Советская социалистическая демократия пришла на смену демократии буржуазной. Буржуазно-парламентарный строй, буржуазная демократия представляли собой политическо-правовую надстройку над капиталистическим базисом в эпоху его доимпериалистического развития. По сравнению с монархией, сословным строем, выросшим на базе феодального способа производства, буржуазно-парламентарная республика была крупным шагом вперёд в развитии общества. Она играла важную роль в упрочении и развитии капиталистического способа производства. Основой производственных отношений капиталистического общества является капиталистическая собственность на средства производства, причём работники производства — наёмные рабочие, в отличие от рабов и крепостных, свободны от личной зависимости, но также «свободны» и от средств производства, а поэтому, для того чтобы не умереть с голоду, вынуждены продавать свою рабочую силу капиталисту. В условиях капитализма наряду с капиталистической собственностью сохраняется и в течение длительного времени имеет широкое распространение частная собственность освобождённых от крепостной зависимости крестьян и ремесленников, основанная на личном труде.
Задачей буржуазной революции является обычно приспособление политической надстройки к потребностям буржуазного базиса, пришедшего на смену базису феодальному. Установление буржуазно-демократической республики в подобных условиях исторически прогрессивно. Говоря о первой русской революции, революции буржуазно-демократической, товарищ Сталин говорил:
«Требование буржуазно-демократической республики в условиях существования царизма и буржуазного общества, скажем, в 1905 году в России было вполне понятным, правильным и революционным требованием, ибо буржуазная республика означала тогда шаг вперёд» [425].
Установление буржуазно-демократической республики создаёт наиболее благоприятные политические условия для развития капиталистического базиса, для упрочения и развития капиталистической собственности, которая покоится на эксплуатации свободных от личной зависимости наёмных рабочих. Формально-юридическое равенство граждан при буржуазно-парламентарном строе — одно из условий для того, чтобы полнее и сильнее действовало экономическое принуждение буржуазии, концентрирующей в своих руках решающие средства производства и основные богатства страны. Вот почему всюду, где «полнее» всего осуществилась буржуазная демократия в эпоху домонополистического капитализма (Англия, США, отчасти Франция), полнее всего проявилось всесилие буржуазии, безраздельно командующей во всех сферах общественной жизни и осуществляющей свою диктатуру в форме буржуазного парламентаризма. При самом полном проведении буржуазной демократии она остаётся формальной, ограниченной, узкой, классовой демократией, демократией для богатых и характеризуется отсутствием демократии для бедных, для эксплуатируемых. Она приноровлена к обслуживанию интересов буржуазии.
Разоблачая ложь апологетов капитализма, болтающих о «демократии вообще», Ленин писал:
«Если не издеваться над здравым смыслом и над историей, то ясно, что нельзя говорить о „чистой демократии“, пока существуют различные классы , а можно говорить только о классовой демократии… „Чистая демократия“ есть лживая фраза либерала, одурачивающего рабочих. История знает буржуазную демократию, которая идёт на смену феодализму, и пролетарскую демократию, которая идёт на смену буржуазной» [426].
Демократию нельзя противопоставлять диктатуре. Всякая демократия есть в то же время диктатура. Демократия как исторический тип государства есть форма господства одного класса над другими, особая форма диктатуры господствующего класса. Это Ленин блестяще показывает на примере буржуазной демократии.
По сравнению со средневековой феодальной монархией буржуазная республика, парламент, всеобщее избирательное право и т. д. — одним словом, буржуазная демократия представляла собой громадный прогресс. Но, будучи прогрессивной по сравнению со средневековьем, буржуазная демократия предполагает вопиющее противоречие между формальным правовым равенством, которое провозглашает демократия капиталистов, и экономическим неравенством эксплуататоров и эксплуатируемых.
Говорить о «чистой» демократии, о демократии вообще, о свободе и равноправии, когда средства производства и государственная власть находятся в руках помещиков и капиталистов, когда типографии, печать, радио, кино, театры, школы, лучшие помещения, в которых можно проводить собрания и митинги, сосредоточены в руках буржуазии, когда эксплуатируемые классы не только экономически придавлены, но и ежедневно и ежечасно подвергаются всестороннему воздействию лживой пропаганды буржуазии, формирующей «общественное мнение», — это значит издеваться над трудящимися и эксплуатируемыми, над свободой и равенством. Только подлые лакеи империализма, какими являются современные правые социалисты, могут восхвалять буржуазную демократию.
