(Гораціева IV ода изъ книги 1).
(Adventu veris et brevitate vitae nos ad hilaritatem invitari).
Печальный хладъ зимы весна уже смѣнила.
Зефиры вѣютъ по полямъ.
И снова распустя вѣтрила,
Ужъ стаи кораблей ввѣряются морямъ.
Покинуты хлѣва веселыми стадами,
И пахарь позабылъ соломенный свой кровъ!
Не видно грозныхъ льдинъ, бѣлѣвшихъ надъ полями,
Все зеленѣетъ средь луговъ...
Въ часы, когда луна на горизонтъ восходитъ,
Киприда юная проводитъ
Вѣчно-прекрасныхъ Нимфъ и Грацій хороводъ,
Который радостно и пляшетъ и поетъ,
Межъ тѣмъ какъ въ кузницѣ Вулкана
Циклопа молотъ все стучитъ.
Но миртовый вѣнокъ пусть всѣхъ насъ осѣнитъ!
И въ прославленъе Бога Пана,
Подъ мирной тѣнію лѣсовъ --
Заколемъ первенца изъ козъ или овновъ!
Такъ! непредвидимо смерть двери отворяетъ
И бѣдной хижины, и мраморныхъ палатъ!
Роскошный Сестій! Я твердилъ тебѣ сто кратъ,
Что будущность пустой надеждой насъ плѣняетъ!..
Ужъ въ области тѣней зоветъ тебя Плутонъ,
И, совершая всѣмъ предписанный законъ,
Когда ты съ роковой ладьей
Причалишь къ дальнимъ берегамъ:
Тогда, сказавъ прости весельямъ и пирамъ,
Разстанешься съ любовію самою!
Ив. Бороздна
С. Медвѣдево.
1824 года. Марта 20 дня.