествіе тронулось. Впереди четыре рыбака несли тѣло, за ними слѣдовали Бруно и протоколистъ.

Войдя въ переднюю замка, рыбаки опустили на полъ свою ношу и Бруно велѣлъ сбѣжавшейся прислугѣ доложить о немъ графинѣ.

Его тотчасъ же провели въ салонъ, гдѣ графиня встрѣтила его съ такимъ видомъ, какъ будто между ними ничего не произошло.

-- Чему я обязана вашимъ посѣщеніемъ, господинъ ассесоръ? спросила она, усаживая неожиданнаго гостя.

-- Одному очень печальному обстоятельству, графиня, отвѣчалъ Бруно.

-- Признаюсь, я каждый разъ, когда имѣю удовольствіе видѣть васъ, думаю, что случилось вѣрно какое-нибудь новое несчастіе.

-- Значитъ я всегда являюсь къ вамъ вѣстникомъ несчастія. Что же, эта обязанность тяжела, но по крайней мѣрѣ на вѣстникѣ не лежитъ вины... Но, позвольте мнѣ сообщить вамъ, что привело меня сюда. Сегодня ночью въ судѣ получили извѣщеніе, что здѣсь въ деревнѣ на берегу выкинуто моремъ чье-то тѣло.

-- Тѣло? Здѣсь?... Я объ этомъ ничего не знаю!

-- Это тѣло теперь здѣсь внизу. Его нельзя было оставлять лежать на берегу.

-- Здѣсь, въ замкѣ? спросила съ изумленіемъ графиня.

-- Конечно. Оно найдено на вашей землѣ и ваша обязанность позаботиться о его погребеніи.

-- Развѣ нельзя было похоронить его на мой счетъ въ деревнѣ? Съ какой стати будетъ здѣсь лежать тѣло совершенно чужаго человѣка.

-- Я думаю, для васъ онъ не совершенно чужой, графиня! замѣтилъ Бруно, не спуская глазъ съ Камиллы фонъ-Варбургъ.

Въ эту минуту разыгралась сцена, произведшая подавляющее дѣйствіе не только на Бруно, по даже на графиню, которая казалось была лишена всякаго человѣческаго чувства.

По замку вдругъ пронесся отчаянный, раздирающій душу крикъ.

-- Что это? Что это значитъ? вскричала вскакивая графиня.

Какъ бы въ отвѣтъ раздался дикій, безсмысленный хохотъ помѣшаннаго.

Бруно ничего не могъ понять, но графиня, казалось, начинала догадываться. Леонъ! прошептала она невольно.

Графиня не ошиблась.

По роду его службы, Бруно не разъ случалось видѣть страшныя сцены, но онъ никогда не видѣлъ ничего подобнаго тому, что представилось его глазамъ въ эту минуту.

Въ дверяхъ показался сгибаясь подъ тяжестью трупа Леонъ Брассаръ. На искаженныхъ чертахъ его лица лежала печать помѣшательства. Положивъ тѣло на коверъ къ ногамъ графини, онъ указалъ ей на него и разразился безумнымъ, животнымъ смѣхомъ.

Узнавъ Гагена, графиня въ ужасѣ отступила назадъ.

Леонъ Брассаръ бросился вонъ изъ салона.

-- Князь Этьень Аналеско умеръ! сказалъ печально Бруно. На этотъ разъ ему не удалось спастись отъ смерти. Миръ его благородной душѣ!

Между тѣмъ графиня успѣла уже вполнѣ овладѣть собой, оправившись отъ потрясенія, испытаннаго ею при видѣ трупа князя.

-- Кажется, сказала она, намъ придется заняться не только трупомъ, но и тѣмъ несчастнымъ, который принесъ его сюда, на него необходимо обратить вниманіе, онъ очевидно помѣшанъ.

Съ этими словами графиня подошла къ столу и прижала пуговку звонка.

Вошла служанка.

-- Видѣли вы доктора Самсона? спросила графиня.

-- Господинъ Гедеонъ Самсонъ убѣжалъ въ свою комнату! отвѣчала служанка.

-- Пусть слуги возьмутъ тѣло доктора Гагена и перенесутъ его въ башню! крикнула графиня.

Служанка удалилась.

-- Имѣете вы еще что-нибудь сообщить мнѣ, господинъ ассесоръ? обратилась она къ Бруно.

-- Мнѣ осталось только попросить васъ подписаться подъ протоколомъ, который былъ составленъ на мѣстѣ нахожденія трупа.

Съ этими словами Бруно подошелъ къ дверямъ салона и позвалъ дожидавшагося въ сосѣдней комнатѣ протоколиста.

Тотъ вошелъ съ почтительными поклонами и подалъ графинѣ протоколъ.

Пока графиня подписывалась, въ салонъ вошли нѣсколько слугъ и вынесли тѣло Гагена.

Холодно простившись съ графиней, Бруно вышелъ изъ замка, и щедро наградивъ рыбаковъ за ихъ трудъ вернулся въ городъ.

Въ тотъ же день онъ сообщилъ старой экономкѣ доктора о его смерти.

Нельзя себѣ представить до какой степени было сильно горе бѣдной старухи!

XXV.

Рѣшеніе съ важными послѣдствіями.

Тѣло Гагена было помѣщено въ одной изъ комнатъ башни, гдѣ была заключена Лили.

На ночь по приказанію графини около тѣла были поставлены большіе подсвѣчники, употреблявшіеся при богослуженіи въ капеллѣ.

Въ это время, разумѣется, происходила суетливая ходьба взадъ и впередъ, шумъ и говоръ, такъ что Лили въ своей комнатѣ догадалась, что происходитъ что-нибудь особенное.

Поэтому, когда старая служанка принесла ей вечеромъ ужинъ, она стала разспрашивать ее о причинѣ этого шума.

На этотъ разъ старуха оказалась разговорчивѣе, чѣмъ обыкновенно.

-- Тутъ привезли изъ деревни какое то тѣло, отвѣчала она.

-- Тѣло? спросила Лили. И оно здѣсь еще въ замкѣ?

-- Да, его оставятъ здѣсь до утра, а тамъ свезутъ въ городъ. Говорятъ, что это какой-то докторъ, его выбросило море на берегъ.

-- Докторъ? А какъ его имя?

-- И ужь позабыла.

-- Не Гагенъ ли?

-- Да, да! именно Гагенъ!

-- Боже мой! И онъ долженъ былъ умереть! вскричала въ отчаяніи Лили, ломая руки. Послушайте! продолжала она, видя, что старуха хочетъ уходить, спросите, не позволятъ ли мнѣ увидѣть доктора Гагена!

Служанка кивнула головой и вышла.

Спустя нѣсколько времени, дверь комнаты Лили отворилась и старуха явилась съ извѣстіемъ, что Лили позволено увидѣть Гагена, лежавшаго въ большой комнатѣ башни, какъ разъ подъ комнатой Лили.

Служанка не стала ждать, пока Лили сходитъ отдать послѣдній долгъ покойнику, она только отворила дверь и тотчасъ же ушла.

Лили поспѣшила воспользоваться даннымъ ей позволеніемъ и поднялась въ слѣдующій этажъ башни, гдѣ слабый свѣтъ, выходившій сквозь пріотворенную дверь указалъ ей комнату, гдѣ лежалъ Гагенъ.

Подойдя къ двери она открыла ее и яркій свѣтъ ударилъ ей въ лицо. Посреди комнаты на низкой постели лежалъ Гагенъ и по сторонамъ ея горѣли два большихъ подсвѣчника, свѣтъ которыхъ сильно освѣщалъ всю большую комнату.

Гагенъ походилъ скорѣе на спящаго. Смерть еще не успѣла исказить черты его спокойнаго лица. Не было еще и признаковъ разложенія, которое заставляетъ съ ужасомъ и отвращеніемъ отступать отъ мертвыхъ.

Кто такъ часто, не щадя усилій, спасалъ многихъ отъ неминуемой смерти своимъ знаніемъ, кто готовъ былъ всегда помогать страждущимъ и нуждающимся, тотъ самъ не могъ избѣжать преждевременной смерти, и его благородная жизнь такъ неожиданно угасла.

Лили, обливаясь слезами, опустилась на колѣни передъ покойникомъ и тихо начала молиться.

Окончивъ молитву, она поднялась и бросивъ послѣдній взглядъ на спокойное лицо Гагена, пошла къ выходу. Вдругъ она въ испугѣ остановилась. Ей послышалось, что въ корридорѣ кто-то отперъ дверь одной изъ комнатъ.

Въ ту же минуту она замѣтила, какъ что-то проскользнуло мимо двери въ комнату, гдѣ лежалъ покойникъ.

Что это значило?.. но не ошиблась ли она? Все снова было тихо и безмолвно въ башнѣ. Быть можетъ просто была отперта входная дверь въ башнѣ и ее захлопнулъ потокъ воздуха.

Эта мысль поразила Лили и страхъ ея началъ уступать мѣсто надеждѣ.

Если входная дверь отперта, то это значитъ, что путь къ бѣгству свободенъ, такъ какъ проникнувъ въ главную часть замка было уже легко выйти на свободу.

Значитъ Гагенъ и послѣ смерти не переставалъ помогать несчастной, такъ какъ очевидно было, что если дверь не заперта, то только потому, что слуги, перенеся трупъ, въ суетѣ позабыли сдѣлать это.

Предчувствіе Лили оправдалось! Дѣйствительно, желѣзная дверь башни была отперта и печально скрипѣла ржавыми петлями, когда ее колебалъ вѣтеръ, свободно ходившій по громадному корридору.

Все благопріятствовало бѣгству, была темная безлунная ночь и весь замокъ былъ уже погруженъ въ сонъ.

Лили и не подозрѣвала, что это все было не случайность, а дьявольскій, обдуманный планъ ея враговъ. Какъ могла она однако думать, что графиня способна допустить такую безпечность и неосторожность?

Но Лили не колебалась ни минуты. Мысль о свободѣ такъ прельщала ее, что ее не смутило даже никакое предчувствіе грозящей опасности.

Въ ея головѣ зарождались уже планы будущаго. Она начинала думать о томъ, какъ она станетъ по прежнему бороться съ графиней, какъ исполнить наконецъ свое первое желаніе, увѣрится не живетъ ли старый Фейтъ въ пещерахъ мѣловыхъ горъ.

Выйдя изъ башни въ переднюю замка, Лили увидѣла себя среди полнаго мрака, такъ какъ всѣ лампы давно уже были потушены.

Ей пришлось положиться на свое знаніе расположенія замка и идти къ выходу ощупью. Дойдя до наружной двери, она была очень удивлена, когда замѣтила, что дверь не заперта на ключь, а только притворена. Неужели и этому причиной была разсѣянность слугъ? Очевидно, появленіе тѣла Гагена произвело на всѣхъ необыкновенное впечатлѣніе.

Большая тяжелая дверь легко уступила усиліямъ Лили, и она вышла на ступени подъѣзда.

Свѣжій ночной воздухъ охватилъ ее со всѣхъ сторонъ. Кругомъ царствовалъ мракъ, такъ какъ небо было покрыто облаками и не было видно ни одной звѣзды.

Все было тихо и неподвижно.

Нѣсколько мгновеній Лили стояла какъ бы колеблясь, не зная, что ей дѣлать. Она вспомнила о Леонѣ Брассарѣ, котораго она такъ боялась, она вспомнила наконецъ о томъ таинственномъ говорѣ и шорохѣ шаговъ, которые она не разъ слышала ночью въ башнѣ.

-- Что если бы здѣсь былъ Бруно! невольно подумала она.

Но какъ могъ онъ знать, что именно въ эту ночь ей удастся бѣжать изъ замка.

Однако колебаніе Лили было только мгновенное. Собравъ все свое мужество, она рѣшительно сошла со ступеней подъѣзда и направилась поспѣшно къ дорогѣ шедшей въ городъ, между двумя рядами высокихъ деревьевъ. Городъ былъ единственное мѣсто, гдѣ она могла искать убѣжища.

Въ ту минуту, когда она вошла подъ тѣнь деревьевъ, ей послышался какой-то шорохъ. Можетъ быть это пробирался заяцъ или бѣлка возилась на деревѣ?

Но шорохъ стихъ и Лили продолжала свой путь.

Вдругъ въ ту минуту, когда она поровнялась съ однимъ изъ деревьевъ росшихъ на краю дороги, она почувствовала сильный ударъ по головѣ, отъ котораго едва не лишилась чувствъ. Въ первую минуту она не могла понять, что это такое, сукъ ли это сорвался съ дерева или кто-нибудь, спрятавшійся за деревомъ, ударилъ ее.

Лили инстинктивно протянула руку. Снова что-то ее ударило, но этотъ разъ по рукѣ. Боль отъ удара заставила ее опомниться и она бросилась бѣжать, понимая что въ этомъ заключается ея спасеніе.

Когда Лили бросилась бѣжать, спотыкаясь на каждомъ шагу, она только напрягала всѣ силы, чтобы убѣжать съ опаснаго мѣста. Она не имѣла времени подумать о томъ, что это была за опасность, она имѣла одно желаніе и стремленіе: бѣжать и спастись! Къ счастію она съ дѣтства знала здѣсь дорогу, такъ какъ благодаря этому она могла скорѣе бѣжать между деревьевъ.

Только пробѣжавъ порядочное пространство отъ замка, она нѣсколько пришла въ себя. Наконецъ-то ей удалось оставить замокъ, и эта мысль чуть не сводила ее съ ума, но усталость скоро взяла свое и бѣдная дѣвушка упала въ обморокъ.

XXVII.

Погибъ!

Когда полицейскій пришелъ вмѣстѣ съ Губертомъ въ бюро, хозяинъ былъ уже тамъ и сейчасъ же обратился къ полицейскому, прося чтобы тотъ оказалъ ему помощь для полученія обратно его денегъ.

-- Это негодяй и мошенникъ, сказалъ онъ, указывая на Губерта, они всѣ сговорились насъ обманывать. Они пьютъ и ѣдятъ всегда самое лучшее. У нихъ цѣлая метода какъ это дѣлать. На этотъ разъ я покрайней мѣрѣ захватилъ хоть одного, я уже довольно нлатился за свою довѣрчивость.

Тогда Губертъ въ простыхъ словахъ объяснилъ случившееся съ нимъ.

-- Ха, ха, ха! насмѣшливо вскричалъ трактирщикъ, это извѣстное дѣло, они всегда разсказываютъ такія исторіи. Послушать ихъ, такъ они все ангелы невинные, а на самомъ дѣлѣ такъ первые негодяи.

Однако чиновники остановили расходившагося трактирщика.

-- Вы дали ваше показаніе и теперь можете идти, сказали ему.

-- Это самая послѣдняя сволочь, сказалъ онъ уходя, но по крайней мѣрѣ постарайтесь, чтобы я хоть на этотъ разъ получилъ мои деньги обратно, прибавилъ онъ, обращаясь къ полицейскимъ.

Губертъ былъ точно на горячихъ угольяхъ. Несчастіе привело его снова въ полицію, и у него было предчувствіе, что на этотъ разъ, ему не отдѣлаться такъ благополучно, какъ послѣ исторіи съ фермеромъ въ маленькомъ городкѣ.

-- Вы эмигрантъ, нѣмецъ, какъ я слышу по вашему выговору, сказалъ полицейскій, гдѣ ваши бумаги?

-- У меня нѣтъ никакихъ бумагъ, отвѣчалъ Губертъ.

-- Нѣтъ бумагъ? Гдѣ же вы ихъ оставили?

-- У меня ихъ совсѣмъ не было.

-- Какъ ваше имя?

-- Этого я не могу сказать, отвѣчалъ Губертъ немного помолчавъ.

Полицейскій взглянулъ на него съ удивленіемъ.

-- Почему это? спросилъ онъ.

-- У меня есть на это свои причины.

Полицейскій покачалъ головою. Благородство этого нѣмца изумляло его. Почему не назвался онъ Миллеромъ, или Леманомъ или Шнейдеромъ, или еще что-нибудь въ этомъ родѣ.

-- Во всякомъ случаѣ, вы поступите лучше сказавъ кто вы, замѣтилъ онъ.

-- Я могъ бы назвать вамъ первое попавшееся имя, но къ чему это поведетъ? Вы не повѣрите мнѣ, такъ какъ у меня нѣтъ бумагъ, а моего настоящаго имени я не скажу.

-- Вы скоро раскаетесь въ этомъ, такъ какъ послѣ того, что вы сказали я не могу отпустить васъ, пока не узнаю кто вы. Во всякомъ случаѣ, я даю вамъ время подумать.

Сказавъ это полицейскій позвалъ сторожа.

-- Помѣстите этого человѣка подъ арестъ, сказалъ онъ, указывая на Губерта.

Сторожъ сдѣлалъ Бургардту знакъ слѣдовать за нимъ, и повелъ его по корридорамъ во внутреннія комнаты, окна которыхъ были съ рѣшетками, и заперъ Губерта въ помѣщеніе, гдѣ уже до него было человѣкъ шесть или семь, которые съ любопытствомъ глядѣли на новоприбывшаго.

Сторожъ снова заперъ за нимъ дверь и ушелъ.

Тогда Губертъ взглянулъ на своихъ товарищей по заключенію, которые сидѣли по большей части на своихъ соломенныхъ матрасахъ и обмѣнивались замѣчаніями, вѣроятно насчетъ новоприбывшаго, но онъ не могъ понять ихъ словъ. Арестованные были одѣты кто въ лохмотья, кто въ довольно приличное платье, но лица у всѣхъ имѣли одинаково отталкивающее, непріятное выраженіе.

Губертъ чувствовалъ себя очень неловко въ этомъ обществѣ, и не имѣлъ ни малѣйшаго желанія входить въ какія бы то ни было сношенія со своими товарищами по заключенію, поэтому онъ ушелъ въ уголъ и не обращалъ на нихъ никакого вниманія.

Что же касается до нихъ, то они глядѣли на новаго пришлеца, чуждавшагося ихъ, далеко не благосклонно. Они начали дѣлать обидныя замѣчанія на его счетъ, но Губертъ дѣлалъ видъ будто ничего не замѣчаетъ.

Доводъ къ началу непріязненныхъ отношеній скоро представился. Для каждаго изъ заключенныхъ было по табурету и для Губерта точно также какъ и для другихъ, по одинъ изъ заключенныхъ, сидя на своей табуреткѣ прислонясь спиной къ стѣнѣ, взялъ табуретъ Губерта и положилъ на него свои грязныя ноги.

Наскучивъ и уставъ стоять, Губертъ подошелъ къ тому, кто положилъ ноги на его табуретъ и хотѣлъ взять его.

-- Ищи себѣ другую табуретку! грубо сказалъ арестантъ, что мнѣ за дѣло, что ты хочешь сѣсть.

-- Во первыхъ, не извольте говорить мнѣ ты, отвѣчалъ на это Губертъ, во вторыхъ, вы положили ноги на мой табуретъ, а иначе я не сталъ бы васъ трогать.

Остальные глядѣли на Губерта съ затаенной злобой и ждали, что будетъ дальше.

-- Оставь меня въ покоѣ и не говори со мной болѣе такимъ образомъ, а то я пересчитаю тебѣ ребра, вскричалъ арестантъ.

Тогда терпѣніе Губерта истощилось, онъ столкнулъ ноги своего противника съ табурета и взялъ его.

Было ли движеніе Губерта слишкомъ сильно, или сидѣвшій потерялъ равновѣсіе, только онъ съ проклятіемъ растянулся на полу.

Это было сигналомъ всеобщаго нападенія на Губерта.

-- Что надо здѣсь чужеземному невѣжѣ? съ угрозой закричали всѣ. Онъ вѣрно хочетъ командовать нами? Бейте его, собаку, и на Губерта бросились со всѣхъ сторонъ. Онъ схватилъ табуретъ и началъ размахивать имъ, такъ что нападающіе попятились.

Въ это время долговязый арестантъ, уроненный Губертомъ, поднялся на ноги.

-- Назадъ! закричалъ онъ. Оставьте его, онъ мой!

Тогда поднялся страшный шумъ.

-- Бери его! Убей его, собаку! раздалось со всѣхъ сторонъ.

-- Берегитесь! сказалъ тогда Губертъ, я не позволю шутить съ собою.

Но долговязый былъ убѣжденъ въ своей силѣ и кинулся на Губерта. Товарищи привѣтствовали его нападеніе дикимъ крикомъ, но онъ слишкомъ понадѣялся на свои силы.

Едва успѣлъ онъ броситься на Губерта, какъ тотъ схватилъ его за талью какъ ребенка, поднялъ и бросилъ на полъ.

Этотъ подвигъ сдѣлалъ сильное впечатлѣніе на остальныхъ нападающихъ. Ничего подобнаго они не ожидали и никогда не видали. Нападать болѣе на Губерта они не стали, а онъ въ свою очередь не думалъ пользоваться плодами своей побѣды.

-- Не ссорьтесь со мною, сказалъ онъ, я не трогаю васъ, оставьте же и вы меня въ покоѣ.

-- Слушай, ты молодецъ! вскричалъ тогда долговязый, медленно поднимаясь. Я твои другъ! Я не хочу помнить о нашей ссорѣ, и если кто-нибудь сдѣлаетъ тебѣ что-либо дурное, то онъ будетъ мнѣ врагъ.

Губертъ кивнулъ головой и сѣлъ на завоеванный табуретъ.

-- Зачѣмъ ты не хочешь сѣсть сюда, къ намъ? продолжалъ долговязый.

-- Дайте мнѣ сидѣть здѣсь одному, отвѣчалъ Губертъ.

-- Онъ вѣрно считаетъ себя особеннымъ человѣкомъ! замѣтилъ другой.

