Много отрадного в теперешней жизни, но не мало и ужасного, темного. Не надо закрывать глаза на эти болячки.
Кошмар жилищного кризиса особенно бросается в глаза в Макеевке.
Здесь в старых буржуйских сараях живут еще сотни рабочих в самых невыносимых условиях.
Койка на койку лезет. Сотни людей жмутся в одном помещении. Есть жены с детьми. Вечером здесь все кишмя кишит, точно черви в гнилой бочке с отбросами.
Духота, голь, нищета, грязь. В таком скопище и речи быть не может о чистоте. Унылы и хмуры здесь рабочие. Некуда деться -- живут. Сердце рвется на части, сил не хватает глядеть на такую картину.
Провожатый рабочий говорит:
-- О таком безобразии не молчать надо, а кричать во все горло. Надо скорее находить выход из положения.
Тут и культработа хромает на обе ноги. Чем занят досуг рабочих?--В "двадцать одно" дуются.
-- Товарищи, нельзя в деньги, -- говорит сопровождающий меня.
Несколько кругов, где сидели рабочие старики -- бросили игру. А вон те, молодые, забияки, даже ухом не повели.
-- Ладно, -- говорят, -- не указывайте, без вашей указки обойдемся.
Есть сараи, перегороженные на отдельные квартиры, но духоты и грязи в них не меньше.
-- Да это еще что, это цветики, -- говорит один рабочий,-- ты иди, на собачники полюбуйся.
-- Какие собачники?
-- А такие, настоящие...
Возле стен сараев натисканы разные ящики, старые вагонетки. Наставлены один на другой, переложены досками. Мало-мало забросаны старым листовым железом, что-б дождь не попадал.
Щели -- окна, как в собачью конуру. Внутри солома, или стружки, а на соломе и на стружках люди.
-- Это, -- говорят, -- мы на дачи выехали, на летний сезон...
Жалобы раздаются со всех сторон. Милицией страх как недовольны за грубость. У дверей проходных будок стоит милиция.
-- Вот беда, на базар нельзя ходить,-- в один голос заявляют работницы.--Базар вон там в Дмитревке. Раньше ходили прямо. Теперь не пускают. Тащись кругом завода по мокроте и грязи в худых опорках. А то и так: одна будка пропускает, другая не пропускает. И никакого толку не добьешься.
Придешь с работы, устанешь, как скотина, отдохнуть бы за это время, так нет, кругом обходи. .
Милиция здесь действительно груба, недаром им прозвище дано -- мильтошки.
На администрацию жалоб меньше.
-- Директора-то у нас хорошие ребята,-- говорит один из рабочих,-- они сами понимают, что жить человеку так нельзя. Да ведь не перескочишь... Куда деться?
Правда, постройки вот шибко хорошие затевают, лучше бы попроще, да побольше. Сразу по богатому жить нельзя.
-- Этот товарищ пишет книгу о рабочих для крестьян,-- говорит сопровождающий.
-- Да што там, разве он напишет вот о наших собачниках. Небось только об одних новых домах напишет. Про нас они забывают писать. Мы знаем этих, щелкоперов-писарей.
-- Нет я и о вас напишу.
-- Попытай, коль напечатают.