Эта брошюрка, отдельный оттиск статьи, которую г. Мацкевич поместил года два тому назад в "Современнике". Потому, предполагая, что она уже известна читателям, скажем только наше мнение относительно вопросов, затрогиваемых, но не решаемых г. Мацкевичем.
Выше или ниже мужчины по уму женщина? Нам кажется, что положительный ответ на это было бы можно дать только тогда, если бы воспитание и положение женщины в семействе и в обществе было таково же, как воспитание и положение мужчины. Но разница в этом до сих пор еще так велика, что невозможно решить, какие именно черты в нынешнем характере женщины и особенностях ее умственного развития принадлежат самой сущности женской организации и какие, напротив того, обязаны своим происхождением единственно тому исключительному положению, в которое поставлен почти весь женский пол. Можно только утвердительно сказать, что влияние воспитания и роли, которая предписывается женщине общественным мнением и обстоятельствами семейной и гражданской жизни, очень значительно, и что поэтому надобно предполагать гораздо менее существенного природного различия между умственной и нравственной организацией мужчины и женщины, нежели как может казаться с первого взгляда. Мы достоверно знаем только то, что во всех отраслях деятельности, которые общественным мнением равно открыты для мужчины и женщины, женщины выказывают не менее ума, характера, гениальности, нежели мужчины. Если же пускаться в предположения, то надобно прибавить, что органы чувств у женщины устроены природою нежнее и восприимчивее, нежели у мужчины; а как от совершенства органов чувств зависит и совершенство умственной деятельности, то можно думать, что по природе женщина может достигать высшего развития, нежели мужчина, и если не достигает, то единственно по влиянию внешних условий своей жизни. Но, повторяем, это -- предположение. Достоверно напротив того, что все факты и соображения, из которых думали выводить, что женщина осуждена своей организацией быть на каком бы то ни было поприще умственной деятельности вечно ниже мужчины, не выдерживают беспристрастного разбора. Так, например, говорят: "почему же между женщинами не было великих живописцев?" Писать масляными красками учатся сотни тысяч мужчин и всего только пять-шесть женщин в целой Европе. Удивительно ли, что когда из сотни тысяч мужчин выходит один Брюллов 2, из пяти или шести женщин не выходит ни одной Брюлловой? "Почему между женщинами нет великих композиторов?" Потому опять, что они не учатся генерал-басу. Кроме того, молодой человек, учась искусству или науке, знает, что он должен будет этим снискивать себе средства к жизни, ему с малолетства внушается забота о том, чтоб избрать себе определенную карьеру, стать живописцем, скульптором. Девица с самого начала знает, что ей предназначено будет не добывать средства для жизни живописью, а угождать мужу и ухаживать за детьми. Что не цель жизни человека, в том, конечно, он мало сделает успехов, будет ли этот человек мужчина или женщина. Девицу учат только для того, чтобы жених не забраковал ее, как дурно воспитанную, или обратил на нее внимание за то, что она грациозно танцует или играет на фортепьяно французскую кадриль. Дальше посредственного уменья играть на фортепьяно, требуемого общественными приличиями, от девицы ничего не желают воспитатели и не требует надобность. Девица выходит замуж восемнадцати или девятнадцати лет, еще ребенком по летам, еще более ребенком потому, что не знает людей, еще более,, быть может, потому, что ее не приучали мыслить, как приучают мальчика; удивительно ли, что до двадцати лет, когда и мужчины не бывают еще ни Шекспирами, ни Бетховенами, женщина не успевает написать ни замечательной драмы, ни симфоний? Вышедши замуж, она делается домохозяйкой... удивительно ли, что мало бывает славных женщин? Потом начинаются заботы о детях. Многое еще можно прибавить в этом же духе. Все эти соображения -- избитые общие места, вроде того, что на востоке восходит солнце, а на западе заходит; но досадно, что на них очень мало обращают внимания, повторяя еще более избитое общее место: "женщина не может быть великим ученым, великим скульптором" и т. д. Касательно скульптуры петербургские писатели могли бы припомнить, проходя по Адмиралтейской площади, что голова медного всадника изваяна женщиной3. А что касается до учености, то мы не думаем, чтобы выучить латинские спряжения было мудренее, нежели французские, или разбирать клеточки синхронистических таблиц скучнее, нежели вязать чулок4. Смешно говорить, что у женщины не достанет ума, чтобы постичь мудрость того, что знал, бездарнейшие мужчины, или не достанет для этого терпения, когда вся жизнь большей части женщин проходит в энергическом исполнении самых скучных и тяжелых обязанностей, которых не в силах исполнять мужчина. Теперь у женщины терпения и усидчивости, единственных условий, нужных для того, чтобы приобрести много сведений, больше, нежели у мужчины; впрочем, и в этом мы не решаемся видеть природной черты женского характера; ее приучают, от нее требуют, чтобы она шила, ухаживала за малютками, и она это делает; мужчине обыкновенно к этому незачем привыкать, у него и не достает на это терпения; а он также может это делать, когда его приучат и поручат ему подобные дела: если есть швеи, то есть и портные; есть няньки, есть и дядьки. Женщину не приготовляют, не заставляют посвящать свою жизнь изучению греческих хористов, главнейшим образом только поэтому, должно думать, она и не издает греческих грамматик 5.