Очень можетъ быть, что не смотря на слова долговязаго, борьба снова бы загорѣлась, еслибы въ эту минуту не отворилась дверь.

Вошелъ сторожъ, и его появленіе возстановило спокойствіе.

-- Пойдемте со мной къ судьѣ, сказалъ сторожъ Губерту.

Положеніе Губерта становилось все хуже; хотя онъ рѣшился остаться при своемъ показаніи, но это не могло повести ни къ чему; солгать же, назвавъ чужое имя, онъ не хотѣлъ.

Полицейскій привелъ Губерта къ маленькому человѣку со свѣтлой бородой съ просѣдью и проницательными глазами. Это былъ судья.

При взглядѣ на Губерта онъ казалось нашелъ объясненіе, такъ какъ онъ покачалъ головой говоря: "такъ, такъ!"

-- Вы нѣмецъ, обратился онъ къ Губерту, все вполнѣ подходитъ къ находящемуся у меня описанію! Вы Губертъ Бургардтъ, обвиняемый въ убійствѣ.

Это неожиданное обвиненіе застало Губерта настолько врасплохъ, что онъ невольно выдалъ себя выраженіемъ лица.

-- Вы можете спокойно сказать правду, такъ какъ ложь ни къ чему не поведетъ. Я сейчасъ же телеграфирую въ Нью-Іоркъ что съ вами дѣлать, а до тѣхъ поръ вы пробудете здѣсь.

Губертъ былъ не въ состояніи произнести ни слова. Преступленіе, котораго онъ не совершалъ, преслѣдовало его въ самыя отдаленныя страны.

-- Отведите Губерта Бургардта въ отдѣльную камеру, приказалъ судья сторожу.

Опустивъ голову подъ бременемъ новаго несчастія, послѣдовалъ Губертъ за своимъ тюремщикомъ.

Къ чему послужило бы ему еслибы онъ сталъ говорить судьѣ, что невиненъ въ убійствѣ, что его преслѣдуютъ несправедливо? Кто повѣрилъ бы ему?

Все было кончено, онъ даже не могъ попытаться подкупить сторожа, такъ какъ не имѣлъ для этого денегъ.

Онъ мрачно шелъ обратно въ тюрьму, гдѣ его посадили отдѣльно, какъ важнаго арестанта.

Оглядѣвшись въ своемъ новомъ помѣщеніи, Губертъ увидѣлъ, что его заперли въ маленькую комнатку съ однимъ окномъ, задѣланнымъ толстой рѣшеткой, и вся мебель состояла изъ постели, стула и стола.

Съ наступленіемъ вечера, сторожъ принесъ ему хлѣба и воды, и снова ушелъ оставивъ его одного.

Черезъ два дня въ камеру Губерта вошелъ судья.

-- Рѣшено, что вы будете отправлены въ Нью-Іоркъ, сказалъ онъ, завтра рано утромъ вы отправитесь въ сопровожденіи одного солдата, но берегитесь пытаться бѣжать, такъ какъ это будетъ вашей вѣрной смертью.

Губертъ улыбнулся.

-- Я не боюсь смерти, сказалъ онъ.

-- Это ваше дѣло, хладнокровно отвѣчалъ судья, я только обязанъ былъ предупредить васъ.

Сказавъ это онъ ушелъ. Теперь Губертъ зналъ, что ему предстоитъ перевозка въ Европу и на этотъ разъ не было Гагена, который почти чудеснымъ образомъ освободилъ его тогда.

На слѣдующій день, рано утромъ, дверь къ Губерту отворилась и въ камеру вошелъ тюремщикъ въ сопровожденіи солдата, получившаго приказаніе доставить Губерта въ Нью-Іоркъ.

Путешествіе должно было продолжаться два дня и во время него Губерту невольно пришла въ голову мысль, что если ему удастся благополучно выскочить изъ вагона во время хода поѣзда, то можетъ быть ему еще удастся спастись.

Дождавшись, когда солдатъ, сидѣвшій съ нимъ рядомъ задремалъ, Губертъ быстро отворилъ дверь и выскочилъ, но къ несчастію поѣздъ въ это время подходилъ къ станціи, слѣдовательно шелъ тише.

Разбуженный стукомъ отворившейся двери, солдатъ въ первую минуту не могъ понять, что случилось, но быстро оправился и, въ свою очередь выглянувъ въ окно, увидалъ не въ далекѣ Губерта, уже успѣвшаго встать на ноги и бѣжавшаго въ сторону отъ желѣзной дороги.

Между тѣмъ поѣздъ шелъ все медленнѣе. Солдатъ не говоря ни слова прицѣлился въ бѣглеца и выстрѣлилъ.

Раздался громъ выстрѣла и почти въ тоже мгновеніе бѣжавшій упалъ, пуля попала ему въ легкое.

Когда поѣздъ подошелъ къ станціи, солдатъ донесъ о случившемся и поспѣшилъ къ тому мѣсту, гдѣ лежалъ раненый Губертъ.

Раненаго подняли, положили въ вагонъ, и путешествіе продолжалось какъ будто ничего не случилось.

Солдатъ занялъ свое мѣсто около раненаго, который не надѣялся доѣхать живымъ до Нью-Іорка.

XXVIII.

Умри демонъ!

Чтоже дѣлала Лили? Неужели ея судьба была также ужасна, какъ судьба Губерта, любившаго ее больше всего на свѣтѣ, и такъ тяжело поплатившагося за свою любовь. Желаніе видѣть Лили заставило его пойти въ ту ночь на встрѣчу къ ней и это было причиной всѣхъ его несчастій.

Лили также казалась погибшей въ ту ночь, когда ей пришла въ голову несчастная мысль бѣжать изъ замка.

Она не предчувствовала, что все, казавшееся ей благопріятнымъ, было устроено графиней, чтобы погубить ее.

Она лежала безъ чувствъ между деревьями и глубокая тьма окружала ее, но эта темнота спасла ей жизнь.

Темная фигура отошла отъ дерева, у котораго бѣжавшая мимо Лили получила ударъ.

Фигура поспѣшила вслѣдъ за бѣжавшей, но кто это былъ нельзя было разсмотрѣть въ темнотѣ.

Вдругъ преслѣдователь остановился, Лили скрылась у него изъ глазъ.

Было такъ темно, что незнакомецъ не могъ рѣшить куда она направилась. Онъ началъ искать кругомъ, бросаясь во всѣ стороны и готовясь нанести бѣглянкѣ ударъ, который былъ бы на этотъ разъ смертеленъ, но добрый геній Лили спасъ ее, окруживъ непроницаемой темнотой.

Начало уже разсвѣтать, когда преслѣдователь Лили, послѣ безполезныхъ поисковъ направился обратно въ замокъ.

Въ замкѣ все было еще тихо.

Онъ подошелъ къ подъѣзду и поспѣшно отворивъ дверь вошелъ въ переднюю, затѣмъ онъ повернулъ направо въ корридоръ, который велъ въ боковую башню.

Въ передней было еще совершенно темно, когда же ночной гость поднялся по ступенямъ и уже хотѣлъ войти въ тяжелую желѣзную дверь, которая вела въ башню, какъ вдругъ ему послышался въ корридорѣ шумъ шаговъ.

Онъ остановился на мгновеніе -- неужели кто-нибудь уже всталъ? Или можетъ быть это была сама графиня нетерпѣливо желавшая знать результатъ нападенія на Лили?

По корридору кто-то шелъ со свѣчей, когда же свѣтъ ея упалъ на ночного гостя, онъ оказался Митнахтонъ, что же касается того, кто несъ ее, то это былъ Леонъ Брассаръ, шедшій отъ Гагена.

Видъ Леона быль такъ ужасенъ, что даже Митнахтъ одно мгновеніе не могъ пошевелиться отъ изумленія. Онъ не зналъ этого человѣка съ растрепанными волосами и дикимъ взглядомъ. Леонъ еще не спалъ, и казалось, что сонъ бѣжалъ его. Его движенія были невѣрны, и онъ что-то бормоталъ про себя.

Вдругъ онъ увидалъ Митнахта. Въ первое мгновеніе онъ пристально взглянулъ на него, потомъ громко захохоталъ и взявъ его за руку, какъ человѣка давно знакомаго, потащилъ за собой въ комнату, изъ которой только что вышелъ.

Смѣхъ такъ ужасно раздался подъ сводами корридора, что Митнахтъ былъ непріятно взволнованъ. Кто могъ быть этотъ человѣкъ съ рыжими волосами и бородой? Что хотѣлъ онъ отъ него?

Тогда Митнахтъ вспомнилъ о докторѣ, о которомъ ему говорила графиня.

Между тѣмъ Леонъ тихо подвелъ его къ Гагену.

-- Мой отецъ! прошепталъ Леонъ, указывая на трупъ.

Эта сцена была очень непріятна Митнахту, поэтому онъ поспѣшно повернулся и пошелъ вонъ.

Между тѣмъ Леонъ уже не заботился болѣе о Митнахтѣ, ему вдругъ пришло въ голову, что мертвый можетъ подняться, тогда онъ со страхомъ бросился бѣжать прочь.

Между тѣмъ Митнахтъ въ самомъ скверномъ расположеніи духа пришелъ къ себѣ въ комнату, пребываніе въ которой стало для него положительно невыносимо.

Гагенъ умеръ, это было большимъ шагомъ впередъ. Очень можетъ быть, что и Лили также умерла, хотя онъ этого не зналъ навѣрно. Такимъ образомъ всѣ препятствія были устранены, и если графиня теперь не удовлетворитъ его, то очевидно, что причиною этого будетъ только ея нежеланіе, а Митнахтъ слишкомъ хорошо зналъ графиню, чтобы сомнѣваться, что она на все способна.

Эти мысли такъ раздражили его, что онъ рѣшилъ, во чтобы то ни стало, хоть силою, заставить графиню исполнить обѣщанное...

Когда наконецъ совершенно разсвѣло, Лили пришла въ себя; около нея стоялъ какой-то пожилой человѣкъ въ костюмѣ лѣсничаго. Это былъ новый лѣсничій Варбурга. Идя утромъ въ замокъ, онъ увидалъ, что-то лежащее между деревьями и подойдя ближе увидалъ, что это женщина, и догадался, что это вѣроятно сумасшедшая изъ замка, которой удалось какъ-нибудь обмануть своихъ надсмотрщиковъ.

Увидя лѣсничаго, Лили просила его оставить ее спокойно на мѣстѣ, такъ какъ она еще не могла оправиться отъ полученнаго наканунѣ удара, но лѣсничій говорилъ, что лучше отведетъ ее въ замокъ, гдѣ ей сейчасъ же окажутъ помощь.

Напрасно Лили просила его не дѣлать этого, онъ ей обѣщалъ все чего она только хотѣла, думая этимъ успокоить сумасшедшую, а самъ отнесъ ее на рукахъ въ замокъ, гдѣ и передалъ ее надсмотрщицѣ, которая снова заперла Лили въ прежнюю комнату, гдѣ молодая дѣвушка принуждена была сейчасъ же лечь въ постель, такъ какъ отъ полученнаго ночью удара у нея сильно болѣла голова, и во всемъ тѣлѣ чувствовалась какая-то непонятная слабость.

Между тѣлъ тѣло Гагена было отправлено въ городъ, послѣ чего Филиберъ отправился къ графинѣ, которая только что узнала, что Лили не умерла, а обратно приведена въ замокъ.

Капелланъ подошелъ къ графинѣ съ особеннымъ таинственнымъ видомъ.

-- Мнѣ надо съ вами переговорить, Камилла, сказалъ онъ, мы одни, насъ никто не услышитъ.

-- Что вамъ надо, Филиберъ? спросила графиня.

Капелланъ подвелъ ее къ дивану и усадивъ на него, самъ сѣлъ рядомъ, держа ее за руку.

-- Позвольте мнѣ прежде всего спросить васъ, Камилла, заслушиваю ли я вашего довѣрія, началъ онъ, князь умеръ -- миръ его праху. Вы теперь совершенно свободны, вы избавились отъ всякихъ заботъ, вы знаете, что я васъ люблю! Почему вы не даете мнѣ никакого признака взаимности? Вы знаете, что я буду вамъ благодаренъ за малѣйшее ваше вниманіе, что для васъ я готовъ пожертвовать всѣмъ. Я желаю только одного -- заслужить ваше расположеніе. Я не хочу и не могу открыто обладать вами, но а хочу, чтобы моя любовь была наконецъ вознаграждена, какъ давно уже...

-- Остановитесь, Филиберъ, перебила его графиня, которая въ этотъ день казалась особенно прекрасна. Къ чему это объясненіе, вы знаете, что я довѣряю вамъ и расположена къ вамъ.

-- Я не могу долѣе сдерживать моей любви къ вамъ, Камилла. Этотъ внутренній огонь сжигаетъ меня, ты должна быть моею, ты много обѣщала мнѣ, Камилла, но ничего не исполнила! Посмотри, я у твоихъ ногъ...

-- Встаньте, Филиберъ! Что если войдетъ моя компаньонка.

-- Я требую только доказательства твоей взаимности, продолжалъ умоляющимъ голосомъ Филиберъ, обнимая красавицу, я требую этого, ты должна исполнить мое желаніе, если не хочешь моей погибели. Твоя красота сдѣлала меня твоимъ рабомъ, но теперь я требую награды...

-- Вы въ сильномъ волненіи, Филиберъ, и забываете кто вы.

-- Теперь поздно напоминать мнѣ кто я, вскричалъ Филиберъ, не помня себя. Ты похитила мое спокойствіе, и теперь должна вознаградить меня! Будь моею, прошепталъ онъ, и его лицо приняло отвратительное выраженіе. Будь моею! Твоя чудная красота не даетъ мнѣ покоя...

-- Вы не помните себя, Филиберъ, перебила его графиня, вставая.

-- Скажи лучше, что я безумный, но виною этому ты! Я чувствую, что я также буду твоей жертвой, но я хочу обладать тобою. Или... неужели ты любишь его? вдругъ спросилъ онъ, пристально глядя на графиню. Говори! отвѣчай! Любишь ли ты его?

-- Что вы такое говорите, Филиберъ, про кого вы спрашиваете?

-- Про него! про него! прошепталъ Филиберъ, указывая на боковую башню.

Графиня вздрогнула и съ ненавистью взглянула на Филибера.

-- Что значатъ ваши слова и знаки? снова спросила она.

-- Ты сказала мнѣ однажды, что не любишь этого Курта Фонъ-Митнахта, ты даже клялась мнѣ въ этомъ, продолжалъ капелланъ, я считалъ это дѣдомъ рѣшеннымъ... а теперь...

-- А теперь? повторила графиня.

-- Теперь ты спрятала его тамъ въ башню.

-- Вы подсматривали, капелланъ, холодно сказала она, это недостойно васъ! это уничтожаетъ мое къ вамъ довѣріе.

-- Я долженъ былъ знать, куда ты ходишь по ночамъ! Ревность мучила меня, и неизвѣстность чуть не сводила съ ума. Я пошелъ за тобой и узналъ голосъ Митнахта.

-- Я бы предпочла, чтобы вы не подсматривали за мною.

-- Голосъ Митнахта! я былъ пораженъ изумленіемъ. Ты прятала его здѣсь, въ то время, какъ всѣ думали, что онъ...

-- Митнахтъ находится въ замкѣ очень недавно, перебила его графиня.

-- Онъ совсѣмъ не уѣзжалъ! Теперь я увѣренъ, что ты его любишь и для того спрятала здѣсь! Ты ходишь къ нему по ночамъ...

-- Какія глупыя заключенія! избавьте меня, пожалуйста, отъ нихъ.

-- Выслушай меня! вскричалъ капелланъ, снова бросаясь на колѣни. Дай мнѣ слово, что ты никого не будешь любить кромѣ меня! Я счастливъ только когда ты около меня!

Сострадательная улыбка мелькнула на губахъ графини. Она никогда не позволила бы любви властвовать надъ собою

-- Ведите меня къ столу, капелланъ! сказала она, протягивая ему руку и поднимая его съ полу, теперь уже время и моя компаньонка можетъ каждую минуту войти сюда.

Филиберъ поднялся и, схвативъ руку графини, съ жаромъ прижалъ ее къ губамъ.

-- Успокойтесь, Филиберъ, продолжала графиня. Идемте въ столовую.

Капелланъ постарался снова принять спокойный видъ.

Въ ту минуту, какъ они подходили къ дверямъ, въ нихъ появилась молодая компаньонка графини.

-- Мы идемъ въ столовую, сказала графиня, прикажите, пожалуйста, Адаму, чтобы онъ подавалъ.

Столъ былъ накрытъ на четыре прибора, но мѣсто Леона было незанято и уже нѣсколько дней оно оставалось пустымъ.

По правую руку графини сѣла компаньонка, напротивъ нея -- капелланъ. По наружности, графиня была въ отличномъ расположеніи духа и весело разговаривала со своими собесѣдниками.

Обѣдъ уже кончался, какъ вдругъ въ передней послышался какой-то шумъ, который все увеличивался. Слышенъ былъ шумъ шаговъ и голосовъ, который все болѣе и болѣе приближался.

Лакей, только что собиравшійся налить вина въ стаканы, вздрогнулъ и обернулся, чтобы пойти посмотрѣть въ чемъ дѣло.

Но въ ту минуту, какъ онъ хотѣлъ отворить дверь, кто-то съ размаху распахнулъ ée и въ комнату поспѣшно вошелъ человѣкъ, въ такомъ изношенномъ платьѣ, что, въ первую минуту, его можно было принять за нищаго.

Лакей хотѣлъ загородить ему дорогу, но онъ оттолкнулъ его и вошелъ.

Появленіе этого человѣка произвело удивительное впечатлѣніе на всѣхъ сидѣвшихъ за столомъ.

Компаньонка была сильно испугана, вообразивъ, что это какой-то разбойникъ, капелланъ не вѣрилъ своимъ глазамъ, когда узналъ въ вошедшемъ Митнахта. Что же касается графини, то она только бросила на своего сообщника презрительный взглядъ, хотя сильный страхъ охватилъ ее. Чего она могла ожидать отъ этого человѣка, который, при томъ возбужденіи, въ которомъ онъ былъ, могъ не соображать, какія послѣдствія будутъ имѣть его слова для нея и для него самого.

Лакей стоялъ въ нерѣшимости, что ему дѣлать.

-- Что вамъ здѣсь надо? спросилъ онъ наконецъ, боясь гнѣва графини.

-- Ты сейчасъ увидишь, чего я хочу! отвѣчалъ Митнахтъ. Я хочу видѣть графиню, а она здѣсь.

Капелланъ все еще не могъ опомниться отъ изумленія, при видѣ страшной перемѣны, происшедшей въ Митнахтѣ, а компаньонка, въ испугѣ и недоумѣніи, глядѣла то на графиню, то на Митнахта.

-- Господинъ фонъ-Митнахтъ, сказалъ капелланъ едва слышно.

-- Въ какомъ костюмѣ! также въ полголоса прибавила графиня.

-- Я пришелъ переговорить съ вами, сказалъ Митнахтъ, обращаясь къ графинѣ. Надѣюсь, что вы исполните мое желаніе, я же не имѣю намѣренія ждать дольше.

-- А мнѣ не о чемъ больше съ вами говорить, господинъ фонъ-Митнахтъ, отвѣчала графиня.

-- Но мнѣ есть о чемъ! съ угрозой вскричалъ Митнахтъ, я хочу теперь же...

-- Вы видите, что я обѣдаю, рѣзко перебила его графиня. Вы, кажется, забыли всѣ правила вѣжливости.

-- Мое терпѣніе лопнуло! вскричалъ Митнахтъ.

-- А я не желаю, чтобы меня безпокоили за столомъ.

-- Ну, что касается безпокойства, то вы отлично знаете, что я...

-- Я не желаю васъ болѣе слушать, вскричала графиня, поблѣднѣвъ отъ гнѣва и поднимаясь съ мѣста, и если вы не послушаетесь, то я прикажу людямъ вывести васъ.

-- Это ваше послѣднее слово? спросилъ Митнахтъ, опуская руку въ карманъ.

-- Ступайте вонъ! приказала графиня.

Ярость охватила Митнахта, онъ выхватилъ кинжалъ и бросился къ графинѣ.

Капелланъ и компаньонка въ ужасѣ вскочили.

-- Такъ умри же, демонъ! вскричалъ Митнахтъ.

Но лакею удалось во-время удержать уже поднятую руку Митнахта и вырвать у него кинжалъ.

-- Какъ низко упалъ этотъ человѣкъ отъ нищеты, сказала графиня почти спокойнымъ голосомъ, дайте ему комнату, а также и порядочное платье, я дѣлаю это въ память его прежней службы.

-- До утра! но не дольше! хриплымъ голосомъ сказалъ Митнахтъ.

-- Я не хочу, чтобы сказали, что я васъ выгнала, когда вы въ нуждѣ обратились ко мнѣ, хотя ваше поведеніе не заслуживаетъ такого обращенія съ моей стороны, продолжала графиня, но я полагаю, что васъ довела до отчаянія нужда. Я выслушаю васъ, когда вы успокоитесь, а теперь слѣдуйте за Адамомъ, онъ покажетъ вамъ комнату и дастъ вамъ болѣе приличный костюмъ.

-- Когда могу я съ вами говорить? снова спросилъ Митнахтъ.

-- Сегодня вечеромъ, отвѣчала графиня.

Только послѣ этого бывшій управитель Варбурга рѣшился слѣдовать за лакеемъ, крайне изумленнымъ всѣмъ случившимся.

-- Какъ онъ опустился! Его едва можно узнать, сказалъ тогда вполголоса капелланъ.

