Имя
– Отказываюсь давать показания! – заявил Реймонд Скёу, как только его ввели в кабинет.
– Отказ от дачи показаний – ваше законное право, – зевнув, ответил инспектор Гунарстранна, не вставая с места, и указал на красный пластиковый стул: – Садитесь, пожалуйста.
Скёу, небритый, красноглазый, в мешковатом сером спортивном костюме, садиться не стал. Он стоял набычившись и повторял:
– Отказываюсь давать показания. У вас что, проблемы со слухом?
– Ваши слова означают, что вы также отказываетесь садиться? – сухо осведомился Гунарстранна.
Скёу переводил взгляд с инспектора на стул и обратно.
– Конечно, если хотите, можете стоять.
– Отправьте меня назад, в камеру!
Гунарстранна посмотрел на часы. Десять минут первого ночи. Состроив мрачную мину, он сообщил:
– Первый транспорт поедет отсюда в семь утра.
– Вы, мать вашу, не имеете права!
– На что мы не имеем права?
– Не возвращать меня в камеру!
– Но ведь я не отказываюсь возвращать вас в камеру, разве не так?
– Тогда везите меня назад!
– Еще шесть часов пятьдесят минут никакого транспорта не будет. Хотите все это время стоять?
– Я подам на вас жалобу!
– Как хотите.
– Я напишу на вас в ваш отдел внутренней безопасности! Мой адвокат подаст жалобу!
– Пожалуйста. Имеете законное право. А пока, может быть, если вы не против, присядете? Повторяю, в вашем распоряжении шесть часов с лишним! – Гунарстранна встал и подошел к окну. – Ваша подружка заявила, что нашла сумку в почтовом ящике. В сумке лежали украшения Катрине Браттеруд. – Он не поворачивался лицом к задержанному.
– Я все уже слышал… и отказываюсь отвечать! – прорычал Скёу. – И хватит пудрить мне мозги! Я отказываюсь, и это мое законное право.
Гунарстранна шагнул от окна. Скёу все-таки сел и положил руки на стол. Он смотрел на инспектора исподлобья, выгнув узкие, красиво очерченные брови. Гунарстранна подошел ближе. Белый пробор, разделявший волосы Скёу, был прямым, как стрела, и шел от лба к затылку – ни единого волоска не на месте. Вблизи стало заметно, что брови Скёу подрисованы карандашом.
– Вы пользуетесь косметикой? – спросил Гунарстранна, не веря собственным глазам.
– Ну и что с того? – огрызнулся Скёу. – И нечего на меня дышать – от вас плохо пахнет.
Гунарстранна выпрямился и с язвительной улыбкой посмотрел на Скёу сверху вниз.
– Мне все равно, хотите вы давать показания или нет, – сказал он. – Не думаю, что вы ведете себя очень умно, но вы имеете право отказаться от дачи показаний. Тем не менее прошу вас, раз уж вы оказались здесь, выслушать меня. Или вы и против этого возражаете?
– Я возражаю против ваших чертовых уловок! Сейчас вы заставите меня говорить, а потом используете мои слова против меня!
– У вас есть основания бояться, что ваши слова могут потом быть использованы против вас?
Реймонд Скёу не ответил.
– Ваша подружка, – продолжал Гунарстранна, – Линда… Конечно, может статься, что она придумала про сумку в почтовом ящике, чтобы выгородить вас. Судя по всему, сейчас она влюблена в вас по уши… Что ж, всякое бывает. Но такая влюбленность быстро проходит. Я знаю, что говорю. Кстати, учтите, вам грозит обвинение в совращении малолетней и сексуальной эксплуатации. Ей всего четырнадцать лет.
– Блин, я этого не знал!
– Ну конечно, не знали. Откуда вам знать? Но дело в другом. Она сказала, сколько ей лет, так что вас признают виновным, хотите вы того или нет. А потом ее влюбленность пройдет. И если сейчас она солгала насчет украшений, то скоро передумает и скажет правду. И тогда вам крышка. С другой стороны, возможно, она говорит правду. Возможно, она в самом деле нашла сумку в почтовом ящике. И тогда необходимо выяснить, кто послал вам украшения. Давайте зададимся вопросом: кто мог так поступить?
Скёу нахмурился и отвернулся.
Гунарстранна кашлянул и продолжал:
– Может, вы сами послали себе посылку… Сами подбросили сумку в свой почтовый ящик.
– С какой стати? – буркнул Скёу.
Гунарстранна только отмахнулся:
– Понятия не имею, зачем вы так поступили, но собираюсь все выяснить. Кроме того, я намерен выяснить, с какой целью вы явились в офис к Катрине и угрожали ей незадолго до убийства.
