1
Особая, неподражаемая "музыкальность" пушкинских стихов признана всеми давно. Что зависит она от изумительного мастерства, с каким Пушкин располагал в стихе звуки слов, -- объяснение, единственно возможное. Что это так и есть, показывается и доказывается последнее время работниками нашей "формальной" школы. Все же, поныне, далеко не общепризнано, не проникло широко в сознание читателей, что звуки в стихах Пушкина расположены преднамеренно, "сознательно" -- поскольку можно говорить о сознательности в художественном творчестве. Поныне еще многим и очень многим строй звуков в стихах (их евфония) кажется чем-то второстепенным, на что поэт обращает внимание лишь "в меру возможности".
Многим представляется чем-то несообразным, каким-то декадентским изыском, чтобы великий, гениальный, подлинный поэт, творя свое поэтическое произведение, следил пристально, почти преимущественно за тем, какие звуки и в каком порядке заполняют его стих. Что писатель избегает некрасивых, неприятных сочетаний звуков (какофония), -- это конечно, понятно всем; что он иногда живописует звуками, давая так называемые "звукоподражания", -- с этим тоже все согласны; наконец, допускают, что в некоторых случаях в стихах звуки слов помогают смыслу речи, когда, например, поэт накопляет мягкие звуки л, ль, нь и т. п. или суровые р, гр, тр и т. п., но -- и только. Чтобы каждый стих был обдуман в звуковом отношении, чтобы каждая буква занимала свое место в зависимости от звука; какой она выражает, чтобы стихи Пушкина были сложным, но вполне закономерным узором звуков, -- узором, который можно подвести под определенные законы, -- это, повторяю, поныне еще многим кажется унижением высокого призвания поэта.
Думают, что поэт ищет только слов для выражения своей мысли; что ему важно подобрать выражение, образ, которые наиболее точно и наиболее наглядно передали бы его замысел и его чувства. Как будут звучать эти слова, -- в значительной мере зависит от характера языка; язык сам позаботится, чтобы в слове "гром" были суровые согласные "гр", а в слове "милыйа, "любовь" -- нежное "л"... Подбирать звуки, для многих значит -- жертвовать смыслом. Но практика всех великих поэтов противоречит таким взглядам. От Гомера и Эсхила до Гёте и Виктора Гюго, все поэты согласно утверждают своими стихами, что иначе, как звуками, они и не могут выразить того, что хотят сказать. И во всемирной литературе именно наш Пушкин вместе с римским Вергилием являются двумя поэтами, в стихах которых это выступает с особой отчетливостью и несомненностью. У Пушкина, как и у Вергилия, действительно, каждый стих, каждая буква в словах стиха поставлены на свое место прежде всего по законам евфонии. Пушкин говорил об Онегине:
Высокой страсти не имея,
Для звуков жизни не щадить...
Сам Пушкин был одержим этой "высокой страстью" в высшей степени, хотя и задавал себе вопрос:
...Но дорожит
Одними ль звуками пиит?
Если читать Пушкина бегло, никакие особые, звукосочетания не останавливают внимания. Изредка мелькнет звукоподражание,-- "конь скакал", "по потрясенной мостовой", "шипенье пенистых бокалов" или что-нибудь подобное. Вся остальная масса слов в стихах Пушкина кажется выбранной совсем по другим, не звуковым признакам. Кажется, что Пушкин искал только точности и яркости выражений, а никак не особой преднамеренной звучности речи. Иное открывается, если изучать стихи Пушкина внимательно, если следить за рядами звуков в них, а также -- если сравнивать черновые наброски Пушкина с окончательными редакциями и давать себе отчет, почему изменено то или другое слово. Тогда-то открывается этот сложный звуковой узор пушкинских стихов; тогда-то становится явно, что именно звуки слов часто руководили Пушкиным в его творчестве. Временами почти кажется, что звуки имели для него значение первенствующее.
