«БУРЯ МГЛОЮ НЕБО КРОЕТ»
Непостижимое созданье человек. Л. Толстой
— Сергей Сергеевич, я остаюсь здесь! Пилюля обратного роста в ваших руках. Возвращайтесь! Возвращайтесь к людям!
Он посмотрел на меня долгим взглядом, точно впервые заметил меня в этой стране, и резко спросил:
— Слушайте, гость, как вас зовут?
Я назвал себя и продолжал:
— Я прошу, Сергей Сергеевич: возвращайтесь. Может быть, вы на грани какого-то великого открытия.
— Хочу ли я к людям? — сказал точно про себя Думчев.
При этом он закрыл глаза и тихо-тихо стал петь: «Буря мглою небо кроет…»
Но песня ему не удавалась. Он сбивался. Опять начинал очень старательно, но снова сбивался: «Буря мглою..; буря… небо кроет…»
— Видите, — сказал Думчев с великой горечью: — любимую песню потерял.
Тут я начал петь. Думчев стал было подпевать, но сразу же сбился и с грустью замолчал.
Грусть его стала мне понятной. Он ведь был музыкантом.
Чтобы отвлечь его от печальных мыслей, я напомнил:
— Вы в письмах своих обещали: «Вернусь и обогащу человечество новыми открытиями».
— Да, обещал, — сказал он твердо, — и это обещание сдержу… Обогащу людей новыми открытиями. Да, я вернусь. Войду в свой дом. Возьму с полки томик стихов Пушкина: «Моей души предел желанный…»
— Сергей Сергеевич! — воскликнул я. — Чуть я увидел вас, как сразу же захотелось сказать: ведь люди… наша страна, куда вы вернетесь… все переменилось… Все хотел сказать, но… собирался… откладывал… и вот сейчас…
Думчев прервал меня:
— Потом спрошу вас обо всем этом… потом, не сразу… Сейчас я еще не все понимаю… здесь… так трудно все это понять. Вернуться?..
И Думчев задумался. Я увидел в его глазах новое выражение какой-то теплоты и мягкости. И понял: он решил вернуться к людям.
И я тихо сказал ему:
— Там, среди людей, все годы вас ждет родная душа, Надежда Александровна Булай. Все годы ждет.
— Как, как? — переспросил он. — Она все годы ждет? Годы?..
— Да! Все годы!
— Как же так? Не годы, а тысячи лет прошло.
— Десятки лет, — не удержался я.
— Десятки лет? — переспросил он с необычным удивлением и беспокойством.
— Среди людей к вам очень скоро вернется ощущение реальных масштабов времени и пространства.
— Масштабы… — повторил он с горечью. — О, эти масштабы!.. Помню… читал: Гулливер долго пробыл в стране лилипутов, а когда вернулся в Лондон, все не мог привыкнуть к людям, найти свои масштабы, боялся раздавить экипажи и людей, а кучера стегали его кнутом…
Нет, я остаюсь здесь. Здесь мне осталось еще жить миллиарды дыханий. Слышите? Миллиарды дыханий! Я многое открою. Буду вам об этом писать. Вы будете передавать людям мои открытия… Вы! Вы возвращайтесь! А меня… меня… здесь где-то, в этой Стране Дремучих Трав, поджидает жук могильщик. Он меня и закопает и похоронит. Довольно, прощайте!
Думчев протянул руку. На открытой ладони лежала пилюля обратного роста.
Я не принял пилюлю, отвернулся и сказал Думчеву:
— Никогда!