Скёу пытался что-то сказать, но инспектор поднял руку вверх:
– Вы утверждаете, что Катрине была должна вам деньги, но не говорите, за что и сколько. Допустим, вы говорите правду. Я допускаю, что тут вы говорите правду, потому что двое осведомителей, независимо друг от друга, сказали, что последние две недели вы остро нуждаетесь в деньгах. Ходят слухи, что вы крупно задолжали некоему вьетнамцу за партию амфетамина, за которую до сих пор и не расплатились.
Скёу еще больше насупился:
– Теперь меня и в этом обвиняют?
– Мне плевать на ваши дела с вьетнамцами, – сухо ответил Гунарстранна. – Мы занимаемся другими делами. И все же допустим, чисто теоретически, что наши осведомители говорят правду. Мне доподлинно известно, что вы ворвались в офис к Катрине и потребовали у нее вернуть долг. Мы знаем, что вы от отчаяния замахивались на нее в присутствии свидетельницы. Склонность к насилию сыграла с вами дурную шутку. Может статься, так же вы повели себя, встретив Катрине одну, среди ночи, когда рядом не было свидетелей…
Скёу молчал.
Гунарстранна несколько секунд молча смотрел на него, а затем продолжал:
– Вот почему для меня так важно выяснить, чем вы занимались после того, как появились у Катрине на работе. Из бюро путешествий вы выбежали в час дня. По субботам бюро путешествий работает до двух. Если позволите, я выскажу свои предположения относительно того, что произошло потом.
– Можете не утруждать себя, – буркнул Скёу.
– Вы спрятались где-то неподалеку, – невозмутимо продолжал Гунарстранна. – Вы знали, что по субботам бюро закрывается рано, и решили ее подкараулить. Вы сидели где-то недалеко от входа и ждали. Увидев, что она вышла, вы поехали к ее дому на Ховсетервей и снова стали ждать. Через какое-то время она вышла из дома, но вышла не одна, а с приятелем. Вы не решились на нее напасть, но поехали за ними…
– Отдохнули бы вы, – устало сказал Скёу. – Несете какой-то бред, ведь сами знаете!
Гунарстранна посмотрел на часы и пробормотал:
– Времени у нас много… Конечно, сейчас я лишь предполагаю, как все было, но допустим, что вы действительно решили последить за парочкой. Вы поехали за их такси. Катрине и ее спутник вышли у дома на Воксенколлвей. Вы поняли, что придется ждать, когда они уйдут из гостей. Наверное, так вы и поступили. Но вначале, до того как ехать за ними в гости, вы порыскали вокруг их домов, в Холмлиа и в окрестностях станции метро «Ховсетер». Выбрали место, где ее удобно было подкараулить. Вы действовали вполне логично. Катрине должна вам деньги. Почему бы и не подождать ее в ту ночь? Вы в отчаянном положении. Известно, что между тремя и четырьмя ночи она одна шла по дороге в сторону Холмлиа. Час спустя она была мертва. Убийца, скорее всего, отвез труп в машине немного дальше, остановился в безлюдном месте и выкинул тело за заграждение. По пути он еще раз остановился и выбросил пакет с ее одеждой. А через три дня в вашей квартире обнаружили ее украшения. Подумайте хорошенько, Реймонд! Неужели не понимаете, что попали в переплет?
– С вами по-другому нельзя.
– Все улики указывают на вас. Вы задолжали всем и каждому. С другой стороны, Катрине тоже должна вам крупную сумму. Доподлинно известно, что в субботу вы ей угрожали. Украшения в вашей квартире убедительно доказывают, что в ту ночь вы с ней общались…
– Понятия не имею, как ко мне попали украшения!
Гунарстранна сделал вид, что не слышал.
– Поскольку в ту ночь вы не получили от нее денег, вы забрали ее украшения. Не знаю, можно ли с их помощью покрыть ваш долг, но вы, видимо, дошли до ручки. От отчаяния вы даже попытались ограбить магазинчик «Сагене Видео». Мы знаем, что вы легко теряете самообладание… Можно только гадать, что произошло, когда в ту ночь вы набросились на Катрине и не обнаружили при ней денег!
– В ту ночь я ее не видел!
