Между первой и второй книгой Блока лежит тяжелая эпоха 1905 - 1906 гг. То были годы, которые не могли не научить многому всех, кто только способны были учиться. В то же время Блок, как и его единомышленники, слишком наивно доверявшиеся своим мистическим предчувствиям, не могли не увидеть, что свершение их чаяний не так близко, как им казалось. С кружком молодых московских мистиков начала XX века в меньших размерах повторилось то же самое, что некогда испытывала вся Европа, ожидавшая около 1000 года конца мира и Страшного суда. Роковые сроки исполнились, но пророчества не сбылись. Наступила пора разочарования, разуверения, доводивших порою до насмешки над прежними святынями.
Во второй книге Блока, неудачно названной "Нечаянная Радость" (1907 г.), в его поэзию вторгается начало демоническое. В стихах Блока оно появляется сначала в образе "тварей весенних", чертенят, "болотных попиков", колдунов, олицетворяющих начало земное, силы, извечно влекущие человеческую душу от божества, соблазняющие ее вечной прелестью преходящего. Блок с большой любовью и очень подробно рисует этот мир стихийных существ, живущих одной жизнью с природой, чуждых греха, как его чужды камни, растения, тучи, но чуждых и всякого влечения к сверхземному. Перед нами, -
мохнатые, малые каются,
Униженно в траве кувыркаются,
Поднимают копытцами пыль...
Поэт уверяет одного из своих чертенят: "Я - как ты, дитя дубрав", и как бы повторяет молитву своего болотного попика:
Душа моя рада
Всякому гаду,
И всякому зверю,
И о всякой вере.
Позже вступает в поэзию Блока то же демоническое начало, воплощенное в образе "Темнолицего", неизменно приходящего к поэту в час сумерек, чтобы томить страхом темных предчувствий...
В связи с этим во второй книге Блока встречаются совершенно новые темы, неожиданные для "верного раба Царицы", скромного служителя "Прекрасной Дамы". Как бы забыв свои храмы, кельи, паперти, лилии, обычную обстановку своих ранних стихов, - Блок рассказывает теперь, как
По вечерам, над ресторанами,
Горячий воздух дик и глух...
Он признается теперь, что
В кабаках, в переулках, в извивах,
В электрическом сне наяву,
Я искал бесконечно красивых
И бессмертно влюбленных в молву...
Поэт, который когда-то "молча ждал" "Прекрасной Дамы", теперь, проходя по улице, при свете газа, "куда глядят глаза", задает себе вопрос:
Не увижу ли красной подруги моей?
И действительно, навстречу ему идет
Вольная дева в огненном плаще.
Этот переход от "Прекрасной Дамы" к "красной подруге" еще резче выражен Блоком в его "Лирических драмах", появившихся вскоре после "Нечаянной Радости" (1908 г.). В драмах Блок прямо высмеивает свою юношескую мечту о Вечно-женственном, воплощая его в образ Коломбины, которая, в конце концов, оказывается "картонной невестой" [Сам А. Блок в предисловии к "Лирическим драмам" дает иное толкование этого образа, но мы не считаем толкование автора для себя обязательным.], или вводя свою "Незнакомку" в круг пустых и как бы слепых людей. Что раньше заставляло Блока слагать молитвы и петь гимны, то теперь стало для него темой для фарса. Правда, в "Нечаянной Радости" Блок иногда пытается вернуться к прежним вдохновениям, даже уверяет:
Я не забыл на пире хмельном
Мою заветную свирель...
Но рядом с этим стоят и безнадежные признания: Ты в поля отошла без возврата...
О, исторгни ржавую душу,
Со святыми меня упокой!
Последними словами он как бы признает себя - себя прежнего, - умершим.