ДѢТЯМЪ
Можетъ быть слыхали всѣ вы — и не разъ,
Что на свѣтѣ есть поэты?
А какія ихъ примѣты,
Разскажу я вамъ сейчасъ:
Ужъ давнымъ давно пропѣли пѣтухи…
А поэтъ еще въ постели.
Днемъ шагаетъ онъ безъ цѣли,
Ночью пишетъ все стихи.
Беззаботный и безпечный, какъ Барбосъ,
Веселъ онъ подъ каждымъ кровомъ,
И играетъ звонкимъ словомъ
И во все суетъ свой носъ.
Онъ хоть взрослый, но совсѣмъ такой, какъ вы:
Любитъ сказки, солнце, елки, —
То прилежнѣе онъ пчелки,
То лѣнивѣе совы.
У него есть бѣлоснѣжный, рѣзвый конь,
Конь-Пегасъ, рысакъ крылатый,
И на немъ поэтъ лохматый
Мчится въ воду и въ огонь…
Ну такъ вотъ, — такой поэтъ примчался къ вамъ:
Это вашъ слуга покорный,
Онъ зовется „Саша Черный“…
Почему? Не знаю самъ.
Здѣсь для васъ связалъ въ букетъ онъ, какъ цвѣты,
Всѣ стихи при свѣтѣ свѣчки.
До свиданья, человѣчки! —
Надо чайникъ снять съ плиты…
1920
ВЕСЕЛЫЕ ГЛАЗКИ
Въ раю
По лиловымъ дорожкамъ гуляютъ газели
И апостолъ Ѳома съ бородою по грудь…
Ангелята къ апостолу вдругъ подлетѣли:
„Что ты, дѣдушка, бродишь? Разскажи что-нибудь?
Какъ шалилъ и игралъ ты, когда былъ ребенкомъ?
Разскажи… Мы тебѣ испечемъ пирожокъ…“
Улыбнулся апостолъ. „Что жъ, сядемъ въ сторонкѣ,
Подъ тѣнистой смоковницей въ тѣсный кружокъ“.
„Былъ я мальчикъ румяный, веселый, какъ чижикъ…
По канавамъ спускалъ корабли изъ коры.
Со стѣны ребятишки кричали мнѣ: „Рыжикъ!“
Я былъ рыжій — и билъ ихъ и гналъ ихъ съ горы.
Прибѣгалъ я домой весь въ грязи, босоножкой,
Мать смѣялась и терла мочалкой меня.
Я пищалъ, а потомъ, угостившись лепешкой,
Засыпалъ до румянаго, новаго дня“.
— А потомъ? „А потомъ я учился тамъ въ школѣ, —
Всѣ качались и пѣли, — мнѣ было смѣшно,
И учитель, сердясь, прогонялъ меня въ полѣ.
Онъ мнѣ слово, я — два, — и скорѣй за окно…
Въ полѣ я у ручья забирался подъ мостикъ,
Рыбокъ горстью ловилъ, сразу штукъ по семи“.
Ангелята спросили: — За хвостикъ? „За хвостикъ“.
Ангелята вздохнули: — Хорошо быть дѣтьми…
Приготовишка
Длиннохвостая шинель.
На щекахъ румянецъ.
За щекою карамель,
За спиною — ранецъ.
Онъ ученый человѣкъ.
Знаетъ, что ни спросимъ:
Гдѣ стоитъ гора Казбекъ?
Сколько трижды восемь?
Въ классѣ онъ сидитъ сычемъ
И жуетъ резинку.
Головенка куличемъ,
Уши, какъ у свинки.
А въ карманахъ — цѣлый складъ:
Мохъ, пирогъ съ грибами,
Перья, ножикъ, мармеладъ,
Баночка съ клопами.
Въ перемѣнку онъ, какъ тигръ,
Бьется съ цѣлымъ классомъ.
Онъ зачинщикъ всякихъ игръ,
Онъ клянется басомъ.
Возвращается домой:
На — бекрень фуражка,
Гордый, красный, грудь кормой,
Въ кляксахъ вся мордашка.
„Ну, что новаго, Васюкъ?“ —
Выбѣжитъ сестренка.
Онъ надувшись, какъ индюкъ,
Пробурчитъ: „Дѣвченка!“…
Схватить хлѣба толстый комъ,
Сброситъ поясъ съ блузы
И раскроетъ милый томъ —
Робинзона Крузе.
Костеръ
Эй, ребятишки,
Валите въ кучу
Хворостъ колючій,
Щепки и шишки,
А на верхушку
Листья и стружку…
Спички, живѣй!
Огонь, какъ змѣй,
Съ вѣтки на вѣтку
Кружитъ по клѣткѣ,
Бѣжитъ и играетъ,
Трещитъ и пылаетъ…
Шипъ! Кряксъ!
Давайте руки
И будемъ прыгать вкругъ огня,
Нѣтъ лучше штуки —
Зажечь огонь средь бѣла дня.
Огонь горитъ,
И дымъ глаза ужасно ѣстъ.
Костеръ трещитъ,
Пока ему не надоѣстъ…
Осторожнѣй, дѣтвора,
Дальше, дальше отъ костра —
Можно загорѣться.
Превосходная игра…
Эй, пожарные, пора,
Будетъ вамъ вертѣться!
Лейте воду на огонь.
Сыпьте землю и песокъ, —
Но ногой углей не тронь,
Загорится башмачекъ.
Зашипѣли щепки, шишки,
Лейте, лейте, ребятишки!
Разъ, разъ, еще разъ…
Вотъ костеръ нашъ и погасъ.
Трубочистъ
Кто пришелъ? Трубочистъ.
Для чего? Чистить трубы.
Чернощекій, бѣлозубый,
А въ рукѣ — огромный хлыстъ.
Сбоку ложка, какъ для супа…
Кто навралъ, что онъ, злодѣй,
Въ свой мѣшокъ кладетъ дѣтей?
Это очень даже глупо!
Развѣ мальчики — творогъ?
Развѣ дѣвочки — картошка?
Видишь, милый, даже кошка
У его мурлычетъ ногъ.
Онъ совсѣмъ, совсѣмъ не страшный:
Сажу высыпалъ на жесть.
Бубликъ вытащилъ вчерашній, —
Будетъ ѣсть.
Рано утромъ на разсвѣтѣ
Онъ встаетъ и кофе пьетъ,
Чиститъ пятна на жилетѣ,
Куритъ трубку и поетъ.
У него есть сынъ и дочка, —
Оба бѣленькіе, да.
Утромъ спятъ они всегда
На печи, какъ два комочка.
Выйдетъ въ городъ трубочистъ —
И скорѣй на крыши къ трубамъ,
Гдѣ играетъ вѣтеръ съ чубомъ,
Гдѣ грохочетъ ржавый листъ…
Чиститъ, чиститъ — цѣлый день,
А за нимъ коты гурьбою
Мчатся жадною толпою,
Исхудалые, какъ тѣнь.
Разсказать тебѣ зачѣмъ?
Онъ на завтракъ взялъ печенку,
Угостилъ одну кошенку,
Ну — а та сболтнула всѣмъ…
Видишь, вотъ онъ взялъ ужъ шапку.
Улыбнулся… Видишь, да?
Дай ему скорѣе лапку, —
Сажу смоешь, — не бѣда.
1917
Передъ ужиномъ
За воротами на лавочкѣ сидимъ —
Петя, Нюша, Поля, Сима, я и Климъ.
Я — большой, а остальные, какъ грибы.
Всѣхъ насъ бабушка прогнала изъ избы…
Мы рябинками въ избѣ стрѣляли въ цѣль,
Ну, а бабушка ощипывала хмѣль.
Что жъ… На улицѣ еще намъ веселѣй:
Вѣетъ вѣтеръ, солнце въ елкахъ все алѣй,
Изъ-за лѣса паровозъ дудитъ въ гудокъ,
Подъ скамейкой ловитъ за ноги щенокъ…
Воробьи усѣлись кучей на бревно.
Отчего намъ такъ сегодня все смѣшно?
Червячекъ ли влѣзетъ къ Симѣ на ладонь,
Иль напротивъ у забора фыркнетъ конь,
Иль за выгономъ заблеетъ вдругъ овца, —
Все хохочемъ, все хохочемъ безъ конца…
Поѣздъ
Третій звонокъ. Донъ-донъ-донъ!
Пассажиры, кошки и куклы въ вагонъ!
До свиданья, пишите!
Машите платками, машите!
Машинистъ, свисти!
Паровозъ, пыхти:
Чахъ-тахъ.
Поѣхали-поѣхали,
Чахъ-тахъ-та’хъ.
Кочегаръ, не зѣвай!
Ча’хъ-тахъ-та’хъ-тахъ,
Вотъ наши билеты —
Чурки, да шкурки,
Бумажки отъ конфетъ!
Подъ уклонъ, подъ уклонъ,
Летимъ, какъ пуля!
Первый вагонъ —
Не качайся на стулѣ!
Эй вы, куда?
Кондукторъ, сюда!
Вонъ тамъ сзади
Взрослые дяди,
Тра’-та-та, тра’-та-та,
Они безъ билетовъ…
Зайцы-китайцы, —
Гони ихъ долой!
Ча’хъ-тахъ, та’хъ-тахъ,
Машинистъ, тормозите!
Чахъ-тахъ-та’хъ,
Первый звонокъ!
Чахъ-тахъ,
Станція „Мартышка“…
Чахъ-тахъ-тахъ,
Надо вылѣзать.
Про Катюшу
На дворѣ морозъ.
Въ полѣ плачутъ волки.
Снѣгъ крыльцо занесъ,
Выбѣлилъ всѣ елки…
Въ комнатѣ тепло,
Печь горитъ алмазомъ
И луна въ стекло
Смотритъ круглымъ глазомъ.
Катя-Катенька-Катюшка
Уложила спать игрушки:
Куклу безволосую,
Собачку безносую,
Лошадку безногую
И коровку безрогую —
Всѣхъ въ комокъ,
Въ старый маминъ чулокъ
Съ дыркой,
Чтобъ можно было дышать —
„Извольте спать!