-- Вы правы, онъ почти неузнаваемъ, согласилась графиня. Это мой бывшій управляющій, г. фонъ-Митнахтъ, обратилась графиня къ своей компаньонкѣ. Я очень сожалѣю, что онъ въ такомъ отчаянномъ положеніи, прежде онъ былъ отличный, знающій управитель. Я поддержу его, чтобы онъ не упалъ совершенно.

-- А затѣмъ, я полагаю, его слѣдовало бы какъ можно скорѣе удалить, вмѣшался капелланъ, сейчасъ онъ далъ намъ ужасное доказательство того, на сколько онъ можетъ быть опасенъ.

-- Отъ такихъ людей трудно отдѣлаться, возразила графиня, вставая изъ-за стола. Когда данная имъ помощь истощается, они обыкновенно возвращаются обратно, на прежнее мѣсто.

Сказавъ это, графиня оставила своихъ собесѣдниковъ и отправилась въ комнату, которую отвела Митнахту.

На этотъ разъ ей, кажется, снова удалось успокоить его и заставить ждать, такъ какъ Митнахтъ спокойно остался въ замкѣ.

XXIX.

Умершій князь

Извѣстіе о смерти доктора Гагена съ быстротою молніи распространилось по городу, хотя никто не зналъ причины этой неожиданной смерти.

Назначено было слѣдствіе, при которомъ ландратъ показалъ, что докторъ Гагенъ былъ князь Этьенъ Аналеско, но больше ничего не узнали, кромѣ того, что въ извѣстный вечеръ князь отправился изъ дому вечеромъ на берегъ моря. Что затѣмъ произошло, какимъ образомъ князь попалъ въ воду, какъ потонулъ, это осталось необъяснимой загадкой, такъ какъ никто не зналъ ничего о намѣреніяхъ князя въ тотъ вечеръ.

Впечатлѣніе, произведенное этой смертью на бѣдныхъ лучше всего доказало, какъ плодотворна была дѣятельность покойнаго, какую любовь и благодарность возбудилъ онъ къ себѣ. Но не только одни бѣдные, а и во всѣхъ другихъ классахъ общества очень сожалѣли о смерти всѣми уважаемаго доктора, послѣ смерти котораго разсѣялась окружавшая его таинственность. За немногими исключеніями, никто до самой его смерти не зналъ его настоящаго имени и положенія, тѣмъ болѣе было всеобщее изумленіе при извѣстіи, что врачъ бѣдныхъ былъ князь, употреблявшій все свое громадное состояніе на пользу ближнихъ.

Для Бруно потеря друга была страшно тяжела и незамѣнима. Кромѣ того, эта неожиданная смерть возбудила въ немъ ужасныя предположенія. Гагенъ потонулъ въ тотъ самый день, когда рѣшился подать въ судъ свои показанія противъ графини, а съ его смертью это дѣлалось невозможнымъ.

Попытка Бруно найти въ замкѣ какое-нибудь объясненіе случившемуся разбилась о почти неестественное спокойствіе и самообладаніе графини; но за то ему пришлось видѣть ужасную картину отчаянія Леона у трупа его отца.

Казалось, что, при видѣ трупа отца. Леономъ овладѣло безуміе, такъ какъ только безумный могъ такъ смѣяться, какъ Леонъ, только безумный могъ, съ такой сверхъестественной силой, нести тяжелый трупъ...

Между тѣмъ, въ городѣ продолжали заниматься смертью Гагена, а еще болѣе тѣмъ, что докторъ вдругъ оказался княземъ и богачемъ. Къ числу этихъ людей принадлежалъ, уже извѣстный намъ, докторъ Феттеръ, явившійся къ Бруно сейчасъ же, какъ стало извѣстно, кто такой умершій.

-- Скажите, многоуважаемый г. ассесоръ, были его первыя слова, какъ только онъ явился къ Бруно, скажите, какая необыкновенная исторія! Докторъ Гагенъ -- князь?

-- Да, г. докторъ.

-- И вы это давно знали?

-- Съ нѣкотораго времени, да.

-- А зналъ ли еще кто-нибудь?

-- Только г. ландратъ и еще немногіе.

-- Вы знали покойнаго, г. ассесоръ, можетъ быть вы знали также, почему онъ жилъ подъ чужимъ именемъ, съ любопытствомъ продолжалъ докторъ Феттеръ, вѣроятно у него была на это важная причина. Я долженъ вамъ сознаться, что положительно не могу понять этого и только даромъ ломаю себѣ голову. Но, можетъ быть, вы могли бы разрѣшить эту загадку?

-- Совершенно, докторъ, отвѣчалъ Бруно, причиной этого была доброта князя.

-- Какимъ это образомъ, доброта?

-- Князь хотѣлъ помогать бѣднымъ, не обращая на себя вниманія, для этого онъ оставилъ свой титулъ, для этого онъ, уже въ зрѣлыхъ лѣтахъ, изучилъ медицину. Обстоятельства такъ сложились, что въ молодости онъ потерялъ здоровье и навсегда простился со счастіемъ, и тогда остальную жизнь онъ посвятилъ на служеніе человѣчеству.

-- Невѣроятно! рѣдкое самопожертвованіе.

-- Князь былъ рѣдкій человѣкъ, докторъ, вы знаете также хорошо какъ и я, какъ онъ помогалъ бѣднымъ, какъ онъ во всякое время спѣшилъ на помощь несчастнымъ. Цѣлью его жизни было облегчать чужія страданія, всегда жертвуя собою, а это не многіе способны даже понять.

-- Вы правы, г. ассесоръ, несмотря на ваши слова, князь остается для меня загадкой, отвѣчалъ докторъ Феттеръ. Я вполнѣ понимаю, когда богатый оказываетъ помощь бѣднымъ. Хорошо! Но когда князь бросаетъ свой титулъ, бѣжитъ ночью къ больному, не держитъ даже экипажа, чтобы отдавать всякую копѣйку бѣднымъ, такое самоотверженіе, что бы вы ни говорили, для меня совершенно непонятно.

-- Да, такое самоотверженіе требуетъ большаго величія душевнаго.

-- И это самая неблагодарная вещь на свѣтѣ, г. ассесоръ, самая неблагодарная, повторилъ докторъ. А когда трупъ будетъ перевезенъ въ городъ?

-- По всей вѣроятности, еще сегодня вечеромъ.

-- А когда будутъ похороны?

-- На дняхъ.

-- Я буду, само собою разумѣется! Мы всѣ будемъ! Остались ли у князя родственники?

-- Это придется разузнать суду.

-- Такой простой, серьезный человѣкъ и вдругъ князь! снова повторилъ, качая головой, Феттеръ, это просто уму непостижимо.

Простившись съ Бруно, онъ немного разъяснилъ себѣ все случившееся.

Послѣ ухода Феттера, Бруно отправился въ домъ Гагена. Старуха-экономка князя, которая теперь также узнала кому она служила, была положительно безутѣшна, слезы ручьями лились у нея изъ глазъ и она была не въ состояніи удержать ихъ.

Бумаги и письменный столъ Гагена были запечатаны и должны были быть разсмотрѣны послѣ похоронъ.

Бруно занялся всѣми необходимыми приготовленіями для пріема трупа, заботясь въ тоже время, чтобы не было никакого великолѣпія, котораго Гагенъ такъ не любилъ при жизни.

За этими занятіями Бруно засталъ вечеръ и наконецъ трупъ Гагена былъ привезенъ.

Блѣдное лицо князя потеряло горестное выраженіе, которое было на немъ сначала, и было теперь строго и спокойно.

Бруно до поздней ночи оставался около князя, а когда онъ ушелъ, его замѣнила старуха-экономка, никому не желавшая позволить сторожить ночью умершаго.

Извѣстіе, что тѣло князя перевезено въ его домъ, быстро распространилось по городу и на слѣдующее же утро множество народа явилось отдать послѣдній долгъ умершему.

Вездѣ только и было разговора, что о немъ и о его смерти и повсюду слышны были только слова похвалы и благодарности, и разсказы о его добрыхъ дѣлахъ.

Бѣдняки тратили послѣднюю копѣйку, чтобы принести на гробъ вѣнокъ или хоть цвѣтокъ и скоро весь гробъ исчезъ подъ этими знаками любви.

Черезъ день было погребеніе князя, за гробомъ котораго шли первыя лица въ городѣ, не говоря уже о множествѣ бѣдняковъ, для которыхъ покойный дѣлалъ такъ много.

Когда открыли завѣщаніе князя, то нашли, что большая часть его состоянія отказана на больницы и на бѣдныхъ. Старуха-экономка получила щедрое обезпеченіе на всю жизнь, а домъ былъ отказанъ тому, кто будетъ, по примѣру Гагена, докторомъ для бѣдныхъ.

XXX.

Безумный.

-- Адамъ, эй, слушай Адамъ! тихо позвалъ Максъ шедшаго мимо товарища. Правда ли, что бывшій управляющій въ замкѣ?

-- Да, кажется что такъ! также тихо отвѣчалъ онъ. Онъ теперь тамъ въ комнатѣ.

-- Я еще не видѣлъ его, сказалъ Максъ.

-- Онъ ободранъ, точно нищій, продолжалъ Адамъ.

-- Мнѣ хочется посмотрѣть на него.

-- Онъ хотѣлъ денегъ отъ графини.

-- Правда ли, что онъ чуть не убилъ ее, какъ разсказывала компаньонка экономкѣ вчера вечеромъ.

-- Да, еслибы я не удержалъ его руку, то дѣло кончилось бы плохо, мнѣ кажется, что онъ былъ пьянъ.

-- А не знаешь ли ты чего-нибудь про доктора Самсона или, какъ его зовутъ по-настоящему, Леона Брассара?

-- Нѣтъ, я его три дня не видѣлъ.

-- Онъ лечитъ сумасшедшихъ, а мнѣ кажется, что онъ самъ сошелъ съ ума.

-- Гдѣ же онъ теперь?

-- Онъ ушелъ еще вчера вечеромъ неизвѣстно куда.

Старый Адамъ покачалъ головой.

-- Что только у насъ за дѣла дѣлаются, сказалъ онъ, убирая серебро.

-- Онъ навѣрно сошелъ съ ума, тихо продолжалъ Максъ. Я видѣлъ его вчера вечеромъ, у него былъ самый ужасный видъ. Тѣло доктора только что отправили въ городъ, тогда г. Брассаръ прибѣжалъ изъ башни внѣ себя. Казалось, что онъ хочетъ всѣхъ уничтожить. Я прижался отъ испуга въ уголъ, но онъ замѣтилъ меня и пошелъ ко мнѣ. Я уже думалъ, что насталъ мой послѣдній часъ. Глаза у него были налиты кровью, рыжіе волосы стояли дыбомъ, онъ шелъ согнувшись, точно отъ страху, а между тѣмъ глаза его сверкали яростью и руки были сжаты въ кулаки. Онъ бросился ко мнѣ...

-- Бросился къ тебѣ? повторилъ Адамъ.

-- Мнѣ показалось, что онъ сломалъ мнѣ руку, съ такой силой схватилъ онъ меня за нее. "Что вамъ надо, господинъ Самсонъ", спросилъ я, а у самого мурашки по спинѣ бѣгаютъ. "Гдѣ онъ?" спросилъ онъ меня, указывая на башню.

-- Онъ вѣрно подразумѣвалъ утонувшаго?

-- Да, его! согласился Максъ, я сейчасъ понялъ это. "Его увезли въ городъ", отвѣчалъ я.-- "Собака", закричалъ онъ, хватая меня за шею, "гдѣ мой отецъ?"

-- Его отецъ? спросилъ Адамъ.

-- Ты видишь изъ этого, что онъ совсѣмъ помѣшался, продолжалъ Максъ, я думалъ, что онъ хочетъ задушить меня и уже хотѣлъ позвать на помощь. "Доктора Гагена отправили въ городъ", рѣшился я однако сказать. Тогда онъ выпустилъ меня. "Въ городъ", повторилъ онъ.-- "Его тамъ должны хоронить", прибавилъ я, "подите туда, если онъ вамъ нуженъ!" Тогда онъ оставилъ меня.-- "Его тамъ должны хоронить", повторилъ онъ разъ пять, уходя. Я былъ очень счастливъ, когда избавился отъ него, и съ тѣхъ поръ я его больше не встрѣчалъ.

-- Бѣда съ такими людьми, замѣтилъ Адамъ.

-- Съ Митнахтомъ тоже дѣла плохи, если правда, что ты про него говоришь.

Въ эту минуту раздался звонокъ изъ комнатъ графини и разговоръ прекратился.

Между тѣмъ Леонъ оставилъ замокъ въ тотъ вечеръ, какъ узналъ отъ Макса, что Гагена увезли въ городъ.

Выйдя изъ замка, съ самымъ растеряннымъ видомъ, онъ нѣсколько времени безцѣльно ходилъ кругомъ и въ полголоса разговаривалъ самъ съ собою. Затѣмъ онъ вдругъ рѣшился и быстро пошелъ по дорогѣ въ рыбачью деревню. На берегу не было ни одного рыбака, а лишь стояли пустыя лодки, Леонъ сѣлъ въ одну изъ нихъ, отвязалъ ее и поѣхалъ.

Между тѣмъ наступилъ уже вечеръ. Леонъ сильно гребъ и скоро пріѣхалъ въ городъ.

На берегу было также тихо, какъ въ тотъ вечеръ, когда умершій Гагенъ приходилъ туда на свиданіе съ сыномъ.

Вдругъ лицо Леона исказилось, онъ выпустилъ одно весло и дрожащей рукой указалъ на воду, губы его шевелились, онъ согнулся, точно желая спрятаться, а глаза его такъ дико сверкали, что всякій постарался бы держаться отъ такого человѣка подальше.

-- Это онъ! едва слышно прошепталъ онъ, да, это его голова, онъ снова показывается изъ воды... тамъ тоже его голова... и тамъ!.. Ему казалось, что онъ повсюду видитъ головы Гагена. Прочь! прочь! продолжалъ онъ, зачѣмъ вы на меня такъ смотрите широко открытыми глазами. Онъ еще разъ вышелъ изъ воды поглядѣть на меня! Прочь! Куда я ни взгляну, его голова всюду передо мной! Не можетъ же онъ быть вездѣ! Всю прошлую ночь онъ былъ у меня передъ глазами. Вдругъ Леонъ неожиданно расхохотался ужаснымъ смѣхомъ. Я его сынъ! Чего же онъ хочетъ отъ меня -- онъ получилъ только то, что заслужилъ. А, онъ опять тутъ. Прочь отсюда Леонъ!

Онъ снова схватилъ весла и сталъ сильно гресть, стараясь скорѣе отъѣхать отъ мѣста, гдѣ онъ столкнулъ въ воду Гагена.

Время отъ времени онъ оглядывался вокругъ и каждый разъ ему казалось, что голова Гагена высовывается изъ воды и большіе глаза съ упрекомъ глядятъ на него.

Леонъ продолжалъ грести, все удаляясь отъ берега. Онъ не чувствовалъ ни усталости, ни голода или жажды. Ночь наступила, а Леонъ былъ далеко въ морѣ, которое на этотъ разъ было совершенно спокойно и гладко какъ зеркало.

Онъ самъ не зналъ, какъ долго онъ гребъ, но наконецъ руки у него устали и онъ предоставилъ лодку на волю теченію, пристально глядя передъ собою.

Уже подъ утро лодку прибило къ берегу, въ нѣсколькихъ миляхъ отъ города.

Увидя, что онъ у берега, Леонъ выскочилъ на берегъ, нисколько не заботясь о лодкѣ. Чрезъ нѣсколько времени онъ дошелъ до деревни, гдѣ ему дали поѣсть хлѣба и молока. Онъ поспѣшно съѣлъ принесенное, какъ будто не ѣлъ нѣсколько дней и все время говорилъ самъ съ собою, такъ что женщина, къ которой онъ зашелъ за этимъ, была очень рада, когда странный гость наконецъ ушелъ, не сказавъ съ ней ни слова и бросивъ на столъ золотой.

Нѣсколько времени онъ снова бродилъ безцѣльно, пока наконецъ не подошелъ къ тому мѣсту около города, гдѣ Гагенъ сѣлъ къ нему въ лодку.

Вдругъ, казалось, что-то пришло ему въ голову, потому что онъ рѣшительно пошелъ въ городъ.

По дорогѣ онъ встрѣтилъ нѣсколько кучекъ людей, возвращавшихся въ городъ съ кладбища.

Леонъ остановился и глядѣлъ на нихъ. Затѣмъ вдругъ повернулъ и пошелъ къ кладбищу. Когда онъ пришелъ туда, тамъ было еще порядочно народу.

Леонъ обратился къ одному рабочему.

-- Кого хоронили? спросилъ онъ.

Работникъ съ удивленіемъ взглянулъ на этого страннаго человѣка.

-- Развѣ вы не знаете? отвѣчалъ онъ! Доктора Гагена изъ города, который оказался княземъ! Его могила вонъ тамъ.

Говоря это, онъ указалъ на свѣжую могилу.

-- Опоздалъ! прошепталъ Леонъ, на котораго время отъ времени находили свѣтлыя минуты, опоздалъ. А между тѣмъ я повсюду вижу тебя. Какъ много на его могилѣ вѣнковъ и цвѣтовъ! Бѣлыя розы!.. Онъ лежитъ тутъ внизу. Князь или нѣтъ, все равно! Онъ зарытъ въ землю! Что теперь будетъ! О! будь покоенъ, она скоро послѣдуетъ за тобой! Повѣрь мнѣ, она заплатитъ за это! Мои руки убили тебя, это правда!.. Но она заставила меня сдѣлать это, она была волей, а я только орудіемъ. И она моя мать... ха, ха, ха.... Ты проклялъ меня, но это проклятіе должно постичь ее, а не меня! Ты былъ моимъ отцемъ, а она мнѣ мать!... Но я знаю, что виноватъ во всемъ не ты, а она! Но теперь все кончено!

Когда стемнѣло Леонъ подошелъ къ могилѣ. Онъ еще продолжалъ говорить самъ съ собою, но словъ нельзя было разобрать, онъ скрипѣлъ зубами, потомъ смѣялся, и страшно поводилъ глазами

Онъ совершенно помѣшался.

Сторожъ кладбища издали наблюдалъ за нимъ, и наконецъ подошелъ къ нему.

-- Я долженъ запирать ворота, сказалъ онъ, вамъ пора уходить.

Леонъ посмотрѣлъ на него, и спокойно остался сидѣть на могилѣ.

-- Вы слышите? продолжалъ сторожъ. Я долженъ запереть ворота, вамъ пора уходить.

-- Оставьте меня, вскричалъ Леонъ, что вамъ отъ меня надо?

-- Я долженъ запереть ворота.

-- Дѣлайте что хотите.

-- Теперь уже поздно, вамъ пора домой.

-- Домой? повторилъ Леонъ и поднялся. Да, ваша правда, теперь мнѣ надо домой, потомъ я опять приду сюда. Ваша правда, повторилъ онъ, и въ голосѣ его звучала угроза, такъ что сторожъ былъ очень радъ, когда странный незнакомецъ рѣшился уйти самъ. Я долженъ идти домой, тамъ у меня есть дѣло.

Онъ громко засмѣялся.

-- Погоди немного, сказалъ онъ возвращаясь, и взявъ полную горсть земли съ могилы, положилъ въ карманъ и затѣмъ уже пошелъ прочь.

Сторожъ слѣдовалъ за нимъ въ нѣкоторомъ разстояніи. Этотъ незнакомецъ казался ему очень страннымъ, онъ громко говорилъ самъ съ собой и смѣялся идя между могилами.

Наконецъ Леонъ дошелъ до воротъ и вышелъ съ кладбища.

Тогда сторожъ поспѣшно подошелъ къ воротамъ и заперъ ихъ, чтобы быть безопаснымъ отъ возвращенія опаснаго незнакомца. Для чего нужна ему была земля съ могилы? Очевидно, что у него не все было въ порядкѣ.

Между тѣмъ Леонъ шелъ бормоча про себя, онъ принялъ твердое рѣшеніе и поспѣшно пошелъ въ замокъ.

Ночь давно уже наступила, когда Леонъ пришелъ туда.

Главный подъѣздъ былъ уже запертъ- нѣсколько мгновеній сумасшедшій простоялъ о чемъ-то размышляя, затѣмъ адская улыбка мелькнула у него на лицѣ. Онъ прокрался къ боковому фасаду замка, разбилъ одно стекло, но стукъ не могъ дойти ни до кого, такъ какъ это была пустая часть замка, затѣмъ просунувъ руку онъ открылъ задвижку, окно отворилось и Леонъ, неслышно, какъ кошка, влѣзъ въ него, а оттуда уже пробрался на лѣстницу.

Графиня уже давно ушла къ себѣ въ комнаты, гдѣ она теперь запиралась изъ боязни Леона. Но теперь Леона не было уже два дня, и значитъ нечего было бояться.

Вдругъ ей послышались шаги въ сосѣднихъ комнатахъ. Она только что хотѣла раздѣваться и теперь стала прислушиваться. Можетъ быть она ошибалась?

Нѣтъ! Кто-то дѣйствительно шелъ. Но можетъ быть это была служанка?

Графиня не шевелилась и прислушивалась. Она была одна во всемъ флигелѣ. На столикѣ у ея кровати лежало оружіе, но въ эту минуту она совершенно забыла о немъ.

Да! Теперь зашевелилась ручка у двери.

Графиня съ мрачнымъ ужасомъ не спускала глазъ съ двери, она не ошиблась, кто то старался открыть къ ней дверь.

Это могли быть только Митнахтъ и Филиберъ.

-- Кто тамъ? спросила графиня.

Отвѣта не было.

Что если это Леонъ, подумала графиня.

