Изъ всѣхъ драмъ Шекспира "Троилъ и Крессида" послужила предметомъ наиболѣе разнорѣчивыхъ толкованій. По мнѣнію однихъ, она порождена тѣмъ пессимистическимъ настроеніемъ, которое охватило Шекспира въ позднѣйшіе годы жизни. По мнѣнію другихъ - это сатира на античную Грецію, вызванная досадой Шекспира на многихъ своихъ современниковъ, увлекавшихся литературой и идеалами древнихъ классиковъ.
Обстоятельства, при которыхъ эта драма впервые появилась отдѣльнымъ изданіемъ (in guarto) въ 1609 г., значительно затемняютъ вопросъ о времени, къ которому она относится.
"За шесть лѣтъ до того, въ февралѣ 1603 г." - говоритъ Голиуэль Филиппсъ въ своихъ "Outlines of the life of Shakespeare" - "Робертсъ, одинъ изъ издателей Шекспира, пытался получить разрѣшеніе для напечатанія драмы "Троилъ и Крессида", которую играла въ это время труппа Лорда Камергера. Тотъ же сюжетъ былъ разработанъ для сцены Деккеромъ и Чэтлемъ для труппы Лорда Адмирала въ 1599 г. Но хотя эти двѣ труппы могли состоять, какъ и прежде, въ дружескихъ отношеніяхъ, все же трудно предположить, чтобы онѣ обмѣнивались своими правами; поэтому разрѣшеніе, о которомъ хлопоталъ Робертсъ, едва ли относилось къ драмѣ Деккера и Чэтля. Робертсъ не получилъ разрѣшенія, и едва ли ему удалось и впослѣдствіи добиться согласія труппы на задуманную имъ спекуляцію. Во всякомъ случаѣ драма "Троилъ и Крессида" не появлялась въ печати до начала 1609 г., когда два другихъ издателя, Боніанъ и Валли, раздобыли обманнымъ путемъ рукопись и рѣшились ее напечатать. Съ цѣлью привлечь покупателей, они имѣли дерзость заявить въ необычномъ по тому времени предисловіи, что пьеса эта никогда до того не появлялась на сценѣ. Они, повидимому, даже гордились тѣмъ, что хитростью достали рукопись. Но ихъ торжество не долго длилось. Обманъ былъ скоро обнаруженъ, и труппа конечно возбудила преслѣдованіе противъ издателей. Потомъ, однако, труппа вѣроятно, вошла съ издателями въ соглашеніе и, получивъ плату, взяла назадъ свой запретъ, такъ какъ 28-го января издатели получили отъ Лорда Камергера разрѣшеніе печатать драму. Предисловіе было совершенно уничтожено, и ложность прежняго заявленія о томъ, что "Троилъ и Крессида" никогда не появлялась на сценѣ, подтверждалась новымъ изданіемъ, гдѣ сказано было, что пьеса печатается въ томъ видѣ, въ какомъ она была играна актерами Его Величества въ "Глобусѣ" - когда, не указано. Уничтоженное потомъ предисловіе не было бы написано, если бы драма входила въ репертуаръ 1608-9 г., и дѣйствительно весь тонъ предисловія говоритъ противъ такого предположенія".
Прошеніе Робертса о правѣ печатанія, поданное въ февралѣ 1603 г., доказываетъ, что дѣйствительно существовала драма "Троилъ и Крессида", которую играла Шекспировская труппа, прежде называвшаяся "Служителями" (Servants) Лорда Камергера, а затѣмъ переименованная въ "Служителей Короля" (Kings servants) вскорѣ послѣ вступленія Якова І (1603) на престолъ. Та ли это самая драма, которая дошла до насъ въ изданіяхъ in-folio и in-quarto? По всей вѣроятности, она была пересмотрѣна и расширена до своего теперешняго вида приблизительно, какъ мы увидимъ далѣе, въ 1606 г.