Конечно, между мужчиною и женщиною должна быть некоторая природная разница в организации ума и характера, как есть разница в организации тела; мы говорим только, что это умственное природное различие между полами ничтожно в сравнении с тем влиянием, которое оказывают на развитие особенностей женского ума и характера влияние воспитания, общественных преданий и требований, и различие в семейном и общественном положении; и определить в точности границы этого влияния теперь трудно, как трудно определить влияние природного расположения на то, что Алексей шьет сапоги, а Семен фуражки. Что же касается до мнения, будто бы женщина не только различается от мужчины по направлению ума, но и ниже мужчины по уму, оно давно отвергнуто, как самохвальство грубых времен, когда достоинство человека измерялось физической силою.
ПРИМЕЧАНИЯ
Впервые опубликовано в "Современнике", 1854, No 9, стр. 30--32 (отд. "Новые книги"). Рукописи и корректуры не сохранились. Печатается на основании сравнительного текстологического анализа с главой IV романа "Что делать?", где почти буквально повторяются, только в более развитом и положительном смысле, высказывания о природе женского организма и женского ума (наст. изд., т. XI, стр. 252--254). Единственный из сотрудников "Современника", кто мог бы написать рецензию, -- М. Л. Михайлов. Летом 1854 г. он был в Петербурге (см. письма Н. Г. Чернышевского к М. Л. Михайлову от 9 июля 1854 г. и к отцу от 30 августа 1854 г., в т. XIV, стр. 266). Однако в литературе о Михайлове нет никаких сведений о том, что в это время он писал рецензии в "Современнике"; в библиографическом указателе его сочинений говорится о его сотрудничестве в "Современнике" в 1853 и 1855 гг., но не в 1854 (полн. собр. соч. под ред. П. В. Быкова, т. I, стр. 357).
Тема женского равноправия заинтересовала Михайлова значительно позднее, в 1860 г., когда он поместил в "Современнике" свои статьи "Женщины, их воспитание и значение в семье и обществе", "Джон-Стюарт Милль об эмансипации женщин" и "Женщины в университете". По содержанию и стилю эти статьи явственно отличаются от данной рецензии.
Чернышевский в 1854 г. проявлял глубокий интерес к женскому вопросу. Это доказывается содержанием его дневника 1853 г. и записью в альбом Ольги Сократовны перед свадьбой.
В противовес разбираемой брошюре, где вопрос только затрагивается, а не решается, в рецензии поставлен этот вопрос со всей резкостью, в остром, обличительном духе.
Говоря о реакционнейшей брошюре Д. Мацкевича, оправдывающей закрепощение женщины в семье и отрицающей ее способности к творческой работе в области искусства и к теоретическим обобщениям в науке, молодой Чернышевский со всей силой высказывает прогрессивные взгляды революционной демократии на "женский вопрос".
1 Мацкевич Давид Иванович (1819--1859) -- цензор, реакционный литератор. См. о нем воспоминания Нового поэта (И. И. Панаева) в "Современнике", 1859, No 11.
2 Брюллов Карл Павлович (1799--1852) -- знаменитый русский художник, автор картины "Последний день Помпеи", неоднократно упоминаемой в статьях Чернышевского (наст. изд., т. II, стр. 272 и т. III, стр. 58).
3 Голова Медного Всадника изваяна ученицей М. Э. Фальконе Марией-Анной Колло (1748--1821), которая получила звание академика в 1767 г.
4 и 5 Ср. слова Веры Павловны в романе "Что делать?": "Мы, женщины, способны читать по-гречески, хотя выучиться по-гречески вовсе не труднее, чем выучиться играть на фортепьяно, и хотя греческая грамматика не должна быть скучнее штопанья старых чулок..." (наст. изд., т. XI, стр. 566).