Те, кто не допускает возможности, чтобы Пушкин сознательно рассчитывал расположение звуков в стихах, настаивают, что кажущаяся преднамеренность -- фикция, что исследователи-формалисты вкладывают от себя в стихи Пушкина то, чего сам автор не подозревал нисколько. Однако остановимся на нескольких примерах, особенно убедительных в этом отношении. Разумеется, в стихе:
Милой Мэри моей
последовательность трех м можно объяснить "случайностью" Но что сказать о стихах:
Книгохранилища, кумиры и картины
И стройные сады свидетельствуют мне...
где сначала имеем подряд три к, потом подряд три с. И о длинном ряде аналогичных стихов:
П ечальный п асынок п рироды...
-----
П резренной п алкой п алача...
-----
Пушки с пристани палят...
-----
И б ога б раней б лагодатью...
-----
И м ладости м оей м ятежное теченье...
------
Запутанный в с етях с удьбы с уровой...
-----
Улыбка на у стах у вянувших видна...
-----
Когда под с оболем с огрета и с вежа...
А тем более о повторении подряд, в начале слова, одного и того же звука четыре раза, и пять раз, и шесть раз.
И п альцы п росятся к п еру, п еро -- к бумаге...
-----
П олночный п арус, п осетить,
-----
И п утник слово п римиренья...
-----
Куда как в есело; вот в ечер; в ьюга воет...
-----
И с м ерти м ысль м ила душе м оей...
-----
П астух, п летя свой п естрый лапоть,
П оет п ро волжских рыбарей...
"Сегодня случай, завтра случай, -- говорил Суворов, -- помилуй бог, дайте сколько-нибудь и ума",
2
Повторение сходных звуков в начале слов называется в евфонии анафора или скреп. Точнее -- анафорой называется повторение сходных звуков в одной из начальных частей евфонической единицы.
Такой единицей или "словом", в терминологическом смысле, является то сочетание звуков, которое произносится с одним ударением (отделяется в стихах "малой цесурой"); например, в стихе: "Мой дядя 11 самых 11 честных 11 правил", для евфонии -- четыре слова; в стихе: "На всякий звук" -- два слова и т. п. Анафорическим повтором считается повторение звука или в самом начале слова или в начале ударного слога; при этом анафора может быть не только чистой, т. е. стоящей точно в начале, но и с затактным звуком или затактной, когда повторяющимся звукам предшествует другой (один, реже два), как в некоторых выше приведенных примерах: "смерти мысль" и т, п. Существуют и иные виды анафоры, о которых здесь нет надобности говорить.
Пушкин очень любил именно анафору. Огромное число его стихов содержит в себе разнообразнейшие виды анафоры. Особенное пристрастие было у Пушкина кончать стих анафорой, притом очень часто -- чистой, так что два последних слова начинаются с одного и того же звука: {Само собой понятно, что в евфонии принимаются в расчет звуки, а не буквы. Одна и та же буква в русской азбуке означает разные звуки, например, ударное о и о без ударения, тоже -- е, к перед твердой гласной и перед мягкой и т. д.; наоборот, один и тот же звук часто изображается разными буквами, например, в и ф, б и п, а и о и т. д.}
Освободил он м ысль мою...
-----
Будить мечту с ердечной с илой...
-----
К веселью, роскоши знак п ервый п одавая.
-----
Жестоких опытов сбирая п оздний п лод...
-----
В тени олив л юбви л обзанья..
-----
Мгновенным п ламенем п окрыты...
-----
Послал к анчару в ластным в зглядом...
-----
На холмах п ушки п рисмирев...
-----
Браздами, с аблями с туча..
-----
И счастья б аловень б езродный...
-----
Штыки смыкает; т яжкой т учей.
-----
Подобный в етреной В енере...
-----
Останься век со мной на г орестной г руди..
-----
Затворщиц ж ирных и ж ивых...
