Управляющій сэра Обри.
Сдѣлавши тотъ отчаянный шагъ, который еще за нѣсколько дней онъ считалъ немыслимымъ для себя, сэръ Обри былъ похожъ на человѣка, попавшаго въ сѣти какого-то чародѣя. Онъ съ лихорадочной быстротой спѣшилъ безповоротно закрѣпить новую связь свою. Внутреннее убѣжденіе, что весь свѣтъ,-- или весь его мірокъ, что было тождественно -- станетъ порицать его новый жизненный планъ, подстрекало его завершить дѣло, затѣянное имъ въ минуту увлеченія. Мѣшкать было невозможно на томъ пути, на который онъ теперь выступилъ.
-- Если я дамъ время жителямъ Гедингема и Монкгемптона сплетничать объ этомъ событіи, они до смерти замучать меня своими толками, сказалъ онъ себѣ. Единственное средство предупредить толки, это ускорить нашу свадьбу.
Міръ сэра Обри былъ очень невеликъ, почти такъ же ограниченъ, какъ и мірокъ Сильвіи Керью. Однакожъ, были нѣкоторыя личности въ этомъ небольшомъ міркѣ, мнѣніемъ которыхъ онъ дорожилъ, несмотря на то, что то были люди, стоявшіе ниже его по общественному положенію, и ихъ одобреніе или неодобреніе, казалось, должно было бы мало безпокоить его.
Тѣ два лица, о которыхъ онъ болѣе всего думалъ въ эту критическую эпоху своей жизни, были люди, самое существованіе которыхъ находилось до нѣкоторой степени въ зависимости отъ его малѣйшаго каприза. Одинъ изъ нихъ былъ Шадракъ Бэнъ, его повѣренный въ дѣлахъ, вмѣстѣ съ тѣмъ управлявшій его помѣстьями, а другой -- камердинеръ его, Жанъ Гепленъ.
Полстолѣтія тому назадъ повѣренными въ семейныхъ дѣлахъ фамиліи Перріамовъ была старинная фирма въ Линкольнсъ-Иннѣ. Люди эти, принадлежавшіе въ юридической аристократіи, совершали всѣ дѣла съ важною медлительностью, хранили всѣ документы, завѣщанія и брачныя условія своихъ кліентовъ въ большихъ желѣзныхъ сундукахъ, казавшихся недоступными для простыхъ смертныхъ,-- такъ неохотно они для нихъ открывались. Словомъ, то были важныя и почтенныя личности. Такимъ образомъ, полстолѣтія назадъ, владѣлецъ Перріама счелъ бы унизительнымъ для своего достоинства обратиться къ мѣстному юристу. Онъ держалъ управляющаго, джентльмена по рожденію и воспитанію, но не юриста; а всѣ договоры и контракты, заключаемые во владѣніяхъ Перріама, писались и совершались съ свойственными имъ проволочками у гг. Ферретъ и Тэпъ, въ Линкольнсъ-Иннѣ. Однакожъ, сэръ Эндрю Перріамъ, отецъ сэра Обри, сдѣлалъ нѣкоторыя перемѣны въ этомъ отношеніи. То былъ человѣкъ разсчетливый и даже скуповатый, и вступивъ во владѣніе своимъ родовымъ имѣніемъ, онъ вскорѣ пришелъ къ убѣжденію, что величайшее удовольствіе, которое онъ можетъ извлечь изъ пользованія имъ, это -- расширеніе своихъ владѣній. Онъ прикупалъ тамъ полоску лѣса, тутъ одинъ или два участка пахатной земли, и съ теченіемъ времени, увидѣвъ на планѣ, что пограничная линія его владѣній значительно расширилась, созналъ, что жилъ не даромъ.
