Графиня Монтихо и лорд Кларендон в это время имели удовольствие присутствовать на свадьбе герцога Альба и графини Марии, происходившей в Антиохской церкви. Мария сделалась герцогиней -- что же предстояло любимице лорда, прекрасной Евгении, которая соединила в себе красоту англичанки и испанки? Будучи разочарованной в первой любви, она стала искать развлечений и находила утешение в том, что покоряла сердца многих знатных донов.
После непродолжительных интимных отношений с доном Олоцаго, о котором мы еще в последствии услышим, прекрасная Евгения начала выслушивать любезности молодого и богатого принца Жуанвильского. Этот знатный дон, занимавшийся живописью, объявил как-то графине, что она благодаря своей красоте может служить оригиналом для изображения Венеры. Это до того польстило молодой придворной даме, что она согласилась на просьбу принца дать ему возможность нарисовать ее портрет. И действительно, вскоре выполнила свое обещание, показавшись восторженному принцу в костюме античных статуй.
Принц Жуанвильский после этого до того свято поверил в любовь к нему молодой графини, что содрогался при мысли, что Евгения когда-нибудь предпочтет ему другого.
Прекрасная Евгения с очаровательной улыбкой выслушивала страстные объяснения в любви молодого принца. Но любила графиня только один раз в жизни -- генерала Нарваэса. Затем чувствовала расположение к дону Олоцаго. Олимпио Агуадо же был из числа тех знатных донов, которых она желала видеть у своих ног. Ей доставляло удовольствие покорять сердца таких господ, и при каждой новой победе она говорила с ироничной улыбкой, что власть женщин и сила красоты до того могущественны, что все должно преклоняться перед ними.
-- Любовь нужно оставить в стороне, если стремишься к чему-нибудь высокому, -- сказала она когда-то дону Олоцаго, -- любовь -- препятствие на пути ко всему возвышенному!
А молодой принц льстил себя надеждой, что был горячо любим прекрасной Евгенией. Но эта надежда разрушилась раньше, чем ожидал ослепленный любовью дон. За свое легковерие он был наказан так жестоко, что его пламенная любовь превратилась в глубокую ненависть, последствия которой прекрасная графиня вскоре почувствовала. Принц Жуанвильский имел некоторое влияние при дворе, и месть его поэтому была не так безопасна, как воображала Евгения.
Молодая графиня была превосходной наездницей, и добрый, внимательный лорд Кларендон, выполнявший все желания прекрасной Евгении, подарил ей пару таких великолепных лошадей, какими не могли похвастаться королевские конюшни. Они стоили очень больших денег, но доброму, богатому лорду ничего не стоило, чтобы угодить молодой графине.
Евгения стала явно тяготиться обществом скучного принца Жуанвильского и поэтому приказала слугам при появлении принца говорить, что ее нет дома. То, что она ожидала, сбылось. Экипаж принца Жуанвильского как-то подъехал ко дворцу графини, и докладывавший лакей принца вернулся к нему с известием, что молодая графиня уехала, между тем как она, выглядывая из окна своего . будуара, самодовольно улыбалась.
Евгения намеревалась в этот день предпринять веселую прогулку в обществе пожилого герцога Оссуно, превосходного наездника, молодого герцога Беневенто и многих других знатных донов.
Закончив очаровательный туалет и сев на свою великолепную лошадь, Евгения в сопровождении герцога Оссуно только что отъехала на два шага от замка на Пуэрте-дель-Соль по направлению к Прадо, где ожидало их остальное общество, как мимо них промчался экипаж принца Жуанвильского. Ответив любезно на поклон принца, Евгения быстро схватила руку своего провожатого.
-- Ах, -- прошептала она, -- это ужасно! Я велела объявить принцу, что меня нет дома, а сейчас он увидел, как я с вами, господин герцог, оставила дворец.
