КАРТИНА ПЕРВАЯ

Вестибюль Александровской гимназии. Ружья в козлах. Ящики, пулеметы. Гигантская лестница. Портрет Александра I наверху. В стеклах рассвет. За сценой грохот: дивизион с музыкой проходит по коридорам гимназии.

Н и к о л к а (за сценой запевает на нелепый мотив солдатской песни).

Дышала ночь восторгом сладострастья,
Неясных дум и трепета полна

Свист.

Ю н к е р а (оглушительно поют).

Я вас ждала с безумной жаждой счастья,
Я вас ждала и млела у окна.

Свист.

Н и к о л к а (поет).

Наш уголок я убрала цветами...

С т у д з и н с к и й (на площадке лестницы). Дивизион, стой!

Дивизион за сценой останавливается с грохотом.

Отставить! Капитан!

М ы ш л а е в с к и й. Первая батарея! На месте! Шагом марш!

Дивизион марширует за сценой.

С т у д з и н с к и й. Ножку! Ножку!

М ы ш л а е в с к и й. Ать! Ать! Ать! Первая батарея, стой!

П е р в ы й о ф и ц е р. Вторая батарея, стой!

Дивизион останавливается.

М ы ш л а е в с к и й. Батарея, можете курить! Вольно!

За сценой гул и говор.

П е р в ы й о ф и ц е р (Мышлаевскому). У меня, господин капитан, пятерых во взводе не хватает. По-видимому, ходу дали. Студентики!

В т о р о й о ф и ц е р. Вообще чепуха свинячья. Ничего не разберешь.

П е р в ы й о ф и ц е р. Что ж командир не едет? В шесть назначено выходить, а сейчас без четверти семь.

М ы ш л а е в с к и й. Тише, поручик, во дворец по телефону вызвали. Сейчас приедет. (Юнкерам.) Что, озябли?

П е р в ы й ю н к е р. Так точно, господин капитан, прохладно.

М ы ш л а е в с к и й. Отчего ж вы стоите на месте? Синий, как покойник. Потопчитесь, разомнитесь. После команды «вольно» вы не монумент. Каждый сам себе печка. Пободрей! Эй, второй взвод, в классы парты ломать, печи топить! Живо!

Ю н к е р а (кричат). Братцы, вали в класс!

— Парты ломать, печки топить!

Шум, суета.

М а к с и м (появляется из каморки, в ужасе). Ваше превосходительство, что ж это вы делаете такое? Партами печи топить?! Что ж это за поношение! Мне господином директором велено...

П е р в ы й о ф и ц е р. Явление четырнадцатое...

М ы ш л а е в с к и й. А чем же, старик, печи топить?

М а к с и м. Дровами, батюшка, дровами.

М ы ш л а е в с к и й. А где у тебя дрова?

М а к с и м. У нас дров нету.

М ы ш л а е в с к и й. Ну, катись отсюда, старик, колбасой к чертовой матери! Эй, второй взвод, какого черта?..

М а к с и м. Господи Боже мой, угодники-святители! Что же это делается! Татары, чистые татары. Много войска было... (Уходит. Кричит за сценой.) Господа военные, что же это вы делаете!

Ю н к е р а (ломают парты, пилят их, топят печь. Поют).

Буря мглою небо кроет,
Вихри снежные крутя,
То, как зверь, она завоет,
То заплачет, как дитя...

М а к с и м. Эх, кто же так печи растопляет?

Ю н к е ра (поют).

Ах вы, сашки-канашки мои!..

(Печально.)

Помилуй нас, Боже, в последний раз...

Внезапный близкий разрыв. Пауза. Суета.

П е р в ы й о ф и ц е р. Снаряд.

М ы ш л а е в с к и й. Разрыв где-то близко.

П е р в ы й ю н к е р. Это по нас, господин капитан, пожалуй.

М ы ш л а е в с к и й. Вздор! Петлюра плюнул.

Песня замирает.

П е р в ы й о ф и ц е р. Я думаю, господин капитан, что придется сегодня с Петлюрой повидаться. Интересно, какой он из себя?

В т о р о й о ф и ц е р (мрачен). Узнаешь, не спеши.

М ы ш л а е в с к и й. Наше дело маленькое. Прикажут — повидаем. (Юнкерам.) Юнкера, какого ж вы... Чего скисли? Веселей!