А я займусь стиркой…“
Ай, сколько пѣны!
Забрызганы стѣны,
Тазикъ пищитъ,
Вода болтается,
Катюша пыхтитъ,
Табуретъ качается…
Красныя лапки
Полощатъ тряпки,
Надъ водою мыльной
Выжимаютъ сильно-пресильно, —
И въ воду снова!
Готово!
Отъ окна до самой печки,
Словно бѣлыя овечки
На веревочкахъ висятъ
Въ рядъ:
Лошадкина жилетка,
Мишкина салфетка,
Собачьи чулочки,
Куклины сорочки,
Пеленка
Куклинаго ребенка,
Коровьи штанишки
И двѣ бархатныя мышки.
Покончила Катя со стиркой,
Сидитъ на полу растопыркой:
Что бы еще предпринять?
Къ кошкѣ залѣзть подъ кровать,
Забросить на печку заслонку
Или Мишку постричь подъ гребенку?..
На вербѣ
Солнце брызжетъ, солнце грѣетъ.
Небо — василекъ.
Сквозь березки тихо вѣетъ
Теплый вѣтерокъ.
А внизу все будки, будки
И людей, что мухъ.
Каждый всунулъ въ ротъ по дудкѣ —
Дуй во весь свой духъ!
Въ будкахъ куклы и баранки,
Чижики, цвѣты…
Золотыя рыбки въ банкѣ
Раскрываютъ рты.
Все звончѣе надъ шатрами
Вьется пискъ и гамъ.
Дѣти съ пестрыми шарами
Тянутся къ ларькамъ.
„Верба! Верба!“ Въ каждой лапкѣ
Бархатный пучекъ.
Дѣдъ распродалъ всѣ охапки —
Ловкій старичекъ!
Шерстяныя обезьянки
Пляшутъ на щиткахъ.
„Ме-ри-кан-скій житель въ склянкѣ,
Ходитъ на рукахъ!!.“
Пудель, страшно удивленный,
Тявкаетъ на всѣхъ.
Въ небо шарь взлетѣлъ зеленый,
А въ догонку — смѣхъ…
Вотъ она какая верба!
А у входа въ рядъ —
На прилавочкѣ у серба
Вафельки лежать.
1912
Бобина лошадка
Мальчикъ Бобъ своей лошадкѣ
Далъ кусочекъ шеколадки, —
А она закрыла ротъ,
Шеколадки не беретъ.
Какъ тутъ быть? Подпрыгнулъ Бобикъ,
Самъ себя вдругъ хлопнулъ въ лобикъ,
И съ комода у дверей
Тащитъ ножницы скорѣй.
Распоролъ брюшко лошадкѣ,
Всунулъ ломтикъ шеколадки
И запѣлъ: „не хочешь въ ротъ,
Положу тебѣ въ животъ!“
Бобъ ушелъ играть въ пятнашки,
А за полкой таракашки
Подсмотрѣли и гуськомъ
Вмигъ къ лошадкѣ всѣ бѣгомъ.
Подобрались къ шеколадкѣ
И лизнули: „Очень сладко!“
Пиръ горой — и въ пять минутъ
Шеколадкѣ былъ капутъ.
Вотъ приходитъ Бобъ съ прогулки.
Таракашки шмыгъ къ шкатулкѣ, —
Бобъ къ лошадкѣ: „Съѣла… ай!
Завтра дамъ еще, — будь пай“.
День за днемъ — такъ двѣ недѣли
Мальчикъ Бобъ, вскочивъ съ постели,
Клалъ въ животъ ей шеколадъ,
И потомъ шелъ прыгать въ садъ.
Лошадь кушала, старалась,
Только кошка удивлялась:
„Отчего всѣ таракашки
Растолстѣли, какъ барашки?“
1912
Лѣтомъ
За селомъ на полной волѣ
Вѣетъ вѣтеръ — самолетъ.
Тамъ картофельное полѣ
Все лиловенькимъ цвѣтетъ.
А за полемъ, гдѣ рябинка
Вѣчно съ вѣтромъ не въ ладу,
Сквозь дубнякъ бѣжитъ тропинка
Внизъ къ студеному пруду.
Дружно выплыли утята.
Впереди толстуха-мать.
Облака плывутъ куда-то,
Пахнетъ мятой. Благодать…
Прудъ синѣетъ круглой чашкой.
Ивы клонятся къ водѣ…
На плоту лежатъ рубашки,
А мальчишки всѣ въ прудѣ.
Солнце брызнуло полоской.
Тѣни вьются, словно дымъ.
Эхъ, раздѣнусь за березкой,
Руки вытяну — и къ нимъ!
Иммортели
Ты не любишь иммортелей?
А видала ты у кочки
На полянкѣ, возлѣ елей,
Ихъ веселые пучечки?
Каждый пышный круглый вѣнчикъ
На мохнатой блѣдной ножкѣ,
Словно желтый тихій птенчикъ, —
А надъ нимъ — жуки и мошки…
Мохъ синѣетъ сизой спинкой,
Муравьи бѣгутъ изъ щелей,
Тотъ съ зерномъ, а тотъ съ былинкой…
Ты не любишь иммортелей?
Солнцемъ — цвѣтъ имъ данъ лимонный,
Елкой — смольный бодрый запахъ.
По бокамъ торчатъ влюбленно
Мухоморы въ красныхъ шляпахъ.
Розы, — яркія цыганки,
Лучше, можетъ быть, немного, —
Но и розы и поганки
Изъ садовъ того же Бога…
Подожди, увянутъ розы,
Снѣгъ засыпетъ садикъ тощій,
И окно заткутъ морозы
Свѣтлой пальмовою рощей…
И, склонившись къ иммортелямъ,
Ты возьмешь ихъ въ горсть изъ вазы,
Вспомнишь солнце, вспомнишь ели,
Лѣсъ и лѣтнія проказы.
Циркъ
Семейство мальчиковъ „Вынь-Глазъ“,
Извѣстныхъ въ Амстердамѣ,
Дастъ представленіе сейчасъ
По Мишкиной программѣ.
Бумъ-бумъ! За входъ по пять рублей,
А съ мамы — двѣ копейки…
Сейчасъ начнемъ! Оркестръ смѣлѣй!
Галопъ — для галерейки.
Вотъ передъ вами Пупсъ-солистъ
Въ мамашиной рубашкѣ.
Онъ храбро съѣстъ огромный листъ
Чернильной промокашки.
Здѣсь нѣтъ волшебства, господа, —
Не бойтесь! Пупсъ, понятно,
Ее безъ всякаго вреда
Самъ выплюнетъ обратно.
Алле! Извѣстный Куки-фоксъ
И кошка, миссъ Морковка.
Покажутъ вамъ английскій боксъ.
Ужасно это ловко!
Свирѣпый фоксъ не ѣлъ пять дней,
А кошка — двѣ недѣли.
Всѣ фоксы міра передъ ней,
Какъ кролики робѣли!
А вотъ предъ вами клоунъ Пикъ.
Похрюкай, Пикъ, немножко…
Сейчасъ издастъ онъ адскій крикъ
И дрыгнетъ правой ножкой.
Онъ можетъ выть, какъ крокодилъ,
И пѣть, какъ тетя Нэта
Король голландскій подарилъ
Ему часы за это.
Я самъ, извѣстный рыцарь Му.
Вѣсъ — пудъ семь фунтовъ въ латахъ,
Зубами съ пола подыму
Двоюроднаго брата.
Онъ очень толстый и живой:
Прошу васъ убѣдиться, —
Онъ можетъ двигать головой,
Пищать и шевелиться.
Вниманье! Дѣвочка Тото́
Пропляшетъ вальсъ бандита.
Она хоть дѣвочка, зато,
Ужасно знаменита.
Тото́, не бойся, не бѣда!
Такъ надо по программѣ…
Вѣдь въ львиной клѣткѣ ты всегда
Плясала въ Амстердамѣ!
Вотъ дядя Гриша. Не визжать!
Онъ ростомъ выше шкафа
И очень любитъ представлять
Алжирскаго жирафа.
Гопъ, дядя Гриша, на дыбы!
Бей хвостикомъ по тальмѣ!
Онъ можетъ кончикомъ губы
Рвать финики на пальмѣ…
Эй, тамъ на сценѣ, всѣ назадъ —
Отъ кресла до кроватки.
Смотрите! Это акробатъ
„Вынь-Глазъ — стальныя пятки“.
Онъ хладнокровенъ, словно ледъ!
Онъ гибче шведской шпаги!
Онъ ходитъ задомъ напередъ
Въ корзинкѣ для бумаги…
Конецъ! Артисты, вылѣзай —
Морковка, Пупсъ и Куки.
Въ четвергъ мы ѣдемъ въ портъ Ай-Яй,
Показывать тамъ штуки…
Бей, дядя Гриша, крѣпче въ тазъ!
Тото́, не смѣй щипаться…
Семейство мальчиковъ „Вынь-Глазъ“
Уходитъ раздѣваться.
Про дѣвочку, которая нашла своего Мишку
Мишка, Мишка, какъ не стыдно!
Вылѣзай изъ подъ комода…
Ты меня не любишь видно?
Это что еще за мода?
Какъ ты смѣлъ удрать безъ спроса?
На кого ты сталъ похожъ?
На несчастнаго барбоса,
За которымъ гнался ежъ…
Весь въ пылинкахъ, въ паутинкахъ,
Со скорлупкой на носу…
Такъ рисуютъ на картннкахъ
Только чертика въ лѣсу.
Цѣлый день тебя искала:
Въ дѣтской, въ кухнѣ, въ кладовой,
Слезы локтемъ вытирала
И качала головой…
Въ коридорѣ полетѣла, —
Вотъ — царапка на губѣ…
Хочешь супу? Я не ѣла:
Все оставила тебѣ.
Мишка-Мишъ, мохнатый Мишка,
Мой лохматенькій малышъ!