Въ folio 1623 г. она помѣщена между хрониками и трагедіями1, но не названа въ оглавленіи. Первыя три страницы 78, 79, 80 нумерованы, остальныя не имѣютъ пагинаціи. Это какъ бы служитъ указаніемъ на то, что сначала предполагалось помѣстить "Троила и Крессиду" вслѣдъ за "Ромео и Джульетой", которая заканчивается на страницахъ 76 и 79; затѣмъ слѣдуетъ "Тимонъ" съ 80-й страницы. Наша же драма помѣщена непосредственно за "Генрихомъ VIII", и за нею слѣдуетъ "Коріоланъ", начинающійся съ 1-ой страницы. Это указываетъ на нѣкоторое колебаніе относительно пьесы со стороны Юмминга и Конделя, товарищей Шекспира, издателей folio. Указанная выше пагинація дала поводъ Флэю высказать предположеніе въ своемъ "Shakespeare Manual" (1878) что "Троилъ и Крессида" задумана какъ pendant къ "Ромео и Джульетѣ".
Сидней Ли открылъ недавно экземпляръ folio 1623 г., который не оставляетъ сомнѣній въ томъ, что драма "Троилъ и Крессида" первоначально должна была слѣдовать за "Ромео и Джульетой". Какъ извѣстно, въ старинныхъ изданіяхъ часто замѣчается значительная разница между отдѣльными экземплярами одной и той же книги, чѣмъ и объясняется открытіе Сиднея Ли.
Лучшій обзоръ источниковъ нашей драмы сдѣланъ въ Shakespeare Jahrbuch, т. 6 (1871) профессоромъ В. Герцбергомъ. Онъ указываетъ, что въ средніе вѣка наиболѣе авторитетными источниками по исторіи троянской войны считались разсказы Дареса и Диктиса, выдававшихъ себя за современниковъ греческихъ и троянскихъ героевъ; изъ нихъ первый былъ родомъ изъ Фригіи, второй - критянинъ, товарищъ Идоменея. Диктисъ считался авторомъ исторіи троянской войны въ шести книгахъ, переведенной съ греческаго оригинала на латинскій языкъ нѣкіимъ Септиміемъ. Боги, по разсказу Диктиса, не вліяли на ходъ войны, и Троя пала вслѣдствіи измѣны Энея и Антенора. Троилъ, по этому разсказу, взятъ въ плѣнъ и умерщвленъ по приказу Ахилла долгое время послѣ смерти Гектора; любовной драмы въ разсказѣ Диктиса нѣтъ.
Ввиду стараній многихъ народовъ, отъ римлянъ до англичанъ включительно, доказать свое происхожденіе отъ троянцевъ, естественно, что второй изъ вышеназванныхъ авторовъ - Даресъ, называвшій себя фригійцемъ, возбуждалъ больше симпатій у читателей, чѣмъ кто либо изъ греческихъ авторовъ. Переводчикъ его выдавалъ себя за Корнелія Непота и переводъ его былъ посвященъ Саллюстію Криспу. Но вѣроятнѣе всего, что вся исторія выдумана мнимымъ переводчикомъ не позже 635 г., когда о ней говоритъ Исидоръ Севильскій, умершій въ этомъ году. По этому разсказу, Троилъ становится защитникомъ Трои послѣ смерти Гектора. Разсказъ въ высшей степени вялъ и блѣденъ, что отчасти объясняется непосильной задачей - охватить весь десятилѣтній періодъ осады Трои. Авторъ старается разными способами оживить и ввести въ него нѣкоторое разнообразіе. Между прочимъ онъ пишетъ портреты, изъ которыхъ особаго вниманія заслуживаетъ портретъ Бризеиды съ ея сросшимися бровями - съ этого времени сросшіяся брови стали считаться красивыми. Но любовной драмы нѣтъ и у Дареса. Она впервые появляется въ поэмѣ Бенуа де Сентъ Моръ (More), придворнаго трубадура Генриха II англійскаго, около 1160 г. Въ этой поэмѣ, "Histoire de la guerre de Troye", около 30000 стиховъ. Сентъ-Моръ вноситъ жизнь въ сухой остовъ Дареса. Дѣйствующія лица его поэмы преисполнены рыцарскихъ чувствъ, среди которыхъ, конечно, не можетъ отсутствовать любовь. Онъ заимствовалъ у Дареса образъ Бризеиды и сдѣлалъ ее дочерью Калхаса, которая остается въ Троѣ послѣ того, какъ ея отецъ перешелъ къ грекамъ (онъ, какъ и у Шекспира, представленъ въ поэмѣ троянцемъ). Троилъ страстно влюбленъ въ нее и она отвѣчаетъ ему взаимностью. Послѣ захвата Антенора, Калхасъ напоминаетъ греческимъ вождямъ объ обѣщанной ему наградѣ, и проситъ ихъ обмѣнять Антенора на его дочь. Греки на это соглашаются, и въ Трою отправляютъ Діомеда за Бризеидой. Такимъ образомъ всѣ основные мотивы любовной интриги въ "Троилѣ и Крессидѣ" уже имѣются въ этомъ раннемъ произведеніи.
