Лесным королем называли еще первого Дона Карлоса, когда тот начал воевать с королевами Христиной и Изабеллой. Ему дали это прозвище оттого, что он предпочитал скрываться со своими отрядами в лесах, а также отчасти и потому, что он, как и второй дон Карлос, называл сам себя королем и любил, чтобы другие величали его этим титулом, хотя в действительности он им не был. Теперь это прозвище перешло к новому претенденту на испанский престол, к третьему дону Карлосу.
Любовь к деньгам и ценностям, которую читатель мог заметить в нашем доне Карлосе из рассказа о сокровищах Аларико, была свойственна всей этой ветви династии Бурбонов. Многие благородные принцы этой династии никогда не имели денег и вместе с тем были очень расточительны. Многие из них удалялись от света и вели уединенную жизнь потому только, что не имели никаких средств; часто им случалось обращаться с просительными письмами к своим богатым родственникам.
Наш дон Карлос тоже испытал нужду в дни своей юности, когда учился в Париже. Разумеется, учение стояло v него на последнем плане, как и у всех молодых людей знатного происхождения; время он проводил в кофейнях, танцевальных и фехтовальных залах и в разных увеселительных заведениях. Жил он, правда, в Латинском квартале, но это единственное, что связывало его с учащимся миром и с классическим языком. Все вышеупомянутые места он предпочитал коллегии, куда являлся весьма редко, а если и проживал в студенческом квартале, то скорее только потому, что там был сад Бюлье, в котором находилось одно из известнейших увеселительных заведений.
Его высочество, как его величали, принц дон Карлос был тогда еще очень молодым человеком и весьма красивым; испанские огненные глаза, склонность к веселой жизни и легкомыслие -- все это способствовало большому его успеху у. красавиц, посещавших танцевальные вечера увеселительных заведений, и хотя эти дамы любезны обычно только с богатыми молодыми людьми, которые в состоянии хорошо платить за любовь и ласки, дон Карлос составлял исключение и, несмотря на свой пустой кошелек, был их любимцем. Он до того воспламенял их, что они, обычно столь алчные к деньгам, не только от него их не брали, но даже сами ему давали. Подношения эти, однако ж, испанский принц спускал обычно в одну ночь или в один вечер: для удовлетворения его потребностей ему нужны были большие капиталы, а у него не было ни гроша, ни клочка земли.
В поисках средств он обращался к самым разным источникам, не проявляя особой разборчивости. Он стал ходить к ростовщикам и вошел с ними в самые близкие отношения, но они не решались давать ему много под один только титул и часто оставляли его просьбы без удовлетворения. Многие из людей, близких ему в то время, рассказывают, что не раз обращался он с бесцеремонными требованиями денег к испанским подданным, находившимся проездом в Париже.
Но чаще всего он обращался с этими просьбами к коронованным особам, ссужавшим ему порядочные суммы, которые и составляли его средства к жизни. Говорят, что ему помогал не раз даже французский император Наполеон.
В одной венской газете было напечатано, что императрица французов, узнав о критическом положении молодого человека, подняла при дворе вопрос, как бы обеспечить его существование и дать ему приличные средства; ее ходатайство было удовлетворено; но скоро она убедилась, что его высочество в денежном 'отношении удовлетворить трудно, и с тех пор участие ее в его судьбе прекратилось и дружеские отношения их нарушились. Принц обращался к одной высокопоставленной особе в Вене с просьбой испросить ему помощь от его дяди, графа Гамборда, известного богача. Особа немедленно вступила в переговоры, но они оказались безуспешны, так как дядюшка, вероятно, не раз уже удовлетворял подобные просьбы своего знаменитого племянника. Тогда высокопоставленная особа из собственных денег выслала принцу-студенту сумму, какую, по его предположениям, должен был ссудить своему родственнику граф Гамборд. С тех пор дон Карлос стал посещать австрийское посольство столь же часто, как и русское. В обоих его встречали и принимали со всеми почестями, какие оказывают лицам королевского происхождения.
