(Шутка в одном действии)
Действующие лица
Шипучин Андрей Андреевич, председатель правления N-ского Общества взаимного кредита, нестарый человек, с моноклем.
Татьяна Алексеевна, его жена, 25 лет.
Хирин Кузьма Николаевич, бухгалтер банка, старик.
Мерчуткина Настасья Федоровна, старуха в салопе.
Члены банка.
Служащие в банке.
Действие происходит в N-ском Банке взаимного кредита.
Кабинет председателя правления. Налево дверь, ведущая в контору банка. Два письменных стола. Обстановка с претензией на изысканную роскошь: бархатная мебель, цветы, статуи, ковры, телефон.— Полдень.
Хирин один; он в валенках.
Хирин ( кричит в дверь ). Пошлите взять в аптеке валериановых капель на пятнадцать копеек да велите принести в директорский кабинет свежей воды! Сто раз вам говорить! ( Идет к столу. ) Совсем замучился. Пишу уже четвертые сутки и глаз не смыкаю; от утра до вечера пишу здесь, а от вечера до утра — дома. ( Кашляет. ) А тут еще воспаление во всем теле. зноб, жар, кашель, ноги ломит и в глазах этакие… междометия. ( Садится. ) Наш кривляка, этот мерзавец, председатель правления, сегодня на общем собрании будет читать доклад: «Наш банк в настоящем и в будущем». Какой Гамбетта, подумаешь… ( Пишет. ) Два… один… один… шесть… ноль… семь… Затем, шесть… ноль… один… шесть… Ему хочется пыль пустить, а я вот сиди и работай для него, как каторжный!.. Он в этот доклад одной только поэзии напустил и больше ничего, а я вот день-деньской на счетах щелкай, черт бы его душу драл!.. ( Щелкает на счетах. ) Терпеть не могу! ( Пишет. ) Значит, один… три… семь… два… один… ноль… Обещал наградить за труды. Если сегодня все обойдется благополучно и удастся очки втереть публике, то обещал золотой жетон и триста наградных… Увидим. ( Пишет. ) Ну, а если труды мои пропадут даром, то, брат, не взыщи… Я человек вспыльчивый… Я, брат, под горячую руку могу и преступление совершить… Да!
За сценой шум и аплодисменты.Голос Шипучина: « Благодарю! благодарю! Тронут! » Входит Шипучин. Он во фраке и белом галстуке; в руках только что поднесенный ему альбом.
Шипучин ( стоя, в дверях и обращаясь в контору ). Этот ваш подарок, дорогие сослуживцы, я буду хранить до самой смерти как воспоминание о счастливейших днях моей жизни! Да, милостивые государи! Еще раз благодарю! ( Посылает воздушный поцелуй и идет к Хирину. ) Мой дорогой, мой почтеннейший Кузьма Николаич!
Все время, пока он на сцене, служащие изредка входят с бумагами для подписи и уходят.
Хирин ( вставая ). Честь имею поздравить вас, Андрей Андреич, с пятнадцатилетней годовщиной нашего банка и желаю, чтоб…
Шипучин ( крепко пожимает руку ). Благодарю, мой дорогой! Благодарю! Для сегодняшнего знаменательного дня, ради юбилея, полагаю, можно и поцеловаться!..
Целуются.
Очень, очень рад! Спасибо вам за службу… за все, за все спасибо! Если мною, пока я имею честь быть председателем правления этого банка, сделано что-нибудь полезное, то этим я обязан прежде всего своим сослуживцам. ( Вздыхает. ) Да, батенька, пятнадцать лет! Пятнадцать лет, не будь я Шипучин! ( Живо. ) Ну, что мой доклад? Подвигается?
Хирин. Да. Осталось всего страниц пять.
Шипучин. Прекрасно. Значит, к трем часам будет готов?
Хирин. Если никто не помешает, то кончу. Пустяки осталось.
Шипучин. Великолепно. Великолепно, не будь я Шипучин! Общее собрание будет в четыре. Пожалуйста, голубчик. Дайте-ка мне первую половину, я проштудирую… Дайте скорее… ( Берет доклад. ) На этот доклад я возлагаю громадные надежды… Это мое profession de foi[1], или, лучше сказать, мой фейерверк… Фейерверк, не будь я Шипучин! ( Садится и про себя читает доклад. ) Устал я, однако, адски… Ночью у меня был припадочек подагры, все утро провел в хлопотах и побегушках, потом эти волнения, овации, эта ажитация… устал!