Ю н к е р а (поют).

И когда по белой лестнице
Поведут нас в синий край [18]...

В т о р о й ю н к е р (подлетает к Студзинскому). Командир дивизиона!

С т у д з и н с к и й. Становись! Дивизион, смирно! Равнение на середину! Господа офицеры! Господа офицеры!

М ы ш л а е в с к и й. Первая батарея, смирно!

Входит А л е к с е й.

А л е к с е й (Студзинскому). Список! Скольких нету?

С т у д з и н с к и й (тихо). Двадцати двух человек.

А л е к с е й (рвет список). Наша застава на Демиевке?

С т у д з и и с к и й. Так точно!

А л е к с е й. Вернуть!

С т у д з и н с к и й (второму юнкеру). Вернуть заставу!

В т о р о й ю н к е р. Слушаю. (Убегает.)

А л е к с е й. Приказываю господам офицерам и дивизиону внимательно слушать то, что я им объявлю. Слушать, запоминать. Запомнив, исполнять.

Тишина.

За ночь в нашем положении, в положении всей русской армии, я бы сказал, в государственном положении Украины произошли резкие и внезапные изменения... Поэтому я объявляю вам, что наш дивизион я распускаю.

Мертвая тишина.

Борьба с Петлюрой закончена. Приказываю всем, в том числе и офицерам, немедленно снять с себя погоны, все знаки отличия и немедленно же бежать и скрыться по домам.

Пауза.

Я кончил. Исполнять приказание!

С т у д з и н с к и й. Господин полковник! Алексей Васильевич!

П е р в ы й о ф и ц е р. Господин полковник! Алексей Васильевич!

В т о р о й о ф и ц е р. Что это значит?

А л е к с е й. Молчать! Не рассуждать! Исполнять приказание! Живо!

Т р е т и й о ф и ц е р. Что это значит, господин полковник? Арестовать его!

Шум.

Юнкера. Арестовать!

— Мы ничего не понимаем!..

— Как — арестовать?!. Что ты, взбесился?!.

— Петлюра ворвался!..

— Вот так штука! Я так и знал!..

— Тише!..

П е р в ы й о ф и ц е р. Что это значит, господин полковник?

Т р е т и й о ф и ц е р. Эй, первый взвод, за мной!

Вбегают растерянные ю н к е р а с винтовками.

Н и к о л к а. Что вы, господа, что вы делаете?

В т о р о й о ф и ц е р. Арестовать его! Он передался Петлюре!

Т р е т и й о ф и ц е р. Господин полковник, вы арестованы!

М ы ш л а е в с к и й (удерживая третьего офицера). Постойте, поручик!

Т р е т и й о ф и ц е р. Пустите меня, господин капитан, руки прочь! Юнкера, взять его!

М ы ш л а е в с к и й. Юнкера, назад!

С т у д з и н с к и й. Алексей Васильевич, посмотрите, что делается.

Н и к о л к а. Назад!

С т у д з и н с к и й. Назад, вам говорят! Не слушать младших офицеров!

П е р в ы й о ф и ц е р. Господа, что это?

В т о р о й о ф и ц е р. Господа!

Суматоха. В руках у офицеров револьверы.

Т р е т и й о ф и ц е р. Не слушать старших офицеров!

П е р в ы й ю н к е р. В дивизионе бунт!

П е р в ы й о ф и ц е р. Что вы делаете?

С т у д з и н с к и й. Молчать! Смирно!

Т р е т и й о ф и ц е р. Взять его!

А л е к с е й. Молчать! Я буду еще говорить!

Ю н к е р а. Не о чем разговаривать!

— Не хотим слушать!

— Не хотим слушать!

— Равняйтесь по командиру второй батареи!

Н и к о л к а. Дайте ему сказать.

Т р е т и й о ф и ц е р. Тише, юнкера, успокойтесь! Дайте ему высказаться, мы его не выпустим отсюда!

М ы ш л а е в с к и й. Уберите своих юнкеров назад сию секунду.

П е р в ы й о ф и ц е р. Смирно! На месте!

Ю н к е р а. Смирно! Смирно! Смирно!

