1. Гуго Гроций
Первоначальным своим развитием в Новое время философия права и государства обязана двум странам: Голландии и Англии. Здесь в борьбе с абсолютизмом упрочилась свобода, а вследствие того политическая мысль могла получить более глубокое и многостороннее развитие. Политическая наука требует свободы. Сами теории неограниченной монархии развиваются с большею силою и последовательностью в споре с противоположными началами. Поэтому государства, в которых утвердилась неограниченная власть, представляют мало пищи для политического мышления. Если мы встречаем иногда исключения из этого правила, как, например, во Франции в XVIII столетии, то это служит признаком зарождения нового, либерального порядка вещей, который при благоприятных обстоятельствах, под влиянием соседних стран может приготовляться не только в незаметных явлениях жизни, но и в литературе. Почин, во всяком случае, принадлежит свободным государствам.
Отцом новой философии права, по общему признанию, считается голландец Гуго Гроций, или Гуго де Грот. Принужденный бежать из отечества вследствие гонений, которым подверглись арминиане, он посвятил свои досуги исследованию начал международного права. В 1625 г. появилось знаменитое его сочинение "О праве войны и мира" (De jure belli ас pads), которое составляет эпоху в истории политических наук. Непосредственною задачею Гуго Гроция было доказать, что в международных отношениях должны господствовать не одни своекорыстные цели, но и правила справедливости и человеколюбия. Для этого необходимо было установить начала естественного закона, которые одни могут служить нормою для самостоятельных держав. Руководствоваться положительными правилами, признанными многими государствами, или так называемым правом общенародным (jus gentium), было слишком недостаточно; ибо, говорит Гуго Гроций, всякое установленное правило, если оно не истекает из достоверных начал, в силу ясных доказательств, не что иное как добровольное человеческое соглашение, а если оно зависит от человеческой воли, то оно ею же может быть отменено; тут нет ничего необходимого*. С другой стороны, Гуго Гроций отверг и богословский авторитет в естественном праве. Он приводил Св. Писание, так же как исторические примеры и изречения философов, единственно в подтверждение своих собственных доводов. В противоположность прежним исследователям, Гроций прямо объявляет ложным мнение тех, которые ветхозаветные постановления выдавали за естественный закон. Он указывает на то, что в них заключается множество предписаний, исходящих от свободной воли Божьей, которая хотя не противоречит естественному закону, но не должна смешиваться с последним **. Для христиан еврейский закон вовсе даже не обязателен, хотя мы можем пользоваться им как пособием ***. Что касается до Нового Завета, то и он существенно отличается от естественного права, ибо он требует от людей гораздо высшего совершенства****.
______________________
* Grotius. De jure belli ac pads. Prolegomena. § 40.
** Ibid. §48.
*** Ibid. Lib. I. Cap. I. § 16,17.
**** Ibid. Proleg. § 50.
______________________
Оставалось, следовательно, искать оснований права в разуме. Для этого представляются два пути. Принадлежность какого-нибудь правила к естественному закону, говорит Гуго Гроций, можно доказать двояким способом: a priori и a posteriori, умозрением и опытом; первое, когда необходимость правила указывается самим разумом, второе, когда оно признается таковым у многих народов, что дает ему если не полную достоверность, то значительную вероятность, ибо общее явление объясняется только общею причиною, а причиною такого признания едва ли может быть что иное, кроме общего смысла*. Гроций пользуется поэтому и последним источником для подтверждения своих выводов, хотя, как мы видели, он за общенародным правом не признает безусловной обязательной силы, так как оно устанавливается свободною человеческою волею. Он везде цитирует и писателей, не выдавая однако никого за несомненный авторитет. В собственных же исследованиях он руководится постоянно указаниями разума. "Как математики, - говорит он, - рассматривают фигуры отдельно от тел, так и я в исследовании права отвлек свою мысль от всякого частного факта"**.
______________________
* Ibid. Lib. I. Cap. I. § 12.
