По Вильки Коллинзу.

Прологъ.

Слѣдующее объявленіе появилось въ "Times" 17 іюня 1845 г.

"Требуются.-- Нѣсколько молодыхъ людей для легкой, хорошей работы. Адресоваться въ Ж. В. П. О."

Въ той же газетѣ отъ того же числа, только на другомъ столбцѣ стояло:

"Отдается въ наймы удобный и изящный семейный домъ подъ No 27, Лимгоузъ-Родъ, въ Польтнейвиллѣ; дешево отдадутъ респектабельному наемщику, если таковой найдется немедленно, такъ какъ семейство уѣзжаетъ на Континентъ".

Еще на другомъ столбцѣ, въ числѣ мѣстныхъ извѣстій:

"Пропажа. Неизвѣстный, пожилой джентльменъ недѣлю тому назадъ вышелъ изъ своей квартиры, на Кентъ-Родѣ, и съ тѣхъ поръ о немъ ничего не слышно. Онъ не оставилъ ничего, что бы могло датъ понятіе о его личности, кромѣ чемодана съ двумя рубашками, помѣченными: 209, Вордъ".

Отыскать связь между таинственнымъ исчезновеніемъ пожилого господина и анонимнымъ сообщеніемъ, связь этихъ двухъ случаевъ съ отдачею въ наймы удобнаго дома для семейства, и глубокою тайною, которою окружены эти три приключенія, будетъ задачею для пишущаго эту повѣсть.

Болѣзненный молодой человѣкъ, въ очкахъ, въ шляпѣ съ большими полями, штиблетахъ коричневаго сукна и записною книжкою въ рукахъ, сидѣлъ поздно вечеромъ въ кофейной "Blue Dragon", держа передъ глазами номеръ "Times" и нервно жуя карандашъ, который держалъ въ зубахъ.

I. Разсказъ Мери Джонсъ.

Я -- старшая горничная въ семействѣ, живущемъ въ домѣ подъ No 27, Лимгоузъ-родъ, Польтнейвили. Меня просилъ м-ръ Вильки Коллинзъ, о которомъ я осмѣливаюсь упомянуть здѣсь, какъ о джентльменѣ воспитанномъ и хорошаго происхожденія, уважающемъ чувства служанокъ и награждающемъ ихъ услуги,-- болѣе этого нечего сказать о томъ, кто предлагаетъ вопросы и получаетъ достаточно краткіе отвѣты, чтобы объяснить въ нихъ то, о чемъ меня спрашиваютъ. Онъ просилъ меня разсказать мою исторію своими словами, хотя я и не ученая и не могу всего обдумать. Я считаю своего господина животнымъ. Я не слыхала, чтобы онъ намѣревался отравить мою госпожу,-- она слишкомъ хороша для него, и какъ она могла выйти за него замужъ, ужъ право не знаю,-- но я считаю его способнымъ на всякое звѣрство. Слышала, какъ онъ страшно ругался, если ровно въ девять часовъ ему не подавали воду для бритья. Не знаю, поддѣлывалъ ли онъ завѣщаніе или старался забрать имѣніе моей госпожи, но не имѣя никакой къ нему довѣренности, не удивлюсь, если онъ такъ поступилъ. Думаю, что въ его поведеніи было всегда что-то неискреннее. Помню отлично, какъ все семейство уѣхало за границу. Я причесывала себѣ голову въ послѣднее воскресенье утромъ, когда услыхала звонокъ. Кухарка говоритъ мнѣ: "это звонокъ барыни, смотрите, торопитесь, а то барыня задастъ". Я говорю: "покорнѣйше васъ благодарю, но принимая совѣтъ отъ того, кто его даетъ, я еще поспѣю". Я пошла, барыня еще одѣвалась, а баринъ по обыкновенію ругался. Барыня говоритъ мнѣ совершенно спокойно и свободно: "Мери, сегодня мы начнемъ укладываться". "Зачѣмъ сударыня?" спрашиваю я, очень удивленная. "Что это за допросы?" говоритъ баринъ изъ-подъ одѣяла, имѣя видъ сущаго дикаря. "Мы ѣдемъ на континентъ -- въ Италію,-- говоритъ барыня:-- можете ли вы ѣхать съ нами, Мери?" Голосъ ея былъ такой добрый, точно у святой, но я знала, чего ей это стоитъ, и сказала: "Съ вами, сударыня, въ жаркій климатъ Индіи готова слѣдовать, если нужно, но съ африканскими гориллами,-- продолжаю я, глядя въ сторону постели,-- никогда". "Убирайтесь изъ этой комнаты", кричитъ баринъ, вскакивая и бросая въ меня машинкою для сниманья сапоговъ. "Что такое, Чарльсъ! какъ ты обращаешься!" сказала барыня, дѣлая удивленный видъ. "Поѣдемте, Мери", продолжаетъ она и суетъ мнѣ въ руку полъ-кроны. Я вышла изъ комнаты, не обративъ никакого вниманія на подлое поведеніе этого негодяя.

