Особенности наших окраин также являются важными причинами, побуждающими Россию благословлять свою судьбу, даровавшую ей самодержавную форму правления. Коренное, чисто русское население составляет у нас громадное большинство; зато наши западные окраины находятся в руках племен, чуждых нам и по культурной закваске, и по историческому прошлому. Только сильная центральная власть может сдерживать их сепаратистские стремления и заставлять их служить государственным и национальным целям России. И не за одними западными окраинами приходится зорко следить России. В Закавказском крае и в Туркестане тоже далеко не все обстоит благополучно. И там весьма сильны сепаратистские течения, и, не будь у нас сильной центральной власти, они сказались бы при первом же удобном случае. Нашему самодержавию издавна приходится считаться с окраинным вопросом. У нас менялись только окраины, которые нужно было прикреплять к государству, заботы же о них никогда не исчезали. Те попечения, которые ныне прилагает власть к Польше, Финляндии и Остзейскому краю, она прилагала в XVII и XVIII веках к Новгороду, Пскову, Казани, Астрахани, Крыму, Малороссии и проч.
Задача русского самодержавия по делам окраин значительно была бы облегчена, если бы правительство встречало большее содействие со стороны общества. К сожалению, этого нет. Все, что делается в настоящее время на наших окраинах в интересах их обрусения или, по крайней мере, прикрепления к России, делается почти исключительно правительством. Наше общество, говоря вообще, еще неясно сознает государственные задачи своей родины и поэтому сплошь и рядом увлекается антирусскими стремлениями. Декабристы серьезно мечтали о расчленении России на составные части. Кирилло-Мефодиевское общество, в состав которого входили в числе других Костомаров и Шевченко, тоже мечтало о подобных же планах. В начале шестидесятых годов сочувствие польским притязаниям считалось у нас признаком хорошего тона... "Обрусейте сами, -- говаривал покойный И. С. Аксаков русским образованным людям, -- и вы легко обрусите наших инородцев". Теперь же наши окраины могут быть сдерживаемы в своих сепаратистских стремлениях лишь материальной и нравственной силой русского самодержавия с его вековыми политическими преданиями, с его здравым государственным инстинктом и с его несокрушимой мощью, черпающей свои силы из единения с народом.