Это было такое прелестное таинственное место, какое только можно было себе представить. Высокие стены, окружавшие сад, были покрыты сухими, безлистыми стеблями вьющихся роз, и они были так густы, что переплелись меж собою. Мери Леннокс знала, что это были розы, потому что видела множество роз в Индии. Теперь на них не было ни листьев, ни цветов, и Мери не знала, живы ли они или мертвы; но тонкие серые или коричневые ветки и побеги представляли собой точно прозрачное покрывало, наброшенное на стены, деревья, даже на желтую траву. Это-то прозрачное покрывало и придавало всему такой таинственный вид.
-- Как тихо! -- прошептала Мери. -- Как тихо!
Она с секунду прислушивалась к тишине. Птичка, взлетевшая на верхушку дерева, тоже притихла, как и все вокруг. Она сидела неподвижно и глядела на Мери.
-- Неудивительно, что здесь тихо! -- снова шепнула Мери. -- За целых десять лет я первая заговорила здесь.
Она отошла от калитки, ступая так тихо, как будто боялась разбудить кого-то. Она была рада, что под ногами у нее была трава и шаги ее были беззвучны.
-- Неужели они совсем мертвы? -- сказала она, глядя на стебли и побеги роз. -- Неужели это совсем мертвый сад! Мне бы не хотелось, чтобы это оказалось так.
Но она все-таки была в самом таинственном саду! Она могла проходить чрез калитку, скрытую плющом, во всякое время и чувствовала себя так, как будто открыла новый, ей одной принадлежащий мир.
Все вокруг было так странно и тихо, и ей казажюц что она находится за сотни миль ото всех, но в то же самое время она вовсе не чувствовала себя одинокой. Только одно ее смущало -- желание знать, были ли все розы мертвы или некоторые могли еще ожить и зацвести, когда погода станет теплей. Если бы этот сад был живой, как чудесно было бы здесь и сколько тысяч роз росло бы повсюду!
Когда она вошла в сад, ее веревочка висела у нее на руке; пройдя некоторое расстояние, она решила, что обежит вокруг всего сада и будет останавливаться только тогда, когда ей захочется что-нибудь рассмотреть.
Там и сям виднелись заросшие травой тропинки, а в двух местах она увидела нечто вроде альковов из хвойных растений, с каменными скамьями и высокими, покрытыми мохом вазами для цветов.
Подбежав ко второму алькову, она вдруг остановилась. Там когда-то была клумба, и ей показалось, что из темной земли торчат какие-то маленькие бледно-зеленые острия. Она вспомнила, что говорил ей Бен, и стала на колени, чтобы поглядеть на них.
-- Это маленькие штучки растут, и это, может быть, подснежники или нарциссы, -- прошептала она.
Она нагнулась близко, вдыхая свежий запах влажной земли. Он ей очень понравился.
-- Быть может, и в других местах тоже растет что-нибудь, -- сказала она. -- Я обойду весь сад и посмотрю!
Она пошла медленно, глядя на землю. Она осматривала старые клумбы, заглядывала в траву и скоро отыскала еще много острых бледно-зеленых игл, что снова привело ее в волнение.
-- Это не совсем мертвый сад, -- тихо воскликнула она. -- Даже если розы умерли, тут все-таки есть что-то живое.
Она не имела никакого понятия о садоводстве, но в некоторых местах, где зеленые острия пробивались наружу, трава была очень густа, и Мери показалось, что им негде расти. Она искала до тех пор, пока не нашла острую палочку, стала на колени и начала копать и выпалывать траву, так что вокруг зеленых игл образовались маленькие расчищенные полянки.
-- Теперь кажется, что им можно будет дышать, -- сказала она, кончив работу. -- Я буду еще чистить, вычищу везде, где только увижу. Если сегодня у меня не будет времени, я могу прийти и завтра.
Мери работала в саду до тех пор, пока наступило время обеда. Она вспомнила об этом довольно поздно, и когда она надела пальто и шляпу и взяла свою прыгалку, ей не верилось, что она проработала целых три часа. Ей было так хорошо все это время, и эти десятки зеленых игл, которые виднелись среди расчищенных полянок, имели, казалось, совсем другой вид, чем тогда, когда трава и сорные растения точно душили их.
-- Я опять приду после обеда, -- сказала Мери, глядя вокруг на свое новое царство и обращаясь к деревьям и розовым кустам, как будто они могли ее слышать.