Сэръ Эндрю вскорѣ пришелъ къ заключенію, что несовсѣмъ удобно держать джентльмена-управляющаго, который охотится по три дня въ недѣлю въ охотничью пору, и держитъ экипажъ съ лошадьми для своей жены и дочерей. Такой управляющій недостаточно строгъ съ арендаторами и слишкомъ охотно запускаетъ руку въ карманъ своего довѣрителя подъ предлогомъ ремонта и улучшеній, вмѣсто того, чтобы выжимать послѣдній сокъ изъ арендаторовъ; словомъ, будучи избалованъ собственною обезпеченною жизнью, онъ черезчуръ снисходителенъ и преступно равнодушенъ въ интересамъ своего довѣрителя. Получая хорошее жалованье и пользуясь, слѣдовательно, обезпеченнымъ доходомъ, онъ не подвергался никакимъ колебаніямъ, даже въ томъ случаѣ, если иная ферма оставалась не арендованной или кто-либо изъ арендаторовъ оказывался банкротомъ. Это, по мнѣнію сэра Эндрю, было радикальной ошибкой въ отношеніяхъ хозяина и управляющаго. Онъ также пользовался даровымъ помѣщеніемъ, а домъ, въ которомъ онъ жилъ, полученный въ приданое леди Перріамъ, просторный, старинный господскій домъ Елисаветинскихъ временъ, съ обширными садами, огородами и лугами, можно было отдавать въ наймы фунтовъ за двѣсти въ годъ. Это, по мнѣнію сэра Эндрю, завершало рядъ ошибокъ.
Открывши слабыя стороны своей дѣловой обстановки, сэръ Эндрю началъ придумывать, какъ пособить горю, и очень скоро нашелъ средство. Джентльмену-управляющему было отказано безъ дальнѣйшихъ разговоровъ; домъ былъ отданъ въ наемъ разбогатѣвшему монкгемптонскому лавочнику; а сборъ доходовъ и составленіе контрактовъ и арендныхъ условій онъ поручилъ м-ру Бэну, стряпчему въ Монкгемптонѣ. Этотъ хитрый, дѣятельный, ловкій и неутомимый джентльменъ быстро пріобрѣлъ большое вліяніе надъ своимъ довѣрителемъ. Юристы въ Линкольнсъ-Иннѣ перестали завѣдывать владѣніями Перріамовъ -- всѣ документы, контракты и условія выскользнули изъ ихъ цѣпкихъ рукъ, и всѣ дѣла сэра Эндрю были переданы м-ру Бэнъ. Когда сэръ Эндрю совершалъ свое духовное завѣщаніе, то м-ръ Бэнъ его составлялъ, а его секретарь засвидѣтельствовалъ подпись.
Годы проходили незамѣтно, и сэръ Эндрю отошелъ къ праотцамъ, довольный до послѣдней минуты управленіемъ м-ра Бэна. Десять лѣтъ спустя послѣ смерти его покровителя -- или, какъ вульгарно выражались въ Монкгемптонѣ, человѣка, выведшаго его въ люди -- м-ръ Бэнъ тоже переселился къ предкамъ, въ скромную могилу на Монкгемптонскомъ кладбищѣ. Сынъ его, человѣкъ лѣтъ тридцати, наслѣдовалъ его управительство въ Перріамѣ, а сэръ Обри, который, при отцовской любви къ деньгамъ, не унаслѣдовалъ его дѣловыхъ способностей, радъ былъ довѣриться администратору, дѣйствія котораго клонились всегда къ пользѣ его довѣрителя. Во всякомъ случаѣ, Шадракъ Бэнъ былъ лучшій администраторъ, чѣмъ отецъ его, такъ какъ съ четырнадцатилѣтняго возраста, по выходѣ изъ Монкгемптонскаго приготовительнаго училища, Перріамскія владѣнія сдѣлались единственной, всепоглощающей заботой его ума. Онъ понималъ, что въ нихъ заключается главное наслѣдство, которое ему придется получить, такъ какъ зналъ, что небольшія сбереженія, которыя отецъ его могъ откладывать изъ своихъ доходовъ, должны пойти въ раздѣлъ между двумя сыновьями и тремя дочерьми, между тѣмъ какъ управленіе владѣніями Перріама должно достаться ему, какъ старшему сыну, нераздѣльно. Питеръ, младшій сынъ, воспитывался въ мѣстной школѣ баптистскихъ проповѣдниковъ, былъ ревностнымъ баптистомъ, и добивался почетной должности проповѣдника при небольшой часовнѣ въ Уатеръ-Лэдѣ, одномъ изъ закоулковъ Монкгемптона. Семейство Бэнъ принадлежало къ баптистамъ съ самаго основанія этой секты.