Жили-были котъ да мышка…
Не шалили! Слышишь, Мишъ?
Извинись. Скажи: не буду
Подъ комоды залѣзать.
Я куплю тебѣ верблюда
И зеленую кровать.
Самый мой любимый бантикъ
Повяжу тебѣ на грудь:
Будешь милый, будешь франтикъ, —
Только ты послушнымъ будь…
Что, молчишь? Возьмемъ-ка щетку, —
Надо всѣ соринки снять,
Чтобъ скорѣй тебя, уродку,
Я могла расцѣловать.
1916
Храбрецы
У пруда по мягкой травкѣ
Ходитъ маленькій Васюкъ.
Ходитъ — смотритъ: здѣсь паукъ,
Тамъ дерутся двѣ козявки,
Подъ скамейкой красный грибъ,
На мосткахъ сидятъ лягушки,
А въ водѣ такъ много рыбъ
Мельче самой мелкой мушки.
Надо все пересмотрѣть,
Перетрогать, повертѣть…
Вѣдь лягушки не кусаютъ?
Пусть попробуютъ… Узнаютъ!
А лягушки на мосткахъ
Не спускаютъ глазъ съ мальчишки:
Страшный, толстый… Прутъ въ рукахъ.
Ярко-красныя штанишки…
Изъ подъ шапочки крючкомъ,
Вьется, пляшетъ чубикъ рыжій…
Самъ къ мосткамъ бочкомъ, бочкомъ,
Подбирается все ближе.
Вѣдь мальчишки не кусаютъ?
Пусть попробуетъ… Узнаетъ!
Снѣжная Баба
Воробьи въ кустахъ дерутся.
Свѣтитъ солнце, снѣгъ, какъ пухъ.
Въ васильковомъ небѣ вьются
Хороводы снѣжныхъ мухъ.
Гриша — дома, у окошка.
Скучно въ комнатѣ играть!
Даже, вонъ, — лѣнтяйка кошка
Съ печки въ садъ ушла гулять.
Мама гладитъ въ кухнѣ юбку…
„Гриша, Гриша, — ты куда?“
Влѣзъ онъ въ валенки и въ шубку,
Шапку въ руки и айда!
Руки въ теплыхъ рукавичкахъ,
Подъ лопатой снѣгъ пищитъ…
Снѣгъ на лбу и на рѣсничкахъ,
Снѣгъ щекочетъ, снѣгъ смѣшитъ…
Выросъ снѣгъ копной мохнатой,
Гриша бѣгаетъ кругомъ,
То бока побьетъ лопатой,
То, пыхтя, катаетъ комъ…
Фу, усталъ. Еще немножко!
Брови — два пучка овса,
Глазки — угли, носъ — картошка,
А изъ елки — волоса.
Вотъ такъ Баба! Восхищенье.
Гриша пляшетъ. „Ай-да-да!“
Воробьи отъ удивленья
Разлетѣлись, кто куда.
Въ тихой дѣтской такъ тепло.
Стекла снѣгомъ замело.
Синеглазая луна
Вылѣзаетъ изъ окна…
Вѣтеръ прыгаетъ по крышѣ…
Отчего не спится Гришѣ?
Всталъ съ кроватки босикомъ
(Ай, какъ скользко на полу!)
И по комнатѣ бѣгомъ
Поскорѣй-скорѣй къ стеклу:
За окномъ — сосульки льду…
Страшно холодно въ саду!
Баба, бѣдная, не спитъ,
Посинѣла и дрожитъ…
Разъ! Одѣться Гришѣ — мигъ:
Въ уголъ шмыгъ,
Взялъ въ охапку
Кофту, дѣдушкину шапку,
Старый коврикъ съ сундука,
Два платка.
Чью-то юбку изъ фланели
(Что тутъ думать, въ самомъ дѣлѣ!)
И скорѣй-скорѣе въ садъ…
Черезъ бревна и ухабы,
Черезъ дворницкую Шавку,
Черезъ скользкую канавку,
Добѣжалъ — и сѣлъ у Бабы:
„Вотъ! Принесъ тебѣ нарядъ…
Одѣвайся… Разъ и разъ!
Десять градусовъ сейчасъ“.
Вѣтеръ смолкъ. Въ саду свѣтло.
Гриша Бабу всю закуталъ,
Торопился, — перепуталъ,
Все равно вѣдь, ей тепло:
Будетъ юбка на груди,
Или кофта позади…
„До свиданья! Спи теперь“.
Гриша маршъ домой и въ дверь,
Пробѣжалъ вдоль коридора,
Вмигъ раздѣлся, скоро-скоро,
И довольный — хлопъ въ кровать, —
Спать!
1916
Плакса
Визгъ и слезы. По дорожкѣ
Мчатся голенькія ножки,
Пляшутъ бантики на юбкѣ,
Носъ горитъ, раскрыты губки.
Вотъ блоха!
Уронила съ макомъ пышку, —
Испугалась пѣ-ту-ха!..
То ли дѣло быть мальчишкой —
Ха-ха-ха!
„Зимою всего веселѣй…“
Зимою всего веселѣй
Сѣсть къ печкѣ у красныхъ углей,
Лепешекъ горячихъ поѣсть,
Въ сугробъ съ голенищами влѣзть,
Весь прудъ на конькахъ обѣжать
И бухнуться сразу въ кровать.
Весною всего веселѣй
Кричать средь зеленыхъ полей,
Съ барбоской сидѣть на холмѣ
И думать о бѣлой зимѣ,
Пушистыя вербы ломать
И въ озеро камни бросать.
А лѣтомъ всего веселѣй
Вишневый обкусывать клей,
Купаясь, всплывать на волну,
Гнать бѣлку съ сосны на сосну,
Костры разжигать у рѣки
И въ полѣ срывать васильки…
Но осень еще веселѣй!
То сливы сбиваешь съ вѣтвей,
То рвешь въ огородѣ горохъ,
То взроешь рогатиной мохъ…
Стучитъ молотилка вдали —
И рожь на возахъ до земли…
Имя
Какъ назвать котенка?
Тигромъ иль Мышенкомъ?
Пупсомъ или Маемъ?
Или Дзинь-Ли-Дзянь?..
Спрашивала куколъ, —
Говорятъ: „не знаемъ!“
Спрашивала дядю,
Говоритъ: „отстань!“
Цѣлый день брожу я,
Цѣлый день шепчу я:
Гришей или Мишей?
Криксой иль Жучкомъ?
А ему все шутки:
Слѣзетъ съ пискомъ съ крыши
И бѣжитъ, какъ шарикъ,
Къ блюдцу съ молочкомъ.
Погоди, плутишка,
Развернемъ-ка книжку, —
Что намъ попадется,
Такъ и назовемъ…
Имя по капризу!
Третья строчка снизу, —
Разъ-два-три-четыре —
Что-то мы найдемъ?
Ха-ха-ха, коташка,
Рыжая мордашка, —
Будешь называться
Ты По-но-ма-ремъ!..
Волкъ
Вся деревня спитъ въ снѣгу.
Ни гу-гу.
Мѣсяцъ скрылся на ночлегъ.
Вьется снѣгъ.
Ребятишки всѣ на льду,
На пруду.
Дружно саночки визжатъ —
Ѣдемъ въ рядъ!
Кто — въ запряжкѣ, кто — сѣдокъ.
Вѣтеръ въ бокъ.
Растянулся нашъ обозъ
До березъ.
Вдругъ кричитъ передовой:
„Черти, стой!“
Стали санки, хохотъ смолкъ.
„Братцы, волкъ!..“
Ухъ, какъ брызнули назадъ!
Словно градъ.
Въ разсыпную всѣ съ пруда —
Кто куда.
Гдѣ же волкъ? Да это песъ, —
Нашъ Барбосъ!
Хохотъ, грохотъ, смѣхъ и толкъ:
„Ай да волкъ!“
Приставалка
— Отчего у мамочки
На щекахъ двѣ ямочки?
— Отчего у кошки
Вмѣсто ручекъ ножки?
— Отчего шеколадки
Не растутъ на кроваткѣ?
— Отчего у няни
Волоса въ сметанѣ?
— Отчего у птичекъ
Нѣтъ рукавичекъ?
— Отчего лягушки
Спятъ безъ подушки?..
~ ~ ~
„Оттого, что у моего сыночка
Ротъ безъ замочка“.
На конькахъ
Мчусь, какъ вѣтеръ, на конькахъ
Вдоль лѣсной опушки…
Рукавицы на рукахъ,
Шапка на макушкѣ…
Разъ-два! Вотъ и поскользнулся…
Разъ-и-два! Чуть не кувырнулся.
Разъ-два! Крѣпче на носкахъ!
~ ~ ~
Захрустѣлъ, закрякалъ ледъ,
Вѣтеръ дуетъ справа.
Елки-волки! Полный ходъ, —
Изъ пруда въ канаву…
Разъ-два! По скользкой дорожкѣ…
Разъ-и-два! Веселыя ножки…
Разъ-два! Впередъ и впередъ…
Передъ сномъ
Каждый вечеръ передъ сномъ
Прячу голову въ подушку:
Изъ подушки лѣзетъ гномъ
И везетъ на тачкѣ хрюшку,
А за хрюшкою драконъ,
Длинный, словно макарона…
За дракономъ красный слонъ,
На слонѣ сидитъ ворона,
На воронѣ стрекоза,
На стрекозкѣ — тетя Даша…
Чуть прижму рукой глаза —
И сейчасъ же всѣ запляшутъ!
Искры прыгаютъ снопомъ,
Колесомъ летятъ ракеты,
Я смотрю, лежу ничкомъ
И тихонько ѣмъ конфеты.
Сердцу жарко, носъ горитъ.
По ногамъ бѣгутъ мурашки,
Тьма кругомъ, какъ страшный китъ,
Подбирается къ рубашкѣ…
Тише мышки я тогда.
Зашуршишь — и будетъ баня:
Няня хитрая, бѣда,
Все подсмотритъ эта няня!