При концентрации средств производства у буржуазии, при сосредоточении важнейших средств идеологического воздействия на массы в руках эксплуататоров, при сосредоточении государственной власти в руках буржуазии и т. д. демократия оказывается демократией для богатых, для буржуазии, для эксплуататорского меньшинства общества. Буржуазная демократия не может выступать иначе, как диктатура буржуазии над пролетариатом, над всеми трудящимися. Товарищ Сталин в 1918 г. писал:
«Опыт парламентаризма во Франции и Америке с очевидностью показал, что демократическая по внешности власть, рождающаяся в результате всеобщего избирательного права, на деле оказывается весьма далёкой и чуждой подлинному демократизму, коалицией с финансовым капиталом. Во Франции, в этой стране буржуазного демократизма, депутатов избирает весь народ, а министров поставляет Лионский банк. В Америке выборы всеобщие, а у власти оказываются ставленники миллиардера Рокфеллера» [427].
Провозглашая формально, на словах, в конституциях всеобщее и равное избирательное право, буржуазия добивается фактического исключения трудящихся масс из демократии, не допускает их к управлению государством, используя для этого:
а) фактические преимущества, вытекающие из того, что она владеет решающими средствами производства и важнейшими средствами идеологического воздействия на массы;
б) всю мощь полицейско-бюрократического аппарата государственной власти, являющегося машиной для подавления трудящихся;
в) применение насилия и прямой отказ от провозглашённых ею самой «демократических свобод» всегда, когда, по мнению буржуазии, этого требует обстановка;
г) все средства и возможности для того, чтобы урезать, ограничить, исказить демократические права, формально провозглашённые в конституции.
И. В. Сталин на Чрезвычайном VIII Всесоюзном съезде Советов подверг буржуазные конституции уничтожающей критике.
«Другая группа конституций охотно приемлет и даже афиширует демократические начала, но делает при этом такие оговорки и ограничения, что демократические права и свободы оказываются совершенно изуродованными. Они говорят о равных избирательных правах для всех граждан, но тут же ограничивают их оседлостью и образовательным и даже имущественным цензом. Они говорят о равных правах граждан, но тут же оговариваются, что это не касается женщин, или касается их частично. И т. д. и т. п.» [428]
Раскрывая формальный характер демократических прав и свобод при капитализме, показывая, что эти права и свободы лишь прикрывают эксплуатацию фактически бесправных трудящихся, Ленин отмечал, что даже и с формальной стороны демократия при капитализме является узкой, урезанной и фальшивой. Высмеивая болтовню Каутского о мнимой охране прав меньшинства парламентарным строем‚ — болтовню, которую сейчас столь охотно повторяют господа моррисоны, эттли и т. п., — Ленин показал, что охрану прав меньшинства господствующая буржуазная партия даёт только другой буржуазной партии. Скажем от себя: партия господ Эттли и Моррисона охраняет права партии господина Черчилля.
«…Пролетариату же при всяком серьёзном, глубоком, коренном вопросе вместо „охраны меньшинства“ достаются военные положения или погромы» [429].
Как злободневно звучат эти слова Ленина в наше время! Эттли, Моррисон, Филиппс и другие, стоявшие у власти в Англии, охраняли права и привилегии эксплуататорских классов, буржуазных партий. Однако они не охраняли прав рабочих, напротив, они всячески преследовали коммунистов, революционных рабочих, прилагая все усилия к тому, чтобы изгнать коммунистов из профессиональных союзов вопреки воле рабочих масс, избравших их на руководящие посты.
Во Франции министр «социалист» Мок бережно охранял права фашизированной партии де Голля, оберегал сборища, проводимые этой партией, но расстреливал коммунистические демонстрации, посылал войска против бастующих рабочих, нарушая французскую конституцию, предоставляющую рабочим право на забастовку.