-----
В те дни, как П ресенское п оле
Еще забор не заграждал...
-----
Как гром п роклятия п лемен,
И длань н ародной Н емезиды
Подъяту в идит в еликан...
В некоторых из последних примеров одна из анафор, в сущности, -- затактная.
Почти наравне с анафорой в конце стиха Пушкин любил анафору в начале, и очень многие его стихи начинаются двумя словами на один и тот же звук:
В осхвалим вольности дары...
-----
Г ордись, г усар! но помни, вечно...
-----
М олчит м узыка боевая.
-----
Вот в ерный брат его, герой Архипелага...
-----
С тоит с едой утес, вотще брега трепещут...
-----
С ын с евера, бродя в краю чужом...
-----
У меет у слаждать свой путь над бездной волн...
-----
О т нас о тторгнется ль Литва...
-----
И м олодежь м инувших дней...
Сочетание этих двух приемов дает анафоры в начале и в конце стиха:
Д ивились д олгому любви м оей м ученью...
-----
Х озяйка х мурится в п одобие п огоде...
-----
И п уть по нем широкий шел...
-----
М ы жгли М оскву был п лен П арижу...
Несколько реже ставит Пушкин анафору в середине стиха, но часто делает это особенно изящно, выбирая действительно самую середину звукоряда:
Еще ты д ремлешь, д руг прелестный...
-----
Скажи, как п адает п исьмо из-за решетки...
-----
Где жены в ечером в ыходят на балкон...
-----
Подымем с таканы, с одвинем их разом...
-----
Так ложная м удрость м ерцает и тлеет...
-----
О волн и б урь лю б имое дитя...
-----
Кружится в альса в ихорь шумный...
3
Думается, что все эти явления объяснять случайностью -- трудно. Но дело в том, что анафора, тем более чистая анафора, в той элементарной форме, в какой она является в приведенных примерах, есть простейший, примитивнейший прием евфонии. Если мы могли дать много примеров (и их число нетрудно довести до многих сотен) такой анафоры у Пушкина, то потому, что его стихи вообще изумительно богаты в эвфоническом отношении. Но подлинное мастерство Пушкина в звуковом строении стиха сказывается в других более сложных приемах. Однако, чтобы показать их, необходимо дать несколько теоретических объяснений:
Существуют четыре основные формы аллитераций или повторов: анафора или скреп -- повторение начальных звуков; эпифора или концовка -- повторение конечных звуков; зевгма или стык -- повторение конечного звука одного слова и начального звука следующего; рондо или кольцо -- повторение начального звука одного слова и конечного звука другого. Повторы, т. е. слова с повторяющимися звуками, могут стоять рядом, это -- смежные повторы или быть разделены одним или несколькими словами, это -- раздельные повторы; или еще занимать определенные места в звукоряде (в стихе). Наконец, повторы могут быть простые -- повторение одного звука, и сложные -- повторение ряда звуков, например, целого слога, притом повторение точное, неточное, обратное и т. п., однократные, двукратные, многократные и т. д. Повторы соединяются между собой в определенные системы, которых различается несколько форм: последовательная, перекрестная, обхватная, спиральная и др., с применением еще пролепса, силлепса, интеркаляции и т. п. Все эти явления поэтического языка изучаются особой наукой эвфонией, преимущественно той ее частью, которая называется "учением об аллитерациях или повторах", но также и другими: "учением о звукописи" и "учением об инструментовке". Внимательному читателю этих кратких положений будет достаточно для понимания последующего.
Мы встречаем у Пушкина, в чистом виде, все четыре основных формы аллитераций. Вот несколько примеров из числа многих сотен:
Анафора:
Б лагословляю б огомольно...
-----
Б лаговонием б огаты...
-----
Н емая н очь...
П ейте, п евцы...
Эпифора:
Кип ит, беж ит, сверкая и журча...
-----
Напоминают м не о не...