** Ibid. Proleg. § 58.
______________________
Где же искать твердых оснований естественного закона? В самой природе человека, которую Гроций называет матерью естественного права. Она влечет нас неудержимо, даже помимо всяких потребностей, к общению с подобными нам существами, а в этом общении и заключается основание права*. Гроций не соглашается с мнением тех, которые утверждали, что всякое животное, в том числе и человек, по природе стремится только к собственной своей пользе. И животные, силою вложенного в них инстинкта, воздерживают свои влечения в виду своего потомства и других животных одной с ними породы. Такой же инстинкт мы видим и у детей. Человеку же, в отличие от животных, свойственно стремление к общежитию (appetitus societatis), притом не какого бы то ни было, а спокойного и устроенного сообразно с его разумом. У одного человека есть для этого надлежащее орудие - слово. Он один способен мыслить и действовать по общим правилам, и то, что вытекает из этой способности, свойственно ему, а не всем животным безразлично. Таким образом, источник естественного права в собственном смысле есть охранение общежития, свойственного человеческому разуму (societatis custodia humano intellectui conveniens)**.
______________________
* Ibid. § 16.
** Grotius. De jure belli ас pacis. Poleg. § 6 - 8.
______________________
Вывод естественного закона из начала общежития мы видели в древности у Цицерона, хотя сочинение "О республике", в котором римский философ развивал свое учение, не было еще открыто в XVII веке Вместе с Цицероном Гроций старается привести общежитие в соотношение и с другими элементами человеческой природы. В одном месте он цитирует слова Цицерона, который, вслед за стоиками, различал первоначальные основы естества (prima naturae) и последующие, хотя и высшие, начала. К первым относится вложенное во всякое животное стремление к самосохранению, ко вторым - то, что сообразно с разумом, который хотя позднейший по происхождению, но высший по достоинству. Принимая это различие, Гроций говорит, что в исследовании естественного права надобно рассмотреть сначала то, что согласно с первоначальными основами естества, затем то, что требуется разумом. Охранение общежития он относит к последнему разряду; но целью самого общежития полагается сохранение каждому того, что ему принадлежит, т.е. жизни, членов, свободы и собственности. С этой точки зрения Гроций отстаивает право войны. В первых основаниях естества, говорит он, нет ничего, что бы ей противоречило, ибо цель войны заключается в сохранении жизни, членов и в приобретении полезных для жизни вещей; все это сообразно с указаниями природы, и само употребление силы не противоречит ее законам, ибо природа дала силы животным именно для сохранения и поддержания своей жизни. С другой стороны, не всякое употребление силы противоречит разуму и общежитию, ибо само общежитие установлено с целью сохранить каждому то, что ему принадлежит. Поэтому общежитию противоречит лишь такое употребление силы, которым нарушается чужое право, т.е. война несправедливая *.
______________________
* Ibid. Lib. I. Cap. II. § 1.
______________________
Из этого ясно, что общежитие, из которого истекают все человеческие отношения, само коренится в более глубоких свойствах человеческой природы. Гроций это сознавал. Полагая стремление к общежитию основанием естественного права, он не принимал этого стремления как простого факта, но относил его к разумным потребностям человека и старался связать его с первоначальною основою человеческого естества, с самосохранением. Все это, однако, осталось у него намеком; систематического учения он отсюда не выработал. Это было дело дальнейшего развития философии права.
Точно так же Гуго Гроций ограничился одними намеками в развитии коренных начал естественного закона. Из охранения общежития, говорит он, вытекают следующие требования: воздержание от чужого и возвращение того, что принадлежит другим, исполнение обещаний, вознаграждение за причиненные виною убытки и наказание преступлений*. Все это опять приводится к одному началу; правда, говорит Гуго Гроций, вся состоит в воздержании от чужого; неправда, напротив, заключается в присвоении себе чужого **, ибо это именно противоречит разумному общежитию. Эти начала распространяются как на естественные блага, так и на человеческие установления. Есть предметы, которые сама природа присвоила лицу, таковы жизнь, члены, свобода. Другие становятся принадлежностью лиц в силу человеческого соглашения, такова собственность. По природе вещи, находящиеся на земле, принадлежат всем в совокупности, а потому естественный закон не предписывает здесь безусловно воздержания от чужого; но как скоро собственность установлена человеческим соглашением, так естественный закон запрещает нарушать чужое право***.