Буржуазный суд, формально стоящий на страже демократии, законности и прав граждан, на деле является карательным органом буржуазии, исполнителем её воли. На президентских выборах в США в 1948 г., на выборах в палату представителей в 1950 г. в ряде штатов кандидаты прогрессивной партии незаконно были исключены из списка для голосования, а судебные органы санкционировали эти незаконные действия властей. Сколько раз в истории США отдельные мероприятия, носившие прогрессивный характер‚ верховный суд США объявлял неконституционными актами и препятствовал их проведению. Наоборот, реакционные законы вроде закона Тафта — Хартли, Маккарэна, лишающие профессиональные союзы законных прав, фактически нарушающие конституцию, верховный суд США признаёт «конституционными». Буржуазный суд в США поддерживает дискриминацию негров и оправдывает реакционеров, убивающих негров. Будучи карательным органом буржуазного государства, суд защищает интересы эксплуататорских классов. В состав суда присяжных подбираются богачи, владельцы крупного движимого и недвижимого имущества и другие представители эксплуататорских классов, в то время как работники физического труда, батраки, негры и представители других расовых и национальных меньшинств, все, кто заподозрен в сочувствии передовым, прогрессивным идеям, умышленно не включаются в состав суда.
Ограничение прав трудящихся «законами» Тафта — Хартли, Маккарэна и др. в нарушение буржуазных «свобод», когда они кажутся опасными буржуазии, становится тем чаще, чем развитее буржуазная демократия. Это не парадокс, а реальное противоречие капитализма, идущего к гибели. Ленин указывал:
«Марксисты всегда говорили, что чем развитее, чем „чище“ демократия, тем обнажённее, резче, беспощаднее становится классовая борьба, тем „чище“ выступает гнёт капитала и диктатура буржуазии. Дело Дрейфуса в республиканской Франции, кровавые расправы наёмных отрядов, вооружённых капиталистами, со стачечниками в свободной и демократической республике Америки, — эти и тысячи подобных фактов показывают ту правду, которую тщетно пытается скрыть буржуазия, именно, что в самых демократических республиках на деле господствуют террор и диктатура буржуазии, проявляющиеся открыто всякий раз, когда эксплуататорам начинает казаться, что власть капитала колеблется» [430].
Буржуазная демократия
« при всяком глубоком политическом расхождении, опасном для буржуазии » [431],
используется для выращивания фашизма, для подготовки погромов и гражданской войны против пролетариата. Таков «закон» буржуазной демократии. Это показал исторический опыт господства германских социал-демократов, проложивших дорогу к власти Гитлеру. Это показывает сейчас гнусная травля коммунистов в США и маршаллизованных странах, проводимая «демократическими» и даже «социалистическими» по названию партиями буржуазии.
Буржуазная демократия даже в эпоху её расцвета, в эпоху домонополистического капитализма, была ограниченной, фальшивой демократией для эксплуататорского меньшинства. Она покоилась на ограничении прав эксплуатируемого большинства и была направлена против этого большинства.
Ещё более урезанный и лживый характер имеет буржуазная демократия в эпоху империализма, когда буржуазия всех капиталистических стран стала реакционной по всему фронту. Грубо паразитический характер монополистического капитализма и всесилие финансовой олигархии, с одной стороны, могучий рост революционного рабочего движения, рост массовых организаций трудящихся, нарастание революционного кризиса на внутреннем, пролетарском фронте — с другой, вызывают глубокий кризис буржуазного парламентаризма. Империалистическая буржуазия становится на путь прямого отказа от разрекламированных ею ранее демократических свобод, становится на путь фашизма.
Особенно гнусную роль в ликвидации буржуазных свобод играют правые социалисты. Ленин и Сталин блестяще раскрыли связь оппортунизма в мировом рабочем движении с империализмом, с фактом создания рабочей аристократии — верхушки рабочего класса, подкупленной буржуазией за счёт чудовищной эксплуатации трудящихся колониальных и зависимых стран, за счёт усиленной эксплуатации остальной массы рабочего класса данной страны. Буржуазии особенно выгодно, чтобы наступление на демократические свободы осуществляла не она сама, а её скрытые агенты — правые социалисты, возглавляющие массовые рабочие организации и лживо именующие себя не только демократами, но и социалистами.
