Слепнев, радист Кириленко и Дьячков уехали на собаках в Пинкигней исправлять бывшую на кулътбазе радиостанцию и пробовать наладить связь с внешним миром. Возможно, что Кириленко там и останется.
Весь день и всю ночь за стеной воет ветер и наносит все новые и новые сугробы кругом дома. Наши самолеты почти совершенно погребены под снегом. Отчасти это хорошо, так как теперь им ветер уже не страшен, но плохо потому, что будет потом много возни. Для того чтобы снять бензинопровод со своего самолета для проверки и исправления, я много времени потерял на откапывание мотора из-под снега, Сильным ветром стоящие над вторым самолетом козлы завалило на двигатель. Вообще теперь наши самолеты, или вернее, то, что от них осталось на поверхности, производят жалкое, грустное впечатление. Где ваше былое изящество и легкость?
Пурга все не прекращается. Из дома даже носа нельзя показать. Несмотря на войлок, которым обиты наши стены, из щелей между бревнами дует холодный ветер. Печи горят круглые сутки, но температура все же упала на несколько градусов.
Теперь мне становится ясным, как Скотт, возвращаясь от полюса замерз в семи километрах от жилья.
До сарая с углем нам надо идти всего каких-нибудь пятьдесят шагов, но кажется, что надо будет брать с собой веревку, чтобы не заблудиться и вернуться домой.
Мой бензинопровод, как я и ожидал, был весь забит льдом. Теперь, на свободе, когда я думаю, о своем моторе, он начинает вызывать во мне некоторое беспокойство. Правда, работал он далеко не плохо, но меня смущает, что в Иркутске я получил его непосредственно из мастерских, помимо испытательной станции, и конечно никаких гарантий его качества не имею. Впрочем будущее покажет. Во всяком случае теперь этому ничем ужо по поможешь.
По нашему заказу чукчи принесли несколько моржовых костей. Самый большой клык я в свободное время полирую ладонью.
Говорят, что от подобной полировки кость становится блестящей, как зеркало.
Вернулся Слепнев с Пинкигнея. Как мы и предполагали. он заблудился и ночевал в Маркове, замерз, как пес, по все-таки отделался благополучно. Всем оставшимся в базе он привез по какому-нибудь подарку: одному темные очки от снега, другому трубочный табак, третьему перчатки.
Вместе с Слепневым у нас в доме появилось множество чукчей. Мы удивляемся его уменью общаться с ними. Oн смеется, болтает с ними на полурусском языке, угощает их чаем и консервами. Чукчи от него в восторге; смотрят на него с обожанием и ходят за ним буквально по пятам.