______________________
* Ibid. Proleg. § 8.
** Justitia tota in alieni abstinentia posita est... injustitia non aliam naturam habet,quam alieni usurpationem (Ibid. § 44).
*** Ibid. Lib. I. Cap. I. § 10.
______________________
Таково право в собственном, тесном смысле; оно определяется правдою, началом чисто отрицательным, ибо правым (justum) называется то, что не есть неправедно или что не противоречит разумному общежитию*. Но из этого понятия, говорит Гроций, проистекло другое, обширнейшее, основанное на начале пользы. Человек отличается от животных не одним стремлением к общежитию, но также и способностью обсуждать то, что ему вредно или полезно, притом не только в настоящем, но и в будущем. И здесь человеческой природе свойственно следовать правому суждению, не увлекаясь минутным страхом или удовольствием. Поэтому все, что противоречит подобному суждению, считается противным естественному праву, т.е. человеческой природе. Сюда же издревле многие относят мудрое распределение благ между людьми, сообразно со значением и достоинством каждого. Однако, по мнению Гроция, все это не есть право в собственном смысле, ибо последнее имеет совершенно другую природу, заключающуюся в том, чтобы другому оставлять или отдавать то, что ему принадлежит**.
______________________
* Ibid. § 3: jus hie nihil aliud quam quod justum est, significal, idque negante magis sensu, quam ajente, ut jus sit quod injustum non est. Est autem injustum quod naturae societatis ratione utentium repugnat.
** Grotius. De jure belli ac pacis. Proleg. § 9, 10.
______________________
На основании этого различия Гроций к праву в собственном смысле относит единственно правду уравнивающую, как называл ее Аристотель, или исполняющую (justitia expletrix), как он называет ее сам. Правда же распределяющая, или приселяющая (justitia attributrix, assignatrix), основанная на способности (aptitudo), по его мнению, не рождает настоящего права, ибо я не могу считать своим то, к чему я способен. Последнего рода правда сопровождает добродетели, которые приносят пользу другим людям, т.е. это начало не юридическое, а нравственное*. Оно находится в связи с более обширным значением права, когда это слово принимается вообще в смысле нравственного закона, обязывающего нас не только к тому, что справедливо (justum), но и к тому, что праведно (rectum) **.
______________________
* Ibid. Lib. I. Cap. I. § 8; Lib. II. Cap. XVII. § 2.
** Ibid. Lib. I. Cap. I. § 9.
______________________
В этих положениях Гроция мы можем видеть характер исходной точки политического мышления Нового времени. Отправляясь от объективного начала, от общей идеи, Аристотель давал высокое место правде распределяющей, которая соображается с значением каждого лица в целом. Гроций, напротив, принимает за основание общежития уважение к тому, что принадлежит отдельному лицу, а потому правдою в собственном смысле называет только правду уравнивающую. И хотя Гроций утверждает, что понятие о праве в субъективном смысле, т.е. о праве, принадлежащем известному лицу, проистекает из понятия о праве в смысле охранения общежития*, однако из его определений очевидно, что последнее предполагает первое, ибо справедливым называется именно воздержание от чужого. В этом заключалось некоторое смешение понятий, которое представляло возможность дать этим доводам иной оборот и вывести само общежитие из личного права, что и было сделано впоследствии индивидуальною школою.
______________________
* Ibid. § 4.
______________________
Однако, принимая это чисто юридическое значение права за основание естественного закона, Гроций не устранял и значения нравственного, которое он только неверно приводил к началу пользы. Он признавал, что в гражданских законах, по самому существу их, к естественному праву присоединяется уважение к пользе*. Но различив эти два элемента, Гроций оставил неопределенным отношение их между собою, что, впрочем, при его точке зрения было неизбежно. Начало общежития заключает в себе эти обе стороны, но одного этого начала недостаточно для определения взаимного их отношения. Здесь кроется источник последующего разделения направлений на индивидуальное и нравственное.