Было бы слишкомъ долго слѣдить за интереснымъ развитіемъ этого сюжета втеченіе вѣковъ до того, какъ онъ вылился въ окончательную форму въ трагедіи Шекспира. Но укажемъ на одну изъ важнѣйшихъ стадій этого развитія, на Filostrato Боккачіо.
У Бокаччіо сюжетъ сталъ истинно поэтическимъ и пріобрѣлъ ту колоритность и психологическую глубину, которая сдѣлала его пригоднымъ для Чоусера и Шекспира. Гризеида Боккачіо поэтическій образъ его собственной возлюбленной. Она вдова и Троилъ впервые видитъ ее въ траурѣ въ храмѣ Паллады и сразу влюбляется въ нее. Она вначалѣ чиста, но становится жертвой хитраго Діомеда и послѣ того быстро и непоправимо падаетъ. Боккачіо вводитъ въ свой разсказъ Пандара въ качествѣ кузена Гризеиды, способствующаго встрѣчамъ любящихъ.
Слѣдующей стадіей въ разработкѣ сюжета была поэма Чоусера "Troylus and Creseyde" въ пяти книгахъ. Она написана около 1372 г. или на 20 лѣтъ позже, чѣмъ "Филострато" Боккачіо; точная дата появленія "Филострато" не извѣстна, но предполагаютъ, что она написана была около 1350 г. Отношеніе поэмы Чоусера къ Боккачіо выяснено Альфонсомъ Кисснеромъ, который доказываетъ, что поэма Чоусера вольный переводъ - насколько это было возможно - итальянской. Чоусеръ придалъ любовной исторіи Троила и Крессиды окончательную форму, въ которой она и перешла къ Шекспиру; ничего въ ней не было измѣнено ни Лидгатомъ, ни Какстономъ, разрабатывавшими этотъ сюжетъ послѣ Чоусера. Разсказомъ Какстона Шекспиръ пользовался въ драмѣ только поскольку онъ касается исторіи Гектора. Что его источникомъ для этой части драмы былъ именно Какстонъ, а не Лидгатъ, какъ утверждалъ Деліусъ, доказано д-ромъ Смолемъ (Small) въ его "Stage quarrel" (Breslau, Marcus). Онъ сравниваетъ имена въ прологѣ и въ пятомъ актѣ съ именами у Лидгата и Какстона и выясняетъ, что всѣ они взяты у Какстона.
Такимъ образомъ, что касается любовной интриги "Троила и Крессиды", то совершенно ясно, что она не имѣетъ ничего общаго съ классической древностью; сюжетъ этотъ - созданіе среднихъ вѣковъ и поэзіи трубадуровъ. У Шекспира не было никакого намѣренія написать пародію на Гомеровскій міръ въ этой части драмы, и его характеристики греческихъ героевъ и Гектора исключаютъ возможность подобной пародіи. Шекспиръ взялъ готовый сюжетъ, и теорія Ульрици объ умышленномъ пародированіи совершенно падаетъ.