„Спи, вотъ встану, погоди!“
Дастъ щелчка по одѣялу, —
А ослушаешься — жди
И нашлепаетъ, пожалуй!
Въ огородѣ
Въ огородѣ цѣлый день
Мы сегодня полемъ грядки,
А за нами, словно тѣнь,
Ходятъ пестрые цыплятки.
Полемъ сразу въ восемь рукъ:
Я и Петя, Фролъ и Даша…
Ишь, какъ чистъ усатый лукъ!
Это все работа наша.
И морковка чище сотъ…
Обожгло крапивой пятки.
Ну, до свадьбы заживетъ!
Эй, пѣтухъ, долой-ка съ грядки!
Свеклу кончили. Ура!
Подвязать горохъ бы нужно.
Поливайте, дѣтвора:
По порядку! Дружно, дружно!
Петя важно морщитъ лобъ
И съ ведромъ шагаетъ гусемъ.
Руки вымоемъ — и стопъ:
Хлѣба съ солью перекусимъ.
ЗВѢРЮШКИ
Арапкина молитва
Мохнатый песъ,
Шершавый Арапка,
Подыми носъ,
Сложи лапки.
Стой!
Повторяй за мной:
Милый Богъ! Хозяинъ людей и звѣрей!
Ты всѣхъ добрѣй!
Ты все понимаешь,
Ты всѣхъ защищаешь…
Прости меня, собаку,
Вора и забіяку.
Прости, что я стянулъ у кухарки
Поросячьи шкварки.
Всего ложекъ шесть —
Очень хотѣлось ѣсть…
Спѣшилъ и разбилъ посуду.
Больше не буду!
Прости меня, добрый Богъ!
Чтобъ сосѣдній не грызъ меня догъ,
Чтобъ блохи меня не кусали,
Чтобъ люди меня не толкали,
Чтобъ завтра утромъ съ восхода
Была хорошая погода…
Чтобъ собаки всѣ были сыты
И не были биты.
Чтобъ я нашелъ на помойкѣ
У старой постройки
Хорошую кость.
Я тоже буду хорошій,
Буду слушаться только Антоши,
Уйму свою злость,
Не буду рычать
И визжать —
Пусть только въ домѣ не воютъ на флейтѣ,
Бейте, не бейте, —
А я не могу — самъ буду выть,
Не могу выносить!
И еще, если можно, пусти меня въ рай
Вмѣстѣ съ Антошей —
Хоть въ какой-нибудь старый сарай —
Ты вѣдь хорошій…
Помилуй меня, не забудь, не покинь!
Спокойной ночи! Аминь.
Крокодилъ
Я угрюмый крокодилъ
И живу въ звѣринцѣ.
У меня отъ сквозняка
Ревматизмъ въ мизинцѣ.
Каждый день меня кладутъ
Въ длинный бакъ изъ цинка,
А подъ бакомъ на полу
Ставятъ керосинку.
Хоть немного отойдешь
И попаришь кости…
Пла́чу, пла́чу цѣлый день
И дрожу отъ злости…
На обѣдъ даютъ мнѣ супъ
И четыре щуки:
Двѣ къ проклятымъ сторожамъ
Попадаютъ въ руки.
Ахъ, на нильскомъ берегу
Жилъ я безъ печали!
Негры сцапали меня,
Съ мордой хвостъ связали.
Я попалъ на пароходъ…
Какъ меня тошнило!
У! Зачѣмъ я вылѣзалъ
Изъ родного Нила?..
Эй, ты мальчикъ, толстопузъ, —
Ближе стань немножко…
Дай кусочекъ откусить
Отъ румяной ножки!
Хрюшка
— „Хавронья Петровна! Какъ ваше здоровье?“
— Одышка и малокровье…
„Въ самомъ дѣлѣ?
А вы бы побольше ѣли…“
— Хрю-хрю! Нѣтъ аппетита…
Еле доѣла шестое корыто:
Ведро помой,
Рѣшето съ шелухой,
Пудъ вареной картошки,
Миску окрошки,
Полсотни гнилыхъ огурцовъ,
Остатки рубцовъ,
Горшокъ вчерашней каши
И жбанъ простокваши…
— „Бѣдняжка!
Какъ вамъ должно быть тяжко…
Обратитесь къ доктору Фанъ-деръ-Флиту,
Чтобъ прописалъ вамъ капли для аппетиту“.
Приключеніе
Въ самый зной пѣгашку-Лизу
Запрягли гурьбой въ телѣжку.
Сѣли плотно, какъ орѣшки —
Сзади, сбоку, сверху, снизу…
Кто за вожжи, кто за кнутъ —
И айда — купаться въ прудъ.
Злится Лиза… Что тамъ съ ней?
Туча бѣшеныхъ слѣпней
Жалитъ въ грудь, въ бока и въ брюхо,
Въ ноздри, въ спину, въ лобъ и въ ухо…
Лиза встала на дыбы —
Всѣ слетѣли, какъ грибы…
Просятъ Лизу: „Брось, поѣдемъ!“
А она рычитъ медвѣдемъ,
Вмигъ оглобли повернула,
Задней ляжкою лягнула,
Въ небеса задрала лобъ
И въ конюшню маршъ въ галопъ.
Не угодно ли пѣшкомъ?
Поплелись къ пруду шажкомъ
И вздыхаютъ: „Ну и Лиза!
Вотъ ужъ глупая каприза!..“
А въ конюшнѣ Лиза ржетъ:
— „Ахъ, какой пустой народъ!“
Кто тутъ правъ, рѣшите сами,
А не то — пойдите къ мамѣ…
Загадка
Подъ яблоней гуси галдятъ и шипятъ,
На яблоню смотрятъ сердито,
Обходятъ дозоромъ запущенный садъ
И клювами тычатъ въ корыто…
Но вѣтеръ вдругъ яблоню тихо качнулъ —
Бахъ! Яблоко хлопнулось съ вѣтки:
И гуси, качаясь, примчались на гулъ,
За ними вприпрыжку насѣдки…
Утята вдоль грядокъ въ развалку спѣшатъ,
Бѣгутъ индюки отъ забора,
Подъ яблоней рыщутъ впередъ и назадъ,
Кричатъ и дерутся. Умора!
Лежалъ на скамейкѣ Ильюша — пострѣлъ
И губы облизывалъ. Сладко!
Кто вкусное яблоко поднялъ и съѣлъ?
Загадка…
Враги
— Гавъ, гавъ! Скверная кошка!
Извела мои нервы собачьи совсѣмъ…
Эй, ты слѣзай скорѣе съ окошка,
Гавъ, гавъ! Я тебя съѣмъ!
Клочки полетятъ отъ кошачьей шубы!
Твой рыжій хвостъ разгрызу пополамъ!!
Узнаешь ты, вѣдьма, собачьи зубы!
Гавъ, гавъ! Я тебѣ дамъ!
— Фыръ, фыръ! Попрыгай-ка, шавка!
Будешь сегодня безъ носа и глазъ…
Глупая злюка! Невѣжа! Шершавка!
Ну-ка, попробуй, — залай еще разъ…
Брысь! Мои когти, какъ острая бритва…
Я тебя трогаю? Экій балбесъ!
Лаешь? Ну, ладно, — битва, такъ битва…
Только прицѣлюсь — взвизгнешь, какъ бѣсъ!
Мышиное горе
Ахъ, какъ вкусно пахло сало!
Въ животѣ моемъ бурчало —
Ѣсть хотѣлось страсть.
Я ужасно волновалась
И на цыпочкахъ прокралась
Мышеловкѣ въ пасть…
Только носомъ потянула,
Языкомъ чуть-чуть лизнула
Хлопсъ — и я въ тюрьмѣ!
Позабыла я про сало, —
Волновалась и пищала,
Плакала во тьмѣ.
Богъ съ нимъ, съ саломъ, Богъ съ ней — съ пищей,
Утромъ злой придетъ котище, —
Не видать мнѣ дня!
Чуть откроютъ только дверцу, —
Онъ жестокій, онъ безъ сердца, —
Гамъ — и съѣстъ меня…
Ахъ, несчастье! Ахъ, злодѣйство!
Ахъ, любимое семейство,
Шестеро мышатъ…
Я стою на заднихъ лапкахъ,
Носъ отъ прутьевъ весь въ царапкахъ —
Нѣтъ пути назадъ!..
„На заборѣ снѣгъ мохнатый…“
На заборѣ снѣгъ мохнатый толстой грядочкой лежитъ.
Налетѣли вмигъ галчата… Ухъ, какой серьезный видъ!
Ходятъ бокомъ вдоль забора, головенки изогнувъ,
И другъ дружку скоро-скоро клювомъ цапаютъ за клювъ.
Что вы ссоритесь, пичужки? Мало ль мѣста вамъ кругомъ —
На березовой макушкѣ, на крыльцѣ и подъ крыльцомъ.
Эхъ, когда бъ я самъ былъ галкой, — черезъ форточку бъ махнулъ
И веселою нырялкой въ синемъ небѣ потонулъ…
Аисты
На вершинѣ вяза,
Надъ сухимъ гнѣздомъ,
Аистъ долговязый
Сторожитъ свой домъ.
А въ гнѣздѣ супруга
Съ тройкою птенцовъ…
Вѣтеръ дунулъ съ луга:
Не пора ль на ловъ?
Дрогнувъ красной ножкой,
Аистъ поднялъ клювъ:
Слушаетъ сторожко,
Шею изогнувъ…
Шухъ! Вспорхнулъ съ макушки
И летитъ къ лугамъ.
Въ ужасѣ лягушки
Прыгаютъ къ стогамъ.
Цапъ! Понесъ, какъ тряпку,
Въ ясной синевѣ.
Старшему дастъ лапку,
Младшему дастъ двѣ…
А подъ вечеръ разомъ,
Только схлынетъ зной,
Онъ съ вершины вяза
Затрещитъ съ женой:
„Ночь идетъ, тра-та-та,
Спать! тра-та, та-танъ!“
Словно два солдата
Лупятъ въ барабанъ.
