Когда после смерти покойной бабушки Маремианы вскрыли её заветный ларец, в нём в числе других бумаг нашли и духовное завещание. В личном владении бабушки были: дом на костях, а в этом доме движимое имущество. Она, как и другие это делают, оставила завещание. И мне завещала "небольшой кованный железом сундучок под кроватью", как значилось в завещании. Когда вскрыли этот сундучок, в нём оказалось не много имущества: старинная Библия на славянском языке, Четьи-минеи и ещё две-три духовных книги, а на самом дне сундучка оказался и саван. Это -- странного и страшного вида плащ, широкий, с рукавами, с изображением креста и Адамовой головы на груди. Сшит он был из белой, редкой материи и казался мне чёрным и страшным. Таково уж свойство неразгаданной могильной жизни, если эта жизнь врывается в нашу надземную жизнь, озарённую солнцем и обласканную лунным светом и тихим мерцанием далёких и прекрасных полуночных звёзд.
Все, кто был при вскрытии сундука, завещанного мне бабушкой, как-то даже странно примолкли, когда увидели саван. А дед взял в руки страшный плащ, ощупал его, рассмеялся и сказал:
-- Вот, брат, тебе что бабушка-то оставила.
И я ясно расслышал в этой фразе насмешку: "Вот, -- мол, -- получай духовную дребедень, -- как дед всегда отзывался о священных книгах, -- и саван, подарок могил".
Меня даже жуть взяла, когда я увидел в руках деда страшный саван. Но я скоро нашёлся и сказал:
-- Дедушка, очевидно, бабушка завещала мне только духовные книги. Саван одели бы на неё, если бы она умерла у нас в доме.
-- Совершенно верно! -- согласился дед. -- Но вышло так оригинально, что я и ума не приложу... Нет, ты только подумай: есть ли на свете ещё человек, кроме тебя, которому достался бы саван? По завещанию... Пойми ты!.. По за-ве-ща-нию!.. А?.. В этом есть что-то таинственно-мистическое, сказал бы какой-нибудь олух, верующий в сверхъестественное...
-- Да, это так, -- соглашался я, -- но что же теперь буду я с ним делать?
-- Ха-ха-ха!.. Да, это задача!.. В самом деле, что ты с ним будешь делать?..
И вот, прошло уже более двадцати лет, а бабушкин саван всё ещё лежит у меня в чемодане, где я храню не особенно нужные вещи. И я не знаю, что мне сделать с этим саваном? Куда же мне его девать?
Помнится, лет десять назад, когда у нас в доме умерла кухарка Авдотья, и когда её похолодевший труп положили в переднем углу кухни, дед призвал меня в кабинет и сказал:
-- Знаешь что... одень-ка ты этот бабушкин саван на Авдотью... право, а то что он у тебя будет лежать да тлеть зря...
Кривая усмешка бродила по губам деда, но это меня не смутило. Слова его осенили меня как слова откровения, и в первую минуту я согласился с дедом и хотел пойти и передать родственникам кухарки подарок бабушки. Но я не решился этого сделать.
-- Неловко, дедушка, как же это так?.. Бабушка готовила его для себя, а я вдруг подарю его кухарке... отдам его Авдотье, -- поправился я.
И в ту же секунду я понял, что слова эти "подарю", "отдам" я сказал, не подумав: как же это в самом деле можно что-нибудь отдать или подарить мертвецу?
Большими "невишными" глазами посмотрел на меня дед и с негодованием сказал:
-- Ну, иди!.. В тебе ещё чёртова бездна сословных предрассудков... Как же это можно подарить мужичке саван, изготовленный для дворянки, для супруги профессора?.. Эх, ты...
И дед не на шутку разобиделся. Но напрасны были его обиды: родственники Авдотьи сшили ей свой саван, и в бабушкином саване не оказалось нужды.