Рождественская легенда
Ярко сіяла звѣзда Виѳлеема и три волхва совершали свой далекій путь въ поискахъ святой колыбели спасенія и возрожденія человѣчества.
Они шли изъ далекой, счастливой страны, шли бодро, шли долго, ласково напутствуемые ослѣпительнымъ сіяніемъ звѣзды, которая поутру тускнѣла, блѣднѣла, исчезала. Тогда волхвы останавливались подъ тѣнью смоковницъ и пальмъ, у студеныхъ источниковъ. Они утоляли свой голодъ, жажду, а поздно вечеромъ, когда вновь зажигалась звѣзда Виѳлеемская, они вновь пускалась въ путь.
Такъ они шли долго, вездѣ по дорогѣ встрѣчая довольнымъ, счастливыхъ, сытыхъ людей, мирно предававшихся труду и творчеству.
Большая половина пути уже была пройдена, когда самый младшій и самый, конечно, нетерпѣливый изъ нихъ предложилъ продолжать путь и днемъ, чтобы скорѣе достигнуть цѣли.
-- А ты развѣ видишь звѣзду,-- спросили товарищи.
-- Я не вижу звѣзды, но я ее чувствую: вотъ она тамъ, надъ той самой горою.
Это было такъ. Надъ этой самой горою все время сверкали звѣзда, а гора, казалось, была такъ близка.
И пошли старцы по направленію къ горѣ. Шли они уже долго, когда незамѣтно какой-то туманъ сталъ заволакивать ихъ. Кругомъ застилался ѣдкій дымъ. Темныя тучи покрыли все небо. Стало темно и жутко. Напрасно старцы искали звѣзды на избѣ. Она не показывалась. Въ раздумьи и нерѣшительности стали они. Какъ быть? Куда идти? Усталые, они легли и уснули тяжелымъ сномъ Когда они проснулись. ночь продолжалась: та же безпросвѣтная, безконечная, мрачная ночь. Около нихъ двигались какія-то тѣни. Кругомъ слышны были вопли, крики, стоны, всхлипыванія, скрежетъ зубовный и быстрые, частые удары свистящихъ жгутовъ озвѣрѣвшихъ палачей надъ головами дѣтей, старцевъ, женщинъ...
Волхвы обращались къ встрѣчнымъ съ вопросомъ, гдѣ дорога къ Виѳлеему.
Но встрѣчные не отвѣчали. Они потеряли даръ слова. Они только всхлипывали, но не плакали; глаза у нихъ были сухіе, всѣ слезы были уже выплаканы давно, давно. Худые, блѣдные, они истекали кровью, отъ которой всѣ ручьи были окрашены въ красный цвѣтъ.
И чѣмъ дальше шли теперь волхвы, тѣмъ гуще становилась толпа страдальцевъ, тѣмъ страшнѣе казались и стонъ, и подавленные вздохи, теперь наполнявшіе ужасомъ и отчаяніемъ души трехъ волхвовъ, трехъ волхвовъ изъ далекой, счастливой страны...
Стали они пытливо смотрѣть вверхъ, туда, откуда такъ привѣтливо и ярко свѣтила имъ звѣзда, которая вела ихъ въ Виѳлеемъ, къ святой колыбели спасенія и возрожденія человѣчества черезъ счастливыя, довольныя страны, гдѣ народы занимались мирнымъ трудомъ, творчествомъ и благословляли небеса.
