Ни о плеванье, ни о руганье говорить на этот раз не пришлось. Самое важное -это было выбрать Фомку в товарищество «Друг», а времени на это пошло вовсе не так мало. Артюшка даже охрип, рассказывая, как и когда нужно подымать руки; но руки все равно подымались не так, как нужно. Колюшка подымал почему-то сразу две, Сонечка -то одну, то другую, а маленькая Ася, Артюшкина сестренка, так и не опускала совсем.
- Кто за Фомку?-надрывался Артюшка.- Раз… два… три… четыре… семь… Все, значит?.. Ну, а теперь подымайте, кто не хочет… Раз… два… три… четыре… семь… Опять все?.. Почему не хотите?
- Да мы хотим! - кричал в ответ Колюшка.
- Хотим! - кричала Сонечка.
- Хотим! - пищала Асенька.- Хотим!
- Так зачем же вы руки подымаете?-с отчаяньем вопил Артюшка.- Зачел!?
- Да они сами подымаются,- уже сквозь слезы ответила Асенька и даже заложила за спину непослушные руки.
Артюшка только махнул рукой и, высунув язык, старательно вывел на клочке бумаги: «Фомка - член товарищества «Друг» и помахал написанным в воздухе, чтобы скорее высохли чернила.
- И завтра тоже будет собранье,- сказал он.- Тогда уже про все сразу говорить будем. А сейчас мы пойдем к Фомке: я, Лихунька, Кэтти и еще кто-нибудь. Кто хочет с нами?
- Я! -закричал Колюшка.
- Я! - закричала Сонечка.
- Я! - закричала громче всех Асенька и схватилась за свою шапочку.
Артюшка посмотрел в окно и наморщил нос.
За окном было уже совсем, совсем темно и только одни лужи блестели под фонарями.
- Нет,- сказал Артюша,-ты будешь сидеть дома и ждать маму. В такую темноту маленькие девочки не ходят по улицам.
- Нет, ходят! -сказала Ася и надела шапочку на голову.
- На улицах сейчас ходят волки,- опять сказал Артюша и так широко раскрыл рот, что сразу стало видно, какие страшные звери эти уличные волки.
- Нет, не ходят! -упрямо повторила Ася и полезла рукой в рукав пальто.- Волки живут в лесу. И медведи тоже.
- И потом, мама наверное будет плакать, если тебя не будет дома. «Где моя Асенька?» скажет мама. «У меня мокрые ноги и мне холодно, а моей девочки нету дома».
Ася подумала и вынула руку из рукава пальто. Потом подумала еще и сняла шапочку. Потом подумала еще одну минутку и влезла обратно на стул.
- Хорошо,- сказала она, вздохнув,- тогда я останусь. Только вы теперь бегите скорее и скажите Фомке, что мы его выбрали. А то он не будет спать всю ночь.
Но Артюшке этого только и нужно было. Не успела Ася и договорить, как он уж хлопнул дверью и побежал вниз по лестнице. За ним бежал Лихунька, за Лихунькой Колюшка, за Колюшкой Кэтти, за Кэтти Сонечка, за Сонечкой белая собака Карошка. И только Наташи не было с ними, потому что Наташа училась во второй смене и приходила домой, когда было уже совсем темно и поздно.
По лестнице сбежали все, но у двери остановились и посмотрели друг на друга.
- А дождь все идет,- сказал Колюшка.
- Идет,- ответила Сонечка.
- И совсем уже темно.
- Темно,- опять согласилась Сонечка.
А Лихунька кивнул головой и сказал, так что было сразу видно, что он говорит самую настоящую правду:
- А у лавочника три собаки: Марта, Жучка и Букет. И Букет вдвое больше Карошки, а злее его уже наверное в тысячу раз.
Артюшка переступил с ноги на ногу и посмотрел умоляюще на Кэтти.
Артюше казалось, что будет сейчас все так, как скажет Кэтти. Но Кэтти молчала и смотрела в темное стекло.
- Я люблю больших собак,- сказал Артюшка,- только знакомых. А с этими я еще не очень знаком.
- И вообще лучше идти утром- прибавил Колюшка.- Утром все видно и ничего не страшно.
- И утром, наверное, будет теплее.
- И никто не будет нас ругать, что мы ушли без спросу.
- И нехорошо будить людей, если они спят…
Но тут Кэтти перестала смотреть в стекло и сказала, тряхнув головой:
- Фомка, наверное, не спит. Ася сказала, что он не будет спать всю ночь, и я думаю, что это правда. Я тоже не спала, когда ехала в Москву. Так мне хотелось, чтобы скорее было завтра и все вы.
