Великая герцогиня Гессенская Алиса, дочь англійской королевы Викторіи, умершая пять лѣтъ назадъ жертвой материнской любви, оставляетъ по себѣ память въ исторической литературѣ, изданными недавно письмами ея къ матери {Allice, Grossherzogin von Hessen and bei Rhein, Prinzessin von Grossbritаnien and Irland. Mittheilungen ans ihrem leben und ihrem Briefen. Darmstadt, 1883 г.}. Книга, заключающая въ себѣ эту переписку, посвящена дѣтямъ покойной: наслѣдственному великому герцогу Эрнсту-Людвигу, принцессамъ Викторіи, Елизаветѣ, Иринѣ и Алисѣ Письма герцогини дополнены свѣдѣніями о жизни и дѣятельности ея, доставленными ихъ анонимному издателю англійской королевой Викторіей, супругомъ Алисы -- великимъ герцогомъ Людвигомъ, германской императрицей Августой, сестрой Алисы -- кронпринцессой Викторіей и великой герцогиней Луизой Баденской.
Принцесса Алиса родилась 25 апрѣля 1843 года третьимъ ребенкомъ и второй дочерью отъ брака нынѣшней англійской королевы съ покойнымъ принцемъ Альбертомъ. Она считалась "красой семьи", по выраженію ея отца и "маленькой тщеславной особой", по выраженію ея матери, и была любимицей всей семьи. Воспитаніе королевскихъ дѣтей, какъ мы знаемъ изъ напечатаннаго недавно сэромъ Теодоромъ Мартиномъ жизнеописанія Альберта, было серьезное и строгое. До конфирмаціи всѣ дѣти держались вдали отъ двора. Только на прогулкахъ они сопровождали родителей, да за десертомъ появлялись за королевскимъ столомъ. Принцеса Алисъ въ дѣтствѣ любила всякія физическія упражненія: гимнастику, катанье на конькахъ и верховую ѣзду, и при этомъ, по словамъ ея сестры Викторіи, "ея ученическія тетради всегда были въ порядкѣ, писаны красивымъ и отчетливымъ почеркомъ". Умственныя способности и наиболѣе глубокія стороны характера развились въ ней, однако, не очень рано. По отзыву Луизы Баденской, съ 1851 года бывшей въ дружбѣ съ Алисъ, покойная въ молодости обладала даромъ нравиться окружавшимъ ее. Особенную привязанность она питала къ теперешнему императору и императрицѣ Германіи, которыхъ называла въ то время "дядя Пруссіи" и "тетка Пруссіи". Когда старшая сестра Алисы вышла замужъ за германскаго кронпринца и уѣхала въ Берлинъ, покойная стала ближе къ своему отцу, который пробудилъ въ ней разумную любовь въ образовательнымъ искусствамъ и къ музыкѣ. Принцъ Альбертъ не могъ не нарадоваться, видя свою дочь "красивую, изящную и образованную", а королева считала ее очень доброй, кроткой, разсудительной и привѣтливой. "Она -- говорила королева -- истинная утѣха для меня и я не выдамъ ее замужъ до тѣхъ поръ, пока только въ состояніи буду отклонитъ ее отъ такого намѣренія разумными доводами". Тѣмъ не менѣе женихъ не заставилъ себя ждать. Въ іюнѣ 1860 года, при англійскомъ дворѣ находились принцы Гессенскіе Людвигъ и Генрихъ. "Юношески свѣжій тѣломъ и духомъ" 22-хъ-лѣтній Людвигъ плѣнилъ сердце 17-ти-лѣтней принцессы Алисы. Въ ноябрѣ того же года состоялась помолвка. Свадьбу же пришлось отложить по случаю смерти принца Альберта.