-----
Неб ес жил ец...
Зевгма:
Свои ус т а о т орвала...
-----
Н о о ба с крыльями и с пламенным мечом..
-----
Беспечный, влюбчи вы й. Вы знаете друзья...
Рондо:
И ро пщет б ор...
-----
Недавно ч ерных ту ч грядой...
-----
И оба говорят мне м ертвы м языком...
Точно так же легко найти у Пушкина все роды и виды аллитераций. Вот, например, аллитерации сложные, т. е. из нескольких звуков:
Вспомни пр ежние пр ава...
-----
Волненье ст раха и ст ыда...
-----
Я слышу вновь друзей пр едательский пр ивет...
Вот также примеры сложных аллитераций, притом частью гласных, частью раздельных, частью затактных, частью неточных:
Ко рме родного ко рабля...
-----
Феб о д нажды у А д мета...
-----
Од нако, в сей Од ессе влажной...
-----
Унылая пора, о ч ей о ч арованье...
-----
Е д ва о т ветствуешь, не внемлешь ничему..
-----
Где луна те пл ее бл ещет...
Вот еще примеры аллитераций прерывных, т. е. таких, где между повторяющимися звуками стоят другие:
Мл аденца ль м илого ласкаю...
-----
Бр одил у бе р егов...
-----
Его дыханья жадно ждет...
Или еще примеры аллитераций обратных, где звуки повторяются в обратном порядке:
Свой ве тхий н ев од; ныне там...
-----
Едва оп омнились младые по коленья...
-----
Понятна мне вре мен пр евр атность...
-----
Се, ярый му чен ик, в ночи скитаясь, воет...
-----
Печальные стихи тве рдили в ти шине...
-----
Беспечно окр ужась Кор еджием, Кановой...
-----
Св ятыню вс ех св оих гробов...
Чтобы не обращать статьи в учебник евфонии, скажем, что и всем без исключения, явлениям аллитераций в стихах Пушкина можно найти блистательнейшие, классические образцы. Но сила Пушкина, как евфониста, повторяем в ином, в большем. Гармония стиха Пушкина основана на системах аллитераций и на разложении аллитеративных комплексов.
4
Простейшей системой аллитерации является последовательная (secutio), т. е. сопоставление ряда аллитеративных комбинаций одна за другой, например, ряда анафор или рондо и анафоры и т. п.:
И к онь с к а к ал, и в лекся в ол,
-----
И с в оего в ерблюда в ел...
-----
П орывом п ылких л аск и я з вою лоб з аний...
-----
Жур ч ат ру ч ьи, б лестят б рега б езмолвны...
-----
У ж у гадали; т очно т ак...
-----
М елькают м имо б удки, б абы...
-----
В се в идел, в спыхнул с ам не с вой...
-----
М ой м илый друг, мы в ходим в но в ый с в ет...
-----
Р е в ет ли з в е р ь в л есу г л ухом...
Более сложной и более изящной является система перекрестная (geminatio), где сначала является один звук, потом другой, потом опять первый, потом опять второй. Пушкин очень охотно пользовался этой системой:
На м утном н ебе м гла н осилась...
-----
С лавянские ль р учьи с ольются в р усском море...
-----
В п окойном с н е, в п ривычном с н овиденьи...
-----
В т иши по л ей, в т ени л есной...
-----
П ылай, к амин, в моей п устынной к елье...
Может быть, наиболее изящной из простых систем является обхватная (antithesis), где два сходных звука "обхвачены" двумя другими сходными:
М утно н ебо, н очь м утна...
-----
С вободы В акха в ерный с ын...
-----
От с в ета в новь от рекся он...
-----
В оскресла г р еков д р евних сла в а...
-----
С пеши л юбить, о Л ила,
И с нова изменяй...