Всемирная история после первой мировой войны и Октябрьской социалистической революции свидетельствует о том, что путь реакции к фашизму всюду прокладывали правые социалисты. Так обстояло дело в Финляндии после победы Великой Октябрьской социалистической революции в России, так было в Венгрии, Италии, Австрии, Германии и т. д. в 20-х и 30-х годах, во Франции накануне второй мировой войны. Так обстоит дело сейчас в Англии, США, Западной Германии, Франции и других странах, где правые социалисты являются поборниками крайних репрессивных мер против сторонников демократии, мира и социализма. Правые социалисты в наши дни — все эти эттли, моки, грины, шумахеры, сарагаты, трюгве ли и К° — вернейший оплот империалистической реакции во всех её формах, вплоть до фашизма.
Если в эпоху домонополистического капитализма реформистские партии были апологетами буржуазной демократии, то в эпоху империализма правые социалисты выступают апологетами буржуазного насилия и принуждения; отречение от демократических свобод они выдают за прогресс. Правые социалисты с рвением самых подлых лакеев империализма преследуют коммунистов, демократов и сторонников мира вообще.
Так в эпоху империализма всё более и более объединяются все буржуазные партии — от фашистов, куклуксклановцев, твердолобых консерваторов до правых социалистов — на основе общей платформы ликвидации демократических свобод и осуществления полицейских репрессий и террора против действительно демократических сил и элементов. Только решительное сопротивление силам реакции, только активная борьба демократических сил, возглавляемых коммунистами, сопротивление, опирающееся на демократические симпатии народных масс и их приверженность к миру и демократии, а также неуклонно растущая активность народных масс в борьбе за мир и демократические свободы мешают империалистической буржуазии окончательно ликвидировать остатки демократических свобод, завоёванных народными массами.
Несовместимость империализма с подлинной демократией вытекает и из того, что он немыслим без порабощения буржуазией крупных капиталистических стран трудящихся колоний и зависимых стран. Товарищ Сталин говорит, что империализм не может жить без эксплуатации и насильственного удержания колоний в рамках «единого целого», он немыслим без угнетения народов, рас, национальностей, немыслим без грязного попирания прав угнетённых народов. В колониальных империях Англии, США, Голландии, Франции, Бельгии и т. д. сотни миллионов жителей колоний не только угнетены социально, но и политически бесправны, а в ряде стран низведены на положение рабов. Более того, даже на территории самих этих государств люди других рас и национальностей обычно лишены демократических прав. Достаточно вспомнить дискриминацию негров в США.
Наконец, империализм является антиподом всякой демократии ещё и потому, что он немыслим без борьбы за передел мира, без войн, неизбежно наступающих всегда, когда нарушается равновесие сил между капиталистическими странами в результате неравномерности их экономического развития. В эпоху империализма неминуемо чудовищно разбухает милитаристско-бюрократический государственный аппарат в капиталистических странах, создаётся засилие военщины, и экономика и общественно-политическая жизнь перестраивается на военный или полувоенный лад.
Таковы обстоятельства, в своей совокупности определившие в эпоху империализма поворот к реакции по всему политическому фронту. Особенности этого поворота наиболее показательны на примере двух стран, являющихся ведущими в современном капиталистическом мире, причём буржуазия этих стран до сих пор не перестаёт кичиться и прославлять «свободы» и «демократию», якобы существующие в этих странах. Эти страны — США и Англия. В обеих этих странах буржуазная демократия в середине XIX века достигла своего наивысшего развития, и отчасти поэтому в обеих странах всесилие финансового капитала в эпоху империализма достигло крайних форм выражения. На примере США и Англии можно видеть, что буржуазная демократия является той политической оболочкой, которая обеспечила быстрый рост финансовой олигархии, чудовищный рост подкупа и прямой зависимости буржуазных парламентов и правительств от монополистических объединений капиталистов. Сейчас, при формальном сохранении в США и Англии конституций, созданных в эпоху домонополистического капитализма, фактически сведены на нет демократические свободы даже в их буржуазном понимании. Это достигается разными путями.
