Как часто на горе, под дубом наклоненным,
Печально я сажусь вечернею порой;
Блуждая взорами по долам омраченным,
Где вижу и поля и сёлы пред собой!
Здесь пенистый поток, журча между травою,
Теряется в дали туманной на лугах;
Там плещет озеро ленивою струёю -
И вечера звезда любуется в водах!
Вершина мрачных гор, увенчанных лесами,
Бледнеющего дня лучем озарена;
И, окруженная седыми облаками,
Задумчиво плывет по небесам луна!
С последним шумом дня сливая звук священный,
Унылый благовест поля животворит.
Прохожий, слушая сей звон уединенный,
К селению во храм молитвенный спешит!
Но сих пленительных картин очарованье
Не может возвратить мне чувства прошлых лет!
Как тень бродящая смотрю на мирозданье -
И солнца жизни сей меня не греет свет!
А вы, родимые холмы, поля, дубравы,
Утешны ли тому, кто одинок и сир?
Вы можете ль смягчить рок злобный и лукавый?
Нет друга моего - и пycт мне целый мир!
Зрю: года времена сменяются чредою,
И Феб свершает путь в прелестной лепоте;
Но, как цветок долин, подсеченный косою,
Я равнодушен стал к природы красоте!
Когда ж, горе полёт направя легкокрылый,
Я б улетел под кров безвестных тех небес,
Где беззакатные и вечные светилы
Рассеяли б густой туман моих очес...
Тогда, испивши там в источнике спасенья,
Я б упованиям нашёл конец благой,
Тогда б познал добра святые наслажденья,
Дотоль безвестные в обители земной!
Почто я не могу с грядущею зарёю
Достигнуть пристани обетованной сей,
K которой смертные, сомнительной стопою,
Спешат путями бед, печалей и скорбей!
Когда на чистый луг слетает лист дубравный,
То шумный ветр кружит его над муравой;
И я, и я гоним судьбою своенравной:
О бури! и меня несите вы c собой!...
1822