Другие системы, спираль, цепь, квадрат и т. п., в сущности,-- комбинации трех основных. Не останавливаясь на них, приведем только один пример того, как вообще системы аллитераций тонко и отчасти причудливо располагаются в ряде стихов у Пушкина или, говоря терминами, в последовательной системе звукорядов:
Н астанет н очь; лу н а обходит
Д озором д альний с во д небе с,
И соло ве й в о мгле дре ве с
Напевы з вучные з аводит.
Т а т ьяна в т емноте н е спи т
И т ихо с н яней г оворит.
Если взять только те звуки, которые нами отмечены (из числа начинающих слово или ударный слог и кончающих одновременно слово и ударный слог), получатся следующие ряды:
н, н, -- н --;
д, д,-- д; с,-- с;
с -- в, в,-- в -- с;
зв, з -- в;
т -- т, т -- т;
н, с -- т;
т, с, н, -- т.
Однако явно, что в общей звуковой гармонии участвуют и другие звуки, например, н в слове "небес" (что образует рондо в двустишии: " Н астанет... н ебес"); д в слове "древес" (другое рондо в двустишии: " Д озором... д ревес") и др.; кроме того гармонии много способствуют рядом повторяющиеся гласные, о (обходит, дозором, свод), а (настанет, луна), е (соловей, мгле, древес), и (спит, тихо) и др., но эта игра на гласных относится уже к другому отделу евфонии, к "учению об инструментовке",
5
Вообще те явления, которые мы здесь рассматриваем, ни в коем случае не ограничиваются пределом одного стиха. В системах звукорядов, т. е. в ряде стихов, в строфе, в целом стихотворении звуки располагаются, в частности у Пушкина, по тем же законам. Вот несколько простейших примеров того, как Пушкин принимал во внимание звуки слов, строя стихотворные периоды.
Таковы анафоры, стоящие в начале полустиший или в начале отдельных стихов:
Сво ею кистию сво бодной и широкой...
-----
Про роческих очей не про стирая в даль...
-----
Кот орый Мельпомены
Кот урны и кинжал...
-----
П орхая над травой,
П астушка робко дышит...
-----
Г осподский дом уединенный,
Г орой от ветров огражденный...
-----
П омеркни, солнце Аустерлица,
П ылай, великая Москва...
Эпифорами можно считать все рифмы; но, помимо них, встречаются эпифорические аллитерации, даваемые звуками сходными, но не тождественными:
И плюют на алт ар ь, где твой огонь г ор ит...
-----
Но как ви н о печаль минувших д н ей...
-----
Сердечной ревностью гор я,
Он взором опытным гер оя...
-----
Но дни младые п ролетят,
Веселье, нега нас п окинут...
Зевгмами являются все случаи срединной анафоры, перед цесурой и после цесуры, а в ряде стихов анафоры конечного слова одного стиха и начального другого:
Скажи, как в двадцать л ет л юбовник под окном...
В еселый Б омарше б леснул перед тобой...
-----
Исполнен о твагой,
О кутан плащом...
-----
Как ждет любовник м олодой
М инуты сладкого свиданья...
-----
Но не бесчестишь с горяча
С вою воинственную руку...
Рондо может принимать различные формы; Пушкин особенно любил начинать и кончать стих одним и тем же звуком; встречаются также сходные звуки в начале и конце двустишия или еще в начале слов, стоящих в начале и конце стиха или двустишия (анафорическое рондо):
К ак сей увянувший цвето к...
-----
Н е любит споров властели н
-----
Т ого царя в живых уж не т...
-----
Н евозмутимый вечный со н...
-----
В ечор она так велича в о...
-----
Мы не на помним ныне им...
-----
На печальные поляны
Льет печальный свет о на...
-----
П ривык я думой пр овождать...
-----
Кр асавиц наших бледный кр уг...
-----
С меркалось; на столе блистая,
Шипел вечерний с амовар...
В целом стихотворении такие аллитерации также образуют целые системы. Простейшим примером могут служить многократные анафоры в начале ряда стихов: например, в стихотворении "Пророк" из 30 стихов 16 начинаются звуком и.
