[Конспект:]

Зимой репетиции у Цакни "Жизни за Царя".

В январе ее беременность.

В начале марта полный разрыв, уехал в Москву.

Доктор Рот1.

Весна в Огневке. "Листопад"2.

[На полях синим карандашом приписано: "Худ. Театр был в Ялте на Пасхе 1900 г."]

Лето в Ефремове? Письмо Горькому из Ефремова в конце августа.

В Москве осенью дал ему "Листопад" для "Нов[ой] Жизни". Поссе3. Писал "Антоновск[ие] яблоки".

"В Овраге" Чехова в "Нов[ой] Жизни".

В октябре я в Одессе. Отъезд с Куровским4 заграницу: Лупов -- Торн -- Берлин -- Париж -- Женевское озеро -- Вена -- Петербург.

[Из Одессы 10 октября 1900 года Бунин пишет брату:]

Милый и дорогой Юринька! Еще в Одессе, задержал Куровский. Уезжаем завтра при чем маршрут изменен: едем на Берлин прямо в Париж, откуда через Вену. В субботу зашел в редакцию "Южного обозрения", хотел поговорить с Цакни. Не застал. Тогда послал посыльного к Анне, написал следующее: "Сегодня в 5 ч. зайду, чтобы видеть ребенка. [...]" [...] Я спросил: "Кажется были тяжелые роды?" -- "Да". Внесли ребенка. Дай ему Бог здоровья, очень, очень тронул он меня: милый, хорошенький, спокойный, только голову держит что-то на бок. [...] Затем спросил, как зовут -- Николай, но еще не крестили. [...]"5

[Продолжение конспекта:]

Потом я в Москве. "Среда" художников6.

В конце декабря я у Чеховой. Чехов заграницей. Ночь у какой-то.

[О пребывании Бунина у сестры А. П. Чехова, Марьи Павловны, рассказывает Вера Николаевна7:]

"Евгения Яковлевна [мать Чехова. -- М. Г.] полюбила гостя и закармливала его, а с Марьей Павловной у Ивана Алексеевича возникала дружба.

Они ездили в Учан-Су, Гурзуф, Су-Ук-Су. Марья Павловна рассказывала о юности и молодости брата, о его неистощимом веселье и всяких забавных выдумках, о Левитане, которого она талантливо копировала, подражая его шепелявости, -- он, например, вместо Маша, произносил Мафа, -- о его болезненной нервности, психической неустойчивости. Поведала и о том, что "ради Антоши" она отказалась выйти замуж:

-- Когда я сообщила ему о сделанном мне предложении, то по лицу его поняла, -- хотя он и поздравил меня, -- как это было ему тяжело... и я решила посвятить ему жизнь...

Рассказывала и о увлечениях Антона Павловича, иногда действительных, иногда воображаемых. Он был очень скрытен и о своих сердечных делах никому вообще не говорил. [...]

В такой спокойной обстановке, полной забот о нем, Иван Алексеевич еще никогда не жил. [...]"