"Троилъ и Крессида" состоитъ изъ трехъ переплетенныхъ между собой сюжетовъ: 1) любовная исторія Троила и Крессиды; 2) исторія Улисса; 3) исторія Гектора или поединка. Хотя до сихъ поръ не возникало сомнѣній въ принадлежности этой драмы Шекспиру, но многіе авторитетные критики сомнѣваются, чтобы декламаторскій тонъ шести сценъ (отъ 4 - 10) V акта могъ принадлежать Шекспиру. Ни одинъ изъ авторитетныхъ критиковъ новѣйшаго времени не рѣшается утверждать, что вся піеса цѣликомъ, съ этими сценами включительно - произведеніе Шекспира. Флэй въ своемъ "Shakespeare Manual" 1878 г. говоритъ слѣдующее: "я считаю, что въ драмѣ сплетены три сюжета, каждый изъ которыхъ былъ разработанъ отдѣльно, въ иной манерѣ и въ другое время, нежели два другіе. Первой была написана исторія Троила и Крессиды на основаніи Чоусеровской поэмы, затѣмъ исторія вызова Гектора Аяксу, ихъ поединокъ и убійство Гектора Ахилломъ на основаніи Какстоновскихъ "Трехъ разрушеній Трои". Позже всего написана была исторія хитрости Улисса, побудившаго Ахилла вернуться на поле битвы тѣмъ, что противъ него выступилъ Аяксъ. Этотъ эпизодъ написанъ послѣ появленія Чапмановскаго перевода Гомера, изъ котораго заимствованъ Терситъ, главное дѣйствующее лицо въ этой части драмы. Сидней Ли и д-ръ Смоль, въ изслѣдованіи, появившемся въ 1899 г., напротивъ того, считаютъ "Троила и Крессиду" пьесой, написанной сразу въ 1602 г. и принадлежащей всецѣло Шекспиру. Въ 1900 г. нижеподписавшійся помѣстилъ въ "Журналѣ Министерства Народнаго Просвѣщенія" статью, напечатанную послѣ того въ "Englische Studien", (30 В., Heft 1) за 1901 г., гдѣ доказываетъ, что Флэй былъ правъ, усматривая въ драмѣ три различныхъ сюжета. Но онъ считаетъ только слабыя семь сценъ пятаго акта, написанными другимъ авторомъ. Въ вышеупомянутой статьѣ доказывается путемъ сравненія со стихосложеніемъ пьесъ перваго періода, что "Троилъ и Крессида" въ исторіи любви героя и героини очень близко подходитъ по языку къ "Ромео и Джульетѣ". Найденный Сиднеемъ Ли экземпляръ folio, по которому видно, что первоначально драма "Троилъ и Крессида" должна была слѣдовать за "Ромео и Джульетой", въ значительной степени подкрѣпляетъ эту догадку, доказывая, что издатели folio полагали, какъ и Флэй, что "преданная и вѣрная Джульета" и "лживая, вѣроломная Крессида" дополняютъ одна другую. Тщательное разсмотрѣніе именъ собственныхъ показало особенность въ употребленіи слова "Ilium". Въ такой формѣ это слово появляется во всѣхъ сценахъ, касающихся любви Троила и Крессиды. Въ сценахъ же, заимствованныхъ у Какстона, видоизмѣняется въ "Ilion", а въ третьемъ сюжетѣ, въ исторіи Улисса, употребляется только названіе "Троя". Такъ какъ и метрическая форма мѣняется въ трехъ сюжетахъ, то самое естественное объясненіе разнородности пьесы, заключается въ слѣдующемъ: Шекспиръ написалъ около 1594-5 г., вскорѣ послѣ или до "Ромео и Джульеты", любовную исторію Троила и Крессиды. Это была пьеса, существовавшая въ 1602 г.; права на печатаніе ея и добивался такъ тщетно Робертсъ. Она же упоминается въ "Westward Ho", пьесѣ, представленной на Рождествѣ 1604 г., и, вѣроятно, извѣстной года за два до того. Въ "Westward Ho" (А. V, сц. 3) говорится: "этому нельзя помочь, почтенный Троилъ, и мнѣ столь же грустно, что вы сегодня будете лишены вашей лживой Крессиды, потому что здѣсь нѣтъ сэра Пандара, который провелъ бы васъ въ вашу комнату." Это мѣсто доказываетъ, что драма "Троилъ и Крессида" въ первоначальной формѣ была хорошо извѣстна около 1604 г. Но ни въ одной пьесѣ до 1609 г. нѣтъ какого либо намека на другія части содержанія драмы, кромѣ любовнаго эпизода. Въ той части, которую мы назвали исторіей Гектора, есть несомнѣнный намекъ на книгу Бэкона, "Advancement of Learning" (книга V), изданную въ 1605 году. Изъ намека явствуетъ, что эта часть была присоединена къ любовной исторіи не ранѣе конца 1605 или въ 1606 г. Около того же времени, или во всякомъ случаѣ не многимъ позже, какъ это доказывается особенностями стихосложенія, Шекспиръ началъ пересмотръ драмы. Онъ прибавилъ исторію Улисса, т. е. исторію несогласій въ греческомъ лагерѣ къ любовной интригѣ, но эта переработка обрывается съ концомъ третьяго акта. Мы должны поэтому предположить, что Шекспиръ отложилъ пьесу, и его труппа поручила другому драматургу закончить ее. Тотъ прибавилъ къ законченной уже исторіи Троила и Улисса исторію вызова, посланнаго Гекторомъ. Эта третья исторія была по всей вѣроятности написана современникомъ Шекспира, Марстономъ. Она имѣетъ всѣ особенности стиля и стиха Марстона, какъ доказываетъ тщательная свѣрка съ извѣстными его драмами.