Добавим, что, кроме повторов звуковых (аллитераций), важное значение в поэтическом языке имеют повторы словесные, располагающиеся по тем же формам анафоры, эпифоры, зевгмы и рондо. Естественно, что они в то же время дают и повторение звуков. Повторы смысловые уже выходят из пределов евфонии.
6
Мы подошли теперь к наиболее замечательной стороне пушкинской евфонии,-- к тому, что технически называется "разложение аллитераций".
Под "разложением" понимается такое явление, когда в одно слово входит комплекс каких-либо звуков, и те же звуки в отдельности встречаются в словах смежных или близстоящих. То слово, где эти повторяющиеся звуки соединены в комплекс, может стоять после слов, где те же звуки встречаются в отдельности, и тогда разложение называется суммирующим, или -- раньше, и тогда разложение называется детализующим, или, наконец, в середине (редкий случай), и тогда получается разложение амфибрахическое. Разложение потом может быть прямое, когда звуки повторяются в том же порядке, как и в комплексе, обратное, когда -- в обратном порядке, и метатесическое,-- когда порядок изменен.
Пушкин извлекает изумительнейшие результаты из этих приемов, с одной стороны -- простых, с другой -- как будто бы налагающих нестерпимые путы на свободу художественного творчества.
Вот несколько примеров прямых разложений, сначала суммирующих, потом -- детализующих, в конце -- амфибрахических:
С тою н ад сн егами у края стремнины...
-----
В ку ст ах рассыпались стр елки...
-----
В се х лопают; Онегин вх одит...
-----
Д уша твоя ж ива для д ру ж бы, для любви...
-----
И п е с ен и л юбви п о сл едним вдохновеньем...
-----
Каких вст речаем вс юду т ьму...
-----
С пр естола п ал д р угой Бурбон...
-----
П олезный пр омысел изб р ав...
Вот еще несколько примеров разложений обратных и метатесических:
С квозь ни х, низ вергаясь, шумят водопады...
-----
Ск в озь с он в ст речает у тр о года...
-----
Вн овь н аши в торглись знамена...
-----
Ты сл езы будешь л ить, ты с ердцем с одрогнешься...
-----
Т воя кра с а т вои ст раданья...
-----
Т о ст ан с овьет, то разовьет...
К разложению аллитераций относится еще ряд приемов, применяемых Пушкиным очень часто: пролепс, когда один звук из сложной (комплексной) аллитерации встречается раньше; силлепс, когда такой звук встречается позже; интеркаляция, когда такой звук стоит между двумя повторяющимися комплексами звуков и т. п. В то же время эти приемы разнообразнейшим образом комбинируются с основными формами разложения и с построением систем.
Вот примеры таких пролепсов, силлепсов, интеркаляций:
В г устой гр язи по гр ужена...
-----
Люблю в ойны крова в ые заба в ы...
-----
Н а зво н кое д н о...
-----
И ветер, ла ская лис точки древе с...
-----
И он про мчался пр ед по лками...
-----
И скр оется за кр ай, о кр ужных го р...
-----
По тр ебны т яжкие тр уды...
-----
Не требуй от меня о пасных от кровений...
-----
Тр еща го р ит кос тер, и вскоре пламя, воя...
-----
Стр оптиву Г р еку в ст ыд и стр ах...
Существуют еще другие разновидности этого приема. Среди них наименее заметен при беглом чтении, но производит наибольшее звуковое впечатление -- тоталитет: случай, когда одно слово объединяет в себе звуки, в других словах или в другом слове стоящие разрозненно. Естественно, что и тоталитет может иметь несколько видоизменений, в зависимости от того, стоит ли это объединяющее слово раньше других или после них, заключает ли оно в себе добавочные звуки или нет, и получают ли эти добавочные звуки также свой отзвук в дальнейшем (в последнем случае можно сказать, что тотализующее слово стоит в середине между объединяемыми звуками). Слух читателя воспринимает эту особенность звукового строя совершенно бессознательно, но ряд звуков получает какую-то особую законченность. Вот разнообразные примеры такого приема:
Пре рв али св о й голодный рев...