Въ эту минуту дверь съ трескомъ отворилась, замокъ былъ вырванъ и на порогѣ появился Леонъ. Онъ уже нѣсколько дней былъ помѣшанъ, графиня знала это, но замѣтила также, что на него находятъ свѣтлыя минуты.

Какъ попалъ онъ въ замокъ? Что ему надо было у нея среди ночи? Онъ зналъ, что она его мать, онъ зналъ также, что по ея желанію онъ поднялъ руку на своего отца.

-- Ни шага дальше, глупецъ, зачѣмъ пришелъ ты ко мнѣ среди ночи?

-- Тише! тише! прошепталъ Леонъ, и согнувшись проскользнулъ къ постели графини. Я принесъ тебѣ нѣчто! Я долженъ передать тебѣ поклонъ, сказалъ онъ, и высыпалъ на шелковое одѣяло постели землю съ могилы Гагена. Это была ужасная сцена, но графиня не поддалась ужасу.

-- Приди въ себя, Леонъ! повелительно сказала она, что за шутки.

Леонъ вдругъ точно проснулся.

-- Ты этого не знаешь? горячо вскричалъ онъ. Ты не знаешь кто отнялъ у меня моего отца? Ты! Ты во всемъ виновата! Ты виновата въ его смерти!

-- Ты несправедливъ ко мнѣ. Виновата не я, другой! сказала графиня, казалось вдругъ придумавшая планъ.

-- Другой? Кто же это? спросилъ Леонъ.

-- Имѣй терпѣніе, я покажу тебѣ его.

-- Скорѣе! скорѣе! вскричалъ Леонъ. Я хочу видѣть его!

-- Ты его увидишь, я сама позабочусь объ этомъ завтра утромъ, Леонъ, и ты долженъ отмстить ему.

-- Отмстить! отмстить! повторилъ Леонъ, сжимая кулаки. Гдѣ онъ?

-- Теперь уже ночь, ступай къ себѣ въ комнату, а завтра я отведу тебя къ виновному.

Эти слова, казалось, успокоили Леона, такъ какъ онъ повернулся и вышелъ..

XXXI.

Бруно и старый Фейтъ

Смерть Гагена принудила Бруно взять къ себѣ стараго Фейта,

На время домъ доктора былъ оставленъ подъ присмотромъ его экономки, но въ немъ скоро должны были быть сдѣланы большія перемѣны, такъ какъ наслѣдникъ Гагена, новый врачъ для бѣдныхъ, долженъ былъ пріѣхать черезъ нѣсколько недѣль съ женой и дѣтьми.

Послѣ смерти Гагена, Бруно перевезъ къ себѣ въ гостинницу Фейта, находившагося все въ прежнемъ положеніи, затѣмъ пригласилъ доктора, но не Феттера. При видѣ больнаго, докторъ пожалъ плечами и сказалъ, что мало надѣется на поддержаніе жизни больнаго.

Во всякомъ случаѣ жизнь еще не угасла въ старикѣ. и Бруно заклиналъ доктора сдѣлать все, отъ него зависящее, для того чтобы больной хоть разъ пришелъ въ себя.

-- Этого мнѣ, очень можетъ быть, удастся достигнуть, сказалъ докторъ.

-- Но чтобы больной могъ дать одно показаніе.

-- Этого я не могу вамъ обѣщать, очень можетъ быть, что мнѣ удастся привести его въ чувство, но я не могу сказать, что онъ будетъ въ полномъ сознаніи, не могу даже обѣщать, что за этимъ не послѣдуетъ окончательнаго упадка силъ и смерти.

-- Но безъ этой попытки также можно ожидать смерти?

-- Да, я боюсь этого, господинъ ассесоръ, такъ какъ подобное положеніе можетъ продлиться Богъ знаетъ сколько времени, или же наступитъ кризисъ, за которымъ послѣдуетъ выздоровленіе или быстрая смерть.

-- Въ такомъ случаѣ я попрошу васъ сдѣлать, во всякомъ случаѣ, попытку привести больнаго въ чувство, сказалъ Бруно, который готовъ былъ все дать лишь бы услышать изъ устъ старика Фейта, что Лили была у него, и что онъ отнесъ ее къ Гагену.

Тогда докторъ прописалъ средство, которое осторожно влили больному въ ротъ.

Бруно былъ въ неописанномъ волненіи, онъ не уходилъ изъ дома, чтобы быть тутъ въ случаѣ какого-нибудь измѣненія въ положеніи больнаго, и съ нетерпѣніемъ ждалъ результата прописаннаго докторомъ лекарства.

Старикъ лежалъ но прежнему, не двигаясь, съ открытыми глазами, но слуга Бруно увѣрялъ, что видѣлъ какъ больной иногда шевелитъ рукой или ногой, но никто другой не видѣлъ этого.

Вдругъ вечеромъ слуга Бруно быстро вошелъ къ нему въ комнату и сказалъ, что больной поднялся.

Въ восторгѣ отъ этого извѣстія, Бруно поспѣшилъ къ постели больнаго.

Онъ сидѣлъ на постели, какъ бы проснувшись послѣ долгаго сна.

Комната была слабо освѣщена лампой, закрытой абажуромъ.

Бруно подошелъ къ постели больнаго.

-- Фейтъ! громко сказалъ онъ. Вы не спите? Вы слышите, что я говорю?

Фейтъ повернулъ свою сѣдую голову къ Бруно, какъ бы слыша, что съ нимъ говорятъ, но глаза его были тусклы и неподвижны.

-- Фейтъ, отвѣтьте мнѣ, слышите ли вы. что я съ вами говорю? снова сказалъ Бруно.

Но старикъ не отвѣчалъ, только покачалъ головой.

-- Вы хотите сказать, что не знаете меня, но вы видите, что я васъ знаю, продолжалъ Бруно, а вы знаете молодую графиню изъ замка, да?

Фейтъ снова повернулся къ Бруно.

-- Неужели же вы забыли графиню Лили? быстро продолжалъ Бруно. Однако вы жили прежде въ замкѣ. Въ пещерахъ вы жили уже позднѣе- Вы должны все помнить. Неужели вы забыли, что графиня жила у васъ въ пещерѣ?

Но казалось, что больной былъ не въ состояніи вспомнить о чемъ-либо и дать отвѣтъ, онъ только молча оглядывалъ Бруно и комнату, въ которой находился.

-- Фейтъ, еще разъ вскричалъ Бруно, Фейтъ, слышите ли вы меня, скажите хоть одно слово, подайте какой-нибудь знакъ.

Казалось, что старикъ хотѣлъ что-то сказать, но слова замерли у него на губахъ, онъ тяжело вздохнулъ и снова опустился на постель.

-- Онъ снова пришелъ въ прежнее положеніе, съ отчаяніемъ вскричалъ Бруно.

-- Нѣтъ, онъ спитъ, возразилъ слуга, наклоняясь, чтобы прислушаться къ слабому, но ровному дыханію больнаго, и надо надѣяться, что теперь ему скоро будетъ лучше.

Бруно осторожно оставилъ комнату больнаго, который продолжалъ спокойно спать

На слѣдующее утро Бруно всталъ очень рано, и сейчасъ же пошелъ въ комнату больнаго, спѣша узнать какъ его здоровье. Старикъ не спалъ, и казалось былъ въ безпокойствѣ, онъ боялся, что находится въ замкѣ, и только когда Бруно объяснилъ ему, гдѣ онъ, Фейтъ сталъ покойнѣе.

Когда пришелъ докторъ, онъ былъ изумленъ перемѣной, происшедшей въ положеніи больнаго. Осмотрѣвъ его онъ нашелъ, что опасность прошла и кризисъ вызвалъ перемѣну къ лучшему, но вмѣстѣ съ тѣмъ онъ сказалъ, что больному необходимо полное спокойствіе, и что не надо утомлять его вопросами.

Бруно былъ въ восторгѣ отъ этой перемѣны къ лучшему, и умолялъ доктора сдѣлать все, что возможно для излѣченія больнаго, не открывая однако тайны окружавшей стараго Фейта, откуда онъ и чего хотѣлъ Бруно достичь при его помощи.

Съ этого дня началось хотя и медленное, но замѣтное выздоровленіе больнаго. Черезъ нѣсколько дней Бруно уже подробно разсказалъ ему, гдѣ онъ находится и какъ попалъ сюда, и лучшимъ доказательствомъ, что старикъ былъ въ полномъ сознаніи могло служить то, что онъ взялъ руку Бруно и прошепталъ нѣсколько словъ благодарности.

Что касается Бруно, то онъ былъ счастливъ надеждой наконецъ спасти Лили и сорвать непроищаемую завѣсу, покрывавшую преступленія совершенныя въ замкѣ.

XXXII.

Лучъ надежды.

Возвратимтесь снова къ раненому Губерту Бургардту.

Путешествіе продолжалось. Утро уже наступило.

Губертъ неподвижно лежалъ на мѣстѣ и мрачно глядѣлъ передъ собою. Солдатъ не говорилъ съ нимъ ни слова и, казалось, не обращалъ на него никакого вниманія.

Вдругъ послѣдовалъ такой сильный толчекъ, что солдатъ отлетѣлъ въ другой конецъ вагона, а Губертъ упалъ со скамейки.

Въ то же время раздался крикъ тысячи испуганныхъ пассажировъ, заглушившій на мгновеніе шумъ поѣзда.

За первымъ толчкомъ послѣдовало еще два, болѣе сильныхъ и почти разрушенный поѣздъ остановился среди труповъ лошадей. Оказалось, что поѣздъ наѣхалъ на громадный табунъ лошадей и что изъ двѣнадцати вагоновъ, девять превратились въ щепы, а остальные три были также сильно повреждены.

Все вообще представляло ужасное зрѣлище хаоса, среди котораго раздавались крики о помощи., проклятія и стоны раненыхъ и умирающихъ.

Въ заднихъ вагонахъ было нѣсколько человѣкъ, получившихъ лишь небольшіе удары, и эти немногіе рѣшили сейчасъ же идти оказывать помощь раненымъ, и дать знать на ближайшую станцію о случившемся.

Только черезъ нѣсколько часовъ на мѣсто катастрофы пришелъ поѣздъ со служащими и рабочими, которые начали оказывать помощь раненымъ и освобождать ихъ изъ подъ обломковъ вагоновъ.

Но это была долгая и тяжелая работа. Крики умирающихъ и обезумѣвшихъ отъ боли раненыхъ, наполняли воздухъ. Вовремя, прошедшее послѣ столкновенія, многіе успѣли уже умереть, но рабочіе освобождали прежде всего тяжело раненыхъ, хотя многіе изъ такихъ почти сейчасъ же испускали духъ.

Между тѣмъ часы проходили, а работа подвигалась очень медленно, подошли другіе поѣзда, которые также по неволѣ остановились и бывшіе въ нихъ пассажиры вышли также помогать несчастнымъ.

Вагонъ, въ которомъ находился Губертъ, былъ послѣднимъ изъ разрушенныхъ, но все-таки онъ пострадалъ сравнительно менѣе другихъ.

Когда рабочіе дошли до этого вагона, они прежде всего вытащили изъ подъ обломковъ солдата, спутника Губерта, затѣмъ были вытащены нѣсколько легко раненыхъ и наконецъ Губертъ, который получилъ незначительныя ушибы, но рана, полученная имъ отъ пули была настолько тяжела, что его надо было причислить къ тяжело раненымъ и въ суматохѣ не обратили вниманія, что эта рана не могла быть слѣдствіемъ желѣзнодорожной катастрофы.

Между счастливо спасшимися находились одни богатые супруги изъ Нью-Іорка, стоявшіе около работниковъ, какъ разъ въ то время, когда Губерта вынимали изъ подъ обломковъ.

-- Мы позаботимся объ этомъ несчастномъ, сказалъ мужъ, обращаясь къ рабочимъ, мы отвеземъ его въ Нью-Іоркъ и тамъ позаботимся, чтобы за нимъ былъ хорошій уходъ.

Губертъ услышалъ эти слова и въ его душѣ снова мелькнулъ лучъ надежды. Ужасная катастрофа послужила ему къ пользу, избавивъ его отъ опасности быть выданнымъ консулу и отправленнымъ обратно въ Европу и можетъ быть даже ему удалось бы найти у этихъ людей какое-нибудь мѣсто. Эта неожиданная надежда оживила его, она заставила его забыть боль и придала новое мужество.

Губертъ былъ перенесенъ въ готовый вагонъ, гдѣ уже было двое раненыхъ мущинъ и одна женщина которыхъ всѣхъ взялъ на свое попеченіе богатый господинъ изъ Нью-Іорка.

Вечеромъ поѣздъ съ ранеными двинулся наконецъ въ путь, что же касается убитыхъ, то ихъ похоронили на мѣстѣ катастрофы.

Между тѣмъ Губерту сдѣлали перевязку и дали поѣсть, а на слѣдующее утро поѣздъ былъ уже въ Нью-Іоркѣ.

Губерту стало на столько лучше, что онъ былъ въ состояніи самъ выйти изъ вагона. Онъ уже хотѣлъ идти искать себѣ какого-нибудь мѣста, гдѣ могъ бы ждать окончательнаго излѣченія своой раны, какъ вдругъ ему пришло въ голову, что поступая такимъ образомъ онъ показываетъ неблагодарность и, что прежде чѣмъ идти, ему надо поблагодарить американца за оказанную имъ помощь.

Тогда онъ вернулся обратно.

-- Я очень радъ, что вы можете ходить, сказалъ онъ, увидя Губерта, но не слишкомъ утомляйтесь.

-- Я пришелъ поблагодарить васъ.

-- За что? Я исполнилъ только обязанность всякаго порядочнаго человѣка, при такомъ ужасномъ несчастіи, отвѣчалъ американецъ. Есть у васъ въ Нью-Іоркѣ кто-нибудь изъ родныхъ или вообще мѣсто, гдѣ за вами стали бы ухаживать?

-- Ну, нѣтъ, этого у меня нѣтъ.

-- Въ такомъ случаѣ вамъ придется довольствоваться одной моей помощью, сказалъ американецъ.

-- Я хотѣлъ бы сдѣлать вамъ одинъ вопросъ или лучше сказать просьбу. Я могу занять мѣсто, управителемъ, или лѣсничимъ, и тогда я могъ бы отблагодарить васъ за вашу доброту.

-- Это можно будетъ устроить, такъ какъ вы мнѣ нравитесь, отвѣчалъ американецъ, я получилъ въ наслѣдство громадное имѣніе и былъ бы очень доволенъ имѣть усерднаго управителя.

Губертъ вздохнулъ свободнѣе, и надежда снова пробудилась въ немъ.

-- Это было бы исполненіемъ моего задушевнаго желанія.

-- Вы вѣроятно искали этого мѣста, и какъ я слышу по выговору, вы нѣмецъ, а это еще болѣе заставляетъ меня взять васъ, такъ какъ нѣмцы обыкновенно очень усердны и добросовѣстны. Но въ вашемъ настоящемъ положеніи я не могу послать васъ въ почти дикую мѣстность, прежде всего вамъ необходимо вылѣчиться.

-- Моя рана не опасна.

-- Да, это часто такъ думаютъ въ началѣ, а потомъ подобныя раны имѣютъ очень часто тяжелыя послѣдствія, поэтому, пока вы не поправитесь, я не могу дать вамъ мѣста. Но такъ какъ у васъ нѣтъ никого въ Нью-Іоркѣ, то я возьму на себя заботы о вашемъ лѣченьи, за что вы въ послѣдствіи успѣете отблагодарить меня.

-- Благодарю васъ отъ всего сердца, въ восторгѣ вскричалъ Губертъ.

-- А теперь отправьтесь вмѣстѣ съ этими ранеными въ больницу, г. инспекторъ, позаботьтесь и объ этомъ раненомъ.

Инспекторъ взглянулъ на Губерта и кивнулъ головой.

-- Хорошо! Можете вы идти, спросилъ онъ

-- Да, отвѣчалъ Губертъ.

-- Въ такомъ случаѣ идемте.

Губертъ простился съ американцемъ.

-- Я приду навѣсить васъ, и тогда мы окончательно обо всемъ переговоримъ, сказалъ американецъ.

Инспекторъ приказалъ нести остальныхъ трехъ раненыхъ впередъ, а самъ съ Губертомъ пошелъ за ними. Инспекторъ былъ нахмуренный, не внушающій довѣрія человѣкъ, который во всю дорогу не сказалъ съ Губертомъ ни слова.

Дорога въ больницу была не близкая, наконецъ они дошли до большаго, похожаго на тюрьму, дома. Раненыхъ внесли туда, Губертъ тоже вошелъ за ними.

Внутренность дома указывала на порядокъ и аккуратность, царствовавшіе въ немъ. Внизу, въ большой передней, день и ночь былъ швейцаръ. Сторожа были всегда на мѣстахъ, готовые принять новыхъ больныхъ; всюду была образцовая чистота, для каждаго рода болѣзни существовалъ особый флигель. Многочисленные служащіе управляли громаднымъ заведеніемъ и множество докторовъ всегда были готовы оказать помощь больнымъ.

Раненые, къ числу которыхъ принадлежалъ Губертъ, были помѣщены въ отдѣленіе наружныхъ болѣзней, въ большую общую комнату на концѣ длиннаго корридора, окна которой выходили въ садъ, принадлежавшій къ больницѣ.

Въ этой комнатѣ было три постели, на которыя помѣстили раненыхъ, взятыхъ на свое попеченіе богатымъ американцемъ, который обязался платить за нихъ. Четвертая раненая, женщина, была отведена въ другую комнату.

Вскорѣ появился молодой докторъ осмотрѣть раны и былъ очень удивленъ, что главная рана Губерта отъ огнестрѣльнаго оружія, но онъ и не думалъ распрашивать молодого человѣка, а только осмотрѣлъ рану и нашелъ ее совсѣмъ не такой легкой, какъ думалъ Губерта..

На другой день пуля была вынута изъ раны и оказалось, что легкое задѣто. Слѣдующіе дни прошли безъ особенныхъ приключеній и вообще рана Губерта была на пути къ выздоровленію, наконецъ однажды въ комнату явился одинъ изъ инспекторовъ заведенія съ помощникомъ, чтобы записать имена, родъ занятій и цѣль путешествія раненыхъ.

При этомъ неожиданномъ обстоятельствѣ, Губертъ почувствовалъ какъ ему кровь прилила въ голову. Наступила его очередь. Что долженъ онъ былъ сказать? Солгать? Бумагъ у него не было, и до сихъ поръ обвиненіе въ убійствѣ Лили преслѣдовало его какъ проклятіе.

Всѣ его надежды были разрушены.

Вдругъ случилось неожиданное происшествіе.

Въ ту минуту, какъ инспекторъ оканчивалъ разспросы втораго раненнаго, дверь быстро отворилась и одинъ изъ помощниковъ инспектора доложилъ о пріѣздѣ важнаго лица, имени котораго Губертъ не разобралъ.

Это положило конецъ допросу, инспекторъ объявилъ, что онъ долженъ уйти и обѣщался снова придти на другой день, чтобы разспросить Губерта, а затѣмъ поспѣшно ушелъ.

На этотъ день опасность миновалась, но на слѣдующій день Губерту снова предстоялъ позоръ.

Онъ въ мрачномъ отчаяніи лежалъ на постели, тогда какъ два другихъ раненныхъ, которымъ также было лучше, разговаривали между собою.

Наконецъ наступилъ вечеръ и Губертъ рѣшилъ, что ему надо, во что бы то ни стало, бѣжать и, обдумывая способы побѣга, пришелъ къ тому заключенію, что бѣжать черезъ больницу, наполненную народомъ, невозможно, но въ тоже время онъ ни за что не хотѣлъ дожидаться въ больницѣ слѣдующаго дня. Подумавъ немного, онъ наконецъ принялъ рѣшеніе.

Когда наступила ночь и все вокругъ затихло, Губертъ тихонько приподнялся и сталъ прислушиваться. Оба его товарища спали.

Тогда онъ осторожно всталъ и подошелъ къ окну, передъ которымъ росло большое дерево. Было около часу ночи и въ саду никого не было видно.

Тихонько отворивъ окно, Губертъ прыгнулъ изъ него на дерево, бывшее въ небольшомъ разстояніи отъ окна, но вѣтка, за которую онъ ухватился, не выдержала его тяжести и несчастный полетѣлъ на землю.

XXXIII.

Ужасная ночь.

Послѣ своей послѣдней попытки бѣжать, изъ замка, Лили находилась въ самомъ мучительномъ состояніи.

Ее не столько мучила боль во всемъ тѣлѣ послѣ ушиба, какъ неизвѣстность, что было съ Гагеномъ и Бруно и что предстояло ей самой. Всякое кушанье она ѣла съ опасеніемъ и то лишь тогда, когда начинала чувствовать сильный голодъ.

Старуха наблюдала за ней послѣ побѣга еще усерднѣе, такъ что всякая надежда выйти изъ замка живой, погибла для несчастной, и Лили съ отчаяніемъ спрашивала себя, неужели никто не поможетъ ей. Гагенъ умеръ, а Бруно, казалось, забылъ о ней, такъ давно не подавалъ онъ никакого признака жизни.

Былъ вечеръ, и въ комнатѣ Лили было совершенно темно, вдругъ она увидѣла на дорогѣ, между деревьями, человѣческую фигуру.

Молодая дѣвушка вздрогнула и стала всматриваться.

-- Это я, моя дорогая! послышался тихій голосъ Бруно. Развѣ ты не узнаешь меня.

-- Это ты, наконецъ-то! А я уже думала, что ты забылъ меня, сказала она съ легкимъ упрекомъ.