______________________
* Ibid. Proleg. § 16.
______________________
Установленные им начала права Гуго Гроций считает непоколебимыми. Будучи основаны на самой природе человека, говорит он, они совершенно ясны, достоверны и неизменны. Они не могут быть изменены даже самим Богом, ибо, хотя Бог - всемогущий Творец вещей, однако он не может сделать, чтоб природа вещей сама себе противоречила. Как он не может сделать, чтоб дважды два не было четыре, точно так же он не может сделать, чтоб само по себе злое не было злом. Как скоро вещи существуют, так из них необходимым образом вытекают известные свойства, неразлучные с их бытием. Поэтому начала права будут точно так же несомненны, если мы даже примем нечестивое мнение, что нет Бога или что он не заботится о человеческих делах. Однако, так как разум убеждает нас, что Бог - творец Вселенной, то мы заключаем отсюда, что он же первоначальный источник естественного права, а потому должны предположить, что воля его обязывает нас соблюдать оное*. Сообразно с этими началами Гроций определяет естественное право следующим образом: "Естественное право есть предписание правого разума, указывающее, что в известном действии, смотря по тому, согласно оно или несогласно с разумною и общежительною природою человека, есть нравственное безобразие или нравственная необходимость, а потому, что подобное действие Богом, творцом природы, запрещается или предписывается"**.
______________________
* Ibid. § 11, 12.
** Ius naturale est dictatum rectae rationis, indicans aclui alicui, ex ejus contenientia aut disconvenientia cum ipsa natura rationali ac sociali, inesse moralem turpitudinem aut necessitatem moralem, ac consequenter ab auctore naturae, Deo talem actum aut vetari aut pra cipi (Ibid. Lib. I. Cap. I. § X, I).
______________________
От естественного права отличается положительное, или добровольное (jus voluntarium), как называет его Гроций, которое истекает из свободной воли лиц. Оно разделяется на божественное и человеческое. Первое представляет выражение воли Божьей через Откровение, второе устанавливается людьми. Последнее, в свою очередь, подразделяется на несколько видов. Сюда относятся: семейное право, которое заключает в себе предписания домашних властей, как то: отеческой, господской и т.д.; гражданское право, устанавливаемое властью гражданскою, или государственною, наконец, международное право, которое истекает из воли всех или многих народов*. Положительное право имеет источником своим договор, ибо силою договора люди соединяются в общества и подчиняются власти, а так как обязанность исполнять договор вытекает из естественного закона, то последний составляет также первоначальный источник права положительного. Но к этому присоединяется начало пользы, ввиду которой устанавливаются власти и издаются положительные законы**.
______________________
* Ibid. § XIII, XIV.
** Grotius. De jure belli ac pacis. Proleg. § 16.
______________________
Из трех означенных видов права Гуго Гроций подробно исследует право международное. Относительно государственного союза у него встречаются только рассеянные мысли и указания. Тем не менее эти отрывочные взгляды важны и любопытны как первые выводы из начал философии права Нового времени.
Гуго Гроций определяет государство как совершенный союз свободных людей для охранения права и для общей пользы*. Это определение заимствовано почти целиком у Цицерона через посредство Августина. Целью государства полагается охранение права в обоих принятых Гроцием значениях: в более тесном, основанном на правде в собственном смысле, и в более обширном, основанном на начале пользы. Но в другом месте Гуго Гроций сводит оба начала к одному, поставляя целью государства охранение спокойствия (ad tuendam tranquillitatem**). Это прямо связывает политический союз с требованиями общежития: он устанавливается именно для охранения мирного общежития.
______________________
* Civitas est coetus perfectus liberorum hominum, juris fruendi et communisutilitatis causa sociatus (Ibid. Lib. I. Cap. I. § XIV, 1).