Шадракъ Бэнъ зналъ каждую пядь земли въ помѣстьяхъ сэра Обри. Съ вершины отдаленной горы могъ онъ указать кончикомъ своего хлыста каждый кустикъ, кочку, пригорокъ или тополь, обозначавшіе границу владѣній сэра Обри.-- Отецъ сторговалъ вонъ ту залежъ, въ шестнадцать слишкомъ акровъ, которая пріобрѣтена почти за безцѣнокъ, говаривалъ онъ съ гордостью.--Видите эти три тополя въ углу? Это наша граница. Нѣтъ ничего лучше тополей, чтобъ означать пограничныя линіи -- растутъ быстро и не слишкомъ тѣнисты.
М-ръ Бэнъ хорошо зналъ сельское хозяйство, хотя его непосредственная и личная опытность въ агрономіи ограничивалась обработкою небольшого огорода, фруктоваго сада и луга, расположенныхъ позади его четырехугольнаго, прочнаго домика въ Гай-Стритѣ, въ Монкгемптонѣ. Но онъ прочелъ всѣ лучшія сочиненія по агрономіи; ему не было еще и двадцати лѣтъ, какъ онъ уже ознакомился со всѣми усовершенствованіями по части земледѣльческихъ орудій, осмотрѣлъ всѣ фермы на суточномъ разстояніи отъ Монкгемпгона, объѣзжалъ съ отцомъ Перріамскія помѣстья при всякомъ удобномъ случаѣ; а вѣрность взгляда, ясность пониманія и познаніе предмета дѣлали его такимъ же хорошимъ агрономомъ, какъ и дѣльнымъ юристомъ. Вотъ человѣкъ былъ теперь полнымъ хозяиномъ въ Перріамѣ относительно всѣхъ практическихъ вопросовъ. Степень доходности имѣнія и фермерское хозяйство были такъ же мало знакомы сэру Обри, какъ и схороненныя сокровища Трои. Пока доходы получались аккуратно и не сокращались, онъ былъ вполнѣ доволенъ. Живописный и благоустроенный видъ его владѣній услаждалъ его взоры, когда верхомъ на своемъ гнѣдомъ Сплинтерѣ онъ проѣзжалъ по тѣнистымъ тропинкамъ, перерѣзавшимъ его земли. Въ одномъ только они не сходились съ м-ромъ Бэномъ. Сэръ Обри не позволялъ рубить ни одного дерева, между тѣмъ какъ Шадракъ въ глубинѣ души своей стоялъ за систему расчистокъ, и угрюмо ворчалъ на великолѣпные старые дубы и раскидистые буки, придававшіе такую красоту ландшафту, и истощавшіе почву. Шадраку Бэнъ повезло въ жизни. Онъ женился рано и довольно выгодно, хотя семейство Бэновъ и считало, что Шадракъ вступилъ въ неравный бракъ, женясь на старшей дочери Уилліама Докеръ, Монкгемптонскаго торговца мелочными и колоніальными товарами, которыми онъ снабжалъ всѣ мѣстныя собранія и публичныя учрежденія; вообще же онъ болѣе занимался оптовой, чѣмъ розничной торговлей.
М-ръ Докеръ умеръ вскорѣ послѣ замужства дочери, и м-съ Бэнъ получила свою наслѣдственную часть въ шесть тысячъ фунтовъ стерлинговъ. Эти деньги, употребленныя съ толкомъ на покупку недвижимой собственности, приносили пятьсотъ фунтовъ годового дохода. Такимъ образомъ, Шадракъ сталъ въ нѣкоторой степени обезпеченнымъ человѣкомъ, и Монкгемптонъ достойно оцѣнилъ это обстоятельство. Его домъ былъ однимъ изъ лучшихъ въ городѣ, садъ -- образецъ благоустроенности, кабріолетъ чистъ и блестящъ, какъ будто только-что вышелъ изъ рукъ каретника, лошади -- онъ никогда не ѣздилъ на одной и той же два дня къ-ряду--были хорошо вычищены и выхолены. Прислуга жила у него годами; дѣти были хорошо одѣты, просто, безъ вычуръ и безъ излишняго вниманія къ непостоянству моды. Его фамильная скамья въ Уатеръ-Энской часовнѣ представляла зрѣлище, которымъ гордились Монкгемптонскіе баптисты.