-- За что ты обижаешь меня, Лили, неужели ты могла подумать, что я, хотя на мгновеніе, забылъ о тебѣ. Ты уже знаешь, что мы лишились Гагена, нашего вѣрнаго помощника, продолжалъ Бруно, и разсказалъ, какъ и когда его нашли и то, что онъ былъ княземъ.

-- Благородный человѣкъ, какъ самоотверженно заботился онъ обо всѣхъ, сказала Лили.

-- Мы вѣчно будемъ помнить его, но теперь я сообщу тебѣ важное извѣстіе, которое дастъ тебѣ новую надежду, шепнулъ Бруно, пещеры открыты и Фейтъ найденъ.

-- Онъ живъ? поспѣшно спросила Лили.

-- Я надѣюсь теперь сохранить ему жизнь.

-- Слава Богу! Все еще можетъ теперь кончиться благополучно.

-- Я также разсчитываю на это и поспѣшилъ пріѣхать сообщить тебѣ это утѣшительное извѣстіе. Старикъ въ полномъ разсудкѣ, но я не могу много разспрашивать его, надо быть осторожнымъ, чтобы не испортить всего. Онъ будетъ важнымъ свидѣтелемъ. Еще нѣсколько дней и твое дѣло рѣшится.

-- Не случись этого, все погибло бы, тихо сказала она, даже ты сомнѣвался въ моихъ словахъ, а мои воспоминанія были такъ слабы .

-- Они не обманули тебя, и послѣ долгихъ, безполезныхъ усилій, мнѣ удалось наконецъ найти пещеру.

-- Знаетъ ли объ этомъ кто-нибудь? Надо, чтобы до времени графиня ничего не знала, а то и эта надежда можетъ снова обмануть насъ, прошептала Лили.

-- Никто не знаетъ кто такой, находящійся у меня больной старикъ, графиня узнаетъ это не иначе, какъ отъ меня и...

-- Тише! перебила Лили. Слышишь?

-- Мнѣ послышалась, какъ будто открыли какую-то дверь, прислушиваясь, отвѣчалъ Бруно.

-- Кто-нибудь въ замкѣ еще не спитъ, здѣсь происходятъ ныньче необычайныя вещи, шепнула Лили, я слышу по ночамъ шаги и голоса и...

Слова замерли на ея губахъ, даже Бруно невольно вздрогнулъ -- не болѣе какъ во ста шагахъ отъ нихъ, изъ-за угла замка, появилась человѣческая фигура. Въ этомъ мѣстѣ было довольно свѣтло и можно было безъ труда узнать, что это Леонъ Брассаръ.

-- Видишь ли ты его? Узнаешь ли его? шепнула Лили.

-- Это бывшій докторъ въ сумасшедшемъ домѣ Св. Маріи, Леонъ Брассаръ, сынъ князя, отвѣчалъ Бруно.

-- Онъ -- сынъ князя? съ удивленіемъ спросила Лили.

-- Да.

Въ эту минуту раздался тихій, но ужасный смѣхъ, Леонъ подошелъ ближе и поднялъ руку.

Въ тоже мгновеніе Лили громко вскрикнула, увидѣвъ у него въ рукѣ револьверъ, но Леонъ уже прицѣлился въ Бруно и выстрѣлилъ.

-- Бѣги, спасайся! вскричала въ страшномъ испугѣ Лили, онъ стрѣляетъ въ тебя.

Но Бруно не хотѣлъ бѣжать, не слушая Лили, онъ рѣшительно пошелъ на встрѣчу Леону, который вторично выстрѣлилъ въ него.

Хотя выстрѣлы изъ револьвера не особенно громки, тѣмъ не менѣе ихъ услышали въ замкѣ, такъ какъ слышно было, что отворились двери и раздались приближающіеся шаги и голоса.

Пуля слегка только задѣла ухо и шею Бруно, но онъ совсѣмъ не чувствовалъ этого, и бросился къ Леону.

Но, услыша, что изъ замка идутъ, Леонъ поспѣшно сунулъ въ карманъ револьверъ, въ которомъ еще оставалось нѣсколько зарядовъ и поспѣшно бросился въ паркъ.

При видѣ измѣнившагося лица и дикаго смѣха Леона, Бруно былъ пораженъ, понявъ, что передъ нимъ безумный.

Въ это время къ Бруно подошли Адамъ и садовникъ, Они видѣли, какъ убѣгалъ Леонъ, а теперь замѣтили ассесора фонъ-Вильденфельса.

-- Г. ассесоръ, вы ранены, сказалъ садовникъ.

-- Это пустяки, отвѣчалъ Бруно.

-- Что скажетъ про это графиня, со страхомъ замѣтилъ Адамъ.

-- Виновный убѣжалъ, а вы ступайте спокойно по мѣстамъ, сказалъ Бруно.

-- О, Боже, ты раненъ, шепнула Лили, когда Бруно снова вернулся подъ окно.

-- Не безпокойся, это пустяки, отвѣчалъ Бруно, до свиданья, моя дорогая Лили.

-- Я боюсь за тебя. Этотъ Леонъ убѣжалъ въ чащу, снова сказала Лили.

-- Будь покойна, я не боюсь его.

Разговоръ на этомъ прекратился, такъ какъ Бруно не хотѣлъ показать прислугѣ, что онъ разговариваетъ съ Лили, и поспѣшно удалился, въ свою очередь, въ паркъ, между тѣмъ какъ Адамъ и садовникъ передавали другъ другу свое изумленіе по поводу случившагося.

Лили тихонько закрыла окно и взглядомъ слѣдила за возлюбленнымъ, пока онъ не исчезъ между деревьями. Она была въ большомъ безпокойствѣ за него. Этотъ ужасный Гедеонъ Самсонъ или Леонъ Брассаръ также былъ въ паркѣ, хотя, повидимому, и пошелъ въ другую сторону, но, къ несчастію, она ничѣмъ не могла помочь.

Только что она начала питать надежду на освобожденіе, благодаря Фейту, какъ вдругъ теперь эта новая боязнь за Бруно! Лили знала Леона и его ненависть къ Бруно, но еще не знала, что онъ сошелъ съ ума, а думала, что онъ преслѣдуетъ Бруно по старой злобѣ.

Вокругъ замка снова стало все тихо. Старый Адамъ и садовникъ ушли. Лили прислушивалась, но нигдѣ не слышно было выстрѣловъ: тогда, успокоенная насчетъ участи Бруно, она заснула, исполненная надеждъ на лучшую будущность. Ей приснилось, будто она снова лежитъ въ пещерѣ и говоритъ старому Фейту, что отъ него все зависитъ.

-- Я могу все разсказать, отвѣчалъ онъ ей, меня всѣ считали мертвымъ, но я остался живъ, для того, чтобы спасти васъ.

-- Вы спасли меня, добрый Фейтъ, подтвердила она.

-- И все должно объясниться, продолжалъ Фейтъ, теперь графинѣ придется плохо.

-- Берегитесь, чтобы ваша жизнь не подверглась опасности, сказала Лили, и въ тоже время ей показалось, что старикъ уже близокъ къ гибели, что изъ темнаго угла пещеры на него двигается какое-то чудовище. Лили показывала на него, но старикъ ничего не видѣлъ. Она хотѣла закричать, но звуки замирали у нея въ горлѣ, и она видѣла, что Фейтъ погибъ.

Вдругъ она проснулась отъ какого-то шуму. Ея сердце сильно билось и она едва переводила духъ. Что разбудило ее?

Она стала прислушиваться, тогда ей послышался слабый трескъ у окна.

Лили вскочила -- она не ошиблась. Что такое могло дѣлаться у ея окна.

-- Кто тутъ? со страхомъ спросила она.

Дикій смѣхъ былъ однимъ отвѣтомъ.

Она сразу узнала этотъ ужасный смѣхъ. Одна половинка окна была разбита и такимъ образомъ Леону удалось открыть все окно и влѣзть въ комнату.

Видъ Леона произвелъ ужасное впечатлѣніе на Лили.

Громкій крикъ о помощи раздался въ комнатѣ. Лили бросилась къ дверямъ и стала стучаться, какъ могла громче, но никто не шелъ къ ней на помощь.

Между тѣмъ Леонъ уже влѣзъ въ комнату и въ его безуміи ему пришло въ голову выстрѣлить въ Лили изъ бывшаго у него револьвера.

-- Помогите! отворите! съ отчаяніемъ кричала Лили. Онъ хочетъ убить меня.

Леонъ захохоталъ и спустилъ курокъ.

Раздался выстрѣлъ, пуля попала въ дверь около самой Лили.

-- Остановитесь! что вы дѣлаете, снова вскричала Лили.

Но, очевидно, выстрѣлы доставляли Леону большое удовольствіе.

Онъ снова поднялъ револьверъ. Никто не шелъ на помощь несчастной, никто не слышалъ ея криковъ. Кромѣ нея въ башнѣ никого не было, даже шумъ выстрѣловъ не достигалъ до обитаемой части замка.

Черезъ мгновеніе раздался новый выстрѣлъ, но онъ снова не попалъ въ Лили.

Между тѣмъ Леонъ приближался, тогда молодой дѣвушкѣ пришла въ голову отчаянная мысль, вырвать оружіе изъ рукъ своего врага. Она бросилась къ Леону и это движеніе было такъ неожиданно, что револьверъ очутился въ ея рукахъ.

-- Назадъ! вскричала она тогда, назадъ, а не то я убью васъ.

Но, казалось, что она говорила это стѣнѣ, тагъ мало вниманія обратилъ Леонъ на ея угрозу.

-- Уходите отсюда, какъ пришли, черезъ окно, снова вскричала Лили, поднимая револьверъ.

Леонъ не слушалъ и снова захохоталъ.

Только теперь взглянула Лили въ искаженное лицо Леона и, къ ужасу своему, поняла, что передъ нею безумный.

Въ первое мгновеніе она была такъ поражена, что не знала, что ей дѣлать, какъ выйти изъ этого ужаснаго положенія.

Вдругъ въ головѣ у нея мелькнула одна идея.

Казалось, что ея ангелъ-хранитель внушилъ ей эту мысль.

-- Именемъ вашего отца, князя, я требую, чтобы вы ушли отсюда! вскричала она. Докторъ Гагенъ былъ вашъ отецъ. Бойтесь его, если осмѣлитесь поднять на меня руку.

Эти слова произвели необычайное впечатлѣніе на Леона. Онъ вдругъ согнулся и со страхомъ оглянулся вокругъ.

Лили вздохнула съ облегченіемъ.

-- Вотъ его голова, прошепталъ Леонъ, указывая въ одинъ уголъ, какой ужасный видъ, о!.. онъ идетъ ко мнѣ! Тутъ также онъ... и тамъ... и всюду... прочь отсюда... онъ идетъ ко мнѣ...

Говора это, безумный бросился къ окну и въ одно мгновеніе, какъ кошка, спустился на землю.

Лили бросилась вслѣдъ за нимъ къ окну и поспѣшно заперла его, но одно стекло было разбито.

Наконецъ-то она освободилась, по крайней мѣрѣ она такъ думала, но въ тоже время какой-то внутренній голосъ шепталъ ей, что она должна быть осторожна. Стоя у окна, она все еще сжимала въ рукѣ револьверъ, хотя знала отлично, что онъ не поможетъ ей въ борьбѣ съ безумнымъ, силу которыхъ она узнала на опытѣ, будучи въ сумасшедшемъ домѣ.

Вдругъ, къ своему крайнему изумленію, Лили увидѣла, что Леонъ возвращается обратно:, она сильно испугалась, когда увидѣла, что онъ остановился у нея подъ окномъ и съ ужасомъ глядѣлъ въ паркъ, какъ будто видѣлъ тамъ что-то ужасное.

Вдругъ Лили, не спускавшая съ него глазъ, увидѣла, что онъ дѣлаетъ видъ, будто снова хочетъ влѣзть къ ней въ окно. Казалось, что онъ хотѣлъ искать въ башнѣ убѣжища отъ преслѣдовавшихъ его призраковъ.

Тогда молодая дѣвушка прижалась къ окну, держа оружіе наготовѣ. Леонъ, между тѣмъ, поднимался къ окну, но Лили собрала всѣ силы и оттолкнула его.

Оборвавшись внизъ, сумасшедшій, казалось, сталъ обдумывать, что ему дѣлать. Онъ стоялъ внизу, подъ окномъ, Лили на верху, какъ часовой. Дѣло шло объ ея жизни. Если безумный еще разъ проберется къ ней, то снова повторится прежняя ужасная сцена, результатъ которой не трудно было угадать.

Несчастная дѣвушка была предоставлена своимъ собственнымъ средствамъ и рѣшилась защищаться до послѣдней минуты, а между тѣмъ до утра, до того времени, когда къ ней могла придти помощь, оставалось еще много часовъ.

XXXIV.

Выздоровленіе Фейта

Бруно былъ сильно взволнованъ видомъ безумія Леона. Незначительная рана, полученная имъ, нисколько не безпокоила его, гораздо болѣе озабочивала его судьба несчастнаго сына Гагена и бездушной женщины, съ юности не останавливавшейся ни передъ какимъ преступленіемъ.

Но конецъ былъ близокъ. Выздоровленіе Фейта давало возможность утверждать это.

Хотя онъ не говорилъ еще со старикомъ обо всемъ происшедшемъ, но, вернувшись ночью изъ замка и перевязавъ рану, онъ рѣшилъ, что на другой же день переговоритъ съ нимъ.

Фейтъ уже почти поправился и когда Бруно, на слѣдующее утро, пришелъ къ нему, то нашелъ его вставшимъ съ постели.

-- Я знаю теперь все, сказалъ онъ, идя на встрѣчу Бруно, сегодня я все понялъ. Вы -- г. ассесоръ, который прежде часто бывалъ въ замкѣ, вы родственникъ покойной графини, царство ей небесное, не такъ ли?

-- Да, старикъ, подите сюда ко мнѣ въ комнату и садитесь, отвѣчалъ Бруно, вводя старика въ свою комнату и сажая въ покойное кресло, а самъ садясь рядомъ съ нимъ, да, я тотъ, за кого вы меня принимаете! Уже покойный графъ и графиня хотѣли выдать за меня замужъ графиню Лили.

-- Маленькую графиню! сказалъ Фейтъ, улыбаясь сквозь слезы, при воспоминаніи о ней. Маленькую, дорогую графиню. Ахъ, какое это было прелестное дитя. Какъ часто носилъ я ее на рукахъ.

-- Я знаю, что вы были любимымъ слугой покойнаго графа и пользовались его полнымъ довѣріемъ, сказалъ Бруно. Я также помню васъ, какъ могло случиться, что вы оставили замокъ?

-- Да, господинъ ассесоръ, какъ это случилось, осторожно сказалъ старикъ, что болѣе всего доказало Бруно, что онъ въ полномъ сознаніи, я служилъ у покойнаго графа десять лѣтъ, молодая графиня росла на моихъ глазахъ, она была радостью всего замка, гдѣ въ то время царствовалъ миръ и любовь А какъ заботилась о бѣдныхъ покойная графиня!

-- Что покойная графиня уже хворала въ то время? спросилъ Бруно, когда я у нихъ бывалъ она всегда себя отлично чувствовала.

-- Покойная графиня всегда была нѣжнаго сложенія, но больна она никогда не была! Только тогда, когда пріѣхала въ замокъ нынѣшняя графиня, которая была подругой умершей, все пошло у насъ на выворотъ. Графиня Анна захворала и нынѣшняя графиня осталась за ней ухаживать, потомъ, когда графиня умерла, графъ также скоро сталъ хворать.

-- Гм! это странно! полу-вопросительно сказалъ Бруно, желая вызвать какое-нибудь замѣчаніе у Фейта.

-- Да, конечно странно, подтвердилъ послѣдній.

-- Графъ также умеръ, и тогда васъ отпустили, Фейтъ?

-- Это было еще до смерти графа, я сказалъ нѣчто, что показалось неуважительнымъ, не относительно самаго графа, Боже меня сохрани отъ этого, а относительно нынѣшней графини, которая тогда еще была чужою въ замкѣ, но на которой покойный графъ женился послѣ этого, когда уже онъ былъ болѣнъ, я также былъ болѣнъ и меня отпустили какъ безполезнаго слугу.

-- Вы вѣроятно слишкомъ много видѣли, Фейтъ?

-- Я отправился больной въ деревню, продолжалъ Фейтъ, не обращая вниманія на замѣчанія Бруно. Тамъ я пролежалъ довольно долго, пока наконецъ мнѣ не стало легче. Въ замкѣ между тѣмъ несчастіе случалось за несчастіемъ. Вскорѣ послѣ вторичной женитьбы покойный графъ также умеръ, и чужая стала госпожей Варбурга. Боже мой, какъ часто думалъ я тогда о молодой графинѣ. Мачиха! И какое сравненіе съ покойной графиней.

-- Въ деревнѣ Варбургъ о нынѣшней графинѣ говорятъ невѣроятныя вещи, вмѣшался Бруно, говорятъ, что въ замкѣ всѣ должны умирать въ воскресенье и что вы тоже исчезли въ воскресенье.

-- Странно! Дѣйствительно это было въ воскресенье, сказалъ Фейтъ. Я жилъ внизу, въ деревнѣ, и долженъ былъ заботиться о средствахъ къ жизни. Какъ и всѣ жители деревни я занимался рыбной ловлей. Въ одно воскресенье, когда на небѣ собирались грозныя тучи, я не обратилъ на это вниманія и отправился въ море одинъ. Сначала все шло хорошо и уловъ былъ отличный, но когда я хотѣлъ возвратиться обратно, поднялась страшная буря. Этого я не забуду никогда въ жизни! Громъ и молнія не переставали, казалось что наступилъ конецъ свѣта, я опустилъ парусъ, но это не помогло ничему. Было слишкомъ поздно, слѣдующая волна перевернула лодку и понесла меня къ мѣловымъ холмамъ

-- Гдѣ пещеры?

-- Да и гдѣ еще никто никогда не былъ! Я видѣлъ смерть передъ глазами и поручилъ Богу душу, я старался удержаться за камни, но волны были слишкомъ сильны, они бросали меня изъ стороны въ сторону, такъ что я скоро лишился чувствъ и когда очнулся, то была уже ночь и я лежалъ у подножія мѣловыхъ холмовъ, куда меня выбросили волны.

-- Во всякомъ случаѣ, это было чудесное спасеніе, Фейтъ.

-- Да, такова была воля Божья, г. ассесоръ! Когда разсвѣло и наконецъ увидалъ гдѣ я. Я хотѣлъ попытаться возвратиться въ деревню, но не нашелъ дороги, ходъ черезъ ручей я открылъ уже много времени спустя. Поневолѣ пришлось остаться въ пещерѣ, я собралъ сухихъ листьевъ и устроилъ себѣ постель, наловилъ рыбы и рѣшился остаться жить въ пещерахъ.

-- Но вы являлись рыбакамъ передъ грозой.

-- Да, я дѣлалъ это и они считали меня привидѣніемъ. Я нашелъ дорогу черезъ ручей и носилъ продавать рыбу въ городъ на рынокъ, а на вырученныя деньги покупалъ все необходимое, но дѣлалъ это всегда такъ, что меня никто изъ Варбургцевъ не видалъ.

-- Не нашли ли вы однажды внизу у себя молодой графини?

-- Да, г. ассесоръ, нашелъ! Боже мой, я никогда не забуду этого утра, продолжалъ старикъ, вечеромъ и всю ночь была страшная гроза и буря, такъ что я долженъ былъ уйти въ самую заднюю пещеру, чтобы не быть залитымъ водой. Наконецъ къ утру гроза прошла и вѣтеръ немного утихъ, такъ что я могъ выйти изъ пещеры. На камняхъ лежало безчисленное множество рыбы, выброшенной волнами, я выбралъ самую лучшую и затѣмъ пошелъ въ оврагъ, рядомъ съ пещерой, тамъ, около дерева, лежала какъ мертвая молодая графиня! Я сейчасъ же узналъ ее. Тогда я подумалъ, что вѣроятно она нечаянно упала вовремя грозы.

-- Слава Богу, что вы нашли ее, Фейтъ, безъ васъ она погибла бы, сказалъ Бруно, графиня была права, когда говорила, что видѣла васъ, какъ будто сквозь сонъ, что вы спасли ее, и что она была въ мѣловыхъ пещерахъ. Эти воспоминанія были вашимъ спасеніемъ, Фейтъ, такъ какъ принудили меня искать дорогу въ пещеры.

-- Все это воля Божія, продолжалъ старый Фейтъ. Я отнесъ графиню къ себѣ въ пещеру и уже хотѣлъ дать знать о ней въ замокъ, такъ какъ я не могъ какъ слѣдуетъ ухаживать за ней, но затѣмъ передумалъ и не сдѣлалъ этого, и главной причиной моего рѣшенія была нынѣшняя графиня. Но время шло, а графинѣ не дѣлалось лучше, тогда мнѣ стало страшно и я рѣшился отнести графиню къ врачу для бѣдныхъ. Я вынесъ графиню изъ пещеры на рукахъ и, отнеся въ городъ, положилъ на скамейку передъ домомъ доктора.

-- Этотъ разсказъ вполнѣ разъясняетъ таинственность, окружающую появленіе графини у доктора, Фейтъ. Вы будете важнымъ и рѣшительнымъ свидѣтелемъ въ дѣлѣ молодой графини съ мачихой. Да, я говорю правду, между ними идетъ ужасная борьба и только вы, въ вашемъуединепіи, не знали о ней, сказалъ Бруно, и затѣмъ разсказалъ Фейту все, что было.

-- Отъ васъ будетъ зависѣть въ чью пользу рѣшится эта борьба, заключилъ онъ, графиня Лили плѣнница въ замкѣ, а молочная сестра графини умерла, убитая и также была найдена въ пропасти, а бѣдный Губертъ, подозрѣваемый въ убійствѣ, нашелъ спасеніе въ бѣгствѣ, тогда какъ настоящій убійца ждетъ полученія милліона, чтобы дѣлить его.