** Ibid. Cap. IV. § II. 1.
______________________
К определению Цицерона Гроций прибавил заимствованный у Аристотеля эпитет "совершенный". Этим означается, что государство есть союз вечный, полный и верховный. В отличие от других форм общежития, оно составляется на все времена: один и тот же народ существует в течение многих веков, несмотря на перемену частей, и уничтожается только физическим истреблением или разрушением соединяющей его юридической связи или духа. Поэтому государства называются телами вечными*. На этом основании Гроций отрицает у государства право отчуждать какую-либо область без ее согласия; люди, соединяющиеся в политическое тело, говорит он, заключают союз постоянный и вечный; вытекающее отсюда право целого над частями должно измеряться первоначальною волею договаривающихся, а эта воля создала союз нераздельный **. Точно так же и часть не имеет права отторгнуться от целого, исключая только случаев крайней необходимости, когда она иначе не может себя сохранить. Тогда восстановляется первоначальное, естественное ее право распоряжаться собою по своему усмотрению. Таким образом, ввиду самосохранения отдельной части присваивается здесь большее право, нежели целому над частями: причина та, что отторгающаяся часть пользуется в этом случае правом, которое она имела прежде образования государства***.
______________________
* Ibid. Lib. II. Cap. IX. § 3-7.
** Ibid. Cap. VI. § 4.
*** Ibid. § 5, 6.
______________________
С той же точки зрения Гроций отрицает и у отдельных граждан право самовольно выступать из государственного союза. Договор, посредством которого многие отцы семейств соединились в один город или государство, говорит он, дает целому наибольшее право над членами, ибо это совершеннейшее общество, и нет внешнего человеческого действия, которое бы или само по себе не относилось к такому союзу или не могло бы относиться к нему, смотря по обстоятельствам. Поэтому Аристотель говорит, что законы дают предписания обо всех предметах. Но если так, то нельзя допустить за гражданами права оставлять государство толпою, ибо через это разрушился бы сам союз. Даже и отдельным лицам это не дозволяется, как скоро это противоречит государственной пользе, которая всегда должна быть предпочитаема частной. Гроций признает, однако, что вне этих случаев нет причины, почему бы народ не разрешил гражданам свободного выселения, от которого проистекают многие удобства*.
______________________
* Ibid. Cap. V. § 23, 24.
______________________
В установленном таким образом государстве водворяется единый дух, т.е. полное и совершенное общение гражданской жизни. Первое произведение этого общения есть верховная власть, связь, скрепляющая государство, жизненный дух, который поддерживают тысячи людей, по выражению Сенеки*. Государственная власть называется верховною, потому что ее действия не подлежат чужому праву, т.е. не могут быть уничтожены чужою человеческою волею**. Права ее простираются как на принятие общих мер, так и на отдельные действия, полезные для союза. Первое составляет власть законодательную; вторая же отрасль разделяется на власть правительственную, когда действие прямо касается общественных потребностей, и на власть судебную, которая простирается на частные дела, насколько они устраиваются в виду общего***. По существу своему верховная власть едина и нераздельна, как душа в совершенных телах, она не может дробиться на несколько отдельных, независимых друг от друга субъектов****. Это не мешает ей, однако, распределяться между несколькими органами, из которых каждому присваиваются особые права. В таком случае верховная власть принадлежит всем им в совокупности. Такое устройство, говорит Гроций, может иметь свои невыгоды, но этим не уничтожается существо верховной власти. Здесь нужно руководствоваться не удобством, а волею устанавливающих*****.
______________________
* Ibid. Cap. IX. § 3.
** Ibid. Lib. I. Cap. III. § VII, 1.
*** Ibid. Cap. III. § VI, 2.
**** Ibid. Lib. II. Cap. VI, § VI.
***** Ibid. Lib. I. Cap. III. § 17.
______________________
Кому же принадлежит верховная власть в государстве?