А л е к с е й. Да... Очень я был бы хорош, если бы пошел в бой с таким составом, который мне послал Господь Бог в вашем лице. Но, господа, то, что простительно юноше-добровольцу, непростительно (третьему офицеру) вам, господин поручик! Я думал, что каждый из вас поймет, что случилось несчастье, что у командира вашего язык не поворачивается сообщить позорные вещи. Но вы недогадливы. Кого вы желаете защищать? Ответьте мне.

Молчание.

Отвечать, когда спрашивает командир! Кого?

Т р е т и й о ф и ц е р. Гетмана обещали защищать.

А л е к с е й. Гетмана? Отлично! Сегодня в три часа утра гетман, бросив на произвол судьбы армию, бежал, переодевшись германским офицером, в германском поезде, в Германию. Так что в то время как поручик собирается защищать гетмана, его давно уже нет. Он благополучно следует в Берлин.

Ю н к е р а. В Берлин?

— О чем он говорит?!

— Не хотим слушать!

П е р в ы й ю н к е р. Господа, да что вы его слушаете?

С т у д з и н с к и й. Молчать!

Гул. В окнах рассвет.

А л е к с е й. Но этого мало. Одновременно с этой канальей бежала по тому же направлению другая каналья — его сиятельство командующий армией князь Белоруков. Так что, друзья мои, не только некого защищать, но даже и командовать нами некому, ибо штаб князя дал ходу вместе с ним.

Гул.

Ю н к е р а. Быть не может!

— Быть не может этого!

— Это ложь!

А л е к с е й. Кто сказал — ложь? Кто сказал — ложь? Я сейчас был в штабе. Я проверил все сведения. Я отвечаю за каждое мое слово!.. Итак, господа! Вот мы, нас двести человек. А там — Петлюра. Да что я говорю — не там, а здесь! Друзья мои, его конница на окраинах города! У него двухсоттысячная армия, а у нас — на месте мы, две-три пехотные дружины и три батареи. Понятно? Тут один из вас вынул револьвер по моему адресу. Он меня безумно напугал. Мальчишка!

Т р е т и й о ф и ц е р. Господин полковник.

А л е к с е й. Молчать! Так вот-с. Если бы вы все сейчас, вот при зтих условиях вынесли бы постановление защищать... что? кого?.. одним словом, идти в бой, — я вас не поведу, потому что в балагане я не участвую, тем более что за этот балаган заплатите своей кровью и совершенно бессмысленно — все вы!

Н и к о л к а. Штабная сволочь!

Гул и рев.

Ю н к е р а. Что нам делать теперь?

— В гроб ложиться!

— Позор!..

— Поди ты к черту!.. Что ты, на митинге?

— Стоять смирно!

— В капкан загнали.

Т р е т и й ю н к е р (вбегает с плачем). Кричали: вперед, вперед, а теперь — назад. Найду гетмана — убью!

П е р в ы й о ф и ц е р. Убрать эту бабу к черту! Юнкера, слушайте: если верно, что говорит этот полковник, — равняться на меня! Достанем эшелоны — и на Дон, к Деникину!

Ю н к е р а. На Дон! К Деникину!..

— Легкое дело... что ты несешь!

— На Дон — невозможно!..

С т у д з и н с к и й. Алексей Васильевич, верно, надо все бросить и вывезти дивизион на Дон.

А л е к с е й. Капитан Студзинский! Не сметь! Я командую дивизионом! Я буду приказывать, а вы — исполнять! На Дон? Слушайте, вы! Там, на Дону, вы встретите то же самое, если только на Дон проберетесь. Вы встретите тех же генералов и ту же штабную ораву.

Н и к о л к а. Такую же штабную сволочь!

А л е к с е й. Совершенно правильно. Они вас заставят драться с собственным народом. А когда он вам расколет головы, они убегут за границу... Я знаю, что в Ростове то же самое, что и в Киеве. Там дивизионы без снарядов, там юнкера без сапог, а офицеры сидят в кофейнях. Слушайте меня, друзья мои! Мне, боевому офицеру, поручили вас толкнуть в драку. Было бы за что! Но не за что. Я публично заявляю, что я вас не поведу и не пущу! Я вам говорю: белому движению на Украине конец. Ему конец в Ростове-на-Дону, всюду! Народ не с нами. Он против нас[19]. Значит, кончено! Гроб! Крышка! И вот я, кадровый офицер Алексей Турбин, вынесший войну с германцами, чему свидетелями капитаны Студзинский и Мышлаевский, я на свою совесть и ответственность принимаю все, все принимаю, предупреждаю и, любя вас, посылаю домой. Я кончил.