Из всего предыдущего становится ясно, что дон Карлос всегда нуждался в деньгах и не пренебрегал никакими средствами для приобретения их. Когда он обманулся в своих ожиданиях, открыв железный ящик Аларико, Виналет, этот ловкий советник, подал своему господину мысль самому начать выпускать деньги, и дон Карлос ухватился за эту идею. В результате были выпущены ассигнации, которые имели хождение во всех северных провинциях, хотя, в сущности, не представляли собой никакой ценности.
Дон Карлос этим не удовлетворился, он выпустил еще порядочное количество орденов, разумеется, без бриллиантов и самых дешевых, которые он раздавал в виде награды людям, служившим в его войсках. С наибольшим удовольствием получали их французы.
Таким образом, претендент на испанский престол сумел создать все внешние признаки верховной власти и присвоить себе привилегии настоящего правителя. Он даже выпустил почтовые марки со своим изображением и завел газету, в которой печатались его приказы.
Он купил в горах замок и обставил его с королевской роскошью, чтобы принимать в нем своих приверженцев, строить новые планы, заманивать заимодавцев и отдыхать от военных подвигов. С замком этим мы познакомим читателя в ближайшей главе. Теперь же вернемся
туда, где дон Карлос устроил свою очередную штаб-квартиру, когда сосредоточил свои войска в окрестностях Ирацы.
Принц был у себя, и ему доложили о неожиданном посетителе, о патере Антонио, том самом патере, с которым он несколько ранее расстался весьма неприязненно, так как Антонио имел смелость назвать его планы невыполнимыми и обратить его внимание на то зло, которое они несли стране.
Потому дон Карлос не велел принимать патера, который, впрочем, не испугался этого отказа и продолжал настаивать на свидании с претендентом.
"Нет, -- думал он, -- я не отступлю от своего намерения, я должен видеть его во что бы то ни стало, должен освободить Инес из рук доньи Бланки Марии".
Чтобы добиться этого свидания, Антонио обратился к посреднику, сопровождавшему дона Карлоса в качестве военного патера.
Патер этот, как и Антонио, был из монастыря Святой Марии, они были знакомы друг с другом. Благодаря этому посредничеству дон Карлос согласился наконец принять Антонио на другой день после его прихода в штаб-квартиру.
Лесной король принял его в плохо убранной комнате бедного деревенского домика, служившего ему штаб-квартирой.
Когда Антонио вошел, дон Карлос подписывал бумаги, и прошло несколько минут, прежде чем он обратил на него внимание. Наконец, он бросил на него суровый, неприветливый взор.
-- Что вас привело ко мне еще раз? -- спросил он патера.
-- Я пришел, ваше высочество, искать v B'ac справедливости! -- поспешно, но твердо ответил Антонио.
-- Я никому никогда в ней не отказывал, и никто, приходя ко мне со справедливыми требованиями, не уходил неудовлетворенным, -- воскликнул дон Карлос, не упускавший случая польстить самому себе.
-- Стало быть, и моя просьба будет исполнена, ваше высочество. Я пришел по делу, не терпящему отлагательства, и считаю за величайшее счастье, что нашел доступ к вашему высочеству. Не откажите оказать помощь и защиту одной донье, находящейся в величайшей опасности!
-- Говорите скорей, в чем дело!
-- Вероятно, ваше высочество помнит молодую графиню Инес, дочь графа Кортециллы?
Дон Карлос наморщил лоб, в глазах его блеснуло неудовольствие, ему явно неприятно было упоминание этого имени.
-- Что значит этот вопрос? -- спросил он отрывисто.
-- Я был воспитателем графини Инес, ваше высочество.
-- Это вас дурно рекомендует, так как я слышал, что она сбежала из дома своего отца, который горько ее оплакивает!
-- Семейные обстоятельства вынудили графиню решиться на этот несомненно трудный для нее шаг, -- возразил Антонио, -- обстоятельства, касаться которых здесь я считаю неуместным.