Гуго Гроций различает двоякий субъект: общий и собственный (subjectum commune et subjectum proprium). Подобно тому как в зрении общий субъект есть тело, собственный - глаз, так и в верховной власти общий субъект есть государство как совершенный союз людей, собственный же субъект есть лицо или лица, облеченные властью*. Это различие можно признать верным, если только не смешивать государство как нравственное лицо с народом как совокупностью отдельных лиц, а у Гроция встречаются места, в которых он, по-видимому, впадает в подобное смешение, принимая народ за однозначное с государством. Так, обсуждая вопрос о прекращении государств, он говорит: "Власть, которая находится у царя как у головы, остается у народа как у целого, которого голова есть часть". И далее: "Поставив над собою царя, народ сохраняет ту же власть, что и прежде, но она исправляется уже не телом, а головою" **. Что Гроций не является здесь защитником демократии, это ясно из того, что он всеми силами вооружается против мнения тех, которые приписывали верховную власть всегда и везде народу, признавая за последним право сменять и наказывать царей: "Сколько зла наделало и может еще наделать это учение, когда оно вкореняется в души, - говорит он, - это очевидно для всякого здравомыслящего человека"***.
______________________
* Grotius. De jure belli ас pacis. Lib. I. Cap. III. § 7.
** Ibid. Lib. II. Cap. IX. § 8.
*** Ibid. Lib. I. Cap. III. § VIII, 1.
______________________
Гроций опровергает это мнение разнообразными доводами. Если частному человеку, говорит он, позволено отдавать себя в рабство, как явствует из законов еврейских и римских, то почему же народ, обладающий полнотою права, не может передать над собою власть одному или нескольким лицам, не оставив ничего за собою? Возражение, что этого нельзя предполагать, здесь неуместно, ибо речь идет не о предположениях, а о том, что может совершиться по праву. Напрасно также приводят невыгоды, сопряженные с таким перенесением власти: всякий образ правления имеет свои невыгоды, с которыми надобно мириться. Как отдельный человек свободен выбирать тот или другой образ жизни, так и народ волен выбирать тот или другой образ правления, и в этом случае права власти определяются не совершенством формы, а волею устанавливающих. Между тем могут быть многие причины, побуждающие народ к такому перенесению власти. Может случиться опасность, от которой нет иного спасения, или недостаток средств, который не может быть иначе восполнен. Есть народы, от природы более способные состоять под чужим управлением, нежели управляться сами собою. Народ может быть движим примером соседей, которые счастливо жили под единовластием.
Иногда государству вследствие внутреннего его состояния нет иного исхода, что было, например, в Риме при Августе. Кроме того, государство может быть приобретено справедливою войною. Наконец, возражения против монархии одинаково относятся к аристократии, а между тем нет ни одного государства, где бы все равно участвовали в правлении: везде пролетарии, иностранцы, женщины, дети исключаются из политических прав. История, как священная, так и светская, показывает существование царей, независимых от народа. Все это убеждает нас в правомерности монархического правления. Доводы же защитников народовластия опровергаются легко. 1) Они говорят, что устанавливающий всегда выше устанавливаемого. Это справедливо там, где действие постоянно зависит от воли устанавливающего, а не там, где оно сначала является добровольным, а потом получает характер необходимости; так, например, жена свободно выбирает себе мужа, но потом обязана ему подчиняться. Кроме того, несправедливо, что цари всегда устанавливаются народом: власть приобретается иногда войною или поселением иностранцев на земле, принадлежащей известному лицу. 2) Говорят, что правление существует не для управляющих, а для управляемых; следовательно, последние, как цель, выше первых. И здесь надобно сказать, что не всегда бывает так: власть, приобретенная войною, устанавливается для пользы властителя; иногда же имеются в виду выгоды обеих сторон. Наконец, даже если власть установлена для управляемых, то из этого не следует, что они выше управляющих: опека существует для опекаемых, однако последние не выше опекунов. И если возразят, что опекун, злоупотребляющий своею властью, может быть удален, то это происходит оттого, что он имеет над собою высшего; верховная же власть высшего над собою не знает, ибо невозможно идти в бесконечность. Поэтому в отношении к ней контроль неуместен *.
