В одном стихотворении автор говорит о себе: "Я жажду бесконечного... страданий необъемлемых, страстей неизживаемых"... Эти модные желания не очень к лицу его музе, трезвой, умеренной и рассудительной. О поэзии г. Рафаловича можно сказать его собственным стихом: "Там разум входы стережет". В ней нет порыва, нет прозрений, к ней всего менее подходили бы слова Фета о "даре безумных песен". Объективное творчество везде более удается автору, чем чистая лирика. Лучшие вещи в книге те, где сам поэт исчезает за образами, заставляет говорить за себя свои создания: такова баллада о "Лигее", сонеты о Еве и о Терезии, стильная пьеса "XVIII век", "Два друга" и т. п. В философских раздумьях, объединенных в лирическую поэму "Душа и мир", есть интересные мысли, но они остались бы ровно столь же интересными, будь изложены прозой. С внешней стороны стихи г. Рафаловича, за редкими исключениями, незвучны и однообразны; один и тот же размер (чуть ли не половина всех стихотворений написаны хореическими четверостишиями), одни и те же приемы, сходные образы -- повторяются на многих страницах. Есть погрешности языка, если только это не licentia poetica, в таком случае неудачные.
Валерий БРЮСОВ. "Весы". 1905, No 12.