-- Но вы взывали к моей справедливости, что же именно вам нужно? О чем вы просите?
-- Я пришел просить ваше высочество защитить донью Инес.
-- Где же она находится?
-- Теперь она находится во власти доньи Бланки Марии!
-- Что вы здесь делали с графиней, как вы попали с ней сюда?
-- Я хотел доставить ее в Пуисерду, к ее родственнице.
-- Вы оказываете дурную услугу графу Кортецилле, патер Антонио, и не должны были бы так поступать!
-- Это была моя святая обязанность, ваше высочество, я должен был ее сопровождать, ибо она была совершенно одна и беззащитна!
-- Вы должны были отвезти ее к отцу, которого ее легкомысленный, необдуманный поступок поставил в самое неприятное положение.
-- Не мое дело рассуждать, кто был виноват в этом поступке, ваше высочество! Но, во всяком случае, я не мог оставить ее одну без поддержки и защиты!
Что бы там ни было в прошлом, я уверен, что в настоящее время вы не откажетесь помочь бедной несчастной девушке и защитите ее от грозящих ей опасностей.
О моей нынешней просьбе графиня Инес не знает, может быть, она и не разрешила бы мне обратиться за помощью к вашему высочеству. С нынешней ночи она находится у супруги принца Альфонса, которая отказывается отпустить ее. Я надеюсь, ваше высочество, что вы вступитесь за нее и не оставите ее во власти доньи Бланки!
-- Это не мое дело -- вмешиваться в семейные дела!
-- Насколько я помню, ваше высочество были довольно близки с семейством графа Кортециллы? -- осмелился сказать Антонио.
-- Все наши отношения давно покончены, -- холодно ответил дон Карлос, -- и возобновлять их я вовсе не намерен!
-- Но если и так, это не мешает вашему высочеству вырвать графиню из рук доньи Бланки Марии и поступить по-рыцарски: вернуть ей свободу, защитить ее от опасностей. Это было бы честным и справедливым поступком. Но кроме этого, подумайте, ваше высочество, приятно ли будет вам, если скажут, что графиня Кортецилла находится в плену у дона Карлоса?
Эти слова, очевидно, подействовали на принца.
-- Разумеется, я вовсе не желаю давать повода к таким слухам, -- сказал он. -- Дела этого семейства давно меня не касаются, и входить в их семейные отношения я не желаю и не имею никакой надобности!
-- Итак, ваше высочество, могу ли я надеяться, что моя просьба будет выполнена? -- спросил Антонио.
-- В чем же именно заключается ваша просьба?
-- Освободить графиню Инес и позволить ей продолжать свой путь в Пуисерду под моей защитой!
-- В Пуисерду? Но я в ближайшее время потребую сдачи этой крепости, в противном случае я возьму ее приступом!
-- Там живут близкие родственники графини, и она хочет поселиться у них.
-- О, это безрассудно! По дороге туда неизбежны встречи с моими солдатами и целыми отрядами, а это небезопасно для молодой девушки.
-- Но ваше высочество может охранить ее от всех этих опасностей одним своим словом, -- возразил Антонио.
-- Охранных писем я не выдаю и за поступки моих солдат не отвечаю, так как стеснять и слишком ограничивать их свободу я не могу по уставу! Стало быть, если я и освобожу графиню теперь, ее опять ждут новые опасности, от которых я не могу ее защитить!
-- Я постараюсь в таком случае сам защитить графиню.
-- Вы не сможете этого сделать, отец Антонио.
-- Я готов умереть, чтобы спасти ее!
-- Так говорить может только влюбленный!
-- Мой сан и мои обязанности не допускают даже предположения о таких чувствах, и если б я действительно любил графиню Инес такой любовью, ваше высочество, то в этом чувстве я бы отдал отчет только Богу и самому себе!
-- Эти слова достойны мужчины, патер Антонио, и я готов исполнить ваше желание.
-- Искренне благодарю вас, ваше высочество!
-- Донья Бланка должна освободить графиню Инес де Кортецилла, такова моя воля!