Во-первых, созданием целого ряда ограничений и изъятий из демократических свобод, формально признанных конституцией. В США, например, существует до 50 ограничений прав трудящихся: ценз оседлости, ценз грамотности, имущественный ценз, избирательный налог, дискриминация негров и т. д. В 18 из 48 штатов избирательные права трудящихся ограничены цензом грамотности, в 7 штатах избиратели обязаны платить избирательный налог, в 29 штатах лишены избирательных прав солдаты и матросы. Путём различного рода ограничений только в 7 южных штатах около 11 млн. трудящихся негров и неимущих белых лишены избирательных прав. По всей стране под различными предлогами лишаются избирательных прав около 20 млн. человек. Особенно чудовищные формы приобрела в США расовая дискриминация. 90% взрослых негров не вносятся в избирательные списки, а остальные 10% негритянского населения, как правило, лишены возможности попасть к избирательным урнам ввиду угроз, избиений и линчеваний.
В «демократической» Англии десятки миллионов населения колоний не только бесправны, но и низведены на положение рабов.
Во-вторых, в буржуазных странах, и прежде всего в США, приняты новые законы, нарушающие самые элементарные права граждан: законы о проверке лойяльности государственных служащих, закон Тафта — Хартли, фашистский закон Маккарэна и др.
В-третьих, в США, Англии и в других буржуазных странах происходит превращение буржуазно-парламентарного строя в полицейско-милитаристское бюрократическое государство с бесконтрольной властью военщины и полицейской слежкой по фашистскому образцу за поведением и «образом мыслей» граждан.
В-четвёртых, небывалый рост коррупции, подкупа и продажности в государственном аппарате и среди депутатов буржуазных и правосоциалистических партий, соучастие министров и парламентариев в биржевых махинациях, аферах и бандитских преступлениях. В ноябре 1950 г. во французском парламенте разыгрался скандал с министром «социалистом» Жюлем Моком, который был уличён в уголовных преступлениях, но спасся от суда решением большинства парламента. В декабре 1950 г. всю мировую печать обошло сообщение о связях президента Трумэна с гангстерами (через брата жены Трумэна). В подобных же махинациях замешаны бывшие лейбористские министры и деятели консервативной партии в Англии и т. д. Колоссальных размеров достигает подкуп голосов во время выборов, жульнические махинации при подсчёте голосов избирателей и т. д.
В-пятых, выдвижение на руководящие посты в государственном аппарате, армии, буржуазных и правосоциалистических партиях наиболее доверенных агентов магнатов финансового капитала, беспрекословно выполняющих волю своих хозяев.
В-шестых, применение репрессивных мер и террора против трудящихся и особенно против прогрессивных организаций, не считаясь с конституцией и буржуазной законностью вообще. Очень показательны в этом отношении попытки английского лейбористского правительства и американских правящих кругов сорвать Второй Всемирный конгресс сторонников мира. Господа Эттли и Бевин действовали по указке своих американских хозяев так раболепно и грубо, что заслужили даже дружеское порицание от поджигателя войны У. Черчилля, упрекнувшего своих лейбористских друзей за грубую работу.
Меры полицейских репрессий, запугивания, организация фашистских погромов в США получили сейчас широкое распространение.
Таковы некоторые существенные обстоятельства, свидетельствующие о том, что буржуазная демократия даже со своей формальной стороны выродилась и стала ширмой, маскирующей фашизацию политического строя.
Не случайно поэтому массы трудящихся в процессе избирательных кампаний в Англии и США, отталкиваемые от участия в выборах системой ограничительных мер, всё более проникаются пониманием того, что господствующие буржуазные партии — демократы и республиканцы в США или лейбористы и консерваторы в Англии одинаково враждебны народу. Многие избиратели, ещё не вступившие на путь активной борьбы за демократию и социализм, но разочаровавшиеся в политике ведущих буржуазных партий, уклоняются от участия в выборах. В результате всего этого процент участвующих в выборах в буржуазных странах, в частности в США и Англии, не высок. В США в 1950 г. на выборах в конгресс участвовало менее половины всех избирателей.
