ЛИЛИИ
Золотые кудри в косы
Панночка плетет;
Заплетаючи, в раздумье
Песенку поет:
Темной ночью белых лилий
Сон неясный тих.
Ветерок ночной прохладой
Обвевает их.
Ночь их чашечки закрыла,
Ночь хранит цветы
В одеянии невинной
Чистой красоты,
И сказала: спите, спите
В этот тихий час!
День настанет - солнца пламень
Сгубит, сгубит вас!
Дня не ждите, - бесконечен
Знойный день, а сон,
Счастья сон недолговечен,
И умчится он.
Но, таинственно впивая
Холодок ночной,
К солнцу тянутся, к востоку
Лилии с тоской.
Ждут, чтоб солнце блеском алым
И теплом своим
Нежно белые бокалы
Растворило им.
И напрасно ночь лелеет
Каждый лепесток -
Грезит девушка о милом,
Солнца ждет цветок!
<1893>
АСТРЫ
Все поблекло... Только астры
Серебристые остались, -
Под холодным, синим небом
Замечтались...
Грустно я встречаю осень...
Ах, не так, как в дни былые!
Так же вянут, блекнут листья
Золотые,
Так же месячные ночи
Веют кроткой тишиною,
И шумит в аллеях ветер
Надо мною...
Но уж нет в душе печальной
Тех восторгов, тех волнений,
Что, как солнце, озаряли
День осенний.
Помню милый, бледный облик,
Локон нежный и волнистый,
В черных косах - венчик астры
Серебристый...
Помню очи... Вижу снова
Эти ласковые очи...
Все воскресло в лунном, блеске, -
В блеске ночи!
<1893>
Без слов мы навсегда простилися с тобою...
Без слов мы навсегда простилися с тобою.
Все речи я берег в душевной глубине,
Я говорить не мог... Но сердца нет со мною -
Оно теперь с тобой в далекой стороне.
Белеет домик твой под крышею родною,
Поют там соловьи так звонко по весне...
Я отделен от вас страданьем и тоскою,
И дом мой далеко, и нет возврата мне...
Так больно было мне остаться без ответа!
Но все-таки я рад, что ясного рассвета,
Что жизнь твою, не буду омрачать, -
Она к тебе идет с улыбкой молодою,
А я прощаюся с последнею зарею.
Иду во тьму - и не вернусь опять!..
<1894>
ГЕРАКЛ
I
Предание его Гераклом называет...
Но как поэт героя назовет, -
Того, кто отдыху и радости не знает
И вечный труд без ропота несет?..
Тяжелой шкурой льва он плечи покрывает
И в ней, как царь властительный, идет;
Но чаще он молчит, и очи опускает,
И кандалы сам на себя кует.
Он страшен и могуч с дубиной исполина,
Но, как дитя, молчит пред взором господина.
Он перед ним - покорный раб немой,
Он, трепеща, спешит исполнить приказанье
И слышит смех обидный за собой,
В конюшнях Авгия работая в молчанье.
II
Но и другой он принимает вид -
И муза за него краснеет от смущенья...
Он терпелив, но дух его скорбит,
Растет, растет в груди сокрытое мученье,
И вот пора! - Он забывает стыд,
Свою судьбу, позор и годы униженья, -
В безумной оргии и диком опьяненье
Огонь в груди он загасить спешит.
Труды тяжелые, которые веками
Он исполнял, как раб, своими же руками
Нередко губит в несколько минут...
Но гаснет бешенство, проходит гнев упорный...
И в тишине свой богатырский труд
Он начинает вновь, безмолвный и покорный.
III
Еще себя не сознавая сам,
Он и гигантских сил своих не понимает, -
Войдет в костер без мысли, что к богам,
Как равный им, как бог, из пламени вступает.
Не знает он, что всем своим врагам,
Своим гонителям тревожный страх вселяет,
Что весь Олимп от ярости пылает,
Дивясь его победам и трудам.
Бессильные враги и жалкие преграды!
Пусть на пути его шипят и вьются гады
И встанет гидра с сотнями голов, -
Он с каждым днем растет, он с каждым днем сильнее,
Он разобьет при грохоте громов
Тяжелые оковы Прометея!
<1898>