Поэзия есть царство весьма обширное и, к несчастью, слишком многолюдное. Оно граничит к востоку с Красноречием, к югу с Живописью и с Ваянием, к западу с Музыкой, а к северу с Океаном Учености.
Царство Поэзии разделяется, подобно многим другим землям, на вышнюю и нижнюю часть. В первой живут люди весьма важные характером, угрюмые лицом и гордые осанкою; язык их в сравнении с языком других провинций есть то же, что язык славянский в сравнении с русским. Они все ремеслом герои, и такие страшные бойцы, что им безделица одним махом разрубить человека с головы до ног. Что принадлежит до тамошних женщин, то они все совершенные красавицы, и самую дурную из них обидишь если уподобишь ее лучезарному солнцу. Лошади там быстрее яростных аквилонов, а дерева, самые низкие, гордо возвышают ветви свои до неба. Столица сей провинции называлась некогда Эпическою Поэмою. В ней жили обыкновенно все цари: Гомер, Вергилий, Тасс, Мильтон и прочие. Но в наше время она совсем запустела. Не удивительно, ибо сей город был построен на земле песчаной и глинистой, которою весьма не многие умели пользоваться. Говорят, что он превосходил обширностью Лондон, Москву и Париж, по крайней мере то известно, что странники, желавшие видеть все его части, уставали не дошедши до конца. Некто Бонапарте, как слышно, готовит ныне материалы, чтобы снова выстроить сей город. -- Жители вышней Поэзии не славились никогда любовью к истине, всегда прибавляли чудесное к своим повестям и рассказывали нелепости с важным видом, по большей части складно и даже любопытно. Они любили водить иностранцев на кладбище царей своих и говорили: "здесь лежит царь латинских поэтов; тут спит вечным сном божественный Гомер; там кости нежного Тасса. Профаны! благоговейте: прах бессмертных есть святыня!"
В главных городах Вышней Поэзии всего ужаснее видеть беспрестанные поединки, убийства, сражения. Прежде можно было отдыхать сердцем в их мирных и счастливых предместиях, называемых Романами, где взор открывал всегда новые виды и картины, к удовольствию любопытных. Там пели соловьи и малиновки, журчали томные ручейки, пастушки украшались цветами и любовники таяли в восторгах. Теперь в сих предместьях видны одни разрушенные замки, гробы, кости человеческие, и слышно одно карканье воронов, крик филинов и сов. Жители тамошние, образованные Лесажем, Фильдингом, Прево, были некогда совершенны в своем роде; любили путешествовать, обожали красавиц, веселились, праздновали с утра до вечера, и всякого иностранца угощали по крайней мере на пяти или шести блестящих свадьбах. Теперь желчь разливается у них в сердце; они все ипохондрики, мрачны, задумчивы; выходят из домов только ночью; видят везде мертвецов, кладбища, знаки тления и всякие ужасы; а когда начнут говорить, то недостает терпения слушать их: несут сумбур, и наяву бредят. Всего страннее то, что наши любезные красавицы не боятся сих предместий, ездят туда в гости, и рады с утра до вечера гулять там по могилам и черепам, вместе с привидениями и мертвецами.
Недалеко от древней столицы возвышается цепь крутых гор, окруженных со всех сторон ужасными пропастями. Они называются Трагедиею. На вершине их видны развалины древних храмов и городов, которых самые остатки великолепны. Жители сих гор ходят всегда с кинжалами, в пернатых касках, в латах, греческой или римской одежде; они так жестокосерды и кровожадны, что сами женщины бьют в ладоши, видя, как несчастные убивают или отравляют себя ядом, терзают грудь свою и падают на землю в страшных судорогах. На сих же горах возвышаются амфитеатром огромные чудесные палаты, названные, неизвестно для чего, Оперою, от латинского слова, которое означает творения. Нельзя вообразить ничего смешнее характера людей, живущих в сих волшебных палатах; они считают себя полубогами или по крайней мере чрезвычайными героями; при звуке труб и литавр, с барабанным боем и пушечною стрельбою пьют, едят, прыгают, смеются, плачут, летают, сходят с неба, вылезают из тартара, поют -- и умирают.
Верстах в трех оттуда, на приятной долине, где ежеминутно резвятся Игры, Смехи и Купидоны, сияет древний и богатый город Комедии: искусство подражания доведено там до редкого совершенства; жаль только, что оно живыми красками своими изображает нередко опасные предметы, не соблюдая в картинах законов Морали и благопристойности. Жители сего веселого города любят посмеяться над ближним; одни дурачат других, и всякий в свою очередь служит предметом насмешек. Однако надобно согласиться, что сии ветреные люди иногда шуткою научают более, нежели важные моралисты своими трактатами. Там в великолепных портиках стоят лаврами и гирляндами украшенные бюсты Аристофана, Плавта, Теренция, Мольера, Ренара, Детута. Там, у городских ворот, останавливает всякого любопытного; сказывают ему, что есть достойного примечания в городе, и просят его вести себя учтиво и благоразумно. Сим средством жители надеются обезоружить дерзких критиков и заговорщиков, людей опасных и жестоких, которые не хотят жить в мире с народом Поэзии.