-- В таком случае принц догадается, как неприятны и скучны для вас его посещения, моя дорогая графиня, -- проговорил Оссуно, -- и на будущее избавит вас от своих частых визитов.
-- Мне неловко, -- проговорила Евгения, но уже в следующую минуту ее прелестное лицо просияло улыбкой, и, держа золоченые поводья своей резвой лошади, она в сопровождении герцога весело поскакала по направлению к Прадо.
Принц Жуанвильский был оскорблен поступком графини до такой степени, что задумал отомстить ей так, чтобы ей было запрещено являться ко двору. Он приказал кучеру ехать на Прадо и увидел здесь, что графиня, в сопровождении герцогов Оссуно и Беневенто и остального присоединившегося к ним общества, мчалась по дороге, весело разговаривая с каждым из них.
Обманутый принц Жуанвильский побледнел от гнева. Не задумываясь, он отправился к своему брату и расспросил того обо всех подробностях происшествия, случившегося во время маскарада в парке замка. Принц Жуанвильский был вполне доволен задуманным планом, так как открытие этого обстоятельства, занимавшего тогда всех, повлекло бы за собой желаемые последствия. Злоба закипала в нем так сильно, что он вечером следующего дня отправился во дворец и велел доложить о себе королеве-матери.
Мария-Христина, беседовавшая в своей великолепно убранной гостиной с герцогом Риансаресом и патером Маттео, любезно раскланялась с принцем и попросила его садиться. Разговор невольно перешел на трех офицеров-карлистов, которые ловко избегали преследований и рушили все планы Нарваэса. Принц Жуанвильский, как нельзя более, был доволен направлением разговора.
-- Нужно будет удвоить цены за головы этих трех офицеров, -- проговорила Мария-Христина, -- а то эта несчастная война может продлиться не недели, а даже месяцы!
-- Я никак не могу понять, почему не удалось схватить этих офицеров, -- заметил герцог.
-- Говорят, что они достигли Бургоса не более как за двадцать часов. Это почти невероятно, -- прибавил духовник.
-- Притом эти три офицера присутствовали на маскараде, данном вашим величеством во время карнавала. Как легко можно было тогда схватить их, -- заметил принц.
-- Из-за своей нерасторопности генерал-интендант и лишился места, но этим мы нисколько не исправим сделанной ошибки, -- проговорила Мария-Христина. -- Конде Энграннос был слишком стар для своей должности.
-- Извините, ваше величество, если я возьму под свою защиту господина генерал-интенданта, впавшего в немилость, -- сказал принц Жуанвильский, -- Конде не был виновен в бегстве карлистов. Он все подготовил заранее, чтобы захватить их; и алебардщики, занимавшие выходы, пришли бы вовремя, если бы другое обстоятельство не выручило из беды этих храбрецов!
-- Вы, кажется, знаете такие тайны, принц, о которых мы и не подозреваем. Расскажите же, какое это было обстоятельство, -- проговорила королева-мать, сильно желавшая услышать разгадку этого загадочного происшествия.
Принц Жуанвильский достиг своей цели, но ему нужно было поступить крайне осторожно, чтобы присутствующие не угадали его намерения.
-- Но теперь мы все-таки не в состоянии уже поправить дело, произнес он.
-- О, вы уклоняетесь, принц, вы не хотите открыть нам тайны, но так нельзя, -- проговорила Мария-Христина, -- вы заинтриговали нас и поэтому должны рассказать все, даже если бы дело касалось известных нам личностей! До сих пор нам всем непонятно, как удалось бегство тем трем карлистам. Я вижу по вашему лицу, что вам эта тайна известна, и поэтому вы непременно должны открыть ее нам.
-- Если моя королева приказывает, я должен повиноваться, хотя мне очень неприятно будет открыть эту тайну.
-- Да, это я вижу по вашему лицу, принц, но делать нечего. Принесите в жертву ваши интересы интересам государства и двора, с которыми вы связаны родственными узами.