-- Но кто же передаст ей эту волю вашего высочества? -- спросил радостным тоном Антонио.
-- Вы же сами!
-- Я боюсь, что донья Бланка не поверит моим словам!
-- Ступайте к принцессе и передайте ей мою волю; я знаю, что она исполнит ее! Жаль, что я не знал об этом происшествии раньше, сегодня утром она была у меня, и я бы сам высказал ей мое требование. Делайте, как я приказываю!
Дон Карлос движением руки отпустил Антонио, который с облегченным сердцем, раскланявшись, поспешно вышел из штаб-квартиры лесного короля и, не останавливаясь, отправился по дороге, ведущей к лагерю Бланки Марии. Он надеялся добраться туда к вечеру.
Стремление освободить Инес и опять прийти ей на помощь придавало Антонио силы. У него словно выросли крылья, и он надеялся в тот же вечер передать Бланке Марии решение дона Карлоса. Но трудности и препятствия ждали его на каждом шагу. После нескольких часов ходьбы он наткнулся на патруль карлистов, который его задержал, несмотря на уверения, что он идет из штаб-квартиры с поручением от дона Карлоса к Бланке Марии. Они решили, что это переодетый генерал Павиа, и ни под каким видом не хотели его отпускать.
Солдаты этого патруля скорее походили на разбойников, чем на военных людей: одни были в старых камзолах, другие в плащах, на иных были надеты неприятельские мундиры. Это войско прекрасно характеризовало своих предводителей, собиравших шайки воров и злодеев, натравливая их на испанских граждан и солдат.
Патруль таскал за собой Антонио всю ночь, и только к утру, на его счастье, попался им навстречу офицер, умевший читать, что было редкостью в войсках карлистов. Прочитав бумаги Антонио, он убедил своих сотоварищей, что это действительно патер, а не генерал Павиа, как они предполагали.
После этого он был отпущен и опять направился к лагерю Бланки Марии, чтобы наконец освободить бедную графиню! Эта нелепая история отняла у него целый день, так как патруль увел его в противоположную сторону от лагеря Бланки Марии, и он не мог рассчитывать попасть туда раньше вечера.
Неудачи преследовали его, судьба, казалось, хотела испытать его терпение. На дороге его остановила крестьянка и именем Бога умоляла зайти в соседнее селение, где умирал ее муж. Она со слезами на глазах рассказывала Антонио, что их патер недавно умер, а другой на его место еще не приехал, и теперь муж ее умирает, не приобщившись святых тайн, что он страшно страдает и требует патера, уверенный, что не умрет, пока не исповедуется.
Делать было нечего, Антонио не мог отказаться от исполнения своих духовных обязанностей по отношению к страждущему и умирающему человеку. Он потерял еще час времени, и был уже вечер, когда он снова отправился в путь.
Он шел так быстро, что пот лил с него градом. Он не замечал усталости, хотя у него уже подгибались ноги. Мысль, что Инес страдает и изнемогает от страха и беспокойства, владела всем его существом и поддерживала силы.
С наступлением ночи он достиг, наконец, селения, в котором был арестован со своими спутницами по приказанию Бланки Марии.
Не останавливаясь, прошел он через него и продолжал свой путь к возвышенности, за которой был расположен лагерь -- цель его путешествия. Каково же было его отчаяние, когда, подойдя к долине, он увидел, что там не осталось ни одной палатки, что она была пуста!
Этот неожиданный удар сразил бедного патера. Измученный усталостью, бессонными ночами, волнением и беспокойством за Инес, стоял он как приговоренный к смерти, не двигаясь с места!
Куда отправились карлисты? Где их искать? Неги отказывались идти, нет, ему не сделать больше и шага! Но нужно же освободить Инес, нельзя оставлять ее в руках Бланки Марии!
Мысль эта, как удар бича, подействовала на него, и, превозмогая слабость, он отправился искать карлистов. Вернувшись в селение, он узнал, куда они перевели свой лагерь.