В декабре 1950 г. в телеграмме ТАСС из Нью-Йорка сообщались следующие факты об этих выборах:
«По сообщениям американской печати, во время последних выборов, проходивших в США в ноябре текущего года, от голосования уклонилось свыше 45 млн. лиц, имевших право выбирать. В голосовании участвовало всего около 40 млн. человек. Во время выборов имели место массовые случаи фальсификации, а также дискриминации „цветного“ населения. Около 10 млн. негров были лишены права голоса с помощью различных махинаций — установления имущественного ценза, избирательного налога и т. д. В округах Сокорро и Берналильо, отмечает газета „Джорнзл“, „многие жители вообще побоялись принять участие в голосовании потому, что очень скоро после того, как избиратели уходили с избирательных участков, становилось известно, за кого они подали свои голоса“».
В телеграмме ТАСС далее сообщалось:
«Помимо прямого шантажа населения, во время выборов применялись и другие махинации. Так, в Сент-Луисе (штат Миссури) 150 человек, явившихся на избирательный участок, обнаружили, что их имена по неизвестным причинам были вычеркнуты из списков избирателей. В Нью-Йорке, Огайо и других штатах граждане, пришедшие на избирательные участки, узнали, что кто-то уже проголосовал за них. Газета „Бюллетин“, выходящая в Филадельфии, писала, что на выборах в двух районах округа Ланкастер „был исчерпан запас бюллетеней, когда около 2 / 3 зарегистрировавшихся избирателей явилось на избирательные участки, чтобы проголосовать. В районе Мангейм было напечатано 1 000 бюллетеней, а голосовать явилось 1 144 избирателей“. Газета отмечает, что бюллетени были украдены „неизвестными лицами“ и найдены затем на окраине города. Сотни избирателей в тех же районах ещё ждали своей очереди, чтобы опустить бюллетени, когда избирательные участки были закрыты» [432].
Самое главное, разумеется, состоит в том, что пропасть между эксплуататорами и эксплуатируемыми в эпоху империализма стала ещё более глубокой, и империалистическая реакционная буржуазия, используя своё экономическое могущество, полностью осуществляет своё господство, свою диктатуру в самой грубой форме.
Ленин особенно часто обращался к примеру буржуазно-парламентарной республики в США, для того чтобы раскрыть диктаторский характер государственной власти, её прямую и безусловную зависимость от кучки магнатов финансового капитала. На примере одной из хвалёных «свобод» буржуазной демократии, «свободы печати», Ленин показал, что
«эта свобода есть обман, пока лучшие типографии и крупнейшие запасы бумаги захвачены капиталистами и пока остаётся власть капитала над прессой, которая проявляется во всём мире тем ярче, тем резче, тем циничнее, чем развитее демократизм и республиканский строй, как, например, в Америке» [433].
Ленин неопровержимо доказал, что в США «свобода печати» есть лишь свобода подкупа печати банкирами, «свобода» фабрикации и подделки так называемого общественного мнения. Всё последующее развитие капиталистической прессы в США целиком подтвердило глубину и справедливость этого ленинского замечания. В книге О. Сельдеса «Тысяча американцев» сообщается, что по крайней мере 90% всей американской прессы подчиняется политическим директивам корпораций миллиардеров.
В книге «Ваша газета», выпущенной в Нью-Йорке издательством Макмиллана, признаётся, что в результате контроля капиталистических монополий над радио в США
«к концу 1946 г. в эфире вряд ли остался хоть один независимый голос».
В книге «Монополии сегодня», вышедшей в Соединённых Штатах Америки, сообщается:
«Власть финансового капитала над прессой Соединённых Штатов с течением времени становится всё сильнее. „Капиталистическая печать — проституированная печать“, как её давно называют в рабочих и прогрессивных кругах, всё в большей степени сосредоточивается в руках нескольких крупных концернов, политика которых в целом отражает волю корпораций-миллиардеров» [434].
Принадлежащие магнатам финансового капитала три крупнейших агентства в США — Ассошиэйтед пресс, Юнайтед пресс и Интернейшнл Ньюс Сервис — фактически контролируют собирание информации и распространение её по всей стране.
Общеизвестно, что пресса самых матёрых реакционеров профашистского типа — Херста, Скриппс-Говарда, Маккормика контролирует свыше половины всех издающихся в США газет. Таковы некоторые данные о «свободе печати» в США.
Но даже такое положение с демократическими «свободами» не устраивает буржуазию. Буржуазия свою демократию обязательно соединяет с грубым и прямым насилием.
