Имеборцы не считают Имя Божие необходимым для молитвы.
Но даже для беседы с человеком требуется имя его как выражение его свойства.
Тем более требуется знание Имени Божия, как истины о свойствах Бога, для беседы с Ним.
Смысл заповеди о молитве "Духом и Истиною".
Движение ума в молитве.
Богодвижная молитва есть Бог.
Попытка имеборцев подтвердить свое мнение о возможности молитвы без Имени.
Свидетельство о. Иоанна Кронштадтского о том, что вера, требующаяся для молитвы, уже предполагает убеждение в нераздельности Имени и Именуемого.
Имеборцы не считают Имя Божие необходимым для молитвы
Отметая Божественную силу Имени Божия и называя Имя Господне в происходивших от него чудесах "силой посредствующей", имеборцы в умной молитве отрицают освящающую силу призываемого и исповедуемого сердцем Имени Господа Иисуса Христа. Они высказывают также мысль, что призывание Имени Божия в молитве не необходимо, но что можно молиться и без именования Бога, - прямо, так сказать, к Самому Существу Его. Так они говорят, считая Имя Божие случайно и внешне связанным с Богом, и таким же отделимым и не необходимым для Бога, как фамилия для человека, так что, например, можно вполне быть в общении с человеком и не знать его фамилии, или, например, написать фамилию только на адресе письма, а в самом письме больше не упоминать его. Так и имеборцы учат молиться: призови Бога по имени, а потом имя больше не нужно, - и продолжай молиться Ему Самому. Такое извращенное употребление Имени Божия в молитве происходит, очевидно, вследствие весьма узкого и неправильного понимания имеборцами Имени Божия и имени человеческого. Постараемся же показать, что не только с Богом невозможно иметь молитвенное общение вне Имени Его, но и с человеком невозможно иначе вести беседу, как о имени его.
Но даже для беседы с человеком требуется имя его как выражение его свойства
Всякая беседа одного человека с другим зависит от некоей руководящей мысли, которая побуждает меня обратиться к этому человеку и которая заставляет меня говорить ему то, а не другое. Нетрудно доказать, что эта руководящая мысль и есть некое имя собеседника и есть также сознание некиих своих собственных свойств, то есть некоего своего имени. Так, например, человек сознает себя больным и идет к врачу; следовательно, для того, чтобы обратиться к врачу, что же должен человек сначала вообразить в своем уме, как не два имени: свое имя - ".больной" и имя другого - "врач". Так приходит человек к человеку и верует во имя врача, что он и на самом деле - врач, и, соответственно с этим, ведет беседу с врачом о своей болезни, держа во все время в уме своем два определения: я "больной", а этот - "врач". Так же точно и врач необходимо должен во время беседы с больным держать в своем сознании эти же два определения: "врач" и "больной", которые направляют деятельность ума врача и обусловливают его ответы больному. Но предположим, что вдруг кто-либо из двух, - врач или больной, отвратят ум свой от этих руководящих определений и вообразят какое-либо другое определение, так, например, что пациент есть житель такого-то города, где живут знакомые доктора; тогда это новое определение, или руководящее беседой имя, заменит то, которое руководило раньше, и доктор, держа его в своем сознании, начнет расспрашивать пациента о своих знакомых, а пациент, оставив свое прежнее, руководящее беседой, определение - "больной", будет иметь в себе другое - "житель такого-то города", и, в зависимости от этого, и будет отвечать врачу. Итак, видите, какое необходимое условие словесного общения между людьми есть ведение взаимных свойств людей; но ведение взаимных свойств и есть истинное именование человека. Конечно, фамилии человека можно и не знать - и быть в общении с ним, но какое-либо из свойств человека безусловно необходимо человеку определить и держать его в сознании для того, чтобы беседовать с ним.