Не могу сказать, благословляли ли законнымъ образомъ бракъ моихъ господъ. Что касается ужаснаго положенія нравственности и книгъ, получаемыхъ изъ летучихъ библіотекъ, то невинныя дѣвушки не знаютъ, въ какомъ обществѣ имъ придется поступить на мѣсто. Никогда не видала брачнаго свидѣтельства моей госпожи, хотя я совершенно случайно заглянула въ ея бюро, когда оно было открыто, и конечно увидала бы его. Не слыхала, чтобы у моей барыни были любовники. Мнѣ кажется, она любила Джона Томаса, лакея; она всегда сердилась, бѣдная барыня, когда заставала насъ вмѣстѣ, хотя между нами ничего не было; это отлично знаетъ кухарка и не можетъ отрицать -- барынѣ не было повода ревновать. Никогда не видала въ ящикахъ мышьяку или синильной кислоты, но попадались усыпляющія средства и камфора. Одинъ изъ пріятелей моего господина былъ графъ Московъ, русскій папистъ -- я его ненавидѣла.

II. Исторія болѣзненнаго молодого человѣка.

По профессіи, я -- корреспондентъ и пишу для газетъ. Живу я въ Польтнейвиллѣ. У меня всегда была страсть въ чудесному и я отличался той легкостью, съ которою выслѣживалъ тайны и раскрывалъ загадочныя происшествія. Вечеромъ 17 іюня 1845 года, я вышелъ изъ своей редакціи и шелъ домой. Ночь была свѣтлая, звѣздная. Я обдумывалъ въ головѣ смыслъ странной статьи, только-что прочитанной мною въ "Times'ѣ". Я достигъ того мѣста моего пути, гдѣ было всего темнѣе, и замѣтилъ, что машинально повторяю: "Пожилой джентльменъ недѣлю тому назадъ вышелъ изъ своей квартиры на Кентъ-Родѣ", какъ вдругъ услыхалъ шаги за собою.

Быстро обернувшись съ выраженіемъ ужаса на лицѣ и при свѣтѣ только-что взошедшаго молодого мѣсяца, я увидалъ пожилого джентльмена съ зеленымъ бумажнымъ зонтикомъ; онъ приближался во мнѣ. Его сѣдые, бѣлоснѣжные волосы были раздѣлены проборомъ на высокомъ, открытомъ челѣ. Выраженіе его лица, слегка раскраснѣвшагося, было приторно любезно до глупости. Глаза его, широко открытые, странно вопросительно смотрѣли,-- взглядъ имѣлъ полоумное или идіотское выраженіе. Проходя мимо меня, онъ остановился и слегка повернулся лицомъ ко мнѣ, дѣлая вопросительный жестъ. Я все еще какъ будто вижу его; бѣлые локоны его волосъ слегка колеблятся отъ ночного вѣтерка, шляпа надѣта немного назадъ, а лицо рельефно выступаетъ на фонѣ темно-голубого неба.

Вдругъ онъ прямо взглянулъ на меня своими кроткими главами. Легкая улыбка заиграла вокругъ его тонкихъ губъ. Голосомъ, немного дрожащимъ отъ лѣтъ, и съ полу-довольнымъ тономъ дурака онъ спросилъ, указывая на вставшій мѣсяцъ: "зачѣмъ?-- Шш!"

Онъ спрятался за меня и боязливо глядѣлъ на дорогу. Онъ положилъ свои худыя руки мнѣ на плечи и я чувствовалъ, какъ дрожало отъ страха его старческое тѣло, указывая мнѣ по направленію предполагаемой опасности.

-- Шш! развѣ вы не слышите, они идутъ?-- Я прислушивался; ничего не было слышно, кромѣ шелеста деревъ, по сторонамъ дороги, качаемыхъ ночнымъ вѣтромъ. Я старался успокоить его, и отчасти успѣлъ въ этомъ: черезъ нѣсколько минуть прежняя слабая улыбка показалась на его добродушномъ лицѣ.

-- Зачѣмъ?-- За вопросительнымъ взглядомъ послѣдовало безнадежное, безумное выраженіе.

-- Зачѣмъ!-- повторилъ я успокоительнымъ тономъ.