Сэръ Обри Перріамъ, размышляя въ настоящемъ случаѣ о Шадракѣ Бэнѣ, о его черствыхъ дюжинныхъ взглядахъ на вещи, его закоренѣломъ предубѣжденіи противъ всего, что служитъ къ украшенію, его полномъ равнодушіи къ красотѣ, и представляя себѣ, какъ этотъ человѣкъ приметъ извѣстіе о предполагаемомъ бракѣ пятидесятисемилѣтняго старца съ дѣвушкою девятнадцати лѣтъ, ничѣмъ не отличающейся, въ глазахъ пошлой толпы, кромѣ очаровательной наружности, чувствовалъ, что сердце его замирало, и сознавалъ, что ему предстоитъ очень непріятная обязанность объявить м-ру Бэну о женитьбѣ своей на Сильвіи Керью.
Тѣмъ не менѣе необходимо было сообщить объ этомъ обстоятельствѣ управляющему и повѣренному въ дѣлахъ еще до свадьбы. Хотя у Сильвіи и не было никакого состоянія, а все же неизбѣжно было составить какой-нибудь брачный контрактъ, а этого никому не поручишь, кромѣ все того же м-ра Бэна. Камердинеръ его, Жанъ Гепленъ, былъ вторымъ лицомъ, пріобрѣтшимъ болѣе сильное вліяніе на своего господина, чѣмъ это было бы желательно сэру Обри. Пожилой холостякъ, имѣющій небольшой крутъ знакомства, и проводящій нѣсколько мѣсяцевъ въ году въ тѣсномъ помѣщеніи парижскихъ антресолей, склоненъ обращаться съ своимъ слугой, какъ съ товарищемъ. По умственному развитію, Гепленъ былъ гораздо выше своего положенія. Онъ читалъ довольно много, хотя урывками, горячо интересовался европейской политикой, и былъ даже, вообще говоря, развитѣе своего господина. Когда сэру Обри хотѣлось поговорить, то онъ не могъ найти болѣе достойнаго собесѣдника, какъ его слуга.
Такимъ образомъ, за послѣднія двадцать лѣтъ, Жанъ Гепленъ жилъ съ своимъ бариномъ въ тѣсномъ товариществѣ. Сочувствующему ему Жану высказывалъ сэръ Обри свои философскія воззрѣнія на жизнь и человѣчество, отмѣченныя міросозерцаніемъ стараго холостяка. Неоднократно повторялъ онъ Жану, что онъ слишкомъ высоко цѣнитъ преимущества одинокаго человѣка, чтобъ промѣнять ихъ на невѣдомыя радости семейной жизни. Они вмѣстѣ осмѣивали безуміе пожилого семьянина, съ тѣмъ цинизмомъ, который свойственъ людямъ, основывающимъ свои воззрѣнія на жизнь на суетномъ остроуміи и разсудочности, да на сочиненіяхъ самаго блестящаго и суетнаго остроумца, когда-либо существовавшаго на свѣтѣ -- Вольтера. Сознаться предъ Жаномъ Гепленомъ, что онъ влюбился и собирается жениться на предметѣ своей страсти, будетъ даже еще унизительнѣе, чѣмъ повѣдать объ этомъ Шадраку Бэну.
-- Но, размышлялъ сэръ Обри, къ счастію, нѣтъ никакой необходимости, чтобъ Гепленъ зналъ о моей женитьбѣ ранѣе того, какъ фактъ совершится. А тогда будетъ уже поздно ворчать!