– Молчите и слушайте! – рявкнул Гунарстранна. – Если вы ее не убивали, вам придется кое-что понять. Мы, точнее, я… – Он ткнул себя в грудь желтым от никотина пальцем. – Только я способен доказать, что вы ее не убивали! И если хотите, чтобы я снял с вас подозрения в тяжком преступлении – мелкие меня не волнуют, – вы должны мне кое-что дать взамен. Пошевелите мозгами! Докажите, что Катрине убили не вы! – Он достал из сумки, стоящей на полу, стопку бумаг и бросил ее на стол. – Вот протокол вашего первого допроса! В ночь с субботы на воскресенье у вас нет алиби!
– Я спал.
– Где?
– Дома.
– То есть все снова указывает на то, что сумку с украшениями вы подбросили себе сами!
– С чего вы взяли?
– Сказав, что в ночь с субботы на воскресенье вы спали у себя дома, вы тем самым признаете, что вернулись домой. Вы задушили Катрине и ограбили ее, сняли с нее украшения. Однако хранить их у себя было опасно. Раньше в тот же день вы угрожали Катрине при свидетеле и понимали, что для нас вы сразу становитесь подозреваемым номер один.
– Вы что, глухой? Ее убил не я!
– А ну, заткнитесь! – прикрикнул инспектор. – Вы убили и ограбили ее. Вы не идиот, наверняка понимали, что мы скоро к вам придем. Ее украшения в вашей квартире прямо изобличают вас. Однако вам срочно требовались ценности на тот случай, если объявится кредитор. Вы подбросили украшения в свой почтовый ящик, потому что решили, что заглянуть туда мы не догадаемся. Вы без труда успевали подбросить себе сумку с драгоценностями в ночь с субботы на воскресенье, до того как вас арестовали!
– Подумайте сами. Зачем мне подбрасывать украшения в свой почтовый ящик?
– Вам нужно было при необходимости быстро добраться до них, если вдруг заявятся кредиторы. Кроме того, вы решили ограбить магазин. Там вас и арестовали…
– Какого хрена вы от меня хотите?
– Расскажите, зачем вы в субботу приходили к Катрине.
– Она была должна мне деньги.
– За что?
– Старые долги.
– Но за что?
– За имя.
Гунарстранна нахмурился:
– За имя?
Реймонд Скёу кивнул. Инспектор раздраженно щелкнул пальцами, призывая его продолжать.
– Тормод Стамнес.
Гунарстранна еще быстрее защелкал пальцами.
– В то время, когда Катрине передали в приемную семью, Тормод Стамнес работал в службе опеки в округе Недре-Эйкер. Ее делом занимался он.
– Значит, Катрине интересовалась своим прошлым?
– Она не интересовалась ничем другим. Вбила себе в голову, что ей непременно надо узнать, кто ее настоящие родители.
– И что же ей сообщил тот человек?
– Понятия не имею.
– Понятия не имеете? – недоверчиво переспросил Гунарстранна.
– О таких вещах я его не спрашивал. Да и сам все выяснил совершенно случайно… – Скёу злобно посмотрел на инспектора. – А вы мне что дадите?
– Не понимаю, о чем вы.
– Вы только что сказали, что меня посадят за совращение малолетки. Что дадите в обмен на то, что я вам расскажу?
Гунарстранна уставился на него.
– Может, отпустите меня?
– Не вздумай меня шантажировать! – Глаза Гунарстранны потемнели. – У тебя одна попытка. Выкладывай, что тебе известно!
Скёу сдвинул красиво подведенные брови. Он довольно долго взвешивал все за и против, тяжело вздыхая. Наконец решился:
– Есть у меня приятель… Не приятель, а так, мы вместе выпиваем. Так вот, он всю жизнь проработал в социальном обеспечении…
– Как его зовут?
– Его зовут Арне; он парализованный, передвигается в инвалидной коляске. Он рассказал, кто работал в то время, когда двухлетнюю Катрине отдали Беате и Фредрику Браттеруд.
– Откуда взялся этот Арне?
– Из Крокстаделвы.
– И как же стало известно, что ее делами занимался именно Стамнес?
– Арне сказал, что в те дни служба опеки «Барневарн» и органы социального обеспечения сидели под одной крышей. И в те дни Тормод Стамнес занимался всем, но сейчас он уже старик. Несколько лет назад ушел с работы. Его имя всплыло в разговоре совершенно неожиданно. Потом я выяснил, где живет Стамнес. Приехал к нему, побеседовал. Оказалось, что он прекрасно помнит дело Катрине.
– И сколько Катрине обещала вам за имя?
– Десять тысяч.
– Десять тысяч?
– Десятка – не так много за то, чтобы выяснить правду о себе, так?
Гунарстранна встал и подошел к двери.
– Вы не можете оставить меня здесь до утра! – закричал Скёу.
Не говоря больше ни слова, инспектор закрыл за собой дверь.