Принцесса вмѣстѣ съ матерью проводила дни и ночи у постели больнаго отца, а, когда его не стало, явилась настоящей опорой для убитой горемъ королевы. "По единогласному отзыву очевидцевъ -- пишетъ Луиза Баденская -- то, чѣмъ выказала себя принцесса Алиса при смерти отца, просто изумительно. Сама удрученная тоской по горячо любимомъ отцѣ, она немедленно взяла въ свое распоряженіе все, что нужно было, чтобъ въ эти первые ужасные моменты облегчить положеніе матери. Всѣ доклады министровъ и придворнаго штата доходили до монархини чрезъ ея посредство. Письменно и устно она дѣятельно облегчала королевѣ все, сколько было въ ея силахъ. Твердое рѣшеніе королевы, по настоятельному желанію короля Леопольда Бельгійскаго, немедленно по смерти принца покинуть Виндзоръ и отправиться въ Осборнъ, было поколеблено единственно Алисъ". Въ это-то время въ принцессѣ и развились интересъ къ политикѣ и политическая сметка, какими она впослѣдствіи такъ отличалась. Тогда же она пріобрѣла тотъ практически-организаторскій взглядъ и ту неутомимую потребность дѣятельности, какіе составляли отличительную особенность ея семейной и общественной жизни.
И однакожъ, изъ писемъ Алисы къ ея катера, водно, что чувство невозмѣстимой утраты дорогого отца проходятъ чрезъ всю ея жизнь. Въ этомъ первомъ трудномъ жизненномъ испытаніи закалилась глубокая серьезность ея характера и сознаніе, что жизнь -- не забава, но поприще для серьезнаго труда и сознательнаго исполненія долга. Едва ли отыщется хотъ одно письмо въ данной книгѣ, въ которою не упоминалось бы объ отцѣ. "Я не знала -- пишетъ принцесса 12-го декабря 1874 года -- человѣка, котораго можно было бы поставить на ряду съ отцомъ или котораго можно было бы такъ неизмѣнно любить и почитать. Онъ былъ и есть мой идеалъ". "Лелѣять воспоминанія юности" -- говоритъ анонимный издатель книги,-- "осуществить на дѣлѣ внушенные принцесѣ отцомъ планы, заботиться объ искусствахъ и наукахъ, содѣйствовать развитію просвѣщенія, образцово устроить свою семью, улучшить участь низшихъ классовъ, заботиться о нуждахъ рабочаго населенія, словомъ, по мѣрѣ силѣ подражать примѣру отца -- все это было священной обязанностью принцессы относительно дорогой памяти". Подъ первымъ впечатлѣніемъ сильнаго горя и въ періодъ наплыва многообразныхъ новыхъ обязанностей, Алиса до такой степени мало заботилась о своей будущей судьбѣ, что женихъ ея одно время опасался, какъ бы она не взяла своего слова назадъ. Но 1-го іюля 1862 года въ Осборнѣ состоялась свадьба, 9-го іюля молодые уѣхали изъ Англіи и черезъ три дня торжественно были встрѣчены въ Дармштадтѣ.
Послѣ роскошной обстановки въ Англіи, принцессѣ не легко было привыкнуть къ маленькому герцогскому двору въ Дармштадтѣ, хотя родители ея мужа и самъ Людвигъ старались, доставить ей всѣ удобства. "Я намѣреваюсь сказать великому герцогу" пишетъ Алиса къ матеря 27-го іюля 1862 года, "что мы осенью воротимся въ Англію, чтобъ не быть въ тягость своимъ родителямъ". Принцесса, дѣйствительно, нуждалась въ самомъ необходимомъ. Война 1866 года встревожила ее въ виду возможности окончательнаго раззоренія. "Мы очень скоро -- пишетъ она 25-го мая -- сдѣлаемся нищими, если все такъ пойдетъ, какъ ожидается". Подъ 15-мъ іюня читаемъ: "Ужасное время! Я предвижу, что приходитъ гибель маленькихъ государствъ. Помоги намъ, Боже! Безъ жалованья дядя Людвигъ и вся семья -- нищіе, такъ какъ вся собственность заключается въ земляхъ". Положеніе принцессы въ это время было болѣе, чѣмъ тягостное. Она съ каждымъ днемъ ожидала прибавленія семейства и около нея не было ни одной замужней женщины. Супругъ ея находился на полѣ сраженія, а населеніе Гессена боялось Пруссіи пуще всего. "Смятеніе здѣсь страшное -- говорится въ письмѣ 27-го іюля -- нужда въ деньгахъ неотступная -- на право и на лѣво надо помогать. Такъ какъ пруссаки рыщутъ здѣсь, то вещи многихъ спрятаны у меня въ домѣ. Лежа въ постели, должна принимать въ своей комнатѣ мужчинъ, являющихся ко мнѣ съ вопросами, которые я сама непосредственно должна рѣшать... Знамя полка Людвига, которое не взято ими и обыкновенно хранится въ замкѣ, находится теперь для безопасности въ моей комнатѣ".