Тем более требуется знание Имени Божия, как истины о свойствах Бога, для беседы с Ним
Такова есть и наша молитвенная беседа с Богом; и она отнюдь не может деяться иначе, как о Имени Божием, ибо Имя Божие есть истинное определение свойств Божиих, и все, что только ни ведает человек о Боге, выражается в Именах Божиих. Человек, разносторонне познавая другого человека, может составлять себе множество всевозможных определений его и, руководясь ими, вступать во взаимную с ним беседу, но о Боге весьма мало что известно человеку, и все, что известно, известно из Имени Божия, ибо человеку известно о Боге лишь то, что Сам Бог благоизволил о Себе открыть, и что выражается Именем Его. Поэтому утверждать, как то делают имеборцы, что молиться Богу возможно независимо от Имени Его, есть совершенная бессмыслица. Для того, чтобы обратиться к Богу, молящийся необходимо должен вообразить в уме своем какое-либо определение свойств Божиих, то есть какое-либо Имя Божие, как например: или "Благой", или "Страшный", или "Великий", или "Спаситель наш", или "Творец наш", или "Иисус Сладчайший", или "Заповедавший нам всего просить у Него и веровать в исполнение просьбы", или "Запретивший под страхом вечной муки тот грех, который я сделал"; - это все суть определения или имена Божий, держа в уме которые молящийся руководит соответственно им свои молитвенные слова. Так же необходимо человеку иметь в сознании своем и некое свое собственное определение или имя, как например, что я немощен, несчастен, грешен, или что я облагодетельствован Богом, или что я сын Божий по благодати, или что я прах и пепел. Только при истинном сознании какого-либо свойства Божия во Имени Его и какого-либо своего свойства и может совершиться молитва, и если человек искренне сознает истину как определения Божиего, так и своего определения, тогда молитва бывает всегда услышанною, ибо тогда человек молится "духом и истиною". Если же человек во время молитвы хотя и молится, но искренно не сознает, во-первых, призываемого Имени Божия, а во-вторых, имени своего, то есть того побуждения, которое заставляет человека обратиться к Богу, тогда молитва называется лицемерною и не бывает угодна Богу, ибо не совершается духом и истиною. - "Аще Отец есмь Аз, то где слава Моя; и аще Господь есмь Аз, то где есть страх Мой?" (Мал. 1,6). - Так требует Господь истинного сознания именуемых Его свойств.
Смысл заповеди о молитве "Духом и Истиною"
"Духом и истиною достоит кланятися" (Ин. 4, 24), - повелевает Господь. Смысл сих слов "дух и истина" есть двоякий и относится, во-первых, к Самому Богу, который есть Дух и Истина, а во-вторых, к самому себе. Итак, духом и истиною должен человек молиться в себе, то есть нелицемерно именуя Бога и нелицемерно смиряя себя пред Богом, и духом ощущая истину своих слов, и тогда Бог, видя такое истинное молитвенное настроение человека, Сам способствует его молитве, и человек начинает молиться тогда - "духом и Истиною", то есть Сам Дух Святой возбуждает дух человека к молитве, и Само Слово - Истина глаголет во истинном сердце человека. Тогда происходит то, о чем говорится в Писании: "Истина от земли возсия, и правда с небесе приниче" (Пс. 84, 12). Ибо по словеси Господню: "Без Мене не можете творити ничесоже" (Ин. 15, 5), и - "О чесом бо помолимся, якоже подобает, не вемы, но Сам Дух ходатайствует о нас, воздыхании неизглаголанными" (Рим. 8, 26). Итак, духом и истиною своею и Духом и Истиною Божиею должно деяться всякое словесное служение Богу, которое именно и состоит, как о том свидетельствует молитва церковная, в призывании и поклонении Имени Святого Божия (иерейская молитва на шестопсалмии[66] ).