А барбоска въ будкѣ
Носомъ тычетъ въ грудь:
„Р-р!.. Ни на минутку
Не дадутъ заснуть!“
Какъ котъ сметаны поѣлъ
Жили-были мышки,
Сѣрыя пальтишки.
Жилъ еще котъ,
Бархатный животъ.
Пошелъ котъ къ чулану
Полизать сметану,
Да чуланъ на задвижкѣ,
А въ чуланѣ мышки…
Сидитъ котъ передъ дверцей,
Колотится сердце, —
Войти нельзя!
Вотъ запѣлъ котъ,
Бархатный животъ,
Тоненькимъ голосишкой
Въ родѣ мышки:
„Эй вы, слышь!
Я тоже мышь, —
Больно хочется ѣсть,
Да подъ дверь не пролѣзть…
У васъ тамъ много въ стаканѣ,
Вымажьте лапки въ сметанѣ,
Да высуньте подъ дверку.
Скорѣй, глухія тетерьки!
Я полижу,
Спасибо скажу…“
Повѣрили мышки
Коту плутишкѣ,
Высунули лапки…
А котъ цапъ!..
Со всѣхъ лапъ…
Вытащилъ за лапки,
Сгребъ въ охапку
И въ ротъ!
Что кому нравится
„Эй, смотри, смотри — у рѣчки
Сняли кожу человѣчки!“
Крикнулъ чижикъ молодой.
Подлетѣлъ и сѣлъ на вышкѣ, —
Смотритъ: голыя дѣтишки
Съ визгомъ плещутся водой.
Чижикъ клювъ раскрылъ въ волненьи,
Чижикъ полонъ удивленья:
— „Ай, какая дѣтвора!
Ноги — длинныя болталки,
Вмѣсто крылышекъ — двѣ палки,
Нѣтъ ни пуха, ни пера!“
Изъ-за ивы смотритъ заяцъ
И качаетъ, какъ китаецъ,
Удивленной головой:
— „Вотъ умора! Вотъ потѣха!
Нѣтъ ни хвостика, ни мѣха…
Двадцать пальцевъ! Боже мой…“
А карась въ осокѣ слышитъ,
Глазки выпучилъ и дышитъ, —
„Глупый заяцъ, глупый чижъ!..
Мѣхъ и пухъ, скажи пожалуй…
Вотъ чешуйку бъ не мѣшало!
Безъ чешуйки, братъ, шалишь!“
Про пчелъ
Сладокъ медъ, ужасно сладокъ!
Ложку всю оближешь вмигъ…
Слаще дыни и помадокъ,
Слаще финиковъ и фигъ!
Есть въ саду пчелиный домикъ —
Ульемъ всѣ его зовутъ.
— Кто живетъ въ немъ? Сладкій гномикъ?
— Пчелы, милый, въ немъ живутъ.
Тамъ узорчатые соты,
Въ клѣткахъ — медъ, пчелиный трудъ…
Тѣсно, жарко… Тьма работы:
Липнуть лапки, крылья жмутъ…
Тамъ пчелиная царица
Яйца бѣлыя кладетъ.
Передъ ней всегда толпится
Умныхъ нянекъ хороводъ…
Въ суетѣ неутомимой
Копошатся тутъ и тамъ:
Накорми ее, да вымой,
Сдѣлай кашку червячкамъ.
Передъ ульемъ на дощечкѣ
Вѣчно стража на часахъ,
Чтобы шмель черезъ крылечко
Не забрался впопыхахъ.
А вокругъ ковромъ пушистымъ
Колыхаются цвѣты:
Лютикъ, клеверъ, тминъ сквозистый,
Дождь куриной слѣпоты…
Пчелы всѣ ихъ облетаютъ —
Тѣ годятся, эти — нѣтъ.
Быстро въ чашечки ныряютъ
И съ добычей вновь на свѣтъ…
Будетъ день, — придетъ старушка,
Тихо улей обойдетъ,
Подымитъ на пчелъ гнилушкой
И прозрачный медъ сберетъ…
Хватитъ всѣмъ — и намъ и пчеламъ…
Положи на язычокъ:
Станешь вдругъ, какъ чижъ, веселымъ
И здоровымъ, какъ бычекъ!
Слонъ
„Слоникъ-слоникъ, настоящій слонъ живой, —
Отчего ты все качаешь головой?“
— Оттого что, потому что, потому, —
Все я думаю, дружокъ, и не пойму…
— Не пойму, что человѣкъ, такой малышъ —
Посадилъ меня въ клѣтушку, словно мышь…
— Охъ, какъ скучно головой весь день качать!
Лучше бревна дали бъ что ли потаскать…
„Слоникъ-слоникъ, не качай ты головой!
Дай мнѣ лучше поскорѣе хоботъ свой…
Я принесъ тебѣ изъ бархата слона,
Онъ хоть маленькій, но милый. Хочешь? На!
Можешь мыть его и нянчить и лизать…
Ты не будешь головой теперь качать?“
Два утенка
Два утенка подцѣпили дождевого червяка,
Растянули, какъ резинку, — трахъ! и стало два куска…
Желтый вправо, черный влѣво вверхъ тормашками летитъ,
А ворона смотритъ съ вѣтки и воронѣ говоритъ:
— Невозможныя манеры! Посмотрите-ка, Софи́…
Воспитала мама-утка… Фи, какая жадность! Фи!..
Изъ окна вдругъ тетя Даша корку выбросила въ садъ.
Вмигъ сцѣпились двѣ вороны, — только перышки летятъ.
А утята страшно рады: „Посмотрите-ка, Софи́!..
Кто воспитывалъ? Барбоска? Фи! И очень даже фи!..“
Воробей
Воробей мой, воробьишка!
Сѣрый-юркій, словно мышка.
Глазки-бисеръ, лапки-врозь,
Лапки-бокомъ, лапки-вкось…
Прыгай, прыгай, я не трону —
Видишь, хлѣбца накрошилъ…
Двинь-ка клювомъ въ бокъ ворону,
Кто ее сюда просилъ?
Прыгни ближе, ну-ка, ну-ка,
Такъ, вотъ такъ, — еще чуть-чуть…
Вѣтеръ сыплетъ снѣгомъ, злюка,
И на спинку и на грудь.
Подружись со мной, пичужка,
Будемъ вмѣстѣ въ домѣ жить,
Сядемъ рядышкомъ подъ вьюшкой,
Будемъ азбуку учить…
Ближе, ну еще немножко…
Фурхъ! Удралъ… Какой нахалъ!
Съѣлъ всѣ зерна, съѣлъ всѣ крошки —
И спасибо не сказалъ.
Про кота
Раньше всѣхъ проснулся котъ,
Поднялъ рыжій хвостъ столбомъ,
Спинку выпятилъ горбомъ
И во весь кошачій ротъ
Какъ зѣвнетъ!
„Муръ! Умыться бы не грѣхъ…“
Вмѣсто мыла — язычокъ,
Котъ свернулся на бочокъ
И давай лизать свой мѣхъ!
Просто смѣхъ!
А, умывшись, въ кухню — шмыгъ.
Скажетъ „здравствуйте“ метлѣ
И пошаритъ на столѣ:
Гдѣ вчерашній жирный сигъ?
Съѣлъ бы въ мигъ!
Въ домѣ встали. Котъ къ окну:
„Муръ! На вѣткѣ шесть воронъ!!“
Хвостъ забился, когти вонъ,
Смотритъ котъ нашъ въ вышину
На сосну.
Насмотрѣлся, да во дворъ —
Зашипѣлъ на индюка,
Пролетѣлъ вдоль чердака
И, разрывъ въ помойкѣ соръ,
На заборъ!!.
Убѣжалъ, разинувъ ротъ…
Только къ вечеру домой
Весь въ царапкахъ, злой, хромой.
Долго точитъ когти котъ
О комодъ…
Ночь. Котъ тронетъ лапкой дверь,
Проберется въ коридоръ
И сидитъ въ углу, какъ воръ.
Тише, мыши! Здѣсь теперь
Страшный звѣрь!
Нѣтъ мышей… Котъ сѣлъ на стулъ
И зѣваетъ: „Гдѣ бъ прилечь?“
Тихо прыгнулъ онъ на печь,
Затянулъ „мурлы“, вздохнулъ
И заснулъ.
Моментальная фотографія
На балконѣ подъ столикомъ
Сидятъ бѣлые кролики
И грызутъ карнизъ.
Чистые,
Пушистые,
Одно ухо внизъ,
А другое — въ небо.
Дай имъ хлѣба!
Подберутъ до крошки,
Понюхаютъ быстро ладошку
И вонъ!
Хлопъ — задними лапами въ полъ,
Скорѣе подъ столъ,
За старый вазонъ…
Сядутъ въ рядъ,
Высунутъ усики
И дрожатъ.
Эхъ, вы, трусики!..
Уговоръ
Ежъ забрался въ домъ изъ лѣса!
Утромъ мы его нашли —
Онъ сидѣлъ въ углу за печкой
И чихалъ въ густой пыли.
Подошли мы, — онъ свернулся.
Ишь, какъ иглами обросъ!
Черезъ пять минутъ очнулся,
Лапки высунулъ и носъ.
Почему ты къ намъ забрался, —
Мы не спросимъ, ты пойми:
Со своими ли подрался,
Захотѣлъ ли жить съ людьми…
Поживи… У насъ не плохо.
Только раньше уговоръ:
Будешь ты Чертополохомъ
Называться съ этихъ поръ!
Ты не долженъ драться съ кошкой
И влѣзать къ намъ на кровать,
Потому что ты колючій,
Можешь кожу ободрать…
За день будешь получать ты
По три блюдца молока,
А по праздникамъ ватрушку
И четыре червяка.
Днемъ играть ты долженъ съ нами,
По ночамъ — ловить мышей.
Заболѣешь — скажемъ мамѣ, —
Смажетъ іодомъ до ушей.