-----
Сп ой м не песню, как синица...
-----
В б ожес т венной к р ови яд б ы стр ый побежал...
-----
Под небом не жно голу бым...
-----
Од и н но чной г ребец, гондолой управ л яя...
-----
Пот ом в отплату л е п е та нья...
Особо изящной разновидностью тоталитета являются случаи, когда слово или значительная часть слова повторяет, с некоторой перестановкой звуков, часть другого, более длинного слова или его основные звуки:
П и р уе т Петр; и горд и ясен...
-----
Под сен ью чуждою н еб ес...
-----
Прекрасных лет пе рвон ачальны нрав ы...
-----
По кров, упитанный язвительною кров ью...
Сюда же, наконец, относятся случаи, когда два слова заключают в себе почти те же звуки, только размещенные в различном порядке (метаграмма), или когда два слова различаются только одним звуковым элементом, например, ударной гласной:
Звенит промерзлый дол и трескается лед...
-----
Лишиться я боюсь по следних наслаждений...
-----
На оном к амн е н ачертит...
-----
Звучал мне д олго голо с нежный...
-----
И гад морских под вод ный ход...
-----
М ой мо дный дом и вечера...
-----
В тени олив л юб ви л обзанья...
7
Все приведенные выше примеры намеренно дают простейшие формы звуковых построений. Цель этих примеров -- показать, и тем доказать, что звуковое строение стихов Пушкина-- не случайно. Звуки слов располагаются в них по определенным формам, которые можно объединить в законы. Но, разумеется, эти формы, на практике, прихотливо сочетаются одна с другой: анафоры проходят через рондо, разложения совмещаются с системами, пролепсы и силлепсы участвуют в образовании систем и т. д. и т. д. Если брать цельные отрывки пушкинской стихотворной речи, она окажется насквозь пропитанной аллитерациями, усложненными еще инструментовкой гласных (о чем мы почти ничего не говорили).
Вот несколько образцов, расположенных, так сказать, по возрастающей сложности звукового строения:
Не мн ожество м ка ртин с т ар инн ых м а ст е р ов...
-----
О л юди, жа л кий ро д, д остойный сл ез и с меха...
-----
М е н я с сл езами з акли н а н ий
М о л ила м а ть, д л я бедной Т а н и...
-----
Л о в ить вл юб л енными г л азами,
Внимать в ам д о л го, понимать
Д ушой в се в аше с овершенство,
П ред в ами в м уках замирать...
-----
Ш вед, р усский, к о л ет, р убит, р е ж ет,
Б ой б арабанный, кл ики, скр е ж ет,
Рев п ушек, топот, рж анье, ст он,
И с мерть и ад со вс ех ст орон...
Вот, наконец, целое маленькое стихотворение Пушкина:
Урну с вод ой урон ив, об ут ес ее д ева р аз б ила.
Д ева п е ч альна с и д ит, пр аздный д ер ж а ч ере п ок.
Ч удо. Не с якнет в о д а, из л и ваясь из урн ы р аз б итой:
Д ева н ад в ечной стр уей в ечно п е ч альна с и д ит.
Если взять исключительно звуки, начинающие слово и начинающие ударный слог, получатся следующие ряды:
урн, -- ев,-- ур, --н,-- ут,-- д,-- р, --б,--
д,-- п, -- ч, -- с, -- д, -- пр, -- д, -- ж, -- ч,--
ч, -- н, -- с, -- в, -- д, -- из, -- в, -- из, -- урн, -- р, -- б, --
д, -- н, -- в, -- стр,-- в, -- п, -- ч, -- с, --д.