Движение ума в молитве
Этот процесс молитвы, то есть умное взирание на Имя Божие и возвращение ума от Имени Божиего к имени или определению своему, прекрасно выражен у свв. Каллиста и Игнатия Ксанфопулов: "Молитва, со вниманием и трезвением совершаемая внутрь сердца, без всякой другой мысли... словами: "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий", - невещественно и безгласно воспростирает ум к Самому призываемому Господу Иисусу Христу, словами же: "помилуй мя", - опять возвращает и движет к себе самому"[67]. Итак, не ясно ли свидетельствуют этими словами святые отцы, что душа наша не иначе может сочетаться с Богом, как сочетавшись прежде умом с истиною, выраженною во Имени Божием, и сердцем прочувствовав эту истину, и тогда на истинствующие ум и сердце человека приникают с неба Дух и Истина, и земля сердца нашего - "даст плод свой" (Пс. 84, 13). Тогда исполняется и другое обещание Господне, что Дух Святой "Мя прославит, яко от Моего приимет, и возвестит вам" (Ин. 16, 14). - Но что же именно взимает Дух Святой от Сына и Слова, и что возвещает истинным молитвенникам, которые молятся Духом и Истиною? - Взимает от Сына и Слова, во-первых, Имя Божие и Имя Иисусово, и слова молитвенные, и слова пророческие, и слова всякого тайноведения и всякого созерцания, и слова всякого понимания Писания и всякой Божественной истины, одним словом, взимает от Сына всякое Его словесное действие, и это - вземлемое от Сына словесное действие Его - Он возвещает духу молящегося, и не только возвещает, но и прославляет, то есть научив, как молиться, исполняет всякое прошение наше. Итак, не Дух Святой именует Отца, ибо именование есть словесное действие Сына, но Дух Святой взимает сие Имя от Сына и возвещает, почему и сказано, что не одним только Духом делаются молитва и поклонение Богу, но - "Духом и Истиною", и еще сказано, что - "без Мене не можете творити ничесоже". - Так и св. Симеон Новый Богослов говорит: ".Господь же Дух есть (2 Кор. 3, 17) - не потому, что Дух есть Сын ( - прочь такое хуление!), - но потому, что Сын Божий видится и созерцается в Духе Святом"[68]. Итак, весьма ошибаются те, которые думают, что в молитве к Богу возможно обходиться без Имени Его; и они или в прелести представляют себе прелестно Существо Божие, или сами не знают, что всякое мысленное представление именуемого свойства Божия есть Имя Божие, почему они и мнят, что, не называя Бога, например, главными Именами Его, они тем творят молитву независимо от Имени Его.
О том, что даже и созерцания Божественные деются о Имени Божием, свидетельствует великий тайнозритель, столь глубокий в своих тайновещаниях, что его не посмел переводить даже великий духовный писатель последних времен - епископ Феофан; это именно, Каллист Катафигиот. - "Всех желаний край есть Божественное с душею и паче ума соединение: и Божественного ради соединения... нуждно есть еже умом действовати (то есть стараться постигать истину произносимых имен Божиих и слов молитвенных. - Прим. иеросхим. А.), сиречь зрети (то есть созерцать и мысленного ока не спускать во все время молитвы. - Прим. иеросхим. А.). Таково бо и Божественное есть, от чего и Имя, Бог, к сему определися (то есть это созерцание Имени Божия есть путь или дверь к соединению с Богом, о котором сказано выше, и сие Божественное соединение с Богом деется через созерцание Имени Его, Которое и есть Сам Бог. - Прим. иеросхим. А.). Но убо еже зрети, абие на мысль Бога восходит. Везде бо, и во всех, аки некия лучи влагает Бог во зрительный ум, и ум зрителей прямоположна имать Бога"[69]. - Видите, что здесь св. Каллист "лучами" Божества не иное что именует, как Имена Божий; восприняв их зрительным оком ума своего, человек зрит в этих "лучах" Самого Бога. Вспомните во второй главе приведенные слова св. Тихона Задонского, в которых он говорит, что "Имя Божие... лучи славы Своея издает; издает в созданиях". Неименуемое Имя и Слово Божие издает лучи именуемых Имен Божиих, в которых тварь зрит Бога.