-- Зачѣмъ,-- сказалъ онъ и лучъ разума блеснулъ у него въ лицѣ:-- вонъ этотъ мѣсяцъ, когда онъ плыветъ въ голубомъ эѳирѣ, бросая потоки свѣта на холмы и долины, подобно -- зачѣмъ,-- повторилъ онъ, слабо улыбаясь,-- вонъ этотъ мѣсяцъ, когда онъ плыветъ въ голубомъ эѳирѣ... Онъ остановился въ нерѣшимости. заикнулся -- и безнадежно глядѣлъ на меня, слезы капали изъ его влажныхъ, широко раскрытыхъ главъ.

Я ласково взялъ его руку въ свою.-- Бросая тѣнь на холмы и долины,-- спокойно повторилъ я, наводя его на тотъ же предметъ,-- подобно... Пойдемте.

-- А!-- сказалъ онъ, пожимая мнѣ руку дрожащею рукою,-- вы знаете?

-- Знаю. Не похоже ли это на... на... удобное помѣщеніе въ Лимгоузъ-Родъ?

Послѣдовалъ безсмысленный, удивленный взглядъ. Онъ грустно покачалъ головою. "Похоже на молодыхъ людей нужныхъ для легкой, хорошей работы"?

Онъ лукаво покачалъ своею старческою дряхлою головою.

-- Или, м-ръ Вордъ,-- сказалъ я смѣло и увѣренно,-- похоже на таинственное исчезновеніе на Кентъ-Родѣ?

Минута была полна ожиданія. Онъ, казалось, меня не разслышалъ. Вдругъ онъ повернулся.

-- Ха!

Я бросился впередъ. Но онъ уже исчезъ во мракѣ.

III. Домъ No 27, Лимгоузъ-Родъ.

Стоялъ жаркій лѣтній вечеръ. Никого не было на Лимгоузъ-Родѣ, кромѣ массы пыли, шума колесъ отъ телѣгъ мясниковъ, да звонковъ продавцовъ пуффинговъ и лепешекъ. Удобный для жилья домъ, находившійся по правую сторону дороги, когда вы входите въ Польтнейвилль, окруженный высокими тополями и высокою оградою, усыпанною осколками битаго стекла, для проходившаго и утомленнаго путника имѣлъ видъ запущенный. У звонка при дверяхъ для прислуги висѣло въ обычныхъ выраженіяхъ объявленіе объ отдачѣ дома въ наймы.

Когда наступили сумерки и длинныя тѣни тополей легли вдоль дороги, человѣкъ, несшій маленькій котелокъ, остановился и посмотрѣлъ сперва на объявленіе, затѣмъ на домъ. Достигнувъ угла ограды, онъ снова остановился и осторожно оглядѣлъ путь. Вѣроятно удовлетворившись результатомъ осмотра, онъ спокойно усѣлся подъ покровомъ ограды, и сейчасъ же взялся за дѣло, но такъ тщательно скрывалъ свое занятія, что проходившіе не могли примѣтить, что онъ именно дѣлаетъ. Черезъ часъ онъ осторожно удалился. Но его примѣтили. Болѣзненный молодой человѣкъ въ очкахъ и съ записною книжкою вышелъ изъ-за дерева, въ то время, какъ фигура удалявшагося незнакомца исчезала въ полу-мракѣ, и съ ограды переписалъ въ свою записную книжку только-что начертанную надпись: "С--Т--1860--X".

IV. Разсказъ графа Москова.

Я -- иностранецъ. Примѣтьте! Иностранца въ Англіи непремѣнно подозрѣваютъ въ таинственности и интригахъ. М. Коллинзъ просилъ меня разсказать о моемъ участіи въ извѣстныхъ событіяхъ. Это -- пустяки! положительно пустяки.

Я пишу легко и быстро. Почему бы мнѣ не писать? Трала-ла! Я -- то, что вы, англичане, называете толстякъ. Ха, ха! я ученикъ Макіавеля. Я нахожу лучше ни во что не вѣрить и достигать своей цѣли и желаній обходнымъ чѣмъ прямымъ путемъ. Вы вѣроятно наблюдали за кошкою, этимъ игривымъ животнымъ. Позовите ее, она прямо не придетъ въ вамъ, но сперва будетъ тереться обо всю мебель въ комнатѣ, наконецъ, подойдетъ къ вамъ и оцарапаетъ васъ. А, ха, оцарапаетъ. Я -- изъ кошачьей породы. Люди зовутъ меня дрянью -- гмъ!