Принц Жуанвильский должен был повиноваться.
-- Три карлиста под масками смело вошли в залы вашего величества, -- начал принц, -- между тем как один из них оставался в залах, дон Олимпио Агуадо в сопровождении очень молодой и очень красивой наяды оставил зал аудиенций и вышел в парк. Третий, маркиз де Монтолон, следовал за ними на некотором расстоянии и все время оставался поблизости в качестве усердного сторожа.
-- Мы так и предполагали, что эти два опасных карлиста находились в парке, откуда и нашли случай бежать, -- подтвердила королева-мать.
-- Прекрасная наяда направилась со своим провожатым к скамейке в уединенной части парка. И тут, как говорят, благородный дон объяснился ей в любви. Когда же он по ее желанию снял с себя маску и она его узнала, ей было уже поздно удалиться или вместе с ним вернуться в залы, так как в эту минуту алебардщики заняли террасу и входные двери.
-- Ужасно положение наяды, -- заметил герцог Риансарес.
-- Мучительно! Она подвергалась опасности быть найденной в парке в обществе врага их величества, и это не могло бы ни в коем случае послужить в ее пользу.
-- Вы все больше и больше подстрекаете наше любопытство, принц, как же наяда поступила в столь опасном положении? -- спросила Мария-Христина.
-- В сказках говорят, что феям известны такие пути и средства, которые скрыты от смертных. Нельзя было терять ни минуты, так как алебардщики уже начали обыскивать парк. Маркиз присоединился к своему товарищу, ища защиты у наяды. Прекрасная волшебница повела обоих офицеров по безлюдным, темным аллеям к маленькой двери, выходившей на мрачную улицу вдоль реки Мансанарес.
-- Как, -- с удивлением перебила королева-мать рассказ принца, -- та дверь постоянно бывает заперта на ключ.
-- Для феи не существует препятствий, ваше величество, дверь отперлась по мановению ее руки.
-- Но кто же была эта фея? -- спросила Мария-Христина, и небольшие, черные ее глаза засверкали от нетерпения.
Принц Жуанвильский колебался.
-- Принц в неловком положении, -- заметил герцог Риансарес.
-- Мы убедительно просим снять маску с той прекрасной феи, -- серьезно проговорила королева-мать.
-- Прекрасная фея, которая избрала это средство, чтобы избежать опасности, была... молодая графиня Теба!
Мария-Христина поднялась, глаза ее сверкали от гнева.
-- Молодая графиня Теба, -- повторил герцог, -- вот дело и выяснилось! Донна Монтихо имеет ключ от потайной двери.
Принц Жуанвильский поднялся с места.
-- Благодарим вас за это важное известие, принц! Вероятно, уже весь двор знает разгадку этой тайны, тогда как нам она до сегодняшнего вечера оставалась неизвестной, -- проговорила королева-мать Дрожащим от волнения голосом. -- Доложите о нас нашей августейшей дочери, -- приказала она вошедшему камердинеру, -- и скажите, что мы желаем видеть ее величество одну. Еще раз примите искреннюю благодарность, мой принц. Надеюсь, что при будущих карнавальных праздниках прекрасные феи не будут больше творить свои волшебства, которые могут иметь весьма серьезные нежелательные последствия. -- Поклонившись принцу, Мария-Христина направилась в покои Изабеллы.
Последствия этого вечера недолго заставили себя ждать. Через несколько месяцев, на протяжении которых Евгения оставалась во дворце своей матери, как говорили, по болезни, обе графини, в сопровождении герцогов Оссуно и Беневенто, отправились в Спаа, расположенный в романтической долине Бельгии.
В списке прибывших в Hotel de Flandres в Спаа двадцать восьмого июня того же года значилось:
1. Графиня Монтихо, капиталистка, с дочерью графиней Теба, из Мадрида.
2. Их сиятельства герцоги Оссуно и Беневенто.