6 ноября машина казалась готовой. Крылья, руль высоты, хвост — все было объединено и скреплено, мотор установлен и соединен с пропеллерами. Это был еще один из тех волнующих моментов, к которым Райты стали уже привыкать. Так много разочаровании выпало им на долю, так много ошибок то в одном, то в другом, что они были более чем способны твердо переносить неудачи. А все же в них вечно жила надежда, что на этот раз все будет правильно.
Но первая же проба обнаружила трещину в одной из прочных осей пропеллера.
Ничего не оставалось делать, как послать оси в Дейтон для переделки.
Две недели братья провели, летая на планере и не переставая обсуждать план первого полета с мотором.
20 ноября прибыли обратно оси — крепкие, блестящие. В тот же день они были установлены, и снова начались испытания мотора и пропеллеров.
Теперь машина была полностью готова для первого испытания. Мотор работал отлично, колеса передач держались крепко. Пропеллеры вращались с достаточным числом оборотов.
— Ну, больше нет причин не лететь завтра же! — объявил Вильбур.
Но тут вмешалась погода. Уже давно, почти со страшного урагана в октябре, было так холодно, что невозможно было работать снаружи, теперь стало еще хуже. Всегда сильный в это время года ветер начал дуть с севера и превратил дождь в снег.
Чтобы не терять времени, братья начали обдумывать новое изобретение. Это должен был быть один го первых аэропланных приборов, аппарат, состоящий из секундомера, ветромера и автоматического счетчика. Прибор должен был автоматически начинать работать, когда машина приводилась в действие, и прекращать работу, когда машина останавливалась.
Таким образом братья рассчитывали узнать точно, сколько времени машина оставалась в воздухе, — об этом им скажет секундомер, а скорость ветра измерит ветромер. А зная точно время пребывания в воздухе и измерив по земле проделанный путь, Райты легко могли определить и скорость аэроплана.
Данные, которые должен был дать им этот прибор, должны были быть очень важными для определения законов полета аэропланов.
Всю неделю, пока погода продолжала быть скверной, Вильбур и Орвилль работали над измерениями силы ветра. 28 ноября они снова пробовали мотор.
— Мне кажется, — вдруг сказал Вильбур, — что что-то неладно с одной из осей пропеллера.
Опять неудача! Дважды Райты переделывали оси, которые казались им теперь достаточно прочными. Мотор был остановлен. Вильбур оказался прав: одна из трубчатых осей опять дала маленькую трещину.
На этот раз братья не теряли времени на размышления и вычисления.
— Ясно! — объявил Орвилль. — Трубчатая ось, независимо от того, насколько она крепка, недостаточно эластична, чтобы выдерживать неровности толчков мотора. Лучше совсем отказаться от таких осей и заменить их такими осями, которые будут хорошо работать.
— Массивный стальной стержень, — сказал Вильбур. — Стальной стержень меньшего диаметра, чем трубчатые оси. Он будет более эластичен и не хуже вынесет нагрузку.
— Надо скорее послать заказ в Дейтон, — согласился с ним младший брат.
— Может быть, лучше поехать туда кому-нибудь из нас?
Так и решили. Вильбур остался на Китти Хоук, а Орвилль поехал в Дейтон. Там он с помощью Тейлора быстро сделал новые оси. 11 декабря он вернулся на Китти Хоук.
Первый аэроплан Райтов с двигателем на Китти Хоук.