Вотъ и все. Теперь подумай.
Цѣлый день, вѣдь, впереди…
Если хочешь, оставайся.
А не хочешь — уходи!
Въ хлѣву
Пахнетъ сѣномъ и тепломъ.
Кто тамъ ходитъ? Кто тамъ дышитъ?
Вьюга пляшетъ за селомъ.
Вѣтеръ вѣетъ снѣгъ на крышѣ.
Фыркнулъ добрый старый конь —
Къ сѣну тянется губами.
Смотритъ внизъ, въ глазу — огонь…
Кто тамъ бродитъ подъ столбами?
Поросенокъ! Хрю-хрю-хрю…
Рыльцемъ въ стружкахъ взрылъ горбинку
И рысцой бѣжитъ къ ларю
Почесать объ уголъ спинку.
Двѣ коровы вперебой
Все жуютъ, вздыхая, жвачку.
А теленочекъ рябой
Въ уголкѣ бодаетъ тачку.
Мышь гуляетъ по стѣнѣ.
Гуси крикнули въ клѣтушкѣ…
Что приснилось имъ во снѣ?
Май? Зеленыя опушки?
Вѣтеръ чуть скрипитъ крючкомъ.
Тишь и тьма. Шуршитъ солома.
Пахнетъ теплымъ молокомъ.
Хорошо тому, кто дома!
„Что ты тискаешь утенка?..“
Что ты тискаешь утенка?
Онъ малышъ, а ты — большой.
Ишь, задравши головенку,
Рвется прочь онъ всей душой…
Ты представь такую штуку, —
Если бъ толстый бегемотъ
Захотѣлъ съ тобой отъ скуки
Поиграть бы въ свой чередъ?
Взялъ тебя бы крѣпко въ лапу,
Языкомъ бы сталъ лизать.
Ухъ, какъ сталъ бы звать ты папу
И брыкаться и кричать!..
Ты снеси утенка къ уткѣ,
Пусть идетъ купаться въ прудъ.
Лапы мальчика не шутки,
Чуть притиснешь — и капутъ.
Индюкъ важничаетъ
Ф-фухъ!
Я индѣйскій пѣтухъ!..
Самый важный!
Носъ трехъэтажный…
Грудь кораблемъ,
Хвостъ рѣшетомъ…
Ф-фухъ!
Ты балда-разбалда, оболтусъ-мальчишка,
Ты балда, ты болтунъ, ты буянъ, ты глупышка!..
Ф-фухъ!
Ты что меня дразнишь?
Я индѣйскій пѣтухъ!
Ф-фухъ!
Самый важный…
Носъ трехъэтажный,
Подъ носомъ — сережки
И сизыя брошки.
Грудь кораблемъ,
Хвостъ рѣшетомъ,
Персидскія ноги —
Прочь съ дороги!..
Ф-фухъ!
Жеребенокъ
Хвостъ — косичкой;
Ножки — спички,
Оттопырилъ внизъ губу…
Весь пушистый,
Золотистый,
Съ бѣлой звѣздочкой на лбу.
Юбку, палку,
Клокъ мочалки,
Что ни видитъ, — все сосетъ.
Ходитъ сзади
Тёти Нади,
Жучку дразнитъ у воротъ.
Выйдетъ въ полѣ —
Вотъ раздолье!
Долго смотритъ вдаль — и вдругъ
Взвизгнетъ свинкой,
Вскинетъ спинкой,
И галопомъ — къ мамѣ въ лугъ.
Мартышка
— Отчего ты, мартышка, грустна
И прижала къ рѣшеткѣ головку?
Можетъ быть, ты больна?
Хочешь сладкую скушать морковку?..
— Я грустна оттого,
Что сижу я, какъ плѣнница, въ клѣткѣ,
Ни подругъ, ни родныхъ — никого,
Ни зеленой развѣсистой вѣтки…
Въ африканскихъ лѣсахъ я жила,
Въ теплыхъ солнечныхъ странахъ,
Цѣлый день, какъ юла,
Я качалась на гибкихъ ліанахъ…
И подруги мои, —
Стаи вѣчно веселыхъ мартышекъ,
Коротали безпечные дни
Средь раскидистыхъ пальмовыхъ вышекъ.
Каждый камень мнѣ былъ тамъ знакомъ.
Мы ходили гурьбой къ водопою,
Въ бегемотовъ бросали пескомъ
И слоновъ обливали водою…
Здѣсь и холодъ и грязь,
Злые люди и крѣпкія дверцы…
Цѣлый день, и тоскуя, и злясь,
Свой тюфякъ прижимаю я къ сердцу.
Люди въ ноздри пускаютъ мнѣ дымъ,
Тычутъ палкой, хохочутъ нахально…
Что я сдѣлала имъ?
Я — кротка и печальна.
Ты добрѣй ихъ, ты далъ мнѣ морковь,
Далъ мнѣ свѣжую воду, —
Отодвинь у рѣшётки засовъ,
Отпусти на свободу!..
— Бѣдный звѣрь мой, куда ты уйдешь?
Тамъ на улицѣ вѣтеръ и вьюга.
Въ переулкѣ въ сугробѣ заснешь,
Не увидѣвъ горячаго юга…
Потерпи до весны лишь, — я самъ
Выкупъ дамъ за тебя, и уѣдемъ
Къ африканскимъ веселымъ лѣсамъ,
Къ чернокожимъ сосѣдямъ.
………………………………………
А пока ты укройся теплѣй
И усни. Пусть во снѣ хоть приснится
Ширь родныхъ кукурузныхъ полей
И мартышекъ веселыя лица.
1920
Попка
— У кого ты заказывалъ, попочка, фракъ?
„Ду-ракъ!“
— А кто тебѣ красилъ колпакъ?
„Ду-рракъ!“
— Фу, какой ты чудакъ!
„Ду-ррракъ!“
~ ~ ~
Скучно попочкѣ въ клѣткѣ, круглой бесѣдкѣ.
Высунулъ толстенькій черный языкъ,
Словно клыкъ…
Щелкнулъ,
Зацѣпился когтями за прутья,
Изорвалъ бумажку въ лоскутья,
И повисъ — внизъ головой.
Вотъ онъ какой!
Теленокъ сосетъ
Пришла во дворъ корова:
— „Му! Я здорова,
Раздуты бока, —
Кому молока?“
Прибѣжалъ теленокъ,
Совсѣмъ ребенокъ:
Лбомъ впередъ,
Мордой въ животъ,
Ножками пляшетъ…
Хвостикомъ машетъ,
Сосетъ!
То мимо, то въ ротъ.
Недовольна корова,
Обернулась къ нему
И смотритъ сурово:
— „Му-у!
Куда ты спѣшишь?
Глупышъ…“
Кто?
Ну-ка, дѣти! —
Кто храбрѣе всѣхъ на свѣтѣ?
Такъ и зналъ — въ отвѣтъ всѣ хоромъ нараспѣвъ:
Левъ!
Левъ? Ха-ха… Легко быть храбрымъ,
Если лапы шире швабры.
Нѣтъ, ни левъ, ни слонъ… Храбрѣе всѣхъ: малышъ —
Мышь!
Самъ вчера я видѣлъ чудо,
Какъ мышенокъ влѣзъ на блюдо
И у носа спящей кошки,
Не спѣша, поѣлъ всѣ крошки.
Что?
ПѢСЕНКИ
Вечерній хороводъ
Добрый вечеръ, садъ-садъ!
Всѣ березки спятъ-спятъ,
И мы скоро спать пойдемъ,
Только пѣсенку споемъ.
Толстый сѣрый слонъ-слонъ,
Видѣлъ страшный сонъ-сонъ,
Какъ мышенокъ у рѣки
Разорвалъ его въ клочки…
А дѣвочкамъ, динъ-донъ,
Пусть приснится сонъ-сонъ,
Полный красненькихъ цвѣтковъ
И зелененькихъ жучковъ!
До свиданья, садъ-садъ!
Всѣ березки спятъ-спятъ…
Дѣтямъ тоже спать пора —
До утра!
Колыбельная
(для куклы)
Баю, кукла, баю, бай —
Спи, а то придетъ Бабай!
Мячикъ спитъ и утка спитъ,
Осликъ въ сумочкѣ храпитъ.
Если крѣпко будешь спать,
Дамъ конфетку полизать.
Встанешь, сказочку скажу —
Про слона… и про Жужу.
Интересно — ай-яй-яй!
Только раньше надо бай.
Дѣвочка поетъ
Бамъ! Солнце блещетъ.
Бамъ! Море плещетъ,
Лижетъ-лижетъ-лижетъ бережокъ.
Изъ песка морского,
Свѣтло-золотого
Я слѣпила толстый-толстый пирожекъ.
Божія коровка,
Черная головка,
Красный-красный-красненькій нарядъ…
Ты, постой, послушай,
Сядь-ка и покушай —
Улетѣла къ мужу-мужу-мужу въ садъ!
Сдѣлала семь бабокъ.
Всѣ свалились на бокъ…
Чайка-чайка-чайка сѣла вдругъ на шестъ!
Клингъ! Посмотрѣла.
Клангъ! Улетѣла…
Можетъ быть ворона-рона-рона съѣстъ?
Мамина пѣсня
Синій-синій василекъ,
Ты любимый мой цвѣтокъ!
У шумящей желтой ржи
Ты смѣешься у межи,
И букашки надъ тобой
Пляшутъ радостной гурьбой.
Кто синѣе василька?
Задремавшая рѣка?
Глубь небесной бирюзы?
Или спинка стрекозы?
Нѣтъ, о нѣтъ же… Всѣхъ синѣй
Глазки дѣвочки моей.
Смотритъ въ небо по часамъ,
Убѣгаетъ къ василькамъ,
Пропадаетъ у рѣки,
Гдѣ стрекозы такъ легки —
И глаза ея, ей-ей,
Съ каждымъ утромъ все синѣй.
Докторъ Ай
Гдѣ живетъ злой докторъ Ай?