______________________
* Ibid. § 8.
______________________
С теориею народовластия следует устранить и учение о предполагаемом между князем и народом договоре, в силу которого народ будто бы обязывается повиноваться князю, когда тот управляет хорошо, но сохраняет за собою право сменять и наказывать дурного правителя. Подобное учреждение может породить только полный беспорядок, ибо насчет того, что следует считать хорошим или дурным правлением, могут быть самые разнородные суждения. Если народ хочет разделить власть с князем, то необходимо установить твердые и определенные границы прав обеих сторон*.
______________________
* Ibid. § 9.
______________________
Отвергнув учение демократов, Гроций со своей стороны вводит однако различие, которое не совсем последовательным образом дает народной верховности некоторое место в его системе. Он переносит на государственную власть заимствованное из частного права различие способов владения: на праве полной собственности, на праве пользования (jure usufructuario), наконец, временно, как диктатура у римлян*. С этой точки зрения он разделяет государства на вотчинные, которые приобретаются справедливою войною или иным частным способом приобретения, и на государства, в которых верховная власть первоначально вручена правителям волею народа и которые поэтому состоят только в их пользовании. Первыми, по мнению Гроция, князь может распоряжаться, как ему угодно; во вторых же следует соображаться с первоначальною волею народа, перенесшего власть на известное лицо или лица. Здесь поэтому непозволительно отчуждение всего или части государства без согласия народа, ибо нельзя предположить, что такое право отчуждения было предоставлено князю актом избрания**. Незаконно даже отчуждение государственных имуществ, назначенных на удовлетворение государственных потребностей, ибо и в этом случае князь имеет только право пользования***. Кроме того, есть и другие различия: в вотчинных государствах в случае малолетства князя опека назначается по воле отца или родственников; в государствах, основанных на избрании, она устанавливается в силу государственного закона, а за недостатком последнего не иначе, как с согласия народа****. Далее, в государствах первого рода способ наследования вполне зависит от воли владельца, который может даже разделить свои владения между детьми; в последних же, сообразно с предполагаемою первоначальною волею народа, должно быть установлено наследование нераздельное, по праву первородства*****. В случае же смерти избранного князя или пресечения династии власть здесь сама собою возвращается к народу как к собственнику******. Мало того, когда возникает вопрос о первоначальной воле народа, следовало бы согласно с существом дела, говорит Гуго Гроций, допросить об этом народ ныне существующий, который тождествен с прежде жившим, и следовать его мнению, разве положительно известно, что прежняя воля народа была иная*******.
______________________
* Grotius. De jure belli ас pacis. Lib. I. Cap. III. § XI. 1.
** Ibid. § XII, XIII.
*** Ibid. Lib. II. Cap. VI. § 11.
**** Ibid. Lib. I. Cap. III. § XIV.
***** Ibid. Lib. II. Cap. VII. § XII.
****** Ibid. Cap. IX. § VIII.
******* Ibid. Cap. VII. § XXVII, 2.
______________________
Все эти различения, к которым прибегает Гроций, в самом своем основании совершенно несостоятельны и противоречат общим его положениям. Начала частного права неприложимы к государству, которое имеет иной, общественный характер, исключающий понятие о собственности и о пользовании. Гроций отступил здесь от чисто теоретических требований, приняв в свою систему сохранившиеся от средних веков формы вотчинного права, на которых строились многие государства того времени. Отсюда юридическая казуистика, заимствованная из гражданского права и совершенно неуместная в государственном. По существу дела, верховная власть всегда заключает в себе полноту права, но она может быть вручена известному лицу или всецело, или с ограничениями. В последнем случае на лицо переносится только часть тех прав, которые входят в ее состав; остальные же права предоставляются другим органам, и лишь совокупности всех органов присваивается полнота верховной власти. Отсюда различие образов правления чистых и смешанных, различие, которое принимает сам Гуго Гроций, но которое отнюдь не однозначно с владением на праве собственности и на праве пользования.