Рев голосов. Внезапный разрыв.

Срывайте погоны, бросайте винтовки и немедленно но домам!

Юнкера срывают погоны, бросают винтовки.

М ы ш л а е в с к и й (кричит). Тише! Господин полковник, разрешите зажечь здание гимназии?

А л е к с е й. Не разрешаю.

Пушечный удар. Дрогнули стекла.

М ы ш л а е в с к и й. Пулемет!

С т у д з и н с к и й. Юнкера, домой!

М ы ш л а е в с к и й. Юнкера, бей отбой, по домам!

Труба за сценой. Ю н к е р а и о ф и ц е р ы разбегаются. Н и к о л к а ударяет винтовкой в ящик с выключателями и убегает. Гаснет свет. Алексей у печки рвет бумаги, сжигает их. Долгая пауза. Входит Максим.

А л е к с е й. Ты кто такой?

М а к с и м. Я сторож здешний.

А л е к с е й. Пошел отсюда вон, убьют тебя здесь.

М а к с и м. Ваше высокоблагородие, куда ж это я отойду? Мне отходить нечего от казенного имущества. В двух классах парты поломали, такого убытку наделали, что я и выразить не могу. А свет... Много войска бывало, а такого — извините...

А л е к с е й. Старик, уйди ты от меня.

М а к с и м. Меня теперь хоть саблей рубите, а я не уйду. Мне что было сказано господином директором...

А л е к с е й. Ну, что тебе сказано господином директором?

М а к с и м. Максим, ты один останешься... Максим, гляди... А вы что же...

А л е к с е й. Ты, старичок, русский язык понимаешь? Убьют тебя. Уйди куда-нибудь в подвал, скройся там, чтоб духу твоего не было.

М а к с и м. Кто отвечать-то будет? Максим за все отвечай. Всякие — за царя и против царя были, солдаты оголтелые, но чтоб парты ломать...

А л е к с е й. Куда списки девались? (Разбивает шкаф ногой.)

М а к с и м. Ваше высокопревосходительство, ведь у него ключ есть. Гимназический шкаф, а вы — ножкой. (Отходит, крестится.)

Пушечный удар.

Царица Небесная... Владычица... Господи Иисусе...

А л е к с е й. Так его! Даешь! Даешь! Концерт! Музыка! Ну, попадешься ты мне когда-нибудь, пан гетман! Гадина!

М ы ш л а е в с к и й появляется наверху. В окна пробивается легонькое зарево.

М а к с и м. Ваше превосходительство, хоть вы ему прикажите. Что ж это такое? Шкаф ногой взломал!

М ы ш л а е в с к и й. Старик, не путайся под ногами. Пошел вон.

М а к с и м. Татары, прямо татары... (Исчезает.)

М ы ш л а е в с к и й (издали). Алеша! Зажег я цейхгауз! Будет Петлюра шиш иметь вместо шинелей!

А л е к с е й. Ты, Бога ради, не задерживайся. Беги домой.

М ы ш л а е в с к и й. Дело маленькое. Сейчас вкачу еще две бомбы в сено — и ходу. Ты-то чего сидишь?

А л е к с е й. Пока застава не прибежит, не могу.

М ы ш л а е в с к и й. Алеша, надо ли? А?

А л е к с е й. Ну что ты говоришь, капитан!

М ы ш л а е в с к и й. Я тогда с тобой останусь.

А л е к с е й. На что ты мне нужен, Виктор? Я приказываю: к Елене сейчас же! Карауль ее! Я следом за вам. Да что вы, взбесились все, что ли? Будете ли вы слушать или нет?

М ы ш л а е в с к и й. Ладно, Алеша. Бегу к Ленке!

А л е к с е й. Николка, погляди, ушел ли. Гони его шею, ради Бога.

М ы ш л а е в с к и й. Ладно! Алеша, смотри не рискуй!

А л е к с е й. Учи ученого!

М ы ш л а е в с к и й исчезает.

