Маленький уголовный роман
1. ТРОЕ И ХОХОЛКОВ
Дверь открылась с особенно неприятным визгом, и вошли трое. Первый был весь в кожаных штанах и с портфелем, второй - в пенсне и с портфелем, третий - с повышенной температурой и тоже с портфелем.
- Ревизионная комиссия, - отрекомендовались трое и добавили: позвольте нам члена месткома товарища Хохолкова.
Красивый блондин Хохолков привстал со стула, пожелтел и сказал:
- Я - Хохолков, а что?
- Желательно посмотреть профсоюзные суммы, - ответила комиссия, радостно улыбнувшись.
- Ах, суммы? - сказал Хохолков и подавился слюной. - Сейчас, сейчас.
Тут Хохолков полез в карман, достал ключ и сунул его в замочную скважину несгораемого шкафа. Ключ ничего не открыл.
- Это не тот ключ, - сказал Хохолков, - до чего я стал рассеянным под влиянием перегрузки работой, дорогие товарищи! Ведь это ключ от моей комнаты!
Хохолков сунул второй ключ, но и от того пользы было не больше, чем от первого.
- Я прямо кретин и неврастеник, - заметил Хохолков, - сую, черт знает что сую! Ведь это ключ от сундука от моего.
Болезненно усмехаясь, Хохолков сунул третий ключ.
- Мигрень у меня... Это от ворот ключ, - бормотал Хохолков.
После этого он вынул малюсенький золотой ключик, но даже и всовывать не стал его, а просто сухо плюнул:
- От часов ключик...
- В штанах посмотри, - посоветовала ревизионная комиссия, беспокойно переминаясь на месте, как тройки, рвущаяся вскачь.
- Да не в штанах он. Помню даже, где я его посеял. Утром сегодня, чай когда наливал, наклонился, он и выпал. Сейчас!
Тут Хохолков проворно надел кепку и вышел, повторяя:
- Посидите, товарищи, я сию минуту ..
2. ЗАПИСКА ОТ ТРУПА
Товарищи посидели возле шкафа 23 часа.
- Вот черт! Засунул же куда-то! - говорила недоуменно ревизионная комиссия, - ну уж, долго ждали, подождем еще, сейчас придет.
Но он не пришел. Вместо него пришла записка такого содержания:
"Дорогие товарищи! В припадке меланхолии решил покончить жизнь самоубийством. Не ждите меня, мы больше не увидимся, так как загробной жизни не существует, а тело, т. е. то, что некогда было членом месткома Хохолковым, вы найдете на дне местной реки, как сказал поэт:
Безобразен труп ужасный,
Посинел и весь распух,
Горемыка ли несчастный
Испустил свой грешный дух
Ваш уважающий труп Хохолкова".
3. УМНЫЙ СЛЕСАРЬ
- Попробуй, - сказали слесарю.
Слесарь наложил почерневшие пальцы на лакированную поверхность, горько усмехнулся и заметил:
- Разве мыслимо? У нас и инструмента такого нету. Местную пожарную команду надо приглашать, да и та не откроет, да и занята она: ловит баграми Хохолкова.
- Как же нам теперича быть? - спросила ревизионная комиссия.
- Специалиста надо вызывать, - посоветовал слесарь.
- Скудова же тут специалист? - изумилась комиссия.
- Из тюремного замку, - ответил слесарь, ибо он был умен.
4. МЕСЬЕ МАЙОРЧИК
- Ромуальд Майорчик, - представился молодой, бритый, необыкновенного изящества человек, явившийся в сопровождении потертого человека в серой шинели и с пистолетом, - чем могу быть полезен?
- Очень приятно, - неуверенно отозвалась комиссия, - видите ли, вот касса, а труп потонул в меланхолии, вместе с ключом.
- Которая касса? - спросил Майорчик.
- Как которая? Вот она.
- Ах, вы это называете кассой? Извиняюсь, - отозвался Майорчик, с презрительной усмешкой, - это - старая коробка, в которой следует пуговицы держать от штанов. Касса, дорогие товарищи, - заговорил месье Майорчик, заложив лакированный башмак за башмак и опершись на кассу, - действительно хорошая была в Металлотресте в Одессе, американской фирмы "Робинзон и Кo", с 22 отделениями и внутренним ящиком для векселей, рассчитанная на пожар с температурой до 1200 градусов. Так эту кассу, дорогие товарищи, мы с Владиславом Скрибунским, по кличке Золотая Фомка, вскрыли в семь минут от простого 120-вольтного провода. Векселя мы оставили Металлотресту на память, и он по этим векселям не получил ни шиша, а мы взяли две с половиной тысячи червей.
- А где же теперь Золотая Фомка? - спросила комиссия, побледнев.
- В Москве, - ответил месье Майорчик и вздохнул, - ему еще два месяца осталось. Ничего, здоров, потолстел даже, говорят. Он этим летом в Батум поедет на гастроль. Там в морагентстве интересную систему прислали. Германская, с двойной бронировкою стен.