Хирин ( пишет ). Два… ноль… ноль… три… девять… два… ноль… От цифр в глазах зелено… Три… один… шесть… четыре… один… пять… ( Щелкает на счетах. )
Шипучин. Тоже неприятность… Сегодня утром была у меня ваша супруга и опять жаловалась на вас. Говорила, что вчера вечером вы за нею и за свояченицей с ножом гонялись. Кузьма Николаич, на что это похоже? Ай-ай!
Хирин ( сурово ). Осмелюсь ради юбилея, Андрей Андреич, обратиться к вам с просьбой. Прошу вас, хотя бы из уважения к моим каторжным трудам, не вмешивайтесь в мою семейную жизнь. Прошу!
Шипучин ( вздыхает ). Невозможный у вас характер, Кузьма Николаич! Человек вы прекрасный, почтенный, а с женщинами держите себя, как какой-нибудь Джэк. Право. Не понимаю, за что вы их так ненавидите?
Хирин. А я вот не понимаю: за что вы их так любите?
Пауза.
Шипучин. Служащие поднесли сейчас альбом, а члены банка, как я слышал, хотят поднести мне адрес и серебряный жбан… ( Играя моноклем. ) Хорошо, не будь я Шипучин! Это не лишнее… Для репутации банка необходима некоторая помпа, черт возьми! Вы свой человек, вам все, конечно, известно… Адрес сочинял я сам, серебряный жбан купил тоже я сам… Ну, и переплет для адреса сорок пять рублей, но без этого нельзя. Сами бы они не догадались. ( Оглядывается. ) Обстановочка-то какова! Что за обстановка! Вот говорят, что я мелочен, что мне нужно, чтобы только замки у дверей были почищены, чтоб служащие носили модные галстуки да у подъезда стоял толстый швейцар. Ну, нет, судари мои. Замки у дверей и толстый швейцар — не мелочь. Дома у себя я могу быть мещанином, есть и спать по-свински, пить запоем…
Хирин. Прошу, пожалуйста, без намеков!
Шипучин. Ах, никто не намекает! Какой у вас невозможный характер… Так вот я и говорю: дома у себя я могу быть мещанином, парвеню и слушаться своих привычек, но здесь все должно быть en grand[2]. Здесь банк! Здесь каждая деталь должна импонировать, так сказать, и иметь торжественный вид. ( Поднимает с пола бумажку и бросает ее в камин. ) Заслуга моя именно в том, что я высоко поднял репутацию банка!.. Великое дело — тон! Великое, не будь я Шипучин. ( Оглядев Хирина. ) Дорогой мой, каждую минуту сюда может явиться депутация от членов банка, а вы в валенках, в этом шарфе… в каком-то пиджаке дикого цвета… Могли бы надеть фрак, ну, наконец, черный сюртук…
Хирин. Для меня здоровье дороже ваших членов банка. У меня воспаление всего тела.
Шипучин ( волнуясь ). Но согласитесь, что это беспорядок! Вы нарушаете ансамбль!
Хирин. Если придет депутация, то я спрятаться могу. Не велика беда… ( Пишет. ) Семь… один… семь… два… один… пять… ноль. Я и сам беспорядков не люблю… Семь… два… девять… ( Щелкает на счетах. ) Терпеть не могу беспорядков! Вот хорошо бы вы сделали, если бы не приглашали сегодня на юбилейный обед дам…
Шипучин. Пустяки какие…
Хирин. Я знаю, вы для шику напустите их сегодня полную залу, но, глядите, они вам все дело испортят. От них всякий вред и беспорядок.
Шипучин. Напротив, женское общество возвышает!
Хирин. Да… Ваша супруга, кажется, образованная, а в понедельник на прошлой неделе такое выпалила, что я потом дня два только руками разводил. Вдруг при посторонних спрашивает: «Правда ли, что у нас в банке муж накупил акций Дряжско-Пряжского банка, которые упали на бирже? Ах, мой муж так беспокоится!» Это при посторонних-то! И зачем вы откровенничаете с ними, не понимаю! Хотите, чтобы они вас под уголовщину подвели?
