Кольцо.

(Содержание сей баллады взято из письма Петрарки к Джиованни Колонне. В проезд свой чрез Ахен, Петрарка, рассматривал памятник Карла Великого, слышал сие предание от одного духовного.)

Карл великий и в юности тверд был душой:

Полюбив, он любил постоянно.

Находя свое щастье лишь в деве младой,

И гнушаясь изменой, как всякий герой,

Он не клялся в любви беспрестанно.

Сарацынкой пленен,

Царь готов славный трон

Разделить с красотой чужестранной.

И труды, посвященные благу людей,

Им оставлены; мудрых советы

Раздраженным отвергнуты.-- Долгом царей,

И заботою дней и покоем ночей,

Он отвык дорожить -- и обеты,

Небу данные им,

Быть светилом земным,

Погрузились в струи тихой Леты.

И в печали весь Двор, и надежды уж нет

На царя. Должно чуду случиться.

И случается. Смерть на заре юных лет

Похищает виновницу множества бед,

И пора Карлу с Небом мириться.

Но, ах! можно-ль тому,

Кто не верен уму,

В царство истины вмиг возвратиться?

И не радость в унывших, смущенных друзьях:

Скорби червь -- вместо прежней печали!

Царь не хочет, чтоб дева в бесчувственный прах

Превратилась: велит, утопая в слезах,

Сохранить милый труп -- и едва ли

У Египтян-царей,

И вельмож и друзей,

Так искусно жрецы сохраняли.

Вот над мумией девы и ночью и днем

Он с растерзанным сердцем рыдает.

С бледным, смерти подобным, опавшим лицом,

С угасающим взором, с поникшим челом

Труп к горячей груди прижимает;

И, забыв целый Свет,

Карл в бреду, но и бред

За существенность он принимает.

В это время жил в Ахене старец святой,

Архипастырь Колонский, душою

Небу преданный с детства. От шума, младой,

Удалясь, с Соломоном весь мир суетой

Он щитал, иль угрюмой мечтою.

При Дворе видя грех,

И в унынии всех,

Старец тронут нещастных судьбою.

С теплой верою в Бога, Владыку небес,

Пастырь долго, безмолвный, молился.

В жертву чистого сердца источники слез,

И смиренные мысли и чувства принес,

И три дня и три ночи постился:

На четвертый, во сне

Старцу старец в огне

И благий -- ах, и грозный, явился.

"Встань, сын церкви усердный! иди во Дворец:

"Труп в устах заключает причину

"Скорби общей!" -- сказал и исчез. О Творец!

Ты от века веков бедных смертных Отец,

Облегчи же несчастных судьбину!

И сновидец вскочил,

И к царю поспешил,

И вступил спальни царской в средину.

И в средине, на пышном одре, как живой,

Труп усопшей в богатом уборе.

Гений смерти из злата парит над главой,

А в ногах злой Харон правит ветхой ладьёй,

С ядовитой улыбкой во взоре.

Старец к мертвым красам

Прикоснулся -- к устам,

И уста раскрываются вскоре.

И кольцо уж в руке, и поспешно он с ним

Из Дворца. Входит тихо, печальный,

(Будто крадется). Карл, желаньем томим,

Прямо к трупу -- как вдруг, с криком, воплем глухим,

Отскочив от него, погребальный

Штат велит он собрать,

И земле труп предать.

Сердцу радость поступок похвальный!

И бесценнее всех пастырь сердцу царя!

Он любовью царя и отрадой.

Но усердием чистым к герою горя,

Чрез неделю, лишь только явилась заря,

Старец мигом к пруду за оградой --

И причину беды

Бросил он в глубь воды --

И сей подвиг святому наградой.

С той поры Карл великий, забывши беду,

Каждый день у пруда отдыхает,

Славу церкви Христовой имея в виду.

Он приходит чрез год с мудрым зодчим к пруду

И пред ним пышный храм воздвигает:

В нем молитвы творит,

Нищих братий дарит,

И под урной один почивает.

Двенадцатая часть Литературных прибавлений к Русскому Инвалиду, или четвертая за 1833 год

Ода на вторую победу графа Витгенштейна при Клястицах (*)

Восторг! ликуй народ Российский,

Еще раз славой озарен!

Явился вновь Ирой Алпийский,

И грозный враг им изумлен.

Явился -- мощною рукою

Он вержет гром перед собою

И вихрем вслед ему летит;

Разит сразивших многи царства,

Питомцев злобы и коварства,

И дале в путь им течь претит.

