Если вы действительно голодны и у вас ровно полтора шиллинга на обед, то подобная проблема требует серьезного размышления.
Я колебался некоторое время между ресторанами Парелли и Карей. У Парелли дают за шиллинг четыре приличных блюда, а шесть пенсов остаются еще на выпивку и чаевые. Но зато там скатерти грязные и атмосфера зловещая, как в китайском притоне.
Кареи в этом отношении стоит гораздо выше, но на шиллинг там дают куда меньше. В данный момент меня больше всего интересовала пища, а потому я и остановился на Парелли.
Первым лицом, бросившимся мне в глаза, когда я открыл дверь ресторана, был Билли Логан. На одно мгновенье я подумал было, что ошибся, но взглянув еще раз на него, я увидел красный шрам, идущий от правого глаза вниз. Билли вывез этот шрам в качестве единственного воспоминания о неудачном восстании в Чили.
Он был так занят едой, что не заметил, когда я подошел к его столу.
-- Алло, Билли, -- воскликнул я, -- какой дьявол занес вас в этот мирный уголок?
Он поднял на меня глаза в упор.
-- Джек Бертон?.. А я-то думал, что вы давно умерли!
Я подвинул стул и сел против него.
-- Мне жаль вас огорчать, Билли, -- заметил я, -- но я еще не собираюсь умирать!
-- Этот осел Голдли сказал мне, что вас стукнули по голове в каком-то закоулке Боливии, -- сказал Билли, перегнувшись через стол и хватая мою руку, словно желая убедиться, что я действительно жив.
-- Да, -- ответил я сухо, -- об этом случае были известия, но для меня было удобным их не опровергать. Билли усмехнулся.
-- Я несколько сомневался тогда: я не мог себе представить, что бы вас стерли с лица земли...
-- Между тем на это было похоже, -- заметил я. -- Эй, человек, обед и бутылку вина! -- крикнул я кельнеру.
-- Я плачу! -- тотчас же заявил Билли.
-- В таком случае, я возьму бутылку бургундского.
-- Принесите две! -- крикнул Билли. -- А теперь рассказывайте, -- прибавил он, когда кельнер удалился. -- Последний раз я видел вас во время нашей маленькой встряски в Буэнос-Айросе. Помните?
-- Помню, Билли! Вот она-то и заставила меня поехать в Боливию на поправку.
Билли усмехнулся.
-- Мне думается, вы не совсем достигли цели...
Я закурил папиросу и ответил:
-- Я нашел нечто лучшее, чем здоровье, Билли: я нашел золото!
-- Бог мой! -- воскликнул он. -- Где же?
-- Думаю, что это место лишено названия, но я постараюсь его узнать... Я был один, а вся страна кишела индейцами... Взгляни-ка сюда!
Загнув рукав, я показал ему шрам от хорошо направленной стрелы.
-- Это одна из визитных карточек!
Билли взглядом знатока посмотрел на шрам и сказал:
-- Ваше счастье, что стрела не была отравлена... А как же с золотом?
-- Я могу легко найти это место, но для этого требуются деньги. Такого дела один человек поднять не в силах, поэтому я и очутился в Лондоне.
-- И вы их раздобыли?
Я покачал головой.
-- Напротив! Я истратил все, что имел... Здесь нерешительный народ, Билли!.. Пока вы не затянуты во фрак и не имеете рекомендации, средний британец никогда не решится использовать вас! В штатах можно надеяться на больший успех.
-- Когда вы отправляетесь?
-- Как только найду пароход. Завтра пойду на пристань и запишусь матросом на первое попавшееся место.
-- Я бы хотел поехать с вами, -- серьезно произнес Билли.
-- Что же вам мешает?
-- Я берусь за одно многообещающее предприятие в Америке, его затевают Мансуэлли. Они держат меня около двух месяцев, и я хочу дождаться конца!
-- Хорошо, дайте мне ваш адрес, -- сказал я. -- Если мое дело пройдет, а ваше нет, я бы хотел иметь вас около себя.
Билли вынул карандаш и нацарапал на клочке бумаги несколько слов.
-- Вот где я остановился, -- произнес он. -- Восход Стрит, 34. Если мне придется уехать, я скажу вам, куда пересылать мне письма.
Положив записку в карман, я направил свое внимание на сардины и картофельный салат. Заказанные Билли две бутылки вина, привели нас в прекрасное настроение: весь обед мы весело болтали, вспоминая старых друзей и дни, проведенные в Аргентине, где мы пять лет тому назад впервые наткнулись друг на друга.
Я предложил закончить вечер в Мюзик-Холле, но у Билли, к сожалению, было назначено свидание, в связи с его делом, и он не мог пойти со мной.
Он не только все уплатил по счету, но еще настоял на том, чтобы я взял у него несколько золотых, чему признаться, я был очень рад.
С большим сожалением расстался я с ним в конце Джерард-Стрит и, пройдя через Лейстер-сквер, спустился к набережной, где жил в Челси. Я решил дойти до дома пешком, не желая тратить три пенса на автобус.
Был мягкий летний вечер.
На набережной было мало народа -- большей частью влюбленные парочки...
Я медленно шел, позвякивая в кармане золотыми, полученными от Билли, и размышляя о своих делах.
Несколько месяцев тому назад я покинул Боливию, полный радужных надежд: мне в первый раз в жизни предстоял случай сделаться обеспеченным человеком. Я нашел золото в огромном количестве и не сомневался, что мне удастся реализовать в Лондоне достаточный капитал для устройства экспедиции вглубь страны.
Семи -- восьми недель, проведенных в Англии, было достаточно, чтобы убить все мои надежды. Весьма возможно, что Нью-Йорк может оказаться для меня не лучше, а даже хуже Лондона, но у меня не было никакого желания терять много времени в этом шумном аду. Этого не допускали и мои средства, да и вообще мне уже начинала надоедать вся эта скучная погоня за богатством.
Если мне удастся найти за несколько дней капиталиста, не боящегося рискнуть -- ладно!.. Если нет, я решил не ломать себе голову над этим делом. Пусть это золото лежит на своем месте, пока другой, более предприимчивый человек, не наткнется на него. Я вовсе не был намерен проводить свою жизнь у дверей разных контор в разговорах с жирными джентльменами во фраках в то время, как весь мир, со всеми его радостями и неожиданностями, лежал открыто передо мной.
Прислонившись к парапету набережной у одного из фонарей, я следил за огнями маленького пароходика, который, старательно пыхтя, бежал вниз по Темзе.
Меня охватило непреодолимое желание поскорее вырваться из отвратительной атмосферы. Я уже ощущал вкус морской соли на губах и запах теплого воздуха на широких пампасах... Я страстно хотел моря, солнца, простора и, больше всего, жизни, с ее смехом и борьбой.
Закинув руки назад, я глубоко вздохнул.
-- Слава богу, с этим покончено навсегда! -- вслух произнес я.
-- С чем вас я поздравляю! -- послышалось в ответ.