Комиссия открыла рты, а Майорчик продолжал:
- Трудные кассы английские, дорогие товарищи, с тройным шрифтом на замке и электрической сигнализацией. Изящная штучка. В Ленинграде Бостанжогло, он же графчик Карапет, резал ее 27 минут. Рекорд.
- Ну и что? - спросила потрясенная комиссия.
- Векселя! - грустно ответил Майорчик. - Пищетрест. Они потом гнилые консервы поставили... Ну, что ж с них получишь по векселям? Ровно ничего! Нет, дорогие товарищи, бывают такие кассы, что вы, прежде чем к ней подойти, любуетесь ею полчаса. И как возьмете в руки инструмент, у вас холодок в животе. Приятно. А это что же? - И Майорчик презрительно похлопал по кассе. - Калоша. В ней и деньги-то неприлично держать, да их там, наверно, и нет.
- Как это - нету? - сказала потрясенная комиссия. - И быть этого не может. Восемь тысяч четыреста рублей должно быть в кассе.
- Сомневаюсь, - заметил Майорчик, - не такой у нее вид, чтобы - в ней было восемь тысяч четыреста.
- Как это по виду вы можете говорить?
Майорчик обиделся.
- Касса, в которой деньги, она не такую внешность имеет. Это касса какая-то задумчивая. Позвольте мне головную дамскую шпильку обыкновенного размера.
Головную дамскую шпильку обыкновенного размера достали у машинистки в месткоме. Майорчик вооружился ею, закатал рукава, подошел к кассе, провел по шву пальцами, затем согнул шпильку и превратил ее в какую-то закорючку, затем сунул ее в скважину, и дверь открылась мягко и беззвучно.
- Восемь тысяч четыреста, - иронически усмехался Майорчик, уводимый человеком с пистолетом, - держи шире карман, в ей восемь рублей нельзя держать, а вы - восемь тысяч четыреста!
5. ЗАГАДОЧНЫЙ ДОКУМЕНТ
Действительно, никаких восьми тысяч четырехсот там не было. Потрясенная комиссия вертела в руках документ, представлявший собою угол, оторванный от бумаги. На означенном углу были написаны загадочные и неоконченные слова:
"Map...
золот...
1400 р..."
- Позвать эксперта, - распорядилась комиссия.
Эксперт явился и расшифровал документ таким образом:
"Марта - (такого-то числа...) золотой валютой... 1400 рублей".
- Где же остальные семь тысяч? - стонала комиссия.
6. ТАЙНА ДОКУМЕНТА РАЗГАДАНА
У Хохолкова на квартире в старых брюках нашли вторую половину разорванного документа, и было на ней написано следующее:
"...уся, милая, бесценная,
...ая, целую вас
...аз и непременно приду сегодня вечером.
Ваш Хохолков".
Сложили обе половины. И тогда комиссия взвыла:
- Где же все восемь тысяч четыреста? Поганец труп, куда ж он задевал профсоюзные деньги?! И куда он сам девался, и почему пожарная команда не может откопать его на дне местной реки?!
7. СТРАШНОЕ ЯВЛЕНИЕ
И вот в одну прекрасную ночь ревизионная комиссия, возвращаясь с очередной ревизии, столкнулась в переулке с человеком.
- С нами крестная сила! - воскликнула комиссия и стала пятиться.
И было отчего пятиться. Стоял перед комиссией человек, как две капли воды похожий на покойного Хохолкова. Вовсе он не был посиневший и не распух...
- Позвольте, да ведь это Хохолков!
- Ей-богу, это не я! Я просто похож, - ответил незнакомец, - тот Хохолков потонул, вы про него и забудьте. Моя же фамилия - Иванов, я недавно приехал. Оставьте меня в покое!
- Нет, позволь, позволь, - сказала комиссия, держа Хохолкова за фалду, - ты все-таки объясни: и у тебя родинка на правой щеке, у тебя глаза бегают и у Хохолкова бегают. И пиджак тот самый, и брови те же самые, только кепка другая, ну, так ведь кепка же не приклеенная к голове. Объясни, где восемь тысяч четыреста?!
- Не погубите, товарищи, - вдруг сказал незнакомец хохолковским голосом и стал на колени, - я вовсе не тонул, просто бежал, мучимый угрызениями совести, и вот ключ от кассы, а восьми тысяч четырехсот не ищите, дорогие товарищи. Их уже нет. Пожрала их гадина Маруська, местная артистка, которая через день делает себе маникюр. Оторвался я от массы, дорогие товарищи, но, принимая во внимание мое происхождение...
- Ах ты, поросенок, поросенок, - сказала ревизионная комиссия, и Хохолкова повели.
8. БЛАГОПОЛУЧНЫЙ КОНЕЦ
И привели в суд. И судили, и приговорили, и посадили в одну камеру с Майорчиком. И так ему и надо. Пусть не тратит профсоюзных денег, доверенных ему массою, на чем и назидательному уголовному роману конец. Точка.