Отдохнув не более часа, он пошел в указанном направлении и к утру наконец нашел их. С радостью подходил он к новому лагерю bi надежде, что освободит Инес и ее подругу. Но тут его ожидал новый удар: когда он подошел к палатке доньи Бланки, ему сказали, что принцесса отправилась рано утром с одной из молодых сеньор в штаб-квартиру, а другая была освобождена еще накануне вечером.
По описанию он понял, что Бланка взяла с собой графиню Инес. Отчаяние охватило его, он пришел слишком поздно! Теперь все погибло, он не успеет спасти ее из рук той, которой он так боялся!
Антонио стоял, как приговоренный к смерти, сначала он будто окаменел, словно столбняк нашел на него, потом весь задрожал при мысли, что Инес разлучена теперь с ни м навек, что она погибла безвозвратно! Он не знал, что с ней, что ей предстоит, но предчувствовал, что ее ждет какое-то страшное несчастье! Что делать теперь, что предпринять? Где искать ее, к кому обратиться? Куда увезла ее Бланка Мария? В этот момент он вдруг понял все: разрозненные факты сложились в единую картину. Только теперь ему стало ясно, почему Бланка ненавидела Инес, будучи еще герцогиней Мединой, он понял это, вспомнив, что когда-то она страстно любила Мануэля Павиа; Инес погибла теперь, оказавшись в руках своей соперницы, думал он в отчаянии.
Прежде чем продолжать наш рассказ о дальнейших событиях, мы вернемся к прошедшей ночи, когда Амаранту выпроводили из лагеря и графиня Инес осталась одна во власти своей соперницы.
Посреди ночи в лагерь супруги дона Альфонса явился вдруг Изидор Тристани, до наступления утра он был принят ею и имел с ней долгий разговор.
Бланка вообще мало спала, вероятно, планы, громоздившиеся в ее голове, не давали ей покоя. Неожиданный приход Изидора, которого она знала еще в Мадриде, как самого ловкого пройдоху, обрадовал ее и показался ей очень кстати! "Он может мне пригодиться!" -- подумала она и велела позвать его, не дожидаясь утра.
-- Что вас привело ко мне? -- спросила она раскланявшегося перед ней Изидора, лицо которого было еще бледнее и безобразнее, чем обычно. -- Что случилось?
Изидор приблизился к принцессе и поцеловал ей руку.
-- Ничего хорошего, ваша светлость! Видно, уж я родился таким несчастным, что нигде мне нет удачи, злая судьба все время преследует меня и, вероятно, ни к чему другому не приведет, кроме виселицы, -- сказал он удрученно, устремляя свои косые глаза на принцессу. -- Я пришел к вашей светлости просить совета и помощи по поводу одного весьма тяжелого, грустного для меня обстоятельства!
Бланка Мария казалась расположенной выслушать сообщение Изидора.
-- Но что случилось, Изидор, что вы опять натворили? -- спросила она.
-- Я ничего не натворил, ваша светлость, наоборот, мне навредили так, что я, кажется, должен буду погибнуть!
-- Кто же этот злодей?
-- Между нами, ваша светлость, злодей этот -- Доррегарай!
-- Генерал, который своими успехами обворожил моего августейшего зятя и его войско? Ну, Изидор, лучше бы вы оставили его в покое и выбрали себе другого противника; затевать с ним борьбу было бы страшной глупостью с вашей стороны.
-- Зато она, вероятно, будет последней в моей жизни, ваша светлость, -- мрачно заметил Изидор с выражением отчаяния на лице, что придавало ему страшно комичный вид. -- Доррегарай сломит мне шею, это почти несомненно!
-- Так вот до чего дошло!
-- Дошло до того, что один из нас должен умереть! Но если суждено умереть мне -- мексиканцу также не жить, он умрет, этот лживый пес, который, служа его величеству, преследует свои собственные интересы и планы! О, я могу многое про него рассказать! Мне известно много проделок этого завистливого мошенника, который, пользуясь моим умом, моей ловкостью, не давал мне хода и держал меня постоянно позади других!