-- Возможно ли это? вскричалъ Фейтъ, сильно взволнованный разсказомъ, но этому человѣку все было довѣрено.

-- Вы еще многаго не знаете, Фейтъ, а когда узнаете, то не колеблясь скажете мнѣ все и выступите свидѣтелемъ въ пользу графини.

-- Да, г. ассесоръ, я желаю этого, съ жаромъ сказалъ старикъ, это для меня священный долгъ. Я скажу также вамъ, что я видѣлъ г. ассесоръ. Это было въ одно воскресенье, нынѣшняя графиня была замужемъ всего нѣсколько дней, я не ходилъ болѣе за графомъ, такъ какъ она хотѣла взять на себя всѣ попеченія о немъ, но я не довѣрялъ ей съ самаго начала. Она отравила покойную графиню, а потомъ и графа.

-- Это подозрѣніе было уже возбуждено, но не достаетъ доказательствъ. Въ трупахъ былъ найденъ ядъ.

-- Ядъ былъ найденъ? Этимъ все доказано!

-- Нисколько. Тотъ же ядъ былъ найденъ въ потайномъ ящикѣ письменнаго стола графа.

-- Такъ что это даетъ видъ будто графъ самъ отравился? сердито спросилъ Фейтъ.

-- Графиня такъ представила это, что будто графъ отравилъ жену и себя въ припадкѣ безумія.

-- Это болѣе чѣмъ постыдно! вскричалъ старикъ. Незадолго до смерти графа я видѣлъ какъ нынѣшняя графиня всыпала какой-то порошокъ въ стаканъ съ лекарствомъ графа и дала ему это лекарство. Когда же я заговорилъ объ этомъ, тогда мнѣ пришлось уйти.

-- Это могъ быть какой-нибудь порошекъ, прописанный докторомъ, замѣтилъ Бруно.

-- Тогда ей нечего было бы высыпать его тайкомъ. Она боязливо оглянулась по сторонамъ и когда увидѣла меня уже послѣ того, какъ подала стаканъ графу, то ея ярость была безгранична и мнѣ она также успѣла дать яду, потому что и я былъ нездоровъ.

-- Ваши показанія могутъ быть очень важны, но я хочу еще...

Въ эту минуту послышался слабый стукъ и когда Бруно всталъ, чтобы отворить, дверь уже тихо отворилась и въ отверстіе появилась длинная фигура капеллана.

Въ одно мгновеніе оглядѣлъ онъ всю комнату и замѣтилъ стараго Фейта.

Это неожиданное появленіе повѣреннаго графини было тѣмъ досаднѣе, что могло однимъ ударомъ разрушить всѣ планы Бруно, если только капелланъ зналъ что-либо о Фейтѣ.

Старикъ Фейтъ не зналъ капеллана и никогда не видѣлъ его.

-- Простите, что я безпокою васъ, господинъ ассесоръ, я пришелъ къ вамъ по порученію графини Варбургъ, сказалъ онъ.

-- По порученію графини? съ изумленіемъ повторилъ Бруно, говорите пожалуйста, г. капелланъ.

-- Мы не одни, замѣтилъ Филиберъ, вопросительно глядя на Фейта.

-- Этотъ больной не помѣшаетъ намъ, г. капелланъ.

-- Мнѣ поручено, г. ассрсоръ справиться о вашемъ здоровьи. Графиня слышала, что, по всей вѣроятности, вслѣдствіе недоразумѣнія, въ васъ стрѣляли ночью, около замка.

-- Это, дѣйствительно, было, только вы сами видите, что я нисколько не пострадалъ, отвѣчалъ Бруно. Будьте такъ добры, передайте графинѣ мою благодарность за ея участіе.

-- Графиня живѣйше сожалѣетъ о происшедшемъ и не совсѣмъ ясно представляетъ себѣ, какъ это случилось, продолжалъ Филиберъ; а между тѣмъ она хотѣла бы вполнѣ уяснить себѣ все дѣло, поэтому она поручила мнѣ пригласить васъ пріѣхать въ замокъ.

-- Эта любезность положительно изумляетъ меня, отвѣчалъ Бруно, такъ серьезно, что Филиберъ не могъ понять, шутитъ онъ или говоритъ серьезно. Но мнѣ самому объясненіе было бы также очень пріятно и поэтому я принимаю приглашеніе графини и благодарю васъ за посѣщеніе, г. капелланъ.

Филиберъ простился, не подозрѣвая, что больному, котораго онъ видѣлъ у Бруно, предстоитъ играть теперь значительную роль, а Бруно, проводивъ его до передней, вернулся обратно къ Фейту.

-- Это былъ капелланъ Варбурга, сказалъ онъ.. Вы слышали, Фейтъ, что онъ приглашалъ меня къ графинѣ.

-- Я никогда не видѣлъ этого человѣка.

-- Я это знаю, онъ не такъ давно въ замкѣ. Но теперь, главное дѣло, скажите мнѣ, какъ сегодня ваше здоровье. У меня составленъ свой планъ. Вы должны ѣхать со мной въ замокъ.

-- Я, г. ассесоръ?

-- Если ваше положеніе дозволитъ это, то мы поѣдемъ сегодня же вечеромъ, отвѣчалъ Бруно. Надѣюсь, что капелланъ не подозрѣваетъ кто вы, такъ какъ если онъ сообщитъ графинѣ, что вы живы и находитесь у меня, то весь мой планъ будетъ уничтоженъ.. Но онъ не можетъ васъ знать, а слѣдовательно не можетъ и выдать. Думаете ли вы, что у васъ достанетъ силы ѣхать со мной въ Варбургъ?

-- Да г. ассесоръ, но...

-- Вы боитесь замка и графини, я вполнѣ понимаю это, но въ тоже время я убѣжденъ, что вы отбросите этотъ страхъ, когда я скажу вамъ, что дѣло идетъ о спасеніи молодой графини. Вашъ долгъ велитъ вамъ помочь мнѣ сорвать маску съ графини Камиллы. Вы единственный свидѣтель ея преступленія, единственный свидѣтель въ пользу бѣдной графини Лили.

-- Я не боюсь, г. ассесоръ.

-- Безъ васъ графиня осталась бы побѣдительницей въ ея ужасной борьбѣ съ падчерицей, но ваше неожиданное появленіе обезоружитъ ее, а для того, чтобы исполнить этотъ священный долгъ, вы должны сопровождать меня въ замокъ.

-- Хорошо, г. ассесоръ, пусть будетъ такъ, вскричалъ Фейтъ. Я ѣду съ вами и только горю нетерпѣніемъ, чтобы это было скорѣе.

Бруно засмѣялся и протянулъ руку старику.

-- Я заранѣе зналъ, что это такъ будетъ, сказалъ онъ.

-- Когда мы ѣдемъ, г. ассесоръ?

-- Послѣ обѣда, такъ что будемъ въ Варбургѣ съ наступленіемъ вечера, все остальное я объясню вамъ дорогой. Завтра вамъ придется сдѣлать ваше показаніе суду и тогда будетъ назначено новое слѣдствіе.

-- Я готовъ, г. ассесоръ! Самъ Богъ поможетъ намъ спасти графиню Лили.

XXXV.

Сирена.

-- Онъ пріѣдетъ, прошептала графиня, выходя послѣ обѣда изъ-за стола. Когда пріѣдетъ г. ассесоръ фонъ-Вильденфельсъ, громко продолжала она, обращаясь къ Адаму, то сейчасъ же введите его ко мнѣ.

Лакей, молча, поклонился и вышелъ.

-- Только бы мнѣ удалось отдѣлаться отъ негодяя Курта, прошептала Камилла, и узнать насколько этотъ Вильденфельсъ посвященъ въ тайны Этьена, а слѣдовательно узнать насколько онъ опасенъ...

Въ эту минуту, въ одной изъ ближайшихъ комнатъ раздался дикій смѣхъ Леона.

Графиня привстала и оглянулась вокругъ. Она была одна въ столовой, всѣ слуги удалились.

Поспѣшно отворивъ дверь, она пошла туда, откуда раздавался смѣхъ.

Она нашла Леона въ пріемной, смотрящимся въ зеркало.

Графиня подошла къ нему и взяла его за руку.

Леонъ съ яростью обернулся и еслибы графинѣ удалось теперь свести его съ Митнахтомъ, то послѣдній погибъ бы безвозвратно.

Между тѣмъ Митнахтъ сидѣлъ въ одной изъ комнатъ флигеля, занимаемаго покойнымъ графомъ, который совершенно отдѣлялся отъ занимаемаго графиней.

Быстро рѣшившись, она потащила Леона за собой изъ передней. Если ея попытка не удастся, то во всякомъ случаѣ она ничего не потеряетъ и она рѣшила свести Леона въ комнату рядомъ съ Митнахтомъ и запереть ихъ обоихъ.

Леонъ молча слѣдовалъ за графиней.

-- Я обѣщала показать тебѣ виновнаго, шепнула она ему, здѣсь ты найдешь его.

Казалось, Леонъ понялъ эти слова, потому что глаза его засверкали.

-- Ты хочешь отмстить тому, кто виновенъ во всемъ случившемся съ тобой, продолжала она, идемъ! Ты увидишь его, я отведу тебя къ нему.

Въ корридорѣ имъ не попалось на встрѣчу никого. Графиня отворила дверь и впустила Леона, затѣмъ снова захлопнула ея и заперла на ключъ, но ея разсчетъ былъ ошибоченъ, едва только Леонъ остался одинъ, какъ онъ также, захотѣлъ слѣдовать за графиней.

Боясь, что онъ нашумитъ, она снова отворила дверь, ни слова не говоря взяла его за руку и, введя въ сосѣднюю комнату, подвела къ стеклянной двери. Въ комнатѣ, въ которую вела эта стеклянная дверь, на диванѣ лежалъ Митнахтъ и курилъ сигару.

Графиня указала на бывшаго управителя.

-- Это онъ, прошептала она, поспѣшно отходя въ сторону.

Леонъ устремилъ взглядъ на Митнахта, очевидно не замѣчавшаго его и во взглядѣ безумнаго сверкнула ярость.

Тогда графиня увидѣла, что ея тайное желаніе можетъ быть исполнится въ этотъ же день. Она повернулась и вышла изъ комнаты, снова заперевъ дверь на ключъ. Послѣ этого она снова вернулась въ столовую и, входя въ нее, ясно услыхала, что къ замку подъѣхалъ экипажъ. Она подошла къ окну и взглянула изъ-за занавѣса.

Изъ кареты вышелъ Бруно и снова заперъ за собою дверцу.

-- Это онъ, прошептала графиня, онъ дѣйствительно пріѣхалъ.

Черезъ нѣсколько мгновеній, лакей докладывалъ о Бруно.

-- Благодарю васъ, что вы исполнили мою просьбу, сказала графиня, здороваясь съ нимъ, я хочу переговорить съ вами о несчастномъ случаѣ, который, какъ мнѣ сообщили, произошелъ вчера ночью около замка.

-- Этотъ случай не имѣлъ никакихъ послѣдствій, графиня, отвѣчалъ Бруно, во всякомъ случаѣ, молодой человѣкъ, сдѣлавшій это, нуждается въ строгомъ присмотрѣ, а не то могутъ произойти большія несчастія.

-- Вы правы, г. ассесоръ, я завтра же приму относительно него необходимыя мѣры, отвѣчала графиня, приглашая Бруно сѣсть къ столу, на которомъ стоялъ дессертъ, но позвольте сказать вамъ, что, узнавъ о нападеніи, меня поразило то обстоятельство, что вы были около замка въ такое позднее время.

-- Причина моего поздняго посѣщенія вамъ извѣстна, отвѣчалъ Бруно, я хотѣлъ говорить съ той, которую я называю графиней и надѣюсь, что сегодня мы наконецъ сойдемся относительно этого важнаго пункта.

-- Это было бы для меня тѣмъ пріятнѣе, что я не имѣю ни малѣйшаго намѣренія ссориться съ вами, г. ассесоръ. Но скажите мнѣ, пожалуйста, покойный докторъ Гагень былъ вашъ другъ, не такъ ли?

-- Да, князь почтилъ меня своимъ довѣріемъ, отвѣчалъ Бруно.

-- Въ такомъ случаѣ вамъ извѣстны его прошедшія обстоятельства...

-- Про какія обстоятельства вы говорите, графиня?

Камилла рѣшилась непремѣнно узнать, насколько князь посвятилъ во все этого опаснаго противника.

-- Князь умеръ, торжественно сказала она, и это заставляетъ молчать всякое обвиненіе и вражду...

-- Князь, графиня, стоитъ въ моихъ глазахъ выше всякаго обвиненія, перебилъ ее Бруно, высокое благородство души покойнаго извѣстно всѣмъ.

-- Я говорю про событія, происшедшія уже давно, продолжала Камилла, я не знаю, извѣстны ли вамъ подробности судьбы человѣка, напавшаго на васъ въ припадкѣ безумія...

-- Я знаю, что Леонъ Брассаръ сынъ князя.

-- Вы знаете также исторію его рожденія?

-- Я все знаю.

Въ темныхъ глазахъ графини сверкнула ненависть. Бруно зналъ, что она мать Леона!.. онъ зналъ болѣе... онъ наслѣдовалъ отъ Гагена продолженіе борьбы съ нею!

-- Въ такомъ случаѣ мы можемъ говорить не стѣсняясь, сказала она, все это одинаково тяжело для всѣхъ сторонъ.

-- Я пріѣхалъ именно для того, чтобы открыто объясниться съ вами, отвѣчалъ Бруно, тѣмъ пріятнѣе было для меня ваше приглашеніе. До сихъ поръ вы не вѣрили, что найденная въ городѣ дѣйствительно ваша падчерица, вы не вѣрили словамъ графини, что фонъ-Митнахтъ столкнулъ ее съ обрыва и когда изъ пропасти вытащили трупъ, то вы согласились, что это трупъ графини! Но все это, какъ теперь оказывается, была ошибка.

-- Это старая исторія, г. ассесоръ, съ сострадательной улыбкой замѣтила графиня.

-- Въ настоящее время нашелся свидѣтель, который въ состояніи объяснить всю эту мрачную исторію, продолжалъ Бруно. Найденный трупъ принадлежитъ Маріи Рихтеръ, вызванной изъ Баума въ Гамбургъ депешей, а неожиданно найденная въ городѣ дѣвушка, несмотря на то, что столько свидѣтелей не узнали ея, все-таки настоящая графиня Лили фонъ-Варбургъ.

-- А на чемъ основывается это убѣжденіе, г. ассесоръ? Неужели же вы думаете, что я могла не узнать своей падчерицы. Нѣтъ, нѣтъ, все это только пустыя предположенія.

-- На этотъ разъ, это совсѣмъ не предположенія, графиня. Я очень счастливъ, что могу наконецъ объяснить вамъ одно обстоятельство, бывшее до сихъ поръ для всѣхъ загадкой и послужившее главнымъ поводомъ къ сомнѣніямъ. Мы всѣ не могли понять, гдѣ пробыла графиня первую недѣлю послѣ паденія и какимъ образомъ попала она въ городъ, къ дому Гагена.

-- И вы разрѣшили эту загадку, насмѣшливо спросила графиня.

-- Да, мнѣ удалось это и я явился сообщить и вамъ объ этомъ, отвѣчалъ Бруно.

-- Говорите пожалуйста, вы въ высшей степени заинтересовали меня. Гдѣ же была эта мнимая графиня?

-- Въ пещерахъ мѣловыхъ горъ.

-- Странная игра воображенія! Въ пещерахъ внизу! По всей вѣроятности, въ гостяхъ у привидѣнія, которое рыбаки зовутъ старымъ Фейтомъ.

-- Да, у него, графиня.

-- Вы, вѣроятно, шутите?

-- Нѣтъ, это дѣйствительно такъ.

-- Такъ вотъ почему вы пытались попасть въ эти пещеры, сказала графиня, вы возбудили мое любопытство, и я также поѣхала туда, но что за легковѣріе! По разсказамъ, тамъ живетъ Фейтъ, бывшій слуга замка, потонувшій въ бурю...

-- Старый Фейтъ живъ, графиня! сказалъ твердымъ голосомъ Бруно.

Въ первое мгновеніе графиня невольно вздрогнула, но почти сейчасъ же саркастическая улыбка появилась у нея на губахъ.

-- Неужели вы наконецъ повѣрили этимъ сказкамъ, сказала она, но меня вамъ не убѣдить.

-- Но Фейтъ не умиралъ, онъ живъ.

-- Въ такомъ случаѣ я также видѣла бы его, сказала графиня, а то до сихъ поръ я слышала о старомъ Фейтѣ только какъ о привидѣніи, г. ассесоръ, меня удивляетъ только то, что вы занимаетесь подобными розсказнями.

Въ эту минуту въ передней послышались поспѣшные шаги, дверь въ столовую поспѣшно отворилась и въ комнату почти вбѣжалъ Максъ, онъ былъ въ такомъ ужасѣ, что совершенно не помнилъ себя.

За нимъ по пятамъ слѣдовалъ тотъ, отъ кого онъ бѣжалъ въ такомъ страхѣ. На порогѣ появился старикъ, съ длинной, сѣдой бородой.

-- Старый Фейтъ! вскричалъ Максъ.

-- Знакомъ ли вамъ этотъ призракъ, графиня? сказалъ Бруно, указывая на вошедшаго.

Графиня вскочила и устремила взглядъ на старика, котораго сейчасъ же узнала, несмотря на перемѣну, произведенную въ немъ годами.

Въ первое мгновеніе она была такъ поражена, что не могла произнести ни слова.

-- Старый Фейтъ! повторилъ Максъ, указывая на него графннѣ, я нашелъ его въ передней...

Въ это время графиня успѣла немного придти въ себя.

-- Ступайте отсюда! повелительно сказала она. Что это за комедія! Вонъ!

Максъ повиновался и вышелъ, Фейтъ остался.

-- Это не комедія, графиня, спокойно возразилъ Бруно, старый Фейтъ не умиралъ.

-- Этого быть не можетъ. Это обманъ! еще болѣе поблѣднѣвъ отъ гнѣва вскричала графиня.

-- Я вашъ бывшій слуга, Фейтъ! Я не умиралъ, а живу, чтобы быть свидѣтелемъ противъ васъ, заговорилъ наконецъ Фейтъ. Всѣ считали меня умершимъ, но я жилъ въ мѣловыхъ пещерахъ.

Эти слова поразили графиню.

-- Я покажу все, какъ было, продолжалъ старикъ, я могу доказать, что я дѣйствительно тотъ, за кого себя выдаю. Я нашелъ молодую графиню внизу въ пропасти и перенесъ ее къ себѣ въ пещеру, а затѣмъ, я же отнесъ ее въ городъ, къ доктору. Но это не все, я знаю больше. Я видѣлъ, какъ однажды, въ воскресенье...

-- Это обманъ! Недостойная шутка! вскричала графиня. Фейтъ давно умеръ!

-- Не старайтесь обмануть себя относительно значенія этого свидѣтеля, холодно сказалъ Бруно, виновные будутъ наконецъ обнаружены, а невинно страдавшая получитъ возмездіе.

-- Я докажу, какъ все было! повторилъ Фейтъ.

-- Я не хочу быть долѣе свидѣтельницей этой комедіи, рѣшительно вскричала графиня. Мнѣ нужны доказательства, а не такія выдумки съ привидѣніями.

-- Вы, значитъ, отказываетесь сознаться, что это Фейтъ? спросилъ Бруно.

-- Что это за представленіе? продолжала Камилла съ гнѣвомъ. Прошу васъ, г. ассесоръ окончить эту комедію, такъ какъ я не имѣю ни малѣйшаго намѣренія слушать долѣе такіе чудесные разсказы. Позаботьтесь найти лучшія доказательства, приведите другихъ свидѣтелей, что графиня Лили жива и я первая съ радостью встрѣчу ее, а такими выдумками вамъ не обмануть меня.

Графиня холодно поклонилась и хотѣла выйти, какъ вдругъ случилось нѣчто, совершенно измѣнившее сцену и заставившее ее остаться. Въ тишинѣ замка раздался такой ужасный крикъ, что у Бруно кровь застыла въ жилахъ.

Даже графиня была поражена этимъ крикомъ, который могъ испустить только человѣкъ, умирающій въ страшныхъ мученіяхъ.

Что случилось? Что значилъ этотъ крикъ? Кому могъ онъ принадлежать? Эти вопросы задавалъ себѣ Бруно, рѣшительно оставившій комнату вмѣстѣ съ Фейтомъ, чтобы посмотрѣть, что случилось.

XXXVI.

Смерть Леона.

Мы оставили Лили въ то время, когда Леонъ стоялъ у нея подъ окномъ, старясь снова влѣзть къ ней но каждый разъ, какъ только онъ добирался до окна, молодая дѣвушка, съ силою, увеличиваемою отчаяніемъ, успѣвала отдернуть его руки и онъ снова падалъ внизъ.

Наконецъ ему, казалось, надоѣли эти безуспѣшныя попытки и онъ вдругъ бросился бѣжать, точно гонимый фуріями.

Лили вздохнула свободнѣе, когда увидѣла, что онъ наконецъ исчезъ въ темнотѣ и всякая опасность миновала.

Леонъ возвратился обратно въ замокъ и мы уже видѣли, куда привела его графиня и какимъ образомъ думала воспользоваться имъ для своихъ цѣлей.

Когда графиня привела Леона на половину покойнаго графа и, показавъ ему Митнахта, шепнула: "вотъ онъ", то въ разстроенномъ мозгу безумнаго составилась одна идея, что Митнахтъ именно тотъ, кто былъ причиною всѣхъ его несчастій.