- Значит идти?-спросил Артюшка и почесал в затылке совсем как дедушка Акиндин.
- Значит - идти,-ответила Кэтти и первая отворила дверь.
До калитки добежали все, но за калитку на улицу вышли все-таки только трос - Кэтти, Артюшка и, конечно, за Артюшкой и Лихунька.
- Идите! Идите!-закричали со двора Сонечка и Колюшка.- Мы будем сторожить вас во дворе, чтобы вам не было страшно… Можете не беспокоиться… И быстрые ноги зашлепали снова на крылечко.
Чтобы добраться до Фомки, нужно было дойти до самого угла и потом еще завернуть по переулку. Днем до угла можно было добежать в одну минутку, но вечером казалось, что этого угла не будет никогда и что все время, сколько ни идти, будут шуметь мокрые деревья за черными длинными заборами.
- Вот это Колькин Полкан,- угадывал Артюшка собак по голосам.- А это Треф… А это Булька… И почему это они все лают ночью?..
- Потому, что ночью,- коротко ответил Лихунька и провел палочкой по решетке забора.
Тр-р-р - затрещала палочка, перепрыгивая с балясинки на балясинку.
- Гау-гау! - залаяли еще громче собаки. А ветер прошумел по деревьям и брызнул дождем прямо за воротники ребятам.
- Слышишь, как лают?- спросил Лихунька.- А лавочников Букет лает еще громче. В прошлом году, говорят, он даже съел почтальона, а лавочника за это посадили в тюрьму на десять лет?
- Ты врешь, Лихунька,- сердито сказал Артюшка.- Почтальоны все живые, а лавочник вовсе не в тюрьме, а дома и торгует огурцами и капустой. И не шлепай так ногами. У меня из-за твоих ног весь нос в грязи, а если я приду домой грязным, мама, наверное, будет меня мыть горячей водой и мылом.
- Ну, тогда я не будут шлепать,- послушно ответил Лихуиька и пошел сзади, осторожно вытягивая ноги.
Но как ни шумели деревья, как ни шлепал дождь, как ни лаяли чужие собаки, а все-таки самое страшное было впереди.
- Слышишь?-сказал Артюшка и схватил Кэтти за руку.- Слышишь, как гремит цепь?
- Я ж тебе говорил, что это Букет,- ответил вместо Кэтти Лихунька.- А это лавочников дом. А это его калитка. Только я ни за что не пойду туда.- И, подумав, прибавил тихонько: - Если ты тоже не пойдешь, конечно.
Дети остановились перед калиткой и посмотрели во двор. Во дворе было тоже темно и только в окнах светился огонь. За белыми занавесками теснились цветы, а между цветами был виден край стола с пузатыми пестрыми чашками. За столом была еще видна лавочникова спина и Васькин затылок. А между лавочниковой спиной и Васькиным затылком торчала большущая зеленая вазочка с вареньем.
- Чай будут пить,- сказал Артюшка, посмотрев на чашки.- Да еще с вареньем.
- А где же Фомка?- спросила шепотом Кэтти.
Но тут же все увидели, как в комнате открылась дверь и как в эту дверь вошел Фомка с большущим самоваром. Сначала всем показалось даже, что вошел один самовар: он был такой большой, что Фомки за ним совсем не было видно. Но когда самовар, покачавшись из стороны в сторону, наконец влез на стол, сразу стало видно и Фомку, и его полинялую рубаху, и ситцевые штанишки с синей заплаткой на колене, и даже его босые ноги.
- Фомка! - сказал Артюшка и ухватился обеими руками за забор.- Крикнуть ему, что ли?
- Подожди, пускай чай допьет,- великодушно отозвался
Лихунька.- Видишь, сколько варенья в банке? А то еще съедят без него.
- Ну, пускай допьет,- согласился Артюшка и влез на перекладинку, чтобы лучше видеть, как будет Фомка пить чай с таким вкусным вареньем.
Но никто не наливал Фомке чаю и никто не клал ему варенья из большущей зеленой вазочки. Фомка стоял у стола и смотрел на варенье, а лавочник смотрел на Фомку и что-то говорил, размахивая рукой. Никаких слов, конечно не было слышно ни Артюшке, ни Лихуньке, ни Кэтти-Катюшке, но и отсюда, и из-за забора, из мокрого и темного переулка было видно, что это очень сердитые слова. Так широко махала на тени лавочникова рука и так быстро тряслась его борода, что Артюшка не захотел больше ждать, пока Фомка напьется чаю с вареньем, и спрыгнул прямо в грязь со своей перекладинки.
