"За два года". Сборникъ статей изъ "Искры". Часть первая.
(3 марта 1905 г., No 90).
Русская армія больше не существуетъ... Она истерта въ порошекъ тяжелыми жерновами разлагающагося абсолютизма и японской стратегіи. Кровь леденѣетъ и воображеніе отказывается служить при попыткѣ хоть сколько-нибудь наглядно представить себѣ колоссальны" размѣры постигшаго русскихъ солдатъ несчастія. Сухія, просѣянныя сквозь цензурное сито, телеграммы потрясаютъ своею трагическою простотою, больше, чѣмъ знаменитый "красный смѣхъ" Андреева. Сотни тысячъ убитыхъ, раненыхъ, взятыхъ въ плѣнъ... Потеря сотенъ пушекъ, огромнаго количества боевыхъ и съѣстныхъ припасовъ, топлива... Дезорганизація всей врачебной части, утрата всѣхъ медикаментовъ... Горы неубранныхъ труповъ... Валяющіеся на покрытыхъ снѣгомъ поляхъ раненые, кровь которыхъ замерзаетъ, лишь только выльется изъ ранъ... Толпы не выдержавшихъ всѣхъ ужасовъ этого ада, помѣшанныхъ солдатъ, то въ дикомъ изступленіи бросающихся другъ на друга, то въ нѣмомъ порывѣ отчаянья колѣнопреклоненно простирающихъ свои руки къ небу, къ тому небу, именемъ котораго сытые, богатые, довольные освящаютъ свои злодѣянія... Жалкіе остатки четырехсотъ-тысячной арміи, затерявшіеся въ непроходимыхъ горныхъ дебряхъ Манчжуріи, безъ патроновъ, безъ хлѣба, безъ теплой одежды,-- въ добычу лютому морозу и хищному звѣрю...
Если бы жалость, если бы состраданіе, если бы простое чувство ужаса передъ тѣмъ неизмѣримымъ несчастьемъ, которое обрушилось на сотни тысячъ ни въ чемъ неповинныхъ людей, во имя лѣсныхъ концессій шайки грабителей оторванныхъ отъ родныхъ домовъ и брошенныхъ въ жертву всѣмъ бѣдствіямъ, какія только можетъ придумать изобрѣтательный человѣческій умъ; если бы человѣческія чувства могли играть хоть какую нибудь роль въ рѣшеніяхъ тѣхъ, кто распоряжается судьбой 130-милліоннаго народа, то, конечно, на слѣдующій день послѣ мукденскаго разгрома раздалось бы столь долгожданное слово -- миръ! Но нѣтъ! Еще не перестаютъ приходить все новыя и новыя вѣсти объ ужасахъ послѣдняго боя, еще съ каждымъ днемъ все растетъ и растетъ цифра потерь, а ужъ русскому народу возвѣщаютъ о "твердой рѣшимости" продолжать проклятую войну. Съ перекосившимся отъ страха яйцомъ -- отъ страха за свою шкуру,-- съ "печалью" въ сердцѣ -- съ печалью не за сотни тысячъ погибшихъ людей, а за неудачу кровожадныхъ плановъ,-- трясущейся рукой правительство подписываетъ уже приказъ о мобилизаціи новой четырехсотъ-тысячной арміи! А жалкіе писаки, "патріоты своего отечества", пламенѣющіе воинственнымъ азартомъ въ своихъ теплыхъ и уютныхъ редакторскихъ кабинетахъ, благословляютъ на холодъ, голодъ, лишенія, смерть, новыя и новыя тысячи сыновъ народа! Они сыты -- война только повышаетъ розничную продажу. Пусть-же поголодаетъ столь облюбованный ими "солдатикъ"! Имъ тепло -- пусть степная вьюга холоднымъ и мягкимъ покровомъ заноситъ "доблестныя войска"! Имъ уютно -- а въ уютѣ такъ сладостны мечты о герояхъ, въ студеную и темную ночь на завывающемъ вѣтру стоящихъ на стражѣ патріотической "чести"! Пусть льется ручьями народная кровь! Потоками блудливыхъ словъ и крокодиловыхъ слегъ смоютъ ее газетные патріоты.
