23 Іюня 1868 г.
Добрые друзья наши
О. Валеріанъ Викторовичъ и Александра Ивановна!
Снова пишу къ вамъ о своемъ дѣлѣ, послѣ втораго свиданія съ H. М. Троицкимъ182 и болѣе рѣшительныхъ съ нимъ объясненій. Вы въ послѣднемъ письмѣ предусмотрительно поставляете мнѣ на видъ, чтобы я не слишкомъ смѣло ввѣрялся надеждамъ относительно жизни въ Варшавѣ. Вы дѣлаете это на томъ основаніи, что, какъ говорите, знаете мои средства и безпокоитесь за Анну Сергѣевну и маленькую нашу Сашу. Но знаетели хорошо мои средства? Мои средства и надежды -- единственно въ Отцѣ небесномъ. Вы знаете, что, до перемѣны моего костюма и имени, у меня не запасалось ничего на будущее. Анна вышла за меня только съ тѣмъ и въ томъ, что могло быть не у сряженой заранѣе невѣсты; въ финансовомъ же отношеніи она была совершенная безприданница. Отецъ ея и послѣ, въ года два или три, пришлетъ ей, съ грѣхомъ пополамъ, рублей пятьдесятъ; такъ что его денегъ намъ не доставало бы и на одни необходимыя наши путешествія. Духъ моихъ сочиненій, какъ знаете, въ противоборствѣ господствующимъ у насъ направленіямъ -- и набожному и свѣтскому; потому можете судить, какъ цѣнились мои строки издателями, а въ послѣднее время я радъ у жъ найти только бы издателя сочиненію, давно ужъ отцентрованному, совсѣмъ не расчитывая что-нибудь выручить себѣ отъ него. Въ Москвѣ и Питерѣ мнѣ жить еще нельзя; а главное, мудрено принять участіе въ журнальномъ дѣлѣ съ прямымъ и свободнымъ вліяніемъ на направленіе и идеи этого дѣла. Слово Божіе не вяжется въ своей властительной надъ умами и думами силѣ; но я самъ вижу, вразумленный восьмилѣтними уже опытами, что у насъ общественный духъ и сознаніе -- не то, чтобы были испорчены до безнадежности для меня, но еще ребяческималы въ своихъ свѣжихъ, родныхъ мнѣ, задаткахъ,-- это не болѣе, какъ мой младенецъ Сашннька. Какъ или съ какой стороны ни разсуждайте, а все-таки согласитесь, что предложеніе г. Голубинскаго, сдѣланное мнѣ чрезъ H. М. Троицкаго183, истинный даръ Божій мнѣ, чтобы потерпѣть еще и пождать въ Варшавѣ, наблюдая въ сторонѣ за движеніемъ общественнаго русскаго духа и сознанія, и въ тоже время занимаясь дѣломъ для полученія отъ Отца небеснаго хлѣба насущнаго себѣ и семейству. Вотъ вамъ и всѣ мои виды и надежды! Скажите мою истинную благодарность г. Голубинскому, которому прочитайте и мое письмо для ознакомленія его съ моими обстоятельствами и стремленіями. Попросите его не помедлить извѣстить чрезъ Николая Меѳеодьича поточнѣе и прямѣе какъ объ ожидающихъ Меня обязанностяхъ, такъ и о платѣ за ихъ исполненіе. А вы извѣстите о цѣнѣ за скромную семейную квартиру; все это нужно сообразить, чтобы пуститься къ вамъ. Мнѣ вѣдь нужно еще хлопотать о пачпортѣ въ Консисторіи, къ чему я впрочемъ готовъ приступить и сейчасъ, какъ вы извѣстите меня о рѣшительномъ согласіи добраго Голубинскаго принять и меня въ число (какъ выражаются москов. купцы и главные ихъ прикащики) "молодцевъ" подъ его завѣдываніемъ.
Надѣюсь, друзья мои,-- вы видите, что я не слишкомъ мечтательно предаюсь надеждамъ. Я даже не имѣю въ виду и не расчитываю устроить что-либо въ родѣ "Православно русскаго вѣстника въ Польшѣ"; въ отношеніи къ литературѣ и учености я -- совсѣмъ обезкураженъ и обезнадеженъ въ глубинѣ своей души, и страдаю отъ этаго. Ну, хочется поприглядѣться ближе и къ Полякамъ, которые все же братья намъ Русскимъ, если Польша принадлежитъ Россіи. Прощайте! Буду ждать конца дѣла въ Москвѣ; только съ 29 Іюня перемѣню квартиру,-- пишите адресъ ко мнѣ: У церкви Покрова въ Левшинѣ, въ домѣ священника Констант. Семей. Озерова А.... М.... Бухареву184.
Васъ всѣхъ троихъ цѣлуемъ мы тоже трое -- Бухаревы.