Что же произошло после ошеломляющего приключения на Билинском аэродроме, необъяснимого даже с точки зрения профессионалов?
Потрясенные зрители разъезжались по домам.
Одни возвращались обратно в Берлин и германские города, другие держали путь к Вене и разным местам Австро-Венгрии.
Его Императорское Величество не вернулся в Бург, свой старый венский замок, а отправился в Прагу, старинный чешский город, который раскинулся своими дворцами, богатыми зданиями, высокими башнями, колокольнями и лачугами по берегам Влтавы. Там одним из первых он вызвал к себе генерал-инспектора армейской сыскной службы.
-- Приказываю вам, генерал, срочно отправить в Берлин план преобразования всей сыскной службы нашей армии.
Военный замялся.
-- Но, государь, что подумает германский рейхсканцлер... Мы покажем...
-- Что твердо решили указать этому высокому сановнику на желание нашего государства иметь и на будущее необходимые сведения, не прибегая к помощи грабителей... Вы это имели в виду, не правда ли?..
-- Именно, Ваше Величество!
Император остался в рабочем кабинете один.
Он медленно подошел к письменному столу, украшенному фигурками из бронзы, и, опустившись в кресло, принялся за текущие дела.
Восьмидесятилетний правитель работал обычно по ночам: синий карандаш быстро подчеркивал, выбрасывал и добавлял слова в тексте докладов.
Вдруг он поднял голову и оглянулся с изумленным видом.
-- Что такое?
Ему почудился необычайный шум: точно сухой удар по стеклу в ближайшей оконной раме от того места, где он сидел. Император слегка пожал плечами, улыбнувшись своей разыгравшейся фантазии.
Мыслимо ли, чтобы могли стучаться таким образом в одно из окон верхнего этажа. Разве летучая мышь, ночная охотница, увлеченная беспорядочным разгоном, натолкнулась на темный стеклянный квадрат?
Его Величество снова прислушался...
На этот раз сомнений не было -- в окно стучали!
За портьерой послышался не один, а два удара.
Император подошел и отодвинул портьеру. И тут же, глухо вскрикнув, невольно отшатнулся.
Сомнений не было: за окном находился человек.
Но как непрошеный гость попал туда?
Несмотря на преклонный возраст, император быстро подскочил к столу, выхватил из ящика револьвер и, снова подбежав к окну, воскликнул:
-- Это еще что за акробат!
Он поднял револьвер и направил его на незнакомца.
Тот не обнаружил ни малейшего страха. Поклонившись с видом величайшего почтения, он знаком попросил изумленного хозяина открыть окно.
Его полнейшее спокойствие, изящная непринужденность движений были таковы, что удивленный император отодвинул узорную задвижку, уступая этой немой просьбе, и, не отводя револьвера, отступил на несколько шагов в глубь комнаты.
Незнакомец не обратил на оружие ни малейшего внимания. Он сделал странное движение, как будто отстегивая какой-то крючок, державший его за пояс, затем легко спрыгнул на паркет, склонился перед монархом почти благоговейно и заговорил тоном, смелость которого умерялась слишком очевидными и искренними знаками почтения.
-- Ваше Величество, соблаговолите забыть на некоторое время, что вы повелитель Австро-Венгрии. Помните только, что вы истинно добрый человек: перед вами стоит другой человек, которого многие, пожалуй, сочли бы наивным, так как он, веря в возвышенность вашего ума и доверяясь вашему рыцарскому характеру, счел, что может безопасно явиться к вам умолять о помощи и просить у вас правосудия.
Такое начало взволновало царственного старика, и он нерешительно проговорил:
-- Да кто вы, что осмеливаетесь отважно взывать ко мне?
Человек вновь поклонился, очевидно, желая подчеркнуть свое почтение.
Потом он выпрямился и, устремив на императора открытый взгляд, представился:
-- Ваше Величество, я -- Мисс Вдова.
После этого заявления последовало долгое и выразительное молчание.
Легкая дрожь пробежала по телу государя. Отложив в сторону револьвер, он занял свое прежнее место в кресле у письменного стола и указал на другое кресло своему посетителю.
