Летом встречался я в Крыму с испанскими ребятами. Сидели мы как-то в тени тополей у моря и беседовали. И вот что рассказал мне один пионер про своего старшего брата Пабло.
Было тогда Пабло лет десять.
Отец их долго оставался без работы. Им совсем нечего было есть. Весной удалось отцу наняться к богачу-садоводу. Нужно было обрезать густые ветви на тополях, которые заслоняли солнце от фруктового сада.
Это — опасная работа. Не всякий за нее возьмется. Тополя — высоченные. Стволы у них прямые, толстые — не обхватишь. А сучья — длинные, тонкие, по всему стволу вверх растут.
И забираться нужно на самую верхушку, оттуда и начинать: над головой ветки срубать, а за нижние держаться и так постепенно спускаться. А когда ветки будут обрублены, то уж по гладкому стволу не полезешь.
Тополя росли в ряд вдоль забора. Целую неделю работал отец Пабло, да вдруг рассек топором руку. Остался необрубленным только один крайний тополь.
А богач-хозяин денег не отдает. Сперва, говорит, закончи всю работу.
Тогда Пабло сказал отцу:
— Я за тебя кончу работу.
Взял топор и залез на тополь. С такой высоты отец на земле казался ему совсем маленьким. Дома — точно игрушечные. А коровы в поле — не больше мышей. Ветром сильно раскачивало верхушку тополя. Пабло прижался к стволу и стал срубать сучья.
Вдруг тяжелый топор выскользнул у него из рук. Хотел Пабло поймать его на лету, да сорвался и полетел вниз головой…
Отец закричал и в ужасе закрыл глаза.
Пабло летел вниз сквозь ветви, которые — с треском ломались под ним. Он не растерялся: загреб наудачу руками и прижал попавшиеся сучья к груди — и так задержался.
Но тонкие сучья не выдержали его тяжести, перегнулись и обломились. Пабло сорвался опять. Прямо лицом больно наткнулся он на ветку пониже, но тотчас обхватил ее.
Длинная ветка далеко отклонилась от ствола. Пабло держался за самый конец. Он повис высоко в воздухе. Отец, бледный как скатерть, в ужасе смотрел на него.
— Не бойся, папа! — крикнул Пабло.
А ветка все больше перегибалась в дугу и стала уж трещать.
Пабло стал осторожно раскачиваться, как на качелях, и вдруг ловко уцепился ногами за ствол, выпустил свою ветку и схватился за толстый сук.
— Теперь уж не страшно! — веселым голосом воскликнул он и спустился на землю за топором. Отец никак не хотел пускать его второй раз. А Пабло поцеловал отца и тотчас снова залез на тополь. И обрубил все ветки.
— А где же теперь Пабло? — спросил я мальчика.
— Теперь он летчик. На фронте сражается с фашистами, и про него говорят, что он ничего не боится.