-- Мое почтение, герр инженер! -- услышал Франсуа, проходя через вестибюль гостиницы.
Машинально он поклонился в ответ и хотел пройти мимо.
Но не тут-то было! Перед самым носом инженера возникла тяжеловесная, коренастая фигура, заслонившая собой путь на лестницу.
Инженер сделал нетерпеливое движение, но быстро передумал, так как позади фон Краша -- именно этот немец и задержал его -- он увидал женскую фигуру. В ней узнал свою вторую пассажирку, которую доставил в Мурмелон.
-- Отец мадемуазель... -- проговорил он вежливо.
-- Не мадемуазель, а мадам Маргариты, -- поправил немец. -- Маргарита -- разведенная супруга профессора, который сделал ее несчастной, каналья!
И когда молодой человек жестом выразил недоумение по поводу такой откровенности, фон Краш замолчал.
-- Прежде всего я должен поблагодарить вас за то, что вы отнеслись так мило к легкомысленной выходке Марги...
-- О! Мадам сделала весомый вклад в дело развития авиации...
-- Но вы-то им не воспользуетесь, герр инженер. За вами останется ореол бескорыстной любезности... И я этому рад, так как могу, не имея с вами никаких денежных счетов, высказать вам все мое преклонение.
Вдруг он прервал себя:
-- Мне кажется, однако, вы спешите...
-- Да... я приглашен на обед... Должен переодеться...
-- Не беда. Я отниму у вас не более пяти минут. И, надеюсь, вы не пожалеете, что выслушали меня!
Голос толстяка звучал так решительно, что Франсуа не рискнул его остановить. Он толкнул дверь в читальню и курительную комнату, предоставленную в пользование обитателей гостиницы:
-- Здесь мы можем переговорить, нам никто не помешает. -- Инженер пропустил вперед отца и дочь.
Фон Краш следил за каждым его движением с видом полного удовлетворения.
-- Так как у вас мало времени, герр инженер, я сразу перейду к делу... И вы, и я обладаем математическим складом ума. Будет лучше, если мы поговорим на языке цифр.
Удивленный таким началом, Франсуа молчал.
-- Сначала посмотрим, что мы собой представляем, -- продолжал фон Краш. -- Вы -- изобретатель, обладающий трезвым умом. Несколько слов, сказанных вами там, на беговом поле, поразили меня. Вы знаете, чего еще не хватает аэропланам, вы это видите отчетливо и создадите аппарат, у которого будут те качества, о которых вы упомянули.
По губам Франсуа скользнула еле заметная усмешка. И фон Краш, и Маргарита сделали вид, что ничего не заметили.
-- Чего же вам теперь, собственно, не хватает? Денег, много денег, чтобы можно было работать, не стесняя себя в средствах. Я богат -- и предоставляю вам мое состояние, пользуйтесь им, в какой бы мере это ни понадобилось...
Несколько минут Франсуа сидел молча.
Невероятно! Удача не только сама шла ему в руки, она буквально начинала преследовать его!
Фон Краш по-своему истолковал его молчание.
-- Вы удивлены? -- спросил он. -- Вы не можете понять, как я решился сделать вам такое неожиданное предложение... мной руководили два побуждения... Как богатый человек, я пожелал, чтобы мои деньги послужили чему-нибудь с пользой... Но больше всего -- я думал о благополучии моей Марги...
-- Не продолжайте, прошу вас!
-- Почему? -- одновременно спросили отец и дочь.
Франсуа, запинаясь, пробормотал:
-- Я... Я принял другое предложение...
Но Марга не удовлетворилась подобным ответом. Она вся преобразилась. Лицо ее совершенно изменило выражение. Черты на миг отразили то, что было скрыто в тайниках души. Теперь можно было ясно увидеть, что Марга не из тех, с кем можно не считаться.
Вопрос, который она задала Франсуа, прозвучал почти угрожающе:
-- Предложение финансовое или... брачное?
-- И то и другое.
-- А! -- гневно вырвалось у Маргариты.
Но фон Краш схватил молодого человека за руки и отеческим тоном заговорил:
-- Я не подозревал... весьма сожалею... весьма, поверьте! Но, если вы раздумаете, помните, у вас есть я, вы всегда можете располагать мной, как вам будет угодно...
Инженер любезно поблагодарил фон Краша. Он, по-видимому, хотел расстаться со своими собеседниками без лишних неприятностей.
Франсуа встал, вежливо поклонился, давая понять, что разговор окончен. Но тут уже Марга не выдержала.
-- Пойдемте, папа, пойдемте! Разве вы не видите, что он спешит к своей маленькой англичанке.
Инженер задрожал, но сразу же овладел собой. Не сказав больше ни слова, он подошел к двери, открыл ее и вышел, оставив немцев одних.
Физиономия фон Краша изменилась, словно по волшебству. В глазах его загорелись красные точки, и он проворчал сквозь стиснутые зубы:
-- Мы попробовали взять лаской, Марга. Теперь будем действовать иначе...
-- Не надо насилия, -- сказала она с внезапной грустью, -- насилием не заставишь человека полюбить себя.
-- Обещаю тебе, что, сверх всего прочего, ты получишь и его любовь... Раньше чем через полгода он будет у твоих ног!
Вдруг немец быстро прервал себя:
-- Однако я еще должен написать... Предупреди, пожалуйста, нашего механика. Я составлю две депеши... Мы их отправим из Шалона, так как нам не следует привлекать к себе лишнее внимание.
Он уселся за стол. Перо его забегало по бумаге, оставляя следующие загадочные строки: "Гейндрику, 79. Вильгельмштрассе, Берлин, Германия. Деловая комбинация номер первый не удалась. Перехожу к комбинации номер второй. Почтение. Фон Краш".
Затем на другом листке появилось следующее. "Лизель Мюллер. Семейный пансион Вильнев, улица Отейль, Париж. Дядя Леопольд прибудет в час ночи. Будет рад вас видеть на вокзале. Час ночи, Лионский вокзал. Привет".
Краш подписал эту депешу вымышленным именем Виктора Кароля. Прижав к влажной бумаге бювар, он заботливо сложил ее и спрятал в карман.
Вошел шофер:
-- Мадам уже в автомобиле, сударь. Ждет вас.
-- В дорогу, в дорогу сейчас же! Сначала в Шалон, отправить депеши. Потом пообедаем. В час ночи мы должны быть в Париже, на Лионском вокзале. В дорогу, с Богом. Не будем терять времени!
Пятью минутами позже автомобиль немца выехал из городка.