На примере империализма США — самого сильного и самого богатого хищника — Ленин показал, что буржуазия империалистических стран отвечает гражданской войной и погромами на борьбу пролетариата, стремящегося добиться действительных свобод и действительного улучшения своего положения.
На примере империализма США Ленин показал, что внутренняя реакционная политика буржуазии сочетается с реакционной, захватнической внешней политикой. Северо-Американские Соединённые Штаты, писал Ленин, стали
«одной из первых стран по глубине пропасти между горсткой обнаглевших, захлёбывающихся в грязи и в роскоши миллиардеров, с одной стороны, и миллионами трудящихся, вечно живущих на границе нищеты, с другой. Американский народ, давший миру образец революционной войны против феодального рабства, оказался в новейшем, капиталистическом, наёмном рабстве у кучки миллиардеров, оказался играющим роль наёмного палача, который в угоду богатой сволочи в 1898 году душил Филиппины, под предлогом „освобождения“ их, а в 1918 году душит Российскую Социалистическую Республику, под предлогом „защиты“ её от немцев» [435].
Ленин беспощадно бичевал американских миллиардеров, этих современных рабовладельцев, которые открыли
«особенно трагическую страницу в кровавой истории кровавого империализма» [436].
За время, прошедшее с тех пор, когда были написаны эти ленинские слова, американские империалисты, кичащиеся своей «демократией», запятнали себя серией новых преступлений. Они организовали поход против демократических свобод внутри своей страны, проводя через конгресс антирабочие законы, организуя травлю всех прогрессивных деятелей и погромы коммунистических организаций, развёртывая бешеное наступление на жизненный уровень рабочего класса в целях увеличения доходов магнатов финансового капитала и т. д.
Империалисты США насадили реакционные режимы в Греции и Южной Корее, осуществляют разбойничью интервенцию в Корее, организуют удушение народов Вьетнама, Индонезии, Филиппин и других колониальных и полуколониальных стран, поддерживают реакцию во всех странах, готовят преступную войну против СССР и стран народной демократии.
Таков смысл и таковы цели хвалёного «демократизма» в США, представляющего собой на самом деле разновидность диктатуры самой хищнической и самой экспансионистской буржуазии современного капиталистического мира. Такова неумолимая логика развития капитализма в эпоху его общего кризиса и упадка, вызывающих глубочайший кризис буржуазной демократии. В США, играющих первую скрипку в антидемократическом лагере империалистических стран и ставших центром международной реакции, с наибольшей яркостью раскрывается классовый смысл и диктаторское существо буржуазной демократии.
Раскрывая лживый характер буржуазной демократии, разоблачая кровавые преступления английского, французского, германского и японского империализма, показывая, что империализм США не только по масштабам грабежа, но и по количеству кровавых преступлений начинает обгонять своих конкурентов, Ленин вместе с тем подчёркивал демократические традиции американского народа.
«В американском народе есть революционная традиция, которую восприняли лучшие представители американского пролетариата, неоднократно выражавшие своё полное сочувствие нам, большевикам. Эта традиция — война за освобождение против англичан в XVIII веке, затем гражданская война в XIX веке» [437].
Опираясь на эту традицию, революционные пролетарии и прежде всего коммунисты в США настойчиво боролись и борются за сплочение всех демократических сил страны. Их борьба приобретает особую важность сейчас, когда американский империализм выступил в качестве станового хребта международной реакции, её основной силы. Эта борьба не проходит бесследно. В Америке растёт число активных сторонников мира, демократии и социализма. В США возникла новая массовая прогрессивная партия, выступающая против военно-полицейских и фашистских методов господства. Что же касается самого американского народа, то он, высказавшись на президентских выборах 1948 г. и на выборах в конгресс 1950 г. против самой реакционной партии американского империализма — республиканской партии, тем самым продемонстрировал своё отрицательное отношение к реакции и к войне.
Как видим, в наши дни, когда углубился кризис этой демократии и невиданными темпами идёт её разложение, когда открытое насилие всё чаще и чаще маскируется словами о «чистой» демократии, ленинская критика буржуазной демократии имеет ещё большее значение, чем после первой мировой войны.