Эта догадка, подтверждаемая очевидными доказательствами, объясняетъ необъяснимую ничѣмъ другимъ разнородность состава драмы. Что семь сценъ пятаго акта принадлежатъ другому автору - всѣ допускаютъ. Но стиль этихъ семи сценъ такой же, какъ и во всей исторіи Гектора, такъ что отсюда слѣдуетъ, что авторъ семи сценъ также авторъ исторіи Гектора. Много данныхъ говорятъ за то, что этотъ авторъ - Марстонъ. Ни одинъ писатель того времени не былъ такъ склоненъ, какъ Марстонъ, къ декламаціи, которая является наиболѣе характерной чертой "Троила и Крессиды". Это можетъ быть доказано сравненіемъ его "Parasitaster"'а съ тѣмъ, что мы приписываемъ ему въ нашей драмѣ. Есть поразительныя совпаденія въ мысляхъ и выраженіяхъ между нашей драмой и "Parasitaster"'омъ; вотъ почему наиболѣе простое и естественное объясненіе этого факта заключается въ предположеніи, что товарищи Шекспира поручили Марстону закончить пьесу, отложенную Шекспиромъ. Наша догадка, объясняющая, почему актеры-издатели folio 1623 года сначала затруднились включить "Троила и Крессиду" (какъ это явствуетъ изъ отсутствія пагинаціи въ печатномъ текстѣ) и объясняющая также ихъ колебанія относительно порядка ея помѣщенія, сильно подтверждается и несомнѣннымъ несходствомъ стиха въ трехъ частяхъ драмы. Но главное подтвержденіе - въ характеристикахъ дѣйствующихъ лицъ. Участники любовной драмы написаны совершенно въ манерѣ раннихъ пьесъ Шекспира. Они относятся къ эпохѣ "Ромео и Джульеты", "Двухъ веронцевъ" и "Венеціанскаго купца". Къ тому же, лица, дѣйствующія въ этой части, не появляются ни въ одной изъ двухъ остальныхъ, а герои исторіи Гектора появляются только въ сценѣ прихода троянцевъ въ греческій лагерь. Наконецъ, исторія Улисса рѣзко отличается отъ двухъ остальныхъ частей драмы и относится вполнѣ къ періоду великихъ трагедій. Эта часть тѣсно связана съ "Королемъ Лиромъ" въ изображеніи чувствъ. Многое изъ того, что говоритъ Эдгаръ въ "Лирѣ", повторяется Улиссомъ въ нашей драмѣ. Въ особенности протестъ противъ астрологическихъ и иныхъ суевѣрій и раціоналистическое пониманіе жизни роднитъ эти два лица между собою и поражаетъ читателя, какъ проявленіе однихъ и тѣхъ же философскихъ взглядовъ на жизнь. Подробный анализъ психологіи главныхъ дѣйствующихъ лицъ нашей драмы подтверждаетъ истину сказаннаго нами. Правдивый, вѣрный Троилъ вполнѣ напоминаетъ вѣрнаго и постояннаго Валентина изъ "Двухъ веронцевъ". Его правдивость и постоянство выдвинуты съ такой же яркостью, какъ тѣ же черты у Валентина, и тѣмъ же самымъ способомъ - т. е. при помощи контрастовъ. Валентинъ противопоставляется Протею, Троилъ Крессидѣ. Чувственность, сильно подчеркнутая въ характерѣ Троила, отсутствуетъ у Валентина, но это черта, свойственная большинству героевъ драмъ перваго періода и проявляется даже въ самой поздней изъ пьесъ перваго періода - "Венеціанскомъ купцѣ" въ лицѣ Бассаніо (А. I, сц. 2.)
Есть нѣкоторая необтесанность въ Валентинѣ, которая проявляется наиболѣе ясно въ его писаніи тяжелыхъ стиховъ Сильвіи, (А. III, сц. 1), а также въ томъ, какъ онъ ошибается относительно Сильвіи, характеръ которой ему становится понятнымъ только послѣ разъясненія Спида во 2-мъ актѣ (сц. I). Эта черта соотвѣтствуетъ открытости и искренности характера Валентина. Троилъ проявляетъ свою несвѣтскость въ предостереженіи Крессидѣ (А. IV, сц. 3).