Богодвижная молитва есть Бог
Сочетание ума и сердца с Богом во Имени Его обожает и самую молитву, которая делается уже молитвою не человеческой, но молитвою Богодвижимою, и такая молитва есть - Сам Бог, ибо есть словесное действие Божества. Это свидетельствует св. Григорий Синаит: "Молитва есть Апостолов проповедание (чего? - Имени Божия. - Прим. иеросхим. А.)... непосредственная вера (во что? - во Имя Божие. - Прим. иеросхим. А.)... действуемая любы (то есть Сам Бог как действие Отчей Любви. - Прим. иеросхим. А.)...
Божие познание (то есть свойств Божиих из Имен Его. - Прим. иеросхим. А.)... Иисусово радование (то есть сладость призывания Имени Иисус. - Прим. иеросхим. А.)... И что множайше глаголати: молитва есть Бог, действуяй вся во всех, за еже едину быти Отца и Сына и Святаго Духа действу, действующаго вся о Христе Иисусе"[70]. Слышите ли, какое определенное свидетельство, что молитва деется Самим Богом и есть действие Божества - Отца и Сына и Святого Духа, и что, следовательно, и Имена Господа Иисуса Христа, Сына Божия, призывание коего составляет главное содержание молитвы сей, суть Бог.
Эту же непреложную истину, что всякая молитва деется о Имени Божием и не вне его, подтверждают все молитвы и возгласы церковные. Обратите внимание на все длинные молитвы церковные и на построение их: в каждой из этих молитв большую часть ее содержания составляет перечисление различных именований и определений Божиих; для чего? - для того, чтобы чрез эти определения и именования сочетать ум свой с Богом, сознав истину именуемых Божиих Имен, и тем сочетать действие своего духа и истины с действием Духа Святого и Слова - Истины, и Отца Любви.
Попытка имеборцев подтвердить свое мнение о возможности молитв без Имени
Неправильно понимая Имя Божие как лишь собственное имя Божие, имеборцы осмеливаются внушать ту погибельную мысль, что частое призывание Имени Господа Иисуса Христа в умносердечной молитве не нужно, причем в оправдание свое приводят слова св. Василия Великого: "Посредством памятования водруженная в нас мысль о Боге есть вселение в нас Самого Бога"[71]. - Эти слова имеборцы толкуют так, что якобы св. Василий Великий учит не призывать Имя Господне, а только думать о Боге! Но на самом деле эти слова именно доказывают, что исповедание умносердечное Имени Божия есть - Сам Бог, ибо низводит в душу нашу Самого Бога, как то говорит о. Иоанн Кронштадтский (см. во 2-й главе). Памятью водруженная мысль о Боге - что же в этом подразумевает Василий Великий, как не созерцание какого-либо из свойств Божиих, то есть Имени Его. Да возможно ли о Боге что помыслить, что не было бы в то же время написанием Имени Его? Не суть ли все именуемые свойства Божий - Имя Его? Не есть ли памятование всех дел Божиих - созерцание свойств Его? Не созерцается ли и во всех словах Божиих премудрость, благость и истина Его? Куда ни обрати око ума твоего - на Писание ли, на чудеса ли, на слова ли, на дела ли Его - всюду неизбежно имеешь созерцать Имя Его, и во всем Евангелии и во всей истории искупления нашего Богом Словом прочтешь Имя - Иисус - "Бог Избавитель".
Не можем не подивиться непоследовательности имеборцев: они до сих пор не возражают против этих слов св. Григория Синаита, что "молитва есть Бог", но против святоотеческих слов, что Имя Божие есть Бог, возражают и отвергают! Не можем воздержаться, чтобы не воскликнуть по этому поводу словами Господними: "Буи и слепии, что бо более, дар ли, или олтарь святяй дар?" (Мф. 23, 19). - Не Имя ли Божие в молитве святит собою молитву?! Если каждое слово в молитве признается имеющим Божественную силу как словесное действие Божества, то не тем ли паче Сам Бог есть Имя Божие и Имя Господа Иисуса Христа в молитве! Можно ли допустить, чтобы прошение в молитве Иисусовой - "помилуй мя" - было бы Богом, а Имя "Господи Иисусе Христе, Сыне Божий" - не Богом? - Итак, если свв. Григорий Синаит и Макарий Александрийский именуют молитву Богом, то очевидно, что они этим утверждают, что Имя Божие и Господа Иисуса есть Сам Бог.