Я знаю семейство, живущее въ домѣ подъ No 27 на Лимгоузъ-Родѣ. Я уважаю хозяина дома,-- прекрасный, дюжій образецъ англичанина,-- а хозяйка прелестна, обворожительна, восхитительна. Когда мнѣ стало извѣстно, что они намѣревались отдать въ наймы свою восхитительную резиденцію и посѣтить чужіе края, я тотчасъ же пріѣхалъ къ нимъ. Я поцѣловалъ руку хозяйки. Я обнялъ рослаго англичанина. Она слегка покраснѣла. Громадный англичанинъ какъ бульдогъ потрясъ мою руку.

Я началъ своимъ вкрадчивымъ тономъ, которымъ я дѣйствительно горжусь. Я полагалъ, что хозяйка дома больна. Ахъ, нѣтъ. Нужно было только перемѣнитъ воздухъ. Я сѣлъ за фортепьяно и запѣлъ. Черезъ нѣсколько мгновеній хозяйка дома удалилась. Я остался одинъ съ моимъ пріятелемъ.

Схвативъ его руку, я началъ говорить со всевозможными выраженіями симпатіи и дружбы. Я не повторяю того, что говорилъ, потому что болѣе изъявлялъ свое сочувствіе тономъ, выразительностью жестовъ, чѣмъ словами. Я напомнилъ ему, что у него жива его другая жена. Я прибавилъ, что эта невѣрна -- ха! у его жены былъ любовникъ. Что легко можетъ статься, онъ хочетъ бѣжать, и поэтому онъ и отдаетъ въ наймы свое прелестное жилище. Что онъ аккуратно и систематично бьетъ свою жену по англійскому обычаю и что она постоянно его обманываетъ. Я говорилъ ему, чтобы онъ надѣялся, не унывалъ, что все пройдетъ. Съ безпечнымъ видомъ я вынулъ изъ своего кармана бутылку стрихнина и скляночку съ дурманомъ и распространился о дѣйствіи этихъ зелій. Лицо его, постепенно подергивавшееся, вдругъ замерло съ ужаснымъ выраженіемъ. Онъ вскочить на ноги и заоралъ: "вы, проклятый французъ!"

Я тотчасъ измѣнилъ свою тактику и старался обнять его. Два раза онъ съ силою ударилъ меня ногою. Я просилъ позволенія поцѣловать руку хозяйки. Онъ отвѣтилъ мнѣ тѣмъ, что сбросилъ меня съ лѣстницы.

Я лежу въ постели, голова моя обвязана, и на глаза положена сырая говядина, но все-таки я надѣюсь и не падаю духомъ. Я не потерялъ вѣры въ Макіавеля. Тра-ла-ла! какъ поютъ въ операхъ. Цѣлую всѣмъ руки.

V. Показанія д-ра Диггса.

Имя мое -- Давидъ Диггсъ. Я -- врачъ и живу подъ No 9 въ Тоттенгэмъ-кортѣ. 15 іюня меня пригласили навѣстить пожилого господина, живущаго на Кентъ-Родѣ. Засталъ его въ сильно возбужденномъ состояніи, съ симптомами сильнѣйшей лихорадки, пульсъ 120 и все возвышался. Онъ повторялъ все однѣ и тѣ же фразы, говорилъ загадками.

При болѣе тщательномъ осмотрѣ нашелъ острую головную водянку и оба мозговыя полушарія, быстро наполнявшимися водою. Посовѣтовавшись съ знаменитымъ френологомъ, увидѣлъ, что всѣ органы были болѣе или менѣе повреждены, исключая органа сравненія. Потому больной могъ только дѣлать самыя обыкновенныя сравненія между предметами, но это не помогало ему въ другихъ его способностяхъ, какъ, напримѣръ, въ способности понимать и разговаривать. Но къ вечеру нашелъ, что силы его упали,-- онъ не былъ въ состояніи перенести самый простой conundrum. Я выписалъ "Tinct Val. Ext. Оріі и Camphor.", и предписалъ спокойствіе и мягчительныя средства. 17-го, больного не нашли.

VI. Показанія издателя.

18 іюня м-ръ Вильки Коллинзъ оставилъ намъ рукопись для напечатанія безъ заглавія или какого-либо указанія, и съ тѣхъ поръ мы о немъ ничего не слыхали. Не смотря на старанія корректоровъ и цѣнное литературное содѣйствіе, опасаемся, что главы этой повѣсти были случайно перепутаны, когда она писалась, и что это лишаетъ ее связи. Какимъ образомъ и какія главы здѣсь перепутаны, издатель предоставляетъ рѣшить снисходительной публикѣ.

Е. А.

"Вѣстникъ Европы", No 2, 1883