В субботу, пред первою неделей великого поста, ходил я прогуляться по городу, но надобно знать не по всему, а по некоторым частям оного, и как только завернул в Невскую Перспективу, то встретилась со мною весьма чудная женщина, платье на ней было разноцветное или, лучше сказать, составленное из разных материй. Перед означал великолепие, богатство и порядок, напротив того, зад бедность и нищету, а бока неопрятности и небрежение, а что всего чуднее, и что меня больше удивило, то имела она три лица: первое было весьма бледно, и показывало на себе кротость, смирение, целомудрие, пост и воздержание.
Второе казалось с приятною улыбкой и было помоложе первого и последнего, на нём видны были радость, игры и смехи, склонность к различным увеселениям и позволенная ото всех вольность. Третье покрыто было всё непорядочным румянцем, жилы на ном напряглись, глаза налились кровью, и губы запеклись. Изображало оно собою великое невоздержание, нахальство всякое неистовство и, наконец, пьянство.
Как непорядочно было сложение ее и платье, то столько, или ещё больше беспорядочнее шла она по улице, бегала изо двора во двор, кричала неосторожно и падала весьма часто по середине дороги. Не смотря на все на это, многие из народа снимали перед нею шапки, и делали ей почтение; подобно как старинные язычники древней богине. Сие простонародное усердие ко почитанию такой разнообразной химеры, побудило меня спросить у ее почитателей, кто она такова, и как уведомили меня, что называется она Масленицею, то вселилась в меня мысль о древнем языческом многобожии, и так же об их ослеплении. Идучи, начал я вникать весьма прилежно в такую думу, и усмотрел из ведомых мне повествований внешних и домашних, изо всяких сказок, песен и игр, что весьма много осталось в нашем народе старинного, но дурного обыкновения. Впрочем принимается оно неведением простого народа, из которых многие, не имея ни малейшего просвещения, держатся суеверия, не соглашаясь верить истине.
1769 г.