У юныхъ грековъ много
Достоинствъ. Знай - они любезны, щедро
Надѣлены дарами какъ природы,
Возвышенной искусствомъ, такъ и долгимъ
Заботливымъ, изящнымъ воспитаньемъ.
Меня страшить, - какое впечатлѣнье
Произведутъ и новизна и прелесть
Ихъ личностей на бѣдную Крессиду?
Увы - предчувствіе, какъ злая гидра,
Мнѣ не даетъ покоя.
Оба они, очевидно, созданы по одному образцу и относятся къ одному и тому же періоду творческой жизни поэта. Единственный разъ, когда Троилъ появляется въ позднѣйшей части пьесы - это сцена, въ которой Улиссъ убѣждаетъ его въ предательствѣ Крессиды. Въ этой сценѣ онъ только яростно негодуетъ на ея измѣну (конецъ IV и начало V акта). Очень трудно опредѣлить, кому принадлежитъ эта сцена; по всей вѣроятности, въ ней принимали участіе оба автора. Отчасти она производитъ впечатлѣніе юношескаго творчества, отчасти относится къ болѣе зрѣлому періоду. Во всякомъ случаѣ она ничего не прибавляетъ къ характеристикѣ Троила, вполнѣ законченной въ предъидущихъ актахъ. Въ ней Шекспиръ почти не уклоняется отъ изложенія Чоусера. Въ изображеніи Крессиды онъ значительно отступаетъ отъ характеристики Чоусера, рисующаго ее въ привлекательномъ видѣ даже послѣ ея паденія. Шекспиръ, напротивъ того, безжалостно раскрываетъ ея природную порочность. Въ любовной драмѣ она представлена ловкой кокеткой и грубочувственной натурой. Въ IV актѣ (сц. 5), написанной отчасти Шекспиромъ, отчасти Марстономъ, Улиссъ даетъ ея точную характеристику, завершающуюся словами:
Я знаю ихъ, безстыжихъ, что способны
То предлагать, чего у нихъ не проситъ
Пока никто, и записную книжку,
Куда въ разбродъ занесены ихъ мысли,
Открыть предъ каждымъ, кто читать умѣетъ.
Какъ грязныя случайности отрепья,
Какъ дочерей разгула, всѣ должны бы
Ихъ презирать...
Это совершенно соотвѣтствуетъ широкому знанію людей и жизни, которое Шекспиръ приписываетъ Улиссу, что побуждаетъ меня приписать приведенное мѣсто Шекспиру, несмотря на то, что оно написано ри?мованными стихами. Послѣдній разъ Крессида появляется во 2-й сценѣ V-го акта, гдѣ она выражаетъ нѣкоторое сожалѣніе о томъ, что покинула Троила, но въ то же время высказываетъ твердую рѣшимость остаться при своемъ второмъ избранникѣ. Шекспировскій Пандаръ еще болѣе далекъ отъ Чоусеровскаго образца, чѣмъ Крессида. Онъ все болѣе и болѣе нравственно падаетъ по мѣрѣ развитія дѣйствія, и въ концѣ драмы становится профессіональнымъ сводникомъ - такимъ, что его имя стало нарицательнымъ для человѣка, занимающагося этимъ ремесломъ. Въ folio 1623 г. мы находимъ въ его словахъ, обращенныхъ къ Троилу доказательство, что первоначальная драма, т. е. исторія Троила и Крессиды, заканчивалась на 3-й сценѣ V акта:
Входитъ Пандаръ.
Пандаръ. Слышишь ли, принцъ, слышишь?
Троилъ. Что такое?
Пандаръ. Письмо отъ бѣдняжки Крессиды. (Передаетъ свитокъ).
Троилъ. Прочтемъ.
Пандаръ. Ахъ, эта шкурина дочь, чахотка. Какъ она, шкурина дочь, мучитъ меня, а не менѣе ея мучатъ нелѣпыя неудачи этой дѣвчонки. По той ли, или другой причинѣ, а мнѣ придется на дняхъ распрощаться со всѣми вами. Потомъ глаза у меня слезятся; а ломота въ костяхъ доходитъ до того, что, не умѣй я ругаться да богохульствовать, право, не зналъ бы, что на это сказать или подумать. (Троилу). Что она пишетъ?
Троилъ.