-- Этого Доррегарая я и сама не очень люблю, -- сказала донья Бланка, -- мне он тоже кажется хитрым предателем!
-- Благодарю вас, светлейшая принцесса, за эти слова, -- воскликнул Изидор, щелкнув от восторга пальцами. -- Слышать это из ваших уст -- величайшее для меня утешение, почти торжество!
-- Что же он затевает?
-- Он хочет меня уничтожить, ваша светлость, стереть с лица земли, так как ему известно, что я ненавижу его и знаю про него больше, чем бы он этого хотел! Пусть я погибну, но и ему не устоять! Он уже жаловался на меня его величеству, и вчера пришел приказ, чтобы я явился в штаб-квартиру. Ему, кажется, уже удалось меня устранить!
-- Стало быть, он хлопочет о вашем переводе?
-- Этого я еще не знаю, ваша светлость, я боюсь гораздо худшего, боюсь, что он успел очернить меня в глазах его величества! Вот почему я решился обратиться к вам, светлейшая принцесса, не откажите мне в вашем заступничестве и совете. Что мне делать?!
-- Вы хорошо сделали, Изидор, что обратились ко мне; я позабочусь, чтобы Доррегараю не удалось погубить вас, -- ответила Бланка. -- Я знаю, что могу во всем на вас положиться, что вы умеете быть признательным и благодарным за то, что для вас делают.
-- Жизни не пожалею для вашей светлости. Готов исполнить все, чего бы вы ни потребовали от меня. Для себя я ничего не прошу, но хочу и прошу вас об одном, чтобы мексиканец был свергнут, уничтожен!
-- Это я устрою!
-- Благодарю! Тысячу раз благодарю! Больше мне ничего не нужно! Низвержение Доррегарая для меня несравненно дороже собственного возвышения. У меня есть документы, которые могут погубить эту собаку, я узнал про него такие вещи, за которые он может поплатиться головой, но действовать я могу только при сильной поддержке, такой как ваша, светлейшая принцесса! Будьте уверены, ваша светлость, все, что я говорю, я могу доказать!
При этих словах он вынул из кармана своего мундира несколько бумаг.
-- Оставьте это пока при себе. Такого сильного человека, как Доррегарай, быстро свергнуть нельзя, -- сказала Бланка, -- но я обещаю, что рано или поздно вы будете удовлетворены, он падет, будет уничтожен! А Бланка де ла Ниевес держит свое слово, на ее обещания можно полагаться, вы это знаете, Изидор!
-- Это обещание сняло камень с моей души, я теперь вздохнул свободно! Мы давно уже готовы задушить друг друга, и я знаю, что если не раздавлю его, он не пощадит моей жизни, он, по всей вероятности, подозревает, что я ему опасен, что я знаю такие вещи, какие никому не должны быть известны! Он генерал, а я его подчиненный, понятно, что не он, а я должен пасть, если вы не заступитесь за меня! Кто знает, что ждет меня в штаб-квартире, что он наговорил его величеству? А его величество доверяет этому негодяю! Очень может быть, что я буду разжалован, услан куда-нибудь из действующей армии, а значит, никогда не смогу выдвинуться вперед, чего и желает злодей, боясь, что я буду замечен и стану выше его! Ему необходимо если не убить, то устранить меня!
-- Знаете, мне пришла в голову мысль! Лучшим выходом для вас в настоящее время был бы, конечно, перевод. Я имею в виду командировку на короткий срок, после которой вы можете быть повышены, может, даже произведены в генералы!
При этих словах Изидор просветлел, он сделался неузнаваем.
-- Это была бы высокая честь, ваша светлость, если б только я мог заслужить ее!
-- Вы можете, Изидор! Для этого вам нужно будет исполнить одно поручение, которое займет у вас немного времени, и тогда я берусь выхлопотать для вас высшее назначение! Согласны ли вы оказать мне весьма важную и секретную услугу, о которой никто не должен знать?