Серьезно. «Серьезно и весьма»... И когда по белой лестнице... поведут нас в синий край... Застава бы не засыпалась...

Н и к о л к а (появляется наверху, крадется). Алеша!

А л е к с е й. Ты что же, шутки со мной вздумал шутить, что ли?! Сию минуту домой, снять погоны! Вон!

Н и к о л к а. Я без тебя, полковник, не пойду.

А л е к с е й. Что?! (Вынул револьвер.)

Н и к о л к а. Стреляй, стреляй в родного брата!

А л е к с е й. Болван!

Н и к о л а й. Ругай, ругай родного брата. Я знаю, чего ты сидишь! Знаю, ты командир, смерти от позора ждешь, вот что! Ну, так я тебя буду караулить. Ленка меня убьет.

А л е к с е й. Эй, кто-нибудь! Взять юнкера Турбина! Капитан Мышлаевский!

Н и к о л к а. Все уже ушли!

А л е к с е й. Ну погоди, мерзавец, я с тобой дома поговорю!

Шум и топот. Вбегают ю н к е р а, бывшие в заставе.

Ю н к е р а (пробегая). Конница Петлюры следом!..

А л е к с е й. Юнкера! Слушать команду! Подвальным ходом на Подол! Я вас прикрою. Срывайте погоны по дороге!

За сценой приближающийся лихой свист, глухо звучит гармоника: «И шумит, и гудит...»

Бегите, бегите! Я вас прикрою! (Бросается к окну наверху.) Беги, я тебя умоляю. Ленку пожалей!

Близкий разрыв снаряда. Стекла лопнули. Алексей падает.

Н и к о л к а. Господин полковник! Алешка! Алешка, что ты наделал?!

А л е к с е й. Унтер-офицер Турбин, брось геройство к чертям! (Смолкает.)

Н н к о л к а. Господин полковник... этого быть не может! Алеша, поднимись!

Топот и гул. Вбегают гайдамаки.

У р а г а н. Тю! Бач! Бач! Тримай его, хлопцы! Трпмай!

Кирпатый стреляет в Николку.

Г а л а н ь б а (вбегая). Живьем! Живьем возмить его, хлопцы!

Николка отползает вверх по лестнице, оскалился.

К и р п а т ы й. Ишь, волчонок! Ах сукино отродье!

У р а г а н. Не уйдешь! Не уйдешь!

Появляются г а й д а м а к и.

Н и к о л к а. Висельники, не дамся! Не дамся, бандиты! (Бросается с перил и исчезает.)

К и р п а т ы й. Ах циркач! (Стреляет.) Нема больше никого.

Г а л а н ь б а. Что ж вы выпустили его, хлопцы? Эх, шляпа!..

Гармоника: «И шумит, и гудит...» За сценой крик: «Слава, слава!» Трубы за сценой. Б о л б о т у н, за ним — г а й д а м а к и со штандартами. Знамена плывут вверх по лестнице. Оглушительный марш.

КАРТИНА ВТОРАЯ

Квартира Турбиных. Рассвет. Электричества нет. Горит свеча на ломберном столе.

Л а р и о с и к. Елена Васильевна, дорогая! Располагайте мной, как вам угодно! Хотите, я оденусь и отправлюсь их искать?

Е л е н а. Ах, нет, нет! Что вы, Лариосик! Вас убьют на улице. Будем ждать. Боже мой, еще зарево. Какой ужасный рассвет! Что там делается? Я только хотела бы одно знать: где они?

Л а р и о с и к. Боже мой, как ужасна гражданская война!

Е л е н а. Знаете что: я женщина, меня не тронут. Я пойду посмотрю, что делается на улице.

Л а р и о с и к. Елена Васильевна, я вас не пущу! Да я... я вас просто не пущу!.. Что мне скажет Алексей Васильевич! Он велел ни в коем случае не выпускать вас на улицу, и я ему дал слово.

Е л е н а. Я близко...

Л а р и о с и к. Елена Васильевна!

Е л е н а. Хотя бы узнать, в чем дело...

Л а р и о с и к. Я сам пойду...

Е л е н а. Оставьте это... Будем ждать...

Л а р и о с и к. Ваш супруг очень хорошо сделал, что отбыл. Это очень мудрый поступок. Он переживет теперь в Берлине эту ужасную кутерьму и вернется.