Свидетельство о. Иоанна Кронштадтского о том, что вера, требующаяся для молитвы, уже предполагает убеждение в нераздельности Имени и Именуемого
Всякая молитва для плодотворности своей требует прежде всего - веры, а вера в молитве не допускает того, чтобы отделять слова молитвы от самого дела и от именуемых именами существ, как то прекрасно выражает о. Иоанн Кронштадтский: "Молясь, нужно так веровать в силу слов молитвы, чтобы не отделять самих слов от самого дела, выражаемого ими: нужно веровать, что за словом, как тень за телом, следует и дело, так как у Господа слово и дело нераздельны... То беда, что мы маловерны и отделяем слова от дела, как тело от души, как форму от содержания, как тень от тела, - бываем и на молитве, как в жизни, "телесни, Духа не имуще" (Иуд. 1, 19), оттого-то и бесплодны наши молитвы"[72]. - Не это ли обезверение наше есть причина появления нынешнего имеборства! "Молясь, я верую твердо, что: 1) Бог есть Един Сый и вся исполняли, следовательно, одесную меня (это и есть живая вера во Имя - Сый. - Прим. иеросхим. А.), 2) что я образ Его (это и есть сознание самого себя, или самоименование. - Прим. иеросхим. А.), 3) что Он бездна благости (это и есть сознание Имени Божия - Благий. - Прим. иеросхим. А.) и 4) Источник всякой благости (это и есть вера во Имя "Сокровище благих". - Прим. иеросхим. А.) и что Он Сам уполномочил меня молиться Ему"[73]. - "Каждое слово... молитвословий имеет в себе соответствующую ему и в нем заключающуюся силу... Такая благодать присуща каждому церковному слову, ради обитающего в Церкви Ипостасного, вочеловечившегося Божия Слова, Которое есть Глава Церкви. Да и всякое истинное доброе слово имеет соответствующую ему силу, ради всенаполняющего простого Божия Слова. С каким же вниманием и благоговением надо произносить каждое слово, с какою верою! Ибо Слово есть Сам Зиждитель - Бог, и Словом от небытия в бытие все приведено"[74].
Еще более замечательно свидетельство о. Иоанна Кронштадтского о неотделимости собственного имени от человека и Имени Господня от Господа: "В имени человека - душа человека, например, в имени "Иван" - душа Ивана. Так на призыв сей душа моя сознает себя в этом имени и откликается на него. Так, в Имени Иисус Христос - весь Христос, душа и тело Его, соединенные с Божеством"[75].
[66] 1-я иерейская молитва на шестопсалмии // Служебник, 1977. С. 40.
[67] Каллист патриарх и Игнатий Ксанфопулы. Наставление безмолвствующим, в сотне глав. Гл. 48 // Добротолюбие. Т. 5. С. 369.
[68] Слова преподобного Симеона Нового Богослова. Вып. 2. Слово 59. М., 1890. с. 72-73.
[69] Каллист Катафигиот. (Главы) // Добротолюбие или словеса и главизны священного трезвения. Часть 4. Б. м., б. г. Л. 18 об.
[70] Преп. Григорий Синаит. Главы о заповедях и догматах, 113 // Добротолюбие. 4.1. М., 1822. Л. 77.
[71] Древние Иноческие Уставы, собранные Епископом Феофаном (Затворником). М., 1892. С. 224.
[72] Св. Иоанн Кронштадтский. Мысли христианина. СПб., 1903; репр. издание: М, "Правило веры", 2000. С. 99.
[73] Там же. С. 100.
[74] Там же. С. 241-242.
[ 75] Св. Иоанн Кронштадтский. Моя жизнь во Христе. Т. 2. СПб., 1893. С. 310.