-- Я весь к вашим услугам, ваша светлость! Нужно ли вам со всех сторон поджечь какой-нибудь город, нужно ли, чтобы я прокрался в неприятельский лагерь я там прекратил чье-нибудь существование, -- только прикажите, и я исполню! Изидор "все сделает по одному слову взашей светлости!
-- Я знаю, что вы решительны и не отступите ни перед чем, потому-то и хочу дать вам это поручение! Знаете ли вы замок Глориозо, находящийся в горах?
-- Большой прелестный замок его королевского величества? Да, я знаю его. Это замок, достойный короля! Со временем, когда мы овладеем Мадридом, Глориозо станет охотничьим замком и своим названием будет напоминать славные дела Карла VII!
-- На короткое время вы должны стать главным смотрителем этого замка, в котором будет содержаться одна донья! Молодая графиня Кортецилла находится в моем лагере, держать ее здесь я не могу, так как она, будучи возлюбленной генерала Павиа, может предать нас, вот я и решила отправить ее в этот замок и держать там под вашим надзором!
-- Молодая графиня здесь! Да, это опасно, ваша светлость! Она может здесь многое слышать и видеть, а если освободится, может все это передать неприятелю!
-- Вы должны отвезти ее в этот замок и там зорко стеречь ее! Она, по-видимому, больна и очень ослабла, поэтому я думаю, что вам недолго придется ее охранять! Когда она умрет, я позабочусь, чтобы в награду за вашу услугу вы получили высшее назначение!
-- Срока моей службы там, ваш светлость, вы не назначаете, если я не ошибаюсь? -- вкрадчиво спросил Изидор.
-- Срок этот будет зависеть от вас! Как только графиня умрет, вы оставите замок Глориозо и в чине генерала будете назначены командиром корпуса!
-- Я надеюсь, ваша светлость, показать себя достойным этой чести. Когда я должен ехать с графиней?
-- Сегодня. Я сейчас отправляюсь с ней в штаб-квартиру, а оттуда вы перевезете ее в замок. Велите оседлать мою лошадь и достать где-нибудь экипаж для больной графини. Торопитесь.
Изидор низко поклонился, поцеловал руку своей покровительницы и вышел из палатки.
Пока Бланка Мария одевалась в свой роскошно отделанный военный мундир, вооружалась пистолетами и кинжалом, которые носила за поясом, и отдавала приказания зуаву, Изидор достал закрытую карету. Скоро в нее посадили Инес, безропотно всему подчинявшуюся; она была очень слаба, убита горем и страхом и походила на сломленный цветок. По-видимому, ей действительно недолго оставалось жить!
На рассвете донья Бланка села на лошадь и в сопровождении Изидора и нескольких солдат отправилась в штаб-квартиру дона Карлоса. Карета с Инес, окруженная стражей, двинулась за ней.
Бланка Мария, увидевшись со своим зятем, объяснила ему, что она считает необходимым отправить графиню в замок, во-первых, для того, чтобы удалить ее от опасной войны, а во-вторых, потому, что было бы крайне неосторожно оставить ее в лагере, где она многое могла видеть и слышать, а значит, передать своему возлюбленному, если вдруг сумеет освободиться. Она так смогла убедить в этом дона Карлоса, готового на всякое насилие и злодейство ради своих интересов, что он согласился с доньей Бланкой во всем, несмотря на то, что этим нарушал обещания, данные Антонио.
Ее предложение прекратить неприязненные отношения Доррегарая с Тристани, отправив последнего главным смотрителем и распорядителем в замок Глориозо, он тоже одобрил и подтвердил Изидору приказание Бланки Марии отвезти Инес в замок и строго наблюдать за ней. При этом он вручил ему бумаги, согласно которым тот назначался главным управляющим замка.
Изидор был счастлив, так, как в близком будущем ему предстояло сравняться с мексиканцем и стать, как и он, начальником корпуса!
Весь погруженный в эти сладкие мечты и надежды, отправился он со своей пленницей в сопровождении солдат охраны к отдаленному замку.