Она пустилась бежать по траве, толкнула медленно отворившуюся старую калитку и скользнула под листья плюща. У нее были такие румяные щеки, такие блестящие глаза и она столько ела за обедом, что Марта была в восторге.
-- Два куска мяса и две порции пудинга, -- сказала она. -- Мать моя обрадуется, когда я ей расскажу, что для тебя сделала прыгалка!
Во время работы в саду Мери выкопала какой-то белый корешок, похожий на луковицу. Она сейчас же снова засыпала его землей, сровняла ее и только теперь вспомнила об этом. Марта, вероятно, могла бы объяснить ей, что это такое.
-- Марта, -- сказала она, -- что это за белые корешки, похожие на лук?
-- Это цветочные луковицы, -- ответила Марта. -- Из них весной вырастают всякие цветы. Маленькие -- это подснежники и шафран, а большие -- это нарциссы и жонкили. А больше всех -- это лилии; они очень красивы, и Дикон много их посадил у нас в садике.
-- Так Дикон знает все... про цветы? -- спросила Мери, в уме которой зародилась новая мысль.
-- Наш Дикон умеет выращивать цветы чуть ли не на кирпичах. Мать говорит, что он заставляет их расти нашептываниями.
-- А эти луковицы долго живут? Могут они жить целые годы, если им... никто не помогал?
-- Они сами себе помогают, -- сказала Марта. -- Оттого их разводят бедные люди у себя. Если им не мешать, то они разрастаются под землей во все стороны. Возле парка в лесу есть место, где подснежники растут тысячами. Никто не знает, когда их впервые посадили там. Они очень красивы, когда наступает весна.
-- Я бы хотела, чтобы наступила весна, -- сказала Мери. -- Я хотела бы видеть все, что растет в Англии.
Покончив с обедом, она уселась на свое любимое место -- на ковре пред камином.
-- Мне хотелось бы иметь маленький заступ, -- сказала она.
-- На что тебе заступ? -- смеясь, спросила Марта. Мери смотрела на огонь и что-то обдумывала. Она думала, что ей надо быть осторожней, если она хочет сохранить свое тайное царство. Она не делала ничего дурного, но если м-р Крэвен узнает про открытую калитку, он будет очень сердит, возьмет новый ключ и запрет ее навсегда. Этого она не могла бы перенести.
-- Здесь все такое громадное и пустынное, -- сказала она медленно, точно соображая что-то. -- И в доме пустынно и скучно, и в парке тоже, и в садах тоже. И здесь столько запертых дверей! Я в Индии тоже ничего не делала, но там было больше людей, на которых можно было смотреть, -- туземцы и солдаты, которые шли мимо, иногда играл оркестр... И моя айэ рассказывала мне сказки... А здесь не с кем говорить, только с тобой и Беном; тебе надо работать, а Бен очень часто совсем не говорит со мной. Я думаю... если бы у меня был маленький заступ, я тоже могла бы копать землю где-нибудь, как Бен, и потом устроила бы себе садик, если бы он дал мне семян!
Лицо Марты вдруг точно осветилось.
-- Вот, вот! -- воскликнула она. -- То же самое говорила моя мать. Здесь так много места, говорит она, почему же не дать девочке клочок земли!
-- А сколько стоит заступ -- маленький? -- спросила Мери.
-- В деревне есть две лавки, и я видела там маленькие садовые орудия: заступ, грабли и вилы -- все за два шиллинга. И все это крепкое, чтобы можно было работать.
-- У меня в кошельке есть больше двух шиллингов, -- сказала Мери. -- М-с Моррисон дала мне пять шиллингов, и м-с Медлок тоже дала мне денег -- это от м-ра Крэвена.
-- Неужели он помнит тебя! -- воскликнула Марта.
-- М-с Медлок сказала, что я буду получать шиллинг в неделю, чтобы тратить. Она каждую субботу дает мне его, но я не знаю, на что его истратить.
-- Да это богатство, право, -- сказала Марта. -- Ты можешь купить, что тебе угодно. Рента за наш коттедж -- всего шиллинг и три пенса, но достать эти деньги -- все равно что зуб вырвать... Я что-то вспомнила, -- сказала она, упершись руками в бока.
-- Что такое? -- жадно спросила Мери.
