День, залитый солнцем, бросал снопы лучей через люк в каюту, легкое покачивание которой указывало на то, что судно разрезает морскую зыбь.
Фон Краш приподнялся на своем рамочном ложе, потянулся, зевнул и, наконец, соскочил на пол. Около часа ночи вернулся он на яхту "Изе". Проводив Тираля и Лизель до Гамбурга, он совершил морской переход и стал крейсировать у берегов Англии.
Немец повернул на шарнире круглое стеклышко, прикрывающее отверстие люка.
-- Земли не видно, -- заметил он удовлетворенно, -- должно быть, мы находимся посредине Северного моря? Ловите черта за хвост! Эх, эх, Мисс Вдова, извольте-ка поискать мои следы в этих водах.
В дверь постучали.
-- Кто там?
-- Это я, Марга!
На пороге показалась русоволосая немка.
-- Тебе пришла великолепная мысль явиться сюда, моя красавица...
-- Мне нужно с тобой поговорить... -- сухо заявила Маргарита.
-- Ну, начинай! Хотя, чего торопиться, я заранее убежден, что ты станешь меня благодарить...
Марга резко оборвала его:
-- Да как ты смеешь говорить это? Меня превращают в узницу, запрещают покидать каюту, выставляют часового перед моей дверью! Только сейчас мне вернули свободу. Объясни, что происходит?
-- Достаточно будет одного слова, чтобы тебя успокоить!
-- Я очень хотела бы его услышать...
-- Спешу исполнить твое желание, голубка: сэр Питер-Поль и вся его семья, захваченные мной в плен сегодня ночью, находятся на борту "Изе".
Слова его подействовали на дочь, словно удар молнии: Маргарита приложила обе руки к сердцу и прислонилась к перегородке, готовая упасть в обморок.
И тогда в нескольких словах торжествующий фон Краш рассказал ей о ночной вылазке, о причинах, вызвавших ее, и принятых мерах предосторожности...
-- Теперь мы смело можем вернуться в Бабельсберг. Заложники в моих руках... А ты будешь видеть его каждый день -- своего Питера-Поля...
-- Он меня возненавидит! Ты старался обеспечить себе безопасность, но разбил мою надежду: способен ли этот джентльмен полюбить дочь человека, который...
Краш, прервав начатую ею фразу, процедил сквозь зубы:
-- Ты собираешься сказать глупость, Марга... -- голос старого агента смягчился при последних словах, перейдя в иронический тон. -- Заключенные ненавидят своего тюремщика, согласен, я готов смириться с его враждой... Но он будет боготворить дочь ненавистного ему стража, в особенности, если та скрасит его плен множеством маленьких забот...
-- Ах! -- прошептала Марга, охваченная волнением.
-- Этот милый узник заметит твою красоту, и, надеюсь, твои чары сгладят уродство моих действий...
Ничего не ответив, Марга машинально дошла до двери, открыла ее и вышла, едва сдерживая слезы.
Оставшись один, фон Краш задумался. "Малютка меня тревожит: надо за ней присматривать!" -- решил он.