Шипучин. Ну, довольно, довольно! Для юбилея это все слишком мрачно. Кстати, вы мне напомнили. ( Смотрит на часы. ) Сейчас должна приехать моя супружница. В сущности, следовало бы съездить на вокзал, встретить ее, бедняжку, но нет времени и… и устал. Признаться, я не рад ей! То есть я рад, но для меня было бы приятнее, если бы она еще денька два пожила у своей матери. Она потребует, чтобы я сегодня провел весь вечер с нею, а, между тем, у нас сегодня предполагается после обеда маленькая экскурсия… ( Вздрагивает. ) Однако, у меня уже начинается нервная дрожь. Нервы так напряжены, что достаточно, кажется, малейшего пустяка, чтобы я расплакался! Нет, надо быть крепким, не будь я Шипучин!
Входит Татьяна Алексеевна, в ватерпруфе и с дорожной сумочкой через плечо.
Шипучин. Ба! Легка на помине!
Татьяна Алексеевна. Милый! ( Бежит к мужу, продолжительный поцелуй. )
Шипучин. А мы только что о тебе говорили!.. ( Смотрит на часы. )
Татьяна Алексеевна ( запыхавшись ). Соскучился? Здоров? А я еще дома не была, с вокзала прямо сюда. Нужно тебе рассказать многое, многое… не могу утерпеть… Раздеваться я не буду, я на минутку. ( Хирину. ) Здравствуйте, Кузьма Николаич! ( Мужу. ) Дома у нас все благополучно?
Шипучин. Все. А ты за эту неделю пополнела, похорошела… Ну, как съездила?
Татьяна Алексеевна. Превосходно. Кланяются тебе мама и Катя. Василий Андреич велел тебя поцеловать. ( Целует. ) Тетя прислала тебе банку варенья, и все сердятся, что ты не пишешь. Зина велела тебя поцеловать. ( Целует. ) Ах, если б ты знал, что было! Что было! Мне даже страшно рассказывать! Ах, что было! Но я вижу по глазам, что ты мне не рад!
Шипучин. Напротив… Милая… ( Целует.)
Хирин сердито кашляет.
Татьяна Алексеевна ( вздыхает ). Ах, бедная Катя, бедная Катя! Мне ее так жаль, так жаль!
Шипучин. У нас, милая, сегодня юбилей, всякую минуту может явиться сюда депутация от членов банка, а ты не одета.
Татьяна Алексеевна. Правда, юбилей! Поздравляю, господа… Желаю вам… Значит, сегодня собрание, обед… Это я люблю. А помнишь, тот прекрасный адрес, который ты так долго сочинял для членов банка? Его сегодня будут тебе читать?
Хирин сердито кашляет.
Шипучин ( смущенно ). Милая, об этом не говорят… Право, ехала бы домой.
Татьяна Алексеевна. Сейчас, сейчас. В одну минуту расскажу и уеду. Я тебе все с самого начала. Ну-с… Когда ты меня проводил, я, помнишь, села рядом с той полной дамой и стала читать. В вагоне я не люблю разговаривать. Три станции все читала и ни с кем ни одного слова… Ну, наступил вечер, и такие, знаешь, пошли всё мрачные мысли! Напротив сидел молодой человек, ничего себе так, недурненький, брюнет… Ну, разговорились… Подошел моряк, потом студент какой-то… ( Смеется. ) Я сказала им, что я не замужем… Как они за мной ухаживали! Болтали мы до самой полночи, брюнет рассказывал ужасно смешные анекдоты, а моряк все пел. У меня грудь заболела от смеха. А когда моряк — ах, эти моряки! — когда моряк узнал нечаянно, что меня зовут Татьяной, то знаешь, что он пел? ( Поет басом. ) Онегин, я скрывать не стану, безумно я люблю Татьяну!.. ( Хохочет. )
Хирин сердито кашляет.