Это знаютъ всѣ детишки.
Ну-ка, перваго хватай
За густые волосишки…
Ухъ какъ взвизгнулъ: „Ай-яй-яй!“
— „Докторъ дома. Что угодно?“ —
„Дайте фунтъ воды холодной
Для примочки „не зѣвай!“
Негритянская пѣсня
На пескѣ-пескѣ горячемъ я подъ пальмою лежу…
Сладкій финикъ сунулъ въ зубы и сквозь листья вверхъ гляжу.
Небо, какъ синька, тучка, какъ пирогъ,
Пальма, какъ зонтикъ, негръ, какъ сапогъ…
Бумъ! Бумъ! Меня зовутъ Джонъ.
Мой папа былъ черный, какъ сорокъ воронъ.
Вонъ вдали идетъ-шагаетъ длинный чертъ горбунъ-верблюдъ.
Ахъ, въ жару возить араба — самый-самый страшный трудъ!
Желтый верблюдъ, бѣлый арабъ,
Горбъ съ хвостомъ, двѣ пары лапъ…
Бумъ! Бумъ! — Что онъ везетъ!
Финики, фиги и сухой компотъ…
Мой животъ блеститъ на солнцѣ, какъ галоша подъ дождемъ…
Я теперь простой носильщикъ, а когда-то былъ вождемъ…
Я носилъ на шеѣ пряжку,
Плащъ и желтую подтяжку…
Бумъ! Бумъ! А теперь на мнѣ
Красная ниточка на правой ступнѣ.
Жаръ спадетъ, пойду купаться — за холмомъ бѣжитъ рѣка.
Жиромъ голову намажу и нырну у тростника…
Негръ подъ водой, пузыри летятъ,
Крокодилъ проснулся, негръ плыветъ назадъ…
Бумъ! Бумъ! — Хорошо на свѣтѣ…
Счастливы только негры и дѣти!
Чижикъ
„Чижикъ, чижикъ, где ты былъ?“
У Катюши кофе пилъ,
Съ булкой, съ масломъ, съ молокомъ
И съ копченымъ языкомъ.
А потомъ мы на шкапу
Съ ней плясали „Ки-ка-пу“…
Ножки этакъ, такъ и сякъ,
А животики — вотъ такъ.
А потомъ я на окнѣ
Спѣлъ ей пѣсню о веснѣ:
Котъ мурлыкалъ, песъ ворчалъ,
Вѣтеръ шторку колыхалъ.
А потомъ, потомъ, потомъ
Далъ коту я въ глазъ хвостомъ,
Поднялъ крылья, клюнулъ пса
И умчался въ небеса!
Колыбельная
(для маленькаго брата)
Баю-бай! Васикъ — бай!
Ты, собака, не лай!
Ты, бычекъ, не мычи!
Ты, медвѣдь, не рычи…
Волкъ, миленькій, не вой,
Пѣтушокъ-дружокъ, не пой!
Всѣ должны теперь молчать:
Васикъ хочетъ спать…
Баю-бай! Васикъ — бай!
Ножками не болтай,
Глазками не моргай,
Смѣяться не надо,
Ладушка-ладо! —
Спи, толстый мой голышъ…
Мухи — кышъ! Мухи — кышъ!
Не смѣть его кусать —
Васикъ хочетъ спать…
Баю-бай! Васикъ — бай!
Жилъ въ звѣринцѣ попугай,
Зеленый и гладкій,
На желтой подкладкѣ.
Все кричалъ онъ и кричалъ,
Все не спалъ онъ и не спалъ,
Прибѣжалъ вдругъ котикъ,
Прыгнулъ на животикъ,
Ба́ю-ба́ю-ба́ю —
И съѣлъ попугая…
Разъ, два, три, четыре, пять,
Пузырей не пускать!
Спать!..
А не то нашлепаю!
Карточный домикъ
Начинается постройка!
Не смѣяться, не дышать…
Двери — двойки, сѣни — тройки…
Стопъ! Упалъ, такъ стой опять.
Въ уголкѣ — швейцаръ на койкѣ —
На семеркѣ будетъ спать.
Милый, славный… Не вались!
Въ первой комнатѣ валеты,
Фу-ты, ну-ты, какъ одѣты!
Шляпа вверхъ и шляпа внизъ,
Вдоль по стѣночкамъ карнизъ
Изъ четверокъ и пятерокъ.
Не шататься! Я вамъ дамъ!
Дальше — ширмы изъ шестерокъ:
Это ванная для дамъ.
Короли пусть спятъ въ столовой.
Больше негдѣ — только тутъ.
Дама пикъ и тузъ бубновый
На верандѣ кофе пьютъ.
Дѣти? Нѣтъ у нихъ дѣтей,
Ни дѣтей, ни птицъ, ни кошекъ…
Это — дырки для окошекъ,
Это — спальня для гостей.
Съ новосельемъ! Бимъ и бомъ!..
Домъ готовъ. Еще на крышѣ
Надо двѣ трубы повыше.
Не дрожи, голубчикъ, домъ!
Не качайся, ради Бога…
Ни, ни, ни!.. Еще немного…
Ахъ!
Зашатался на углахъ,
Перегнулся, пошатнулся,
И на скатерть кувыркомъ, —
Вотъ такъ домъ…
Кошки-мышки
Кошка — злюка въ сѣрой шубкѣ!
Кошка — страшный хищный звѣрь…
Растопыривайте юбки,
Пропускайте мышку въ дверь!
Пропускайте мышь-трусишку,
Кошка здѣсь и тамъ и тутъ…
Мышка, мышь, ныряй подмышку,
А не то — тебѣ капутъ.
Оближи-ка, кошка, губки:
Мышку вѣтеръ подковалъ…
Ты возьми-ка хвостъ свой въ зубки,
Чтобы бѣгать не мѣшалъ!
Кошка-киска, звѣрь лукавый,
Кошка — злюка, кошка — брысь!
Вправо-влѣво, влѣво-вправо, —
Мышка, мышка, берегись!
Ай, какъ страшно бьется сердце!
Нашъ мышенокъ чуть живой:
Разбѣжался въ кругъ сквозь дверцы,
Бацъ — и въ кошку головой…
Застѣнчивый тараканъ
На столикѣ банка,
Подъ банкой стаканъ,
Подъ стаканомъ склянка,
Въ склянкѣ тараканъ…
Ахъ, какъ ему стыдно!
Не милъ ему свѣтъ…
Все насквозь, вѣдь, видно,
А онъ — не одѣтъ…
Человѣчекъ въ часахъ
Кошка спить. Погасла свѣчка.
Вѣтеръ дергаетъ засовъ…
Надо вызвать человѣчка
Изъ большихъ стѣнныхъ часовъ.
Тикъ-и-такъ! Сѣдая шёрстка,
Вылѣзай-ка! Въ домѣ — тишь…
Выпьешь чаю изъ наперстка,
На пружинкахъ подрожишь…
Сядемъ рядомъ на скамейкѣ,
Взвизгнемъ такъ, что вздрогнетъ домъ!
Ты направо склонишь шейку,
Я — налѣво, — и замремъ…
И въ отвѣтъ — въ домахъ у рѣчки,
Гдѣ огней мигаетъ рядъ,
Изъ часовъ всѣ человѣчки,
Словно черти, завизжатъ!
Полька
Въ среду были именины
Молодого паука.
Онъ смотрѣлъ изъ паутины
И поглаживалъ бока.
Римъ-тимъ-тимъ!
Слѣзъ по шторѣ,
Гости въ сборѣ?
Начинай!
Тараканъ игралъ на скрипкѣ,
А сверчокъ на контрабасѣ.
Двѣ блохи, надѣвши штрипки,
Танцевали на матрасѣ.
Римъ-тимъ-тимъ!
Вотъ такъ штука…
Ну-ка, ну-ка,
Жарь во всю!
Мышь свѣтила имъ огаркомъ,
Муха чистила свой ротъ.
Было очень-очень жарко,
Такъ что съ блохъ катился потъ.
Римъ-тимъ-тимъ!
Па — направо,
Браво-браво,
Браво-бисъ!..
Угощались жирной костью
За печуркою въ трубѣ,
А паукъ съѣлъ муху-гостью
И опять полѣзъ къ себѣ.
Римъ-тимъ-тимъ!
Гости плачутъ,
Блохи скачутъ, —
Наплевать!
Горькое лекарство
Утромъ розовая зорька
Шла тихонько сквозь лѣсокъ…
Отчего лекарство горько?
Я не знаю, мой дружокъ.
Ты закрой, закрой скорѣе темно-синіе глаза
И глотай, глотай, — не думай, непосѣда-стрекоза.
Чижъ здоровъ — и быкъ и кошка,
Ежъ и пчелка, жукъ и шмель…
Хорошо ль, поджавши ножки,
Мучить цѣлый день постель?
Ты глотай, глотай, не думай, — все до капли, мой дружокъ,
Завтра утромъ будешь прыгать, какъ зелененькій жучекъ!
Дождикъ
Лѣтній дождикъ хлещетъ въ крышу
По желѣзнымъ по листамъ.
Слышу, слышу!
Тра-та-та-та, трамъ-тамъ-тамъ!
Скину тѣсные сапожки
И штанишки засучу…
По канавкѣ вдоль дорожки
Съ визгомъ рысью поскачу.
Эва! Брызги, словно змѣйки!
Вся канава въ пузыряхъ,
Дождикъ пляшетъ на скамейкѣ,
Барабанитъ въ лопухахъ.
Поливалкою колючей
Промочилъ меня насквозь…
Солнце вылѣзло изъ тучи!
Солнце высушитъ — не бось!
Пѣсня солнечнаго луча
Лучъ вбилъ въ ставню черезъ щёлку
Золотистую иголку
И запрыгалъ на полу.
— Эй, проснись, лѣнтяй-мальчишка…
Встали утки, встала мышка,
Кошка моется въ углу.
Спитъ! Храпуша… Носъ распухнетъ…
Самоваръ ворчитъ на кухнѣ.