Одна стеклянная дверь раздѣляла этихъ двоихъ людей и они находились въ совершенно необитаемомъ флигелѣ. Когда графиня неслышно удалилась, она тихонько заперла на ключъ комнату, въ которой былъ Леонъ.

Митнахтъ ничего этого не слышалъ. Онъ лежалъ на диванѣ и курилъ. Онъ далъ послѣднюю отсрочку графинѣ и теперь его единственной мыслью было какъ можно скорѣе получить деньги и уѣхать съ ними.

Вдругъ послышался какой-то шорохъ у двери, которая вела въ переднюю. Онъ обернулся, но въ комнатѣ было такъ темно, что онъ не могъ разглядѣть, стоитъ ли кто-нибудь у стеклянной двери.

-- Кто тутъ? громко спросилъ онъ.

Отвѣта не было.

-- Чортъ побери, пробормоталъ онъ, стараясь разглядѣть фигуру Леона, въ передней кто-то есть.

Онъ всталъ съ дивана, зажегъ свѣчу и подошелъ съ нею къ стеклянной двери.

Онъ, вѣроятно, ошибся, такъ какъ не видно было никого.

Тогда онъ поставилъ свѣчу обратно на столъ и началъ ходить по комнатѣ большими шагами, но когда онъ опять взглянулъ случайно на стеклянную дверь, то за нею снова стоялъ Леонъ и видъ его былъ такъ ужасенъ, что Митнахтъ отскочилъ, точно увидѣлъ передъ собою дьявола.

Но черезъ мгновеніе онъ уже овладѣлъ собою, такъ какъ не принадлежалъ къ числу трусливыхъ; взявъ свѣчу, онъ подошелъ къ двери и отворилъ ее.

Въ тоже самое мгновеніе Леонъ бросился на него и схватилъ за голову. Подсвѣчникъ упалъ на полъ, свѣча погасла и темнота окружила двухъ противниковъ.

Митнахтъ хотѣлъ оттолкнуть Леона, но скоро понялъ, что ему будетъ не такъ легко справиться съ безумнымъ.

Началась борьба. Леонъ обхватилъ Митнахта и съ такой силой сжималъ его, что у того дыханіе останавливалось. Онъ со всей силы билъ Леона по чему попало, но тотъ, казалось, ничего не чувствовалъ.

Тогда Митнахту пришла счастливая мысль, онъ со всей силы толкнулъ Леона на уголъ мраморнаго стола и на этотъ разъ боль на мгновеніе преодолѣла, такъ что онъ выпустилъ своего противника.

Послѣдній воспользовался этимъ счастливымъ мгновеніемъ и бросился въ переднюю, къ выходной двери, чтобы спастись отъ опаснаго противника.

Но дверь была заперта! Напрасно онъ толкалъ ее, стучалъ и кричалъ: никто не приходилъ.

Между тѣмъ Леонъ уже оправился и бросился къ Митнахту, тотъ успѣлъ однако отскочить въ сторону и, вбѣжавъ въ другую комнату, сталъ за круглый столъ.

-- Чортъ васъ возьми, вскричалъ онъ, съ гнѣвомъ, чего вамъ отъ меня надо? Чего вы здѣсь хотите?

Леонъ расхохотался.

-- Вы знаете, что случилось съ княземъ, моимъ отцемъ? вскричалъ онъ. Я толкнулъ его въ воду и вы виноваты въ этомъ.

Неужели слова безумнаго были справедливы и онъ дѣйствительно убилъ Гагена?

-- Чего вы ко мнѣ пристаете, я васъ не знаю! возразилъ Митнахтъ. Что вамъ отъ меня надо?

Леонъ не отвѣчалъ, но бросился бѣжать кругомъ стола, чтобы схватить Митнахта, но тотъ также побѣжалъ и началась дикая охота вокругъ стола, пока наконецъ Леонъ не опрокинулъ его и не бросился черезъ него на своего противника.

Снова началась страшная борьба. Митнахтъ защищался изо всѣхъ силъ, но сумасшедшіе обладаютъ сверхъестественной силой и ему удалось повалить Митнахта на диванъ и схватить за шею.

Настала минута, когда одному изъ двухъ суждено было поплатиться жизнью. Планъ графини, казалось, доляіенъ былъ удаться. Легко могло случиться, что оба противника погибнутъ въ неравной борьбѣ, но Леонъ казался побѣдителемъ. Онъ крѣпко сдавливалъ шею Митнахта, который уже чувствовалъ, что задыхается. Онъ хотѣлъ кричать, но могъ только глухо застонать. Однако страхъ смерти придалъ ему новыя силы. Онъ ударилъ Леона кулакомъ прямо въ лицо и въ тоже время хотѣлъ оторвать его руки отъ своей шеи, но въ этой борьбѣ они оба потеряли равновѣсіе и скатились на полъ.

Это обстоятельство дало новый оборотъ борьбѣ и хотя Леонъ не выпустилъ шеи Митпахта, но послѣднему удалось подмять подъ себя Леона, котораго онъ началъ давить всей своей тяжестью. Послѣ нѣсколькихъ ударовъ, попавшихъ ему въ лицо, Леонъ выпустилъ шею Митнахта, чтобы защитить себя, но бывшій управляющій былъ до такой степени раздраженъ, что не думая пользоваться тѣмъ, что Леонъ его выпустилъ, вмѣсто того, чтобы покончить борьбу, самъ вцѣпился въ сумасшедшаго.

Напрасно Леонъ, въ свою очередь, пытался вырваться изъ рукъ Митнахта, тотъ со всей силы ударилъ его кулакомъ по головѣ, такъ что онъ зашатался.

Митнахтъ воспользовался этимъ мгновеніемъ и, схвативъ тяжелый стулъ, нанесъ имъ новый ударъ Леону.

Тогда безумный испустилъ тотъ страшный крикъ, который былъ услышанъ въ комнатахъ графини.

Казалось, что полученный имъ ударъ былъ смертеленъ, но Митнахтъ, не помня себя отъ ярости, нанесъ ему новый ударъ, послѣ котораго Леонъ упалъ, тяжело застонавъ и обливаясь кровью.

Между тѣмъ послышались приближающіеся шаги и голоса.

-- Крикъ раздался отсюда! послышался голосъ Бруно. Откройте эту дверь, тутъ случилось несчастіе.

Но ключа не было нигдѣ, такъ что прошло порядочно времени, пока наконецъ не выломали дверь.

Когда дверь была наконецъ открыта то на полу нашли плавающаго въ крови Леона, около котораго стоялъ Митнахтъ, все еще держа въ рукахъ окрававленный стулъ.

-- Возьмите преступника! рѣшительно приказалъ Бруно указывая на Митнахта, кромѣ того я обвиняю этого бывшаго управляющаго замка въ покушеніи на убійство молодой графини Варбургъ и въ убійствѣ ея молочный сестры, Маріи Рихтеръ.

Пока слуги исполняли эти приказанія Бруно наклонился къ умирающему Леону.

-- Это онъ... онъ идетъ... посмотрите какъ выглядываетъ изъ воды его голова! шепталъ Леонъ. Это голова князя, моего отца. Видите ли вы какъ пристально онъ смотритъ! Прочь... онъ всюду преслѣдуетъ меня... всюду... я столкнулъ его въ воду... ха, ха, ха, но смѣхъ его дѣлался все слабѣе и слабѣе, онъ хотѣлъ еще что то сказать, хотѣлъ приподняться, но съ нимъ сдѣлались конвульсіи и черезъ нѣсколько мгновеній его не стало.

XXXVIII.

Признаніе графини.

Не безъ труда удалось лакеямъ связать Митнахта, который вырывался какъ бѣшенный и затѣмъ, по приказанію Бруно, его посадили въ карету, чтобы отвезти въ городъ.

Отдавъ эти приказанія, Бруно возвратился въ комнаты графини, но тамъ онъ нашелъ только служанокъ и стараго Фейта.

-- Гдѣ графиня? спросилъ онъ.

Фейтъ указалъ на дверь будуара.

Бруно постучался, но никто не отвѣчалъ.

-- Доложите графинѣ, что мнѣ необходимо говорить съ нею, обратился Бруно къ горничной, которая сейчасъ же повиновалась.

Въ замкѣ было необычайное волненіе, хотя никто хорошенько не зналъ что будетъ и что случилось.

Компаньонка искала графиню. Слуги бѣгали туда и сюда.

Въ это время внизу послышался стукъ подъѣзжающей кареты.

Бруно сейчасъ же догадался въ чемъ дѣло.

-- Останься здѣсь, сказалъ онъ Фейту, а я пойду помѣшать бѣгству подозрительныхъ особъ.

Сказавъ это онъ поспѣшилъ внизъ.

Внизу передъ подъѣздомъ стояла графская карета, а въ ней сидѣлъ испуганный Филиберъ.

Въ ту минуту какъ Бруно вышелъ въ переднюю, изъ другихъ дверей появилась графиня.

Бруно пошелъ къ ней на встрѣчу.

-- Г. капелланъ можетъ дѣлать что ему угодно, сказалъ онъ. Васъ же, графиня, я долженъ просить возвратиться въ замокъ, для объясненія нѣкоторыхъ вопросовъ.

-- Что это значитъ? высокомѣрно вскричала графиня. Надѣюсь что ваша власть не простирается на меня!

-- Я долженъ помѣшать вашему отъѣзду графиня, въ виду тяготѣющаго надъ вами обвиненія.

-- Я хочу ѣхать въ городъ жаловаться на неслыханное обращеніе...

-- Вамъ очень скоро представится къ этому случай, графиня, моя карета отвезетъ только въ городъ Митнахта, а затѣмъ возвратится обратно и тогда я попрошу васъ ѣхать вмѣстѣ со мной въ городъ.

Камилла поняла что все потеряно, что Бруно не выпуститъ ее. Его послѣднія слова доказали это.

Ни слова не говоря, она повернулась и пошла обратно.

-- Погибло! все погибло! нѣтъ выхода! нѣтъ спасенія! Это была единственная мысль Камиллы.

Вдругъ, въ ту минуту, когда графиня вошла въ гостинную, въ сосѣдней комнатѣ послышался шумъ шаговъ и голосовъ.

Дверь быстро распахнулась и въ комнату вбѣжалъ Митнахтъ. Ему удалось вырваться изъ рукъ прислуги и выскочивъ изъ кареты, которая должна была везти его въ городъ, вернуться обратно въ замокъ. Лицо его было искажено яростью, онъ задыхался.

-- Ты донесла на меня... все кончено... я долженъ умереть... но сначала умри ты! громко вскричалъ онъ, я не успокоюсь, пока не освобожу отъ тебя міръ. Тогда, прежде чѣмъ преслѣдовавшіе его слуги успѣли вбѣжать въ комнату, прежде чѣмъ Бруно успѣлъ опомниться отъ этого неожиданнаго появленія, Митнахтъ уже бросился на графиню и вонзилъ ей въ грудь ножъ по самую рукоятку. Камилла громко вскрикнула и упала на коверъ.

Все это было дѣломъ одной минуты. Митнахта схватили, но уже поздно.

-- Она виновата во всемъ, кричалъ онъ, вырываясь, чтобы снова броситься на графиню. Она хотѣла чтобы сумасшедшій убилъ меня, это дьяволъ въ человѣческомъ образѣ.

-- Свяжите этого безумца! приказалъ Бруно, въ то время какъ графиню поднимали съ ковра.

-- Въ этомъ нѣтъ болѣе надобности, я самъ хочу ѣхать въ городъ, чтобы пожаловаться на этого ассесора, который позволяетъ себѣ приказывать вязать людей, которые только защищаютъ свою жизнь отъ нападенія, сказалъ Митнахтъ.

Не смотря на это заявленіе, Митнахта крѣпко связали и снова отвели въ карету.

Между тѣмъ графиня съ страшной болью сама вынула ножъ изъ раны, изъ которой хлынула кровь. Въ это время она поняла что погибла, что ей осталось жить очень немного.

-- Сейчасъ привезутъ доктора изъ города, сказалъ Бруно.

-- Теперь уже поздно, перебила его умирающая слабымъ голосомъ, черезъ нѣсколько часовъ меня не будетъ, никакая сила въ мірѣ не въ состояніи возвратить мнѣ жизнь... я умираю.

Бруно видѣлъ что больную невозможно перевезти въ городъ, такъ какъ было почти несомнѣнно, что она умретъ на дорогѣ, не успѣвъ сдѣлать никакого признанія. Но вдругъ она неожиданно рѣшилась, она не хотѣла чтобы Митнахтъ спасся.

-- Принесите бумаги и перо, повелительно сказала она, я хочу диктовать вамъ.

Бруно приказалъ поскорѣе подать все нужное, затѣмъ велѣлъ выйти изъ комнаты всѣмъ кромѣ Фейта и камердинера Макса.

-- Я не хочу чтобы Куртъ фонъ-Митнахтъ избѣжалъ наказанія, начала графиня, поэтому я разскажу вамъ все что было. Я умираю и онъ также долженъ умереть. Не подумайте чтобы я боялась смерти, я уже давно не придавала никакой цѣны жизни.

-- Это объясняетъ почему вы такъ мало цѣнили жизнь другихъ, замѣтилъ Бруно.

-- Послѣ смерти графа, продолжала умирающая, я наслѣдовала замокъ и помѣстья, деньги же были оставлены дочери, но мы съ Митнахтомъ хотѣли во чтобы то ни стало имѣть этотъ милліонъ. По моему приказанію Митнахтъ оставилъ замокъ въ грозу, чтобы убить графиню, со смертью которой деньги переходили мнѣ. Дуракъ далъ себя узнать, но не смотря на это сначала все казалось вполнѣ благопріятнымъ для насъ. Лѣсничій Губертъ попалъ въ подозрѣніе, какъ вдругъ случилось невѣроятное обстоятельство, которое только сегодня объяснилось появленіемъ Фейта.

-- Небу не угодно было чтобы это преступленіе совершилось.

-- Но одинъ шагъ влечетъ за собою другой, продолжала умирающая, когда графиня нашлась, то мнѣ пришло въ голову воспользоваться ея сходствомъ съ Маріей Рихтеръ, послѣдняя была въ Гамбургѣ и хотѣла ѣхать въ Америку, что было очень благопріятно для удачи моего плана, такъ какъ въ случаѣ ея исчезновенія никто но стадъ бы спрашивать о ней. Ее вызвали назадъ депешей и Митнахтъ встрѣтилъ ее на станціи. Когда поѣздъ пришелъ въ городъ была ночь и никто не видалъ Маріи. Митнахтъ повезъ ее въ замокъ, я дожидалась ихъ недалеко отъ обрыва. Митнахтъ вдругъ напалъ на нее и бросилъ въ пропасть прежде чѣмъ она успѣла вскрикнуть, впрочемъ я не знаю, можетъ быть онъ сначала оглушилъ ее ударомъ. Что потомъ было, вы уже знаете. Трупъ Маріи Рихтеръ былъ найденъ и такъ какъ ея лицо было разбито, то тѣмъ легче было выдать ее за графиню, слѣдствіемъ этого было то, что дочь графа признали за сумасшедшую... Голосъ графини сталъ замѣтно слабѣть.

-- Покойный графъ и его жена также пали жертвами вашихъ плановъ! сказалъ Бруно.

-- Я сдѣлала это чтобы достичь моихъ цѣлей, холодно отвѣчала графиня, это я отравила ихъ.

-- Точно также какъ Фейта и Милоша.

-- Да! одно преступленіе всегда влечетъ за собою другое, а я никогда, ни передъ чѣмъ не останавливалась. Митнахтъ былъ плохимъ исполнителемъ моихъ плановъ, но у меня не было никого другого. Тамъ гдѣ я дѣйствовала сама, все было хорошо, кромѣ единственнаго случая, когда Фейтъ подсмотрѣлъ за мною. Все мнѣ благопріятствовало. Единственный опасный человѣкъ, Фейтъ, погибъ во время бури, и не случись невѣроятнаго обстоятельства, что онъ какъ бы воскресъ изъ мертвыхъ, ничто не могло бы доказать моей виновности.

-- Ваша судьба была въ рукахъ князя. Въ тотъ день, когда онъ погибъ такъ неожиданно, онъ рѣшилъ донести на другой день на васъ. Князя вы также не разъ пытались убить руками Митнахта...

-- Все кончено, смерть приближается скорѣе чѣмъ я думала... я не успѣю кончить.

Она еще разъ приподнялась.

-- Князь... сказала она едва слышно, князь былъ жертвою своей глупой страсти. Преслѣдуя меня своею любовью, онъ отнялъ у меня всякую возможность обладать единственнымъ человѣкомъ на свѣтѣ, котораго и любила. Онъ умеръ чтобы не видать, какъ я буду принадлежать другому...

Въ то время, какъ она произносила эти слова, голосъ ее совершенно ослабѣлъ, такъ что Бруно думалъ что она умираетъ.

-- Не послать ли за капелланомъ? спросилъ онъ.

-- Нѣтъ, не нужно! умирающимъ голосомъ проговорила графиня. Къ чему, я не хочу ничего слышать.

-- Неужели вы не раскаетесь передъ смертью, проговорилъ Бруно.

-- Раскаяться! насмѣшливо повторила графиня, послѣ смерти наступитъ мракъ и ничтожество... я желала бы... чтобы весь міръ... погибъ... мое послѣднее слово... проклятіе.

Послѣ этихъ словъ наступили страшныя конвульсіи и черезъ нѣсколько минутъ графини Камиллы не стало, она умерла какъ жила, не примирясь съ небомъ и міръ освободился наконецъ отъ этого демона.

Тогда Бруно оставилъ ее на попеченіе прислуги, а самъ поспѣшилъ къ Лили.

Мы не станемъ описывать радости несчастной, когда она узнала о своемъ спасеніи, котораго такъ долго и напрасно ждала.

XXXIX.

Смерть Митнахта.

Былъ часъ ночи, когда прокуроръ Веллеръ былъ неожиданно разбуженъ стукомъ въ дверь.

-- Что такое? спросилъ онъ съ удивленіемъ.

-- Я привезъ сюда арестанта, по приказанію г-на ассесора фонъ-Вильденфельса.

-- Кто вы?

-- Я слуга изъ замка Варбургъ.

-- А кого вы привезли?

-- Бывшаго управляющаго замка, фонъ-Митнахта. Эти слова произвели на прокурора большое впечатлѣніе, и онъ приказалъ сейчасъ же ввести Митнахта.

-- Я требую, чтобы сейчасъ же былъ составленъ протоколъ, сказалъ Митнахтъ, едва переступивъ черезъ порогъ.

-- Вы должны подождать до утра г.фонъ-Митпахтъ, если ассесоръ фонъ-Вильденфельсъ приказалъ арестовать васъ, то нѣтъ сомнѣнія, что онъ имѣлъ на это уважительныя причины, отвѣчалъ прокуроръ, и не слушая дальнѣйшихъ увѣреній Митнахта, не знавшаго еще о признаніи графини, приказалъ отвести его въ отдѣльную камеру.

На слѣдующій день, рано утромъ Бруно былъ уже у прокурора.

-- Что такое случилось? вскричалъ Веллеръ, увидя его, вы прислали къ намъ ночью связаннаго бывшаго управителя Варбурга, а онъ утверждаетъ, что только защищался отъ нападенія на него сумасшедшаго; не слишкомъ ли уже далеко вы зашли въ этомъ дѣлѣ?

-- Я полагаю, что не зашелъ бы далеко, если бы даже приказалъ заковать его, отвѣчалъ Бруно. Мнѣ удалось наконецъ сорвать завѣсу, прикрывавшую многочисленныя преступленія. И всѣ эти ужасы совершены были двумя лицами, которыхъ никому и въ голову не могло придти подозрѣвать въ чемъ-либо подобномъ. Одинъ изъ преступниковъ, фонъ-Митнахтъ, другой -- Камилла фонъ-Варбургъ.

-- Какъ, графиня! съ изумленіемъ вскричалъ прокуроръ.

-- Да, графиня Варбургъ, всѣ ея преступленія открыты, но мнѣ не удалось бы раскрыть ихъ, еслибы не появился одинъ свидѣтель, котораго всѣ считали уже умершимъ, сказалъ Бруно, указывая на Фейта, вошедшаго вмѣстѣ съ нимъ; ему я обязанъ или, лучше сказать, мы всѣ обязаны, разоблаченіемъ виновныхъ.

-- Вы говорите, что графиня... снова началъ прокуроръ.

-- Графиня преступница, а Митнахтъ былъ ея орудіемъ, онъ совершалъ убійства, но и она сама отравила покойнаго графа и его жену.

-- Это невѣроятно, ужасно! вскричалъ Веллеръ.

-- Тѣмъ не менѣе это такъ, а вотъ позвольте представить вамъ настоящую графиню Варбургъ, прибавилъ онъ, такъ какъ въ эту минуту дверь отворилась и вошла Лили, умершая графиня Камилла созналась, что найденный въ пропасти трупъ принадлежалъ убитой Митнахтомъ Маріѣ Рихтеръ, и что несправедливо страдавшая, настоящая графиня Лили, кромѣ того свидѣтель Фейтъ также докажетъ, что передъ домомъ доктора Гагена была найдена графиня Лили.

Послѣ всего случившагося, Лили была въ такомъ сильномъ волненіи, что едва слышала слова сожалѣнія прокурора.

Черезъ нѣсколько минутъ, она уже простилась со всѣми, и сѣвъ въ карету возвратилась въ замокъ, гдѣ она сдѣлалась теперь полновластной госпожей.

Бруно между тѣмъ остался у прокурора, чтобы подробно объяснить ему все случившееся.