Слова, слова, одни слова пустыя, -
И ничего, что трогало бы сердце;
Другому отдано, какъ видно, чувство.
(Разрываетъ письмо и бросаетъ вверхъ клочки).
Лети жъ, лети на вѣтеръ и по волѣ
Его кружись, вертись и измѣняйся...
Да, мной она безжалостно играетъ.
Другого же любовью награждаетъ.
Это все есть во всѣхъ изданіяхъ. Но въ folio прибавлено еще слѣдующее:
Пандаръ. Нѣтъ, выслушайте раньше...
Троилъ. Убирайся, братецъ-прислужникъ, низость и позоръ отнынѣ пусть преслѣдуютъ тебя всю твою жизнь и живи навсегда съ такимъ именемъ. (Hence brother lackie, ignomie and shame pursue thy life and live aye with thy name).
Это первоначальное заключеніе пьесы было исправлено Марстономъ. Если сравнить теперешнее окончаніе съ прежнимъ, то самымъ важнымъ измѣненіемъ является перемѣна стиха: "Hence, broker, lackie, ignomy and shame".
Замѣна слова "brother" другимъ, "broker", допускаетъ продположеніе, что Марстонъ имѣлъ въ рукахъ экземпляръ первоначальной пьесы и замѣтилъ искаженіе, вкравшееся въ текстъ.
Изъ другихъ лицъ, относящихся къ любовной драмѣ ни одно не представляетъ чего либо выдающагося.
Изъ дѣйствующихъ лицъ, вставленныхъ Шекспиромъ въ драму при пересмотрѣ ея, наиболѣе значительное и характерное - Улиссъ. Основная черта его, какъ сказано выше, большая жизненная мудрость и знаніе людей. Но мудрость Улисса не будитъ въ немъ любви къ людямъ. Напротивъ того, онъ пользуется ею главнымъ образомъ для преслѣдуемыхъ имъ цѣлей. Въ этомъ отношеніи, какъ и въ своей жизненной философіи, онъ представляетъ большое сходство съ другимъ лицомъ изъ "Короля Лира" Эдмундомъ. Но онъ пользуется людьми не для своей личной выгоды, а въ интересахъ дѣла, которому посвятилъ себя. Онъ стоитъ по-уму выше всѣхъ остальныхъ грековъ, даже выше Нестора, который читаетъ Крессиду только "смышленой женщиной". Несторъ и Агамемнонъ, не говоря о Менелаѣ и остальныхъ, стушевываются передъ выдающимся умомъ Улисса.
Стоитъ задуматься надъ тѣмъ, почему Ахиллъ выставленъ Шекспиромъ въ такомъ несимпатичномъ видѣ. Ульрици видитъ въ этомъ подтвержденіе своего предположенія, что драма задумана какъ пародія. Но, какъ уже указано, не слѣдуетъ забывать, что греческій герой почерпнутъ не изъ греческаго источника, а изъ произведенія среднихъ вѣковъ, когда принято было низводить все греческое и восхвалять троянцевъ. Единственное лицо, навѣянное Иліадой, - Терситъ. Только семь пѣсенъ Иліады, и то не въ послѣдовательномъ порядкѣ, появились по англійски, когда написана была наша драма. Но Терситъ только намѣченъ Гомеромъ; въ драмѣ же онъ низведенъ до глубинъ паденія и стоитъ на одной ступени съ Пандаромъ. Онъ такъ же ненавидитъ и презираетъ людей, какъ Тимонъ А?инскій, но въ немъ нѣтъ величія Тимона. Въ рукахъ Марстона, въ IV и V актахъ, Терситъ въ значительной степени утрачиваетъ свой умъ и становится отвратительнымъ. Это особенность всѣхъ дѣйствующихъ лицъ этой драмы, намѣченныхъ Шекспиромъ и разработанныхъ Марстономъ. Гекторъ отличается скромностью въ замыслѣ Шекспира, но при встрѣчѣ съ Ахилломъ онъ соперничаетъ съ нимъ въ напыщенности и ярости. Напыщенность - особенность всѣхъ характеровъ Марстона, какъ я выяснилъ въ статьѣ о "Троилѣ и Крессидѣ" въ "Журналѣ Министерства Народнаго Просвѣщенія" (ноябрь, 1900 г.), гдѣ собранъ обширный матерьялъ для сравненія извѣстныхъ пьесъ Марстона съ приписываемыми ему здѣсь сценами въ драмѣ Шекспира. Не только Гекторъ и Ахиллъ, но Діомедъ, Эней, и даже мудрый Несторъ обнаруживаетъ склонность къ напыщенности (А. V, сц. 5). Улиссъ тоже не чуждъ этой черты, и въ той же сценѣ (стихи 30-42) есть много слѣдовъ ея. Правда, онъ говоритъ объ Ахиллѣ, а не о себѣ, какъ другіе, но тонъ, все таки, остается напыщеннымъ.