Ждетъ парное молоко.
Золотится лѣсъ и крыша.
Мчится въ лѣсъ теленокъ Миша,
Хвостъ задравши высоко.
Встань-вставай… Вода въ кадушкѣ
Холоднѣй брюшка лягушки, —
Брызни горсточкой въ глаза.
День сіяетъ, садъ сверкаетъ,
Передъ дверью Жучка лаетъ, —
Ну, вставай же, егоза!
Рождественская
Зеленая елка, гдѣ твой домъ?
— На опушкѣ лѣса, надъ тихимъ холмомъ.
Зеленая елка, какъ ты жила?
— Лѣтомъ зеленѣла, а зимой спала.
Зеленая елка, кто тебя срубилъ?
— Маленькій, старенькій дѣдушка Памфилъ.
Зеленая елка, а гдѣ онъ теперь?
— Куритъ дома трубку и смотритъ на дверь.
Зеленая елка, скажи — отчего?
— У него, у дѣдушки, нѣту никого.
Зеленая елка, а гдѣ его домъ?
— На каждой улицѣ, за любымъ угломъ…
Зеленая елка, а какъ его позвать?
— Спросите-ка бабушку, бабушку и мать…
Пѣсня мухи
Зу-зу-зу —
Полъ внизу…
Я ползу по потолку
Въ гости къ черному крючку…
Зы, какъ жарко, зу-зу-зу,
Ахъ, какъ чешется въ глазу!
На клеенкѣ на столѣ
Капля сладкаго желе…
Зы-зы, мальчикъ, это что?!
Взялъ слизалъ, а мне то что?!.
Зынь-дзынь!
Полечу скорѣй въ окошко.
Тамъ за елкой на дорожкѣ
Много корочекъ отъ дынь…
Дзынь!
Скрутъ
„Кто живетъ надъ потолкомъ?“
— Гномъ.
„У него есть борода?“
— Да.
„И манишка и жилетъ?“
— Нѣтъ.
„Какъ встаетъ онъ по утрамъ?“
— Самъ.
„Кто съ нимъ утромъ кофе пьетъ?“
— Котъ.
„И давно онъ тамъ живетъ?“
— Годъ.
„Кто съ нимъ бѣгаетъ вдоль крышъ?“
— Мышь.
„Ну, а какъ его зовутъ?“
— Скрутъ.
„Онъ капризничаетъ, да?“
— Ни-ког-да!..
Пѣсня вѣтра
Въ небѣ бѣлыя овечки…
Гу! Я дунулъ и прогналъ.
Разболталъ волну на рѣчкѣ,
Вѣтку съ липы оборвалъ…
Покачался на осинкѣ —
Засвисталъ и маршъ впередъ.
Наклоняй-ка, лѣсъ, вершинки —
Ѣду въ городъ, — на восходъ!
Вѣю-рѣю,
Вверхъ, за тучу, вбокъ и внизъ…
Дую-вѣю,
Вотъ и городъ. Эй, очнись!
Далъ старушкѣ подъ колѣнку,
Съ визгомъ дунулъ черезъ мостъ,
Грохнулъ вывѣской о стѣнку,
Завернулъ собакѣ хвостъ.
Эй, горбунъ, держи-ка шляпу…
Понеслась вдоль лавокъ въ грязь!..
Вонъ, вытягивая лапу,
Онъ бѣжитъ за ней, бранясь.
Вѣю-рѣю!
Раскачалъ всѣ фонари…
Дую-вѣю!
Кто за мною? Разъ-два-три!
Здравствуй, Катя! Ты изъ школы?
Двѣ косички, кнопкой носъ.
Я — пріятель твой веселый…
Сдернуть шапочку съ волосъ?
Взвѣю фартучекъ твой трубкой,
Закручу тебя волчкомъ!
Разсмѣялась… Ну и зубки…
Погрозила кулачкомъ…
Вѣю-рѣю!
До свиданья. Надо въ лѣсъ…
Дую-вѣю!
Черезъ крыши, вверхъ все выше,
Вверхъ все выше, до небесъ!
Когда никого нѣтъ дома
Въ стекла смотритъ мѣсяцъ красный.
Всѣ ушли — и я одинъ.
И отлично! И прекрасно!
Очень ясно:
Я храбрѣе всѣхъ мужчинъ.
Съ кошкой Муръ, на мѣсяцъ глядя,
Мы взобрались на кровать:
Мѣсяцъ — брать нашъ, вѣтеръ — дядя,
Вотъ такъ дядя!
Звѣзды — сестры, небо — мать…
Буду пѣть я громко-громко!
Буду громко-громко пѣть,
Чтобъ изъ печки сквозь потемки
На тесемкѣ
Не спустился къ намъ медвѣдь…
Не боюсь ни крысъ, ни Буки, —
Кочергою въ носъ его!
Ни хромого черта Клуки,
Ни гадюки, —
Никого и ничего!
Въ небѣ тучка, какъ ягненокъ,
Въ завитушкахъ, въ завиткахъ.
Я — не мальчикъ, я слоненокъ,
Я — тигренокъ,
Задремавшій въ камышахъ…
Жду и жду я, жду напрасно —
Колокольчикъ онѣмѣлъ…
Мѣсяцъ, братъ мой, мѣсяцъ красный,
Мѣсяцъ ясный,
Отчего ты поблѣднѣлъ?
Зимой
Снѣжинки-снѣжинки,
Сѣдыя пушинки
Летятъ и летятъ!
И дворикъ и садъ
Бѣлѣе сметаны,
Подъ крышей висятъ
Прозрачныя льдинки…
Дымятся лужайки, кусты и тропинки,
За садомъ молочныя страны
Сквозятъ.
Лохматыя тучи
Нахмурили лобъ,
А вѣтеръ колючій
Сгребаетъ сугробъ, —
Бросаетъ снѣжками…
Надъ пухлымъ заборомъ
Несется прыжками
И бѣлымъ узоромъ
Заноситъ мохнатыя окна и дверь
И воетъ, какъ звѣрь!
Вороны прозябли,
Кусты, словно грабли…
Кусаетъ морозъ, —
А вѣтви березъ,
Какъ бѣлыя сабли…
То вправо, то влѣво
Кружусь, какъ волчекъ.
Эй, Снѣжная Дѣва!
Возьми, подыми на сквозномъ дирижаблѣ
И въ стаѣ снѣжинокъ умчи за лѣсокъ!
Сверчокъ
Что поетъ сверчокъ за печкой?
„Тири-тири, надо спать!“
Мѣсяцъ выбѣлилъ крылечко,
Сонъ взобрался на кровать…
Онъ въ лицо Катюшѣ дышитъ:
„Ты, коза, — закрой глаза!“
Катя слышитъ и не слышитъ.
За окномъ шуршитъ лоза.
Кто тамъ бродитъ возлѣ дома?
Мишка съ липовой ногой,
Дочка сна, колдунья-дрёма?
Чортъ ли съ Бабою-Ягой?
Вѣтеръ проситъ за трубою:
„Пи! Мнѣ холодно! Пусти!..“
Это что еще такое?
Въ лѣсъ, на мельницу лети…
Катя ждетъ, поджавъ колѣнки.
Тишина… И вотъ опять
Другъ-сверчокъ запѣлъ со стѣнки:
„Тири-тири… надо спать!“
Концертъ
Мы — лягушки-кваксы.
Ночь чернѣе ваксы…
Шелеститъ трава.
Ква!
Разѣвайте пасти, —
Больше, больше страсти!
Громче! Разъ и два!
Ква!
Краснымъ помидоромъ
Мѣсяцъ всталъ надъ боромъ.
Гукаетъ сова…
Ква!
Подъ ногами — кочки.
У пруда — цвѣточки.
Въ небѣ — синева.
Ква!
Мѣсяцъ лѣзетъ выше
Тише-тише-тише,
Чуть-чуть-чуть-едва:
Ква!..
Зеленые стихи
Зеленѣютъ всѣ опушки.
Зеленѣетъ прудъ.
А зеленыя лягушки
Пѣсенку поютъ.
Елка — снопъ зеленыхъ свѣчекъ,
Мохъ — зеленый полъ.
И зелененькій кузнечикъ
Пѣсенку завелъ…
Надъ зеленой крышей дома
Спитъ зеленый дубъ.
Два зелененькіе гнома
Сѣли между трубъ.
И, сорвавъ зеленый листикъ,
Шепчетъ младшій гномъ:
„Видишь? Рыжій гимназистикъ
Ходитъ подъ окномъ“.
— Отчего онъ не зеленый?
„Май теперь, вѣдь… Май!“
Старшій гномъ зѣваетъ сонно:
— „Цыцъ! Не приставай“.
„Ахъ, сколько на свѣтѣ дѣтей!..“
Ахъ, сколько на свѣтѣ дѣтей!
Какъ звѣздъ на небесномъ челѣ…
По всей необъятной землѣ
Кружатся, какъ стаи чижей…
Япончата,
Китайчата,
Англичане и французы,
Узкоглазые тунгузы,
Итальянцы,
И испанцы,
Арапчата,
Негритята,
Португальцы, —
Перебрали всѣ мы пальцы,
На ногахъ еще вѣдь есть,
Да не стоитъ — всѣхъ не счесть!
Всѣ любятъ сласти, игры и сказки,
Всѣ лѣпятъ и строятъ, — подумай, дружокъ!
У каждаго ясные, дѣтскіе глазки
И каждый смѣется и свищетъ въ свистокъ…
Ахъ, когда бъ собрать всѣхъ вмѣстѣ!
Верстъ на двѣсти
Растянулся бъ хороводъ…
Завертѣться бъ, закружиться,
Сразу всѣмъ остановиться,
Отдышаться всѣмъ на мигъ —
И поднять веселый крикъ!
Птицы бъ съ вѣтокъ в всѣ слетѣли!
Солнце бъ вздрогнуло вверху!
Муравьи бъ удрали въ щели,
Вѣтеръ спрятался бъ во мху!!.
