-- Д. Н. Мамин-Сибиряк, -- говорит И<ван> А<лексеевич>, -- оригинальный, самобытный талант, чрезвычайно умный, с оттенком скептицизма.
В то же время замечательно нежной души человек.
Встречались мы с ним в редакции "Мира божьего"1, а еще раньше в редакции народнического журнала "Новое слово"2.
Он отличался удивительно красивой внешностью: здоровый, крепкий, так что теперь -- то было не так давно -- мне странно читать, что у него "седая голова на исхудалой шее"3.
Настолько это описание не вяжется с сохранившимся в моей памяти образом покойного.
Крупный талант, не использовавший до конца своих сил, не сказавший своего последнего слова!
ПРИМЕЧАНИЯ
Печатается по: Из воспоминаний // Раннее утро. 1912. No 255 (7859). 4 ноября. С. 4.
Прощальные слова Бунина (также как и Н. Д. Телешова) о Д. Н. Мамине-Сибиряке, скончавшемся 2 ноября 1912 г., напечатаны в день похорон писателя.
Сходную двойственную оценку не до конца реализовавшему свой талант Мамину-Сибиряку Бунин дал уже в ранней рецензии на первую часть очерка Мамина "У теплого моря": "Чувствуется местами, что перед автором в данную минуту не рисовался ярко образ или картина; но г. Мамин-Сибиряк -- личность настолько крупная, что там, где у него не хватит настоящего художественного настроения, он всегда сумеет воспользоваться своим умом и опытностью" ( Чубаров И. <Бунин И. А. > Литературный дневник: <Рец. на: Русское богатство. 1898. No 10> // Южное обозрение. 1898. No 636. 7 ноября. С. 2).
В. Вересаев в своих "Невыдуманных рассказах" так передает реакцию Бунина на смерть Мамина: "Было это, мне кажется, в конце 1912 или в начале 1913 года. Заседали мы как-то вечером в правлении "Книгоиздательства писателей". Иван Бунин скучающе просматривал вечернюю газету. Вдруг он с сожалением воскликнул:
-- Умер Мамин-Сибиряк!.. А мы как раз собирались избрать его в почетные академики. Эх, жалко, не поспели! Тяжелая его жизнь была в последние годы. Утешили бы старика" ( Вересаев В. В. Невыдуманные рассказы. М., 1968. С. 472).
1 О журнале "Мир божий" (СПб., 1892--1906) см.: Скворцова Л. А. "Мир божий" // Литературный процесс и русская журналистика конца XIX--начала XX века (1890--1904): Социал-демократические и общедемократические издания. М., 1981. С. 136--197.
Бунин, неизменный сотрудник "Мира божьего", переименованного после закрытия в 1906 г. в "Современный мир" (СПб., 1906--1918), дебютировал на страницах журнала стихотворением "Жизнь увлекает пошлостью дневной..." (Мир божий. 1892. No7. Отд. I. С. 115).
2 О журнале "Новое слово" (СПб., 1894--1897) см.: Максимова В. А. "Новое слово" и "Начало" // Литературный процесс и русская журналистика конца XIX--начала XX века (1890--1904): Социал-демократические и общедемократические издания. М., 1981. С. 198--230.
Бунин и Мамин-Сибиряк сотрудничали в "Новом слове" в 1895--1897 гг., когда издателем его была О. Н. Попова и журнал придерживался народнического направления. Бунин опубликовал в "Новом слове" три рассказа: "На край света: Из записной книжки" // Новое слово. 1895. No 1 (октябрь). Отд. I. С. 148--155 <с посвящением Д. И. Звереву>; "Тарантелла: Из жизни деревенской интеллигенции" // Новое слово. 1896. No 7 (апрель). Отд. I. С. 45--93; "Байбаки: Из быта мелкопоместных" // Новое слово. 1896. No 3 (декабрь). Отд. 1. С. 193--209. Кроме того, Бунин выступал в "Новом слове" и рецензентом (см.: Литературное наследство. Т. 84. Кн. 1. С. 328--330). Ошибочно приписанная в этом издании Бунину рецензия на стихотворный сборник А. Плещеева (Там же. С. 325--327) принадлежит тогдашнему редактору "Нового слова" И. А. Баталину (см.: Аксельрод В. И. Это не Бунин! // Русская литература. 1974. No 3. С. 220).
3 Скорее всего, неточно цитируется один из многочисленных газетных некрологов на смерть Д. Н. Мамина-Сибиряка, в которых описывалось празднование сорокалетия литературной деятельности писателя, происходившее за неделю до его смерти. Одновременно в Москве отмечалось 25-летие литературной деятельности Бунина (см. примеч. 12 к No 11). Эти два юбилея иногда и прямо сопоставлялись (см.: Скиталец <Блотерманц О.Я. > Вне шаблона: (С берегов Невы) // Раннее утро. 1912. No 251 (7855). 31 октября. С. 2).
Чествование проходило на квартире у Мамина-Сибиряка в Петербурге, поздравления писатель принимал в полузабытьи: "Отмеченный ровно неделю назад юбилей Д. Н. Мамина-Сибиряка был репетицией похорон. Кто знал действительное положение его, тот знал, что этим юбилейным статьям суждено сыграть роль некролога. <...> Не могло быть юбилея печальнее. Мы расходились с него, как расходятся с похорон. <...> Боже мой, и это был юбиляр! На постели с приподнятой головой лежал Мамин -- тень прежнего Мамина -- больной старик с большой головой на тонкой, детской шее, на которой жалко обрисовывались мускулы, судорожно и напряженно двигающий брови, точно он хотел что-то вспомнить и понять и не мог" (Измайлов A. A. Д. Н. Мамин-Сибиряк (|) // Русское слово. 1912. No 254. 3 ноября. С. 3). О похоронах Мамина см.: Белоусов И. Ушедшая Москва. С. 229-- 230; Телешов Н. Записки писателя. С. 168--169.
Вскоре после кончины Мамина A. B. Амфитеатров посвятил ему очередной газетный фельетон, в котором с чужих слов -- Амфитеатров жил в это время в Италии -- нарисована следующая картина чествования Мамина 26 октября 1912 г.: "Полумертвыми ушами выслушивал Мамин привет себе, полумертвыми губами пролепетал, как литературное завещание, свой привет Бунину..." (Амфитеатров A. B. Этюды: VII // День. 1912. No 41. 12 ноября. С. 3); ср. поздравительную телеграмму Мамина Бунину по поводу 25-летия литературной деятельности: "Мамин-Сибиряк приветствует милейшего Ивана Алексеевича, с горячими пожеланиями счастья, дальнейших успехов на литературном поприще" (цит. по: Литературное наследство. Т. 84. Кн. 2. С. 482).