Гораздо основательнее мысли Гроция касательно права народа восставать на правителей. Нет сомнения, говорит он, что не следует повиноваться повелениям, противным закону Божьему и естественному. Когда апостолы сказали, что Богу должно повиноваться более, нежели человеку, они изрекли правило, написанное во всех сердцах и признаваемое всеми добродетельными людьми. Но если власть за такое ослушание наносит нам обиду, надобно терпеть, а не сопротивляться силою. Хотя по естественному закону всякий имеет право защищаться от обид, но гражданское общежитие, учрежденное для охранения спокойствия, устанавливает над нами высшее право, необходимое для достижения этой цели; во имя общественного мира оно не допускает всеобщего права сопротивления. Скажут, что терпеть обиды нельзя считать полезным для общества; но в общественных делах главное состоит в порядке, власти и повиновении, а этот порядок несовместен с правом частного сопротивления*. То же относится и к низшим властям, которым некоторые присваивают подобное право: низшие власти подчинены верховной, и все, что они делают против воли последней, имеет характер частный**. Однако здесь, как и во всех правилах не только человеческих, но и божественных, надобно сделать исключение для случаев крайней нужды, когда несправедливое нападение правителей грозит гибелью людям. И здесь следует прибегнуть к толкованию первоначальной воли народной: едва ли при установлений государства народ хотел положить безусловным правилом, чтобы граждане во всяком случае готовы были скорее умереть, нежели сопротивляться силе силою. И если скажут, что таково повеление Божие, то на это можно отвечать, что власть, по словам апостола Петра, есть установление человеческое, а потому должна быть обсуждаема на основании человеческих правил. "Едва ли, - говорит Гуго Гроций, - я осмелился бы без разбора осудить отдельные лица или меньшинство народа, которые бы таким образом воспользовались крайним прибежищем нужды, не упуская между тем из виду и общего блага"***. Еще более сопротивление может быть допущено, когда князь в истинно враждебном духе замышляет гибель всего народа, ибо воля властвовать и воля губить несовместны: кто являет себя врагом народа, тот тем самым отрекается от власти. Но это почти немыслимо, если князь в здравом уме****.
______________________
* In publicis autem praecipuum haud dubie est ordo ille quern dixi, imperand parendique, is autem cum privata resistendi licentia consistere nequit (Ibid Lib. I. Cap. IV. § IV, 5).
** Ibid. § VI, 1.
*** Grotius. De jure belli ас pacis. Lib. I. Cap. IV. § VII. 4.
**** Ibid. § XI.
______________________
Признавая однако вообще, что нельзя правомерно сопротивляться имеющим верховную власть (summum imperium lenentibus jure resisti non posse), Гроций не распространяет этого правила на правления разделенные или переданные на праве пользования. Если князь, облеченный ограниченною властью, преступает пределы своего права, то все таковые его действия не имеют обязательной силы*. Это ограничение понятно само по себе: обязанность повиновения во всяком случае касается только законных предписаний власти. Но и здесь начало пользования введено совершенно не кстати.
______________________
* Ibid. § VIII-XIV.
______________________
Таковы положенные Гроцием основания естественного права. За исключением ошибки, в которую он впал вследствие перенесения на политический союз начал частного права, можно сказать, что его положения совершенно верны. Общежитие есть коренной и притом согласный с требованиями разумной природы факт, из которого истекают все человеческие отношения. Оно влечет за собою известные, необходимые последствия, составляющие основание естественного закона; для охранения его необходимо установление верховной власти, и этой власти принадлежит полноправие в обществе. Начало чисто светского развития философии права было найдено. Но Гуго Гроций не свел своих мыслей в цельную систему; он не вывел самого общежития из первоначальных свойств человеческой природы; он не развил систематически всех последствий принятого им начала и не определил существенных основ государственного устройства. Все это оставалось делать его последователям.