В этих рядах мы имеем: сложную анафору с пролепсом (урну -- уронив -- утес); многократную анафору (дева -- сидит -- держа); детализующее разложение (легальна -- праздный -- черепок), со следующим силлепсом (чудо); амфибрахическое разложение (вода -- изливаясь -- из ), с силлепсом (вода), к предыдущим системам (дева -- сидит -- держа); рондо (дева -- сидит); анафорическую метатесу (не сякнет вода -- над вечной струей) и, наконец, ряд повторов, помимо всех этих систем (урну -- разбила; из урны -- разбитой), (сякнет -- струя -- сидит), (разбила -- праздный -- разбитой -- струей) и т. п.
Несомненно, что некоторые звуки, не начинающие слога, также участвуют в общей звуковой гармонии (утес -- сидит, чудо -- вечной -- печальна и т. п.). Кроме того ударные гласные подчинены законам инструментовки, и, например, первый стих представляет замечательный пример применения в одном ряду чуть не всех основных гласных:
у -- о -- и -- ё -- е -- и
Недостающее a отчетливо звучит в неударных слогах: "водой", "уронив".
Подобных примеров можно привести произвольное количество: каждый стих Пушкина, за очень, очень редкими исключениями, есть пример. Повторяю: во всей мировой литературе я знаю только двух поэтов стихи которых до такой степени закономерны в звуковом отношении: Виргилий и Пушкин. Ни Гёте, ни Виктор Гюго, ни Данте -- не могут сравниться с ними в этом. Среди русских поэтов, Жуковский, Лермонтов, Тютчев, Фет, стихи которых тоже богаты звуковыми построениями, все же уступают Пушкину, тем более поэты следующих поколений. Кроме того многие поэты, особенно символисты, выставляют свою звукопись напоказ; у них аллитерации колют глаз, вроде Бальмонтова: "чуждый чарам черный челн..." У Пушкина звуковой строй скрыт; надо всматриваться, чтобы его увидеть. Сложнейшие звуковые рисунки у Пушкина становятся очевидны лишь тогда, когда проследишь букву за буквой, звук за звуком.
В этом-то, вероятно, и таится недосягаемая, до сих пор не достигнутая никем "пленительность" пушкинских стихов. Кажется, у другого поэта, у Лермонтова, например, то же, что у Пушкина: меткость эпитетов, яркость образов, выразительность языка, глубина мысли, но пушкинского очарования часто нет. Всего естественнее объясняется это именно тем, что у Пушкина достигнута полная гармония между содержанием, т. е. выражаемыми поэтическими идеями, и обеими сторонами формы, т. е. формою в смысле композиции и формою в смысле звукового построения. Бессознательно мы, читая, воспринимаем этот звуковой строй, и он дает стихам Пушкина их предельную завершенность.
Самое же важное то, что Пушкин умел не жертвовать ни одним из элементов поэзии ради другого. Он не поступался ни смыслом ради звуков, ни звуками ради смысла. То и другое было таким, каким он хотел, чтобы оно было. Строились утонченные звуковые системы, один звук чередовался или перекрещивался с другим, а слова естественно становились на свои места, ничто не насиловало языка, образы и картины вырисовывались четко, основная мысль развивалась столь же стройно, как в любой ученой диссертации. Как достигал этого поэт? Думал ли он сам, в процессе творчества, о сочетании звуков? выискивал ли их? Приведенных примеров, кажется нам, достаточно, чтобы дать хотя бы такой ответ: Пушкин искал определенных звуковых сочетаний. Объяснить "случайностью" все звукосочетания в пушкинских стихах -- невозможно. "Вдохновение нужно в геометрии", говорил Пушкин, и, наоборот "геометрия" нужна в поэтическом творчестве. Но как достигал Пушкин своей гармонии, почему у него с виду все так просто и легко, это, конечно, тайна поэта.
1923