Е л е н а. Мой супруг? Мой супруг?.. Имени моего супруга больше в доме не упоминайте. Слышите?

Л а р и о с и к. Хорошо, Елена Васильевна... Всегда я найду что сказать вовремя... Может быть, вы чаю хотите? Я бы поставил самоварчик...

Е л е н а. Нет, не надо...

Стук.

Л а р и о с и к. Постойте, постойте, не открывайте, надо спросить, кто там. Кто там?

Ш е р в и н с к и й. Это я! Я... Шервинский...

Е л е н а. Слава Богу! (Открывает.) Что это значит? Катастрофа?

Ш е р в и н с к и й. Петлюра город взял.

Л а р и о с и к. Взял? Боже, какой ужас!

Е л е н а. Где они? В бою?

Ш е р в и н с к и й. Не волнуйтесь, Елена Васильевна! Я предупредил Алексея Васильевича несколько часов тому назад. Все обстоит совершенно благополучно.

Е л е н а. Как же все благополучно? А гетман? Войска?

Ш е р в и н с к и й. Гетман сегодня ночью бежал.

Е л е н а. Бежал? Бросил армию?

Ш е р в и н с к и й. Точно так. И князь Белоруков. (Сни мает пальто.)

Е л е н а. Подлецы!

Ш е р в и н с к и й. Неописуемые прохвосты!

Л а р и о с и к. А почему свет не горит?

Ш е р в и н с к и й. Обстреляли станцию.

Л а р и о с и к. Ай-ай-ай...

Ш е р в и н с к и й. Елена Васильевна, можно у вас спрятаться? Сейчас офицеров будут искать.

Е л е н а. Ну конечно!

Ш е р в и н с к и й. Елена Васильевна, если бы вы знали, как я счастлив, что вы живы и здоровы.

Стук в дверь.

Ларион, спросите, кто там...

Л а р и о с и к. Кто там?

Г о л о с М ы ш л а е в с к о г о. Свои, свои...

Л а р и о с и к открывает дверь. Входят М ы ш л а е в с к и й и С т у д з и н с к и й.

Е л е н а. Слава тебе Господи! А где же Алеша и Николай?

М ы ш л а е в с к и й. Спокойно, спокойно, Лена. Сейчас придут. Не бойся ничего, улицы еще свободны. Их обоих застава проводит. А, этот уж тут? Ну, стало быть, ты все знаешь...

Е л е н а. Спасибо, все. Ну, немцы! Ну, немцы!

С т у д з и н с к и й. Ничего... ничего... когда-нибудь вспомним мы все... Ничего!

М ы ш л а е в с к и й. Здравствуй, Ларион!

Л а р и о с и к. Вот, Витенька, какие ужасные происшествия!

М ы ш л а е в с к и й. Да, происшествия первого сорта

Е л е н а. На кого вы похожи! Идите грейтесь, я сейчас самовар поставлю.

Ш е р в и н с к и й (от камина). Помочь вам, Лена?

Е л е н а. Не надо. Я сама. (Убегает.)

М ы ш л а е в с к и й. Здоровеньки булы, пане личный адъютант. Чему ж це вы без аксельбантов?.. «Поезжайте, господа офицеры, на Украину и формируйте ваши части»... И прослезился. За ноги вашу мамашу!

Ш е р в и н с к и й. Что означает этот балаганный тон?

М ы ш л а е в с к и й. Балаган получился, оттого и тон балаганный. Ты ж сулил и государя императора и за здоровье светлости пил. Кстати, где эта светлость теперь, в настоящее время?

Ш е р в и н с к и й. Зачем тебе?

М ы ш л а е в с к и й. А вот зачем: если бы мне попалась сейчас эта самая светлость, взял бы я ее за ноги и хлопал бы головой о мостовую до тех пор, пока не почувствовал бы полного удовлетворения. А вашу штабную ораву в уборной следует утопить!

Ш е р в и н с к и й. Господин Мышлаевский, прошу не забываться!

М ы ш л а е в с к и й. Мерзавцы!

Ш е р в и н с к и й. Что-о?

Л а р и о с и к. Зачем же ссориться?

С т у д з и н с к и й. Сию же минуту, как старший, прошу прекратить этот разговор! Совершенно нелепо и ни к чему не ведет! Чего ты, в самом деле, пристал к человеку? Поручик, успокойтесь.