Принцесса близко видѣла войну. Пруссаки заняли Дармштадтъ, дома переполнились ранеными, которымъ недоставало самаго необходимаго. Она немедленно принялась за дѣло помощи раненымъ, выписывала изъ Англіи полотно и корпію, организовала уходъ за больными, посѣщала лазареты и приносила страждущимъ утѣшеніе и облегченіе. Принцесса рано привыкла принимать близко къ сердцу чужое горе и неустрашимо смотрѣть въ глаза горю и слезамъ. Однажды, принцесса посѣтила съ придворной дамой роженицу. Она описываетъ это своей матери, прося ее никому о томъ не говорить, такъ какъ, кромѣ принца и придворныхъ дамъ, ни одна душа не вѣдаетъ о слѣдующемъ посѣщеніи: "Наконецъ, прошли мы чрезъ грязный дворикъ по темной лѣстницѣ въ маленькую комнату, гдѣ на одной кровати лежала бѣдная женщина и ея малютка, на томъ же пространствѣ находились еще четыре ребенка, мужъ, двѣ другія кровати и печь. Впрочемъ, въ комнатѣ не было ни дурнаго запаха, ни грязи. Я выслала Христу (придворную даму) съ дѣтьми, затѣмъ сварила кое-что для женщины, привела въ порядокъ ея постель, выкупала ея малютку, промыла ему глазенки, которые зло глядѣли, и спеленала. Я дважды приходила туда. Обитатели комнатки не знали меня; они были одѣты чисто, добродушно и трогательно привѣтливы другъ съ другомъ. Пріятно въ такой бѣдности находить столь свѣтлыя чувства".
Свое высшее счастье принцесса Алиса находила въ любви къ мужу. Письма ея въ королевѣ переполнены доказательствами ея привязанности къ своему Людвигу. Она не нахвалится его семейными добродѣтелями. Это супружеское счастье достигло своего апогея, когда въ 1868 году у нихъ родился первый сынъ, затѣмъ въ 1870 году явился на свѣтъ второй, который, однако, къ великому горю родителей, въ 1873 году, но недосмотру, упалъ съ окна и умеръ.
Принцесса ничего такъ не боялась, какъ взрыва новой войны. Но когда наступила франко-прусская война, Алиса съ прежней неустрашимостью заботилась о больныхъ и раненыхъ: "я не вижу и не ощущаю ничего, кромѣ ранъ", говорится въ одномъ изъ ея писемъ. И среди такихъ хлопотъ и безпокойствъ она, когда мужъ ея стоялъ съ своей дивизіей у Меца, родила втораго сына. Оправившись, она снова отдалась заботамъ о раненыхъ. "Бѣдствіе -- вездѣ велико, пишетъ она 14-го января 1871 года. Я помогаю, гдѣ только могу. Пока я въ состояніи изъ своихъ сбереженій помогать другимъ, я должна это дѣлать". Подъ впечатлѣніемъ извѣстія о перемиріи она писала: "Теперь, когда война пріостановлена, я чувствую какъ разслабли мои нервы, послѣ всего испытаннаго мною въ теченія цѣлыхъ шести мѣсяцевъ".