Но мало того. Готовая къ новой бойнѣ на Дальнемъ Востокѣ, правительствующая шайка готовитъ новый кровавый пиръ и у себя дома. Разстрѣлъ 9-го января былъ дополненъ гекатомбами при Сандепу, стоившими 10.000 выбитыхъ изъ строя. Страшные дни Мукдена готовятся теперь дополнить новой бойней въ Петербургѣ. Комиссія Шидловскаго закрыта; повѣрившіе обѣщаніямъ рабочіе еще и еще разъ нагло обмануты; ихъ выборные и уполномоченные арестованы, высланы; казенные заводы, одинъ за другимъ, закрываютъ свои двери подъ предлогомъ "чрезмѣрности" требованій рабочихъ и выгоняютъ на улицу безработную, голодающую толпу; уже заработали перья нововременскихъ шакаловъ, осыпающихъ клеветали рабочихъ; попы, полиція и продажные писаки неустанно сѣютъ наглую ложь объ иностранномъ золотѣ, льющемся, якобы, въ карманъ рабочихъ; правительство явно толкаетъ рабочихъ къ взрыву отчаянья и новой кровавой баней готовится задавить народное движеніе. Кровь на Востокѣ, кровь на Кавказѣ, кровь въ Польшѣ, кровь въ Петербургѣ, кровь по всему лицу земли русской! Никогда еще ни одинъ режимъ не стоялъ ни одной странѣ такого безконечнаго количества крови!
Вотъ она, дорогая цѣна злодѣяній правительства, хищничества стоящей вокругъ трона жадной толпы "презрѣнныхъ потомковъ извѣстной подлостью прославленныхъ отцовъ", дурмана, которымъ не перестаютъ заражать атмосферу бѣшеные вопли лакейской "патріотической" прессы, преступнаго попустительства либеральнаго "общества", рокового молчанія подавленнаго вѣковымъ гнетомъ народа!
Но теперь народъ заговорилъ, и пришла пора положить конецъ длинному ряду преступленій. Пришла пора властно и рѣшительно вмѣшаться въ кровавыя авантюры правительства и придушить хищнаго звѣря. Нельзя позволить, чтобы могла состояться новая мобилизація. Отказъ идти на войну -- долженъ стать общимъ лозунгомъ всего народа, всѣхъ, не желающихъ брать на себя отвѣтственности за всѣ тѣ ужасы, которые готовитъ народу преступная война, затѣянная правительствомъ, война, въ которой правительство не можетъ побѣдить, но въ которой оно можетъ истощить всѣ жизненные соки народа.
Насиліе правительства должно встрѣтить отпоръ. Въ эти ужасные дни, когда обливаются всѣ сердца, способныя болѣть страданіями народа, въ эту великую историческую минуту, когда страна стоитъ на распутьѣ между полнымъ разложеніемъ и гибелью или возрожденіемъ къ новой, свободной жизни, пусть каждый исполнитъ свой долгъ гражданина!
Мы обращаемся въ пролетаріату, ко всему народу и зовемъ его отстаивать свою свободу, болѣе того -- свое существованіе, потому что самому существованію его грозитъ дальнѣйшее сохраненіе существующаго режима. Мы обращаемся ко всѣмъ, въ комъ личные помыслы не задавили окончательно мысли о судьбахъ страны, и зовемъ ихъ на помощь народу. Пусть помогутъ они ему своими силами, своими знаніями, своими средствами, своими связями! Пусть помогутъ они народу, пусть дезорганизуютъ они всю работу правительственнаго механизма. Мы обращаемся къ офицерамъ и солдатамъ, этимъ жертвамъ, обреченнымъ на закланіе во славу всепожирающаго абсолютизма, и говоримъ имъ: помните, если бы хоть десятая часть тѣхъ храбрецовъ, которые безтрепетно полегли на поляхъ Манчжуріи, если бы хоть десятая часть ихъ съ такою же смѣлостью и отвагою встала на защиту попранныхъ правъ народа, безъ остатка исчезъ бы развратный и преступный режимъ, прекратился бы потокъ несказанныхъ несчастій, непрерывно обрушивающихся -- вотъ уже больше года -- на русскій народъ. Или вы хотите еще ждать? Или вы хотите, чтобы послѣ Ялу, НортъАртура, Ляояна, Мукдена, Телина, былъ Харбинъ и Владивостокъ? Или вы хотите, чтобы сотнями тысячъ вашихъ труповъ японскія войска навязали Россіи ту свободу, которую вы не рѣшаетесь взять сами, хотя вамъ нужно протянуть руку, чтобы взять ее? Нѣтъ дальше ждать нельзя. Мукденскій разгромъ, окончательно разоблачившій всѣ язвы, всю негодность, всю неспособность и пагубность существующаго режима, долженъ послужить сигналомъ ко всеобщему походу на деспотизмъ. Нельзя требовать только мира, потому что миръ при сохраненіи абсолютизма будетъ означать гибель страны. Только вмѣстѣ съ низверженіемъ существующаго режима, миръ послужитъ началомъ мощнаго подъема и расцвѣта народныхъ силъ, сковываемыхъ тисками абсолютизма. И потому, кто хочетъ мира, тотъ долженъ поддержать кличъ пролетаріата:-- долой самодержавіе, да здравствуетъ народная революція!
Ф. Данъ.