Ш е р в и н с к и й. Поведение капитана Мышлаевского в последнее время нестерпимо... И главное — хамство! Я, что ль, виноват в катастрофе? Напротив, я всех вас предупредил. Если бы не я, еще вопрос, сидел бы он сейчас здесь живой или нет!

С т у д з и н с к и й. Совершенно верно, поручик. И мы вам очень признательны.

Е л е н а (входит). Что такое? В чем дело?

С т у д з и н с к и й. Елена Васильевна, вы не волнуйтесь, все будет в полном порядке. Я вам ручаюсь. Идите к себе.

Е л е н а уходит.

Виктор, извинись, ты не имеешь никакого права.

М ы ш л а е в с к и й. Ну, ладно, брось, Леонид! Я погорячился. Ведь такая обида!

Ш е р в и н с к и й. Довольно странно.

С т у д з и н с к и й. Бросьте, совсем не до этого. (Садится к огню.)

Пауза.

М ы ш л а е в с к и й. Где Алеша с Николкой, в самом деле?

С т у д з и н с к и й. Я сам беспокоюсь... Пять минут жду, а после этого пойду навстречу...

Пауза.

М ы ш л а е в с к и й. Что ж, он, значит, при тебе ходу дал?

Ш е р в и н с к и й. При мне: я был до последней минуты.

М ы ш л а е в с к и й. Замечательное зрелище! Дорого бы дал, чтобы присутствовать при этом! Что же ты не пришиб его, как собаку?

Ш е р в и н с к и й. Ты бы пошел и сам его пришиб!

М ы ш л а е в с к и й. Пришиб бы, будь спокоен. Что ж, он тебе сказал что-нибудь на прощанье?

Ш ер в и н с к и й. Что ж, сказал! Обнял, поблагодарил за верную службу...

М ы ш л а е в с к и й. И прослезился?

Ш е р в и н с к и й. Да, прослезился...

Л а р и о с и к. Прослезился? Скажите пожалуйста!..

М ы ш л а е в с к и й. Может быть, подарил что-нибудь на прощанье? Например, золотой портсигар с монограммой.

Ш е р в и н с к и й. Да, подарил портсигар.

М ы ш л а е в с к и й. Вишь, черт!.. Ты меня извини, Леонид, боюсь, что ты опять рассердишься. Человек ты, в сущности, неплохой, но есть у тебя странности...

Ш е р в и н с к и й. Что ты хочешь этим сказать?

М ы ш л а е в с к и й. Да как бы выразиться... Тебе бы писателем быть... Фантазия у тебя богатая... Прослезился... Ну а если бы я сказал: покажи портсигар!

Шервинский молча показывает портсигар.

Убил! Действительно монограмма!

Ш е р в и н с к и й. Что нужно сказать, капитан Мышлаевский?

М ы ш л а е в с к и й. Сию минуту. При вас, господа, прошу у него извинения.

Л а р и о с и к. Я в жизни не видал такой красоты! Целый фунт, вероятно, весит.

Ш е р в и н с к и й. Восемьдесят четыре золотника.

В окно стук.

Господа!..

Встают.

М ы ш л а е в с к и й. Не люблю фокусов... Почему не через дверь?..

Ш е р в и н с к и й. Господа... револьверы!.. лучше выбросить. (Прячет портсигар за камин.)

Студзинский и Мышлаевский подходят к окну и, осторожно отодвинув штору, выглядывают.

С т у д з и н с к и й. Ах, я себе простить не могу!

М ы ш л а е в с к и й. Что за дьявольщина!

Л а р и о с и к. Ах, Боже мой! (Кидается известить Елену.) Елена...

М ы ш л а е в с к и й. Куда ты, черт?.. С ума сошел!.. Да разве можно!.. (Зажимает ему рот.)

Все выбегают. Пауза. Вносят Н и к о л к у.

Ленку, Ленку надо убрать куда-нибудь... Боже мой! Алеша-то где же?.. Убить меня мало!.. Кладите, кладите... прямо на пол...

С т у д з и н с к и й. Лучше бы на диван. Ищи рану, рану ищи!

Ш е р в и н с к и й. Голова разбита!..

С т у д з и н с к и й. Кровь в сапоге... Снимайте сапоги...