1876 годъ принесъ съ собой войну Сербіи съ Турціей. Императоръ Александръ И въ Дармштадтѣ видѣлся съ принцессой. Вотъ что она сообщаетъ королевѣ подъ 23-мъ іюля объ этомъ свиданіи: "Вчера императоръ Александръ говорилъ со мной, онъ искренно радовался, что политическія осложненія клонятся къ мирной развязкѣ: "подтверди мамѣ еще разъ, сказалъ онъ, какъ мнѣ пріятно узнать, что именно она поддерживаетъ миръ; мы не можемъ, мы не хотимъ воевать съ Англіей. Было бы безуміемъ думать о Константинополѣ и объ Индіи". Слезы были на его глазахъ, онъ казался такъ растроганъ, точно съ него сняли страшное бремя. И за Марію и ея мужа (герцога Эдинбургскаго, брата Алисы) ему было пріятно, что все опять уладится благополучно... Я, прибавляетъ Алиса -- тутъ подумала о тебѣ -- 39 лѣтъ незавиднаго господства, и это за услуги, какія оказываешь своему отечеству и міру вообще въ такомъ затруднительномъ положеніи. Частнымъ людямъ, весьма естественно, живется лучше, наши привилегіи обусловлены болѣе обязательствами, нежели преимуществами, а ихъ непривилегированное положеніе -- нисколько не лишеніе въ сравненіи съ неизмѣримой выгодой самому себѣ быть господиномъ и обращаться съ остальными людьми на равной ногѣ, имѣть возможность познавать людей и міръ, какъ они есть въ дѣйствительности, а не только какъ имъ хочется намъ показывать себя, намъ въ угоду". Два дня спустя Алиса приводитъ сказанную ей фразу князя Горчакова, "который казался не совсѣмъ въ духѣ",-- "я могу вамъ откровенно сказать, что я желалъ бы видѣть Англію великой, сильной, рѣшительной въ политикѣ, какъ то было при Каннингѣ и великихъ государственныхъ людяхъ Англіи, которыхъ я зналъ сорокъ лѣтъ назадъ. Россія велика и сильна, если бы и Англія была такой же, намъ не понадобилось бы обращать вниманіе на всѣхъ маленькихъ". Онъ сказалъ еще: "мы (т. е. англичане) дѣлали свою внѣшнюю политику и депеши для Синей книги и не показали никакой явно рѣшительной политики въ палатѣ общинъ и передъ свѣтомъ".
Интересуясь политикой, принцесса, обладавшая весьма многостороннимъ умомъ, любила науку и слѣдила особенно за успѣхами исторіи и современныхъ научныхъ вопросовъ. Ближе всѣхъ къ ней стоялъ знаменитый авторъ "Жизни Іисуса", Давидъ Штрауссъ. Принцесса сама пожелала познакомиться съ нимъ, когда онъ жилъ въ Дармштадтѣ (съ весны 1868 года по осень 1872 года). Осенью 1868 года, онъ былъ представленъ Алисѣ. Теперь явилась возможность возстановятъ то мѣсто, которое въ литературныхъ воспоминаніяхъ Штрауса, гдѣ идетъ рѣчь о встрѣчѣ съ принцессой, было выпущено въ 1877 году.