Шипучин. Однако, Танюша, мы мешаем Кузьме Николаичу. Поезжай домой, милая… После…
Татьяна Алексеевна. Ничего, ничего, пусть и он послушает, это очень интересно. Я сейчас кончу. На станцию выехал за мной Сережа. Подвернулся тут какой-то молодой человек, податной инспектор, кажется… ничего себе, славненький, особенно глаза… Сережа представил его, и мы поехали втроем… Погода была чудная…
За сценой голоса: «Нельзя! Нельзя! Что вам угодно?» Входит Мерчуткина.
Мерчуткина ( в дверях, отмахиваясь ). Чего хватаете-то? Вот еще! Мне самого нужно!.. ( Входит, Шипучину. ) Честь имею, ваше превосходительство… Жена губернского секретаря, Настасья Федоровна Мерчуткина-с.
Шипучин. Что вам угодно?
Мерчуткина. Изволите ли видеть, ваше превосходительство, муж мой, губернский секретарь Мерчуткин, был болен пять месяцев, и пока он лежал дома и лечился, ему без всякой причины отставку дали, ваше превосходительство, а когда я пошла за его жалованьем, то они, изволите ли видеть, взяли и вычли из его жалованья двадцать четыре рубля тридцать шесть копеек. За что? спрашиваю. «А он, говорят, из товарищеской кассы брал и за него другие ручались». Как же так? Нешто он мог без моего согласия брать? Так нельзя, ваше превосходительство! Я женщина бедная, только и кормлюсь жильцами… Я слабая, беззащитная… От всех обиду терплю и ни от кого доброго слова не слышу.
Шипучин. Позвольте… ( Берет от нее прошение и читает его стоя.)
Татьяна Алексеевна ( Хирину ). Но нужно сначала… На прошлой неделе вдруг я получаю от мамы письмо. Пишет, что сестре Кате сделал предложение некий Грендилевский. Прекрасный, скромный молодой человек, но без всяких средств и никакого определенного положения. И на беду, представьте себе, Катя увлеклась им. Что тут делать? Мама пишет, чтобы я не медля приехала и повлияла на Катю…
Хирин ( сурово ). Позвольте, вы меня сбили! Вы — мама да Катя, а я вот сбился и ничего не понимаю.
Татьяна Алексеевна. Экая важность! А вы слушайте, когда с вами дама говорит! Отчего вы сегодня такой сердитый? Влюблены? ( Смеется. )
Шипучин ( Мерчуткиной ). Позвольте, однако, как же это? Я ничего не понимаю…
Татьяна Алексеевна. Влюблены? Ага! Покраснел!
Шипучин ( жене ). Танюша, поди, милая, на минутку в контору. Я сейчас.
Татьяна Алексеевна. Хорошо. ( Уходит.)
Шипучин. Я ничего не понимаю. Очевидно, вы, сударыня, не туда попали. Ваша просьба по существу совсем к нам не относится. Вы потрудитесь обратиться в то ведомство, где служил ваш муж.
Мерчуткина. Я, батюшка, в пяти местах уже была, нигде даже прошения не приняли. Я уж и голову потеряла, да спасибо зятю Борису Матвеичу, надоумил к вам сходить. «Вы, говорит, мамаша, обратитесь к господину Шипучину: они влиятельный человек, все могут…» Помогите, ваше превосходительство!
Шипучин. Мы, госпожа Мерчуткина, ничего не можем для вас сделать. Поймите вы: ваш муж, насколько я могу судить, служил по военно-медицинскому ведомству, а наше учреждение совершенно частное, коммерческое, у нас банк. Как не понять этого!
Мерчуткина. Ваше превосходительство, а что муж мой болен был, у меня докторское свидетельство есть. Вот оно, извольте поглядеть…
Шипучин ( раздраженно ). Прекрасно, я верю вам, но, повторяю, это к нам не относится.
За сценой смех Татьяны Алексеевны; потом мужской смех.
Шипучин ( взглянув на дверь ). Она там мешает служащим. ( Мерчуткиной. ) Странно и даже смешно. Неужели ваш муж не знает, куда вам обращаться?