Но снова силы разточенны

Собрав, притекшия от стран,

Где селы, грады разоренны

В темницы превратил тиран,

Вождь вражий, мнимый победитель,

Столицы Росской сокрушитель,

Опять ведет полки свои

На бой с сынами вечной славы:

Попрать столпы ея державы,

Пролить кровавых рек стрyи.

Что зрю?... ужасное явленье!

Не новый ли какой Пифон,

Земли и моря порожденье,

Досель не зря себе препон

То в поле стелется, то вьется,

То, вздув хребет, как вихрь несется? . . .

Или не ты ль, кичливый Галл!

На Росса меч свой, устремляешь? --

Спеши на брань -- и ты познаешь,

Что казни день твоей настал.

И се -- окрестность возстeнала!

Кудрявый бор вдали завыл!

Земля под Галлом задрожала!

Поля густой туман покрыл!

Струистый огнь из жерл рекою

Лияся, смерть несет с собою,

Чего коснется, все палит! --

И мрак кругом уже редеет....

Росс дышет славой, пламенеет,

Стеной незыблемо стоит.

И враг уже притек. "мужайтесь!"

Гласит Ирой. "Се битвы час!

"За честь и долг свой подвизайтесь:

"Весь мир, друзья! прославит вас!

"За чье вы дело меч подъяли?

"Кого досель вы низлагали,

"Тот вновь явиться к вам посмел.

"О Россы! все за мной! отмстите!

"В крови врагов свой жар тушите!"

Вещал -- и сам на огнь пошел.

Как быстрый ток с горы в долину

Свергаясь, пенится, ревет,

Спеша низвергнуться в пучину,

Иль камни, пни, древа влечет,

Ручьи с полей в себя вбирает

И -- став рекой -- валы вздымает,

Грозя, что встретит, поглотит;

Так Россов строй единодушный,

Велениям вождя послушный,

Спешит врагов своих разить.

Не злобный ли Цербер, стозевный,

Стремится на бесстрашных?... Вдруг

Раздались вопли жертв плачевны,

Мечей и ружей треск и стук;

Глухие стоны полумертвых,

В крови и в прахе распростертых,

Мешаясь с потопом коней,

Смущают сердце, раздирают;

Невольно слезы заставляют

Ручьями литься из очей.

Дрожит Олимп, земля трепещет,

Взирая на двухчасну брань!

Где Росс в строй Галла гибель мещет,

Жизнь алчной смерти платит дань:

Там молньи с молньями сливаясь,

Громами громы повторяясь,

Колеблют, мнится, небеса

И потрясают ближни горы;

Пожар кругом смущает взоры,

Пылают в дебрях древеса!

Но брань еще не упихает!

Еще в бесчисленных полках

На гибель враг свою дерзает,

Надеясь все повергнуть в прах!

Как лютый тигр с кровавым зевом,

Весь воздух наполняя ревом,

Вступает в страшный бой со львом;

Но тщетно силы истощенны

Собрат стараясь, дерзновенный

Сражен, попран своим врагом --

Так ты, о Галл! вотще стремишься

Алкидов Севера разить;

Вотще, собрав все силы, тщишься

Непобедимых победить.

Во всем на меч свой полагаясь,

Венцами славы возницаясь,

Они стоят! друг друга щит!

Твои собратья издыхают,

Ногой их Россы попирают;

И ты спешишь -- сокрыт свой стыд.

Сюда Вселенной притеснитель!

Сюда направь стопы свои

И зри, как грозный победитель

Сразил, попрал полки твои.

Взлелеянный войной кровавой.

Вступил ты в поприще со славой;

Но где ж, скажи, теперь она?

Пути лукавых ненадежны,

Там адски козни бесполезны,

Где чести грудь мужей полна!

А ты Монарх боготворимый!

Воззри на сих твоих сынов:

Их вождь Тобой достойно чтимый,

Гроза и страх Твоих врагов,

Тебе трофеи представляет:

Да слава ввек Твоя сияет,

Переходя из рода в род;

Да мир днесь ею озарится,

И вся Европа изумится,

Как тверд Тобою Твой народ!

(*) Сия Ода, писанная в 1812 году, ни где не была еще напечатана. Будучи плодом истинного -- не ложного восторга, побудила автора сохранить ее, не взирая на все ее недостатки.

Труды высочайше утвержденного Вольного общества любителей российской словесности: Часть V, 1819 год