Въ тоже утро Митнахтъ узналъ, что всѣ его преступленія открыты.

Въ первое мгновеніе, не зная о томъ, что случилось, онъ ни за что не хотѣлъ повѣрить въ возможность этого открытія, и только убѣдился въ справедливости этого, когда ему было сказано о признаніяхъ графини, но и тутъ онъ все еще пробовалъ отпираться и тольк тогда, когда его свели на очную ставку съ Фейтомъ, онъ понялъ, что для него все погибло.

Вернувшись къ себѣ въ камеру, онъ впалъ въ отчаяніе, на всѣ вопросы онъ не отвѣчалъ ни слова, и едва поднималъ голову, если къ нему кто-нибудь входилъ.

Вечеромъ, наканунѣ дня, назначеннаго для суда, сторожъ по обыкновенію принесъ ему тарелку супу, хлѣба и воды.

Сторожа поразило то обстоятельство, что арестантъ не сидѣлъ, какъ обыкновенно, въ углу, мрачно глядя внизъ, а, напротивъ того, ходилъ взадъ и впередъ по камерѣ.

Но не раскаяніе мучило его. Нѣтъ, онъ только проклиналъ графиню и старался найти какой-нибудь выходъ, придумать какое-нибудь средство избѣгнуть позора публичнаго суда и смерти отъ руки палача.

О бѣгствѣ нечего было и думать, такъ какъ оно было невозможно теперь, когда у него не было никакихъ средствъ. Никто не зналъ лучше его, что жизнь безъ денегъ и удовольствій не имѣетъ никакой цѣны, такъ какъ честный трудъ и какія-нибудь высшія цѣли были незнакомы этому человѣку.

Существованіе не имѣло для него никакой цѣны, съ той минуты, какъ онъ не видѣлъ передъ собой возможности снова начать прежнюю, беззаботную жизнь.

Наконецъ онъ принялъ рѣшеніе. Тяжело было для него исполненіе этого рѣшенія, но оно избавляло его отъ тѣхъ послѣдствій его преступной жизни, которыхъ онъ такъ боялся.

Сторожъ принесъ маленькую лампу, которую онъ приносилъ каждый вечеръ и которую Митнахтъ долженъ былъ гасить, когда ложился спать, но на этотъ разъ лампа горѣла дольше обыкновеннаго.

Было уже одиннадцать часовъ вечера, когда, идя черезъ дворъ, сторожъ замѣтилъ, что у Митнахта все еще горитъ огонь. Вѣроятно, онъ забылъ погасить его, ложась спать.

Такъ какъ лампа, забытая на ночь, могла произвести пожаръ и, кромѣ того, арестантамъ не позволялось имѣть огонь такъ поздно, сторожъ снова вернулся и вошелъ въ комнату Митнахта.

Митнахтъ лежалъ на постели, но сторожу бросилось въ глаза то, что онъ лежалъ одѣтый, а у кровати на полу виднѣлось что-то темное.

Подойдя ближе, онъ увидѣлъ, что это лужа крови, такая же лужа была на постели, а около Митнахта лежалъ острый обломокъ жестяной ручки отъ лампы, которымъ онъ перерѣзалъ себѣ на рукѣ артерію и истекъ кровью.

Сторожъ сейчасъ же поднялъ тревогу, послали за докторомъ, но его помощь была уже безполезна; несмотря на всѣ употребленныя средства, Митнахта не могли возвратить къ жизни.

XL.

Вилла испанки.

Возвратимся снова къ Губерту, котораго мы оставили въ ту минуту, когда онъ выскочилъ изъ окна больницы и упалъ на землю, такъ какъ вѣтка, за которую онъ схватился прыгая, обломилась подъ его тяжестью.

Но внизу подъ окномъ росъ густой кустарникъ, который ослабилъ силу удара при паденіи, такъ что Губертъ могъ сейчасъ же подняться на ноги.

Въ саду никого не было и онъ безъ большаго труда перелѣзъ черезъ рѣшетку на улицу. Но теперь предстояло рѣшить самый трудный вопросъ! куда идти? Денегъ у несчастнаго не было и онъ рѣшился до утра проходить по улицамъ, а днемъ снова начать искать работы, однако, проходивъ около часу, онъ началъ чувствовать усталость и остановился, прислонясь къ какому-то дому.

Не прошло нѣсколькихъ минутъ, какъ къ нему подошелъ полисменъ.

-- Чего вы здѣсь ждете? спросилъ онъ. Кто вы?

-- Оставьте меня въ покоѣ, отвѣчалъ Губертъ, развѣ я не могу остановиться здѣсь отдохнуть.

-- Отвѣчайте на мой вопросъ, а не то я арестую васъ, сказалъ снова полисменъ.

-- Мое имя Бургардтъ, я нѣмецъ! Теперь вы знаете, что хотѣли, сказалъ Губертъ и, повернувшись, пошелъ прочь.

Онъ говорилъ себѣ, что самое лучшее какъ можно скорѣе уйти подальше отъ опаснаго сосѣдства. Но эта необдуманная поспѣшность только еще болѣе возбуждала противъ него подозрѣнія, хотя въ дѣйствительности онъ не былъ преступникомъ. На немъ лежало только несправедливое подозрѣніе, но этого было достаточно, чтобы отнять у него спокойствіе и самообладаніе.

Полисменъ, казалось, началъ слѣдить за нимъ.

Когда Губертъ замѣтилъ это, то его озабоченность еще болѣе увеличилась и онъ поспѣшно свернулъ въ боковую улицу.

Какъ ни ускорялъ онъ шаги, онъ постоянно слышалъ, что за нимъ кто-то идетъ.

Не было никакого сомнѣнія, полисменъ преслѣдовалъ его.

На слѣдующемъ углу Бургардтъ снова свернулъ въ новую улицу.

Здѣсь за нимъ снова раздались шаги.

Тогда онъ бросился бѣжать и бѣжалъ до тѣхъ поръ, пока не добѣжалъ до предмѣстья, въ которомъ тамъ и сямъ были построены виллы и дачи. Въ одной изъ нихъ былъ еще свѣтъ.

На мгновеніе Губерту показалось, что онъ избавился отъ своего преслѣдователя, такъ какъ не слышалъ больше за собою его шаговъ.

Онъ остановился на мгновеніе и сталъ прислушиваться. Онъ съ трудомъ перевелъ дыханіе и почувствовалъ страшную боль въ ранѣ, которая еще не вполнѣ закрылась. Пуля задѣла за легкое и теперь онъ чувствовалъ, что рана гораздо тяжелѣе, чѣмъ онъ предполагалъ сначала.

Вдругъ за нимъ снова раздался шумъ шаговъ. Тогда, забывъ боль отъ раны, онъ опять бросился бѣжать, но, пробѣжавъ нѣсколько шаговъ, почувствовалъ страшную слабость, такъ что долженъ былъ прислониться къ стѣнѣ, чтобы не упасть. Стѣна оказалась рѣшеткой виллы и Губерту пришло въ голову, что онъ лучше всего избавится отъ преслѣдованій, если перелѣзетъ черезъ невысокую рѣшетку.

Когда онъ очутился въ безопасности, подъ тѣнью деревьевъ, то увидѣлъ не въ далекѣ стоявшую скамейку, на которую опустился въ совершенномъ изнеможеніи, и сейчасъ же лишился чувствъ.

Вилла, въ саду которой скрылся Губертъ, принадлежала нашей старой знакомой, испанкѣ Бэллѣ, у которой въ этотъ день былъ, по обыкновенію, карточный вечеръ.

Игра была въ полномъ разгарѣ, когда къ прелестной хозяйкѣ подошла ея горничная и вызвала ее изъ гостиной.

-- Что тебѣ надо? спросила Бэлла.

-- Мистеръ Макъ-Алланъ въ будуарѣ, прошептала горничная, и проситъ видѣть васъ на минуту.

-- Развѣ я не говорила тебѣ, что не хочу видѣть этого человѣка, гнѣвно вскричала Бэлла.

-- Я знаю это, сенора, но Макъ-Алланъ говоритъ, что имѣетъ сдѣлать вамъ важное открытіе.

-- Я не хочу знать его! гнѣвно повторила Бэлла, пусть онъ сейчасъ же уходитъ.

-- Не сердитесь такъ, прелестная сенора, раздался насмѣшливый голосъ ирландца, неслышно вошедшаго въ комнату. Ваша собственная выгода должна подсказать вамъ болѣе нѣжное обращеніе со мной, такъ какъ я пришелъ не въ моемъ, а въ вашемъ интересѣ! Но я прошу у васъ короткаго разговора съ глазу на глазъ.

Горничная сейчасъ же вышла.

-- Мы одни, сенора, продолжалъ ирландецъ, я могъ бы не приходить къ вамъ и предоставить васъ вашей участи, но кто можетъ устоять противъ старой привязанности! Вы не заслужили, чтобы я привезъ вамъ извѣстіе, что въ вашемъ игорномъ домѣ...

-- Игорномъ домѣ? гнѣвно повторила Бэлла. Я, право, не знаю, зачѣмъ, послѣ случившагося, вы могли придти сюда. Я не желаю ни вашей привязанности, ни вашихъ посѣщеній!

-- Тѣмъ не менѣе, я не сомнѣваюсь, что вы заплатите мнѣ за мое извѣстіе. Я случайно узналъ одну вещь, касающуюся васъ и вашихъ гостей, и происшедшую благодаря тайному доносу. Говорятъ, я не знаю на сколько это вѣрно, что въ вашей гостиной ведется фальшивая игра.

Испанка испугалась.

-- Кто это говоритъ? Кто смѣетъ это говорить? вскричала она.

-- Доносъ!

-- А кто сдѣлалъ этотъ доносъ?

-- Кто-то изъ обманутыхъ.

-- Что же вы хотѣли сказать мнѣ?

-- То, что рѣшено сдѣлать у васъ обыскъ и арестовать нѣкоторыхъ изъ вашихъ гостей, которыхъ полиція ищетъ уже давно. Фальшивая игра не дозволяется, сенора...

-- Довольно, Макъ-Алланъ. Вы человѣкъ хитрый, и думали испугать меня и получить за труды.

-- Вы не хотите послушать моего предостереженія и сейчасъ же, пока еще не поздно, закрыть ваши салоны?

-- Пусть приходятъ! Я буду ждать! смѣясь отвѣчала испанка. Вы знаете, что я не труслива. Если вы разсчитывали на вознагражденіе, то жестоко ошиблись, такъ какъ я вижу васъ насквозь.

-- Въ такомъ случаѣ я преклоняюсь передъ вашимъ благоразуміемъ, сенора, отвѣчалъ насмѣшливо Макъ-Алланъ. Желаю, чтобы вамъ не пришлось раскаиваться въ вашемъ рѣшеніи. Черезъ часъ, можетъ быть даже черезъ четверть часа будетъ уже поздно. А такъ какъ я не желаю быть причисленъ къ числу вашихъ гостей и арестованъ вмѣстѣ съ ними, то и спѣшу уйти. Честь имѣю кланяться, сенора.

-- Навѣрно ему хотѣлось получить съ меня сколько-нибудь, прошептала Бэлла, когда ирландецъ ушелъ. Будь доволенъ, что я не воспользовалась твоей прежней продѣлкой, чтобы сдѣлать тебя безвреднымъ, и берегись еще разъ придти ко мнѣ! Какая глупость!

Послѣ этого, Бэлла весело возвратилась къ гостямъ.

Не прошло и полчаса, какъ вдругъ къ ней подбѣжала испуганная горничная. Прежде чѣмъ кто-либо успѣлъ замѣтить это, Бэлла вышла, вмѣстѣ съ нею, въ переднюю.

-- Какіе то люди заняли садъ и окружили домъ, сенора, и, какъ кажется, это полиція, тихо сказала горничная.

-- Пусть запрутъ всѣ двери и не отворяютъ безъ моего приказанія. Домъ мой и я могу дѣлать въ немъ все, что хочу, помните, низачто не отворяйте двери.

Горничная ушла.

Игра продолжалась по-прежнему, такъ какъ играющіе ничего не слышали, что же касается хозяйки, то она была въ весьма понятномъ волненіи.

Вдругъ на порогѣ появился блѣдный и взволнованный лакей.

Бэлла пошла къ нему на встрѣчу.

-- Садъ и домъ заняты, сенора, шепнулъ онъ.

-- Я знаю, пусть дѣлаютъ, что хотятъ.

-- Коммисаръ желаетъ осмотрѣть домъ.

Глаза Бэллы сверкнули гнѣвомъ.

-- Гдѣ коммисаръ?

-- Внизу.

-- Кто осмѣлился впустить его въ домъ?

-- Онъ требоволъ именемъ закона, чтобы его впустили.

Ни слова не говоря, Бэлла оставила салонъ и пошла внизъ, въ комнату, гдѣ ждалъ коммисаръ.

-- Кто вы такой, сударь, съ гнѣвомъ вскричала испанка, обращаясь къ коммисару и какимъ образомъ попали вы ко мнѣ въ домъ? противъ моего желанія?

Коммисаръ подошелъ къ ней и показалъ свой приказъ.

-- Чего вамъ здѣсь надо?

-- Я ищу шуллеровъ и обманщиковъ, которыхъ получилъ приказаніе арестовать.

-- Арестуйте кого хотите, только не смѣйте являться въ мой домъ. Я требую, чтобы вы сейчасъ же ушли. Арестуйте людей въ ихъ жилищахъ, на улицѣ, гдѣ хотите, но оставьте въ покоѣ мой домъ.

-- Я долженъ исполнить ваше требованіе по законамъ нашей страны, отвѣчалъ коммисаръ, но не подумайте, чтобы кому-нибудь удалось спастись отъ меня, кромѣ того я позабочусь не выпускать изъ виду вашего дома, такъ что вамъ будетъ трудно продолжать ваше занятіе.

Сказавъ это, коммисаръ повернулся и вышелъ.

Раздраженная испанка велѣла запереть за нимъ дверь и вернулась обратно въ гостиную.

-- Господа, вскричала она, подумайте что сейчасъ случилось. Ко мнѣ въ домъ проникъ коммисаръ, для какихъ то арестовъ.

Испанецъ-банкометъ вскочилъ, поблѣднѣвъ, и сталъ собирать свои деньги, но не одинъ онъ испугался, многіе другіе гости также были не прочь незамѣтно скрыться и не попасть въ руки полиціи.

-- Что же вы сдѣлали, сенора, заговорили всѣ, воспользовались ли вы вашимъ правомъ неприкосновенности частнаго жилища?

-- Да, господа.

-- Отлично, отлично!

Между тѣмъ игра кончилась. Игроки собрали деньги. Испанецъ, уже не разъ бывалъ въ подобныхъ передѣлкахъ, и потому онъ прежде всего припряталъ свои деньги, а потомъ началъ думать о бѣгствѣ.

-- По всей вѣроятности, домъ окруженъ, сенора, замѣтилъ одинъ изъ гостей, нѣтъ ли у васъ тайнаго выхода?

-- Вы хотите обмануть полицію, это отлично, вскричала Бэлла. Это можно устроить, если вы пойдете черезъ погребъ, изъ котораго маленькая дверь ведетъ въ поле, оба главные выхода будутъ заняты, но навѣрно никто не подумаетъ объ этой маленькой дверцѣ.

-- Впередъ! воспользуемся маленькой дверью! вскричали всѣ. Но не всѣ за раразъ, надо быть осторожнымъ.

Бэлла приказала горничной проводить гостей со свѣчей, а сама ушла въ спальню.

Но увы! надежды игроковъ не оправдались, маленькая дверь также была занята и ни одинъ изъ шулеровъ не ускользнулъ изъ рукъ полиціи.

Кромѣ того, въ саду полисмены нашли безчувственнаго Губерта, и когда онъ очнулся, то былъ уже въ полиціи, а на слѣдующее утро, его подвергли допросу, вмѣстѣ съ остальными.

Несчастный былъ такъ утомленъ своими скитаньями, что сразу сознался кто онъ и почему попалъ въ Америку.

Тогда его перевели въ надежную камеру, гдѣ онъ долженъ былъ ждать дальнѣйшаго рѣшенія своей судьбы, и наконецъ было рѣшено, что онъ отправится въ Европу, съ первымъ пароходомъ, отходящимъ въ Гамбургъ.

Губертъ выслушалъ это рѣшеніе совершенно спокойно и безъ разговоровъ покорился своей участи. Ему казалось, что онъ больше не увидитъ Европы и мысль о смерти радовала его, какъ освобожденіе отъ всѣхъ несчастій.

XLI.

Счастливая пара.

Безоблачное небо растилалось надъ Варбургомъ, который весь былъ убранъ зеленью и цвѣтами, къ замку подъѣзжали одинъ за однимъ экипажи съ разряженными дамами и кавалерами. Это былъ день свадьбы Бруно и Лили.

Громкіе крики радости встрѣтили новобрачныхъ, когда они пріѣхали въ замокъ. Деревенскіе жители были въ восторгѣ отъ новыхъ господъ, мущины бросали вверхъ шапки, а дѣвушки засыпали карету цвѣтами.

Все доказывало глубокую преданность, такъ что новобрачные были глубоко тронуты сдѣланнымъ имъ пріемомъ и благодарили всѣхъ за радушіе, и въ то время какъ для гостей былъ приготовленъ въ замкѣ роскошный обѣдъ, на лужайкѣ передъ замкомъ было разставлено обильное угощеніе для народа. Громкіе крики: "да здравствуютъ новобрачные!" не прекращались весь день, и пріятно было глядѣть на неподдѣльную радость угощавшихся передъ замкомъ рыбаковъ, среди которыхъ нѣсколько разъ появлялись сами новобрачные вмѣстѣ съ гостями.

Только поздно ночью разъѣхались гости изъ замка и разошлись пировавшіе поселяне, а въ замкѣ осталась счастливая пара, соединившаяся наконецъ послѣ долгихъ страданіи и тяжелой борьбы, и теперь навѣки принадлежавшая другъ другу.

Дѣла по имѣніямъ были такъ сильно запутаны, что Бруно пришлось бросить службу, чтобы вполнѣ посвятить себя занятіямъ по имѣніямъ.

Онъ отпустилъ большую часть прежнихъ служащихъ, которые не нравились ни ему, ни Лили, и помѣстилъ новыхъ, по большой части молодыхъ людей, онъ обратилъ также большое вниманіе на свои громадные лѣса и хотѣлъ назначить главнымъ лѣсничимъ Губерта Бургардта, такъ долго и несправедливо преслѣдуемаго, чтобы хоть этимъ постараться исправить сдѣланное ему зло.

Само собою разумѣется, что послѣ открытія настоящаго преступника, всѣ преслѣдованія противъ Губерта должны были прекратиться, но въ это время онъ уже былъ привезенъ въ Гамбургъ, откуда поѣхалъ въ Варбургъ уже не какъ арестантъ.

Но это было печальное возвращеніе на родину.

Несчастный, правда, снова увидалъ мѣста, гдѣ онъ родился и выросъ, замокъ, старый домъ лѣсничаго и прелестный лѣсъ своей родины; правда, всякое подозрѣніе было снято съ него и его невинность блестящимъ образомъ доказана... но онъ былъ не въ состояніи пользоваться всѣмъ этимъ.

Когда онъ пріѣхалъ въ Варбургъ и снова поселился въ своемъ старомъ домѣ, то его здоровье было такъ потрясено, что онъ принужденъ былъ сейчасъ же слечь въ постель, чтобы уже болѣе не оставлять ее. Рана, поразившая легкое, приходила во все болѣе дурное положеніе, такъ что на выздоровленіе не было болѣе надежды.

Губертъ зналъ и чувствовалъ это. Онъ по прежнему былъ радъ смерти, такъ какъ она избавляла его отъ всѣхъ сомнѣній и страданій. Ему не на что было надѣяться въ будущемъ. Онъ только хотѣлъ снова увидать Лили и быть признаннымъ невиннымъ, а затѣмъ умереть.

Когда Бруно и Лили узнали, что умирающій Губертъ перевезенъ въ домъ лѣсничаго, то на слѣдующій же день отправились навѣстить его, чтобы доказать какое участіе принимаютъ они въ его судьбѣ.

Они нашли Губерта въ постели, съ которой онъ уже не могъ встать. Видъ его былъ страшенъ, смерть уже положила на него свою печать.

Еще недавно здоровый и сильный человѣкъ превратился въ скелета.

Лили заплакала увидавъ въ немъ такую перемѣну, даже Бруно не могъ удержаться отъ слезъ при видѣ человѣка, умиравшаго жертвою несправедливаго подозрѣнія...

Губертъ былъ почти не въ состояніи говорить отъ слабости, но онъ былъ радъ, что умираетъ на родинѣ и что ему удалось еще разъ передъ смертью увидать Лили. Его несчастная любовь была причиною его погибели -- теперь онъ былъ у цѣли и скоро долженъ былъ наступить часъ, когда онъ освободится отъ всѣхъ страданій.

Черезъ нѣсколько дней послѣ посѣщенія Бруно и Лили, Губертъ закрылъ навсегда глаза. Онъ былъ похороненъ въ лѣсу, рядомъ съ отцемъ и матерью, и Лили сама украсила его гробъ цвѣтами, а старый Фейтъ, который снова совсѣмъ поправился, получилъ приказаніе заказать въ городѣ памятникъ Губерту, на которомъ было въ простыхъ словахъ вырѣзана исторія его короткой, но полной страданій жизни.

Новые хозяева Варбурга осуществили всѣ надежды своихъ поселянъ, такъ какъ Лили и Бруно неусыпно заботились о счастіи и довольствѣ окружающихъ.

Конецъ.

"Библіотека для Чтенія", NoNo 7--11, 1878