Мерчуткина. Он, ваше превосходительство, у меня ничего не знает. Зарядил одно: «не твое дело! пошла вон!» да и все тут…
Шипучин. Повторяю, сударыня: ваш муж служил по военно-медицинскому ведомству, а здесь банк, учреждение частное, коммерческое…
Мерчуткина. Так, так, так… Понимаю, батюшка. В таком случае, ваше превосходительство, прикажите выдать мне хоть пятнадцать рублей! Я согласна не всё сразу.
Шипучин ( вздыхает ). Уф!
Хирин. Андрей Андреич, этак я никогда доклада не кончу!
Шипучин. Сейчас. ( Мерчуткиной. ) Вам не втолкуешь. Да поймите же, что обращаться к нам с подобной просьбой так же странно, как подавать прошение о разводе, например, в аптеку или в пробирную палатку.
Стук в дверь. Голос Татьяны Алексеевны: «Андрей, можно войти?»
( Кричит.) Погоди, милая, сейчас! ( Мерчуткиной.) Вам не доплатили, но мы-то тут при чем? И к тому же, сударыня, у нас сегодня юбилей, мы заняты… и может сюда войти кто-нибудь сейчас… Извините…
Мерчуткина. Ваше превосходительство, пожалейте меня, сироту! Я женщина слабая, беззащитная… Замучилась до смерти… И с жильцами судись, и за мужа хлопочи, и по хозяйству бегай, а тут еще зять без места.
Шипучин. Госпожа Мерчуткина, я… Нет, извините, я не могу с вами говорить! У меня даже голова закружилась… Вы и нам мешаете, и время понапрасну теряете… ( Вздыхает, в сторону. ) Вот пробка, не будь я Шипучин! ( Хирину. ) Кузьма Николаич, объясните вы, пожалуйста, госпоже Мерчуткиной… ( Машет рукой и уходит в правление. )
Хирин ( подходит к Мерчуткиной. Сурово ). Что вам угодно?
Мерчуткина. Я женщина слабая, беззащитная… На вид, может, я крепкая, а ежели разобрать, так во мне ни одной жилочки нет здоровой! Еле на ногах стою и аппетита решилась. Кофей сегодня пила и без всякого удовольствия.
Хирин. Я вас спрашиваю, что вам угодно?
Мерчуткина. Прикажите, батюшка, выдать мне пятнадцать рублей, а остальные хоть через месяц.
Хирин. Но ведь вам, кажется, было сказано русским языком: здесь банк!
Мерчуткина. Так, так… А если нужно, я могу медицинское свидетельство представить.
Хирин. У вас на плечах голова или что?
Мерчуткина. Миленький, ведь я по закону прошу. Мне чужого не нужно.
Хирин. Я вас, мадам, спрашиваю: у вас голова на плечах или что? Ну, черт меня подери совсем, мне некогда с вами разговаривать! Я занят. ( Указывает на дверь. ) Прошу!
Мерчуткина ( удивленная ). А деньги как же?..
Хирин. Одним словом, у вас на плечах не голова, а вот что… ( Стучит пальцем по столу, потом себе по лбу. )
Мерчуткина ( обидевшись ). Что? Ну, нечего, нечего… Своей жене постукай… Я губернская секретарша… Со мной не очень!
Хирин ( вспылив, вполголоса ). Вон отсюда!
Мерчуткина. Но, но, но… Не очень!
Хирин ( вполголоса ). Ежели ты не уйдешь сию секунду, то я за дворником пошлю! Вон! ( Топочет ногами. )
Мерчуткина. Нечего, нечего! Не боюсь! Видали мы таких… Скважина!
Хирин. Кажется, во всю свою жизнь не видал противнее… Уф! Даже в голову ударило… ( Тяжело дышит. ) Я тебе еще раз говорю… Слышишь! Ежели ты, старая кикимора, не уйдешь отсюда, то я тебя в порошок сотру! У меня такой характер, что я могу из тебя на весь век калеку сделать! Я могу преступление совершить!
Мерчуткина. Собака лает, ветер носит. Не испугалась. Видали мы таких.
Хирин ( в отчаянии ). Видеть ее не могу! Мне дурно! Я не могу! ( Идет к столу и садится. ) Напустили баб полон банк, не могу я доклада писать! Не могу!
