(Содержание сей баллады взято из письма Петрарки к Джиованни Колонне. В проезд свой чрез Ахен, Петрарка, рассматривал памятник Карла Великого, слышал сие предание от одного духовного.)
Карл великий и в юности тверд был душой:
Полюбив, он любил постоянно.
Находя свое щастье лишь в деве младой,
И гнушаясь изменой, как всякий герой,
Он не клялся в любви беспрестанно.
Сарацынкой пленен,
Царь готов славный трон
Разделить с красотой чужестранной.
И труды, посвященные благу людей,
Им оставлены; мудрых советы
Раздраженным отвергнуты.-- Долгом царей,
И заботою дней и покоем ночей,
Он отвык дорожить -- и обеты,
Небу данные им,
Быть светилом земным,
Погрузились в струи тихой Леты.
И в печали весь Двор, и надежды уж нет
На царя. Должно чуду случиться.
И случается. Смерть на заре юных лет
Похищает виновницу множества бед,
И пора Карлу с Небом мириться.
Но, ах! можно-ль тому,
Кто не верен уму,
В царство истины вмиг возвратиться?
И не радость в унывших, смущенных друзьях:
Скорби червь -- вместо прежней печали!
Царь не хочет, чтоб дева в бесчувственный прах
Превратилась: велит, утопая в слезах,
Сохранить милый труп -- и едва ли
У Египтян-царей,
И вельмож и друзей,
Так искусно жрецы сохраняли.
Вот над мумией девы и ночью и днем
Он с растерзанным сердцем рыдает.
С бледным, смерти подобным, опавшим лицом,
С угасающим взором, с поникшим челом
Труп к горячей груди прижимает;
И, забыв целый Свет,
Карл в бреду, но и бред
За существенность он принимает.
В это время жил в Ахене старец святой,
Архипастырь Колонский, душою
Небу преданный с детства. От шума, младой,
Удалясь, с Соломоном весь мир суетой
Он щитал, иль угрюмой мечтою.
При Дворе видя грех,
И в унынии всех,
Старец тронут нещастных судьбою.
С теплой верою в Бога, Владыку небес,
Пастырь долго, безмолвный, молился.
В жертву чистого сердца источники слез,
И смиренные мысли и чувства принес,
И три дня и три ночи постился:
На четвертый, во сне
Старцу старец в огне
И благий -- ах, и грозный, явился.
"Встань, сын церкви усердный! иди во Дворец:
"Труп в устах заключает причину
"Скорби общей!" -- сказал и исчез. О Творец!
Ты от века веков бедных смертных Отец,
Облегчи же несчастных судьбину!
И сновидец вскочил,
И к царю поспешил,
И вступил спальни царской в средину.
И в средине, на пышном одре, как живой,
Труп усопшей в богатом уборе.
Гений смерти из злата парит над главой,
А в ногах злой Харон правит ветхой ладьёй,
С ядовитой улыбкой во взоре.
Старец к мертвым красам
Прикоснулся -- к устам,
И уста раскрываются вскоре.
И кольцо уж в руке, и поспешно он с ним
Из Дворца. Входит тихо, печальный,
(Будто крадется). Карл, желаньем томим,
Прямо к трупу -- как вдруг, с криком, воплем глухим,
Отскочив от него, погребальный
Штат велит он собрать,
И земле труп предать.
Сердцу радость поступок похвальный!
И бесценнее всех пастырь сердцу царя!
Он любовью царя и отрадой.
Но усердием чистым к герою горя,
Чрез неделю, лишь только явилась заря,
Старец мигом к пруду за оградой --
И причину беды
Бросил он в глубь воды --
И сей подвиг святому наградой.
С той поры Карл великий, забывши беду,
Каждый день у пруда отдыхает,
Славу церкви Христовой имея в виду.
Он приходит чрез год с мудрым зодчим к пруду
И пред ним пышный храм воздвигает:
В нем молитвы творит,
Нищих братий дарит,
И под урной один почивает.
Двенадцатая часть Литературных прибавлений к Русскому Инвалиду, или четвертая за 1833 год