И именно это ослабленіе пьесы къ концу и не позволяетъ допустить, чтобы Шекспиръ былъ отвѣтствененъ за ея напыщенность. Даже убѣжденные поклонники поэта охотно допускали, что послѣднія семь сценъ не имъ написаны. Но кто точно прослѣдитъ за развитіемъ характеровъ и сравнитъ ихъ между собой въ пятомъ актѣ и въ части, приписываемой Марстону въ предшествующихъ актахъ, убѣдится, что та же напыщенность, которая портитъ послѣднее дѣйствіе, искажаетъ ихъ и въ предшествующихъ. Для того, чтобы помочь всякому, кто займется такимъ изслѣдованіемъ, я даю таблицу съ раздѣленіемъ драмы на то, что написано Шекспиромъ раньше, на то, что написано имъ позже и на то, что принадлежитъ Марстону. Такая таблица, конечно только приблизительно соотвѣтствуетъ дѣйствительности. Но и въ такомъ видѣ она можетъ помочь разобраться въ этой, самой запутанной по составу, драмѣ Шекспира1).
Нельзя также точно установить относительно Марстона, какъ относительно Бомонта, Флетчера, Джонсона и другихъ, что актеры королевской труппы приглашали его писать для своего театра. Но однако фактъ, что Вилькинсъ написалъ 1-ый и 2-ой акты "Перикла", хотя тоже нельзя доказать, что онъ когда либо былъ приглашенъ писать для этого театра. Въ такихъ случаяхъ нельзя добиваться несомнѣнныхъ доказательствъ и нужно ограничиваться наиболѣе вѣроятными предположеніями.
Робертъ Бойль 2).
1) Шекспиръ (ранній періодъ): Исторія любви Троила и Крессиды. I актъ: сц. 1-9 до 107 стиха: сцена 2-ая, - цѣликомъ. III актъ: сцена 1-ая и 2-ая - цѣликомъ. IV актъ: сцена 2, 3, 4-ая - цѣликомъ: сцена 4-я, стихи отъ 1-110. Сцена 5-я: стихи отъ 27-293, измѣнены Шекспиромъ позже. V актъ: сцена 3, отъ ст. 97-112 (первоначальный конецъ пьесы).
Шекспиръ (позднѣйшiй періодъ). Исторія несогласій въ греческомъ лагерѣ: I актъ, сц. 3-я, 1-212 и 310-392. II актъ, сцена 1-ая, 1-132; сц. 3-я - вся. III актъ, сц. 3-я, - цѣликомъ.
Марстонъ. Исторія Гектора, I актъ, сц. 1-я, 108-119. Сц. 3-я, 213-310. II актъ, сц. 1-я, 134-141; сц. 2-я - вся. IV актъ, сц. 1-я - вся. Сц. 4-я, 111-150, сц. 5-я - вся (за исключеніемъ нѣсколькихъ стиховъ первоначальной пьесы пересмотрѣнныхъ Шекспиромъ).
V актъ: сц. 1-я - вся, сц. 3-я, 1-96, сц. 4-я - вся и конецъ пятаго акта. По этому раздѣленію Шекспиру принадлежатъ около 1100 стиховъ ранняго періода и около 740 позднѣйшаго, а Марстону почти 1200 стиховъ.
2) Переводъ (Зин. А?. Венгеровой) съ рукописи. Статья написана для нашего изданія. Авторъ - одинъ изъ видныхъ современныхъ шекспирологовъ, до извѣстной степени принадлежитъ и русской ученой средѣ. Шотландецъ по происхожденію (р. 1842), Робертъ Ивановичъ Бойль живетъ около 30 лѣтъ въ Россіи, былъ лекторомъ англійскаго языка въ Дерптскомъ Унив., а теперь состоитъ профессоромъ англ. яз. въ Академіи Генеральнаго Штаба и Annenschule. Ред.