Мерчуткина. Я не чужое прошу, а свое, по закону. Ишь срамник! В присутственном месте в валенках сидит… Мужик…
Входят Шипучин и Татьяна Алексеевна.
Татьяна Алексеевна ( входя за мужем ). Поехали мы на вечер к Бережницким. На Кате было голубенькое фуляровое платье с легким кружевом и с открытой шейкой… Ей очень к лицу высокая прическа, и я ее сама причесала… Как оделась и причесалась, ну просто очарование!
Шипучин ( уже с мигренью ). Да, да… очарование… Сейчас могут прийти сюда.
Мерчуткина. Ваше превосходительство!..
Шипучин ( уныло ). Что еще? Что вам угодно?
Мерчуткина. Ваше превосходительство!.. ( Указывает на Хирина.) Вот этот, вот самый… вот этот постучал себе пальцем по лбу, а потом по столу… Вы велели ему мое дело разобрать, а он насмехается и всякие слова. Я женщина слабая, беззащитная…
Шипучин. Хорошо, сударыня, я разберу… приму меры… Уходите… после!.. ( В сторону. ) У меня подагра начинается!..
Хирин ( подходит к Шипучину, тихо ). Андрей Андреич, прикажите послать за швейцаром, пусть ее в три шеи погонит. Ведь это что такое?
Шипучин ( испуганно ). Нет, нет! Она визг поднимет, а в этом доме много квартир.
Мерчуткина. Ваше превосходительство!..
Хирин ( плачущим голосом ). Но ведь мне доклад надо писать! Я не успею!.. ( Возвращается к столу. ) Я не могу!
Мерчуткина. Ваше превосходительство, когда же я получу? Мне нынче деньги надобны.
Шипучин ( в сторону, с негодованием ). За-ме-ча-тель-но подлая баба! ( Ей мягко. ) Сударыня, я уже вам говорил. Здесь банк, учреждение частное, коммерческое…
Мерчуткина. Сделайте милость, ваше превосходительство, будьте отцом родным… Ежели медицинского свидетельства мало, то я могу и из участка удостоверение представить. Прикажите выдать мне деньги!
Шипучин ( тяжело вздыхает ). Уф!
Татьяна Алексеевна ( Мерчуткиной ). Бабушка, вам же говорят, что вы мешаете. Какая вы, право.
Мерчуткина. Красавица, матушка, за меня похлопотать некому. Одно только звание, что пью и ем, а кофей ныне пила без всякого удовольствия.
Шипучин ( в изнеможении, Мерчуткиной ). Сколько вы хотите получить?
Мерчуткина. Двадцать четыре рубля тридцать шесть копеек.
Шипучин. Хорошо! ( Достает из бумажника 25 руб. и подает ей. ) Вот вам двадцать пять рублей. Берите и… уходите!
Хирин сердито кашляет.
Мерчуткина. Покорнейше благодарю, ваше превосходительство… ( Прячет деньги. )
Татьяна Алексеевна ( садясь около мужа ). Однако мне пора домой… ( Посмотрев на часы. ) Но я еще не кончила… В одну минуточку кончу и уйду… Что было! Ах, что было! Итак, поехали мы на вечер к Бережницким… Ничего себе, весело было, но не особенно… Был, конечно, и Катин вздыхатель Грендилевский… Ну, я с Катей поговорила, поплакала, повлияла на нее, она тут же на вечере объяснилась с Грендилевским и отказала ему. Ну, думаю, все устроилось, как нельзя лучше: маму успокоила, Катю спасла и теперь сама могу быть спокойна… Что же ты думаешь? Перед самым ужином идем мы с Катей по аллее и вдруг… ( Волнуясь. ) И вдруг слышим выстрел… Нет, я не могу говорить об этом хладнокровно! ( Обмахивается платком. ) Нет, не могу!
Шипучин ( вздыхает ). Уф!
Татьяна Алексеевна ( плачет ). Бежим к беседке, а там… там лежит бедный Грендилевский… с пистолетом в руке…
Шипучин. Нет, я этого не вынесу! Я не вынесу! ( Мерчуткиной.) Вам что еще нужно?
Мерчуткина. Ваше превосходительство, нельзя ли моему мужу опять поступить на место?