Звѣзды не было видно. Небо густо заволокло тучами и ѣдкимъ дымомъ. Пылали деревни, села, города, пашни, нивы. пылала вся страна, и багровое зарево пожаровъ дѣлало ночь еще мрачнѣй, еще страшнѣй. Нѣтъ, очевидно, что тутъ не могло бытъ даже близко колыбели спасенія и возрожденія человѣчества, которое страдало, стонало и корчилось въ мукахъ. Мертвецовъ даже не хоронили, изуродованные трупы лежали горами повсюду. А оставшіеся въ живыхъ мужчины, женщины, всѣ голодные, босые, въ лохмотьяхъ бѣжали -- объятые ужасомъ переживаній. Они только всхлипывали. но не плакали, вѣдь они выплакали всѣ свои слезы, и глаза изъ стали, большіе, большіе, полные отчаянія, страданій, сухіе, страшные... И вдругъ показались дѣти, тысяча, десятки, сотни тысячъ дѣтей -- сиротъ, никогда не впавшихъ любви, ласки, радости, игръ и, веселья, искалѣченныхъ, измученныхъ, истерзанныхъ, голодныхъ, худыхъ, блѣдныхъ. Они какъ звѣреныши рыскали по дорогамъ и руками рвали сырое, гнилое мясо падали, чтобы утолить голодъ...
Это должно быть -- Арменія,-- подумалъ про себя старшій изъ трехъ волхвовъ.
-- Мы въ Арменіи.-- сказалъ громко самый младшій.
-- Да, это Арменія,-- согласился третій...
И три волхва слова пустились въ путь, три волхва илъ далекой, счастливой страны. Они шли долго, шли дни, недѣли, мѣсяцы, казалось, безъ конца, шли въ мракѣ безконечной ночи, озаряемой заревомъ пожаровъ, среди печали, горя, всхлипываній безъ слезъ, среди душу раздирающихъ стоновъ, криковъ, отчаянія и быстрыхъ, частыхъ ударовъ свистящихъ жгутовъ палачей надъ головами старцевъ. Женщинъ, дѣтей...
Устали волхвы, пріуныли и глубокое отчаяніе охватило ихъ сердца.
Тогда послышался голосъ свыше:
-- Вы ищете Христа, который скоро долженъ родиться въ счастливыхъ ясляхъ Виѳлеема. Вы ищете Христа, который долженъ спасти міръ и его возродить. Длиненъ, безконеченъ и безцѣленъ вашъ путь: онъ ведетъ на армянскую Голгоѳу, гдѣ Христа распинаютъ каждый день и гдѣ Христосъ ежедневно страдаетъ, тоскуетъ и умираетъ. Идите назадъ, скорѣе назадъ!..
И волхвы пошли назадъ. Вскорѣ вдали имъ уже стала сначала тускло мерцать, потомъ улыбаться и свѣтить звѣзда Виѳлеема...
Чу, слышится красивый звонъ колоколовъ. Христосъ родился для спасенія и возрожденія человѣчества. Вездѣ радость, веселье, улыбки, смѣхъ. Всѣ другъ друга поздравляютъ, цѣлуютъ, обнимаются. Смотрю кругомъ на всѣ эти счастливыя, веселыя лица и чувствую, что я -- чужой на этомъ праздникѣ, у меня нѣтъ радости въ душѣ, я словно -- одинъ изъ тѣхъ волхвовъ, сбившихся съ пути и попавшихъ въ страну, забытую Богомъ, которые блуждали въ безпросвѣтномъ мракѣ безконечной ночи. Я вижу большіе, большіе застывшіе суть ужаса страданій, голода, холода глаза.
Вижу сотни тысячъ сиротъ худыхъ, блѣдныхъ, печальныхъ, вижу горы изуродованныхъ труповъ страдальцевъ слышу ясно быстрые, частые удары свистящихъ жгутовъ палачей турокъ и курдовъ надъ головами моихъ братьевъ, моихъ сестеръ и я чувствую, что тамъ, въ Арменіи Христосъ еще не родился, но уже распятъ. По безконечно-длинному пути блѣдный, худой, истекающій кровью въ терновомъ вѣнцѣ, сгибаясь подъ непосильной ношей тяжелаго креста идетъ мученикъ-народъ....
Страна юдоли и плача, когда же народится твой Христосъ?:
"Приазовскій край". 1916. No 340. 25 декабря.