Ш е р в и н с к и й. Давайте перенесем его... туда... Нельзя же на полу, в самом деле...

С т у д з и н с к и й. Лариосик! Живо несите подушку и одеяло. Кладите на диван.

Переносят Николку на диван.

Режь сапог!.. Режь сапог!.. У Алексея Васильевича бинты в кабинете.

Ш е р в и н с к и й убегает.

Спирт захватите! Господи Боже мой, как он подвернулся? Что такое?.. Где Алексей Васильевич?..

Ш е р в и н с к и й прибегает с йодом и бинтами. Студзинский бинтует голову Николки.

Л а р и о с и к. Он умирает?

Н и к о л к а (приходя в себя). О!

М ы ш л а е в с к и й. С ума сойти!.. Говори одно только слово: где Алешка?

С т у д з и н с к и й. Где Алексей Васильевич?

Н и к о л к а. Господа...

М ы ш л а е в с к и й. Что?

Стремительно входит Е л е н а.

Леночка, ты не волнуйся. Упал он и головой ударился. Страшного ничего нет.

Е л е н а. Да его ранили! Что ты говоришь?

Н и к о л к а. Нет, Леночка, нет...

Е л е н а. А где Алексей? Где Алексей? (Настойчиво.) Ты же с ним был. Отвечай одно слово: где Алексей?

М ы ш л а е в с к и й. Что же теперь делать-то?

С т у д з и н с к и й (Мышлаевскому). Этого не может быть! Не может!..

Е л е н а. Что же ты молчишь?

Н и к о л к а. Леночка... Сейчас...

Е л е н а. Не лги! Только не лги!

Мышлаевский делает знак Николке — «молчи».

С т у д з и н с к и й. Елена Васильевна...

Ш е р в и н с к и й. Лена, что вы...

Е л е н а. Ну, все понятно! Убили Алексея!

М ы ш л а е в с к и й. Что ты, что ты, Лена! С чего ты взяла?

Е л е н а. Ты посмотри на его лицо. Посмотри. Да что мне лицо! Я ведь знала, чувствовала, еще когда он уходил, знала, что так кончится!

С т у д з и н с к и й (Николке). Говорите, что с ним?

Е л е н а. Ларион! Алешу убили...

Ш е р в и н с к и й. Дайте воды...

Е л е н а. Ларион! Алешу убили! Вчера вы с ним за столом сидели — помните? А его убили...

Л а р и о с и к. Елена Васильевна, миленькая...

Ш е р в и н с к и й. Лена, Лена...

Е л е н а. А вы?! Старшие офицеры! Старшие офицеры! Все домой пришли, а командира убили?..

М ы ш л а е в с к и й. Лена, пожалей нас, что ты говоришь?! Мы все исполняли его приказание. Все!

С т у д з и н с к и й. Нет, она совершенно права! Я кругом виноват. Нельзя было его оставить! Я старший офицер, и я свою ошибку поправлю! (Берет револьвер.)

М ы ш л а е в с к и й. Куда? Нет, стой! Нет, стой!

С т у д з и н с к и й. Убери руки!

М ы ш л а е в с к и й. Что ж, я один останусь? Ты ни в чем ровно не виноват! Ни в чем! Я его видел последним, предупреждал и все исполнил. Лена!

С т у д з и н с к и й. Капитан Мышлаевский, сию минуту выпустите меня!

М ы ш л а е в с к и й. Отдай револьвер! Шервинский!

Ш е р в и н с к и й. Вы не имеете права! Вы что, еще хуже сделать хотите? Вы не имеете права! (Держит Студзинского.)

М ы ш л а е в с к и й. Лена, прикажи ему! Все из-за твоих слов. Возьми у него револьвер!

Е л е н а. Я от горя сказала. У меня помутилось в голове. Отдайте револьвер!

С т у д з и н с к и й (истерически). Никто не смеет меня упрекать! Никто! Никто! Все приказания полковника Турбина я исполнил!

Е л е н а. Никто!.. Никто!.. Я обезумела.

М ы ш л а е в с к и й. Николка, говори... Лена, будь мужественна. Мы его найдем... Найдем... Говори начистоту...

Н и к о л к а. Убили командира...

Е л е н а падает в обморок.

Занавес