На скате пригорка является взорам странника другой, еще новый город, называемый Трагикомедией. Жители его долго ссорились с гражданами Комедии и Трагедии, которые хотели прогнать их, доказывая, что они все незаконные дети и враги вкуса. Однако многие иностранцы, любящие плакать и смеяться в одно время, пристали к сему новому народу, который ныне утвердился и разбогател в царстве Поэзии.
Верхняя и нижняя Поэзия разделены обширными пустынями Здравого Рассудка, где нет ни городов, ни селений, кроме уединенных хижин, рассеянных по долине. Там живут мирные пустынники, весьма малочисленные, занимаясь земледелием и скотоводством. Но сии места прекраснее и живописнее всех других в царстве Поэзии; там есть все нужное и приятное для жизни; а мало жителей для того, что путь туда весьма труден, неудобен, и редко можно найти верного путеводителя. Сия провинция окружена областью Ложного ума, которой жители легкомысленны, ветрены, и всегда гоняются за безделицами; сластолюбие есть божество. Не мудрено ли, что они, упоенные его восторгами, не хотят оставить прелестного жилища своего и скитаться по окрестным пустыням Здравого Рассудка? Главный город сей области называется Песнею, он окружен лесами грустных воспоминаний, где ветерок веет любовными вздохами, ручейки текут слезами нежности, эхо повторяет: люблю! люблю! и горлица тоскует о дружке своем.
В царстве Поэзии текут две реки: Смысл и Рифма. Первая орошает пустыни Здравого Рассудка, и для того берега ее весьма уединенны; а вторая вытекает из-под горы, называемой Пустым Трудом. Тут построен блестящий замок в новом вкусе, и на воротах его написано золотыми буквами: замок Пустословия, где согласие звуков служит вместо ума и таланта. В сем доме собирается множество не только молодых, но и старых людей, которые с утра до вечера сидят в задумчивости, приставив палец ко лбу, и от времени до времени вскрикивают с восторгом Архимеда: нашел! нашел! Рифма орошает большую провинцию, называемую Подражанием; она бесплодна, и бедные жители ее ходят подбирать колосья в других местах, не изъявлял благодарности хозяину; а в случае нужды и крадут. Достойно примечания то, что никто не может уберечь от них своего имения. -- Недалеко оттуда начинается бор Тупоумия и Тлупости, столь густой и темный, что лучи солнечные никогда не могут в него проникнуть.
Царство Поэзии весьма холодно к северу. Там люди низки ростом, тщедушны и питаются одними крошками; разговор их состоит в игре слов или в разных оборотах одной мысли. Там находятся маленькие городки, называемые Анаграммами, Акростихами, Загадками, Каламбурами -- и другие, недостойные любопытства. Надобно только заметить, что в сей провинции нет ни одного пожилого человека; все умирают в молодости, и большая часть в самый первый день своего рождения.
С сей стороны царство Поэзии граничит с Океаном, о котором было упомянуто выше. В версте от берега находится остров Сатиры. Море, окружающее его, наполняет воздух соляными частицами, которые, входя через дыхание во внутренность жителей, раздражают нервы. Вот причина их беспрестанного негодования и сердца! Они всегда призывают Аполлона, но бранятся не столько за оскорбление вкуса и нравов, сколько за малое уважение их собственных сочинений или мнимых достоинств. На сем острове начальствовал некогда Ювенал, человек добродетельный, искренно ненавидевший пороки своего времени, но ему не многие следуют в правилах и чувствах.
Упомяну еще о полуострове Эпиграммы, который вдается в море острым мысом. Жители крайне любят убивать время и людей, весьма дружны с обитателями Ложного ума, хотят грубою бранью подделаться под остроумие, и всегда метят человеку прямо в сердце; но стрелы их, которые они по скромности называют Аполлоновыми, едва ли не всегда падают им же на голову.
Вот краткое описание царства Поэзии! Те, которые вздумают из любопытства видеть его, должны проехать мимо острова Сатиры, провинции Ложного Ума, заразительного города Каламбуров, только взглянуть на темный лесе Глупости, следовать за течением реки Смысла, и непременно добраться до пустынь Здравого Рассудка; одним словом, подражать русским стихотворцам, из которых всякий с честью и славою там странствовал или странствует!
[Буэнвилье Ж.Э.Ж.Ф.] Топографическое описание царства Поэзии: [Из "Nouvelle Bibliotheque des romans". T.9] / (Перевод с французскаго [Н. М. Карамзина]) // Вестн. Европы. -- 1802. - Ч.4, N 13. - С.3-12.