-- Садитесь, сударь. Говорите откровенно и прямо: чего вы хотите от меня?
Незнакомец преклонил колено перед могущественным старцем, умеющим свою гордость и властность подчинить голосу чести и справедливости. Затем он сел.
-- Ваше Величество, взяв на себя обязанность реабилитировать память Франсуа д'Этуаля, я уже пробовал однажды обратиться к вам... Я надеялся, что ваше вмешательство поможет мне избегнуть того, что случилось в Билине...
-- Оставим это, -- резко прервал его император, которому такое вступление было неприятно.
Но Мисс Вдова, иначе -- доктор Листшей, печально покачал головой:
-- Я не имел другого средства, как воззвать к мнению всех. Мои враги располагали огромной армией, могущественным флотом. Я был одинок. Но я не сомневался в конечном результате. Сила правды беспредельна. Провозгласить ее, прокричать ее на весь свет -- значит собрать всех под ее знамена. И я прокричал ее на весь свет!
-- Ужасающе прокричал, -- подчеркнул император с неопределенной улыбкой.
Голос называющего себя Мисс Вдовой сделался вдруг умоляющим.
-- Простите, но чем больше несоразмерны сталкивающиеся силы, тем более сильные удары должна наносить слабейшая сторона.
Потом добавил еще тише и мягче:
-- Три дня назад, в Билине, еще весь охваченный лихорадкой борьбы, я замышлял совершить что-нибудь отчаянное, способное поразить весь мир. Но с отчаянья я мог сделать и других жертвами преступления, относительно которого взываю о правосудии. Размышления успокоили мой дух и благодаря одному случаю, посланному провидением, я совершенно точно узнал, кто та личность, которую я пытаюсь разыскать.
-- Ага! Вы знаете, значит, кто такой фон Краш! -- воскликнул государь с просиявшим лицом.
-- Да, Ваше Величество. И вы это тоже узнаете после того, как я изложу вам, что не хочу больше причинять новых несчастий.
Помолчав немного, посетитель продолжал:
-- Мне подумалось, что если бы я представился Вашему Величеству, явившись не как воплощенная угроза, а как воплощение мольбы... Тогда я сказал бы: "Ваше Величество, я знаю о фон Краше то, чего никто не знает, и я открою это вам". У вас же прошу одного -- указать мне место, где скрывается субъект, являющийся позором для всего человечества. Я узнал, наконец, кто он такой: фон Краш когда-то звался графом фон Кремерном, о котором разнесся слух, что он и его дочь погибли, путешествуя по Азии.
-- Кремерн! -- повторил император...
Его память, необычайная память государя, который столько видел в своей жизни и ничего не забыл, подсказала ему историю, связанную с именем Кремерна, и лицо его выразило отвращение...
Он топнул ногой.
-- И от такого-то негодяя приходится зависеть!..
Император быстро обошел вокруг стола, приблизился к собеседнику и, коснувшись его руки, сказал:
-- Вы хорошо сделали, что явились сюда. Прочь все условности! Фон Краш сумел найти себе надежное убежище. Кто его ему предоставил? Не знаю. Мне известно лишь, что он прячется в императорском парке в Бабельсберге, близ Потсдама...
-- О! Благодарю вас, Ваше Величество!
-- Вы вовсе не обязаны этого делать. Напротив, я чувствую себя обязанным вам, так как вы вывели меня из нерешительности, развеяли мои сомнения.
Затем он добавил другим тоном, в котором чувствовались теплота и симпатия:
-- А потом... потом... не бойтесь доставить мне удовольствие увидеть снова честного человека.
-- Ах! -- воскликнул доктор, и голос его задрожал от волнения. -- Ваше Величество, я вернусь!
Вскочив на подоконник, он взял двойной железный крючок, который снял и положил туда, появившись в кабинете, и зацепил его за два кольца на поясе. Государь заметил, что крючки были прикреплены к веревкам, уходящим куда-то вверх и натянутым так, как если бы их держала рука человека, находящегося на крыше.
Посетитель дернул за эти веревки и исчез за окном -- как будто взлетел вверх.
Император выглянул наружу, но не увидел решительно ничего. Неизвестный исчез.