Вотъ разсказъ самого Штраусса: "Непривыкнувъ вращаться въ кругу великихъ міра сего, я, однакожъ, съ перваго же разу почувствовалъ какое-то довѣріе къ этой дамѣ, Дружеская натуральность въ обхожденіи, ясность пониманія, сглаживали всю мою неловкость". Визиты Штраусса повторялись и каждый разъ продолжительныя бесѣды были "источникомъ благодѣтельнаго оживленія для обѣихъ сторонъ". Штрауссъ занимался тогда изученіемъ Вольтера. "Все глубже читалъ я и вдумывался въ этого замѣчательнаго человѣка и его дѣятельность, но при этомъ я, все-таки, не хотѣлъ ничего о немъ писать и потому ни разу не выписалъ ни одной цитаты... Прекрасно, что я измѣнилъ своему рѣшенію. Я задумалъ писать -- не для публики, но для моей дочери". Принцесса, узнавъ объ этомъ, упросила Штраусса прочесть ей о Вольтерѣ по рукописи. "Теперь, говоритъ онъ въ своихъ воспоминаніяхъ, меня прельщала мысль непремѣнно что нибудь написать о Вольтерѣ для принцессы". Предполагалось въ началѣ прослушать этюды Штраусса въ кругу избранной публики, но мужъ принцессы заболѣлъ дифтеритомъ и отъ такого плана пришлось отказаться. "Она пригласила меня къ себѣ, пишетъ Штрауссъ, если я не боюсь заразиться, и призналась мнѣ, что въ часы одиночества ей было бы очень лестно прослушать мои лекціи о Вольтерѣ. Я охотно согласился". Въ теченіе семи часовъ былъ прочитанъ манускриптъ. Штрауссъ намѣревался даже посвятить принцессѣ свою книгу о Вольтерѣ, но принцесса отказалась изъ скромности. Тогда авторъ предложилъ ей единственный личный экземпляръ съ посвященіемъ.
Изъ искусствъ она занималась съ любовью живописью и музыкой. Въ обѣихъ она далеко превосходила даровитыхъ диллетантовъ. Нравственные же интересы принцессы сосредоточивались на воспитаніи дѣтей. Алиса не переносила тѣхъ матерей, которыя вѣчно толкуютъ о собственныхъ дѣтяхъ. Она считала за лучшее по меньше говорить, но по больше дѣлать. Письма, относящіяся къ этому предмету, весьма поучительны для матерей. Тутъ много правды, здравыхъ сужденій и свѣтлыхъ взглядовъ высказано на разныя стороны домашняго и общественнаго воспитанія.
Относительно свадьбы своего брата, герцога Эдинбургскаго съ великой княгиней Маріей Александровной, Алиса писала матери -- королевѣ: "Навѣрно Мари должна глубоко чувствовать; покинуть столь нѣжную и любвеобильную мать (покойную императрицу) представляется почта несправедливымъ. Какъ непонятна эта сторона природы -- всѣхъ, кого любишь наиболѣе, кого знаешь наиболѣе, кому всѣмъ обязанъ, покидать изъ-за одного и, сравнительно, неизвѣстнаго! Жребій родителей, дѣйствительно, жестокій и требуетъ столько самоотреченія". Принцесса не разъ встрѣчалась съ покойной императрицей, ежегодно проводившей лѣто въ Ингенгейнѣ. Алиса хвалитъ въ ней нѣжную любовь къ дѣтямъ и глубокую религіозность.
Въ числѣ послѣднихъ писемъ великой герцогини есть одно -- къ новому воспитателю наслѣдника великаго герцогства; здѣсь она говоритъ, какъ бы она желала воспитать сына. Онъ долженъ быть "благороднымъ человѣкомъ въ полномъ смыслѣ слова, безъ чванства принца, рѣшительнымъ, не эгоистичнымъ, отзывчивымъ на добрыя дѣла, съ такими качествами, которыя англійское воспитаніе стремится развитъ прежде всего сознаніемъ долга, чувствомъ чести и любовью къ истинѣ, уваженіемъ къ Богу и закону. Только эти качества дѣлаютъ человѣка истинно-свободнымъ". Такимъ образцемъ благороднаго человѣка былъ для нея отецъ, такими же она хотѣла видѣть своихъ дѣтей, требуя отъ правителей, чтобъ они являли міру примѣръ добродѣтели. Съ этой мыслью, вспоминая отца на смертномъ одрѣ, скончалась Алиса, отъ заразы дифтеритомъ во время ухода за больной дочерью, 14-го декабря 1878 года, оставивъ по себѣ свѣтлую память, какъ о правительницѣ -- образцѣ добродѣтели.
Ѳ. Булгаковъ.
"Историческій Вѣстникъ", No 1, 1884