-- В лавке в деревне продают пакетики цветочных семян по пенни за штуку, и наш Дикон знает, какие цветы самые красивые и как их надо сажать. Он ходит в деревню очень часто, ради забавы... Ты умеешь печатать буквы? -- спросила она вдруг.
-- Я умею писать, -- ответила Мери, но Марта покачала головой.
-- Наш Дикон умеет читать только печатное. Если бы ты умела печатать, мы бы послали ему письмо и попросили бы его купить садовые инструменты и семена.
-- Какая ты добрая! -- воскликнула Мери. -- А я этого вовсе не знала. Я думаю, что сумею печатать буквы, если попробую. Попросим бумаги и чернил у м-с Медлок!
-- У меня есть все свое, -- ответила Марта. -- Я пойду и принесу.
Она выбежала из комнаты. Мери стояла возле камина и от удовольствия потирала свои худые маленькие руки.
-- Если у меня будет заступ, -- прошептала она, -- то я хорошенько раскопаю землю, чтобы была рыхлая, и выкопаю сорные травы. А если у меня будут семена и я выращу цветы, то сад вовсе не будет мертвый -- он оживет!
Написать письмо Дикону оказалось довольно трудной задачей. Мери не особенно многому учили, потому что гувернантки так не любили ее, что не хотели жить с нею. Она не умела хорошо складывать, но когда она попробовала писать печатными буквами, это ей удалось, и Марта продиктовала ей письмо.
-- Мы вложим деньги в конверт, и я попрошу мальчика мясника отвезти его. Он большой приятель Дикона, -- сказала Марта.
-- А как я получу все то, что Дикон купит? -- спросила Мери.
-- Он сам все это принесет. Он охотно придет сюда.
-- О! -- воскликнула Мери. -- Так я его увижу! Я никогда не думала, что увижу Дикона.
-- А ты бы хотела его видеть? -- вдруг спросила Марта с очевидным удовольствием.
-- Да! Я никогда не видела мальчика, которого любят лисицы и вороны. Я бы очень хотела его видеть.
Марта сделала движение, как будто вдруг о чем-то вспомнила.
-- И подумать только, что я об этом чуть не забыла, -- воскликнула она вдруг, -- а думала рассказать тебе еще утром. Я спросила мать, и она сказала, что сама попросит м-с Медлок.
-- Ты думаешь... -- начала было Мери.
-- О чем я говорила во вторник -- можно ли будет тебе поехать как-нибудь к нам в коттедж, мы бы тебя там угостили овсяной лепешкой с маслом и молоком.
-- Как она думает, пустит меня м-с Медлок поехать? -- озабоченно спросила Мери.
-- Да, она думает, что м-с Медлок пустит тебя.
-- Если я поеду, то я увижу и твою мать, и Дикона, -- сказала Мери, обдумывая все это; видно было, что эта мысль ей очень нравится. -- Твоя мать совсем непохожа на матерей в Индии.
После работы в саду и после всех треволнений Мери сидела притихшая и задумчивая. Марта сидела с нею, пока наступила пора подавать чай, но сидели они тихо и разговаривали мало. И прежде чем Марта сошла вниз за чаем, Мери вдруг задала ей вопрос:
-- Марта, -- сказала она, -- у судомойки опять сегодня болели зубы?
Марта слегка вздрогнула.
-- Почему ты спрашиваешь? -- сказала она.
-- Вот почему... Когда я ждала тебя здесь наверху, я открыла дверь и пошла по коридору, чтобы посмотреть, не идешь ли ты. И я опять услышала отчаянный крик, как в прошлый раз. Сегодня нет ветра, значит, это не мог быть ветер...
-- О, ты не должна расхаживать по коридорам и подслушивать, -- беспокойно сказала Марта. -- М-р Крэвен за это рассердился бы и наделал бы Бог знает чего...
-- Я не подслушивала, -- сказала Мери, -- я только ждала тебя... и услышала это. Это уже в третий раз!
-- Ах, Боже мой! М-с Медлок звонит! -- сказала Марта, почти выбежав из комнаты.
-- Это самый странный дом, в котором кто-либо когда- либо жил, -- полусонно сказала Мери, положив голову на мягкое сиденье стоявшего около нее кресла.
Свежий воздух, работа в саду и прыгалка вызвали в ней такую здоровую приятную усталость, что она уснула.