В каюте его ждал Франсуа д'Этуаль.
Ошеломленный всеми последними неожиданностями, фон Краш почти упал на свою койку. Все поплыло у него перед глазами. Колесо фортуны резко повернуло в другую сторону. Мысли его путались в голове.
-- Господин фон Краш, желаете ли вы меня выслушать?
Голос инженера звучал с глубокой грустью. И почему-то вид инженера пробудил смутную надежду в сердце закоренелого преступника.
-- Я слушаю, -- сказал он тихо.
-- Сначала я объясню, каким образом вы оказались здесь. Этому во многом способствовал мой воздушный корабль, управляемый верными и преданными мне людьми. Экипаж вашего судна был уничтожен, а вместо него на борт взошли мои люди и приняли на себя его обслуживание. Когда вы после банкета, в еду которого был подмешан опий, уснули -- вас на моем воздушном судне доставили на эту яхту, а "Матильду" пустили ко дну, забрав с нее груз. Я хотел бы вас помиловать, ради вашей дочери...
-- Меня помиловать?
-- Да, ради несчастной молодой женщины, которую вы собирались погубить, как и нас всех, только потому, что она не хотела преступлений...
-- Однако что вы называете помилованием?
-- Я высажу вас в каком-нибудь глухом порту, где вы обязуетесь жить, и дам вам средства к существованию.
-- Да, да... Но вы, конечно, чего-нибудь потребуете от меня в обмен на мою свободу?
-- Только одного. Вы дадите мне письменное признание за подписью Кремерна фон Краша, что возведенное вами на меня обвинение, обесчестившее меня, -- ложно.
Лицо шпиона приняло мрачное выражение. В нем говорила гордость при мысли, что он укрощен, как дикое, взбесившееся животное.
-- Так!.. Значит, вам нужна реабилитация... И вы станете счастливым, знаменитым, всеми почитаемым человеком...
Франсуа д'Этуаль молча слушал.
-- Мне же придется весь остаток жизни прожить в безвестности, быть может, даже гонимым и преследуемым, так как мое открытое признание развяжет против меня руки полицейским -- полиция всегда безжалостна к побежденным в борьбе.
В тоне его усилилась горечь.
-- Моя жизнь превратится в сплошной кошмар... Меня могут таскать по судам... И в перспективе может ожидать каторга...
В глазах его вспыхнул огонь злобной насмешки.
-- И вы думаете, что я приму ваше условие?
Лицо инженера выразило изумление. Он, по-видимому, не ожидал такого оборота дела.
-- Но что же тогда вам надо? -- воскликнул он.
Шпион расхохотался бешеным смехом.
-- Что мне надо? Не знаю сам... Мое положение безвыходно... Но все же у меня есть одно, последнее, удовлетворение. Я, разумеется, упаду в пропасть, но потащу за собой и вас. Вы ничего не выиграете. Вы останетесь по-прежнему опозоренным, вынужденным разыгрывать роль умершего под угрозой снова попасть на скамью подсудимых... Ха-ха-ха, вы победили, но ваша победа стоит моего поражения! Поверженный окончательно, я имею удовольствие сознавать, что вы сейчас несчастнее и удрученнее, чем когда бы то ни было!
Фон Краш, казалось, совершенно опьянел от мстительной радости.
-- Как отрадно мщение, когда уже не на что надеяться! Я не смел и ожидать такого удовлетворения! Это почти примиряет меня с моей участью!.. Да, Лизель сама похитила у вас кинжал, которым вы ее будто бы поразили... Да, мой наемник подделал ваш почерк в письме... Да, милое созданье, выдрессированное мной, симулировало помешательство... Знайте это, знайте, Франсуа д'Этуаль... Но это вам не поможет... Вам никто не поверит... Ну, что, хорошо я мщу за себя?
В каюте снова раздался довольный смех шпиона. Но на этот раз он быстро утих. Фон Краш, улегшись на свою койку, повернулся спиной к собеседнику.
-- Теперь я ваш пленник, -- сказал он. -- Делайте со мной что хотите, но вы ничего от меня не получите.
Франсуа, ничего не ответив, вышел из каюты.