- Ну, кто пойдет?-спросил он.
- Не пойду,- упрямо ответил Лихунька, и даже Кэтти, сама храбрая, веселая Кэтти, переплывшая океан и столько дней ехавшая в поезде, отвернулась в сторону и не сказала ничего.
Артюшка надвинул шапку па самые уши и шагнул к калитке. Но не успел он и прикоснуться к щеколде, как за забором снова загрохотала цепь и так громко залаял Букет, что Артюшка невольно подумал о прошлогоднем почтальоне и живо отпрыгнул в сторону от калитки.
- А ты помнишь того, в розовой рубашке?-спросит он.
- В какой рубашке?
- В розовой… на которого Карошка еще всегда лаял?
- Почтальона, что ли?- наконец догадался Лихунька.
- Ну, конечно, почтальона… Так я и вправду его уже целый год не видел.
Лихунька обрадованно закивал головой.
- Это его непременно Букет съел. Я ж тебе говорил, а ты не верил. И тебя съест, если ты пойдешь.
Но Артюшка закусил губу и храбро шагнул вперед.
- Не съест! - сказал он и уже снова протянул руку к запору, как вдруг Кэтти сзади дернула его за куртку.
- Не надо! - сказа та. Кэтти.- Пожалуйста не надо. Давай лучше придумаем что-нибудь другое.
- Камешек бросим! - закричал радостно Лихунька.- Фомка услышит и выйдет.
- А лавочник?- сердито спросил Артюшка.
- И лавочник выйдет,- с восторгом ответил Лихунька, но потом сразу понял, что сказал глупость, и нахмурил брови.
Артюша постоял еще немного. Еще немного подумал и наконец хлопнул себя по лбу.
- Придумал!-крикнул он во все горло, и, рассерженный его криком, еще громче залаял Букет.- Стань у калитки - ты и Кэтти,- командовал спешно Артюшка,- стань у калитки и стучи что есть мочи. Тогда Букет прибежит сюда и будет кидаться на тебя, а я перелезу в том конце через забор и доберусь до Фомки. Только стучи погромче и ничего не бойся.
- А он не выскочит?- опасливо спросил Лихунька, поглядывая на забор.
- Не выскочит,- сказал Артюшка и уже поплевал на руки, чтобы было ловчее лезть, как вдруг Кэтти снова остановила его.
- Погоди,- сказала она.- Кто-то идет.- И, послушав еще немного, сказала совсем тихо: - Идет и плачет.
Артюшка выступил вперед и тихо шепнул, приложив руки ко рту:
- Кто идет?
- Ай! - взвизгнул в ответ Фомка и загремел пустыми ведрами.- Кто тут?
- Это мы, Фомка,- басом ответил Артюшка.- Члены товарищества «Друг». Мы тебя выбрали. И это уже на совсем. А завтра приходи на собранье и приноси свои гвозди? Я при-думал сделать во дворе шалаш, чтобы всем можно было в нем жить.
- Приду,- ответил Фомка. - А если он меня пускать не будет, так я все равно убегу. А если ты хочешь строить шалаш, так я тебе здорово помогу. Я так доски сколачиваю, что их потом и зубами не отдерешь.
- А почему ты плакал?-спросила Кэтти.
Фомка замолчал и посмотрел себе на ноги. Потом на Кэтти Потом на мальчиков. Потом куда-то в сторону. И наконец выговорил через силу:
- А я и не плакал. Что я, девчонка, что ли?.. Только он так дерется, что все равно никто не вытерпит. И потом, у меня уже живот болит ему воду носить. Сегодня капусту квасили, так я целый день с ведрами бегаю. Приедет бабушка, я ей все скажу.
- А кто твоя бабушка?-спросил Лихунька.
- Моя бабушка - деревенская. Хорошая бабушка. Что надо. Когда б она знала, что он такой, она бы меня сроду не привезла.
- А варенья он тебе так и не дал?
- А ты откуда про варенье знаешь?-удивился Фомка и сердито тряхнул ведром.- Да я его и не просил. Даст он как раз! Дожидайся! - И, переминаясь на месте, прибавил тише: - А завтра я как сказал, так и сделаю. Хоть лопну, а приду. И пускай Васька, что хочешь, говорит, а я никого слушать не буду. Я тебе такой шалаш выстрою, что он сто лет стоять будет.
И, подхватив ведро, быстро зашлепал к водопроводной колонке.