Держи его! Лови! Держите разбойника! Барчукову лошадь украли! Карраул!.. -- неслись за Орлей отчаянные крики.
Страшная суматоха, шум, крика, брань, угрозы -- все это понеслось за ним вдогонку.
Скоро к этим звукам присоединились и другие: топот нескольких пар лошадиных копыт возвестил юного цыганенка о мчавшейся за ним погоне.
Он улучил минуту и оглянулся. За ним скакало трое мужчин. Их темные фигуры резко выделялись на сером фоне июньской ночи.
Орля снова выхватил кнут и изо всей силы ударил им коня.
Красавец копь теперь уже не бежал, а мчался... Словно летел по воздуху... Но, как ни странно это казалось Орле, лошади его преследователей не отставали от лихого скакуна. По крайней мере, расстояние между мальчиком и погоней все уменьшалось и уменьшалось с каждой минутой.
Вот уже передний из преследовавших Орлю всадников приблизился настолько, что мальчугану хорошо слышны и прерывистое дыхание его лошади, и резкие звуки ее копыт, и мужской голос, кричащий ему в спину:
-- Эй, остановись! Тебе говорят, стой, парнишка! Ой, остановись, лучше будет! Все равно не уйти!
Но Орля, в ответ на эти крики, только теснее сжимал крутые бока лошади да судорожнее впивался цепкими пальцами в ее гриву.
Теперь он почти достиг леса. До опушки его оставалось каких-нибудь десять-двенадцать саженей.
Еще немного, и он вне опасности.
Но что это? Хриплое дыхание лошади и топот копыт слышны уже совсем близко, за его спиной... Слышны и угрозы передового всадника... Он почти нагоняет его... Почти нагнал...
С замиранием сердца пригибается Орля к шее коня. Гикает ему в ухо. Изо всей силы ударяет нагайкой, и... он в лесу...
Передний всадник кричит в бешенстве:
-- Стой! Остановись! Все едино поймаю!
Но Орля торжествующе взвизгивает ему в ответ:
-- Поймал! Как же! Держи карман шире! Он уже в лесу. Погоня отстала.
Вдруг сквозь деревья ближайшей чащи он видит всадника на малорослой вороной лошадке.
"Батюшки, да это Яшка! Длинный Яшка! Зачем он здесь?!" -- проносится мысль быстрая в голове мальчика.
И, совершенно упустив из памяти то, что Яшка его первый враг, Орля кричит весело, желая поделиться с ним своей удачей:
-- Яшка! Видишь! Удалось-таки! Увел-таки ко... Он не докончил, смолкнув на полуслове.
Длинный Яшка поднимает руку, взмахивает ею, и в тот же миг большой острый камень ударяет Орлю в голову, чуть повыше виска.
Отчаянный, полный ужаса и боли, крик прорезывает тишину леса, и, выпустив повод, Орля, как подкошенный, обливаясь кровью, без чувств падает на траву.
Почти одновременно с этим Длинный Яшка хватает украденного коня за повод и, стегнув свою лошадь, мчится в чащу, уводя за собою на поводу Орлину добычу.
В это время погоня въезжает в лес.
-- Гляньте-ка, братцы, никак кто-то лежит!
Кучер Андрон первый замечает бесчувственного, окровавленного мальчика посреди лесной дороги; он слезает с лошади и наклоняется над ним.
Подъезжают и другие: конюх Иван и сторож Антипка.
-- Да это тот самый, который лошадь украл! -- неожиданно вскрикивает последний. -- Куда ж это он отвел коня?
-- Ври больше! Этот маленький, а тот, поди, конокрад большой был!
-- Ну да, большой! Чуть от земли видно. Тоже скажешь. Ночь не темная -- видно было, как скакал.
-- Братцы, да он мертвый, весь в крови! Неужто ж Ахилл его сбросил?
-- Должно быть, что так...
-- По делам вору и мука. А лошадь-то, лошадь где поймать?
-- Где поймаешь ночью? Завтра утром сама придет, дорогу знает к стойлу. А вот с мальчишкой-то что делать?
-- Известно -- в полицию... Мертвый ведь он...
-- До урядника пять верст... А пока что домой бы...
-- Братцы, глядит-ка, дышит... Не помер он... Простонал никак! В больницу бы его!
-- Сказал тоже -- в больницу! За десять верст больница-то... а видишь, кровь так и хлещет из раны... Того гляди, по дороге умрет.
-- Дяденька Андрон, а что, ежели в усадьбу его? Барышня раз навсегда приказали к ней доставлять всех увечных птиц и больных собак, -- поднял нерешительно голос молоденький конюх Иван.
-- Да ведь то животное, а это человек, и притом злостный человек: вор, конокрад, -- запротестовали в два голоса Андрон и Антипка.
-- Так тем пуще надо. Не погибать же душе христианской.
-- Воровская у него душа, цыганская... Ну, да и впрямь, снести бы... Может, в усадьбе-то отойдет да скажет, куда лошадь девал. Несем-ка его в усадьбу, братцы!
И Андрон нагнулся над бесчувственным Орлей и с помощью конюха Вани поднял его и понес. Антип взял их лошадей за поводья, и печальное шествие двинулось по направлению к усадьбе.