Татьяна Алексеевна ( плача ). Выстрелил себе прямо в сердце… вот тут… Катя упала без чувств, бедняжка… А он сам страшно испугался, лежит и… и просит послать за доктором. Скоро приехал доктор и… и спас несчастного…
Мерчуткина. Ваше превосходительство, нельзя ли моему мужу опять поступить на место?
Шипучин. Нет, я не вынесу! ( Плачет. ) Не вынесу! ( Протягивает к Хирину обе руки, в отчаянии. ) Прогоните ее! Прогоните, умоляю вас!
Хирин ( подходя к Татьяне Алексеевне ). Вон отсюда!
Шипучин. Не ее, а вот эту… вот эту ужасную… ( указывает на Мерчуткину ) вот эту!
Хирин ( не поняв его, Татьяне Алексеевне ). Вон отсюда! ( Топочет ногами. ) Вон пошла!
Татьяна Алексеевна. Что? Что вы? С ума сошли?
Шипучин. Это ужасно! Я несчастный человек! Гоните ее! Гоните!
Хирин ( Татьяне Алексеевне ). Вон! Искалечу! Исковеркаю! Преступление совершу!
Татьяна Алексеевна ( бежит от него, он за ней ). Да как вы смеете! Вы нахал! ( Кричит. ) Андрей! Спаси! Андрей! ( Взвизгивает. )
Шипучин ( бежит за ними ). Перестаньте! Умоляю вас! Тише! Пощадите меня!
Хирин ( гонится за Мерчуткиной ). Вон отсюда! Ловите! Бейте! Режьте ее!
Шипучин ( кричит ). Перестаньте! Прошу вас! Умоляю!
Мерчуткина. Батюшки… батюшки!.. ( Взвизгивает.) Батюшки!..
Татьяна Алексеевна ( кричит ). Спасите! Спасите!.. Ах, ах… дурно! Дурно! ( Вскакивает на стул, потом падает на диван и стонет, как в обмороке. )
Хирин ( гонится за Мерчуткиной ). Бейте ее! Лупите! Режьте!
Мерчуткина. Ах, ах… батюшки, в глазах темно! Ах! ( Падает без чувств на руки Шипучина.)
Стук в дверь и голос за сценой: «Депутация!»
Шипучин. Депутация… репутация… оккупация…
Хирин ( топочет ногами ). Вон, черт бы меня драл! ( Засучивает рукава. ) Дайте мне ее! Преступление могу совершить!
Входит депутация из пяти человек; все во фраках. У одного в руках адрес в бархатном переплете, у другого — жбан. В дверь из правления смотрят служащие. Татьяна Алексеевна на диване, Мерчуткина на руках у Шипучина, обе тихо стонут.
Член банка ( громко читает ). Многоуважаемый и дорогой Андрей Андреевич! Бросая ретроспективный взгляд на прошлое нашего финансового учреждения и пробегая умственным взором историю его постепенного развития, мы получаем в высшей степени отрадное впечатление. Правда, в первое время его существования небольшие размеры основного капитала, отсутствие каких-либо серьезных операций, а также неопределенность целей ставили ребром гамлетовский вопрос: «быть или не быть?», и в одно время даже раздавались голоса в пользу закрытия банка. Но вот во главе учреждения становитесь вы. Ваши знания, энергия и присущий вам такт были причиною необычайного успеха и редкого процветания. Репутация банка… ( кашляет ) репутация банка…
Мерчуткина ( стонет ). Ох! Ох!
Татьяна Алексеевна ( стонет ). Воды! Воды!
Член банка ( продолжает ). Репутация… ( кашляет ) репутация банка поднята вами на такую высоту, что наше учреждение может ныне соперничать с лучшими заграничными учреждениями…
Шипучин. Депутация… репутация… оккупация… шли два приятеля вечернею порой и дельный разговор вели между собой… Не говори, что молодость сгубила, что ревностью истерзана моей.
Член банка ( продолжает в смущении ). Затем, бросая объективный взгляд на настоящее, мы, многоуважаемый и дорогой Андрей Андреевич… ( Понизив тон. ) В таком случае мы после… Мы лучше после…
Уходят в смущении.
Занавес